Кларендонские постановления
Кларендонские постановления – любопытный церковно-исторический акт получивший свое название по месту заключения его на соборе в Кларендоне (30-го января 1104-го года) – небольшой деревушке, в окрестностях Лондона. Научно-исторический интерес этого памятника заключается не столько в самом содержании его 10-ти томов, сколько в обстоятельствах, предшествовавших его появлению и последовавших за ним, так как эти обстоятельства, бросают довольно яркий свет на современную им эпоху и прекрасно характеризуют, один из моментов борьбы католич. церкви с светской властью, в частности ее деятелей – английского короля Генриха II-го Плантагенета (1154–1189) и кенгерберийского архиепискона – Фомы Беккета.
Период времени в половины XI в. до половины ХIII-го в. составляет одну из самых знаменательных эпох в истории Англии: это был период окончательного образовании английской нации, путем органического слияния победителей норманнов с побежденными англосаксами, начавшийся победоносным, Вторжением на острова Вильгельма Завоевателя и окончившийся полным торжеством т. наз. „Великой хартии“. Почти двухсотлетняя история этого времени, в зависимости от перемены царствующей династии, делится на два неравные периоды: период нормандский (1066–1135 г.) и период анжуйский (1136–1272 г.).
Первым, специально английским королем новой нормандской династии был второй сын Вильгельма завоевателя – Вильгельм II Рыжий, который при самом вступлении своем на трон Англии был коронован своим бывшим воспитателем – кентерберийским архиепископом Ланфранком, предварительно взявшим с него клятву в неизменном соблюдении и даже защите интересов церкви. Брат и преемник бездетного Вильгельма II Генрих I сделал было попытку ограничить церковную самостоятельность введением инвеституры: но встретил пассивное сопротивление со стороны известного Анзельма кентерберинского, который унизительному подчинению предпочел добровольный уход с своей кафедры (1003 г.). Вскоре, впрочем, этот конфликт был улажен благодаря посредничеству сестры короля – благочестивой Адели Блуа: спор из-за инвеституры был решен приблизительно в том самом духе, какой позднее был придан ему известным, вормским конкордатом (1122 г.). С этих порт, взаимное отношение английской короны и католической церкви становятся более определенными и благожелательными; в особенности велика была здесь историческая заслуга духовенства, которое являлось главною единящей силой, связующею норманнов с англосаксами. „По своему составу духовенство являлось отражением гражданского общества: высшее духовенство было наполнено нормандцами, низшее – почти исключительно саксами. Могучая церковная дисциплина амальгамировала эти разнородные элементы“ (Лавис-Рамбо).
Так как Генрих I. подобно своему брату, не имел законных сыновей, то английская корона вскоре перешла к другой династии – графов Анжу или Плантагенетон, находившейся с нормандской династией в ближайшем родстве по женской линии (через Матильду, дочь Генриха I, бывшую в замужестве за французским графом Готфридом Красивым, прозванным, за его любовь к охоте, рlanta genet, – Плантагенетом). Первым представителем этой новой династии был сын Матильды и Готфрида – Генрих II, который принужден был отвоевывать свое право на английский престол у временно занимавшего его своего двоюродного дяди Стефана Блуа (сына вышеназванной Адели). Коронованный в короли Англии 19 дек. 1154 г. всего 21-го года, Генрих II обнаружил большие таланты мудрого администратора. В короткое время он умиротворил внутреннее положение Англии и снова поднял ее внешнее значение. Однако сам Генрих продолжал оставаться больше анжуйским графом, чем английским королем: высчитано, что из 35 лет своего царствования он только 13 лет провел в Англии и лишь три раза за все время прожил в ней два года сряду. Но это нисколько не мешало ему направлять и английскую политику, которая находилась в ближайшем заведовании искусно-подобранной и опытной администрации, душой которой был государств. канцлер – Фома (Тhomas) Беккет, будущий кентерберийский архиепископ.
