Слово в Великий пяток пред святой плащаницей
Свято-Троицкий собор Александро-Невской Лавры 11 апреля 1969 г.
"Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16).
Неоднократно любознательный ум человека, движимый желанием постичь внутренний смысл спасительных событий Божественного Воплощения и Искупления и таким образом найти ответ на разнообразные недоумения мятущейся и еще непреображенной человеческой души, изумленной необычайностью этих неповторимых событий, стремился проникнуть сквозь непроницаемую завесу священной тайны Христовых страданий – и всякий раз ощущал свою немощь и ограниченность, признавал себя побежденным ее безмерным величием и непостижимостью.
С тем большим благоговением надлежит нам, возлюбленные, в эти священные часы трепетных созерцаний и ощущений приблизившегося к нам горнего, божественного мира, склониться смиренно пред величием Божественной тайны, пред дивной простотой евангельских и апостольских проповеданий, в которую чудодействующая сила Духа Божия – Духа Истины (Ин. 15:26) вложила необъятную полноту Откровения о том, что для каждого верующего человека имеет исключительно важное и ни с чем не сравнимое значение.
Священное Писание открывает нам, что с того момента, когда наши прародители, увлеченные коварным прельщением диавола, простерли руку к запрещенному плоду, все человечество впало в состояние духовной смерти, так что каждый из нас – будучи потомком Адама – зачинается в беззакониях и рождается во грехах (Пс. 50:7), являясь на свет чадом гнева по естеству (Еф. 2:3). Мало того, повинуясь господствующему в поврежденном естестве нашем закону греха (Рим. 7:23), мы с каким-то удивительным усердием и поспешностью стараемся собственными усилиями приумножить полученное нами чрез плотское рождение греховное наследство и становимся, таким образом, уже вполне сознательными противниками воли Божией, «отчужденными и врагами, по расположению к злым делам» (Кол. 1:21). Понятно, что в таком духовном состоянии мы не только не достойны, но и решительно непригодны в нравственном отношении к блаженному общению с Богом, вечным Источником жизни, святости и чистоты. Человекоубийца от начала (Ин. 8:44), то есть, диавол, успешно совершил свое богопротивное дело. Его завистью вошел в мир грех, и грехом смерть (Прем. 2:24; Рим. 5:12). Он вверг человека в мучительное рабство греху, в постыдное служение страстям и похотям (Рим. 1:26–27). Он всеял в человеческую жизнь плевелы безнравственности, гордости и эгоизма, семена взаимных раздоров, ненависти и братоубийства, дабы ниспровергнуть весь богоустановленный порядок жизни на земле.
Человек тяжко страдал и томился в этом беспросветном духовном рабстве, познавая горечь утраты, опытно убеждаясь в своем нравственном бессилии, обращая свой взор к небу, откуда только и могла прийти желанная, хотя и ничем не заслуженная помощь.
И эта помощь пришла. Для Господа, говоря словами св. Василия Великого, «в силу Его бесконечного милосердия было нестерпимо видеть мучимый диаволом род человеческий, и Он пришел и спас нас» от этого мучительства. Чтобы исполнить волю Своего небесного Отца и «разрушить дела диавола» (1Ин. 3:8), единородный Сын Божий, сущий в лоне Отчем (Ин. 1:18), добровольно «уничижил Себя... приняв образ раба, сделавшись подобным человекам ... смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2:7–8).
Будучи истинным Богом, ради нас Он стал истинным Человеком, не оставив Своего Божества, дабы всех нас возвратить к утраченной блаженной жизни в Царствии Отца Его. С полным самоотречением прошел Он подвиг Своей земной жизни, не ища ничего для Себя лично, но изливая на всех окружающих бесчисленные благодеяния, прощая обиды, исцеляя от телесных недугов и от душевных пороков, не только возвещая «глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68), но и собственным примером научая чистой и святой жизни с Богом.
Его смирение, милосердие и долготерпение к людям не знало границ. Некоторые говорили о Нем уничижительно, называя Его «другом мытарей и грешников» (Мф. 11:19). И не догадывались эти неразумные хулители, что в этих словах была истина: истина, которую они в своем ожесточении и самообольщении не могли ни понять, ни оценить... Да, Он действительно был Другом, великим неоцененным бесконечно милостивым и сострадательным Другом (Ин. 15:15) каждого бедного грешника, хотя, конечно, в Нем Самом и во всем Его поведении никогда не было и тени греха. И какое великое счастье для каждого из нас – сознавать, что в любых обстоятельствах, среди любых скорбей, лишений и испытаний, даже в случае полной оставленности и беспросветного одиночества, есть у нас этот Верный, никогда нас не покидающий и Милостивый Божественный Друг!
