Менандр Протиктор. История
(написана после 582 г., как продолжение истории константинопольского ритора и адвоката Агафия Миринейского. Ее автор служил при дворе одним из протикторов – почетных царских телохранителей и, вероятно, умер при императоре Тиверии Маврикии, чьим расположением пользовался67. Сочинение дошло в многочисленных фрагментах из эксцерптов Константина Багрянородного и энциклопедии Свиды (X в.), которые охватывают события 558–582 гг., преимущественно касающиеся военно-политических взаимоотношений Империи с персами и тюрками. Уже Карл Крумбахер отметил, что «вследствие богатства и достоверности известий … фрагменты эти принадлежат к самым важным историческим источникам VI века»68.)
Отрывок 45. Во втором году правления Тиверия кесаря69 … римляне опять отправили посольство к туркам70. Посланником был назначен Валентин (Oualentinos), один из царских меченосцев71. По возложении на него сего поручения, он отправился со своей свитой, взяв с собой и сто шесть турков72. Турки уже давно жили в Византии, быв в разные времена посланы туда от своего народа. Одни приведены были Анангастом, который был некогда посланником у турков, другие приехали вместе с Евтихием. Некоторые прежде сопутствовали Валентину, ибо Валентин дважды был отправлен к туркам в звании посланника; иные сопровождали Иродиана, также и Павла Киликийца: так что всех скифов из племени так называемых турков собралось до ста шести человек73. Валентин вышел из столицы74 со всеми этими турками. Он отплыл на скорых судах75, проехал Синоп, Херсон, Апатуру76. В песчаных степях … перевалил через горы Таврики, обращенные к полудню77. Он проехал на коне равнины, обтекаемые болотистыми водами, и многие места, поросшие тростником и кустарником и покрытые водой78, также и страну Аккаги, женщины, начальствующей над тамошними скифами79. Она была поставлена над ними Анагеем, владетелем племени утигуров80. Коротко сказать: римляне проехали многими трудными дорогами и непроездными местами, и наконец достигли того края, где были военные знаки Турксанфа, одного из князей туркских81. Те, которым досталось в удел управлять племенем туркским, разделили владение его на восемь частей. Старейший единодержец турков называется Арсила (Arsilas)82. По прибытии к Турксанфу, который приезжающим в ту страну попадается навстречу прежде других князей, Валентин был ему представлен. Он сказал туркскому князю, чтобы тот поздравил римского кесаря; что он для того туда и приехал, чтоб объявить первенствующим туркского племени, что уже Тиверий возведен на степень кесарей: чтоб дружба между римлянами и турками оставалась на прочном основании, равно и договор, заключенный прежде между царем Юстином и Дизавулом, когда Зимарх первый туда прибыл83: что Дизавул объявил в то время, что кто друг римлянам, тот и его друг; неприятель их, его неприятель; что этому расположению надлежало оставаться неизменным и непоколебимым. А как тогда римляне вели войну с персами84, то Валентиниан вместе с приветствиями объявил, что надлежало и Арсиле вовремя сделать нападение на персов. Так говорил Валентин. Вдруг Турксанф сазал: «Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман?». Выговорив эти слова, он заткнул себе рот десятью пальцами; потом продолжал: «Как у меня теперь во рту десять пальцев, так и у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, другим моих рабов вархонитов85. Просто сказать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами. И вы, посланники, приезжаете ко мне облеченные ложью, да и сам пославший вас обманщик. Я вас убью без малейшего отлагательства, сейчас же. Чуждо и несвойственно туркскому человеку лгать. Ваш же царь в надлежащее время получит наказание за то, что он со мной ведет речи дружественные, а с вархонитами (он разумел аваров86), рабами моими, бежавшими от господ своих, заключил договор. Но вархониты, как подданные турков, придут ко мне, когда я захочу; и только увидят посланную