Приложение

Андреевский скит Ватопедского монастыря со времени своего открытия в 1849 г. на протяжении последующих более чем ста лет оставался самым «русским» монашеским учреждением на Афоне «единственный на Афоне русский в полном смысле слова питомник иноческий», как писали о нем в церковной печати конца XIX века.¹¹³⁹ созданный трудами уроженца Малороссии прп. Паисия (Величковского) Ильинский скит по составу своих насельников был по преимуществу малороссийским, если в жизни Пантелеймонова монастыря в разные периоды его долгой истории лидирующую роль играли и сербы, и греки, то Андреевский скит вплоть до кончины в 1971 г. своего последнего русского инока сохранял ярко выраженный русский характер, что сказывалось не только в составе его братии, но и в особенностях монастырского уклада и в архитектурном облике обители. Достопримечательностью Святой Горы стал огромный собор Андреевского скита, вместимостью в 5000 человек – крупнейший на Афоне и второй по величине в Греции (после собора в Патрах), почему сами греки назвали этот скит – «Кремль Востока». История возникновения собора Андреевского скита также связана с Россией, с русской духовной культурой второй половины XIX в.

Основание Андреевского скита было положено двумя друзьями, – выходцами из московской купеческой среды – Василием Толмачевым (1808–1862) и Василием Вавиловым (1797–1850 ). Имея сильную тягу к монашеству, они четыре года подвизались в России, в Белобережской Предтеченской пустыни, где были пострижены в рясофор с именами Виссарион и Варсонофий. Общение с посещавшими Москву афонскими монахами породило в них стремление на Афон, и, получив благословение игумена и старцев обители, они навсегда уезжают на Святую Гору. 3 июня 1829 г. они прибыли в Иверский монастырь для поклонения главной афонской святыне – иконе Божией Матери «Вратарница».

По прошествии нескольких лет, проведенных в разных келлиях и скитах Афона, братья решили просить греческие монастыри о выделении им особой келлии для создания в ней новой обители для великороссов, поскольку в этот период Пантелеймонов монастырь был заселен преимуществен греками, а в Ильинском скиту происходили нестроения, связанные с разразившейся там эпидемией чумы и недовольством братии своими начальниками.

В завещании первого игумена Андреевского скита было сказано, что обитель создавалась с целью «служить убежищем для земляков – великороссов, желающих принять монашество в земном жребии Матери Божией, Св. Горе Афонской, поэтому она да будет предназначена для водворения в нее собственно великороссов, подобно тому, как малороссы водворены в скиту св. пророка Илии или русские совместно с греками – в монастыре св. вмч. Пантелеймона».¹¹⁴⁰

Имея первоначально скромные намерения, братья неожиданно для себя получили во владение находившуюся в непосредственной близости от столицы Афона Карей знаменитую келлию Ватопедского монастыря, называвшуюся «Серай», что в переводе с турецкого означает – «прекрасный дворец». Название указывало на дворец константинопольских патриархов, проживавших здесь некогда на покое.¹¹⁴¹ Пришедшая в упадок келлия продавалась, но русские иноки не знали об этом и не решались интересоваться возможностью приобретения этой первостатейной ватопедской келлии. Первым указал им на нее афонский юродивый Яни (Иоанн), грек по национальности, предсказавший в то же время, что эта келлия станет скитом, сказав: «Вот Серай, скит руссов и москов».¹¹⁴²

В 1841 г. в пустовавшую и обветшавшую келлию Серай поступило четверо русских монахов – Виссарион (Толмачев), Варсонофий (Вавилов), Филарет и Иларий. Русскими насельниками обители был принят общежительный устав материнской для них Белобережской пустыни. Количество братии быстро росло, и через несколько лет стали предприниматься уси-лия для преобразования келлии в скит. Первое официальное прошение было направлено Константинопольскому патриарху в 1845 г. во время посещения Афона великим князем Константином Николаевичем. Однако лишь в 1849 г. после многих стараний, в том числе и многолетнего ктитора русских учреждений на христианском Востоке А. Н. Муравьева, посетившего в августе 1849 г. Серай вместе с российским послом в Османской империи В. П. Титовым и настоятелем посольской церкви архимандритом Софонией (Сокольским),¹¹⁴³ – от кириархического Ватопедского монастыря была получена омология об учреждении в Серае скита, утвержденная затем в Константинополе патриархом Анфимом.

История этой древней келлии была связана с Россией и в прежние времена: в ней по очереди проживали два Константинопольских патриарха, любивших Россию и окончивших свои дни в русском Дубенском монастыре: в 1660-х гг. Афанасий III (Пателларий)¹¹⁴⁴ и в 1760-х Серафим II (Анина).¹¹⁴⁵ Патриарх Афанасий сыграл определенную роль в русской реформе исправления церковных книг, проходившей при царе Алексее Михайловиче и Святейшем патриархе Никоне, по просьбе которого составил чин архиерейской службы по греческой традиции. По его кончине последовало прославление его в лике святых, чему предшествовали многочисленные чудеса от мощей святителя, у которых столетием позже упокоился другой константинопольский патриарх – Серафим, вынужденный в 1772 г. во время русско-турецких войн просить защиты и помощи русского государства, поскольку его приверженность России была известна турецким властям; он был вывезен с Афона русским флотом и с почетом принят императрицей Екатериной II.

