«Пустынь Иоанна Волосатаго». (Каргопольский Успенский женский третьеклассный монастырь)

О родине основателя пустыни Иоанна Волосатаго (быть может, каргопольский урожденец), времени пострижения в монашество, год основания сей пустыни, подробностях его жизни – по причине сравнительной древности, опустошительных пожаров и других случаев, – никаких сведений не сохранилось. Составитель «Истории Российской иерархии», без всяких доказательств, произвел эту обитель в древние, голословно отнеся время основания ее к XIV столетию, говоря: «Построен монастырь сей в XIV веке иноком Ионою»⁴⁰³. В действительности же происходило это целыми двумя веками позже, именно в XVI столетии а то в последней его четверти, даже, быть может, – десятилетии. – «Лета 7101-го (1593), июня в 11 день вложился старец Галасия (Геласий) ис пустыни, дал вкладу три рубли денег, при игумене Зосиме»... читаем в вкладной книге Спасского (Каргопольского) монастыря. Здесь под именем «пустыни» должно рязуметь именно описываемую пустынь; ибо так – без всяких придаточных – называлась она и в половине XVII века и позже; так зовут ее и по ныне окрестные простолюдины. Следовательно, пустынь основана раньше 1593 г., когда уже в названном году видим в ней, кроме основателя, и других иноков (хотя одного), которых, по всей вероятности, было весьма немного... В новейшем синодике «пустыни Иоанна Волосатаго» упоминаются, кроме «создателя» инока Ионы, «служители св. обители сея»: священно-иноки Феоктист, Симеон, Исаакий, Варлаам; из простых иноков Иона, Кирилл, схимонах Павел и – только! Когда все они жиди: при основателе ли или после – неизвестно. Но обратимся к основателю...

Монастырское предание, внесенное на деревянную доску⁴⁰⁴ говорит:

«В древние времена бысть при граде Каргополн пустыня построена; а начальник оныя Иоанн, званием Власатый (данным яко бы «по причине густых волос, не на голове токмо, но» будто бы «и по всему телу»⁴⁰⁵, а во иноцех наречен Иона».

Основатель поселился в какой-либо четверти версты раcстояния от г. Каргополя (в 1/2 версте от городской «Горской» Зосимо-Савватиевской церкви), саж. в сотне от левого берега р. Онеги (на коем стоит и город), вероятно на 1-м от града холме – отрог так называемой «Лешовой Горушки». Этот холм длиною около 100, шириною 10 –15, вышиною до 2 х саж. (теперь всю его длину заняли монастырь с коровником, и гумнами); далее на юго-запад за ригами он пересекается саж. на 60 болотом, и уже за последним начинается так называемая «Лешова (иные называют «Чертова» – прозвище, данное, вероятно, по проделкам черта, которые отчасти уже и внесены в Олонецкую летопись...⁴⁰⁶, Горушка, в собственном ее смысле, покрытая мелким хвойным лесом. Она, в виде длинного, почти прямого вала, простирается с северо-востока на юго-запад, саж. на 200; шириной около 10, высотой 2–3 саж.; в юго-западной ее части, саж. 50 не доходя до ее конца, имелось в ней в старину – по преданию – много пещер и несколько волчьих ям; но песчаный грунт все эти пещеры давно уже завалил; в последнее же десятилетие почти вся гора перепорчена возчиками песка, копающими его для починки дорожных участков.

Поселившись на холме, инок Иона вероятно, никакой церкви не устраивал – так как не сохранилось о сем никаких указаний, – и была ли хотя часовня, или, по крайней мере, крест – также неизвестно. Предполагаем, что вся «пустыня» состояла из одной или нескольких, весьма немногих, чернеческих келий... Тем на горе дело и закончилось. Вся деятельность инока Ионы – по преданию – выразилась только в выкопанном им на левом же берегу р. Онеги роднике, – который и до ныне носит название «Волосатаго», – прибавившем лишний ручьишко в названную реку. Над родником в 1715 г., – вернее, позже сего года – была построена из старой монастырской церкви часовня, которая к 1832 г. была уже очень ветхою» (теперь здесь прочная часовня).

Во всяком случае инок Иона прожил здесь никак не менее 20 лет (1592 –1612). В вышеупомянутой же монастырской записи говорится далее: «...Начальник Иоанн, званием Власатый, а во иноцех наречен Иона, преставися в лето 7120, февруария (в) 17 день; – а тезоименитства его день, когда был мирский, генваря 7 дня; – а погребен на горе: над ним же последи и церковь древянная построена, а освящена во имя Успения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, в лето 7154 (1646), и стояла времени 71 год» (до 1717 г.). – Из описи, произведенной в 1677 г., т. е. 31 год спустя после построения сего храма, видно, что он был трех-придельный: 1) Успения Б. М., 2) Архистратига Михаила и 3) Трех вселенских иерархов.⁴⁰⁷

Итак оказывается, что до 1646 г. в пустыни церкви не имелось (которая построена уже спустя 34 года после смерти инока Ионы) и постоянно ли жили в ней иноки и сколько или часто стояла она необитаемой – опять таки неизвестно. Во всяком случае такой порядок продолжался до 1649 г., т. е. в течение 37 лет со дня кончины основателя. В последнее пред сим время жил в ней один только монах Филарет, который, вероятно за неодобрительное свое поведение, был сослан в 1650 году в Соловецкий монастырь под начал.⁴⁰⁸

В 1649 г. граждане г. Каргополя ходатайствовали пред новгородским митрополитом о преобразовании сей мужской безлюдной пустыни в женскую. Вот что говорится о сем в монастырской записи:

«По указу его царскаго величества, государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всея России самодержца, по благословению преосвященнаго митрополита нашего Никона, великого Нова града и Великих Лук, определена оная пустыня девичьим монастырем по упрошению каргопольскаго купечества, чтобы быть девичью монастырю, близ града, в лето 7157 (1649) его преосвященства, по грамоте, велено Каргопольскому священнику троицкому Герасиму⁴⁰⁹ пустыня, Волосатаго именуемая, устроить девичьим монастырем, а из тое пустыни старца Филарета послать в Соловецкий монастырь». – Что эта пустынь именно в 1649 г. учреждена «девичьим монастырем» – сие подтверждает и «История Российскю иерархии».⁴¹⁰ Между тем имевшиеся у нас под руками записки тридцатых годов текущего столетия говорят: «Монастырь сей до 1652 г. был мужским; по означенное время находился тут один токмо старец, Филарет именем. Градоначальник (воевода) князь Ив. Захарович Свиязев (?)⁴¹¹ и купечество каргопольское, видя монастырь (т. е. пустынь) в велие запустение приходящ, принесли письменное моление новгородскому митрополиту Никону, сопровождавшему, по соизволению государя царя и великого князя Алексея Михайловича, чрез град Каргополь из Соловков в Москву прославленные мощи святителя Филиппа⁴¹², дабы пустынь ту обратить в девичий монастырь.

Святитель внял милостивно общему гласу обитателей, повелел грамматою свято-троицкому градскому священнику Герасиму из Успенской мужской пустыни устроить женский монастырь, а старца вышепомянутого Филарета перевел в Соловецкий»...

Итак, оказывается, что монастырское свазание и записки говорят почти одно и то же, разница только в трех годах (1649, 1652) относительно устройства женской обители, которое продолжалось, быть может, не один год.

Что инок Филарет действительно был сослан в Соловецкую обитель «подначал», находился там два года «во всяких трудех» и, наконец, по челобитью пред Никоном каргопольца Дружины Сорокина был отпущен в Каргопольский Спасский монастырь, – вот доказательство: «Список з грамоты слово в слово».

«Благословение великого господина преосвященнаго Никона, митрополита Великого Нова града и Великих Лук, в пречестную и великую обитель Боголепнаго Преображения Господа Бога и Спаса нашего И-са Христа и преподобных и богоносных отец наших Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцов, во общий Соловецкий монастырь, сыну и сослужебнику нашего смирения архимандриту Ильи, з братьею. В нынешнем во 160-м (1652) году бил нам челом каргополец Дружина Сорокин, а сказал: в прошлом де во 158 (1650) году по нашему указу послан в Соловецкой монастырь подначал ис Пустыни старец Филарет, и в Соловецком де монастыре во всяких трудех ходит з братьею, третей год, и нам бы ево, Дружину Сорокина, пожаловати, велети б того старца Филарета из Соловецкого монастыря отпустить на обещание в Спаской монастырь, в Каргополь. И как к тебе – сыну, з братьею, ся наша грамота придет и ты б – сыну старца Филарета из Соловецкаго монастыря на обещание в Каргополь, в Спаской монастырь ис подначала отпустить велел, и о том ты – сыну-к нам отпаисал. А милость Святые Софеи Премудрости Божии и великих чудотворцов Никиты и Нифонта епископов, Иоанна и Еуфимия, Ионы и Моисея и Серапиона архиепископов, Новгородских чудотворцов, и всех святых молитвы, нашего смирения благословение есть и будет с вами всегда и во веки».⁴¹³

«Определена оная пустыня девичьим монастырем – говорится в вышеприводимом сказании – по упрошению каргопольскаго купечества... в лето 7157 (1649), его преосвященства по грамоте, велено пустыня Волосатого устроить девичьим монастырем, а из тое пустыни старца Филарета послать в Соловецкий монастырь». Следовательно, в 1649 г. была получена только архиерейская грамота об учреждении женской обители, чернец же Филарет, – как видно из только-что приведенной грамоты Никона соловецкому архимандриту, – был сослан в 1650 г., посему и преобразование пустыни из мужской в женскую не могло последовать раньше сего 1650 года. Да и скоро ли еще могли набрать черничек, когда во всем каргопольском уезде существовала – да и существовала ли еще – одна Веретьенская пустынь! Положим, что, сослав чернеца Филарета, учредители в течение некоторого времени собрали несколько кое-каких черничек, назначили одну из них старшей – настоятельницей, и женская пустынь готова. Но, чтобы хотя чем-либо им существовать, нужно же было дать какие – нибудь средства, в роде земли, денежного пособия. Из нижеприведенных указов видим, что пустынь в 1714 г. пользовалась уже двумя земельными участками, владея двумя скотными дворами, и что еще раньше сего времени получала царское жалованье, в количестве 16 р. 5 алтын, 4 денег в год. Первые, быть может, еще приобретены чернецами, последнее же, по всей вероятности, испрошено в начале существования женской обители и никак не позже 1653 года. Теперь же остается только перечислять начальниц и в то же время не знать даже приблизительного числа рядовых сестер (печальная участь!..), как будто бы монастырь состоял только из одних настоятельниц! Однако, перечисляем:

1) Анна, вероятно, была 1-й настоятельницей новоучрежденной женской обители; «об ней говорит грамота царя Алексея Михайловича, 7161 (1653), г. августа 8», поясняет Е. Барсов;⁴¹⁴ но – о чем умалчивает, – которой, однако, до нас не сохранилось даже в списке. По всей вероятности, грамотой этой разрешалось монастырю пособие: «на свечи, на ладан, и на вино церковное, и им (черничкам) на пропитание по 16-ти рублев, по 5 алтын по 4 деньги на год из таможенных и кабацких доходов» (указ 1713 г.), так как в начале XVIII в. пособие это уже получалось, но когда именно разрешено мы розыскать не могли.

