Ад
Ад (по-гречески ᾅδης) обыкновенно производят от греческого α отрицание и глагола εἴδειν – видеть т. е. невидимый мир; причем оно у Гомера прилагается к Плутону, богу невидимого или нижнего мира. У позднейших писателей оно означает известное место и состояние, именно, невидимый мир духов или царство умерших, обитание мертвых. Оно встречается в следующих местах Нового Завета: Матф.16:18; Лук.10:15; 16:23; Деян.2:27–31; Откр.1:18; 6:8; 20:13–14; 1Кор.15:55 (где оно стоит в параллели с θάνατος – смерть). Оно всегда находится в тесной связи со смертью. Всадник на белом коне в Апокалипсисе (Откр.6, 8) есть смерть, и за ним следует ад. А во время Страшного суда смерть и ад отдадут находящихся в них мертвых, и будут выброшены в огненное озеро (Откр.20:13–14).
По древнему греческому воззрению ад, или по римскому воззрению, оrcus или infernо есть место для всех умерших в глубине земли, – темное, ужасное, беcпросветное и закрытое, недоступное для молитв и жертвоприношений, находящееся под управлением Плутона. В этом подземном мире теней, однако, делается различие между элизием и тартаром. Так у Эсхила, Софокла, Платона, Плутарха.
Греческому ад соответствует и еврейский шеол, как это слово и переводится у LХХ. Это также подземное обитание всех мертвых, но только временное обитание до окончательного суда; и оно разделяется на два отдела, называемые раем или лоном Авраамовым, для добрых, и геенной или адом, для злых. В Новом Завете ад не отличается существенно от еврейского шеола; но Христос разрушил силу смерти и изгнал тьму адову, открыл верующим доступ на небо, как место блаженного обитания для всех благочестивых.
В богословии мысль об аде пережила несколько стадий. а) По учению древней церкви ад есть переходное место для всех умерших между смертью и воскресением, за исключением мучеников, которые прямо переходят на небо. Так учат Тертуллиан, Ириней, Лактанций, Амвросий. Гностики учили о переселении высшего чина (пневматиков) в мир плиромы. b) В римско-католической церкви ад, со времени Григория I, преобразовался в чистилище или обитание несовершенных христиан, пока они не очистятся настолько, чтобы войти на небо. Это чистилище находится между небом и адом, и соответствует ветхозаветному Limbus patrum, в котором содержались иудейские праведники, ожидавшие Христа, и из которого они были освобождены сошедшим во ад Христом: так и все находящиеся в чистилище, будут окончательно избавлены в день суда. Много благочестивого суеверия и обмана связывалось с этой средневековой теорией, которой и объясняется радикальная реакция во времена реформации. с) Протестанты отвергли, вместе с чистилищем, и его злоупотреблением, и самую идею о среднем состоянии, и просто стали учить о двух состояниях и местах, – небе для верующих и аде для неверующих. Ад у них отождествляется с геенной, и отсюда оба термина одинаково передаются в протестантских переводах. То же самое смешение дало повод к ложному перетолкованию члена в апостольском символе веры о сошествии Христа, которое понималось Кальвином (и в Гейдельбергском катихизисе) образно, и отождествлялось с страданиями на кресте; у Лютера оно понимается как торжество над адом. d) В новейшие времена среди протестантов, особенно в Германии, вновь появилась мысль о среднем состоянии между смертью и воскресением, как отличном от окончательного состояния рая и ада, но не имеющем ничего общего с чистилищем, для которого нет оснований в Новом завете. Для верующего (как для Лазаря в лоне Авраамовом) это среднее состояние есть состояние блаженства в единении с Господом, для неверующего (как для богача в той же причте) оно есть состояние наказания; для обоих состояний – как подготовление к окончательному решению их судьбы в день суда. Некоторые допускают постепенное преуспеяние в этом состоянии в противоположных направлениях, причем добрые становятся лучше, а злые хуже; и те и другие живут в ожидании окончательного суда. Так думают Нитцше, Ланге, Роте, Мартенсен, Ринк. Но все рассуждения о будущем состоянии за пределами Откровения не более, как простые умозрения, желающие проникнуть в непостижимое. Яснее это выступит при изложении того таинственного события в жизни воскресшего Христа, которое известно под названием «Сошествия во ад».
