Чигринский М. Ф. Иеромонах Алексий (Виноградов) в Оптиной пустыни

Один из выдающихся синологов Российской Духовной Миссии в Пекине иеромонах Алексий (в миру Александр Николаевич Виноградов) является уникальной по своим научным интересам фигурой русской науки. Вместе с тем трагическая судьба о. Алексия способствовала полному забвению его ученых трудов еще при жизни. Ни в одной энциклопедии или биографическом справочнике нет сведений ни о нем самом, ни о его работах.

Краткие сведения о нем содержатся только в труде Алексия «История Английско-Американской Библии»¹⁴⁷, о которой будет сказано ниже, в статье Н. И. Конрада «Синолог из Оптиной пустыни» и приложенных к ней материалах Алексия. Папку с этими документами спасла во время войны О. П. Петрова – старейшая советская японистка¹⁴⁸. Остальные сведения об Алексии, позволяющие реконструировать картину его жизненного и творческого пути, находятся в разных архивах.

Иеромонах Алексий (Виноградов) родился 5 ноября 1845 г. в с. Чамерово Весьегонского уезда Тверской губернии в семье священника. В 1865 г. окончил Петербургскую Духовную Семинарию, где блестяще учился. По окончании Семинарии был оставлен там в качестве помощника наблюдателя иконографии. В 1867 г. поступил в Петербургскую Духовную Академию, но фактически не учился, так как перешел преподавателем живописи и рисования в Ярославскую Духовную Семинарию. Здесь разработал курс церковной археологии, который начальство не приняло. В 1871 г. оканчивает со степенью кандидата юридических наук¹⁴⁹ Демидовский юридический лицей в Ярославле. В 1875–1876 гг. работает аудитором¹⁵⁰ в 5-м Киевском Гренадерском полку, откуда увольняется, поскольку уже тогда у него проявляются интересы к археологии, иконографии, палеографии, этнографии. В 1876–1880 гг. он выступает как ученый-русист широкого профиля. За первую статью «О деревянных старинных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскому уезду Тверской губернии»¹⁵¹ удостаивается звания члена-сотрудника Российского Археологического общества¹⁵². В том же году А. Н. Виноградов публикует первую иконографическую работу «Сравнительное описание и краткое объяснение иконы Приснодевы Богородицы Неопалимыя Купины» («Опыт сравнительного описания и объяснения некоторых символических икон древнерусского искусства» в другой редакции)¹⁵³. В 1879 г. выходит другой его иконографический труд «Родословное древо» по памятникам христианской иконографии»¹⁵⁴. В 1878 г. А. Н. Виноградов познакомился с рукописной коллекцией музея князя П. А. Путятина – владельца с. Бологое, и выпускает свое единственное палеографическое исследование «Палеографическая коллекция князя П. А. Путятина»¹⁵⁵. В 1877 г. за рукописный сборник русских и карельских народных песен Весьегонского уезда (60 песен) А. Н. Виноградова избирают членом Географического общества¹⁵⁶. Научные занятия А. Н. Виноградов сочетал с учебой в Археологическом институте (1876–1880 гг.). К этому времени он сформулировал свое научное кредо: «Археология для меня... немыслима без истории искусства, религии, литературы, нравов и обычаев не одного народа Русского, но в связи и сравнении с культурою и цивилизацией других народов»¹⁵⁷.

А. Н. Виноградов – один из первых русских ученых, выступивших в защиту родной старины. Его предложения о спасении русских деревянных храмов, разрушение которых «грустная для науки потеря и невозвратная»¹⁵⁸, звучат актуально и теперь.

В 1879–1880 гг. А. Н. Виноградов знакомится с работами по китайской и иранской уранографии. Отсюда решение заняться ориенталистикой, прежде всего для понимания «культурного развития русского народа в связи с восточными»¹⁵⁹.

В мае 1880 г. А. Н. Виноградов принимает постриг и имя – Алексий. Синод назначает его на иеромонашескую должность в Пекинскую Духовную Миссию¹⁶⁰.

Время первой миссии (1881–1887) – самое плодотворное для Алексия. Была собрана сорокапудовая коллекция – рукописи, книги, предметы искусства. В 1886 г. он публикует первую синологическую работу «Труды западных христианских миссий в Китае» («Исторический очерк западных христианских миссий в Китае»). Ее цель – подготовка русских миссионеров с учетом опыта католических проповедников в Китае.

