Жития святых епископов Херсонских

См.: Латышев В. В. Жития святых епископов Херсонских. Исследования и тексты // Записки имп. АН. – СПб., 1906. – Серия VIII по историко-филолог. отд. – Т. 8. – № 3. – С. 12–13; ср.: Гийу А. Византийская цивилизация. – Екатеринбург, 2005. – С. 358

Правление императора Диоклетиана приходится на 284–305 гг. н.э.

...идолы и бесы чествовались – kai eidola men etimonto kai daimones.

B греческом тексте – Ermon. C учетом эразмовой системы произношения может читаться как Гермон.

В переводе в квадратных скобках В. В. Латышевым поставлены слова, отсутствующие в оригинале, но прибавленные для ясности смысла.

...престол Иерусалимской церкви – tes Ierosolumon ekklesias ton thronon. Иерусалимская церковь получила статус патриархата не ранее 325 г. на Соборе в Никее, а добилась его официального закрепления лишь в конце VII в. (подр. см.: Лебедев А. П. Духовенство древней Вселенской Церкви от времен апостольских до X века. – СПб., 1997. – С. 196–199; Поснов М. Э. История христианской Церкви. – К., – С. 291–292; Успенский Ф. И. История Византийской империи VI–IX в. – M., – С. 197; История Византии. – M., 1967. – Т. 1. – С. 154–155; Шульц Г. Й. Візантійська літургія: Свідчення віри та значення символів. – Львів, 2002. – С. 20;). Поэтому определение «патриархата» Ермона 303–311 гг. не выдерживает критики и, по сути дела, является очередным современным мифом (ср.: «Святая земля – Херсонес» / Подгот. Л. Пражская // Слава Севастополя. – 2004. – №52 (21742). – 20 марта. – С. 3).

В греческом оригинале – choran, что можно перевести как «области».

Соответствует 300 г. н.э., однако надо учесть, что великие гонения христиан начались в 302 г. и продолжались три года. Считается, что Ермон (Гермон, Гермоген) стал Иерусалимским епископом в 18-м году правления Диоклетиана, то есть в 302 г. (Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI–X веках no Р. Хр. // Памятники христианского Херсонеса. – M., 1908. – Вып. 3. – С. 20). Тем не менее стоит обратить внимание на сравнительную точность знания херсонесского агиографа относительно времени епископства этого Иерусалимского предстоятеля, что говорит в пользу давних и устойчивых контактов Херсонеса с Палестиной и Сирией.

Имя Ефрема, вероятно, тоже взято из реестров Иерусалимской епископии, где он назван 13-м по счету (Франко I. Сьвятий Климент у Корсуні // Записки наукового товариства ім. Шевченка. – Львів, 1903. – Т. 56. – Кн.6. – С. 165).

В подлиннике – tois meresi tes Tourkias, То есть области Великой Евразийской Степи, которые находились под властью тюркютов («древних тюрок»), появившихся в результате смешения части хунну с племенами телесцев – подданых каганата жужанов (джурджанов). В 552 г. возник Великий кагант тюркютов, который, разгромив жужанов, через три года покорил всю степь от Кореи и Манчжурии до Каспийского и Черного морей. В 576 г. тюрки овладели Боспором и, видимо, вторглись в Юго-Западный Крым. Раньше этого времени херсониты не имели оснований обращать на них внимание. Если исходить из текста Жития, в самом Херсоне Ефрем, очевидно, не побывал и поэтому его нельзя считать одним из первых епископов Херсонских. Он вел свою миссионерскую деятельность в областях, сопредельных с городом, вероятно, среди гунно-булгар, кутригуров и утигуров. В синаксарном Житии херсонских мучеников говорится, что патриарх Ермон отправил проповедников в страну (область) Тавроскифов, Ефрема – в Скифию, а Василея – в Херсон {Латышев В. В. Жития святых епископов Херсонских. Исследования и тексты. – С. 63, 18 сл.). В старославянских версиях местом деятельности Ефрема менее определенно названы «поганские страны» или «тирикийские», в которых, вероятно, следует видеть искаженное обозначение все тех же «туркских областей» греческого оригинала (Латышеѳ В. В. Указ. соч. – С. 7, 19). Указание об отправке Ефрема «в Оугры» в церковно-славянской проложной версии 1685 г. (Франко I. Сьвятий Климент... – С. 155), видимо, уже следствие позднейшей попытки перевода «Туркии» в более понятную современникам «страну угров», то есть венгров или турок византийских источников, как их стали называть на Руси с X в. Далее в тексте греческого Жития Херсон вполне определенно указан входящим в состав «провинции Тавро- скифии» (tes Tauroskython eparchias), в чем, вероятно, зафиксировалось название этой епархии-провинции во второй половине VI.

Это имя правильнее передавать в соответствии с греческим оригиналом – Basileus (Василей), на что обратил внимание уже И. Я. Франко (Франко I. Сьвятий Климент... – С. 157). Однако в историографии его принято озвучивать как Василий (Basileios). Следует также заметить, что образцом для агиографа мог послужить рассказ про Василея из малоазийской Амасии, горячего борца за православие, который принял мученическую смерть по приговору императора Лициния в 319 г. Об этом сообщалось у св. Афанасия, автора Житий святых, и в хронике Евсевия (подр. см.: Франко I. Сьвятий Климент... – С. 165).

Свидетельство безымянного херсонского агиографа о посылке Иерусалимским епископом рукоположенных им миссионеров в столь отдаленный район, как Херсонес Таврический якобы уже в правление Диоклетиана, не соответствует действительному положению вещей, ибо до III Вселенского синода, состоявшегося в Эфесе в 431 г., Иерусалимская Церковь не играла значительной роли в христианском мире. Подобную миссионерскую деятельность она стала вести только к VII в., что совпадает по времени с редакцией Житий свв. епископов Херсонских. Вероятно, легенда, составленная в Херсонесе, явилась отзвуком борьбы Херсонесского епископа за автокефалию с Константинопольским патриархатом, который стремился подчинить себе все епархии. Борьба завершилась в 451 г. на IV синоде в Халкидоне, который повернул дело к выгоде патриархата и упразднил херсонесскую автокефалию. 28-е правило синода определяло, что отныне «...святейший престол Константинопольской святейшей церкви имел право посвящать митрополитов в диоцез Понта, Азии и Фракии, а в тех областях этих епархий, которые заняты варварами, и епископов» (Деяния Вселенских соборов. – СПб, 1996. – Т. 3. – С. 142–143). Видимо, первоначальное предание хранило сведения о независимости Херсонесской епископии от Константинополя, но позднее, в окончательном варианте оно было переработано и отредактировано херсонским агиографом в интересах патриархата, отчего в нем и получились варианты: по одному – главное место принадлежит Еферию, посланнику от Иерусалимского предстоятеля, но при большой поддержке и содействии императора Константина I; по другому – главное значение признается за Капитоном, присланным от Константинопольского патриарха почти на целое столетие позже иерусалимских миссионеров, почему ему и была установлена память отдельно от всех прочих херсонесских святых, не 7 марта, а 22 декабря (см.: Франко I. Сьвятий Климент у Корсуш. – С. 163–164; Спиридонов Д. С. Д-р И. Франко. Святый Климент у Корсуни. 1902–1905. Львов (Критико-библиографическая заметка) // ИТУАК. – 1914. – № 51. – С. 269; Васильев А. А. Готы в Крыму. Ч. 1 // ИРАИМК. – Пг., 1921. – Вып. 1. – С. 270; Зубаръ В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. – К., 2000. – С. 91 (там же библиография вопроса).

