Прокопий Кесарийский. О постройках. III. 7. 10–12

...за Меотидским болотом (meta limnen te ten Maiotida). Уже П. И. Кеппен заметил, что Прокопий ошибочно поместил Боспор и Херсон по ту сторону от Азовского моря (Kennen П. О древностях южного берега Крыма и гор Таврических. – СПб., 1837. – С. 56, прим. 71).

... за таврами и тавроскифами (kai tous Taurous каі Tauroskythas). Следует обратить внимание, что автор разделяет эти два народа или племена, хотя территория их расселения могла быть очень близкой, смежной, если не одинаковой. Примечательно, что в Житии Иоанна Готского тавроскифы представлены как жившие некогда на Южном берегу Крыма (Житие Иоанна Готского // Труды В. Г. Васильевского. – СПб» 1912. – Т. 2. – Вып. 2. – С. 396, 405–406, § 1). Видимо, под ними понимались потомки поздних крымских скифов и сармат.

Двусоставной термин eschatiai (escha – tiai) – «крайние пределы» означает границу Империи, с которой начинается иной, противостоящий ромеям мир (en eschato oikon- tai tes Romaion arches). Этот термин особенно часто применялся Прокопием по отношению к восточной границе и близок по значению термину огіа – пространственным пределам, границе, если не всегда линейной, то по крайней мере той полосе земли, которая была расположена между укрепленными городами или крепостями (Дюно Ж.-Ф., Ариньон Ж.-П. Понятие «граница» у Прокопия... – С. 66–67). В данном случае Херсон и Боспор на западной и восточной оконечностях Крымского полуострова являлись теми ориентирами, по которым здесь определялась граница территории, являвшаяся к середине VI в. составной частью державы ромеев – upo ten Romaiken politeian. Впрочем, как верно заметил Роберт Браунинг, «граница – это отнюдь не обязательно барьер», a контактные зоны разных культур, взаимодействие которых дает начало уникальным и неповторимым процессам (Браунинг Р. Византийская Фессалоника: уникальный город? // TENNADIOC. К 70-летию академика Г. Г. Литаврина. – M., 1999. – С. 29).

...застав их стены в совершенно разрушенном состоянии (peponekota pantapasi ta teiche euron). П. И. Кеппен более обтекаемо перевел эту фразу как «стены...сделались шаткими» (Kennen П. Указ. соч. – С. 56). Во всяком случае, археологические исследования не дают ни малейших оснований для того, чтобы говорить о разрушенности оборонительных стен и башен Херсона ко второй четверти VI в.

Entha de kai phrouria pepoietai to te Aloustou kaloumenon kai to en Gorzubitais. Речь идет о южнобережных фруриях, разновидностях укрепленного пункта, укрытия, располагавшегося, как правило, на высотах, скалах (Византийский военный трактат «De castrametatione» / Пер. В. В. Кучмы // ВВ. – 2002. – Т. 61 (86). – Гл. 19, с. 301, комм. 78; гл. 20, с. 302). Обе сторожевые крепости, отдаленные друг от друга небольшим расстоянием в 20 км, действовали во второй половине VI–VII вв., помогая держать под византийским контролем важный во всех отношениях морской путь между Херсоном и Боспором, а не для того, чтобы «...обезопасить население горных долин от набегов степняков≫ или прикрывать некие морские ворота вглубь полуострова (ср.: Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV–XIII века / Отв. ред. Т. И. Макарова, С. А. Плетнева. – М., 2003. – С. 39–40; Вус О. Приморськi фортецi Вiзантiйськоi IMnepii у Швденному Криму // Льв1вський нац. ун-т iм. I. Франка. Наукови зошити кторичного факультету. – 2003. – Вип. 5–6. – С. 39–40). Кроме того, подводные исследования близ скал Адалар показали, что этот район был особенно опасен для каботажного мореплавания из-за прибрежных рифов, что подтверждает гипотезу Л. В. Фирсова об этимологии греческого названия Горзувиты как «зловещий», «злосчастный», «несчастный» (Фирсов Л. В. Исары. Очерки истории средневековых крепостей Южного берега Крыма. – Новосибирск, 1990. – С. 158–159; Зеленко С. М. Торговельне судноплавство середньовiчноi Таврики (VI–XII ст.): Дис. ... канд. icт. наук / Кiевський нац. ун-т. – К., 2004. – С. 125). В Алуште выявлены выразительные остатки небольшой приморской крепости площадью 0,25 га, со стенами толщиной 2,0–2,8 м, раскопки которой ведутся с 1984 г. (Мыц В. Л. Алустон в VI–VII вв. // Византия и Крым (АДСВ. – Вып. 26). – Барнаул, 1992. – С. 172–175; Мыц В. Л. Ранний этап строительства крепости Алустон // ВВ. – 1998. – Т. 57. – С. 187–203). Она действовала вплоть до VII в., причем не испытала разгрома, пожаров. В VIII–IX вв. крепость продолжала служить цитаделью для поселения, расположенного рядом. Сам термин Прокопия «в Горзувитах», вероятно, свидетельствует о существовании здесь какого-то поселения римского времени, что подтверждается также раскопками расположенного поблизости могильника Артек (Айбабин А. И. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневекового времени // МАИЭТ. – 1990. – Вып. 1. – С. 64). На значительные размеры поселения в более позднее время указывают несколько исследованных могильников вблизи старого Артека, Суук-Су, в урочище Бал-Гота на юго-восточном склоне холма Балготур и в урочище Гугуш. Остатки крепостных стен эпохи Юстиниана I археологически зафиксированы на Гурзуфской скале (Дженевез-Кая) на глубине 1–2 м, под остатками генуэзских стен (Якобсон А. Л. Разведочные раскопки средневекового поселения Горзувиты // КСИИМК. – 1954. – №53. – С. 109–120; Домбровский О. И. Крепость в Горзувитах. – Симферополь, 1972. – С. 72; Домбровский О. И. Средневековые поселения и «исары» Крымского побережья // Феодальная Таврика. – К., 1974. – С. 9–13). Нижний слой датируется, как и в Алустоне, VI–VII вв., возможно, частично VIII в., а верхний IX–X вв., причем обоим слоям соответствуют следы двух небольших христианских храмов. Более поздний имел вид прямоугольного помещения с полукруглой апсидой. Сохранился лишь его фундамент, толщиной 0,8 м (в апсиимпеде – 0,65 м). Нижние части северной стены, большая часть западной и северная часть апсиды сложены на глине из больших необтесанных камней. Северо-восточный угол был сложен из обтесанных каменных блоков, как, возможно, и другие конструктивно важные элементы сооружения. Общие размеры этого византийского храма при фруре в Горзувитах – 8,0 х 4,8 м (по внутреннему обмеру).

В переводе П. И. Кеппена: «В особенности же он укрепил город Боспор, который перед тем претерпел нападение от варваров и сделался подвластен Гуннам, но который он подчинил Римлянам» (Кеппен П. Указ. соч. – С. 56–57; ср.: Байер Х.-Ф. Указ. соч. – С. 36, прим. 89). Видимо, «вторичный» возврат Боспора под власть Империи (to Romaion autos meteneyke kratos) последовал после кратковременного захвата его «гуннами», скорее всего, праболгарами-утигурами, свергнувшими проримски настроенного вождя Горда (Грода), и случилось это не ранее конца первой

трети VI в., в самом начале правления Юстиниана I (527–565) (см.: Сазанов А. В. Города и поселения Северного Причерноморья ранневизантийского времени. – С. 21–30, 32–34; Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья... – С. 27).