к ним лошадиную плеть мою, убегут в преисподнюю. Коли осмелятся взглянуть на нас, так не мечами будут убиты; они будут растоптаны копытами наших коней и раздавлены, как муравьи87. […] Зачем вы, римляне, отправляющихся в Византию посланников моих ведете через Кавказ, уверяя меня, что нет другой дороги, по которой бы им ехать? Вы для того это делаете, чтобы я по трудности этой дороги отказался от нападения на римские области88. Однако мне в точности известно, где река Данапр, куда впадает Истр, где течет Эвр, и какими путями мои рабы вархониты прошли в римскую землю89. Heбезызвестна мне и сила ваша. Мне же преклоняется вся земля, начиная от первых лучей солнца и оканчивая пределами Запада. Посмотрите, несчастные, на аланские народы, да еще на племена утигуров, которые были одушевлены безмерной бодростью, полагались на свои силы и осмелились противостоять непобедимому народу туркскому, но они были обмануты в своих надеждах. Зато они и в подданстве у нас, стали нашими рабами». Так хвастал Турксанф, человек высокомерный и тщеславный. Валентин, услышав такие речи, сказал ему: «Властитель турков! Когда бы умереть от тебя не было дело жестокое и нечестивое и хуже всякой другой смерти, потому что оно распространило бы между всеми народами неизгладимое о тебе бесславие, если бы дело никогда прежде не случавшееся, впервые тобой совершенное, не представляло ясное свидетельство, что ты убил посланников, если поступок по слуху ужасный не долженствовал быть ужаснее на самом деле, то я бы желал лучше видеть сегодня последний час от твоего меча, нежели слышать, что мой царь находит удовольствие в обмане, что его посланник говорит лож. Итак, мы умоляем тебя воззреть на нас благосклонно, смягчить свой гнев, умерить кротостью свою ярость и повиноваться общепринятому правилу о посланниках; ибо мы посланники, делатели мира, мы исполнители дел священных. Притом надлежит тебе, преемнику земли и счастья отеческого, принимать благосклонно и отеческих друзей, почитать и их за какое-то отеческое достояние. Дилзивул, отец твой, по собственной воле своей обратился к нашему государству, и более захотел быть другом римлян, нежели персов. Со стороны нашего царя эта дружба к вам осталась доныне нерушимой и неизменной; мы храним к вам ту же самую приязнь. Я уверен, что и с вашей стороны она останется неизменной, ибо чистое расположение к друзьям, не совращающееся с пути долга и приличия, не должно уничтожиться по какой-нибудь неизвестной перемене счастья». Услыша сии речи Валентина, Турксанф сказал ему: «Так как вы, приехав сюда, нашли меня в глубокой скорби, ибо недавно умер отец мой Дилзивул, то должно вам, римляне, царапать себе лицо ножом, следуя существующему у нас по усопших обычаю»90. Валентин и его спутники тотчас же стали царапать себе щеки своими кинжалами. В один из дней сетования Турксанфа четверо скованных военнопленных гунна приведено было к нему для принесения их в жертву вместе с конями их умершему отцу его. Обряды над мертвыми называют турки на своем языке дохиа. Турксанф велел несчастным гуннам на варварском языке, перейдя в другой мир сказать Дилзивулу, отцу его, какую ему […].
Турксанф, совершив установленные обряды погребения отца, говорил еще много с Валентином, потом отпустил его к дальнейшим вождям турским, и к своему родному брату по имени Тарду, жившему на горе Эктель (Эктель значит золотой)91. Когда Валериан отправился к той горе, то Турксанф погрозил, что он начнет с того, что завоюет Воспор92. В самом деле он вскоре отправил Вохана с многочисленным войском турков для завоевания Воспора. Уже Анагей93 стоял в тех местах с другой туркской силой.
Отрывок 47. Город Воспор был взят в то время, когда римские посланники находились между турками94.
Этим уже обнаружилось, что турки ведут войну против римлян. Валентин и посланные с ним были задержаны Турксанфом. Он ругался над ними, обманывал их, поступал с ними весьма дурно, и наконец отпустил.