Все эти настоятельницы, конечно, были во 2-й половине XVII века, от которого до нас почти ничего не дошло о сей обители, за исключением внесенного в «Историю Российской Иерархии», в коей читаем:

«В записях 1677 г., по предписанию преосвящ. Корнилия, митрополита новгородскаго, сочиненных, монастырь сей именован «Каргопольским Новодевичьим монастырем, Успения Пречистыя Богородицы, пустынею Иоанна Волосатаго». По описи сей значится, что тогда в Успенской церкви были два придела; 1) во имя Архистратига Михаила, а 2) во имя трех вселенских иерархов.»⁴¹⁵

«Волосатаго Ивана... монастырь – говорит в другом месте «История»: В переписи стольника князя Василья Жирового Засекина да подьячего Сидора Родионова 186 (1678) года написано: «в каргопольской области монастырь Ивана Волосатаго – 1 двор монастырской, а в нем живет половник».⁴¹⁶

Ничего более за 2-ю половину XVII в. нам неизвестно.

Начало XVIII века было ознаменовано распоряжениями Петра I относительно и женских обителей. Так, «в 1703 г. для женских монастырей было потверждено: из монастыря монахиням быть неисходными; если будет великая нужда выйти, то отпускать на малое время, часа на 2 и на 3, с письмом и за печатью, писать именно, для какой нужды и на сколько времени отпущена, и за письмо и за печать отнюдь взяток не брать; монахини могут писать только в трапезе; постригать белиц должно не раньше 40 лет; ворота в монастырь должны быть всегда заперты, подле ворот должны стоять караульные; мирние входят только во время церковной службы, а в другое время могут входить не иначе как с позволения игуменьи»⁴¹⁷. – Исполнялся ли этот закон, по крайней мере, при самом Петре I, к сожалению, даже по настоящее время удовлетворительный ответ на этот вопрос нами еще не отыскан.

6) Игумения Иулиания, 1707–1715 гг. Эта игуменья не мало позаботилась и сделала для блага вверенной ей обители, исходатайствовав ей некоторые льготы (в 1707 г.⁴¹⁸), прекращаемое воеводами казенное пособие монастырю,⁴¹⁹ сократив взимаемые с него незаконные сборы⁴²⁰. Наконец, если верить «Истор. Российск. Иерархии», при ней построена «на ограде над св. воротами церковь деревянная ко имя преп. Антония и Феодосия Печерских, освящена в 1713 г., ноября 22 дня».⁴²¹ – После сего испросила, будто бы в 1715 г., разрешение сломать деревянную успенскую церковь и построить, на место ее, каменную, двух-этажную⁴²², к возведению каковой было приступлено в 1717 г.⁴²³, но при Иулиании или после ее – неизвестно.

Прежде всего Иулиания испросила указ, чтоб «мирских» платежей, «кроме окладу... на них не спрашивать»; подвод не имать; брать в подводы и «в работников к корабельному делу – по раскладу». Вот сей указ:

«1707 г. марта в 26 день, в помете на выписке г-на коменданта над Копорьем и Ингерманландской губ. лант-рихтера Як. Никитича Римскаго-Корсакова, что по челобитью Каргопольскаго девича монастыря, пустыни блаженнаго Иоанна Волосатаго игумении Ульянии, с сестрами, написано: мирских раскладов, кроме окладу, никаких денег на них не спрашивать, а в подводы и в работников к корабельному делу брать по раскладу что доведетца, а проезжих малых подвод не имать и на подставы не высылать; и о сем дать им впредь для ведома указ. И та помета велено записать в книгу. И с тое пометы игумении, с сестрами, за подипсанием руки ево, коменданта лант-рихтера Якова Никитича дан указ того ж числа»⁴²⁴.

***

Мы уже упоминали выше, что новообразовавшейся женской пустынью было испрошено когда-то пособие от казны: «на свечи, на ладан и на вино церковное и им (пустынницам) на пропитание по 16 рублев, по 5 алт., по 4 деньги на год, из таможенных и кабацких доходов», – сумма, по тогдашнему времени, сравнительно, значительная, каковая и выдавалась по 1712 г.; в следующий же год, вероятно, по проискам каргопольских подьячих, она не была выдана ни описываемой, ни трем другим, уже мужским пустыням Каргопольского уезда, и бойкая женщина – игуменья – к стыду чернецов – мужчин, – от четырех обителей, в том числе и от своей, разом начала ходатайствовать пред начальством о продлении выдачи им пособия... и ходатайство ее увенчалось успехом, выразившимся в указе, от 27 марта 1713 г., который и приводим:

«Лета 1713, марта в 27 день, по указу великаго государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея великия, и малыя, и белыя России самодержца, в Каргополь коменданту Петру Васильевичу Коробьину. Сего марта в 21 число били челом великому государю, Каргопольскаго уезду, новодевича монастыря, пустыни Иоанна Волосатаго, игумения Иулияния, и вместо иных монастырей з братиею: давано де им в церкви на свечи, на ладон, и на вино церковное, и на пропитание, великаго государя жалованья из таможенных доходов по вся годы и выдано по сей 713 год; а на сей год оного жалованья в Каргополе, без указу великаго государя из Адмиралитейской канцелярии им не выдают; и великий государь пожаловал бы их, велел им свое, государево, жалованье, на свечи, на ладон, и на вино церковное, и на пропитание им на сей 713 год выдать и впредь давать по вся годы в Каргополе, из таможенных и кабацких доходов безволокитно. И по его великаго государя указу, адмирал генерал и губернатор тайный советник и ковалер граф Федор Матвеевич Апраксин, с товарищи, приказал вышеписанных монастырей челобитчиком великого государя жалованье на свечи, на ладан, и на вино церковное и им на пропитание на сей 713 год по окладам их выдать и впредь по вся годы давать в Каргополе из таможенных и кабацких доходов: Наглимозерской пустыни строителю з братиею по пяти рублев, Спасова монастыря – Вастьяновы Строкины пустыни игумену з братиею по полтора (?) рубля, Богоявленскаго Челмогорскаго монастыря строителю з братиею по три рубля по десяти алтын, пустыни Иоанна Волосатого игуменье с сестрами по шеснадцати рублев по пяти алтын по четыре деньги на год. И по указу великаго государя коменданту Петру Васильевичу Коробьину учинить по указу великаго государя».

Подписал по листам: Диак Леонтей Арцыбашев».

«В конце указа написано: 1717 года маия в 17 день сей великого государя указ в Каргополе в приказной палате стольнику и коменданту Петру Васильевичу Коробьину подала пустыни Иоанна Волосатаго старица Пелагия»⁴²⁵.

Но не смотря на указы и приказы, выдача такой сравнительно, значительной по тогдашнему времени суммы – 16 р. 5 алт. 4 денег в год – порождала в каргопольских подьячих зависть, и потому они, выдав ее по один только год, в следующем – опять не выдавали. Кроме того, вероятно, чтоб что либо сорвать с монастыря, «каргопольской камендант Коробьин... их запустелой двор написал жилым... работника... написал половником»; тоже проделав и с другим двором и работником – чтоб лишнее платили... «знай-ста мол наших!» Вследствие сего игуменья Иулиания и вынуждена была обратиться с двумя просьбами, – от 13 и 23 февраля 1714 г., к начальству на пристрастные действия каргопольских заправил, на кои и получила удовлетворение нижеследующим указом, от 8 марта 1714 г.

«Лета 1714 г., марта в 8 день, по указу великаго государя, царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великия, и Малыя и Белыя России самодержца, в Каргополь обер-коменданту князю Петру Львовичу Косаткину. Февраля 13 да 23 чисел сего 714 году били челом великому государю Каргопольскаго девича монастыря, пустыни Иоанна Волосатаго, игумения Иулиания, с сестрами: В прошлом де 712 г. каргопольской комендант Коробьин в деревни другой (?) Павловской прежней их запустелой двор написал жилым, и в том дворе наемного работника дворцовой С(а)унинской волости бобыля Егора Лукоянова с племянники, которой нанят был у них на время, написал половником; да на оброчной полянке написал скоцкой двор, а в нем написал дворцовой Полуборской (волости) крестьянина Василья Клементьева половником же: а ныне крестьянин и бобыль живут в своих волостях; и с тех дворов за прошлые годы правят на них работных людей и на дачу им кормовыя деньги, и держать их в Каргополе за караулом. Да он же, комендант, государева жалованья половинного из окладу на нынешней 714 год, без указу из Адмиралтейской канцелярии, не дает. И великий государь пожаловал бы их с вышеписанных пустых их монастырских дворов за прошлые годы и впредь работных людей и на дачу им кормовых денег править на них не указал, и свое государево жалованье на нынешний 714 год половиннаго их окладу им выдать и впредь давать безволокитно. И сего марта в 7 числе в отписке из Каргополя коменданта Коробьина писано: в переписных книгах 714 году написал он Коробьин в деревне Верещагине в монастырском дворе старицу, да наемнаго дворцовой Верхней Чурьюжской волости, дер. Заручья крестьянина Тамофея Никифорова, а в дер. Часовинской, в манастырском дворе государевой дворцовой Павловской волости, дер. Гужовой крестьянина Егора Лукина с племянники; и те племянники сошли в мир кормитца; и своих де крестьян за оным монастырем нет. И по его великого государя указу, генерал-адмирал и губернатор, тайный советник и кавалер граф Феодор Матвеевич Апраксин, с товарищи, Каргопольскаго девича Успенскаго монастыря, пустыни Иоанна Волосатаго, с монастырских их скотских двух дворов, на которых живут для присмотру скота старицы, работных людей в С.-Петербургское Адмиралтейство имать не приказал; и из окладу выключить, для того в отписке бывшей комендант Коробьин в переписных книгах 713 году написал в дер. Верещагине, в монастырском дворе старицу, да наемного, государевой дворцовой Верхней Чурьюжской вол., дер. Заручья крестьянина Тимофея Никифорова, а в дер. Чесовенской, государевой дворцовой Павловской вол., дер. Гужовой крестьянина Егора Лукина, с племянники; и те племянники сошли в мир кормитца; а своих де крестьян за оным монастырем нет; а государева жалованья на сей 714 год половинной их оклад выдать и впредь давать из каргопо́льских таможенных и кабацких доходов, безволокитно. И по указу великого государя обер-коменданту Петру Львовичу Косаткину учинить по указу великаго государя».

