Феодосий. О местоположении Святой Земли

Э. Ястржебовска указывает 530 г., Д. В. Айналов – 537 г. (Jastrzebowska E. II culto di S. Clemente a Chersoneso alia luce della ricerca archeologica // Studi su Clemente Roma. – Roma, 2003. – P. 127; Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе // Древности. – M., 1915. – Т. 25 (отд. отт.). – С. 6). Издатель текста сочинения ординарный профессор Санкт-Петербургского университета Иван Васильевич Помяловский полагал, что Феодосий жил и писал в первой четверти VI в» поскольку упоминал о постройках императора Анастасия (491–518), но ни разу не обмолвился о многочисленных сооружениях, возведенных при Юстиниане I (527–565) (Феодосий. О местоположении Святой Земли начала VI века / Изд. И. Помяловский // Православный палестинский сборник. – СПб., 1891. – Вып. 1. – C. III).

Ср.: Феодосий. О местоположении святой Земли / Предисл. И. Помяловского – С. I–IV; Уханова Е. В. Обретение мощей св. Климента, папы римского, в контексте внешней и внутренней политики Византии середины IX в. // ВВ. – 2000. – Т. 59 (84). – С. 118–120. Это свидетельство Феодосия не нашло отражение в капитальном агиологическом труде И. Я Франко «Съвятий Климент у Корсунь, который критика справедливо оценила как выдающееся явление по исключительной широте постановки вопроса и осведомленности автора в источниках (Спиридонов Д. С. Д-р И. Франко. Святый Климент у Корсуни. 1903–1905. Львов (Критико-библиографическая заметка) // ИТУАК. – 1914. – № 51. – С. 259–279). Очевидно, признанного знатока всего, что имело отношение к истории св. Климента и истории легенды о нем, смутило

молчание позднейших источников, на что обратил внимание уже С. П. Шестаков (ср.: Шестаков С. К истории текстов жития св. Климента, папы римского, пострадавшего в Херсоне // ВВ. – 1908. – Т. 4. – Вып. 1. – С. 215–226, особ. с. 226). Между тем, отсутствие в сочинении иконодула Епифания Монаха упоминания о почитании в первой четверти IX в. херсонитами гробницы-мемория св. Климента и прямое указание на забвение этого святого места к 60-м гг. IX в., содержащееся в рассказах Константина Философа и Митрофана Смирнского, включенных в письмо Анастасия библиотекаря

(см.: Антология), можно попытаться объяснить двояко. С одной стороны, тем, что верноподданный Херсон, «всеми волнениями ветра кружимый», в эпоху иконоборства все же однозначно встал на официальную сторону правительственной политики, проявлением чего должен был стать отказ от почитания мощей и, значит, забвение соответствующих загородных, отдаленных мест культа (ср.: Герцен А. Г., Могаричев Ю. М. Иконоборческая Таврика // Византия и средневековый Крым (АДСВ). – Барна.

Вероятно, Феодосий сам был в Палестине, поскольку он дает весьма точные указания на расстояния между отдельными местностями.

В латинском тексте – item civitas Chersona, quae est ad mare Pontum. Упоминанием Херсона открываются параграфы христианского итинерария Феодосия, относящиеся к святыням Понта.

