Глава VII. Святые места

Латинский церковник... на пол бросил Евангелие

с православного престола. Уже дрались между

собою подсвечниками оба кандиловозжигателя,

а латинский поп в белом облачении безмолвно

стоял у Яслей. Митрополит Дионисий, не входя в

Пещеру, понуждал поклонников идти туда бить

латин, иеромонах же его вынес из соборного

алтаря палки и дубинки и роздал их поклонникам.

Один грек схватил кованное из серебра Евангелие

наше, подскочил к попу в белой одежде и, прокричавши:

«так вы бесчестите наше Евангелие», – начал бить

его по голове этою книгою со всей мочи и окровавил.

Порфирий Успенский, 1848 год.

Христианские общины у мест поклонения. Истоки конфликта: кто виноват? XVI век. Феофан и Паисий: греческий прорыв. Взлет и падение Досифея Нотары. XVIII век: маятник качается. Пожар храма Гроба Господня. Попытка осмысления.

Святая земля, Палестина на протяжении всей истории Христианской цивилизации была ее сакральным центром, объектом благоговейного почитания, точкой устремления миллионов паломников. Места, связанные с жизнью и смертью Спасителя, другие памятники библейской и евангельской истории были извечным «яблоком раздора» между христианскими церквями. Обладание Св. местами Палестины той или иной конфессией в огромной степени увеличивало ее вес в христианском мире, подкрепляло притязания на правоверие, «первородство», лидерство и прямое преемство с прославленной эпохой раннего христианства. В силу этого, борьба христиан разных толков за Св. места стала чуть ли не основным содержанием истории православной церкви на Арабском Востоке на протяжении столетий.

Главными объектами соперничества являлись храм Гроба Господня в Иерусалиме и церковь Рождества в Вифлееме. Храм Св. Гроба (называемый также церковь Воскресения) в османскую эпоху представлял собой хаотичное скопление построек, над которыми доминировали полуразрушенная колокольня греческой патриархии и два купола – ротонда Св. Гроба и греческий храм Воскресения (кафоликон), примыкавший к ротонде с востока. Вход в храм Гроба Господня находился с южной стороны, прямо за ним лежала мраморная плита Камня Помазания, украшенная лампадами и многометровыми подсвечниками. Правее находился холм Голгофа, место Распятия, куда вели 13 ступеней, сама Голгофа была разделена на два придела – католический Пригвождения к Кресту (южный) и православный Водружения Креста (северный). Северо-западней Голгофы находилась главная святыня – Гроб Господень, помещенный внутри небольшой часовни, св. Кувуклия, состоявшего из двух комнат – наружного Придела Ангела и собственно придела Св. Гроба. Св. Кувуклий был накрыт гигантским куполом ротонды, по периметру ее располагались часовни различных христианских исповеданий, преимущественно, с запада, а с северо-и юго-востока – ряд мест поклонения (Темница Христа, Столп Поругания, придел Разделения Риз и др.). С востока же со св. Кувуклием граничила греческая базилика Воскресения, самая большая и роскошная из всех церквей, входящих в комплекс храма Св. Гроба. К северной части ротонды примыкал францисканский монастырь и ряд приделов, принадлежавших католикам. В восточной части храма лежала подземная армянская церковь Константина и Елены, в юго-восточной ее части, еще глубже под землей, находился придел Обретения Креста, место, где, согласно преданию, царица Елена нашла крест, на котором был распят Христос. Снаружи, со стороны ворот, к храму лепились коптские и абиссинские постройки (справа) и здания греческой патриархии (слева).

Среди важнейших святынь, располагавшихся в непосредственной близости от Иерусалима, следует выделить холм св. Сион, место Тайной Вечери, Успения Богоматери и других памятных событий ветхозаветной и христианской истории. Храм, воздвигнутый когда-то над местом Успения Богородицы, лежал в руинах по меньшей мере с XIV в. Выше по склону холма, на месте горницы Тайной Вечери и Сошествия Св. Духа на апостолов, с 1330-х гг. располагался францисканский монастырь. Однако в середине XVI века мусульманские власти отобрали этот участок у монахов, под предлогом нахождения там гробниц царей Давида и Соломона, почитаемых и в мусульманской традиции.

В Гефсимании, в нижней части Елеонской горы, примыкавшей к Иерусалиму с востока, в подземной церкви Успения Богоматери находилась ее гробница. На вершине Елеонской горы стоял бывший храм Вознесения, обращенный в мечеть.¹³²⁸ Остальные христианские памятники Елеонской горы в раннеосманскую эпоху уже исчезли или лежали в развалинах.

Базилика Рождества в Вифлееме, юстиниановской постройки, была древнейшей церковью Палестины, поражавшей путешественников своим не до конца еще утраченным византийским великолепием. К церкви с разных сторон примыкали греческий (с юго-востока), армянский (с юго-запада) и латинский (с севера) монастыри. Под алтарем церкви Рождества лежит св. Пещера, место рождения Иисуса. В пещеру вели несколько дверей (с севера, юга и запада), принадлежавших разным христианским исповеданиям.

Христианские святыни Галилеи не вызывали соперничества католиков и православных, так как западная и восточная христианские традиции по-разному локализуют места Благовещения и Преображения. Другие местности Палестины, важные для христиан с мемориальной точки зрения, например, Иудейская пустыня или берега Иордана, находились под контролем разбойников-бедуинов, и постоянное христианское присутствие там было невозможно.

Достаточной причиной для трений между христианскими исповеданиями являлось уже само взаимное соприкосновение у Св. мест. Присутствие у Гроба Господня христиан иных исповеданий и их непривычное богослужение часто раздражало фанатичных богомольцев. Греческий митрополит Даниил Эфесский писал в конце XV в., что еретики построили свои приделы вокруг Св. Гроба, «для того, чтобы воспевать или, скорее, гневить Божество».¹³²⁹ Широко известны карикатурные описания Василием Позняковым эфиопской и коптской церковной процессий у Св. Гроба: «и бияше по... бубнам, скакаше и плясаше, яко скомрахи; а иные назад пяты идяще и скакаше. И дивихомся человеколюбию Божию, како терпит: не мочно бы человеку и на торжище таковая беснования видети».¹³³⁰ Лишь немногие из паломников способны были пересмотреть свои религиозные стереотипы при личном контакте с инаковерующими, как это заметно у Ивана Лукьянова, писавшего: «и видехом армян, армянских жен: зело мне грешнику во удивление... как на Гробе Господне они плачут, так слез лужи стоят на доске гробной; ... дивное чудо! Хоша еретическая у них вера, мы же подивихомся такому усердию».¹³³¹

В случае одновременного богослужения у палестинских святынь духовенства различных исповеданий, богомольцы воспринимали соседнюю «еретическую» службу как провокацию. Порфирий Успенский упоминает, что в праздник Рождества 1842 г. копты в своем приделе Вифлеемской базилики так шумно служили обедню, что заглушали пение и чтение греков. «Митрополит Вифлеемский два раза посылал к ним своего монаха и приказывал им стихнуть.

Сначала они приумолкнут, а потом опять раскричатся».¹³³² На третий раз к коптам был отправлен патриарший кавас, который разогнал их плетью и разбросал по полу «еретические» облачения. Как рассказывал кавас Порфирию, митрополит дал ему поцеловать свою руку и был доволен им «как нельзя лучше».¹³³³ В начале 1830-х гг. святогробский хронист жаловался, что во время греческой литургии в храме Св. Гроба армяне «начинали делать то же самое в своем месте, но громогласно, по своему обычаю, и с беспорядочными и не гармоничными криками».¹³³⁴ Сорока годами ранее аналогично описывал армянскую обедню Мелетий: «Тревожили меня своим пением армяне... Они кричали во всю мочь, с необыкновенным напряжением»; «На утрени великое беспокойство и тяжесть слуху моему причиняло армянское звонкое било, которое от второй нашей кафизмы почти до половины канона продолжалось».¹³³⁵

Григорович-Барский, описывая подобное же одновременное богослужение разных исповеданий, замечал: «Римляне бездушным своим органом всех гласи покривают и заглушают; Арапи же веры Греческой всегда на пренесении даров... от всея крепости вопреки Римлянам вопиют: едина вера православных христиан».¹³³⁶ Католики отлично понимали силу эстетического воздействия органной музыки,¹³³⁷ используя ее как элемент религиозной пропаганды. И. Лукьянов вспоминал о своем посещении храма Св. Гроба: «тогда никто (из православных паломников. – К.П.) удержаться не мог, чтоб тех органов не слушать: зело у собак льстиво и сладко играют, и тем игранием многих в Иерусалиме отвратили от греческой веры к себе в папежную веру».¹³³⁸ Восточные христиане всячески боролись против нахождения в храме органа, не упуская случая потребовать в мусульманском суде демонтажа или, по крайней мере, уменьшения громкости инструмента.

