Пастырь – совершитель богослужения: по сочинениям Святого праведного Иоанна Кронштадского

Приближается 100-летний юбилей со дня блаженной кончины великого русского праведника Всероссийского пастыря отца Иоанна Кронштадтского. Еще в памяти торжества, посвященные прославлению в лике святых приснопамятного протоиерея Иоанна (Сергиева).

Вспоминаю студенческие годы. Впервые к благодатной теме пастырства святого праведника я прикоснулся в 1985 году на третьем курсе семинарии. Преподаватель Практического руководства для пастырей предложил нам несколько тем семестрового сочинения. Среди них была тема: «Пастырство протоиерея Иоанна Сергиева». Избрав данную тему, я не особо рассчитывал на отличный бал, поскольку знал, что рассуждать о высоте пастырского служения отца Иоанна можно было с осторожностью. Со времен революции атеистическая безбожная власть подвергала гонениям сочинения святого праведника, считая его монархистом. Поэтому, десятилетиями они оставались недоступными для православных людей, многие из которых были живыми свидетелями чудодейственной молитвенной помощи всероссийского батюшки.

Но прошло то время. Промыслом Божиим протоиерей Иоанн Сергиев в 1990 году Русской Православной Церковью был причислен к лику святых. Незадолго до этого, в Московской Духовной Академии на кафедре Пастырского богословия появились первые три темы, посвященные пастырству этого праведника. Среди них была и избранная мной тема: «Пастырь – совершитель богослужения по сочинениям святого праведного Иоанна Кронштадтского». Могу сказать, что это был первый опыт осмысления пастырства святого праведного Иоанна Кронштадтского. Нелегко было найти творения отца Иоанна. Приходилось по крупицам собирать все, что было связано с его жизнью. Считаю великим счастьем, что благодаря изучению данной темы, мне удалось одному из первых прикоснуться к рукописным дневниковым записям о. Иоанна, которые Промыслом Божиим, сохранились для будущего потомства в нескольких государственных архивах.

Благодаря молитвенной помощи святого праведника, работа была написана «на одном дыхании» и получила благожелательный отзыв. Рецензент рекомендовал ее для печати.

Прошло уже 15 лет. Милосердный Господь сподобил меня в эти годы благодати священства и монашества. Высокопреосвященнейший Ювеналий, Митрополит Крутицкий и Коломенский, совершив монашеский постриг, удостоил меня чести носить имя святого праведного Иоанна Кронштадтского. Могу свидетельствовать, что всегда ощущал и ощущаю благодатную помощь своего небесного покровителя. Его духовный облик и образец пастырского служения оставили глубокий след в моем сердце. Думаю, что такой же след останется в сердце каждого, кто будет читать и изучать творения этого праведника.

Не ради славы человеческой принимаю решение издать свой скромный труд, написанный в годы студенчества, а исключительно только ради духовной пользы народу Божьему, и особенно молодым пастырям.

Примеру пастырского служения всероссийского пастыря вдохновлялись современники, потому Священный Синод после блаженной его кончины определил: «Поручить Учебному комитету при Священном Синоде внести в программы духовных семинарий по Гомилетике и Практическому руководству для пастырей ознакомление воспитанников с биографией и пастырско-просветительской деятельностью почившего отца Иоанна». Как преподаватель курса «Практическое руководство для пастырей» в Московской Духовной семинарии рекомендую свой труд студентам.

Думаю, он может быть полезным каждому православному христианину, поскольку содержит живые слова праведника о Божественной Литургии.

Игумен Иоанн (Самойлов)

Тропарь, глас 1:

Православныя веры поборниче, земли Российския печальниче, пастырем правило и образе верным, покаяния и жизни во Христе проповедниче, Божественных Таин благоговейный служителю и дерзновенный о людях молитвенниче, отче праведный Иоанне, целителю и предивный чудотворче, граду Кронштадту похвало и Церкви нашея украшение, моли Всеблагаго Бога умирити мир и спасти души наша.

Кондак, глас 3:

Днесь пастырь Кронштадтский, предстоит Престолу Божию и усердно молит о верных Христа Пастыреначальника, обетование давшего, созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют Ей.

Собираясь писать свою работу, мы старались выбрать тему, актуальную для нашего времени.

Сейчас в России происходит оживление православной жизни: открываются множество храмов и монастырей, возрождается жизнь приходов, создаются церковные школы и больницы, растет интерес к православному искусству – архитектуре, иконописи, музыке. В общем движении по возрождению нравственности и культуры основным является, на наш взгляд, возрождение храма. Это – центр, без которого останутся мертвыми все прочие благие начинания. Но спросим: «Что важнее всего в храме?». Конечно, престол с лежащим на нем Антиминсом, без которого храм перестает быть храмом. «А для чего храм?» Для совершения богослужения, причем весь дневной круг служб, освящающий каждый час суток, подготавливает нас к самому главному священнодействию – Святой Евхаристии. В храме во время Литургии происходит великая тайна: хлеб и вино прелагаются в истинные Тело и Кровь Христовы. Без этой духовной пищи, по словам Самого Христа Спасителя, невозможна истинная жизнь христианина (Ин.6:53). Но православный храм немыслим без священника – совершителя богослужения, главы церковной общины, наставника прихожан.

Множество молодых людей приходят сейчас в духовные школы. Они приходят из мира, чтобы вернуться опять в мир, но вернуться уже обновленными, способными, с помощью Божией, устоять на пути спасения и помочь на этом пути другим. Этим людям, вышедшим на трудную стезю пастырского служения, нужен пример, вдохновляющий образец, по которому можно было бы сверять свою жизнь и научиться истинному Православию.

История Православной Церкви знает многих добрых пастырей. Но особенно действенным бывает пример человека, жившего недавно, почти нашего современника. И, вспоминая православных подвижников, которые, приняв подвиг пастырства как дар как талант – приумножили его и сторицей возвратили Пастыреначальнику Христу, невозможно обойти стороной святого праведного Иоанна Кронштадтского, того, кого знала и знает вся Россия. Примером отца Иоанна «всероссийского пастыря» вдохновлялись современники еще при жизни. А 15 января 1909 года Священный Синод записал в Определении по поводу кончины протоиерея Иоанна Ильича Сергиева: «Поручить Учебному комитету при Святейшем Синоде внести в программы духовных семинарий по Гомилетике и Практическому руководству для пастырей ознакомление воспитанников с биографией и пастырско-просветительской деятельностью почившего отца Иоанна» (439, с.754).

В наши дни, в соответствии с решением Юбилейного Собора Русской Православной Церкви 1988 года, образованная Священным Синодом в апреле 1989 года Синодальная Комиссия подготовила материалы к прославлению приснопамятного протоиерея Иоанна (Сергиева) Кронштадтского. На Соборе 6–10 июня 1990 года было определено:

1. Причислить к лику святых всей Русской Православной Церкви сего праведного Иоанна, взирая на следующие его подвиги:

– праведность жизни, в которой он был «образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1Тим.4:12);

– ревностное, жертвенное служение Богу и Церкви;

– любовь к ближнему, в коей он, как милосердный самарянин, показал пасомым милость к бедным и отверженным;

– чудотворения, происходящие от святого Иоанна Кронштадтского, бывшие как при его жизни, так и после кончины и совершаемые поныне.

2. Телесные останки святого, праведного Иоанна, покоящиеся под спудом в основанном им Иоанновском монастыре, считать святыми мощами.

3. Празднование церковной памяти сему угоднику Божию установить 20 декабря по юлианскому календарю.

4. Писать святому праведному Иоанну Кронштадтскому честные его иконы для поклонения и чествования, согласно правилам Седьмого Вселенского Собора.

5. Напечатать принятое настоящим Собором житие, а также творения сего святого для назидания и наставления в благочестии чад церковных.

6. Сообщить имя святого, праведного Иоанна Кронштадтского чудотворца, Предстоятелям братских Поместных Церквей для включения его в свои святцы (100, №9, с.6).

Так, по слову Евангельскому, не был скрыт от народа Божия «светильник горящий», но вознесен и поставлен на свещницу, – да «светит всем в доме» (Мф.5:15).

О святом отце Иоанне Кронштадтском сказано и написано много, но нас он интересует, прежде всего, как совершитель богослужения – действа, которое собирает воедино пастыря и пасомых, соединяет земное с Небесным, дает силы исповедать Святую Троицу делом, словом, помышлением. «Отец Иоанн Ильич Сергиев засвидетельствовал... своей жизнью, всестороннее универсальное значение священства и более всего главное, совершаемое при посредстве священства дело, – таинство Святой Евхаристии. Он призван был, как бы вновь открыть, воочию показать, что Божественная Литургия, а точнее – совершаемое во время ее таинство Евхаристии, есть действительно сокровище, источник истинной христианской жизни; жизни не просто праведной и хорошей, а жизни богочеловеческой. И неспроста, именно в нашу эпоху, отец Иоанн как бы вновь указал на этот самый основной, исконный и всем открытый путь освящения и подлинного единства и любви, на котором зиждется Церковь» (294, с.306).

Если бы жизнь отца Иоанна протекала не в наши дни и не у нас на глазах, можно было бы подумать, что это чудная сказка о могучем богатыре, покорившем весь мир, о светлом богатыре, оружием которого были не меч, не копье, не стальные латы; его доспехами было священническое облачение, его оружием была любовь к людям и безграничная любовь и вера в Бога» (133, №25, с.390), – так засвидетельствовал современник после блаженной кончины святого праведника.

Но интересно узнать: когда началось почитание Кронштадтского пастыря? Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Простые верующие люди быстро распознали в нем истинного доброго пастыря. Образованная же интеллигенция долго смотрела на отца Иоанна с опаской и даже презрением: лишь через тридцать лет после начала пастырской деятельности святого праведника, в 1886 году, на страницах Русского Паломника было напечатано: «К числу... светлых личностей, пред которыми с уважением преклоняется даже наш неверующий «образованный человек», принадлежит и кронштадтский протоиерей отец Иоанн Сергиев. Трудно найти пастыря более любимого его паствой и более популярного между всеми; не только в Кронштадте, но и в Петербурге и во всей почти России известно его имя» (271, №18, с.153–155).

Через два года в одном периодическом журнале появилась автобиография отца Иоанна. Удивительно: только через тридцать три года священнического служения всероссийского пастыря люди догадались попросить его рассказать миру о своей жизни. Но кроткий и смиренный пастырь биографию очень упростил: умолчал о своей девственной жизни, не упомянул ни об одном чуде исцеления, совершившемся по его молитве, не обмолвился о той славе, какую снискал у русского народа. Он поступил как истинный христианин, исполняя евангельское слово: «Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф.23:12).

«Тайну цареву прилично хранить, а о делах Божиих объявлять похвально» (Тов.12:11). Именно эта Божественная истина и побудила многих современников взять в руки перо и рассказать миру о богоугодной жизни святого кронштадтского пастыря.

Среди первых работ об отце Иоанне можно указать на очерк А.А. Зыбина «Иоанн Ильич Сергиев. Протоиерей, ключарь Кронштадтского Андреевского собора», Пг., 1891.

«Находясь в близких, тесных отношениях с досточтимым пастырем, – пишет автор, – я решился написать этот слабый очерк его жизни и деятельности для того, чтобы дать ясное и верное понятие о его личности. Многое о его жизни и деятельности, мне известное, здесь не помещено, – не время. Все же помещенные факты, как из жизни, так и исцелений, совершившихся по его молитве, мною точно проверены. Очерк свой я не могу назвать биографией, а только материалом для будущей биографии» (109, с.3).

В 1897 году, в Москве, вышла книга С. И. Цветкова «Отец Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский и чудодейственная сила его молитвы». Этот автор во многом повторил А. А. Зыбина. Интерес представляет вторая часть книги, где собраны сведения обо всех известных чудесах, совершенных святым пастырем.

Одной из ранних полных биографий отца Иоанна можно считать книгу иеромонаха Михаила (Семенова) «Отец Иоанн Ильич Сергиев». СПб., 1904. Этот труд был написан по поручению Санкт-Петербургского «Общества религиозно-нравственного просвещения». Автор использовал статьи об отце Иоанне из церковной периодики, отдельные брошюры, а также книгу ректора Московской Духовной Академии, епископа Евдокима (Мещерского) «Два дня в Кронштадте», Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902.

В 1893 году, будучи студентом, Василий Мещерский посетил Кронштадт; поездка и послужила поводом для написания книги. Это объемный труд, содержащий 460 страниц, однако, большинство материалов является выписками из творений отца Иоанна. Самое ценное в книге – личные впечатления автора: живо и проникновенно пишет он о том, как святой пастырь служил Божественную Литургию, как проводил «Общую исповедь». Это описание послужило основным материалом для многих биографов, в частности, его использовал и иеромонах Михаил.

Нельзя не упомянуть и еще одно имя из бесчисленного множества паломников к всероссийскому пастырю: это Иван Леонтьевич Щеглов. Только один день пробыл он в Кронштадте, но в своей небольшой книге «У отца Иоанна Ильича Сергиева», СПб., 1905, нарисовал яркий, запоминающийся портрет святого пастыря, описал его трудовой день, рассказав о том времени, когда имя отца Иоанна стало известно всей России и со всех сторон стекались к нему тысячи людей. Это не биография, но ценный материал для нее. Это откровенный рассказ очевидца, который, обладая талантом художественного изложения, смог сделать свой краткий очерк не только исторически достоверным, но и глубоко захватывающим и поучительным. «Я лучшего ничего не читал» (35, с.97), – говорит Высокопреосвященный Вениамин (Федченков). А ведь Владыка тоже был очевидцем трудов отца Иоанна и, конечно же, хорошо представлял общую атмосферу жизни кронштадтского пастыря.

«Господь судил мне принять монашество по молитве и заочному благословению отца Иоанна Кронштадтского» (15, с.1), – так начинает свои воспоминания епископ Арсений (Жадановский). За свою жизнь ему посчастливилось много раз видеть святого пастыря и даже вместе с ним служить Божественную Литургию. В своих воспоминаниях он рассказал о жизни отца Иоанна вне Кронштадта, а именно о посещении им московских храмов. Кроме того, Владыка Арсений имел счастье видеть и читать дневники отца Иоанна в подлиннике. В его руках побывало до шестнадцати тетрадей. К сожалению, он поместил в своей работе лишь небольшую часть этого бесценного сокровища. Но и то, что имеется, свидетельствует, о глубоком самоиспытании святого пастыря, о его непрестанной борьбе с грехом.

После блаженной кончины отца Иоанна, в 1915 году, вышла из печати книга «Столп Православной Церкви, всенародно чтимый пастырь и праведник». Пг., 1915.

«Справедливость требует сказать, – замечает современник, что из всего, доселе написанного об отце Иоанне Кронштадтском, книга «Столп Православной Церкви» – самая обстоятельная и назидательная по содержанию. Она читается от первой до последней страницы с благоговейным вниманием и неослабевающим интересом» (283, с.528).

Нельзя не согласиться с этим мнением. Действительно, книга интересна не только своим содержанием, но и помещенным здесь иллюстративным материалом. Однако, как и епископ Евдоким (Мещерский), автор свободно цитирует мысли из творений отца Иоанна и написанные о нем статьи. Впрочем, эти выписки составлены очень искусно: дополняя друг друга, они представляют святого именно как всероссийского пастыря и праведника.

«Отец Иоанн Кронштадтский» – так назвал свою книгу другой биограф – И.К. Сурский. Духовный сын кронштадтского пастыря, он был членом правления и секретарем существовавшего в то время в Петербурге «Общества в память отца Иоанна Кронштадтского». С отцом Иоанном И. К. Сурский познакомился в 18-летнем возрасте и в течение пятидесяти лет собирал о нем сведения. Первый том собранных материалов был напечатан в Белграде в 1938 году. Здесь помещено жизнеописание святого праведника, собраны ранее нигде не описанные случаи разнообразных исцелений, прозорливости и других чудотворений, а также мысли отца Иоанна о Церкви, Святом Причащении, Искуплении и его беседы с пастырями.

Через три года, в 1941 году, был издан второй том, куда вошли дополнительные биографические сведения, новые данные о случаях прозорливости и исцелений и «некоторые учения отца Иоанна, его предостережения, пророчества и стихотворения, посвященные ему» (442, с.369).

Труд И.К. Сурского заслуживает высокой оценки, как содержащий обширные биографические сведения о всероссийском пастыре.

Следует назвать еще одну работу об отце Иоанне Кронштадтском, митрополита Вениамина (Федченкова) – «Протоиерей Иоанн Сергиев», Новочеркасск, 1954. Работа существует только в машинописном виде и состоит из двух объемных томов, каждый из которых разделен на две части. Из содержания видно, что сердце автора было захвачено и поглощено любовью к праведному иерею Божию. Автор нередко посещал Андреевский собор, был свидетелем служения отца Иоанна. Легкий стиль изложения, с точки зрения очевидца и современника, делает работу интересной и увлекательной.

В первый том, посвященный жизнеописанию святого пастыря, Владыка Вениамин включил воспоминания, рассказы и статьи об отце Иоанне других лиц. Среди них упомянутый уже рассказ И.Л. Щеглова «У отца Иоанна Ильича Сергиева», выписки из книги В. Мещерского «Два дня в Кронштадте», рассказ В. Ильинского «Около отца Иоанна Ильича Сергиева», описание первой трогательной встречи со святым пастырем иеромонаха Михаила (Семенова) под заглавием «Записки почти неверующего», письма и беседы отца Иоанна с игуменией Таисией (Солоповой), воспоминания В.Т. Верховцевой и рассказ Р.Г. Шемякиной, посвященный «Светлой памяти почившей супруги отца Иоанна Ильича Сергиева – Елизавете Константиновне Сергиевой».

Такой подбор биографических материалов автор сделал не случайно. Его главная цель заключалась в том, чтобы лучше и полнее показать духовный образ святого праведника.

Отец Иоанн на протяжении многих лет вел дневник, которому придавал большое значение. Ежедневные записи находили себе выражение в его проповедях и вообще во всей жизни. Для полноты биографии их нельзя упускать из виду. Поэтому Владыка Вениамин второй том посвятил творениям отца Иоанна. Первую часть тома – проповедям, а вторую – дневниковым записям. Оригинальным является то, что автор при изложении мыслей по тем или иным предметам избрал форму вопросов и ответов, причем ответы составлены из собственных слов кронштадтского пастыря.

Более тридцати пяти лет была в самых близких духовных отношениях с отцом Иоанном игумения Таисия (Солопова), устроительница нескольких женских монастырей. Часто беседуя с ним на духовные темы, она, по личному признанию, «слагая в сердце своем все ответы батюшки, ...тщательно записывала, стараясь упомнить каждое его слово» (20, с.3). Так составилась целая тетрадь. Эти записи были опубликованы после смерти «незабвенного пастыря» под заглавием «Беседы отца протоиерея Иоанна с настоятельницей Иоанно-Предтеченского Леушинского первоклассного монастыря игуменией Таисией», СПб., 1909.

Заботой и усердием этой духовной старицы в том же году были изданы письма отца Иоанна, адресованные ей. «Думаю, – говорит матушка Таисия в предисловии, – что из большинства писем читатели извлекут немало пользы и утешения, восстановив в своей памяти, как живую, речь общего утешителя, ибо каждое письмо его дышит духом простоты, любви, кротости и духовного уединения во Христе Иисусе» (364, с.4).

Игумении Таисии принадлежит еще одна биографическая работа – «Отец протоиерей Иоанн Ильич Сергиев как пастырь». СПб., 1893.

О пастырском душепопечении отца Иоанна рассказывает его духовная дочь, Екатерина Духонина, в своей книге «Как поставил меня на путь спасения отец Иоанн Кронштадтский». СПб., 1911. Это дневник личных впечатлений и духовных переживаний, где ярко представлен облик отца Иоанна как духовного руководителя, в последние два десятилетия его жизни.

Биографические труды, рассмотренные нами – это далеко не все книги, посвященные отцу Иоанну, но всего лишь малая часть их. Множество различных статей публиковалось в периодической печати, на страницах журналов «Церковные Ведомости» и «Русский Паломник». Здесь и воспоминания, и свидетельства о чудесных исцелениях по молитве святого пастыря, и стихотворения, посвященные ему.

Канонизация святого праведного отца Иоанна Кронштадтского вызвала повышенный интерес к его личности. Вполне возможно, что в государственных архивах, которые в последнее время стали более доступными для исследователя, содержится множество материалов о жизни и деятельности всероссийского пастыря.

Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский оставил громадное духовное наследство – свои сочинения, изданные в полном собрании, отдельными сборниками или брошюрами.

Полное собрание сочинений, состоящее из пяти объемных томов, вышло из печати в начале 90-х годов XIX столетия. Святейший Синод от 19 ноября 1893 – 9 февраля 1894 годов за №3460 постановил: «Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Ильича Сергиева в пяти томах 1890–1892 г., изданное отставным коллежским регистратором Иваном Фиделиным, одобрить для приобретения в библиотеки церковно-приходских школ для пользования законоучителей и учителей» (471, №8, с.81).

Духовное наследие святого пастыря, исключая его кандидатскую диссертацию «О Кресте Христовом, в обличение мнимых старообрядцев» и «Житие святой великомученицы Евфимии», можно разделить на две группы: первая – это слова, речи и поучения, вторая – дневниковые записи.

Гомилетические труды отца Иоанна занимают первые три тома полного собрания сочинений (том I – 520с.; том II – 525с.; том III – 591с.).

В первом томе помещены беседы о Пресвятой Троице, беседы о блаженствах евангельских, слова и поучения на Господские и Богородичные праздники.

Во второй том вошли слова, поучения и беседы на все воскресные дни годового круга, включая период Пятидесятницы, а также недельные и некоторые седмичные дни Святой Четыредесятницы.

Третий том содержит поучения, слова и речи на храмовые праздники Кронштадтского Андреевского собора, на разные случаи жизни, на высокоторжественные дни и, кроме того, «Житие, страдания и чудеса святой великомученицы Евфимии Всехвальной».

Обращают на себя внимание слова из книги Деяний апостольских, взятые отцом Иоанном в качестве эпиграфа для каждого из этих томов: «Мы же в молитве и служении слова пребудем» (Деян.6:4). И действительно, эти священные слова святой праведник исполнил в своем пастырском служении.

В дополнение к полному собранию сочинений, начиная с 1896 года и до самой кончины, 1908 года, ежегодно издавались его слова и поучения отдельными небольшими книгами.

Проповеди отца Иоанна безыскусны, но задушевны. Простота и ясность изложения истин православного вероучения и нравоучения, соединенные с необыкновенной убедительностью, – вот, пожалуй, главные достоинства гомилетического наследия кронштадтского пастыря. Слова отца Иоанна проникнуты духом Священного Писания. Порой кажется, что каждая его фраза «есть то или другое место Священного Писания, только приспособленное к известному частному случаю» (269, №2, с.63). Слушателей поражало знание запросов человеческого духа и богатство психологических наблюдений.

Так, в одной из проповедей за 1899 год, объясняя смысл крестного хода на реку и освящение воды в день Богоявления, отец Иоанн говорит: «Вся природа и все стихии... постоянно оскверняются человеческими грехами и лукавыми духами, живущими в воздухе и производящими в нем всякие тлетворные веяния и болезни. И поэтому является неотложная потребность церковного освящения и оздоровления этих зараженных стихий... Не замечаете ли, – продолжает святой пастырь, – что особенно в нынешний год что-то неладное творится в подлунном мире, то есть у нас на земле?... То и дело смена явлений в природе, неподходящая ко времени года. А отсюда, сколько острых болезней, сколько умирающих внезапно или очень скоро?... Конечно, она (природа) изображает наше непостоянство, нашу неверность Богу, наше шатание житейское и наказывает нас за то. Гряди же, гряди, Церковь Божия, Святая, и освящающая всех и все на воды, и освяти их вместе с воздухом, данною тебе от Бога благодатию, и очисти и оздрави их»...(376, с.110–111).

Не менее чем проповеди, ценны для нас дневники отца Иоанна.

«Моя жизнь во Христе, или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге», – так озаглавил святой пастырь четвертый и пятый тома из полного собрания своих сочинений. Отзывы современников о дневниковых записях отца Иоанна свидетельствуют о том, что это прекрасное руководство «к духовной жизни для всех, кто стремится приблизить и свою личную жизнь к тому идеалу, к которому призывает читателей всероссийский пастырь апостольским заветом: «Подражайте мне, как я Христу» (1Кор.4:16) (472, №51–52, с.274).

В одном из периодических церковных журналов сказано, что сочинение всероссийского пастыря «Моя жизнь во Христе» было переведено «почти на все европейские языки» (472, с.274).

Английский перевод был осуществлен по согласию отца Иоанна в 1897 году одним из искренних его почитателей Э. Е. Гуляевым. Этот труд переводчик посвятил английской Королеве Виктории, в память ее соболезнований по поводу скоропостижной и преждевременной смерти российского Императора Александра III.

«Вашему Королевскому и Императорскому Величеству благоугодно было засвидетельствовать Ваше уважение к памяти почившего Монарха, «Царя мира», и к религии, которую исповедовал покойный Император, – писал Э. Е. Гуляев в начале книги. – ...Этот добрый и милостивый поступок побуждает меня повергнуть к стопам Вашего Величества и посвятить Вашему Величеству мой скромный и несовершенный перевод на английский язык замечательного сочинения, под заглавием «Моя жизнь во Христе»... Искренно верю, что эта книга будет найдена полезной каждым истинным христианином, независимо от различий вероисповедания, национальности, расы или цвета кожи» (268, №21, с.722).

Переводчик не ошибся. По отзывам английской печати, книга святого пастыря на английском языке получила распространение не только в Англии, но и в Америке, Австралии и других странах.

Английский священник Кирилл Биккерстэз, взяв за основу перевод Э. Е. Гуляева, попытался систематизировать мысли кронштадтского пастыря и разделил их на восемь глав: 1. Бог и творение. 2. Молитва. 3. Храм и богослужение. 4. Жизнь и деятельность священника. 5. Покаяние. 6. Искушение и победа. 7. Достижение святости. 8. Общение со святыми и жизнь вечная.

Эта система, хотя и не во всей полноте, но в связанной форме, представляла сущность богословских воззрений святого пастыря и могла служить руководством для всякого христианина, желающего сверить свое религиозное мировоззрение с мыслями отца Иоанна. Так появилась книга священника Кирилла Биккерстэза «Мысли и наставления отца Иоанна», Оксфорд, 1899 г., на английском языке.

Издание не осталось не замеченным в России. Глубокий почитатель отца Иоанна, С. П. Цервицкий, позаимствовав систему священника Кирилла Биккерстэза, составил книгу «Мысли христианина» СПб., 1903, уже на русском языке. Это издание – не обратный перевод с английского языка на русский; здесь использована лишь система, в которую английский издатель облек мысли отца Иоанна, сам же текст извлечен из пятитомного собрания сочинений кронштадтского пастыря на русском языке.

Через два года, в 1905 году, книга Цервицкого была напечатана еще раз.

Высокая оценка дневниковых записей отца Иоанна «Моя жизнь во Христе» проявилась и в том, что два тома из полного собрания сочинений – четвертый и пятый – переиздавались несколько раз.

Кроме того, из этих томов заимствовались тексты для отдельных выпусков. Каждый выпуск, имея свое название, содержал извлечения из дневника отца Иоанна на определенную тему.

I выпуск: О Святой Троице.

II выпуск: О храме Божием, святых иконах, Кресте и почитании святых.

III выпуск: О вере и надежде христианской.

IV выпуск: Духовное единение Христа с Церковью.

V выпуск: О молитве.

VI выпуск: О священстве.

VII выпуск: Высокое происхождение души человека.

VIII выпуск: О посте и покаянии.

IX выпуск: Об искушениях христианина и терпении скорбей.

X выпуск: О любви к ближним.

XI выпуск: О мире с его соблазнами.

XII выпуск: О настоящей и будущей жизни.

Вскоре после выхода в свет пятитомного издания сочинений кронштадтского пастыря был напечатан еще один небольшой том – шестой, с дневниковыми записями отца Иоанна, под тем же названием «Моя жизнь во Христе». Эта книга имела строго определенную тематику: «Мысли о богослужении Православной Церкви». В 1894 году было издано первое «Продолжение» этого шестого тома – «Мысли о Церкви и Православном богослужении», а через два года второе, под тем же названием.

Следует отличать этот шестой том из полного собрания сочинений отца Иоанна от «Нового продолжения» книги «Моя жизнь во Христе», изданного в Санкт-Петербурге в 1910 году. В «Новом продолжении...» помещены выписки из дневника святого пастыря за 1906–1907 годы. Подробнее об этом мы скажем ниже.

Особое уважение к творениям всероссийского пастыря питало образованное в Санкт-Петербурге «Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви» (267, №18, с.575–580). Общество переиздало четвертый и пятый тома полного собрания сочинений отца Иоанна «Моя жизнь во Христе», дав им свою нумерацию: первый и второй. В третий том вошел шестой том из полного собрания сочинений (с двумя Продолжениями), дополненный другими выдержками из дневников отца Иоанна под общим названием «Мысли о Церкви и Православном богослужении», СПб., 1905. Попутно отметим, что именно об этой книге упоминает в своем труде биограф И.К. Сурский (она «содержит 349 страниц, но название ее мне не известно, ибо первый лист ее вырван» (441, с.71)). Четвертый том был озаглавлен «Путь к Богу», СПб., 1905.

В изданных дневниках отца Иоанна печаталось далеко не все, что содержалось в рукописях.

В настоящее время в Центральном Государственном Архиве Октябрьской Революции (ЦГАОР СССР) хранятся рукописные дневники святого пастыря за 1856–1894 годы. Это двадцать шесть объемных тетрадей – более чем 3000 листов, исписанных мелким почерком. Конечно же, весь этот драгоценный материал не вошел в два тома полного собрания сочинений «Моя жизнь во Христе». Совершенно очевидно, что остался нетронутым дневник за 1856 год, первый год пастырского служения всероссийского пастыря. В своей автобиографии отец Иоанн записал: «С первых же дней своего высокого служения я поставил себе за правило, сколь возможно искренно относиться к своему делу, пастырству и священнослужению, строго следить за собой и за своей внутренней жизнью. С этой целью, прежде всего, я принялся за чтение Священного Писания Ветхого и Нового Заветов» (35, с.3).

Первый дневник стал свидетелем того, как созревало семя Слова Божия в пастырской душе святого праведника. На его страницах отец Иоанн оставил свои экзегетические мысли на книги Бытия, Иова, Псалтирь и другие. Эти размышления не встречались нам в печатном виде.

В том, что из рукописных дневников отца Иоанна извлекались лишь отдельные мысли, убеждает и предисловие к книге «Богопознание и самопознание, приобретаемые из опыта», изданной в 1900 году в Санкт-Петербурге.

«В настоящей книжке, – написано на первой странице, – содержатся извлечения из дневника кронштадтского протоиерея отца Иоанна Ильича Сергиева, написанного им еще в 1861 году. Он прислал эту рукопись для печатания в журнале «С.-Петербургский духовный вестник», вскоре после его возникновения в 1895 году, по сердечному сочувствию делу издания нового духовного журнала... Статьи эти нигде, кроме «Духовного Вестника», не были напечатаны и содержат в себе драгоценные указания духовного опыта – как должно познавать Бога и самого себя».

Назовем в хронологическом порядке некоторые книги, содержащие в себе дневниковые записи отца Иоанна.

Извлечения из дневников за 1894–1899 годы содержатся в книгах «Правда о Боге, мире и человеке», СПб., 1903 и «Во свете Твоем узрим свет», СПб., 1908. Содержание этих сборников совершенно тождественно. Мысли кронштадтского пастыря здесь систематизированы и разделены на 21 главу.

Книга «Правда о Боге, мире и человеке» была выпущена в свет в качестве продолжения полного собрания сочинений отца Иоанна, как четвертая часть дневника «Моя жизнь во Христе». Позже на ее основе было создано шесть выпусков отдельными брошюрами:

I выпуск: Об иконопочитании Православной Церкви.

II выпуск: О таинстве Покаяния Святой Православной Церкви.

III выпуск: О причащении Святых Тайн.

IV выпуск: О почитании и призывании святых в молитвах.

V выпуск: О молитвенном поминовении живых и усопших.

VI выпуск: О Пресвятой Богородице.

Существует еще одна книга: «Правда о Боге, о Церкви, о мире и о душе человеческой», М., 1900. Здесь также содержатся дневниковые записи отца Иоанна за 1894–1899 годы. Но в отличие от вышеупомянутых книг, она меньше по объему и не имеет разбивки по темам.

Книга «Благодатные мысли о небесном и земном», СПб., 1901, содержит в себе рассуждения святого пастыря, извлеченные из дневника за 1895 год. Анализ показал, что многие мысли отца Иоанна, помещенные здесь, повторяются в уже названных книгах «Правда о Боге, мире и человеке» и «Во свете Твоем узрим свет».

Особый интерес представляет книга, изданная «Обществом распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви», – «Христианская философия», СПб., 1902. Извлечения из дневников за 1897–1899 годы расположены в ней по строго определенному «плану, который был выработан под непосредственным руководством отца Иоанна, им проверен, исправлен и одобрен».

Книга состоит из пяти глав. Первая, вторая, третья и пятая главы полностью повторены в книге «Путь к Богу», СПб., 1905, изданной этим же «Обществом», на с.1–129. Первый и второй разделы четвертой главы можно найти в «Мыслях о Церкви и Православном богослужении», СПб., 1905, с.41–59; третий раздел здесь же, на с.330–349, а отдельные мысли отца Иоанна из четвертого и пятого разделов мы встретили разбросанными в книге «Правда о Боге, мире и человеке».

«Жизнь в недрах Церкви», СПб., 1903, – такое название получили извлечения из дневника святого пастыря за 1902 год. Только в Церкви, которая есть столп и утверждение истины, возможно спасение христианина – вот основная мысль этой книги. Кто в Церкви, тот со Христом, а кто не посещает храм, тот лишает себя благодати Божией.

Книга состоит из двух частей. В первой говорится преимущественно о самой Церкви, а во второй – о христианине, который живет по ее заповедям. При изучении этого издания было обнаружено, что первая часть также содержится в книге «Мысли о Церкви и Православном богослужении» СПб., 1905, на с.84–101, а вторая – «Путь к Богу», СПб., 1905, с.129–153.

Глубоко изучив человеческую природу, отец Иоанн призывал всех к доброй христианской жизни и подавал много полезных и мудрых наставлений.

Образ святого пастыря как духовного врача и наставника раскрывает еще одна книга – «Созерцания и чувства христианской души», СПб., 1905. «Это последний, сердечный голос души моей к моему возлюбленному и любящему меня Творцу и Промыслителю, и к добрым христианам», – говорит в предисловии отец Иоанн.

На страницах этой книги можно встретить вдохновенные наставления о любви к Богу и ближним, о преданности Святой Церкви, о подражании святым, о молитве, о покаянии, о борьбе с грехом и страстями. Дневниковые записи святого пастыря вселяют в душу христианина надежду и утешение.

Извлечения из дневников отца Иоанна за 1905–1906 годы изданы под заглавием «Слово мудрости духовной», СПб., 1908, и «Горе сердца», СПб., 1908. Содержание этих книг во многом повторяется.

«Духовная мудрость есть дар святости, она, как венец, даруется лишь тому, кто пребывает в живом союзе с Богом, живет добродетельной, истинно-христианской жизнью, жизнью молитвы, любви и труда ради Бога» (410, с.1). Такую жизнь проводил сам отец Иоанн. Вот почему издатели так озаглавили дневниковые записи кронштадтского пастыря. Через три года эта книга была переиздана без дополнений, но под другим названием – «Живое слово мудрости духовной», СПб., 1911.

В январе 1908 года в Санкт-Петербурге вышел еще один сборник благоговейных мыслей и благодатных озарений отца Иоанна, извлеченных из дневников за 1906–1907 годы, – «Созерцательное подвижничество», СПб., 1907.

Мысли святого пастыря сгруппированы здесь в 4 главы. В первых двух раскрываются религиозно-нравственные воззрения отца Иоанна; в третьей содержится осмысление нравов современного христианского общества; в четвертой говорится о молитве.

Указанная книга переиздавалась под другими наименованиями: «Новое продолжение книги «Моя жизнь во Христе», СПб., 1910 и «Избранные места из «Созерцательное подвижничество», СПб., 1914.

Мы приблизились к последнему году жизни святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. «Живой колос с духовной нивы», Изд. 2-е, СПб., 1914 – это последний сборник его молитвенно-вдохновенных мыслей, извлеченных из дневников 1907–1908 годов. За полтора месяца до блаженной кончины, передавая свой труд для печати, он просил издателей окончить дело до праздника Рождества Христова. Видимо, так хотелось святому праведнику еще при жизни утешить всех своим последним словом и отеческим благословением.

В этом издании мысли отца Иоанна сгруппированы в пяти главах. В первой говорится о вере и Православной Церкви, об отношении к ним современных христиан. В трех последующих изображен путь христианина от земли на Небо, путь борьбы с грехом и диаволом. И, наконец, в последней – содержатся мысли, раскрывающие душевное настроение отца Иоанна. Он благодарит Бога за данную ему благодать священства и за все бесчисленные благодеяния, явленные в продолжение всей жизни.

Этот последний дневник – духовное завещание святого пастыря своей всероссийской пастве. «Тот, кто следуя за Великим Сеятелем, разбрасывал щедрой рукой семена на ниве Божией, – говорит современник, – оставил нам «живые колосья», которые не только радуют нас своим полным благодатно-зрелым видом, но и питают нас, изголодавших духовно» (410, с.16).

В заключение укажем и на то, что множество дневниковых записей публиковалось на страницах «Русского Паломника». «Я, – сказал однажды отец Иоанн, – всегда принимал участие в «Русском Паломнике», желая быть полезным его подписчикам, желая принести им духовную пользу» (93, №18, с.306).

Слова эти можно отнести ко всем сочинениям святого пастыря.

«Благодарю Тебя, Господи, от всего моего сердца и молю Тебя: «Даруй мне помнить постоянно возникновение мое из ничтожества, немощи моего детства, трудность моего воспитания, не знатность моего происхождения, чтобы всегда мне смиряться и благоговеть пред Тобою» (304, с.131).

Север. Побывав здесь хотя бы один раз, кто сможет остаться равнодушным и не восхищаться красотой этого дивного края? Среди высоких гор, покрытых густой растительностью, катят свои волны величавые реки. Вода, как в зеркале, отражает голубое небо. В безбрежном море зеленых дремучих лесов, словно маленькие островки, расположились чистые пресные озера. Величественные сосны уводят взор далеко ввысь, а далее, за ними, на самом горизонте, виднеются перистые северные облака. ...Мысль и сердце невольно уносятся к Богу, Чья мудрость проявилась в устройстве этого видимого мира.

Но красота этой величественной картины не соответствует условиям жизни тех, кто решается здесь поселиться. «Солнышко светит жарко только коротким летом, но к августу уже дни сильно укорачиваются, ночи увеличиваются. Наступают холода, темная осень, а затем длинная суровая зима, когда солнышко появляется лишь на короткое время, чтобы снова зайти» (35, с.38). Жители этого края с трудом отстаивают свое право на жизнь у суровой природы, но именно поэтому, ища полного уединения, уходили сюда многие русские подвижники.

«Иноческая область» – так справедливо назвал север русский путешественник Андрей Муравьев. На протяжении более пятисот верст от Лавры преподобного Сергия Радонежского до Белого озера, и далее, раскинула она свои владения. Игумен Земли Русской, стоя на южном краю, посылал внутрь ее своих учеников и собеседников, а преподобный Кирилл Белоезерский на другом краю принимал новых пришельцев и рассылал их вокруг, «закидывая свои пустынные мрежи даже до Белого моря, и на острова Соловецкие» (174, с.8). Так, в исходе четырнадцатого столетия и на протяжении почти двух последующих веков, край девственных лесов, многочисленных озер, рек и пустынных островов наполнился храмами и монастырями – источниками духовного просвещения, где воспиталось не одно поколение православных христиан.

Прошло еще три века. И вот здесь, в этой «иноческой области», на берегу реки Пинеги, в небольшом селении Сура, родился и вырос великий праведник и чудотворец – святой Иоанн Кронштадтский.

Домик сельского дьячка Ильи Сергиева, отца всероссийского пастыря, одиноко стоял на краю селения (213, с.1). В этом домике в глухую осеннюю ночь на 19 октября 1829 года и появился на свет святой праведник. Ничего знаменательного это рождение не возвещало – напротив, младенец родился до такой степени слабым и болезненным, что родители, опасаясь за жизнь сына, поспешили крестить его в ту же ночь. Новорожденному дали имя Иоанн в честь преподобного Иоанна Рыльского, память которого праздновалась в день рождения мальчика. Кто мог тогда предположить, что младенец Иоанн, тезоименитый Божией благодати, уже в раннем детстве засвидетельствует, что он есть избранный сосуд Святого Духа. На нем в точности исполнились слова Господа, сказанные апостолу Павлу: «Сила Моя совершается в немощи» (2Кор.12:9).

Задумаемся: не потому ли так любил отец Иоанн богослужение, что уже при рождении почувствовал его чудодейственную силу? Да, благодатная сила святого Таинства и исполненная веры молитва родителей совершили чудо: мальчик окреп и поправился здоровьем. Благочестивые родители увидели в этом проявление милости Божией, а потому с ревностью принялись за воспитание своего ребенка.

В кратком изложении жизни отца Иоанна мы не можем подробно останавливаться на биографии его родителей, но плод, от них происшедший, лучше всяких красноречивых похвал свидетельствует о доброте благословенного древа. Скажем только, что отец, Илья Сергиев, добросовестно и ревностно исполнял обязанности служителя церкви и, не покладая рук, трудился, чтобы прокормить бедную семью. Мать, Феодора, простая женщина, но крепкая хранительница церковных преданий, отличалась глубокой религиозностью и твердой верой в Бога. Итак, нужда и бедность с одной стороны и строгое благочестие с другой – вот среда, в которой вырос великий праведник.

Когда Ване исполнилось четыре года, мать научила его первым молитвам, а отец стал брать с собой в церковь к службам. Здесь, в храме Божием, будущий всероссийский пастырь стал чувствовать и понимать то, что впоследствии он назовет «душой» богослужения. Кроткий и богобоязненный, мальчик обычно был сдержан и молчалив (213, с.2). И только в храме, во время богослужения, оживлялось его детское личико, а глаза сияли глубоким осмысленным блеском. Наблюдая за отроком, когда тот, притаившись в темном уголке клироса, лепетал свои детские молитвы, можно было предсказать, что это не простой ребенок, а избранный сосуд Божий (213, с.2).

«О, храм святой, – скажет впоследствии отец Иоанн, – сколько благо, сладостно в тебе молиться! Ибо где пламенная молитва, как не в стенах твоих, пред престолом Божиим и пред лицом Сидящего на нем! Поистине душа тает от умиления молитвенного, слезы по ланитам струятся, как вода» (333, с.31–32).

Сколько любви и благоговения содержат в себе эти слова кронштадтского пастыря! Не мог святой праведник скрыть в себе эти благодатные чувства, ведь храм Божий стал для него первой школой, где он научился духовной азбуке спасения своей души.

Благочестивые родители внимательно следили за воспитанием ребенка и своим примером старались научить его любить добродетель. «Отец подстерегал каждое проявление детской религиозности и давал ему настоящее направление» (439, с.19). А мать подавала пример молитвы. «Болезненный Ваня часто мог видеть, особенно во время оспы, которая едва не свела его в могилу, ...как она молилась за него и научался сливаться с ней в глубокой проникновенной молитве» (171, с.10).

«О чем читали Ване? – О святом, божественном, о Христе, Его деле и жизни, о Богоматери, угодниках, о том, как жили святые в пустынях, как спасались, терпели голод, нужду, царей не боялись, Христа исповедали...» (439, с.19).

Эти светлые образы евангельской жизни пробудили в душе у Вани решимость и готовность к подвигам для угождения Богу. Ведь простое доброе детское сердце – это открытая дверь для благодати Божией, потому-то и сказал Господь о детях: «Таковых есть Царство Небесное» (Мф.19:14). Рано коснулась благодать Божия и невинного сердца благочестивого отрока. «Молитвенный он у нас был, – с гордостью вспоминал односельчанин. – Мальчонкой еще, бывало, как в школу идет, сапоги снимет, чтобы добытое отцовскими трудами не изнашивать, да так в руках после молитвы в школу идет (92, №4, с.63).

Бывали случаи, что отрока просили помолиться, если случалась какая-нибудь беда. «Пропала лошадь у мужика, он тужит, тужит, и начинает просить Иванушку:

– Помолись, милый, твоя молитва угодна Богу.

И ребенок молится о пропавшей лошади, лошадь находится...

– Иванушка, помолись, у меня старуха занемогла.

Снова Иванушка молится, и старуха выздоравливает» (213, с.3).

На закате своей жизни отец Иоанн смиренно скажет сарапульским пастырям, что первое чудо по его молитве совершилось, когда он уже был священником. Но если доверять свидетельству о чудодейственной силе молитвы отрока Иоанна, то этот срок нужно сдвинуть к более раннему времени и вместе с тем отметить, что детские духовные качества у всероссийского пастыря сохранились на всю жизнь.

Знаменателен еще один случай. В своем дневнике отец Иоанн запишет: «Молитва – золотая связь человека-христианина, странника и пришельца на земле, с миром духовным» (332, с.117). Нам кажется, что эти слова напоминают об одном случае из раннего детства батюшки.

«Однажды ночью, – рассказывает близкая духовная дочь отца Иоанна, игумения Таисия, – шестилетний Ваня увидел в комнате необычайный свет... Взглянув, он увидел среди света ангела в его небесной славе. Младенец Иоанн, конечно, смутился от такого видения. Ангел успокоил его, назвавшись его ангелом хранителем, всегда стоящим окрест его в соблюдение, охранение от всякой опасности» (171, с.10).

«Если бы ангелы хранители не охраняли нас от козней злых демонов, – говорил впоследствии отец Иоанн, – о, как часто бы тогда мы падали из греха в грех, как бы мучили нас тогда бесы, услаждающиеся мучением людей (332, с.255). «Кроме благодати Божией, нужно еще лицо, исполненное этой благодати, мудрое, крепкое по своей природе; а таковы ангелы» (333, с.305).

«Обильно открыл Ты мне, Господи, истину Твою и правду Твою. Чрез образование меня науками открыл Ты мне все богатство веры и природы и разума человеческого. Уведал я слово Твое – слово любви, «проходящее до разделения души же и духа нашего» (Евр.4:12); изучил законы ума человеческого и его любомудрие, строение и красоту речи; проник отчасти в тайны природы, в законы ее...» (332, с.1).

Когда Ване исполнилось шесть лет, его стали учить грамоте. Первым учителем стал родной отец, затем отрока определили в сельскую приходскую школу. «Отец купил для меня букварь, – вспоминал отец Иоанн, – но туго давалась мне грамота и много скорбел я по поводу своей неразвитости и непонятливости. Я не мог никак усвоить тождество между нашей речью и письмом или книгою, между звуком и буквою. Да это в то время и не преподавалось с такой ясностью, как теперь; нас всех учили: «Аз, Буки, Веди», как будто «А» само по себе, «Аз» само по себе, мудрости этой понять я долго не мог (171, с.11–12).

Это обстоятельство вновь заставляет вспомнить имя игумена Земли Русской – преподобного Сергия. Когда-то и он отставал в учении от своих братьев и далее терпел наказания учителя и укоры товарищей. И нельзя не согласиться с мнением жизнеописателя Радонежского чудотворца, что в этом проявлялся Промысл Божий. Это было нужно, «чтобы отрок, о котором были столь добрые предзнаменования, ранним опытом научился, что никакого успеха, никакого знания, никакой способности не должно приписывать себе, но единственно Богу...» (187, с.14–15).

Когда Ване исполнилось десять лет, благочестивые родители, собрав последние крохи, определили его в Архангельское приходское училище. Оставшись один в чужом городе, без близких, родных и друзей, погруженный в себя, в свои детские думы, отрок перенес нелегкое испытание. Жизнь была не сладкая, кормили скудно, не хватало книг, бумаги, и не было рядом ласковой матери, а учителя мало заботились о том, чтобы помочь воспитанникам (171, с.12–14). К тому же Ваню мучила мысль о родном доме, о бедности родителей, о том, что они отдают последние деньги за учение своего сына, а школьная мудрость оказалась для него еще труднее начальной учебы. Что оставалось делать? Где искать помощи? И вот благодатный отрок обратился к Богу с теплой молитвой.

«...Ночью я любил вставать на молитву, – вспоминал отец Иоанн. – Все спят тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал свет разума на утешение родителям. И вот, как сейчас помню, однажды был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала: я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего... У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Чуть засветлело, я вскочил с постели, схватил книги и – о счастье! – читаю гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все понял, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше, все понимал, все оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и похвалил меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию» (171, с.14).

Как видим, суровая школьная жизнь ничуть не ослабила у Вани религиозной настроенности. Напротив, нищета научила его любить бедных и с особой болью переживать чужое горе, а одиночество заставило вкусить сладость молитвы и усилило чувство любви к Богу. Не погасла в нем и любовь к природе. Она по-прежнему говорила с ним «как друг и как учитель о Боге, о вечности и правде» (171, с.16).