А. Л.
Сошествие во ад. Если Христос благоволил сделаться истинным человеком и разделить с нами самую смерть, то естественным следствием этого должно было явиться Его схождение человеческой душой во ад или приобщение к царству мертвых в промежуток времени от смерти до воскресения. Схождение Иисуса Христа во ад, впрочем, является требованием не одной только человеческой природы во Христе, но и самого Его искупительного дела, – его полноты и универсальности. Без явления Христа в царстве мертвых было бы не закончено искупление человечества: оно ограничивалось бы меньшей частью его, только живыми, а неизмеримо более обширное царство отшедших в иной, загробный мир, было бы забыто и предоставлено во власть вечной тьмы и безотрадного существования без надежды на улучшение. Схождением во ад и проповедью Евангелия душам всех умерших людей, не только ветхозаветных праведников, с верою ожидавших Мессии, но и грешников, Господь приобщает весь загробный дохристианский мир к искуплению, – всех, восприимчивых к Евангелию, и прежде всего ветхозаветных праведников, которых Он, но образному выражению, извел из ада в рай. Учение о схождении Иисуса Христа в ад или о пребывании Его в свойственном всем людям промежуточном состоянии после смерти и о продолжении в загробном мире дела искупления есть твердый догмат Церкви, основанный не только на предании, но и на ясном свидетельстве Св. Писания в 1Пет.3:18–20; 4:6; Еф.4:8–10. Только не сразу установилось в Церкви учение это во всем объеме, во всех подробностях. Так бл. Августин, например, ограничивает деятельность Иисуса Христа в аду устрашением злых духов Его явлением и освобождением благочестивых ветхозаветных пленников ада, и отрицает благовестие в аду неверовавшему в истинного Бога языческому миру и всем грешникам, на основании не вполне верного предположения о полной невозможности исправления грешника в загробном бытии его. Так учил на западе и Григорий Великий. Но их учение не нашло себе последователей на востоке среди отцев и учителей восточной Церкви (Иустин, св. Ириней, Григорий Антиохийский, Иоанн Дамаскин, Климент Александрийский и др.): по мнению последних добровольное нисхождение Христа во ад было продолжением пророческого (учительского) служения Иисуса Христа на земле. Здесь мы не встречаем также высказанной в западном богословии мысли, что сошествие Христово во ад было продолжением первосвященнического служения Иисуса Христа. (Так по учению И. Эпина (1542 г.) душа Иисуса сошла в ад претерпеть за нас адские мучения…)
Из сказанного ясно великое значение сошествия во ад в деле искупления: оно необходимо было для его законченности и всеобщности. Церковь в своем богослужении и учении отцов главное значение события полагает в разрушении ада и силы диавола сошествием Христовым во ад, и к последнему именно приурочивает сказанное в Евр.2:14–15 о полной победе Христа над адом (ср. 1Кор. 15:55). Действительно, здесь лежит центр тяжести события, главное общее его значение для верующих христиан, и его необходимо уяснить, что требует в свою очередь уяснения библейского понятия об аде.