Единственный «ассиметричный ответ», который православные могли дать органу, представляли железные и деревянные била, производившие еще больший грохот. Однако время клепания в била было четко оговорено с османскими властями и не совпадало с латинским богослужением; чтобы заглушить мессу, грекам надо было время от времени покупать разрешение на дополнительное время боя.¹³³⁹

Только у поздних паломников, с европейским образованием и несколько космополитической ментальностью, параллельные литургии православных и армян вызывали позитивные эмоции: «И величественно было зрелище сих двух исповеданий, на чуждых языках, разнообразными обрядами славящих... одно дивное восстание их общего Бога», – писал А.Н. Муравьев в 1830 году.¹³⁴⁰

Впрочем, почти все приведенные выше негативные высказывания принадлежат паломникам, непривычным к иерусалимским этнографическим реалиям. Монахи же, долгое время жившие в Палестине, привыкали к присутствию «еретиков» и вполне спокойно уживались с ними на бытовом уровне. Любопытно отметить, что, несмотря на межконфессиональную вражду, архиереи разных толков всегда считали нужным поддерживать внешне дружественные отношения между собой: обменивались визитами, прикладывались к иконам в «еретических» церквях, устраивали совместные трапезы, даже во время самых ожесточенных конфликтов лицемерно убеждали друг друга в своем миролюбии.¹³⁴¹ Конфликты за Св. места были вызваны не бытовой ксенофобией, а высшими религиозно-политическими соображениями.

С древних времен все палестинские святыни находились во владении православной церкви. Еще В.В. Бартольд доказал, что в Раннеарабский период этот факт воспринимался всеми как данность, и никакого соперничества за места поклонения не возникало.¹³⁴² После завоевания Иерусалима крестоносцами власть над местами поклонения перешла, естественно, к католикам. Впоследствии, в целях укрепления союза с Византией, иерусалимские короли передали православным некоторые участки храма Св. Гроба. Тогда же, видимо, рассчитывая на заключение унии с рядом восточно-христианских церквей, латиняне выделили в храме приделы для сиро-яковитов, армян и несториан.

После того как Салах ад-Дин в 1187 г. отбил город у крестоносцев, католики потеряли свое привилегированное положение у Гроба Господня. Однако и желание византийского императора о возвращении храма в безраздельную собственность православной церкви также не было удовлетворено. При Айюбидах и мамлюках картина христианского присутствия у Св. мест еще более усложнилась: «греки» (как называют источники полиэтничный клир православного Иерусалимского патриархата) обладали базиликой Воскресения, одним из главных элементов храмового комплекса Св. Гроба, а также рядом других участков храма. Как отдельное сообщество в рамках православной церкви выступали грузины, имевшие в храме собственные владения. Среди монофизитских общин, представленных у Гроба Господня, доминировали эфиопы, пользовавшиеся привилегированным статусом в Мамлюкском государстве и получавшие щедрую милостыню от эфиопских царей. Прочными позициями обладали армяне, владевшие в Иерусалиме огромным монастырем св. Иакова и многими участками храма Св. Гроба. Католики, похоже, утратившие свои владения в Палестине при Бейбарсе, в 1333 или 1335 г. обрели возможность вернуться в Св. землю. По ходатайству арагонского короля, францисканские монахи получили во владение монастырь на горе Сион, а также ряд престижных участков у палестинских мест поклонения. Помимо упомянутых этно-конфессиональных групп, в храме Св. Гроба имели участки копты, сиро-яковиты и несториане, позже свои алтари появились у маронитов (с XIV в.) и сербов (с XV в.).¹³⁴³ В раннеосманское время несторианская община Иерусалима постепенно вымерла и утратила свои владения в храме, участок же маронитов был поглощен латинянами.

Из свидетельств паломников XIV в. складывается впечатление, что сам Кувуклий Св. Гроба был общехристианским достоянием и не принадлежал ни одной из конфессий.¹³⁴⁴ Главный иерусалимский праздник, ритуал обретения Благодатного огня в Великую Субботу проводил в XIV–XV вв. православный патриарх, от которого Огонь получали главы остальных исповеданий.¹³⁴⁵

Вопреки распространенному мнению, согласно которому именно при османах проблема Св. мест стала источником бесконечных конфликтов, несомненно, что борьба между христианскими исповеданиями за почитаемые святыни или первенство в богослужении шла и в доосманскую эпоху. Уже в указах султана Бейбарса упоминается о попытках «греков» воспрепятствовать латинскому богослужению в храме.¹³⁴⁶ За скудостью источников мы можем выявить лишь отдельные эпизоды межхристианского соперничества, как например, борьбу за владение Голгофой.

На протяжении XIV–XV вв. эта святыня неоднократно переходила из рук в руки. В 1333 г. ей владели грузины, в середине XIV в. – армяне; такое же положение дел описывают паломники последней четверти XIV в., вплоть до Игнатия Смольнянина (1395 г.) и анонимного греческого проскинитария конца XIV в., которые опять сообщают о принадлежности Голгофы грузинам. Следующим 1396 г. датируются противоречащие друг другу указы иерусалимского кади и султана Баркука, первый из которых подтверждает права армян на владение Голгофой, а второй ограждает права на Голгофу францисканцев от посягательств греков и грузин, вообще не упоминая об армянах. Здесь очевидна аналогия с ситуацией османского времени, когда соперничающие конфессии в подтверждение своих прав получали от мусульманских судебных инстанций множество документов, которые отнюдь не аннулировали аналогичные документы, имевшиеся у других церквей. Реальное положение дел отражают не юридические постановления, а свидетельства паломнической литературы. Латинский пилигрим фра Ноэ (рубеж XIV–XV вв.) и русский инок Зосима (1420 г.) пишут об армянском присутствии на Голгофе. Новый всплеск армяно-грузинского соперничества произошел в 1420-х гг.; к 1439 г. армяне, по некоторым данным, отказались от продолжения борьбы и уступили Голгофу грузинам. Однако в источниках встречаются глухие упоминания, что на протяжении XV в. грузины теряли и вновь возвращали Голгофу, последний раз – в 1475 году.¹³⁴⁷

Вторая по значению святыня Палестины – базилика Рождества в Вифлееме – также была разделена между христианскими исповеданиями. «Франки» пристроили к юстиниановой базилике с севера свой монастырь с церковью. В главном алтаре базилики служили православные, в других приделах церкви – эфиопы, несториане, «яковиты» (под которыми источники, скорее всего, подразумевают коптов), вне церкви в 1330-х гг. упоминаются грузинский и маронитский алтари. Пещерой Рождества под алтарем базилики владели францисканцы; хотя Игнатий Смольнянин в 1395 г. утверждал, что в Пещере проводилась как «фряжская» служба у св. Яслей, так и греческая у св. Вертепа, все остальные авторы XIV–XV вв. пишут только о католическом богослужении в Пещере.¹³⁴⁸

Подобным же образом была разделена между различными общинами гробница Богоматери в Гефсимании, где поочередно служили на своих алтарях латиняне, православные, эфиопы, копты и другие.¹³⁴⁹

Если мы правильно интерпретируем сообщения западных паломников рубежа XV–XVI вв., то можно сделать вывод о резком усилении в этот период латинского влияния у Св. мест: францисканцы единолично украшали Кувуклий Св. Гроба и контролировали доступ туда духовенства других церквей; появляются упоминания о католическом алтаре и лампадах на Голгофе.¹³⁵⁰ Возможно, эти успехи францисканцев связаны с нарастающим упадком и обнищанием их православных конкурентов.

По утверждению католической историографии, к моменту османского завоевания Палестины в собственности францисканцев находились Гроб Господень, св. Пещера Вифлеема, южная половина Голгофы, Камень Помазания, придел Явления Христа женам-мироносицам и придел Обретения Креста. Католики контролировали эти Св. места в течении всего XVI века, и только в 1630-х гг. греки нарушили статус-кво и предприняли масштабную кампанию по возвращению палестинских святынь в свою собственность.¹³⁵¹

Православная версия событий, естественно, не имела с вышеизложенным ничего общего. Она была сформулирована на рубеже XVII–XVIII вв. иерусалимским патриархом Досифеем и повторена греческими хронистами, работавшими в Палестине в начале XIX в., Максимом Симским и Прокопием Назианзином. Другой видный греческий историк из среды иерусалимского клира той эпохи, Неофит Кипрский, писал независимо от Досифея, и его видение межконфессиональных отношений в раннеосманской Палестине заметно отличается в деталях от повествования прочих авторов.

По греческой версии, Салах ад-Дин, изгнав крестоносцев из Иерусалима, вернул Св. места под управление православных. Свои владения в храме Св. Гроба сохранили (или вновь приобрели) также сиро-яковиты, марониты, копты и эфиопы. В мамлюкскую эпоху особо выделяется грузинское и сербское присутствие в Палестине, хотя о владениях грузин в храме Св. Гроба греческие хроники вспоминать не любили. Православная церковь при мамлюках и османах пользовалась первенством у Св. мест, которое было ей гарантировано грамотой, якобы выданной халифом Омаром и подтвержденной фирманами османских султанов Мехмеда Фатиха (к которому для этого в 1458 г. специально ездил иерусалимский патриарх Афанасий), Селима I, по взятии Иерусалима, и Сулеймана Кануни в 1528 году.¹³⁵² Православные авторы особо подчеркивали отсутствие в доосманской Палестине своих будущих конкурентов франков и армян, не рисковавших появляться у Св. мест из-за враждебности мусульман и политической нестабильности на Ближнем Востоке. Латиняне и армяне появились в Палестине только после 1516 г. (вариант – после 1453 г.) и в тот момент они выказывали глубочайшее почтение православному патриарху, а собственных участков в храме Св. Гроба не имели. Однако впоследствии путем ряда коварных интриг эти общины сумели закрепиться у Св. мест, подкупить османскую администрацию и существенно потеснить греков. Начало столкновений православных с латинянами хронисты относят приблизительно к середине XVI века, а в 1580 г. францисканцы, «давши безмерное количество денег судьям в Иерусалиме», получили в свое владение Гроб Господень, Голгофу, Вифлеем и другие места поклонения.¹³⁵³

Аналогичная историческая мифология существовала и у армян, начиная с легендарного договора императора Константина с царем Трдатом и Григорием Просветителем и кончая фирманами ранних османских султанов о привилегиях армянской церкви у Св. мест Палестины.¹³⁵⁴

Католические авторы называют фирманы султанов XV–XVI вв. грубой подделкой, сфабрикованной в 30-х гг. XVII века для обоснования претензий православных на обладание Св. местами. Они, как пишет О. Пери, «переполнены таким количеством фактических неточностей, равно как исторических, стилистических и текстуальных анахронизмов, что не остается никаких сомнений – перед нами фальшивка».¹³⁵⁵ Похоже, это утверждение близко к истине. Ахтинаме халифа Омара и фирман Мехмеда Фатиха являются несомненными апокрифами,¹³⁵⁶ да и грамоты Селима I и особенно Сулеймана Кануни полны несуразностей и анахронизмов. Так, документ, данный султаном Сулейманом (1520–1566 гг.) патриарху Герману (1534–1579 гг.) при его (султана?) воцарении, датируется 933 годом хиджры (=1528 г.). Три «прокола» в одной фразе.