Так прошли четыре года, и теперь Иоанн Сергиев был переведен в Архангельскую семинарию.

О семинарских годах всероссийского пастыря почти не сохранилось свидетельств. В биографиях упоминается какой-то опасный момент, но и в этом духовном испытании он вышел победителем. Последние годы обучения юноша торопился запастись богословскими знаниями, еще не зная, где придется ему их применить. Чаще всего его мысль останавливалась на тайне искупления и домостроительстве нашего спасения, и не случайно, так как эта тема особенно близка боголюбивому сердцу. Много лет спустя святой праведник вспоминал, как любил он семинарский садик, где сидел и готовился к экзаменам, о том, что в самом конце глухого сада стоит высокое стройное дерево с разросшимися ветками – живой свидетель его богословских исканий...

Семинарию Сергиев окончил успешно, первым учеником, что позволяло продолжить духовное образование в Академии. Однако, незадолго до этого, скончался его отец, и юноша решил поступить на приход, хотя бы псаломщиком, лишь бы содержать овдовевшую мать с двумя дочерями. Но решительная мать воспротивилась этому и настояла, чтобы сын ехал в предназначенную ему Петербургскую Духовную Академию.

Знала ли тогда столица, какое сокровище она приобретает, когда приехал туда скромный, бедный студент Сергиев? Думал ли кто тогда, что «среди молодых академических побегов растет гигантский дуб церковный?» (35, с.51). А молодой студент по научным дарованиям совсем и не выделялся среди других; с внешней стороны он был как и прочие студенты, «но с внутренней – он был в очах Божиих избранником Божиим, человеком, которому суждено было идти особым путем» (439, с.39).

Как и в семинарии, юноша был довольно осторожен в отношениях с товарищами, «он был скорее одиночкой» (35, с.55), но это одиночество давало ему возможность накапливать духовные силы и поддерживать молитвенное настроение.

«Отец Иоанн был моим близким другом в течение всей академической жизни, – вспоминал протоиерей Н. Г. Георгиевский. – Мы с ним сидели рядом и в аудитории, и в занятной комнате. Отец Иоанн, будучи студентом, отличался необыкновенной тихостью и смиренным характером... редкой набожностью. После обычной вечерней молитвы все мы, студенты, ложились спать, а он еще долго, стоя на коленях, молился перед иконою у своей кровати. Будучи не привязаны к внешней жизни, мы с отцом Иоанном в течение всего академического курса ни одного раза не были ни на одной вечеринке, ни в одном театре, а все время проводили в чтении книг, нужных для сочинений» (439, с.38–39).

Эти воспоминания вновь свидетельствуют о любви святого пастыря к молитве. И его слова: «Молитва есть дыхание души, как воздух дыхание ...тела» (333, с.196), – видимо, глубоко были прочувствованы еще в юности. А каковы плоды молитвенного «плена»? Молитва воспитала у молодого студента чувство любви к Богу и сознание постоянной близости Его к человеку. Она научила избранника Божия кротости и смирению. Позже в своем дневнике отец Иоанн запишет: «Все приступающие работать Господу, в молитве научитесь быть подобно Ему кроткими, смиренными и истинными сердцем... Господь подобного Себе и сродного ищет в нас, к чему могла бы привиться благодать Его» (332, с.125–126). И, несомненно, эта божественная всеспасительная сила наполняла любвеобильное сердце молодого студента.

О чем же думал, чем жил в то время будущий столп Православной Церкви? – Он думал о жертвенной евангельской любви и смирении.

«На втором этаже, рядом с «паномаркой», возле церкви, – вспоминал другой товарищ отца Иоанна по Академии, протоиерей Л. Попов, – была занятная комната, где любил погреться около горящей печи Иоанн Ильич. К нему присаживался кто-либо из товарищей и начиналась беседа. Чаще всего Сергиев беседовал о смирении» (439, с.38–39).

В свободное от занятий время можно было видеть Иоанна Сергиева в академическом саду. Природа по-прежнему согревала в нем любовь к Богу. Сад напоминал о суровой красоте родного края, где он еще мальчиком слушал голос леса, беседовал с ласковой Пинегой, рассматривал каждую травку, и они шептали ему: «Тут Господь» (171, с.18).

Еще в семинарские годы мысль молодого студента обращалась к тайне искупления. А теперь он старался глубже проникнуть в эту тайну, которая, впрочем, до конца непостижима человеческим разумом. «От какой глубокой язвы, от какой смертельной раны, от какого убийственного дыхания греха пришел спасти нас Небесный Врач, Господь Иисус Христос! Кто постигнет это вполне? – Никто» (333, с.29), – говорит отец Иоанн. – И чудо! – «Не мы приблизились, а Царство Небесное приблизилось к нам. Сам Господь приблизился к нам, когда мы сами не хотели и не могли приблизиться к Нему по причине навыка ко греху» (399, с.55).

Тайна спасения человечества – это тайна воплощения и крестной смерти Единородного Сына Божия, тайна, которая скрывает в себе бездну Божественной любви. Вот о чем думал святой праведник. И не случайно для своей кандидатской работы он избрал крестную тему: «О Кресте Христовом, в обличение мнимых старообрядцев».

Далее в своей работе мы попытаемся раскрыть духовный образ отца Иоанна, как совершителя богослужения и, особенно, Литургии, здесь же отметим, что любовь к великому таинству Евхаристии, понимание его как «таинства любви Божией к роду человеческому, ...таинства единения людей с Богом посредством вкушения Плоти и Крови Его» (337, с.128–129), зародилась у всероссийского пастыря еще в учебные годы, а, может быть, и ранее, если учесть воспоминание одного из современников.

«В Кронштадте редкими ударами гудит большой колокол Андреевского собора, обозначая, которое из Евангелий прочитано на вечернем чтении Страстей Господних. Служит сам отец Иоанн. Когда он начинает читать главу Евангелия, он, видимо, далеко удаляется от всего окружающего. Он переживает всей душой Страсти Господни. Он вдруг начинает сам себя перегонять. Слова бегут неудержимым потоком. Затем он как будто бы снова замедляет темп, растягивая каждое слово. Отец Иоанн не смотрит на Священную Книгу; то, что там написано, он с детства, когда еще был мальчиком в глухом селе Суре, ...вытвердил наизусть. Сейчас же он не с нами. Он телом находится среди нас, но духом, мыслью он в далекой стране Иудейской, ...он подымается вместе со Христом на небольшой холм в окрестностях столичного города» (442, с.31–32).

Очевидец описал свои впечатления. Но вполне возможно, что отец Иоанн действительно уже в детстве знал святое Евангелие наизусть, по крайней мере, повествование о страданиях и смерти Богочеловека. Этот штрих в биографии всероссийского пастыря не отмечен у прочих биографов. Вспомним, однако, чудо в архангельском приходском училище, когда Господь исполнил молитву Своего избранника и «дал ему свет разума». По свидетельству отца Иоанна, в классе ему уже сиделось не так, как раньше: он все понимал, «все оставалось в памяти». И очень может быть, что очевидец прав. К тому же Евангелие было любимой книгой святого праведника.

«Знаешь ли, – сказал он однажды в беседе с игуменией Таисией, – что, прежде всего, положило начало моему обращению к Богу и еще в детстве согрело мое сердце любовью к Нему? – Это святое Евангелие. У родителя моего было Евангелие на славяно-русском языке; любил я читать эту чудную книгу, когда приезжал домой на вакационное время, и слог ее и простота речи были доступны моему детскому разумению; я читал и услаждался ею и находил в этом чтении высокое и незаменимое утешение. Это Евангелие было со мною и в Духовном училище. Могу сказать, что Евангелие было спутником моего детства, моим наставником, руководителем, утешителем, с которым я сроднился с ранних лет» (439, с.28).

А теперь вновь возвратимся в стены духовной Академии. «Вечерняя пора. Кто ушел в город, к знакомым; кто погрузился в мирских писателей; кое-где кучками студенты толкуют о важных, ценных, но все же земных вопросах. А в пустой аудитории над книгой бесед Иоанна Златоуста... сидит студент Иван Сергиев. Не может оторваться. Вдохновенные толкования... пленяют его. Живым восторгом переполнена грудь. В голове горят высокие, благодатные думы, и сердце трепещет и бьется сладко, счастливо. И вот в порыве восторга, в увлечении духовного счастья Сергиев вдруг громко рукоплещет страницам вселенского учителя...» (251, №4, с.51).

Книгу с толкованием святителя Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея студент Сергиев купил на первый заработок от переписки чьего-то профессорского сочинения и так полюбил эту книгу, что считал Златоуста своим учителем (439, с.40). Углубленному изучению златоустого витии удачно содействовала и внешняя обстановка. За красивый почерк, унаследованный от отца, Сергиеву была предложена работа в канцелярии Академии с маленьким жалованием в десять рублей в месяц. Заработанные деньги он полностью отсылал матери и сестрам. Но важно было то, что любомудрому студенту, после прекращения канцелярской работы, открывалась возможность заниматься в уединении, где уже никто, даже близкие товарищи, не могли мешать в чтении любимых книг.

Но близилось окончание академического курса, и сам собой вставал вопрос: «Куда идти и что делать далее?» Сердце молодого студента склонялось к монашеской жизни, но Господь указал Своему избраннику иной путь.

«Однажды отец Иоанн, после одной из своих прогулок по академическому саду, увидел себя во сне священником, служащим в каком-то неизвестном ему соборе, в Кронштадте» (439, с.44). Это видение святой праведник принял за откровение Божие. И действительно, вскоре ему было предложено место священника в Кронштадтском Андреевском соборе вместо протоиерея Константина Несвицкого. Под впечатлением вещего сна, Иоанн Сергиев, не колеблясь, дал согласие. И, обвенчавшись с дочерью отца Константина Елизаветой, 12 декабря 1855 года епископом Ревельским Христофором был рукоположен во священника.

Окончились учебные годы. Четыре учебных заведения прошел великий пастырь, а теперь перед ним открывалась иная школа – не школа книжных знаний и теорий, а школа жизни, школа собственного опыта. На «ниву Божию» вышел «делатель добрый», которого вскоре узнала не только Россия, но и весь мир.

«Я – священник, носитель Имени Христова и благодати Его. Я – храм Его, одушевленный, нерукотворенный и должен быть всегда одним духом с Ним, по слову апостола Павла: «Соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1Кор.6:17) (326, с.33).

С глубоким благоговением начал отец Иоанн свое пастырское служение. Его отношение к своим обязанностям было таким, что оставалось только изумляться, как глубоко, как тонко, с каким сердечным пониманием относился он к своему призванию. На пастырское служение он смотрел как на высочайшее служение на земле, служение, которому нет равных.

«Ты представитель веры и Церкви, о, иерей, ты представитель Самого Христа Господа, ты должен быть образцом кротости, чистоты, мужества, твердости, терпения, возвышенного духа» (333, с.14).

«Священник, как ангел Господа Вседержителя, должен быть выше всех страстей и возмущений духа, всех пристрастий мирских или суетных страхов, наводимых от бесов; он должен быть весь в Боге, Его одного любить и бояться» (333, с.175).

Эти и множество подобных мыслей оставил нам святой праведник в своем дневнике, но важно то, что такое настроение его духа ярко обнаружилось уже в первой речи, обращенной к кронштадтским прихожанам в первом священнодействии – Литургии.

«Сознаю высоту священнического сана и соединенных с ним обязанностей, – сказал тогда отец Иоанн. – Чувствую свою немощь и не достоинство к прохождению высочайшего на земле служения священнического, но уповаю на благодать и милость Божию, немощная врачующую и оскудевающая восполняющую. Знаю, что может сделать меня более или менее достойным этого сана и способным проходить это звание. Это любовь ко Христу и к вам, возлюбленные братья мои. Потому-то и Господь, восстановляя отрекшегося ученика в звании апостола, троекратно спросил его: «Любиши ли Мя?» И после каждого ответа его: «Люблю Тя», – повторял ему: «Паси овцы Моя, паси агнцы Моя». Любовь – великая сила, она и немощного делает сильным, и малого великим, и незначительного достопочтенным, и прежде незнакомого и чужого делает скоро близким, и знаемым, и любезным. Да даст и мне Любвеобильный ко всем Господь искру этой любви, да воспламенит ее во мне Духом Своим Святым» (439, с.51–53).

Эти проникновенные, трогательные строки свидетельствуют, что отец Иоанн подошел к престолу и вступил на проповеднический амвон готовым, духовно созревшим и способным в духе евангельской любви «пасти овец Христовых». Он понимал, насколько велико пастырское служение и какую ответственность он несет перед Богом не только за себя, но и за свою паству. А потому положил в основу своих трудов любовь евангельскую, то есть такую, которая приобретается не внешними качествами, а делами, по слову апостола Павла: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1Тим.4:12).

С первых дней своего священнослужения молодой пастырь обнаружил особенную любовь к церковной проповеди и богослужению.

Он проповедовал просто, его речь не блистала перлами ораторского искусства. Однако в каждом слове чувствовалась особая сила – отражение силы его духа. Отец Иоанн с охотой совершал церковные службы за других священников, без оговорок шел исполнять духовные требы кронштадтских бедняков, внося свет, радость и духовное утешение в их бедные жилища. Но чтобы понять духовный подвиг деятельной любви доброго пастыря, нужно вспомнить о нравственном состоянии вверенной ему паствы.

Во второй половине XIX века город Кронштадт был местом, куда высылали порочных, неправоспособных граждан, «преимущественно мещан и разный сброд» (439, с.54). Эти люди, именовавшиеся «посадскими», «ютились на окраинах города в землянках и лачугах, шатались по улицам, попрошайничали и пьянствовали» (441, с.25). Ночью нельзя было пройти по улицам города, не рискуя подвергнуться нападению и грабежу. Кроме посадских, жили в Кронштадте и чернорабочие, которые нагружали товаром морские суда. Но и их нравственность ничуть не отличалась от нравственности высыльных. «Мужья пьянствовали, жены с детьми жили в беспросветной нужде, в голоде и холоде» (441, с.25). А «матросы (по словам самого отца Иоанна) большую часть времени проводившие в море на своих судах, попав на берег, старались использовать свое свободное время во всю ширь, получить как можно больше удовольствий» (213, с.21).

И вот в этом «темном царстве» порочных людей блеснул вдруг луч Солнца Правды в лице истинного Христова служителя.

Молодой пастырь поспешил на помощь к этим духовно погибающим людям, протянул им руку помощи, открыл свое чуткое любвеобильное сердце.

Любовь! Что может быть выше этой добродетели? «Любя ближнего, – говорит отец Иоанн, – мы любим Бога; почитая всякого человека, мы почитаем образ Божий, Самого Бога и сами себя» (333, с.224).

«Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения. Грехи грехами, а основа-то в человеке одна – образ Божий» (332, с.141).

Испив до дна в детстве и юности горькую чашу бедности и горя, отец Иоанн принял близко к сердцу, понял нужду кронштадтских бедняков. Они-то и стали первыми очевидцами его евангельской деятельной любви. Эта любовь не знала предела. Он раздавал все, до последнего двугривенного, который нужен был для проезда из Ораниенбаума в Кронштадт, и даже до последних сапог. «Не раз во время отсутствия отца Иоанна к нему в дом приходили торговцы обувью и, передавая его жене пару сапог, говорили: «Возьми, матушка, твой-то беспременно опять без сапог придет» (213, с.9). И действительно, их предположения оправдывались.

А вот еще один из множества примеров, характеризующих личность отца Иоанна как пастыря.

«Приходит он в бедную семью, ...видит, что некому сходить даже за съестными припасами, потому что из одного угла доносятся болезненные стоны хворой матери семейства, из другого несмолкаемый плач полуголодных, иззябших больных ребятишек... Тогда отец Иоанн сам отправляется в лавочку, чтобы купить провизию, в аптеку за лекарством или приводит доктора, – словом, окружает несчастную семью чисто родственными попечениями, никогда, разумеется, не забывая и о материальной помощи, оставляя там последние свои копейки, которых слишком мало в то время имел еще и сам» (109, с.17).

Так старался молодой пастырь исполнить заповедь о любви к ближнему, подражая своему Пастыреначальнику, Спасителю мира. «Сладчайший мой Спасителю, – взывал отец Иоанн, – Ты, исшед на служение роду человеческому, не в храме только проповедовал слово небесной истины, но обтекал города и селения, никого не чуждался, ко всем ходил в дома, особенно к тем, которых теплое покаяние Ты предвидел Божественным взором Своим. ...Даруй и нам иметь это общение любви с людьми Твоими, да не заключаемся мы, пастыри, от овец Твоих в домах наших, как в замках или темницах, выходя только для службы в церкви или для треб в домах, по одной обязанности, одними заученными молитвами. Да раскрываются уста наши для свободной в духе веры и любви речи с нашими прихожанами. Да раскрывается и укрепляется христианская любовь наша к духовным чадам чрез живое, свободное, отеческое собеседование с ними» (333, с.146).

Очень кратко мы рассказали о благочестивой жизни отца Иоанна в первые годы пастырства среди своих прихожан, а теперь попытаемся раскрыть его внутреннюю духовную жизнь.

С первых же дней своего высокого служения, – записал отец Иоанн в своей автобиографии, – я поставил себе за правило: сколь возможно искренне относиться к своему делу, пастырству и священнослужению, строго следить за собой и за своей внутренней жизнью. С этой целью, прежде всего я принялся за чтение Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, извлекал из него все назидательное для себя, как для человека вообще и священника в особенности. Потом я стал вести дневник, в котором записывал свою борьбу с помыслами и страстями, свои покаянные чувства, свои тайные молитвы к Богу и свои благоговейные чувства за избавление от искушений, скорбей и напастей» (35, с.3).

Как видно, недостаточно оказалось для него академического и семинарского образования. Вступив на пастырский путь, он одновременно переступил порог еще одной школы, уже последней, – школы жизни, где тщательно изучал слово Божие, пастырское делание и науку из наук – познание самого себя. «Я все еще учусь» (171, с.36), – нередко повторял отец Иоанн в течение всего своего пастырского служения. И уроки этого учения сохранили страницы его дневников.

Познание своего внутреннего человека научило всероссийского пастыря, как бороться со страстями и невидимым врагом нашего спасения, дало возможность испытать силу молитвы и покаяния, а также вкусить сладость благодатного общения с Господом в таинстве святого Причащения. «Если я достойно причащаюсь, – говорил отец Иоанн, – я видимо обновляюсь, оживаю после смерти греховной: в моем уме – необыкновенный свет, в сердце – мир, радость о Духе Святе» (304, с.116). Вот почему с первых дней своего пастырского служения он положил себе за правило служить как можно чаще Божественную Литургию.

С таким духовным устроением появился в Кронштадте молодой пастырь. Жители вначале с удивлением и даже со смущением смотрели на отца Иоанна, когда он, «со скрещенными на груди руками, с устремленным вдаль, блестящим, вдохновенным, но далеким от мира, взглядом» (171, с.38), проходил по улицам города. «Некоторые даже считали его за человека ненормального, называли юродивым» (171, с.38) и смеялись над ним.

Неприязненно относился к отцу Иоанну и настоятель Андреевского собора. Ему не нравилось, что отец Иоанн стремился служить Литургию ежедневно, а потому нередко уносил святой Антиминс к себе на квартиру. «Отцу Иоанну не один раз приходилось бывать под разными следствиями». То его обвиняли в неблагочинном поведении при богослужении... то ...в самовольных отлучках» (439, с.122). Несколько раз митрополит Петербургский Исидор допрашивал его и заставлял служить при себе, доискиваясь, «что есть в нем особенного, даже сектантского, как уверяли и доносили ближайшие священнослужители» (439, с.123).

Но не смущался святой праведник этими невзгодами и неприятностями, а продолжал жить своей внутренней жизнью, погруженной вглубь духа, ищущего богопознания. Единственным оружием против искушений служила ему по-прежнему молитва. Быть может, именно в это время святой пастырь написал в своем дневнике: «Ближнего надо еще больше любить тогда, когда он согрешает против Бога или против нас, ибо он тогда болен, тогда он в беде душевной, в опасности, тогда-то и надо помилосердствовать и помолиться о нем и приложить к его сердцу целительный пластырь – слово ласки, вразумления, обличения, утешения, прощения, любви» (332, с.314–315).

Не без ропота было и дома. Забота о бедных и нуждающихся очень часто ставили молодую чету в затруднительное положение. Отдавая все, до последней обуви, отец Иоанн обрекал на крайнюю нужду себя и жену, но оставался неизменен. «Я – священник, – повторял он, – чего же тут? Значит, и говорить нечего: не себе, а другим принадлежу» (439, с.54).

А вот еще один факт, свидетельствующий о чистой, целомудренной, боголюбивой душе и твердой воле молодого пастыря.

В своем дневнике он оставил такую запись: «Кроме Господа Иисуса Христа со Отцом Его и Святым Духом, нет для меня блага на земле. Он – единственное мое блаженство... После Бога нет для меня на земле ничего дороже (как и должно быть)... души человеческой» (332, с.237). Именно желание всецело отдать себя на служение Богу и людям заставило отца Иоанна сохранить девство в браке. Всякий понимает, какую трудную задачу брал на себя молодой пастырь. Но он поднял ее с дерзновением.

Не так легко восприняла безбрачие в браке молодая жена. Предание свидетельствует, что она даже подавала жалобу на мужа епархиальному архиерею. Но молодой священник убедил добровольно согласиться с ним: «Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно. А мы с тобой посвятим себя на служение Богу» (35, с.22). И так они, как брат и сестра, прожили вместе пятьдесят три года.

Здесь уместно привести мысли отца Иоанна о том, как он относился к искушениям. «Слава Тебе, Господи, Отче наш, Премудрый Испытателю любви моей к Тебе и к ближнему моему. Не оставляй меня без искушений, если премудрости и правде Твоей угодно и благопотребно будет, ни единого дня живота моего; да насадится, да утвердится, да очистится и возвысится любовь моя к Тебе и к ближнему моему, и да не явлюсь на Суде Твоем тощ пред лицом Твоим» (332, с.273).

Так зрела пастырская душа, которой суждено было вместить в себя всю Россию. Кронштадтские бедняки и страдальцы, получая от него материальную и духовную помощь, помогли ему выбраться из тьмы осуждения и клеветы недоброжелателей и взойти на высоту заслуженной славы. Ответная любовь паствы стала наградой отцу Иоанну.

В первые годы священнического служения отец Иоанн был назначен преподавателем Закона Божия в духовной гимназии. Воспитывать души для Царства Небесного – такую задачу поставил перед собой новый законоучитель. Он считал, что недостаточно сделать из учеников ученых и полезных обществу членов, необходимо воспитать из них добрых богобоязненных христиан. И любвеобильный пастырь, обладая редким даром преподавания, с успехом выполнял свою задачу. Заслуги батюшки по достоинству оценили родители его воспитанников. «Множество детей прошло чрез твою святую школу, – сказали они отцу Иоанну в двадцатипятилетний юбилей его законоучительной деятельности. ...Ты сам, не замечая того, своей пламенной любовью к Богу и бесконечным милосердием к своим братьям-людям, зажигал своим живым словом в... учениках светоч истинного богопознания; а своим святым примером и милосердием наполнял их юные сердца страхом Божиим, верой, упованием на Бога и любовью к Нему и своим братьям» (439, с.98).

А каким трогательным было прощание отца Иоанна с учителями и учениками духовной гимназии! Расставаясь с любимым пастырем, директор сказал: «Дорогой отец Иоанн, сердечно любимый наш наставник в Законе Божием и духовный отец наш! Позвольте мне от себя, от имени моих сослуживцев и питомцев сказать Вам краткое слово. Всех нас печалит мысль о том, что Вы оставляете нашу гимназию, расстаетесь с нами. Вам известно, с какой упорной настойчивостью в последние годы я удерживал Вас.... но, в конце концов, должен был подчиниться Вашей воле, уступить Вашему желанию оставить гимназию, – которое вызывалось исключительными Вашими обстоятельствами» (439, с.99). А обстоятельство было одно: со всех уголков России стали стекаться в Кронштадт страждущие души, жаждущие духовного утешения у всероссийского пастыря.

«Люблю я молиться в храме Божием, особенно в святом алтаре, у престола или у жертвенника Божия, ибо чудно изменяюсь я в храме благодатию Божиею; в молитве покаяния и умиления спадают с души моей терния, узы страстей, и мне становится так легко; ...я как бы умираю для мира и мир для меня со всеми своими благами; я оживаю в Боге и для Бога, весь Им проникаюсь и бываю един дух с Ним» (333, с.17).

Русский народ вскоре разглядел, где находилось бесценное богатство, источник духовной радости, из которого можно было почерпнуть чашу «воды живой». Скромный священник, посещающий лачуги кронштадтских бедняков, вдруг оказался в самом центре народной жизни. К нему шли отовсюду. Его искали люди всякого звания и всех возрастов: профессора и студенты, взрослые и дети, господа и прислуги, скромные труженики и больные, испорченные, преступные люди. Они несли ему свою боль и страдания. Шли в надежде получить духовную помощь, исцеление, совет или даже благословение.

Вот трогательная встреча. В Кронштадт пришел пятнадцатилетний мальчик.

– Я к тебе... четыре недели шел пешком, чтобы тебя повидать и попросить твоего благословения, – сказал он отцу Иоанну.

– И для чего было приходить, да еще четыре недели пешком по морозу? Совсем не надо было, у тебя на родине есть священник, ты бы его просил тебя благословить, – возразил ему кронштадтский пастырь.

– Я твоего благословения пришел просить, ты меня благослови.

– Не надо было приходить издалека, – вновь повторил отец Иоанн.

– А ты меня благослови, – все твердил юный паломник.

Любвеобильный пастырь положил на его голову свою руку, мальчик просиял от радости. «Да благословит тебя Господь, а вот тебе на дорогу»,– и отец Иоанн положил ему на руку пять рублей.... Мальчик сконфузился. «А когда дают тебе деньги, то бери», сказал ему батюшка. «А ты за меня помолишься?» – промолвил мальчик. «Помолюсь», – ответил добрый пастырь (78, №10, с.156).

Такова была любовь и вера русского народа в благодатную помощь всероссийского пастыря.

В чем же причина такого необычайного влияния отца Иоанна на народ? Почему к нему, как железо к магниту, тянулась всякая русская душа? Мы не будем повторяться: о евангельской любви святого праведника к ближним было рассказано в предыдущей главе. Но самая высокая добродетель – это не просто любовь к людям; неизмеримо выше ее добродетель иная – любовь к Богу и искренняя вера в Него. Именно этими христианскими добродетелями и был исполнен святой пастырь.

Вера Христова была родной стихией его духа, ею он жил во всякое мгновение своей жизни. Из этого бесконечно глубокого кладезя черпал святой праведник и небесный дар молитвы, и силу для несения своих пастырских трудов, и безграничную любовь к людям, и дар врачевания душевных и телесных недугов человеческих. Каждое свое желание, каждую мысль, каждое сердечное движение отец Иоанн старался направить к Богу. Он «как бы потерял свое личное бытие, свою душу, как бы перестал жить отдельной личной жизнью, его душа вся погрузилась в дух Христов, его жизнь, по собственным словам, сделалась жизнью во Христе. В жизни пастыря не оказывалось минуты, когда можно было служить кому-либо или чему-либо, кроме Христа и братии во Христе» (262, с.141).

«О, вера святая! – взывал отец Иоанн. – Какими словами, какими песнями я прославлю тебя за бесчисленные блага для души и тела моего, дарованные мне тобою, за все силы, которые ты во мне совершила и совершаешь» (333, с.69). «Сколько исправила кривых стремлений сердца! Сколько раз грехи очищены и душа спасена была от духовной смерти! И как близок Господь к верующему» (333, с.26).

Эта близость у святого праведника была очевидной. «Троица – моя жизнь, – говорил он, – мой свет, мир, избавление, спасение мое, лепота моя, мое здравие, мое довольство... Она все для меня» (320, с.153).

Жизнь всероссийского пастыря была загадкой для многих современников. Действительно, как не удивляться, когда он, оставаясь в положении простого приходского священника в многоштатном соборном клире, взошел на такую высоту святости. Ведь подвижники, для удобного прохождения духовного подвига, удалялись от мира. А отец Иоанн среди мирской обстановки, столь опасной и полной преткновений, достиг таких совершенств. «Хотелось мне узнать, – вспоминал один из русских архиереев, – в чем тайна его духовной силы? Если это происходит от духовных качеств, то от каких именно? Происходит ли это у него от пламенной любви к людям? Или от великой силы ума и слова? Или от покоряющей его силы воли? Или от привлекательности в его личности? Или от прекраснейших порядков в церкви? Где корень и основа его силы?»

Мы позволим себе привести эти воспоминания без сокращения. Во-первых, для того, чтобы не разрывать рассказ очевидца; во-вторых, чтобы показать ту обстановку, тот быт, в котором жил святой пастырь.

«Шел июль месяц. Погода хорошая. На пароходе я приехал по морскому заливу из Петрограда в Кронштадт. Был четверг, четвертый час пополудни. С парохода прошел я прямо к собору. Храм величественный, окружен чистеньким садиком с цветами. Над входом в садик надпись: «Проход чернорабочим и нижним чинам воспрещается». Скажу откровенно: мне это не понравилось, при храме всероссийского пастыря этого не должно быть. Вхожу в храм, справляюсь о времени служб и об отце Иоанне. Батюшки, говорят, нет, прибудет ночью. Отца Иоанна все в Кронштадте не называли по имени, а говорили просто – батюшка. Идет в соборе будничная вечерня. Ничего особенного ни в чтении, ни в пении. Все в храме и самая служба идет, как в простой деревне... Вышел из храма, и меня окружили содержательницы ночлежек. Каждая назойливо приглашала к себе, ссылаясь на благословение батюшки. Нахальство их прямо было неприятно. Иду в Дом Трудолюбия имени отца Иоанна. Там чисто, но свободных комнат не оказалось. Поневоле иду в одну из ночлежек. Тут оказалось грязновато, народ попроще. Идут рассказы про чудеса батюшки... Ожидают люди батюшку целый месяц. Он был в поездке на родину, в Архангельский край, и только теперь возвратился. «Коли ты поп, – говорят мне, – почитай нам правило ко Святому Причащению». – «Добре», – отвечаю. Читаю правило для них и для себя. Молилось десятка два людей.

В пять часов утра спешу в собор. Полно народа. Есть всякого чина высшие люди, есть простые. Шумно. Берут свечи и ставят у святых икон. Вхожу в алтарь. Там оказалось с десяток приезжих священников, как и я, и светские люди. Слышу внушительный голос старосты: «Как вы смели войти на солею и в алтарь при запертой на замок решетке? Я позову полицию... Я скажу батюшке...». «Ухожу, ухожу!» – отвечает провинившийся. Думаю себе: «Удивительно, странно, что здесь, в алтаре, доходит дело до полиции». Ищу глазами отца Иоанна – не видно. Наконец из бокового алтаря показывается сам батюшка. Нервной походкой подошел и земно поклонился святому престолу. Затем подходит он ко всем присутствующим по очереди, расспрашивает – откуда – и дает каждому братское целование. Потом подошел к жертвеннику и стал читать телеграммы и письма, видимо, с просьбою молитв. От жертвенника опять подошел к святому престолу, положил на него телеграммы и письма, нажал их рукой, а сам молитвенно опустился на колени. Помолившись, отец Иоанн вышел из алтаря. К этому времени по ходу богослужения уже начали канон утрени. Поют ирмосы левоклиросные любители. Раздалось чтение канона: слышно было голос резкий, произношение необычное и даже странное. Думаю: «Необразцовые здесь чтецы». Заинтересовался я и выглянул из алтаря. И что же? Каково было мое удивление, когда я собственными глазами увидел, что это читает и поет сам отец Иоанн. Кончается утреня и отец Иоанн, проходя мимо меня, пригласил служить с ним Божественную Литургию. Вижу, что, кстати, оказалась моя вчерашняя подготовка. Быстро прочитаны были входные молитвы и совершена проскомидия. Вот мы стали у святого престола и началась Литургия. Я следил за каждым движением отца Иоанна. Батюшка произнес: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святаго Духа», – и лицо его изменилось. Глаза его вошли сначала как-то вглубь, потом в глазах и во всем облике показалась какая-то лучистость. Сказал он возглас с особенным нажимом голоса и прямо из глубины души. Потом у него оказался прежний обыкновенный вид. Стал он читать молитвы – и опять лучистость. Перестал читать – и опять обыкновенный вид. Длинную молитву во время Херувимской песни прочитал он молниеносно: глянул в книгу и кончил. Видимо, он не читал, но всем своим существом переживал то, о чем говорится в молитвах. В лице был блеск. Особенное вдохновение появилось в лице отца Иоанна, когда он говорил возглас: «Приимите, ядите, Сие есть Тело Мое...». Тут ясно было, что для него здесь не Кронштадтский храм, а самый Иерусалим, самая Голгофа. Говорил он с полнотой чрезвычайной силы, лицо блистало лучами вдохновения. Глаза у него оросились. Своим настроением отец Иоанн объединил всех окружающих святой престол, и щеки у нас также весьма увлажнились. Тут я понял, где существо, где самая суть духовной силы отца Иоанна: ОН ЧЕРПАЛ СВОЮ СИЛУ НЕПОСРЕДСТВЕННО ИЗ ПЕРВОИСТОЧНИКА, то есть, черпал свою силу посредством молитвы у Господа Бога. Очевидно, у него была та именно вера, о которой Спаситель сказал, что она способна передвигать горы» (429, с.4–6).

То, как отец Иоанн служил Литургию, поражало всех присутствующих, и многие очевидцы с чувством глубокого умиления описали это «неземное служение». В отдельной главе мы расскажем об этом более подробно, а здесь приведем еще некоторые воспоминания, чтобы яснее показать духовный облик святого пастыря.

«Произнесен первый возглас, – рассказывает один из очевидцев. – Первая часть Литургии у отца Иоанна преимущественно... молебная. Он в это время сознает себя как молитвенник за людей и постоянно помнит, что все эти люди, ...плененные во власть греха и суеты, больные и телесно и духовно, ждут его предстательства... Отец Иоанн охвачен сознанием огромной ответственности пред этими немощными, ...и точно спешит молиться за них; молится порывисто, настойчиво, не просит, а требует от Бога исполнения треб этих несчастных; с властностью священника, поставленного Христом, он хватается за край ризы Господней, требуя милости. Молитва необычная, непобедимая, захватывающая...

С великого входа начинается второй момент Литургии. Всю вторую половину Литургии до пресуществления Святых Даров он отдается переживанию святых картин евангельского прошлого. С этого времени, особенно после «Верую...», он там, в Гефсимании, в Сионской горнице, около Голгофы. Он видит Господа. Иоанн на персях Его. И вот Он, Господь, поднимает чашу. Отец Иоанн слышит сердцем Его голос: «Приимите, ядите...».

Вот он держит в руках святой дискос и, касаясь губами его края, молится. Ощущается веяние Духа, чувствуется, что отец Иоанн «слышит» приближение благодати и ждет ее и зовет.

Момент пресуществления – самый великий момент в Литургии отца Иоанна. Здесь торжество и победа. Отец Иоанн мысленно видит Господа на Голгофе, но в славе воскресшего Победителя. Он умирает за нас в наше воскресенье. И оружие проходит душу: скорбь за грехи человечества, которые возвели на Крест Господа, и радость о жертве Его. Пастырь в эти минуты сам восходит на Голгофу за Господом, и скорбь переходит в радость воскресения. Борьба слез и радостного восторга, постепенная победа торжественной радости над покаянной скорбью – это и есть самое великое и страшное, что делает службу отца Иоанна необычной.

Отец Иоанн начинает молитву пресуществления. «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа...». В первый раз произносит эти слова торжественно и победно, но более или менее спокойно. Это еще только глубоко верующий священник. Второй раз голос приподнимается, дрожит. В нем усиливается оттенок властности и радости. Мы слышим, что он уже знает все, уверен в том, что сейчас совершится великое чудо, слышит приближающийся Свет Невечерний и с радостью всматривается вперед, готовый сказать: «Осанна, грядет, встречайте!» Третий раз читает отец Иоанн: «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа...». Его широко открытые глаза видят, кажется мне, Самого Господа, идущего заклатися и датися в снедь верным. Он не видит Христа и ангелов в зрительных образах (по крайней мере, мы не знаем об этом), но он чувствует присутствие Христа всем существом – осязательнее, яснее, чем можно видеть глазами. «Здесь Он, здесь», – кажется, шепчут его губы, и это «здесь» ясно читается в его глазах (170, №42, с.707).

Но вот совершилась великая Тайна. Отец Иоанн «падает в слезах на колени, встает, придерживая руками сердце, готовое вырваться из груди, чтобы биться и трепетать тут, на престоле, ближе к заключившейся Тайне Христа, смотрит, любуется сквозь слезы на Чашу... и душа льнет к Божеству... В чудном уединении с Ним он забыл весь мир пред этой новой ежедневной Голгофой, на этом пиру Тайной вечери» (254, №50, с.808).

Эти яркие, выразительные свидетельства очевидцев о внутренних переживаниях отца Иоанна при совершении Литургии нельзя считать недостоверными, так как они подтверждаются словами самого святого пастыря. Радость искупления, чувство сыновней любви к Богу – вот те главные моменты христианства, которые глубоко вошли в его душу. «О, Литургия святая, Божественная, премудрая, всесовершенная, всеочистительная, всеспасительная, всеосвятительная! – взывал отец Иоанн. – ...Чудна твоя сила, твое величие, твоя всеобъемлемость! Ты – хвала и слава Троице Всеблагой, Всесвятой, Единосущной и Нераздельной! Ты совокупление Неба и земли – ангелов и человеков! Ты низводишь на землю непрестанно Бога воплотившегося и Духа Святого купно со Отцем Соприсносущным! Ты землю обращаешь в Небо! Ты земных человеков делаешь небесными и сколько их соделала такими – нет числа – во все прошедшие века и в текущие, и соделаешь во грядущие» (337, с.161–162).

После причащения Святых Тела и Крови Христовых изменялось лицо святого пастыря. Уже не видно той усталости, которая была заметна перед Литургией. Он вновь готов был трудиться до поздней ночи. «После причащения, – свидетельствует о себе отец Иоанн, – изменяюсь я чудным изменением. До причащения я иногда страшусь себя, как чудовища, потому что вижу внутри себя бездну всякого зла, сдерживаемого и подавляемого напряжением к противоположным ему добродетелям, а после причастия я становлюсь чистым, кротким, что само по себе для меня невозможно. Во мне затихает, замирает стоглавое чудовище греха, я уже не страшен себе, а совершенно доволен собою: такой во мне мир, такое чудное спокойствие! Слава, слава, слава Божественным Тайнам» (304, с.128).

Не менее поразительным было совершение всероссийским пастырем таинства Покаяния.

В первые годы пастырства, когда приезжих было сравнительно немного, отец Иоанн исповедовал каждого индивидуально после Литургии. Кронштадт особенно переполнялся в дни Великого поста. В это время, по свидетельству жизнеописателя, святому пастырю приходилось совершать таинство Покаяния с двух часов дня до двух часов ночи, а иногда сразу же после исповеди начинать служение утрени (109, с.65). Можно себе представить, сколько требовалось терпения и сил для исповедования такой массы народа! Но пастырь-труженик никогда не садился. «Все время стоя, облокотившись на аналой, он, со свойственной ему терпеливостью, выслушивал каждого, побуждая заглянуть в самые отдаленные тайники сердца, и часто проливал слезы вместе с кающимся» (109, с.66).

Но росла слава о святой жизни отца Иоанна, и это паломничество в Кронштадт к святому пастырю происходило уже не только Великим постом, но почти ежедневно. Естественно, не мог он исповедовать каждого паломника отдельно. А если учесть еще и то, что он каждый день получал множество писем и записок с просьбами посетить больных в столице? Поэтому отец Иоанн с разрешения духовного начальства ввел в своей пастырской практике общую исповедь, исключив частную. Но отметим, что это он сделал по необходимости, как обладающий богатейшим опытом духовной жизни и имеющий на то особое Божие благословение. «Замечательно видение одного мирянина в храме во имя святого апостола Андрея Первозванного, – записал он в своем дневнике, – именно видение Спасителя, простирающего на всех предстоящих во время общей исповеди и разрешения грехов мною Божественные руки Свои и объемлющего всех. Благодарю Господа за это видение, за эту милость, извествующую, что дело общей исповеди Ему приятно, и делается согласно с Его Божественной волей» (337, с.346–347).

После всеобщего народного покаяния обычно более двух часов продолжалось причащение Святых Христовых Тайн. И сколько благоговения, восторга, тихой радости можно было видеть на лицах людей!

Но вот закончилось в церкви богослужение. Окруженный толпой народа, выходил отец Иоанн на улицу, садился в приготовленный экипаж и снова спешил на службу, но уже другую – на службу ближнему.

«Сколько раз я ни молился с верою, Бог всегда слушал меня и исполнял молитвы мои» (333, с.321).

В городе Кронштадте, кроме Дома Трудолюбия и нескольких гостиниц, находилось еще до двадцати квартир, где останавливались паломники. Больные, подавленные горем, обреченные на страдания и нищету, они желали видеть и получить совет или помощь отца Иоанна. Оставаться на несколько дней не всем позволяло время, а иногда не доставало средств, поэтому святой пастырь старался ежедневно удовлетворять их просьбы. Он первый протягивал руку помощи, склонялся к народным страданиям, жалел порочного и прощал кающегося преступника.

После Божественной Литургии, по причине множества посетителей, он едва ли мог выбрать время, чтобы заехать домой пообедать или отдохнуть. А если иногда и удавалось это сделать, то здесь уже ждали его люди, а на рабочем столе лежала масса писем и телеграмм с просьбой о молитвенной помощи.

«Два года болен горлом, пища не проходит, питаюсь молоком и водой, доктора отказались пользовать, советуют операцию. Благословите, прошу отслужить молебен, ибо имею семь человек детей» – говорилось в одном письме.

«Помолитесь, больна, имела одного сына, вся надежда была на него, кормилец теперь мой утонул. Страдаю, бедность, помогите» – говорилось в другом.

А вот телеграмма, едва ли не самая любопытная: «Помолитесь за здоровье мусульманина» (171, с.119–120).

Ознакомившись с корреспонденцией и отпустив народ, отец Иоанн после малого отдыха начинал объезжать квартиры с приезжими. Здесь он или служил водосвятный молебен для больных, или своей теплой беседой утешал скорбящих, или оказывал денежную помощь нуждающимся.

Объезды в Кронштадте закончены. Пора бы пастырю подумать об отдыхе. Но нет, вновь отец Иоанн заезжает домой, чтобы переменить рясу, и теперь уже торопится к больным в столицу. Имея с собой епитрахиль, святое Евангелие, Крест и запасные Святые Дары, он по заранее намеченным адресам начинал посещения. При входе в квартиру святой пастырь обычно говорил: «Мир дому сему. Где больной? Проведите меня к нему».

Отдохнув немного и расспросив домашних об их семейном положении, он немедленно проходил в комнату, приготовленную для молитвы. Коленопреклоненно тайно помолясь, он приглашал помолиться и присутствующих. «Помолимся, – говорил святой пастырь, – Господь сказал Своим ученикам: «Где два или три собраны во имя Мое, там и Я посреди их» (Мф.18:20), а нас здесь собралось много, и если мы собрались с верой и любовью, то Он несомненно присутствует среди нас. Итак, друзья, по вере вашей да будет вам». И, подавая пример прочим, он начинал горячо молиться со слезами: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш, – слышались среди немой тишины слова молитвы, – Иже нашего ради спасения изволивый плоть носити, да прославиши чудно словесное естество неизреченным Твоим благоутробием и благостию, и Иже во истинном покаянии обращающаяся из глубины греховныя простити обещаяй... Благий Человеколюбче, Иже тварь единым словом соделавый и из нея человека создавый, последи же сего неизреченным Твоим человеколюбием падшаго сего и раба греху бывша восприемый и освятивый, яко да не погибнет до конца дело руку Твоею, давый же сему и Своя спасительныя заповеди в память Твоего пришествия и Твоих повелений, и Божественного вочеловечения...» (439, с.231–232).

Затем, прочитав святое Евангелие и совершив водоосвящение, он кропил больного святой водой; если это было необходимо, то причащал Святых Христовых Тайн, а потом, после краткой ласковой беседы, спешил в другое место.

Мы не будем подробно рассказывать о том, как отец Иоанн возвращался в Кронштадт, как опять, теснимый народом, получал он массу писем и раздавал деньги нуждающимся, как посещал в позднее время тяжелобольных, если нужна была неотложная помощь, но отметим, что трудовой день у святого пастыря заканчивался уже за полночь.

Особенностью пастырского служения отца Иоанна было то, что над больными он почти никогда не совершал таинства Елеосвящения (по крайней мере, об этом не говорят биографы), а служил водосвятный молебен. Видимо, здесь уместны слова апостола Павла, что «закон положен не для праведника» (1Тим.1:9). Крепкая вера в благодатную Божию помощь творила чудеса. «Верил он, что Бог благ, – а потому неужели не исполнит молитвы... И отец Иоанн шел к Богу прямо и смело, как бы настойчиво требуя, не отходя от Него, пока не получит просимого. В его молитве чувствовалась мысль: «Ты создал все, от последней былинки до меня. Все в Твоей власти. Как же Ты не услышишь, не поможешь во всем, о чем я тебя прошу? Так дай, так исполни! Не отойду, пока не получу. Не перестану громко вопиять пред Тобой, как жена хананейская. Не выпущу из рук моих ризы Твоей, пока просимого не получу. Откажешь – не отойду. Оттолкнешь – подойду опять. Не устану вопить. Исполни, потому что мой молитвенный стук к Тебе не умолкнет» (251, №4, с.52).

И Господь исполнял молитву Своего избранника.

«Младенцы Павел и Ольга, – говорит отец Иоанн, – по беспредельному милосердию Владыки и по молитве моего непотребства исцелились от одержавшего их духа немощи... У Павла – малютки немощь разрешилась сном, малютка Ольга получила спокойствие духа, и личико из темного сделалось ясным. Девять раз ходил я молиться с дерзновенным упованием, надеясь, что упование не посрамит, что толкущему отверзется, что хоть за неотступность даст мне Владыка просимое; что если неправедный судья удовлетворил, наконец, утруждавшую его женщину, то тем более Судья всех, Праведнейший, удовлетворит мою грешную молитву о невинных детях, что Он призрит на труд мой, на ходьбу мою, на молитвенные слова и коленопреклонения мои, на дерзновение мое, на упование мое. Так и сделал Владыка: не посрамил меня, грешника. Прихожу в десятый раз – младенцы здоровы» (332, с.302).

«Вера, – говорит отец Иоанн, – величайшее благо в земной жизни. Она соединяет человека с Богом и в Нем делает его сильным и победоносным» (332, с.66). Она и самого отца Иоанна сделала великим светильником Православия. Кронштадтский пастырь воскресил для современников чудеса и подвиги святых, о которых они привыкли лишь читать в агиографической литературе. Он засвидетельствовал об истине этих житийных повествований и личным примером подтвердил слова Христа Спасителя: «Истинно, истинно говорю вам, верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин.14:12). Господь воскрешал мертвецов, изгонял бесов, исцелял болезни, возвращал зрение слепым, покорял стихии природы. А святой праведный Иоанн Кронштадтский? – Биограф И. К. Сурский засвидетельствовал, что своей молитвой отец Иоанн воскресил мертвый плод в утробе матери (442, с.244). Пастырь имел власть и над нечистыми духами, а случаи исцеления телесных болезней невозможно перечислить. Причем, сила молитвы была настолько велика, что исчезали границы пространства и больные исцелялись заочно, далеко за пределами Кронштадта.

А вот рассказ о чудесном исцелении слепого юноши.

«Это было в последние годы жизни отца Иоанна. Приехав в Кронштадт, – рассказывает один благочестивый помещик, – чтобы повидать отца Иоанна, я случайно встретил на улице своего друга Дмитрия Александровича Славянского, начальника знаменитого великорусского хора. От Дмитрия Александровича я узнал, что его хор поет в этот день обедню в Андреевском соборе. Разумеется, я присутствовал на этой обедне, которую совершал сам отец Иоанн... В конце обедни Д. А. Славянский шепнул мне, что пригласил отца Иоанна прямо из собора приехать в гостиницу, где он остановился со своим хором, чтобы отслужить молебен... Я тотчас же отправился в указанную гостиницу. Вскоре туда приехал и Дмитрий Александрович со своими певцами, кое-кто из приглашенных и, наконец, отец Иоанн.