В латинском тексте – ibi dominus Clemens martyrizatus est. О личности и жизни этого св. мужа апостольского, отце и учителе Церкви, сохранились скудные сведения. Наиболее ранние и пространные содержаться в третьей книге Иринея, епископа Лугдуна (Лиона), «Против ересей», написанной около 185 г. (Ириней был замучен в 202 г. н.э.). Автор был около 154 и 170 гг. в Риме и, очевидно, изложил римскую традицию о Клименте. Он сообщает, что Климент был современником апостолов Петра и Павла, которые основали и организовали христианскую общину в Риме, что «он сам видел блаженных апостолов и имел с ними близкие сношения (был близок до них – sumbeblekos autous)», «их проповеди звенели ему в ушах». По его же словам, Климент являлся третьим после Лина и Анаклета епископом Римским и автором послания к коринфянам (lerenii Adversus haereses III. 3.3 // Clementis I pontificis Romani, opera omnia cum genuina / PG. – Turnhout, 1969. – T. 1. – Col.31–33; см. И. Я Франко, который считает, что эти данные не имеют исторических оснований – Франко I. Сьвятий Климент у Kopcyнi // Записки наукового товариства iм. Шевченка. – Львiв, 1902. – Т. 46. – Кн.2. – С. 8–22). Другие свидетельства (Ориген) тоже указывают, что учителями Климента Римского были апостолы Петр и Павел (первый обратил его в христианство, а второй имел его своим соратником в проповедях в Филиппах). Во всяком случае, современники не сомневались, что Климент был римским епископом и принял посвящение от самого апостола Петра (Тертуплиан. De paeser. 32). Однако его фигура становится по настоящему популярной только в III в. н.э. (Франко I. Сьвятий Климент у Kopcyнi // Записки наукового товариства iм. Шевченка. – Львiв, 1902. – Т. 48. – Кн.4. – С. 97). По свидетельству Евсевия Кесарийского, Климент Римский, сделавшийся епископом в 12-й год царствования Домициана (то есть в 92 г.), после девятилетнего периода «проповедования слова Божия» скончался в третий год царствования Траяна, то есть в 101 г. Однако ни один источник до конца IV в. не знает ничего о мученичестве этого папы, если не считать глухого упоминания Руфина Аквилейского (ум. ок. 410 г.). Лишь позднейшие писатели представляют Климента мучеником, но, вероятнее всего, что он умер естественной смертью. По крайней мере Ириней Лугдунский, перечисляя преемников Климента по кафедре и указывая на мученичество некоторых из них, умалчивает о мученичестве самого Климента Римского. Следовательно, легенда о мученической смерти Климента начала рождаться не ранее начала V в., что твердо установил уже И. Я. Франко (Франко I. Сьвятий Климент... – С. 119). Судя по свидетельству Григория Турского в его 35 главе «Liber miraculorum in gloria martyrum», письменный рассказ о потоплении (ut in passione ejus legitur) св. Климента, «когда-то осужденного на рубку мрамора», уже существовал ко второй половине VI в., но связывался с приморским югом Франкского королевства, с окрестностями Лемовицина (Lemovicinae), нынешнего Лимузена. В нем речь шла о sepulchrum, над которым совершалась литургия во время чудесного отступления воды на три мили (Gregorii Turonensis Opera / Ed. W. Arndt, Br. Krusch. Pars 2: Miracula et opera m inore // MGH. Scriptorum rerum Merovingicarum. – Hannoveriae, 1885. – T. 1. – Pars 2. – P. 510–511; латин. текст и пер. также см.: Франко I. Сьвятий Климент у Корсунi // Записки наукового товариства im. Шевченка. – Львiв, 1903. – Т. 56. – Кн. 6. – С. 175, 182–183). Первое известие о мученичестве и гробнице Климента за морем относится к VIII в. В мартирологии Беды Достопочтенного (673–735) о месте мученичества св. Климента было сказано следующим образом: «...