«Подписал по листам: Диак Леонтей Арцыбашев. Справил Федор Слащев».

«В конце надпись: Получен великого государя указ апреля 17 числа 714 году»⁴²⁶.

Но и этот указ нисколько не разъясняет, велики ли были земельные участки пустыни в дер. Верещагине и Часовинской (в одной из них еще оброчной), когда и каким способом они приобретены? Вообще, за описываемой обителью земельных участков было мало и те не велики. Не при таких условиях сложилась ее монастырская жизнь...

– «По оброчной 1752 года книге – читаем «в доношении в каргопольской нижной земской суд Успенскаго монастыря игуменьи Афанасии, 1791 года от 22 декабря», – состояли во владении за вышеписанным монастырем оброчныя сенныя покосы, лежащия Волковской волости, в переднем конце, называемый: 1) от Варецкой верхотины до Подпалова, а 2) на Пустом месте у Лаче озера, по речке Пишмирице, в верхотине, по правую сторону пол пол полчетверти выти, которыми сей монастырь, с платежем положенных в казну оброчных денег, не только с того 732-го, но еще и прежде онаго, по особливым крепостям с 1719-го года имел неоспоримое владение даже по 785-й год».

Но оставим внешнюю земледельческую сторону монастырской жизни, обратимся к внутренней, именно: к постройе каменного храма во имя Успения Б. М. – Вот что говорит по сему предмету вышепомянутая монастырская летопись:

«Восхоте Господь Бог наш возобновити церковь Матере своея сицевым образом: Под выше писанною деревянною церковию, близ гроба преподобнаго, по некоему прилучаю обрели сокровища в земли, в сосуде глиняном, денег сребрянных древних 101 рубль, и на оные деньги начата церковь каменная Успения Пресвятыя Богородицы, в лето 7225 (1717), апреля в 6 день; а в низу церковь устроена во имя собора архангела Михаила и прочих безплотных (сил); в ней же и тело вышеименованнаго начальника имеется, сокровенное под полом, против леваго клироса. Освятися храм в лето от сотворения мира 7227 (1719) г., октября 25 (дня) во имя архистратига Михаила и прочих безплотных небесных сил⁴²⁷ при державе благочестивейшаго государя царя и великаго князя Петра Алексеевича, всея России Самодержца, при благоверной государыне царице и великой княгине Екатерине Алексеевне и при благоверном и великом князе Петре по благословенью преосвященнаго епископа Аарова, Корельскаго и Ладожскаго; а святил архимандрит Спасо-Каргопольский Иосиф со священным собором. Освятися в том же храме престол (с южной стороны) в лето 7227 г., декабря 9 дня во имя св. Анны, егда зачат св. Богородицу, при вышеписанном же самодержстве. Освятися вторый придел в том же храме (с северной стороны) в лето 7234 (1726), маннуариа 21 дня во имя триех святителей Василиа Великаго, Григориа Богослова, Иоанна Златоустаго, при державе⁴²⁸... по благословенью св. правительствующего синода, – и архиепископе нашем Феодосии, Великаго Нова града и Великих Лук, а святил спасо-каргопольский архимандрит Иосиф».

Теперь обратимся к сведениям, почерпнутым из записок 30-х годов.

Нужно, однако, сказать, что еще 26 января 1715 г., по челобитной монастыря сего игумении Иулиании с сестрами, отпущена благословенная грамота, коей уже в тридцатых годах текущего века не могли отыскать в архиве монастыря, и коею повелено было в сей обители прежнюю деревянную церковь (построенную, как видели выше, 1646 г.) разобрать и построить на том месте каменную, во имя Успения Пресвятыя Богородицы, с приделами, а разобранную деревянную церковь, по желанию того города посадских людей, перевезти на часовенное место (значит, и раньше сего часовня существовала) к реке Онеге и поставить над родником, по преданию, ископанным самим Иоанном Волосатым, посвятив в честь происхождения честнаго креста. Предание дополняет, что близ гроба инока Ионы, будто бы во время разобрания деревянной церкви найден сосуд глиняный с серебряными древнего чекана монетами, числом коих, по тому времени, было на сто один рубль: игумения Иулиания почла это за дар, с неба ниспосланный, и тем вящшее прилагала старание к осуществлению предполагаемого здания.

И 6 апреля 1717 г. – как мы видали выше – по разобрании обветшавшей деревянной церкви положено основание каменной двух-этажной, на десяти саженях с двумя аршинами, пятиглавой церкви и поныне существующей. – Строение производилось на сумму доброхотных дателей и значительным пособием вкладчицы сего монастыря Анны Михайл. Олонецкой, служительницы царевны и герцогини мекленбургския Екатерины Иоанновны. Анна Мих. Олонецкая от своего лица била челом Феофану архиепископу новгородскому о готовности к освящению соборныя церкви Успения Пресвятыя Богородицы, с приделами...⁴²⁹ Впрочем какое от нея было материальное пособие монастырю – неизвестно; но она по удалении от двора поселилась в сию обитель и почила мирно. Известно, что церковное здание окончено работой в конце 1730 г.⁴³⁰; – когда были освящены престолы нижнего этажа – приведено выше.

Когда умерла игуменья Иулиания – неизвестно; в новейшем синодике имени ее не имеется, а значатся три игумении схимонахини: Ирина, Евпраксия, Аглаида; не была ли она пострижена в схиму под другим именем?.. – Затем, в течение почти 23 лет, т. е. с 1716 по 1739 г., игуменьи неизвестны. Вероятно, в это время была 7) схимонахиня Аглаида, 8) Игуменья Евпраксия, 1738, 1748, ⁴³¹, 1762 г. Следовательно при сей игуменье в верхнем этаже «освятися храм во имя Успения Пресвятыя Богородицы, в лето от Рождества Христова 1747, июля 11 дня, при державе благочестивейшей самодержавнейшей великой государыни императрицы Елисаветы Петровны, самодержице всероссийской и при наследнике ее, внуке Петра I-го, благоверном князе Петре Феодоровиче и супруге его благоверной княгине Екатерине Алексеевне, по благословению св. синода и преосвященного архиепископа нашего Стефана. – Освятися храм (с северной стороны) во имя обретения честныя главы Иоанна Предтечи, в лето 1750 г., септемвриа 2 день, при вышеписанном же самодержстве, и архиепископе том же Стефане. – Освятися храм (с южной стороны) во имя Всех Святых, в лето 1750 г., иуния 6 день, при вышеписанном же самодержстве и архиепископстве»⁴³²

Таким образом, со дня (6 апреля 1717 г.) закладки сего храма до освящения последнего его придела (2 сент. 1750 г.) прошло 33 года и почти 5 месяцев – срок весьма продолжительный.

Колокольня при сей церкви была деревянная, шатровая, с пятью колоколами⁴³³.

Так как вследствие пожара 1815 г., истребившего почти весь монастырский архив, сведений о сей пустыни не только от XVII, даже от XVIII, как ближайшего века, так мало сохранилось, что каждая строка становится, как бы редкостью, каковую трудно отыскать, поэтому мы и приводим все, что только могли найти за XVIII столетие (не обращая внимания на его качество).

1750 г. умер каргопольский посадский человек Ив. Кемлянинов, завещав свой дом, в 90 р., по третям, в каргопольские монастыри: Спасский мужской, Успенский женский и городскую Владимирскую церковь. Однако, дом этот до 1762 г. не был продан, а ветшал, то, чтоб хотя что либо за него выручить, настоятель с настоятельницей и церковным старостой решили продать его за меньшую сумму, составив для сего предварительно запродажную запись, впрочем, без имени покупателя и означения цены. Эта-то запись до нас и сохранилась, которую и приводим:

«1762 году марта дня Каргопольского Спаского монастыря архимандрит Феодосий з братиею, Успенского девича монастыря игумения Евпраксия с сестрами, градской Владимерской церкви церковной староста Алексей Кемлянинов с приходскими людьми, дали сие письмо⁴³⁴ в том, что прошлого 1756 году повещательному письму каргопольца, посацкого человека Ивана Семенова сына Кемлянинова, за ево со свидетельми руки приказано дом ево, со всем построем, с подворной и огородной землей, на берегу Онеги реки, в межах, с верхную сторону пустое место, куплено у Петра Аникиева, с нижную – дом Ив. Иконникова, владеть зятю ево, Кемлянинова, Ивану Меркушеву и дочере ево Домне, токмо за оное отдать в вышеписанные монастырь, пустыню и церковь девяносто рублев, по третям; а буде оного дому и купить не пожелают, то во оном доме жить до смерти, а по смерть продать волнею ценою, и те деньги отдать в т же места, по третям. А понеже вышеписанной дому того владетель Кемлянинов и зять ево Меркушев померли, а имеется только дочь ево Домна, престарелая; а оной дом имеется без пристрою, и крышка почти везде погнила, и имеется от того многая течь, и ежели также еще продлитца без пристрою, то чрез малые годы может притти к наибольшему прогнитию, и к продаже ценою с уменьшением, того ради согласно положили и продали оной дом, со всем построем, с подворной и огородной землей предписанному⁴³⁵ ценою за⁴³⁶ рублев, из которых и взяли по третям по⁴³⁷ рублев, и вольно ему тем двором, со всяким строением, с подворной и огородной землей владеть и вновь пристраивать, токмо предписанную вдову Домну Иванову в том доме держать по ее смерть порядочно и никаких ей обид и притиснений не чинить, и на вышеписанное должны мы ему⁴³⁸ по заплате показанных денег дать обыкновенную крепость, от крепостных дел, с платежем от нас, по договору, пошлин».