Получению обителью скитского статуса непосредственно предшествовало прочтение ее насельниками надвратной надписи на греческом языке, подтверждавшей устное предание о том, что некогда келлия «праздновала апостолу» Андрею. Надпись гласила: «Серафим, бывший Цареградский Патриарх, преемник св. Стахия, ученика Христова, того, которого апостол Андрей Первозванный хиротонисал первым византийским епископом. Поэтому Его Святейшество именуется Вселенским Патриархом, как продолжатель неустанных трудов Первозванного Андрея. Этот Патриарх Серафим назывался Хаоневс Ипиротис. Сначала он епископствовал во Фракии, впоследствии оставив с почетом Патриаршество, он пришел сюда, на Святую Гору, и в целях уединения купил эту келью, посвященную св. Антонию, из лучших первую. Тут он хотел жить до конца своих дней. Приобретенную келью он от основания перестроил, воспользовавшись для сего знаниями и вкусом архитектора Пахомия, родом из Хиоса. Так пустынное убогое безмолвище стало прекрасным, искусно устроенным зданием с церковью во имя Андрея Первозванного и преп. Антония Великого. Тех молитвами да получим милость Божию и в сем веке и в будущем. 1768 года, с марта 1-го дня».¹¹⁴⁶ Ктитор обители Андрей Николаевич Муравьев, первым разобравший вышеприведенную греческую надпись, сказал насельникам скита: «Братия, знаете ли, что доселе сами того не зная, жили под сенью Первозванного, и отныне вам должно достойно чтить его имя».¹¹⁴⁷

Таким образом, именно Константинопольскому патриарху Серафиму принадлежит инициатива возведения в келлии храма во имя апостола Андрея Первозванного, почитаемого покровителем и первым проповедником христианства на Руси. Прежде келлия носила название «Антониевой» по существовавшему в ней храму во имя прп. Антония Великого. Это посвящение было сохранено патриархом Серафимом в новом храме наравне с посвящением Первозванному Апостолу. Тем не менее с момента учреждения в 1849 г. скит носил название «Новорусский Ватопедский скит» и только в 1879 г. он получил официальное название «СвятоАндреевский общежительный скит». С памятью о Константинопольском патриархе Серафиме II связан и скитский храм в честь Покрова Божией Матери, освященный в 1847 г.: почивший святитель выражал желание устроить в Серае храм именно в честь этого особенно любимого в России праздника.

В первые годы по учреждении перед скитом остро стояла проблема выживания. Он имел мало земель, а в промыслах конкуренцию ему составляли большие монастыри. Поэтому первым источником дохода стали сборы средств в России, первоначально проходившие очень трудно. В приобретении земель и построении храмов помогали ктиторы А. Н. Муравьев, П. И. Севастьянов. Благодаря их поддержке и просветительской деятельности, достигавшей и Императорской Фамилии, в помощь скиту в Санкт-Петербурге было открыто афонское подворье.

Угрозу скиту представляли и возникавшие внутренние нестроения. Уже первому его настоятелю и устроителю о. Виссариону пришлось много претерпеть от клеветы и напраслин со стороны братии, что становилось известно в Петербурге и тем угрожало самому существова-нию обители. В этой связи сохранилось следующее предание: «Однажды, когда о. Виссарион страдал от одной из таких лютых скорбей и несколько дней не выходил из келии, удостоился он следующего небесного посещения. /.../ В то время, когда старец безутешно горевал и молился об отвращении беды, вдруг среди дня раздался стук к нему в дверь. Открыв дверь, Виссарион увидел старца-монаха, убеленного сединами, который сказал ему по-гречески: “Не горюй. Все хорошо будет хорошо, хорошо”, – и, сказав это, быстро удалился. О. Виссарион запер было дверь. Но потом захотелось ему узнать имя неизвестного монаха. Он вышел из келлии позвать его обратно. Но монаха нигде не было, а привратник не видел никого, ни входящим, ни выходящим из скита. Старец, удивленный происшествием, вернулся в келию, уснул легким сном и увидел во сне, что по дороге к скиту безостановочно шествует множество белых и пестрых овец; все они стекались на двор скита, пока совершенно не заполнили его; над скитом же чудно сияла икона Спасителя. Старец проснулся утешенный и божественное сие видение принял как доброе предсказание о том, что скиту его суждено собрать в свою ограду во имя Христово еще многих и многих овец и вратам адовым не одолеть его. Предполагают, что явившийся был св. Афанасий».¹¹⁴⁸

В 1858 г. скит посетил еп. Порфирий (Успенский) – знаменитый исследователь христианских древностей Ближнего Востока, тщательно зафиксировавший особенности уставной жизни обители.

По кончине в 1862 г. первого игумена скита иеросхимонаха Виссариона (Толмачева) его преемником стал его ученик архимандрит о. Феодорит (Крестовников) (1822–1887), любимый всеми афонцами и уважаемый Константинопольской Церковью. Уроженец крестьянской семьи Симбирской губернии, он в 20 лет приехал на Афон и еще через 20 лет был утвержден в игуменском сане. На протяжении всей своей монашеской жизни о. Феодорит нес тяжелые послушания и прилагал большие труды для процветания обители. На протяжении его игуменства количество братии обители выросло с 20 до 300 человек.

Именно о. Феодоритом в 1867 г. в скиту в присутствии великого князя Алексея Александровича была совершена закладка большого собора во имя ап. Андрея Первозванного. Прибывший в 1874 г. на праздник 25-летия скита А. Н. Муравьев положил свой камень в основание собора и передал ктиторство над обителью российскому послу в Константинополе графу Н. П. Игнатьеву, который, в свою очередь, в том же году посетил скит в сопровождении послов Германии и Америки и также положил свой камень в основание собора. Строительство собора было реально начато, однако, лишь в 1881 г. и продолжалось урывками, с большими перерывами, за недостатком средств.

Рядом со скитом о. Феодорит воздвиг храм Всех святых и Всех святых Афонских, в нижнем этаже которого была устроена братская усыпальница. В Константинополе отцом Феодоритом было устроено подворье для приюта русских паломников, отправляющихся по святым местам христианского Востока. В 1879 г. в Санкт-Петербурге, благодаря пожертвованию участка земли купчихой А. У Джамусовой, было открыто скитское подворье. В 1882 г. подворье было открыто также в Одессе благодаря пожертвованию купца И. П. Летунова.

О. Феодоритом был основан печатный орган скита: «Наставления и утешения святой веры христианской». При наместничестве о. Феодорита скит получил статус ставропигиального.

