Вселенские судьи в Византии

К характерным особенностям византинизма как культурной системы нужно отнести высокое развитие начал права, которые в средневековую эпоху составляли яркое и выразительное достояние общественного самосознания Православной Византии. Правовые памятники византийского Средневековья вменяют византийцам в прямую обязанность знание законов и канонов. «Ведь написано: нельзя ромею не знать законов (а то же самое сказать – и канонов)», – говорит знаменитый византийский канонист Феодор Вальсамон, комментируя в своем трактате о патриарших прономиях соответствующие предписания церковных правил.⁶³⁶ Требуя от всех знания законов, правовые памятники Византии имели назначением внедрить в общественное самосознание идею правды или справедливости (ή δικαιοσύνη, justitia), заложенной в основе социальных отношений. «Закон получил наименование от правды, так как есть искусство (τέχνη, ars) прекрасного и равного», – говорят Василики,⁶³⁷ а за ними и другие памятники византийского права – гражданского и церковного.⁶³⁸ «Правда же есть твердая и постоянная воля, воздающая каждому принадлежащее ему право. Свойства правды – честно жить, другому не вредить и каждому воздавать свое. Мудрость правды состоит в познании дел Божеских и человеческих, справедливого и несправедливого».⁶³⁹ К торжеству правды во всех областях жизни и стремились представители не только церковной, но и гражданской власти в Византии, как это видно и из характеристики царя и патриарха в правовых византийских памятниках,⁶⁴⁰ и из многочисленных исторических данных, касающихся деятельности византийских императоров и патриархов с середины IX до середины XV в.⁶⁴¹

В систематическом служении византинизма правде законов особый интерес представляет организация института «вселенских судей ромеев (οί καθολικοί κριται των ρωμαίων)», возникшая в связи с преобразовательной судебной деятельностью императоров Андроника II и Андроника III Палеологов. Институт «вселенских судей» еще недостаточно разъяснен в специальной литературе,⁶⁴² и дополнительная оценка этого научного вопроса является вполне мотивированной.

Император Андроник II Старший (1282–1328) был одним из лучших василевсов средневековой Византии. По вступлении на престол он прежде всего занялся важнейшим делом умиротворения Церкви,⁶⁴³ в недрах которой происходили волнения из-за униональных действий его отца, императора Михаила Палеолога, и в связи со спорами последователей двух византийских патриархов – Арсения и Иосифа, опиравшихся в своих воззрениях и деятельности на принципы «акривии» и «экономии». И эта заботливость Андроника о Церкви характеризовала и последующую его политику и выразилась между прочим в составлении, по приказанию царя, нового Синтагматиона епархий Константинопольской церкви, применительно к фактическому ее состоянию в конце XIII и начале XIV в.⁶⁴⁴ Затем Андроник II, любя науку и просвещение и отличаясь выдающимися и разносторонними познаниями, много содействовал духовному росту и культурному развитию византийского общества.⁶⁴⁵ Его царствование было временем подъема научных интересов в Византии и ознаменовано большими успехами в области богословской литературы. В связи с разносторонним благоустройством государства находилась специальная реформа суда, предпринятая Андроником в интересах упрочения законности и порядка в Империи. В эпоху латинского господства в Константинополе нанесен был сильный удар организованной деятельности византийских судебных учреждений, закон был поколеблен в своей действенности и силе, а правда многими была забыта. Император Михаил VIII Палеолог, занятый преимущественно неотложными задачами собирания и упрочения имперских сил после недавнего разгрома государства латинянами, мало обращал внимание на детальное упорядочение внутренних правовых отношений. И его преемник, император Андроник II, не сразу приступил к восстановлению законности и порядка, поскольку это связывалось с деятельностью имперских судов. Нужен был дополнительный мотив для того, чтобы этот василевс, продолжавший внешнюю и внутреннюю политику своего отца, приступил и к необходимой реформе общественного суда. Толчок был дан грозным знамением природы.

1 июня 1296 г. около полуночи в Константинополе произошло страшное землетрясение, сопровождавшееся многими бедствиями для населения и произведшее большие разрушения в городе. В частности, от землетрясения сильно пострадал храм Всех Святых.⁶⁴⁶ Вместе с куполом храма упала на землю и разрушилась украшавшая его скульптурная группа, изображавшая Архистратига Михаила и царя Михаила Палеолога, подносящего Архистратигу модель города, воздвигнутая этим императором после отнятия Константинополя у латинян. Император Андроник Палеолог в это время был вне столицы: за три дня до этого бедствия царь отправился в малоазийскую крепость Хили, на берегу Черного моря, ввиду возникшей распри между генуэзцами и венецианцами. Отсутствие царя лишь усилило скорбь и уныние константинопольского населения, тем более что землетрясение, разразившись сильным ударом в столице, распространилось потом на восток, а равно по малоазийскому побережью – около крепостей Пергама и Хлиар,⁶⁴⁷ достигло областей Персии и сопровождалось разрушением храмов и зданий, выступлением рек из берегов, а во многих местах и расселинами в земле.⁶⁴⁸ Ранним утром 2 июня Константинополь представлял необычное зрелище. Народ в смятении и страхе бежал к полуразрушенному великому храму Всех Святых, близ которого непрестанно раздавались громкие молитвы и церковное пение. Царь, когда узнал о бедствии, был поражен страхом гнева Божия и поспешил возвратиться в Константинополь.⁶⁴⁹ Насколько возможно было, он восстановил благоустройство разоренной столицы, еще не успевшей забыть все невзгоды и лишения латинского здесь господства, и между прочим вернул на прежнее место восстановленную скульптурную группу.⁶⁵⁰

Вместе с тем Андроник Старший поспешил, – по рассказу историка Георгия Пахимера, – умилостивить Бога теми средствами, какие он признавал справедливыми. Ведь правда царствования состояла, по его воззрению, в справедливости и нелицеприятности судов, не сокрушаемой ничем – ни дарами, ни изъявлениями благодарности, – если только честь царя действительно любит суд. А между тем представлялось, что в прежнее время это именно и пренебрегалось вследствие некоторого нерадения или и подкупа судей, – как думал царь. И вот, объявив всему народу о совершении литании, он и сам явился вместе со многими другими архонтами – как это обыкновенно и часто бывало – и предоставил патриарху и архиереям совершать свои дела, т. е. просительные молитвы и псаломопение и все прочее, что необходимо для умилостивления Господа, а сам, составив приличествующую случаю речь и желая произнести ее вблизи всех собравшихся, назначил всем прибыть с литанией к Ипподрому. А затем царь, встав пред иконой Богоматери, обратился к народу с большой и пространной речью (μακρά και διωλύγιος δημηγογία), в которой указал на постигший гнев Божий и, коснувшись того, что все беззаботно живут и небрежно относятся к Божественным законам и оправданиям, все в заключение объяснил неправдой, так как суд вообще производился не по-надлежащему; поэтому у царя, естественно, и возникла забота о его благоустройстве. И вот царь дал в силу этого обещание составить хрисовул о суде (λόγον χρυσοβούλλειον περί κρίσεως) и избрать судей из архиереев и вообще из посвященных и из членов синклита, так чтобы всех было числом двенадцать, и они, дав клятву, должны были неподкупно и нелицеприятно выносить судебные решения, начиная от самой матери его и царицы-супруги и до него самого включительно, если представится случай, – и тогда он будет иметь верных судей во дворце. И дав очень многие другие наставления, царь отпустил народ. Спустя несколько дней был составлен хрисовул и избраны соответствующие судьи, и опять состоялось собрание во дворце императрицы,⁶⁵¹ где державный тогда проживал. Царь опять сказал подобающую речь, и был прочитан хрисовул, а некоторыми из судей, избранных из членов Сената и отличавшихся опытностью в законах и рассудительностью, была принесена присяга. «И суд, – заключает историк свой рассказ, – сделался страшным, вынося равные приговоры великому и малому».⁶⁵²

Известен и хрисовул о судьях, изданный императором Андроником Старшим в 1296 г., в форме «царского узаконения против поступающих несправедливо, призывающего судей к клятвам и всяким способом доставляющего помощь обижаемым». В этот обширный хрисовул, вероятно, вошла и та пространная речь, с которой царь обратился к народу на Ипподроме во время литании.