9) Игуменья Иустина, 1763–1771 гг.; дьяческая дочь, пострижена в монашество 1744, определена игуменьей 20 февраля 1763 г.⁴³⁹

В 1764 г., как известно, многие русские монастыри упразднены; оставшиеся – разделены на лавры, ставропигиальные, первоклассные, второклассные, третьеклассные и заштатные монастыри. Успенский помещен в число третьеклассных, по штату положено в нем монахинь 17, послушниц 25, итого 42. Монахиням назначено жалованье по 20 р. ассигнац. (5 р. 71 ½ к. с.) в год... Конечно, 126 лет назад эта сумма имела еще значение – на нее можно было прожить год; что же касается до настоящего времени, то и упоминать о сем, кажется, излишне!

Теперь предлежит нам слово о пастырях этого маленького стадика. В новейшем синодике мы встретили имена только 8 из них. Конечно, было больше! но одни из них умерли не здесь; имена же других – не все вписаны, да и вписанные – когда жили – неизвестно. Это – Василий, Стефан, Иоанн (Иоаннов? 1768 г.), Стефан (Феодоров? 1783 г.), Косьма (Михайлов? – был присутствующим каргопольского духовного правления, в 1781 г.)⁴⁴⁰; засим следуют еще три, вероятно все XIX века: «Иоанн, от молнии убиенный, Феодор, Иоанн». – Но одни имена не говорят ни о времени жизни, ни о характере, ни о поведении усопших... И потому – не о них поведем речь свою. До 1767 г. был здесь иереем некто Андрей Михайлов, который 1766 г., в разное время, совершил святотатство, похитив из монастырской церкви 2 книги, тетрадь, 2 епитрахили, 2 литона и 4 жемчужины, – был привлечен к ответственности и сознался. Вот сему доказательство:

«В Каргопольское Духовное Правление

«Из Каргопольского Успенского монастыря

"Прошение.

«Минувшего Маия 27 числа 1767 года в поданном в реченное Духовное Правление от того Успенского девичь монастыря, того ж монастыря на бывшего священника Андрея Михайлова прошение, в котором произнесено в похищении им, Андреем, прошлого 766 года в разных месяцех и числах из церквей Божиих дву книг первая Мения праздничная, печатная, вторая писана уставом служба Александра Ошевенского, тетрадь Димитрия Ростовского; два епитрахиля – отласной красной, второй – тафты голубой, с пугвицами сребрянными, с жертвенника из под освященных сосудов литона, с престола Всех Святых из под антимиса литона, у межувратной Богородицы ис пелены четырех зерн жемчужных, книжица исповедь печатная; и из выше показанного похищения он, Андрей, в другом допросом показал себя виновным. Того ради Каргопольское Духовное Правление покорно просим дабы повелено было по силе присланного из Олонецкой Духовной Консистории в показанное Духовное Правление указу на оном Андрее похищенное церковное в тот монастырь возвратить, понеже наступает праздник Всех Святых, а на престоле литона, так же и протчих церковных похищенных вещей, по се число в приеме в том монастыре не значится. Маия дня, 1768 года. К сему прошению того монастыря священник Иоан Иоаннов вместо игумении Иустинны, с сестрами, по их прошению руку приложил». (Подлинник писан на ¼ листа). – Сведений о дальнейшей жизни сего бывшего пастыря мы не встречали.

Должны слазать, что по штатам 1764 иди 1767 г. было назначено сюда два пресвитера, с годовым жалованьем в 40 р. ассигн. (11 р. 43 к. сер.) каждому, и один или два причетника; в 1828 г. определен сюда, с разрешения архиерея, дьякон, пользующийся, однако, окладом и доходами причетника.

15 октября 1771 г., по прошению сей же игумении Иустины, Антоний, епископ Олонецкий и Каргопольский, предписал Ошевенского монастыря Архимандриту Рафаилу пришедший в ветхость престол Трех Святителей, по церковному чиноположению, соборне освятить на прежнем антиминсе.⁴⁴¹ – Игуменья Иустина, вероятно, вследствие старости, должна была оставить настоятельство, приняв потом схиму под именем Ирины (должны сказать, что игум. Иустины в новейшем синодике не имеется), прожив еще близ 6 лет⁴⁴².

10) Игуменья Марина, 1771–1782 г. Дворянская дочь, пострижение приняла в Новгородском Евфимиеве монастыре 10 июля 1733 г.; с 8 сентября 1758–1771 г. была игуменьей Вознесенского девичьего монастыря (тогда Олонецкого у.) при истоке р. Свири, и, вероятно, вследствие его упразднения, переведена в сию обитель в 1771 г.⁴⁴³, в коей и нашла себе место вечного упокоения.

В 1771 г. состоялось запрещение хоронить в жилых местах умерших⁴⁴⁴. Это запрещение, конечно, касалось и описываемого монастыря и почему-то показалось настоятельнице тягостным: Из указа олонецкой консистории, от 3 июня 1773 г. за № 441 видно, что «каргопольского Успенского монастыря» игуменья Марина «с сестрами» обращалась к епископу Антонию с прошением «о дозволении умирающих в том монастыре монашествующих мертвых тел, за состоянием оного монастыря не внутри г. Каргополя, но во отдаленности (?) от него, также и от жительства, – погребения». Вследствие сего и состоялось предписание «Спасо-Каргопольского монастыря архимандриту Феодосию», с таким вопросом: «предписанной Успенской девичь монастырь внутре ли Каргополя или вне города состоит? ежели за городом, то в коликом именно от городовых жителей расстоянии имеется? – Об опом в консисторию вам, архимандриту, прислать справедливой репорт»⁴⁴⁵. – Феодосий, вероятно, написал не в пользу Марины, т. е. написал правду: и кладбище видим теперь вне монастыря. В последнем хоронятся только одне настоятельницы, да те немногие личности, за которых платятся деньги.

Сведений о дальнейшем управлении Марины обителью мы не встретили. Известно только, что при ней умерла в 1777 г. ее предшественница, бывшая игуменья, схимонахиня Ирина, составив пред своею смертью духовное завещание о своем имуществе, сохранившееся до нас. Приводим его полностью.

«Во имя Святыя единосущныя и нераздельныя Троицы – Отца, и Сына и Святаго Духа, аминь».

«1777 году, февраля 12-го дня каргопольскаго Успенского девича монастыря схимонахиня, бывая игумения, Ирина, лежа на одре, имея во уме своем час смертный и отшетвие во он будущий век, по совету отца своего духовного, каргопольского Спасского монастыря строителя иеромонаха Варлаама и при том будучи того монастыря игумении Марины, с сестрами, исповедана и святых таин сообщена, и о оставшем своем келейном шкарбе при сем прилагается реэстр, по росписанию отца духовного: в силу именных ея и-го-в-ства повелений по засвидетельству совета своего собственную свою келию приказываю в казну, впредь для жительства будущим настоятельницам, и в протчем сем нижеследующем означенном реэстре в выше писанном отдаю на рассмотрение отцу духовному, и куда что именно росписание учинить о реченном моем шкарбе, так и о поминовении души моей, при чем заключаю слова: аминь.

«Реэстр оставшегося шкарба от вышереченной бывой игумении Ирины, а именно: 1777-го года, февраля 12-го дня:

«Которые куда вещи употребить и роздать по манастырям, о том значит ниже:

«Образов святых пятничных: образ Воскресения Христова на серебрянном окладе с двумя венчиками малыми, в Спасской монастырь. – Образ Богоматери Неопалимыя Купины, на краске; образ Живоначальныя Троицы, да креста, на полотне; три образа на краске, разных святых – ангела, Предтечи и преподобных отец: в девичь монастырь. – Образ Нерукотворенного Спаса на краске, в Спаской монастырь. Образ Воскресения Христова, оклад медной, венчик серебрянной, небольшей, во оной же монастырь – Образ Живоначальныя Троицы, оклад и венцы медные; образ Знамения Пресвятыя Богородицы, оклад медной, венец серебрянной; образ Одигитрия Богородицы, оклад медной, венец серебрянной, – в девичь монастырь. – Образ Николая Чудотворца; оклад, венец с цатою, сребренные, золоченые, в Спаской монастырь. Образ Владимирския Пресвятыя Богородицы, оклад медной, венец и цата сребренные, басмянные, в Спаской монастырь. – Образ Соловецких чудотворцев, оклад медной и венчики медные ж, в девичь монастырь. – Образ Александра Ошевенского, оклад медной, а венчик серебрянной, в Ошевенской монастырь. – Образ Одигитрия Пресвятыя Богородицы, оклад медной, венец и цата сребренной, клобучек жемчужной, малой, – в Спаской монастырь. – Образ Николая Чудотворца, оклад медной; образ Предтечи Иоанна, на краске; два образа Корсунской, да страшно(ыя) Пресвятыя Богородицы на краске; образ Димитрия Ростовского, оклад медной, – в девичь монастырь. – Книг печатных, именно: Псалтирь со воследованием, канонник киевской печати, канон Казанской Богородице, писчей, с протчими последовании, Алфавит Духовный, печатной: оные книги отдать в Спасский монастырь. – Одежд: мантия з двумя пугвицами сребренными; ряса китайчатая, – отцу духовному; другая ветхая, китайчатая ж; третья суконная; шуба китайчатая с подбоем овчинным. – отцу духовному; другая китайчатая ж; шубка суконная дьячку Стефану Федорову; другая китайчатая, ветхая, десять ветхих свиток: протчия оставшия роздать на поминовение души ея. Келью приказываю в казну для жительства игуменьям. – Посуды оловянной: семь блюд, четыре торелки, весом семнадцать фунтов, квасная чаша медная, небольшая; да протчей медной посуды: солонка меденная, три котла, таз, ковшик, весом всего шестнадцать фунтов: оную посуду продать и (вероятно деньги) раздать нищим. – «К сей духовной и реэстру вместо бывой игумении схимонахини Ирины отец духовный Спасо-Каргопольского монастыря строитель иеромонах Варлаам, прошением ея подписал»⁴⁴⁶.

