Глава 6. Первое заместительство митрополита Сергия (Страгородского)

Для митрополита Петра начались скитания по тюрьмам и ссылкам. Первоначально архипастырь находился во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке и в суздальском изоляторе, а в ноябре 1926 г. приговорен к трем годам ссылки и отправлен в Тобольск.

В соответствии с завещанием митрополита Петра (Полянского) Заместителем Патриаршего Местоблюстителя стал митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский). 14 декабря 1925 г. он заявил о вступлении в должность.

Митрополит Сергий (в миру Иван Николаевич Страгородский) родился в Арзамасе в семье священника, окончил Нижегородскую семинарию и Санкт-Петербургскую академию, где принял постриг и был рукоположен во иеромонаха. По окончании академии иеромонах Сергий нес послушание в Японской православной миссии под руководством равноапостольного Николая (Касаткина). С 1893 г. отец Сергий снова служил в России, защитил магистерскую диссертацию «Православное учение о спасении». В 1901 г. архимандрит Сергий стал ректором Санкт-Петербургской академии, в том же году был рукоположен во епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской епархии, в 1905 г. стал архиепископом Финляндским и Выборгским, а в 1911 г. вошел в состав Святейшего Синода. В 1917 г. митрополит Сергий был избран на Владимирскую кафедру, а с 1924 г. находился на Нижегородской кафедре.

Заместитель местоблюстителя прекрасно понимал, что в новой должности ему придется наблюдать разгром Церкви, терять близких, рисковать собственной жизнью. Протоиерей Стефан Ляшевский вспоминал свое посещение митрополита Сергия в Нижнем Новгороде вскоре после его вступления в должность. Тогда митрополит Сергий сказал: «Моя задача тормозить разгром Церкви, спускаться на тормозах, чтобы она не разбилась».

Положение митрополита Сергия было более тяжелым, чем положение митрополита Петра. Последний стал местоблюстителем в соответствии с распоряжением патриарха Тихона, который в свою очередь получил право передать власть по завещанию от Поместного Собора. Кроме того, поставление митрополита Петра местоблюстителем в 1925 г. было подтверждено почти 60 архиереями, фактически Собором. Власть же митрополита Сергия базировалась только на завещании митрополита Петра. Не имея возможности выехать в Москву, митрополит Сергий поручил церковное управление в столице совету викариев во главе со священномучеником епископом Серафимом (Звездинским), однако, поскольку этот архипастырь покинул столицу, временное управление Московской епархией заместитель местоблюстителя поручил священномученику епископу Петру (Звереву).

В ОГПУ тем временем продолжалась подготовка григорианского раскола. Переговоры об условиях существования новой структуры чекисты вели в основном с епископом Можайским Борисом (Рукиным). Именно ему было предложено составить декларацию о полном сочувствии советскому правительству в обмен на легализацию. Поскольку статус епископа Бориса (Рудкина) был невысок, в ОГПУ решили привлечь к расколу более известных архиереев. Среди согласившихся на авантюру был архиепископ Екатеринбургский Григорий (Яцковский), имя которого и дало название расколу. Однако в Москве новую организацию именовали «борисовщиной».

22 декабря в Московском Донском монастыре состоялось совещание 10 архиереев, избравших «Временный Высший церковный совет» (ВВЦС) в составе шести иерархов во главе с архиепископом Григорием (Яцковским). Лидеры нового раскола проигнорировали назначение митрополита Сергия и заявили, что после ареста митрополита Петра Церковь осталась без управления, так как назначать себе преемника он не имел права. В своем обращении к пастве григориане заявили, что при митрополите Петре церковная ситуация ухудшилась и созданный ныне ВВЦС должен исправить ситуацию и подготовить канонически правильный Собор.

Митрополит Сергий, узнав о самочинии григориан, тут же опротестовал их действия. Раскольники в ответ солгали, что не знали о назначении митрополита Сергия заместителем местоблюстителя и пригласили его в ВВЦС для выяснения церковного положения. Григориане вполне могли использовать митрополита Сергия для упрочения своего канонического положения, а затем «выставить его за дверь». К тому же со стороны митрополита Сергия было вовсе неразумно, получив власть от местоблюстителя, вступать в союз с организацией, которая хулила митрополита Петра. А потому 29 января 1926 г. митрополит Сергий запретил григориан в служении.

Чтобы поправить свое положение, раскольники решили обратиться к митрополиту Петру и передали ему свой доклад. Пользуясь изолированным положением святителя, аферисты представили дело так, что назначенные им заместители либо не могут, либо не хотят взять власть в Церкви, и предложили передать церковное управление коллегии. Введенный в заблуждение митрополит Петр разрешил деятельность коллегии, что раскольники тут же представили, как передачу им власти. 4 марта митрополит Петр предложил митрополиту Сергию прибыть в Москву для переговоров с григорианами.