Хотя весь жизненный путь Господа нашего Иисуса Христа от рождения в Вифлееме и до смерти на Голгофе был единым нераздельным искупительным подвигом, тем не менее только на древе Крестном вполне совершилось (Ин. 19:28, 30) то непостижимое Божественное истощание, ради которого Он пришел на землю и по силе которого, говоря словами св. Иоанна Златоуста, Он «не отступил (ни в чем от Своих намерений), пока не возвел нас на небо и не даровал нам Свое будущее Царство» (см. молитву на Литургии: «Достойно и праведно Тя пети...»). Именно здесь, на Голгофе, в крестных муках нашего Искупителя стало очевидным для ангелов и человеков, что «возлюбив Своих сущих в мире, (Он) до конца возлюбил их» (Ин. 13:1).
"Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). И именно этой наивысшей беспредельной любовью возлюбил человечество Воплотившийся единородный Сын Божий. У Него нет и не было заранее отверженных и нелюбимых. Нет детей, которые были бы чужды и далеки Его сердцу. Нет ни одного человека, которого Он не хотел бы привлечь к Себе, согреть Своей любовью и спасти Своим всепрощающим милосердием...
Его ненавидели и презирали. Его изгоняли из сонмищ и из селений. Его хотели низвергнуть со скалы или побить камнями. Его оклеветали и ни в чем неповинного возвели на Крест. Его преследовали в безумном ожесточении до самой последней минуты: кощунствуя, покивав главами, услаждаясь самыми Его страданиями... Но не было во всем мире такой нравственной, или, лучше сказать, безнравственной силы, которая могла бы нарушить Его внутреннюю решимость до дна испить чашу страданий, изливая на всех – не только на подлинных друзей, но и на самых ожесточенных врагов Своих – потоки Своей беспредельной милующей любви. «Отче! прости им, ибо (они) не знают, что делают» (Лк. 23:34) – вот последнее слово, изреченное Им с высоты Креста не только о совершителях беззаконного над Ним приговора, но и о всех нас, о людях всех поколений, прошедших, настоящих и будущих. Поистине сколь великая и жизнеутверждающая правда звучит поэтому в простых словах апостольского благовестия:
«Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:8). »В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего для очищения грехов наших» (1Ин. 4:10). "Если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его» (Рим. 5:10)...
... Но вот совершилось все, определенное в Предвечном Совете Святой Троицы, составлявшее «тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым» Божиим (Кол. 1:26). После напряженнейших событий на Голгофе наступила необычная, полная трепетного величия тишина. Благообразный Иосиф с Никодимом приступили к последнему благоговейному служению Умершему...
И вместе с тишиной пришел суд! – Не тот последний Страшный суд, который совершится при конце мировой истории. Не то неотвратимое праведное воздаяние за всякое дело и слово человеческое, которое имеет произойти во второе и славное пришествие Сына Человеческого. Но суд человеческой совести, суд, зовущий к покаянию и обращению, суд, стремящийся пробудить человека, спасти его от душевной черствости, суд напоминающий, умоляющий, милующий... Но при всем том неустранимый после того, как «свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин. 3:19).
И теперь, пред этим смертным ложем нашего Искупителя, стоим и мы с вами, возлюбленные братия и сестры, на этом предварительном суде, о котором возвещал еще пророк Божий Малахия, говоривший: »Кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий» (Мал. 3:2).
Всмотримся прилежно в этот умиротворенный и благостный Лик Прекраснейшего «паче всех сынов человеческих» (Пс. 44:3), в эти сомкнувшиеся очи и уста Божественного Всеведца и Учителя Правды, в эти спасительные язвы принесенного на алтаре Правды Божией в жертву за нас Предвечного Агнца, взявшего на Себя грех мира!.. Разве не для того сомкнулись эти очи, чтобы мы поняли, что в небрачной одежде души, в раздранной и безобразной ризе наших страстей и пороков невозможно нам устоять пред всевидящим взором нашего Создателя и Судии, о Котором Тайнозритель Иоанн Богослов говорит нам, что «очи Его – как пламень огненный» (Откр. 1:14)... Разве не потому сомкнулись эти уста, что мы, омраченные множеством грехопадений, еще так нравственно далеки от возможности приблизиться к Нему и услышать Его святые призывающие слова: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25:34)... Разве не слышится нам в этой священной тишине, в «веянии тихого ветра» (3Цар. 19:12) благодати Божией, осеняющей этот Живоносный Гроб, кроткий молящий призыв нашего Господа: сын Мой . . . дочь Моя! Я все сделал для тебя . . . «отдай сердце твое Мне» (Притч. 23:26).
Взирая на святую Плащаницу, можем ли мы не спросить себя: не виновны ли и мы во всем том, что произошло на священной Голгофе? И не является ли Божественный Страдалец, Которому ныне готовимся воздать наше поклонение и целование, жертвой и нашей жестокости и греховного безчувствия?
Правда, нас не было там, в древней Иудее, в ветхом Иерусалиме во дни земной жизни нашего Спасителя. Мы не ходили вслед Ему в сопровождавшей Его толпе народа Израильского. Мы не были Его слушателями или очевидцами Его чудес. Мы не кричали ни «осанна Сыну Давидову», ни «распни, распни Его». Но значит ли все это, что не повинны в Его страданиях, невиновны в страшном грехе богоубийства? – Нет. Не значит.