День смерти сей бывшей игунении, схимонахини Ирины – нам неизвестен.

11) Игумения Агафия, 1783 – 1791 гг.; мещанская дочь; пострижена в монашество 47 лет от рода, в Веретьевской Благовещенской пустыни (Каргопольск. у., в 11 верст. от города) в 1758 г., в коей и жила до 1765 г.; а в сем году, по причине упразднения названной обители, переведена в описываемый Успенский монастырь и в 1783 г. (т. е. через 25 лет после пострижения), по благословению Виктора, епископа олонецкого и каргопольского, произведена в игумении,⁴⁴⁷ имея около 72 лет от рода; – скончалась в 1791-м году⁴⁴⁸, 79 лет от рода⁴⁴⁹, прожив в иночестве 32 года; не включаем сюда времени, проведенного ею в монастыре до пострижении. – Во время ее настоятельства было совершено около шести пострижений в монахини послушниц сей обители, обычно совершавшихся строителями Спасской-Строкиной пустыни. Первою пострижена 14 августа 1783 г. некая подьяческая жена Мавра Егорова, под именем Марии; на что был испрошен указ олонецкой консистории, последовавший, от 23 июля, за № 505⁴⁵⁰. Предварительно пострижения, канун сего дня, именно: 13 августа игуменья Агафия «с сестрами о пострижении тому строителю находящейся во искушении (!) к монашеству подъяческой жены... сказали, что де означенная Мавра в показанном Успенском девиче монастыре белицею обращается уже тому три года со излишеством, да и жительство она Мавра в монастыре чрез то время имела добропорядочное, трезвенное и благоговейное, в чем мы под сим и подписуемся: К сей скаске вместо игумении агафии и казначеи монахини Евстолии с сестрами по их общему прошению того ж монастыря священник стефан Федоров руку приложил»⁴⁵¹.

За сим, в следующем 1784 году состоялось пострижение разом пяти человек – трех девиц и двух вдов. Но прежде пострижения нужно было испросить увольнительное письмо (постригамые все были каргопольские горожанки), разрешение архиерея олонецкого Амвросия. О всем этом говорится в следующем указе олонецкой консистории, от 24 января 1784 г. за № 62:

«...Генваря 12 дня... в... консистории по репорту каргопольского успенского дв҃ча мн҃тря игумении агафии с сестрами, которым на посланной в ней указ, представляя, что де желающим к пострижению каргопольской купеческой вдове Ульяне степановой литусовой, да купеческой же девке Дарье федоровой прибытковой, мещанкам: вдове федосьи иванове спиридонове, девкам марфе петровой белоусовой, и гликерии матфеевой горбуновой от каргопольского городового сиротского суда уволительное к пострижению, что препятствия за ними и податей (!) никаковых государственных не имеется, писмо дано, которое при том и приложено. Определено: послать к тебе строителю (Спасо-Каргопольского монастыря иеромонаху Варлааму I-му) о пострижении означенных желающих принять монашеский чин, с таковым предписанием, чтоб как означенных вдов и девок по пострижении будут наименования отрепортовать в консисторию»⁴⁵².

Указ этот получен Варлаамом – как видно из надписи, – 4 февраля, а 12 февраля же «Каргопольского успенского девича от игумении агафии с сестрами» написано ему «сообщение» об именах новопостриженных (следовательно были пострижены между 4 – 12 числами), из коего значится, что: «1) девица Марфа – в монахинях мамельфа; 2) дв҃ца Дарья дорофея; 3) дв҃ца Гликерия – горгония; 4) вдова Федосья – фамара, 5-я, вдова ульяния – иулитта». «К сему сообщению и ведомосте вместо игумени агафии сестрами, по их общему прошению, того же манастыря монахиня дорофея руку приложила»⁴⁵³.

Через 4 года одна из этих новопостриженных монахинь Горгония (Горбунова) вместе с другою Агрипиною (Мясниковою) приняли великую схиму. «Указ... архангельской духовной... вениамина епископа... консистории спасо-каргопольского монастыря строителю иеромонаху варлааму (2-му) по присланному к его пре-ству сего апреля 23-го дня Каргопольского успенского девичья монастыря от игумении агафии и от монахинь агрипины мясниковы и горгонии горбуновы прошению, в коем значится, положили де они монахини мясникова и горбунова твердое свое и неотвратное желание посхимиться, и просили посхимить их тебе строителю варлааму дозволить в сей консистории, Определено: показанных монахинь тебе строителю варлааму посхимить... Апреля 25 дня 1791 года». № 557⁴⁵⁴.

Таким образом, за все время управления монастырем Агафиею известно нам только до семи монахинь (с казначеею). Конечно, было больше!..

11) Игуменья Афанасия 1791 – 1814 года. Была в замужестве за священником кафедрального (что в г. Архангельске) собора Михаилом Иерофеевым; после его смерти приняла в 1781 г. монашество; затем, определена в игуменьи в Холмогорский Успенский девичий монастырь (Архангельской губ.); а в 1791 г. переведена в описываемую обитель игуменьею же и здесь скончалась в 1814 г., прожив в чине игуменьи 24 года⁴⁵⁵.

Говоря о земельных участках «пустыни Иоанна Волосатаго», мы уже упоминали, что обитель эта еще с 1719 по 1786 г. владела сенными покосами близ оз. Лаче, именно: 1) «от Варецкой верхотины до Подпалова», 2) «на Пустом месте у озера Лаче». После сего явился некий протоколист Алексеев и, при помощи подьячих, как эти угодья, так и другие земли, в количестве 335, – так или иначе, – захватил в себя в помещика и родоначальника каргопольских помещ. и каковых до генерального межевания 1782 г. и духа в сем крае не было. Но всего этого весьма огромного числа земель новоиспекшийся помещик, вероятно, не мог удержать за собой, ибо через 2 года, именно с 1788 г., начал владеть монастырскими покосами крестьянин соседней с обителью Волковской волости Кабринской и владел около 6 лет, а за все это время оброчные деньги должен был уплатить описываемый монастырь. Вследствие сего настоятельница оного с сестрами и принуждена была обратиться с следующей просьбой (в виде «доношения):

«В Каргопольской Нижной Земской Суд.

«Каргопольского Успенского девича монастыря от игумении Афанасии, с сестрами

«Доношение.

«По оброчной 1732-го года книге – писали чернички – состояли во владении за вышеписанным монастырем оброчные сенные покосы, лежащие Волковской волости в переднем конце, называемые: 1) от Варецкой Верхотины до Подпалова, а 2) на Пустом месте у Лаче озера, по речке Пишмирице, в верхотине, по правую сторону, пол пол пол четверти выти, которыми сей монастырь с платежей положенных в казну оброчных денег не токмо с того 732-го, но еще и прежде оного, по особливым крепостям с 1719-го года имел неоспоримое владение даже по 786 г., но как с того года оброчные статьи, всего 335-ть, поступили во владение бывшего Олонецкой казенной палаты протоколиста Алексеева (!) то в числе оных и выше сего прописанные монастырские владения остались за ним же, Алексеевым, но хотя после того в прошлом 1788-м году указами из Олонецкой казенной палаты каргопольскому нижному земскому суду и велено было все статьи без остатка отвесть во владение прежним владельцам, коих о вызове в том суде и особыми – пятисоцким, соцким и десятским – изо оного суда приказами предписано было, а после еще таковым же Павловской волости пятисоцкому с товарищи июня от 26-го, 788 ж года, под № 1291, уже велено те оброчные статьи отдать прежним владельцам, однако как тогда монастырь о возвращении принадлежащих ему статей известием не был (почтен?), то оставаясь в неизвестности почитал, что оные сенные покосы и по ныне остаются за протоколистом Алексеевым. Ныне же при требовании каргопольским уездным казначейством за владеемые монастырем земли, а в том числе и за прописанные выше две оброчные статьи оброчных денег, всего за шесть лет с сего монастыря – уже ясно увидели мы, что те сенные покосы по прежнему оставлены за монастырем, почему за все те годы, хотя ими и не пользовались, однако принуждены были заплатить денги, в чем и квитанцию, как равно и в прежних платежах таковые ж – имеем. Но как же нам известно, что теми двумя статьями безо всякой причины и законного права завладел и ныне владеет Волковской волости крестьянин Гаврила Кабринской, не платя в казну ни какова оброка, но прикрываясь платежем сего монастыря, приводит чрез то монастырь, по неимению угодей, в крайнее разорение, каковые обстоятельства и понудили нас оной нижной земской суд покорнейше просить: в сходственность указов казенной палаты и того суда предписаний вышеписанные сенные покосы по прежнему владению и ныне оставить за монастырем, а крестьянину Кабринскому от незаконного им завладения, как и от скошеного им и поставленного на тех покосах сена отказать, и о том, кому следует, учинить свое предписание. Декабря 22 дня 1794 г. Игумения афанасия. К сему доношению вместо казначеи монахини Евстолии с сестрами, по их общему прошению, того же монастыря послушница ульана носкова⁴⁵⁶ руку приложила».

Чем кончилось это ходатайство – неизвестно.

Из других ходатайств игуменьи Афанасии сохранилось одно только прошение об увольнении крестьянской девицы в монастырь. Вот оно:

«В Каргопольское Духовное Правление

«Каргопольского Успенского девича монастыря от игумении афанасии

Прошение.

«Сего февраля 22 числа поданным ко мне игумении с сестрами шенкурской округи ровденского стану дворцовой шеренской волости деревни дуткинской от крестьянской дочери девки Мариамны Васильевой симаковых прошением объявлено, что она прошлого 1783 г. отпущена была из той шеренской волости волостными старшинами с уволительным письмом и имела жительство в холмогорском успенском монастыре в монастырских послушаниях, а ныне она жительствует в здешнем успенском монастыре с 1791 года и имеет не отвратительное желаниe в здешнем же монастыре быть в надежде монашества, в числе сестр которую и принять желаем точию без настоящего с засвидетельствованием шенкурского нижнего земского суда уволительного той шеренской волости от общества писма – принять не можно. Того ради каргопольское духовное правление покорнейше прошу о уволении оной девки из той шеренской волости, куда следует представить учинить милостивое благорасмотрение; февраля 23 дня 1796 года игумения афанасия». (Подлинник сохранился на полу-листе).