Таким образом, греческие хроники Досифея, Неофита Кипрского и других авторов, достаточно подробно и фактологически верно (при всей их субъективности) описывающие ход борьбы за Св. места во второй трети XVII – начале XIX в., однозначно не могут считаться надежным источником по до-османской эпохе. Не вполне ясно, насколько можно доверять этим хроникам на отрезке 1517–1630 гг.

Обращаясь к альтернативным источникам, мы видим достаточно противоречивую картину. Патриарх Герман в конце 1530-х гг. писал в Россию о своей строительной деятельности в Иерусалиме: «И ныне аз... паки есмя соорудили двоих верхов церковных: первое у св. Гроба Господня покрыли есмя Воскресения Христова тридневнаго, а вторую – Воскресения жа идежь Мария Магдалыни виде Господа».¹³⁵⁷ В первом случае речь явно идет о св. Кувуклии. Эта грамота подтверждает сообщения позднейших хронистов о восстановлении Германом Кувуклия, укрепленном мраморными колоннами и накрытом свинцовой крышей.¹³⁵⁸ Почти одновременно с этим, в 1555 г., глава францисканского монастыря Бонифаций Красси, в свою очередь, отреставрировал св. Кувуклий, вопреки противодействию греков.¹³⁵⁹ Похоже, контроль над Гробом Господним оспаривался и переходил из рук в руки.

Утверждения греческих хронистов о первенстве православной церкви среди других христианских общин отчасти подтверждается османскими документами XVI века, которые воспринимали православного патриарха как главного из христианских иерархов Иерусалима. Один раз он был даже поименован битрик ан-насара («патриарх христиан»).¹³⁶⁰ Именно православный патриарх проводил главный ритуал в годичном цикле иерусалимских богослужений – обретение Благодатного огня в Великую Субботу.

Об этом свидетельствуют и проскинитарии XV века¹³⁶¹ и Василий Позняков, который оставил весьма живое описание пасхального богослужения 1560 г. Когда францисканский гвардиан Бонифаций попытался войти в Кувуклий перед православным патриархом Германом, синайские старцы Иосиф и Малахия и саввинский старец Моисей, по словам Познякова, «ухватиша его (Бонифация. – К.П.) и не даша ему внити в гробницу».¹³⁶² Упомянутый старец Малахия фигурирует также в описании Позняковым восхождения на Синайскую гору, когда Малахия всю дорогу нес на плечах немощного александрийского патриарха Иоакима.¹³⁶³ То есть это был человек физически крепкий и способный силой остановить «еретического» иерарха, покушающегося на привилегии православных. Любопытный штрих к этнокультурной картине христианского присутствия у Св. мест: Малахия, выполнявший функции переводчика при Василии Познякове, был сербом; гвардиан Бонифаций происходил из окрестностей Рагузы (Дубровника).¹³⁶⁴ Сцепившись перед дверьми Кувуклия, они, возможно, обменялись нелицеприятными выражениями на родном для обоих языке.

Греческие летописи сохранили некоторые отголоски борьбы за Св. места при патриархе Германе. Армяне внедрились на участок абиссинцев в северном углу придела Обретения Креста.¹³⁶⁵ Францисканцы получили от иерусалимских властей право служить на месте Снятия с Креста (Камень Миропомазания), где установили деревянный алтарь, а на следующий год заменили его бронзовым, очень тяжелым, чтобы соперники не смогли сдвинуть его с места. Патриарх Герман в это время отсутствовал в Иерусалиме; по версии Досифея, он пребывал в Заиорданье, где сохранялось компактное и зажиточное христианское население. Вернувшись в Св. град, Герман собственноручно выбросил из храма франкский алтарь, а потом отправился в Стамбул, где получил султанский фирман о привилегиях православных.¹³⁶⁶ По версии Неофита, Герман в момент установки латинского алтаря находился в Стамбуле, откуда приехал а Палестину с султанским указом, «отдающим в его распоряжение весь храм», и, собрав православных, повелел им вынести прочь франкский престол.¹³⁶⁷ Это первое греческое свидетельство о конфликте с латинянами не датировано, но по контексту ясно, что оно произошло до 1551 года. Пребывание Германа в Константинополе отмечено в 1543–1544 гг., может быть, оно длилось и дольше.¹³⁶⁸ Видимо, тогда, в середине 1540-х гг., и произошел этот конфликт вокруг места Снятия с Креста. В 1551 г. «франки» все-таки установили свой алтарь на маронитском участке, в северной части храма у часовни Явления.¹³⁶⁹

После того как в 1551/2 или 1561 г. «франки» были изгнаны с горы Сион мусульманскими властями, они, по версии греческих хроник, снова обратились за помощью к православному патриарху, который отдал им в аренду грузинский монастырь Иоанна Богослова (переименованный в монастырь Спасителя). Впоследствии (в 1590 г.) католики получили от османских властей этот монастырь в полную собственность и прекратили выплаты за него греческому патриарху.¹³⁷⁰

Как говорилось ранее, по греческим данным решающая схватка за Св. места произошла в 1580 г. Святогробский хронист писал, что латиняне, «давши безмерное количество денег судьям в Иерусалиме» отняли у православных всю Голгофу, часовню св. Елены, греческую часть Вифлеемского храма и право совершать богослужение в Св. Пещере. Новый иерусалимский патриарх Софроний, сильно потратившись на подношения османским чиновникам в Стамбуле, сумел получить обратно лишь половину Голгофы.¹³⁷¹ Похоже, в действительности, большинство перечисленных мест поклонения латиняне контролировали уже не меньше столетия.

При этом восточные христиане сохранили права на богослужение у Св. мест, а православный патриарх, как и раньше, первым зажигал свечи от Благодатного огня. Правда, с введением в католической церкви в 1582 году григорианского календаря, католики объявили Благодатный огонь, возгорающийся на православную Пасху, мистификацией и перестали участвовать в обряде. Как писал в 1751 году паломник Серапион о «франках»: «Благодать... Духа Святого когда во огненном виде греческою молитвою приходит... тогда они, не могущее зрети на такую святость, как нетопыри, на закаморках скрываются, ради стыда и поношения».¹³⁷²

Борьба за Св. места продолжалась и в последующие десятилетия. В 1607 г. православный патриарх Феофан, при содействии Высокой Порты, выбил латинян с южной части Голгофы, но в 1611 г. потерял и эту половину холма и владения в Вифлеемском храме, так как «франки» привлекли на свою сторону иерусалимские власти, «подкрепляя свое прошение, – по словам Неофита, – большим количеством золотых и даров».¹³⁷³ В 1614 году привилегии католиков были еще раз подтверждены османами по просьбе западных государей.

Глухая враждебность друг к другу христианских исповеданий у Св. мест, мелкие стычки, взаимные жалобы на препятствия к отправлению богослужений были явлением постоянным. Периодически это тлеющее противостояние перерастало в масштабные конфликты с радикальным переделом собственности на Св. места. Одно из самых «горячих» десятилетий в Иерусалиме пришлось на 1630-е гг., когда патриарх Феофан перешел в решительное наступление на позиции «франков». В 1628 г. патриарху удалось вернуть Святую пещеру Вифлеема. Возможно, именно с этим противоборством связан арест Феофана иерусалимским пашой по некоему доносу католиков около 1629 года.