отправлен в ссылку Траяном за море, на пустой остров» (Jibente Trajano missus in exilium trans pentum maris, ineremo) (Bedae Opera. T. 5: Martyrologium // PL. –850. –T. 94. –Col. 1110–1111). В других рукописях мартирология было совершено небольшое изменение в словах: trans Pontum mare –"за Черное море», что, видимо, стало позднейшей основой для появившийся увязки места действия легенды с Херсоном (см.: Франко I. Сьвятий Климент у Корсунi // Записки наукового товариства iм. Шевченка. – Львiв, 1902. – Т. 48. – С. 122). О смерти Климента у Беды было сказано, что его утопили в море с якорем и что вследствии молитв христиан море отступило на три мили и «...нашли его тело в каменной гробнице в мраморном храме и якорь возле него» (invenerunt corpus in area saxea in m armareo templo en anchoram juxta) (Bedae Opera. – Col.l 111). Предание об этом и о чудесах, связанных с его телом, были подробно рассказаны в «Мученических актах св. Климента» (памятнике, появившемся не ранее первой половины IV в.), а также в Мартирии и Сказании о чуде с мальчиком у мощей св. Климента (Duchesne L. Le «Liber Pontificalis» / Texte, introd. et comment. – Paris, 1886. – Vol. 1. – P. XCI; Halkin F. Bibliotheca hagiographica Graeca. – Bruxelles, 1957. – T. 1. – P. 1. – P. 113–117 (греч. текст); Clementis episcopi Romani de actibus, peregrinationibus et praedicationibus sancti apostolorumque principis Petri Epitome, in qua ejusdem Clementis vita continetur, ad Jacobum Hirosolymorum episcopum // Clementis I, pontificis Romani, opera omnia, cum genuina. Accurente J.-P. Migne / PG. – Turnhout, 1969. – T. 1. – Col.1074–1120 (латин. пер.); Херсонский святитель: Мучение св. Климента. Греч, текст с пер. Ф. Терновского // ЗООИД. – 1877. – Т. 10. – С. 139–162; Терновский Ф. Мучение св. Климента, по рус. списку // ЗООИД. – 1877. – Т. 10. – С. 163–168; Терновский Ф. Слово о чудеси святого священномученика Климента, папы Римского // ЗООИД. – 1877. – Т. 10. – С. 169–174; и Памятники древней письменности и искусства. – СПб., 1903. – С. 1–18; Лавров П. Жития херсонских святых в греко-славянской письменности // Памятники христианского Херсонеса. – М., 1911. – Вып. 2. – С. 18–39; Мучение св. Климента, архиепископа римского II Макарий (Булгаков). История русской Церкви. – М., 1994. – Кн.1. – С. 330–333; Hofmann J. Unser heliger Vater Klemens. – Trier, 1992. – S. 48–56, №3; Клемент Римський. Спогади про Дiяння, подорожi i проповидi святого i верховного з апостолiв Петра..., до якого входить i життепис самого [Клемента], до Якова, епископа Ерусалимського // Хронiка 2000. – Вип. 33: Крим – кр1зь тисячолiття. – К., 2000. – С. 153–155; Мучение св. Климента (По греч. рукописи Московской Синодальной библиотеки №171: Собрание житий святых, Пергам. XII–XIII вв., лист 65) // Крестный путь святого Климента: Рим – Херсонес. 101–2001. – Севастополь, 2001. – С. 52–61; см.: Delehaye H. Etude sur le legendier romain. Les saints de novembre et de decembre. – Bruxelles, 1936. – P. 96–116; Климент, eп. римский // Полный православный богословский энциклопедический словарь. – М., 1992. – Т. 2. – Стлб.1358; Писарев Л. И. Климент Римский // Христианство. – М., 1993. – Т. 1. – С. 767–768). Там сообщается, что император Траян велел его за евангельскую проповедь удалить из Рима. Префекту претория (эпарху Рима) Мамертину в отношении Климента было приказано: «Пусть принесет жертву богам или удалится в вечное изгнание за море, в какой-нибудь уединенный (заброшенный) город из прилегающих к Херсонесу"(в старославянском переводе – «в пустыню, приближающуюся к Корсуню») (peran tes thalasses kai tou Pontou en eremo polei, parakeimene te Chersoni; trans Pontum in desertum aliquod oppidum eorum, quae Chersoni adiacent), после чего тот на корабле с некоторыми верными отправился на место ссылки, где застал «в мрамороломнях» («ad marmora» «до 2000 или и более христиан», осужденных на такие работы и особенно страдавших от нехватки воды. Климент и в ссылке не оставил своей проповеднической деятельности среди местного населения, так что число крещаемых доходило до 500 в день. Он пробыл в изгнании год (по латинской версии – три года), но и за этот короткий срок были очищены гробницы и храмы идольские, сотворены верующими церкви числом 75 (последнее могло имеет место только если понимать под ними частные дома-храмы, «титульные церкви») (Крестный путь святого Климента: Рим – Херсонес. 