Последствия этого прошения так же неизвестны.

При сей игумении (Афанасии и при ее преемницах) не мало сделано благодеяний описываемому монастырю с.-петербургским 1-й гильдии купцом (Каргопольским урожденном), подпоручиком Иваном Петровичем Белоусовым (равно и его родственником и родственницей, купцом Алексеем и его женой Мариею Белоусовыми), – впоследствии, с 1811 по 1840 г., строитель-игумен Палеостровского монастыря Иоасаф. Им построены в монастыре три каменные одноэтажные домика, все в одну линию, на южной стороне от храма; два – длиной 4 1/6, шириной 4 саж.; один из них в 1808, другой – в 1814 г.; третий – длиной 7 1/3, шириною 4 1/2 саж. – в 1813 г.⁴⁵⁷ (на последний, пред открытием в нем духовного для девочек училища, наложен из кирпича 2-й этаж, и сделаны деревянные пристройки; теперь в нем помещается трапеза); кроме сего, им же, уже в бытность иеромонахом, внесено в сохранную казну 2,875 руб. ассигн., с получением % 4 руб. со ста, с таким условием, чтоб из процентов 65 р. отдавать пяти беднейшим сестрам обители, а 50 р. тоже беднейшим, живущим в одной из устроенных им келий. Долго-ли исполнялся сей завет – не знаем; в последствии же эта помощь настоятельницами уже не выдавалась. Нужно сказать, что общежития здесь никогда не было; каждая обитательница пустыни должна себе снискивать пропитание, как древние подвижники, собственными трудами. Поэтому и помощь Иоасафа должна считаться весьма полезной и желанной. – Мария же Белоусова, уже по принятии монашества, внесла в государственный банк 3,000 руб. ассигн., в пользу описываемой обители, с таким условием, чтоб проценты с сей суммы разделялись на три равные части: одна на благолепие церковное, другая – священно-церковно-служителям обители, третья – монахиням и послушницам⁴⁵⁸. (Таким образом Белоусовыми пожертвовано одним капиталом 5,875 руб. асс.). – Замечательно, что купец Алексей Белоусов со своей женой, любя иноческую жизнь, согласились оставить супружество и мир. По исполнении надлежащего искуса, с разрешения Синода, эта супружеская чета пострижена в монашество в один день в Каргополе: муж в мужском Спасском, под именем Афанасия, жена в женском Успенском монастыре, под именем Маргариты. Такое самопожертвование, самоотречение от семейной жизни – так называемого «семейного счастия» – людей, притом, состоятельных, составляет в наш самолюбивый век явление исключительное! Пострижение это было не ранее 1818 г. (следовательно уже не при Афанасии игумении), так как послушник, тогда Палеостровского монастыря, Алексей Белоусов, по просьбе игуменьи Павлы, указом новгородской консистории еще от 7 января 1816 г. за № 28 вызывался «о прикомандировании к строению, имеющему быть в оном (женском) монастыре (в коем жила его жена (при возобновлении сгоревшей успенской церкви... для распоряжения должного и смотрения за строением предположенным с тем, чтоб ему в сие время жительство и содержание иметь в Спаском того города монастыре»⁴⁵⁹; за каковой работой он и надсматривал до 9-го ноября 1817 г. – как видно из сообщения, от сего числа, игуменьи Павлы Спасскому монастырю, в коем она говорит, что ему, Белоусову, «указом же велено возвратиться в свой монастырь и от меня оной уволен, во всем отчет отдал исправно»⁴⁶⁰...

12) Игуменья Павла 1814–1823 гг. Дочь крестьянина Каргопольского уезда, Полуборского сельского прихода, деревни Рябовой (в 11 верст. от города) Стефана Носкова, в мире Иулиания, поступила в описываемый монастырь в 1785 г., 44 лет от рода; через 10 лет (1795) пострижена в монашество строителем Спасо-Каргопольского монастыря Варлаамом II; в 1800 г. определена казначеею, а в 1814 г. произведена в игумении описываемой обители⁴⁶¹ имея от рода около 73 лет.

Храм Успения Б. М. до 1815 г., день ото дня украшаемый благолепием, не имел ни в чем недостатка и скудости. Но Богу праведному, грехи человеческие карающу, угодно было наказать обитателей сей пустыни сицевым образом: на тридесять первое число августа месяца, названного 1815 г., после всенощного бдения, всем в обители спящим, верхний этаж сей церкви объят был пламенем, пожершим как все деревянное строение, так и св. иконы, и все находившееся в нем церковное имущество⁴⁶².

С сего времени свяшеннослужение отправлялось в нижнем, во имя Архистратига Михаила, храме, который, вследствие каменных сводов, уцелел от пожара⁴⁶³.

Игумения Павла, скорбя о разрушении храма Пресвятыя Богородицы, не упускала времени и средств к возобновлению оного: презревши преклонность своих лет – ей было тогда 74 года – сама отправилась в С.-Петербург для исходатайствования сборной книги у митрополита Амвросия, который разрешил выдачу книги⁴⁶⁴ сам первый одарил бедную обитель щедрой рукой, пожертвовав серебряные сосуды со всем прибором, евангелие напрестольное, ризницу священническую всю – все это вручив самой игуменье. И начались сборы, длившиеся в течение многих лет.

Между тем в 1819 г. Успенский монастырь удостоился царского посещения. Это случилось вовсе неожиданно для жительниц обители, следующим образом:

Александр Благословенный после ночлега в г. Каргополе (во время следования обратно из Архангельска), выезжая 4 августа за город, пожелал еще раз взглянуть на Каргополь, и, увидав Успенский женский монастырь, приказал ехать в него, но был в нем очень недолго, потому что его не ожидали и все были в сильном расстройстве, вследствие пожара, бывшего незадолго пред тем; так что, говорят, и сама настоятельница была перед государем не в полной монашеской одежде. Так сильно растерялись все, увидев нежданный царский приезд⁴⁶⁵.

В течение семи лет, Павла, на собранные и жертвонанные деньги, успела разрушенной от пожара церкви возвратить прежний благолепный вид и чуть ли не сугубое украшение. Так, наприм., за работу в 1821 – 1822 гг. со всеми материалами иконостаса, на полимент позолоченного, заплачено мастеру, вологодскому мещанину Ив. Вас. Дружинину, 5600 руб., конечно ассигнаций⁴⁶⁶; сумма, однако, по тогдашнему времени и при таких обстоятельствах, – весьма значительная!

22 октября 1822 г. храм Успения Б. М. был освящен на новом антиминсе игуменом Александро-Ошевенского монастыря Иосифом вместе с городским духовенством⁴⁶⁷.

Дальнейшие попечения игумении Павлы об устроении обители были пресечены тяжкой болезнью, повлекшей за собою смерть: с 7-го на 8-е число сентября 1821 г., во время всенощного бдения, она была поражена апоплексическим ударом – лишилась дара слова и действования правыми рукой и ногой, и в таком положении прожила еще 1 год, 7 месяцев, представившись 11 апреля 1823 г., 82-х лет от роду⁴⁶⁸.

13) Игуменья Эмилия, 1823 – 1851 гг. По мирскому происхождению штаб-офицерская дочь; 11 июля 1823 г. произведена во игуменьи сей обители Сильвестром, епископом старорусским (викарием новгородским), из монахинь Свято-Духова новгородского монастыря; прибыла в вверенную ей обитель 26 августа того же года.

Заботливость ее по благоустройству обители доказывается, между прочим, следующим:

При ней на сборную сумму вновь написаны иконы в два придела верхнего Успенского храма, из коих придел Иоанна Предтечи освящен 23 июня 1825 г.; в том же году куплен в Нижнем, на сборную же сумму, большой колокол в 32 п. 10 ф.⁴⁶⁹; затем таким же способом приобретен еще больший колокол, пуд. в 60.

В 1826 г. построен, на сборную же сумму, деревянный, двухэтажный, длиною (6 2/3 саж., покрыт, обшит тесом и выкрашен маслянными красками дом для настоятельницы; при нем – службы: погреб, амбар, каретник; все это стоило до 4000 р. ассигнац.; построена келья иждивением сей же игуменьи, стоившая 300 р. ассигн.; в 1831 г. скотный двор с хлевами и избою, для служителей, на 16-ти сажен длиною и 5 шириною; за одну постройку оного, кроме леса, заплачено 800 р. ассигн. (также гумно молотильное, две риги для хлеба)⁴⁷⁰.

Мы уже упоминали выше, что каждая живущая в сем монастыре женщина должна была снискивать себе пропитание собственным трудом. Мало того, даже и жилище себе должны были приобретать – по крайней мере лица болеe или менее состоятельные – на свои же средства. Мы уже видели из завещания бывшей игумении, схимонахини Ирины, что у ней была собственная келья, которую она и завещала игуменье; видели также, что благотворитель Белоусов (Иоасаф) построил здесь три домика, вероятно, для неимущих сестер. Но постройка имеющими средства собственных келий продолжалась чуть ли не до 50-х годов сего века, если не дальше. Так, наприм., в 1827 и 1830 гг. были построены деревянные кельи послушницами Евпраксией и Ристинетой (?) для собственного жительства⁴⁷¹.

В 1829 г. построена, на место прежней обветшавшей деревянной церкви во имя преп. Антония и Феодосия печерских, – каменная трехъярусная колокольня с св. воротами – в нижнем, холодным храмом, в виде четырех-конечного креста – во имя преп. Антония и Феодосия Киевопечерских – среднем, и звоницей – в верхнем ярусе; верх украшен деревянной иглой, с крестом. Все это здание (вышиной, собственно каменная кладка, саж. 8 – 10) устроено также на сборные деньги.