Отрывок 66. Посланники аварские по прибытии в столицу95 просили императора96 приготовить для хагана97 и для войска аварского суда на Истре98 для переправы их против склавинов99; они представляли, что хаган, полагаясь на дружбу с ними, уже наводит мосты на Сае100 и хочет истребить общих его и римских врагов, склавинов. После такого объявления император немедленно понял намерение хагана эавоевать Сирмий; он знал, что хаган строит мост с той целью, чтобы препятствовать ввозу в Сирмий припасов и голодом принудить город к сдаче101. Император, полагавшийся на существующий с аварами мир, не сделал заранее нужных приготовлений к защите Сирмия. He имея войска не только достаточного противостоять аварской силе, но и самого малочисленного, потому что все полки были заняты войной с персами в Армении и в Месопотамии, он притворился будто не понимает замысла хагана. Он сказал, что сам желает, чтобы они шли на склавинов, много грабивших римские области, но, что это время не самое благоприятное для такого предприятия аваров, потому что турки уже поставили стан у Херсона102, и что если авары перейдут Истр, то это немедленно будет замечено турками; что теперь лучше для них удержаться от похода и отложить его до другого времени; что он вскоре узнает мысли турков, куда они намерены обратиться и сообщить о том хагану. He укрылось от варварского посланника, что это было выдумано царем нарочно и что он, пугая авров турками, хочет отвлечь их от принятого намерения.
[Отрывок завершается рассказом о безрезультатных переговорах между императором Тиверием II и хаганом аѳар Бояном no поводу права владения Сирмием и об отправке ромейских войск через иллирийские области и через Далмацию для усиления обороны города]
(Менандр Протиктор. Продолжение истории Агафиевой II Византийские историки Дексипп, Эвнапий, Олимпиадор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец. Пер. с греч. Сп. Дестунисом. Прим. Г. Дестуниса. – СПб., 1860. – С. 416–422, 423, 461–462).
* * *
Hunger H. Geschichte der Textüberlieferung der antiken und mittelalterlichen Literatur. – Zürich, 1961. – Bd.l. – S. 309–312.
Крумбахер K. Византийские историки и хронисты // Очерки no истории Византии / Под ред. В. Н. Бенешевича. – СПб., 1913. – Вып. 3. – С. 22.
Речь идет о Тиверии I Константине, кесаре с 574 г., августе с 578, автократоре с 580 до 582 г.
Византийское посольство было отправлено в 576 г. с целью договориться о помощи Великого тюркского каганата в войне с Сасанидским Ираном, вновь разгоревшейся с 573 г.
...из царских меченосцев (ton basileion xiphephoron). Очевидно, речь идет о придворных схолариях, которые по рангу соответствовали младшему офицерскому составу.
В данном случае под «турками» имеются в виду древние тюрки (тюркюты), монголоиды, номады, обитатели Великого каганата тюркютов (552–651), раскинувшегося на просторах Великой Евразийской Степи от Каспийского до Черного морей. По своему государственному устройству это была орда, в которой престол наследовали хаганы из рода Ашина («Волка). Степняки были язычниками, верили в бога Тнгри (Вечное Небо), практиковали человеческие жертвоприношения, пользовались услугами шаманов (яда) и говорили на древнетюркском языке.
В пер. Х.-Ф. Байера: »...106 скифских мужей из рода так называемых турок (Sky-thas andras ek tou phylou ton epilegomenon Tourkon» (Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. – Екатеринбург, 2001. – С. 64).
Из Константинополя.
В пер. Х.-Ф. Байера: «Пользовавшись быстро плавающими грузовыми судами (Chresamenos de tais tachyploois ton olkadon) (Байер Х.-Ф. История крымских го- тов... – С. 64).