Фома Беккет родился в Лондоне в 1117-ом году от родителей, принадлежавших к среднему сословию. Получив хорошее домашнее воспитание под руководством матери и дяди (отца он потерял еще в раннем детстве), Фома закончил его научным образованием в Париже. Свою карьеру Ф. Беккет начал клириком в канцелярии своего родственника Осберна, откуда он вскоре перешел и в канцелярию самого кенгерберийского архиепископа – Теобальда. Здесь он нашел самую лучшую церковно-политическую школу, подготовившую его к последующей деятельности, так как Теобальд привлекал к себе все, что было лучшего в тогдашнем английском духовенстве (Иоанн салисберийский, канонист – Вакарий и др.).
Всего больше увлекала юного клирика новая наука – каноническое право для более глубокого изучения которой он ездил даже в Болонью слушать Грациана, знаменитого канониста того времени. Все это, конечно, выдвигало Ф. Беккета из ряда обыкновенных клириков и обеспечивало ему положение ближайшего, доверенного лица, при особе архиепископа: он был назначен кентерберийским архидиаконом и беверлейским прево (настоятелем).
В этой роли Ф. Беккету удалось, между прочим, оказать важную политическую услугу своему будущему королю – Генриху II, когда в 1152 г. он был отправлен к папе в Рим, чтобы воспрепятствовать коронованию Евстахия, сына Стефана, и через то содействовать успеху Генриха Плантагенета. Блестяще выполнив возложенное на него поручение. Ф. Беккет доказал свои выдающиеся дипломатические способности, а – главное снискал особенную дружбу нового короля, который тот час же по своем вступлении назначил его на высший пост – государственного канцлера (1155 г.).
По свойству своей кипучей, увлекающейся натуры, привыкшей всецело отдаваться каждому делу, за которое он брался. Ф. Беккет первое время заявил себя самым энергичным администратором и государственным охранником: он настолько сильно увлекался интересами государства и светской власти, что, казалось готов был иногда предпочесть их интересам церкви и духовенства, чем приводил даже в изумление и своего бывшего патрона – архиеп. Теобальда (напр., одобрение Ф. Беккетом так наз. „Щитовой подати“, которою Генрих II обложил англ. духовенство, несмотря на протест Теобальда, в 1158 г.). В то же время, по свидетельству многих биографов, Ф. Беккет резко изменился и в частной своей жизни; осыпанный королевскими милостями, он стал высокомерен и горд, жил в роскоши, окруженный блестящей свитой рыцарей, любил охоту и войну, словом – был аристократом совершенно во вкусе Генриха II. Последний рассчитывал при его помощи смирить гордое английское духовенство и сделать его послушным орудием своих политических целей. Вот почему король даже обрадовался смерти архиепископа Теобальда и в день пятидесятницы 1132 г. поспешил возвести своего канцлера и любимца на высший церковный пост. Англии – на кафедру кентерберийского архиепископа.
Глубокое сознание всей серьезности принятых на себя новых обязательств столь же резко еще раз изменило все настроение и поведение Фомы Беккета: в нем снова и с еще большей силой ожил бывший преданный сын католической церкви и самоотверженный защитник ее интересов. Ф. Беккет резко изменял свой образ жизни: роскошь была изгнана, он оделся в платье монахов и стать строгим аскетом, окружил себя духовными советниками и оставил пост канцлера, чем нанес первый удар самолюбию Генриха II. Охлаждение между ними усилилось с того времени, как Ф. Беккет отказался утвердить (в 1163 г.) королевский сбор о церковных земель вновь завоеванной Дании.
Три месяца спустя после этого, в октябре 1163 г. произошло еще более резкое столкновение Генриха с Ф. Беккетом по вопросу о церковном суде. Властолюбивый король, ссылаясь на свои нормандские обычаи, хотел лишить клириков привилегий их духовного суда и за общие преступления подчинить их светскому суду. Но Фома Беккет энергично запротестовал, говоря, что „было бы несправедливо подвергать человека двойному наказанию за один и тот же проступок“. „Рассерженный король в бешенстве покинул Лондон, сопровождаемый дрожащей толпой прелатов, боявшихся потерять свои кафедры. Фома остался почти один при своем мнении“ (Лавис и Рамбо). Вскоре после Святок, двор собрался в Кларендоне, уединенной деревушке, где находился охотничий замок короля. Здесь он решил еще раз собрать соединенную конференцию светских и духовных лиц, чтобы сломить упорство архиепископа и заставить духовенство подчиниться своей воле. Не без умысла такой глухой уединенный пункт был предпочтен Лондону, где архиепископ мог бы иметь себе большую поддержку. На кларендонской конференции Генрих снова поставил вопрос о соблюдении „старых обычаев королевства“, под чем в сущности он разумел совершенно новое для английского духовенства ограничение его самостоятельности. Хотя Ф. Беккет и пробовал снова протестовать, но, введенными епископами в обман и напуганный возможностью грубого насилия, он принужден был уступить. Тотчас же два советника короля (Ричард-де-Люси и Жослен-де-Байлейль) удалились в соседнюю комнату, чтобы формулировать текст этих обычаев.