Kateidolon – статуй языческих богов греко-римского пантеона.

...бесам – daimosi (демонам), то есть совершавший обряды античного культа. Это соответствует эпохе Диоклетиана и даже Константина I, когда поклонение языческим богам официально продолжалось и после провозглашения веротерпимости (эдикт 311 г., Миланский эдикт 315 г.)

...посередине – kata to meson. Очевидно, на главной площади – агоре, на месте которой ныне высится Владимирский собор.

...граждане – politai (политы).

В этих словах Василия может проглядывать отражение монофиситских воззрений, осужденных на синоде в Халкидоне в 451 г., но продолжавших пользоваться популярностью в Сирии, Палестины, Египта и, видимо, находивших, сторонников в среде населения Херсона и Таврики (см.: Зубарь В. M., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. – К., 2000. – С. 87–88).

...в некой пещере, именуемой Парфеноном – spelaion tini Parthenoni. Название пещеры производно от греческого Парфенос – Дева. О соображениях, относительно этого места, см.; Сорочан С. Б., Зубарь В. M., Марченко Л. В. Херсонес – Херсон – Корсунь. – К., 2003. – С. 104–110.

Речь идет о неком tes poleos proton – представителе местной муниципальной знати, одном из протов или протевонов – «первенствующих», которых в городе было несколько десятков (ср: Феофан «Хронография», 711/712 г.; Никифор «Краткая история», 711/712 г.; о протевонах подр. см.: Сорочан С. Б. Государственное устройство раннесредневекового Херсона и «призраки самоуправления» // ВВ. – 2003. – Т. 62 (87). – С. 23–27; Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. – VI в. н.э. Очерки истории и культуры. – Харьков, 2004. – С. 535).

...вне города – tes poleos ехо. Очевидно, на загородном некрополе около Карантинной или Песочной бухты. Христианская практика устройства погребений в городских храмах, церквах, часовнях или рядом с ними утверждалась постепенно и вошла в распространение не ранее VI в. Но даже тогда это нельзя было делать без разрешения епископа. Запрет одинаково касался всех граждан – знатных, простых, бедных, богатых, и формально был отменен только в конце IX в. василевсом Львом VI (см.: Тяжелов А. Законы греческих императоров в отношении к церкви после Юстиниана. – M., 1876. – С. 107; Сорочан С. Б. Византия IV–IX веков: этюды рынка. – Харьков, 1998. – С. 9).

...быстро приходят в город – tin polin tachos katalambanousi. Следует учесть, что с точки зрения агиографа все последующие события, связанные с розысками Василея, происходили в городе, а не за егопределами.

...в пещере – kan to spelaio). Речь идет о так называемом Парфеноне (ср. гл.4).

В рукописи – syn iereysi dusi. Если учесть, что в Херсоне не было узаконенной христианской общины, значит, епископ Василей либо прибыл в город с этими двумя спутниками священнического звания, иереями, либо совершил хиротонию на месте над двумя крещенными и обученных церковной службе херсонеситами. После гибели епископа один из них уедет в ромейские земли, в район Дарданелл (см. § 10). В Житии из грузинской минеи он назван «тамошним (т.е. херсонесским – C. С.) учеником» епископа Василея (ср.: §3).

...к гробу – ton taphon (к могиле, гробнице, склепу).

^127....с сродниками умершего – to nekro prosekousi.

Под «потребным для крещения» следует понимать сосуд с водой, елей для миропомазания и, очевидно, потир, вино и просфору для последующего обязательного причастия.

В подлиннике – mystagogias remata legei. Уточнение, что обряд был совершен над покойным «как бы над живым» (os ері zonti), указывает, что сотавитель Жития жил гораздо позже описываемых им событий IV в., поскольку в этом столетии решением Карфагенского синода была запрещена практика крещения и причащения мертвых (см.: Федосик В. А. Таинства без тайн. Возникновение и социальная сущность первых христианских таинств. – Минск, 1979. – С. 132).

...освящает воду – to ydor agiazei. Это происходило путем чтения молитв и крестного знамения воды.

...возливает ее на отрока – katacheei tou neaniskou. Примечательно, что для составителя Жития главная часть крещального обряда уже не предусматривала обязательного троекратного погружения, характерного для раннего христианства, и было заменено возлиянием, окроплением, что стало повсеместным лишь к VI в.

В подлиннике – ten epikiesin epeipon tes agias triados.

