Беседа 1

Евр.1:1–2. Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил.

1. Поистине «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20). Это выражает блаженный Павел и здесь, в начале послания к Евреям. Так как они, вероятно, были огорчены и изнурены бедствиями и, судя по этим обстоятельствам, считали себя ниже всех других (людей), то (апостол) внушает, что они получили гораздо большую и превосходней­шую благодать, и таким образом ободряет слушателей самым началом речи. Потому и говорит: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне». Почему он не противопоставляет пророкам самого себя? Он был тем больше их, чем больше было вверено ему, – однако он не делает этого. Почему же? Во-первых, потому, что он не хотел говорить о себе что-нибудь великое; во-вторых, потому, что слушатели еще не были совершенными; и в-третьих, потому, что он желал более возвысить их и показать великое превосходство (нового завета пред ветхим). Он как бы так говорит: что великого в том, что (Бог) посылал к отцам нашим пророков? К нам Он послал самого Сына своего единородного. Хорошо он начал речь словами: «многократно и многообразно», выражая, что и сами про­роки не видели Бога, а Сын видел. Выражения: «многократно и многообразно» значат: различно. "Я..., – говорит (Бог), – умножал видения, и чрез пророков употреблял притчи.» (Ос. 12:10). Та­ким образом, превосходство (нового завета пред ветхим) не только в том, что к тем были посылаемы пророки, а к нам Сын, но и в том, что никто из них не видел Бога, а Сын единородный видел. Впрочем (апостол) не тотчас высказывает это, но объясняет в дальнейших словах, когда говорит об (Его) человечестве: «Ибо кому когда из Ангелов сказал Бог: Ты Сын Мой»; и: «седи одесную Меня» (Евр. 1:5, 13)? И заметь вели­кую его мудрость: он наперед доказывает это превосходство пророчествами, а потом, когда сделал такую истину несомненною, сам объясняет, что тем Бог глаголал чрез пророков, а нам чрез Единородного. Если же тем (Бог говорил) и чрез ангелов, – ведь и ангелы беседовали с иудеями, – то и в этом мы имеем преимущество, так как с нами говорил Владыка, а с теми рабы, – потому что и ангелы и про­роки – равно рабы. Хорошо он сказал: «в последние дни»; это ободряет их и утешает отчаявшихся. Как в других местах он говорит: «Господь близко. Не заботьтесь ни о чем» (Фил. 4:5–6); и еще: «Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали» (Рим. 13:11), – так и здесь. Что же означают слова его? То, что всякий, изнуренный в подвигах, услышав о конце подвигов, несколько ободряется, видя, что настает конец трудов и начало отдыха. «В последние дни сии говорил нам в Сыне». Вот опять говорит: «в Сыне», (т.е.) «чрез Сына», во­преки утверждающим, что это принадлежит Духу. Видишь, что «в» употребляется вместо «чрез?» А слова: «издревле» и «в последние дни» означают еще нечто другое. Что же такое? То, что по истечении долгого времени, когда мы были наказываемы, когда оскудели (духовные) дарования, когда не было надежды на спа­сение, когда отовсюду мы ожидали худшего, тогда и получили лучшее. И смотри, как мудро он выразил это: не сказал: «говорил Христос», хотя Он был «говоривший», но, так как души слушателей были еще слабы и не могли слышать о Христе, то он говорит: «говорил нам в Сыне». Что говоришь ты? Бог говорил чрез Сына? Да. В чем же преимущество? Здесь ты показываешь, что и новый и ветхий заветы принадлежат одному и тому же (Богу); следовательно между ними нет важного преимущества. Потому далее он и объясняет эти слова, го­воря: «говорил нам в Сыне». Заметь, как Павел обобщает это и уравнивает себя самого с учениками: «говорил, – говорит, – нам». Хотя Он говорил не ему, но апостолам и чрез них прочим, но Павел возвышает иудеев и внушает, что Бог го­ворил и им, а вместе с тем некоторым образом и укоряет их, потому что почти все, которым говорили пророки, были порочны и развратны. Впрочем, он теперь еще не рас­пространяется об этом, а говорит наперед о дарах, ниспосланных от Бога. Потому и продолжает: «Которого поставил наследником всего». Здесь он указывает на воплощение (Христово), по­добно как и Давид во втором псалме говорит: «проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе» (Псал. 2:8). Теперь уже не Иаков – часть Господня, и не Израиль – наследие Его, но все. Что значит: «Которого поставил наследником всего»? Т.е. сделал Его Господом всех, как и в Деяниях сказал Петр: «Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса» (Деян.2:36). Название же «наследник» (апостол) употребляет для того, чтобы выразить два понятия: истинность сыновства и неотъемлемость господства Его. «Наследником всего», т.е. всего мира. Затем он опять обращает речь к прежде бывшему: «чрез Которого и веки сотворил».