101–2001. – Севастополь, 2001. – С. 10). Поэтому в Херсон был послан Траяном «игемон» («болярин») Авфидиан (Эвфидон, Авфин), который подверг «многих христиан многим и различным мучениям», а Климента казнил. Он был вывезен в море и брошен с привязанным к шее якорем. Посланец императора хотел, чтобы «и тело его (святого) не досталось христианами», следовательно, не стало объектом почитания («чтобы христиане не имели его за Бога»). Христиане, плача, смотрели с берега на смерть своего главы. Но Корнилий и Фив (Феб), ученики Климента из числа последовавших за ним в ссылку, воззвали всех к единодушной молитве, чтобы Господь явил останки мученика: «И при молитве народа, отступило море в свое лоно почти на три мили (около 4,5 км), и народы, войдя по суху, нашли в образе мраморного храма (in marmoreo templo) жилище, приуготовленное Богом, и там в каменной гробнице (in area saxea) лежало тело Святого Климента, ученика апостола Петра, так, что и якорь, с которым он был брошен, лежал возле него. И так было откровение ученикам не брать его. «И каждое годовое круговращение ко времени кончины мученика отступает море на семь дней, открывая доступ для приходящих к мощам пешком и шаг за шагом... Посему у херсонесцев нет ереси и эллинства... Чудо не один раз только совершилось, а потом прекратилось, но с каждым годовым оборотом совершалось...и все херсонские христиане ежегодно собирались к празднованию чуда». Подобные свидетельства выглядят совершенно легендарными и, очевидно, имеют в своем основании отождествление Климента Римского с личностью малоазийского мученика Климента Анкирского или Флавия Климента, римского консула, пострадавшего за веру в правление Домициана, причем кончина святого оказалась связана с Юго-Западной Тарикой в значительно более поздних преданиях, а сам культ св. Климента утвердился в Херсонесе, похоже, не ранее IX в. (подр. см.: Спиридонов Д. С. К вопросу о мучении св. Климента, папы риского, в Крыму // ИТУАК. – 1909. – № 43. – С. 115–124; Уханова Е. А. Обретение мощей св. Климента... // ВВ. – 2000. – Т. 59. – С. 116–120; Залесская И. А. Христианизация ранневизантийского Херсонеса (IV–VI вв.) // МАИЭТ. – 2003. – Вып. 10. – С. 403). Во всяком случае, о его мученичестве здесь впервые определенно говорится в специальном богослужебном каноне св. Клименту, созданному Иосифом Гимнографом между 843 и 861 гг. Несоответствие привязки текста Жития Климета к Инкерману очень убедительно показал А. Л. Бертье-Делагард, который заметил, что местом ссылки мученика был назван «пустынный город из прилегающих к Херсону». Однако, во-первых, Инкерман едва ли можно назвать пустынным. Во-вторых, Климент был отправлен в мрамороломни (ad marmora, «в дъло терешя мрамору»), но мрамора нет ближе 9–10 км от Инкермана. Добыча мраморовидного известняка могла вестись лишь в районе Мраморной балки, недалеко от м. Фиолент, на юге Гераклейского полуострова. В Инкермане, как, впрочем, и в других местах в окрестностях Херсонеса, совершенно нет места и надобности для работы 2000 человек в течение долгого времени. До открытия Климентом чудесного источника за водой приходилось ходить более 45 стадий (около 8 км), между тем как в Инкермане у подножья скал протекает целая река и, стало быть, здесь не было причины для чуда св. Климента,