Греческие летописи сообщают, что паша бросил патриарха в тюрьму и собирался даже казнить его. Однако местный кади воспрепятствовал этому и выпустил узника. Тот некоторое время жил скрытно в своей келье, потом, переодевшись в женское платье, бежал из города. Паша приказал перехватить и убить Феофана. Патриарх был настигнут в Акке, но откупился от преследователей, добрался до Стамбула и сумел оправдаться.¹³⁷⁴

Впрочем, паши в городе менялись часто, и так же чередовались успехи и неудачи враждующих конфессий. По данным латинских источников, в 1631 г. кади и два правивших друг за другом паши (один из них – грек-ренегат) поддерживали православных и преследовали католиков, так что настоятель францисканцев вынужден был бежать в Дамаск. Но в начале 1632 г., благодаря подкупам и влиянию венецианского посла, в Иерусалим был назначен пролатински настроенный Мухаммад-паша, который летом того же года вернул католикам все права на Вифлеем, а православного патриарха бросил в тюрьму (паша был разгневан тем, что патриарх за четыре месяца поднес прежнему губернатору больше подарков, чем за предыдущие 12 лет, из-за чего Иерусалимский санджак стал цениться в Стамбуле дороже). В конце 1632 г. в Иерусалим на помощь православным приехал секретарь константинопольского патриарха, а вслед за ним прибыл очередной кади, уже подкупленный греками. Тяжба началась снова, ключ от Св. Пещеры Вифлеема четыре раза переходил из рук в руки. «Видя безуспешность своего посредничества, – сообщал латинский источник, – Магомед-паша, которому вся эта распря надоела, отказался от дальнейшего разбирательства и предоставил спорящим сторонам непосредственно обратиться в Константинополь».¹³⁷⁵

31 мая 1633 г. в столицу для участия в разбирательстве прибыл иерусалимский патриарх. Великий везир Ибрахим и румелийский кадиаскер колебались в своих предпочтениях в зависимости от размера взяток противоборствующих сторон. В то время как вселенский патриарх Кирилл Лукарис обложил свою общину специальным налогом для подкупа властей, французские и венецианские дипломаты оказались более скупыми, и францисканцы в конечном итоге проиграли (июль 1634 г.)¹³⁷⁶ Согласно греческим авторам, великий везир склонялся к поддержке «франков», но после его отбытия на войну с Ираном, каиммакам (заместитель) везира албанец Мустафа-паша, «друг греков», помог одержать верх православным.¹³⁷⁷

Чаша весов османского правосудия качнулась после этого еще несколько раз. Племянник патриарха Феофана Григорий, который в свое время обучался в Риме, поссорившись с дядей, перешел в католичество и написал донос на греческих патриархов, обвинив их, в числе прочего, в противозаконных контактах с Москвой. Возможно, под впечатлением этого Высокая Порта в марте 1636 г. вновь вернула «франкам» все права на Св. Пещеру и Голгофу. Но уже в октябре 1637 г. православным удалось окончательно утвердить за собой преобладание в Вифлееме, а чуть позже и вернуть в свое владение главную жемчужину палестинских святынь – Св. Гроб.¹³⁷⁸

В это же время завязывается еще один узел противоречий: на первенство в Иерусалиме начинают претендовать армяне. В 1633 г. они, при поддержке иерусалимских властей, а потом – Высокой Порты, закрепили за собой некоторые монастыри Иерусалима, на которые претендовали греки.¹³⁷⁹ А на следующий год армянская община бросила прямой вызов греческим иерархам, потребовав первенства в отправлении обряда обретения Благодатного Огня в Великую Субботу.

Борьба различных конфессий за приоритет в богослужении у Св. Гроба была одной из важных граней проблемы статуса Св. мест. Претензии на первенство в богослужении у мест поклонения перетекали в борьбу за обладание этими местами, и наоборот. Как уже упоминалось, с принятием григорианского календаря католики потеряли интерес к явлению Благодатного Огня. Однако расхождения григорианского и юлианского календарей и привязанных к ним церковных праздников отнюдь не решили проблему сосуществования соперничающих конфессий. Нередко католическая Пасха приходилась на православное Вербное Воскресенье, и снова вставал вопрос о совмещении двух богослужений в тесном пространстве вокруг Кувуклия со Св. Гробом.¹³⁸⁰

Армянская церковь праздновала Пасху по календарю, почти целиком совпадающему с греческим, за исключением 4 раз в 532–летнем цикле, когда греческая и армянская Пасхи оказывались разделенными недельным промежутком (6 и 13 апреля соответственно).¹³⁸¹ В армянской церковной терминологии эта ситуация получила наименование «Кривой Пасхи». В такой год страсти накалялись до предела, Благодатный огонь выступал доказательством истинности вероучения той церкви, на чью Пасху придется его появление. Армяне и православные конфликтовали на этой почве еще с XII века Очередное такое расхождение в дате Пасхи пришлось как раз на 1634 год. По словам греческих хронистов, армяне щедрыми дарами убедили иерусалимские власти, что верен именно их календарь. Накануне греческой «Кривой Пасхи» янычары оцепили Кувуклий и оттеснили от него православных богомольцев, а по другой версии, даже не допустили их в храм. Как писал в Москву в ноябре того же года иерусалимский патриарх Феофан, «и так иноплеменные берегли со оружием от надворья, а хрестьяны отгонены от церкви стояли в скорби со слезами, и в тот час учинилось яко некий глас и земное трясение, а святый огнь явись от щелей кровли св. Гроба и осветил всю церковь и врагов ослепил, и людие иноплеменные берегли и водою заливали, чтоб огнь не выходил, и невозмогши учинить ничего, и выходил огнь трижды. И потом видячи арменя, что Господь яви святой Огнь, и они, покрываючи позор свой, роздавали деньги мешками иноплеменным, чтоб никто в понос не сказывал, что святой огнь явися».¹³⁸²

С православной точки зрения, это было величайшее событие во всей многовековой борьбе за места поклонения. Позднейшие паломники-писатели расцветили его яркими красками и беллетристическими деталями, иной раз весьма далекими от сообщений первоисточников. Передавали, в частности, что армяне, изгнав греков, сами пытались получить Благодатный огонь, «по своей проклятой вере кудесили и со кресты около предела Гроба Господня ходили... и ничто же не бысть».¹³⁸³ Снизошедший, наконец, Огонь метался по церкви, как шаровая молния, ударил в грудь турецкого пашу и сбил его с ног, прошел сквозь стену храма и с грохотом расколол колонну у входа (левая колонна у врат храма, действительно, рассечена трещиной), а потом воспламенил то ли кадило, стоявшее на земле, то ли пук свечей в руках у греческого патриарха (век спустя мало кто помнил, что Феофана в тот год не было в Иерусалиме).¹³⁸⁴

Согласно позднейшим легендам, османы, устрашенные чудесным явлением Огня, вернули грекам первенство у Св. Гроба, «а урменов, – как писал Ипполит Вишенский, – выгнали ис церкви, а урменского патриаршаго намесника и хто тое исчинав – всех до наготы пообдирали... и с того часу чести нема урменом».¹³⁸⁵

На самом деле, армяне, похоже, не чувствовали себя побежденными. Они перенесли свой спор с греками в Стамбул, где могли опереться на поддержку своего соотечественника великого везира Ибрахима, а также давно связанного с армянами султанского фаворита Абазу-пашу, которому было обещано 60 тыс. червонцев. Сторону греков приняли кадиаскер румелийский (один из главных шариатских судей) и бывший христианин бостанджи-баши (глава одного из элитных янычарских подразделений), который устроил встречу Мурада IV с греческим монахом, донесшим султану о подкупе Абазы-паши армянами. По словам греческих хронистов, Мурад, убедившись в справедливости обвинения, казнил своего фаворита и трех армянских старейшин.¹³⁸⁶ В действительности, истинная причина казни паши имела к этому мало отношения. Недавний мятежник и противник засилья янычар, Абаза-паша и без того имел слишком много врагов при дворе.¹³⁸⁷ Но так или иначе, греки выиграли этот раунд борьбы и в августе 1634 г. получили султанский фирман о первенстве в богослужении у Св. Гроба.¹³⁸⁸

Десять лет спустя, в 1644 г., армяне возобновили притязания на Св. места и получили участок в вифлеемской Пещере Рождества. Через три месяца грекам удалось аннулировать этот султанский фирман, но армяне продолжали борьбу за присутствие у вифлеемских святынь. Тогда же, в 40-х гг. XVII века, начинается долгая тяжба греков с армянами из-за наследования палестинской недвижимости абиссинцев, чья община чуть ли не целиком вымерла от чумы. Греческий патриарх, к тому времени только что овладевший сербским наследством в Св. земле, указывал на свой статус главы всех восточно-христианских церквей Иерусалима; армяне же ссылались на общее с эфиопами монофизитское исповедание.¹³⁸⁹ В эти же годы не утихал спор за первенство в пасхальном богослужении. Арсений Суханов, бывший в Иерусалиме на Пасху 1652 г., писал, что патриарх Паисий первым протиснулся в Кувуклий, но к нему попытались присоединиться армяне и копты, «и мало не разодрались с питропом, и тако удержаша питроп с товарищи двери, и не пустиша патриарха армянского, но стояша, прижався к дверям».¹³⁹⁰

В противовес имевшимся у Паисия султанским бератам, отдававшим под его главенство сербскую, грузинскую и эфиопскую общины, армянский патриарх Аствацатур в 1653 г. получил берат о подчинении ему всех монофизитских общин Св. града и в сентябре 1654 г. вступил во владение наследством абиссинцев в Вифлееме и Иерусалиме.¹³⁹¹ Армяно-греческий спор за эфиопские владения, Св. Пещеру Вифлеема и получение Благодатного Огня достиг своего пика, спорные участки в 1655–1657 гг. несколько раз переходили из рук в руки. Греческие хронисты утверждают, что именно армяне донесли в Высокую Порту о контактах патриарха Паисия с Россией и изготовлении им «венца царя Константина» для русского государя; история с митрой едва не стоила Паисию головы.¹³⁹²

В конце концов греки добились решения султана в свою пользу, что стало возможным при поддержке великого везира Мехмета Кепрюлю, албанца, выходца из православной семьи, только в 20 лет принявшего ислам. Впрочем, покровительство везира обходилось недешево. Армяне, в свою очередь, подкупили давнего врага Кепрюлю, правителя Газы и Иерусалима Хусейн-пашу, который вместе с дамасским пашой долго тормозил выполнение указов везира. В 1657 г. грекам удалось окончательно вытеснить армян из Св. Пещеры Вифлеема и удержать за собой большую часть абиссинских имуществ. Однако, воспользовавшись внутренними раздорами греков – враждой патриарха Паисия со своим иерусалимским наместником Анфимом и великим драгоманом Порты Панайотом, армяне в 1660 г. закрепили свои права на монастырь св. Иакова, который греки до тех пор считали своей собственностью, отданной в аренду армянскому патриарху.¹³⁹³

