Голубинский Феодор Александрович

Голубинский Феод. Александр., профессор философии в Московской дух. академии, родился 1797 г. 22 декабря, был сыном псаломщика (впоследствии священника) г. Костромы, учился в Костромской семинарии, когда она была еще соединена с училищем. Будучи учеником старшего (богословского) отделения, Ф. А-ч уже состоял инфирматором, т. е. помощником преподавателя в низших классах по греческому языку. В 1814 г. был вызван в состав 1-го курса открывшейся тогда Москов. дух. академии. В 1816 г. при деятельном участии Ф. А-ча студенты основали философско-богословское общество «ученые беседы», в котором докладывались рефераты и велись прения. Ф. А-ч был избран «производителем письменных дел», т. е. ученым секретарем общества. По окончании курса в 1818 г. Ф. А-ч был оставлен при академии бакалавром по философии. Ревизировавший академию в 1820 г. архиеп. Тверской (впоследствии митр. Москов.) Филарет дал о нем такой отзыв: «Очень способен и прилежен; духа доброго; в познаниях возрастает благопоспешно». В 1824 г. Ф. А-ч был уже ординарным профессором. В 1826 г. он был назначен цензором духовных книг. Еще ранее он был намерен вступить в брак, но его невеста заболела, и ее болезненное состояние продолжалось более двух лет. По-видимому, Ф. А-ч должен был стать вдовцом, не быв мужем. Но это было лишь испытанием. Невеста (Ан. Ив. Кутневич) выздоровела, и Ф. А-ч сочетался с нею браком в 1827 г. Через год он принял священный сан и числился священником (с 1829 г. протоиереем) в Москве, а служил безвозмездно в Посаде. Позволительно думать, что единственным побуждением для принятия священного сана служило у Ф. А-ча желание возносить молитвы Богу пред самым Его престолом и совершать бескровную жертву за близких и знаемых, живых и умерших. Он стремился служить и помогать всем, кого встречал на своем жизненном пути и кто к нему обращался. Как православный священник, он, прежде всего, спешил с духовною помощью. Он обращал инославных в православие, вводил и нехристиан в христианскую церковь и – что гораздо труднее – обращал к вере рационалистов и вольтерьянцев. Под благодетельным влиянием Ф. А-ча граф В. Толстой (упорный и страшно любивший кощунствовать вольтерьянец) кончил тем, что сжег все, что было в его библиотеке кощунственного и непристойного. Ему говорили, что книги можно продать. «Нет, – ответил Толстой, – не хочу никому продавать яда; по себе знаю, как он пагубен». Спешил Ф. А-ч навстречу неимущим с материальною помощью. Он получал всего жалованья около 700 руб. серебром в год, имел четверых детей, бедных родственников, но кроме них помогал и чужим, и незнакомым. Когда не было своих средств, он просил о помощи знакомых. Когда его знакомый Бартенев, оказав по просьбе Ф. А-ча помощь бедным сестрам Савичевым, намекнул в письме Ф. А-чу, что получил при этом некоторые неприятности и прибавил: «но об этом помолчим», Ф. А-ч писал: «Нет, мало того, чтобы помолчать: благодарить и благодарить надо Всевышнего Милостынераздаятеля за то, что сподобил вас не только помочь бедным, но и нечто потерпеть. Какие это алмазные привески к золотой цепочке!»

Небогатая внешними событиями жизнь Ф. А-ча была богата горестями. В 1841 г. у него скончалась жена и он – муж веры и знания, но не муж житейских забот – остался с четырьмя малолетними детьми на руках. В один год у него умерли два брата и затем, в один год, два сына – старший и младший, студент академии и ученик семинарии. На намогильном памятнике последнего Ф. А-ч поместил такое двустишие:

бессмертный цветок, недоцветший в юдоли земной,

в раю расцвети, напояем Господней росой (Ис.26:19).

