Гроссетет Роберт

Гроссетет Роберт (так назыв. Большая Голова), епископ Линкольнский 1235–1253, один из замечательнейших в церковно-политическом, научном и культурном отношениях деятелей Англии, который с необычайной строгостью, при визитациях монастырей и своего соборного капитула, поддерживал дисциплину и порядок, со смелою неустрашимостью защищал свободу церкви и неприкосновенность ее прав как против королевских притязаний, так против всяких посягательств папства (особенно против Иннокентия IV), причем непреклонно боролся против всяких допускаемых папским престолом или даже чинимых им злоупотреблений. В литературном отношении он отличался энциклопедическою универсальностью знаний, вследствие чего был предметом удивления со стороны ученых в чисто богословской, философской и особенно в естественно-научной области. Но большая часть его творений все еще остаются ненапечатанными. Это был человек низкого происхождения. Впервые мы встречаем его студентом Оксфордского университета, откуда он перешел в университет Парижский. Возвратившись в Англию, он поступил в Оксфорд в качестве учителя и посвятил себя многолетней ученой деятельности. В это время он особенно занялся изучением греческого и еврейского языков, и издал переводы Аристотеля, творения «О православной вере» Иоанна Дамаскина, а также и несколько собственных сочинений, как «О прекращении подзаконности» (книга, предназначенная для обращения евреев), собрание богословских «Изречений» и др. По свидетельству Роджера Бэкона, он пользовался также большой славой в естественно-научных познаниях. По прибытии францисканских фратеров в Оксфорд (1224), Г. был избран в качестве их учителя в богословии и гомилетике. Избранный на кафедру, он немедленно же приступил к борьбе с испорченностью и непросвещенностью духовенства. Он установил систематические объезды духовенства своего диоцеза и тщательное наблюдение за монастырями. Особенно суров он был с монастырями, причем не только осуждал недуховные удовольствия и ненравственную жизнь, но и старался устранить связанные с фермерством неудобства. С целью обеспечить приходских пастырей и дать им возможность всецело посвятить себя служению и заботе о душах народа, он наделял приходы имениями, причем пользовался доходами монастырей. Г., однако, не был врагом религиозных орденов, а только боролся с их злоупотреблениями. Он ревностно старался поднять их нравственный уровень, усилить влияние духовенства, и поэтому не назначал на приходы таких лиц, которые по молодости, мирской суетности или безграмотности были непригодными для служения церкви, а также удалял испорченных и неспособных пасторов. Через несколько времени после своего посвящения он устранил от должности семь аббатов и четыре приора. Эта суровая администрация, естественно, вызвала оппозицию. Были даже покушения отравить епископа, но он шел неуклонно к своей цели и сокрушал всякое противодействие, не останавливаясь даже пред наложением интердиктов на те города, которые по наущению местных аббатов, осмеливались оказывать ему оппозицию. По отношению к государству Г. отстаивал независимость церкви. Он укорял духовных лиц за занятие гражданских должностей и утверждал, что епископ получает свою власть отнюдь не от гражданской власти. Он не только смело отказывался исполнять королевские повеления в своем диоцезе, как, напр., в отношении узаконения детей, но безбоязненно говорил королю самые откровенные истины, и не раз отказывался утверждать в должности назначенных королем лиц, угрожая даже отлучить короля, если он не отступит от своего избрания. Но не менее смело и безбоязненно (особенно с 1248 г.) он действовал и в отношении к Риму. Возмущаясь испорченностью папских агентов для сбора пошлин и злоупотреблением разными духовными изъятиями, он лично отправился к папе в Лион, в 1250 г., и там у него еще более открылись глаза на испорченность папского двора. Со свойственной ему неустрашимостью он произнес проповедь, в которой осуждал «римского первосвященника и его двор за то, что они сделались источником всех зол церкви, не только в том, что курия не старается устранить эти нестроения, но что, руководясь разными своими диспенсациями, декретами и проч., назначает на церк. должности лиц, которые не пастыри, а развратители своих стад». Он настаивал, что дело пастыря состоит не просто «в совершении обеден, но в научении живой истине». Возвратившись в свой диоцез, он резко выступил против итальянских патеров, наводнивших приходы в Англии. Он исчислил, что доходы их восходили до 70.000 марок, – в три раза превосходя доходы короля. Но весь темперамент Г. знаменательно обнаружился в его решительном отказе принять Фредерика ди-Лаванию на одно место в Линкольне, на которое назначил его папа, как его дядя. В одном письме к папе епископ прямо и ясно говорит папе, что на нем лежит долг делать назначения для назидания, а не для разрушения церкви. Матвей Парижский сообщает, что папа был до крайности раздражен, прочитав это письмо и был успокоен только кардиналами, которые напомнили ему о безбоязненном мужестве, силе и популярности английского прелата. Подобно Лютеру до Вормского сейма, Г. полагался на папу и надеялся получить от Рима помощь в борьбе с церковными неурядицами в Англии. Но, разочаровавшись в этом, он быстро пошел по пути протеста и потерял всякое уважение к папе. Будучи уже на своем смертном одре, он в одном разговоре с ученым клириком и врачом, Иоанном Сен-Гильским, определяя, что такое ересь, спросил, не подходит ли под нее и папа. Окружавшим его, он жаловался на печальное состояние церкви. Умирая, он выражал протест против алчности, симонии, распущенности и светскости папского двора. «Он открыто укорял как папу, так и короля, и был грозой для прелатов, исправителем монахов, просветителем духовенства, неустанным исследователем книг Св. Писания, сокрушителем и презрителем римлян», как говорит летописец Матфей Парижский. С большою пышностью он был похоронен в Линкольне; причем при погребении присутствовали архиепископ Кентерберийский и несколько епископов. Ходили рассказы о чудесах, совершившихся при его гробе; но напрасно прелаты и король Эдуард I (1307) обращались в Рим с просьбой о канонизации Г. Народное уважение к нему обнаружилось в легенде, что епископ, явившись папе во сне в ночь своей смерти, сказал ему: «Вставай, несчастный, и иди на ожидающий тебя суд». Г. называли «провозвестником реформации». Он, несомненно, был ревностным борцом против церковных нестроений и смело обличал испорченность папского двора. При своем широком знакомстве со Св. Писанием, он постоянно ссылался на него, и в этом отношении стоял впереди своего века. Он был первым звеном в цепи реформации в том смысле, что на него ссылался Виклиф и указывал на его протест против Рима, как позже Лютер ссылался на Гуса, и Гус ссылался на Виклифа. Своим горячим и бесстрашным темпераментом он походил на Лютера. Не только Виклиф, но и другие, как епископ Голл, с удовольствием находили в епископе Линкольнском поддержку своим взглядам на Св. Писание, или, подобно Фильду, пользовались его именем против незаконных притязаний папы на власть в церкви.

Источниками его жизни и деятельности служат его Письма (изд. 1861 Лондон) и Летописи, а также История Матфея Парижского. Биографии его писали: Пегг (Лондон 1793), Лехлер (Лейпциг, 1867), Перри (Лондон 1871) и др.