В то же время османы готовы были пойти навстречу требованиям армян о паритетном с греками участии в обряде обретения Св. огня. В апреле 1657 г. представители греческой и армянской церквей в Иерусалиме, уставшие от бесплодной борьбы, заключили соглашение о совместном проведении обряда.¹³⁹⁴ Впоследствии (дата неясна) греки опять сумели утвердить свое первенство в этой важнейшей церемонии. На Пасху 1697 г. английский путешественник Г. Маундрелл был свидетелем судебной тяжбы греков и армян перед иерусалимским кади, когда «первые покушались отстранить вторых от соучастия в этом чуде».¹³⁹⁵ Протестантский наблюдатель был очень скептически настроен по отношению к восточным христианам и не верил в чудо Благодатного огня. Этим объясняется неприязненный тон его описаний: «Обе стороны истратили, как мне было сказано, пятьсот долларов на это глупое соперничество; наконец, кади постановил, что они должны войти в Св. Гроб вместе, как то было в обычае в прежние времена... Греки первыми выступили процессией в обход Св. Гроба, по пятам за ними следовали армяне. Под конец крестного хода под куполом [ротонды] появился голубь, при виде которого поднялись крик и шум, еще большие, чем прежде. Эта птица, как сказали нам латиняне, была специально запущена греками, чтобы обманом убедить людей в видимом схождении Св. Духа».¹³⁹⁶ Наместник греческого патриарха и армянский епископ вошли в Кувуклий вместе. «Крики удвоились с приближением чуда, – продолжал Г. Маундрелл, – и люди с такой силой напирали на дверь Кувуклия, что турки, охранявшие его, не в состоянии были оттеснить их самыми свирепыми ударами. Два чудотворца¹³⁹⁷ не пробыли и минуты в св. Кувуклии, как мерцание Св. света стало заметно сквозь дверные щели, и, несомненно, сам Бедлам¹³⁹⁸ не знал столь буйного восторга, который явила толпа при этом. Надо признать, те двое внутри Кувуклия сделали свое дело ловко и сноровисто, но поведение окружающего сборища сильно дискредитировало чудо».¹³⁹⁹

То есть как явствует из этого описания, в конце XVII века православные и армяне еще участвовали в обряде на паритетных основаниях. Однако уже через 11 лет, по словам И. Вишенского, только греческий патриарх вошел в Кувуклий, а потом, выйдя оттуда с тремя пучками горящих свечей, один из них отдал армянскому патриарху, а другой – коптскому патриарху, в тот год прибывшему на богомолье в Иерусалим.¹⁴⁰⁰ Еще через полвека Серапион свидетельствовал, что на Страстную Субботу ко Гробу Господню был допущен один только греческий архиерей, армянского же патриарха впустили лишь в наружную комнатку Кувуклия, Придел Ангела, «и то он (армянский архиерей. – К.П.) накупувается у Турков, чтоб, стоячи в народе, ему не толь было срамно, что ему такой благодати испросить от Господа, яко злочестивому, нельзя».¹⁴⁰¹

Во второй половине XVII века в греко-армянском противоборстве наступила долгая пауза; тем временем обострились отношения православных с католиками. Мелкие стычки святогробцев с францисканцами по поводу очередности богослужения у Св. Гроба происходили постоянно, иногда они перерастали в побоища с применением холодного оружия и множеством раненых.¹⁴⁰² В 1697 г. гвардиан францисканского монастыря в Иерусалиме показывал Г. Маундреллу шрам на руке – след от раны, нанесенной греческим священником в одном из таких столкновений.¹⁴⁰³

В начале 1670-х гг. патриарх Досифей предпринял масштабные работы по реконструкции базилики Рождества в Вифлееме. Церковь была заново перекрыта свинцовой крышей, украшена иконостасом, который четыре года вырезали хиосские мастера. Этими постройками Досифей, среди прочего, стремился навечно закрепить права греков на Вифлеемский храм; недаром в ходе внутренних переделок был замурован ход, ведущий в Св. Пещеру из соседнего францисканского монастыря. Латинские монахи, естественно, воспринимали перестройку храма как вызов. По их наущению вифлеемские арабы-католики пытались убить Досифея, он с трудом спасся, ускакав от нападавших верхом.¹⁴⁰⁴

Напряжение вновь возросло в 1674 г., с прибытием в Иерусалим из Стамбула французского посла, требовавшего передачи Св. мест латинянам. «Францисканцы стали надменными», – писал о тех днях Неофит Кипрский. У Св. Гроба произошло новое кровопролитное столкновение греков и «франков», один православный монах был смертельно ранен. Иерусалимские власти, подкупленные послом, молчали. Спор за обладание Св. местами был на следующий год перенесен в столицу.¹⁴⁰⁵ Досифей в доказательство своей правоты ссылался на грамоты халифов и мамлюкских султанов, хатти-шерифы османских монархов, «франки» же в ответ могли привести в основном лишь постановления местных иерусалимских властей. Великий везир признал правоту греков и велел выгнать «франков» из суда. В октябре 1675 года был издан фирман, отдающий в безраздельное владение православных большинство палестинских святынь. Это был «звездный час» Досифея, наивысший триумф православных в ходе борьбы за Св. места. Пользуясь расположением Высокой Порты, Досифей добился многих привилегий православным в ущерб соперничающим конфессиям, в частности ограничения численности францисканцев, находящихся в Иерусалиме. Впрочем, не все эти указы выполнялись местной иерусалимской администрацией.¹⁴⁰⁶

Францисканцы, со своей стороны, многократно (в 1682, 1684, 1686, 1688 гг.) пытались склонить Высокую Порту к пересмотру данных грекам привилегий. Западные дипломаты, находившиеся в Стамбуле, и особенно польский посол, прибывший в 1679 г. для заключения мира с Османской империей, вмешались в спор за Св. места на стороне францисканцев, но, по выражению Досифея, «яко яица о жестоком камень ударени быша и сокрушишася».¹⁴⁰⁷ Однако аргументы католиков стали звучать намного весомей после разгрома османской армии под Веной в 1683 году и дальнейших поражений империи в войне с коалицией европейских держав. Франция о сталась единственным государством, дружественным османам, и Высокая Порта в угоду ей пошла на уступки католикам в Св. земле. Уже в 1686 г. из Стамбула в Иерусалим прибыла комиссия высокопоставленных чиновников, на месте ознакомившаяся с жалобами францисканцев и осмотревшая отнятые у них после 1637 г. постройки. В споре о Св. местах мнение комиссии склонилось на сторону латинян, но Досифею еще четыре раза удавалось удерживать власти от изменения сложившейся ситуации.

Однако в середине апреля 1690 г. великий везир Мустафа-паша Кепрюлю передал францисканцам права на владение св. Кувуклием, половиной Голгофы, местом Обретения Креста, Вифлеемским собором со Св. Пещерой и другими объектами. В июне указ был приведен в исполнение, католики вступили во владение Св. местами, православные алтари и иконостасы были разломаны, иконы и лампады выброшены. Предписывалось не препятствовать переходу в латинство восточных христиан.¹⁴⁰⁸ Как писал Иван Лукьянов, десять лет спустя посетивший Вифлеемскую церковь, «турок у грек (церковь. – К.П.) отнял да французам отдал, а грекам дал придел с боку той церкви; а что было в той церкви строение греческое, то все французы вон выкидали; деисусы, иконостасы резные позлащенные... и то строенье лежит теперево не в призоре; а то строенье грекам многие тысячи денег стало, а теперево пропадает так ни за что».¹⁴⁰⁹

Досифей предпринимал отчаянные усилия, чтобы побудить османские власти вернуть своим верноподданным-грекам их святыни. Великий везир Хусейн-паша Кепрюлю неофициально давал понять патриарху, что при первой возможности так и поступит, но поражения Турции в войне со «Священной лигой» делали эту перспективу иллюзорной. По условиям Карловацкого мира 1699 года Св. места Палестины оставались в собственности латинян. Любопытно, что францисканцы в своем прошении австрийскому императору настаивали на том, чтобы одним из условий заключения мира с Портой было бы низложение патриарха Досифея и тех его преемников, которые «будут также упорствавать в своей злобе».¹⁴¹⁰ Видимо, этот пункт был отклонен стараниями великого драгомана Маврокордато.

Осознавая возросшую силу иностранного дипломатического вмешательства,¹⁴¹¹ Досифей пытался противопоставить давлению западных послов влияние России. Начиная с ноября 1690 г. патриарх раз за разом обращался к российским властям с просьбой поставить возвращение грекам Св. мест одним из условий примирения с Турцией. Особенно активно Досифей убеждал Петра I вмешаться в вопрос о Св. местах во время мирных переговоров в Стамбуле дьяка Емельяна Украинцева (1699–1700 гг.). «Понеже сии (то есть турки) горды и хотят, чтобы было ходатайство с большим прошением, потом отдати их с тонкими словами, видится быти мало благодеяние. Сего ради ждут величайшего радения и теплейшее прошение, да явятся, яко творят хотение вашего... тишайшества в велико нечто и изрядное»,¹⁴¹² – писал Досифей царю и направлял в Москву образцы необходимых грамот к султану, великому везиру и муфтию.¹⁴¹³ Одновременно иерусалимский патриарх обрушивался с упреками на своего московского собрата патриарха Адриана, не оказавшего должный нажим на царя, в результате чего пункт о Св. местах не был включен в переговорные статьи – «и сего ради опечалихомся и наипаче много плакахом».¹⁴¹⁴ Действительно, Досифей интересовал Петра I как ценный информатор и агент влияния, но приносить мир с Турцией в жертву интересам Иерусалимской церкви царь не собирался. Только дьяк Емельян Украницев, идя навстречу пожеланиям патриарха, частным порядком ходатайствовал перед везиром о возвращении Св. мест православным. Османские сановники соглашались со всеми доводами в пользу греков и обещали обязательно вернуть им права на места поклонения по наступлении благоприятного политического момента.¹⁴¹⁵ Момента этого Досифей так и не дождался, хотя в 1704 и 1705 гг. опять пытался склонить султанское правительство на свою сторону. Единственное, чего ему удалось добиться – это заблокировать прошения «франков» в Высокую Порту о реставрации обветшавшего храма Воскресения.