Таким путем и явились „шестнадцать кларендонских статей“, которые касаются двух главных пунктов – ограничения церковного суда и права светской власти, в известных случаях, на личность клириков и доходы церкви (невозможность покидать королевство без согласия короля и без особой присяги на верноподданство, право королевской опеки вакантных кафедр, доходы и, назначений и судопроизводств и т. п.).
Такое открытое посягательство короля на достоинство и независимость церкви шло в разрез как с национальной церковной, так и еще больше с обще-католической, тогдашней политикой. Следует особенно иметь в виду, что эта эпоха была эпохой постепенного возвышения папства и его удачной борьбы с светской властью; в частности, 70-ые годы ХІІ-го столетия были временем торжества папы Александра III под могущественным германским императором – Фридрихом Барбаруссой.
Неудивительно, что и Фома Беккет очень скоро раскаялся в своей малодушной уступчивости и открыто заявил об этом, отказавшись скрепить „кларендонские постановления“ своей архиепископской печатью. В охватившем Ф. Беккета покаянном порыве, он оставил двор и удалился в Винчестер, где в одежде кающегося грешника, смиренно ждал себе разрешения от папы за содеянное преступление.
Все это привело Генриха в страшную ярость, и он назначил суд над архиепископом, обвинял его в растрате государственной казны и в измене отечеству. Ф. Беккет явился на этот суд во всем своем первосвященническом облачении сопровождаемый сочувственными криками населения. Когда начали было читать обвинительный приговор, то архиепископ встал и торжественно произнес: „как золото дороже свинца, так духовная власть выше светской“. В ту же ночь, спасаясь от гнева Генриха, он покинул Англию и высадился на фламандском берегу Франции, чтобы искать себе защиту папы Александра III. При содействии последнего в 1170 г. было достигнуто важное примирение Ф. Беккета с Генрихом II, который согласился принять его и отменить кларендонские постановления.
Но это примирение было только кажущимся и весьма непрочным: Ф. Беккот, как бы торжествуя победу над Генрихом, вел себя вызывающе по отношению к королю; в свою очередь и последний не мог простить ему всех своих горьких разочарований и нанесенных обид. И вот, однажды в пылу раздражения у Генриха вызвалось неосторожное восклицание: „ах, если бы кто-нибудь меня избавил от этого беспокойного папы!“ Оно дало повод услужливым приспешникам короля умертвить Фому Беккета. Такая грубая расправа с архиепископом, весьма популярным среди духовенства и народа, была сильным ударом для Генриха, оказавшегося косвенным виновником смерти Ф. Беккета. Разнеслась молва о чудесах при гробе нового мученика и к нему потекли народные толпы. Вскоре он был канонизован папой, воспользовавшимся такими, удобным случаем для нового торжества над светской властью. Положение Генриха становилось рискованным: против него вместе с папою и его родными сыновьями поднялась и вся английская нация. Чтобы удовлетворить общественному мнению. Генрих принужден был подвергнуться постыдному для него раскаянию: в одежде кающегося, простым паломником он отправился ко гробу святителя и здесь униженно вымаливал себе прощения. После этого письмом к папе Александру III от 1174 г. он окончательно отменял „кларендонские постановления“ и предавал свое королевство его духовной юрисдикции. Фома же Беккет стал одним из главных патронов Англии, где ежегодно воспоминался день его мученической кончины, а через каждые 50 лет даже справлялся особый юбилей, что периодически повторялось до эпохи английской реформации в XVI в.
А. Покровский.