В 1887 г. игуменом Андреевского скита стал иеросхимонах о. Феоклит (Позднеев) (1833–1891). Родом из крестьянского сословия Тульской губернии, он с детских лет стремился к монашеству. В 1868 г., после нескольких лет послушничества в одном из монастырей Московской губернии, прибыл на Афон. Андреевский скит выбрал после того, как обошел все афонские монастыри. В 1878 г. о. Феоклит был назначен духовником обители. В качестве настоятеля он пробыл всего четыре года и скончался в 1891 г., однако, как писали о нем после его кончины: «Почивший о. настоятель принес много духовной пользы руководимому им о Христе братству, своею строго благочестивой и высоко подвижнической жизнью, служа живым примером и образцом истинного монашеского жития для вверенного ему братства, а также назидая его и словом своим, отличавшимся силою и убедительностью и показывавшим в нем глубоко-опытного подвижника благочестия».¹¹⁴⁹

В 1892 г. четвертым игуменом Андреевского скита стал архимандрит Иосиф (Беляев) (1845–1908), на время правления которого приходится период стремительного развития и благоустройства обители. О. Иосиф происходил из благочестивой купеческой среды Ярославской губернии и с юности приучался родными к коммерции и торговле, однако сердце его не лежало к мирской деятельности. Уже в 16 лет он сделал попытку скрыться в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры, а в 22 года, в 1867 г., навсегда уехал на Афон и поступил в Андреевский скит, где 25 лет спустя был избран игуменом. В 1894 г. о. Иосиф был возведен в сан архимандрита. Через десять лет его настоятельства скитский журнал «Наставления и утешения святой веры христианской» так писал о нем: «Своею опытностью в духовной жизни, деятельностью и энергичным характером, истинно христианской сердечностью, удивительной справедливостью он уже на первых порах своего служения снискал себе неподдельную любовь и глубокое уважение среди братьев. За 10 лет сложной и разносторонней настоятельской деятельности эти качества окрепли, распространились и возросли. От природы ласковый, деликатный, с сердцем, отзывчивым на все доброе, о. архимандрит Иосиф и на высоте своего служения, как и в минувшие молодые годы, всегда располагал к себе всех, кого жизнь ставила не только в постоянные прочные отношения к нему, но и даже и при случайных соприкосновениях».¹¹⁵⁰

В первые же годы настоятельства о. Иосифа, произошло важнейшее событие в истории обители был достроен огромный Андреевский собор, что стало возможным благодаря появлению на Афоне человека, имя которого осталось навсегда вписанным в историю как русской культуры и русского предпринимательства, так и русского монашества вообще и Русского Афона, в частности, – Иннокентия Сибирякова.

И. М. Сибиряков (1860–1901), сын русского промышленника, оставшись без отца в возрасте 15 лет с унаследованным капиталом в 800 000, в течение последующих 18 лет умножил его до 10 000 000, не переставая при этом заниматься самой щедрой благотворительностью, не только удивлявшей, но, порой, и возмущавшей окружавших его людей. Так, например, встретив случайно сборщика милостыни на бедный монастырь, он способен был отдать ему тут же весь свой наличный капитал (147.000). Недоброжелатели пытались даже привлечь его к суду за такие «растраты», однако Иннокентий Михайлович отвечал им: «Я раздаю не чужие, а свои деньги».

Став со временем духовным чадом настоятеля петербургского подворья Андреевского скита о. Давида (Мухранова),¹¹⁵¹ Иннокентий Сибиряков единократно передал в его распоряжение колоссальные по тем временам средства – 2 400 000, часть которых была потрачена на строительство подворья, а остальное передано в скит на Афон. На эти-то деньги Андреевский собор скита, начатый о. Феодоритом, но выложенный к 1893 г. только фундаментом, был в основном отстроен к 1897 г. В течение еще трех лет была закончена его отделка и наконец 16 июня 1900 г. собор был торжественно освящен Константинопольским патриархом Иоакимом III в сослужении ректора Московской Духовной Академии еп. Арсения (Стадницкого).¹¹⁵² На освящении присутствовали императорский чрезвычайный посол в Константинополе И. А. Зиновьев, помощник инспектора Академии иеромонах Анастасий (Грибановский),¹¹⁵³ профессора Н. Ф. Каптерев и В. Н. Мышцын. На время торжеств освящения кириархальный Ватопедский монастырь прислал хранящуюся в нем великую святыню христианского мира – пояс Пресвятой Богородицы, который был положен в Андреевском соборе на аналое для поклонения.

Один из приделов Андреевского собора был освящен во имя св. блгв. кн. Александра Невского в память спасения императора Александра II от одного из многочисленных покушений на его жизнь. Памятная доска у входа в собор гласит: «Сей великолепный храм заложен собственноручно Его Императорским Высочеством Великим князем Алексеем I Александровичем 16 июня 1867 года в память чудесного спасения Августейшего Родителя Его, Благочестивейшего Государя Императора Александра от злодейского покушения на священную жизнь Его Величества в Париже 25 мая 1867 года. Начало постройки последовало 4 апреля 1881 года при жизни архимандрита Феодорита. В его настоятельство фундамент храма доведен с основания до уровня земли. Дальнейшая работа начата 3 мая 1893 года при настоятеле архимандрите Иосифе и закончена, с Божией помощью, при нем же, с постановкой иконостаса 1 июля 1899 года. Торжественное освящение храма сего совершилось 16 июня 1900 года в настоятельство того же архимандрита Иосифа с братией о Христе Иисусе. Освящал престол бывший Константинопольский патриарх Иоаким III» .

Нижний храм собора Андреевского скита был освящен в 1904 г. во имя свт. Алексия Митрополита Московского, что первоначально задумывалось как дар памяти сыну Александра II вел. кн. Алексею Александровичу, участвовавшему в закладке собора. Однако в 1904 г., в связи с рождением сына Николая II цесаревича Алексея, посвящение нижнего храма приобрело также значение молитвы за наследника российского императорского престола.