«Настоящее слово ко всем находящимся под управлением царя и к пребывающим под его властью и царством, – говорится в хрисовуле, – является ныне самым лучшим и полезным для всех, так как и справедливость есть наилучшее из всех и полезнейшее благо, а с другой стороны, (основателен) и повод – постараться всякими способами оказать при ее посредстве помощь, дабы впредь никто не подвергался никакой от другого обиде и не оставался постоянно в испытываемом им страдании, при совершенной невозможности достигнуть какого-либо освобождения». Это прекрасное и полезное для благополучия общества дело давно служило предметом стремления василевса, желавшего и тотчас применить его, однако лишь медленным путем он пришел к осуществлению своего наилучшего и полезного решения. Царь сообщает и причины этого, дабы все знали. Бог единственно по милосердию Своему, а не по заслугам царя, возвел его на высокий и великий престол, даровал соответствующую его положению и величию власть, дабы ему было все свойственно, – как об этом и должны все возглашать в своих благодарениях Богу за блага, которые от Него изобильно получили. Что касается царя, то он, естественно, в молодости не имел правильного понимания обстоятельств, когда же ум, с течением времени, превзошел несовершенство тела, то у него возникли возвышенные мысли о высоте, важности и величии царства, а также о том, что и самое малое благо, самое легкое предприятие или благоприятный его исход не могут получить начала и устроиться без помощи Божией. Дабы благополучно достигнуть цели, нам необходима помощь Божия и горячо следует просить содействия Божия во всех делах. Затем, для уврачевания того, что во врачестве нуждается, нам следует призывать Бога не устами только, но и делами, на которые Бог преимущественно взирает и по которым испытывает и наши прошения. Все наставления пророков и апостолов, все толкования святых отцов, а прежде всего спасительные и священные благовествования Господа Иисуса Христа поучают, что те, кто заботится о справедливости (δικαιοσύνη), совершают не малое какое-либо и неугодное Богу служение, но такое, которое отверзает Его милосердие; все те, кто утверждается на этой добродетели, имеют дерзновение не лишиться ни великих Его милостей, ни сильной помощи, так как правда приводит нас к Богу. Напротив, те, кто утверждается на неправде, лишаются всякоишадежды на Бога и, естественно, впадают во всякие затруднения: ведь они не имеют Бога своим прибежищем, силой и помощником, но, владея богатством, на него именно возлагают тщетные свои надежды и, утвердившись на этом суетном основании, самым несомненным образом впадают в заблуждение. И такая ревность о правде была свойственна императору Андронику еще тогда, когда он царствовал вместе со своим отцом, а когда Империя перешла всецело в его управление, то помыслы царя о торжестве правды умножились. И хотя царь стоит выше закона и всякого принуждения и ему было позволительно все делать, подобно тому как цари предшествующего времени лишь свою волю считали единственным и самым сильным законом, но Андроник презрел такое властительство, признававшееся справедливым как в силу обычая, так и по многочисленности примеров. И василевс на первом месте поставил справедливость, которую и узаконяет по двум основаниям. Во-первых, для того чтобы и самому получить великую пользу, согласно наставлениям Псалмопевца, воспевающего правду (Пс. 10, 7; 36, 25), и приобрести любовь Божию: ведь никто, кажется, не может отличаться таким неразумением и неблагодарностью к Богу, чтобы при выборе двух объектов – любви Божией и владения всем существующим – имел двойственное мнение и тотчас не устремился к призыву Божественной любви. И если таково положение каждого человека, то царю тем более невозможно уклоняться от Бога, так как он всецело от Него зависит и при Его лишь содействии пребывает в безопасности. И если процветает только один праведник среди прочих увядающих, то и от этого блага и света приобретается великая польза. Вот почему Андроник поставил правду выше своей власти. Но эта добродетель царя полезна, во-вторых, и для народа, который, взирая на царя как на образец и пример добра, станет избегать несправедливости, стремиться к правде и содействовать законному порядку в государстве. Ведь царь Андроник и помысла не имел о служении неправде, но, по примеру других царей, возлюбивших правду, всегда стремился к торжеству этой последней среди своих подданных. Как в огне нет влажности и в свете тени, так и у царя не было и мысли о неправде, и лишь случайно он мог нарушать правду в отношении к царской своей власти. Но так как зло повсюду вредит правде, то задача царя в том и состоит, чтобы привлечь уважение народа к правде и обеспечить ему поучение по руководству примеров в области окружающей действительности.

Стремясь к торжеству правды во всех делах и к возбуждению ревности о правде среди народа, притом не путем принуждения, а посредством образцов и примеров, Андроник Палеолог далее пришел к мысли учредить судилище (δικαστήριον), поставить судей, покровителей правды, и дать силу законам, прекрасно установленным в древности. Учреждая такой суд и обеспечивая авторитет судьям, царь этой целесообразной помощью для обижаемых не создает ничего нового. Новое же состоит в том, что этот суд во всем имеет силу и к нему будут обращаться все, даже против своей воли (και μη βουλόμενοι), малые и великие, более высокие по своему положению и низшие, находящиеся на самой высокой и первой ступени и все вообще, причем все имеют равное основание с доверием относиться к царским повелениям и никто не должен оставлять без внимания ни одного из постановлений судей о выступающих в судебных процессах, так как всякое пренебрежение суда будет относиться к повелениям самого царя. Судебные решения будут постановляться без всякого лицеприятия, и в этом отношении не должно быть никакого недоразумения, потому что царь позаботился и об этом. Ведь ошибки в отношении справедливости бывают по двум причинам – по незнанию начал справедливости или по дурному настроению и намеренному уклонению от добра. Царь предусмотрительно сохранил поставленных им судей от того и другого заблуждения. Он избрал судьями лиц, прекрасно понимающих начала справедливости, так что подлежащие суду не должны беспокоиться относительно причинения им какой-либо несправедливости, как это бывает с несведущими судьями. И если добровольно совершат преступление те, кто знает о последствиях справедливого суда, то они должны представить доказательства, раскрывающие их добровольный поступок, дабы потом они не утверждали, что подверглись обиде, хотя в своей совести и вполне убеждены в своей правоте. Если же преступление будет совершено по незнанию, то и в этом случае подсудимые должны подчиняться судьям, имея относительно справедливого приговора уверенность, что так именно решено судьями. И судьи садятся для производства дел после произнесения клятвы, предварительно представив необходимые для каждого обязательства. Они в равной мере будут судить как великого, так и малого, не должны принимать дара, не взирать на лица, не угождать дружбе и ничего не ставить выше справедливости, – это они прекрасно обеспечивают своей клятвой. Но и помимо клятвы есть достаточный способ убедиться в том, что все у них совершается правильно, – судят же они после произнесения клятвы с тем, чтобы у тех, кто желает поступать несправедливо, не оставалось никакого предлога говорить, что в суде не применяется то, что требуется для обвинения: ради этого царь и возобновил древний обычай, чтобы избранные для осуждения прежде всего.утверждались на клятвах. И кто же, наконец, выйдя из этого суда обвиненным, будет настолько бесстыден, что станет нападать на законы и на справедливых и не будет подчиняться постановившим решение? Или какое именно основание он будет иметь в виду, если станет унижать решение и отвергать осуждение? Такой человек внушает царю отвращение (αποτρόπαιος), и он не получит никакой пользы, если бы и представлял всякие предлоги. Ничто не способно смягчить судей в том, что является справедливым. Царь желал бы и сам быть расследователем распрей между тяжущимися и производить решение судебных дел, но это для него оказывается совершенно невозможным, так как у него есть бесчисленное множество других дел, и свою волю царь и исполняет через посредство настоящего суда. Но каждый подсудимый должен знать, что решение происходит как бы по мнению и голосу царя и имеет силы не меньше, чем и царский указ. И никто не может упразднить решение, хотя бы и имел все отличия звания или находился в весьма близком родстве с царским домом и хотя бы предшествующее время и давало основание ожидать исправления со стороны осужденного.

И далее в хрисовуле император Андроник многочисленными выдержками из Св. Писания Ветхого и Нового Завета⁶⁵³ раскрывает высокое значение справедливости и убеждает всех и советует избегать несправедливости. Обращаясь к обижающим своего ближнего, царь старается убедить, что они будут наказаны Богом за неправду и не достигнут беззаконной своей выгоды, так как им не удастся путем подарков склонить судей на свою сторону. Подвергающимся же обиде и несправедливости царь внушает, что они найдут защиту у тех судей, которые им поставлены, и поэтому должны безбоязненно выступать на суде против своих обидчиков. "Этот суд, – говорит царь, – открыт ради вас и для вас, желающих обращаться к нему (вы видите, что он спасителен), и мы призываем сюда вас отовсюду и распространяем известие везде, во всех городах и селах и для всех страдающих от насильственной руки в нашей вселенной (т. е. в Византийской империи) и поэтому нуждающихся в помощи, и простираем вам, при помощи Божьей, сильную руку, вновь восстанавливающую упадающую правду (πίπτουσαν δικαιοσύνην)».

Обращаясь, наконец, к судьям, император Андроник не намерен давать им советы или поучать правде, равно и тому, каких пороков они должны избегать и кому именно должны всецело представлять собственную помощь в интересах справедливости, как им надлежит хранить и содержать законы в точности, – потому что они являются, пред очами Бога, исследователями и посредниками имеющих судебные тяжбы, а их самих ожидает иное испытание и нелицеприятный суд и они будут судимы тем же судом, каким сами судят, и получат ту же меру, какой сами мерят. Иначе сказать, – не ради этого делается напоминание о вечных благах, которые предстоят им, как шествующим по справедливости, равно нет нужды говорить и о необходимом наказании, которое вечно будет преследовать несправедливых судей, – потому что судьи, как выше всего оценившие правду, знают об этом лучше всех других и готовы более всякого другого научить этому несведущих; а затем, и эти последние хорошо знают, что те, которые не исполнят заповеди, подвергнутся наказанию и не получат и того снисхождения, какое будет дано согрешившим по неведению.

Правда возвышает народ (Притч. 14, 34), – и царь убежден в этом. Судьи, в свою очередь, должны содействовать царю в этой возвышающей народ заботе, избавить бедного и убогого от разоряющих его, «а лучше сказать, мы совместно избавим, – продолжает царь, – вы, насколько это вам принадлежит, и я, – насколько это от меня зависит». Суды будут постановлять решения, а царь придаст им великую силу, дабы ни от кого не было возражения и никакого нарушения; только всем судьям вместе должно принадлежать постановление, удостоверенное рукой каждого из них. Судьи должны оправдывать смиренного и огорченного и каждый из них, будучи справедлив в своих решениях, и сам оправдается, по слову пророка Исаии (32, 17; 30, 6). Судьям, как занимающимся делами правды и хорошо огражденным ею, нет нужды ни в оружии, ни в снаряжении колесниц и коней, ни в обилии денег и многочисленном войске, ни в ином подобном: вместо всего, им довлеет справедливость, которая покажет их страшными врагам, а эти последние побегут от них, преследуемые Богом.

«Итак, будьте для меня, – обращается царь к судьям, – сотрудниками Божьими, служителями Божьими, союзниками для меня, выступающего, во имя справедливости и под покровительством Божьим, вперед на борьбу с врагами, и вам будет хорошо не по этой только причине, но и ради прочего». Ведь в одном этом способе попечения о справедливости заключаются доказательства какой угодно добродетели, а именно – любви к Богу, человеколюбия, сострадания, любви и ревности о всяком благе. В самом деле, усердие судей направлено к исполнению заповедей Божьих и чуждо всякой иной выгоды, и естественно, они приобретают славу боголюбия. Затем, они полезны для обиженных, которые прибегают к ним и для которых они становятся покровителями и союзниками, и в этом проявляется человеколюбие. Сочувствие же обнаруживается в том, что судьи призываются к тем, которые подвергаются насилию и неуместному принуждению, гонениям, лишению имуществ и достояния и под влиянием этого вынуждены проводить несчастную и горькую жизнь. Любовь доказывается готовностью участвовать в невзгодах тех, кто находится в затруднении, расположением к другим, страдающим от неправды, и желанием найти избавление посредством общего и равного решения. Наконец, ревность, хотя и не снедающая, заключается в том, что при отвержении законного порядка и при отступлении от справедливости судьи поддерживают тех, кто может быть – в данном отношении – признан справедливым сравнительно со всеми, и побуждают их к дальнейшему совершенству.