Когда по окончании молебствия с водоосвящением все присутствующие потянулись прикладываться ко Кресту, я заметил, что Дмитрий Александрович, в числе прочих, вел перед собой какого-то дюжего молодого парня, выражение лица которого и неуверенные манеры ясно показывали, что он слепой. Очутившись перед батюшкой, Дмитрий Александрович поставил слепого парня впереди себя и стал просить отца Иоанна благословить его. Батюшка спросил, кто он и давно ли ослеп? Тогда Дмитрий Александрович стал объяснять, что, будучи однажды в Киеве, у входа в пещеры, он обратил внимание на группу слепых, ...которые тянули свою жалостную песню. Из общего хора резко выделялся один голос, детский, чистый. Он принадлежал одиннадцатилетнему слепому мальчику. Дмитрий Александрович, пораженный слухом и голосом мальчика, взял его в свой хор. «С тех пор он у меня находится, – прибавил он, – голос прекрасный, и сам-то он парень хороший, хотя немного простоватый и малоспособный...».

Слепец, услышав эти слова, поднял голову и произнес: «Хорошо вам так говорить, а каково мне живется! Видеть-то хочется...».

Отец Иоанн пристально поглядел на него и спросил: «Хочешь видеть?» – «Да», – был ответ.

Тогда батюшка левой рукой протянул к его губам Крест, а правой зачерпнул немного святой воды из чаши, которую держал возле него дьячок, и провел мокрыми пальцами по незрячим глазам парня, сказав: «Молись, Бог исцеляет всякий недуг по молитве».

Тот от неожиданного прикосновения холодной воды вздрогнул и отшатнулся. Отец Иоанн второй и третий раз зачерпнул воды из чаши и с теми же словами помочил глаза больного. После этого Дмитрий Александрович отошел с ним в сторону, давая место другим.

Вечером, оставшись посидеть у приятеля, я узнал от него подробности, касающиеся слепого парня, которого звали, если память не изменяет мне, Митей.

На другой день я был спешно вызван Дмитрием Александровичем в гостиницу. Приехав туда, я узнал вещь, которой, если бы не свидетельство своих собственных глаз, не поверил бы ни за что...

Глубокой ночью Дмитрий Александрович почувствовал, что его кто-то сильно трясет за плечо и кричит диким голосом: «Вставайте, Дмитрий Александрович, вставайте!» Думая, что случилось что-нибудь ужасное, он вскочил с постели. Перед ним стоял слепец – Митя со свечкой в руках, и весь трясся от волнения.

Дмитрий Александрович! – не говорил он, а кричал каким-то не своим голосом, в котором слышался ужас и восторг, – а ведь я вижу! Ей-Богу, вижу! Свечку, вот вижу... и вас!...» (213, с.43–46).

Чудо исцеления слепого юноши очень напоминает исцеление евангельского слепорожденного. Евангелист повествует, что люди долго не могли поверить чуду. «Как открылись у тебя глаза?» (Ин.9:10) – спрашивали они слепца. Исцеленный отвечал: «Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал: «Пойди на купальню Силоам и умойся». Я пошел, умылся и прозрел» (Ин.9:11). Если бы спросили слепого юношу, как прозрел он, то он должен был бы сказать: «Отец Иоанн Кронштадтский трижды омыл мои глаза святой водой, и я стал видеть». Но святой пастырь, избегая славы людской, совершенные им чудеса приписывал только Богу и объяснял их так: «Те, которые прикасались к одежде Спасителя, исцелялись. Почему употребляющие и ныне святую воду с верою исцеляются? – Крест, погружаемый в воду с молитвой веры, есть как бы Сам Господь Животворящий. Как одежды Спасителя проникнуты были Его жизнью, так вода в которую погружается Животворящий Крест, сама проникается жизнью, от того она и целительна» (333, с.261).

А вот и другое чудо, которое заставляет вспомнить имя ветхозаветного праведника – пророка Божия Илии.

«Еще с вечера, – рассказывает очевидец, – когда мы плыли вверх по Северной Двине, ...мы были окутаны легкой дымкой. Несомненно, где-то далеко горели леса. Утром... мы остановились у первого попавшегося селения, чтобы по обыкновению отслужить обедню...

Когда отец Иоанн кончил читать канон, храм был уже переполнен молящимися. Церковный староста рассказал батюшке, что Ягрыши и соседние села сильно страдают в этом году от трехмесячной засухи. В довершение всех бед начался лесной пожар, который, приближаясь, грозил жилищам крестьян, поэтому он от лица всех... просил батюшку помолиться о ниспослании дождя.

И отец Иоанн помолился.

«Я вышел из церкви до окончания обедни, – продолжает рассказчик, – и к великому своему удивлению увидел, что весь горизонт покрыт грозовыми тучами...».

Но вот обедня окончилась. Из церкви густой массой повалил народ... Все с радостью смотрели на небо, наполовину уже покрывшееся тучами, и делились друг с другом впечатлениями, произведенными молитвой отца Иоанна. Когда батюшка вошел на пароход и команда его стала готовиться к отплытию, начал накрапывать дождик...

Пароход отчалил, и мы поплыли от берега. Дождик пошел сильнее, но народ не расходился, и до нас все еще доносилось отрадное пение тысячной толпы, пока грянувший с неба ливень не заглушил совершенно голоса осчастливленных крестьян» (94, №46, с.794).

Это было в 1903 году. А через год в своем дневнике отец Иоанн записал: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты уже несколько раз нынешним летом давал по молитве моей и дождь обильный, наполнявший реки и наполнивший бразды полей, и даровал ведро после безведрия продолжительного, ибо все легко Тебе сотворить» (399, с.198).

Жизнь отца Иоанна и сама по себе была величайшим чудом. Пробуждать в людях веру, учить любви, идти к Царству Небесному и вести за собой других – таково было жизненное предназначение его. И люди, откликаясь на зов доброго пастыря, шли за ним.

«Я всегда прославлял и прославляю Тебя, Господи, пред всеми, и Ты уже прославил меня повсюду, но я недостоин милости Твоей по грехам моим, недостоин славы на земле» (399, с.184).

С тех пор, как слава о святой жизни и делах кронштадтского пастыря разнеслась по России, со всех концов нашего отечества и даже из-за границы стали приходить к отцу Иоанну письма и телеграммы с просьбами о посещении. Его приглашали всюду, от царского дворца до последней хижины крестьянина – бедняка. И в этом смысле справедливы слова современника, что «всю обширную Русь в данном случае можно назвать как бы одним сплошным приходом доброго пастыря отца Иоанна Кронштадтского» (439, с.328). Мы уже рассказали о том, как проходил у всероссийского пастыря день, поэтому, естественно, не мог он удовлетворить просьбы всех просителей. Но, несмотря на недостаток времени, святой пастырь посетил многие города России. В 1885 году он совершил поездку в Воронеж. В 1890 году был в Харькове. В 1893 году в Киеве, Вильне и на Волге. В 1894 году снова путешествовал по Волге, от города Углича в верховьях этой царственной реки, до города Царицына в низовьях. Известны записи о посещении города Омска. Ежегодно с 1891 года отец Иоанн ездил к себе на родину в Суру, а два дня каждого месяца проводил в Москве.

«Мне пришлось ехать уже с прославленным митрофорным протоиереем отцом Иоанном Кронштадтским, – вспоминал очевидец. – Это было не путешествие, а триумфальное шествие. Его везде встречали губернаторы, епископы, духовенство и тысячи народа. Встречали с колокольным звоном, с почестями, с любовью» (92, №4, с.65).

Вот он едет на пароходе – и берега реки во всех местах, где вблизи стоят дома, усеяны народом. Весть о его проезде пролетала, как молния, из селения в селение. А если пароход не останавливался и продолжал свой путь дальше, то люди бежали по берегу следом за ним, не желая потерять из вида святого пастыря. Во всех городах, куда приезжал отец Иоанн, только большие площади могли вместить всех желающих видеть и помолиться с ним. Умилительно и трогательно было смотреть, как он протискивался через толпу. Какой-то духовный ток, подобно электрическому, пронизывал ее при встрече со святым пастырем. Со всех сторон люди ловили его руку, чтобы поцеловать, касались одежды, и какую радость испытывал тот, кто смог услышать от пастыря слово утешения. «Трудно понять психологию толпы, – говорит современник. – Ведь все любят отца Иоанна и никто не желает причинить ему неприятное, а между тем та же толпа ежеминутно грозит опасностью своему «дорогому батюшке». Всякий хорошо понимает, что нет никакой физической возможности благословить в отдельности каждого, когда в толпе тысячи народа, и, не смотря на это, при виде отца Иоанна, вся толпа, как один человек, бросается на него и грозит искалечить» (94, №42, с.65). А отец Иоанн? – Он кротко и ласково улыбался, всех приветствовал. Он понимал, что освободиться от этой толпы – значит, обидеть людей. А люди от общения с ним получали как бы толчок, пробуждающий от духовного сна. Перед ними вставало что-то светлое, святое, то, что было заглушено и забыто в суете мирской. Вспоминалось единое на потребу – Царство Божие.

Чаще всего отец Иоанн путешествовал на пароходе. Но отметим, что и в эти дни таинство Евхаристии было в центре его духовной жизни. Ежедневно в пути он служил Божественную Литургию в тех храмах, мимо которых проезжал около восьми-девяти часов утра. Причем, это мог быть или монастырь, или городской собор, или просто бедная приходская церковь. Если отец Иоанн замечал, что церковь испытывает в чем-либо недостаток, например, обветшало облачение священнослужителя, недоставало свечей или других церковных принадлежностей, то непременно помогал, чем мог. После Литургии он возвращался на пароход и продолжал свой путь. Отдохнув немного в каюте, отец Иоанн принимался за свою обычную работу: писал новую проповедь, или записывал свои мысли и впечатления в дневник, или отвечал на письма и телеграммы, которые в огромном количестве получал со всех концов России. «На палубе редко я видел отца Иоанна без его неразлучного Евангелия в руках», – вспоминал один из тех, кому довелось путешествовать со всероссийским пастырем, – он все время молился, изредка отрывал глаза свои от Евангелия, чтобы перевести их на природу, которую он безгранично любил и в которой видел величие Божие» (94, №42, с.714).

В 1891 году отец Иоанн совершил поездку на родину. Это была не прогулка для отдыха, а паломничество на место первых Божественных откровений, туда, где говорил с ним Бог и откуда призвал его на служение всему русскому народу. Любил святой пастырь свою родную Суру. Здесь его заботами были построены каменный храм, приходская школа, лесопильный и кирпичный заводы, дом для священника, а спустя несколько лет основана женская обитель. «Голое место здесь было, – засвидетельствовал односельчанин, – кроме старой церквушки на голом песке ничего не было. А теперь вон и старой церкви не узнать, так ее подновил отец Иван, а уж новую выстроил, так это всем на удивление» (171, с.224). Биограф отмечает, что с 1891 года святой пастырь приезжал на родину каждый год (171, с.202), но оставался здесь не более трех дней, потому что за это время успевал сделать все намеченное: осмотреть все новые монастырские постройки, побывать в школах, на заводе, съездить два раза в новый монастырский скит, отслужить утреню и обедню, побывать у местного духовенства, у своей сестры, приобщить всех сестер монастыря. Оставаться на четвертый день – значило бы оставаться для того, чтобы ничего не делать, «а это и есть самое тяжкое для живого, быстрого в движениях и привыкшего к беспрестанному труду отца Иоанна» (94, №42, с.714).

Все поездки всероссийского пастыря описаны, включая и посещение какого-нибудь незаметного уголка России. Да ведь это и понятно. Господь сказал Своим ученикам: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф.5:14). А кронштадтский светильник освещал не только русскую землю. Его свет проникал и далеко за ее пределы. Жители любого города считали великим счастьем принять у себя дорогого гостя. И это счастье они не могли скрыть. Уже через несколько дней в печати появлялось подробное описание великого торжества. Известен факт, что жители города Самары в память о пребывании у них отца Иоанна построили храм.

Чтобы показать, как велика была народная любовь к святому пастырю, мы приведем живые свидетельства очевидцев.

В 1890 году отец Иоанн посетил имение харьковского помещика П. Рыжова. «В первые дни дорогому батюшке жилось в «Рыжовке» относительно тихо и спокойно. Но что началось совершаться здесь через два-три дня, трудно передать... Народ толпился везде и всюду. Он наполнял даже и сад. Цветы и клумбы в саду были потоптаны и стерты с лица земли... За время пребывания отца Иоанна в имении «Рыжовка», у него успело побывать приблизительно около ста тысяч человек. Бывали дни, когда под благословение к нему подходило по семь-восемь тысяч в день. После первых двух дней пребывания отца Иоанна в «Рыжовке», она буквально очутилась в осадном положении. Тысячи народа располагались лагерем около имения. Тут и чай пили, и закусывали, и спали. Некоторые ожидали очереди по несколько суток. «Рыжовка» находится в десяти верстах от Харькова. Каждый почти поезд привозил туда пассажиров не менее пятисот человек. На каждый поезд выдавалось билетов столько, сколько в другое время не продается и в два месяца. Благодаря необыкновенному скоплению пассажиров, к поезду прицеплялось по десять-двенадцать добавочных вагонов. А для поддержания порядка был откомандирован сюда усиленный наряд полиции.

Сильно волновался и город. Еще задолго до приезда дорогого батюшки он уже начал говорить о нем. «Он спас мою жену, – рассказывал один. – Она уже умирала, все доктора отказались лечить ее. Я послал ему телеграмму. «Молитесь, буду и я молиться» – отвечал он.

И вдруг в ее болезни произошел неожиданный перелом, поразивший врачей, и она теперь совершенно здорова». «Он спас моего сына», – говорил другой. Таких рассказов сотни ходило по городу. И вот, когда отец Иоанн приехал в город, он буквально был осажден людьми, которые усердно просили его посетить тот или другой дом, где в то время находились больные. Много чрезвычайно трогательных сцен можно было наблюдать тогда в каждом доме, который посещал отец Иоанн. Едва успеет он куда-либо приехать – на улице сейчас вырастает толпа...

Пятнадцатого июля, по просьбе Харьковского архиепископа Амвросия, отец Иоанн служил Литургию в городском соборе в первый и единственный раз... в сослужении всего городского духовенства. И «это была беда, а не служба», – как выразился один из очевидцев. Толпа напирала и едва не врывалась, теснимая задними, в алтарь. Певчие пели в алтаре. В алтаре же перед царскими вратами делались все выходы. Железные решетки после богослужения оказались в соборе поломанными натиском толпы. С трудом выбрался отец Иоанн из собора, в одном подряснике и без шляпы... Вследствие полной невозможности совершать молебствия в церквах, отец Иоанн, не желая обижать харьковцев, решился по предложению преосвященного Амвросия отслужить двадцатого июля молебен на соборной площади. Небывалое зрелище в этот день представляла собою соборная площадь, а также соседние улицы и переулки. Народ теснился так, что, как говорят, яблоку было некуда упасть. Все крыши домов были усеяны желающими видеть кронштадтского пастыря. В этот день, по свидетельству многих, на молебствии присутствовало более шестидесяти тысяч человек» (439, с.338–342).

А вот воспоминание о посещении отцом Иоанном города Казани.

«Только что он сошел на пристань, как буквально был сбит с ног и стиснут громадной толпой. Идти далее не представлялось никакой возможности и пришлось вернуться обратно. Положение оказалось очень затруднительным. Тогда городской голова вышел к толпе и несколько раз громко произнес, что отец Иоанн не выйдет до тех пор, пока толпа не расступится и не даст свободного прохода, что такое поведение толпы вовсе лишит Казань счастья увидеть в стенах своих отца Иоанна и что его можно будет увидеть в соборе, где он сегодня отслужит обедню. Эти слова произвели желаемое действие. Стоявшие впереди, взявшись за руки, образовали две сплошные цепи со свободным проходом. По мере приближения отца Иоанна к приготовленным экипажам напор становился сильнее, так что уже не было возможности сдержать его. Сдавленный со всех сторон, отец Иоанн медленно двигался вперед, не отказывая, однако, никому в благословении. Между прочим, он с особенным радостным чувством благословил и расцеловал одного ребенка, родители которого, поднося его к отцу Иоанну, заявили, что этот ребенок спасен от явной смерти заочными молитвами уважаемого пастыря.

С необыкновенными усилиями отец Иоанн, наконец, был извлечен из тысячной толпы и буквально внесен в коляску, куда рядом с ним сел городской голова. Лишь только коляска, конвоируемая верховыми полицейскими стражниками, тронулась, за нею кинулась толпа в несколько сот человек. Некоторые с явным риском бросались к подножке экипажа, схватывали и целовали руку отца Иоанна, прикасались к его одежде и, затем, подносили прикасавшуюся руку к своим губам. Многие становились на колени и творили крестное знамение. Иные бросали конверты в коляску. По всему пути от пристани до города и по всем улицам, по которым следовал экипаж отца Иоанна, народ низкими поклонами приветствовал дорогого гостя...

В соборе сначала была отслужена утреня, на которой отец Иоанн, по обыкновению, читал канон, а непосредственно за ней – Литургия... В алтаре по преимуществу собралось казанское духовенство, которое с напряженным вниманием и благоговением следило за служением отца Иоанна. Церковь до того была переполнена народом, что войти в нее не было никакой возможности. Толпа стояла крепкой стеной в упор к иконостасу, что не могло не затруднять священнодействия. Духота была так сильна, что как в церкви, так и в алтаре с потолка буквально лил дождь. Не только церковь, – народ переполнял всю паперть, архиерейский двор и всю площадь и улицу, ведущую к собору. По окончании богослужения в соборе, чтобы охранить отца Иоанна от неминуемой и опасной давки, пришлось провести его из собора через архиерейские покои черным ходом. Но и тут оказалось такое стечение народа, что экипаж не мог подъехать, и стоило чрезвычайных усилий вырвать и вынести отца Иоанна, увлекаемого толпой, которая бросилась вслед за умчавшимся экипажем» (439, с.364–367).

Нет нужды описывать посещения других городов России. Подобные сцены были везде, где встречали всероссийского пастыря.

Так оценил русский народ праведную жизнь отца Иоанна. Святой пастырь явился народным священником в полном смысле этого слова, великим народным старцем, окормителем и духовным отцом.

«Благо во всех отношениях подавать нищим: кроме помилования на Страшном Суде, и здесь, на земле, милостынодавцы получают часто великие милости от ближних. И что другим достается за большие деньги, то им дают даром» (333, с.24).

Благоговейно всматриваясь в духовный облик отца Иоанна, невольно изумляешься богатству его добродетелей. Подобно долине, украшенной различными благоухающими цветами, жизнь святого пастыря была украшена многими подвигами и добрыми делами. Не будем перечислять все добродетели праведника. Но отметим, что главная из них – любовь к ближним – более всего подтверждается его благотворительностью. Церковь знает особый разряд святых – бессребреников. К ним вполне можно отнести отца Иоанна.

Еще в первые годы пастырства святого праведника в Кронштадте появилось интересное «учреждение», которое называлось «армией отца Иоанна». Ежедневно, ранним утром, еще до рассвета, эта «армия» выстраивалась у дома святого пастыря в ожидании подаяния. Люди настолько привыкли получать свой «пай», что сердились и «устраивали забастовку, когда почему-либо сокращалось количество денег, выдаваемых отцом Иоанном» (262, с.103). Со временем благотворительность кронштадтского пастыря достигла колоссальных размеров. Ежегодно через его руки проходили сотни тысяч рублей. И все эти деньги он отдавал нуждающимся, не отказывая никому; причем, тщательно избегая огласки, святой пастырь старался поступать по завету Христа Спасителя, чтобы левая рука не знала, что делает правая (Мф.6:3).

«Однажды, – рассказывают очевидцы, – какая-то женщина подала отцу Иоанну конверт с деньгами. Не раскрывая, он передал его другой женщине, стоявшей тут же. Жертвовательница сделала движение, чтобы схватить отца Иоанна за руку, и вскрикнула: «Батюшка, да ведь тут три тысячи рублей!» На это он ответил: «Вот ей-то они и нужны» (441, с.39).

В своих письменных трудах пастырь-бессребреник указал на причины, побуждающие каждого христианина к делам благотворения. По мысли отца Иоанна, именно милосердие к ближним более всего должно быть свойственно христианину. Почему? – Потому что Сам Господь показал пример бесконечного милосердия к людям. Он послал в мир «Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:16). Он основал Церковь Свою и дал возможность каждому человеку через Таинства приобщаться Божественной благодати. «Весь Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа преимущественно завещает нам взаимную любовь и милосердие; он учит нас этому и различными притчами. ...Милосердие особенно должно быть свойственно христианину и потому, что он есть и называется членом Церкви Христовой, члены которой есть его сочлены, или члены единого с ним тела, а так как в этом теле много немощных членов, ...то нет ничего естественнее и справедливее, как сочувствовать немощному или нуждающемуся члену и помогать ему» (366, с.196–197). Человек – это высшее творение Божие. На нем, как на самом дорогом сокровище, Бог поставил Свою печать – образ Свой. А потому, «не величайшее ли безумие, – говорит отец Иоанн, – не безбожие ли – жалеть для человека, для этого образа Божия, для этого причастника Божественного естества, для которого Бог будет все (1Кор.15:28)... жалеть пищи, питья, одежды, жилища и чего бы то ни было земного» (332, с.271). У христиан апостольского века было все общее. «Богатые и достаточные добровольно жертвовали своим имением и деньгами, и собранное хранилось у предстоятелей Церкви, которые употребляли его на содержание бедных, вдов, сирот, больных» (366, с.200). «Надо руководствоваться историей времен апостольских, примером первенствующей Церкви» (333, с.373), – учит отец Иоанн. Да и к тому же, «мы ничего своего не имеем, а все Божие. И несправедливо держат в сокровищницах своих избытки свои люди богатые, тогда как есть много людей бедных» (333, с.372). Наконец, важным побуждением к милосердию должно служить и то, что оно «весьма полезно для самих благотворителей, оно укрепляет в них чувство человеколюбия, доставляет чистейшие радости их сердцу, привлекает к ним любовь и расположение ближних и, что всего важнее, приобретает им любовь и благоволение Божие» (366, с.201).

Вот сколько причин побуждало святого пастыря к делам милосердия. И могло ли не содрогаться его любвеобильное сердце, когда к нему шли за помощью кронштадтские бедняки? Однако не всегда можно было помочь человеку материальными средствами. Были люди, которые не имели средств на существование лишь только потому, что пропивали всякий грош, который попадет в их руки. Для таких людей был необходим разумный труд. И вот, по инициативе отца Иоанна, в Кронштадте возникает Дом Трудолюбия, где могли трудиться не только здоровые, но и больные люди. В этом необычном заведении были и женская швейная мастерская, и сапожная мастерская для мальчиков, и народная столовая, и ночлежный приют, и бесплатная детская библиотека, и воскресная школа – одним словом, кронштадтский пастырь предусмотрел все потребности своего прихода, отвечая делом на запросы времени.

Но вскоре в Кронштадте был сильный пожар. Сгорел и Дом Трудолюбия. Однако это не поколебало энергию и дух отца Иоанна. Постигшее бедствие он принял за испытание Божие, и в 1882 году выстроил новое каменное здание этого богоугодного заведения.

Шли годы. Народная молва уже окружила лик кронштадтского пастыря нимбом святости, и редкая семья в Кронштадте не считала его своим покровителем и заступником. Люди были твердо уверены: пока жив отец Иоанн, ни один человек не погибнет от нищеты. Молва о нем летела и далее, за пределы Кронштадта. И этот скромный священник стал благодетелем всей русской земли, народным героем в прямом смысле этого слова.

Приведем несколько мыслей пастыря-бессребреника о том, как следует подавать милостыню и при каких условиях она приносит пользу благодетелю.

«Милостыня, – говорит отец Иоанн, – есть семя; если желаешь, чтобы она принесла добрый и сторичный плод, сделай это семя добрым, подавая в простоте и от доброго, милостивого, сострадательного сердца» (333, с.203). «Благотвори бедному доброхотно, без мнительности, сомнения и мелочной пытливости, памятуя, что ты в лице бедного благотворишь Самому Христу» (333, с.163).

«Те, которые подают алчущим хлеб или деньги с жалением, с лукавым оком и не сытым сердцем, – все равно, что кладут яд в свой хлеб или в свою милостыню, хотя этот яд духовный, невидимый» (332, с.209). «Милостыня хороша и спасительна тогда, когда соединяется с исправлением сердца от гордости, злобы, зависти, праздности, лености, чревоугодия... и прочих грехов» (332, с.301).

Чтобы дать полное представление о благотворительности отца Иоанна, необходимо сказать о построенных на его средства храмах и монастырях. При распределении пожертвований отец Иоанн руководствовался следующим правилом: «У Бога нет ни эллинов, ни иудеев. У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Потому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу» (439, с.558–560). Так смиренно и скромно мыслил о себе святой пастырь. Но люди, получавшие от него милостыню, не скрывали, что он жертвовал «туда, где есть нужда», имея дар прозорливости. Вот пример из жизни схиигумении Фамари, когда она еще до своего игуменства проходила иноческий подвиг в грузинском Бодбийском монастыре. Этот «монастырь, только что переделанный из мужского в женский, – рассказывает матушка, – на первых порах крайне нуждался в материальных средствах. Бывало ни денег, ни провизии в нем не доставало, а в долг в лавках не давали. И вот однажды, когда особенно ощущался недостаток во всем, мы с матушкой игуменией (Ювеналией) скорбные пошли в храм помолиться о ниспослании нам свыше помощи. Стоим и плачем. Вдруг отправляющаяся на почту сестра подает для засвидетельствования повестку на двести рублей. Деньги оказались от батюшки отца Иоанна. Он писал матушке (игумении Ювеналии): «Посылаю, родная, на крайние твои нужды двести рублей». Это была великая неожиданность, тем более что до сего времени у нас не было ни знакомства, ни переписки с отцом Иоанном. Очевидно, он сам провидел духом, что где-то далеко на Кавказе, во вновь формируемом женском монастыре, сестры бедствуют, и для поддержки их послал свою трудовую лепту» (14, с.8).

Невозможно перечислить все щедрые пожертвования отца Иоанна, выделенные им на храмостроительство. По свидетельству жизнеописателей, храмы возникали всюду: и в Сибири, и на далеком Севере, и в центре России, и в самой столице. Несколько раз за денежной помощью на постройку церкви обращался к пастырю-бессребренику американский миссионер. А сколько пожертвований было сделано отцом Иоанном тайно от людей? – Это известно только одному Богу.

Но истинная милостыня заключается не только в подаянии денег. «Тот истинно милостивый, – говорит отец Иоанн, – кто беседует со всяким сердечно, а не умом или устами, кто отдает всякому искреннее, сердечное почтение, кто проповедует слово Божие и служит от истинного сердца, нелицемерно, – словом, кто объемлет всех и носит всех любовью в сердце своем» (333, с.149). А именно таким и был всероссийский пастырь. Он окормлял всю Россию и подавал духовную милостыню не только мирянам, но и монашествующим. Известно, что преподобный Серафим Саровский основал Дивеевскую женскую обитель, преподобный Амвросий Оптинский – женскую общину в Шамордино, иеромонах Гефсиманского скита при Троице-Сергиевой Лавре старец Варнава – Иверский Выксунский женский монастырь в Нижегородской епархии. Подобно им и святой праведный Иоанн Кронштадтский стал основателем и духовным руководителем нескольких женских монастырей.

Основание Иоанно-Богословского женского монастыря на своей родине было вызвано желанием отца Иоанна дать твердую точку опоры православному народу севера, затерянному среди многочисленного населения старообрядцев-раскольников. На территории всей Архангельской области имелось только два женских монастыря, Холмогорский и Шенкурский, тогда как раскольничьи скиты «по непроходимым лесам можно было считать десятками» (439, с.573). Постройка Сурской обители подвигалась очень быстро. Осенью 1899 года была совершена торжественная закладка, а к лету следующего года уже была окончена постройка деревянного корпуса и деревянного однопрестольного храма во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова. В числе первых насельниц обители отец Иоанн принял около тридцати бедных кронштадтских девиц, которых сначала отправил к игумении Таисии, настоятельнице Леушинского женского монастыря Новгородской епархии, для обучения монашеской жизни. Между этой благочестивой старицей и святым пастырем сложились близкие духовные отношения. Отец Иоанн постоянно поддерживал с ней переписку и несколько раз посещал Леушинский монастырь. Нужно было видеть, с какой любовью встречала его игумения и сестры обители. «Не забывайте, для чего вы собрались и живете в обители, – поучал их отец Иоанн, – не для покоя и наслаждения телесного, не для сна и наслаждений пищей и питьем, – хотя вы не лишены и земного телесного питания, нескудно вам приготовленного, – а для трудов и подвигов молитвы, воздержания, труда телесного и духовного, для послушания, смирения, терпения и размышления о вечных будущих благах, уготованных любящим Бога в Царствии Небесном... Готовьтесь к ответу за всю вашу временную жизнь, исправляйтесь день ото дня, бросайте свои греховные привычки и навыки житейские, пристрастья, приготовьте сердца ваши в жилище Богу» (399, с.142–143).

Устроив Сурскую женскую обитель, отец Иоанн пожелал упрочить ее существование постройкой двух подворий: в Архангельске и Петербурге. Однако Петербургскому подворью вскоре было суждено стать отдельным женским монастырем в честь Двенадцати апостолов. По этому поводу кронштадтский пастырь писал Петербургскому митрополиту Антонию следующее: «Основав с Божией помощью при пособии добрых людей и при непрестанных ежедневных трудах молитвенных великолепное и обширное подворье с величественным храмом, под именем Сурского подворья, для обеспечения основанного мною на родине в селе Сурском, Архангельской губернии, женского монастыря, я нашел, что это сооружение в столице слишком художественно и обширно, чтобы ему быть подворьем и находиться под двумя началами духовного управления: Петербургского владыки – митрополита и Архангельского епископа, и что ему лучше быть Петербургским самостоятельным женским монастырем и в ведении одного митрополита Петербургского...» (439, с.574–575). Просьба отца Иоанна была исполнена, и подворье было обращено в Иоанновский женский монастырь, названный так по имени небесного покровителя кронштадтского пастыря преподобного Иоанна Рыльского. Но этот монастырь, сделавшись самостоятельным деревом, дал в свою очередь новый росток, новую ветвь – Вауловский женский скит, находящийся недалеко от города Рыбинска. Усердием святого пастыря был устроен и Воронцовский Благовещенский девичий монастырь в Псковской епархии.

Итак, несколько женских обителей и множество храмов – плоды благотворения щедрой руки всероссийского светильника. Отец Иоанн исполнил евангельскую заповедь о милосердии. А за это и Господь прославил Своего избранника и сподобил великой святости. Ведь неложны Его слова: «Прославляющих Меня прославлю, уничижающий же Меня бесчестен будет» (1Цар.2:30).

«По моей старости (79 лет), каждый день есть особенная милость Божия, каждый час и каждая минута. Сила моя физическая истощилась, зато дух мой бодр и горит к возлюбленному моему Жениху, Господу Иисусу Христу. Сколько залогов милости я получал и получаю от Бога в этой жизни, надеюсь, что получу и в будущей жизни по смерти. А смерть есть рождение в жизнь вечную Божией милостью и человеколюбием» (320, с.153).

Святоотеческий опыт различает в духовной жизни христианина два состояния. Первое – это многоскорбный путь креста, время подвига и борьбы с самим собой, своим ветхим человеком, миром и диаволом. Второе состояние – благодатное. В нем подвижник чувствует глубокий мир души, благодатью Христовой победившей страсти, и еще здесь, на земле, ощущает залог Небесного блаженства. Первый путь общий и неизбежный для каждого христианина. Состояние же благодатное – удел только некоторых угодников Божиих, каким и был святой праведный отец Иоанн Кронштадтский.

Пройдя общий путь скорбей и крестного подвига, он достиг в меру возраста Христова и явился дивным, благодатным мужем. В боголюбивом сердце святого пастыря тихо сиял неизреченный свет Божией благодати, согревая все его духовное существо. Ни красота мира, ни богатство, ни слава, ничто земное не могли уже отвлечь его от любви ко Христу. Вместе с апостолом Павлом он мог сказать: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:20). Господь наградил Своего верного служителя и даром чудотворений, и даром пророчества, и даром утешения, совета и разума духовного. Однажды в сонном видении святой праведник имел великое счастье созерцать «лицом к лицу Царицу Небесную и слышать Ее сладчайший, блаженный, одобрительный глас: «Милейшие вы чада Отца Небесного» (337, с.346). Сонные видения, свидетельствующие о Божием благоволении к отцу Иоанну, повторялись несколько раз. 3 февраля 1902 года: «Перед пробуждением, – говорит отец Иоанн, – я видел... живого Младенца Иисуса на руках Пречистой Матери Своей, взирающего на меня святейшими, благостнейшими, ласкающими очами Своими, и Саму Пречистую, взирающую на меня весьма благостно» (399, с.274). А в ночь на 27 мая 1905 года видение повторилось: «Я видел... – записал святой пастырь в своем дневнике, – Предвечного Младенца, Господа Иисуса Христа, на руках Пречистой Девы Матери, в простом виде, ласково ко мне обращавшего руки и взор Свой; сердце мое порывалось к Нему умилением и любовью, и я прикоснулся губами к ногам Его, и Владычица милостиво обращала Свой взор ко мне, соизволяя на целование ног Пречистого Младенца» (310, с.128). Эти благодатные утешения явились для кронштадтского пастыря знаком ответной Божественной любви.

Но угасал всероссийский светильник. Непрестанные труды изнуряли его, но по-прежнему, горя любовью ко Христу, продолжал он ежедневно совершать таинство Евхаристии.

За четыре месяца до своей кончины отец Иоанн писал игумении Таисии: «Мое здоровье почти на одной степени: то лучше бывает, то ухудшается; последнее бывает от моей неосторожности. Служу Литургию каждый день, народ причащаю. В мое отсутствие народу почти не было в соборе, с приездом он стал наполняться» (364, с.99).

По свидетельству жизнеописателей, свою кончину святой пастырь предсказал за 13–15 лет, когда совершалась закладка нового Морского собора в Кронштадте. После приветственного слова он сказал: «А когда стены нового храма подведут под кровлю, то меня уже не станет» (439, с.721).

И вот осенью 1908 года постройка собора подходила к концу, стены были подведены под кровлю, но и здоровье отца Иоанна резко ухудшилось. Шестого декабря, в день памяти святителя Николая, он едва отслужил Литургию. Силы его оставили и только с посторонней помощью он смог возвратиться домой. Следующие три дня он причащался дома. Однако десятого декабря, почувствовав в себе легкий прилив сил, святой пастырь, несмотря на запреты докторов, решил совершить таинство Евхаристии в Андреевском соборе. Это была последняя Литургия всероссийского пастыря.

Болезнь особенно усилилась в последние три дня земной жизни отца Иоанна. Восемнадцатого декабря он уже не мог встать, чтобы встретить священника со Святыми Дарами, как делал это прежде, и причастился только Святой Крови. Следующий день прошел в тяжких страданиях. Вечером отец Иоанн стал жаловаться на страшный жар во всем теле. «Батюшка умирает», – эта печальная весть, как молния, разнеслась по всему Кронштадту. В Андреевском соборе решили отслужить Литургию, не дожидаясь утра, чтобы причастить больного. Люди, присутствовавшие на этой ночной службе, плакали; плакали и священнослужители. По окончании Литургии, хотя и с трудом, но удалось причастить святого пастыря. А утром двадцатого декабря, в семь часов сорок минут, он тихо отошел в вечность.

По желанию самого почившего праведника он был погребен в Иоанновском женском монастыре, в Петрограде. Вся Русская земля с великой скорбью провожала в последний путь своего любимого пастыря. От Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петрограде до Иоанновского монастыря можно было наблюдать толпы плачущего народа. О, как тяжело им было расставаться со своим отцом, под молитвенным покровом которого им так тепло и уютно жилось!

«Холодно, пусто, одиноко, – говорит современник. – Как отрадно было думать, чувствовать, что там, у моря, в белом доме, никогда не прекращается молитва, и, когда мы, слабые люди бедной земли, отдыхаем во сне от грехов своих, там раздается за нас эта праведная, до Бога доходная молитва.

Жили, падали; веруя в Бога, изменяли Ему, – но тем утешались, что среди нас живет этот хрустально-чистый человек, исполнивший весь закон Христов. Ходил среди нас этот ангел, говорил о Небе, как о близком и знакомом крае, скучал по Небу, «желание имел разрешиться и со Христом быть» (Флп.1:23). Теперь взмахнул крыльями и поднялся в родную область счастливым полетом...

Жалеть ли его, призванного к Божию престолу, насыщающегося зрением вожделенного Сына Божия и воочию поклоняющегося Той Пречудной Царице Небес, Которую так славило на земле его верное сердце? Себя пожалеем, что остались без такого человека. И не забудем того, что он показал нам. Показал счастье духа, дал видимые, реальные доказательства веры, показал, сколько силы в живой, деятельной любви и как прекрасна и плодотворна жизнь, если жить по Христу.

Мы стоим, смотря в небо, надеясь найти там таинственный след пути его.

Господи, поддержи и утешь осиротевшую паству. Ты взял к Себе, поразил смертью пастыря, но не рассей овец стада!» (253, №52, с.856–6).

«Внимай себе непрестанно, чтобы не иссякла в тебе духовная жизнь, духовное мудрование. Размышляй чаще о всем том, что читаешь, или поешь, или слушаешь в церкви, или иногда на дому. Живи жизнью святых, молитвою, мудрованием их, добродетелями их... Да будут чресла твои препоясаны и светильник горящий (Лк.12:35)» (333, с.174).

Прошло пять лет с тех пор, как умер кронштадтский пастырь. «Кажется, – говорит современник, – пора бы и забыть отца Иоанна Сергиева. Ведь у современных людей вообще так коротка память. Но в память вечную будет и пребудет праведник – отец Иоанн Кронштадтский. До сих пор народ помнит и любит батюшку. Храм, где почивает он, всегда полон молящихся. Я был в этом храме на могиле отца Иоанна в будний рабочий день, и в храме было так тесно, что я едва пробрался в алтарь. Батюшки, совершающие здесь службы Божии, передавали мне, что так ежедневно бывает, ежедневно причащается народ от ста до трехсот человек. ...Ежедневно на могиле отца Иоанна совершаются панихиды одна за другой» (262, с.42).

Современному человеку нелегко представить, что еще совсем недавно, в начале нашего столетия, Русская Церковь имела пастыря, которого без преувеличения можно назвать всероссийским, – пастыря, любовь, милосердие и другие добродетели которого стали полным отображением евангельского учения. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец, – сказал Господь. – А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка и оставляет овец и бежит...» (Ин.10:11–12).

Можно ли найти в личности отца Иоанна что-либо противоречащее этому евангельскому идеалу? Правильно ли понимал отец Иоанн этот евангельский завет Христа Спасителя? Представим ответ самому кронштадтскому пастырю.

Однажды один петербургский протоиерей сказал ему: «Вы так утомляетесь, батюшка, совсем не даете себе покоя!». Отец Иоанн ответил: «На что мне покой, друг мой! Покой наш будет там (указал он на небо), если только заслужим его здесь. Да и может ли пастырь быть покоен, когда еще не все овцы глас его слышат, а некоторые и слышать не хотят, другие же стонут и сами умоляют о помощи. Не должен ли пастырь спешить им на помощь? Сколько слез, нужд, скорбей, немощей, сколько грехов у овечек наших!... Пастырю ли покоиться, дремать, когда их погибель не дремлет» (171, с.145).

Так, именно так и проходил свое пастырское служение отец Иоанн Кронштадтский. Еще при жизни современники ставили его в пример всем священнослужителям. Отец Иоанн «составляет достояние истории» (262, с.47) – заметил один из его почитателей. Вскоре после кончины батюшки архиепископ Волынский Антоний сказал: «Отныне – каждый ставленник должен считать для себя преступлением не знать беспримерного жития отца Иоанна, должен знакомиться с его сочинениями, должен мыслями его отныне руководствоваться в жизни» (208, с.84–85). Кто хоть кратко касался изучения дневников святого пастыря «Моя жизнь во Христе», тот не может не согласиться с мнением Владыки Антония. Поистине, эта жизнь во Христе, это опытное богопознание и самопознание, это богословское творение.

Богатым духовным опытом проникнуты и сохранившиеся до нас две беседы отца Иоанна с пастырями Нижнего Новгорода (1901) и Сарапула (1904). К ним можно добавить еще и слово святого праведника, сказанное им для назидания пастырей и готовящихся к пастырству в день своего семидесятилетия. В этих беседах отец Иоанн рассказывает о своем личном пастырском опыте, но, тем не менее, их нельзя иначе расценивать, как советы и наставления, которые каждый священник может и должен применять в своем пастырском служении.

Какие же нравственные и пастырские советы может почерпнуть совершитель богослужения из наследия протоиерея Иоанна Ильича Сергиева?

По-видимому, не случайно уже в самом начале своих бесед отец Иоанн касается главного вопроса, – вопроса об основе христианской жизни.

«...Я стараюсь быть истинным пастырем, – говорит он, – не только на словах, но и на деле – в жизни. Поэтому я строго слежу за собой, за своим душевным миром, за своим внутренним деланием. Я даже веду дневник, где записываю свои уклонения от закона Божия; поверяю себя и стараюсь исправляться» (441, с.169).

Обращаясь к сарапульским пастырям, отец Иоанн сказал: «Я исполняю древнее великое правило: познай себя самого. Это, собственно, содержание и всей моей жизни; и доселе я не перестаю «познавать самого себя». Чрез это я познаю свою беспомощность во всех отношениях, а это меня заставляет смиряться. ...Постоянное изучение своей природы заставляет меня быть и постоянно осторожным и постоянно просить у Бога благодатной помощи для очищения от грехов. И это же знание своих человеческих немощей заставляет меня и помогать другим и молиться за них, сочувствовать, прощать. Особенно для меня ценно изучение своей человеческой природы потому, что чрез это я познаю главные свойства Божии; я на себе познаю, я испытал, насколько Господь наш милосерд, долготерпелив, всемогущ, в помощи нам скоропослушлив. Он Источник нашего здравия душевного и телесного, душевной чистоты, духовных сил» (441, с.173).

Вот совет тебе, пастырь, как избегать тщеславия и гордости, как научиться смирению и терпению, как стяжать слезы покаяния и умиления.

Отец Иоанн высоко ставил священническое служение. «Священник – ангел, не человек»; у него постоянно речь с Самим Господом и «постоянно отвечает на его речь Господь» (332, с.33). Славословя с ангелами, священник составляет с ними «один собор, одну Церковь, одну семью Божию... по благодати Господа Иисуса Христа» (332, с.227). Он уполномочен благодатью Всеосвящающего Духа совершать возрождение и освящение грешного человечества. А потому «до плотских ли наслаждений священнику, когда ему надобно неотменно наслаждаться единым Господом, да даст Он ему прошение сердца его? До плотских ли наслаждений, когда у него так много духовных чад, предъявляющих ему свои многоразличные духовные и телесные немощи, в которых нужно им душевно сочувствовать, подавать искренние и здравые советы, когда ему каждый день предстоит подвиг от всего сердца и со слезами молиться о них пред Владыкою, да не набежит на них и не расхитит их мысленный волк, да даст им Господь преспеяние жития и веры и разума духовного! До наслаждений ли плотских священнику, когда ему надо часто совершать службы в храме и предстоять престолу Господню, когда ему так часто надо совершать Божественную пречудную Литургию и быть совершителем и причастником Небесных, Бессмертных и Животворящих Тайн, когда ему вообще так часто приходится совершать другие Таинства и молитвословия» (332, с.296–297). А если принять во внимание еще и то, сколь часто пастырю приходится произносить всесвятое имя Живоначальной Троицы – Отца, Сына и Святого Духа, – то какими должны быть у него уста? «Еще более, как духовно, чисто должно быть сердце, чтобы вмещать и ощущать в себе сладость этого пречестного, великолепого и достопокланяемого имени! О, как должен священник удаляться от плотских наслаждений, да не соделается плотью, в которой не пребывает Дух Божий» (332, с.296), – восклицает святой пастырь.

Как видно, приведенные наставления отца Иоанна призывают священнослужителя к борьбе с самим собой и невидимым врагом нашего спасения. Но каждый согласится, что нелегкое это дело и духовная брань не может быть без искушений или даже просто неудач. «Если же случится неудача в деле, – предостерегает святой праведник, – не надо поддаваться унынию» (353, с.28). Ведь нравственность ни в одном подвижнике не слагалась без борьбы. И всякому духовному росту обычно предшествует испытание. А пастырю более, чем кому-либо, необходим духовный опыт. Ему «нужно самому испытать и силу веры, и сладость молитвы, и оставление грехов, и то, когда она бывает безуспешна, и скорби душевные, когда они постигают, и утешения благодатные, чтобы в молитве к Богу о верующих говорить так: «Даруй им такое же благо, как даруешь Ты его всегда мне, недостойному», – чтобы обо всем просить с собственного опыта» (332, с.76).

Размышления о неизбежности искушений в жизни пастыря заставляют вспомнить еще один закон духовной жизни: необходимость постоянного совершенствования. «Кто не собирает со Мною, – сказал Господь, – тот расточает» (Лк.11:23). А потому, «надо подвигаться вперед в духовной жизни, восходить все выше и выше, – говорит отец Иоанн, – увеличивать все более и более запас добрых дел; если же мы стоим на одной точке нравственного совершенства, на одной ступени лестницы христианского восхождения, то все равно, что идем назад; если не собираем, то все равно, что расточаем» (353, с.36).

Отец Иоанн на личном опыте познал, сколь тяжела борьба с бесплотным врагом – диаволом: А ведь священник должен заботиться не только о своем спасении: он – молитвенник, ходатай, посредник между Богом и своей паствой. И вот закономерность: «Чем большему числу людей испрашиваешь благ у Господа, – говорит святой пастырь, – и, чем выше эти блага, тем сильнее диавол противодействует молящемуся священнику» (353, с.9).

Чаще всего в таком случае враг действует через уныние. В беседе с пастырями г. Сарапула протоиерей Иоанн вскрыл три причины появления этого духовного недуга и подал несколько советов к его уврачеванию.

«Научите, батюшка, бороться с унынием в деле пастырства, – обратился к отцу Иоанну один из пастырей. – Сначала бывает страшное уныние от собственной греховности, опускаются руки, когда вспомнишь слова: «Врачу, исцелися сам», учительство в голову не идет; и сейчас же – уныние.

– Это напрасно, – ответил отец Иоанн. – Тут нужно помнить о долге. Мысль о долге должна принудительно и ободрительно воздействовать на пастыря. «Ты уполномочен Церковью, ты должен делать», – эта мысль должна и одушевить пастыря и, конечно, разогнать всякое уныние. И это уныние – от врага!

– Но вот, батюшка, еще вид уныния, – от хульных помыслов, которые появляются в голове в самые священные минуты богослужения.

– Ну, а это уныние, – энергично сказал отец Иоанн, прямо от недостатка веры вашей. Хульные помыслы нужно презирать; борьба здесь не нужна и вредна; просто не нужно обращать внимания! Но если какие бы ни были помыслы доводят до уныния, это бывает уже от слабоволия, значит, вы даете этим помыслам время господствовать над вами, пожалуй, даже ими соуслаждаетесь... Отсюда уже только вытекает уныние! Так до уныния не нужно доводить душу свою! Неужели вы не знаете, как Господь скоропослушлив, как быстро Он исполняет все просьбы ваши? И вот вы в самом же начале горячей молитвой отгоняйте от себя всякое смущение душевное; в надлежащее время захваченное молитвой греховное настроение вовсе исчезает и довести до уныния истинно и горячо верующего человека никогда не может.

– Но вот, батюшка, – продолжает совопросник, – еще особенно тяжелое состояние уныния я переживаю при виде торжествующего зла.

– Вот это другое дело, – сказал отец Иоанн. – Это поистине тяжело переживать; подобное состояние и мне приходится часто переживать. Тут нужно укреплять себя молитвою и твердо верить, что Господь силен даже самое зло обратить, Ему Одному ведомыми путями, на добро» (441, с.175–176). «Где умножаются козни диавола, там избыточествует благодать Божия» (353, с.9), – говорил кронштадтский пастырь.

Своим личным примером отец Иоанн показал, что пастырство – это подвиг любви. А любовь не замыкается в себе, она общительна и проста. Апостол Павел раскрыл свойства этой высшей добродетели: любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.13:4–7). Эти правила и должны лежать в основе пастырского служения. Однако их исполнение лишает пастыря личной жизни: она сливается с жизнью прихода. Возникает единая христианская семья. Вот почему отец Иоанн сказал: «Я священник. Чего же тут! Значит, и говорить нечего. Не себе принадлежу, а другим» (262, с.54).

Не только священник, но и всякий христианин должен стремиться к стяжанию евангельской любви. А «чтобы тебе испытать себя, любишь ли ты ближнего по Евангелию, – советовал отец Иоанн, – обращай на себя внимание в то время, когда люди обижают тебя, ругают, смеются над тобой, или не отдают должного, принятого в общежитии почтения, или когда подчиненные погрешают против службы и бывают неисправны. Если ты в это время спокоен, не исполняешься духом вражды, ненависти, нетерпения, если продолжаешь любить этих людей так же, как и прежде, до их обид, неисправности, то ты любишь ближнего по Евангелию» (333, с.81).