2. Где те, которые говорят: было (время), когда (Его) не было? Далее (апостол) постепенно изрекает о Нем гораздо важнейшее этого: "Сей, – говорит, – будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя» (Евр. 1:3, 4). О, мудрость апостольская! Или лучше ска­зать, нужно удивляться здесь не мудрости Павла, но благодати Духа, потому что он изрек это не от собственного разума, и не от себя произнес такую премудрость, – как ожидать этого от скобели, от кожи, от мастерской? – но от божественной силы такие изречения. Подлинно, такие мысли произошли не от его разума, который прежде был так мал и бессилен, что нисколько не превосходил (разума) простолюдинов, – как ожи­дать иного от преданного заботам о купле и кожах? – но от благодати Духа, которая, чрез кого хочет, чрез того и являет свою силу. Подобно тому, как если кто хочет возвести малое дитя на какое-нибудь высокое место, достигающее до самой вы­соты небесной, то делает это постепенно и мало-помалу возводит его с низших ступеней на высшие; потом, когда, поставив его вверху и приказав посмотреть вниз, увидит, что оно смущается, страшится и чувствует головокружение, то берет его и опять низводит на место более низкое, доставляя ему возможность отдохнуть; а после, когда оно отдохнет, опять возводит, и затем опять низводит, – так точно поступает и блаженный Павел и с евреями, и везде, научившись этому от своего Учителя. Ведь и сам (Христос) поступал так же, то возводя слушателей на высоту, то низводя их, и не допу­ская их долго оставаться на одной и той же степени. Посмотри же, как здесь (апостол), проведши слушателей чрез несколько ступеней и поставив их на самой высоте благочестия, прежде нежели они смутились и почувствовали головокружение, опять низводит их ниже и дает отдохнуть: «говорил, – продолжает, – нам в Сыне», и потом: «Которого поставил наследником всего». Имя «Сына» есть общее (имя); но когда разумеется истинный (Сын Божий), то оно выше всех; как бы то ни было, здесь (апостол) внушает и доказывает, что Он – высок.

Смотри же, как он наперед поставляет их на низшей степени, говоря: «Которого поставил наследником всего», – потому что «поставил наследником» означает не высокое дело, – потом на более высокой, присовокупляя: «чрез Которого и веки сотворил», затем на, самой высшей – такой, после которой уже нет другой: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его». Здесь он возводит их поистине к неприступному Свету, к самому сиянию. Но прежде, нежели (ум их) помрачился, смотри, как он опять мало-помалу низводит их: «и держа всё, – говорит, – словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте». Непросто сказал: сидел, но: после очищения «воссел». Напоминает о воплощении, и говорит опять об уничиженном. Потом, снова, сказав нечто высокое в словах: «одесную престола величия на высоте», говорит опять нечто смиренное, присовокупляя сле­дующее: «будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя». Здесь он говорит о домостроительстве во плоти, потому что слова: «будучи столько превосходнее» указывают не на существо, единое с существом Отца, – оно не было, а родилось, – но на существо плоти; это – было. Впрочем, он говорит теперь не о происхождении существа; но, подобно тому, как Иоанн говорил: «Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня» (Иоан. 1:15), выражая, что Он почтеннее и славнее, так и Павел здесь словами: – «будучи столько превосходнее Ангелов» – выражает, что Он выше и превосходнее, – «сколько славнейшее пред ними наследовал имя». Видишь, что это сказано по отношению к плоти (Христовой)? Имя: «Бог-Слово» Он имел всегда, а не наследовал впоследствии, и не тогда Он стал превосходнее ангелов, когда совершил очищение грехов наших, но всегда был превосходнее и несравненно превосходнее. Следовательно, это сказано по отношению к плоти. Так и мы обыкновенно, рассуждая о человеке, говорим о нем и низкое и высокое. Когда, например, мы говорим: человек – ничто, человек – земля, человек – пепел, то относим все это к низшей его части; а когда го­ворим: человек – существо бессмертное, человек – разумен, сроден горним (силам), то относим все это к высшей его части. Так и Павел о Христе говорит иногда с низшей стороны, а иногда с высшей, желая объяснить домостроитель­ство и сказать о нетленном существе Его.