Таким образом, справедливость, о которой судьи заботятся и которую со всем усердием осуществляют, свидетельствует почти о всех благах. И отсюда возникает большая надежда относительно настоящего и будущего. «Для меня, – заключает Андроник свою новеллу, – никогда никакое из всех дело не будет почетнее справедливости, и вам, если только вы разделяете со мной это мнение (а вы разделяете его), настало время доказать это».⁶⁵⁴

Представленные данные в определенных чертах характеризуют судебную реформу, произведенную императором Андроником II. Царь долго готовился к этой реформе и медленным путем пришел к ее осуществлению. Его задача состояла в восстановлении законов, которые не исполнялись в судах, и в утверждении правды, попиравшейся народом. Главным тормозом к торжеству справедливости служили небрежность и подкупность правительственных судов. Для борьбы со злом царь и организовал особое судебное установление (δικαστήριον). Оно заменило существовавший до латинского господства императорский суд на Ипподроме. Еще император Юстиниан назначил специально для производства судебных дел двенадцать «божественных судей»,⁶⁵⁵ которые имели свои кафедры на столичном Ипподроме и составляли высший правительственный трибунал, действовавший по уполномочию от царя как источника закона и правды. С XI в. они стали называться «судьями вила на Ипподроме»,⁶⁵⁶ хотя за ними сохранился и старый эпитет «божественных судей».⁶⁵⁷ Императорский суд на Ипподроме являлся высшей судебной инстанцией в Империи – по сравнению с судом духовным и в отношении ко всему светскому суду – гражданскому и военному, столичному и областному. Но эта высшая судебная инстанция прекратила свое существование в начале XIII в. Восстановление ее⁶⁵⁸ и принадлежит императору Андронику II Палеологу. Не без основания царь именно на Ипподроме, где раньше и производился царский суд, произнес перед народом свою речь о торжестве правды. Новое же судилище было открыто не на Ипподроме, который в эпоху латинского господства был разорен, а при одном из царских дворцов. Судьи, в числе двенадцати, были назначены царем из духовных лиц и из сенаторов, отличавшихся знанием законов и опытностью. Судьи должны были принять присягу относительно добросовестного и нелицеприятного исполнения своих обязанностей, причем особая клятва их предваряла и каждое судебное заседание. Судьи являлись выразителями и исполнителями воли императора. Власть нового суда имела всеобщее, или «вселенское», назначение, распространяясь на всю Византийскую империю и на весь состав местного населения, начиная от царя, его супруги и матери и оканчивая бедными и находящимися на низшей общественной ступени подданными. Судьи производили рассмотрение и решение дел в общем и коллективном заседании и обязывались собственноручно подписывать свои постановления, причем не было того обособленного судопроизводства на кафедре каждого из них, какое практиковалось в прежнее время. Когда решения судей постановлялись всем их составом, а не большинством голосов, они признавались безапелляционными и приводились в исполнение, – в противном случае дело восходило на окончательное решение со стороны царя. Судьи рассматривали дела только гражданского характера, но не уголовного, причем жители каждого города и местности могли обращаться непосредственно к этому трибуналу, минуя местные судебные установления. К царскому суду могли апеллировать и все те, кто был недоволен решением всякого иного суда и признавал себя обиженным. К «вселенскому» суду привлекали и тех, кто не желал судиться. И организованный Андроником суд, по сообщению историка, оказался страшным (φοβερόν) для всех, так как установил равенство между лицами всякого звания и общественного положения, беспристрастно производил решения и ревностно охранял правду закона при всех коллизиях, которые создавались многосложными жизненными отношениями.

В исторических источниках, к сожалению, не сохранилось сведений о конкретных деталях деятельности специального царского судьи со «вселенским» назначением, организованного императором Андроником II. Неизвестно, какие именно исторические лица выполняли функции вселенских судей, каковы были приемы их судопроизводства и т. д. Известно лишь, что Константинопольский патриарх Афанасий (14 октября 1289–16 октября 1293 и 1303–1311), систематический последователь принципа акривии и ревностный сторонник церковной правды, внимательно наблюдал за деятельностью судов и заботился об упорядочении судопроизводства,⁶⁵⁹ имея в виду достигнуть, подобно василевсу, торжества правды в общественных отношениях.⁶⁶⁰ А затем деятельность вновь организованного царского суда была вообще непродолжительна. Историк Георгий Пахимер, сообщив сведения об открытии его и о внушаемом всем страхе, так закончил свою речь: суд существовал недолго (μη ές μακράν), но мало-помалу, подобно звукам музыкальных струн, стал слабеть и прекратил свое существование.⁶⁶¹ Это произошло в конце царствования Андроника II, который, будучи занят борьбой с претендентом на престол, его внуком Андроником, не имел уже возможности поддержать учрежденный им всеобщий суд в первоначальном его назначении и силе. Главное затруднение состояло в том, что суд, назначенный рассматривать гражданские процессы во всей вселенной (της καθ᾿ ήμας οικουμένης), т. е. в пределах всей Византийской империи, был подавлен обилием дел и не мог справиться с возложенной на него громадной задачей. Институт вселенских судей прекратил свое существование, но с тем, чтобы возродиться в иной, более совершенной и устойчивой организации.

Второй период в исторической судьбе института вселенских судей находился в связи с преобразовательной деятельностью императора Андроника III Младшего (1328–1341). И для этого императора поводом к судебной реформе послужило одно печальное обстоятельство, совершившееся в самом начале его царствования.

Ранней весной 1329 г. император Андроник III предпринял военный поход в Малую Азию против турецкого султана Орхана, владетеля Вифинии. Около крепости Филокрины⁶⁶² произошло сражение византийцев с турками, окончившееся поражением византийского войска, причем сам император был легко ранен стрелой в ногу и вынужден был возвратиться в Константинополь. Царь, по рассказу историка Никифора Григоры, находился в недоумении, размышляя сам с собою и отыскивая причину Божия гнева, в силу которой лагерь ромеев в короткое время был разорен, тогда как никто из неприятелей и не преследовал их. Впоследствии он нашел и очень многие другие причины, но важнейшими были неустойчивость политических дел и разновидная болезнь относительно судов, трудно излечимая вследствие происшедшей от времени привычки к ней и причинявшая обществу большое затруднение в делах и вред. Подобно тому, как болезнь, случающаяся от частного телесного недомогания, происходит с отдельными людьми и не допускает перехода на общество, когда же бывает заражен воздух, то от болезни неизбежно страдают все те, кто совместно дышит тем же воздухом: так, – считал царь, – относятся между собой все частные несправедливости, поскольку дело касается судов. Поэтому спустя немного дней царь отправился к патриарху Исаии и прежде всего старался убедить его отложить свой гнев на епископов и снять отлучение с народа.⁶⁶³ «Ведь было неестественно, – говорил он, – что в то время как царь, к которому, очевидно, относятся и общественные проступки, простил всем все, кир Исаия, будучи патриархом и вместе с тем имея обязанность быть учителем мира, питает тайный гнев против людей в течение многих захождений солнца, тогда как ему не следовало бы допускать это ни разу». Патриарх, соглашаясь с царем, во время божественного тайноводства (литургии) надел священную одежду и с амвона прочитал письменное разрешение мирянам (τω λαω), живым и умершим. Но епископам и весьма многим из пресвитеров он совсем не дал разрешения. После того как патриарх со многими епископами и пресвитерами (своими сторонниками) совершил Божественную литургию, царь, избрав четырех мужей, о которых, он сам рассудил, что они будут достойно служить гражданским судам, и из которых один был епископ, среди божественного храма вручил власть судить, передав им Божественное и Св. Евангелие и еще царский меч и вместе с тем потребовав от них самых страшных клятв относительно того, чтобы они производили суды нелицеприятно и неподкупно; он поставил их и в положение бесспорного осуждения, если бы они были уличены в этом (т. е. неисполнении клятв), так как дал им поместья, вполне достаточные для годового содержания. Так именно состоялось это дело.⁶⁶⁴

Сообщение Никифора Григоры дополняется тремя указами Андроника III о вселенских судьях, относящимися к 1329 г.

Первый указ с клятвой (πρόσταγμα όρκωμοτικόν), изданный императором в самом начале 1329 г., имеет следующее содержание.

«Царство мое издает настоящий свой клятвенный указ, посредством которого и приносит клятву на Св. Евангелии Божием и честном и животворящем Кресте, перед иконой Пресвятой Владычицы нашей Богородицы Одигитрии в следующем: так как избранные и поставленные Святой Церковью Божией и моим царством кафолические судьи ромеев постановили и обещались – как, в частности, содержат их грамоты с обещанием, – что они станут хранить себя для справедливого и законного суда, то и царство мое будет защищать их в течение всего времени их жизни от всякого лица, намеревающегося, быть может, напасть и бороться против них из-за осуждения, которое они должны были постановить против него по делу, возбужденному и рассмотренному ими на суде, – и не только в этом (царство мое приносит клятву), но и (в том, что) по смерти их, если бы кто-либо стал мстить за себя и бороться против детей их, (царство мое) будет оказывать им защиту в этом и избавление от беспокойства. Ради этого и состоялся и был издан настоящий клятвенный указ царства моего, и – вообще сказать – царство мое от всей души и расположения, с искренней и сердечной теплотой, с готовностью и клятвенным обещанием даровало им столь большую силу и власть, что они и меня самого, если бы уличили и обвинили в неправде, должны с дерзновением обличать и всяким способом принуждать к совершению самого полного исправления в таковой неправде; и если бы они нисколько, быть может, не нашли меня готовым к этому, – что совершенно не должно быть, как дерзновенно уповает мое царство и надеется на Бога, – то пусть они всей душой отвергаются такой нашей неправды, бесстрашно и независимо от какого-либо предположения говорят перед всеми и указывают и торжествуют над нею и совсем пусть не прекращают делать это, если со стороны моего царства не последует совершенного исправления в такой неправде. И состоялось дело так, как дерзновенно уповает и надеется царство мое на милость Божию и на ходатайство и помощь Пресвятой Богородицы, (полагая), что отныне никто из всех не осмелится обидеть кого-либо и корыстолюбиво воспользоваться в пределах принадлежащего ему права».⁶⁶⁵