о котором предание распространялось людьми, знавшими местные условия. К тому же инкерманская ≪пещерная≫ церковь, ныне приписываемая св. Клименту, издавна называлась церковью св. Георгия и ее переименование произошло не ранее 1852 г., после открытия Инкерманского скита (см.: Бертье-Делагард А. Л. Остатки древних сооружений

в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма // ЗООИД. – 1886. – Т. 14. – С. 214–217; Филиппенко В. Ф. Каламита – Инкерман: крепость и монастырь. – Севастополь, 1997. – С. 65–74). Поэтому не исключено, что в рассказе о мученичестве папы мог имеется в виду не город Херсонес Таврический, и даже не его окрестности с неким «покинутым местом», а полуостров Херсонес Фракийский, где действительно много мрамороломен. Очевидно, путаница возникла очень давно и тогда же стала «легендарной реальностью», введя во вполне искреннее заблуждение современников создания Деяний и Мученичества св. Климента (подр. см.: Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. – Харьков, 2000. – С. 169–170; Зубарь В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. – К., 2000. – С. 54–55; Романчук А. И. Агиографические и археологические свидетельства о топографии Херсона (Херсонеса)

// Мир Православия. – Волгоград, 2004. – Вып. 5. – С. 110–124). Наконец, в Херсоне мог существовать свой мученик Климент (не папа), на которого со временем был перенесен образ Климента Римского. Действительно, «забвение одних или слияние двух мучеников в одно лицо в агиологии не представляется явлением исключительным: по «Слову на перенесение мощей преславного Климента» и по Италийской легенде (Vita cum Translatione S. dementis), «...херсонесцы в IX в. не помнят решительно ничего о своем святом; кроме того, и после IX в. Климент, лежащий в Херсоне, далеко не единодушно назывался папой римским» (Спиридонов Д. С. Д-р И. Франко. – С. 277–278). Тем не менее примечательно, что с Херсоном оказалось связано не только устойчивое представление о месте упокоения св. Климента, но и «Фива, ученика его», мощи которого, согласно Корсунскому рассказу Повести временных лет, забрал с собой в Киев в 989 г. взявший город князь Владимир. В 1007 г. они были положены в Богородичную Десятинную церковь (Крестный путь святого Климента. – С. 14). Ныне мощи Климента покоятся в дальних пещерах Киево-Печерской лавры, среди «Мироточивых Глав», и в римской базилике св. Климента, по преданию, построенной на месте дома Климента (Голосенко А. Инкерманский монастырь // Нартекс. Материалы научных работ. (Ч. 1). – Харьков, 2004. – Вып. 5. – С. 44).

...in mari memoria eius. Д. В. Айналов отметил, что в русском переводе «memoria eius» и «агса» переданы одним и тем же словом «гробница», между тем как слова «memoria» и «агса» имеют два различных значения. Феодосий еще два раза упоминал по другому поводу слово «мемория» и обозначал им особого рода здание, надгробный памятник с гробницами внутри него. Судя по данным античной и христианской эпиграфики, указанный термин обозначал, во-первых, «titulus» с надписью, во-вторых, и самое надгробное сооружение, то есть соответствовал греческим словам «mnema», «mnemeion». На христианских надписях из римских провинций Северной Африки слово «memoria» встречается в значении погребального мавзолея, «памятника», соответственно терминам «mnema» и «mnemeion». Надпись, найденная в Цирте, гласит «coemeteria memoriae gentis Lepidiorum», из чего следует, что мемория могла иметь внутри усыпальницы (coemeteria) и, следовательно, представляла собой фамильный, родовой памятник – склеп Лепидов. Нередко встречаются также выражения «cella memoriae», «cubiculum memoriae». He менее любопытны случаи, когда мемория обозначала нижнюю часть памятника, а не верхнюю, то есть представляла «cubiculum inferius», что очень напоминает выражение Феодосия «in mari memoria eius», которым он несомненно хочет сказать, что имеет в виду нижнюю часть мемория св. Климента, то есть подразумевает «cellum memoriae inferiorem, ubi corpus jacet». Не менее важно указать, что термин «memoria» обозначал также киворий над гробом или гробницей. Кауфман, автор исследования об античных и христианских погребениях (Die sepulcralen Jenseitsdenkmaler. – Mainz, 1900), рассматривая погребальные памятники Эль-Карге, обратил особое внимание на то, что некоторые сооружения этого кладбища окружены стенами с небольшими жилыми помещениями внутри них, около главного здания. Он пришел к выводу, что эти сооружения представляют отличную иллюстрацию к словам Халкидонского собора, описывающих анахоретов, живущих в мемориях, в качестве монахов хранителей меморий: «oi memoriois katoikountes» или «memorophylakes». Таким образом, можно согласится с Д. В. Айналовым, собравшим все эти наблюдения, что термин «memoria» св. Климента, употребленный в сочинении Феодосия для обозначения погребального сооружения, в котором чтились останки мученика, должен совершенно определенно обозначать особый памятник. Автор мог подразумевать под этим термином не храмовую постройку, возведенную над гробницей (агса) св. Климента, в которой находились мощи св. Климента (Айналов Д. В. Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе // Древности. – М., 1915. – Т. 25 (отд. отт.). – С. 6–9).