Согласно евангельскому учению, истинно любящий ближнего уступит ему первенство, «больший будет слугой» и «первый рабом» (Мф20:26–27). Пример истинной любви и смирения показал Христос Спаситель. Он Пастыреначальник и Владыка мира – на Тайной вечери, приняв обязанность слуги, умыл ноги Своим ученикам (Ин.13:1–5). Как же должны любить друг друга пастыри – ведь их соединяет общее дело, общая забота о спасении ближнего. Нравственный союз между священнослужителями особенно необходим для поддержания мира в жизни прихода. Неискренние пастырские отношения вызывают соблазн и критику прихожан. Закон о действии пастыря на духовную жизнь пасомых ясно сформулировал Господь в словах: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела» (Мф.5:16). Благочестивая жизнь пастыря – самое лучшее назидание. Не случайно и автор книги Апостольских деяний уже в первом стихе обратил внимание на то, что сделал Христос Спаситель, а затем – чему научил. Итак, прежде дело, а потом слово. Слово только тогда будет услышано, если оно подтверждается благочестивой жизнью пастыря. «Чтобы управлять другими, – говорит отец Иоанн, – надо научиться наперед управлять собой; чтобы учить других, надо самому приобрести знание» (332, с.184). Врачующему «надо быть самому здоровым, чтобы не сказали врачуемые: «Врачу, исцелися сам» (Лк.4:23)» (332, с.380–381).

В письменном наследии святого праведника пастырь может найти множество советов, как врачевать свои душевные раны.

«Когда ты чувствуешь к кому-нибудь из сослужителей старших, или равных, или низших, или к кому-либо из знакомых или незнакомых неприязнь и ненависть по причине каких-либо пороков и отвратительных качеств характера, немедленно отбрось свое неприязненное чувство и беспристрастно посмотри сам на себя, вспомнив свои бесчисленные, отвратительные страсти и черты характера, и сам себя возненавидь, а ближнего возлюби и помолись за него, ибо все мы во грехах и в бедах» (303, с.28–29).

«Если брат твой сделает что-либо во время службы неправильно или несколько нерадиво, не раздражайся ни внутренне, ни наружно против него, но великодушно снизойди к его погрешности, вспомнив, что ты сам делаешь в жизни много, много погрешностей, что ты сам человек со всеми немощами, что Бог долготерпелив и многомилостив и без числа много прощает тебе и всем нам неправды наши» (332, с.157).

Пастырю нужно помнить и о том, что «страсть горяча, смутна, необдуманна, зла, стремительна, и потому человек в страсти, например, в гневе, говорит много необдуманного, неверного, вымышленного, злого, чего не сказал бы в состоянии спокойном.

Поэтому, зная сам по опыту такое свойство страстей, во-первых, и сам не говори, когда ты в смущении, в злобе; и извиняй горячих и раздраженных людей, когда они сыплют ругательствами и укоризнами несправедливыми и справедливыми» (333, с.201–202). «Не медли, – говорит отец Иоанн, – оставаться в этом пагубном для тебя состоянии, но тотчас приклони колена и исповедуй пред Духом Святым согрешение твое, сказав от всего сердца: «Оскорбил я Тебя, Душе Святый, духом страсти моей, духом злобы и непокорства Тебе». И потом от всего сердца, с чувством везде – присутствия Духа Божия, прочитай молитву к Духу Святому: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде Сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в мя и очисти мя от всякия скверны, и спаси, Блаже, душу мою страстную и любосластную» (332, с.217–218).

По мысли отца Иоанна, «каждый священник есть апостол в своем селе или приходе» (333, с.409). Ему от Господа «вверено бесценное сокровище – бессмертные души человеческие, искупленные Кровью Его» (337, с.78). А потому, «как с солнцем неразлучны свет и теплота, так с лицом иерея должны быть неразлучны святость, учительность, любовь, милосердие ко всем» (333, с.202). «Всякого приходящего к тебе человека, особенно с духовной целью, – говорит святой пастырь, – принимай с ласковым и веселым видом, хотя бы то был нищий или нищая, и внутренно смиряйся пред всяким, считая себя ниже его, ибо ты от Самого Христа поставлен быть слугой всех, и все есть члены Его, хотя, подобно тебе, и носят на себе язвы прегрешений» (333, с.37–38). «Старайся дойти до младенческой простоты в обращении с людьми и в молитве к Богу. Простота – величайшее благо и достоинство человека» (333, с.301). А «если желаешь доказать преданность Господу Иисусу Христу от всей души и от всего сердца, – охотно и смиренно служи больным в их жилищах, принося им и преподавая Святые Животворящие Тайны Пречистого Тела и Крови Господа. С больными, которых приходится причащать... обходись с нежностью и кротостью, как кормилица с чадами, памятуя, как возлюбил всех нас Господь» (395, с.80).

Православное сознание возводит священника в степень посредника, ходатая за людей перед Богом. Такое понимание пастырства определяется словом Божиим (Евр.5:1–3). Именно так понимал священническое служение и отец Иоанн Кронштадтский. «Иерей Божий! – восклицает он, – Верь от всего сердца, верь всегда в благодать, данную тебе от Бога, молиться за людей... да не будет вотще в тебе этот великий дар» (333, с.267). «Господу, как чадолюбивейшему Отцу, приятно, когда мы искренно молимся о людях» (333, с.38). «Молитва за других весьма полезна и самому молящемуся... она очищает сердце, утверждает веру и надежду на Бога и возгревает любовь к Богу и ближнему» (332, с.272–273).

Мысль о ходатайстве за свою паству перед Богом выражена и в личной молитве отца Иоанна перед началом седмичного служения. Текст молитвы мы приведем дословно, чтобы каждый священник, если сочтет нужным, мог использовать ее в своей практике.

«Господи, се начинается седмица моего недостойнаго Тебе, Царю Безначальному и прежде век Сущему, служения, моего предстояния страшному и животворящему Твоему престолу, и ходатайства о себе и о людех Твоих, да прегрешения всех очистиши; седмица служения Пренебесным, Пречистым, Всеискупительным Божественным и Страшным Твоим Тайнам, служения правды, служения нетления и бессмертия, обновления и обожения, служения высочайшаго, Божественнаго, коего в мире нет ничего святее и выше. Помогай мне в сем служении всякий день непрестанно, да хранит мя благодать Духа Твоего Святаго от всякаго греха, соблюдая со святыми» (337, с.79).

В храме Божием во время богослужения совершается великая тайна: возрождение человеческой души благодатью Христовой. Но бесплотный враг, пленив человека плотским вожделением и пристрастием к миру, стремится помешать христианину, не дает ему ощутить сладости молитвенного общения с Богом и святыми. Нередко поражает бесчувственностью и сердце пастыря, – так, чтобы его молитва была неискренней, холодной и невнимательной. «Диавол, – говорит отец Иоанн, – это такая злая спица, которая во всякое время и всюду лезет в твои очи сердечные, затмевая и подавляя их, это такая ядовитая пыль, которая постоянно носится в мысленной атмосфере нашей и садится едко на сердце, изъедая и сверля его» (332, с.257). Но «да не унываем от наветов вражиих, – утешает святой пастырь, – а мужаемся и крепимся, взирая сердечными очами на Подвигоположника Христа, невидимо пред нами стоящего и тайно совершающего возрождение в душах» (333, с.89). «Когда смущение и какое-то бессилие сердца препятствует тебе произносить во время богослужения слова молитвы, тогда сочти это смущение и бессилие за мечту вражью, – советует отец Иоанн, – отбрось уныние, малодушие и робость, и о имени Господни говори не торопясь, спокойно и намеренно громче, и ты... получишь бодрость и силу!» (332, с.386). Священник во время церковной молитвы должен ощущать Господа рядом с собою и быть твердо уверенным, «что только он что-либо помыслит и скажет – это и сделается. Так удобно и легко для Владыки исполнять наши прошения, творить или претворять что-либо по нашему слову» (332, с.294).

Письменное наследие отца Иоанна Сергиева содержит богатый материал для размышлений о молитве и богослужении. Здесь можно найти и разъяснения отдельных молитвословий, и простые, но убедительные примеры и наставления, побуждающие христианина к чистой сердечной молитве дома и в храме, и советы о том, как сохранить молитвенное настроение, и даже ряд собственных молитв, проникнутых простотой и силой духа. Подробному исследованию этого предмета мы посвятим отдельную главу. Здесь же приведем только некоторые советы всероссийского пастыря, которые помогут священнику тщательнее подготовиться к совершению Божественной Литургии.

Подготовка к этому «неземному служению» начинается для пастыря дома. Церковный устав предполагает исполнение молитвенного правила, которое состоит из нескольких канонов, акафистов и молитв перед Святым Причащением. В канонах и акафистах Спасителю и Божией Матери, по мысли отца Иоанна, «собраны все великие дела Бога нашего, касающиеся нашего искупления и спасения» (337, с.300). Эти молитвословия должны оживить в пастыре мысли о богообщении и боговоплощении. Каноны ангелу хранителю и святым дня усиливают сознание своей греховности, а канон и молитвы перед Святым Причащением погружают пастырскую душу в созерцание величия Святых Христовых Тайн. Значение молитвенного правила для пастырской деятельности совершенно очевидно. Но чтобы оно принесло свой естественный плод, необходимо добросовестно его исполнять. К этому призывает святой пастырь и предлагает ряд наставлений.

«Кому хочешь молиться, того прежде молитвы попроси в сердце, чтобы удостоил тебя принести ему сердечную молитву, похвалу или благодарение, ибо только при укреплении от Духа Святого можем молиться, при укреплении от тех святых угодников, через которых хотим молиться Спасителю... Если хочешь молиться Владычице, к Ней воззови от сердца, чтобы Она сподобила тебя нелицемерно всем сердцем принести Ей моление или похвалы и благодарение. Если ангелу – воззови ко Господу, да сподобит тебя достойно принести Ему молитву, или воспеть Его благодеяние, светлость и благость Его природы. Если святому – воззови к Духу Святому, Коего святостью они освящены, ...ибо все мы только при укреплении от Святого Духа Животворящего можем достойно и животворно молиться» (353, с.45).

«Никогда не спи вечером перед вечерним правилом, да не одебелеет сердце твое от неблаговременного сна и да не запнет его враг окамененным нечувствием на молитве» (353, с.40).

«Когда совершаешь молитву, правило, особенно по книге, не спеши от слова к слову, не прочувствовавши его истины, не положивши его на сердце, но сделай и постоянно себе делай труд чувствовать сердцем истину того, что говоришь; сердце твое будет противиться этому иногда леностью и окамененным нечувствием к тому, что читаешь, иногда сомнением и неверием... – не будь самолюбив, побеждай сердце твое, дай его Богу в жертву благоприятную... Не поторопись же помолиться кое-как: выиграешь на полчаса молитвы целых три часа самого здорового сна. На службу ли, на работу торопишься? Вставай раньше, не, просыпай, и помолись усердно, – стяжешь спокойствие, энергию и успех в делах на целый день» (353, с.39–40).

Последнее наставление особенно важно для пастыря. Недостаток времени, иногда нерадение и леность и так называемая «привычка» к молитве из-за частого совершения церковных служб могут породить другую вредную привычку – механической, лицемерной молитвы.

«При молитве, – продолжает отец Иоанн, – держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком» (353, с.43).

Несправедливо думать, будто бы отец Иоанн советует сокращать молитвенное правило. Он говорит о качестве молитвы, о том, что молитва всегда должна исходить из сердца. Но чтобы разогреть его, необходим продолжительный подвиг. «Странно думать, – замечает всероссийский пастырь, – тем более требовать, чтобы заматеревшее в суете житейской сердце могло вскоре проникнуться теплотой веры и любви к Богу во время молитвы... Сам Господь изъявляет волю Свою, чтобы мы молились не кратко, когда представляет в пример вдову, надолзе ходившую к судье и утруждавшую его просьбами своими (Лк.18:2–6)» (353, с.44).

«Как же научиться говорить истину в сердце на молитве? – Нужно каждое слово молитвы довести до сердца, положить на сердце, прочувствовать сердцем его истину, познать всю нужду для нас того, чего просим у Бога в молитве» (353, с.41).

По мнению кронштадтского пастыря, спешно молиться может только тот, кто «научился внутренней молитве чистым сердцем... Но не стяжавшим сердечной молитвы, надо молиться неспешно, ожидая соответствующего отголоска в сердце каждого слова молитвы» (353, с.40).

В дополнение к сказанному мы приведем рассказ из жизни отца Иоанна, который поможет пастырю уяснить назначение молитвенного правила.

Однажды за духовным советом к кронштадтскому пастырю обратился один священник. Прежде, чем уврачевать его духовную рану, отец Иоанн предложил ему на следующий день сослужить с ним Божественную Литургию. Но священник, ссылаясь на свою неготовность ответил:

– Премного благодарю Вас, Ваше Высокопреподобие. ...Я с величайшим удовольствием желал бы послужить с Вами, но ведь сегодня мне уже не приготовиться к служению Литургии, времени не хватит. Уж позвольте в другой раз!

– В другой раз!.. В другой раз!.. – опустивши взор ...вполголоса повторил несколько раз отец Иоанн. Потом серьезно посмотрел на собеседника и повышенным голосом спросил:

– А когда призовет Господь служить Вечную Литургию – скажем ли тогда: В другой раз? Нет! Тогда сразу надо приготовиться и времени для этого просить не будем... Так и здесь... Мы думаем, что приготовление к служению Литургии состоит в вычитывании всего положенного по уставу, а иногда и книг богослужебных у нас нет под руками; как же готовиться без книг?! Эх, батюшка, батюшка!.. Нам-то с вами надо бы знать, что для приготовления к совершению Литургии немного требуется времени, а именно столько надо, чтобы принять в свое сердце Бога. Господи! Прииди и вселися в ны! И книг, по которым можно приготовиться к служению Литургии, много. Посмотрите на небо – небеса поведают славу Божию! Посмотрите на землю – там всякое дыхание и вся тварь хвалит Господа!.. Вот – книга, лишь только заглянув в которую, ты сейчас же отворишь свое сердце для Господа!.. Древа полевые, горы и холмы, все звери и птицы пернатые... – все хвалит Господа. И Он войдет к тебе, и тут, в сердце твоем, обитель Себе сотворит. Без Господа же в сердце нельзя служить Литургии. А как Его к себе залучить? Одним только исполнением церковного устава этого далеко не всегда удается достичь. Господь всегда близ нас стоит. Зови Его и воздохни о грехах, о твоей порочной жизни, и со дерзновением проси: «Помилуй мя! Согреших, очисти» (457, №3, с.37–40).

Не отрицал святой пастырь молитвенное правило. Нет! Но он подчеркнул, что каждый священник должен готовиться к служению Литургии постоянно, или, лучше сказать, должен быть готов в любую минуту – с помощью сердечной покаянной молитвы. Ведь и молитвенное правило – это средство для поддержания молитвенного духа и стяжания покаянных чувств.

Для отца Иоанна молитва была дыханием души, а каждое молитвенное слово – дыханием Святого Духа. «Скажите, батюшка, – спросил его один из пастырей, – во время ваших постоянных разъездов, чем Вы заполняете свободное время?». – «Я молюсь, – ответил отец Иоанн, – я постоянно молюсь. Я даже не понимаю, как можно проводить время без молитвы» (441, с.174).

Да, действительно, он был великим всероссийским молитвенником. «Если кто хочет понять правильно отца Иоанна Кронштадтского, – рассуждает митрополит Вениамин, – тот обязан смотреть на него так, как он сам смотрел на себя во все пятьдесят три года священства. И не проповедничество было его главным делом... На первом месте у него должно было быть и было – богослужение в разных видах суточного круга: вечерни, утрени... И особенно, исключительно, превыше всего – таинство Евхаристии» (35, с.75–76).

В России были и духоносные старцы, к которым тянулись тысячи людей, и мудрые святители, богословы, которые правили кормилом Церкви, и аскеты, затворники, которые нередко удивляли людей своими подвигами, и даже примерные пастыри, которых почитал православный мир, но не было такого ревностного тайносовершителя, как отец Иоанн Кронштадтский, особенно ревновавшего о таинстве Евхаристии. Эта мысль будет понятнее, если привести слова самого праведника: «Один день я остался без службы Божией и почувствовал в себе оскудение духовной жизни, оскудение благодати, присутствие греховной силы, и нужна была немалая борьба с греховными усиливающимися влечениями. Служба и причастие Святых Тайн обновили мое существо, и я воспрянул, как от сна. Слава Богу! «Если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете в себе иметь жизни» (Ин. 6:33). Истинно слово Владыки и Бога моего» (15, с.43).

Отец Иоанн понимал Литургию как таинство бесконечной Божественной любви к роду человеческому. А потому и пастырю, прежде всего и более всего он советовал стяжать любовь евангельскую. «Она нужна ему каждую минуту, каждое мгновение... Но особенно... при Божественной Литургии» (353, с.6). Подготавливая себя к совершению этого величайшего Таинства, священник «должен быть объят любовью к Богу и ближним, ...в нем не должно быть никогда ни тени гнева и огорчения на кого-либо или пристрастия к чему-либо земному: к пище ли, одежде ли, украшению ли, отличению ли служебному, к лицу ли какому. Он всегда должен быть горний, Божий, святой» (353, с.7). «Ты, иерей Божий, служитель Всевышнего Творца, – говорит святой пастырь, – служи Литургию со страхом и должным приготовлением, особенно, если служишь ежедневно, смотри, чем ты делаешь свою утробу, бывающую ежедневно, через причастие Святых, Животворящих Христовых Тайн, храмом Божиим, – не орудием ли чревоугодия и лакомства, орудием диавола, который чрез чрево увлек в ад род человеческий и подверг его проклятию. Держись крепко поста, заповеданного Спасителем, внимай себе и другим и спасай себя и народ» (353, с.19).

Не случайно отец Иоанн обращает внимание пастыря на пост. Опыт подвижнической жизни показал, что скоромная жирная пища, по своей питательности и грубости, особенно влияет на духовное состояние человека. Чаще всего душа от чрезмерного пресыщения подвергается унынию и тоске, а в плоти возникают нечистые блудные движения. Поэтому кронштадтский пастырь советует «священнику, ежедневно причащающемуся Святых Тайн, ...мясную пищу употреблять реже и в малом количестве» (353, с.19).

Духовный и пастырский опыт святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, собранный в его письменных трудах, настолько велик, что трудно охватить и передать все его советы и наставления. Но каждому совершителю богослужения нужно, пожалуй, помнить еще одно замечание святого пастыря, основанное на личном опыте.

Как известно, отец Иоанн во время совершения Божественной Литургии поражал присутствующих своей сосредоточенностью. Потому-то один из пастырей города Сарапула просил объяснить, как удается ему достигать этого. «Этого я достиг только привычкой, – был ответ. – Научиться быстро сосредоточиваться в молитве, овладеть собою – это большая задача. ...Тут необходимо покаяние, быстрое воспроизведение в своей душе образа Христова или Креста Господня и полное сознание своей духовной загрязненности и беспомощности» (441, с.174–175).

Дополнение к этому ответу можно найти в воспоминаниях епископа Арсения (Жадановского). Будущий Владыка задал отцу Иоанну такой же вопрос и получил следующий ответ: «...Для сосредоточенности при Божественной Литургии имеет значение сама подготовка к ней, в частности, воздержание во всем с вечера, предварительное покаяние и вычитка положенного правила. Чем внимательнее и воодушевленнее мы его выполняем, тем проникновеннее совершаем обедню. Не следует пропускать дневной канон; я его почти всегда сам читаю и через это как бы вхожу в дух воспоминаемых событий, а когда оставляю, чувствую всякий раз неподготовленность» (15, с.9).

Владыка Арсений оставил и еще одно интересное замечание. Если отец Иоанн «читал правило, то глубоко вникал в каждое слово, оттого-то и в указаниях его мы встречаем много пометок, вроде следующих: подчеркнуто выражение: «окаянную мою душу соблюди», а на полях написано: «действительно, как я окаянен» (15, с.18).

Кто не согласится с тем, что святой праведный Иоанн Кронштадтский – удивительное явление в нашей Русской Православной Церкви. Внимательный анализ своего внутреннего состояния и пламенная любовь к Богу и ближнему позволила ему взойти на высоту духовного совершенства. И к этому совершенству он зовет каждого пастыря: «Внемли, внемли себе, своим помышлениям сердечным, о, иерей Божий, и не связывайся житейскими похотьми и сластьми! Сладостью твоею да будет единый Бог и душа человеческая; будь душелюбец, а не сребролюбец или сластолюбец» (332, с.353).

В этой главе мы попытаемся представить священнослужителю идеал пастыря – совершителя богослужения. В своих рассуждениях мы будем основываться на сочинениях отца Иоанна Кронштадтского и, преимущественно, – на его дневниковых записях.

Но что такое дневники отца Иоанна? Современный богослов протоиерей Георгий Флоровский писал: «Редко кто читает... замечательный дневник «Моя жизнь во Христе», как богословскую книгу. Конечно, в ней нет богословской системы, но есть богословский опыт и о нем свидетельство. Это дневник созерцателя, а не моралиста. И молитва не лирика, не только устремление души, но именно ее встреча с Богом, веяние Духа, духовная реальность» (468, с.400–401). А по свидетельству митрополита Вениамина (Федченкова) в этой чудесной книге «не надуманные советы проповедника, не холодные размышления богослова, а пережитые восторги тайнозрителя откровений пречудесных» (34, с.9). Нельзя не согласиться с мнением отца Георгия и Владыки Вениамина. Действительно, отец Иоанн был таким богословом, который не столько говорил и толковал о божественном мире, сколько делал и учил. У него не было какого-то «расстояния или промежутка» между словом и делом. Все, о чем писал святой пастырь, есть не что иное, как личный духовный опыт. Поэтому, чтобы показать идеал пастыря – совершителя богослужения, нужно говорить, прежде всего, о самом отце Иоанне.

Рассуждая о совершении отцом Иоанном церковных Таинств, мы будем придерживаться определенной последовательности. Сначала скажем о Божественной Литургии. Во-первых, потому, что этим Таинством «жил и дышал» святой пастырь. Во-вторых, потому, что Литургия есть главная и центральная часть суточного круга богослужения. С Евхаристией тесно связано таинство Покаяния, как предварение ее, поэтому речь пойдет далее о нем. И, наконец, после этого мы расскажем о прочих Таинствах: Крещении, Миропомазании, Елеосвящении и Браке. Однако отметим сразу, что скудость сведений о совершении отцом Иоанном последних четырех Таинств не позволяет углубиться в этот вопрос. Главным источником здесь служат проповеди батюшки и лишь частично – дневниковые записи; личных свидетельств очевидцев или исследований этого предмета у жизнеописателей фактически нет.

Прежде чем перейти к последовательному описанию того, как святой кронштадтский пастырь совершал богослужение, приведем несколько его мыслей о значении Таинств в жизни каждого христианина и особенно пастыря. «Когда идет дело о Тайнах Божиих, – говорит отец Иоанн, – не спрашивай внутренно: как это бывает? Ты не знаешь, как Бог сотворил весь мир из ничего; не можешь, да и не должен знать и здесь, как что-либо Бог делает тайно. Тайна Божия тайной и должна для тебя остаться, потому что ты не Бог, не можешь знать всего, что бесконечно Премудрому, Всемогущему Богу известно. Ты – дело рук Его, ничтожная тварь Его» (332, с.37). «Благоговей всеми силами души пред всеми Таинствами и говори в себе о каждом Таинстве пред совершением или причащением его: «Это – Тайна Божия. Я только недостойный приставник ее или участник» (332, с.282).

В Таинствах принято различать две стороны: видимую и невидимую. Милосердный Господь «по нашей телесности... привязывает, так сказать, Свое присутствие и Себя Самого к вещественности, к какому-нибудь видимому знамению. Например, в таинстве Причащения Он Сам весь вселяется в Тело и Кровь; в Покаянии действует через видимое лицо священника; в Крещении – через воду; в Миропомазании – через миро; в священстве – через архиерея; в Браке – через священника и венцы, венчает Сам; в Елеосвящении – через елей» (333, с.296). Но эти видимые знаки являются проводниками невидимой Божией благодати. И можно только удивляться премудрости и безграничной Божественной любви.

Господь сказал: «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее» (Мф.16:18). По мнению отца Иоанна, это сказано не только о церковной иерархии, но и о всех Таинствах, «которые установлены на все века и прошли уже многие столетия и тысячелетия неизменно» (333, с.16). Эти слова Господни полезно помнить каждому пастырю. Они могут воодушевить его при совершении Таинств и укрепить слабую веру.

«Священник неизреченными щедротами Христа Бога сподобляется целого моря благодати Божией через частое приобщение Святых Тайн Тела и Крови Христовой и через совершение других Таинств. От него должны все в изобилии почерпать благодать Христову, и он должен всеми мерами заботиться разливать ее шире и шире, а не удерживать ее только в себе... Он должен жить достойно такой благодати, умножать ее, как талант, данный Богом» (337, с.313). «Впрочем, в Таинствах, – говорит святой пастырь, – все совершается ради благодати священства, которою облечен священник, ради Самого Верховного Первосвященника – Христа, Которого образ носит на себе священник. Поэтому, хотя он и недостойно носит на себе сан, хотя и есть в нем слабости, хотя он мнителен, маловерен или недоверчив, тем не менее, Тайна Божия, совершается вскоре, в мгновение ока» (332, с.293).

«Благодатью Пречистых Тайн я стою и хожу право и не совращаюсь ко злу, если буду бодрствовать над собою. Так хорошо причащаться! Так сильны Животворящие Тайны!» (304, с.93).

Насколько нам известна история Русской Православной Церкви, никогда, за весь период ее существования, не было столь ревностного совершителя Божественной Литургии, как святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Мы встретили впервые, кто так искренно и глубоко пережил в себе богословский опыт Церкви, кто так восторженно наслаждался церковным богослужением.

Для отца Иоанна Литургия была всем на свете. «Нет ничего выше и более всего Литургии – ни на небе, ни на земле» (337, с.157), – говорил батюшка. «Литургия – дух и живот... Человек непрестанно восстанавливается, обновляется, спасается Пречистыми Телом и Кровью Христовою, обожается» (337, с.137). «О, Литургия чудная, Литургия всемирная, Литургия Божественная и Боготворящая! О, знамение и показание безмерной любви к миру грешному, погибающему во грехах... И я, многогрешный, – так смиренно говорил о себе святой пастырь, – обязан всеми днями моей благополучной жизни только Литургии, ходатайствующей ежедневно и о мне «воздыханиями неизглаголанными Святого Духа» (337, с.159). «Я умираю, когда не служу Литургию» (34, с.36). Именно в таинстве Святой Евхаристии кронштадтский пастырь черпал духовные и телесные силы и только благодаря этой «чудной, величественной на земле службе» (337, с.158) – достиг степени тайнозрителя божественных откровений.

В одной из пастырских бесед отец Иоанн прямо указал, что служит Литургию и причащается Святых Тела и Крови Христовых как можно чаще и, по возможности, ежедневно «для поддержания в себе постоянного молитвенного настроения и общения с благодатью Божией... каждый раз почерпая в этом Святейшем Источнике богатые и могучие силы для разнообразных пастырских трудов» (213, с.25–26). Однако изучение его дневниковых записей позволяет указать и ряд других причин.

Как известно, отец Иоанн был человеком глубочайшей, поразительной веры. Но «вера, – замечает митрополит Вениамин, – есть основоположительный вид общения с Богом. Живая вера – живое общение» (35, с.79). Каждый христианин знает, что именно в этом великом таинстве Причащения вера достигает наивысшей своей выразительности. Ведь здесь, в Святых Тайнах Тела и Крови, предлежит Сам Христос. И вот отец Иоанн, как пламенно верующий христианин и как ищущий высоты богообщения, видел в причащении действительно ПРИ-ОБЩЕНИЕ ко Христу Богу. «Когда причащусь достойно... – говорил он, – тогда Отец и Сын и Святой Дух, Бог мой – во мне» (35, с.81).

Укажем и другую причину. Кронштадтский пастырь понимал священство, как ходатайство пред Богом за паству. А «Божественная Литургия, как повторение Искупительной Жертвы, и есть высший вид этого ходатайства и предстательства перед Пресвятой Троицей Самого Сына Божия и Единого Посредника между Богом и людьми (1Тим.2:5), Христа Господа» (35, с.81).

Отметим и то, что святой праведник в этом таинстве таинств – Литургии, видел средство, которым можно испросить у Бога все необходимое, то есть полезное, для души и тела. «Совершая благоговейно и чистым сердцем Литургию, – говорит он, – можно и должно крепко надеяться, что мы испросим через нее у Бога все потребное для душ и телес наших: оставление грехов, здоровье и спасение и во всем благопоспешение живым; и милость Божию, оставление грехов и упокоение со святыми всем в вере, покаянии и уповании вечной жизни преставльшимся. Литургия всесильна, вседейственна, ибо вообразите, какая Жертва на ней приносится? – Сам Единородный Сын Божий. Если же Бог Сына Своего Единородного для нас не пощадил, то как не даст нам с Ним всего!... Итак, священники Святой Православной Церкви, твердо знайте и помните, какое в руках ваших средство к умилостивлению Бога о всех людях, о всем мире, ибо это – Жертва всемирная» (337, с.136–137).

А кто приходил в Кронштадт к всероссийскому пастырю? – Люди с самыми различными просьбами и нуждами, больные и скорбящие, а нередко и потерявшие всякую надежду на спасение. И отец Иоанн, за Божественной Литургией, соединяясь со Христом или, лучше сказать, приобщаясь Его, становился живым сосудом веры и животворящей благодати, из которого черпали все приходящие здоровье, радость, мир, духовную крепость и силу. Сознавая силу Животворящих Тайн, святой пастырь советовал больным чаще приступать к Чаше жизни. Не случайным кажется приведенный им в дневнике пример о чудесном исцелении больного после достойного причащения Святых Христовых Тайн.

«Некто, бывши смертельно болен воспалением желудка девять дней, – рассказывает он, – и не получивший ни малейшего облегчения от медицинских пособий, – лишь только причастился в девятый день поутру Животворящих Тайн, к вечеру стал здоров и встал с одра болезненного. Причастился он с твердой верой... А то был на волосок от смерти» (332, с.299–300).

Наконец, и еще очень важное предположение о ежедневном совершении Литургии кронштадтским пастырем.

Ранее мы уже упоминали о том, что отец Иоанн исполнял древнее правило «познай самого себя». Глубокий самоанализ привел его к убеждению, сколь склонен человек ко греху и как силен враг рода человеческого. Своими силами человек не в состоянии стать победителем, нужна Божественная помощь, нужна благодать Божия. И отец Иоанн более всего видел эту помощь именно в достойном причащении Тела и Крови Христовых. Приведем его свидетельство из дневников за 1905–1906 год, то есть, незадолго до его кончины, где сосредоточен весь его пастырский опыт. «Когда при северном ветре летом солнце скроется, хотя на минуту за облаком, то сделается темновато и холодно; так бывает и с душой христианской по удалении от нее благодати Святого Духа, по нерадению ее и по сокрытии Солнца Праведного – Христа, по лености и не причащению ею Пречистого Тела и Крови Христовых – становится и холодно и мрачно на душе... и потому должно тварям словесным, созданным по образу и подобию Божию, твердо держаться вблизи от мысленного Солнца Правды – Христа и осияваться Им непрестанно чрез веру и усердную молитву и чрез причастие Его Божественных Тайн. А что бывает с теми, которые совсем удаляются от этого Жизненного Солнца, ...не молятся и не причащаются Святых Тайн? О, они находятся во тьме диавольской – и жизни не имеют в себе по непреложному слову Спасителя» (410, с.107–108).

Приведенные краткие рассуждения, быть может, не совсем полно показали отношение кронштадтского пастыря к Божественной Литургии.

Русское православное благочестие обычно представляется благочестием поста и покаянной скорби. И это справедливо, так как все мы много согрешаем. Не случайно суточный и годовой круг богослужения содержат в своем составе преимущественно покаянные молитвословия. Однако постоянной скорбью о своих грехах не исчерпывается вся жизнь человеческой души. Вот, например, наступает праздник святой Пасхи. В эти радостные дни победоносного восторга и ликования забываются печали покаяния, а по слову святителя Иоанна Златоуста, не оказывается даже разницы между постящимся и не постящимся, подвизающимся и не подвизающимся – все приглашаются на духовный пир. Подобное состояние душа христианина переживает также в другие великие праздники или в дни причащения Святых Христовых Тайн.

Промыслу Божиему угодно было дать России такого светильника, которому всегда был присущ дух радостного прославления Бога. Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский был христианином, который испытывал подобное пасхальное настроение во все дни своей жизни. Он больше радовался, чем скорбел, в нем постоянно ликовала благодатная духовная победа над грехом, дьяволом и миром. Этот восторг духовной радости он внес и в литургическую жизнь Церкви. «У отца Иоанна, – говорит протоиерей Георгий Флоровский, – вновь открывается «забытый путь опытного богопознания» (468, с.401). Этот путь уводит к апостольскому веку. И совсем не покаянные чувства ощущали первые христиане, причащаясь Тела и Крови Христовых. Их объединяла любовь к Спасителю мира и друг ко другу.

Несомненно, что в Евхаристии присутствует и элемент искупительной Жертвы, Жертвы Христовой. Но центр Евхаристии все-таки не в ней. Глубокий анализ этой темы сделал митрополит Вениамин (Федченков) в своем труде «Литургия». Приведем кратко его рассуждения: «Если бы центральный смысл Евхаристии был в Жертве, – говорит он, – тогда весь этот евхаристический канон и сводился бы к этой идее; она должна была бы занять и заполнить все. Между тем, Евхаристия, как Жертва, занимает лишь незначительную часть канона, – именно: от тайной молитвы, даже второй половины ее, читаемой во время пения «Свят, Свят, Свят» (С сими и мы блаженными силами...), где говорится, что Бог так возлюбил мир, что и Сына Своего Единородного дал за спасение его; и Он, все сделав для этого в жизни Своей, наконец, «Сам Себе предаяше за мирский живот и спасение», для чего пред смертью Своей установил таинство Причащения, Бескровную Жертву «Тела и Крови». Затем произносятся слова Господа о сем «Приимите, ядите...», «Пиите от нея вси...»; а после возносятся Дары, как жертва Богу Ему от Его же даров: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся...» (33, с.9).

На этом, собственно, и заканчивается искупительный момент Евхаристии, по мысли Владыки Вениамина. Далее он убедительно доказал, что весь Евхаристический канон носит хвалебно-благодарственный характер. Даже в самые страшные минуты преложения Святых Даров Церковь поет хвалебный гимн. «Остановимся на этом поразительном сочетании: Жертва и хвала, – продолжает Владыка. – Представим: нашего сына распинают, а может быть и пытают, мы же в это время... хвалу поем. В алтаре повторяется Голгофская Жертва, а люди в это время ликуют и радостно поют: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи». Поразительное сочетание» (33, с.17).

Таким хвалебно-благодарственным духом проникнуты и все мысли отца Иоанна о Литургии.

«Литургия, – говорит он, – непрестанно напоминает нам о величайшем чуде, совершившемся на земле от Бога, по бесконечной любви Его к людям, именно – что Бог явился на земле во плоти нашей, учил людей, пострадал и умер за нас и воскрес из мертвых, – и чрез то напоминает нам о любви к Богу, к правде, к Его святости, к милосердию, к горнему мудрованию» (337, с.140).

«...Это Таинство своим величием поражает ум и невольно влечет к благоговению, благодарению, славословию Божию всякого смыслящего христианина» (337, с.129).

«Литургия есть горнее на земле служение, величайшее чудо любви и правды Божией, – служение бессмертия рода человеческого, величайшая победа милосердия Божия над грехами человеческими... Если бы воспели Господу за Его благодеяния песни святые, равночисленные песку земному, и тогда мы не возблагодарили бы Его соответственно Его благодеяниям или, лучше, не сделали бы ничего особенного. Так велика к нам милость Божия» (337, с.156).

Теперь же перейдем к свидетельству очевидцев, которые удостоились совершать Божественную Литургию вместе с кронштадтским пастырем. Чаще всего их описания начинаются с совершения отцом Иоанном утрени. И это вполне справедливо. Утреня, как и прочие части суточного круга богослужения, служит приготовлением к этому великому Таинству. Не случайно святой пастырь говорил: «Особенно сильно возвышает меня и молитвенно настраивает пред совершением Божественной Литургии чтение канонов на утрени. Каноны на утрени я читаю сам. Какое богатство содержится здесь, какое глубокое содержание, какие чудные примеры горячей веры в Бога, терпения в скорбях, верности долгу в самых лютых мучениях предлагает нам здесь Церковь ежедневно» (213, с.27–28). Потому, чтобы вполне понять отца Иоанна, понять, как он достигал высокого молитвенного настроения, сосредоточенности и сопереживания каждому слову великого Таинства, последуем и мы примеру очевидцев.

Из воспоминаний митрополита Петроградского Серафима (Чичагова), близкого духовного ученика отца Иоанна.

«...Дорогой батюшка отец Иоанн поражал и иногда потрясал всех глубиной своей молитвы. На основании моих бесед с ним, я могу только так изобразить его молитвенное состояние: он становился перед Господом, как перед солнцем, и, чувствуя невыразимый блеск света божественного, закрывал глаза – и ясно ощущал свое нахождение в лучах этого света и от них теплоту, радость и близость ко Христу Спасителю. Во время молитвы, после причащения Святых Тайн, батюшка иногда чувствовал, как Господь проникает сквозь его тело – в сердце, подобно тому, как Он, по воскресении, прошел сквозь стены дома к апостолам, и тогда он получал сознание, что невидимая душа его успокаивается в невидимом Боге.

Но, чтобы уразуметь веру и дух батюшки отца Иоанна, надо было с ним молиться в алтаре, во время Литургии. Вначале он усердно поминал у жертвенника всех живых и мертвых, со слезами молился о всех, дерзновенно просил Господа за скорбящих и страждущих, по временам отходил, потом опять возвращался и снова молился, становился на колени, обнимет дискос и видимо страдал вместе с людьми, за которых молился. Когда начиналась Литургия, он продолжал еще поминать у жертвенника, по многочисленным запискам, которые ему читались, но к чтению святого Евангелия – всегда возвращался на свое место и с полным вниманием прослушивал слово Божие, вникая во всякое слово, покачивая головою в знак непреложности и истинности благовестия. По перенесении Святых Даров на престол, великий молитвенник начинал как бы готовиться к радостному свиданию с Господом и уже помышлял более о присутствующих в храме, о соучастии их в общей молитве и в общей радости с ним и так молился иногда о них: «Господи! Многие из предстоящих в храме Твоем стоят праздны душами своими, как сосуды праздные и не ведают, о чем подобает молиться: исполни сердце их ныне, в этот день спасения, благодатию Всесвятаго Духа Твоего и даруй их мне, молитве моей, любви моей, исполненных познанием благости Твоея и сокрушения и умиления сердечного; даруй им Духа Твоего Святого, ходатайствующего в них воздыханиями неизглаголанными!» (Рим.8:26).

По пресуществлении Святых Даров в Тело и Кровь Христовы, отец Иоанн совершенно преображался. Мысль о людях сперва как бы отлетала от него, он начинал славословить Господа, благодарить Его за бесконечное милосердие, за беспредельную любовь, за спасение рода человеческого, за вочеловечение, крестные страдания, за дарование сего хлеба насущного и в доказательство своей веры, что хлеб и вино непременно преложились в Тело и Кровь Господни, по воле Самого Господа и по действию Святого Духа, он возглашал с великою, внутреннею силою, что «небо и земля мимо идет, словеса же Господни – не мимо идут» (Мф.24:35). Затем отец Иоанн углублялся в молитву свою за верных, о которых ему надлежало с дерзновением просить Господа Христа. Были дни, когда он в эти минуты превращался в какую-то неподвижную тень, точно замирал, стоя на ногах, и лицо его из живого постепенно превращалось в бледное, а затем и темное. Как только наступало время ему сказать возглас, он моментально приходил в себя, открывал глаза, и из них катились, по ожившему уже лицу, крупные слезы. В такие моменты его службы присутствующим делалось жутко и страшно.

Батюшка всегда приобщался очень долго, со слезами; по его словам, сосредоточиваясь на твердой вере и на представлении, что перед ним Кровь и Тело Самого Христа, он, приобщаясь умственно, препровождал их до глубины сердца. Быстро просветлялось его лицо при этом; радостный, счастливый, он складывал ладони рук своих, незаметно побивал их, в своих быстрых и нервных движениях, и всегда оканчивал свою службу торжествующим. Пока святая чаша стояла на престоле, он над нею наклонялся, обнимал ее руками, прикасался к ней головой и радостно молился, переживая святейшие часы в жизни своей. По отнесении Святых Даров на жертвенник, при первом свободном мгновении, он приближался опять к ним и снова молился... Отец Иоанн всегда сам употреблял часть Святых Даров и, затем, разоблачившись, опять становился на колени пред престолом и, склонив на него голову свою, молился довольно долго» (296, с.140–143).

Из воспоминаний епископа Евдокима (Мещерского), ректора Московской Духовной Академии.

«Во время утрени отец Иоанн подошел к жертвеннику, стал перед ним на колени, руки сложил крестообразно на жертвеннике, голову склонил на них. Под руками у него были всевозможные записки с просьбой помянуть больных, умерших. Я смотрел на него из-за колонн. Волосы прядами ниспадали на плечи; весь он был освящен слабым утренним светом, едва, едва пробивающимся сквозь толщу утреннего северного тумана. Он находился в таком положении около десяти минут. Казалось со стороны, что он как бы умер и перед нами было только его тело, оставленное, сброшенное его душой, как бы какая одежда. ...Смотря на молящегося отца Иоанна, я невольно переносился мыслью даже в Гефсиманский сад, представляя молящегося там за нас Спасителя.

И в алтаре... не давали отцу Иоанну покоя. То один, то другой в удобную минуту подходили к нему с различными просьбами и нуждами. Хорошо зная, что каждый из находившихся в алтаре пришел сюда, имея какую-либо ...неотложную нужду, отец Иоанн и сам иногда подходил то к одному, то к другому. Расспросит о нужде, горе, даст добрый совет... Одного обласкает, другого потреплет по плечу.

Канон на клиросе читал сам, как и всегда. Нельзя было не обратить внимания на это чтение. Умиление, восторженность, твердость, надежда, упование, печаль, глубокое благоговение – все слышалось в этом дивном чтении. Читает отец Иоанн, как бы беседует, разговаривает со Спасителем, Божией Матерью и святыми, как бы они вот здесь пред ним находились, а не там, где-то в необозримой для нас выси... Голос чистый, звучный, резкий. Произношение членораздельное, отчетливое, отрывистое. ...Ни одно слово не было прочитано им без смысла и толка. Более важные по мысли и содержанию слова произносит, обратясь даже к народу, чтобы люди могли глубже постигнуть читаемое.

Сам он при этом, конечно, всецело сосредоточен на читаемом. Ничто не отвлечет его мысли в это время в сторону. Он как бы переживает все, что читает. ...О том, что совершается в это время в его душе, можно судить даже и по его наружности. Душа отца Иоанна настолько проникается мыслями, ...что он не может удержаться от самых разнообразных жестов. Во время чтения он постоянно как бы волнуется и как бы не спокоен. ...Меняет часто тоны. ...Во время пения ирмоса или ектений, когда сам не поет с певчими, преклоняет одно или оба колена тут же на клиросе; закроет лицо руками и молится, молится. Горячо, умильно молится.

По шестой песни и ектений восклицает отец Иоанн: «кондак» и читает его громко, как победную песнь христиан над побежденным исконным нашим врагом. Кончив чтение канона, быстро входит в алтарь и падает в глубокой молитве пред престолом. Укрепив себя молитвой, снова идет на клирос и читает здесь «стиховны на хвалитех». Начали петь стихиры на «стиховных». Отец Иоанн в это время уже почти облачился, чтобы служить Литургию. На нем не было только ризы. Быстро, стремительно вышел он из алтаря на клирос, присоединился к певчим и начал петь вместе с ними. Пел с воодушевлением, глубокой верой в каждое слово, регентуя сам, опять подчеркивая отдельные слова и замедляя темп там, где это было нужно по логическому смыслу, содержанию песнопения. Певцы чутьем угадывали эти слова, этот темп и вторили ему с немалым искусством и одушевлением. ...Как трогательно было смотреть на певцов в это время. Пела как будто бы одна святая первохристианская семья.

Кончилась утреня, начали звонить к Литургии...

С отцом Иоанном служили и иеромонахи, и белые священники в камилавках и без камилавок, ...юные и убеленные сединами. Это все были «пришельцы». Отец Иоанн объединял всех, здесь были все родные и близкие друг другу, хотя бы они встречались еще только впервые.

– Помолитесь, братья сослужители, да даст Господь в мире нам совершити Божественную службу, – сказал отец Иоанн.

Какие глубокосодержательные слова! Как действительно необходимо всякому пастырю в эти минуты молиться о том, чтобы ничто не нарушило его душевного мира, чтобы он все время пламенел, как серафим, одной молитвой, глубже проникал в чудный небесный мир.

Отверсты царские врата. Произнесен первый возглас. Началась Литургия. Вот он вдруг неожиданно, порывисто берет напрестольный Крест и с любовью целует его, обнимает его руками, смотрит на него так умиленно и восторженно, уста шепчут слова молитвы, раза три, четыре подряд лобызает его, прильнет к нему своим челом... Уста снова что-то шептали.

Возгласы отец Иоанн произносит так же, как читает канон на утрени. ...Иногда он произносит их, закрывши глаза и углубившись в себя. Как сосредоточен, самособран во время богослужения отец Иоанн, трудно даже и передать. ...Служебника отец Иоанн почти не раскрывает, так как все молитвы знает на память. Читает часто вполголоса...

В богослужении отца Иоанна встречаются некоторые особенности, из которых многие, я думаю, самые главные, невозможно уловить... Передадим некоторые из них.

Принимая в царских вратах Евангелие от отца протодиакона, отец Иоанн сказал: «Мир ти, брате, благовествующу».

Подумайте-ка, что это означает? Какая тут кроется глубокая мысль, сколько здесь чувства, какое отношение к своему младшему сослужителю...

Идя со Святыми Дарами во время великого выхода, отец Иоанн вполголоса говорил: «Его же изведоша вон из града и распяша».

И опять, как это глубоко трогательно, как свидетельствуют эти строки о его глубокой самособранности и проникновенности в те священнодействия, какие он совершает...

Лобызая после возгласа «возлюбим друг друга» сослужащих священнослужителей в оба плеча, говорил: «Христос посреде нас живый и действуяй».

Я стоял, пораженный этими словами, и невольно думал: Да, вот здесь, а не там, где-то вдали, находится Христос Спаситель, находится не мертвый, не как только историческая известная личность, а живой, «живый и действуяй». Жутко становилось, трепетом великим наполнилась невольно душа. Я готов был упасть ниц пред престолом...

Все говорили мне, что с отцом Иоанном совершается что-то необыкновенное во время Литургии. И это вполне справедливо. Чем ближе подходят минуты пресуществления Святых Даров, тем более и более повышается настроение души, начиная отражаться в голосе и в лице отца Иоанна...

«Горе имеим сердца», – восклицает отец Иоанн, обратившись к народу и поднявши руки горе. Взор устремлен к небу, дух его витает там, где стоит престол вечной истины и любви...

«Благодарим Господа», – снова восклицает он. Первые два слова молитвы «Достойно и праведно поклонятися» произносит он громко, а последние тише, смолкая совершенно под конец...

«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое». Произнося эти слова, он делает особенное ударение на слове «Тело» и на словах «за вы ломимое». Последние слова он произносит, обратившись лицом к народу.

«Пиите от нея вси», – с глубокой верой восклицает отец Иоанн. Произнося эти слова, он не раз прикасается перстом к чаше, как бы даже с силой ударяет по ней. Снова подчеркнуты слова «за вы и за многая изливаемая»...

«Твоя от Твоих», – возглашает отец Иоанн, делая особенное ударение на слове «о всех», произнося его более протяжно, чем другие. Чувствует его душа, как люди, собравшиеся во множестве в этом храме, нуждаются в небесной помощи, и он горячо молится за всех...

«Преложив Духом Твоим Святым. Аминь», – искренно верующим тоном возглашает отец Иоанн и, как бы еще для большего уверения в этой истине находящихся в алтаре, дополняет: «Бог явися во плоти, Слово плоть бысть и вселися в ны». И еще что-то шептали уста его, но я успел разобрать только – «окружаемый ангельскими воинствами». Но и без слов, по выражению лица, было видно, что мысль отца Иоанна всецело занята Святыми Тайнами...

Глубокие чувства переживает отец Иоанн в эти минуты. Его великое благоговение к Святым Таинствам обнаруживается и в том, что много раз, неспешно, без крестного даже знамения, преклоняет главу свою пред ними. Слезы обильно лились из его глаз. То один, то другой платок вынимал он из кармана и отирал их. О чем плакал этот дивный муж? Не бывает слез без глубокого душевного волнения. Нет слез без чувства любви и живой мысли. ...Настроение отца Иоанна так высоко в эти минуты, что невольно передается другим, озаряя в значительной мере настроение всех, здесь присутствующих в это время. Мне рассказывали, что некоторые не раз видели над престолом в момент пресуществления Святых Даров ангелов. Небожители как бы сослужили земножителю при совершении им Таинства...