В греческом тексте – dia te Sinopes kai Chersonos [...], ou men alla kai Apatouras, eti te kai dia phulon [...]. Это неясное место вызывает разночтения. В пер. Х.-Ф. Байера: «через Синопу и Херсон, который напротив ... восходов солнца устроен, кроме того, и (через) Апатуру, еще и через Фул <достиг?> песчан(ого?)...» {Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 64). Правильным может быть следующий перевод: «...проехал через Синопу, Херсон (совершенно испорченный кусок, где объясняется местоположение Херсона по отношению к Синопе), но не через Апатуру [на Боспоре или Таманском полуострове], а через племена"(то есть сухопутным путем) (см.: Белый А. В. Вопрос о локализации Фулл в связи с неясным свидетельством Менандра // Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. – Симферополь, (1995) 1996. – С. 91). Х.-Ф. Байер уточняет, что поездка посольства Валентина через Синопу и Херсон совершалась на грузовых кораблях (ton olkadon) (Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 64). Но каким образом совершалось путешествие дальше, сказать трудно. Во всяком случае, после указания Апатуры речь идет о чем-то песчаном (?) и о поездке верхом (ippasamenoi). О том, что слово tou phulon это не топоним, не обозначение «приморского города», а «филы» (племена) догадался уже Томашек, которого поддержал Ю. А. Кулаковский (Tomaschek. Die Goten in Taurien. – Wien, 1881. – S. 71; Кулаковский Ю. К истории готской епархии в VIII в. Где находились Фуллы // ЖМНП. – 1898. – Ч. 315. – Февраль. – С. 194). Не учитывать или не знать этого не стоит (ср.: Байер Х.-Ф. Идеология, показанная на примере отрицания значительной роли готов в Крыму, отрицания их иконопочитания во время иконоборчества и перенесения их епископии на Нижний Дунай // АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 34. – С. 459). Однако территорию каких «племен» миновало посольство остается неизвестным и лишь дальнейший маршрут движения позволяет локализовать их расположение. Примечательно также, что в словах Менандра содержится указание на функционирование наиболее краткого по расстоянию (263 км) прямого морского пути между побережьем Пафлагонии и Крымским полуостровом (Максимова М. И. Краткий путь через Черное море и время его освоения греческими мореходами // МИА. – 1954. – № 33. – С. 46). Около мыса Карамбис, находившегося к западу от Синопы, одно из двух колец главных морских течений подхватывало судно и выносило его к Южной оконечности Таврики, известному уже древним грекам мысу Криу метопон (Бараний лоб).
В пер. Х.-Ф. Байера: «Ездил вдоль гор Т аврики, склоняющихся на юг (parethei ta ore tes Taurikes ta neuonta epi mesembrian» (Байер Х.-Ф. Указ. соч. – C. 64). Логичным было бы думать, что речь идет о пути от Херсона через Инкерман и Мекензиевы горы и далее по долине между Второй и Третьей грядой Крымских гор. Именно так можно было попасть в степь, к Перекопскому перешейку. Однако, в описании маршрута кроется противоречие, ибо после морского путешествия к Апатуре и следования сухопутным путем (верхом) через некие «племена» следует рассказ о переходе через крымские (Taurikes) горы, причем там, где они обращены к югу. Поэтому А.И. Айбабин предлагает восстанавливать эту часть пути посольства следующим образом: «у Апатуры по какой-то причине корабли повернули и поплыли вновь вдоль
берега Восточного Крыма. Там посольство высадилось на песчаный берег, пересекло горы и через Перекоп прибыло в Западное Приазовье на территорию племени, входившего в утигурский союз» (или союз кутригуров – С. С.) (Айбабин А. И. Этническая история ... – С. 134). Если иметь в виду под Апатур одноименное античное святилище Афродиты около Фанагории или Гермонассы, тогда в объяснение надо вводить недоказуемое обратное движение кораблей к Восточному Крыму и вдоль побережья. Но если Апатурой было некое прибрежное боспорское поселение или гавань, лишь созвучное с порядком забытым античным святилищем (по аналогии можно вспомнить таманские, а не западнопонтийские Томы – Tomen, Tomin, из которых морем бежал Юстиниан II в 704 г.), тогда становятся понятными и слова относительно «племен» –крымских гуннов, протоболгар, аланов и готов, находившихся между Боспором и Херсоном, и песчаные степи Восточного Крыма (а не здешний песчаный морской берег, кстати, нигде не обширный), и переход через Таврические горы, которые с точки зрения «крымско-боспорской» дороги действительно обращены к югу. Поэтому не стоит торопится отказываться от предложения А. Л. Бертье-Делагарда видет в выражении «перевалить через горы Таврики» переход из открытых мест Херсона в равнины Феодосии и Боспора, через северные предгорья, лежащие на обычном пути, шедшем мимо теперешних Бахчисарая и Старого Крыма: «этот путь между Херсоном и Боспором верст на пятьдесят короче, чем вдоль всего южного берега и относительно не труден» (Бертье-Делагард А. Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. 3. Справки о Фуллах // ИТУАК. – 1920. – № 57. – С. 68–69). Если это так, тогда посольство Валентина совершило не переход, а конный обход по северным склонам гор, и лишь попав в Восточный Крым, двинулось к Перекопу.