Однако заместитель местоблюстителя был непреклонен. Считая, что митрополит Петр не осведомлен о реальном положении дел в Церкви, митрополит Сергий настаивал, что имеет полное право сохранить за собой заместительство. Архипастырь был убежден, что как первый епископ он имеет право подвергать других архиереев запрещению, даже без созыва Собора.

В то же время заместитель предпринял важный шаг на пути в консолидации с украинским епископатом, где 13 архиереев во главе с экзархом Украины митрополитом Михаилом (Ермаковым) лишили сана и отлучили от Церкви лидеров лубенского раскола.

Митрополит Сергий утвердил это решение, что сблизило с ним канонических епископов Украины. Они со своей стороны поддержали заместителя в его борьбе с григорианами.

Поддержку митрополиту Сергию в его борьбе с самочинным ВВЦС оказали и другие иерархи, например, будущие священномученики Серафим (Самойлович) и Аркадий (Ершов). 2 апреля 1926 г. в поддержку митрополита Сергия выступила сплоченная группа из 25 русских архиереев. 22 апреля митрополит Сергий составил письменное объяснение в адрес митрополита Петра. В тот же день местоблюститель аннулировал полномочия григорианского ВВЦС и подтвердил полномочия митрополита Сергия.

Поднять авторитет раскола ОГПУ попыталось с помощью архиепископа Илариона (Троицкого), отбывавшего лагерный срок. Святителю предлагали освобождение и белый клобук, однако архипастырь ответил жестким отказом.

«Приятно с умным человеком поговорить, – сказал архиепископу Илариону Тучков. – А сколько вы имеете срока на Соловках? Три года?! Для Илариона три года?! Так мало?»

Архиепископу было добавлено еще три года, при этом сотрудники ОГПУ от него не отставали. Однажды иерарх не выдержал: «Хотя я и архипастырь, но вспыльчивый человек, очень прошу вас уйти, ведь я могу потерять власть над собой».

Имея поддержку со стороны властей, григорианский раскол просуществовал до 1940-х гг., однако серьезной роли в дальнейшей истории он больше не играл.

Еще одну попытку расколоть Российскую Церковь ОГПУ предприняло в том же 1926 г. С этой целью в апреле 1926 г. Тучков выехал в Пермь, где находился возвращавшийся из ссылки митрополит Агафангел (Преображенский). Чекист заявил святителю, что митрополит Петр, как контрреволюционер, к церковному управлению допущен никогда не будет, а митрополит Агафангел, как более лояльный, сможет получить регистрацию для Церкви.

Аргументом было и то, что, согласно завещанию патриарха Тихона, митрополит Агафангел имел больше прав на церковное управление, чем митрополиты Петр и Сергий. 18 апреля митрополит Агафангел направил пастве послание, где извещал о своем вступлении в должность местоблюстителя.

Митрополит Сергий со своей стороны настаивал, что в завещательном распоряжении патриарх Тихон не говорил, что местоблюститель должен принять власть временно. И если митрополит Петр принял власть, то он остается местоблюстителем до сих пор и может быть лишен ее лишь на основании суда.

Священномученик Петр, получавший в заключении лишь отрывочные сведения, согласился с правами митрополита Агафангела и направил ему приветствие. Однако заместитель местоблюстителя не сдавался, указывая, что митрополит Петр не осведомлен о состоянии церковных дел и не может вмешиваться в них. Большинство архиереев Российской Церкви, видя в ситуации опасность нового раскола, поддержало митрополита Сергия. Поддержка была во многом обусловлена уважением, которое успел приобрести митрополит Сергий за время своего заместительства. Прежде всего в заслугу ему ставили успешную борьбу с григорианским расколом.

Нестроения в Церкви активно использовались советской пропагандой. Газета «Известия» 1 июня 1926 г., извращая факты, издевательски писала: «Рост количества претендентов на так называемое местоблюстительство патриаршего престола за последнее время принял анекдотические размеры. » Престол"-то один, а лиц и церковных учреждений, усевшихся на патриаршее кресло, – уже трое. С одной стороны, функционирует высший временный церковный совет во главе с архиепископом Григорием, который получил церковную власть от митрополита Петра Крутицкого. С другой стороны, митрополит Сергий, объединяющий вокруг себя реакционные элементы. Он отказался выполнить постановление митрополита Петра о передаче власти ВВЦС и ведет с последним борьбу. В довершение ко всему этому на церковную арену всплыла небезызвестная фигура митрополита Агафангела Ярославского».