Не забыть еще одного момента из этого времени. Во время ектений (перед «Отче наш»), по прочтении тайной молитвы, отец Иоанн склонился над престолом и в глубоком благоговении молился. Затем он взял в свои руки дискос со Святым Телом, поднял его немного над престолом и, вперив свой взор, сосредоточенно молился пред ним. Потом он взял в свои руки потир со Святой Кровью, прильнул к нему челом и долго горячо молился. Не произнес он в это время ни одного слова, не сделал ни одного движения, и глаза его были почти постоянно закрыты... Какая трогательная, умилительная, незабвенная картина. Как она трогает, возвышает, возбуждает, очищает... Я не раз впоследствии падал духом, но стоило мне только вспомнить эти минуты, как в меня вливалась откуда-то незримо, новая живая струя и я снова оживал духом...

Вот приобщился отец Иоанн Тела и Крови Христовых. Лицо его изменилось. Нет более на нем и следа той утомленности и какой-то скорби или грусти, какие можно было видеть, когда он только что входил сегодня в храм... Его лицо как бы светилось, как бы издавало какое сияние... Отец Иоанн готов был теперь снова трудиться без всякой устали с утра до самой поздней ночи; он в Таинстве восприял силы на все предстоящие ему дневные труды и заботы...» (439, с.242–263).

Из воспоминаний И. К. Сурского.

Рассказ о совершении отцом Иоанном проскомидии.

«Отец Иоанн подходит к жертвеннику. Он полон торжественной радости. Уже в это время его охватывает какой-то ликующий пророческий экстаз.

Он вынимает Агнец. Посмотрите, с какой любовной внимательностью он равняет Его, обрезает со всех сторон и благоговейно ставит на дискос. Потом отец Иоанн начинает вынимать частицы.

На проскомидии просфор бывало так много, что их приносили целыми большими корзинами. Господь сподобил меня многократно подавать отцу Иоанну просфоры из корзин, которые ставили на табуретки с левой стороны жертвенника. Он быстро вынимал частицы и бросал просфоры в пустую корзину, стоявшую с правой стороны.

Многие во время проскомидии лично подходили к отцу Иоанну и просили его помянуть своих родственников, вынуть хотя одну просфору, так что он не имел ни одной свободной минуты.

Сослужащих с отцом Иоанном всегда было много (священники, протоиереи, иеромонахи). «Смотрите, смотрите, – неожиданно восклицал он среди проскомидии, – отец Николай, смотрите, отец Павел, – где есть что-нибудь такое, как у нас... Смотрите, вот Он, Христос. Здесь Он, здесь, среди нас, и мы около Него, кругом Его, как апостолы».

Становилось благоговейно страшно от вдохновенного возгласа. Чувствуется, как ангелы реют крылами. Священники собираются около отца Иоанна и уже не отходят от него до конца проскомидии.

Каждый день отец Иоанн получал до тысячи писем и телеграмм, преимущественно с просьбами помолиться об исцелении больных, признанных врачами безнадежными. Но были и другие просьбы, вызываемые разнообразными случаями человеческого безысходного горя. С просьбами обращались не только православные, но и инославные христиане, евреи, магометане и язычники. Обращались из всех концов Руси великой и из других стран, из Азии и из Америки... У отца Иоанна были секретари для прочтения этих писем и телеграмм и для ответа на них.

Спрашивается, как же получали исцеления по молитвам отца Иоанна те больные, о которых просили в означенных письмах и телеграммах, когда отец Иоанн даже не мог успеть прочитать эти письма? – А вот как.

Во время совершения отцом Иоанном проскомидии я лично неоднократно видел, что кипы писем и телеграмм лежали пред отцом Иоанном и слышал, как отец Иоанн, вынимая из просфор частицы, молился громко: «Помяни, Господи, всех заповедавших мне молитися о них». И этой краткой молитвы великого угодника Божия было достаточно...» (441, с.56–58).

Из воспоминаний епископа Арсения (Жадановского).

«Отец Иоанн приезжал прямо в храм, (сноска №1) боковыми дверями входил в алтарь, опускался на колени перед престолом, и, возложив на него руки, находился в таком положении иногда довольно долго. Батюшка каялся в это время во всех грехах, содеянных им за прошедшие сутки, и вставал, когда чувствовал, что Господь прощает его. Обновленный и бодрый духом он затем приветливо здоровался со всеми присутствующими, надевал епитрахиль, благословлял начало утрени и выходил на солею читать канон и дневные стихиры по книгам... Читал батюшка порывисто, делая на некоторых местах ударения, часто повторяя слова, а то и целые выражения. Видимо, он употреблял старание, чтобы все самому уразуметь и для присутствующих сделать понятным. По той же причине он интересовался впечатлением, полученным от его чтения.

После краткой утрени и входных молитв отец Иоанн начинал проскомидию, а иногда предоставлял ее совершать одному из иереев. Служил батюшка сосредоточенно, на глазах у него, особенно в важнейшие моменты, показывались слезы. Тогда ощущались сила его молитвы и близость к Богу...

Вспоминаю далее мое пребывание у отца Иоанна в Ауловском скиту Ярославской губернии. Здесь... батюшка ежедневно служил, говорил поучения и причащал народ, во множестве наполнявший храм... По милости Божией, в совершении Литургии с великим пастырем каждый раз принимал участие и я (сноска №2). Помню, отец Иоанн сам подбирал мне митру, а однажды, запивая вместе со мной теплоту у жертвенника, спросил: «У вас в Чудове хорошее вино подают для служения?» Я ответил: «Среднее». «Я же, – говорил отец Иоанн, – стараюсь для такого великого Таинства покупать самое лучшее».

Когда батюшка выходил с чашей, в храме происходило большое смятение: все стремились к солее; он, однако, строго относился к присутствующим. Часто слышался его голос: «Ты вчера причащалась, сегодня не допущу, так как ленишься, мало работаешь», – или: «Ты исповедовалась? Нужно перед Таинством всегда очищать свою совесть». Бывало и так: видя натиск, а может быть и недостойных, он уходил в алтарь, объявляя, что больше причащать не будет. Стоявшие по сторонам две монахини дерзали иногда опровергать замечания батюшки; охотно соглашаясь с ними, отец Иоанн говорил: «Ну, тогда другое дело», – и с любовью преподавал Святые Тайны желающим...

«А что помогает пастырю сосредоточиться на Литургии?» – спросил я отца Иоанна. ...«Необходимо, – сказал он, – с самого начала службы входить в дух Божественной Евхаристии. Посему-то я стараюсь почти всегда сам совершать проскомидию, ибо она есть преддверие Литургии и этого никак нельзя выпускать из виду. Подходя к жертвеннику и произнося молитву: «Искупил ны еси от клятвы законныя»: – я вспоминаю великое дело искупления Христом Спасителем от греха, проклятия и смерти падшего человека, в частности, меня, недостойного. Вынимая же частицы из просфор и полагая их на дискос, представляю себе на престоле Агнца, Единородного Сына Божия, с правой стороны Пречистую Матерь, а с левой – Предтечу Господня, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бессребреников, праведных и всех святых. Окружая престол Агнца, они наслаждаются лицезрением божественной славы Его и принимают участие в блаженстве. Это Церковь небесная, торжествующая. Затем я опускаюсь мысленно на землю и, вынимая частицы за всех православных христиан, воображаю Церковь воинствующую, членам которой еще надлежит пройти свой путь, чтобы достигнуть будущего царства. И вот я призван быть пастырем, посредником между Небом и землей, призван приводить людей ко спасению. Какая неизреченная милость и доверие Господа ко мне, а вместе, как велик и ответственен мой долг, мое звание! Стоят в храме овцы словесного стада, я должен за них предстательствовать, молиться, поучать, наставлять их... Что же, буду ли я холоден к своему делу? О, нет! Помоги же мне, Господи, с усердием, страхом и трепетом совершать сию мироспасительную Литургию за себя и ближних моих! С таким чувством приступаю к служению и стараюсь уже не терять смысла и значения Евхаристии, не развлекаться посторонними мыслями, а переживать всем сердцем воспоминаемое на ней».

И батюшка отец Иоанн, добавлю я, действительно, глубоко переживал, что так заметно было по его молитвенному виду и тем слезам, которыми увлажнялись его светлые очи.

...Можно было наблюдать силу любви к Богу батюшки при совершении им Божественной Литургии. После пресуществления Святых Даров, когда на престоле возлежит уже Сам Агнец Божий, вземлющий грехи мира, отец Иоанн не мог оторвать от Него своих глаз, исполненных благодатных слез благодарения.

Отец Иоанн каждую Литургию считал за правило говорить поучение, заранее его обдумав, а иногда и написав. Выходя же на амвон, непременно молился: «Господи, помоги мне сказать слово на пользу слушающим» (15, с.1–21).

Не меньший интерес представляют и воспоминания преемника отца Иоанна по настоятельству в Кронштадтском соборе протоиерея Александра Попова (†19 мая 1912 года). Двенадцать лет он совершал богослужение вместе с отцом Иоанном и вот что сообщил:

«Покойный отец Иоанн ежедневно совершал Божественную Литургию, в дни Великого поста – Преждеосвященную. Обыкновенно он служил раннюю Литургию и только в редких случаях, в великие и престольные праздники, позднюю; в первый день Святой Пасхи совершал Литургию в 8 часов утра. Приготовление к Святому Причащению состояло в вычитывании всех стихир и канонов дня или праздника. Он вычитывал их сам на клиросе и вместе с псаломщиком пел стихиры и тропари. Часы вычитывались по стольку, сколько это требовалось самим временем для совершения проскомидии: иногда читался один час, иногда один час и несколько псалмов другого. В дни общей исповеди причастников бывало около пяти тысяч человек, тогда отец Иоанн Божественную Литургию совершал на четырех и на пяти Агнцах, и соответственно сему – на четырех и на пяти чашах, благословляя Агнцы все вместе и чаши все вместе. Так как отец Иоанн любил щедро приобщать Святыми Тайнами, то Агнцы употреблялись большие, в пять фунтов каждый, и чаши тоже большие, по четыре бутылки вина в каждой. Святой Агнец дробился на частицы довольно крупные, в пять-шесть раз большие, чем принято обычно. Приобщали в трех приделах. Служба, начавшись с утрени в пять часов, продолжалась до двух часов дня. При совершении Божественной Литургии высокое молитвенное настроение отца Иоанна разрешалось или радостью и сиянием на лице, или скорбью и слезами. После благословения Честных Даров, он обыкновенно любил громко произносить слова: «Бог во плоти явися, Слово плоть бысть».

Причастившись Святых Даров, отец Иоанн исполнялся такой радостью, что начинал рукоплескать.

У вечерни и всенощного бдения отец Иоанн бывал очень редко: он любил служить утрени и непосредственно вслед за ними совершать Литургии.

Когда отец Иоанн совершал позднюю Литургию, тогда он приезжал за полчаса до звона и служил сам утреню. Она начиналась шестопсалмием; все ектении опускались; после «Бог Господь» и тропаря отец Иоанн, опуская псалмы, вычитывал стихиры «На Господи, воззвах:» из вечерни, «На стиховне», «На хвалитех» и начинал канон, после которого следовало великое славословие и отпуст.

Пение и чтение отец Иоанн любил громкое (он был глуховат) и не растянутое. Обыкновенная обедня без причастников у него продолжалась около часа. Много времени после обедни уходило у него на чтение писем и раздачу денег просителям...

Проповеди отец Иоанн произносил во все воскресные и праздничные дни и довольно часто в будние дни. В большие праздники, когда в Андреевском соборе было большое собрание, он приготовлял проповеди раньше, печатал их и в церкви произносил по печатному. Первые (проповеди-экспромты) действовали на слушателей сильнее; при чтении же печатных у него заплетался иногда язык. Поэтому чтение Евангелий на всенощных и молитв на торжественных молебнах он возлагал на своего помощника, вашего покорного слугу.

Отец Иоанн любил осенять себя крестным знамением без поклонов, нередко делал поклоны без осенения крестным знамением. Земные поклоны он делал, и на коленях оставался иногда несколько минут, касаясь челом края престола или жертвенника» (439, с.263–265).

А вот и еще одно воспоминание другого сослуживца отца Иоанна по Кронштадтскому собору.

«Я не стану повторять того, что уже было написано, – говорит он, – я остановлю внимание читателя на том, как совершал богослужение отец Иоанн именно в последние три года жизни (с 1906 по 1909 год), чему был сам свидетелем-очевидцем.

Прежде всего, меня поразило то обстоятельство, что отец Иоанн совершал богослужение ежедневно, и это несмотря на свой преклонный возраст и болезненномучительный телесный недуг!...

Обыкновенно отец Иоанн служил ранние Литургии, которые ему были разрешены высшею церковною властью, так как в Андреевском соборе, как не кафедральном, ежедневного служения двух обеден не полагалось. Любовь к ранним обедням – это было тоже особенностью отца Иоанна.

Приезжал ... отец Иоанн в собор «утру глубоку», иногда раньше всех. Если же иногда, по причине очень сильных приступов болезни, и опаздывал на несколько минут, то утреню начинали и без него, так как он простодневных утрен никогда не служил, а только читал на клиросе и пел вместе с псаломщиками.

...Приложившись к святому престолу в правом приделе и поцеловав святой Крест, батюшка направляется в главный придел, а затем и в левый, где обыкновенно служили простодневную утреню. Приложившись к святым престолам, отец Иоанн сам начинает со всеми здороваться, начиная со священнослужителей, приветствуя их возгласами: «доброго здоровья», «здравствуй, отче» или «здорово, дружище!».

С приходом отца Иоанна в храм все как-то встрепенутся, насторожатся, в народе начинается волнение... «Дорогой батюшка» будет причащать, – значит, нужно занять местечко поближе к амвону, а то так и на самом амвоне. ...Это, конечно, отзывалось и на самом служении, иногда мешая священнослужителям, так как голоса их заглушались криками и шумом напирающей толпы.

...Но вот утреня началась.

Батюшка с начала и до самого канона молится в каком-либо из приделов, а к канону своею легкою, но твердою походкой выходит сам на клирос и читает прилучившийся канон.

Мне пришлось слышать это чтение в первые годы служения, но в последнем – 1908 году – отец Иоанн канона уже не читал...

Иногда, во время чтения канона, батюшка обращался лицом к народу, делая краткие, но сильно выразительные замечания по поводу читаемого, чтобы сделать это, читаемое, более понятным для молящихся.

Кроме канона, отец Иоанн иногда выходил читать и положенные стихиры – все это, конечно, для того, чтобы уяснить молящимся смысл и значение тех церковных чтений, которыми ежедневно прославляется тот или другой святой, воспоминаемый Православной Церковью.

Затем, после канона, отец Иоанн по обыкновению один читает «входные» пред Литургией молитвы и начинает облачаться в свои ризы...

Для свободы движения, не надевая пока фелони, отец Иоанн начинает тихо, сосредоточенно совершать проскомидию. Особенно тщательно, со всем усердием, он приготовляет Святой Агнец, придавая Ему устойчивый и гладко обрезанный вид, несколько раз примеряет, хорошо ли Он стоит на святом дискосе. Также не торопясь, с благоговением, вынимает он частицы из прочих проскомидийных просфор, ничего не говоря вслух, но молясь тайной, сердечно-умной молитвой.

Иногда «дорогой батюшка» обращался к присутствующим священнослужителям с краткими замечаниями. «Как хорошо все у нас, отче, – говорил он кому-либо из священников, – великое это дело – проскомидия, приготовление Святого Агнца, ведь здесь, на святом дискосе – целый мир! А у других (католиков, лютеран) ничего подобного нет... У них нет проскомидии»...

Когда все частицы из проскомидийных просфор вынуты, тогда батюшка вынимал несколько частиц из подаваемых ему прихожанами просфор, причем, иногда просил не говорить вслух имен поминаемых: «Зачем говорить имена громко, говорите про себя, ведь Бог-то хорошо знает, кого вы хотите помянуть». Но это бывало не всегда, иногда же он выслушивал и вслух произносимые имена поминаемых.

Когда частицы все были вынуты, отец Иоанн возглашал: «Кадило, кадило!». Сослужащий диакон подходил к святому жертвеннику с кадилом, причем дорогой батюшка всегда обращал внимание, чтобы кадило было не «глухое», то есть с горящими углями, и чтобы в нем было довольно фимиама. Иногда по поводу такого заглохшего кадила батюшка говорил диакону: «Это кадило – образ наших сердец! И они бывают такими же «заглохшими», холодными, бесчувственными. Разогрей, Господи, наши сердца, чтобы они пламенели любовью к Тебе».

При заканчивании проскомидии отец Иоанн также не произносил молитв вслух, и только по его благоговейным наклонениям головы видно было, что он горячо молится своею тайною молитвою, а диакона просил говорить громко. Затем, по прочтении часов, начинается Божественная Литургия.

Облачившись в фелонь и митру, отец Иоанн читал опять-таки про себя положенные молитвы, благословлял сослужащих диаконов и, обращаясь к священникам, которые нарочито приезжали к нему для совместного служения, громко провозглашал: «Благословите, отцы святые, богоугодне совершить мироспасительную, душеспасительную, Божественную Литургию».

По отверзении царских врат, которые и оставались отверстыми до прочтения святого Евангелия, по возгласе диакона: «Благослови, Владыко», отец Иоанн, стоя пред святым престолом и вполуоборот к народу, твердо, раздельно, проникновенным голосом, идущим из глубины сердечной, возглашал: «Благословенно царство Отца и Сына и Святаго Духа ныне, и присно, и во веки веков», – делая особое ударение на словах «благословенно» и «веков».

... «Дорогой батюшка» вообще не любил медлительности, тягучего служения, а ввиду своей тяжкой болезни он раз навсегда поставил всем за правило, как отцам диаконам, так и певцам, чтобы они «не тянули», а служили и пели проворно, «бойко», но в то же время, конечно, ясно, внятно, громко, а главным образом, сердечно.

...Некоторые возгласы после ектений батюшка предоставлял служащим иереям, что давало ему возможность еще более погружаться в молитвенное созерцание Божественных Тайн всемирного домостроительства.

Когда певчие поют: «Слава... Единородный Сыне и Слове Божий»... – при словах: «распныйся же, Христе Боже, смертию смерть поправый», – батюшка брал напрестольный святой Крест и, покрывал его поцелуями, так и оставался с ним до окончания песнопения.

Затем батюшка со всем вниманием прослушивает чтение Апостола и Евангелия, иногда слегка кивая головою, в знак подтверждения божественных слов. От диакона он требовал чтения не только громкого, но и сердечного, чтобы говорить не только уху физическому, но и уху сердечному, внутреннему. «Не затем читается Евангелие, чтобы только бить воздух громогласием, но и бить также по сердцам – это особенно важно и ценно», – говорил отец Иоанн.

Но вот начинается пение «Херувимской песни»...

Прострев руки к Божественному Страдальцу, изображенному на раскрытом святом Антиминсе, и весь, ушедши в глубину непостижимой тайны Искупления рода человеческого, с закрытыми глазами (да он их и редко открывал), тайно молится отец Иоанн, причем все молитвы он читает не по Служебнику, а наизусть, вообще до Служебника не касается...

Нередко вынимает платок и отирает катящиеся по лицу слезы, – этих нелицемерных свидетелей действительно пламенной искренней молитвы и сердечного умиления... Разумеется, и все сослужащие с ним иереи и диаконы возгреваются этими слезами, и нередко можно было видеть некоторых из них тоже плачущими.

...С печальною торжественностью совершается далее Великий вход – шествие Господа Иисуса на крестные страдания.

С этого момента отец Иоанн как бы вводит себя в свидетели последних дней жизни Иисуса Христа. Ранее в этой части Божественной Литургии отцом Иоанном вставлялось много от себя составленных молитв, которые все собраны им в его книге «Моя жизнь во Христе». Но мне этих молитв уже не пришлось слышать по той, может быть, причине, что он последнее время все молитвы произносил тайно...

После Великого входа и до пресуществления Святых Даров молитвенное настроение отца Иоанна становится все более повышенным, все его духовное существо сосредоточено на одной мысли – о предстоящем величайшем чуде...

Его возглас: «Горе имеим сердца!» – как электрическая искра пробегает по всем сердцам, уснувшим, заглохшим...

И зная все бессердечие человеческое, всю окаменелую бесчувственность плотяного человека, отец Иоанн всегда при этом возгласе добавлял: «Сам, Господи, возвыси, вознеси долу поникшие сердца наши»...

Снова раздается звучный голос отца Иоанна: «Благодарим, благодарим Господа!»

«Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней», – говорит отец Иоанн также вслух, только постепенно затихая и переходя опять в свою любимую «тайную» молитву...

Подойдя близко к царским вратам, отец Иоанн говорит всему народу, находящемуся в храме, слова Иисуса Христа: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». При словах «сие есть Тело», отец Иоанн прикасается перстом к Святому Агнцу.

Затем, опять обратясь ко всему народу, возглашает: «Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов!». При словах «сия есть Кровь Моя», отец Иоанн прикасается перстом к святой чаше, как бы слегка ударяя по ней...

При этих возгласах живо чувствовалось, что и Тело Господне подвергалось крестным мукам, и Кровь Господня изливалась и за нас, стоящих вот здесь, в храме...

«Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся!», – возглашает отец Иоанн, делая особое ударение над словом «о всех»...

Наступает величайший момент Литургии – претворение Святых Даров!

Быстро читает отец Иоанн молитву призывания Святого Духа на предлежащие Дары и на совершающих великое Таинство. Твердым и убежденным голосом произносит он слова пресуществления: «И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего», «а еже в чаше сей – Честную Кровь Христа Твоего», «преложив Духом Твоим Святым». При заключительных словах диакона: «Аминь, аминь», – батюшка решительно и твердо, широким крестом благословляет пресуществленные Дары, воздавая им затем божественное поклонение.

С этого момента для отца Иоанна уже не существует ничего земного, – его сердце всецело отряхнуло земные помыслы и вознеслось горе, в созерцании Великого Чуда!

Благоговейно склонившись к святому престолу и беря поочередно то святой дискос с Пречистым Телом Господа, то святую чашу с Пречистою Кровью, он приносит свои пастырские молитвы Самому Господу. Как любовно он ласкается теперь к Святому Агнцу, склоняясь над ним близко-близко, плачет и радуется, глядя на него. Так ласкается ребенок к своей матери, с любовью поверяя ей свои детские радости и печали, зная, что родная мать выслушает его, не отгонит от себя прочь!...

Затем, когда наступает время святого причащения и отец Иоанн причастится Святых Тайн, на лице его видимо отражается незримое состояние духовной радости и блаженства, – оно сразу как-то просветлеет, зарумянеет, глаза светятся и горят, весь он дышит необычайной красотой! Приятно смотреть на него в эти минуты, да неудобно, и сам батюшка избегал вообще, чтобы на него смотрели в это время.

Особенность служения отца Иоанна заключалась еще в том, что он не только сам причащался Святых Тайн, но причащал также и мирян, ввиду чего он и в обычное время заготовлял большой Святой Агнец, который и раздроблял во время пения «запричастного».

...Когда Святой Агнец раздробится и святой потир наполнится частицами Тела Христова, тогда батюшка выходил со Святыми Дарами и причащал всех приготовившихся к таинству святого Причащения, которых бывало ежедневно триста-пятьсот человек, а то и более, не говоря уже про Великий пост, когда причастников бывало по несколько тысяч в день.

Перед святым причастием отец Иоанн неукоснительно говорил ежедневно проповедь.

Если отцу Иоанну иногда и случалось (в дороге, например), хотя один день пробыть без совершения Литургии и без причастия Святых Тайн, то это составляло для него громадное лишение! Тело и Кровь Христовы для отца Иоанна составляли и жизнь, и радость, и дыхание, и очищение, и освящение, и обожествление, и – все!» (439, с.266–279).

Мы не случайно так подробно остановились на свидетельствах очевидцев о служении отцом Иоанном Литургии. Во многом они повторяют друг друга, но это-то и является подтверждением истинности их показаний. Внимательный читатель может обратить внимание на то, что здесь представлены свидетельства и самых близких духовных детей отца Иоанна, и его сослуживцев-пастырей, показано служение кронштадтского пастыря на своем приходе в Андреевском соборе и в других храмах великой России, передано молитвенное настроение всероссийского пастыря, находившегося в расцвете физических сил, и в последние, болезненные годы его жизни. Но везде и всегда образ отца Иоанна Кронштадтского оставался одним и тем же. Это был поистине сосуд Святого Духа и любимое чадо Небесного Отца.

Известны воспоминания об отце Иоанне Кронштадтском и митрополита Вениамина (Федченкова) (35, с.287–298). Но во многом он повторяет других очевидцев. Нам же дорог Владыка Вениамин тем, что оставил замечательную книгу «Небо на земле», где раскрыл учение отца Иоанна о Божественной Литургии на основании его творений.

Приведем отзыв об этой книге самих издателей.

«В книге «Небо на земле» перед нами как живой живет и действует отец Иоанн. Мы ощущаем благоухание его святости, мы подлинно присутствуем на совершаемом им служении. Перед нами раскрывается величие и глубина Православной Литургии...

Книга «Небо на земле» дает нам поистине образ Неба, сходящего на землю в служении Божественной Литургии во всей ее непостижимой красоте» (34, с.4).

Как известно, отец Иоанн в своих дневниках записывал мысли в виде отрывочных заметок. Владыка же Вениамин этим мыслям придал систему и расположил их в определенном порядке. В отдельной главе мы попытаемся представить толкование Божественной Литургии по творениям протоиерея Иоанна, здесь же кратко изложим учение о Литургии кронштадтского пастыря, используя и труд митрополита Вениамина.

Литургия – это небесное служение. «Во время Литургии, – говорит отец Иоанн, – Небо и земля сочетаются; Бог – с человеками; небесные ангелы с человеками земными; все лики святых праотцев, патриархов, пророков, апостолов, евангелистов, иерархов, мучеников, преподобных и всех святых! О, какой светлый, святейший, любвеобильный, небесный, прекрасный, блаженный союз!» (34, с.12). «О, сколь величественна, свята, спасительна, вожделенна Литургия для христианина! Храм истинно делается Небом! Ибо Бог в Троице нисходит на святой животворящий престол каждый день и совершает величайшее чудо милосердия Своего, претворяя хлеб и вино в Пречистое Тело и Пречистую Кровь Сына Божия и удостоивая верующих причастия их» (337, с.133).

Но кто лишает человека милосердия Божия? Кто нарушает этот блаженный союз? Трудно сознаться и поверить, – но сам человек. Люди от недостатка рассуждения, от маловерия, неверия и увлечения житейскими страстями отворачиваются от Бога, в то время как «дело Божие, совершаемое Литургией, превосходит своим величием все дела Божии, совершенные в мире, и самое сотворение мира» (337, с.129). Потому отец Иоанн и сказал, что «Литургия – самый лучший пробный камень душевного нашего состояния: живы ли мы или мертвы, – что в нас гнездится, какие страсти, какие немощи душевные?» (337, с.154).

Нет ничего труднее, как подвергнуть исследованию самые сокровенные тайники человеческой души. Они полны таинственных благодатных сил, недоступных и неизвестных не только постороннему человеку, но даже и самому себе. Но вот отец Иоанн указал нам средство, как можно познать самого себя. Узнать: чем живет наша душа? И, несомненно, это личный опыт пастыря.

В чем же сущность, смысл, сила Божественной Литургии, так увлекавшей отца Иоанна? Откуда у него такое восхищение? Почему он так полюбил эту Божественную службу?

Нужно признаться, что мы не можем вполне ответить на эти вопросы, так как не в состоянии до конца постигнуть тайну движения его необъятной души, преисполненной особых благодатных сил и необычных даров Святого Духа. Но то духовное вдохновение, которое оставил нам отец Иоанн в своих дневниках, те лично пережитые чувства позволяют нам сделать некоторые выводы.

Чаще всего наше представление о богослужении сводится к прошениям у Бога для себя различных благ. Но по-иному мыслил кронштадтский пастырь. «Богослужение, – говорит он, – есть райское жительство» (337, с.223). Не правда ли – совершенно иное понятие! «Богослужение по духу и составу своему, – продолжает он, – есть жертва любви, хвалы и благодарения Господу. Старайся же всегда обращать его в жертву любви к Богу и ближним; желай всем спасения и всякого добра столько же, сколько себе, и молись о всех и за всех, как за себя, горячо, глубоко. Дивный дух богослужения нашей Церкви! Широкий и высокий полет дает оно душам христианским» (337, с.254).

В некоторых случаях отец Иоанн говорил и о покаянном характере Православного богослужения, но это касается преимущественно вечерни и утрени. Что же относится к Литургии, то это – «зрелище бесконечной любви, премудрости, всемогущества, правды, святости и обновления человеческого существа» (337, с.149).

Мы не будем вновь повторяться. О том, что отец Иоанн обладал духом радостного прославления Бога, было сказано выше. Теперь же напомним то, что знает каждый христианин.

Любовь Божия открылась людям в воплощении Сына Божия. Что же человек? Справедливо ли ему оставаться равнодушным? Ведь каждый согласится с тем, что любовь требует ответной любви. И вновь уста святого пастыря призывают к совершению всемирного Таинства. «Без таинства Тела и Крови, без Литургии, – говорит он, – могло бы забыться величайшее дело любви, премудрости, всемогущества Спасителя нашего, могли бы утратиться плоды Его страданий; посему Он повелел творить таинство Тела и Крови Его в воспоминание Его, и не только в воспоминание, но и в теснейшее общение с Ним» (337, с.153).

«Господь, зная немощь нашей природы, помраченной и отягченной грехом, ...благоволил снизойти к нам до подобия нашему существу, до принятия зрака рабия, плоти человеческой: такова любовь. – Но так как Ему нельзя было вечно оставаться в человеческом теле на земле, а нужно было, по планам домостроительства, вознестись с ним на Небо, то для немощи всех будущих родов человеческих и для напоминания о Своей вечной к ним любви, о Своих страданиях и смерти, Он пресуществляет Духом Святым простой хлеб в Тело Свое и простое вино в Кровь Свою» (333, с.285).

Итак, Евхаристия – есть таинство любви Божией к человеку и, вместе с тем, ежедневное напоминание человеку об ответной любви к Богу.

Чувства и переживания отца Иоанна во время совершения Бескровной Жертвы выразились в наименовании им Литургии «вечерею любви», «браком Агнчим». «Что такое Литургия? – спрашивает он. И отвечает: Божественная вечеря, брак Агнца, на котором Агнец Божий соединяется с душами верующими» (337, с.127).

«Литургия – постоянно повторяющееся торжество любви Божией к роду человеческому и всесильное ходатайство о спасении всего мира и каждого члена в отдельности. Брак Агнчий – брак царского сына, на котором невеста Сына Божия – каждая верная душа; Уневеститель – Дух Святой» (333, с.177).

Но если брак на земле считается высшим веселием и счастьем, то каково это счастье и веселие для души христианской, когда она сочетается с Небесным Женихом, Агнцем Божием? Это сочетание, этот восторг общения ощущал и переживал кронштадтский светильник.

«Какая любовь к нам, грешным, ежедневно проявляется в Литургии! Какая близость Божия к нам! Вот Он – тут на престоле ежедневно, существенно всем Божеством и человечеством предлагается и вкушается верными. Какое чудное общение, какое растворение Божества с нашим падшим, немощным, греховным человечеством, но не с грехом, который сожигается огнем благодати. Какое счастье, блаженство нашей природы, приемлющей в себя Божество и человечество Христа Бога и соединяющейся с Ним» (337, с.147).

Мысль и духовное созерцание отца Иоанна простираются еще далее. В Божественной Литургии он видел таинственное общение и единение Церкви Небесной и земной. «В ней принимают участие не одни земные священно- и церковнослужители и миряне, но и небесные чины ангельские и все святые Божии угодники, живущие на Небесах, – и приемлют от нее пользу и умершие наши...» (337, с.158–159). «Меня умиляет мысль, – говорил святой пастырь, – о единстве Церкви Небесной и земной» (34, с.27). А эта «мысль, что все верующие на земле – пастыри и паства – и на Небе святые Божии угодники, начиная с Божией Матери, есть едина Церковь, единый дом Божий, одно тело, коего глава – Сам Господь Иисус Христос, а душа – Сам Дух Святой, может и должна иметь весьма благотворное спасительное действие на состояние духа христианина... Живое убеждение, что я, – говорит о себе отец Иоанн, – член Церкви, служит для меня величайшим утешением, ободряет, подкрепляет в скорбные часы жизни. Что этого дороже, важнее, выше, славнее? – Поистине – ничто» (34, с.28–29). Ведь когда «мы приносим благодарственную жертву о Пресвятой Богородице и о всех святых каждую Литургию, то и они предстательствуют о нас пред Господом и просят нам прощения грехов и великой милости» (337, с.147).

Чувство общения и единения Церкви Небесной и земной отец Иоанн более всего хочет привить пастырю. Ему, как никому другому, нужнее всего и евангельская любовь к пастве и сила ходатайственной молитвы. «Совершая Литургию и изъемля частицы в честь Божией Матери и святых, потом живых и умерших, помни, о, иерей, какая тесная связь находится между Господом и святыми Его, между Ним и благочестно живущими на земле и умершими в вере и благочестии; помни, какая тесная связь между нами и святыми и умершими во Христе, и всех возлюби, как членов Господа и своих членов» (337, с.155).

Да, «великая задача и великий нравственный труд для священника – совершать Литургию, ибо нужно тщательнейшее приготовление к служению, всегдашнее, а не одновременное» (337, с.154). Этого требует само величайшее Таинство бесконечной Божественной любви к роду человеческому.

«Если Христос в тебе чрез частое причащение Святых Тайн, – говорит отец Иоанн, – то будь весь как Христос: кроток, смирен, долготерпелив, любвеобилен, беспристрастен к земному, горняя мудрствующий, послушлив, разумен; имей в себе непременно Дух Его; не будь горд, нетерпелив, пристрастен к земному, скуп, сребролюбив» (332, с.292).

«Причастники Божественных Тайн! Познайте, как вы приискренне приобщаетесь Господу, если достойно причащаетесь. Какое дерзновение вы имеете к Господу и Богородице! Какую чистоту должны иметь! Какую кротость, смирение, незлобие! Какое беспристрастие к земному! Какое горячее желание небесных, чистейших, вечных наслаждений» (332, с.58).

«Святые Тайны называются Божественными Дарами, потому что подаются нам Господом совершенно туне, даром, незаслуженно с нашей стороны; вместо того чтобы нас наказывать за бесчисленные наши беззакония, совершаемые каждый день, час, минуту и предавать нас смерти духовной, Господь в Святых Тайнах подает нам прощение и очищение грехов, освящение, мир душевных сил, исцеление и здравие души и тела и всякое благо, единственно только по вере нашей. Если же Владыка даром ежедневно подает нам для вкушения Себя Самого, Свои Божественные Тайны, то не должны ли мы неотложно давать туне, даром тленные блага: деньги, пищу, питие, одежду – тем, которые просят их у нас? И как можем мы негодовать на тех, которые даром едят хлеб наш, когда мы сами вкушаем даром бесценное и бессмертное брашно Тела и Крови Господней?» (333, с.167).

Итак, пастырь должен иметь «ангельское бесстрастие, пламенную к Богу и людям любовь, горний ум, такое же сердце и совершенно сообразную с волею Божией его собственную волю» (337, с.154).

Образ именно такого пастыря и представили нам очевидцы в своих воспоминаниях об отце Иоанне Кронштадтском. Но посмотрим, как смиренно святой праведник мыслил о себе?

«Для совершения Божественной Литургии, – говорит он, – потребна возвышенная душа или человек с возвышенною душою, не связанный никакими житейскими пристрастиями, похотями и сластями... Где найти такого достойного иерея, который бы, подобно серафиму, горел духом, любовью, славословием, благодарением пред Господом за такие чудеса Его к нам и в нас благодати и премудрости? Я первый из грешников недостойно совершаю это пренебесное Таинство, ибо имею всегда нечистое сердце, связанное похотями и сластями» (333, с.105).

Но таков закон духовной жизни: чем ближе человек приближается к Богу, тем более грехов и недостатков замечает за собой. А жизнь отца Иоанна была вся «во Христе», он постоянно пламенел к Богу любовью и с восхищением удивлялся божественному домостроительству спасения человека. «Только под условием образа Божия в душе, падшего, но не совершенно утраченного, – говорит он, – нужно и возможно было воплощение Сына Божия и все домостроительство спасения нашего» (337, с.135).

И вновь обращается к Божественной Литургии: «Только под условием безмерно драгоценного образа и подобия Божия в человеке, нужна и возможна Литургия – это непрестанное воспоминание всего жития Господа Иисуса Христа на земле, Его страданий, смерти, воскресения и вознесения и приискреннее общение с Ним» (337, с.135).

«Все мы любим жизнь, но в нас нет истинной жизни без Источника жизни – Иисуса Христа. Литургия – сокровищница, источник истинной жизни, потому что в ней Сам Господь, Владыка жизни, преподает Себя Самого в пищу и питье верующим в Него и в избытке дает жизнь причастникам Своим» (337, с.130–131). «Если бы мир не имел Пречистого Тела и Крови Господа, он не имел бы главного блага, блага истинной жизни. ...Это тот Животворный Квас, который женщина притчи, то есть Церковь, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Мф.13:33). Да, это истинная Закваска жизни духовной, небесной, святой, положенная в человечество, ибо человеческая душа тройственна, по трем силам ее: разуму, сердцу, воле; – правда, святыня, любовь должны проникнуть все эти силы, вообще всю жизнь человека: помышления, слова и дела» (337, с.136).

Читая дневники святого пастыря, ощущаешь, как он восхищался и не мог насладиться этим величайшим небесным Таинством.

«Какое чудное живое древо – эта Литургия!» (332, с.297). «Вместо древа жизни – Хлеб жизни; вместо плодов древа познания добра и зла – тот же животворящий Хлеб жизни. Тогда сказано: «не прикасайтесь, да не умрете» (Быт.3:3), – ныне сказано: «вкусите и живи будете» (ср.Ин.6:51). Тогда поверили Ева и Адам обольстителю и умерли, – ныне, напротив, мы веруем словам Господа жизни: «сие есть Тело Мое» (Мф.26:26), «сия есть Кровь Моя» (Мф.26:28), – и оживотворяемся; чем пали, тем и восстали; пали неверием Богу, непослушанием... восстали послушанием веры. Там мы согласились с диаволом против Бога и соединились с ним – лжецом, на смерть себе; ныне мы всем сердцем соглашаемся с Самою Истиною – Богом Спасителем, и истинствующим сердцем соединяемся с Ним – на жизнь себе, на покой и радость. «Оле страшнаго Таинства! Оле благоутробия Божия! Како Божественных Тела и Крови брение причащаюся и нетленен сотворяюся» (канон ко причащению, песнь 8)» (333, с.293–294).

По мысли отца Иоанна, «польза Литургии, совершаемой с благоговейным вниманием, неизмерима не только для всей Церкви Православной, но и для всей вселенной, для всех людей всяких вер и исповеданий, – ибо Жертва Бескровная и молитвы приносятся Господу и о всей вселенной; из-за совершения Литургии Господь долготерпит всему миру и милует весь мир, даруя ему изобилие плодов земных, успехи гражданственные, успехи в науках, искусствах, в земледелии, в домашнем хозяйстве, милуя не только человеков, но и скотов, служащих человеку» (337, с.159). Литургия – «это рычаг всего мира, которым можно подвинуть все народы, племена и языки к Богу; ибо Агнец объемлет весь мир, Агнец, вземляй грехи мира, просвещаяй вся языки к познанию Его» (337, с.160). Он «единственный Ходатай Бога и человеков (1Тим.2:5). По Его благодати ходатайствует за нас Божия Матерь и все святые, которых мы благодарно и благоговейно вспоминаем на ней по нескольку раз; в Литургии соединяются Небо, земля и преисподняя» (337, с.160).

Какой глубокий, таинственный, богословский смысл видел кронштадтский пастырь в этом поистине «неземном служении». Становится понятно, почему отец Иоанн иногда грозно обличал бесчувственное равнодушное отношение к Литургии, почему плакал вместе с кающимися при совершении таинства Покаяния, почему так глубоко переживал в своем сердце грехи паствы.

«Что важнее, величественнее, чудотворнее, святее, божественнее, трогательнее Литургии? Но многие из христиан мертвы, глухи и для нее, стоят неохотно, холодно, блуждая мыслями и взорами. Отчего? От недостатка веры в Таинство и особенно от недостатка размышления о его величии, святости, животворности и его плодах – обновлении и вечной жизни. Многие глухи от привязанности сердца их к богатству временному, тленному, к наслаждениям житейским, к разным плотским похотям» (337, с.132).

«Чтобы богоугодно стоять во время Литургии, – советует отец Иоанн, – надобно овладеть предметом Литургии... тогда она вполне проникнет наш ум и сердце. Кто бывает лучший знаток и мастер дела в науках и искусствах и в делах промышленных, земледельческих и других? Тот, кто вполне овладел своим предметом, изучил его всесторонне, обратил его, так сказать, в свои соки и кровь, так что он стал душой тела его. А сколько препятствий для человека – овладеть этим величайшим предметом Литургии? Надо отложить всякое житейское попечение и пристрастие и быть горе, с ангелами и святыми и с Самим Господом ангелов, надо иметь чистое сердце, надо иметь в себе Духа Святого» (337, с.156–157). «Нужно каждую секунду следить взором, слухом, мыслью, сердцем за каждым словом, действием и обрядом, чтобы ничего не проронить, не пропустить без внимания, поучения, назидания. Да, Литургия требует души любомудрой, предочищенной, не связанной житейскими пристрастиями и попечениями, устремленной горе» (337, с.144).

Очень кратко, но полно отец Иоанн представил предмет и содержание Литургии. Она «есть сокращение всего Евангелия, изображение земной жизни Иисуса Христа, повторение Его Голгофской Жертвы – всегдашнее закалание, смерть Его за грехи мира, воспоминание Его воскресения и вознесения на Небо» (337, с.167).

Вдохновенные мысли кронштадтского пастыря захватывают в стремительный водоворот восхищения и наши холодные сердца. Конечно же, все духовное наслаждение, какое получал отец Иоанн от Литургии и оставил в своих записях, мы передать не в состоянии. Его дневники следует не читать, а изучать, только тогда вполне можно усвоить богатство его духовного опыта и понять душеспасительную пользу чувств и мыслей. Каждое слово отца Иоанна, образно выражаясь, таит в себе целый сад благоуханных цветов, отблески разноцветных камней, фонтан горящих искр. Глубина и богатство мыслей поражают ум читателя.

Господь дал России такого пастыря, который стяжал себе право на историческое бессмертие. Многие подвижники удалялись от мира в пустыню, чтобы приблизиться к Богу. А отец Иоанн всегда был с Господом среди мирской молвы. Для него пустыней стала Церковь. «В Церкви я – с Богом, – говорил отец Иоанн, – со святыми, а в мире – с миром в суете, с грехом. Душа наша подобна музыкальному инструменту: как настроишь ее, такие, сообразные настроению, будет она и звуки издавать, стройные или нестройные, духовные или плотские, Божии или бесовские. Настраивай же свой инструмент духовно, свято, по-божески, на святые звуки и отзвуки. А так настраивает душу Церковь» (410, с.39).

И в Церкви кронштадтский пастырь смог достигнуть степени вдохновения древних пророков. Мы не будем говорить здесь о его духовных дарованиях, а отметим лишь то, что касается нашей темы о Литургии.

В конце прошлого столетия в библиотеке Иерусалимского подворья в Константинополе был обнаружен древний памятник «Дидахи», или «Учение двенадцати апостолов», датируемый концом первого и началом второго веков. В этом памятнике, в главах, посвященных Евхаристии, имеется текст евхаристических молитв, положенных для чтения пресвитерам. Это наглядное свидетельство прекращения литургической свободы в век харизматических даров. Но памятник дает интересное замечание: «Пророкам же, – сказано, – дозвольте благодарить, сколько они желают» (465, с.18).

Этим «древним пророком» в наше время оказался всероссийский пастырь – святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Горячая вера, вдохновение, пламенный дух не смогли удержать кронштадтского пастыря в рамках принятой литургической практики. В дополнение к текстам евхаристических молитв он составил и свои, которые использовал при совершении Божественной Литургии, данные молитвы мы приведем в отдельной главе, посвященной толкованию Литургии по творениям отца Иоанна.

Чувство любви к Литургии, к этому Таинству Таинств, не мог удержать в себе отец Иоанн. Как из преисполненного сосуда, эта любовь обильно изливалась на всех, кто хотя бы однажды смог стать очевидцем «неземного» служения батюшки.

«О, Литургия святая, Божественная, премудрая, всесовершенная, всеочистительная, всеспасительная, всеосвятительная – вновь раздается голос кронштадтского пастыря! – Когда я изложу тебя с желанием крайним и радостью в сладких беседах с народом! Есть о чем в сладость и на радость всем верным побеседовать при изложении ее содержания и смысла!» (337, с.161–162).

В заключение этой главы приведем одну беседу кронштадтского пастыря о Божественной Литургии» (141, с.150–153).

«Дорогие мои, сейчас я вам расскажу о Божественной Литургии. Если собрать драгоценности всего мира и положить их на одну чашу весов, а на другую – Литургию, то чаша весов с Божественной Литургией перевесит. Только человек не понимает, какой драгоценностью он обладает, – до тех пор, пока это счастье не отнимается от него. К сожалению, человек не ценит ни солнце, ни воздух, ни свет. Настанет темнота, отберется воздух и нечем будет дышать – тогда поймет человек и оценит, чем он обладал и чего лишился. Имеющий возможность бывать на Божественной Литургии – не бывает, а кто ходит – стоит невнимательно, рассеянно, внося с собой житейские помыслы и заботы. Почему же это так? Да потому, что он не вдумывается, что же такое Литургия. Человек не понимает всей глубины и всей важности совершаемой перед его глазами великой Тайны, между тем, из чудес – это самое важнейшее и есть – Божественная Литургия.

Ради Божественной Литургии – Тайны – солнце на небе светит днем, луна ночью и звезды небесные, тысячи их, свой свет издают, и земля плод дает, и потому мы можем питаться хлебом. Повторяю: земля только затем приносит дары, хлеб и виноград, что хлеб и вино каждый день приносятся на святой престол при совершении Литургии. Не нам, не для нас, грешных, покрытых язвами, дает земля плод свой, не стоим мы его, земля дает для Бескровной Жертвы и будет давать, доколе будет совершаться на земле Божественная Литургия. Не будет Литургии – солнце померкнет и земля перестанет производить свой плод.

Теперь я расскажу вам, Кто и когда совершал впервые Божественную Литургию. Есть на Небе Солнце Правды – вечное, никем не сотворенное, самосветящееся и разливающее Превечный Свет. Солнце – это Бог Отец и от Него – Солнца Пресветлого – исходит Божественный Луч. Это – Сын Божий. Это – Луч Божественный, Луч Света дивного. Он зажег на земле чудную Лампаду, не елеем наполняя ее, не маслом, а Своею Божественною, Чистою Кровью. Это и есть Божественная Литургия, и совершал ее в первый раз Господь наш Иисус Христос в Сионской горнице, в час, когда совершалась Тайная Вечеря. Святые отцы описывают, что первую Литургию Иисус Христос совершал так:

Взял хлеб, нет, не хлеб взял Спаситель в Свои пречистые, руки, а тебя, душа грешная, тебя Спаситель Своими святейшими руками взял, возвел очи Свои к небу и, показав Отцу нашу грешную душу, сказал: «Искуплю ее Кровью Своею и мукою Крестною и грехи ее беру на Себя», потом сказал Иисус Христос: «Приимите, ядите, – Сие есть Тело Мое», – благословив хлеб, как бы ожидал Свою крестную смерть, сделав на хлебе знамение – Крест. Затем, взяв чашу с вином, благословил и, возвел очи Свои к небу, подавая ее ученикам Своим, сказал: «Пейте от чаши сей – Сия есть Кровь Моя Нового Завета, сие творите в Мое воспоминание».

Так была установлена первая Литургия Иисуса Христа на Тайной Вечери. И теперь приносится на престол хлеб и вино, но в Божественной Литургии оно превращается в Тело и Кровь Христа. И люди, вкусив Тело и Кровь Христовы, приобщаются Божественному Божеству так, чтобы вошел в дом души их Господь, и душа стала храмом Божиим.

О, какое это великое счастье! Господь входит в грешную душу и испепеляет в ней все беззакония, и делается душа человека домом Божиим. Итак, оставил нам Спаситель как бы завещание, совершать Литургию и вкушать Его Животворящее Тело и Кровь. Литургия – это дивный подарок Иисуса Христа. Литургия – это мост, по которому можно пройти в жизнь вечную. Помните – это завещание Иисуса Христа! Идите этим золотым мостом, который спасает от пропасти ада. Не слушайте, возлюбленные, тех людей, которые бегут от Чаши Спасителя. Это несчастные, заблудшие, жалкие люди, вдали от руки Христовой, они падают в пропасть. О, как жалки, как несчастны эти люди, которые меняют службу Божественную на мечты мира сего, которых житейские заботы лишают быть в храме Божием.