...ubi corpus missum est.

...cui domino Clementi anchora ad collum ligata est.

...et modo in natali eius. Память Климента Римского в православной Церкви празднуется 25 ноября, а в католической 23 ноября (по Юлианскому календарю).

...omnes..., populus et sacerdotes.

...in barcas ascendunt. Следует подчеркнуть существование обычая водного, а не сухопутного путешествия к месту упокоения мученика. «Шаг за шагом» к гробнице паломники шли уже после того, как попадали сюда на барках (лодках, судах). Этот обычай держался неизменным, как следует из источников об обретении мощей и переносе их в город в 861 г.

...et cum ibi venerint.

...mare disiccat milia vj. 6 римских миль – около 9 км, цифра заведомо сказочная, представляющая собой агиографическую гиперболу. Это ненамного меньше расстояния от Херсона до островка в Казачьей бухте (12 км). В написанном по-гречески сочинении, приписываемом Ефрему, епископу Херсона, повторяются те же данные: об открытии в день страдания священномученика Климента глубины моря на семь дней и о возможности ходить до места упокоения по суху, что и делали «любящие благочестие жители деревень и горожане Херсона» (toutou oun outos genomenou pantes tonen emin thileuesbon egchorion kai politon tes Chersonos) (Херсонские святители. Святого священномученика Ефрема, епископа Херсонского сказание о совершившемся над отроком чуде священномученика и апостола Климента. Греч, текст рукописи XII в. с рус. пер. Зикоса // ЗООИД. – 1875. – Т. 9. – С. 137, 138–139).

...et ubi ipsa area est. Автор сочинения (либо вставки в сочинение Феодосия) явно отличает меморий как сооружение от самой гробницы или саркофага, стоявших внутри мемория с мощами св. Климента, и для обозначения их употребляет обычный термин, «агса», соответствующий греческому soros. По мнению А. Л. Бертье-Делагарда, арка это «аркосолий, гробница, покрытая сводиком, столь употребительная в катакомбах, особенно для погребения мучеников, и часто встречающаяся в церквах Херсонеса» (Бертье-Депагард А. Л. Древности южной России. Раскопки Херсонеса // МАР. – СПб., 1893. – № 12. – С. 60). Следовательно, храма на месте кончины Климента поначалу не было, а была только мемориальная постройка с гробницей (area). Д. В. Айналов, отметивший важность этого обстоятельства, указал также на то, что в Италийской легенде (Vita cum Translatione S. dementis) (см. ниже § 2,5) мы находим полное ему подтверждение, так как вдохновленные Константином Философом херсониты нашли и с торжеством перенесли в Херсон именно «гроб с его телом» («arcam cum corpore eius»), а не меморию св. Климента. паломникам. Дворик с надгробной церквушкой и группой небольших помещений окружала четырехугольная каменная ограда – «перивол», очерчивая границы всего комплекса и придававшая ему самостоятельный характер. С берегом он сообщался узким перешейком шириной в несколько метров. Жилые помещения мемория, сооруженного, как и он сам, судя по находкам монет, не ранее третьей четверти IX в., предназначались для хранителей святого места, видимо, монахов, отшельников. Очевидно, они были зависимы от какого-либо ближайшего монастыря, в котором жил игумен с братией, поэтому меморий св. Климента нельзя считать за самостоятельный монастырь, как полагал А. Л. Бертье-Делагард и другие исследователи (Бертье-Депагард А. Л. Древности Южного Крыма. Раскопки Херсонеса. – С. 58–64; Маркевич А. И. Островок в Казачьей бухте как предполагаемое место кончины св. Климента // ИТУАК. – 1909. – Т. 43. – С. 105–114). Ближайшим доказательством этому можно считать слова из § 54 сочинения Феодосия, что сюда только в день праздника св. Климента приплывают в барках народ и духовенство, а последнее жило в Херсоне. Остальное время года, по обычаю, мощи св. Климента должны были быть охраняемы особой братией – хранителями мемории, меморофилаками. Перивол (иначе – эркос) представлял собой не столько военную защиту, сколько ограждение от языческого мира, так как всякое лицо, искавшее спасения за оградой перивола храмового комплекса, считалось неприкосновенным (см.: Айнапов Д. В. Мемории... – С. 9–12; Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Указ. соч. – С. 661–662). Вместе с тем, в этой более поздней легенде, составленной не ранее конца IX–X вв., «memoria» из сочинения Феодосия является уже под именем «templum», «de templo angelicis manibus preparato"(«xpaмa, созданного руками ангелов»); Константин вынул мощи из