Что такое ад, в который нисходил душою своею, яко Бог, наш Спаситель? Какая победа Христова торжествуется и прославляется Церковью в этом событии и над каким именно врагом человечества? Несомненно, воскресением из мертвых Иисус Христос победил злейшего врага нашего – смерть, это распадение цельного существа на части, разрушение телесного его состава. В этом смысле смерть побеждена воскресением. Но одного этого мало для полной победы над всеми ужасами смерти: самое страшное и отвратительное в смерти заключается не столько в самой смерти, как отлучении души от тела и разрушении последнего, сколько в том, что следует за смертью, соединено с нею неизбежно. Это – перемена земной формы бытия на загробную, новую, неизвестную и для естественного чувства человеческого во всяком случае – худшую. Смерть влечет за собою страх и ужас неизвестности, уничтожения личности и воздаяния за грехи. Ад – это и есть загробное состояние души после смерти, так пугающее естественное воображение и чувство человека без упований христианских. В философии и религиях люди пытались проникнуть в страшную тайну загробной жизни, и различные представления об аде были результатом этих попыток. Так произошли аид греков, шеол евреев, аменти египтян, оркус римлян. Но для нас важнее в данном случае уяснить еврейское представление об аде, или, шеоле, нашедшее себе место в самой Библии. Что же такое шеол еврейский? Первоначальный еврейский шеол напоминает греческий аид, населенный тенеобразными и призрачными существами, лишенными мысли, чувства и сознания. Шеол – это подземное царство всех мертвых, злых и добрых – без различия в загробной участи, общей всем смертным Самое название обитателей шеола рефаимами (с евр. яз. спящие, слабые) указывает на призрачность существования душ в шеоле, которое не заслуживает названия бессмертия: здесь все погружены в беспомощное состояние сна без сознания жизни и деятельности. Однако такое представление евреев о шеоле мало-по-малу видоизменяется по мере общего прогресса религиозно-нравственных идей, в частности идеи Божественной справедливости, и с развитием мессианских чаяний в еврейском народе. Идея о загробном воздаянии и надежда на избавление Мессии и улучшение участи праведных в загробной жизни начинают высказываться еще в допленный период истории, в псалмах, книге Иова и др. и с особенною ясностью в пророческих и неканонических киигах послепленной эпохи. Преобразуется под влиянием их и самый шеол из места безразличного и общего собрания всех умерших в место посмертного воздаяния добрым и злым. В шеоле различается два отделения: одно для добрых – низший рай, или небо фарисейского богословия, и другое для злых – ад в тесном смысле слова, как место мучения ( Нöllе немецк., а не Наdes). Последнее отделение ада ко временам Христа называется геенной по имени ужасной для евреев по воспоминаниям долины Гинномской близ Иерусалима, где некогда совершалось служение Молоху и Ваалу, и куда со времен царя Иосии свозили нечистоты, для уничтожения которых постоянно поддерживался огонь в долине. Неудивительно, если в народном воображении ад слился в одно с долиною смрада, вечного неугасимого огня, и населен был злыми духами, превратившись в подземное гнездо и царство сатаны, и слуг его. На ряду с этим народным представлением о шеоле, впоследствии нашедшем место в средневековом каббалистическом богословии, в иудейском богословии во времена Христа господствовало еще другое воззрение, которым (в согласии с кн. Премудр. Солом. Прем.2:1, 21; 3:1–7; Еккл. 12, 7; Пс.15:8–11 и др.), отрицалось отделение в аду для праведных, или «нижний рай», и предполагалось непосредственное по смерти восхождение добрых душ на небо к Богу. Какому представлению об аде соответствовала евангельская притча о богаче и Лазаре (Лк.16:19–31), нельзя поэтому решать с такой категоричностью, как это делают некоторые, например, Вебер и др. Впрочем, таким воззрением в талмуде не исключалось противоречащее ему допущение в аду среднего переходного состояния (для несовершенных иудеев) без мук ада и без блаженств рая. Души большинства умерших некоторое время остаются по талмуду в очистительном пламени адского огня, через что ад превращается в чистилище; лишь немногим открыт рай тотчас по смерти (Оeber, Die Iudische Theologie, р. 340). Средневековое схоластическое богословие пришло к представлениям о рае и аде, которые нашли себе такое художественное выражение в «Божественной комедии» у Дантэ. Здесь нам дают подробную топографию ада со всеми его отделениями и рая. «Intеrnus», или место мучений для грешников, низшее отделение ада; над ним «limbus рuerorum», помещение для некрещенных детей, и далее – «limbus patrum» для патриархов и святых Ветхого Завета; над всем – земля, а над землей соеlum рай... Таковы догадки простой верующей мысли о загробной тайне. Едва ли наука вправе с полным пренебрежением относиться к этим гаданиям и уверенно отрицать возможность какой-нибудь доли правды в них. Конечно, геология отняла у этой веры ад, как астрономия – небо, но категорическое утверждение об абсолютной бестелесности души и невозможности чувственно-пространственного представления ее загробного существования при настоящем состоянии науки преждевременно и незаконно. Никакого