3. Итак, если Он совершил очищение грехов наших, то постараемся остаться чистыми и не принимать никакой не­чистоты, но ту красоту и то благолепие, которые Он сообщил нам, будем тщательно соблюдать настолько неповрежденными и неприкосновенными, чтобы в нас не было никакой скверны или нечистоты, или чего-нибудь подобного. Ведь и малые грехи – нечистота и скверна, как напр. злословие, поношение, ложь; а лучше сказать, и эти грехи не малы, но весьма велики, – так велики, что они лишают царствия небесного. Как и каким образом? «А Я говорю вам..., – говорит (Господь), – брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.» (Мф.5:22). Если же так виновен называвший брата своего глупцом, – что кажется незначительнее всего и свойственно детской беседе, – то называющий его злонравным, злодеем, завистником, и осыпающий дру­гими бесчисленными оскорблениями, какому не предан будет суду и наказанию? Что может быть ужаснее этого? Но вни­майте, прошу вас, словам моим. Если творящий «одному из сих братьев Моих меньших» творит Ему самому, и не творящий «одному из сих меньших» не творит Ему самому (Мф. 25:40, 45), то не то же ли самое бывает и со злословием и поношением? Злословящий брата своего злословит Бога, и воздающий честь брату сво­ему воздает честь Богу.

4. Будем же приучать язык свой говорить доброе: "Удерживай, – говорит (Псалмопевец), – язык свой от зла» (Псал. 33:14). Бог не для того нам дал его, чтобы мы злословили, чтобы поносили, чтобы клеветали друг на друга, но чтобы просла­вляли Бога, чтобы говорили то, что благодать внушает слушающим, что (служит) к назиданию, к пользе. Ты сказал о ком что-нибудь худое; какую же ты получаешь пользу, при­чиняя вред вместе с ним и себе самому? Ведь ты заслужи­ваешь название поносителя. Нет, истинно нет ни одного зла, которое останавливалось бы на одном претерпевающем, а не обращалось и на причиняющего зло; так, например, завистливый по-видимому строит козни другому, но наперед сам вкушает плоды злобы, терзаясь, изнуряясь и подвергаясь всеобщей не­нависти; любостяжательный лишает имущества других, но вместе с тем лишает и себя самого любви, или лучше, заслуживает всеобщее порицание. Хорошая слава гораздо лучше богатства; её лишиться не легко, а потерять богатство легко; или лучше сказать, когда его нет, то не имеющий не терпит никакого вреда, а когда её нет, то человек подвергается осуждению и осмеянию, делается врагом и ненавистным для всех. Также гневливый наперед наказывает себя, терзаясь в себе в самом, а потом уже того, на кого гневается. Подобным обра­зом и злоречивый наперед посрамляет себя самого, а по­том уже того, о ком говорит худо; или даже не может и этого достигнуть, но сам заслуживает название человека дур­ного и ненавистного, а того делает еще более любимым. В самом деле, если тот, о ком он говорит худо, не отплачивает ему тем же, но хвалит и превозносит его, то воз­дает похвалу не ему, а себе самому. Как поношение ближних обращается наперед, как я прежде сказал, на самих поносителей, так и добро, сделанное ближним, доставляет наперед радость самим делающим. Делающий добро и зло непременно сам первый испытывает последствия; как вода, истекающая из источника, либо горькая, либо вкусная, и наполняет сосуды приходящих, и не уменьшает производящего её источника, так точно зло и добро, от кого происходит, того и радует или губит. Это бывает здесь.