Други мои! Любите храм Божий. Это постоянное пребывание Бога. Спешите туда, особенно в праздники. Там свет, освящающий и укрепляющий всякого человека. Там святое приношение Тела и Крови Христовой, нас укрепляющее, оживляющее, очищающее нашу душу. Притом Литургия у нас еще называется обедней. Это Обед и Пир, на который Господь зовет через слуг Своих; слуги – это пастыри. Но как много среди нас таких, которые на зов Царя не откликаются и не хотят слушать голоса Христова и Святого Евангелия. Мало того, что сами не идут, но и другим мешают, смеются над ними. О, как несчастны, окаянные, лишающие себя драгоценного дара; топчут они в заблуждении своем благоуханную розу, Божественную Литургию; считайте для себя потерянным днем тот день своей жизни, в который не удалось быть за Литургией, особенно в праздник!

Святой Иоанн Златоуст говорит, что Божественная Литургия – есть великий чудный дар; ангелы Божии завидуют нам, людям, которым даровано счастье – вкушать Божественное Тело и Кровь. Они миллиардами слетаются туда, где приносится Божественная Жертва и с трепетом предстоят пред святым престолом, закрывая лица и прославляя великую Тайну, совершаемую здесь.

Божественная Литургия – есть ось мира; как колеса могут двигаться только вокруг оси, так и мир наш может двигаться, имея Божественную Литургию. Она есть основание всей жизни мира. А если бы не было этого, наш страшный, грешный мир от нечистоты и беззакония погиб бы и разрушился, если бы не освящался этими Великими Тайнами, страшными явлениями Божественного Искупителя. В этот момент освящается престол и храм и все молящиеся освящаются. Земля, самый воздух дает человеку все необходимое для жизни только потому, что на престоле возлежит Святой Агнец – наш Иисус Христос – на дискосе и в Чаше под видом вина и хлеба. Дорогие мои, благодарите Господа за то, что Он сподобляет нас слушать Божественную Литургию и вкушать Пречистое Тело Свое и Животворящую Кровь Свою. Молим Тебя, Господи, о тех, которые в заблуждении своем не хотят, не ищут найти утешение в Святых Тайнах спасительных, но Ты же и вразуми их, Господи, и приведи к покаянию, чтобы они познали спасительную силу Твою».

«Душа моя! Будь готова на всякий день явиться на Суд Господа покаянием и добродетелью, ибо не знаешь, когда позовет тебя Праведный Судья к ответу» (399, с.119).

«Вообрази, – говорит отец Иоанн, – что было бы с тобою, если бы Бог не очищал так часто беззаконий твоих?» (304, с.86). На этот вопрос не трудно ответить. Святой псалмопевец Давид сказал, что если бы Господь не миловал нас и не прощал наши беззакония, то никто не устоял бы перед Ним (Пс.129:3). И как не благодарить Бога за великое счастье, за величайший дар покаяния, которое, как духовное врачевство, оживляет душу и тело. «Покаяние, – говорит святой пастырь, – есть величайший дар грешнику, верующему в Того, Кто Один имеет власть оправдывать кающегося нечестивца» (410, с.85). Вспомним: с чего начал Свою проповедь Божественный Учитель? – Со слов покаяния: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.4:17). Нет ничего столь необходимого для грешника, как этот бесценный дар. «Покаяние привлекает милосердие Божие (395, с.86), восстанавливает душу в первую доброту, делает ее опять по образу и подобию Божию, отъемлет безобразие греха, и дарует первую красоту, вводит в блаженный союз с Богом (337, с.71), дает нам случай и повод... войти глубоко внутрь себя и испытать, проверить свое внутреннее содержание (337, с.72), водворяет в душе мир, спокойствие, правоту духа, дерзновение, свет, силу, жизнерадость, обновление» (337, с.73). «Кто не кается и нерадит о покаянии, тот крайне запускает свое сердечное поле и дает усилиться в нем всяким греховным плевелам (395, с.72). Утаиваемый или не сознаваемый, не чувствуемый грех... растет и крепнет глубоко в душе согрешающего, грешник извиняет, оправдывает себя общим обычаем, общим растлением, общим неисправлением, ненаказанностью» (399, с.252). И, напротив, через частое покаяние «грех теряет свою силу, свою прелесть, свое обаяние» (399, с.254). По мысли кронштадтского пастыря, существует еще одна причина, указывающая на необходимость покаяния. «Кто привыкает давать отчет о своей жизни на исповеди здесь, – говорит он, – тому не будет страшно давать ответ на Страшном Суде Христовом» (333, с.14).

Но что значит каяться и в чем состоит истинное покаяние?

«Каяться, – отвечает отец Иоанн, – значит, в сердце чувствовать ложь, безумие, виновность грехов своих; значит сознавать, что оскорбили ими своего Творца, Господа, Отца и Благодетеля, бесконечно святого и бесконечно гнушающегося грехом; значит всей душой желать исправления и заглаждения их» (332, с.382). Истинное покаяние состоит в том, чтобы «искренно, с сокрушенным и смиренным сердцем перед Богом без пощады разобрать свою жизнь и свои грехи и беспристрастно осудить себя в них, искренно желать исправления, ...решиться покинуть совсем ту или другую страсть» (337, с.71–72). Оно должно быть «совершенно свободное, а... не вынужденное временем и обычаем или лицом исповедующим» (332, с.255–256). «Покаяние только на словах, без намерения исправления и без чувства сокрушения, называется лицемерным» (337, с.15). Святой кронштадтский пастырь советовал при исповедовании грехов обращать особое внимание на состояние своего сердца. Именно в очищении и исправлении его праведник видел цель исповеди. «Однажды, – рассказывает игумения Таисия, – я исповедовалась у батюшки, говоря (грехи) по порядку заповеди. Выслушав, он сказал: «Все эти грехи как бы неизбежные, вседневные, в которых мы должны непрестанно каяться мысленно и исправляться. А вот ты мне что скажи: каково твое сердце, нет ли в нем чего греховного: злобы, вражды, неприязни, ненависти, зависти, лести, мстительности, подозрительности, мнительности, недоброжелательства? Вот яд, от которого да избавит нас Господь! Вот что важно» (20, с.28). Псалмопевец сказал, что «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс.50:19).

«Почему?», – спрашивает отец Иоанн. И сам же дает такое разъяснение: «Потому что оно сокрушено, разломано и, значит, нечистота из него вытекла, как из разбитого, наполненного нечистотой сосуда. Та и беда, если сердце наше нечистое, скверное от природы и от своего нерадения и испорченности, остается целым; в таком случае в нем обыкновенно прибывают нечистоты к нечистотам, и горе тому человеку, который не сокрушает своего грешного сердца самовхождением, самосозерцанием, саморазмышлением. Какой признак сокрушенного сердца? – А какой знак того, что сосуд, наполненный жидкостью, разбит? – Тот, когда течет из него или просачивается жидкость. Так и признак сокрушенного сердца тот, когда из глаз текут слезы. Сердце – сосуд мерзости, и от него исходят, как зловонные потоки, помышления злые, прелюбодеяния, любодеяния, лжесвидетельства, хулы, око лукаво, гордыня. Потому со слезами выходит нечистота сердечная. Вот почему слезы в деле нашего спасения ценятся очень дорого, как знак выздоровления души» (304, с.107–108).

Приведем еще очень важное замечание святого пастыря: чтобы научиться искренно каяться в своих грехах перед Богом, нужно прежде научиться сознаваться в своей вине перед человеком. «Сознавайся чистосердечно, со смирением перед людьми в своих погрешностях, – говорит он, – и будешь уметь каяться перед Богом» (337, с.72).

Мы изложили вкратце мысли отца Иоанна о покаянии. Но отметим, что эта тема была одной из самых главных в его проповеднической деятельности. Боголюбивое сердце святого пастыря не могло мириться с пороками людей, а потому он обличал, вразумлял, поучал, не переставая звать всех ко Христу. И не только в Кронштадте, но и во всех уголках России люди услышали призыв доброго пастыря. Город Кронштадт стал всероссийской духовной здравницей. Сюда приходили люди от мала до велика, а святой пастырь, как духовный врач, прежде всего, советовал им заглянуть в свое сердце, очистить свою совесть покаянием и только потом приступить к Чаше Жизни.

К отцу Иоанну ежедневно приезжало и множество священнослужителей – разрешить недоуменные вопросы, научиться духовной мудрости, перенять опыт. И сердце всероссийского пастыря было открыто для всех. Оно и теперь открывается каждому, кто внимательно читает его дневники и другие творения. Используя это драгоценное сокровище, приведем некоторые советы отца Иоанна пастырю, совершающему таинство Покаяния.

«Общественная исповедь для священника – училище самоотвержения. Сколько для самолюбия... поводов к нетерпению, раздражительности, разленению, лицезрению, небрежности, невниманию. Вот пробный оселок любви священника к прихожанам! Священник отнюдь не должен жить в неге и особенно лелеять себя сном и приятными кушаньями и питьями, в противном случае диавол легко запнет его сердце какою-либо страстью и повергнет в тесноту и расслабление... Исповедь для священника есть подвиг любви к своим духовным чадам... Тут видно... – пастырь он или наемник, отец или чужой для своих чад, своих ли ищет или яже Христа Иисуса.

Боже мой, – восклицает святой пастырь, – как трудно надлежащим образом исповедовать! Сколько от врагов препятствий!» (333, с.154).

«Малейшая оплошность со стороны священника-духовника, малейшее неправедное движение сердца – и они со всею своею бесовскою лютостию входят в сердце священника и долго, долго мучат его, если он усерднейшей молитвой покаяния и живой веры вскоре не изгонит их, незваных гостей» (333, с.389).

«Крест, поистине крест – исповедь! О, каким должником пред своими духовными чадами чувствует себя священник на исповеди! – Поистине неоплатным должником, повинным Небесной правде и заслуживающим тысячи огней геенских! Видишь и чувствуешь, что при глубоком невежестве людей, при неведении ими истин веры и грехов своих, при их окамененном нечувствии, духовнику надо крепко, крепко молиться за них и учить их днем и ночью, рано и поздно. О, какое невежество! Не знают Троицы, не знают, Кто Христос, не знают для чего живут на земле» (333, с.148–149).

«О, какая великая любовь нужна к душам ближних, чтобы достойно, не торопясь и не горячась, с терпением исповедовать их! ...Священник должен помнить, что «бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» (Лк.7:10). Как же он должен стараться возбудить покаянные чувства в кающихся, которые не ведают, в чем каяться, якоже подобает. Еще должен священник помнить, как апостол день и ночь поучал каждого из новопросвещенных христиан, поучал со слезами (Деян.20:31). Всякая корысть в деле Божием должна быть отброшена в сторону, мзду должно полагать в Едином Боге-Душелюбце» (333, с.131–132). «А мы ищем обогащения, покоя, не любим трудов, раздражаемся, когда их (исповедников) больше обыкновенного! Ищем пространного жилища, богатой одежды! Да не возлюбим земной покой, да не разленимся, не вознерадим о духовных делах своих и да не лишимся вечных благ и покоя Небесного, ибо вкусившим в изобилии мирского покоя здесь, какого покоя ожидать там...» (333, с.149).

«При исповеди, – говорит отец Иоанн, – не жалей себя, не торопись, не горячись, не озлобляйся на приходящих детей. Говори себе: это мое удовольствие подробно исповедовать моих духовных детей, овец Господа моего. Этим я приношу приятнейшую жертву Господу моему, положившему за нас душу Свою, и приношу великую пользу самим духовным чадам, да и себе, потому что добровольно исполняю свое важное дело и имею спокойную совесть» (333, с.386). «Беседуя с людьми, особенно с больными или скорбящими, удрученными каким-либо горем и бедами, относись к ним сочувственно, по-братски, как бы сам страдая с ними. Мы тело Христово, а если страдает один член, то с ним страдают все члены» (1Кор.12:26) (399, с.282).

«Спрашивай о грехах и поучай с твердостью и искренностью, а не вяло и раздвоенным сердцем. Твердое слово вызовет твердое покаяние, скоро пробьет сердце и вырвет слезу умиления и сокрушения сердечного. Но если священник спрашивает не твердо, а вяло, двоедушно, то и духовные чада, видя вялость и двоедушие отца духовного, не расположатся душевно, сердечно каяться» (333, с.132). «Священники не должны быть мягкими до потворства грехам и страстям там, где дело касается искоренения страстей и дурных привычек. Они должны действовать смело и настойчиво, не боясь злобы других и совершенно презирая ее, хотя и в этом случае действия их должны носить характер кротости и любви и искреннего желания исправить ближнего. Если же на него ничто не действует, тогда не обращать внимания на серчание и капризы его и делать свое дело с твердостью, не возмущаясь выходками злобы» (333, с.377–378). Однако не думай, иерей, «исправить его одними своими средствами. Сами мы больше портим дело своими собственными страстями, например, гордостью и происходящей оттуда раздражительностью, но возверзи печаль на Господа (Пс.54:23) и помолись Ему, испытующему наши сердца и утробы (Пс.7:10), от всего сердца, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека» (332, с.53).

«О, сколько нужно приготовления к исповеди! Сколько надо молиться об успешном прохождении этого подвига» (333, с.154). Сам святой кронштадтский пастырь оставил в своих записях молитву следующего содержания:

«Боже Отче Всеблагий! Ты Единородным Твоим Сыном, Господом нашим Иисусом Христом, рекл еси: просите и дастся вам... всяк бо просяй приемлет... Или кто есть от вас человек, его же аще воспросит сын его хлеба, еда камень подаст ему... кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф.7:7–11). Верою убо объемля в сердце моем Тобою реченная, взываю Ти: даждь ми ныне Духа Твоего Святаго, да укрепит сердце мое к подъятию труда исповеди, к благоразумному решению или вязанию совестей человеческих, к терпению и благодушию, к любезному и назидательному обращению с моими духовными чадами» (333, с.161–162).

Когда вспоминают имя отца Иоанна Кронштадтского, то указывают на его знаменитую общую исповедь. Мы уже касались этого предмета, описывая жизненный путь святого пастыря, и указали причины, побудившие его исключить исповедь частную. Но для полной ясности следует сделать дополнение.

Общую исповедь отца Иоанна нельзя отождествлять с общей исповедью в современной практике. Последняя служит лишь напоминанием грехов и имеет цель нравственно-педагогическую, а именно – подготовить и настроить кающегося к искреннему покаянию перед духовником. Общая же исповедь отца Иоанна была всеобщим, единодушным публичным покаянием всех присутствующих. Здесь никто не стеснялся вслух перед всеми назвать свои грехи и со слезами, от всего сердца, раскаивался в них. По свидетельству очевидцев, исповедь отца Иоанна была исключительной и неповторимой, так как у него «была особая сила Божия» (35, с.296). Он имел от Бога особый дар – дар ведения душ человеческих. Его духовному взору было ясно открыто, кто из присутствующих на общей исповеди покаялся истинно, чистосердечно, а кто – лицемерно и не искренно. А потому святой пастырь не всех допускал к причащению Святых Христовых Тайн, а только достойных.

Сама по себе общая исповедь была настолько исключительным явлением, что производила на присутствующих неизгладимое впечатление. Вот как рассказывает о ней очевидец.

«Отец Иоанн вышел на амвон и стал лицом к народу. Он прочел молитву перед исповедью, в которой упоминается о пророке Давиде, и подробно рассказал всю его историю; затем прочел вторую молитву и рассказал историю царя Манассии. Отец Иоанн говорил громким, звучным голосом, и видимо речь его лилась прямо из сердца, речь не подготовленная, а прочувственная в данную минуту. Еще сердечнее и теплее звучал его голос, когда он перешел к Новому Завету и с умилением говорил о Всепрощающем Христе: «Во времена Христа Спасителя легко было каяться: пришел, поклонился в ноги Спасителю и вылил перед Ним всю свою душу, умыл слезами Его ноги, поверг к Его стопам все свои болезни и печали – и сразу получил облегчение и прощение грехов. Теперь не то, теперь труднее; надо веровать, надо каяться с сокрушенным сердцем, надо прибегать к Его милосердию, надо плакать, надо обещать не грешить». Долго говорил отец Иоанн и все сильнее и сильнее бились сердца слушателей, все глубже проникали слова милосердия и покаяния; уже многие плакали и сокрушались, а простые женщины громко всхлипывали. Отец Иоанн прерывал свою проповедь, обращаясь к рыдающим женщинам: «Подождите, не плачьте, я вам скажу, когда каяться, теперь слушайте меня внимательно». И женщины успокаивались, но некоторые тихо плакали, видно, очень тяжело им было на душе и очень радостно, наконец, услышать слова утешения любимого батюшки. А батюшка, все более и более трогаясь сам, продолжал говорить о покаянии, приводил примеры из Евангелия, говорил о блудном сыне, о блуднице и остановился на кающемся разбойнике: «Многие думают, что и они в последнюю минуту жизни покаются. Скажут: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем» (Лк.23:42) – и этим спасутся. Нет, не рассчитывайте на покаяние при последнем издыхании. Надо всю жизнь помнить Христа, следовать Его заповедям и чаще прибегать к слезному покаянию. Разбойник вам не пример. Ему было все прощено за то, что он усладил последние минуты Страдальца Богочеловека, усладил своей живой верой, в то время, когда Спаситель был окружен гонителями, когда человеческая природа Его невыразимо страдала. Не сравнивайтесь с ним, кайтесь, пока вы здоровы, пока живете. Я сам, грешный и окаянный, когда каюсь, слезно прошу Бога простить мои беззакония и неправды».

Не выдержали слушатели смиренной речи любвеобильного пастыря. «Куда нам до тебя, ты за нас помолись», – раздавались со всех сторон голоса, полные слез и умиления. «Я за вас помолюсь, но и вы молитесь, кайтесь, припоминайте все свои грехи». И отец Иоанн громко начал перечислять все грехи и недостатки людские и, громко спросив: «Каетесь ли и обещаете ли стараться не грешить?» – произнес: «Теперь кайтесь, просите прощения у Господа, припоминайте все ваши прегрешения». И весь народ, все присутствующие, начали громко молиться, рыдать и плакать. Ручаюсь, что ни один из присутствующих не остался хладнокровным, все плакали и умилялись, а он, всеобщий молитвенник и печальник, поднял руки и глаза к небу, и слезы ручьями текли из его глаз, и видно было, что он за всех страдает, за всех просит у Всещедрого Господа прощения и помощи, за всех, кто с доверием обратился к нему, кто из дальних стран нашей отчизны прибегнул к его помощи во дни болезни и печали.

Кто видел эту картину молитвы отца Иоанна перед плачущей толпой, – продолжает очевидец, – тот ее никогда не забудет и найдет в ней нравственную поддержку и утешение во всех тяжелых минутах своей жизни. Действительно, «святая старина слышится и видится» в этом чудном общении пастыря Церкви со своими духовными детьми. Мне кажется, что даже на человека неверующего и скептика, но в сердце которого звенит поэтическая струна, картина общей исповеди в Андреевском соборе произведет сильное, чарующее впечатление и не изгладится из памяти его» (78, №10, с.155).

Духовная жизнь христианина начинается в таинстве Крещения, так как Крещение соделывает человека членом Церкви. Основываясь на словах Спасителя, это Таинство также называют таинством Возрождения. В беседе с праведным Никодимом Господь сказал: «Должно вам родиться свыше» (Ин.3:7). Но что такое рождение свыше? Что такое возрождение и для чего оно необходимо? Ответ на эти вопросы очень просто и ясно дает Святое Евангелие. «Если кто не родится свыше, – сказал Христос, – не может увидеть Царствия Божия» (Ин.3:3). И далее Господь объяснил, что рождение свыше – есть рождение от воды и духа (Ин.3:5). Итак, таинство Крещения – это дверь в Церковь Христову и залог будущего райского блаженства.

Значение таинства Возрождения объясняется тем, что одни человеческие усилия и средства оказались недостаточны для уврачевания души, зараженной грехом. И потому премудрость и милосердие Небесного Врача изобрели Собственное, совершенное врачевство – воду святого Крещения.

«Как сотворение наше Богом есть величайшая тайна благости, премудрости и всемогущества Божия, – говорит отец Иоанн, – так и тайна возрождения нашего в Крещении есть таинство, пред которым должен в благоговении поникнуть разум человеческий. Только бесконечный Разум Божий мог умыслить и предложить верное средство к очищению и возрождению растлевшего грехом до костей и мозгов, до самой глубины сердца рода человеческого и присвоению Богу совершенно отчужденного и погибающего человека. Никакой ум, не только человеческий, но и ангельский, не мог найти к тому средства» (378, с.6). В Крещении мы «очищаемся от скверны греха и возрождаемся в новую, духовную, благодатную жизнь, освящаемся и делаемся чадами Божиими, народом святым, царственным священством, наследниками Божиими и сонаследниками Христовыми» (366, с.307). «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал.3:27). Какое богатство, какая сила в этих словах, какое утешение!» (337, с.208). «Крестившиеся во имя Христа и Святой Троицы облеклись во Христа духовно: в Его правду, святость, кротость, смирение, послушание, терпение, воздержание; словом, в Христово совершенство, в Христов образ, во всякую благодать Христову, «в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф.4:24)» (378, с.7).

В церковной литургической практике непосредственно после таинства Крещения совершается другое таинство – Миропомазание. Возродившись для новой духовной жизни в Крещении, каждый христианин нуждается в особой благодатной помощи, необходимой для укрепления и возрастания во Христе. Эта помощь и подается новокрещенному в таинстве Миропомазания.

Слово Божие говорит, что «всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем» (1Ин.3:9). Однако в жизни мы наблюдаем совершенно иное. Христианин, возрожденный в купели Крещения и получивший благодатные силы в таинстве Миропомазания, вновь попадает в плен греха.

Это явление лучше всего объясняет притча Господня о скрытом на поле сокровище (Мф.13:44). Поле изображает собой всякого человека, приступающего к таинству Крещения. Сокровище – это благодатное семя возрождения, а глубина, куда скрыто оно, – сердце или внутренность человека. В таинстве Возрождения Дух Божий вносит в наше сердце нетленное благодатное семя.

Итак, сокровище скрыто на поле. Но каждый ли человек сделал то, что требует притча? Нашел ли это сокровище? Уберег ли его от невидимых врагов? Предпочел ли его тленному богатству? По смыслу видно, что от человека требуется новый духовный подвиг. Это рассуждение подтверждает и отец Иоанн. «Христианин, – говорит он, – Божий сосуд, Божий храм, Божий дом. О, как... ревностно он должен удаляться от всякого греха» (333, с.96), «Христианин должен заботиться о своем духовном воспитании, для которого он и возродился в святой купели Духом Святым и восприял пакибытие духовное и запечатлен миром или печатью Духа Святого» (395, с.9).

«Итак, – призывает святой пастырь, – будем всегда помнить, что от нас требуется святая жизнь... мы должны жить на земле небесно, как чада Божии. Наша любовь к Богу и ближнему должна быть горячая, нелицемерная, бескорыстная, твердая, постоянная. Мы должны постоянно хранить чистоту и целомудрие, воздержание, творить всякую правду, ненавидеть ложь, являть кротость и терпение ко всем» (366, с.318–319).

«В болезнях наших мы должны смиренно и глубоко сознавать грехи свои и искренно каяться в них и просить у Господа прощения... с намерением впредь не согрешать» (367, с.371), – такие слова произнес однажды отец Иоанн в одной из своих проповедей. Нетрудно заметить, что святой пастырь указал на грех, как на главную причину болезней. Эта мысль исходит из глубины духовного святоотеческого опыта. «Бог часто наказывает тело за грехи души» (290, с.241), – говорит святитель Иоанн Златоуст. «Отыми грех – и болезней не будет, ибо они бывают в нас от греха» (99, с.275), – повторяет в своих наставлениях преподобный Серафим Саровский. «Откуда болезни? Откуда телесные повреждения?» – спрашивает святитель Василий Великий. Ведь Господь сотворил тело, а не болезнь, душу, а не грех. «Повредилась же душа, – отвечает святитель, – уклонившись от того, что ей естественно. А что было для нее преимущественным благом? – Пребывание с Богом и единение с Ним посредством любви. Отпав от Него, она стала страдать различными и многовидными недугами» (288, с.142–143). Итак, если грех – причина болезней, то, чтобы получить исцеление, необходимо, прежде всего, искать духовного врачевания.

Одним из средств такого врачевания является таинство Елеосвящения. Смысл этого таинства разъясняется в апостольском изречении: «Болен ли кто из вас? – Пусть призовет пресвитеров Церкви и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь, и, если он соделал грехи, простятся ему» (Иак.5:14–15).

Из слов апостола видно, что Елеосвящение – это таинство для исцеления больных. Христианину, изнемогающему в болезни, свойственно просить у других молитв о себе, особенно молитв церковных. И Святая Церковь через это Таинство приходит к одру болящего не только для того, чтобы восстановить человеку здоровье, но и для того, «чтобы ввести этого человека в любовь, свет и жизнь Христа, ...чтобы соделать человека учеником, исповедником, свидетелем Христа в своих страданиях» (181, с.313).

Врачевание душевных недугов, то есть прощение грехов, сближает Елеосвящение с таинством Покаяния. Митрополит Макарий Булгаков говорит, что таинство Елеосвящения «есть не что иное, ...как восполнение отпущения грехов в таинстве Покаяния, – восполнение не по недостаточности самого покаяния для разрешения всех грехов, а по немощи больных воспользоваться этим спасительным врачевством во всей его полноте и спасительности» (156, с.305). Больной, прежде чем приступить к таинству Елеосвящения, должен быть подготовлен к нему через таинство Покаяния, но телесная болезнь не всегда дает возможность болящему принести искреннее раскаяние в своих грехах и загладить их добрыми делами или другими душеспасительными средствами. Некоторые грехи могут быть забыты, другие – не полностью исповеданы, о третьих больной может не подозревать, хотя они-то и являются причиной болезни, а тяжкие грехи иногда и после исповеди беспокоят совесть болящего. Именно для таких больных и с такой целью установил Господь таинство Елеосвящения.

Несомненно, что отцу Иоанну Кронштадтскому в его пастырском служении приходилось совершать это спасительное Таинство.

К сожалению, биографы умалчивают об этом, лишь только А. А Зыбин замечает, что святой пастырь «советовал болящему верующему прибегать к таинству Елеосвящения» (109, с.109). Сам же отец Иоанн в своем дневнике оставил прекрасные слова, которыми охарактеризовал благодатную силу этого Таинства: «Таинство Елеосвящения – духовный мед, живоносное питье. Какое богатство упования! Какие молитвы! Экстракт всего Евангелия» (333, с.383).

Почему же биографы почти ничего не говорят о совершении святым пастырем Елеосвящения? Возможно, это объясняется тем, что, посещая больных, он служил краткий водосвятный молебен. Видимо, здесь, как и в таинстве Евхаристии, причиной нарушения принятой литургической практики была его горячая вера, а еще – пламенный дух и вдохновение. Как догадку, можно высказать предположение, что для совершения молебна требуется меньше времени, чем для таинства Елеосвящения, а святой пастырь ежедневно имел множество просьб и приглашений помолиться о больных и умирающих. Но еще раз отметим, что отец Иоанн отнюдь не умалял значения этого благодатного Таинства. Известно, что в начале 1905 года, когда он сильно занемог, то пожелал, чтобы над ним было совершено Елеосвящение. Святой пастырь обратился к своему помощнику и сослужителю в Андреевском соборе, отцу Александру Попову, с письмом следующего содержания:

«Ваше Высокопреподобие! Пришло мне на мысль принять святое таинство Елеосвящения по чину Святой Церкви, которое и прошу соборную братию совершить завтра (3 января), после поздней Литургии, взяв с собой из храма обеденные Дары в потире.

При этом моя покорная просьба всей братии совершить святое Таинство, громко выговаривая все, чтобы я мог слышать, чувствовать и молиться вместе с Вами» (433, №3–4, с.52).

По свидетельству церковной печати, через несколько дней после соборования здоровье отца Иоанна улучшилось, он уже выезжал из квартиры на прогулку (433,. №3–4, с.52).

Как и всякому приходскому священнику, отцу Иоанну нередко приходилось совершать таинство Брака. «Покровитель честного супружества», – так назвал И. К. Сурский одну из глав своей книги, посвященной жизнеописанию кронштадтского пастыря. Справедливы слова внимательного биографа. Нам известны несколько случаев, когда святой пастырь своей молитвой и благословением скреплял брачный союз счастливых супругов.

«Я жила в Петербурге, – рассказывает одна девушка, – и захотелось мне, чтобы Бог дал мне хорошего и красивого мужа. Об этом я просила отца Иоанна, и по его молитвам Бог дал мне такого мужа из числа певчих» (442, с.187).

А вот случай еще более поразительный. Один молодой человек восемь лет искал себе настоящую верную супругу. Когда же он обратился за помощью к отцу Иоанну, то после трехминутной молитвы святого пастыря через три дня нашел «бесценное сокровище, которое искал... Отец Иоанн, – говорит свидетель чуда, – краткой молитвой своей сделал меня счастливейшим человеком из смертных» (441, с.91–93).

Приведенные чудеса молитвенной помощи кронштадтского пастыря не имеют никакого отношения к совершению им таинства Брака, они более свидетельствуют о личной святости, но нужно согласиться, что они раскрывают взгляд отца Иоанна на христианский брак. Он мыслил и учил об этом Таинстве так, как учит этому Святая Церковь.

Среди гомилетического наследия святого пастыря мы встретили два слова, посвященные специально таинству Брака. Это «Доброе слово мужу и жене» и «Поучительное слово жениху и невесте», которое, судя по содержанию, было произнесено отцом Иоанном перед венчанием. Вот что сказал святой пастырь в назидание будущим супругам:

«Честный женише и честная невесто!

Вы приступаете к великой тайне, называемой Браком, великой потому, что брачный союз мужа и жены изображает святейший союз Иисуса Христа с Церковью, то есть с верующими в Него! Как муж есть глаза жены, так Христос есть глава Церкви (Еф.5:23). Как жених и невеста в браке венчаются в плоть едину, так и Христос и Церковь Его – также едино тело, ибо истинно верующие в Него суть члены Его от плоти Его и от костей Его (Еф.5:30). Такое важное значение таинства Брака налагает на обоих вас весьма важные обязанности, исполнять которые вы должны стараться всемерно. Сожитие ваше должно быть чисто и свято, как свят союз Господа с Церковью, должно быть разумно, любовно и мирно, и неразрывно.

Сожитие ваше должно быть чисто и свято, ибо Сам Господь, в начале создавший человека, мужеский пол и женский, сочетавает мужа и жену в едину плоть для взаимной помощи в телесных и духовных нуждах и ради умножения рода человеческого. Цель высокая и святая. Отныне вы делаетесь одушевленными орудиями Божественной благодати и всемогущества, ибо чрез мужа и жену Всеблагий Творец призывает к бытию и жизни разумные создания, будущих Его чад и наследников Царствия Божия. И вы, если и вас Господь благословит ими, должны будете воспитать их в правилах Православной веры и жизни христианской, служа для них, прежде всего сами, примером веры, благочестия и страха Божия. И друг для друга вы должны быть примером кротости и незлобия, воздержания, благодушия, честности и трудолюбия, покорности Божией воле, терпения и упования; помогайте друг другу, берегите друг друга, снисходите один другому, покрывая немощи друг друга любовью... Бывают и несчастные супружества... От чего они несчастны? – Большей частью от несходства характеров, от взаимной неуступчивости, от строптивости, самоуправства и взыскательности мужа или от его дерзкого нрава, от неверности мужа или жены, от невоздержности или страсти к игре мужа, от пристрастья жены к нарядам, от ее своенравия, злости, сварливости, упрямства, от неумения переносить недостатки в жизненных потребностях... Имейте всегда веру и страх Божий в сердце, благоразумие, терпение, упование; трудитесь и молитесь, ложитесь спать и вставайте с молитвой в сердце и на устах, не оставляйте церковных собраний; исполняйте усердно ежегодно христианский долг исповеди и приобщения Святых Христовых Тайн. В этих Таинствах вы найдете, кроме благодати очищения грехов и освящения душ и телес ваших, – благодать твердого единодушия, освящение в самых чреслах и во утробе будущего поколения, обновление духовных и телесных сил, помощь, утешение и ободрение в трудных житейских обстоятельствах, исцеление болезней.

Сожитие ваше должно быть разумно, ибо святой апостол Петр говорит: «Вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах» (1Петр.3:7). И вы должны разуметь всегда, для чего Господь соединил вас узами брака, венчав в плоть едину. Именно: вы должны непрестанно совокупными силами достигать Царствия Божия, а если Бог даст чад, и их также воспитывать и приготовлять наипаче к наследию вечных благ...

Далее: сожитие ваше должно быть любовное и мирное. И может ли быть иначе? Никто бо когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю, якоже и Господь Церковь. А вы отныне будете одна плоть. Муж должен любить свою жену, как свое тело, ибо любящий свою жену, любит себя самого (Еф.5:28–29). Если будете жить во взаимной любви, вы низведете на себя и потомство свое Божию благодать и Бог вселится в вас и увенчает все начинания и дела ваши благословенным успехом, ибо где любовь, там Бог, а где Бог, там все доброе. С любовью водворится в доме вашем мир и спокойствие...

Наконец, сожитие ваше должно быть неразрывно – до гроба. Любовь христианская любит до конца, а не на время, – она тверда и постоянна. Будут искушения для вашей любви со стороны слабостей того или другого из вас... – преодолевайте мужественно эти искушения... не раздражайтесь, терпите, снисходите, крепитесь верой во Христа Иисуса, Который и да будет для вас, честный жених и честная невеста, всегдашним примером святой любви, кротости, незлобия, терпения, вашей Силою, вашим Светом и Путеводителем, вашим Защитником и Спасителем до гроба. Аминь» (368, с.400–403).

Особое внимание в своей пастырской деятельности отец Иоанн уделял теме воспитания детей. Именно на родителях лежит ответственность за будущую судьбу ребенка. «Не велика заслуга человека перед Богом, – говорит он, – родить подобного себе... Это дело Божие, дело естества, или природы, свойственное всем животным... А заслуга перед Богом – воспитать ребенка и сделать его... добрым членом семьи, преданным членом государства и добрым, верующим христианином» (410, с.75).

Таким христианином делает человека храм Божий.

Святой пастырь указал на две причины, которые обязывают родителей чаще приводить своих детей в церковь. «Во-первых, потому что дети – достояние Божие, чада Божий, возрожденные и освященные Духом Святым в святой купели, и должны быть воспитываемы в духе Святой Церкви, в благочестии и святости... Во-вторых, потому, что нигде так хорошо, так благодатно и успешно дети не могут научиться искреннему благочестию, искренней любви, хвале и благодарению Богу и любви к ближним, как в храме, где Дух Святой, Истинный Воспитатель, особенно почивает и чрез все научает их: чрез взор, чрез слух, чрез уста – в причащении Святых Тайн, и прямо и непосредственно действует на чистую, впечатлительную душу их» (366, с.435).

В заключение приведем еще одно наставление святого пастыря. Будущим супругам необходимо, по совету отца Иоанна, особенно старательно воздерживаться от страстей, «потому что страсти переходят с рождением и к детям и сообщаются им, так что дети делаются жалкими наследниками страстей своих родителей, как и их болезней» (320, с.46–47).

«Полезнее и много интереснее для ума и сердца христианина – знать полный состав Литургии, все молитвы и хвалы Богу Вседержителю и Спасителю» (337, с.160).

Литургика, как церковная дисциплина, разделяет Божественную Литургию на три составные части, тесно связанные между собой: проскомидию, Литургию оглашенных и Литургию верных. Это деление объясняется определенными историческими причинами. Оно отнюдь не случайно, а произведено намеренно для полноты и правильности понимания Евхаристического богослужения. Знать содержание и смысл Литургии – не только необходимость, но даже обязанность каждого пастыря, совершителя этого великого Таинства.

Ранее нами было уже отмечено, что Владыка Вениамин (Федченков), живой свидетель служения отца Иоанна, написал о Литургии замечательную книгу: «Небо на земле». Издатели этой книги совершенно справедливо утверждают, что, используя дневниковые записи, содержащие духовные переживания праведного отца Иоанна, митрополит Вениамин сумел «сердцем найти нужные слова, чтобы ими правильно коснуться высоких чувств, испытываемых этим поистине неземным человеком» (34, с.4).

Цель этой главы состоит в том, чтобы, используя кроме дневниковых записей святого кронштадтского пастыря и другие его творения, дать толкование Литургии, предназначенное главным образом для пастыря-священнослужителя.

«Чтобы богоугодно стоять во время Литургии, – говорит отец Иоанн, – надобно овладеть предметом Литургии... тогда она вполне проникнет наш ум и сердце» (337, с.156). Склоняясь перед авторитетом автора этих слов и следуя трехчастному делению, приступим к объяснению этого «неземного служения». Причем постараемся сохранить стиль и слово святого праведника.

Перед совершением проскомидии священнослужитель совершает краткое молитвословие у царских врат. Оно состоит из начального возгласа «Благословен Бог наш...», молитвы «Царю Небесный», Трисвятого по «Отче наш» и тропарей: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас...», «Господи, помилуй нас...», «Милосердия двери отверзи нам, Богородице...». В этих кратких молитвах священник просит у Бога прощения своих грехов и свидетельствует о своем недостоинстве совершать величайшее Таинство. «Для чего священник делает моление входное пред Литургией? – спрашивает отец Иоанн. – В знак смирения пред правдой Божией, как грешник, недостойный входа в дом Божий и стояния у престола Божия» (337, с.268–269). «Церковь есть воистину Небо, особенно алтарь» (337, с.123). Здесь «престол Божий, где страшные Тайны совершаются... Итак, да входим в храм Божий, наипаче во Святое Святых, со страхом Божиим, с чистым сердцем, отложив страсти и все житейское попечение» (333, с.65).

Человеческая «душа подобна засоренной избе, – говорит святой пастырь. – Много в ней сору накопляется, надо выметать постоянно и тщательно, чтобы в ней было чисто и светло, чтобы не было чаду и угару страстей» (326, с.52). А священник, который готовится совершить таинство Пречистого Тела и Крови Господней? – Как нуждается он в этом очищении! Поэтому, после краткого покаянного молитвословия, он с поклонением целует святые иконы Спасителя и Божией Матери, читая положенные покаянные тропари, где опять просит прощения грехов, ходатайства о себе и заступления. Наконец, последней молитвой умоляет Господа подать ему силы для совершения предстоящего служения.

Литургия есть таинство Любви. Она напоминает «о величайшем чуде, совершившемся на земле от Бога, по причине, бесконечной любви Его к людям» (315, с.43). Это побуждает и священнослужителя примириться со всеми.

Поэтому пастырь, после прочтения входных молитв, просит прощения у своих сослужителей и затем при чтении пятого псалма входит в алтарь.

«Священство Церкви Православной по своему характеру есть служение величайшее и на земле пренебесное, святейшее, жизнерадостное и всеосвящающее. Служение священническое есть посредничество между Творцом и тварью, служение нетления для растленного грехами человечества, служение примирения преступных тварей с Творцом, служение освящения и возведение к святости и нетлению, приведению от смерти к жизни, от земли на Небо» (410, с.115–116). Высоте священнического служения, по мысли отца Иоанна, должна соответствовать и красота священнических облачений. Перед совершением Литургии священнослужитель облачается во все присвоенные его чину одежды, причем над каждой из них он читает соответствующую молитву, состоящую из текстов Священного Писания. «В церкви и в церковном богослужении имеет обширное место символика» (337, с.305). Она «есть потребность человеческой природы в настоящем духовночувственном нашем состоянии. Она наглядно объясняет нам весьма многое из духовного мира, чего без образов и символов мы не могли бы знать» (333, с.184). «Основанием и примером этой богослужебной символики служит Евангелие – многие образные и приточные поучения и беседы Иисуса Христа и святых апостолов. Например, Господь говорит о Крестителе: «Он был светильник, горящий и светящий» (Ин.5:35), «вы – свет мира» (Мф.5:14)... и прочее. Потому и сами вещи, как и священные обряды в церкви, поучительны и назидательны» (337, с.305). «Благодать возвеличила священника на степень земного ангела» (395, с.55). Поэтому «ангельское одеяние священника во время службы... внушать должно ему, что он должен быть свят, незлобив, бесстрастен, небесен, неусыпен на страже спасения, как ангел; что должен возвещать всегда волю Божию людям, правду Божию, да не заблуждаются до конца» (315, с.38). «Епитрахиль священническая и архиерейская есть символ благодати Божией, все покрывающей» (337, с.215). «Риза или фелонь означает броню праведности» (337, с.224). «Орарь у диакона есть знамение молитвы, потому он возносит его часто; а чтобы показать, что молитва священнослужителя сильна верой во Христа и заслугами Его крестными – на ораре кресты. Диакон возносит одну руку с орарем на молитву, а священник, получивший сугубую благодать, возносит обе руки и орарь имеет сложенный вдвое» (337, с.210). По мысли святого пастыря, священник, облачаясь в священные одежды, облекается «в оружия Божии» (337, с.165), чтобы противостоять диаволу.

Но вот священнослужитель облачился. Теперь он омывает руки при чтении псалма «Умыю в неповинных руце мои»... (Пс.25:6–12) и, подойдя к жертвеннику, делает три поклона с молитвой: «Боже, очисти мя, грешного».

Самое важное и основное действие проскомидии заключается в приготовлении даров к таинству Евхаристии.

Священник произносит начальный возглас: «Благословен Бог наш...», который «показывает, что богослужение будет состоять преимущественно в славословии Бога» (337, с.231). «Знаменуя трижды копием агничную просфору, он говорит: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», – и затем, уготовляя квадратную часть просфоры, знаменующую будущего Агнца или будущее Пречистое Тело Христово, он говорит словами пророка Исайи: «Яко овча на заколение ведеся», – и прочее (Ис.53:7); и со словами: «Яко вземлется от земли живот Его», – берет четвероугольную часть из средины просфоры и ставит ее на дискос и, разрезывая крестообразно, говорит: «Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира, за мирский живот и спасение», – прободая Его с боку, говорит: «Един от воин копием ребра Его прободе и абие изыде Кровь и вода» (Ин.19:34) (320, с.65).

«К соучастию в служении Литургии призываются на проскомидии и ... все святые, начиная с Божией Матери» (337, с.140–141). На дискосе «образно представляется собранною около Агнца, вземлющего грехи мира, вся Церковь небесная и земная, Церковь первородных, на Небесех написанных, и Церковь воинствующая с врагами спасения на земле. Зрелище величественное, восхищающее и умиляющее душу!» (333, с.108). «Тут в образных, весьма неравных, частях хлеба пшеничного образно представляются: 1) Сам Агнец Божий, Иисус Христос, вземлющий грехи мира; 2) Божия Матерь, в честь Которой треугольная частица изъемлется из особой просфоры и полагается с правой стороны Агнца; 3) лики всех святых: Предтечи, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бессребреников, святых праведных Богоотец Иоакима и Анны, святых дневных и того святого, имя которого носит Литургия. Это небесная торжествующая Церковь, имеющая единство с земною Церковью; 4) представляется в образных частицах вся земная Церковь: все епископство церковное на земле, во Христе, как служащий чин при Таинствах, молитвах и учительстве, и, 5) наконец, образно представляется третье колено церковное – преисподних или умерших в вере и покаянии чад Церкви. Видите, – восклицает отец Иоанн, – какой чудный, всеобъемлющий союз Божественный небесных, земных и преисподних! Отрадно, величественно, божественно стоит посредине дискоса Агнец Божий, закланный и прободенный... а рядом с дискосом стоит святой потир, образ той чудной Чаши с вином, о Которой на Тайной вечери Господь возгласил: «Пиите от Нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета» (Мф.26:27) (320, с.63–64).

Посмотри, пастырь, «сколько у тебя родных, близких, своих во Христе: Богоматерь, святые ангелы, патриархи, пророки, апостолы, святители, преподобные, сонмы мучеников, праведных и всех святых» (320, с.67). А потому «совершай внимательно, осмысленно, сердечно, благоговейно, благодарно проскомидию и всю Литургию, глубоко разумей ее, умиляйся и плачь пред Богом слезами покаяния и восхищения» (320, с.67). «...Уготовляя Агнца... поминай с благоговением и страхом, благодарным сердцем снисхождение к нам Сына Божия, истощание Его, да нас обогатит благословением Отца Небесного и Триипостасным Божеством, всей Его святостью и правдой и вечным блаженством, поминай страдания и смерть Богочеловека по человечеству и убеждайся в необходимости распинать и умерщвлять в себе ветхого человека со страстями его, и помня, что Христос – Глава Церкви Своей небесной, земной и преисподней, и что ты – член тела Церкви; помни свое достоинство и будь достоин своего звания. Затем, изъемля части треугольные в честь Богоматери, Предтечи, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бессребреников и всех святых, помни их и свое с ними Божественное сочленение и совокупление и их ходатайство за нас, земнородных членов их, как и сами они из земнородных, прославляй милосердие Божие, сделавшее их победителями греха, обогатившее их вечной святостью и обожением и сделавшее их нашими ходатаями к Богу и молитвенниками. Изъемля части за епископов, пресвитеров, диаконов и за всю иерархию земную, помни, к какому высокому просветительному и спасительному служению призвал Господь священство, научающее и совершающее богослужения и Таинства, установленные Богом для спасения рода человеческого, и руководствующее его к правде и святости и вечной жизни, и чти их, как служителей Христовых и строителей тайн Божиих и преимущественно люби их за дело их бесконечно великой важности, как увещевает нас апостол. Изъемля части за усопших, веруй в ходатайственную силу Жертвы Христовой и в силу молитв священнослужителей... и молись за них усердно и с упованием на милость Божию к ним» (410, с.102–104).

«Какая великая жертва Божия! Сколь она безмерна, обширна! Сколь она многих искупила, сколько грехов покрыла, сколько душ оживотворила, обновила, освятила, укрепила в борьбе с грехами, искушениями, с врагами плотскими и бесплотными! Сколько душ обожила, онебесила, облагоухала, обестленила, обессмертила, прославила! За сколь бесчисленное множество душ живущих на земле и уже умерших людей она приносится во умилостивление Господа Бога, в ходатайство о помиловании и прощении их, или о благоденствии, здравии и спасении их!» (337, с.142).

Из этих слов святого праведного отца Иоанна Кронштадтского понятно, какое важное значение имеет поминовение живых и умерших во время проскомидии. Здесь «Сам Агнец в виде части хлеба зрится и предлагается и искупленные Кровью Его люди... воспоминаются под образом частей хлеба» (337, с.154). А когда после совершения Таинства эти частицы погружаются в Кровь Христову, тогда совершается еще большее священно-таинственное приближение всех поминаемых со Христом Спасителем.

Приготовив дары для таинства Евхаристии, священнослужитель берет кадило и благословляет его положенной молитвой. «Кадило с углями и фимиамом, – говорит отец Иоанн, – сильное орудие в моих руках. Это знамение данной мне от Бога благодати, силы, власти – молиться за людей всего мира, в особенности – членов Церкви Святой, Соборной и Апостольской. Это знамение пламенной, благоухающей благодати Святого Духа, дышащего во всех верующих и готовых сердцах – огнем и благоуханием святыни Своей и всяких благодатных дарований. Но это служит и образом Богоматери, носившей в утробе Своей Угль Божества» (337, с.270).

Священник «надносит» звездицу над кадильницей с фимиамом и ставит ее на дискосе над Агнцем в воспоминание о той звезде, которая указала волхвам место рождения Спасителя. Затем дискос и чаша, таким же образом покрываются покровцами, символизирующими пелены Христовы. «Но слушайте, – продолжает святой кронштадтский пастырь, – что читает священник, какую молитву, оканчивающую проскомидию: «Боже, Боже наш, Небесный Хлеб, Пищу всему миру, Господа нашего и Бога Иисуса Христа, пославый Спаса и Избавителя и Благодетеля, благословяща и освящающа нас, Сам благослови предложение сие и приими е в пренебесный Твой жертвенник. Помяни, яко Благ и Человеколюбец, принесших и ихже ради принесоша и нас неосуждены сохрани во священнодействии Божественных Твоих Тайн!» Какая трогательная Божественная любовь изображается в этой молитве Отцу Небесному! Какая невыразимая не только человеческими, но и ангельскими духовными устами любовь Божия к миру! Не какую-либо земную пишу, не какую-либо манну с неба, но Плоть и Кровь Самого Сына Своего отдал в пищу и питие – теснейшее общение и срастворение наше с Божеством и человечеством! О, любовь невыразимая, о честь величайшая! О, снисхождение, поражающее все ангельские, херувимские и серафимские умы! О, премудрость Божия! О, правда Божия, милость, красота и величие Таинства неописуемого!» (320, с.64–65). А мы, иереи, так вообще плотоугодливы, ленивы, грешны, нечисты... пристрастны к земному и тленному. О, Царю Небесный Утешителю, Душе истины, Иже везде Сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, чтобы достойно, чистым сердцем, горним умом и духом совершать столь великое Таинство! – Проскомидия есть как бы оглавление Литургии, синопсис (обзор) (337, с.142–143).