В 1887 г. по состоянию здоровья Алексий возвращается в Россию. В 1888–1895 гг. он издает крупнейшие китаеведческие исследования, среди которых особое место занимает миссионерский отчет «История Библии на Востоке», т. 1 – штудия энциклопедического характера, целиком посвященная Китаю, к сожалению, с незаконченным приложением. Не хватало средств. В это же время вышли: «Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской Российской Духовной и Дипломатической миссии в г. Пекине или Бэйцзине (в Китае)» с приложением каталога (названия книг приведены в иероглифическом написании, в русской транскрипции и переводе), «Миссионерские диалоги М. Риччи с Китайским ученым о Христианстве и язычестве с обзором Китайско-Церковной, Римско-Католической Литературы с XVI по XVII ст.» – ценный богословский трактат и библиографический справочник, «Древне-патриархальные династии царей Ассуро-Вавилонии и Персии, Китае, а также у Евреев и Магометан». Кроме того, Алексий публикует гигантский компендиум по истории Библии, ее текстов и их критики – «История Английско-Американской Библии» в трех томах. Он завершает исследования церковной архитектуры и печатает обобщающую работу «О церковных памятниках древнерусского зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской XVII и XVIII в.»¹⁶¹. Два его труда, «Китайско-русские разговоры на Северном Пекинском наречии» и «Очерки Китайских памятников архитектуры», не вышли из-за отсутствия средств для их публикации.

В Петербурге Алексий подарил ряд ценных вещей из привезенной им коллекции Академии художеств и был избран ее вольным общником¹⁶². Звания академика он, как копиист, не удостоился. За свои ученые труды Алексий получает царскую благодарность и награду – наперсный Кабинетский крест Его величества. Ученого монаха приняла вдовствующая императрица¹⁶³.

В 1895 г. Алексий с целью получения новых синологических материалов вторично отправляется в Китай, где вновь приступает к миссионерской деятельности. В 1897 г. тяжелая болезнь навсегда прервала его карьеру. В 1900 г. по решению Св. Синода Алексий в качестве пенсионера определяется в Оптинскую Введенскую Козельскую пустынь¹⁶⁴. Среди монахов и епархиального начальства бывший миссионер приобрел репутацию душевнобольного, воображавшего себя великим ученым и художником. Этому способствовала и безответная любовь пожилого иеромонаха к молоденькой девушке. Решив жениться, Алексий подал прошение о снятии духовного сана, подписавшись «Бывший иеромонах Александр Николаевич Виноградов». Св. Синод, учитывая состояние и одиночество Алексия, ему отказал¹⁶⁵.

Несмотря на все несчастья, изоляцию и отношение окружающих, Алексий много и плодотворно работал, прежде всего как ориенталист. Он продолжал трудиться над своим миссионерским отчетом «История Библии на Востоке» и всем, что было с ней связано, занимался переводами, создавал учебные пособия, словари, писал по вопросам лексикографии, грамматики, фонетики, а также обратился к проблемам уранографии и подготовил оригинальные исследования в этой области.

По мнению Н. И. Конрада, хорошо знакомого с научным наследием Алексия, оптинский синолог, во многом опиравшийся на публикации своих европейских предшественников, творчески перерабатывал книги и статьи предшественников, создавая оригинальные произведения¹⁶⁶.

Касаясь первой группы китаеведческих сочинений Алексия данного периода, остановимся прежде всего на Продолжении приложения к т. 1 «Истории Библии на Востоке»¹⁶⁷. Оно состоит из двух авторских предисловий и 23 артиклей (статей)– 152 рукописных листа. Сохранилось 11 артиклей (VIII–XV, XXI, XXII, XXX). Некоторые артикли (IX–X, XII–XIII, XIV–XV) сдвоены. Ниже приводим названия артиклей:

Артикль VIII – «Да-Цин Лю-Ли – законы и постановления Да-Цинской династии Китайского государства – отрывки гл. 91, инспекция земли, гл. 75 о семействах и лицах, гл. 114 о незаконном супружестве; о случаях по наследству.