Второй указ Андроника Младшего о вселенских судьях, относящийся к марту 1329 г., был издан в следующем составе. «Царство мое, – говорится здесь, – имея большую любовь к правде, относясь со многой и великой заботой и выше всего считая осуществление справедливости во всех подчиненных местностях, поставило для них вселенских судей, которые дали клятву в том, что ничего не ценят выше справедливости, но все ставят на втором после нее месте и всяким способом, насколько у них хватит сил, будут держаться справедливости». И вот, настоящим указом царь определил, чтобы вселенские судьи были как бы главами (ώς κεφαλάδες) для всех живущих в крепостях и областях царства, имели разрешение и всякое право находиться в каком угодно месте царства для защиты, в случае необходимости, того, что они осудили и решили, – давать распоряжения начальникам в этой местности⁶⁶⁶ и всякому другому из тамошних жителей, кому бы ни пожелали, и все должны повиноваться и слушаться, защищать и исполнять так, как говорят судьи, хотя бы последние и обращались к близким к императору лицам или к прочим архонтам, высшим и низшим (άρχοντόπουλοι), к служащим при царском дворе, к стратиотам или к лицам какого-либо другого чина. А кто из последних осмелится не повиноваться вселенским судьям ромеев и нисколько не будет защищать то дело, о котором они скажут, – кто бы ни были осужденные ими, какой бы степени они ни достигли, хотя бы находились в родстве и свойстве с императором, – то если оказавший неповиновение будет начальником (κεφαλαττικεύων) в этой местности или и другим способом окажется прикосновенным, вселенские судьи ромеев должны посредством предъявления настоящего указа тотчас удалить его от должности и из пределов его области. Если же у того, кто осмелится не повиноваться, – будет ли он из приближенных архонтов, или из прочих высших и низших архонтов царства, или другого какого-либо чина, – не окажется какой-либо административной должности, то судьи имеют всякое разрешение захватить дом и имущество его и подвергнуть его другому наказанию и осуждению, какое они назначат. Судьи также обязаны судить и тех лиц, которые находятся во главе управления (οι εις κεφαλήν ευρισκόμενοι) и против которых будут со стороны подчиненных возбуждены жалобы, и постановлять то решение, какое признают справедливым, а равно они должны совершать и исполнять и относительно всех прочих ромеев то, что на них возложено царем и определено. Для обеспечения этого и состоялось и было издано настоящее определение императора Андроника Младшего.⁶⁶⁷

Наконец, третий указ Андроника Младшего также относится к марту 1329 г. «Так как царство мое, говорится здесь, – определило и постановило, чтобы все приближенные его архонты и прочие высшие и низшие архонты царства, равно и все другие, подчиненные царству моему, судились по делам, какие имеют, у вселенских судей ромеев и принимали относительно их постановление, как они рассудят и решат, то царство мое посредством настоящего указа определяет, что те из таковых архонтов, которые судятся этими кафолическими судьями ромеев, подобно архонтам, носящим скараники,⁶⁶⁸ рассказывали о своих делах стоя" ⁶⁶⁹

Таким образом, институт вселенских судей получил при Андронике III новую организацию, сравнительно с его устройством в предшествующее время. Прежде всего восстановление этого института состоялось при совместном участии Церкви и царской власти. В первом указе Андроника III прямо и сказано, что судьи были избраны и поставлены Святой Церковью Божией и царством. Такое избрание обусловливалось традиционным взаимоотношением Церкви и государства в Византии, опиравшимся на принцип симфонии, и обеспечивало успех учреждения, получившего двойственную санкцию. Избрание судей состоялось после торжественного патриаршего богослужения в храме Св. Софии. Избранные получали официальное наименование »καθολικοί κριταί των ρωμαίων«, причем наименование указывало на всеобщее их значение для всех византийцев. Одни из судей были назначены для столицы Империи – Константинополя, а другие – для иных городов и местностей Византийского царства. В числе судей, избранных для Константинополя, один был епископ, а трое – миряне. При официальном назначении судей царь вручал им Св. Евангелие, перед которым они и должны были производить суд, руководствуясь учением Господа Иисуса Христа о любви и правде,⁶⁷⁰ а также царский меч как символ полученных от царя полномочий и права наказания. Царь обеспечил судей в материальном отношении, с целью предохранить их от соблазнов подкупа и лицеприятия, и строгой клятвой обязал честно исполнять свое назначение.

Сохранилось и клятвенное обещание, которое было дано первыми избранными при Андронике вселенскими судьями. «Поставленный Святейшей Церковью Божией и нашим державным и святым владыкой и императором в звание вселенского судьи всех ромеев, я обязываюсь посредством этого письменного обещания судить перед Богом все распри, которые будут мне представлены, в меру моего разумения и моих сил и по всей справедливости. Ничто не заставит меня уклониться с пути, который представляется мне правильным, – ни страх, ни лицеприятие, ни подарки, ни дружба, ни ненависть. Ничто не смягчит меня – ни стоны, ни слезы того, кто подлежит суду, ни всякое другое чувство. Но я со всецелой правдой и справедливостью буду исполнять эти великие и важные обязанности, производя суд лишь сообразно с тем, что мне будет представляться правильным. Если же я надлежащим образом не исполню своих обязанностей и нарушу тем или иным способом свои обещания, то наш державный и святой повелитель и император должен осудить меня как человека неверного и бесчестного, и я должен лишиться всего моего состояния и всех средств существования, а тело мое пусть подвергнется всем мучениям, какие нашему державному и святому повелителю и императору угодно будет определить для меня, причем никто – ни патриарх, ни какой другой епископ или клирик не должен ходатайствовать в мою пользу. Что касается души моей, то она будет наказана по Св. Евангелию, как сказал святейший господин, Патриарх Вселенский, и подлежать анафеме, произнесенной им за такое преступление».⁶⁷¹

Царь, в свою очередь, дал клятвенное обещание защищать вселенских судей от мести за исполнение долга правосудия, а равно и детей их – от какого-либо возмездия со стороны осужденных.

Ведению вселенских судей подлежали дела только гражданского порядка – распри, обиды, корыстолюбивые притязания, жалобы на должностных лиц, нарушение гражданских прав и т. п. Судебные полномочия вселенских судей распространялись на всех ромеев, без различия звания и общественного положения. Даже сам царь подлежал обличению в неправде со стороны этих судей и обязывался подчиняться им. Чиновники разного рода также подлежали их суду и должны были исполнять все приказания, связанные с исполнением судебных приговоров.

Наказания, возлагавшиеся вселенскими судьями на виновных, состояли не только в обличениях, наставлениях и в церковных епитимиях разного рода – применительно к Номоканону, но и в удалении с должности, в конфискации имущества, в наложении других взысканий применительно к Василикам. Вообще и в отношении наказаний вселенский суд представлял объединение законодательства церковного и светского. Преимущественно же судьи в своем производстве вселенского суда должны были руководствоваться Св. Евангелием. Судопроизводство совершалось и по большинству голосов, а не только единогласно, как было узаконено Андроником Старшим. Таковы были полномочия четырех судей, назначенных царем для «вселенского» суда в Константинополе и его окрестностях.

Что касается других городов и местностей Империи, то для них Андроником III были назначены особые вселенские судьи с аналогичными правами и полномочиями. Вселенский судья являлся высшим главой или начальником того или иного города, крепости или местности. В зависимости от него находился и гражданский начальник, или ό κεφαλαττικεύων, данной местности, с обязательством не только подчиняться вселенскому судье, но и содействовать приведению в исполнение постановленного им приговора. Вся Византийская империя, пределы которой в XIV в. были довольно ограниченны, была подразделена на отдельные судебные округи, применительно к гражданскому административному ее делению, определявшемуся властью особых архонтов (οι κεφαλαττικεύοντες), и в целом своем составе представляла довольно стройную судебную «кафолическую» организацию. Андронику III удалось отчасти устранить те недочеты судебной реформы, которые подорвали ее успех в первый ее период, относящийся к царствованию Андроника II.

На характер деятельности института вселенских судей – в организации его при Андронике III – проливают свет прежде всего два документа Афонского монастыря Есфигмена. Один из них относится к сентябрю 1334 г. и представляет собой решение вселенских судей по делу о земельном участке. Монахи монастыря Спасителя на Афоне, называемого Есфигмен, явившись в царский секрет в Константинополе, принесли жалобу на жителей крепости Рентины,⁶⁷² которые захватили землю около той же крепости, близ храма Святителя Николая, именуемого Скутара, издавна принадлежавшую Есфигменскому монастырю на основании царских хрисовулов и других оправдательных документов; как обиженные жителями крепости, монахи просили восстановить их в правах владения недавно захваченной землей. Рассказав об этом вселенским судьям, монахи предъявили им и документы на эту землю, а именно: древние хрисовулы, акт описи спорной земли, сделанный местным чиновником, указы царя Андроника III и письменное заявление царского родственника и доместика фем Макрина. Вселенские судьи точно исследовали все эти документы и признали несомненное право Есфименского монастыря на владение спорной землей. На суде присутствовали и три представителя от всех жителей Рентины, присланные для защиты своего дела, но они лишь заявили, что просили эту землю как свободную и получили по клятвенной грамоте (δι όρκωμοτικοϋ γράμματος) великого папии⁶⁷³ Цамплакона, который исхлопотал и царский хрисовул, находящийся у них. На суде свидетельствовал и великий папия Цамплакон, который заявил, что во время смятения (κατά τον καιρόν της συγχύσεως) он отдал эту землю жителям Рентины как свободную, так как не знал, что она находится во владении у Есфигменского монастыря, да к тому же жители Рентины пользовались ею весьма короткое время. Вселенские судьи, ознакомившись с разными древними хрисовулами и недавними указами царя и признав, что они утверждают принадлежность земли монастырю, а с другой стороны, приняв во внимание и свидетельство великого папии, постановили, чтобы монастырь Есфигмена и опять беспрепятственно и неотъемлемо, как и прежде, владел землей близ Рентины, а жители последней и никто другой не должны были пользоваться ею для пашни и пастбища по произволу и насилию. В удостоверение этого и было выдано Есфигменскому монастырю письменное от секрета признание и решение.⁶⁷⁴

На основании этого решения вселенских судей император Андроник III в декабре 1334 г. издал свой указ следующего содержания. Так как монахи Афонского монастыря Есфигмена доложили, что они, имея тяжбу с жителями крепости Рентины относительно некоторой земли, сообщили об этом вселенским судьям ромеев (εις τους καθολικούς κριτάς των ρωμαίων) и были ими оправданы, с выдачей им и особой грамоты, а затем просили об издании об этом и указа, то император, приняв эту просьбу, издал настоящий указ, которым и определил, чтобы, по смыслу грамоты вселенских судей ромеев (κατά την περίληψιν του γράμματος των καθολικών κριτών τών ρωμαίων), упомянутые монахи спокойно и неотъемлемо владели землей и впредь не встречали никакого в этом беспокойства со стороны как жителей Рентины, так и всякого другого. Копия этого царского указа была сверена епископом Иериссо и Св. Горы Иаковом, который и подписал ее.⁶⁷⁵

Первый же документ был подписан не только епископом Иаковом, удостоверившим его согласие с подлинником, но и четырьмя вселенскими судьями. Это свидетельство является драгоценным, так как сохранило для истории имена первых вселенских судей ромеев, исполнявших свои обязанности в Константинополе. Они расположены в такой последовательности:

«† Митрополит Апроса пречестный и вселенский судья ромеев Иосиф †

† Дикеофилакс и вселенский судья ромеев диакон Григорий Клида †.