превосходства перед наивно верующей мыслью не дает науке ее собственный, неизбежный по существу дела, младенческий лепет в вопросах о природе материи вообще и организованной материи или тела в частности, о природе души, о сущности пространства. Между тем наивно верующая мысль находит подтвержение себе в древней философии, в лице Филона, Платона и Аристотеля, допускавшей некоторую телесность в душе, даже более того – в самом последнем слове современной эволюционной науки с ее глубокою идеею о непрерывности и постепенности психического развития на земле. Не видим ли теперь, как современная наука возвращается здесь к седой мудрости Греции и Востока в лице, например, Армана Сабатье с его замечательной научною теорией бессмертия, или Дюрана де-Гро и проф. А. Данилевского с теориею биогенного эфира (Арм. Сабатье, проф. «Бессмертие с точки зрения эволюционного натурализма». пер. с франц. Ср. ст. по поводу соч. Сабатье: «Можно ли отрицать бессмертие личное с точки зрения науки?» в Богословск. Вестн. 1897, апр., стр. 154–165. См. «Вопросы философии и психологии». 1898, май–июнь, стр. 258, Вестник Европы 1896, май, ст. проф. А. Я. Данилевского «Живое вещество», ср. в жури. проф. И. А. Сикорского: «Вопросы нервно-психической медицины» т. III, ст. Д-ра мед. Пясковского «Биогенный эфир проф. А. Я. Данилевского в отношении физиологии и патологии организма»). Но мы должны, однако, держаться в пределах того, что доступно пониманию по опыту и что согласно с ясным учением христианства. Наряду с чувственно-материальным воззрением на ад и рай, как особые помещения или места в пространстве для злых и добрых, издавна существовало и существует этическое направление в решении вопроса о природе ада и рая. И это направление более и несомненно отвечает и нашему внутреннему опыту, и учению христианскому. Царство Божие или царство небесное, наивной верой помещаемое только вне человека в пространстве, по учению Евангелия прежде всего внутри нас (Рим.14:17; Кол.1:13; Лук.17:21); любовь, радость, мир – вот в чем состоит рай человека, и этот рай со всем блаженством его не внешним механическим способом сообщается человеку перемещением его из одного пространства в другое, но собственными силами его нудится, вырабатывается или создается собственными усилиями и подвигами его в добре, и только таким путем приобретается людьми. Оно – духовное благо, общее духовно-нравственное состояние, с которым человек идет в загробную жизнь: воспринятое его душою зерно царства Божия здесь, в условиях земной действительности, всходит пышным плодовитым деревом в высшей и лучшей действительности под яркими лучами Солнца правды, вблизи Христа и Бога, Жизни и Света всего живого. Начало раю мы сами полагаем себе уже здесь, на земле. Это известно сынам царствия Божия. Сыны противления и царства тьмы не скрывают и не могут скрыть здесь уже переживаемых мук ада, создаваемого в их душе забвением Бога и отчуждением от Него, злобой, мраком – грехом. Переход сынов противления и греха от земной жизни к загробной, в отрешении от тела, где все возможности земного существования превращаются в действительность, сопровождается, в противоположность сынам света, реальным осуществлением ада, начатого еще на земле. Не жившая истиной на земле по смерти душа всецело, ничем не рассееваемая, погружается в тот внутренний ужасный хаос и мрак, от мук которых ранее спасала ее жизнь в теле и на земле в условиях материальных, а теперь уже ничто не может спасти. Без тела, органа активной деятельности, душа за гробом осуждена на вечное бессильное созерцание безостановочно идущего в ней потока греховных чувств и мыслей, начавшегося на земле; замкнутая в себе самой без возможности забыть о себе, рассеяться, душа осуждена вечно томиться бесплодным и бессмысленным созерцанием всходов греховных семян, посеянных ею на земле, его неотвратимой власти над ней без возможности, при естественном течении вещей, каких-либо перемен и улучшений. Ужас положения грешной души в загробном мире усиливается еще более тем, совершенно естественным психологически обстоятельством, что дух в отрешении от тела более, чем на земле, открыт влиянию и силе не только греха, но и родственного ему мира духов. А таковым для грешной души остается несомненно мир духов злобы, царство диавола. Если и здесь, по свидетельству людей духовного опыта, темные влияния из этого царства мрака и злобы, как дыхание ада, дают уже достаточно чувствовать ужас и муки близости его, то что сказать о последствиях для души столь страшного соседства с ней духов злобы поднебесных, противостать которым эта душа уже не может во всеоружии Божием (Еф.6:11–18), во всеоружии праведности, благодати Божьей, веры и слова Божия, этого меча духовного! Таким образом, психологически неизбежное усиление власти греха и диавола над грешной душой в отрешении от тела и составляет весь ужас ее загробного существования или, собственно, то, что называется адом. Ад это в сущности одна из самых страшных роковых сил, – это сила греха, пленяющего себе человека за гробом; это – неизбежное сгущение того мрака духовного, в котором пребывают на земле люди, ходящие во тьме и не пользующиеся тем светом, который дан им Богом на малое время их жизни на земле (Иоан.12:35).