...благодать божественного крещения – baptismatos charin. Согласно литургии древней Церкви, обряд крещения состоял из трех частей: подготовки к крещению, собственно крещения и таинства миропомазания (Катанский А. Догматическое учение о семи церковных таинствах в творениях древнейших отцов церкви до Оригена включительно. – СПб., 1877. – С. 277). Совершать его мог либо епископ, либо пресвитер с благословения первого (О крещении // Тетуплиан. Избранное / Под ред. A. А. Столярова. – M., 1994. – С. 102). Знакомство с основами христианства называлось «оглашением» (от греческого katecheo – слышать что-либо из речи других) (Алмазов А. История чинопоследований таинства крещения и миропомазания. – Казань, 1885. – С. 31). До VI–VII вв. без этого нельзя было принять крещение. Только «вскормив как молоком словами оглашения», готовящемуся стать христианином (фотизомену – «просвещенному») давали «для вкушения твердую пищу догматов» (Василий Великий. Творения. – Изд. 3-е. – Сергиев Посад, 1892. – Т. 4. – С. 208). Так было утверждено в 364 г. на Лаодикийском синоде (46 правило) и подтверждено на VI Вселенском синоде, состоявшемся в Константинополе в ноябре 680 – сентябре 681 г. (78 правило): «Посвящающийся к крещению должен выучить веру наизусть» (Деяния девяти поместных соборов. – Казань, 1877. – С. 58; Деяния Вселенских соборов – Казань, 1882. – Т. 6. – С. 306). Впрочем, уже с VI в. в практику достаточно широко вошло крещение младенцев, и поэтому институт катехумената стал в это время быстро уходить в прошлое, а огласительное наставление перестали связывать с крещением (Алмазов А. История чинопоследований ... – С. 39). Как бы то ни было, первые епископы Херсона начинали со «слова истины» (tes aletheias), поскольку это был единственный возможный пут к крещению. Согласно практике древней Церкви, собственно крещение начиналось с осенения крестным знамением (Алмазов А. Указ. соч. – С. 109), как это сделал Василий, согласно старославянской версии Жития (Латышев В. В. Жития св. епископов Херсонских. – С. 45). Далее на крещаемого епископ возлагал руку, произнося при этом молитву. Заканчивалось крещение троекратным погружением в освященную воду (Алмазов А. Указ. соч. – С. 252). Причем, уже по собственно крещение начиналось с осенения крестным знамением (Алмазов А. Указ. соч. – С. 109), как это сделал Василий, согласно старославянской версии Жития (Латышев В. В. Жития св. епископов Херсонских. – С. 45). Далее на крещаемого епископ возлагал руку, произнося при этом молитву. Заканчивалось крещение троекратным погружением в освященную воду (Алмазов А. Указ. соч. – С. 252). Причем, уже по утверждению Тертуллиана, «любая вода ... получает таинство освящения, как только призывается Бог» (Тертуплиан. О крещении. – С. 95). Таким образом, вода, возлитая на отрока, была освящена св. Василием во время самой службы, которая, скорее всего, происходила прямо внутри склепа. Уже с IV в. широкое распространение получило крещение через обливание, поскольку многие принимали христианство только перед смертью или будучи тяжело больны (Алмазов А. Указ.соч. – С. 306). Пример крещения через обливание, точнее, возливание освященной воды и дает данный эпизод из жизни св. Василия. Учитывая, что Житие было составлено не позже начала VII в., крещение через возливание воды практиковалось в это время. Этот обряд сохранился, видимо, и в эпоху иконоборства, в VIII–IX вв., на что косвенно могут указывать находки в Херсонесе белоглиняных расписных кружек литургического значения, употреблявшихся в таких случаях (Залесская В. Н. Византийские белоглиняные расписные кружки и киликовидные чашки // СА. – 1984. – N 4. – С. 220; Залесская В. Н. Прикладное искусство Византии IV–XII вв. – СПб., 1997. – С. 25). Снаружи они украшались полихромной росписью в виде больших кругов с более мелкими, крестообразно расположенными кружочками внутри, а на внутренней стороне дна помещалось выполненное черной краской изображение креста с перекрещивающимися концами. Следует заметить, что уже с III в. распространилась крещальная формула в виде призыва св. Троицы, произнесенная св. Василием. В изложении Антиохийского патриарха Севера (IV в.) она звучала следующим образом: «Крещается раб Божий (имярек) во имя Отца аминь, Сына аминь, и Святаго духа для жизни во веки веков» (Алмазов А. Указ. соч. – С. 338). Причем «аминь» произносил клир. В случае из Жития можно предположить, что это сделали двое пришедших с Василием иереев. Крещальной формулой и закончил обряд Херсонский епископ. Таким образом, крещение в ранневизантийском Херсоне, совершаемое епископами, если бы оно было совершено над живым неофитом, в целом вполне соответствовало бы 7 канону II Вселенского синода (381 г.) и 95 правилу VI Вселенского синода. В них говорилось, что сначала изъявивших желание принять крещение «делали христианам», потом катехуменами – «оглашенными», после чего «заставляли бывать в церкви и слушать Писания и тогда уже крещаем» (Деяния Вселенских соборов. – Казань, 1877. – Т. 1. – С. 273; Деяния Вселенских соборов. – Казань, 1882. – Т. 6. – С. 310). Как уже сказано, крещение связывалось с освящением водой, после чего следовало миропомазание. В Житии о нем не упоминается, однако едва ли епископ Василий уклонился от постановлений соборов, подчеркивавших: «... подобает просвещаемым после крещения быть помазанными небесным миром» (Лаодикийский синод, 48 канон – Деяния девяти поместных соборов. – С. 48). Тем паче, объяснение этого таинства было дано уже первыми отцами церкви. Так, Тертуллиан считал, что погружение в воду – это Иоанн Креститель, а помазание – сам Иисус Христос, поскольку погружение омывает грехи, а помазание с возложением рук дарует самого Духа Святого (см.: Катанский А. Догматическое учение ... – С. 278). Его символ – голубь присутствует в мозаике пола помещения крещальни при «базилике в базилике» и может являться косвенным свидетельством того, что обряд миропомазания совершался тут же, а не в соседнем отдельном помещении, дверной проем в которое из крещальной комнаты не прослеживается (Косцюшко-Валюжинич К. К. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1888–1900 гг. // Архив НЗХТ. – Д. № 1. – Л. 5; Рыжов С. Г. Новые данные о «базилике в базилике» // Античный мир. Византия. – Харьков, 1997. – С. 291–297). По окончании обряда знатным крещаемым давали испить молока (иногда с медом) из литургических кружек (Звалесская В. Н. Прикладное искусство Византии. – С. 25).

...по совершении обычного таинства, причащаются и самих пречистых тайн –tes synethous telestheises mystagogias metalambanousi kai ton achranton auton mysterion. Речь идет о совершении важнейшей составной части литургии – Евхаристии. Согласно Новому Завету, это таинство установил сам Сын Божий, который благословил хлеб, роздав его ученикам, со словами: «...примите, ядите: сие есть Тело Мое» (Матф. 26. 26–27). А потом, подавая чашу с вином, произнес: «...пейте, ...сие есть Кровь моя» (Марк, 14. 24). С того времени причащение совершается хлебом и вином. Литургические хлебцы – просфоры имели вид кружка или крохотной булки с изображением креста и, согласно особенности Восточной церкви, надписью кругом (Рудаков В. Е. Просфора // Христианство. Энциклопедический словарь. – М., 1994. – Т. 2. – С. 404). В Херсонесе известны находки раннесредневековой керамической поминальной просфоры (диаметр в основании – 87 мм, высота – 75 мм) и круглых глиняных штампов для литургического хлеба с изображением креста с расширяющимися концами, заполненными двумя рядами крестиков в квадратах и с надписью «Божественное благословение и всеобщая победа, Иисус Христос, един Бог», которая стала типичной формулой с начала VIII в. (ОАК за 1905 г. – СПб., 1908. – С. 47, рис. 46; Косцюшко-Валюжинич К. К. Отчет о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1905 году // ИАК. – 1907. – Вып. 25. – С. 148, рис.34; Залесская В. Н. Памятники средневековой греческой эпиграфики из Северного Причерноморья // ВВ. – 1988. – Т. 49. – С. 206, рис. 4–5; Седикова Л. В. Раскопки водохранилища в Херсонесе // Археологические исследования в Крыму. 1994 г. – Симферополь, 1994. – С. 239; Седикова Л. В., Сидоренко В. А. Надписи на средневековой керамике из раскопок водохранилища в Херсонесе // МАИЭТ. – 1996. – Вып. 5. – С. 106–107, рис.1). Красное вино, согласно 32-у правилу VI Вселенского синода, смешивалось с теплой водой («теплотой»), что было введено уже в конце IV в. Иоанном Златоустом для ознаменования «теплотворной благодати Духа Святого» (Деяния вселенских соборов. – Казань, 1882. – Т. 6. – С. 295; Гоголь Н. В. Размышления о божественной литургии. – М., 1990. – С. 56). Затем священник ставил дискос с Агнцем (большой просфорой) на голову диакона, брал в руки потир – святую чашу, над которой были произнесены слова Нового Завета между Богом и людьми. Известно всего три таких сосуда средневекового времени, литургическое происхождение которых доказано. Один из них херсонесский, датируется XI–XII вв. (Коробков Д. Ю. Археологическая литература о потирах Восточной церкви // Византия: кумуляция и трансляция культур. IX Сюзюмовские чтения. Тезисы докл. – Екатеринбург, 1997. – С. 23). С потиром священник выходил из алтаря на солею храма для совершения причащения верующих. Но прежде в алтаре, который в этот момент воплощал горницу, где была уготована вечеря, при закрытых дверях, происходило причащение священников. «И одним только священным лицам дозволено входить в алтарь и (там) причащаться» – гласит 19-е правило Лаодикийского синода (Деяния девяти поместных соборов. – Казань, 1877. – С. 52). В завершении священник творил отпуск литургии или, как сказано ниже в гл. 14 Житий свв. епископов Херсонских, «давал мир народу». Все это указывает, что лишь при Василии в Херонесе появились первые крещенные, но едва ли этого было достаточно для образования епархии. Единственным памятником, надежно указывающим на наличие христиан в городе в правление Константина I, является фрагмент большой керамической чаши с процарапанным изображением креста и граффити «Боже помоги... Константину Великому» (Романчук А. И., Соломоник Э. И. Несколько надписей на средневековой керамике Херсонеса // ВВ. – 1987. – Т. 48. – С. 98–99).

...эллинов – Ellenas. Синоним «неверных». Эллинами византийцы называли язычников, иудеев, всех, кто не верил в Христа.

...в пещеру – to spelaion.

