Глава 17

1. Видение седьмое. «Пророчество о Дамаске» (Ис. 17:1).

2–3. «Вот, Дамаск исключается из числа городов и будет грудою развалин». И приводятся причины этого: «Не станет твердыни Ефремовой и царства Дамасского с остальною Сириею; с ними будет то же, что со славою сынов Израиля» (Ис. 17:3). Отсюда ясно, что Господь наказывает его, не как мятежника, но щадя и промышляя. «И придет к святилищу своему помолиться, – говорит пророк, – но ничто не поможет» (Ис.16:12), но не говорит: не могут. Каким же образом? Те, которые прежде говорили против пророчества пустое, каким образом могли оказать помощь, когда сами лишены ее? Пророк говорит то, что имело произойти с евреями, что все они оставят города.

4. «И будет в тот день: умалится слава Иакова, и тучное тело его сделается тощим» (Ис. 17:4): так как одни будут убиты вне, другие будут осаждены в городах, а остальные дойдут до крайнего бедствия, так что не сможет помочь ни жрец, ни пророк, ни кто-либо иной. Таким образом ясно, что значит: «умалится слава Иакова, и тучное тело его сделается тощим»: не сможет помочь ему ни множество, ни телесная сила, ни иное подобное, и останутся весьма немногие, как колосья на полях, после жатвы. Потому Бог возбуждает войну и часто немногочисленным дает победу над многими, чтобы показать, что победа принадлежит не множеству, но могуществу Того, кто по Своей воле побеждает многих и с многими, и с малыми.

5–6. «То же будет, что по собрании хлеба жнецом, когда рука его пожнет колосья, и когда соберут колосья в долине Рефаимской. И останутся у него, как бывает при обивании маслин, две-три ягоды на самой вершине, или четыре-пять на плодоносных ветвях, говорит Господь, Бог Израилев» (Ис. 17:5–6). Смотри, что говорит пророк. Положив славу в своей местности, они считали город свободным, и пренебрегали предпринимать что-либо внутри стен. Но для нас свобода обеспечена не местностью, а помощью Господа. Это пророк говорит для того, чтобы придать пророчеству веру, чтобы иудеи не боялись. Смотри, как велик был страх их! Он поразил иноплеменных не только затем, чтобы они научились силе Его, но также затем, чтобы они сами стали трезвыми и полезными для себя.

7–8. «В тот день обратит человек взор свой к Творцу своему, и глаза его будут устремлены к Святому Израилеву; и не взглянет на жертвенники, на дело рук своих, и не посмотрит на то, что сделали персты его, на кумиры Астарты и Ваала» (Ис. 17:7–8). Что ты делаешь, жалкий человек? Тот тебя сотворил, а ты уповаешь на иного? Сотворивший тебя не сможет ли быть твоим покровителем? Приведший тебя из ничего к жизни может снова возвратить в ничто. «И глаза его будут устремлены к Святому Израилеву», т.е. очи ума будут созерцать Святого Израилева. «И не взглянет» на мучителей своих. Ужели не великое бесчестие – не быть в состоянии понимать очень легкое, при отсутствии трудностей? И как человек будет почитать то, что он делает? Это происходит не из иного чего-либо, а только – из тупости.

9. «В тот день укрепленные города его будут, как развалины в лесах и на вершинах гор, оставленные пред сынами Израиля, – и будет пусто» (Ис. 17:9). Он приводит на память минувшие благодеяния, чтобы иудеи познали Его теперь, так как им невозможно отвергать, и они должны признать, что разрушение (городов аморреев и евеев) они совершили не своей силою, но эти самые народы, за свои грехи, были предоставлены им, как и теперь те самые города за грехи (жителей). Смотри на многочисленность обвинений! Если иудеи совершили те же грехи, что и языческие народы, то ужели они не заслужили их же наказания?

10. «Ибо ты забыл Бога спасения твоего, и не воспоминал о скале прибежища твоего; оттого развел увеселительные сады и насадил черенки от чужой лозы» (Ис. 17:10). Не достаточно ли было сказать только: Бога? Зачем также – «Бога спасения твоего»? «Ты забыл Бога спасения твоего, и не воспоминал о скале прибежища твоего». Не только не помянул, даже забыл. Но, забыв Бога, как ты не вспомнил Питателя, всегда кормившего тебя? Так как необходимость в пище и лечении настоятельна, то ты должен вспоминать Его. «Оттого развел увеселительные сады». Акила ставит: «насаждение благолепия». Симмах: «насаждения прекрасные». Феодотион: «насаждения благоприличные». «И насадил черенки от чужой лозы». Акила говорит: «и отросток чужой», а прочие – подобное этому, именно: «ты будешь насаждать в то время, когда иноземцы будут вести войну и расположатся лагерем вне стен».

11. «В день насаждения твоего ты заботился, чтобы оно росло и чтобы посеянное тобою рано расцвело; но в день собирания не куча жатвы будет, но скорбь жестокая» (Ис. 17:11), вследствие беглецов, оставивших город. «Чтобы посеянное тобою рано расцвело», т.е. вызреет. «Во оньже день наследиши, и аки отец человечь наследие даси иноплеменным, аки сыном твоим»¹¹⁴, и будешь сопровождать их.

12–14. «Увы! шум народов многих! шумят они, как шумит море. Рев племен! они ревут, как ревут сильные воды. Ревут народы, как ревут сильные воды; но Он погрозил им и они далеко побежали, и были гонимы, как прах по горам от ветра и как пыль от вихря. Вечер – и вот ужас! и прежде утра уже нет его. Такова участь грабителей наших, жребий разорителей наших» (Ис. 17:12–14). Да не устрашает тебя, говорит, множество, которое возбуждает смятение. «Увы! шум народов многих! шумят они, как шумит море. Рев племен! они ревут, как ревут сильные воды. Ревут народы, как ревут сильные воды; но Он погрозил им и они далеко побежали». Другие говорят: «побежит и далеко будет преследовать». «И были гонимы, как прах по горам от ветра и как пыль от вихря». Смотри, как тотчас стала весьма легкою победа. «Вечер – и вот ужас! и прежде утра уже нет его». Он называет даже время победы, которая имела быть ночью; почему не днем? Чтобы не видели мучений и не смущались граждане. «Такова участь грабителей наших, жребий разорителей наших». Видишь ли, как пророк приводит это на ум, чтобы знали, что те наказаны были ради их же?