Описание местности весьма напоминает побережье Сиваша.
Очевидно, речь идет о местных племенах, обитавших в Присивашье
В греческом тексте – Anagaiou, os ekratei tou phulou ton Outigouron. Речь идет o протоболгарах, которых ранневизантийские авторы смешивали с гуннами. Их кочевья после развала державы Аттилы распологались в восточноприазовских степях и возле Боспора. Утигуры (уногундуры) во второй половине 560-х гг. были вместе с кутригурами (котрагами) подчинены хагану авар Баяну, обосновавшемуся в Паннепононии, а в 570-е гг. – тюркскому наместнику приазовских земель и правобережья Кубани, хотя еще незадолго до этого, в начале 550-х гг., вождь утигуров Сандил (Сандилх) был союзником – симмахом Юстиниана I (см.: Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа IV–X вв. – Л., 1979. – С. 96; Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма. – Симферополь, 1999. – С. 96; Комар А. В. Кутригуры и утигуры в Северном Причерноморье // Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2004. – С. 171–172).
Видимо, обычная «посольская» восточная дорога через Северный Кавказ оказалась в этот раз закрыта тюрками, покорившими к тому времени аланов (Прокопенко Ю. А. История северокавказского торгового пути IV в. до н.э. – XI в. н.э. – Ставрополь, 1999. – С. 108–109; Прокопенко Ю. А. Дипломатические отношения северокавкаэских народов и восточноевропейских кочевников с Византией. Северная ветвь Великого шелкового пути в VI–VIII вв. // Древние и средневековые цивилизации и варварский мир. – Ставрополь, 1999. – С. 170–171), или не вполне безопасна по причине войны Византии с Сасанидским Ираном, о чем в тексте источника будет сказано немного ниже. Очевидно, ромейское посольство Валентина где-то в Северном Приазовье, где стояли тюркские боевые черные знамена с золотой головой волка («военные знаки»), встретилось с Турксанфом (Тянь-хан-ханом в китайских источниках), одним из тюркских вождей, сыном покойного верховного хагана Дизавула (Сильзивула) (см.: Артамонов М. И. Очерки древнейшей истории хазар. – Л., 1937. – С. 71; Гумилев Л. Н. Древние тюрки. – M., 1967. – С. 106).
После смерти этого верховного хагана тюрок в 581 г. между членами правившего рода последует ожесточенная борьба за власть, которая будет продолжаться до 598 г. и явится одной из причин ослабления каганата (Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. – 1958. – Bd. 2. – S. 72; Артамонов M. И. История хазар. – Л.,1962. – C. 138–140).
Византийское посольство во главе с комитом Востока, киликийцем Зимархом, посланцем императора Юстина II (565–578), было отправлено к верховному правителю тюрок Дизавулу (Сильзивулу) в конце четвертого года правления Юстина в ответ на тюркское посольство во главе с согдийцем Маниахом в 568 г. (в начале четвертого года правления Юстина).
Заключенный Юстинианом I в 561 г. 50-летний мир с Персией не исправил положение, как ожидалось (История Византии. – M., 1967. – Т. 1. – С. 334). Шахиншах Хосров I Аношарван («Справедливый») (531–579) вторгся в Каппадокию и Армению.
...вархонитов – авар.