...no площади – tes plateias (в старославянских вариантах перевода «по стегнам града» или «по гостинцу гродноуоуму», то есть по центру города). Следует иметь в виду, что под термином платиа (е plateia) чаще всего подразумевали городскую площадь, но иногда это же слово выступало как синоним dromoi – «широкая дорога» (Сорочан С. Б. Византия IV–IX вв.... – С. 174).

Еп otini topo kiona to plethos ta nyn ton piston estesan kai stauron timon eis proskynesin epano toutou katepexan – речь идет o том, что ко времени составления Житий херсонесские христиане («нынешняя община верных» – to plethos to nyn ton piston) поставили на том месте, где мученически погиб епископ Василей, некий памятный знак, колонну-стелу. В старославянском варианте Жития по этому поводу говорится следующее: «...пришедше к пештеря идеже имяше святий епископ и обретеше его и поврезоше и за нозе. Влаяахя и по гостинцу градноуоуму. Пришедеше же на то место идеже няня кръястъни стлеп поставиша, животворяштии крест имяшт на себе. Сам т святий епископ отдаст душя» (Житие и страсть святых отец и епископов бывших Василея, Капитона, мученых в Херсоне // Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. – M., 1911. – Вып. 2. – С. 161). Другой вариант перевода содержит отличия: «Элины на убой святого дерзнути. И пришедше в пещеру, идеже вселение святый имеяше епископ, и обретше и связавше ему нози влачиша и по стегнам града. Пришедше же на место, идеже христиане столп имущ горе животворный крест поставиша, сам епископ отда душю» (Месяца марта в седьмой день Житие святых отец епископ Василея и Капитона мучившемася в Херсонесе // Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. – М., 1911. – Вып. 2. – С. 166). Но при любом варианте следует подчеркнуть, что крест был установлен членами паройкии «для поклонения» (eis proskunesin) не над могилой Василия, а над местом его кончины, которое приобрело характер местной реликвии, мемория (ср.: Корпусова В. М. Об одной особенности христианского погребального обряда средневекового населения Восточного Крыма // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси – Украины. Материалы науч. конф. – К.; Судак, 2002. – С. 136). Самые ранние христианские стелы из Херсонеса датируются IV–V вв. Это надгробие Теодоракиса и памятник, найденный в 1996 г. недалеко от загородного храма Богоматери Влахернской (Соломоник Э. И. Религиозная жизнь в северо-понтийских городах позднеантичного времени по эпиграфическим памятникам // ВДИ. – 1973. – № 1. – С. 58; Созник В. В., Туровский Е. Я., Иванов А. В. Новый христианский памятник из некрополя Херсонеса у Карантинной бухты // Археология. – 1997. – №1. – С. 64–68; Херсонес Таврический в I в. до н.э. – VI в. н.э. Очерки истории и культуры. – Харьков, 2004. – С. 562, рис.277). Последний имел изображение креста, напоминающего четырехлепестковую розетку, вписанную в круг. В силу двузначности изображения памятник относят к числу одной из самых ранних христианских стел, которая несет на себе традиции античных надгробных рельефов, хотя похожие изображения циркульного креста продолжали встречаться в Крыму и в VIII–XIII вв. (ср.: Виноградов А. Ю., Джанов А. В. Греческие надписи Сугдеи // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2004. – С. 407, 413). Памятники подобного типа с изображением креста в круге могли иметь культово-мемориальный характер и устанавливались на платформе под открытым небом поблизости от церкви. Очевидно, нечто похожее представлял собой столп (kiona), поставленный херсонитами «для поклонения» на месте убийства епископа Василия. Примечательно также, что большинство известных херсонесских надгробных стел в форме креста или с изображением креста относятся примерно к VI столетию (см.: Византийский Херсон. Каталог выставки. – М., 1991. – С. 26–29, № 10–14; Херсонес Таврический в I в. До н.э. – VI в. н.э. – С. 621, рис. 308). В качестве комментария к § 4–8 Жития могут быт привлечены следующие соображения Д. В. Айналова по поводу приведенных ориентиров: «В минейной редакции Димитрия Ростовского [Минеи-Четьи, под 7 марта] эти топографические указания греческой и славянской Супрасльской версии частью опущены, частью изменены в связи с какой-то интерполяцией текста. Здесь св. Василевс приходит в Херсонес, но жители «избиша и изгнаша его от града. Он же отшедь в некую гору, седяше в пещере. Отстояше же та гора от Херсона яко сто стадий и нарицаема Парфенон, сиесть Девича, понеже на горе той бе капище и идол некия девицы еллинския богини». После крещения князя Херсонитского, сын которого был воскрешен св. Василевсом, народ извлекает его не из пещеры, а уже из дома: «извлекше его из храмины его, связаша ему нозе» и проч. Его хоронят с честью, но место погребения не указано. В изложении минейной редакции, таким образом, заметно явное забвение топографии Херсонеса и его святынь, а Парфенон с идолом еллинской богини девицы, отнесенной за сто стадий от Херсонеса, по-видимому, смешался с мифом о мысе Парфенион и превратился в храм Артемиды, в то время как Парфенон намекает на почитание Афины. Топографические данные жития св. Василевса дают известную последовательность пути от пещеры Парфенона внутри города к площади, затем к столбу с крестом и отсюда к западным воротам, носившим название «Иера». Отсюда следует, что мученический путь св. Василевса в Херсонесе шел с востока на запад. Я оставляю для другой статьи доказательства того, что пещера Парфенона до сих пор существует на левой стороне главной улицы Херсонеса, пересекавшей город с востока на запад. Эта таинственная пещера не раз была уже описана археологами, и я сам еще видел остатки лестницы, ведшей внутрь пещеры. Я описал ее подробно в первом выпуске «Христ. Древностей Херсонеса» под № 35 (§ XV, с.121–122) и обещал дать надлежащее объяснение ей, что и постараюсь сделать при обзоре исторической топографии Херсонеса. В данном случае обращаю внимание лишь на то обстоятельство, что площадь Херсонеса действительно есть второй западный пункт мученического пути, а указываемый житием столб с крестом, как и площадь и самые западные пункты –городские ворота «Иера» и западная городская стена, неукоснительно заставляют предполагать существование внутри Херсонеса пещеры Парфенона и почитания ее, как места пребывания первого херсонеского просветителя и мученика» (Айналов Д. В. Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе // Древности. – М., 1915.–Т. 25 (отд. отт.). – С. 14–16).

...вне города – exo tes poleos. Очевидно, речь идет о том, что тело Василея было вытащено за пределы оборонительных стен в район 8–9 куртины через так называемые Святые (ta Iera) или, в старославянском варианте, Красные (Прекрасные, Красивые) ворота (е Omorthi aulaporta) («теложе влекше вне врат слышаштних ся иера извлекше»; «тело же влекше вне красных врат извергоша» (Житие и страсть святых отец и епископов бывших Василея, Капитона, мученых в Херсоне. – С. 161; Месяца марта в седьмой день Житие святых отец епископ Василея и Капитона мучившемася в Херсонесе // Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. – М., 1911. – Вып. 2. – С. 166). Они идентифицируются с Западными большими воротами города, от которых ныне не осталось и следа, но «прекрасных», по отзывам путешественников, видевших их. Из того немного, что было найдено в ходе раскопок и что записали и зарисовали очевидцы, наблюдавшие их в начале XIX в., можно понять, что Западные ворота были заключены между двумя толстыми стенами-пилонами, перекрытыми сводом, либо находились в особой коридорообразной постройке. Проход закрывали двухстворчатые двери, в качестве подпятников для вращения которых были использованы два пьедестала от статуй с надписями III в. до н.э. и II в. н.э. (см.: Сорочан С. Б., Зубаръ В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. – Харьков, 2000. – С. 648, 654–655). Называть Красные ворота центральными будет некорректно, поскольку город имел в это время по меньшей мере двое главных ворот. Столь же ошибочно считать, что Красные ворота находились «у башен XII и XIII», то есть в 14 куртине (ср.: Романчук А. И. Очерки истории и археологии византийского Херсона. – Екатеринбург, 2000. – С. 52, прим.63). На самом деле, там находились Южные («Мертвые») ворота. Кроме того, невозможно согласится с мнением, что тексты греческого и старославянского списков источника являлись «...переработками древнего херсонесского предания, выполненными с утратой подробностей, искажением деталей, потерей местного колорита» (Юрочкин В. Ю., Джанов А. В. Церковная история Херсонеса V в. // Церковная археология Южной Руси. – Симферополь, 2002. – С. 51). Эти детали, при их правильном понимании, предельно точны.