Но святитель Агафангел, опасаясь церковной смуты и понимая, насколько заинтересована в ней богоборческая власть, предпочел отказаться от местоблюстительства. 17 июня 1926 г. он уведомил об этом митрополита Сергия.

Первое заместительство митрополита Сергия (декабрь 1925 – декабрь 1926 гг.) оценивается церковными исследователями положительно. Взамен арестованных и убитых иерархов рукополагались новые святители. Как правило, это были выдающиеся подвижники, принимавшие епископский сан не ради честолюбия, а ради готовности положить жизнь за Христа и Церковь. Заместитель местоблюстителя попытался решить проблему с замещением Петроградской кафедры. В августе 1926 г. туда был назначен митрополит Иосиф (Петровых), отслуживший всенощное бдение и литургию в Александро-Невской лавре при огромном стечении народа. Через два дня архипастырь выехал в Новгород за вещами, откуда был вызван ОГПУ в Москву. Большевики, не желавшие усиления православия, в северную столицу его больше не пустили. Митрополиту было предписано жить в Ростове.

Свою задачу митрополит Сергий, как и его предшественники, видел в попытках легализации церковного управления. 10 июня он обратился в НКВД с просьбой зарегистрировать канцелярию Московской Патриархии и епархиальные советы, разрешить проведение Архиерейских Соборов и издание «Вестника Московской Патриархии». Заместитель местоблюстителя подготовил также проект «Обращения» к пастве, вошедшего в историю как первоначальный вариант «Декларации». Проект был отправлен для обсуждения архиереям Российской Церкви, в том числе и зарубежным. В этом документе митрополит Сергий указывал, что Церковь не может скрывать разницу между большевизмом и христианством и «подкрашиваться под коммунизм» не будет. Однако при этом православные христиане гарантируют государству полную лояльность и послушание. За основу взаимоотношений заместитель брал принцип отделения Церкви от государства: Церковь обещает не вмешиваться в политические вопросы, государство со своей стороны не пытается влиять на жизнь Церкви. При этом политические воззрения каждого православного христианина остаются его личным делом и церковное руководство не может нести за это ответственность, тем более следить за политическими настроениями верующих. Однако духовные лица, не готовые выполнять свои обязанности перед государственной властью, по мнению митрополита Сергия, должны исключаться из клира Московской Патриархии.

Очень важно, что в том же году митрополит Сергий обратился к зарубежному духовенству с предложением перейти в ведение Поместных Церквей или создать единый независимый орган церковного управления.

В 1926 г. появился еще один документ, отражавший взгляд Церкви на отношения с государством. Это «Памятная записка соловецких епископов», подготовленная заключенными на Соловках архипастырями. Этот лагерь был в те годы переполнен архиереями (их было более 20), монахами и священниками. Одним из наиболее авторитетных узников был священномученик архиепископ Евгений (Зернов). 7 июня на продуктовом складе состоялось совещание 17 архиереев, результатом которого и стала эта записка. Кроме архиепископа Евгения в ее составлении принимали участие священномученики Иларион (Троицкий), Захария (Лобов), Амвросий (Полянский), Прокопий (Титов), Игнатий (Садковский) и др. Позиция соловецких архипастырей соответствовала идеям митрополита Сергия – лояльность Церкви государству и невмешательство светских властей в церковную жизнь. Соловецкие епископы не скрывали при этом глубинного противоречия между Православной Церковью и коммунистической властью. «Церковь хочет процветания религии, коммунизм – ее уничтожения», – говорилось в послании. Отмечалось, что православие находится в наиболее стесненном, гонимом состоянии.

Позиция митрополита Сергия и соловецких архипастырей в тот момент полностью соответствовала принципу церковной аполитичности, который был намечен патриархом Тихоном.

Но в ОГПУ проект «Декларации» отвергли и в регистрации отказали. Советскому режиму были нужны не лояльные и аполитичные архиереи, а преданные. По словам протоиерея Владислава Свешникова, коммунистическая власть «требовала не лояльности, что допустимо, но внутреннего согласия со своей разбойничьей сущностью». Если для патриарха Тихона Церковь не могла быть ни красной, ни белой, то большевикам была нужна именно «красная» Церковь. С этой целью ОГПУ пыталось оказать давление и на назначенных патриархом местоблюстителей – митрополитов Кирилла (Смирнова) и Агафангела (Преображенского).

Митрополиту Кириллу Тучков говорил:

– Если нам нужно будет удалить какого-нибудь архиерея, вы должны будете нам помочь.

–Если он будет виновен в каком-либо церковном преступлении, да, – ответил священномученик Кирилл. – В противном случае я скажу: «Брат, я ничего не имею против тебя, но власти требуют тебя удалить, и я вынужден это сделать».

–Нет, не так. Вы должны сделать вид, что делаете это сами и найти соответствующее обвинение!