Авары были кочевым народом, состоявшим из тюркских племен. Около середины VI в. они появились севернее Кавказа, стремительно двигаясь в степи Северного Причерноморья под нажимом своих врагов – тюрок Центральной Азии, следовавших за ними по пятам. В 567 г. авары в союзе с лангобардами победили гепидов и захватили их земли в Дакии и Восточной Паннонии. Когда лангобарды, устрашенные своими недавними союзниками, ушли на следующий год в Италию, авары устремились на оставленную ими территорию в равнинной части современной Венгрии. С этого момента авры стали главной силой в Центральной Европе, они создали кочевую империю, простиравшуюся от Богемии до Нижнего Дуная, центр которой, как и в гуннском государстве Аттилы, находился в долине р. Тиссы. В течение нескольких следующих десятилетий авары возглавляли нападения варваров и представляли почти постоянную угрозу для безопасности Византии со стороны Дуная (Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. – М., 1998. – С. 58–59).
Эти слова Турксанфа отражают острый алано-тюркский антагонизм, который, возможно, нашел отражение и в выборе маршрута посольства (см.: Гадло A. В. Этническая история ... – С. 99).
Очевидно, византийские послы ездили к тюркам только через Кавказ и возвращались обратно вдоль восточного побережья Черного моря.
Турксанф подразумевал путь через причерноморские земли и Балканы.
По данным китайских источников, у тюрок над трупами умерших собирались мужчины и женщины, которые в знак печали резали себе тело и щеки.
Эктель или Эктаг («Золотая гора»), как и ставка верховного хагана тюрок, находилась где-то в районе Алтая. Отправка послов дальше была в интересах Турксанфа, не заинтересованного в их скорейшем возвращении в Константинополь или хотя бы в Крым.
Такая угроза в адрес византийского императора, переданная Турксанфом через византийского посланника, свидетельствует о том, что тюрки рассматривали Боспор в качестве ромейского владеия и уже организовали силы для его захвата. Турксанф мог не опасаться, что Валентин успеет предупредить императора о готовящейся агрессии. Ю. А. Кулаковский полагал, что положение Империи было здесь непрочным, и именно поэтому посол Зимарх, возвращаясь в 568 г. от тюрок, не воспользовался кратким морским путем из Алании на Боспор, а двинулся Даринской дорогой в Апсилию и далее вдоль восточного побережья к Трапезунту (Купаковский Ю. A. К истории Боспора Киммерийского в конце VI в. // ВВ. – 1896. – Т. 3. – Вып. 1. – С. 8–13). В. Б. Ковалевская, пытаясь решить это «уравнение со многими неизвестными», – уравнение, дающее ответ на вопрос о выборе маршрута посла, – довольно убедительно, как и многие другие исследователи, отождествляет Даринский путь с самым легко проходимым перевалом Западного Кавказа – Клухорским, а дорогу – с Военно-Сухумской. По ее мнению, движение по этому пути было избрано в силу получения византийским послом некого императорского поручения о встрече с аланским владетелем Саросием и «необходимости проверки надежности использования транскавказского пути» (подроб. см.: Ковалевская В. Б. Хронология древностей северокавказских алан // Аланы. История и культура. Alanica III. – Владикавказ, 1994. – С. 134–135; Ковалевская В. Б. Компьютерная обработка массового археологического материла из раннесредневековых памятников Евразии. – Пущино, 2000. – С. 211–213). Однако выбор пути мог объясняться тем гораздо более прозаическим, хотя и важным обстоятельством, что поездка к тюркам, начатая в августе, очевидно, на кораблях и, скорее всего, от Синопы, потребовала немало времени, за которое ромеи успели побывать в стране согдийцев и на Алтае, и завершилась в самое суровое зимнее время, когда обратное плавание от низовьев Кубани к Боспору и затем кратким путем через Черное море к Синопе было практически невозможно. Такие поездки считали невероятными и советовали откладывать (см.: письмо Иоанна Златоуста диакониссе Олимпиаде из Кукуса в 404 г. – Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 32). Если бы Зимарх и нашел безумцев-перевозчиков, морская дорога не стала бы менее опасной, чем сухопутная. Поэтому он лишь отважился пройти каботажным путем вдоль восточно-черноморского побережья от Рогатория мимо р. Фасиса (Риони), но даже прибыв в Трапезунт предпочел воспользоваться дальше общественными лошадьми, чтобы посуху добраться в Константинополь (см.: Менандр Византиец. Продолжение истории Агафиевой // Византийские историки ... – СПб., 1860. – С. 383–384, фр. 22).