Патриарх понимал, что, как и в случае с его собственной тридцатилетней давности реставрацией Вифлеемского храма, всякие строительные и декоративные работы закрепляют права на Св. места того исповедания, которое эти работы проводит.¹⁴¹⁶

Состояние купола, однако, становилось все более угрожающим, и это вынудило соперников пойти на компромисс. После напряженных переговоров православного патриарха Хрисанфа с французским послом и латинским прокуратором Св. Гроба, в 1718 г. было принято решение о проведении совместных ремонтных работ, и в конце января 1719 г. получена соответствующая санкция османского правительства.¹⁴¹⁷

На 30-е гг. XVIII столетия приходится оживление вражды греков с армянами, связанное с радикальной перегруппировкой сил в османской элите. Восстание в Стамбуле 1730 г. привело к свержению султана Ахмеда III и возвышению великого везира армянского происхождения Али-паши. «Безумие было в почете и господствовало безстыдство», – писал в это время греческий хронист.¹⁴¹⁸ Еще до этих событий армяне протестовали против очередной «кривой» греческой Пасхи 1729 г., доказывая истинность своего исчисления даты праздника. Патриарх Хрисанф добыл султанский фирман, запрещающий дальнейшие дискуссии по этому поводу и положивший конец спорам.¹⁴¹⁹

Теперь, опираясь на поддержку везира и османской верхушки, армяне возобновили свои притязания на главенство над монофизитскими общинами Иерусалима и равенство с греками при отправлении пасхальных богослужений. По утверждению греческих авторов, армяне пошли на грандиозную аферу, подделав султанские указы XVI века о первенстве греков у Св. мест (вместо слова «румы» было вставлено «армяне»).¹⁴²⁰ На самом деле, подобные документы имелись в распоряжении армянской церкви не позже чем с середины XVII века Османские власти, смотря по политическим обстоятельствам, то давали ход этим фирманам, то объявляли их поддельными (это же касалось аналогичных документов, имевшихся у греков).¹⁴²¹ Армяне заручились также свидетельствами в свою пользу подкупленного иерусалимского судьи и более двухсот местных жителей, продававших свои голоса по 50 пиастров. Современник событий митрополит Парфений Афинянин писал: «... за деньги арабы продают все, что угодно, таков древний обычай населения Иудеи. Я не считаю арабов достойными порицания; они люди бедные, и, когда им представляется такой случай обогатиться, они приложили свои печати, не осуждаю я и судью, доставившаго свидетельское показание, ибо и он нуждается в деньгах; не трудно получить свидетельские показания из уст свидетеля, гораздо труднее отнестись с презрением к таким деньгам и их вернуть».¹⁴²² В итоге армянское лобби в Стамбуле в 1730, 1731 и 1734 гг. добилось издания султанских указов о даровании иерусалимским армянам требуемых привилегий.¹⁴²³

Дождавшись в 1735 г. опалы Али-паши и окружавших его армян, патриарх Мелетий сумел в результате судебного разбирательства на самом высоком уровне взять реванш и вернуть грекам утраченные права. Главным посредником и покровителем греков, принесшим им победу, был кехая-бей (управляющий делами) везира Осман Халиса-эфенди (ум. 1737 г.), которому православные летописцы посвящали цветистые панегирики.¹⁴²⁴

В 1756 году завершилось почти семидесятилетнее преобладание католиков у палестинских святынь. В Вербное Воскресенье, которое пришлось на католическую Пасху, в храме Св. Гроба произошла массовая драка православных с католиками (стороны обвиняли друг друга в противодействии богослужению у соперников). Со стороны латинян в побоище участвовали арабы-католики из Вифлеема и Айн Карема, которые пронесли в храм под одеждой сабли, камни и палки. Греки заранее прознали о назревающем конфликте, и сметливый святогробский скевофилакс заменил в церкви серебряные лампады и кадила стеклянными. Когда началась драка, все здоровые монахи из греческой патриархии бросились на помощь единоверцам. Особой удалью отличились православные албанцы, которых было немало среди святогробцев. Двери храма оказались заперты, и монахи по веревкам спускались с крыши патриархии в окно храма. В свалке были перебиты все православные кадила, а латинская серебряная утварь разломана и разворована арабами обоих исповеданий.¹⁴²⁵

Разбирательство конфликта было вынесено на суд Порты, «которая, – как писал А.Н. Муравьев, – всегда взирала с неудовольствием на то, что однажды принуждена была уступить требованиям франков и отнять у своих подданных древние права их».¹⁴²⁶ Позиции православных в храме Воскресения, Гефсимании, Вифлееме были восстановлены. В ноябре 1757 г. султанский хатти-шериф был приведен в исполнение: греческий монах встал на страже в св. Кувуклии, латинские лампады вынесли из Гефсиманской церкви Богородицы, греки вступили во владение базиликой Рождества в Вифлееме и двумя дверями, ведущими в Св. Пещеру. Северная дверь осталась во владении католиков. Чтобы не раздражать францисканцев до крайности, греческий патриарх Парфений разрешил им совершать богослужение у Св. Яслей и иметь там несколько лампад. Стоит отметить, что владельцы тех или иных мест поклонения, как правило, очень ревниво относились к богослужениям соперничающих церквей у этих святынь и старались, по мере возможности, чинить препятствия противникам. Того же патриарха Парфения францисканцы, в период своего преобладания в Вифлееме, однажды заставили в праздник православного Рождества стоять перед запертыми дверями базилики и так и не пустили внутрь.¹⁴²⁷

Как уже говорилось в предыдущей главе, подробное описание этих событий содержится в дамасской хронике Михаила Брейка.¹⁴²⁸ Точно также сведения о борьбе Досифея с францисканцами в 1680-х гг. фиксировались безвестным баламандским монахом на полях одной из монастырских рукописей.¹⁴²⁹ Православная Сирия внимательно следила за положением палестинских святынь.

В 1768 г., пользуясь начавшейся войной Турции с Россией, католики попытались вернуть утраченные владения, но даже в таких условиях патриарх Ефрем и его будущий преемник митрополит Софроний сумели убедить султана и шейх-уль-ислама в своей правоте.¹⁴³⁰ А после французской революции 1789 г. позиции францисканцев в Св. земле резко ослабели: Европе стало уже не до них.

Если в XVI–XVIII вв. основные споры за обладание Св. местами велись между католиками и православными, армяне же претендовали, главным образом, на первенство в отправлении обрядов и главенство над «малыми» монофизитскими церквями, то с начала XIX в. армянская церковь начинает заявлять права уже на совладение основными местами поклонения.

Всплеск интриг произошел осенью 1799 года, после отражения сирийского похода Бонапарта. Османская армия во главе с великим везиром Юсуфом-пашей, преследуя французов, остановилась у Газы. Армяне воспользовались присутствием в Палестине главы османской администрации и обратились к нему с просьбой о разрешении служить обедню в вифлеемской Св. Пещере. В мае 1800 г. они тайно получили фирман о равных с греками правах богослужения во всех местах поклонения. Как раз в этот момент скончался главный лоббист греческих интересов великий драгоман войска Георгий Караджа. Однако позиции православных отстоял российский посол B. С. Томара. Поддержка со стороны русской дипломатии, о которой когда-то мечтал патриарх Досифей, через сто лет стала, наконец, «срабатывать».¹⁴³¹ Греческий хронист Прокопий Назианзин с удовлетворением отметил, что после этого поражения армянский патриарх от огорчения заболел и «испустил свою нечестивую душу».¹⁴³² Подковерная борьба за Св. места оставляла по себе вполне реальные жертвы.

Как утверждали летописцы, 80-летний православный патриарх Анфим также скончался (30 ноября 1808 г.) от нервного потрясения, вызванного известиями о пожаре в храме Гроба Господня. Тот год был временем максимального влияния армян в Османской империи. В окружении великого везира Мустафы-паши Байрактара было немало армянских советников и банкиров. И как раз в это время, в ночь на 30 сентября 1808 года, в храме Гроба Господня произошел грандиозный пожар.

Греки обвиняли армян в умышленном поджоге святыни с целью получить у своего покровителя Мустафы-паши – фактического хозяина империи – право на восстановление всего храма и, следовательно, владения им в дальнейшем.¹⁴³³ По другой версии, не столь зловещей, пожар был устроен двумя армянскими монахами, чем-то обиженными своим церковным начальством и желавшими ему отомстить. Однако пламя пошло дальше рассчитанного.¹⁴³⁴ Так или иначе, возгорание произошло на армянском участке в храме Константина и Елены, а оттуда огонь распространился по всему храму Гроба Господня, полному деревянных конструкций и тканых занавесей.