В честь императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, в 1867 г. был заложен и в 1900 г. освящен придел св. равноап. Марии Магдалины.

Еще один придел был посвящен свт. Иннокентию Иркутскому – святому покровителю И.М. Сибирякова, который по принесении в жертву Церкви всего своего имущества удалился от мира, приняв постриг на Андреевском подворье Петербурга (1896), а затем и схиму в самом Андреевском скиту с тем же именем Иннокентий. За стенами скита для о. Иннокентия была построена келья с храмом во имя небесных покровителей его родителей и его духовного отца – вмц. Варвары, прп. Михаила Клопского и прп. Давида Солунского.

С именем И. М. Сибирякова связан также храм больничного корпуса скита, посвященный свт. Иннокентию задолго до появления здесь мецената по пророческому предсказанию епископа Александра Полтавского,¹¹⁵⁴ посетившего Андреевский скит в 1868 г. В ответ на просьбу монахов благословить возведение храма в честь Казанской иконы Божией Матери Преосвященный владыка ответил, что надо заложить храм во имя свт. Иннокентия, так как со временем «Бог пришлет сюда из Сибири благодетеля, соименного сему святителю, и что этот благодетель выстроит на сей закладке церковь и больницу».¹¹⁵⁵

В скиту о. Иннокентий вел себя крайне скромно, ища уединения, а не почета, который полагался ему как ктитору обители. Даже во время освящения собора, воздвигнутого на его средства, по его смирению о нем не было упомянуто. Однако по кончине о. Иннокентия настоятель архимандрит Иосиф с братией засвидетельствовали миру высоту его духовного подвига. Схимонах Иннокентий скончался вскоре после освящения скитского собора, 6 ноября 1901 г., в возрасте 41 года, и был похоронен рядом с основателем скита о. Виссарионом. В статье, вышедшей в скитском журнале в связи с десятилетием кончины о. Иннокентия, он был назван «богатырем духа», а жизнь его достойной «Четий-миней».¹¹⁵⁶ Мощи его, обретенные по афонской традиции три года спустя, носили признаки святости; глава схимонаха Иннокентия (Сибирякова) хранится ныне в отдельном прекрасном киоте рядом с главами основателей скита.

Проект Андреевского собора был выполнен петербургским архитектором М. А. Шуруповым под наблюдением константинопольского архитектора Я. Г. Гкочо. Иконостас был изготовлен в 1898 г. в Петербурге мастером Кондратьевым, тогда же доставлен на Афон и, в знак особого благоговения к святыне, принесен братией в собор на руках от пристани Дафни, которую от скита отделяют 12 верст пути по гористой местности. Настоятельская стасидия была вкладом вел. кн. Алексея Александровича. Самый большой колокол обители был пожертвован в 1888 г. императрицей Марией Александровной. Колокол был отлит в городе Слободском Вятской губернии. Жертвователями на строительство скита были также архангельский купец И. И. Губин, сибиряк И. С. Цветков и др. Так что можно сказать, что вся Россия участвовала в создании святыни Андреевского скита на Афоне.

Множество святынь стало принадлежностью собора, главные из которых – частицы древа Животворящего Креста Господня и глава апостола Андрея Первозванного, для которой к освящению Андреевского собора на средства схимонаха Иннокентия (Сибирякова) московским мастером Прудниковым был изготовлен специальный драгоценный ковчег. Глава апостола Андрея Первозванного (точнее – лобная ее часть) была передана в скит архиепископом Каллиником (бывшим Мосхонийским), прожившим на Афоне 70 лет. Частицы Животворящего Креста хранились в трех реликвариях. Один из них представлял собой серебряный, украшенный драгоценностями, крест, подаренный скиту по завещанию митрополитом Хрисопольским Панкратием, прожившим на Афоне 40 лет и завещавшим никогда не выносить святыню из скита и не отделять от нее частицы. Другой крест – реликварий с частицей Животворящего Креста подарил скиту архимандрит кириархического Ватопедского монастыря Харалампий. И наконец, третий реликварий тоже в виде золотого креста был передан обители учениками о. Аникиты (Ширинского-Шихматова).

Из монастыря Кастамонит в Андреевский скит была пожертвована также локтевая часть руки апостола Андрея. В скит были переданы также часть даров волхвов и частицы мощей 70-ти святых, среди которых первомученик архидиакон Стефан, апостолы Филипп и Варнава, свт. Иоанн Златоуст, вмч. Димитрий Солунский, вмч. Пантелеймон, сщмчч. Харалампий и Власий, свт. Модест, патриарх Иерусалимский, свв. мчч. Севастийские, преп. Нил Мироточивый Афонский, свв. мчч. Трифон и Димитрий Новый, прмц. Марина. Рака для хранения мощей и серебряная лампада к ней были изготовлены в Петербурге.

Несколько икон скита прославились чудотворениями. Прежде всего это древние иконы, унаследованные скитом от келлии Серай. Главной чудотворной иконой скита была икона Божией Матери с предстоящими великомучениками Георгием и Димитрием Солунскими, святителями Спиридоном и Николаем, прпп. Антонием Великим, Евфимием Великим, Саввой Освященным, Онуфрием, Предтечей Господним Иоанном и евангелистом Иоанном Богословом. Икона эта некогда принадлежала святителю Афанасию III (Пателларию); когда же он скончался в России, икона была передана на Афон в Ватопедский монастырь. В 1949 г. проживавший на покое в Ватопеде митрополит Адрианопольский Григорий при открытии Андреевского скита благословил этой иконой новопоставленного игумена о. Виссариона, который, в свою очередь, при своей кончине благословил ею братию скита со словами: «Да будет она вам отрадой и утешением в скорбях и печалех», после чего икону стали именовать – «В скорбех и печалех Утешение». В 1863 г., в настоятельство о. Феодорита, во время путешествия иконы по России для сбора средств на скит произошло чудесное исцеление в городе Слободском Вятской губернии: сын священника, молчавший на протяжении 6 лет, исцелился от немоты. За этим случаем последовало множество других исцелений. Четвертый игумен скита архимандрит Иосиф, сопровождавший икону по России в 1890 г., выпустил впоследствии книгу: «Описание чудес, совершившихся перед чудотворной иконой Божией Матери “В скорбях и печалех Утешение”».