Таким образом Эмилия не мало позаботилась, по крайней мере на первых порах, о благоустройстве вверенной ее водительству обители. Вследствие сего и число живущих в ней более чем утроилось в течение ее почти 32-летнего настоятельства. В 1825 г. – по словам одной старицы – всех сестер (т. е. монахинь с послушницами) было только 35 человек; в пятидесятых же годах – уже около 80, если не больше. На закате дней своих Эмилия мыслила было пришедшую в совершенные развалины деревянную монастырскую ограду заменить каменной, на что производились уже по книжкам сборы, давшие некоторую сумму, но частые недомогания, вследствие преклонного возраста, вынудили ее выйти, в 1854 г., на покой. По сдаче настоятельства Эмилия жила будто бы еще около 1 1/2-х годов, преставилась около 90 лет от роду.

***

Мы уже говорили выше, что при игуменье Павле случилось событие ужасное: чуть ли не в самую полночь верхний этаж монастырского успенского храма был объят пламенем. Можно себе представить каким ужасом были объяты все жившие в обители, вскакивая от сна, при виде такого неестественного освещения. Но и при преемнице Павлы Эмилии. – почти ровно чрез 11 лет – повторилось событие еще более ужасное и для некоторых еще более бедственное, чем ночной пожар храма 1815 года.

Было 11-е июля 1826 года. Как раз в том же верхнем храме Успения Б. М. шла всенощная. Небо со всех четырех сторон заволокло громадными тучами, послышались страшные удары грома, засверкала по всему небосклону частая молния. Монахиня, по обычаю, вышла на средину храма и читала шестопсалмие, вышел в то же время и иерей (Иоанн Феодоров Успенский) из алтаря и стал читать пред царскими дверями молитвы. Вдруг блеснула ослепительная молния почти вместе с страшным ударом грома, потрясшего всю церковь, от которого задрожали рамы, зазвенели разбитые стекла, все предстоявшие монахини и послушницы от страха попадали на пол. Молнией была опалена часть иконостаса, убит пресвитер, оглушено несколько монахинь, и уже в нижнем этаже храма образовался от нее пожар: молния, говорят, ушла под пол, зажгла половины, которые и выворачивали. Очнувшись от испуга произведенного неожиданным страшным ударом, сестры увидели ужасное зрелище. В храме дым, пахло гарью, значительная часть иконостаса обожжена молнией и продолжала еще гореть, две-три монахини лежали без чувства, пресвитер же отброшенный от царских дверей, лежал в ризах межд левым клиросом и иконостасом, убитый наповал. Оторопевшие и перепуганные сестры не знали сначала что и делать: тушить ли пожар, или приводить в чувство оглушенных. Однако, послали на коровник за молоком и начали заливать (по поверью, что будто бы водой пожара от молнии не залить). Кто- то известил полицию; нагрянули тотчас же чиновники производить дознание, явилась жена иерея убитого, с слезами и воплями. Дальнейшего рассказа о сей драме не дала мне дослушать некая Афанасия: «еще, пожалуй, притянут старицу к суду: будут допрашивать: так ли»!? – «Да и зачем нам знать, что было так давно?!... вмешивалась монашенка... Тьма страшнейшая! (Впрочем, мы слыхали его несколько раз: пришлось проверить только подробности).

Замечательно, что подобный случай, хотя и без ужасов смерти и не с такой силой, повторился над сим монастырем почти ровно через 42 года после только что описанного события. 16 июня 1868 г., в 4-м часу пополудни, над г. Каргополем разразилась сильная гроза с проливным дождем, капли которого были похожи на крупный горох, Сильных раскатов грома с молнией было два, из коих первый разразился над каргопольским Успенским девичьим монастырем, и действием молнии в нем повреждены: 1) каменная надвратная церковь преподобных Антония и Феодосия киевопечерских, а именно: а) в западной стене образовалась продольная под верхним карнизом трещина, длиной более сажени; такое же действие отразилось и на восточной стене, выше помещения колоколов; а в северной и южной стенах выбита незначительно в двух местах штукатурка и повреждены кирпичи здания в колокольне; над церковью выбиты стекла в 3 рамах; в куполе колокольни в окне оттолкнут во внутрь оного деревянный без петель ставень, прикрепленный деревянными заложками, пред ним деревянный карниз разщепан, на верху колокольни деревянный крест, обитый белой жестью, сдвинут с места, с повреждениями; б) во внутренности церкви действием удара выбита на пол из иконостаса, без всякого повреждения, икона Воскресения Спасителя, а рама, в которой был образ, штукатурка в стене за оной и пол пред сказанной иконой повреждены; самый же иконостас сдвинут с места, резьба в иконостасе избита в куски и опалена молнией; не далеко от иконостаса небольшой шкаф с книгами выдвинут с места. 2) Деревянная часовня, устроенная над источником, известным под названием «Волосатого», принадлежащая тому же монастырю и отстоящая от оного в 100 саженях, подверглась действию того же удара грозы, от которого произошли сдедующие повреждения: разбит крест с куполом в мелкие куски, разлетевшиеся на дальное расстояние от часовни; в четырех рамах выбиты, все решительно, стекла. Действие удара было так сильно, что вылетавшие стекла вонзились в перила часовни и с такой силой, что без раздробления их не было возможности снять. В самой часовне, с двух боковых стен сбиты на пол иконы с бывшими у некоторых лампадками и разорваны по стене обои; в передней стене с некоторых икон сорваны венцы, а другие измяты и сгорела небольшая пелена у животворящего Креста Господня. Убыток от повреждения грозой – неизвестен. Прочие здания в монастыре и живущие в нем остались не поврежденными. Во время грозы при часовне находился из близ лежащей к городу деревни крестьянин с мальчиком, которые остались невредимы»⁴⁷².

14) Игуменья Раиса, 1854 – 1865 гг. («солдатская дочь»)⁴⁷³. Уже при ней, именно в 1855 – 1857 гг. была, построенная кругом монастыря каменная ограда, с четырьмя башенками на восточной и двумя одноэтажными домами на южной и северной ее сторонах. По смете, кирпича полагалось на эти постройки 569 032; чтоб обжигать их требовалось 280 печатных сажен двух-аршинных дров; из сего количества 200 саж. игуменья испрашивала из чупинской дачи каргопольского же Спасского монастыря – бесплатно⁴⁷⁴; было ли это разрешено – не знаем. Вся эта постройка стала монастырю, будто бы, в целые десятки тысяч рублей, все напрошенных, и в том числе, будто, 5000 р. от царицы.

1858 г. 25 мая, заботами архиепископа олонецкого Аркадия, было открыто в сем монастыре «каргопольское духовное сиротское девичье училище, переименованное 1870 г. в «епархиальное», а в 1874 г. переведенное в г. Петрозаводск.

Мы, впрочем, коснемся сего учреждения настолько, насколько оно, в свою очередь, касается судьбы монастыря.

Устав и программа сего училища были составлены самим Аркадием: первый, впрочем, «исправлен Синодом; последняя же состояла в чтении гражданской и церковной печати, письме, знании 4-х арифметических действий, истории края и рукоделье.

Училище существовало здесь сперва почти незаметно даже будто бы и для самого духовенства епархии. Скудость средств была тому главной причиной. Наставниками были члены причта монастырского, а руководительницами детей даже лица монашеского звания; все это послужило к тому, что воспитание сирот совершалось в духе и направлении будто бы «монашеском». – Такая постановка дела, при узкости самых программ преподавания предметов, сделала училище исключительным, так что более достаточные родители, отдавшие, было, детей своих, согласно воле и желанию владыки, в училище, в конце концов сочли за лучшее взять их обратно в дома свои еще до окончания ими курса учения. Преосв. Аркадий знал это, весьма сожалел об этом, но ничего не мог предпринять по недостатку средств и лиц, могущих содействовать исполнению его предначертаний. Для того, чтобы иметь способных наставников и воспитателей, понимающих как повести дело, нужно было вполне обезпечить их содержание по сим именно обязанностям, не рассчитывая на сторонние их должности и средства; чтобы поставить учебное дело на желаемую высоту, нужно было иметь достаточное количество учебников, пособий и руководств, на все это требовались довольно почтенные суммы, а взять их было негде! Владыка неоднократно делал представления в Синод, и хотя последний всегда сочувственно относился к ходатайствам преосв. Аркадия, но отпускаемые им суммы достаточны были только для того, чтобы удовлетворить вопиющим нуждам училища, а никак не для того, чтобы улучшить его положение. Так тянулось дело до 1875 года.

«И память... архиепископа Аркадия должна быть священна для училища, доколе оно будет существовать! В 11 лет первоначального существования училища, почивший владыка Аркадий сделал для него все возможное, не говоря уже о том, как должна быть велика ему благодарность за ходатайства и представления об открытии училища в монастыре и устройстве помещения для него; преосвященный снабдил училище, почти исключительно на свои средства, учебниками, пособиями и руководствами, так что более половины книг составлявших в 1875 году библиотеку олонецкого епархиального женского училища, принаддежит ему. Правда, в них нет полного собрания сочинений по известному отделу, но за то по всем предметам училищного курса есть по нескольку сочинений, а для вновь открытого заведения и это было благодеянием. Кроме того, преосвященный сам составлял программы по предметам училищного курса или давал разъяснения так или иначе вести преподавание известного предмета. Много помогал преосвященный делу училища и денежными своими взносами. Но одной из главных забот архипастыря было – обратить внимание и духовенства и общества на существование училища и разъяснить цель его открытия, а для этого он, с одной стороны, постоянно имел переписку с более почетными каргопольскими гражданами и некоторыми влиятельными лицами уездного духовенства, а с другой стороны, чтобы так или иначе познакомить духовенство с училищем и сблизить одно с другим, преосвященный, посылая книги для училища, вменял в обязанность городскому и окольнему духовенству прочитывать оные и по временам требовал отчета в исполнении своих распоряжений. Но все это были меры паллиативные, которые мало приносили пользы делу училища, и хотя по временам получал он донесения, что меры его действительны (что было для него неизъяснимым удовольствием), но в конце концов архипастырь сознавал, что не все, предполагаемое им, достигает цели и не все доносимое ему верно. – Коли принимаемые им меры не приносили видимой пользы и постоянные и неусыпные его заботы об училище оставались без вожделенных плодов, то это частью происходило от причин, совершенно от него независимых, объяснить которые будет в состоянии разве историк училища в более отдаленное время. Теперь же можно разве высказать одну только причину, что преосв. лично был только два раза в училище, в течение 11 лет».