гробницы, а само помещение мемория, раскопки внутри которого он производил, нашел заброшенным и развалившимся: «templum neglectum et destructum». В греческом тексте Сказания о чуде с мальчиком у мощей св. Климента, принадлежащем епископу Ефрему Херсонскому, этот храм и рака или гробница описаны еще более примечательно. Ученики св. Климента после его мучения «вошедши, нашли обиталище в виде мраморного храма (naou marmarinou oikema) и там в гробе каменном (en soro lithine) пресвятые... мощи». Несколько ранее в том же тексте сказано, что этот храм принял мощи св. Климента в глубине: «en to bytho theiodmetou naou touto ypodeizamenou» (Херсонские святители. Святого священномученика Ефрема, епископа Херсонского сказание... // ЗООИД. –1875 –Т. 9. – С. 138–39). Таким образом, этот не существовавший в более ранних источниках храм предстает перед нами со своей особой мраморной комнатой или обиталищем (oikema), находящимся под ним. Что гробница или саркофаг находилась в нижней части этого храма указывается также и в тексте чуда с мальчиком, по которому родители оставляют его «en te tou agiou larnaki... en bytho» (Там же. –C. 139–40). Раскопки князя В. И. Барятинского, а затем К. К. Косцюшко-Валюжинича, проведенные в XIX в., показали, что на маленьком, часто затопляемом островке в шестой по счету от Херсонеса Казачьей бухте на расстянии 12 км от города действительно находился крошечный одноапсидный евктирион или часовня с криптой, в которую имелся доступ.

...tenduntur super se papiliones et ponitur altare. Необходимость в установке временного алтаря еще одно доказательство отсутствия поначалу на этом месте храма, подобного сооруженному позже, после открытия мощей херсонитами в 861 г.

...et per octo dies, то есть с 25 ноября до 2 декабря. Очевидно, дата соотносится с указанными в Мучениях св. Климента 7 днями, в течение которых море отступало от берега, чтобы открыть паломникам беспрепятственный доступ к гробнице.

...ibi missae celebrantur – «там повторяют (торжественно возглашают) литургии».

...et multa mirabilia ibi dominus facit.

...ibi daemonia excludantur.

...si quis vero de vexaticis ad ipsam anchoram attingere potuerit.

...et earn tetigerit.

...statim liberatur. O ежегодных днях памяти св. Климента, процессиях к месту его кончины и происходящих там чудесах и исцелениях сообщает также старославянская редакция «Слова св. Ефрема, епископа Херсонского, о чуде над отроком св. Климента» (Лавров П. Жития херсонесских святых в греко-славянской письменности // Памятники христианского Херсонеса. – М, 1911. – Вып. 2. – С. 31–35).