Другая древняя икона, принадлежавшая келье Серай, хранит на своем обороте табличку со следующей надписью: «Сия икона написана в 1660 г. афонским схимонахом Пахомием и до 1846 г. находилась в сем Андреевском новосозданном скиту, наместной в церкви св. апостола Андрея Первозванного. В 1846 г. 27 августа была дана сия святая икона игуменом сего скита Виссарионом на благословение достопочтенному благожелателю обители сей Павлу Сидоровичу Пономареву, который и взял ее с собою в Россию. Царице Небесной угодно было прославить ее многими чудесами и исцелениями в недугах, чему служат привески к иконе об исцелевших, серебряные знаки, и при одном из них Сама благоволила назвать сию икону “Скоропослушницей Афонскою”. Признательный к таким высоким милостям Царицы Нелесной Пономарев в 1858 г. возвратил сию чудотворную икону обители как неоценимое и неотъемлемое ее достояние».¹¹⁵⁷

Одной из святынь собора была икона апостола Андрея Первозванного, принадлежавшая прежним настоятелям келлии Серай – Константинопольским патриархам Афанасию III (Пателларию), и затем Серафиму II (Анине). Другая святыня – икона Х-Х1 вв. «Милующая», переданная строителями греками из Константинополя, где они нашли ее в стене византийского храма, обращенного турками в мечеть. Чудотворный список иконы Божией Матери Феодоровская был передан в обитель по письменному завещанию 1856 г. девицы Г. С. Грязевой, предок которой, участвовавший в военных походах Петра I, свидетельствовал о происходившей от нее чудесной помощи. Почитаемыми храмовыми иконами Божией Матери были также Казанская (Табынская), Тихвинская, «Отрада и Утешение», «Достойно есть», «Нечаянная Радость», «Скоропослушница», Касперовская.

По своим масштабам Андреевский скит превосходил многие греческие монастыри Афона, однако не имея соответствующего статуса продолжал находиться в зависимости от кириархального Ватопедского монастыря. Ктитором скита графом Н. П. Игнатьевым предпринималась попытка добиться для Андреевского и Ильинского скитов независимого статуса: в 1878 г. стараниями графа Игнатьева при согласии Константинопольского патриарха в Сан-Стефанском мирном договоре упоминались принадлежащие русским «три монастыря», для которых оговаривались «те же права и преимущества, которые обеспечены за другими учреждениями и монастырями Афонской Горы».¹¹⁵⁸ Однако Берлинский конгресс по настоянию английской дипломатии исключил этот пункт из условий договора.

В 1902 г. в память основателей и первых игуменов скита была освящена церковь во имя преподобных Виссариона и Варсонофия и священномученика Феодорита. В 1907 г. при помещении для больных и бедных пустынножителей был построен храм во имя вмч. Пантелеймона, Всех святых бессребреников и прп. Серафима Саровского. В 1911 г. была освящена церковь во имя Сампсона-странноприимца при корпусе для странников. Всего, помимо огромного собора, в скиту было построено 16 параклисов, а также здания келлий, мастерских, больницы, аптеки и прочих служб.

В начале XX в. Андреевский скит вел большую благотворительную деятельность. По свидетельству настоятеля Одесского подворья Андреевского скита иеромонаха Питирима (Ладыгина),¹¹⁵⁹ в начале XX в. в скиту было «650 человек своей братии, и поклонники приезжающие, и пустынники, приходящие из пустыни в обитель, и всех кормят. В будни готовят на 1000 человек, а в воскресенье и праздничные дни на 1500 человек. А на праздники Матери Божией, на ап. Андрея, на преп. Антония Великого приходили из монастыря, пустынники и поклонники, и всего собиралось до 5000 человек. Кормили всех, а пустынничкам давали домой сухарей, крупы разной и каждому по одной рыбе. И всем хватало».¹¹⁶⁰

Скит жертвовал и на общегосударственные нужды. Так, с началом русско-японской войны он пожертвовал 3000 руб. на санитарные службы армии, 5000 руб. в помощь Красному Кресту и еще 3000 на Российский флот.

Игумен Иосиф (Беляев) скончался в 1908 г., отслужив последнюю свою литургию на праздник Святой Троицы. Следующий, пятый, настоятель скита – схиархимандрит Иероним (Силин) (1866–1920) – родом из-под Суздаля, происходил из крестьянского сословия. Придя на Афон в юности, он в 1890-е гг. нес послушания при чудотворной иконе на Андреевском подворье в Петербурге, а в начале 1900-х гг. настоятельствовал на скитском подворье в Константинополе. О. Иероним получил богословское образование в греческих школах в Карее и в Халкинском богословском училище – высшем духовном училище христианского Востока. В 42 года был назначен скитским игуменом, в каковой должности оставался до своей кончины в 1922 г.

На долю о. Иеронима приходятся трудные для обители годы внутренних нестроений и внешних испытаний. Революционное брожение в России, национализация Афона независимой Грецией, Первая мировая война и, наконец, революция 1917 г. и смена политического режима на родине имели самое непосредственное влияние на условия существования русских на Святой Горе.