А какое будет там добро или, зло, кто может выразить словом? Никто не может. (Тамошние) блага превышают всякий ум, не только слово; а противное им, хотя выражается словами обычными для нас, – там, говорится, огонь, мрак, узы, червь нескончаемый, – но они означают не только то, что выражают, а нечто другое, гораздо ужаснейшее. Чтобы ты убедился в этом, обрати теперь же внимание прежде всего на следующее. Если (там) огонь, то, скажи мне, каким образом (там же) и мрак? Видишь ли, что тамошний огонь гораздо ужаснее здешнего? Он не имеет света. Если (там) огонь, то каким образом он сжигает непрестанно? Видишь ли, что он гораздо ужаснее здешнего? Он не угасает, почему и называется неугасаемым. Представим же, какое мучение – быть сжигаемым не­престанно, находиться во мраке, испускать бесчисленные вопли, скрежетать зубами и не быть услышанным. Если здесь человек, воспитанный благородно, попавши в темницу, только чувствовать зловоние, находиться во мраке и содержаться вместе с убийцами считает ужаснее всякой смерти, то представь, ка­ково быть сжигаемым вместе с убийцами вселенной, ничего не видеть и не быть видимым, но среди такого множества людей считать себя одиноким. Действительно, мрак и отсутствие света не дозволит нам распознавать даже ближних, но ка­ждый будет в таком состоянии, как будто бы он страдал один. Если же мрак сам по себе тяготит и смущает наши души, то что будет, когда к мраку присоединятся такие мучения и сожигания? Потому, прошу, будем постоянно содержать это в своей памяти и переносить скорбь от слов, чтобы не испытать наказания на деле. А всё это непременно исполнится, и тех, кто совершит дела, достойные тамошних наказаний, не избавит никто, ни отец, ни мать, ни брат, хотя бы кто имел и великое дерзновение, и великую силу пред Богом. «Брат не избавит, – говорит (Писание), – избавит ли человек» (Псал. 48:8)? Сам (Бог) воздаст каждому по делам его, – и чрез них только можно и спастись и подвергнуться мучению.

«И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным» (Лук. 16:9). Будем же повиноваться, – это заповедь Господня; будем избытки богатства разделять нуждающимся; будем творить милостыню, пока это в нашей власти, – это и значит творить «себе друзей богатством»; будем расточать богатство на бедных, чтобы исто­щить тамошний огонь, чтобы погасить его, чтобы там иметь дерзновение. Там не они (друзья) примут нас, но дела наши. А что не просто одно только приобретение друзей может спасти нас, видно из самого добавления. Почему в самом деле (Господь) не сказал: «приобретайте себе друзей, чтобы приняли вас в вечные селения», но добавил и то, каким образом (сделать это)? Сказав: «богатством неправедным», Он выразил, что надобно приобретать друзей посредством имущества, и внушил, что одна только дружба не защитит нас, если мы не будем иметь добрых дел, если не расточим праведно богатства, собранного неправедно. Такая заповедь нам о милостыне относится не к богатым только, но и к бедным; хотя бы кто питался, выпрашивая у других, и к нему относится эта заповедь, – потому что нет, истинно нет ни одного такого бедняка, как бы он ни был беден, чтобы у него не нашлось «две лепты» (Мк. 12:42). Следовательно, можно и дающему из малого малое превзойти имеющих много и дающих много, как и было с тою вдовою. Величина милостыни измеряется не мерою подаваемого, но произволением и усердием подающих. Так везде нужно произволение, везде любовь к Богу. Если мы будем делать все по её побуждению, то, хотя бы мы давали немного, имея немного, – Бог не отвратит лица Своего, но примет и малое, как великое и необыкновенное. Он смотрит на произволение, а не на то, что дается; если видит, что оно велико, то обращает на него свое решение и приговор, и делает (подающих) участниками вечных благ, которых да сподобимся все мы достигнуть, благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).