† Слуга державного и святого нашего повелителя и царя, великий правитель Глава и вселенский судья ромеев †.

† Слуга державного и святого нашего повелителя и царя и вселенский судья ромеев Николай Матаранг †"·⁶⁷⁶

Что касается митрополита Апроса⁶⁷⁷ Иосифа, то имя его как вселенского судьи упомянуто и в клятвенном обещании дикеофилакса и диакона Григория Клида от марта 1329 г.⁶⁷⁸ А из одного акта Константинопольского патриаршего синода от апреля 1329 г. видно, что митрополит Апроса Иосиф титуловался «пречестным и занимающим место митрополита Евхаит»,⁶⁷⁹ иначе сказать, – имел в официальном Синтагматионе епархий Константинопольской церкви одно и то же место (50-е из 110 по каталогу Андроника III) с митрополитом города Евхаит⁶⁸⁰ и, соответственно этому, пользовался аналогичными церковными привилегиями в синодальных заседаниях, на патриарших богослужениях, во время официальных торжеств и т. д. Григорий же Клида исполнял обязанности дикеофилакса и в ноябре 1332 г.⁶⁸¹ Фамилия Глава (Γλαβας, Γλάβας) была довольно известной в Византии в XIV в. по участию в политической жизни Империи.⁶⁸² Один из членов этой фамилии, Михаил Глава, состоявший сначала великим коноставлом, а потом великим правителем (μέγας διοικητής), был избран и в число вселенских судей.⁶⁸³ В этом звании он оставался и в 1337 г.⁶⁸⁴ Наконец, Николай Матаранг находился в родстве с императором Андроником III и состоял в звании вселенского судьи и в феврале 1340 г.⁶⁸⁵

Последнее известие имеет важное значение, так как вселенские судьи, избранные императором Андроником для Константинополя, не оправдали своего высокого назначения. Историк Никифор Григора по этому поводу сообщает (от 1337 г.) следующее. Царь давно и много раз слышал от весьма многих лиц, что те судьи, которые поклялись судить справедливо и ни в каком случае не нарушать правды, забыв письменные и страшные свои клятвы, а равно и церковные и царские повеления, производили не нелицеприятные суды, но бесстрашно брали подарки и фальшиво действовали на судах; и что еще хуже, – получали взятки с обеих тяжущихся сторон, не доводили суды до благоприятного конца, но, вручая каждой из сторон документы, будто бы заключающие решение суда, отпускали его участников с прежними обвинениями и взаимными спорами. И хотя царь от многих слышал об этом и подобном, но сначала не мог поверить, имея в виду гарантию, зависевшую от клятв. Впоследствии же, когда состоялся суд (βήματος γενομένου) и епископы и пресвитеры собрались в величайшем и божественном храме Премудрости Божией, а царь председательствовал (προκαθίσας) совместно с патриархом (Иоанном XIV), он предоставил возможность всем желающим принести против судей свои жалобы. И были приведены весьма многие и бесспорные обвинения, больше тех, какие царь раньше слышал. И из четырех судей лишь один оказался невиновным, так как против него не было представлено обвинение во взяточничестве. А другие, испугавшись, как бы не быть растерзанными народом, поспешили сами себя присудить: одни – к возвращению взятых имуществ и к совершенному лишению производить суд, епископ же, кроме того, и к лишению священства и удалению от управления епархией. По распоряжению императора все трое были изгнаны из столицы.⁶⁸⁶

Так неудачно окончилась деятельность первых вселенских судей в Константинополе. Обвинение во взяточничестве, доказанное в отношении митрополита Апроса Иосифа, служило предметом обсуждения и в патриаршем Св. синоде в апреле 1342 г. Дело в том, что Михаил Кавасила, приближенный к этому митрополиту как его воспитанник, родственник и секретарь, просил о рукоположении его в священный сан, но встретил препятствие, так как и ему было поставлено в вину взяточничество бывшего вселенского судьи митрополита Иосифа, с которым он будто бы был соучастником в преступлении. Но патриарх Иоанн XIV Калека и Св. синод, рассмотрев, по просьбе Кавасилы, это обвинение, признали его неосновательным и объявили, что Михаил достоин священства.⁶⁸⁷ Другими же виновными в нарушении клятвы вселенского судопроизводства были дикеофилакс Клида и великий правитель Глава, так как четвертый вселенский судья, Николай Матаранг, и в последующее время сохранил за собой это высокое назначение.⁶⁸⁸

После изгнания из Константинополя трех бывших вселенских судей этот институт не погиб и не прекратил здесь своего существования, как он продолжал свою деятельность и в провинциальных городах. В столице лишь были избраны новые лица для замены трех выбывших кафолических судей, которые вместе с Николаем Матарангом и исполняли важное и ответственное назначение. О последующей деятельности вселенских судей известны немногие сведения.

Так, в феврале 1340 г. патриарх Иоанн XIV Калека и Св. синод в составе преосв. архиереев Фессалоники, Писидии, Диррахия, Дидимотиха, Мадит, Эноса, Херсона и Варны рассматривали спор монахов обители Богородицы, называемой Плинария, с неким Калостратиотом из-за аренды земельного участка, принадлежавшего монастырю, причем церковный суд постановил решение в пользу монастыря. Но любопытно то, что вселенский судья Николай Матаранг присутствовал в Св. синоде и совместно с патриархом и архиереями производил суд по делу.⁶⁸⁹ В 1345 г. вселенским судьей состоял и митрополит Филадельфии и пречестный, экзарх всей Лидии, кир Макарий.⁶⁹⁰ В мае 1348 г. патриарх Исидор и Св. синод рассматривали спорное дело о приданом некоего Алиата, раньше восходившее на решение вселенских судей, причем ответчик уклонился от суда последних и дело перешло на суд патриарший.⁶⁹¹ Летом 1354 г. патриарх Каллист и Св. синод рассматривали жалобу иеромонаха Марка, кафигумена Константинопольского монастыря св. Иоанна Предтечи, принесенную на двух иеромонахов и одного монаха этой обители, которые оскорбляли своего игумена и клеветали на него. Вместе с патриархом суд производили Филадельфийский митрополит Макарий, который, как достоверно известно,⁶⁹² состоял вселенским судьей, Меленикский митрополит Митрофан, два родственника царя Иоанна V Палеолога – вселенский судья Мануил Ангел и другой, неизвестный по имени, а в заседании суда присутствовали и другие многие архонты, почтенные и уважаемые монахи обители Предтечи и иных монастырей. Патриарх и другие участники суда точно расследовали показания трех обвиняемых, признали их клеветниками и совершенно чуждыми истины и постановили лишить двух иеромонахов священства, а монаха признали недостойным возведения в священную степень, согласно требованию священных канонов.⁶⁹³ О Мануиле Ангеле как вселенском судье упоминает и историк Никифор Григора в своем рассказе о поездке императрицы Ирины, супруги Иоанна Кантакузина, в Орестиаду (Адрианополь) и Дидимотих, причем ей сопутствовали два архиерея и Мануил Ангел.⁶⁹⁴ Затем, в августе 1383 г. патриарх Нил и Св. синод присудили протопопа Влахерн Константина Кавасилу к лишению сана за различные дисциплинарные нарушения, причем на одном из заседаний синода по этому делу была прочитана грамота вселенских судей, в которой заявлялось, что Константин Кавасила после первого состоявшегося синодального решения о лишении его сана говорил, что в том случае, если его не простят, он убежит к франкам или туркам. Это сообщение вселенских судей удостоверили и многие из архиереев, которым Кавасила говорил то же самое.⁶⁹⁵ В октябре 1362 г. император Иоанн Палеолог послал в Венецию для возобновления политического договора в качестве своих легатов вселенского судью ромеев Феофилакта Дермокаита и Константина Кавалларопула.⁶⁹⁶ А под синодальным актом от марта 1393 г., по поводу оправдания Афинского митрополита Дорофея в возведенном на него политическом преступлении, подписался и «смиренный митрополит Никомидии и вселенский судья ромеев Макарий».⁶⁹⁷