«Таким образом, к 1869 г. училище находилось в таком состоянии, что потребовало мер и преобразований решительных: меры, предпринятые вследствие ревизии ректора семинарии (в 1865 г.), не приносили вполне ожидаемых результатов по той простой причине, что недоставало сил действующих, недоставало и средств материальных. Св. Синод отпускал в это время на жалованье наставникам 270 р., на содержание двум надзирательницам 74 р., двум послушницам 26 р., на содержание дома 50 р. и на содержание 20 воспитанниц 500 р., а всего 900 руб. в год.

При таких средствах, очень естественно, училище не могло процветать; не могло еще процветать и потому, что как самое училище находилось в монастыре, так и средства к его существованию сосредоточивались в руках начальницы монастыря, почетной блюстительницы и попечительницы училища, которая часто распоряжалась ими довольно своеобразно, по своему разумению, а не по требованию епархиального начальства⁴⁷⁵...

***

Дальнейшими именами властей монастырских мы не желаем пачкать скрижали истории. И странное дело!.. Каких не назначат – окажутся не лучше своих предшественниц. Довольно сказать, что две последние казначеи-монахини, через какие-нибудь два года, расстрижены и живут теперь, вопреки закона, одна в г. Каргополе, другая – в подгородной дер. Ощирине.

Мы уже упоминали выше, что в 1815 г. почти весь монастырский архив истреблен пожаром; а что сохранилось от него – недоступно⁴⁷⁶. Но и накопившийся в нем, в последние 10 с лишним лет (после сего несчастного случая), письменный материал мог бы дать яркую картину нравственно-бытовой стороны монастырок.

I) Монастырь этот, как третьеклассный, пользуется штатным, 1764 и 1797 гг., жалованьем, впрочем, уже очень давно устаревшим и потерявшим соответственную ценность, так что на такое, давно отжившее свой век, жалованье теперь, при существующей дороговизне, нет никакой возможности содержаться инокине даже древнейших времен, когда ходили еще в рубище и питались одним хлебом и то в проголодь. А об этой прибавке у нас и забыли! Размер сего жалованья, как сказано выше: монахине 20 р. ассигнац. в год, что составит 5 р. 71 1/2 коп. сер.; послушницам же ничего не полагается.

II) Вследствие сего главный источник содержания монастыря, прежде всего, представляют денежные вклады различных жертвователей, вложенные, преимущественно, на помин души; затем ежегодные сборы, для чего одновременно посылается до 7-ми и даже 8 пар, и более, т. е. 14–16 человек монахинь и послушниц; двое из них сбирают по книжке (иногда четверо – по двум сборным книжкам), разъезжая чуть ли не по всей России; впрочем, более всего – в Москве и особенно Петербурге; некоторые же из них бывали даже в глубине Сибири, на золотых приисках; остальные пары, без всякой сборной книги, ездят по ближайшим окрестностям, не далее, впрочем, 200–300 верст от монастыря, конечно, с некоторыми ислючениями. На одну сборную книжку ежегодно насбирывают чернички по 1000 р.; сборщицы же без книжек каждая пара по 200 р., и редко некоторые по 150 р. в год же; а все 8 пар ежегодно приносят монастырю, по крайней мере, до 2400 р. в год; но нередко и до 8000 рублей. Таким образом, частью из этих сборов и крупных вкладов (кроме вышеписанных монастырских зданий, построенных на эти деньги) составился в монастыре капитал в 29000 р. с. с чем-то! Вклады же жертвовались частью на поправку храмов, частью священно-церковнослужителям и частью в пользу сестер обители. Вот некоторые из них, известные нам:

1) Княгиней Анной Григор. Белозерской положено в сохранную казну 177 1/3 р. ассигн. (около 60 р. с.), с тем чтобы %, по 4 р. со ста, раздавать монахиням за поминовение дочери ее Елисаветы Александров. Чернышевой (№№ 4476, 6590). –

2) Ею же и в такую же сумму положенный, с тем чтобы выдавать священно-церковнослужителям за вышепоказанное поминовение (№№ 5082, 6772). – 3) Внесено иеромонахом Иоасафом в сохранную казну 2875 руб. ассигн. (821 р. 41 к. с.), с получением % по 4 р. со ста; из коих 65 р. отдавать пяти беднейшим сестрам обители, а 50 р. тоже беднейшим сестрам же, живущим в устроенной им, Иоасафом, близ западных церковных дверей кельи (№№ 3980, 6481). – 4) Внесено в государственный заемный банк монахиней Маргаритой Белоусовой 3000 р. асс. (856 р. 14 к.), с тем дабы % разделять на три равные части: одну – на благолепие церковное, другую – священно-церковнослужителям, третью – монахиням и послушницам монастырским. – 5) Внесено в государственный заемный банк с.-петербургского шапочного цеха мастером Димитрием Григорьевичем Макишиным 10000 руб. асс. (2857 р. 14 к. с.) на поминовение родственников и его самого, когда Бог потребует его.

III) Наконец, еще служат источником к содержанию монастыря его не многочисленные и не обширные земли: 1) лесная дача в 150 десятин, приобретенная в последние 20 лет от казны; 2) земля между монастырем и дер. Колобово; 3) в дер. Заречной Куфгприхе, Надпорожской вол., в 4 верст. от обители черезполосное владение, пожертвованная помещицей Бек; 4) в Веретьевской пустыни, в 11 верст. от обители, 20 десятин – владение священно-церковнослужителей монастыря, коей пользуются за десяти-рублевый годовой оброк...

***

Монастырь, как сказано выше, обнесен невысокой каменной оградой, в коей заключается 16 домов и домиков (5 из них каменные), и две каменные же церкви, время построения коих уже означено: 1) над вратами, под колокольней – преп. Антоний и Феодосий киево-печерских и 2) так сказать, соборная, двух-этажная, увенчанная пятью луковичными главами, невысокая (стены не более 5 саж. высоты), но как стоящая на холме, видна далеко; нижний храм ее во имя архангела Михаила и проч. небесных сил; верхний – Успения Божией Матери; с запада пристроена к сему храму деревянная паперть, ее деревянными же, ведущими в верхний этаж, лестницами, что не только неудобно, даже опасно в строительно-пожарном отношении. – Праздников, в кои бывают здесь народные собрания, только два: 15 августа и ? ноября. В эти дни ежегодно совершается сюда из городского собора крестный ход.

Из достопримечательностей монастыря нам известны:

Иконостас в церкви Успения Б. М. с колоннами и резьбой наподобие винограда, золочен на полимент, красивого вида, в 1 – 3 става.

Иконы в нем написаны древним греческим письмом; из их более замечательные по украшению: 1) местная храмовая Успения Б. М., написана в С.-Петербурге, иждивением коммерции советника 1-й гильдии купца Стефана Алексеев. Коносова; риза на ней серебряная, золоченая (при игуменье Раисе, на сборную сумму), с венцами, густо озолоченными, вес. 13 1/2 ф., работана в Нижнем Новгорде, на сборную сумму; сверх ее на плоти Спасителя и Богоматери ризы жемчужные, вес. 23 золотн., по различным местам украшены стразами, 2) храмовая же икона св. Иоанна Предтечи: на ней риза серебряная, с позолоченными венцами; 3) храмовая икона Всех Святых, с серебряной же ризой в 7 1/4 ф., работанною каргопольцем Ив. Ив. Иконниковым; 4) Знамения Б. М., с окладом и венцами серебряными; последние густо позолочены; на плоти риза унизана жемчугом, коего 25 золотн.⁴⁷⁷

Образ Тайной Вечери, писанный на холсте, высокой академической работы – дар неизвестного благотворителя; образ положения во гроб Христа Спасителя тоже хорошей академической работы.

Плащаница на белом атласе, высокой академической работы; за написание ее заплочено разными благотворителями 300 р. асс.; над нею сень, в виде балдахина, у коей занавес малинового бархата с золотыми кистьми и шнурами; сень, со всеми принадлежностями, кроме занавесы, обошлась в 300 же р. ассигн.

Достопримечательные напрестольные вещи:

Дарохранительница серебряная, 84 пробы, позлащенная, вес 2 фунта.

Осеняльные кресты: 1) серебряный, позлащенный, со стразами и иконами, писанными по финифти, вес. 1 ф. 26 зол., пожертвованный с.-петербургской купчихой Анисьей Евстай. Жадимировской; 2) такого же достоинства, вес. 1 1/4 фун.

Священные сосуды четверы серебренные: 1-е весом 3 ф., 12 зол., 84 пробы, с прибором, ярко и густо вызолочены, с изображениями по финифти⁴⁷⁸; 2-е, пожертвованные Амвросием, митрополитом новгородским.

Евангелий 6. Более замечательные:

1) На александрийской бумаге, обложенное зеленым бархатом; верхняя доска серебряная, 81 пробы, с иконами, густо вызолоченными, пожертвовано после пожара монахиней Маргаритой (Белоусовой).

2) с серебряными же иконами – дар митрополита Амвросия.

3) напечатанное в 1657 г., при патриархе Никоне.

Ризница (т. е. помещение под нее) устроена в верхнем этаже Успенского храма в 1821 г., хотя и отдельно от церкви но ход в нее из храма же; здесь помещаются шкафы с облачениями для престолов, жертвенников и священно церковнослужителей. Одежд всякого рода имеется весьма достаточно; все в надлежащей целости и опрятности; более заслуживают внимания: парчевая одежда среднего престола, несколько фелоней с епитрахилями, парчевых, с золотыми гасами вокруг; все они жертвованы, но только первые известно, кем, именно: с.-петербургской купчихой Варварой Андрев. Варвариной, пожертвовавшей в память своего мужа Алексея Ив., умершего в 1831 г., в цвете лет. Всех же фелоней – по словам одного иерея – столько, что можно менять их в каждый день и надевать другую.

Из утвари церковной замечательны: люстра, бронзовая в основании, украшенная кристаллом, куплена в С.-Петербурге на сборные деньги за 300 р. ассигн.; кадило, 84 пробы, ценою в 100 р. ассигн., пожертвованное послушницей сего монастыря Евпраксиею.

Книг богослужебных, догматических и исторических, имеется достаточно. Между прочими Четь-Минеи Димитрия Ростовского, печатанные в Киеве, при архимандрите Иоасафе 1705 г.