И эта искони столь страшная для грешного человечества сила ада отныне разрушена и потрясена в своих основаниях Господом Иисусом Христом, Его сошествием во ад, кратковременным приобщением Его к безграничному миру мертвых пленников ада, оживших для истины и добра от соприкосновения с самой Истиной и Светом Христовыми. Поучительная сторона этого события заключается, кратко говоря, в изведении душ умерших от мрака адского к свету царства небесного проповедью Евангелия в аду душам умерших. Нет такой силы на небе и на земле, и в этой, и в будущей жизни, которая могла бы устоять перед беспредельной и универсальной силою света и любви к нам нашего Искупителя Иисуса Христа! По-видимому, непроницаемый ни для какой посторонней силы, ад теперь оказывается вполне проницаемым и открытым для любви, могущества, света и благодати Христа, все Собою наполняющего. И на ад, как и на все, простирается благодатная сила света и любви Христа, так, что действительно мы отныне с апостолом Павлом питаем уверенность, что ни жизнь, ни смерть, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, – ничто не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.8, 38–39). Кто со Христом, для того нет ада, смерть для того не потеря, а приобретение и переход в жизнь вечную, в царство Христово (Лук.23, 43; Флп.1, 21–23). Ад создан силой мрака и злобы, силой греха и разрушен ныне силой света и добра не только в своем зарождении или начале здесь, на земле, но и за гробом – для тех, которые приобщились свету царства Божия на земле. Проповедь Евангелия в аду была, конечно, спасительной и действенной только для непогибших для истины и сохранявших в себе неоплодотворенные истиной ростки высшей жизни; но ад закрыт от благодатных влияний и воздействия света и любви Божественной для душ, отходящих туда из мира во тьме и злобе, даже без ростков света и жизни христианских, без всякой восприимчивости к свету и без способности возвращения к лучшей жизни. Поэтому-то грозным предостережением остается для нас навсегда повеление Христово ходить во свете и веровать во свет, пока есть свет, чтобы не объяла нас тьма, и как можно более запасаться на земле светом для перехода в загробную форму существования, так открытого власти тьмы (Иоан.12, 35–36). Много света нужно для беспрепятственного перехода от смерти к жизни вечной со Христом без задержки в аду, хотя бы временной; поэтому-то церковью для людей среднего духовного уровня допускается среднее состояние без определенного и окончательного решения участи до последнего всеобщего суда и открытия Царства Божия. Сошествие Христово во ад и было именно приобщением к душам в этом среднем нерешенном состоянии их за гробом (отсюда неосновательность вышеизложенного учения Эпида), и они то именно и могут почерпать силы и утешение, необходимые на смертный час, в должном разумении и памятовании силы Христова сошествия во ад, прославляемой и воспеваемой так часто в богослужении Православной Церкви, а также слов Писания: Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа? Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом! (1Кор.15:54–57).
Литература. Из курсов догматич. богосл. см. митр. Макария Православно-Догматическое Богословие. С.-Пб. 1895, т. 2. стр. 168–173; проф. П. Светлова Курс апологетического богословия. Киев 1900, стр. 348–356; Н. Орлина, Сошествие Господа нашего Иисуса Христа во ад и Его проповедь мертвым (В журн. Правосл. Обозрение 1889, кн. 4). – Из иностр. лучшие: Güder, Lehre von der Еrscheinung Jesu Chricti unter den Тоdten. Вern. 1853 (с указанием соответственной литературы); Rink, Zustand nach dem Тоdе. Аüfl. 3-tе 1878, р 332 f.f. Проф. свящ.
П. Светлов.