Артикль IX – «Цзин-цзе или записка об изучении классических книг, «цзинов» и разности, замечания в них по сравнению с прошлым».

Артикль X – «Рассуждения Ван-Ань-Ши (1021–1086 гг. до Р. X.) Китайского мудреца-реформатора о чтении книг, содержащих учения против Конфуцзы и принятому канону».

Артикль XI – «Правила Вэнь-вана касательно воспитания и образования благородного юношества, извлеченные из «ли-цзи-цзин» кн. V под титулом «Вэнь-ван ши-цзы», т. е. князь Взнь как сын и наставник Китайского престола».

Артикль XII – «Описание императорских училищ и других, их названия и виды (перевод с китайского изданного мемуара)».

Артикль XIII – «Сио-цзи» или заметки о предмете воспитания, метода обучения и занятия в Высшей школе, Тхай-сюэ».

Артикль XIV – «О китайских сочинениях на экзаменах као».

Артикль XV – «Цюй-син, т. е. путь ученого или его нравственное поведение и следование неизменным принципам и правилам в жизни и внешние знаки его, отличающие от других людей».

Артикль XXI – «Мемориала И-Жуна: о торжественном перенесении изображения Китайского Императора Даогуана, его именной таблицы и других вещей из г. Пекина в г. Мукдэн {в Маньчжурии) 26 ноября 1868 г.».

Артикль XXII–«Историко-этнографический обзор народов, населяющих Центральную Азию за время тысячелетия по Р. X., со включением современного и древнего Китая и стран, к нему прилегающих; составлен по Клапроту на основании Китайской истории».

Артикль XXX – «О сродстве и соотношении древних языков – Китайскаго и Еврейскаго».

Кроме XVI артикля, текст которого является авторским переводом китайских источников «Цзябао» и «Лэй шу», остальные артикли полностью или частично основаны на переводах Д. Легга, М. Мюллера, Д. Эдкинса и др. Текст артиклей свидетельствует об интересе их автора прежде всего к правоведению, воспитанию и семейным отношениям.

К 1913 г. Алексий завершил II том своего миссионерского отчета: «История святой Библии на Востоке, ея переводы, ревизии, издания на разных языках, диалектах и письменах народов Азии и Африки (в Китае, Японии, Корее, Турции, Абиссинии, Армении, Грузии, Персии и других странах)» в пяти книгах и двух частях¹⁶⁸. Создавая такой уникальный труд, Алексий хотел представить читателям «цельную филологическую картину и синологическую в особенности, этого рода переводов слова Божия у китайцев, монголов, маньчжуров, тибетян, корейцев, японцев, у персов, турок, арабов, абиссинцев, армян, грузин, в Бурме, Аннали, Сияли и др.»¹⁶⁹. Эту работу Алексий считал своей самой главной и существенной штудией по востоковедению¹⁷⁰. По его собственному признанию, она носила в основном китаеведческий характер¹⁷¹. Вопросам переводов Библии на другие восточные языки посвящался третий том миссионерского отчета, получерновые наброски которого видел Н. И. Конрад¹⁷².

Наряду с созданием гигантского свода по китаеведению Алексий, как уже говорилось, занимался переводом. Особенность Алексия-переводчика в том, что он одновременно выступал как комментатор, составитель иероглифического указателя и художник-оформитель собственного перевода. Такой перевод превращался фактически в самостоятельный научный труд. Примером такого подхода к переводу является «Шэнюй, священный эдикт, или наставление трех императоров: Шунь-чжи, Канси, Юн-чжэна, в XVI изречениях и пространном изложении для публичного преподавания китайскому народу. По французскому переводу китайского текста с примечаниями бывш. профессора колледжа Тун-вэнь-гуань в г. Пекине г. Феофила Пири» (360, рукописных страниц). К самому переводу Ф. Пири Алексий добавил изданный в 1879 г. иллюстрированный комментарий на английском языке «Шэн-юй сян-шай». Все картины и иероглифы он перерисовал, а также составил индекс китайских слов в русской и английской транскрипции (10 тыс. знаков)¹⁷³.