Вождь подчиненных тюркам гунно-булгар из племени утигуров, чьи кочевья находились в непосредственном соседстве с Боспором.
Это случилось, по данным самого Менандра, «во втором году правления Тиверия кесаря», то есть между декабрем 575 и декабрем 576 г. Скорее всего, военные действия пришлись на осень 576 г., как раз на то время, когда ромейские посланники находились у Турксанфа, а потом были отправлены им к другим тюркским вождям. Наступление зимы 576–577 г. вынудило их возвращаться в Романию через Восточное Причерноморье преимущественно сухим путем, минуя Крымский полуостров.
Константинополь.
Тиверий II (кесарь с 7 декабря 574 г., август – с 26 сентября 578 г., автократор – с 26 ноября 580 г. до 14 августа 582 г.).
...для хагана – Бояна, верховного правителя аварского каганата. Ближайшей целью этого безжалостного завоевателя и тонкого дипломата стал захват мощного, хорошо укрепленного римского большого города Сирмия на Нижней Саве (у современного Сремска Митровица) – стратегический ключа к византийским владениям на Северо-Западных Балканах.
Дунае.
Славянских племен, осевших в Подунавье. Склавины находились под аварским контролем, но становились все более неспокойными. В 578 г. ромеи переправили через Дунай шестьдесят тысяч аврских всадников, которые прошли по римской дороге вдоль южного берега Дуная и достигли Малой Скифии (Добруджи) и Валахии. Боян надеялся отобрать здесь у склавинов награбленное во время набегов золото. Славянских племен, осевших в Подунавье. Склавины находились под аварским контролем, но становились все более неспокойными. В 578 г. ромеи переправили через
Дунай шестьдесят тысяч аврских всадников, которые прошли по римской дороге вдоль южного берега Дуная и достигли Малой Скифии (Добруджи) и Валахии. Боян надеялся отобрать здесь у склавинов награбленное во время набегов золото.
На реке Саве.
Боян вынудил византийских архитекторов, посланных ему императором Тиверием для строительства дворца и бань, возвести мост через нижнее течение Савы у Сирмия, что отрезало город от Сингидуна (совр. Белград) и других ромейских кастра. В ответ на требование сдать крепость добровольно, император ответил, что скорее отдаст хагану одну из своих дочерей, нежели откажется от этого города. Однако, Боян, зная, что ромеи увязли в войне с персами, оказался настойчив (Оболенский Д. Византийское содружество наций. – С. 60). Осада Сирмия была начата аварами после завершения строительства моста через Саву в «3-й год...после смерти Юстина» (ум. 4 октября 578 г.) и продолжалась два года (подр. см.: Главы из «Церковной истории» Иоанна Эфесского // Пигулевская H. В. Сирийская средневековая историография. – СПб., 2000. – С. 532–534 (VI. 24), с.539–541 (VI. 30–33). Менандр пояснял ниже, что авары требовали не только сдачи города, но и его полного разрушения: «Хаган опасается, что римляне теперь притворно остаются в мире и хранят договор до тех пор, пока устроят мир с Персией, а что по заключении мира они обратятся на аваров со всеми силами, имея город Сирмий как готовое передовое укрепление против аваров».
Следует обратить внимание, что, по словам Тиверия, скорее всего надуманным, тюрки якобы раскинули военный лагерь под Херсоном уже до начала блокады аврами Сирмия, во время строительства моста через Саву. Следовательно, это произошло через несколько лет после захвата Боспора в 576 г., между осенью 580 и 581 гг., скорее всего, в летнюю компанию 581 г. (ср.: Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма. – С. 141; Сорочан С. Б., Зубарь В. M., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. – Харьков, 2000. – С. 147).