Любопытное судебное дело восходило на решение патриарха Матфея и Св. синода в августе 1400 г. Анна Ласкарина Тагарина возбудила в царском секрете жалобу против Филиппа Дуки Априна при заседавших здесь вселенских судьях, Никомидийском митрополите Макарий и Алусиане Кавалларопуле относительно 45 иперпиров,⁶⁹⁸ которые Филипп Дука занял у нее. Вселенские судьи выдали истице свою грамоту о том, что если должник не заплатит деньги в течение двух лет, то Ласкарина имеет право взять его аделфат⁶⁹⁹ в монастыре Богородицы Марули. Истица так и поступила, потому что не получила в срок своего долга, и в течение некоторого времени владела аделфатом должника. Но грамота, полученная ею от вселенских судей, была случайно попорчена в большей своей части, и Ласкарина опять обратилась в царский секрет, представив сюда и остаток прежнего документа. В царском секрете тогда заседали новые вселенские судьи (так как прежние давно умерли), а именно: великий хартофилакс Великой Христовой Церкви диакон Иоанн Сиропул и родственники царя Мануила II Палеолога – Хрисокефал и Инеот, которые, заслушав жалобу истицы и объяснения ответчика относительно 45 иперпиров, составили другую от секрета грамоту (σεκρετικόν γράμμα), согласную с первой и с заявлением, что Априн согласился с решением судей. Но спустя некоторое время дочь Филиппа Дуки Иаковина возбудила перед патриархом и Св. синодом судебное дело относительно аделфата и через посредство своих епитропов или доверенных, ипомниматографа Великой Христовой Церкви диакона Акиндина и ипомимнискона диакона Феодора Тихомена, пыталась доказать, что аделфат в монастыре Богородицы Марули принадлежит не ее отцу, а ей, просительнице, и наследован ею от деда со стороны отца; значит, Анна Ласкарина несправедливо пользуется этим аделфатом за долг отца Иаковины. Но Анна Ласкарина представила патриарху и Св. синоду две грамоты вселенских судей, из которых было и видно, что она сначала пользовалась аделфатом Дуки в качестве залога, а затем и совсем стала владеть им на основании решения вселенских судей. Патриарх и Св. синод, признав за грамотами вселенских судей законное значение, вместе с тем установили, что как Априн, так и его дочь своевременно не протестовали ни против первого, ни против второго их решения, – и на основании выяснившихся на заседании данных определили сохранить в силе решение вселенских судей, по которому аделфат Филиппа Дуки Априна поступил в пользование Анны Ласкарины.⁷⁰⁰

От января 1401 г. известно об участии вселенских судей в имущественном процессе монахини Пепагомены, которая сначала отказалась от монашества и возвратилась в мир, а потом под влиянием убеждения со стороны вселенских судей опять согласилась жить в монастыре, причем один из судей, по имени Иоанн, родственник императора Мануила II Палеолога, был поручителем этой монахини в имущественном отношении.⁷⁰¹

Вообще, вселенские судьи существовали в Константинополе вплоть до падения Византии. Одним из последних – по времени – вселенским судьей был Георгий, в монашестве Геннадий Схоларий, избранный в 1453 г. на Вселенскую патриаршую кафедру.⁷⁰² Наряду с наименованием «καθολικός κριτής», Геннадий назывался и «судьей царского суда – κριτής της βασιλικής κρίσεως»,⁷⁰³ так как институт вселенских судей был вместе с тем и царским судебным секретом.⁷⁰⁴

Известны по именам и некоторые из провинциальных вселенских судей, исполнявшие свои высокие обязанности по особому назначению византийских василевсов совместно с предстоятелями Византийской церкви.

Так, в Фессалонике состоял вселенским судьей Константин Арменопул, написавший в 1345 г. известное «Шестокнижие».⁷⁰⁵ Константин Арменопул как «вселенский судья Фессалоники» подписал составленный 24 декабря 1333 г. акт, в силу которого протостратор Феодор Дука Палеолог Синадин продал кафигумену Хиландарского на Афоне монастыря иеромонаху Гервасию, а через него и монастырю, принадлежавшие ему в селе Кримна, близ крепости Зихн (в Македонии, близ г. Серр), водяную мельницу на реке Панаке и соседний участок земли в 50 модий. Кроме Арменопула этот документ подписали: великий коноставл Иоанн Палеолог, великий папия монах Арсений Цамплакон, великий этериарх Георгий Сарантин, доместик фем Константин Макрин, епископ Кесарополя Феолипт и другие лица.⁷⁰⁶ Затем Константин Арменопул, «судья богоспасаемого города Фессалоники», вместе с номофилаксом честного царского клира и сакеллием святейшей архиепископии первой Юстинианы и всей Болгарии, диаконом Михаилом Ликопулом, и слугой державного царя Константином Триаконтафиллом в ноябре 1345 г. участвовал в состоявшемся в г. Серры суде по делу духовника, сербского иеромонаха Антония из Хиландарского монастыря, с монахом и экономом Есфигменского на Афоне монастыря Афанасием. В числе судей был (συμψήφου ήμΐν όντος) и митрополит г. Серр, но его подписи в документе нет. На суде была рассмотрена жалоба иеромонаха Антония на монаха Афанасия в том, что последний похитил и скрыл принесенный Антонием Есфигменскому монастырю залог в сумме 200 иперпиров. На суде присутствовали обвинитель и обвиняемый, причем первый изложил свое обвинение устно. Обвиняемый затем ответил, что жалобу в расхищении залога иеромонаха Антония нужно предъявлять не к нему, а ко всему монастырю, и добавил, что дело это уже было расследовано митрополитом Иериссо в присутствии дуки Сиранери и других лиц, причем он был признан невиновным. На это иеромонах Антоний возразил, что митрополит Иериссо произвел расследование дела в отсутствие его, обвинителя, а с другой стороны, Афанасий не может представить письменного доказательства относительно такого расследования. Монах Афанасий указал на свидетеля – монаха Гавриила Куртеси, который, по заявлению обвинителя, был его дядей. Свидетель сказал то же, что и его племянник, прибавив, что он слышал от иеромонаха Максима, предшественника того игумена, при котором произошло расхищение денег, что оно было совершено многими монахами Есфигменской киновии во время восстания их против игумена, причем монахи думали, что деньги принадлежат последнему. Суд, выслушав тяжущихся, пришел к заключению, что, по силе требуемой в делах подобного рода точности Божественных законов, предстоит необходимость, чтобы обе стороны явились на Св. Гору Афон, где в присутствии обвинителя, обвиняемого и свидетелей, точно знающих обстоятельства спора, и будет произведено расследование дела на месте, после чего судьями и будет произнесено окончательное решение по закону. Теперь же монах Афанасий должен отвергнуть возведенное на него обвинение и посредством клятвы удостоверить и заявить, что он не был похитителем залога и не взял из него 200 иперпиров, а иеромонах Антоний должен в письменном заявлении, как перед Богом, подтвердить, что у него действительно пропали 200 иперпиров из монастырского хранилища. В удостоверение этого иеромонаху Антонию и была выдана соответствующая грамота, подписанная тремя указанными выше судьями.⁷⁰⁷

В г. Серры также существовал институт вселенских судей, которые в октябре 1366 г. принимали участие в суде по делу великого примикирия Исариса с Хиландарским на Афоне монастырем. Зять этого Исариса, Георгий Станеси, находясь в миру и занимая должность начальника (κεφαλαττικεύων) в области Иериссо, по собственному желанию пожертвовал Хиландарскому монастырю деньги и некоторые другие предметы с тем условием, что если ему придется оставить мир и постричься в этом монастыре, его пожертвование составит аделфат, из которого он будет получать некоторую часть на свои нужды; если же ему не придется принять пострижение и он умрет в миру, то все его приношение должно быть посвящено Хиландарской Божией Матери, а монастырь обязывался совершать поминовение его, служить литургии, раздавать милостыни и записать его пожертвование в монастырском инвентаре. И действительно, Георгий Станеси скончался в миру, монахи же Хиландарского монастыря в точности исполнили его волю. Между тем тесть Георгия, великий примикирий Исарис, узнав о том, что зять его пожертвовал монастырю и такие предметы, которые были даны в приданое за его женой, послал в монастырь своего сына, который и представил документ, – по мнению монахов, завещание, а по словам Исариса, опись вещей, – и на основании его требовал у монастыря возвращения некоторых пожертвованных предметов как составлявших приданое его дочери. Но монахи ничего не дали сыну Исариса. Спустя год Исарис сам приехал в монастырь и на основании другого документа – завещания Георгия требовал возвратить ему вещи и деньги. Монахи Хиландаря отдали ему вещи, указанные в описи приданого, но из денег ничего не возвратили, так как они были пожертвованы монастырю на поминовение души усопшего по особому условию. Уехав из монастыря, Исарис обо всем доложил императору Иоанну V Палеологу и обвинил монахов в преступлении. По приказанию царя явились в Серры и монахи Хиландаря. В присутствии императора, а также митрополита Серр Саввы, церковных архонтов, вселенских судей и членов синклита Исарис рассказал обо всем деле. И императором было решено, чтобы митрополит Савва пригласил кафигумена Лавры на Афоне, иеромонаха Иакова Прикана, кир Исаию из Русского монастыря (έκ των Τουσών), кир Феодосия из Ватопеда, архимандрита Григория, вселенских судей – кир Ореста из крепости и кир Димитрия Комнина Евдемоноиоанна, равно и ученейшего Никиту Педиасима и церковных архонтов и совместно с ними обсудил дело и постановил правильное решение, следуя велениям Божественных законов. В силу этого распоряжения митрополит и указанные лица собрались в святом храме для производства суда. Исарис рассказал перед судьями о деле и заявил иск к монастырю о деньгах, причем представил и письменное завещание своего умершего зятя Георгия. Монахи на это доложили суду, что Георгий издавна имел расположение к монастырю и украшал его, а потом принес и свой аделфат – с условием совсем посвятить его Богоматери в случае своей смерти в миру, причем деньги должны поступить в пользу монастыря за его поминовение и на милостыню и прочее. К этому монахи прибавили, что Исарис прислал в монастырь со своим сыном не то завещание, какое он потом представил монахам лично, а теперь на суде предъявил опять новое завещание. Исарис возразил, что со своим сыном он прислал в монастырь опись вещей, а суду предъявил то именно завещание, которое раньше представлял и монахам. Монахи же сильно настаивали на том, что и в первый раз им было предъявлено в монастыре именно завещание, а вовсе не опись приданого. Суд признал необходимым ознакомиться с завещанием и прочитать его. Монахи, узнав из прочитанного завещания о сумме иперпиров, будто бы поступивших от Георгия Станеси в распоряжение монастыря, были сильно изумлены и с клятвой удостоверили, что эта сумма увеличена в завещании почти вдвое. Затем каждый из судей, взяв в руки завещание, непосредственно ознакомился с ним, – и все потом пришли к выводу о подделке документа, так как он был написан разными чернилами и не одной рукой, – одно в завещании было изъято, а другое прибавлено. И судьи решили, что представленное Исарисом завещание, как фальшивое и поддельное, не имеет никакого значения. Согласно же Божественным и священным законам, кто скрыл завещание или уничтожил что-либо в нем, или сделал прибавку, или распечатал, или подделал, или злонамеренно устроил так, чтобы оно было, тот подлежит обвинению в подделке (Васи-лики). И ввиду этого суд постановил уничтожить завещание как вредное и фальшивое. В присутствии всего собора (πάσης της συνόδου) оно было разорвано на мелкие части. А монахам суд объявил, что они должны быть свободны от всяких притязаний и требований Исариса, его наследников и преемников, а если кто-либо из последних будет пытаться продолжать с ними судебный процесс, тот должен быть удален из каждого суда без всякого успеха и результата и не только не имеет права на внимание, но и подлежит по законам наказанию за подделку. Император Иоанн V согласился с таким решением трибунала, который и выдал Хиландарскому монастырю соответствующую грамоту. Подписали же ее следующие судьи: митрополит Серр Савва, кафигумен Великой Лавры иеромонах Иаков, игумен монастыря Богоматери Спиленископье архимандрит и протосинкелл Григорий, иеромонах Каракалла Григорий, иеромонах Макарий Софиан, великий эконом священной Лавры Феофан, Феодосии Ватопедский, дикеофилакс митрополии Серрской Николай Милыд, сакелларий той же митрополии Мануил Ризик, хартофилакс Серрской митрополии диакон Феодор Кувара, сакеллий той же митрополии Феодор Муланхрин, тавулларий той же митрополии Иоанн Авалантис, «слуга святого моего повелителя, всесчастливейшего владыки вселенский судья Орест. ('Ορέστης), заведующий войском (ό έπι του στρατού), (вселенские судьи) – «слуга святого моего повелителя, всесчастливейшего владыки Димитрий Комнин Евдемоноиоанн, слуга святого моего повелителя, всесчастливейшего владыки Никита Педиасим», а скрепил документ хартофилакс Серр и диакон Кувара.⁷⁰⁸