М. Филарет, высоко ценивший Ф. А-ча, посылал ему утешительные письма. Но в то суровое время и такие люди, как Ф. А-ч, часто вместо благодарности получали сверху вразумление. Широко и разносторонне образованный Ф. А-ч был, вместе с тем, общительным человеком. Его скромная квартира, со стен которой глядели на посетителей лики подвижников: Тихона Задонского, Серафима Саровского, Паисия и Георгия Затворника, видела в своих стенах и иерархов, и псаломщиков, ученых и простецов, русских и иностранцев, православных, масонов, рационалистов, сектантов. Понятно, что на последних он оказывал самое благодетельное влияние. Но досужие люди довели до верха, что Г. сносится с подозрительными людьми, и к Г. посылались запросы. Ф. А-ч содействовал в академии ознакомлению с русским переводом Павского книг Ветхого Завета. В результате получился указ: «Вразумить (Г. и еще Делицына) о их долге преграждать распространение всяких неправославных толкований».

У Ф. А-ча было много дела, а он принадлежал к числу тех людей, которые никогда не могут понять правила: подписано – и с плеч долой, он старался все делать добросовестно и, не смущаясь, отодвигал в сторону срочные бумажные дела ради заботы о бедных и нуждающихся живых людях. Отсюда возникали промедления. Так, Ф. А-ч ревизовал Тульскую и Калужскую семинарию в 1832 г., а отчет представил лишь в 1836 г. при отношении: ...«Я должен признаться, что не могу ничего сказать в извинение своей медленности». М. Филарет по поводу этого писал ректору академии:... «признающегося хочется покрыть»... Как цензор, Ф. А-ч тщательно исправлял представляемые ему рукописи. Он цензуровал 1-й том проповедей архиеп. Иннокентия. Написав знаменитому витии, что его проповеди на страстную седмицу доставили ему dulcem dolorem, Ф. А-ч указал ему много богословских и богослужебных промахов. Вообще, он цензуровал, не зря на лица. Он сурово напал на рукопись тайного советника Стурдзы за инквизиторские наклонности автора и за стремления усматривать неправославие в разных книгах. Ф. А-ч был цензором четверть века. Без сомнения, то обстоятельство, что ему приходилось исправлять слишком много чужих сочинений, было одною из причин, почему он не издавал своих собственных. В 1851 г. он оставил должность цензора, в 1854 г., по окончании учебного года, в июле он подал в отставку от должности профессора академии. В августе он поехал на родину в Кострому, где и скончался 22 числа от холеры. В Костроме он и погребен, на его памятнике на одной стороне написано: «Смиряяй себе – вознесется», на другой: «Словами учил любомудрию, примером жизни смирению». Ф. А-ч Г. считается основателем русской теистической философии. Под философией он разумел; 1) состояние духа, стремящегося познать истину и 2) представления об истине. Понятно, что вторые зависят от первого. Философия есть лишь любовь к мудрости, но не мудрость: мудрость, знание истины подается человеку свыше, если состояние его духа делает его способным к ее восприятию. «Философия есть система познаний, приобретенных разумом (intellectus) под руководством ума (ratio) и при способствовании опыта, как внешнего, так и внутреннего, о всеобщих, главнейших, существеннейших силах, законах и целях природы внешней и внутренней, равно, и о свойствах Виновника всех оных – Бога; система, направленная к тому, чтобы возбудить в духе человеческом, воспитать и направить любовь к премудрости божественной и человеку предназначенной». Возможность философского познания обусловливается самодостоверностью человеческого мышления. Факт этой самодостоверности Ф. А-ч доказывал анализом логического закона противоречия. Сомнение в нем немыслимо. Сомнение скептика в чем-либо, хотя бы в истинности закона противоречия, содержит в себе утверждение, что это что-либо не может существовать совместно с противоречащим ему началом. Мышление, будучи самодостоверным, характеризуется двумя чертами: ограниченностью и стремлением к безграничному. Из факта его ограниченности следует, что абсолютное знание для человека невозможно, а из