Последние слова отца Иоанна указывают, что проскомидия является отдельной начальной и самостоятельной частью Божественной Литургии. И если оглавление есть перечень глав и составных частей книги, то составные части Литургии раскрывает проскомидия. Здесь воспоминаются два величайших события евангельской истории спасения человечества: Рождество Христово и Его Крестная смерть. Причем священнослужитель является свидетелем этих событий в таинственно-наглядной форме, а все присутствующие в храме – в таинственно-прообразовательной из содержания читаемых в это время часов. Перед их чтением отдергивается церковная завеса, которая «означает завесу, покрывающую таинство, также завесу между настоящей и будущей жизнью, в которой многое для нас сокрыто, завесу между Небом и землей» (337, с.114). Содержание третьего часа изображает «спасительное пришествие на землю Иисуса Христа и освящение Им верующих благодатью Святого Духа, сошедшего на апостолов» (84, с.37). А шестой час таинственно указывает на Крестные страдания Богочеловека. Во время чтения часов совершается каждение храма. Это священнодействие также напоминает, «что Христос Своим вочеловечением облагоухал землю, воссмердевшую грехами человеческими» (337, с.195), «наполнил ... (ее) благоуханием благодати Духа Святого, что эту благодать в изобилии восприяли Матерь Божия и все святые угодники Божии» (337, с.223), «что и наши нерукотворенные храмы – души и тела – должны благоухать непрестанно благодатью Святого Духа и добродетелями: чистотой, святостью, кротостью, смирением, незлобием, простосердечием, искренностью, доброжелательством, сочувствием, снисхождением, терпением, нелицеприятием, правдолюбием, послушанием, милосердием» (337, с.114).

Но вновь напомним мысль святого кронштадтского пастыря, что проскомидия – это только «оглавление» всей Литургии. О жизни Христа Спасителя до выхода Его на проповедь более подробно засвидетельствует Литургия оглашенных, а о Крестной смерти и Жертве спасения – Литургия верных.

Эта часть Божественной Литургии богата дидактическим материалом и отличается от Литургии верных своей изменяемостью. Изменения происходят в зависимости от дня недели, празднуемого святого, времени года, в то время как Литургия верных остается всегда неизменной, несмотря ни на какие календарные и другие особенности.

Перед началом Литургии оглашенных священнослужитель, поклонившись трижды пред престолом, молится Богу о ниспослании благодати Святого Духа для достойного совершения великого Таинства. Он читает молитвы «Царю Небесный», «Слава в Вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение» и «Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою».

Молитва «Царю Небесный» читается в начале, потому что, Дух Святой – «Кормчий Святой Церкви и всех христиан православных по вознесении Господа на Небо, – говорит отец Иоанн. – Он пришел в мир, чтобы державно споспешествовать спасению людей, столь блистательно и славно совершенному Сыном Божиим. Он научает доброй, чистой, пламенной молитве. Он просвещает, очищает сердца, отъемлет грехи, освящает, укрепляет в служении Богу, оживляет, возводит к совершенству» (337, с.243–244). «Когда произносишь... слова молитвы «Царю Небесный», размышляй о них глубоко мыслью и чувствуй их сердцем. Дух Божий, Животворящий, Всесвятый и Всеосвящающий, везде есть, и нет места, где Его бы не было во вселенной: «Разве Небо и землю не Я наполняю?» (Иерем.23:24), – говорит Он через пророка. «Дух Господень исполняет вселенную», – говорит еще пророк. Он вместе с Отцом и Сыном носит Небо и землю, как Вседержитель, в дивном и всесовершенном чине и порядке» (399, с.187). «...Как же мы говорим: «Прииди и вселися в ны?» Значит ли это, что Он не везде, не все наполняет, или Его нет и не бывает в нас? – Как Бог, Дух Святой, действительно, везде существенно, но не везде благодатно и действенно, ибо в грешнике, доколе он грешник, Духа Святого нет, то есть в сердце его, а есть в нем виновник греха – диавол... Но Дух Святой почивает во всех праведно живущих или искренно кающихся грешниках и очищающих себя покаянием. Впрочем, зиждительною, животворною и вседержавною силою, хотя не пребыванием и общением, Дух Святой касается и грешника, поддерживая его физическую жизнь... но высшей, освящающей, оживотворяющей и обновляющей дух и тело силы Духа Святого в грешнике нет... Потому мы, грешные, и призываем Духа Святого: «Прииди и вселися в ны», – ибо удаляем Его грехами своими» (337, с.289–290).

«Божественная Литургия есть поистине небесное на земле служение, во время которого Сам Бог особенным, ближайшим, теснейшим образом присутствует и пребывает с людьми, будучи Сам невидимым Священнодействователем, приносящим и приносимым. Нет ничего на земле святее, выше, величественнее, торжественнее, животворнее Литургии! Храм в это особенное время бывает земным небом, священнослужители изображают Самого Христа, ангелов, херувимов, серафимов и апостолов» (333, с.177). Поэтому священник во время служения Литургии «должен быть душой своей как бы вне мира сего, весь всецело соединен и срастворен с Богом; ничто земное не должно обладать его сердцем» (324, №22, с.342). Такому духовному устроению пастыря могут помочь размышления о престоле, перед которым он теперь предстоит. «Что такое престол? – спрашивает отец Иоанн. – Это Синай Богоявления, на который восходит Истинный Законодатель и Судья мира. Священник – яко Моисей, предстоящий Господу, беседующий с Ним, яко с Другом и совершающий Страшную Тайну примирения людей с Богом, приносящий умилостивительную и очистительную Бескровную Жертву о своих грехах и о людских невежествах. Что такое престол? – Это Божественная Голгофа, на которой распят и умер за грехи мира Агнец Божий... воспоминайте же живо, что происходило на Голгофе для нас... Что такое престол? – Это престол Царя царствующих и Господа господствующих, с которого Он отдает Свои повеления верным; это престол Судии, судити имеющего вселенной в правде и людям правостью; это – кафедра Божественного Учителя, вещающего глаголы живота вечного» (315, с.105).

Испросив у Бога помощи и настроив себя духовно, священнослужитель произносит возглас: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков». Этот возглас – самый торжественный в православной литургической практике. «Какое возвышенное и горе возводящее душу верующих начало Литургии!!» (337, с.243) – восклицает святой кронштадтский пастырь. «Мы составляем благодатное царство Божие, царство Иисуса Христа, Царство Небесное, блаженное, в коем должна царствовать правда, милость, святость, мир, духовная свобода, также вера, надежда и любовь» (337, с.243). Слово Божие говорит, что в Царство Небесное не войдет ничто скверное или нечистое (Еф.5:5). Поэтому, «идучи в храм Божий, как в Царство Божие, – говорит отец Иоанн, – прежде всего, принесите Богу покаяние в грехах своих» (337, с.143). Царства Небесного достоин тот, «кто старается всеми силами уподобиться в святости, благодати, милости к ближним, подобно Богу, Отцу и Сыну и Святому Духу, кто старается уподобиться святым в покаянии, молитве, воздержании, терпении, кротости, тихости, послушании, любви нелицемерной» (320, с.138).

Такой нравственный смысл вкладывал святой пастырь в начальный литургический возглас.

В воплощении Сына Божия открылась безмерная широта, высота, долгота и глубина любви Божией к роду человеческому» (399, с.220), открылась и тайна Святой Троицы. «Чрез воплощение Сына Божия человечество помиловано, возрождено, обновлено, освящено, просвещено, обестленено, обожено, утверждено» (422, с.63). А «потому... держава царства Святой Троицы праведно и достойно должна быть благословенна и препрославлена от разумных тварей, созданных по образу и подобию Ее и искупленных Кровью Единого от Троицы» (337, с.182). Проверь себя, пастырь! «Бьется ли радостью и трепетом твое сердце при воспоминании и произнесении святейшего имени Несозданной и Всесоздавшей, Всеблагой и Всеблаженной Троицы Отца и Сына и Святого Духа? О, пречудное имя! О, пресладкое и всежизненное имя! О, Прекрасная Существенная и Вечная Троице, давшая неизреченную красоту всему созданному и духовному и вещественному миру! Укрась и нас по образу и подобию Твоему и вольною волею обезобразивших и растливших себя всякими грехами!» (320, с.2).

Итак, этот первый молитвенный вздох должен быть отдан Тому, Кем «мы живем и движемся и существуем» (Деян.17:28).

«В церковном богослужении указываются нам Церковью предметы и нужды, о которых мы должны молить милосердие Божие с несомненной надеждой на получение их, потому что мы просим о имени Господа Иисуса Христа, сказавшего: «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне» (Ин.14:13)» (315, с.3).

«Миром Господу помолимся», – возглашает священнослужитель.

Эта «великая ектения, ежедневно произносимая в церкви, есть премудрая ектения, ектения любви, в ней христиане, живущие и святые, представляются одним великим сочленением тела Иисуса Христа». (333, с.56–57).

Первое прошение: «Миром Господу помолимся», – внушает предстоящим в храме, что Церковь Христова – царство мира и, что мы должны быть в мире со всеми по возможности. «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим.12:18)» (337, с.222). «Не нарушай мира из-за тленного и преходящего, из-за своего греховного самолюбия. Возлюби мир больше всего, как Самого Господа. Да не будет ничто дороже мира и любви взаимной». (332, с.316–317).

«О спасении душ наших Господу помолимся», – продолжает отец Иоанн толкование ектении. – Кто искренно наблюдает за собой, тот замечает непрестанно, что душа наша погибает в грехах различных, спит греховной смертью, непрестанно пленяется от диавола и носит крепкие оковы страстей; замечает это и усердно воздыхает и молится ко Господу о спасении душ, искупленных бесценной Кровью Христовой... «О свышнем мире», – ибо нет мира в костях наших от грехов наших (Пс.37:4)» (333, с.106).

В одном из прошений великой ектении Святая Церковь умоляет Господа «о благорастворении воздухов», «ибо воздух, как и прочие стихии, заражен и воссмердел всякими беззакониями человеческими, тайными и явными, дневными и ночными, и носит в себе всякие зародыши тления и разных болезней» (337, с.333).

Все присутствующие в храме вместе с хором отвечают на прошения священнослужителя краткой молитвой: «Господи, помилуй».

«Что значит поемое часто в церкви: «Господи, помилуй? – спрашивает отец Иоанн. – ...Это вопль кающегося и изъявляющего твердое намерение исправиться и начать новую жизнь, подобающую христианину. Это вопль грешника кающегося, который готов сам миловать других, как безмерно помилованный и милуемый Богом, Судьею дел его» (333, с.201). «Этим покаянием, этим смирением, этим взыванием к Богу о помиловании мы отличаемся от демонов, или злых духов, которые, согрешив и согрешая без числа, не допускают и мысли о покаянии, по своей гордыне и злобе» (337, с.303).

«Частое возглашение «Господи, помилуй» ...напоминает, во-первых, о том, что все мы стоим пред лицем Господа, внимающего нашим молениям; во-вторых, о том, что мы рабы Его, долженствующие исполнять волю Его и непрестанно преступающие ее и заслуживающие строгого наказания» (337, с.196–197). Эта краткая молитва напоминает и о том, что мы «должны жить всегда в покаянии, в смирении, а не возношении, и во всяком исправлении и добродетели» (337, с.295), «учит непрестанному самоосуждению, ...упованию на милость Божию, милосердию к ближним, памятованию о праведном Суде Божием и мздовоздаянию по делам каждого из нас» (337, с.241). «Кто часто и от сердца говорит: «Господи, помилуй», – тот, значит, жив и здрав духом, а кто не говорит и стыдится говорить... тот мертв или смертельно болен» (337, с.257). Полюби же, христианин, сердечно эту молитву. «Она столь... необходима грешнику, как воздух чистый для дыхания, как верное лекарство больному» (337, с.301).

Глубокий смысл заключен в последнем прошении великой и малой ектений: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим».

«Это напоминание Церковь повторяет вслух нам для того, – говорит святой пастырь, – чтобы мы помнили святое, великое, божественное сочленение Церкви Божией – небесной и земной, торжествующей на Небеси и воинствующей на земле, тесную взаимную связь той и другой, всегдашнюю близость к нам и готовность во всем нам помогать – членов Церкви небесной, Матери Божией, Начальницы мысленного наздания, святых апостолов, пророков, мучеников, иерархов, преподобных и всех святых. Чтобы предавали себя и друг друга во всем, в скорбях и радостях, во грехах и в правде или добродетели, в искушениях и напастях Главе Церкви, Господу нашему Иисусу Христу. Чтобы помнили близость к нам Всеблагой и Всемощной Главы Церкви, Господа нашего, и Его готовность защищать, сохранять, миловать и спасать Своих членов, по Его бесконечной благости и по молитвам Пречистой Его Матери и всех святых. Эти слова: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную» и т.д. – чрезвычайно важны, возвышенны и многосодержательны для всякого истинно православного христианина; они подъемлют его дух, дают ему несокрушимую надежду на Бога, крепость и силу, убеждают жить свято» (337, с.242). «Отчего вся природа и все в природе мудро и в порядке изумительном круговращается? – Оттого, что Сам Творец ею распоряжается и управляет. Отчего в природе человека – венца творения – столько беспорядков? Отчего в жизни его столько неустройств и безобразий? Оттого, что он сам вздумал распоряжаться собой, помимо воли и разума Творца своего. Человек грешник! Предай всего себя, всю свою жизнь Господу Богу твоему, и вся жизнь твоя будет круговращаться в мудром, прекрасном, величественном и животворном порядке, и вся она будет прекрасна, как у святых Божиих человеков, кои предали себя всецело Христу Богу и коих Церковь предлагает нам ежедневно в пример для подражания» (332, с.342).

Этим прошением Святая Церковь призывает нас «осуществить делом свою преданность Христу Богу во всех обстоятельствах жизни и не полагаться только на себя, на свой ум, на свое положение, состояние, на связи, на богатство и прочее» (324, №22, с.342).

«Со времени воплощения Сына Божия, Приснодева Богородица стала Начальницей всего наздания, или Церкви Божией, и покровом христиан, стеной их необоримой, прибежищем и предстательством» (399, с.278). «Возглашайте же немолчно и усердно, иереи и диаконы Православной Церкви, имя Преблагословенной Владычицы нашей во всеуслышание, в похвалу и умилостивление о нас, грешных и недостойных рабах Ее, да заступит нас всегда пред Владыкой живота нашего, Господом Иисусом Христом, и купно пред Троицей Пресвятой» (337, с.333).

Ответные слова этого прошения: «Тебе, Господи», – «внушают нам всегдашнюю и совершенную преданность Иисусу Христу во всей жизни нашей, во всех нуждах, искушениях, лишениях, обидах от людей» (337, с.241).

Цепь молитвенных прошений завершается славословием Пресвятой Троице: «Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».

«Кратки, но знаменательны возгласы, возглашающие славу и великолепие Пресвятой Троицы, – говорит отец Иоанн. – Эти возгласы проповедуют о вечности Существа Ее и о страшном и неприступном великолепии Триединого Бога, Отца и Сына и Святого Духа» (410, с.1). Возглас после великой ектении внушает нам «высокие помыслы о бесконечном могуществе и величии Божием, о бесконечной благости и милости Божией и о вечном Царстве Божием» (337, с.282).

Итак, великая ектения – божественная ектения, в ней «дышит любовь чистая, святая, всеобъемлющая, разум Божий» (337, с.197), в ней «обозначены все наши действительные нужды, все прошения обо всех и обо всем, все благодарные чувства» (337, с.197). Наши нужды, наши прошения – следствие грехопадения, и потому они обращают мысль человека к этому страшному событию, но вместе с тем – и к великой благочестия тайне, явлению Бога во плоти (1Тим3:16).

Воплощение Сына Божия воспоминается и в антифонах. Антифонное пение священных текстов из книг Ветхого и Нового Заветов имеет глубокий смысл. «Древние пророки, пророчествовавшие о Спасителе, и апостолы, и святые песнописцы церковные, – говорит кронштадтский пастырь, – как бы становятся в храмах наших вместе и соотвечают друг другу, одни пророчествуя, другие указуя на исполнение пророчеств или вообще попеременно воспевая» (337, с.225). Не случайно для антифонного пения избраны именно псалмы Давидовы. «Они – превосходное руководство к молитве и прославлению Бога; ...они – вещания Духа Святого...», помогающие нам «исполняться... Духом Святым; ...они служат подтверждением истины нашей веры, содержа многие пророчества о ...Господе Иисусе Христе, сбывшиеся на Нем» (337, с.177).

В первом антифоне выражается чувство благодарности к Господу за Его беспредельную любовь к человеку. «Благослови, душе моя, Господа и вся внутренняя моя имя святое Его; благослови, душе моя, Господа и не забывай всех воздаяний Его». Каковы же воздаяния Божии человеку? – «Господь – бытие мое, – говорит святой праведник, – Господь – избавление от вечной смерти; Господь – вечный живот мой; Господь – очищение и избавление от множества прегрешений и освящение мое; Господь – сила в немощи моей, пространство в тесноте моей, упование в малодушии и унынии моем; Господь – животворящий огонь в хладности моей; Господь – свет во тьме моей, мир в смятении моем; Господь – Заступник в искушениях моих. Он – мышление мое, желание мое, деятельность моя; Он – свет души и тела, пища, питье, одеяние мое, щит мой, оружие мое. Все для меня Господь. Душа моя, люби и благодари непрестанно Господа!» (332, с.383–384).

Чувство благодарности усиливается в человеке, когда он осознает, что Господь – его единственное упование. Эта мысль очень ясно изложена в словах второго антифона «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения... блажен емуже Бог Иаковль Помощник его»... Христианин! «Отовсюду тесно тебе на земле, – говорит отец Иоанн, – все изменяет тебе: родственники, друзья, знакомые, богатство, чувственные удовольствия, твое тело, изменяют все стихии: земля, вода, огонь, воздух, свет, – прилепись же к единому Богу, «у Которого нет изменения и ни тени перемены» (Иак.1:17), Который един есть Любовь» (332, с.316).

«Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь», – поет хор.

«В чем проявилась особенно слава Пресвятой Троицы – Отца и Сына и Святого Духа? – спрашивает святой пастырь. – В человеке, созданном по образу и подобию Божию, и в искуплении человека воплощением Сына Божия. Еще она явилась и является особенно ярко в святых Божиих человеках; она проявляется и в каждом человеке, в промышлении, защищении, миловании, очищении, освящении, долготерпении и в различных бесчисленных чудесах» (337, с.244).

«Вы, о, иереи и миряне, часто воссылаете славу Отцу и Сыну и Святому Духу, Богу в Троице, – замечает отец Иоанн. – Да будет эта слава Ему прежде всего в сердцах ваших, в вере и любви нелицемерной, в кротости, смирении, незлобии, воздержании, чистоте душевной и телесной, простоте, в милосердии, в послушании друг ко Другу, в покаянии горячем, нелицемерном, в усердии ко всем благим делам. Вот в чем слава Святой Троице прежде всего должна быть от нас, грешных. А то мы славу часто воссылаем, а сами бесславим имя Божие своей нехристианской жизнью» (337, с.263–264).

«Мы и к Литургии приходим со своей рассеянностью, со своими страстями и мечтами земными, со своей нечистотой, со своей суетностью и своими нарядами и житейскими расчетами, к коим прильнула наша душа. Внимай, душа христианская, что поется...: «Единородный Сыне и Слове Божий, бессмертен Сый и изволивый спасения нашего ради воплотитися от Святыя Богородицы и Приснодевы Марии, непреложно вочеловечивыйся, распныйся же, Христе Боже, смертию смерть поправый, един Сый Святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу, спаси нас». Слышишь? Бог для тебя воплотился, сделался человеком... Ценишь ли, чувствуешь ли это? – Возвышает ли тебя это? Отрывает ли от земли? Смотри, как снисходительно и страшно, дивно, ужасно приближается к нам Царствие Божие» (337, с.132–133). «До Христа Небо заключено было для всех людей, даже для праведников; после страданий, смерти и воскресения Его оно отверсто для всех верующих и кающихся искренно. О, щедроты! О, милосердие! О, богатство благости! Эта милость Божия к падшему роду человеческому выражается во время богослужения отверзением царских врат, изображающих врата рая и Царства Небесного» (337, с.179).

Господь однажды сказал Своим ученикам: «Отныне будете видеть Небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну человеческому» (Ин.1:51). «Теперь мы видим, – говорит отец Иоанн, – во время... Литургии восходящих и нисходящих в алтарь и из алтаря священнослужителей, которые означают ангелов Божиих... Отсюда в молитве входа, читаемой тайно священником, говорится: «Сотвори (Господи) со входом нашим входу святых ангелов быти» (337, с.289). «Предшествие диакона в священнослужении означает важность священнического сана, как сана Христова и апостольского. Христу служили ангелы, священнику служит диакон. Кроме того, диакон означает Предтечу Господня» (315, с.38–39).

Во время малого входа поется третий антифон – заповеди блаженств. Значение этих Божественных изречений Христа Спасителя именно в этот момент святой пастырь объясняет так:

«Литургия есть воспоминание земной жизни Иисуса Христа от пелен Его до гроба, от воскресения и до вознесения на Небо. Алтарь означает Царство Небесное или рай; царские врата – двери райские или двери Царства Небесного; открытие и закрытие этих врат во время службы означает открытие и закрытие Царства Небесного или рая. Начало Литургии означает начало искупительного служения Господа Иисуса Христа роду человеческому, а малый вход с Евангелием означает шествие Его на проповедь Евангелия и первую Нагорную Его проповедь, в которой Он ублажает исполняющих Его заповеди и обещает разные награды на Небесах подвизающимся в этом мире Его ради. Видя открытые царские врата, как врата Царства Небесного, и взирая сердечными очами на Господа, таинственно грядущего в малом входе, нам, земным странникам, изгнанникам из рая, естественно молить Господа, подобно благоразумному разбойнику: «Помяни нас, Господи, егда приидеши, во Царствие Твоем». Пение или чтение в это время блаженств Христовых напоминает нам, как о явлении Иисуса Христа на проповедь миру и о первой Его проповеди на горе, так и о том, какие добродетели каждый из нас должен иметь, чтобы удостоиться войти в отверстое Небо, в отверстый Крестом Господа рай. Церковь говорит нам этим священным обрядом как бы так: «Вы изгнаны в Адаме из рая за грехи и утратили блаженство, для которого были созданы; для вас заключен был рай многие тысячи лет, но ныне снова отверзся Сыном Божиим; побуждайте же себя войти в него, ибо «Царство Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11;12); а чтобы войти в отверстое Крестом Господа Царство Небесное, от вас требуются вот какие качества и добродетели: нищета духа, плач о грехах, кротость, алчба и жажда правды, милосердие, чистота сердца, и прочее; стяжите их и будете в раю» (366, с.155–157).

Первая заповедь гласит так: «Блажени нищий духом, яко тех есть Царство Небесное».

«Что же такое нищета духа?» – спрашивает отец Иоанн. – Все мы видели... нищих телесно; поэтому, чтобы написать образ духовной нищеты, изобразим наперед нищету телесную, чтобы подобным объяснить подобное. Нищий, как самое слово показывает, есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает от милосердия Божия; кто убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст мысли благой и желания доброго, что он не может сделать ни одного истинно доброго дела без благодати Иисуса Христа; кто считает себя грешнее, хуже, ниже всех, кто всегда себя укоряет и никого не осуждает; кто признает одеяние души своей скверным, мрачным, зловонным, негодным и не перестает просить Господа Иисуса Христа просветить одеяние души его, облечь его в нетленную одежду правды; кто непрестанно прибегает под кров крыл Божиих, не имея нигде безопасности в мире, кроме Господа; кто все достояние свое считает Божиим дарованием и за все усердно благодарит Подателя всех благ и от состояния своего охотно уделяет часть требующим» (366, с.159–160).

Итак, нищета духовная есть смирение. Тот, кто хочет стяжать эту добродетель, по совету отца Иоанна, должен «как можно чаще и глубже входить в самого себя, привести на память и беспристрастно рассмотреть внутренними очами все свои греховные помышления, желания, намерения, дела от самой ранней юности до настоящего времени; тогда мы увидим, что утопаем в бездне грехов. Грамотным можно советовать читать чаще, кроме утренних и вечерних молитв, в которых прекрасно изображается нищета духа нашего, еще великий канон Андрея Критского, каноны и акафисты Спасителю и Божией Матери, канон ангелу хранителю и каноны на каждый день недели; разумеется, не нужно оставлять Евангелие и Псалтирь, которые суть лучшее училище смиренномудрия» (366, с.162).

«Блажени плачущии, яко тии утешатся».

«Кто ... имеет дар слез, – говорит кронштадтский пастырь, – ...тот по опыту знает, какое блаженство плакать о грехах своих или чужих; блаженство неразлучно с плачем евангельским, так что плачущий как бы естественно получает в награду утешение. Впрочем, есть плач мирской, печаль мира сего: плачет бессильная злоба, плачет униженная гордость, плачет неудовлетворяемая суетность, плачет оскорбленное самолюбие... Это слезы грешные, слезы бесполезные, слезы крайне вредные для плачущих, ибо они причиняют смерть души и телу... Но о чем же именно должно нам плакать?

Во-первых, плачь о том, что ты осквернил и непрестанно оскверняешь в себе образ Божий грехами своими. Подумай, человек: Бог изобразил Себя в тебе, как солнце изображается в капле воды, ты сделан как бы некоторым богом на земле, как сказано: «Я сказал: вы боги и сыны Вышняго – все вы» (Пс.81:6), а ты ежедневно бросаешь в грязь, окаляешь этот образ страстями житейскими, пристрастием к миру...

Во-вторых, плачь о том, что ты носишь имя христианина, а обетов, обязательств... данных при Крещении, не исполняешь и живешь, как язычник, прилепился к земле и не думаешь о Небе и о тамошней жизни...

В-третьих, плачь о том, что сердце твое непрестанно порывается делать все противное Господу; плачь о его злой наклонности, нераскаянности, неисправлении. Столько молимся, каемся, читаем, поем, столько причащаемся Святых Животворящих Тайн, которые могут и каменное сердце претворить и сделать мягким, как воск, и не изменяемся к лучшему по нерадению...!

Плач внутренним плачем, когда ощущаешь прилив к сердцу нечистых помыслов; плачь, когда будет увлекать тебя гордость, злоба, зависть, жадность, скупость...

Плачь о своих грехах, плачь и о людских: плачь о том, что еще многие народы не познали истинного Бога...; плачь о том, что христианская вера гонима в странах неверных...; плачь о неправде, господствующей на земле...; плачь... о нищете и беспомощности бедных; плачь о том, что иссякла у многих любовь христианская...; о том, что многие христиане низвергаются с высоты искупления и не уважают ни Церкви, ни Таинств, ни учения ее.

Скажешь: «Что пользы в моих слезах?» – Ты этим исполнишь заповедь апостола плакать с плачущими (Рим.12:15); вообще исполнишь заповедь о любви к ближнему, а в любви весь закон. И та польза, что ты в награду за слезы получишь утешение от Бога и прощение грехов» (366, с.168–171).

«Теперь время повести речь о кротости. «Блажени кротцыи, – говорит Господь, – яко тии наследят землю».

...Почему кроткие ублажаются тотчас после плачущих? – Потому что кротость есть плод и следствие сокрушения и плача о грехах и немощах наших; скорбь о грехах делает человека кротким и незлобивым, наподобие агнца; а где кротость и незлобие, там всегдашнее спокойствие и блаженство...

Что же есть кротость, в чем она состоит и какие свойства ее? ...Кротость есть тихое настроение души, утвердившейся в Иисусе Христе верой и любовью, спокойно претерпевающей всякое зло, причиняемое нам людьми или коварством бесов, не возмущающейся и не приходящей в раздражение от различных противностей и препятствий нашим намерениям, охотно прощающей обиды людские и всячески доброжелательствующей врагам своим, из уважения к их человеческому и христианскому достоинству. Кроткий человек никогда не платит злом за зло, обидой за обиду; не сердится, не возвышает во гневе голоса на согрешающих и обижающих... Бог, общий наш Отец, пред Которым мы без числа согрешаем, всегда творит с нами по Своей кротости, не истребляет нас, долготерпит нам, благодетельствует нам непрестанно. И мы должны быть к братьям нашим кротки, снисходительны и долготерпеливы» (366, с.175–176).

Кротости противопоставляются гнев и раздражительность. Чтобы избежать этих страстей, нужно смотреть не «на чужие грехи, а на самих себя, – говорит отец Иоанн, – больше познавать свое сердце, свои погрешности и недостатки; тогда мы узнаем, что большая часть раздоров и несогласий происходит от нас самих, ...мы научимся быть снисходительными к другим, прощать их слабости и недостатки и быть со всеми кроткими и терпеливыми. Надо уметь господствовать над своим сердцем в минуту оскорбления, подавлять в себе гнев и недовольствие в самом начале, поставить себе законом при оскорблениях со стороны других не тотчас говорить и действовать, а давши себе успокоиться» (366, с.179).

А что значит: кроткие «наследят землю»? – «Значит то, что кроткие насладятся и в здешней жизни долгоденствием и многими другими благами, как кроткий и долготерпеливый Иов, Давид или кроткий патриарх Иаков, как многие просиявшие кротостью святые в Новом Завете, а главное, – что они получают обетованные от Бога любящим Его блага на земле живых, то есть на Небе» (366, с.180).

«Блажени алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся».

«Видели ли вы алчущих и жаждущих телесно, или испытывали ли вы сами голод и жажду? – спрашивает отец Иоанн. – Отчего происходит эта алчба и жажда? Отчего некоторые люди, например, больные, не чувствуют потребности в пище и питии? Эти вопросы я предложил для того, – продолжает он, – чтобы алчбой телесной лучше объяснить алчбу духовную. В большей или меньшей мере все мы испытывали голод или жажду. Томимый голодом или жаждой человек о том почти только и думает, как бы ему скорее утолить их... Такая алчба и жажда происходит от потребности телесной и от недостатка в теле тех стихий, которые нужны ему для жизни; алчба и жажда бывают наибольшей частью в здоровом состоянии тела. Напротив, продолжительный недостаток в человеке голода и жажды показывает его нездоровье и опасное положение, как это бывает с трудно больными; он происходит от расстройства внутренних телесных органов» (366, с.182–183).

Причина алчбы и жажды духовной, – алчбы правды, по мысли святого пастыря, заключается в акте грехопадения первого человека.

Человек был создан Творцом «праведным, безгрешным, святым и в нем самом тек источник воды живой, так как он был в соединении с Богом. Духовной пищей и питьем тогда была для человека правда, или приснотекущий Источник правды – Господь Бог... В соединении с Богом человек не знал, что значит алкать и жаждать правды, потому что с избытком насыщался ею. Так, живущие в полном изобилии и понятия не имеют о голоде и жажде. Алчбу и жажду человек узнал тогда, когда чрез грех лишился праведности и отпал от Источника правды – Бога, в Котором мог обретать вечное насыщение» (366, с.183–184). Итак, каждый человек теперь имеет необходимую потребность удовлетворять свой духовный голод.

Отчего же многие «не ощущают алчбы и жажды оправдания? Это бывает от того, что человек своим плотским мудрованием и своей постоянно греховной, сластолюбивой, разгульной и любокорыстной жизнью насилует и, наконец, заглушает совесть. Это бесчувственное состояние души есть греховная смерть человека, которая из временной может перейти в вечную» (366, с.185).

Вот почему Господь ублажает людей, которые ощущают в себе голод и жажду духовную.

Но «как насыщаются алчущие и жаждущие правды? Подобно тому, – говорит отец Иоанн, – как насыщаются алчущие и жаждущие телесно. Насытившийся телесно не чувствует более голода и жажды и ощущает подкрепление тела принятой пищей и питьем. Насыщение души состоит в мире и успокоении душевных сил, вследствие сердечного покаяния во грехах и очищения их благодатью» (366, с.187–188) Божией.

«Две жизни предназначены Богом избранным человекам – временная, земная и вечная, небесная. Эта жизнь дана нам независимо от нас, будущая жизнь без нас, без нашей веры и желания, без добрых дел никому не может быть дана, ...нужно воспитать себя для нее, запастись елеем добрых дел или милостынею» (320, с.116–117). Потому сказал Господь: «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут».

«Что всего нужнее человеку грешному? – милость Божия, – отвечает святой пастырь, – невзыскание по грехам нашим, продолжение к нам долготерпения Божия, дарование еще времени на покаяние, само возбуждение души к покаянию, прощение грехов, а, в конце концов – помилование на Страшном Суде Божием. Потому-то Церковь от лица нашего часто произносит: «Господи, помилуй!» Итак, собрат-грешник, – говорит отец Иоанн, – если ты признал уже себя величайшим грешником, достойным всякого осуждения и муки, если познал мерзость и нелепость грехов, безмерное оскорбление чрез них Господа Бога и величайшую ответственность за них; если алчешь и жаждешь оправдания и помилования Божия, то постарайся оказывать возможную для тебя милость к ближним: «Блажени милостивии, – говорит Господь, – яко тии помиловани будут». За милость к братии сам получишь милость от Бога; за милость временную – милость вечную, за милость малую – милость бесконечно великую; ибо удостоишься не только помилования от вечного за грехи осуждения на Суде Божием, но и получишь вечное блаженство» (366, с.191–192).

К посильному исполнению заповеди о милосердии побуждают христианина следующие причины: «Во-первых, бесконечное милосердие Божие к роду человеческому вообще, к христианам в частности и к каждому из нас в особенности; во-вторых – прямая заповедь Евангелия; в-третьих – пример Господа нашего Иисуса Христа и, в-четвертых – само название наше христианами, то есть членами Христовыми, членами тела Его. К этому прибавьте еще, – говорит отец Иоанн, – свойственное каждому из нас чувство милосердия, вложенное в природу нашу Самим Богом» (366, с.197).

Однако каждому следует знать, что милостыня не всегда приносит духовную пользу христианину. «Ничтожна милостыня того человека, – говорит святой пастырь, – который подает ее не доброхотно, ...с сожалением, с неуважением к лицу ближнего» (332, с.211). «Далее, должно делать добро из своей собственности, а не из чужой, на которую не имеем никакого законного права, притом из собственности, приобретенной честными трудами, а не хищением, обманом и неправдой... Чтобы подавать милостыню достаточную, надобно ограничивать свои издержки, например, не покупать излишних и дорогих вещей, без коих легко можно обойтись, ибо это есть похищение собственности бедных, так как избытки наши принадлежат им. Надо благотворить и помогать постоянно, не ослабевая в своей ревности от встречающихся затруднений и препятствий при исполнении этой обязанности» (366, с.203).

Не угодна Богу и та милостыня, которая подается «по тщеславию и самолюбию, ...из желания благодарности и вознаграждения» (366, с.202).

По мысли кронштадтского пастыря, следует «помогать и благотворить всем, не делая разбора в лицах, состоянии, происхождении, вероисповедании. Каждому истинно нуждающемуся должно оказывать милость» (366, с.201). Основанием для этого служат слова Христа Спасителя: «Просящему у тебя дай» (Мф.5:42).

А чтобы после дел благотворения не впасть в гордость и сохранить чувство смирения, отец Иоанн советует помнить слова святителя Григория Богослова: «Ты никогда не будешь щедрее Бога, хотя бы и пожертвовал всем, что имеешь, хотя бы отдал вместе с имуществом и самого себя: ибо и то самое, чтобы отдать себя Богу, человек получает от Него же. Сколько ты ни уплатишь Ему, все еще больше того будет оставаться на тебе и ничего не дашь ты своего, поскольку все от Бога» (366, с.204).

«Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят».

«В этой заповеди Господь, ублажая чистых сердцем, внушает всем нам пещись о стяжании чистоты сердца...

Все люди зачинаются и рождаются в беззакониях... Откуда же эта всеобщая греховная нечистота... когда они сотворены по образу и по подобию Божию, а Бог Пречист и Пресвят? – От диавола, – говорит отец Иоанн, – ...который и называется чаще всего в Писании духом нечистым... Он... сделавшись после своего отпадения от Бога скверным сосудом всякой нечистоты греха, осквернил изначала своим нечистым дыханием сердца первых человеков и, глубоко заразив нечистотой греха все существо их, душу и тело, передает эту нечистоту, как наследственную порчу, всему их потомству. ...Эта греховная нечистота так велика, так глубоко въелась в человеческие сердца, ...что даже святые... которые всю жизнь бдели над всеми движениями и помыслами своего сердца, ощущали в себе по временам как бы наплыв или бурю лукавых, скверных и хульных помышлении...; так велика, что, несмотря на частые наши молитвы, на благодать Таинств и на поучение наше в слове Божием... она все еще остается в нас и будет с нами жить до могилы» (366, с.205–208).

А ведь «от качества, от жизни сердца зависит и вся внутренняя жизнь наша и наше внешнее поведение. Если в сердце живут страсти, тогда и внутренняя и внешняя жизнь человека бывают безобразны...; если же сердце чисто от страстей, тогда человек везде показывает себя в благоприятном виде, всем приятно быть с ним» (304, с.40). «Чем чище сердце, тем оно просторнее, тем более вмещает в себе любимых; чем грешнее, тем оно теснее, тем менее оно способно вмещать в себе любимых – до того, что... ограничивается любовью только к себе, и то ложной» (332, с.52). Чистое сердце – «кроткое, смиренное, нелукавое, простое, доверчивое, нелживое, неподозрительное, незлобивое, доброе, некорыстное, независтливое, непрелюбодейное» (332, с.82).

Но как же стяжать чистоту сердечную? Для этого «нужны великие труды и скорби, частые слезы, – говорит отец Иоанн, – непрестанная молитва внутренняя, воздержание, чтение слова Божия, писаний и житий святых угодников Божиих, но главное, частое покаяние и причащение Пречистых Тайн и ежедневное самоиспытание; размышление о том, сколь чистым человек сотворен вначале и как вошла в мир скверна греха; о подобии и образе Божием в нас и о нашей обязанности уподобляться Первообразу – Пречистому Богу; об искуплении нас Бесценной Кровью Сына Божия, о сыноположении нашем во Христе Иисусе; о заповеди нам – быть святыми во всех поступках (1Петр.1:15); размышление о смерти, о Суде и геенне огненной. Нужны... великие скорби, потому что они врачуют болезнь греха, сжигают терние страстей» (332, с.208).

Итак, христианин, «следи за каждым движением сердца; смотри, угодно ли оно Троице и не есть ли оно, напротив, движение твоего страстного человека» (333, с.390). «Внимай: за очищение своего сердца от грехов ты получишь бесконечную награду – Бога узришь... Труден подвиг очищать сердце, потому что соединен с большими лишениями и скорбями, зато награда велика» (333, с.54).

«Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся».

«Итак, желающие получить вечное блаженство, должны быть миротворцами. Как же исполнять эту заповедь? Во-первых, каждый из нас, – говорит отец Иоанн, – ...не должен допускать страстям возмущать себя, а отражать их в самом начале... и всячески соблюдать себя в мирном расположении... Отчего происходят между нами ссоры, раздоры, несогласия? – Оттого, что мы не научились удерживать порывов страстей в своем сердце, искореняя их в самом зародыше; не научились быть мирными в себе в глубине своей души... Надобно быть подобно мертвому или совершенно глухому и слепому при всех скорбях, клеветах, поношениях, лишениях, которые неминуемо бывают со всеми, желающими идти по спасительным стезям Христовым. И кто не скажет, что люди, стяжавшие такое настроение духа, поистине блаженны, потому что стяжали божественную благодать, источник мира и радости во Святом Духе (Рим.14:17)...

Умиротворяя себя, мы должны, во-вторых, быть миротворцами и относительно ближних; должны поступать со всеми дружелюбно, не подавать причины к несогласию и предотвращать его всеми мерами, ...должны стараться примирять и других, враждующих между собою, если можем, а если не можем, то молить Бога о их примирении, ибо чего не в силах сделать мы, то силен сделать Бог... Особенная обязанность быть примирителями лежит на пастырях Церкви, которые на то... и поставлены, чтобы всех примирять с Богом и между собой. Они... должны тушить несогласия семейные, разногласия мужа и жены, родителей и детей... и им... в особенности предлежит великая награда – наименование сынами Божиими, если они усердно будут стараться водворять между людьми мир и согласие. На них же лежит долг примирять с Церковью страждущих недугом раскола и неправедно враждующих на нее... Они должны внушать таковым с твердостью, что все мы – братья, чада единого Отца Небесного, искупленные Кровью единого Господа Иисуса Христа и призванные к наследию единого Царства Небесного, и потому должны жить во взаимной любви и согласии и держаться единого дома Божия – Церкви...

Итак, «блажени миротворцы... Они нарекутся сынами Божиими», то есть они почтены будут величайшей честью пред лицем всех ангелов, всех человеков, ибо нет выше чести, как смертному человеку называться сыном Бессмертного и Блаженного Бога и самому сделаться бессмертным и блаженным» (366, с.212–218).

«Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное».

«Под «правдой» здесь вообще разумеется вера христианская и жизнь по заповедям Христовым, – говорит святой кронштадтский пастырь; – значит, блаженны те, которые гонимы за веру и благочестие, за добрые дела свои, за постоянство и непоколебимость в вере. Но отчего мир гонит истинную веру, благочестие, правду, которые столь благотворны для людей, внося в разрозненные общества человеческие единство, взаимную любовь, добрые нравы, мир, тишину, порядок? – Оттого, что «весь мир лежит во зле» (1Ин.5:19)... и князь мира сего, диавол, действующий в сынах противления, ненавидит правду адской ненавистью и гонит ее, так как она служит обличением неправде, колет ей глаза, стесняет ее... Так гонимы были праведники в Ветхом Завете до вочеловечения Сына Божия и с вочеловечением Его – Святой Предтеча и архидиакон Стефан; а по воскресении и вознесении Его на Небо вера Христова встретила ужасные гонения в мире от иудеев и идолопоклонников... Последователи Христа... должны были бороться не с людьми только, с их нечестием, невежеством и злобой, но с целым адом, с сатаной и его споспешной силой... Если бы не укрепляло мучеников евангельское слово Господа Иисуса Христа...: «Блажени изгнани правды ради, ...блажени есте, егда поносят вам» (Мф.10:28), – ...то кто бы из них мог вытерпеть такие ужасные гонения, такие бесчеловечные мучения?»

...Господь «сказал как бы так: «Не унывайте и не отчаивайтесь, верные Мои последователи, ...Я буду вашей подпорой, вашей силой, вашим утешением, вашим блаженством внутренним при всех ваших злостраданиях, напастях и скорбях, при всех истязаниях и мучениях за имя Мое... Внутрь вас буду Я Сам, будет Царство Мое, Царство мира и радости в духе Святом. И слово Господне сбылось в точности, изгнанники и мученики за имя Христово еще и в земной жизни, при всех гонениях, скорбях, лишениях, мучениях, торжествовали над своими гонителями, радовались и веселились, идя на лютые мучения...

Любите же все правду, – призывает отец Иоанн, – ...и обличайте с кротостью и терпением неправду, чтобы правда царствовала, как подобает ей, а неправда была посрамляема и искореняема». Впрочем, и здесь требуется благоразумие. «Не нужно заявлять свою правду, когда дело до нас не касается, когда есть для этого люди, призванные своей должностью говорить правду; или когда предвидим, что слово правды ввергнет нас в явную опасность, а пользы от нашего слова не выйдет равно никакой. Тогда лучше тайно молиться Богу, чтобы Он Сам вразумил неправедных и наставил их на путь правды или послал могущих и способных людей обличить неправду! И добродетель требует умеренности и благоразумия, так что без благоразумия добродетель бывает уже не добродетель или теряет много своей цены» (366, с.220–226).

«Блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради».

«Господь ублажает поносимых за имя Его святое, потому что и Сам был поносим от книжников и фарисеев и оклеветан» (320, с.110). «Есть ли и теперь поношения и гонения за правду, за веру Христову? – спрашивает отец Иоанн, – Есть и будут до скончания мира, потому что еще не пришло Царствие Божие во всей силе для многих, а для большей части еще и совсем не пришло; еще много нечестия и неправды в самих христианских обществах, еще не связан сатана и свободно обходит землю и проходит поднебесную, и теперь-то, кажется, он наиболее свирепствует на держащихся правой веры, «зная, что не много ему остается времени» (Апок.12:12). Только теперь он гонит не пытками, не казнями, а неверием, мнимым прогрессом, ...безразборчивостью к верам и дерзким отрицанием веры» (366, с.226).

Итак, христианин, не малодушествуй, не унывай, не печалься, не обижайся, когда тебя ненавидят люди. Помни слова Господни: «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на Небесех». Это значит, что «по мере того, как праведные за свою правду терпят на земле поношения, гонения, лишения, – увеличивается их награда на Небесах; здесь они часто лишаются всего, там получат с избытком все» (366, с.228).

Но вот пение антифонов закончилось.

Став на амвоне, священнослужитель совершает крестообразное осенение Евангелием со словами: «Премудрость, прости».

«Не ошибемся, – говорит отец Иоанн, – если объясним эти слова так: премудрость христианина состоит в бдительности и простоте сердца. «Прости услышим» – со вниманием послушаем; «прости приимше» – со вниманием, искренно принявши Святые Тайны» (337, с.196). «Прости – чистосердечно» (337, с.265). «Премудростью называется Ипостасная, Вечная Премудрость, создавшая вселенную, – Сын Божий; премудростью называется все чудное промышление Его о спасении рода человеческого, Его воплощение, житие на земле, Его учение, чудеса, страдания, смерть и погребение, воскресение, вознесение и второе пришествие» (337, с.311). По мысли кронштадтского пастыря, это краткое возглашение священнослужителя напоминает присутствующим в храме о явлении Ипостасной Премудрости – Сына Божия и призывает веровать в Него и совершенное Им дело спасения мира искренно и чистосердечно.

Чувства глубочайшего смирения, благоговения и благодарности Господу пробуждают в душе христианина слова: «Приидите, поклонимся и припадем ко Христу, спаси ны, Сыне Божий... поющия Ти: аллилуйя». В эту торжественную минуту «приглашаются члены духовного царства Христова – христиане, к должному поклонению Царю – Христу, обещавшему быть там, где два или три собраны во имя Его» (337, с.222).

Далее поются тропари и кондаки святым. Внимай, христианин: в этих песнопениях говорится о живых свидетелях «спасительности веры во Христа, которая их изменила, очистила, укрепила в подвигах добродетели, переродила, обновила, освятила, присвоила Богу и привела к вечной Жизни» (315, с.23). Молитвенное призывание святых в последовательном пении тропарей и кондаков, как золотой нитью, скреплено кратким славословием Святой Троице: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу...», так как «святость их от Нее и Она в них почивает и прославляется и действует» (337, с.325). Эта мысль подтверждается и начальными словами тайной молитвы «Трисвятого пения»: «Боже Святый, Иже во святых почиваяй, Иже Трисвятым гласом от серафимов воспеваемый и от херувимов славословимый...», которую священнослужитель читает в это время. Возглас после этой молитвы призывает всех к прославлению Святой Троицы: «Яко Свят еси, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Особенность этого возгласа заметна, когда Литургию служит священник с диаконом, а именно: последние слова «и во веки веков» произносит диакон, обратившись к народу. Проникая в духовное содержание богослужения, святой праведный Иоанн Кронштадтский видел в этих словах глубокий смысл.

«Входя в храм во время богослужения, – говорит он, – вы, прежде всего и чаще всего, оглашаетесь словом вечности (в возгласах священника) и вы чувствуете, что... из мира суетного, тленного, превратного, преходящего вошли в другой, новый, как бы Небесный, вечный мир; это обстоятельство должно бы особенно возвышать наши души и отторгать их хоть на это время от временного, гибнущего» (337, с.181).

А как необходимо иметь внимание теперь, когда после Трисвятой песни, которая «учит нас поклонению Триипостасному Божеству» (337, с.187), будут читаться отрывки Священного писания из Апостола и Евангелия!

«Вонмем», – возглашает священнослужитель и посылает всем присутствующим пожелание мира: «Мир всем». Мир «составляет жизнь нашей души и свидетельствует о соединении... (ее) с Богом. Отсутствие мира в душе... есть духовная смерть и знак действия в сердцах наших врага нашего спасения» (332, с.242).

«И духови твоему», – отвечает чтец.

«Премудрость». И далее возглашает прокимен, а диакон – «вонмем».– Это указывает на «связь Ветхого Завета с Новым, – говорит отец Иоанн; – ибо премудрость значит соответствие средств с целями, начал со следствиями, намерений с исполнением, откровения, пророчества и преобразования с исполнением их. Премудрость есть мысль высокая, выраженная кратко в стихе – прокимне» (337, с.215).

«Душевное спокойствие и сладость, чувствуемые по временам в храме Божием при стройном пении певчих и внятном чтении чтеца и священнослужителей, есть задаток нам той бесконечной сладости, которую будут ощущать в себе вечно созерцающие неизреченную доброту лица Божия». Поэтому «надо ревновать о стройном пении и внятном чтении» (333, с.213–214), – говорит кронштадтский пастырь.