Прежде всего, по свидетельству св. пророка Исаии, «Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни... Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши... Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53:4–6). Следовательно, страдания Христовы неразрывно связаны с грехами каждого человека, где бы и когда бы он ни жил. И наша совесть неподкупно свидетельствует, что язвы нашего Господа суть результат и всечеловеческой греховности и личной греховности каждого из нас. Кровь Христова была ценой нашего искупления, «и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53:5).
Но это еще не все. Совершая любой грех, мы должны помнить, что тем самым как бы собственной рукой заушаем нашего Спасителя и Господа, бием Его по ланитам, возлагаем на главу Его венец из терний, вновь возводим Его на крест, пригвождаем Его руки и ноги, прободаем Его сердце, глумимся над Ним вместе с первосвященниками, книжниками и фарисеями. И это не простой риторический образ, призванный возбудить в нас чувство стыда за свое недостойное поведение. Верно сказал по этому поводу один известный русский святитель: «То, что своими злыми делами мы действительно делаемся участниками богоубийства – это несомненная истина. Это не мое слово, и не гадание человеческого разума. Это прямое и сильное внушение Апостола, который говорит, что люди, вкусившие дара небесного и бывшие причастниками Духа (а кто из христиан не был причастником Духа по крайней мере в таинстве крещения?), что таковые люди, то есть, все мы, христиане, отпадая от святой и чистой жизни в бездну нечестия и развращенности, »снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему« (Евр. 6:4–6)».
Зная все это, со скорбью следует признать, что нет среди нас ни одного человека, который с чистой душой и со спокойной совестью мог бы, подходя к снятой Плащанице и взирая на образ нашего Спасителя, лежащею во гробе, сказать: «Неповинен я в крови Праведника Сего» (Мф. 27:24). Эти слова были некогда сказаны Пилатом, предавшим Иисуса на пропятие. Но ведь всякому понятно, что это были лишь пустые и жалкие слова тщетного самооправдания...
Суд совести происходит и всякий раз, когда мы делаем выбор между добром и злом, между послушанием Богу и противлением Ему. И на этот суд незримо предстает Сам Господь наш, как некогда благоволил Он быть и на суде Пилата. Он кротко и с великим долготерпением вновь ожидает – и на этот раз от каждого из нас с вами – Своего приговора. В нашей воле пустить Его, и в нашей воле распять Его. Оставаясь твердыми в нашем послушании воле Божией, верными истине Евангельской, мы освобождаем нашего Господа, а предаваясь греху, погружаясь все глубже и глубже в беззакония и неправды, о с у ж д а е м Его на крест...
Следовательно, перед каждым из нас неизбежно встает выбор между двумя единственными возможностями. Нужно или вести жизнь чистую и добродетельную, или принадлежать к числу распинателей Иисусовых. Третьей возможности не дано. Слова Господни: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Лк. 11:23), как и все Им сказанное, непреложны и неотменяемы.
Кровию, пролитой на Кресте, Господь и Спаситель наш скрепил условия Нового Завета – Завета жизни, любви и мира с Богом. Лежащее на святой Плащанице Евангелие как бы символизирует открытую людям Божественную волю о том, чтобы всякий грешник, познав истину любви Божией, уверовал, и, исполняя заповеди любви, имел, по силе этого Завета, жизнь вечную. Но взирая с благодарной любовью на эту книгу Жизни Вечной, мы должны помнить и о цене нашего искупления и о наших обязанностях перед Искупителем. «Вы не свои,– говорит Апостол. – Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1Кор. 6:19–20). «Если мы, получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи... Если отвергшийся закона Моисеева (наказывался) смертью, то сколь тягчайшему наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (Евр. 10:26, 28–29).
Внимая себе и памятуя о сказанном, будем, возлюбленные, всячески избегать такой духовной бесчувственности и неблагодарности к искупившему нас Господу. Ныне же, приступая к святой Плащанице, благоговейно покланяясь Изображенному на ней и лобызая Его пречистые язвы, принесем Ему наше глубокое покаяние и слезы, оплакивая свои греховные падения, непослушание и противление Ему. И если эти слезы и молитвенные воздыхания будут искренни, то дар наш будет приятен Ему и мы не уйдем отсюда неуслышанными и неумиротворенными. Любовь Божия, беспредельная и всесильная, подобно огню попалит и уничтожит всю нашу нечистоту, обратит в ничто прежние греховные проступки и преступления, даст силы для постепенного неуклонного исправления нашей жизни.
Да дарует же всем нам Всещедрый и Всеблагий Господь в остающиеся дни и часы Страстной Седмицы обрести в себе силу и решимость: ответить на Его любовь к нам горячей верой и всецелой отданностью Ему. И тогда в светлой радости духовного обновления мы возможем не только достигнуть близкого уже праздника Светлого Христова Воскресения, но и, как чада света, чада любви Божией, – истее причащатися от Источника жизни и бессмертия в невечернем дни Царствия Христова. Аминь.