того, что духу человеческому присуще постоянное стремление к познанию, к деятельности, следует, что полнота знания была бы пагубна для человека, так как повергла бы его ум в бездействие. Стремление к безграничному, к бесконечному предполагает собою идею бесконечного. Эта идея единого бесконечного прирождена человеку, но она прирождена в виде слишком общей и схематической формы, которую может наполнить содержанием лишь изучение, размышление, должная душевная настроенность. Некоторым отображением этого Единого, представляющим данные для составления о Нем понятия, является человеческое самосознание, характеризующееся единством. Представляя себе все имеющим причину бытия в Едином, ум человеческий стремится все мыслить в единстве, объединять в систему. Представляя себе бытие Единого бесконечного, ум человеческий должен отказать в признаке бесконечности всем другим видам бытия: времени, пространству, материи, конечной жизни. Представляя себе, что роды и виды жизни являются сущностями, представляющими собою воплощение божественной мысли, мы должны отвергнуть возможность перерождения организмов, возможность перехода одного рода в другой. Так, Ф. А-ч был противником трансформизма (следовательно, и дарвинизма, учение которого явилось через 5 лет после его смерти). Весь мир – животный, растительный, минеральный Ф. А-ч рассматривал, как совокупность организмов. Организм есть такое начало, в котором имеется некоторый объединяющий центр, обусловливающей свойства и развитие предмета. Такое объединяющее начало имеется в кристалле, который растет и формируется как бы под воздействием некоего внутреннего импульса. Такое объединяющее начало имеется и в каждой планете, и в каждом из небесных миров. В растениях и животных исходную и объединяющую силу мы полагаем заключенною в семени, хотя и там мы не видим ее, – в телах минеральных семя не открывается нам, но сила семени, несомненно, существует и в них. Бытие мира со всеми заключенными в нем родами и видами существ имеет цель. Ф. А-ч находил, что текст «вся содела Господь Себе ради» (Притч.16:4) представляет неверную передачу еврейского подлинника и что последний должен быть передан так: все сотворил Господь, чтобы все смирилось пред Ним, или чтобы все соответствовало Ему. Смысл последнего тот: чтобы все осуществило свое назначение и в этом осуществлении нашло свое полное благополучие. Философия, по Ф. А-чу, не есть мудрость, но должна направлять к мудрости, которая подается церковью. Его философская аудитория, в которой он говорил, как философ, была у него притвором того храма, в котором он служил, как священник. Содержанием философии должно быть то, что подается естественным откровением. Но естественного откровения недостаточно, как в теоретическом, так и в практическом отношении: в теоретическом потому, что все представления о Божестве и доводы в пользу Его существования, извлекаемые из разума и природы, не заключают в себе неотразимо доказывающей силы; в практическом потому, что человек стремится к живому единению с Бесконечным, к богообщению, и поэтому одно признание бытия Божия не дает еще удовлетворения стремлениям человеческого духа. Нужно откровение сверхъестественное. Таковым является божественное учение, поданное через некоторых всем и преподаваемое церковью. Но чтобы человеку была понятна возможность откровения, и чтобы действительное откровение усвоялось им, как истина, нужно, чтобы он воспринимал откровения личные. Ф. А-ч готов принять мысль Якоби о том, что человеческий дух воспринимает воздействие духа божественного (мысль, развитая учеником Ф. А-ча профессором Кудрявцевым), но, кроме того, он развивал воззрения, что явные действия сверхъестественного Промысла открываются в жизни частных людей. Он говорил, что Бог иногда посылает людям предвещания, и в его записках говорится об архимандр. Поликарпе, бывшем ректоре академии, что он имел знаменательные сновидения, был предуведомлен о смерти своего знакомого, своей матери и, наконец, своей собственной. О себе Ф. А-ч писал, что Бог по