Сохранились ярчайшие свидетельства очевидцев катастрофы. Как писал Прокопий Назианзин, «...около шестого часа ночи они (армяне. – К.П.) подожгли свое помещение на хорах. Когда пламя достаточно разгорелось, они начали кричать... На помощь сбежались наши и «франки», но проклятые не позволили им дойти до своего помещения, говоря, что нет надобности и они сами потушат огонь. Так говорили они, а на самом же деле... лили на огонь целые кувшины водки, нефть и другие легко воспламеняющиеся вещества. Видя, что огонь и пламя разгораются все больше и свирепствуют, как разъяренная львица, и, как хамелеон, меняются цвета, они начали выть и кричать, призывая на помощь остальных отцов, находившихся в патриархии... Пока проснулись турки привратники и пока они пришли и открыли дверь храма, пламя... распространилось по всему храму и затушить пожар стало невозможно».¹⁴³⁵

Максим Симский находился в патриархии, смежной с храмом Св. Гроба, когда ударили в набат. «Услышав это и недоумевая, что такое, – пишет он, – мы прибежали и увидели, что пламя выходит из окон и пожирает рамы, которые все были из дерева. Сильно испугавшись, как бы не пострадал... купол Пресвятого Гроба, мы все монахи, малые и великие, сбежались, неся много воды в разных сосудах, и лили ее из высоких окон храма против колокольни. Но мы напрасно трудились вследствие большого расстояния. Мы не могли лить воду в пламя ни из помянутых высоких окон, ни из окон алтаря. Привратники кричали. Но когда же они пришли и открыли Св. ворота? Через час, когда пламя охватило уже всю армянскую часть. Затем... пламя поднялось к куполу, который вполне пожрал. огонь, и такое большое пламя выходило из непокрытой части храма (отверстие в крыше ротонды. – К.П), что оно освещало весь Иерусалим».¹⁴³⁶

Прокопий подвел итоги: «Сначала сгорели помещения армян, затем храм Голгофский с нашими помещениями вокруг него; пламя поднялось и захватило большой деревянный крытый свинцом купол, уничтожило все дерево, находившееся в храме и куполе, а свинец большого купола расплавило. Сгорел весь Кафоликон (речь идет далее о греческой церкви Воскресения внутри храмового комплекса. – К.П), обширный алтарь, прекраснейший иконостас, две деревянных сосудохранительницы в алтаре, патриаршее сопрестолие изящной работы, два больших шкапа с различными священными останками в них. Стоявшие под сводом алтаря мраморные колонны превратились в пепел и весь свод был разрушен. Огонь расплавил как воск и уничтожил иконы, священные одежды, паникадилы, лампады и разные другие священные драгоценные сосуды... Только Св. дверь Св. Кувуклии... нисколько не пострадала».¹⁴³⁷

Греческие хронисты утверждали, что в окружении великого везира уже были подготовлены фирманы о передаче армянам всех Св. мест в безраздельное владение. Оставалось только скрепить указы султанской тугрой. Но в последний момент, 3 ноября 1808 г., Мустафа-паша был убит мятежными янычарами, фирманы сгорели вместе с его домом, позиции армян пошатнулись, и право восстанавливать храм получили греки.

Строительные работы начались летом 1809 года и сопровождались бесконечными конфликтами и тяжбами с франками и армянами, которых поддерживали иерусалимский муфтий и городские янычары. Грекам же покровительствовал дамасский паша Гендж Юсеф, который, стремясь укрепить свою власть в Иерусалиме, ущемил старинные вольности местных янычар, в частности изгнал их из городской цитадели, где разместил свой гарнизон.¹⁴³⁸

В декабре 1809 г. иерусалимские янычары восстали против паши, захватили в плен мутасаллима и, по подсказке армян и «франков», обрушили свой гнев на греков, которых считали виновниками всех действий Гендж Юсефа. Первый удар мятежники нанесли по строящемуся храму Св. Гроба. Архитектор и часть рабочих успели бежать, из оставшихся один каменщик был убит на месте, трое изранены и заперты в кельях. «Двигаясь по храму вооруженные, как дикие бешеные волки, – писал хронист, – одни кололи мрамор и колонны, другие срывали мраморную обшивку Св. кувуклия, третьи, раскрывая находившиеся в Храме келии монахов, грабили точно воры».¹⁴³⁹ Бунтовщики врывались в монастыри, расхищал их имущество, искали патриаршего наместника Мисаила, драгомана, греческих архиереев. Но все успели попрятаться, кто – у соседей-мусульман, кто – в зловонной цистерне, кто – в подземельях. Несколько недель восставшие владели городом, держали в осаде цитадель и каждый день избивали и грабили православных. В январе 1810 г. под стенами Иерусалима неожиданно появилось войско паши, ворвалось в город и сломило сопротивление мятежников. На следующий день были удавлены 12 вожаков бунта.¹⁴⁴⁰

Строительные работы в храме были продолжены. При этом греки, пользуясь представившейся возможностью, старались искоренить всякие следы присутствия в храме инославных исповеданий, выбрасывали чужие лампады и иконы, украшали постройки греческими надписями и т.п. Лишь с помощью египетского паши Мухаммада Али коптам удалось отстоять свой придел, примыкавший к св. Кувуклию. Грекам против воли пришлось заново отстроить его, хотя и в меньших размерах.

Наконец, 13 сентября 1810 г. строительство было закончено, и храм освящен.¹⁴⁴¹

Борьба за Св. места на этом, конечно, не закончилась. Ущемленные в своих интересах общины продолжали засыпать жалобами и подарками Высокую Порту и иерусалимские власти, чаша весов снова качнулась в сторону латинян и армян. В 1811–1812 гг. они опять оттесняют православных от владения Св. местами, опираясь на решения Порты, поддержку сайдского и дамасского паши Сулеймана и иерусалимского правителя. Сулейман был разгневан на греков за то, что те не дали ему заем, Порта же отвернулась от православных из-за интриг армянских саррафов, обвинивших в измене великого драгомана и его брата из фанариотского клана Мурузи (оба были казнены осенью 1812 г.). Собственно говоря, великий драгоман и этнарх греков Дмитрий Мурузи пал жертвой своей пророссийской и антифранцузской ориентации. После занятия Москвы Наполеоном султан пытался добиться благосклонности французского императора в обмен на голову своего драгомана.

Еще в мае 1811 г. францисканцы получили в свое распоряжение все спорные места поклонения в храме Гроба Господня и установили в своей части храма орган, очень раздражавший православных. Латинские монахи повыбрасывали «схизматические» лампады, кресты и подсвечники, завесили православные иконы и хотели соскоблить греческие надписи, но были удержаны от этого мутасаллимом. В январе 1812 г. армяне были уравнены с греками во всех правах. Малые монофизитские церкви получили право самим выбирать себе покровителя и перешли под протекторат армянского патриарха. Высокая Порта предписала армянам выплатить грекам 37,5 тыс. пиастров в компенсацию за восстановление армянских участков храма; тем самым, греки теряли основание претендовать на владение этими участками. Названная сумма была значительно ниже фактических затрат, но и от ее уплаты армяне уклонились. Иерусалимский кади, пытавшийся защитить права местных греков, был сослан, после чего армяне получили половину Гефсиманского храма (Гробницы Богоматери) и один из ключей от Св. Пещеры Вифлеема.¹⁴⁴²

На протяжении 1812–1820 гг. греки постепенно восстанавливали утраченные права, несмотря на противодействие правителя Иерусалима. На сей раз православным помогал сайдский Сулейман-паша, охладевший к франкам. В декабре 1817 г. греки были допущены к богослужению в св. Кувуклии наравне с «франками», а в 1820 г. уравнены с ними во всех прочих правах владения Св. Гробом (украшение, поддержание порядка и т. д.)¹⁴⁴³

Однако Греческое восстание 1821 г., потом русско-турецкая война 1828–1829 гг. опять подорвали позиции православной церкви. В этих условиях начинается новое возвышение армян, добившихся равных с греками прав на пользование св. Кувуклием и Камнем Миропомазания.¹⁴⁴⁴

Несколько выходя за хронологические рамки работы, упомянем, что наибольшего влияния у Св. мест армяне достигли в 1830-е гг., в период египетской оккупации Сирии. Армянское лобби было сильно в окружении египетского правителя Мухаммада Али, армянские банкиры имели большое влияние в Стамбуле. В этих условиях православные и латиняне, кажется, впервые объединились против армян и, при поддержке европейской дипломатии, добились в 1839 г. указа Высокой Порты, аннулировавшего армянские привилегии. После этого арабами-христианами обоих исповеданий был разгромлен храм Вознесения, выстроенный армянами на вершине Елеонской горы. В 1840-е гг. соперничество за обладание Св. местами развернулось, в первую очередь, между греками и латинянами. Именно к этому времени относится спор за ключи Св. Пещеры Вифлеема, ставший предлогом для начала Крымской войны.

Как видим, в течении этой многовековой борьбы Порта была крайне непостоянна в своих симпатиях, поддерживая то одну, то другую конфессию, что делало обстановку в Палестине запутанной и нестабильной. Как писал в 40-х гг. XIX в. К.М. Базили, «каждая из состязающихся сторон владеет сотнями противоречащих документов сего рода; каждая из них когда-либо выигрывала свой процесс на владение Святыми местами... и так как по обычаю турецкой канцелярии новейшее правительственное распоряжение не отменяет предшествовавшего, противоположного решения, и так как нередко, в одно почти время, правительство даровало той и другой стороне те же права и преимущества, то воспоследовал хаос юридический, в котором каждое притязание, каждый иск, могут при пособии ябеды почерпать доводы неопровержимые».¹⁴⁴⁵

Наблюдатели и исследователи не первый век задаются вопросом: насколько осмысленным было отношение османов к борьбе христиан за Св. места? Существовали ли у турецкого правительства какие-либо стабильные симпатии и антипатии к тем или иным церквям?