Предвестием грядущих потрясений явилась так называемая «афонская смута», разразившаяся на «Русском Афоне» в начале 1910-х годов и выразившаяся в спорах о новом учении, получившим название «имяславия». Центр движения имяславцев находился в Андреевском скиту, поскольку к нему принадлежал его главный инициатор иеросхимонах Антоний (Булатович), бывший военный, человек, считавший свой монашеский молитвенный подвиг прямым продолжением подвигов ратных.¹¹⁶¹ Увлеченная движением «имяславия» часть братии Андреевского скита с побоями изгнала несогласных с ними монахов, вместе с которыми вывела за ворота и игумена о. Иеронима, после чего избрала себе нового настоятеля. Однако начальствующий Ватопедский монастырь не поддержал бунтовщиков, но обвинил их в ереси, а Константинопольская Патриархия потребовала о. Антония (Булатовича) на суд, чему он не подчинился, уехав с Афона в Россию. Эти события способствовали подрыву доверия к русским со стороны греков, что отрицательным образом сказалось на положении русских афонцев в последующий период.

Летом 1913 г. силами Святейшего Синода Российской Православной Церкви, российской дипломатии, с привлечением российских военных, из Пантелеймонова монастыря и из Андреевского скита были удалены «реформаторы», а архимандрит Иероним водворен на свое место. Выдворение «имяславцев» с Афона «значительно стабилизировало духовную жизнь Святой Горы».¹¹⁶² В январе 1914 г. состоялась «Высочайшая аудиенция, данная уполномоченным Свято-Андреевского общежительного скита на Афоне по поводу принесения ими Его Императорскому Величеству Государю Императору благодарности скита за прекращение иноческой смуты на Святой Горе и для поднесения Государю древнего образа Всемилостивого Спаса Господа нашего Иисуса Христа». В аудиенции участвовали иеромонахи Питирим (Ладыгин) и Макарий (Реутов),¹¹⁶³ настоятели Одесского и Петербургского подворий Андреевского скита. От имени архимандрита Иеронима и скитской братии они выразили благодарность российскому императору, «державной волей коего Свято-Андреевская Афонская обитель была избавлена от беспорядков, смут и разорения».¹¹⁶⁴ В 1915 г. Святейший Синод наградил ряд иноков, в том числе и Андреевского скита, «в ознаменование их полезных для Православной Церкви трудов во время смут на Святой Горе».¹¹⁶⁵

С началом первой мировой войны в 1914 г. Андреевский скит продолжил свою благотворительную деятельность. В Одессе на подворье скита был открыт лазарет, которым заведовал настоятель подворья о. Питирим (Ладыгин). Лазарету было присвоено имя наследника цесаревича. Несмотря на прекращение в связи с войной денежных пожертвований и паломничества из России, скит снова жертвует 5000 р. Красному Кресту и 5000 – «Его Императорскому Величеству на военные нужды».¹¹⁶⁶ На Андреевском подворье Петербурга совершалось непрестанное моление перед чудотворной иконой о даровании победы русским воинам, а также о здравии раненых и упокоении погибших.

С началом первой мировой войны в 1914 г. Андреевский скит продолжил свою благотворительную деятельность. В Одессе на подворье скита был открыт лазарет, которым заведовал настоятель подворья о. Питирим (Ладыгин). Лазарету было присвоено имя наследника цесаревича. Несмотря на прекращение в связи с войной денежных пожертвований и паломничества из России, скит снова жертвует 5000 р. Красному Кресту и 5000 – «Его Императорскому Величеству на военные нужды».¹¹⁶⁷ На Андреевском подворье Петербурга совершалось непрестанное моление перед чудотворной иконой о даровании победы русским воинам, а также о здравии раненых и упокоении погибших.

Количество россиян, желавших монашествовать на Афоне, во второй половине XIX – начале XX вв. было столь велико, что русские Пантелеймонов монастырь и два скита – Андреевский и Ильинский – не могли всех вместить. К тому же многие предпочитали уединенный келейный образ жизни общежительному уставу и многолюдству больших обителей. Из приблизительно 5000 русских, подвизавшихся на Святой Горе в начале XX века, около 3000 проживало в монастыре и двух скитах (около 2000 в Пантелеймоновом монастыре, около 800 в Андреевском скиту и 300 в Ильинском), остальные же – в келлиях и каливах, которые арендовались или выкупались ими у афонских монастырей. В то же время можно предположить, что в периоды запустения Руссика, связанного с внутрироссийскими историческими катаклизмами, когда прекращалась государственная поддержка Российского государства, необходимая для существования большой монашеской обители, русские иноки на Святой Горе продолжали подвизаться как отшельники или в небольших монашеских сообществах.

В XIX – начале XX вв. возросшая активность русского присутствия на Афоне, а также сопровождавший ее приток народных пожертвований из России позволили русским монахам восстановить и заново отстроить многие старые афонские келлии и каливы с параклисами. Восстановление келлий предпринималось с благословения духовников Руссика отцов Иеронима (Соломенцова) и Макария (Сушкина). Всюду по Афону начали появляться русские храмы и «Русские постройки», по масштабам своим иногда напоминающие полноценные монастыри, что порой вызывало беспокойство Афонского Кинота и Константинопольской Патриархии, стремившихся к тому, чтобы общий архитектурный облик Святой Горы отражал ее неизменную иерархическую структуру. К концу XIX в. количество русских келлий на Афоне достигло 82, причем во многих количество монашествующих превышало население их кириархальных монастырей. По сведениям Русского консульства в Салониках, в 1913 г. русским афонским пустынножителям принадлежали на полуострове также 187 калив.

Пока живы были великие афонские русские старцы оо. Иероним и Макарий, водворившие на Афоне межнациональный мир и имевшие большое влияние и вес в Афонском Киноте, малые русские обители существовали под покровом русского монастыря – Пантелеймоновой обители, оказывавшей им духовную, правовую и материальную помощь (в том числе деньгами и продовольствием). С кончиной старцев – создателей «Русского Афона» XIX века – положение малых обителей стало более зыбким.