Умирающего христиане окружали особым вниманием. Уже на I Вселенском синоде (325 г.) было постановлено: «...находящемуся при смерти, просящему причащения святых тайн, епископ...должен преподать Святые Дары», так что отходящий в мир иной «...не должен быть лишен последнего необходимейшего напутствия (правило 13–е) (Деяния Вселенских соборов. – Казань, 1880. – Т. 1. – С. 57). При одре умерших святых происходили различные природные явления (гром, буря, землетрясение и др.) или, как в Житии, всю ночь светила яркая звезда (см: Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. – М., 1992. – С. 62). Вообще, тело умершего являлось объектом того, чтобы выказать искреннюю любовь к ушедшему из жизни. Не случайно, как самое страшное наказание для св. Климента Римского и его почитателей, явился приказ посланца императора Траяна бросить мученика «на глубину моря», «дабы и тело его не досталось христианам» («да не начнут христиане...чтити его№) (ср. Мучения св. Климента / Пер. Ф. Терновский // ЗООИД. – 1877. – Т. 10. – С. 157; Мучение св. Климента, архиепископа римского // Макарий (Булгаков). История русской Церкви. – М., 1994. – С. 333).

...честно погребли его вне города – exo tes poleos entimos katethento («вне города погребен почтенно»). Славянская редакция уточняет место: «вьнъ стънъ на западъ града – «вне стен на запад от города» (Жития свв. Ефрема, Василея, Евгения, Агафодора, Елпидия, Еферия и Капитона в Супрасльской рукописи // Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. – М., 1911. – Вып. 2. – С. 161). Все языческие некрополи находились за пределами городских стен. Эта черта была связана с боязнью осквернить святыни захоронениями мертвых внутри города (Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. – С. 60). Расширение городской территории в единственно возможном, западном направлении привело к тому, что не ранее V в., а скорее, во второй четверти VI в., находящаяся здесь часть некрополя была включена в черту города и застроена (Белов Г. Д. Западная оборонительная стена и некрополь возле нее (раскопки 1948 г.) // МИА. – 1959. – № 34. – С. 243). Этим объясняются находки 68 могильных сооружений римского времени (вплоть до IV в. включительно) на территории около 226 м2 у Западной базилики, то есть внутри новых, раннесредневековых стен и под ними (склепы № 1308,1309). Один из этих склепов рядомс приморской оконечностью первой куртины старой, античной оборонительной стены был превращен в гробничный меморий (mnema), не исключено, именно св. Василия, и вошел в Западный монастырский комплекс с базиликальным храмом св. Леонтия (см.: Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель... – С. 643–649; ср.: Ростовцев М. Античная декоративная живопись на юге России. Т. 1. Описание и исследование памятников. – СПб., 1914. – С. 472, 506; Беляев С. А. История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Макарий (Булгаков). История русской Церкви – М., 1994. – Кн.1. – С. 56). Над склепом, как показали раскопки, был выстроен небольшой одноапсидный храмик с мозаичным полом («часовня Г») (Косцюшко-Валюжинич К. К. Отчет о раскопках за 1891 г. // ОАК за 1891 г. – СПб., 1893. – С. 13; Косцюшко-Валюжинич К. К. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1901 г. И ИАК. – СПб., 1902. – Вып. 4. – С. 67). В склепе была одна высеченная в скале и оштукатуренная широкая, низкая лежанка, игравшая роль локулы. Вход имел мраморный порог, а потолок – превосходный, до сих пор не рухнувший кирпичный свод художественной кладки. Примечательно, что гробничный евктирион строился с таким расчетом, чтобы захватить находившуюся под ним усыпальницу и в соответствии с направлением склепа, что нарушило единую ориентацию мартирия и находившейся в нескольких метрах отсюда Западной базилики. Вероятно, архитектурное оформление памятника произошло не ранее второй четверти и не позже конца VI в., одновременно со строительством всего базиликального комплекса (ср.: Завадская И. А. Раннесредневековые храмы западной части Херсонеса // МАИЭТ. – 1998. – Вып. 6. – С. 335, 341; Romancuk A. Zur Geschichte des Kultbaus in fruh- und Mittelbyzantinischen Cherson // АДСВ: Византия и средневековый Крым. – Екатеринбург, 1998. – С. 278). Более того, хронологически оно могла совпасть с возведением мемориального «столпа» с крестом для поклонения над местом гибели св. Василея (см. выше, гл.8).

...из спутников – ton synonton. Очевидно, из числа тех двух вышеупомянутых священнослужителей-иереев, что присутствовали при чуде с умершим отроком (см. § 7). Впрочем, в тексте Житий из грузинской минеи речь идет об одном из «тамошних учеников» Василея (см. ниже § 3).

В подлиннике – tou Ellespontou mere – земли, очевидно, примыкавшие к проливу Геллеспонт, ныне – Дарданеллы. В «Синекдиме» Иерокла, отразившем административное деление Византии на рубеже V–VI вв., под № 21 значится eparchia El­lespontou – небольшая провинция, находившаяся южнее Вифинии и захватывавшая берег Дарданелл (Hönigmann E. Le Synecdemos d’Hierocles et l’opuscule geographique de Georges de Chypre. Texte, introd., comment, et cartes par E. Hönigmann. – Bruxelles, 1939). «Епархии гг. Синопы и Амасии» там не располагались (ср.: Юрочкин В. Ю., Джанов A. В. Церковная история... – С. 56).

Следует подчеркнуть, что епископы, по словам агиографа, были посланы пред- стоятелем Иерусалима в Геллеспонт, но сами не являлись «выходцами из «стран Геллеспонтских» (ср.: Юрочкин В. Ю., Джанов A. В. Указ. соч. – С. 56).

Здесь особенно ярко выступает желание агиографа ужать события и превратить легенду в историю. Иначе трудно объяснить парадокс одновременного пастырского служения трех епископов в одном центре. Скорее всего, деятельность сменявших один другого Евгения, Агафодора и Елпидия пришлась на вторую и третью четверть IV столетия (Цукерман К. Епископы и гарнизон Херсона в IV в. // МАИЭТ. – (1994) 1995. – Вып. 4. – С. 549). П. Д. Диатроптов вообще отказывает им в существовании, считая этих епископов, как и предыдущего, Василея, плодом позднейшего вымысла, поскольку они не могли быть посланы из Иерусалима, хотя это не мешает ему считать, что христианская община Херсо- неса возникла в результате миссионерской деятельности уже в первой четверти IV в. (Диатроптов П.Д. Некоторые дискуссионные моменты начального этапа христианизации Северного Причерноморья // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси – Украины. Материалы науч. конф. – К.; Судак, 2002. – С. 99).