неизреченному Своему милосердию посылал ему ободряющие мысли, облегчения после молитвы и отрадные сновидения. С этим религиозным мистицизмом Ф. А-ч умел соединить философский рационализм. Он любил исследования, науку и не только не ограничивал прав разума, но, напротив, вопреки Канту, он стремился их утвердить и расширить. Он не только настаивал на объективной значимости категорий, но и на том, что их можно и должно прилагать к бытию неограниченному и всесущественному. В своих отношениях к различным философам он не был ни ригористом, ни оппортунистом. Он ценил критицизм Юма, хотя Юм не мог быть родственным его духу, отрицал предуставленную гармонию Лейбница, высоко ценя Лейбница. Различал ценное и ложное у Гегеля. Колебания Шеллинга между пантеизмом и теизмом он характеризовал словами: от одного берега отстал, к другому не пристал. Извлекая доброе и полезное у всех мыслителей, Ф. А-ч не преклонялся ни пред каким. Могучий ум Канта (он взял у него с ограничениями нравственное и физико-­телеологическое доказательство бытия Божия) не поработил его, родственные его духу Баадер и предшествовавшие последнему мистики никогда не могли склонить его на нездоровый путь пиэтизма и квиетизма. Он был строго православным мыслителем. О нем должно сказать то, что писал ему Бартенев: «Немногим даются в удел немецкая образованность (Ф. А-ч прекрасно знал и преподавал в академии немецкий язык) и милое простодушие русского священника, столь вам свойственный; нежная, скажу, детская любовь к ближним, к родным, возвышеннейшее любление всего святого человечества, истинная экзальтация сердца (не так общая, как многие думают) и ясный рационализм ума, философия и религия, мудро сочетающиеся в просвещенном уме и облагодатствованном сердце: вот характеристика достопочтенного профессора и достойного служителя церкви». К сожалению, Ф. А-ч не издал результатов своих философских изысканий. На лекциях он излагал философию таким образом. Он приносил с собою в аудиторию несколько книг, в которых решался поставленный им вопрос, и затем говорил: такой-то философ решает его так-то и прочитывал решение, затем от себя добавлял: но это решение недостаточно, оно восполняется таким-то философом и обращался к другим авторам. Так, он не только решал вопрос, но и показывал историю его решения. Иногда он читал по тетрадке, иногда импровизировал. В своих импровизациях он излагал, обыкновенно, задушевные взгляды на важнейшие вопросы бытия и знания. В таких случаях аудитория слушала его не дыша. Из написанного непосредственно самим Ф. А-чем напечатано «Письмо первое о конечных причинах» (Прибавл. к творен. св. отцов, 1847 г., стр. 176–205, перепечатано в 3-м издании книги Д. Г. Левитского «Премудрость и благость Божия в судьбах мира и человека». М. 1885 г.). «О промысле Божием» («Странник», в конце 1862 г.), некоторые письма (см. «Русский Архив», 1880 г., т. 3). Сохранились от Ф. А-ча некоторые рукописи. Так, имеется его трактат (в настоящее время находится у его сына Димитр. Ф-ча) «Взгляд на нравственную философию древних». Сущность взгляда можно представить так: все доброе исходит от Бога и много доброго было и в языческой философии. Напечатаны по записям, главным образом, протоиер. Вл. Г. Назаревского следующие курсы Ф. А-ча: «Лекции по умозрительному богословию», «Умозрительная психология» (в незаконченном виде «Введение в философию и метафизику»), «Онтология». Должно, конечно, быть глубоко благодарным издателям за эти издания, но должно помнить, что стиль их не принадлежит Ф. А-чу, что его мысли изложены здесь не во всей полноте и порою могли быть переданы не вполне точно.

О Ф. А-че Г. см. Колубовского Я. – Материалы для истории философии в России («Вопросы философ. и психол.», кн. 4), Глаголева С., Протоиер. Ф. А-ч Г., его жизнь и деятельность, и Введенского А., – Прот. Ф. А-ч Г., как профессор философии (юбилейные статьи в «Богосл. Вестн.» 1897 г., № 12 и отдельно), Глаголева С, – Прот. Ф. А-ч Г., как православно-христианский философ («Вера и Разум» 1898 г., № 3).

С. Глаголев.