В целях упрочения своего статуса и обеспечения взаимопомощи русские келлии и каливы Афона решили объединиться. В 1896 г. было создано Братство русских обителей (келлий) Афона. Братство получило официальную поддержку Российской империи через посольство в Константинополе (посол А. И. Нелидов) и консульство в Салониках. Дата учреждения – 14 мая – была приурочена к коронации Императора Николая II. В основу деятельности Братства была положена обширная благотворительная программа, включавшая в себя материальную помощь бедным пустынникам, создание больницы, приюта для немощных старцев, а также создание монашеской школы для молодых иноков и развертывание просветительской издательской деятельности.

Совет Братства первоначально располагался в келлии свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря, настоятель которой, иеросхимонах Кирилл (Абрамов) (1845–1915), был основным инициатором создания Братства русских обителей Афона и был избран первым его председателем. Келлию свт. Иоанна Златоуста называли «памятником русского патриотизма на Св. Горе»,¹¹⁶⁸ а о настоятеле келлии о. Кирилле (Абрамове) писали, что он – «самый деятельный и убежденный сторонник необходимости братского соединения афонских монахов всех славянских национальностей, который горячо верит в благотворность этого начинания».¹¹⁶⁹

Отец Кирилл (Абрамов) происходил из казачьего сословия, на Афон прибыл в 15-летнем возрасте вместе со своим отцом с целью принятия монашества. Первое послушание отец и сын проходили в Пантелеймоновом монастыре под духовным водительством схиархимандрита Иеронима (Соломенцова). Впоследствии первый ушел в затвор, а второй стал иеромонахом, а затем и игуменом в келлии свт. Василия Великого монастыря Пантократор. Из-за распрей русского Ильинского скита с монастырем Пантократор о. Кириллу в 1883 г. пришлось покинуть территорию монастыря и переселиться в келлию свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря.

Келлия свт. Иоанна Златоуста вела свое происхождение предположительно с XI в. Известно, что в XVIII столетии в ней жили русские совместно с сербами и болгарами, но к 1883 г. она уже около 20 лет пустовала. Подвижническими трудами о. Кирилла с братией на территории келлии был воздвигнут прекрасный двухэтажный храм во имя свт. Иоанна Златоуста с приделами во имя св. блгв. кн. Александра Невского и равноап. Марии Магдалины – святых покровителей Александра III и императрицы Марии Федоровны, в благодарение за спасение их жизней во время покушения в Борках, а также помещения для проживания 90 человек братии и для размещения паломников на 150 мест. При келлии были заведены различные мастерские, а также прекрасная библиотека с редкими книгами и рукописями. Храм, построенный по собственному проекту настоятеля, был освящен в 1894 г. архиепископом Елиферопольским Агафангелом.

Деятельность келлии свт. Иоанна Златоуста простиралась за пределы Афона: «Обладая хорошо организованной школой иконописания, – писали о келлии, – она во множестве распространяет плоды своего труда по России и, близко приняв к сердцу потребность Сибири в благоустроении ее церковной жизни по линии великого железнодорожного пути, пожертвовала несколько ценных икон для устрояющихся там церквей и школ, за что получила Высочайшую благодарность чрез посредство сибирского комитета».¹¹⁷⁰ Но не только на Россию распространялись благотворительные начинания русских афонитов. Силами братии Иоанно-Златоустовской келлии в Константинополе в 1890 г. было создано подворье для паломников, а в 1902 г. – русское училище для детей. По благословению сербского митрополита Михаила (Иовановича) келлиотами предпринимались усилия для возрождения сербской святыни – Высоко-Дечанской лавры.

Начиная с 1913 г. Совет Братства русских обителей переместился в келлию сщмч. Игнатия Богоносца, принадлежащую также сербскому Хиландарскому монастырю на Афоне. Келлия находится недалеко от Андреевского скита и столицы Святой Горы – Карей. Ее основание афонское предание связывает с именем св. Стефана (в иночестве Симеона) Немани – отца свт. Саввы Сербского. Возрождение пришедшей в упадок келлии совершилось силами русских монахов, также покинувших в 1882 г. одну из келлий монастыря Пантократор (Рождества Богородицы) из-за начавшихся разногласий его с русским Ильинским скитом. Строения келлии представляли собой два больших трехэтажных корпуса, вместивших в себя два храма – старый, переименованный в честь Рождества Богородицы в память о прежней обители русских иноков, и новый, во имя сщмч. Игнатия Богоносца, а также монашеские кельи и многочисленные службы. Братией Игнатиевской келлии была построена также церковь свв. Симеона и Саввы Сербских при новой пристани. В 1913 г. в келлии было около 50 насельников, из них 12 священников.

В 1915 г. председателем Братства русских келлий становится настоятель келлии свт. Николая Хиландарского монастыря – так называемая «Белозерка» – о. Петр (Крутьков). В должности настоятеля он сменил своего родного отца – иеросхимонаха Антония (Крутькова), пришедшего сюда в 1882 г. по благословению пантелеимоновских старцев оо. Макария (Сушкина) и Иеронима (Соломенцова). Вместе с о. Антонием сюда перешло еще 12 русских монахов. В 1909 г. количество братии составляло уже 50 человек, а в 1913 – 85, из которых 17 были священнослужителями. Келлия находится недалеко от Андреевского скита и основанием также обязана своим свт. Савве Сербскому. С келлией «Белозерка» связано начало монашеского пути двух выдающихся русских афонских подвижников: карульского старца, богослова и исихаста, о. Феодосия (Харитонова) (1869–1937) и о. Тихона (Голенкова) (1884–1968), наставника греческого старца прп. Паисия Святогорца (Эзнепидиса) (1924–1994). Келлию «Белозерка» любил посещать Константинопольский патриарх Иоаким III, неоднократно служивший здесь.