Однако Исарис не удовлетворился таким решением суда и частным образом продолжал предъявлять Хиландарскому монастырю свои требования об уплате ему денег. Наконец в апреле 1374 г. состоялось соглашение между Исарисом и Хиландарским монастырем по делу о наследстве Георгия Станеси. Обе стороны явились перед почтенным царским секретом и заключили мир на следующих условиях: монастырь уплатит Исарису 200 дукатов, а Исарис и его родные, с ведома митрополита Фессалоники, пречестного и экзарха всей Фессалии кир Дорофея, и вселенского суда (είδήσει... και της καθολικής κρίσεως), в присутствии и свидетелей, письменно обещались, что ни он, Исарис, ни его мать и дети, ни родственники их не будут впредь предъявлять никаких требований к монастырю, не будут жаловаться царю и обращаться в суд царский, или церковный, или общественный (εις κρίσην αύθεντικήν ή έκκλησιαστικήν ή δημοσιακήν), в противном же случае виновный лишается защиты всякого суда и обязан уплатить Хиландарскому монастырю вдвое больше того, сколько Исарис получил от монахов. Акт примирения подписали Исарис, его родственники и свидетели, а также Фессалоникийский митрополит Дорофей и «слуги» державного и святого царя Димитрий Ангел, протонотарий Никита Сотирион Маникаисти и великий хартуларий Ласкарис Метохит, состоявшие, вероятно, и вселенскими судьями.⁷⁰⁹

Затем, в г. Лариссе обязанности «вселенского судьи ромеев» исполнял местный митрополит Антоний. Сведение об этом содержится в указе от 1362 г. царя и самодержца Сербии и Романии Стефана Душана относительно привилегий Метеорских монастырей Преображения Господня и Св. Троицы. Стефан Душан в своем указе предписал, чтобы эти обители беспрепятственно владели виноградниками, нивами и всем, что у них есть, по силе грамоты, данной им Ларисским митрополитом, кафолическим судьей ромеев кир Антонием.⁷¹⁰

Были вселенские судьи и на острове Лимносе, как это видно из послания патриарха Антония IV от мая 1395 г. к Лимносскому архиепископу относительно иеродиакона Иоанна, который обвинялся в убийстве своей жены. Судебное о нем дело рассматривалось вселенскими судьями о. Лимноса, которые в своем письменном решении (το κρισιμόγραφον) признали его невиновным в преступлении. Архиепископ Лимноса, в свою очередь, представил патриарху прошение (αναφορά), в котором также высказался в пользу невиновности иеродиакона Иоанна. Поэтому патриарх и Св. синод постановили, что Иоанн может быть возведен в сан пресвитера, имеет право взять от тестя своих детей и приданое жены и заботиться о них, а тесть не должен беспокоить его своими притязаниями.⁷¹¹

Прочную организацию институт вселенских судей получил и в Трапезунтской империи, под управлением «Великих Комнинов». Здесь деятельность вселенских судей отчетливо выступает во второй половине XIV в. Так, в 1367 г. священник прихода Хортокопия Георгий вместе со своим зятем Царуга, который пользовался большим влиянием, завладел двумя участками пахотной земли в этом селе, которые принадлежали соседнему монастырю св. Иоанна Предтечи, именуемому Завулон, или Вазелон. Тогда игумен монастыря иеромонах Никодим обратился с жалобой к судье всей области Мацуки (κριτής πάσης Ματσούκας). Последний прибыл на место, осмотрел спорные участки и выслушал доводы той и другой стороны в присутствии заслуживающих доверия старцев (ενώπιον και αξιόπιστων γερόντων), исследовал документы и кодекс монастыря и постановил решение в пользу игумена Никодима, которому и выдал соответствующую судебную грамоту (το κρισιμόγραφον), засвидетельствованную и другими лицами. Грамота имеет следующую подпись: «† Слуга святого нашего повелителя и царя Великого Комнина и судья всей Мацуки и орфанотроф Севаст Пилина».⁷¹² Спустя один год возник спор из-за участка пахотной земли в селе Гианнакантон, принадлежавшего тому же монастырю, и игумен Никодим обратился с жалобой к Трапезунтскому императору Иоанну Алексею III. Последний прислал судью царского дворца и всего Трапезунта, эконома Великой Церкви Георгия Доранита, который решил дело в пользу монастыря Завулона и выдал игумену свое письменное постановление (γράμμα, γραφή). Из него видно, что судья при расследовании дела обращался к свидетельству местных старожилов (διεκρίναμεν με τους τοπικούς γέροντας) и рассматривал документы (τάς γραφάς), которые игумен Никодим представил в доказательство права монастыря на владение спорным участком. Судебное постановление подписали: «† Слуга святого повелителя и царя Великого Комнина и судья царского дворца и всего Трапезунта, смиренный эконом Великой Церкви Георгий Доранит. † Алексей Камахин. † Прокопий Хантжари».⁷¹³ Несомненно, эконом Георгий был именно вселенским судьей Трапезунта.

Игумен Вазелона иеромонах Никодим не только защищал имущественные права монастыря, но и оказывал помощь парикам, когда их обижали сильные соседи. Так, в его игуменство некто Феодор Цамиот в отсутствие парика Михаила Халепа овладел его пастбищем. Последний, возвратившись на родину, возбудил судебный иск к Цамиоту перед вселенскими судьями Трапезунта. В июле 1381 г. было издано судебное решение следующего содержания. Михаил Халеп представил жалобу против Феодора Цамиота, говоря, что то пастбище, которым он владел свыше семидесяти лет, Цамиот беззаконно захватил в его отсутствие и без всякого его ведома, обратившись к дуке Мацуки и получив от него некоторую судебную грамоту. На суд явился и Цамиот, представил грамоту, под которой подписался и Скутерий, и объяснил, что в отсутствие Халепа дука и пинкерн⁷¹⁴ выдал ему грамоту по одному только свидетельству некоей Хапсавы Севасты. Судьи вызвали и Скутерия, который, будучи спрошен под присягой, показал, что в то время, когда он проживал в Трапезунте, в Мацуке была получена грамота от дуки, которая и была им подписана как справедливая; лиц же, подлежащих суду, он не видел и оправдательных их речей не слышал. Цамиот выразил желание вызвать на суд свидетелями Георгия Алексопула и его жену Севасту как знающих, что пастбище принадлежит ему, тем более что у дуки он оправдывался их показаниями. Согласно этой просьбе судьи вызвали свидетелей, хотя это и было излишне. Но и эти свидетели не дали убедительных доказательств в пользу Цамиота, сославшись на давние слухи и на других лиц. Судьи на основании всех данных выяснили, что ни Цамиот, ни отец его в предшествующее время не владели пастбищем в Зепиресине, где находилось пастбище Халепа, и не причиняли последнему никаких беспокойств, и постановили, что грамота дуки должна считаться недействительной и не имеющей силы как составленная ошибочно, на основании свидетельства одного только лица и без необходимой законной формальности; Михаил же Халеп должен беспрепятственно и неотъемлемо владеть участком в Зепиресине согласно многолетнему и весьма древнему наследственному своему праву и применительно к изъяснению священных законов. И если бы Цамиот или сторона его попытались представить документ в противодействие настоящему решению, то должны заплатить штраф в 20 аспр. Судебное постановление (το κρισιμόγραφον) подписали: «† Вселенские судьи богоспасаемого и богохранимого города Трапезунта и всех областей, † Слуга державного нашего повелителя и царя Великого Комнина и татас⁷¹⁵ царского дворца Феодор Евнух, † Слуга святого повелителя и царя Великого Комнина, дука и глава (κεφαλή) всей области Мацуки пинкерн Георгий Симати. † Скевофилакс Константин Лазаропул. † Кафигумен честного и святого монастыря Завулона иеромонах Никодим Лазаропул».⁷¹⁶

В июле 1386 г. император Иоанн Алексей III Великий Комнин посетил монахов, подвизавшихся на горе Завулона, и пожаловал им соседние села и земли, подтвердив свою милость и особой грамотой. В последней и было отмечено, что вместе с царем к монахам прибыли дуки «и судьи богоспасаемого и богохранимого города Трапезунта», среди которых в грамоте были поименованы: великий коноставл и глава всей области Мацуки Константин Тцанихит, татас царского двора Феодор Евнух, дукс и глава всей области Трапезунта и пинкерн Георгий Симати и другие лица, в числе семи.⁷¹⁷