В отечественной литературе XIX века было широко распространено мнение, что турки оказывали предпочтение своим православным подданным.¹⁴⁴⁶ В то же время, некоторые авторы, особенно среди антитурецки настроенных российских публицистов второй половины XIX в., считали по-другому: «Разве не в послаблениях турецкого правительства лежит причина того, что латиняне прочно утвердились около святых мест Палестины, которые прежде находились во владении православных?.. Вообще, Порта до последнего времени относилась к латинянам более, чем благосклонно и снисходительно, в прямой ущерб своим верноподданным».¹⁴⁴⁷ Существует и «промежуточная» точка зрения, согласно которой османы нейтрально относились к соперничавшим христианским конфессиям. По словам И.Н. Березина, в начале XVIII века один османский министр сказал (правда, по другому поводу): «Мало в том нужды, будет ли поросенок бел или черен: все же он поросенок, и Высокая Порта не делает различия между армянином, римо-католиком и греком»;¹⁴⁴⁸ подобные мысли высказывали многие османские чиновники в самые разные эпохи.

Непостоянство Порты можно объяснить извечным правилом «разделяй и властвуй» – в этом ее все время обвиняли дипломаты и историки. Но, при ближайшем рассмотрении, можно отметить неоднократные попытки турок примирить соперников или сохранить «статус-кво». Мелочная грызня из-за каждой лампады перед Св. Гробом иной раз казались османам бессмысленным занятием: во время одного из грандиозных греко-армянских процессов в присутствии всех светил османской юриспруденции некий сановник негодовал, почему столько почтенных мужей должны тратить время из-за склочных гяуров.¹⁴⁴⁹ Иногда судьи упрашивали ответчика добровольно пойти на уступки, угрожая тем, что процесс затянется до бесконечности.¹⁴⁵⁰ Частые зигзаги в политике Махмуда II, по много раз менявшего гнев на милость в отношении каждой конфессии, можно объяснить как раз попыткой найти и сформулировать взаимоприемлемый статус Св. мест, что положило бы конец бесчисленным конфликтам.

Одна из последних по времени попыток выявить османские мотивации и предпочтения была предпринята израильским историком О. Пери. Он склоняется к мнению, что османская политика, при всей ее внешней непоследовательности, была, в действительности, тщательно просчитанной, рациональной и имеющей внятные цели. Доказательством осмысленного подхода османов к борьбе за Св. места может служить, среди прочего, различное отношение Высокой Порты к проблеме владения местами поклонения и правами на отправление там богослужения. В первом случае позиция османских властей была нарочито двусмысленной, они уклонялись от безраздельной поддержки любой из церквей, оставляя себе максимальную свободу маневра. Порта одновременно признавала взаимоисключающие «древние» фирманы о привилегиях православной и армянской церквей, а статус францисканцев у Св. мест, гарантированный в «Капитуляциях», формулировался весьма туманно и неконкретно. Как пишет О. Пери, «маневрирование (Порты. – К.П.) было равносильно нейтралитету, означавшему, с точки зрения османов, поддержание постоянной гармонии в весьма переменчивой обстановке».¹⁴⁵¹ В то же время, в вопросе свободы богослужения у Св. мест османы придерживались однозначной позиции о праве всех исповеданий на доступ к святыням, независимо от того, кто являлся их владельцем.¹⁴⁵² В реальности, впрочем, равноправия в богослужении никогда не было. Приверженность О. Пери исключительно архивным источникам не позволяет ему видеть отклонения реальной ситуации от юридических предписаний, как, например, в вопросе участия армян в получении Благодатного огня.

Позицию властей определяло множество факторов, османам было трудно сохранять объективность. Как писал российский ученый второй половины XIX в. Н. Скабаланович, «все дело обусловливалось искусством интриги, размером подкупа и степенью давления иностранных посольств. Но если Порта оказывалась вне этих стимулов и действовала более или менее независимо от них, то... община католическая несла потери и пользовалась меньшим расположением и покровительством Порты, чем другие общины»,¹⁴⁵³ в силу постоянной враждебности Турции и католической Европы.

Очевидно, что именно деньги были основной движущей силой в борьбе за Св. места. О. Пери склонен приуменьшать роль взяток в вынесении османами судебных решений по вопросам мест поклонения. Он полагает, что большая часть денежных подношений оседала на низовом уровне османской администрации, не доходя до имперского центра, и указывает лишь на три случая, когда в архивных документах XVII века фигурировали денежные суммы, уплаченные христианскими исповеданиями в связи с передачей им тех или иных мест поклонения.¹⁴⁵⁴ Израильского автора опять подводит приверженность исключительно архивам. Если бы он обратился к христианским летописям, то нашел бы там не три примера взяток за весь XVII века, а по три аналогичных примера на каждой странице.

Впрочем, были и другие факторы, влиявшие на борьбу за Св. места. Определенный вес в османских судах имело мнение иерусалимской региональной элиты – улама, шарифов и других представителей местной знати. Мнение это, впрочем, также легко продавалось и перепродавалось, за короткое время меняясь на 180 градусов. К тому же, как считает О. Пери, имперские власти принимали окончательное решение, исходя в первую очередь из собственных предпочтений, иной раз вопреки позиции местных нотаблей.¹⁴⁵⁵

Более важную роль в спорах о Св. местах играли высокопоставленные столичные чиновники, многие из которых были выходцами из христианских народов, принявшими ислам. Обычно считается, что неофиты отличаются повышенным религиозным рвением и больше всего боятся, что их заподозрят в симпатиях к бывшим единоверцам. Однако поступки многих османских бюрократов опровергают это мнение: приняв ислам, они продолжали жить в рамках прежней системы ценностей. Бывший православный поддерживал греков, бывший армяно-григорианин помогал армянам. Еще более ценным, чем поддержка везиров и других сановников, было покровительство влиятельных лиц из гарема – евнухов или султанских жен и фавориток. Иногда османские чиновники поддерживали ту или иную конфессию по причине не этнических, а личных связей. Очень часто на позицию власть имущих влияли христиане из их свиты, особенно банкиры и врачи (эти профессии были практически монополизированы зиммиями). Важен был и внешний фактор, давление иностранных дипломатов.

О. Пери склонен считать передачу Св. мест католикам в 1690 г. беспрецедентным, из ряда вон выходящим событием, когда Св. места стали объектом не внутриимперской, а международной политики.¹⁴⁵⁶ Однако по меньшей мере с начала XVII века можно отметить неоднократные попытки западной дипломатии добиться от Порты уступок в пользу католической общины. То есть европейские послы давно уже выступали одним из центров силы в борьбе вокруг Св. мест. Просто 1690 г. был ознаменован первым оглушительным успехом «внешнего фактора». Однако в дальнейшем, когда статус Св. мест дебатировался в 1757 и 1768 гг., Порта, как видим, не оглядывалась на мнение иностранных дипломатов. После Французской революции внешняя поддержка палестинских католиков сошла на нет, а покровительство греков со стороны России также было малоэффективным из-за почти постоянных русско-турецких войн. Дипломатия Великих держав стала играть по-настоящему весомую роль в определении статуса Св. мест не ранее, чем с 30-х гг. XIX века.

На наш взгляд, обострение и затухание борьбы за места поклонения, успехи или неудачи той или иной церкви определясь связями каждого исповедания с покровительствовавшей ей группировкой в османской администрации, то есть балансом сил в имперской элите, а также платежеспособностью соперничающих церквей, потому что любые услуги властей предержащих требовалось щедро оплачивать.¹⁴⁵⁷

В самых общих чертах ход борьбы можно представить, как гигантскую синусоиду. Прочные позиции, которые католики сохраняли у мест поклонения на протяжении XVI века, были радикально поколеблены греческими патриархами от Феофана до Досифея во второй и третьей четверти XVII века В полной мере был задействован фанариотский фактор – связи святогробцев с греческой элитой империи, имевшей свои рычаги влияния на о сманскую администрацию. С конца XVII века наступает новая эпоха в истории Османского государства и, следовательно, Православного Востока, эпоха прогрессирующего упадка османского могущества и усиления европейского влияния в регионе. Первым пострадал от этого не ислам, а православие. Латиняне успешно вели пропаганду унии и добились первенствующего положения у Св. мест. Укрепление католического присутствия стало доминирующей чертой истории Христианского Востока и в следующем XVIII века Правда, православный реванш 1757 г. не вписывается в эту тенденцию. Не следует преувеличивать причинно-следственную связь между большой политикой и статусом Св. мест в XVI–XVIII вв. В целом не прослеживается последовательной поддержки османами какой-либо общины или четкой приверженности стратегии «разделяй и властвуй». При том уровне недееспособности и коррупции, которой в данную эпоху отличалась османская власть, особенно на провинциальном уровне, трудно говорить о проведении осознанной политики, направленной на противопоставление христианских конфессий.

Во второй трети XIX века Великие державы начнут использовать проблему Св. мест для своего политического закрепления на Ближнем Востоке. Святогробцы и францисканцы станут пешками в чужой игре, а о самостоятельной позиции Высокой Порты уже не будет и речи.