В создании Братства русских обителей большое участие принимал настоятель келлии Святой Троицы Хиландарского монастыря иеросхимонах Нифонт (Краснов), ставший сначала товарищем председателя, а позднее и председателем Братства. О. Нифонт происходил из донских казаков. В юном возрасте придя на Афон, он подвизался сначала в Ильинском скиту и на Каруле, а затем, по кончине своего старца, в 1883 г. перешел в Свято-Троицкую келлию Хиландара. Основание этой келлии также приписывается свт. Савве Сербскому. В XVIII в., по свидетельству Григоровича-Барского, в ней вместе жили сербы, болгары и русские. Обитель располагается «на восток, заполчаса и ближае от монастыря отстоящ при пустыне и текущих водах, и воздусе здравом, на воскрыли горы, над потоком, при великом камени,... Нижае же скита того, есть удол, отнюду же начинается великий источник воды и течет даже до монастыря»,¹¹⁷¹ здесь любил бывать и служить Константинопольский патриарх Иоаким II (Коккодис).¹¹⁷² В период своего расцвета обитель была скитом, но со временем пришла в упадок, неоднократно подвергаясь разорению от разбойников. При вселении в келлию о. Нифонт получил от кириархального монастыря омологию, по которой обитель называется русской. В 1894 г. Свято-Троицкий храм келлии был перестроен и расширен. Сама келлия состояла из трех двухэтажных корпусов, в которых в начале XX в. подвизалось около 50 монашествующих.

Упомянем еще о некоторых известных келлиях, входивших в Братство русских обителей Афона.

Недалеко от келлии свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря расположена келлия св. ап. Иоанна Богослова, принадлежащая тому же монастырю. Основание ее также приписывается преданием свв. Симеону и Савве Сербским. К концу XIX в. келлия была практически разрушена. Ее восстановлением в 1896 г. занялся иеромонах Герасим (Попов) (1859–1911?), прибывший на Афон в 23-летнем возрасте в 1882 г. и поступивший первоначально в хиландарскую келлию св. Иоанна Предтечи. Приобретя у монастыря келлию Иоанна Богослова, о. Герасим восстановил храм и построил большой корпус, в котором разместилась больница и другие помещения для больных и престарелых иноков. Второй корпус предназначался под кельи, трапезную и архондарик (гостиницу). В 1911 г. была произведена закладка храма в память 300-летия Дома Романовых, на которой присутствовало общее собрание Братства русских келлий, а также представитель российского посольства Н. В. Кохманский. В обители было много святынь, в том числе частица Животворящего Креста, множество частиц мощей, чудотворная наместная икона Божией Матери, древняя икона апостола Иоанна Богослова, мироточивая икона Иоанна Предтечи, древние иконы свт. Саввы и преп. Симеона Сербских, и др.

Свт. Саввой Сербским основана, по преданию, и Благовещенская келлия близ Карей, настоятелем которой на исходе XIX в. стал русский схимонах Парфений (Гвоздев), ученик греческого старца Георгия (Хаджи), по кончине которого в 1896 г. о. Парфений стал его преемником во главе большой смешанной общины греков и русских. Устав этой общины был самым строгим на Афоне. Деятельность Благовещенской келлии носила миссионерский характер, она прославилась книгоиздательством, иконописанием и благотворительностью. Написанные в обители иконы с вставленными в них частицами мощей отправлялись, в часности в далекую Японию, в русскую Духовную Миссию святителю Николаю (Касаткину), за что «апостол Японии» письменно благодарил афонскую обитель. Один из учеников настоятеля келлии о. Иоанн (Красильников), по национальности татарин, вернулся в Россию и стал миссионером в Казанской епархии, основав там православный скит для татар; Благовещенская же келлия в помощь своему миссионеру напечатала на татарском языке 20 тыс. экземпляров катехизаторских брошюр. В числе жертвователей обители был и св. прав. Иоанн Кронштадтский, поддерживавший православные миссионерские начинания.

Одной из древнейших келлий Афона, некогда процветавшей, но затем пришедшей в запустение и перешедшей в XIX в. к русским инокам, является келлия свт. Иоанна Златоуста Иверского монастыря, находящаяся в часе ходьбы от своего кириархального монастыря и недалеко от хиландарской келлии «Белозерка». Первым русским настоятелем келлии был знаменитый русский духовник иеросхимонах Арсений (1775–1846), наставник духовника русского Пантелеймонова монастыря схиархимандрита Иеронима (Соломенцова). Четвертым настоятелем келлии в 1887 г. стал схимонах Константин (Семерников) (1842–1913), бывший военный, из казаков, прославившийся своей деятельностью в помощь русской армии в годы русско-японской войны: о. Константин организовал санитарный отряд из 53 монахов, за что был удостоен личной аудиенции императора Николая II и награжден медалью на Георгиевской ленте, золотым наперсным крестом, а также благословенной грамотой от Синода.

Широкую известность приобрела в свое время и Крестовоздвиженская келлия Каракальского монастыря, восстановленная русскими иноками в середине XIX века. В 1913 г. в Крестовоздвиженской келлии подвизалось около 70 насельников, действовало множество мастерских (кузнечная, столярная, сапожная, портняжная, переплетная, фотомастерская); келлия претендовала на статус скита, который не был, однако, подтвержден Протатом Святой Горы. Храм обители имел множество святынь: несколько частиц Животворящего Креста Господня, до 30 частиц мощей, часть главы вмч. Пантелеймона. С 1894 по 1915 г. обитель возглавлял иеросхимонах Пантелеймон (Важенко) († 1915), ведший активную строительную и благотворительную деятельность: в 1900 г. он устроил подворье Крестовоздвиженской келлии в Константинополе, а в 1903 под Иерусалимом приобрел в пользу семи русских иноков Фаранскую обитель прп. Харитона Исповедника. Афонской Крестовоздвиженской обителью в помощь русским паломникам был возрожден монастырь св. Пророка Илии под Бейрутом, заселенный 40 русскими иноками.

Таким образом, благотворительная, просветительская, организаторская деятельность Братства русских обителей Афона охватывала не только русских святогорцев, но простиралась за пределы Святой Горы – в Россию, на Балканы и Ближний Восток.