К третьей группе китаеведческих работ Алексия относится прежде всего полностью подготовленный к печати Молитвослов (1913 г.). Он предназначался как для священников, желавших совершать службу на китайском языке, так и для китайских христиан. Книга состоит из двух частей. В первой содержатся главнейшие молитвы. Во второй – извлечения из Вечерни, Утрени и Литургии. Иероглифическому тексту давалась русская фонетическая транскрипция и буквальный перевод, а также славянский текст каждой молитвы¹⁷⁴.

Из созданных Алексием словарей особое место занимает трехтомный «Китайский тонический словарь, расположенный по XII финалям Юнь-Му и XX инициалам Цзы-Му с пятью ударениями». Цель этой работы – всестороннее использование словаря Канси в русском китаеведении. I том данной штудии, основанный на переработке «Уфан юаньинь», Алексий считал его фонетическим дополнением к словарю Канси. Во II томе обобщены суждения крупнейших европейских ученых о ключевой системе китайских иероглифов в соответствии с материалами указанного словаря. В незаконченном III томе рассматриваются фонетические части иероглифов и ставится задача максимального овладения словарем Канси¹⁷⁵.

Наряду с этим фолиантом Алексий составил «Китайско-русский словарь по Каллери» и «Справочный синологический словарь (пропедевтика для изучения китайского языка), содержащий в себе критико-библиографический обзор или пропедевтику для изучения китайского языка по исследованиям о нем европейских и русских ученых, расположенный в алфавитном порядке с указанием на лучшие китайские сочинения и издания» (600 страниц рукописного текста)¹⁷⁶.

Среди грамматических работ Алексия Н. И. Конрад считает самой значительной законченную к 1914 г. «Грамматику китайского языка». Основанная на трудах европейских ученых, она была полностью, как обычно у Алексия, переработана и дополнена примечаниями и приложениями. Писал он и статьи на грамматические темы: «Порядковый определитель числительных китайских знаков по Грамматике китайской Иакинфа», «Энциклопедические категории из словаря Тун-Чжи и у Пещурова», 1915 г., «Классификатор китайских порядковых имен по Ятесу с русским переводом, с китайского и английского; имена числительные» (44 знака), «Китайский спецификатор по Вагеру» (26 знаков), «Китайские имена существительные, прилагательные и глаголы (по Вигеру)», «Дополнения к оным об именах и грамматики Перни», «Виды глаголов, их разные классы и спряжения; глагольные идиотизмы и клише (по Вигеру)», «Грамматические заметки Куврёра с дополнениями из Вигера». Все эти рукописи (196 страниц) Алексий подготовил к печати¹⁷⁷.

Четвертая группа работ Алексия, относящаяся к уранографии, представлена двумя трудами. Первый – посвященный Императорской Академии наук «Сравнительно-историческая уранография народов Востока. По Шлегелю, Дюпюи, Шампо-лиону, Шильбруку, с описанием буддийско-китайских сюжетов. Обозреваются небесные сферы: Китайская, Арабо-Персидская, Аль-Суфи, Египетская». Второй – «Главнейшие иконографические и пластические типы в религии народов Востока, в связи с астрономическими и мифологическими понятиями о Божестве, их значение в христианском искусстве» (1910)¹⁷⁸. Это последнее востоковедческое сочинение Алексия тесно связано с его иконографическими статьями русистского периода.

В Оптиной пустыни Алексий занимался не только китаистикой. Не прекратились его занятия церковной архитектурой, на этот раз византийской. В 1907 г. Алексий перевел с французского посвященную данному вопросу работу и скопировал приложенные к ней чертежи¹⁷⁹. Он продолжал интересоваться археологией и собрал интересный материал у «Бойни» – места, где в 1238 г. козельчане сражались с войсками Бату-хана. Отсюда его мысль о создании в Козельске монумента, проект которого Алексий подготовил¹⁸⁰. В то же время у него появилась идея о новом исследовании «О монголо-тюркских государствах Восточной Европы»¹⁸¹.

В то же время Алексий выдвигал предложения просветительского характера: об учреждении в Академии художеств восточного уголка, аналогичного венскому, о посылке русских художников в Китай, о создании под покровительством Академии художеств художественных школ в России¹⁸².

В оптинский период Алексий много рисовал, украшая своими картинами трапезную и монастырскую церковь и к 300-летию дома Романовых оформил две галереи – восточных памятников {10 копий), князей и царей российских, а также духовных лиц (30 копий).