Митрополит Кирилл выполнить поставленное условие отказался. По преданию он сказал чекисту: «Вы не пушка, а я не бомба, которой вы хотите взорвать изнутри Русскую Церковь!»

В декабре 1926 г. нашелся повод для ареста митрополита Сергия – его участие в тайном опросе иерархов о возможности выборов патриарха. Инициатива выборов принадлежала епископу Павлину (Крошечкину) и архиепископу Корнилию (Соболеву).

Митрополит Сергий (Страгородский) поначалу отнесся к проекту скептически, но через некоторое время согласился на опрос архиереев, поставив условием лишь оповещение о выборах митрополита Петра. Кандидатом в патриархи стал архипастырь, чье имя было указано первым в патриаршем завещании 1925 г., – митрополит Кирилл (Смирнов). Руководство выборами взял на себя священномученик Павлин (†1937, память 3 ноября), помощники которого ездили по стране, собирая голоса. За избрание митрополита Кирилла (Смирнова) было подано 72 голоса.

О попытке избрания патриарха с самого начала было известно ОГПУ. Епископ Павлин, его помощники (отец и сын Кувшиновы), а также архипастыри, принявшие участие в голосовании, были арестованы. Помимо обвинения в подготовке тайных выборов патриарха митрополита Сергия обвинили и в связях с эмигрантами.

В конце 1926 г. митрополит Сергий был арестован. Завещание о преемстве перед своим арестом заместитель местоблюстителя не составил. В соответствии с завещанием митрополита Петра Заместителем Патриаршего Местоблюстителя в таком случае должен был стать либо митрополит Михаил (Ермаков), либо архиепископ Иосиф (Петровых), к тому времени ставший митрополитом Ленинградским. Митрополит Михаил принять власть отказался еще в 1925 г., тем более что в момент ареста митрополита Сергия он находился в ссылке. Оставался митрополит Иосиф, проживавший в Ростове Великом. Известный строгой монашеской жизнью и бескомпромиссностью, этот архипастырь, по ряду свидетельств, входил в первоначальный список местоблюстителей, составленный патриархом Тихоном.

Однако митрополит Иосиф приступить к своим обязанностям не смог – поставленные ему ОГПУ условия он выполнять отказался. Незадолго до ареста он назначил себе временных заместителей. В соответствии с посланием митрополита Иосифа это были архиепископы Корнилий (Соболев), Фаддей (Успенский) и Серафим (Самойлович).

Принять должность мог только архиепископ Угличский Серафим, викарий Ярославской епархии. Священномученик Серафим (†1937, память 4 ноября) некогда был миссионером в Америке, в 1920 г. стал епископом Угличским, подвергался арестам.

В послании от 29 декабря 1926 г. архипастырь оповестил паству о вступлении в должность. Сложилась уникальная ситуация – Поместной Церковью в течение нескольких месяцев управлял викарный архиерей. В своем послании священномученик просил архиереев управлять епархиями самостоятельно и стараться обращаться к нему лишь в самых крайних случаях, чтобы не давать большевикам лишнего повода обвинять архиереев в «контрреволюционных заговорах». Жить в Москве святителю не позволили, управление Церковью осуществлялось из Углича.

А в ОГПУ тем временем по-прежнему пытались найти иерарха, который согласился бы на условия богоборческих властей.

В начале марта 1927 г. архиепископ Серафим был вызван в Москву, где провел несколько дней в ОГПУ. Тучков потребовал от священномученика выполнить ряд требований, в свою очередь обещая легализацию. Архипастырь от выполнения этих условий отказался. В ответ на вопрос, кто останется заместителем после его ареста, иерарх ответил:

–Сам Господь Иисус Христос.

–Все у вас оставляли себе заместителей, и Тихон патриарх, и Петр митрополит.

–Ну а я на Господа Бога оставил Церковь, – сказал святитель.

За постоянными арестами местоблюстителей и заместителей и требованиями поставить новых крылось стремление коммунистической власти найти архиерея, который согласился бы на все условия ОГПУ, в том числе и на главное – допустить богоборческий режим к решению внутренних и внешних вопросов церковной жизни. Успех этого мероприятия давал бы большевикам возможность контролировать хиротонии и назначения на кафедры и приходы.

Была у ОГПУ и другая цель. Убедившись в непродуктивности левых расколов – обновленческого и григорианского, спецслужбы пришли к идее расколоть Церковь другим способом, а именно отделить от нее наиболее стойкую часть. Для этого нужно было подчинить своим установкам главу Церкви. В таком случае несогласных с ним можно было легко обвинить в расколе. Как видим, в течение 1925–1927 гг. планы большевиков закончились неудачей. Однако весной 1927 г. ситуация изменилась.