Вселенские судьи существовали в Трапезунте и в последующее время, причем они иногда назывались «царскими старцами (γέροντες βασιλιχοί)». Так, в сентябре 1415 г. в местности Хора состоялось письменное судебное решение (κρισιμόγραφον) по делу парика Андрея, у которого оспаривал право на пользование двумя ореховыми деревьями Георгий Харсонит. Судьи, выслушав показания истца и ответчика, каждый из которых утверждал, что деревья принадлежат ему, вызвали двух свидетелей, которые под страхом епитимий (μετά έπιτιμίου) и заявили: «Те ореховые деревья отрясал (έτίνασσε) Андрей, а Харсонита мы никогда не видели, чтобы он вместе с Андреем ел или делил орехи». И суд постановил, чтобы Андрей владел ореховыми деревьями, как и подтвердили свидетели, а Харсонит и его сторона не должны беспокоить Андрея, в противном случае им грозит штраф в 500 аспр, а настоящее судебное решение должно сохранять силу перед всяким законом и во всяком судебном учреждении (έν παντι δικαστηρίω). Документы подписали: «† Судьи по тому же делу, царские старцы Андроник Царуа и Конста Стратиги. † Примикирий Феодор Псален, † Дука Лев Ликодопул.† Игумен Завулона иеромонах Лазарь». Для большей безопасности и твердости настоящую судебную грамоту (κρίσιμος γραφή) как правильную и законную подписал и дука Феодор Кисори.⁷¹⁸

Вообще, вселенские судьи выполняли свое назначение в пределах Трапезунтской империи почти вплоть до ее падения (1461 г.), как об этом свидетельствуют и другие документы с их решениями по судебным делам имущественного характера.⁷¹⁹

Далее, известный византийский историк Георгий Франдзи в 1446 г. был императором Мануилом II Палеологом назначен епархом Спарты, а вместе и вселенским судьей для этой области. Император, дав Франдзи такое назначение, советовал ему избегать в управлении и суде несправедливости и человекоугодничества и больше всего охранять законы, воздерживаться от принятия подарков, которые могут поколебать справедливость и настолько ослепить, что судья может подвергать осуждению и невиновных. Судье, судящему народ Господень и единоплеменных христиан, надлежит иметь и три следующие добродетели: правую веру в Бога и верность тому, кто вручил ему это звание, истину в своих речах и физическое целомудрие. А согласно Апостольским Постановлениям, судья должен быть нелицеприятен, не снисходить или чрезмерно льстить богатому и не щадить бедных, не взирать на лицо сильного и не миловать в суде бедного, потому что суд принадлежит Богу. Справедливый должен стремиться к справедливости, и неправда никогда не будет приятна справедливому.⁷²⁰ Такими началами должен был, по наставлению императора Мануила Палеолога, руководствоваться каждый судья, преимущественно же вселенский. А в 1447 г. в Мизифре (в Спарте) вселенским судьей состоял Николай Вуллиот Агаллон, который титуловался как «δικανικός και καθολικός κριτής».⁷²¹

Насколько жизненно и повсеместно было в Византии учреждение вселенского суда, об этом свидетельствует и образец (τύπος) царского указа о назначении экзарха тавуллариев, обязанного составлять в пределах той или иной димархии купчие, брачные договоры и прочие гражданские контракты. Экзарху предписывается составлять все эти акты по точному смыслу законов, по господствующему и благословному древнему обычаю и согласно образцу, указанному ему вселенскими судьями ромеев. Отмеченный царский указ был издан в XIV в. и применялся вплоть до падения Византии.⁷²² А во многих списках Распространенного Прохирона (Prochiron Auctum), законодательного памятника начала XIV в., были помещены указы императора Андроника III о вселенских судьях и клятвенное обещание последних как необходимое дополнение к правовому руководству, имевшему практическое применение по всей Византии.⁷²³

Институт вселенских судей представлял оригинальное учреждение в составе судебных организаций, созданных в эпоху средневекового византинизма. Идейное его обоснование заключалось в присущем византийскому обществу интенсивном стремлении к водворению правды в обществе и государстве, к утверждению законности в жизни и деятельности и к применению принципа равенства перед судом, а правовое его осуществление покоилось на принципе симфонии в отношениях между Церковью и государством в Византии. Вселенский суд – это творческое выражение гармонического союза двух самостоятельных властей в Византии – гражданской и церковной, совместным участием которых на пути к моральному совершенству он и был создан. Отсюда – смешанный состав вселенских судей, которые избирались царем и патриархом из лиц светских и духовных. Отсюда – двойственный источник законной правды, которым вселенские судьи руководствовались, именно – прежде всего и главным образом Св. Евангелие, а затем Номоканон и Василики. Отсюда и клятва судей перед Св. Евангелием, церковные епитимьи, налагавшиеся на осужденных в качестве наказания, присутствие светских вселенских судей в Патриаршем Константинопольском синоде при рассмотрении некоторых судебных дел.⁷²⁴ В царствование Андроника III столичные вселенские судьи и заседали в храме Св. Софии.⁷²⁵ При всем том они образовали царский – по преимуществу – секрет, или совет (το βασιλικόν σέκρετον). А в Трапезунте вселенские судьи именовались и царскими старцами (γέροντες βασιλικοί). Это значит, что институт вселенских судей представлял верховную инстанцию имперского суда, был судом императорским. Он, как уже отмечалось, и заменил прежний суд «божественных судей», или «судей вила на Ипподроме», как деятель и орган верховного императорского суда. Примечательно, что историк Никифор Григора, давший указание на совершение судопроизводства вселенских судей в храме Св. Софии, говорит и о председательстве здесь василевса Андроника III вместе с патриархом, которое фактически осуществлялось, конечно, нечасто, а также – и о царском выходе (βήματος γενομένου)⁷²⁶ в храм Св. Софии для выражения воли и для проявления власти василевса на суде соответственно основным его прерогативам и существенным полномочиям.

Круг ведомства вселенского суда был весьма обширен: de jure ему подлежали все жители Византии, светские и духовные, даже сам царь. Но это, конечно, не значит, что институт вселенских судей упразднил все другие инстанции византийского суда – духовного и светского, гражданского и военного. Все они сохранили свое существование как низшие и верхние инстанции – в отношении к верховному императорскому суду вселенских судей. В этом же последнем суде рассматривались прежде всего дела наиболее важного и государственного значения и дела высших архонтов Империи. Затем, сюда направлялись из светских и духовных судов всей Империи дела по апелляциями и кассациям, если решения этих судов, особенно духовных, не относились к предметам, не подлежавшим апелляции или кассации. Наконец и самое важное – к суду вселенских судей мог обращаться, минуя все инстанции ординарного суда, всякий член византийского общества, искавший правды, – бедный и богатый, знатный и простой, архонт всякого чина и должности и подчиненные ему, стратиоты и т. д. В этом праве суппликации (δέησις) византийских граждан, упраздненной в 1095 г. императором Алексеем I Комнином⁷²⁷ и вновь восстановленной императорами Андроником II и Андроником III Палеологами, и заключалась главная особенность института вселенских судей, делавшая его для всех грозным и страшным. В Константинополе был восстановлен «царский секрет» вселенских судей, куда каждый ромей, минуя обычные инстанции светского и духовного суда, мог переносить свое судебное дело и просить справедливого решения, возглавляемого волей и милостью самого василевса, а также участием Вселенского патриарха. Мало того, вселенские судьи имели право привлекать к судебной ответственности и тех, кто, по соображениям личного свойства, не желал бы делать достоянием гласности тот или иной проступок. Так было de jure, a de facto юрисдикция вселенских судей, как можно видеть из немногих сохранившихся документов, распространялась лишь на гражданские дела клириков, монахов и мирян, касавшиеся владения землей, аренды, приданого, денежного долга, клеветы и злословия и т. п. Судопроизводство вселенских судей совершалось с обычными формальностями – в присутствии истца и ответчика, по показаниям свидетелей, на основании относящихся к делу документов и пр. Судьи постановляли свое решение, которое записывалось в особом акте (σεκρετικόν γράμμα, το κρισιμόγραφον, ή γραφή). Последний выдавался истцу и имел законную силу во всех имперских судах и во всякое время. На основании решения вселенских судей император выдавал просителю свой указ (πρόσταγμα), имевший непререкаемый авторитет, как волеизъявление василевса, этого источника закона и правды и верховного судьи в государстве. Вселенские судьи Константинополя решали дела коллегиально, как свидетельствуют их подписи в документах, и по большинству голосов, но каждый из них мог выступать и единолично, по указанию или назначению василевса, причем в последнем случае допускалась и апелляция ко всей коллегии вселенских судей. Митрополит Апроса Иосиф имел, как вселенский судья, особого секретаря. И это указывает на единоличную юрисдикцию столичных вселенских судей. А в городах и крепостях Империи были, несомненно, лишь отдельные представители института вселенского суда, за исключением больших городов, каковы, например, Фессалоника и Трапезунт. Сеть же учреждений вселенского суда покрывала всю Византийскую империю. Новый суд приобрел жизненное значение и сохранил свои функции вплоть до падения Византии.⁷²⁸ При этом ввиду наибольшего торжества церковных идей в последнее время существования Империи и вследствие преобладающего воздействия канонов в области правовых отношений ромеев, вселенский суд стал исполняться преимущественно духовными лицами, как это было, например, на острове Кипр,⁷²⁹а вместе с тем постепенно и объединил в круг своего ведомства почти все гражданские судебные дела и до известной степени заменил для населения Византии судебную деятельность эпархов, друнгариев, квесторов и преторов, сохранивших накануне падения Империи лишь номинальное значение. Так вселенский суд сделался под руководством духовенства органом оцерковляющего воздействия на общественную среду и подготовил ту обширную и разностороннюю юрисдикцию Вселенского патриарха и епархиальных архиереев, которая получила определенную регламентацию в турецкий период истории Константинопольской церкви. Значит, институт вселенских судей не только является характерным созданием византинизма, преимущественно церковного, и дополнительно свидетельствует о творческом расцвете заложенных в его основе идей, даже в печальный период всеобщего смятения (σύγχυσις) в Византии, находившейся накануне своей политической гибели, но и служит одним из посредствующих исторических звеньев между византинизмом и неоэллинизмом и содействует более правильному и глубокому пониманию внутреннего могущества и творческой силы, которыми характеризуется судьба православной Константинопольской церкви в период турецкого над нею ига.⁷³⁰ В этом непосредственном и опосредованном историческом значении замечательного византийского института вселенских судей и содержится оправдание необходимого научного его освещения и исследования.