Ioudaious – евреев, исповедующих иудаизм. Они фигурируют во всех списках Житий, но примечательно, что агиограф не упоминул их в связи с участием в убийстве Василия, возлагая всю вину только на язычников, «поклонников идолов». Возможно, они были включены в текст произвольно, как дань жанру (Могаричев Ю. М. Иудеи в византийском Крыму (V–XII вв.) по данным письменных источников // Символ в философии и религии. Тезисы докл. и сообщ. – Севастополь, 2004. – С. 30). Тем не ме- нее редкие, фрагментарные сведения об иудеях находят подтверждение в наличии иудейской общины в позднеантичном Херсонесе, а переделка предполагаемой синагоги конца IV – первой половины V вв. в квартале XIX на северном берегу в один из ранних христианских храмов указывает на неожиданно быстрое, не исключено, насильственное изменение, которое претерпела здесь иудейская диаспора, потерявшая былое влияние (см.: Сломоник Э. И. Древнейшие еврейские поселения и общины в Крыму // Евреи Крыма. Очерки истории. – Симферополь, 1997; Коробков Д. Ю. Античные керамические лампы с иудейской сакральной символикой // Музей – хранительпамятников сакральной культуры. – СПб., 1997; Коробков Д. Ю. От язычества к христианству, от синагоги – к церкви? // Херсонес Таврический. У истоков мировых религий. Материалы науч. конф. – Севастополь, 2001. – С. 72–75; Могаричев Ю. M. К вопросу о раннесредневековых иудейских общинах в Крыму // X. сб. – 2003. – Вып. 12. – С. 287–288).

...эллиное – Ellenas, То есть поклоняющихся языческим богам. Впрочем, под эллинами иногда понимали и евреев (подр. см.: Lange de N. Hebraism and Hellenism: The Case of Byzantine Jewry // Poetics Today. – 1998. – Vol. 19. – P. 129–146).

B старославянских редакциях, являвшихся версией переводов с греческих текстов, встречается следующая, очень важная конкретизация: «Оумершаа же телеса ихъ извлекоша из града враты, имиже мертвыхъ...» (Страдания свв. священномучеников Ефрема, Василея, Евгения, Агафодора, Елпидия, Еферия и Капитона, в Херсоне в различное время епископствовавших. Минеи четьи // Макарий (Булгаков). История русской Церкви. – M., 1994. – Кн.1. – С. 327). В грузинской минее (см. ниже § 3) в свою очередь присутствует уточнение, что мертвые тела их выбросили безжалостно из города и бросили на восточной стороне на съедение псам». Следовательно, Мертвы- ми (е Nekriaulaporta) херсониты называли городские ворота, расположенные против обширного некрополя около Карантинной бухты, а название их объяснимо тем, что через них выносили покойников для погребения на расположенном напротив обширном кладбище. Они были устроены в I в н. э. в куртине, между башнями XII и XIII и их остатки свидетельствовали скорее всего о двухпилонном устройстве. Оба пилона имели ширину около 2 м каждый и выступали наружу главной оборонительной стены, образуя коридорообразный проход длиной 9 м и шириной 5 м. На расстоянии 2 м от наружного входа находился запор. А. Л. Бертье-Делагард предполагал, что пилоны «... представляли как бы проезд через башню и, конечно, имели над собой башенный ярус обороны, заменяя вместе с тем и башню», почему куртина 14 и была оставлена такой длинной (ок. 65 м) (Бертье-Делагард А. Л. О Херсонесе // ИАК. – 1907. – Вып. 21. – С. 135; Якобсон А. Л. Раннесредневековый Херсонес // МИА. – 1959. – N» 63. – С. 85; Сорочан С. Б., Зубарь В. M., Марченко Л. В. Жизнь и гибель... – С. 676).

Свидетельство о мученической смерти всех трех подвижников вызывает сомнение, ибо оно было уже невозможно в эту эпоху

Православная церковь чтит память Семи священномучеников Херсонских 20 марта, учитывая мученичество первого епископа Василия 7 марта по византийскому стилю. Но относить гибель Евгения, Агафодора и Елпидия к 7 марту 311 г., значит, противоречить житийному первоисточнику (ср.: «Святая земля – Херсонес». – С. 3).

...любочестно погребли – timesantes philotimos katethento («с почестями по- гребли»), Указание на то, что погребение состоялось «на восточной стороне» («на въсточьнъінхъ странахъ») говорит в пользу того предположения, что это было совершено на участке загородного некрополя около Карантинной бухты, возможно, в вырубных склепах позднеримского времени. Однако это вовсе не значит, что таковыми стали именно склепы с христианской фресковой росписью, выполненной не ранее конца V в. Тем не менее, ссылаясь на характер фресок фессалоникских склепов конца III–VI вв., протоиерей Александр Пелин считает, что их формальное совпадение с росписью херсонесских склепов достаточно для того, чтобы вернуться к предложенной М. И. Ростовцевым и вызывающей обоснованные возражения дати- ровке IV – начала V вв. (Протоиерей Александр Пелин. Топография христианского Херсонеса IV–XIV века; Дисс. ... канд. богословия / Московская Духовная академия. – Сергиев Посад, 2001. – С. 72–73; ср.: Зубарь В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. – С. 58–95).

Составитель Житий свв. епископов Херсонских в очередной раз, очевидно, пытался показать, что традиция епископства в Херсоне идет из Иерусалима, а с другой стороны, отмечал неудачу первых попыток христианизации местного населения. Как уже было сказано, эти разногласия исследователи пытаются объяснить тем, что сна- чала была изменена легенда о иерусалимской миссии, показывающая независимость херсонесской церкви от Константинопольского патриархата, а затем после IV Халкидонского синода 451 г. именно Константинопольский патриархат позаимствовал эту легенду, внеся некоторые изменения, чтобы показать, что окончательно утвердится в Херсонесе христианство смогло только с помощь. Константинополя.

...Эферий – Aitherios. Имя Эвферия (Еферия) Херсонского значится в списке представителей «Скифской области», участников II Вселенского синода 381 г. в Константинополе, а на епископскую кафедру он взошел, вероятно, в правление императора Валента (364–378) (Деяния Вселенских соборов; В 4 т. – СПб., 1996. – Т. 1. – С. 141; Цукерман К. Указ. соч. – С. 547–549; ГлушакА. C., Наумова H. В. Христианство в Хер- сонесе и на Боспоре // Боги Тавриды. История религий народов Крыма. – Севастополь, – С. 96). Поскольку провинция Малая Скифия входила в диоцез Фракия, Херсонес мог примыкать к этой области не только в военно-административном, но и в церковном отношении (Завадская И. А. Христианизация ранневизантийского Херсонеса (ІѴ–І вв.) // МАИЭТ. – 2003. – Вып. 10. – С. 417).

Остров Алсос, Альсос (Alsos) или остров Св. Еферия (Ельферия) традиционно отождествлялся с о. Березань напротив дельты Днепра. Другая гипотеза, высказанная уже В. В. Латышевым, идентифицирует о. Св. Еферия с западной частью Кинбурнского полуострова (Кинбурнской косы), которая в древности представляла собой остров, омываемый лиманом, морем и рукавом Днепра (Погорелая В. В. Остров св. Эферия // Древнейшие государства на территории СССР. 1984 г. – M., 1985. – С. 188–198). Как бы то ни было, он находился недалеко от устья Днепра и, судя по его упоминанию во всех версиях Житий свв. епископов Херсонских, был хорошо известен херсонитам, очевидно, как район богатых рыбных промыслов задолго до того времени, когда это отразил русско-византийский договор 944/945 г.

Верные, обрядив усопшего – Peristeilantes oun оі pistoi ton nekron («тело верные облачили в одежды»). Приготовляя усопшего к погребению его обычно заворачивали в белые ткани, сильно пропитанные благовониями (Попяковская M. A., Чекалова A. А. Византия: быт и нравы. – Свердловск, 1989. – С. 97).

...честно погребают – thaptousin entimos («в чести хоронят»).

...воздвигают столп у могилы и на нем водружают крест – kai kiona pros to tapho egeirousi kai touto stauron ephistosi («стелу сверху могилы воздвигли и на ней крест по- ставили»). Ср. выше с рассказом об установке «столпа» в Херсоне над местом гибели св. Василия (гл.8).

Разные редакции источника сохранили разные версии судьбы Эвферия или Астерия. Так, греческий текст рукописи Московской Синодальной библиотеки рассказывает об отправке святого из Иерусалима и постигшей его смерти на острове Алсос (острове св. Еферия), куда он был загнан по пути в Херсон. И. Я. Франко полагал, что тут мы имеем самую старую, первую версию Жития св. Еферия (Астерия) (Франко I. Сьвятий Климент... – С. 161). Однако текст Житий из грузинской минеи (гл.4), краткий синаксарный вариант Житий из Минология Василия II (конец X – начало XI вв.) и рукопись XIV в. с пространной версией Житий, изданная Ф. Алкином, сообщают об окончании «зимы эллинского безумия'и о прибытии епископа в Херсон, возврате его в Константинополь за подкреплением – отрядом солдат-стратиотов, с которыми он, вернувшись в очередной раз в город, изгнал из него неверных, поселив на их место принявших крещение и даже «построил церкви». Доложив императору о содеянном, он отправился вновь в Херсон, но не достигнув его, умер на острове Алсос (см.: Латышев В. В. Жития св. епископов Херсонских. – С. 18–20; Halkin F. La passion des sept eveques de Cherson (Crimee) // AB. – 1984. – T. 102. – P. 253–261). Следовательно, в этих случаях события были отредактированы в проконстантинопольском духе, отражающем позднюю версию Житий.

В греческом оригинале – «идоломании» (eidolomanias).

Здесь проглядывает стремление агиографа, отраженное во всех версиях Житий, максимально приблизить обращение херсонитов в истинную веру к легендарным временам Константина I (306–337).

Следуя реконструируемой исторической хронологии событий, назначение Капитона на епископскую кафедру в Херсон, скорее всего, произошло в середине 380-х – начале 390-х гг., до смерти Феодосия I (395 г.). Примечательно, что в кратких синаксарях в статье от 22 декабря, под которой упоминается Капитон, назначение епископа приписывается «великому императору Феодосию ... после смерти епископа Эферия» (Латышев В. В. Жития св. епископов Херсонских. – С. 19; Цукерман К. Указ. соч. – С. 548–549).

Речь идет о прибытии вместе с Капитоном регулярной имперской воинской части из 500 стратиотов (pentakosiois stratiotais) и Феоны, который назван «обладающим властью (начальствованием)» (kai Theona to ten epistasian echonti) (cp.: McGeer E., Kazdan A. Stratiotes // The Oxford Dictionary of Byzantium. – New York; Oxford, 1991. – Vol. 2. – P. 1965–1966). He исключено, что это говорит о том, что «надзор (внимание, забота)» (epistasia) посланника императора, подкрепленная опорой на солидную профессиональную вооруженную силу, распространялись и на главу местного управления – «венценосца и первенствующего», архонта города и прочих членов совета, протевонов, оказавшихся у него в подчинении (ср.: Константин Багрянородный. 06 управлении империей. – M., 1989. – Гл.53. 2–233, с.246–259). Такая ситуация, как и насаждение христианства с помощью войск, невозможны в эпоху Константина I, на что давно обратили внимание исследователи (Мещеряков В. Ф. Прникнення християнства в Херсонес Таврійський // Вісник Харківського ун-ту. – 1975. – №118. – Історія. – Вип. 9. – С. 103; Диатроптов П. Д. Распространение христианства в Херсонесе Таврическом в IV–VI вв. // Античная гражданская община. – M., 1986. – С. 134).

Фразу можно понимать двояко: либо херсонесские христиане, находившиеся в сложных отношениях с языческим большинством, были изгнаны из города и поэтому оказались вне его стен (ехо tes poleos), либо члены небольшой местной паройкии – общины «верных» специально вышли встречать посланцев императора, что представ- ляется более вероятным (ср.: Глушак A. C., Наумова H. В. Христианство в Херсонесе и на Боспоре. – С. 85). Следует заметить, что в любом случае источник недвусмысленно указывает на присутствие христиан в Херсоне уже до Капитона.

К одной из куртин городской оборонительной стены (to teichos).

...войдя внутрь города – tes poleos endon genomenos.

...дав мир народу – kai eirenen dous to lao. Этим, как правило, завершалась обедня, после чего священник благословлял народ, который, целуя крест, расходился (ср.: Мень А. Православное богослужение. Слово. Таинство. Образ. – М., 1991. – С. 50).

...большая толпа – de plethous («площадная толпа»).

...две печи, разожженные для выделки извести для нашего храма – kaminoi duo

pros asbestou poiesin anaphtheisai tou emeteron naou. Очевидно, херсонеситы собира лись обновлять языческий храм, поскольку, если учесть прибытие Капитона из Константинополя не раньше 10 марта – открытия навигационного сезона, приближался знаменательный для горожан праздник Партений, справлявшийся в марте-апреле и посвященный главной патронессе города – высокочтимой богине Деве. В этом нельзя усматривать некое отставание херсонеситов от общего положения, их затянувшееся отклонение от процессов, шедших в Империи, ибо в Риме до конца IV в. тоже еще приносили жертвы языческим богам (Буасье Г. Падение язычества. Исследование последствий религиозной борьбы на Западе в IV в. – СПб., 1892. – С. 411–414; Trombley F. R. Hellenic Religion and Christianization C.370–529. – Leiden; New York; Koln, 1993. – Vol. 1. – P. 10–34). Упомянутые в тексте Жития две печи (kaminoi duo) позднее обрели свое место на карте святых реликвий Херсона и над ними был сооружено мемориальное купольное здание (№47), которое, судя по находкам в засыпи под его полом и в субструкции под северной апсидой, уже существовало к третьей четверти – концу VI в. (Сазанов А. В. Амфорный комплекс первой четверти VII в. н.э. из Северо-Восточного района Херсонеса // МАИЭТ. – 1991. – Вып. 2. – С. 67; Сазанов А. В. Города и поселения Северного Причерноморья раневизантийского времени: Автореф. д и с .... докт ист. наук / МГУ. – М., 1999. – С. 20,35, табл. 11; Голофаст Л. А. Стекло ранневизантийского Херсонеса // МАИЭТ. – 2001. – Вып. 8. – С. 109, комплекс 7; Голофаст Л. А. Штампы V–VII вв. на посуде группы «Фокейской краснолаковой» из раскопок Херсонесского городища // МАИЭТ. – 2002. – Вып. 9. – С. 139, №6, рис.1,7; с. 155, N63–64, рис.4, 7–8; с.166, №126, рис. 7,13; Сазанов А. В. К вопросу о времени сооружения четырехапсидного храма Херсонеса // X. сб. – 2004. – Вып. 13. – С. 202–210; ср.: Юрочкин В. Ю., Джанов А. В. Церковная история... – С. 59–62)

В греческом тексте – prosschomen. Этим словом диакон или священник во время богослужения приглашает присутствующих к особому вниманию для выслушивания Божественного учения или, как в данном случае, для уразумения совершаемого таинства или обряда, имеющего мистическое значение (Полный православный богословский энциклопедический словарь. – M., 1992. – Т. 1. – Стлб.550).

Мотив печи взят из апокрифа о смерти апостола Матфея, где говорится о святом, что стоял невредимым в огне, а также из книги Даниила (три отрока в огненной пещи). Этот агиографический штамп вообще повторяется в апокрифах и христианских легендах очень часто (подр. см.: Франко I. Сьвятий Климент у Корсуні. – С. 164). He удивительно, что он вдохновил херсонского агиографа. Вскоре после составления Жития о чуде епископа Капитона, не ранее третьей четверти VI в. херсонеситы воздвигли над остатками известеобжигательной печи, которую они связали с деяниями епископа Капитона, своеобразный «футляр» – тетраконхиальный теофанический мартирий (№ 47) на западной оконечности городища, недалеко от Западных (Святых или Красивых) ворот (см.: Сорочан С. Б., Зубаръ В. M., Марченко J1. В. Жизнь и гибель Херсонеса. – С. 666–669).

... народ – ochlon. Речь идет о толпе.

...воинов – stratiotais. Эти стратиоты, прибывшие из Константинополя, выступают в Житии гарантами, но примечательно, что херсонеситы-язычники, споря с Капитоном, доверяют им как беспристрастным посредникам. Упоминание же об удивлении воинов, позволяет думать, что среди них не все были крещенными.

В Супрасльской рукописи Житий указаны еще одни участники обряда крещения – крестные отцы, которыми были «града того верные и с тем святым епископом пришедшие воины» (Жития святых Ефрема, Василия, Евгения, Агафодора, Елпидия, Еферия, Капитона по Супрасльской рукрписи // Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. – М., 1911. – Вып. 2. – С. 162). Несмотря на упоминание крестных родителей уже у Тертуллиана, функции, исполняемы ими при обряде, остаются не ясны (О крещении // Тертуллиан. Избранное. – С. 18).

В оригинале – anestese te kai naon echomenon tautes ep’ onomati tou protou kai kiryphaiou ton apostolon Petrou. Скорее всего, строительство первого христианского храма Херсонеса произошло на городском теменосе, расположенном на Восточной площади города (Сорочан С. Б. Где находился херсонесский храм св. Петра? // Херсонес Таврический. У истоков мировых религий. Материалы науч. конф. – Севастополь, – С. 3–6). Другие версии не отвечают наличию языческих храмов на этом месте. Так, Уваровская базилика была построена на месте прежних жилых усадеб в кварталах IV–V, ранний храм на месте базилики 1935 г. – на приморской площади между 10-й и 11-й поперечными улицами, где в первые века н.э., видимо, располагался рыбный рынок – опсополион. Ранней «базилике на холме» («базилике Б») тоже предшествовали жилые усадьбы и мастерские. Единственным надежным ориентиром в восточной части города, как подчеркивают Жития, выступает теменос, вполне подходящий для укоренившегося среди херсонитов названия Парфенон.

Агиограф имел ввиду I Вселенский синод в северо-малоазийской Никее в 325, на котором 300 собравшихся епископов осудили арианство и выработали «Символ веры». На этом соборе, вероятно, присутствовала Боспорский епископ Кадм (Глушак A. C., Наумова H. В. Христианство в Херсонесе и на Боспоре. – С. 91).

С его семьей, родственниками (paggene).

...постоянно жил при нем В Херсоне – synoikein auto dienekos kata ten Chersona. Из вышепреведенного рассказа достоверно лишь то, что официальное принятие херсонеситов в лоно Церкви произошло с помощью военной силы, принудительно, и инициатива этого исходила из Константинополя.

...восточная часть города – to anatolikoteron tes poleos meros. Примечательно, что она была отдана жителями и что их отсюда, из жилых кварталов и усадеб, никто насильно не выселял. Если учесть, что восточная часть города совпадает с припор- товой частью Херсонеса около Карантинной бухты, тогда становится понятным, что размещение солдат Феоны произошло в соответствии с давней традицией как раз в тех кварталах, которые в свое время занимала римская канаба и которые примыкали к цитадели, где находилась штаб-квартира командования римской вексилляции и гарнизона (Зубарь В. М. Херсонес Таврический и Римская империя. – К., 1994. – С. 93–95; Сапрыкин С. Ю., Дъячков C. В. Новый римский алтарь из Херсонеса // ВДИ. – №4. – С. 77; Зубарь В. М. По поводу интерпретации и датировки некоторых памятников, связанных с римским военным присутствием в Херсонесе Таврическом // ВДИ. – 2002. – №2. – С. 85–87). Видимо, опора на эту традицию объясняет такую сговорчивость херсонеситов.

...именно от региона – egoun аро tou regeonos. Под выражением regeonos подразумевалась административно-социальная организация, унаследованная от римской эпохи. Она была связана с ортогональной конфигурацией города, делившегося на 4-е примерно равных части – regiones – пересечением главной продольной (cardo maxi­mus) и главной поперечной улиц (decumanus maximus). По крайней мере до VI в. включительно население каждого региона (meros) отвечало за ремонт и обновление оборонительных стен города на своем участке (Corpus juris civilis. – Berolini, 1895. – Vol. 2: Codex lustinianus / Rec. P. Krueger. – VII. 12.2; XI. 31; XI. 69).

B рукописи – tes legomenes mikras agoras – «так называемой маленькой (малой) агоры». В версии грузинского Жития (см. ниже § 9) – «от региона, называемого малым торжищем».

...дo места, названного Парфеноном – kai mechri tou Parthenonos onomasmenou topou.

...доныне – mechri tes deyro, to есть до времени, когда составлялись Жития свв. епископов Херсонских. Надо полагать, этот агороним сохранялся и позднее, все время существования города.

...близкие к храму апостола Петра – ta to nao tou apostolou plesiazonta Petrou.

... «Феониной стороной» – «Феоновкой», «Феоной» (ta Theona). В греческих рукописях Парижской Национальной библиотеки 1587 и 1617 указывается, что Капитон, утвердившись в Херсоне, задумал разрушить храм tou Partheniou eidalou legomenou («так называемый идола Парфения») и построить взамен церковь св. Петра (Франко I. Сьвятий Климент... – С. 159–160). В синаксарной статье от 22 декабря тоже объясняется, что новосозданная церковь апостола Петра заменила храм богини Парфенос, а примыкающий к ней район сохранил старое название Парфенон. Большинство исследователей связывает его с самой крупной базиликой города – Уваровской (№ 23), расположенной на северном берегу и являвшейся кафедральным храмом города. Однако есть основания считать этот храм посвященным апостолам Петру и Павлу, а храм апостола Петра локализовывать на Восточной площади города, где располагался прежний языческий теменос и где находилась крупная Восточная базилика (№36) с крещальней при ней, остатки которой зафиксировал К. К. Косцюшко-Валюжинич (подр. см.: Сорочан С. Б. Византия IV–IX веков: этюды рынка. – С. 7–8; Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель... – С. 460–461, 576–583, 593–600; Сорочан С. Б. О храме во имя апостола Петра в раннесредневековом Херсонесе / Херсоне // Восток – Запад: межконфессиональный диалог. Тезисы докл. и сообщ. – Севастополь, 2002. – С. 37–38). Насильственное превращение херсонесского Парфенона в церковь при активном участии имперских властей и епископа вполне соответствовало политике Феодосия I, в результате которой в середине 380-х гг. последовало массовое закрытие языческих храмов, а в 391 г. был принят закон, окончательно запретивший их функционирование.