Перед чтением святого Евангелия священнослужитель вновь преподает «Мир всем».

«По мысли отца Иоанна, эти слова должны побудить и самого благовестителя в эти священные минуты иметь мирное духовное устроение, «чтобы в глубокой тишине душевной и мире чувств читать Евангелие ни мало не спеша и не волнуясь» (337, с.268).

И еще одно замечание пастырю: «Говоря «Бог молитвами святаго славнаго и всехвальнаго апостола и евангелиста (имя) да даст тебе глагол...» – имей в душе великую ревность к слову Божию, всей силой желая и моля Бога, да воздействует оно силой многой на сердца всех слушателей» (315, с.56). «Благоговей пред каждым словом, пред каждой мыслью слова Божия, ...потому что... это – дыхание и словеса Духа Святого» (333, с.56). «Сердце наше есть как бы мрачная земля; Евангелие есть как бы солнце, просвещающее и оживотворяющее сердца наши» (332, с.357). Поэтому священнослужитель в молитве «прежде Евангелия» просит у Бога дать ему и всем присутствующим в храме «евангельских... проповеданий разумение, ...да плотския похоти вся поправше, духовное жительство пройдем».

«Братья! – увещевает всероссийский пастырь. – Ловите слухом сердца каждое слово Спасителя в Евангелии и прилагайте к сердцу; это не слово человеческое, которое часто бывало лживо, пусто, бессильно, блазненно, а слово Божие, слово истины, слово всемогущее. Каждое слово Господа есть жизнь для нас и все сказанное устами Спасителя сбудется до йоты – ничто не прейдет» (337, с.81).

Услышав в Евангелии Божественное учение, как бы из уст Самого Христа Спасителя, или повествование евангелистов о Его чудных делах, все присутствующие в храме теперь призываются к «сугубому» молению о себе и, особенно о людях, находящихся на всех ступенях званий и должностей, начиная с высших, где человеку труднее, где ему больше преткновений и где нужнее помощь от Бога.

«Так как в Церкви нет ни одного лишнего слова, то при пении сугубой ектении нужно особенно сильно молиться Богу, – говорит отец Иоанн, – из самой глубины души, от сердца самого сокрушенного, как и говорится об этом в начальном прошении: «Рцем вси от всея души, и от всего помышления нашего рцем». В это время отложить нужно и малейшую холодность, малейшее невнимание сердечное и, горя духом смиренным, ...возносить Создателю теплейшую молитву о помиловании нас, грешных» (332, с.42). Нужно «усугубить, удвоить и утроить усердие свое к молитве и горячим сердцем, с чистой напряженной мыслью молиться Богу за ... священное сословие отцев наших, руководящих нас в вере и благочестии, почему и говорим Господу. «Боже отец наших»; ...за блаженных приснопамятных создателей святого храма и всех прежде усопших отцев и братий, лежащих здесь и повсюду православных, ибо и усопшие суть также члены Церкви и братья наши, имеющие великую нужду в наших молитвах; за братьев храма, в котором молимся, как за священнослужащих, так и за всех прихожан; наконец, за жертвующих в храм (эта молитва должна возбуждать усердие доброхотов к посильным жертвам... особенно если храм нуждается во многом необходимом); за труждающихся, то есть, подъемлющих на себя какие бы то ни было труды для храма, поющих и за всех предстоящих, ожидающих от Бога великой и богатой милости» (337, с.237). «Мы молимся за живых и своей молитвой искренней привлекаем на них невидимо, незаметно, а иногда и заметно, великие милости Божии и привлекаем их сердца к себе и к Богу и благочестию; молимся за умерших, и они, если имеют дерзновение у Господа, молятся за нас, не оставаясь у нас в долгу, так что Господь возмеривает всегда за любовь, за все добро, которое мы, по искренней любви, делаем в пользу ближним» (337, с.257).

Послушай, пастырь, что говорит тебе отец Иоанн: «Особенно каждый священник должен быть исполнен горячей любви и молиться за всех, как посредник между Богом и людьми, как сам обложенный немощами и знающий по опыту немощь человеческой природы» (337, с.258). А потому с особым вниманием и благоговением следует произносить каждое прошение сугубой ектении. «Какая сила! Какая всеобъемлющая любовь дышит в ней! Чего ни испросили бы мы у Бога, каких благ и живым и умершим нашим братьям, если бы все эти возгласы находили искренний отголосок в глубине души нашей и все мы единодушно, как бы едиными устами, молились Господу Вседержителю, всех живых и мертвых содержащему в деснице Своей! Все испросили бы, по неложному Его обещанию: «Все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф.21:22)» (337, с.238).

Продолжая анализ чинопоследования Божественной Литургии, следовало бы рассказать о ектении оглашенных. Однако среди творений святого праведного Иоанна Кронштадтского нам не удалось встретить никаких указаний, касающихся этой части Литургии. Но к этому моменту можно, пожалуй, отнести рассуждения святого пастыря о величии предстоящей великой Жертвы и о нравственном достоинстве священника. Действительно, если Святая Церковь не дозволяла присутствовать при совершении священно-таинственной части Литургии оглашенным, то есть, готовившимся к принятию таинства Крещения, если, благоговея пред святыней таинства Евхаристии, она повелевала удаляться из храма людям, совершившим тяжкие преступления, то может ли остаться равнодушным и не содрогнуться пастырское сердце от грозных слов: «Елицы оглашеннии, изыдите?». «Пастырь – это чадо Церкви, которого она облекла благодатью священства и так приблизила к престолу Божию, как присного своего, как друга Божия, которого почтила, одарила великими духовными дарами и преимуществами, увенчала славой и честью, как жениха церковного, как слугу Царя – Христа, Бога, Спасителя и пастыря душ! Как же далече должны быть от него все страсти: лицеприятие, самолюбие, чувственная плотская любовь, гордость, вражда, любостяжание, леность, уныние, ропот... Он должен быть весь проникнут и преисполнен божественной любовью ко всем и главнейшей заботой иметь то, чтобы без греха предстоять престолу Божию и воздевать преподобные руки о всех людях и спасать рано и поздно вверенные ему души, искупленные бесценной Кровью Христовой» (333, с.200–201). А между тем можно встретить и совершенно иное.

«Тут во время Литургии предлежит пренебесная страшная Жертва примирения людей с Богом, тут предстоит множество народа грешного, молящегося и кающегося о своих прегрешениях и ожидающего смиренного и дерзновенного ходатайства священника перед Богом, а он, пастырь, – с сожалением говорит отец Иоанн, – прилепляется не к Богу и думает и печется не о спасении душ христианских, искупленных Кровью Владыки, страданиями и смертью Его, а, как Иуда, о сребрениках, о суете житейской, о тщеславии земном и изменяет сердцем Богу и людям, ...потому что его слабость тайно передается и молящемуся люду, как связанному с ним единством тела церковного» (326, с.34–35).

Будь же внимателен к себе, о, пастырь, помни, о чем говорит тебе Святая Церковь начальными словами тайной молитвы: «Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы».

Мы приступаем теперь к рассмотрению самой главной, центральной части Божественной Литургии – евхаристического канона.

Само слово «Евхаристия» означает «благодарение за некий «благой дар», благодарность за благодать» (33, с.12). Какой же дар и какую благодать получает человечество? «В словах «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое» и «Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя» – бездна любви Божества к роду человеческому, – говорит отец Иоанн. – Есть о чем подумать всякому, беспристрастно углубляющемуся в судьбы Божии, касательно рода человеческого, и в себя самого. Священный трепет пробегает по всем членам, по всему существу всякого непредубежденного, не связанного житейскими похотьми и сластьми человека, когда сердечным ухом слушает он сии слова из уст священнослужителя. О, любовь совершеннейшая! Любовь всеобъемлющая! Любовь крепчайшая!» (337, с.148). Любовь, которая «явилась во всей своей безмерности, ибо Господь Иисус Христос всего Себя истощил для нашего спасения. Сам Себя дав в пищу и питье» (34, с.30).

Итак, Евхаристия – это таинство благодарения за любовь Божию, это таинство Любви.

Подумай, пастырь: какими чувствами должно быть наполнено твое сердце перед совершением этого великого Таинства! Ты – ходатай перед Богом за свою паству, ты – посредник, тебе поручены души человеческие! Не понятны ли теперь тебе слова святого кронштадтского пастыря, что священнику «более всего нужно стяжать благодатью Божией... любовь евангельскую» (34, с.30). А рождаться она может от ощущения, что Господь не только Праведный Судья и даже не столько «Милущий», сколько «Любящий» Свое создание, и притом любящий не по заслугам его, а ради Своей любви, Своего совершенства. И более того, любящий создание несовершенное, грешное и даже враждебное Ему. «Как отрадно, – говорит отец Иоанн, – быть уверенным в том, что есть Существо, Которое любит меня искреннейше, горячайше, больше, чем кого-либо и все вместе на свете – до того, что дает мне, ежедневно, есть Плоть Свою и пить Кровь Свою» (304, с.108).

Но любовь требует ответной, взаимной любви. «Земнородные человеки, – вновь взывает кронштадтских пастырь, – ...проникайтесь ...любовью к вам Распятого на Кресте, воспламеняйте ею сердца ваши к Нему, как Он пламенел к вам Своей любовью... среди страданий... и не будьте равнодушны, неблагодарны, холодны, безверны, безрассудны и несмысленны. Для вас все это богатство страдания и любви, для вас эта Жертва искупления и спасения. Оторвитесь, отрезвитесь от житейской суеты и страстей, да подымете сердцами своими Царя всех, ангельскими дориносима чинми!» (399, с.64).

И как мудро определила Святая Церковь перед Жертвой хваления воспоминание великого входа и пение Херувимской песни.

Знаешь ли, пастырь, почему ты в это время воздеваешь руки для молитвы перед престолом? – «В напоминание и изображение молитвы Богочеловека в Гефсиманском саду пред самым предательством Его Иудой, – говорит отец Иоанн, – и в изображении голгофского страдания» (337, с.155–156). «Единаго от Троицы – Христа, по Его человечеству, ибо в это время воспоминаются Его страдание, смерть и погребение» (337, с.314).

А для чего бывает сам великий вход? – «Для того чтобы изобразить ведение Иисуса Христа воинами римскими и первосвященническими слугами из сада Гефсиманского к первосвященникам Анне и Каиафе, на суд к Пилату и Ироду, и потом на Голгофу за градские врата, Голгофское распятие, смерть на Голгофском Кресте и снятие с Креста; остановка священнослужителей на возвышении означает водружение Креста и распятие Господа; молитва «Да помянет Господь всех христиан во Царствии Своем» – напоминает молитву благоразумного разбойника: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем» (Лк.23:42) (315, с.108–109).

Только что, перед великим входом, хор пропел Херувимскую песнь – песнопение, которое побуждает и пастыря, и всех присутствующих забыть в эти священные минуты все житейские попечения и предоставить свое сердце Богу, «возлюбить Его... пламенной любовью, как любят херувимы» (337, с.160–161), стать подобными им. Свое уподобление этим высшим ангельским чинам молящиеся, кажется, уже засвидетельствовали пением Трисвятой песни «Аллилуйя». Но это лишь внешняя сторона. По мысли отца Иоанна, настоящего подобия мы достигаем тогда, когда «воспринимаем в себя всецело Христа Бога; в сердце, как на престоле херувимском, носим Его; пламенно любим Его, как любят херувимы, и ради Его любви отрешаем свои сердца от всякой земной любви, ибо любовь земная несовместима с любовью Божией» (337, с.167–168).

После перенесения Даров на престол среди положенных тропарей о погребении Христа Спасителя Святая Церковь установила читать и последний стих пятидесятого псалма: «Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены иерусалимския: тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая, тогда возложат на алтарь Твой тельцы».

Внимание отца Иоанна остановилось на последнем слове. «Тельцы, – говорит он, – означают бессловесные страсти наши, которые мы должны умерщвлять, закалая их ножом самоосуждения, самоукорения, покаяния, самоотречения» (34, с.104).

К покаянию призывает и произносимая далее просительная ектения. А священнослужитель в это время умоляет Господа от лица всех присутствующих в храме принять настоящее моление, чтобы достойно принести предстоящую евхаристическую Жертву. На важность этой тайной молитвы указывает личный опыт отца Иоанна. В этом месте, сознавая свою ответственность перед Богом, как ходатая за людей, он к обычной молитве из Служебника добавлял собственные слова: на всех разсадницех юношеских и отроческих, духовных и мирских, мужеских и женских, градских и сельских и на всем неучащемся юношестве; на всех разсадницех духовных, монашеских мужеских и женских, на нищих людех Твоих, вдовицах, сирых и убогих, на пострадавших от запаления огненнаго, наводнения, бури и труса, от недорода хлеба и глада, на всех заповедавших мне, недостойному, молитися о них и на всех людех Твоих, яко вси Твои суть: Ты бо создал еси их по образу и по подобию Твоему; Ты возродил еси их водою и Духом; Ты благодать сыноположения даровал еси им; Ты залог Духа в сердца их дал еси, Егоже ничто-же есть дражае, освятительнее, утвердительнее, совершительнее; Ты питавши их Плотию и Кровию Сына Твоего, ихже ничтоже есть сладостнее; Ты подавши им вся благая Твоя по естеству и по благодати, имже несть числа; присвой убо всех нас Тебе, отчуждаемыя грехом и врагом борющим нас, и да никтоже от нас будет стяжание и брашно чуждему, Сам нас ущедри, Отче щедрот и Боже всякаго утешения» (337, с.168–169).

Так, постепенно, символически представляя Божественное истощание, смерть и погребение Богочеловека, Святая Церковь старается пробудить в каждом христианине чувство покаяния и ответную любовь к Любящему. Казалось бы, теперь уже можно приступить к Жертве благодарения, – но нет, Церковь призывает прежде засвидетельствовать о своей любви к ближнему, а затем и о своей верности Богу.

«Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа».

Какая премудрость в церковном богослужении! Ведь «любовь к Богу тогда начинает в нас проявляться и действовать, – говорит отец Иоанн, – когда мы начинаем любить ближнего, как себя, и не щадить ни себя и ничего своего для него, как образа Божия» (332, с.308).

Однако для достойного участия в предстоящем великом Таинстве необходима еще и вера. Она «есть ключ к сокровищнице Божией» (332, с.242) и обитает только в простом, добром, любящем сердце. «Вера, – говорит святой пастырь, – это духовные уста: чем свободнее они открываются, тем большим потоком входят в них Божественные источники; свободно да раскрываются эти уста, как телесные уста, да не сжимаются сомнением и неверием» (332, с.242).

Есть в толкованиях отца Иоанна и рассуждения о необходимости чтения Символа веры за Божественной Литургией. Он поется молящимися или читается священнослужителем для того, «чтобы предстоящие веровали и помнили, что при пресуществлении Святых Даров участвует Святая Троица и что тайна Евхаристии есть дело Святой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа; для того чтобы и священник неосужденно с несомненной верой в благость и всемогущество Отца и Сына и Святого Духа совершил святое Таинство и потом в свое время причастился его, ибо в это особенное время потребна для священника великая вера, так как в это по преимуществу время враг усиливается поразить ум и сердце священника холодностью и неверием или возмущать сомнением» (333, с.426).

И вновь наше внимание привлекает личный литургический опыт отца Иоанна. После Символа веры он читал следующую молитву: «Утверди в вере сей и верою сею сердце мое и сердца всех православных христиан; сея веры и сего чаяния достойно жительствовати вразуми; соедини в вере сей вся христианский великия общества, бедственно отпавшие от единства Святыя Православныя Кафолическия и Апостольския церкви, яже есть тело Твое и еяже Глава еси и Спаситель тела, низложи гордыню и противление учителей их и последующих им, даруй им сердцем уразумети истину и спасительность Церкви Твоея и нелестно ей соединитися; совокупи Святей Твоей Церкви и недугующих невежеством, заблуждением и упорством раскола, сломив силою благодати духа Твоего упорство их и противление истине Твоей, да не погибнут люте в своем противлении, якоже Корей, Дафан и Авирон, противившиеся Моисею и Аарону, рабом Твоим (Пс.105:16–18). К сей вере привлецы вся языки, населяющия землю, да единым сердцем и едиными усты вси язы́цы прославляют Тебя Единаго всех Бога, и Благодетеля; в сей вере и нас всех соедини духом кротости, смирения, незлобия, простоты, безстрастия, терпения и долготерпения, милосердия, соболезнования и сорадования» (337, с.169–170).

Сколько здесь прошений к Богу! И все они проникнуты чувством сострадания и пламенной любовью святого праведника к ближним. «Утверди», «вразуми», «соедини»... и все о вере. Заметь, пастырь, как глубоко переживал отец Иоанн каждый литургический возглас, каждое слово великого Таинства и старайся посильно подражать ему!

Но приближается самый важный момент Литургии.

«Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити», – возглашает священнослужитель. И далее, как нельзя более благовременно, произносит апостольское благожелание: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами» (2Кор.13:13).

«Благодать Иисуса Христа милующая, очищающая, спасающая, просвещающая, укрепляющая душу нашу нужна во всякое время, – говорит отец Иоанн, – а теперь, в эти страшные, небесные минуты, когда с нами служат множество воинов небесных, с трепетом окружающих престол Божий, – благодать Божия, просвещающая и укрепляющая слабые рассеянные силы духа, особенно нужна нам для возможного понимания высоты и важности предстоящего Таинства» (337, с.145).

«Любы Бога и Отца». Пастырь! Вот и прямое свидетельство о любви к тебе Бога. А ты – приготовил ли свое сердце, чтобы принять эту Любовь? Послушай, что говорит тебе и всем присутствующим в храме святой праведник: «В эти минуты надобно всем восчувствовать беспредельную любовь к нам, грешным, Бога и Отца, Который так возлюбил мир, «что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:15); и самим возлюбить Его с Единородным Сыном и Духом Святым, отвергнув все житейские пристрастия. И «причастие Святаго Духа» необходимо нам наипаче в это время, потому что без сего причастия не можем мы возлюбить Бога Отца, ибо только Духом Святым можем взывать к Богу с искренней любовью «Авва Отче» (Рим.8:15), ибо только благодать Святого Духа предочищает, освящает, просвещает, умиротворяет и укрепляет нас к достойному и благоплодному предстоянию во время святейшего Таинства» (337, с.146).

«Горе имеим сердца», – обращается священнослужитель к стоящим в храме.

«В это время требуется от нас, – говорит отец Иоанн, – совершенная преданность Господу Иисусу Христу, Пречистой Его Матери, полная доверенность, совершенное упование во всех обстоятельствах жизни, во всех прошениях, благодарениях, восхвалениях; при этом – чистое сердце, ненависть ко греху во всевозможных его видах и горячая любовь к правде во всех ее проявлениях» (337, с.147). «На какую высоту ты вознесен милосердием Божиим, христианин! Ты воплощением Божиим обоготворен, возведен на Небо, сподобляешься Божественных Тайн Тела и Крови Христа Бога, ты смесился, срастворился с Богом» (326, с.19). Поэтому ты «должен иметь небесное сердце, о горнем помышлять, горе возноситься к тамошним нетленным и нерукотворенным обителям, земное тело и земной весь тлен презирать, за сор считать и за ничто» (310, с.41).

Но искренно ли мы отвечаем на призыв священнослужителя, говоря о своих сердцах: «Имамы ко Господу?» – «Как часто... в эти минуты духовные тати подкапывают наше сердце и крадут наше внимание, нашу веру и любовь к Богу и наше благоговение к спасительному Таинству... Отчего? – Оттого, что, где сокровища наши, там и сердца наши. Оттого, что идя в храм, ...мы – не приготовили душ своих к достойному предстоянию... не отложили всяких житейских забот и попечений, не очистили сердец своих от порочных страстей, не оставили за порогом храма всякого греха, забыли, что стоя в храме, мы должны стоять как на Небе, ибо здесь – престол Божий и небесная, страшная и спасительная Жертва» (367, с.58–59). «Для того, чтобы искренно возноситься сердцем к Богу, нужно христианину непрестанно жить в Боге, любить Его, размышлять глубоко о делах Его Промысла, давать им истинную, спасительную цену, душой и сердцем усвоить их себе и быть на земле небесным гражданином» (337, с.146).

Зная по личному опыту, как трудно возносить ум и сердце горе, помолись и ты, пастырь, по примеру отца Иоанна, за всех предстоящих в храме. Сам он, после произнесения возгласа: «Горе имеем сердца», – тайно говорил: «Возвыси Духом Твоим Святым всех предстоящих зде к Тебе, Богу живота нашего, и отрини от сердец наших все страсти плотския и душевныя» (337, с.170).

Но вот наступило время, когда всей душой нужно ощутить Божественную любовь к падшему человечеству и принести ответную, сыновнюю любовь.

«Благодарим Господа!» – возглашает священник.

Читая творения отца Иоанна, не раз замечаешь, что при совершении Литургии у него преобладало чувство благодарности, восторга и трепетного восхищения. Дух чрезвычайного торжества, радости – вот что составляло основное содержание его боголюбивой души. Но ведь так и должно быть у истинного совершителя Евхаристии, которая есть благодарение за искупление, Жертва хвалы за любовь к нам Бога: за творение мира, промышление о нем, за милосердие и вообще за все блага роду человеческому, явленные и не явленные.

«Господи! Что принесу Тебе, чем отблагодарю Тебя за Твои непрестанные, величайшие мне и прочим людям Твоим милости Твои! – восклицает святой пастырь. – Ибо вот я каждое мгновение оживляюсь Духом Твоим Святым, каждое мгновение дышу воздухом, Тобою разлитым, легким, приятным, здоровым, укрепляющим; просвещаюсь Твоим радостным и животворным светом, духовным и вещественным; питаюсь духовной пищей, пресладкой и животворной, и питием таковым же, Святыми Тайнами Тела и Крови Твоей и пищей и питиями сладости вещественными; Ты одеваешь меня пресветлым, прекрасным царским одеянием – Собою Самим, по Писанию ...(Гал.3:27) и одеждами вещественными; очищаешь мои прегрешения, исцеляешь и очищаешь многие и лютые страсти мои греховные... За все сие благодарю, славлю и благословляю всеблагую, отеческую, всесильную державу Твою, Боже, Спасителю, Благодетелю наш» (332, с.233–234).

Особое чувство благодарности и желание славословить Бога проявлялось у святого пастыря при чтении тайной молитвы: «Достойно и праведно Тя пети...». Для усиления благодарности он вставлял в нее свои слова. Мы приведем текст молитвы, читавшейся отцом Иоанном, выделяя его вставки.

«Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе покланятися на всяком месте владычествия Твоего: Ты бо еси Бог неизреченен, недоведом, невидим, непостижим, присно Сый, такожде Сый, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый: Ты от небытия в бытие нас привел еси, (в разумное бытие и по душе безсмертное) (сноска №3), и отпадшия возставил еси паки, (а стократно на кийждо день возставляеши согрешающия и кающияся), и не отступил еси, вся творя, дóндеже нас на Небо возвел еси и Царство даровал еси будущее; (Ты и в самом причащении нашем Животворящих Твоих Тайн уже возводиши нас на Небо, ибо, где Ты, там Небо и Небо Небесе и, даруя Себя Самого верным, Ты вместе с Собою уже даруеши и Царство Небесное, Царство будущее, в залог Пречистаго Тела и Крови Твоей) (337, с.170). О сих всех благодарим Тя и Единороднаго Твоего Сына и Духа Святаго о всех, ихже вемы и не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас. Благодарим Тя и о службе сей, юже от рук наших прияти изволил еси, аще и предстоят Тебе тысящи архангелов и тмы ангелов, херувими и серафими, шестокрилатии многоочитии, возвышающийся пернатии».

Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще:

Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь Небо и земля славы Твоея: осанна в Вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в Вышних.

Обычно думают, что этим ангельским славословием прославляется всемогущество Божие. Это, несомненно, так. Но славословие всегда содержит чувство благодарности, а благодарность, как признательность за оказанное добро, рождает любовь. Поэтому эта ангельская песнь есть и гимн любви «Агнцу Божию, Господу Иисусу Христу, победившему Крестом и смертью Своею древнего змия» (326, с.22).

«С сими и мы блаженными силами, Владыко Человеколюбие, – тайно молится священнослужитель, – вопием и глаголем: Свят еси и Пресвят Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый...».

О чем «вопием и глаголем», за что благодарим? – За то, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16).

Сына Своего Единородного отдал за мир, отдал на страдания! Какая безграничная любовь, какое совершенство! Много есть благодеяний, за которые необходимо благодарно хвалить Бога, но самое великое – жертва Сына.

Ибо Сын, «...пришед, и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, – «паче же всех за мене грешнаго, да избавлюся смертоноснаго греха и да живу во веки» (337, с.170), – добавлял отец Иоанн для усиления благодарного чувства, – прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек:

«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов»...

Подобне и чашу по вечери, глаголя: «Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов».

«Кто постигнет величие благодеяния, – говорит святой пастырь, – подаваемого нам Господом нашим Иисусом Христом в таинстве Евхаристии...? Вполне – никто, ни даже ум ангельский, ибо благодеяние это беспредельно и необъятно, как и Сам Бог, Его благость, премудрость и всемогущество» (337, с.147). Когда «чрез вкушение запрещенного плода по желанию ложного обожения человек восприял в себя вселившегося в него змия – человекоубийцу и весь облекся в него, ...то Господь, как Премудрый Врач, врачуя подобное подобным, Сам благоволил уподобиться человеку и вместо запрещенного плода ... дал ему и повелел... вкушать самое Пречистое Тело Свое, за нас пострадавшее, и Пречистую Кровь Свою, за нас, в искупление наше от грехов, проклятья и смерти пролиянную на Кресте для примирения нашего с Богом; и как чрез вкушение запрещенного плода в человека вселился диавол, так чрез вкушение Пречистого Тела и Крови Христа вселяется в человека Христос Бог со Отцем и Духом Святым, очищая грехи человеческие, освящая его и даруя ему действительное блаженнейшее обожение и бессмертие» (399, с.257).

После возгласов «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое...» и «Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя»... отец Иоанн тайно произносил «для возвышения чувства благодарности и изумления» такие слова: «О божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа!... При этом я представляю по возможности, – говорит он, – безмерную благость и вольное истощание Господа, волею всего Себя истощившего ради нашего спасения, до Креста и смерти, и Его крайнее желание, чтобы все мы были общниками Его Божества и человечества, распяв плоть свою со страстям и похотями (Гал.5:24)».

Произнося «слова «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся», – я представляю торжественность данной минуты, когда архиерей или священник, стоя лицом к лицу с вечной, совершенной, неизменной правдой Отца Небесного, карающего грех, приносит от лица всех и за всех единую, безмерную, всеправедную, умилостивительную Жертву Христа Сына Божия, единую, могущую... исходатайствовать всем верующим прощение грехов и благословение, а усопшим в вере и надежде воскресения и жизни вечной – оставление согрешении и покой со святыми; Жертву, которой оправдались все святые, Богу угодившие от века, и в благодарение за коих она также приносится» (337, с.171).

«Как велик и высок духом ... должен быть священник или архиерей, приносящий эту Жертву примирения Отцу Небесному! «Тебе приносяще», то есть, Тебе, Отче Праведный, Безначальный, Присносущный, Препростый, Непричастный, Недоступный ни единому греху, ненавидящий грех, столь противный естеству Божию; «Тебе приносяще Твоя от Твоих» рабов – Твои дары, хлеб пшеничный и вино; «о всех и за вся» – в жертву за всех людей, за Церковь небесную, земную и преисподнюю» (410, с.104–105).

«Во время пения этих слов вся Церковь, все предстоящие в храме, – говорит отец Иоанн, – должны молиться вместе со священнодействующими, чтобы Отец Небесный ниспослал Духа Своего Святого на нас и на предлежащие Дары и читать про себя молитву: «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас, молящих Ти ся. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене». В это время ни одна душа не должна оставаться хладною, но ...должна быть воспламенена любовью к Богу, ...ибо... совершается страшное животворящее Таинство – претворение духом Божиим хлеба и вина в Пречистое Тело и Кровь Христову, и на престоле является Бог во плоти» (337, с.149–150). «По произнесении подтвердительных «Аминь, аминь, аминь» – все покланяются до земли, а я, – продолжает отец Иоанн, – говорю про себя или вполголоса: «Бог явися во плоти» (1Тим.3:16). Слово плоть бысть и вселися в ны» (Ин.1:14)» (337, с.172).

Какая вера требуется от совершителя Таинства! В самом деле: предлагаются хлеб и вино, а он молится, чтобы они преложились в Тело и Кровь... Да еще Чьи? – Бога воплощенного. Страшно и подумать! Какое для этого требуется жертвенное отречение от плотского ума, которому все это совершенно непостижимо!

«Когда произносишь властные, повелительные, творческие слова Самого Господа, – говорит кронштадтский пастырь, – тогда исполнение по ним почитай таким обыкновенным и удобным делом, как тебе удобно и обыкновенно дышать, брать, как удобно и обыкновенно образоваться младенцу в утробе матери и даже несравненно удобнее» (333, с.135). Ведь «если бесплотные ангелы могут принимать на себя тело не призрачное, а истинное, получив на то способность от Бога, то Сам Господь с каким удобством может творить Себе Тело? Можно сказать даже, что всякому одушевленному существу свойственно творчество, по дару Бога-Духа Всетворца. Сам ли Господь Бог, давший такие законы природе с мгновенной легкостью, единым мановением не претворит ли какого угодно вещества в Тело?» (332, с.195–196).

И еще один совет отца Иоанна: «Когда диавол будет смущать тебя неверием в Тайны, говоря: «Это невозможно, чтобы хлеб и вино были Телом и Кровью Христовыми», – скажи ему: «Да, для тебя и для меня это невозможно, ты правду говоришь, но не для Бога, «ибо все возможно Богу» (Мк.10:27). Сама мысль у Бога есть дело; слово у Бога – дело. «Он повелел, – и явилось» (Пс.32:9)» (333, с.147).

Помни, пастырь, «что совершение Животворящих Тайн есть неизменное соизволение Животворящей Троицы, от сложения мира предопределенное; не быть оно не может. Когда ты совершаешь Тайны, то Сам Бог Отец Духом Своим Святым прелагает хлеб и вино в Тело и Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, – ты только орудие. Сам Отец, Сын и Дух Святой чрез тебя совершает Литургию и освящает Дары. «Ты еси приносяй и приносимый, – говорится, – Христе Боже наш» (333, с.131). Преложение «совершается тотчас по произнесении слов: «Сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего; а еже в чаши сей – Честную Кровь Христа Твоего; преложив Духом Твоим Святым», ...но не прежде, ибо Божественное всемогущество ожидает содействующего Ему слова священника, Богу бо есть споспешник (1Кор.3:9). Крестное при этом благословение именем Господним означает то, что Тайна совершается Духом Святым о имени Иисуса Христа и ради Иисуса Христа, ради Его ходатайства, благоволением Бога Отца» (332, с.293–294).

«О, как велик должен быть и силен духом священник, приносящий столь великую, сверхъестественную, чудесную, праведную Жертву любви и благости Божией к роду человеческому!» (410, с.105).

После претворения Святых Даров священнослужитель тайно произносит слова: «Якоже быти причащающимся во трезвение души...». Они являются продолжением прежней молитвы: «...и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия Дары сия». Смысл здесь таков: «Ниспосли нам Духа Твоего Святого в час сей, – говорит отец Иоанн, чтобы... Святые Дары послужили для причастников в отрезвление души от житейских страстей, во оставление грехов, в приобщение Святого Духа, в ощущение в себе Царствия Небесного, в дерзновение пред Богом, но не в суд или во осуждение».

Затем «Церковь воинствующая на земле как бы представляет Агнцу Божию, вземлющему грехи мира и искупившему грехи мира Кровью Своею, всех: и в Ветхом Законе живших и в Новом – праотцев, отцев, патриархов, пророков, апостолов, проповедников, воздержников и всякую душу праведную, в вере скончавшуюся; благодарит за них Агнца Божия, ...изволившего воплотиться от Пречистой Девы, принять наше всецелое естество, просветить нас, пострадать и умереть за нас и сделать их ходатаями за нас, особенно же приносит благодарственную словесную службу о Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, Славной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии; потом поминает святого или святых дня и молит Господа, да посетит нас их молитвами» (337, с.150–151).

Обрати внимание, служитель Литургии, на главный смысл вышеприведенных слов кронштадтского пастыря. Церковь земная «благодарит за святых Агнца Божия» и «приносит благодарственную словесную службу...». Это важно для того, чтобы понять основной характер Евхаристии. Искупительный момент совсем не основной в Литургии верных. Хотя отец Иоанн в центральной части евхаристического канона и говорил больше о Жертве примирения и умилостивления, а не о жертве хвалебно-благодарственной, но, по признанию самого святого праведника, свои «тайные моления в прибавление к молитвам, тайно читаемым священнодействующим по Служебнику на Литургии верных», он читал «для пробуждения усиленных чувств благодарения и славословия Господа, безмерно благодеющего нам в совершении Евхаристии» (337, с.168). Поэтому и ты, совершая великое Таинство, в центральной части евхаристического канона не должен ни скорбеть, «ни ужасаться даже великости нашего преступления, вызвавшего такую невероятно-страшную Жертву Сыном» (33, с.50), но славословить, торжествовать и стараться сохранить в душе настроение благодарной любви. Но спросишь: «Почему же плакал отец Иоанн?» – Да, не мог удержаться от слез святой пастырь. Но он плакал слезами умиления и благодарности за помилование.

Евхаристическая Жертва приносится «о всех и за вся», и особенно «изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии», в благодарность за сверхъестественное, высочайшее, спасительнейшее таинство Воплощения Сына Божия от Нее и спасения рода человеческого» (410, с.105).

«Кто и что досточестнее, святее, славнее, благотворнее после Бога, Творца всей твари? – спрашивает отец Иоанн. – Не имя ли Пресвятой Девы Богородицы, Честнейшей херувимов и Славнейшей без сравнения серафимов, рождшей без нетления Бога Слова, всех и все создавшего и содержащего словом, и род человеческий просветившего, спасшего и спасающего Своим воплощением, житием на земле, словом, чудесами, страданиями, смертью и воскресением...! Нет никого честнее и славнее Ее во всей твари Небесной и земной» (399, с.278–279). «Пресвятой Деве Богородице дарована от Бога вся полнота Божественных даров. Она – чудо совершенств Божиих; Она – как солнце всемирное, благоухание святыни... благость, на всех верных преизливающаяся, сила недомыслимая, мудрость неизреченная, любовь чистейшая, пламенная, всеобъемлющая, быстропослушная» (337, с.211).

Здесь, на Литургии, мы восхваляем Матерь Божию и для того, «чтобы, хотя отчасти воздать славу Ее величию, святыне, правде, изумительной чистоте, смирению, любви к Богу и к нам, недостойным, Ее непрестанному ходатайству о нас; для того, чтобы знать и помнить те бесконечно великие благодеяния, которые излил чрез Нее Господь на род человеческий» (315, с.85–86). «Славить Пречистую Богородицу – значит славить Самого Сына Ее Единородного, Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия», с Которым «вечно соединена есть Матерь Его, в Ней же Он престол Себе сотворил. Слава Тебе, Марие, Богоневесто Пречистая!» (337, с.214).

После возгласа «Изрядно о Пресвятей...» священнослужитель воспоминает «большего всех рожденных женами, честнаго, славного пророка Предтечу и Крестителя Иоанна, святых апостолов и святых» (337, с.172), память которых совершается в этот день.

«Умилительна и трогательна затем молитва Церкви к Агнцу Божию о всех усопших и о живых: она ходатайствует пред Богом о упокоении усопших там, где присещает свет лица Божия, и просит Господа помянуть всякое епископство православных, право правящее слово истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство, всякий священнический чин» (337, с.151).

Помянув епископство православных, «я, – говорит отец Иоанн, – прибавляю тайно от себя: «Помяни, Господи, всех православных епископов, носителей Духа Твоего, звания и сана Твоего, бессмертия Твоего, новотворения Твоего, благословения Твоего, благоволения Твоего, освящения Твоего и обожения Твоего, носителей ума Твоего и сердца Твоего... светлости и великолепия Твоего». После «всякое пресвитерство» – «ему же вверил еси служение примирения человеков с Богом покаяния, пакибытия, обновления, просвещения, благословения, умножения рода чрез таинство Брака, освящения и обожения и все пренебесные Таинства, кроме рукоположения, – да будет оно достойно своего звания и да право жительствует и священнодействует и богоугодне приносит молитвы Тебе, Владыце, о всех и за вся; помяни и во Христе диаконство, вспомоществующее священству и служащее пренебесным Тайнам, и всякий священнический чин» (337, с.172–173).

Далее тайносовершитель от лица всех предстоящих в храме «приносит словесную службу о вселенной, о Святей Соборной и Апостольской Церкви, о всех пребывающих в чистоте и честном житии, то есть особенно монахах, давших обет чистоты и целомудрия... Затем поминает вслух местную высшую правительственную духовную власть, ...архиерея города и области и молит Всеблагого, да дарует их святым церквам в мире целых, то есть, правомудрствующих, честных, здравых, долгодействующих, право правящих слово истины, не мудрствующих лукаво и растленно; затем молит Господа, да помянет город... в нем же живем... всякий город и страну и верою живущих в них; плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их, плодоносящих и добротворящих в Святой Церкви, поминающих убогих делом, а не словом, по заповеди апостола «нищих да помним» (Гал.2:10), и на всех да ниспошлет милость Свою ради великой и страшной Жертвы» (337, с.151–152).

«И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков», – возглашает далее священник. Не в силах скрыть восхищения, святой кронштадтский пастырь при этих словах восклицает: «О, пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святого Духа! О, вселюбезное, достопоклоняемое, всеоживляющее, всеосвящающее, всезаступающее, всеспасающее, страшное падшим злым духам имя! Славлю, пою, величаю и поклоняюсь Тебе, Твоему Безначальному, Вечному, Всесвятому, Всеблагому и Всеведущему, Премудрому, Всемогущему Существу Божественному» (399, с.193).

Этот священнический возглас неразрывно связан с предшествующей ему молитвой за живых и умерших.

«Великое дело – едины уста и единое сердце молящихся; такая единодушная молитва может все исходатайствовать у Бога, всякие блага, потому, – советует отец Иоанн, – как можно больше и чаще надо всех увещевать к единодушной молитве и просить у Бога такой молитвы» (337, с.152). По мысли святого праведника, за живых и умерших особенно полезно и необходимо молиться во время Литургии, когда приносится великая умилительная Жертва, и «преимущественно после пресуществления Святых Даров» (337, с.294). «И чего, чего мы не испросим ради Ее... каких благ небесных и земных! Если Отец Небесный Сына Своего Единородного не пощадил для нашего спасения, как Он не даст с Ним всего, чего бы не попросили?» (326, с.99).

Поэтому, пастырь, «поминай с любовью в молитвах своих людей еще живущих во плоти... и умерших... твоя молитва принесет им... пользу» (326, с.100). «Об оставлении согрешений других молись так, как молишься об оставлении своих согрешений, когда они, поражая скорбью и теснотой душу твою, побуждают тебя с болезнованием, сокрушением сердца и со слезами умолять Бога о помиловании;... и о спасении других молись так, как о своем собственном. Если достигнешь этого и обратишь это в навык, то получишь от Господа обилие даров духовных, даров Духа Святого, Который любит душу, сочувствующую спасению других» (332, с.45).

Ходатайственная молитва заканчивается возгласом: «И да будут милости Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».

«Помянув раньше в частности разные власти и сословия человеческие», теперь священнослужитель вообще «всем желает милостей от Бога» (337, с.152).

В одной из своих бесед отец Иоанн назвал Литургию мрачным пиром царского Сына, на котором «предлагается верным... Сам Агнец Божий, закланный в жертву ради спасения нас, грешных» (367, с.480). Итак, Божественный Агнец лежит на престоле и остается несколько минут до Царской Трапезы. С какими же чувствами должна приступить верная душа? Что делать, чтобы стать достойным этого торжества? Чем засвидетельствовать свою верность и любовь к Небесному Царю?

И вновь Святая Церковь призывает к молитве покаяния, без которого нельзя оставаться перед причащением. «Но в этот момент Литургии уже не чувствуется сокрушения так сильно, как, например, во время Херувимской...» (33, с.172). Ведь верные уже приглашены на Брачный пир. И Сам Царь Небесный уже среди них, и не как Судья, а как Отец среди детей.

«Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся...».

Во время этой просительной ектении священнослужитель словами тайной молитвы просит Бога удостоить всех неосужденно причаститься и очиститься от скверн плотских: «Тебе предлагаем живот наш весь и надежду, Владыко Человеколюбче, и просим, и молим, и мили ся деем: сподоби нас причаститися Небесных Твоих и страшных Тайн, сея священныя и духовныя Трапезы, с чистою совестию, во оставление грехов, в прощение согрешений, во общение Духа Святаго, в наследие Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд или во осуждение».

И ты, служитель Литургии, если пожелаешь в это время вознести сугубое моление о себе самом, можешь воспользоваться молитвой кронштадтского пастыря: «В дерзновение пред всеми людьми Твоими, в искоренение тлетворных, льстивых, досаждающих, насилующих, омрачающих, посрамляющих, от Тебе разлучающих и душу умерщвляющих страстей, в насаждение, возращение, утверждение в душах веяния истинныя, живоносныя добродетели, во исполнение премудрости, во еже научити вся люди вере и заповедем Твоим, в просвещение света моего пред людьми Твоими, яко да видят моя добрая дела и прославят Тебе, Отца нашего, Иже на Небесех, да не вотще ношу толикий горний, ангельский, боготворящий, владычественный сан священства, не в суд или во осуждение» (337, с.173–174).

Но одного покаянного чувства еще не достаточно для достойного участия в Божественной Трапезе. Последнее прошение ектении приглашает верных всецело отдаться Богу. «Соединение веры и причастие Святаго Духа испросивше, сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим».

Но что значит предать свою жизнь Богу? Не значит ли это, что нужно сделаться любимыми, послушными, доверчивыми детьми Отца Небесного? Потому верные, подтверждая свою духовную настроенность, свидетельствуют о ней словами молитвы Господней.

«Какое высокое, трогательное, духовное зрелище, – говорит отец Иоанн,– когда эти слова в многочисленном церковном собрании... произносятся от души, истинно единым сердцем и едиными усты! Какое высокое зрелище, когда видишь, что эти слова оправдываются и в самой жизни людей, когда все имеют друг ко другу чувства братской любви, живут мирно, повинуясь младшие старшим, менее умные более умным, друг другу отдавая должное, друг друга уважая... Какое, поистине, небесное зрелище, когда... все едиными устами и единым сердцем... исповедуют Единого Отца Небесного Всесвятым Царем, желая исполнения на земле воли Его Единого, исповедуя Его Единого Питателем всех!» (332, с.180–181).

«Как многому нас научает» эта молитва, – говорит святой праведник. – Первые слова – «Отче наш, Иже еси на Небесех...» – «возводят мысли и сердца наши не к земле и земным благам, а на Небо, к Небесному нашему Отцу, приготовившему нам вечное отечество на Небесах» (423, №22, с.334). Внушают «не прилепляться ни к чему, ни даже к своим родителям, братьям, сестрам, сродникам, не говоря о посторонних, а только к Единому Богу, Который сторицею воздаст за то и в этой жизни, и в будущей дарует живот вечный».(423, №41, с.638).

«Да святится имя Твое!» – «Вот первое наше желание и первое прошение, чтобы святилось в нас и чрез нас имя Божие. Припомним, что мы сотворены по образу и по подобию Господа Бога, по подобию Его святыни, – но увы! – Согрешили, потеряли святость и теперь во грехах и беззакониях рождаемся, в грехах и беззакониях живем, как «незаконные дети, а не сыны» (Евр.12:8). Какая же теперь в падшем состоянии должна быть у нас забота, как не забота уподобиться Отцу Небесному, своему Первообразу? Сам Господь этого требует: «Будьте святы, потому что Я свят» (1Петр.1:16). Это должно быть первым нашим желанием и целью всей нашей жизни» (333, с.418–419).

«Да приидет Царствие Твое» – то есть царство жизни, ибо ныне продолжается царство смерти над человечеством, большей частью, имущего державу смерти – диавола. Как приходит к человеку Царствие Божие в этой жизни? – Через сердечное покаяние. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2) (332, с.105). «Когда Бог будет во всех мыслях, желаниях, намерениях, словах и делах человека, тогда приходит, значит, к нему Царствие Божие, он во всем видит тогда Бога: в мире мысли, в мире деятельности и в мире вещественном; для него тогда яснейшим образом открывается вездесущие Божие и страх чистейший Божий вселяется в сердце. Он каждую минуту ищет благоугождать Господу и каждую минуту опасается, как бы в чем не согрешить против Господа, сущего одесную его» (332, с.101).

«Да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли». Это прошение отец Иоанн пояснял так: «Исполнение святой воли Божией, всеблагой, премудрой, всеблаженной, вечной, всемогущей ведет разумных тварей ко всякому благу и блаженству, к свету, к миру, к преуспеянию во всякой добродетели, к достижению конечной цели – спасения души» (410, с.14–15). «Никогда так не трудно сказать от сердца: «Да будет, Отче, воля Твоя», – как в сильной скорби или тяжкой болезни, особенно при неправдах от людей, при наваждениях или кознях врага. Трудно от сердца сказать: «Да будет воля Твоя» – и тогда, когда мы сами сделались виновниками какого-либо несчастья, ибо, думаем мы, это не Божия, а наша воля поставила нас в такое положение, хотя ничто не бывает без воли Божией. Вообще трудно поверить сердечно, что воля Божия есть страдание наше, когда сердце знает и по вере и по опыту, что Бог есть блаженство наше, а потому трудно и говорить в несчастье: «Да будет воля Твоя...» Но когда растленной природе нашей трудно бывает признать над собой волю Божию, без коей ничто не бывает, и покориться ей со смирением, ... тогда-то пусть и принесет Господу свою драгоценнейшую жертву – преданность Ему сердечную не только в покое и счастье, но и в скорби и несчастье» (332, с.203). «Бесчисленные сонмы ангелов творят во всем волю Божию совершенную, творческую, отеческую – мы ли, подобно диаволу отступнику с клевретами его, будем противиться ей постоянно и чрез то подвергаться бесчисленным бедствиям и здесь, на земле, и вечной беде в будущей жизни? Да не будет!» (337, с.286).

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь», то есть всякий день. Под насущным хлебом должно разуметь христианину особенно истинный хлеб, сшедший с Небес, а этот хлеб есть Пречистое Тело и Всечестнейшая Кровь Христова, следовательно, нужно истинному христианину причащаться часто, всякую седмицу; а между тем, многие причащаются только раз в год. Так ли должно относиться к Истинному Хлебу? Не умрет ли с голоду душа? У многих совсем умерла. Дана истинная жизнь, – а от жизни бежат многие, многие. Где вера? Где истинное стремление к живому, бессмертному? О, суета человеческая» (399, с.258). «Господь, дающий нам в пищу и питье Плоть и Кровь Сына Своего, тем более подаст хлеб естественный; Одеющий душу нашу во Христа, тем более пошлет нам одежду вещественную; Соизволяющий Сам обитать в нас, не лишит нас жилища тленного» (333, с.151).

«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». По мысли святого пастыря, каждый христианин должен думать о себе так: «Я сам ежеминутный должник Господу духовно и телесно: духовно – грехами и телесно – туне получая от Него вещественные дары: пищу, питье, деньги, одежду, воздух, теплоту, свет, вообще многоразличное довольство жизненное. Как же мне не иметь удовольствия прощать долги ближнему моему, духовные и вещественные, когда Господь мне прощает бесчисленное множество их?» (332, с.364). «Что, если бы Господь назрил беззакония наши, как мы вины ближних? Кто бы устоял? – говорит отец Иоанн. – Но как долготерпелив и милосерд Господь, так и ты будь... не взыскателен до суровства, сострадателен... Мы – одно тело, а это тело греховное. Что обыкновеннее и легче в нас, как не грехи? Мы как воздухом дышим ими. Но Господь, Глава телу Церкви, есть очищение их. Все Главе предоставляй, действующей вся во всех, ... держись одной любви, ибо она одна непогрешима в нашей жизни» (332, с.391).

«И не введи нас во искушение». Чтобы понять эти слова, «надо помнить, что эта молитва дана апостолам, которые просили научить их молиться, ...прежде сошествия на них Святого Духа, когда сатана просил их у Господа, дабы сеять их, яко пшеницу (Лк.22:31). Тогда апостолы были еще слабы и удобно могли пасть под искушением, как Петр, поэтому и влагает им Спаситель в уста слова: «Не введи нас во искушение». А без искушений нашей веры, надежды и любви жить нельзя, испытания сокровенностей сердечных необходимы для самого человека, чтобы он сам мог видеть, каков он, и исправиться» (332, с.204).

«Но избави нас от лукаваго», ибо «лукавый супостат наш ужасно извратил нашу природу чрез грех, дав человеку свой нечистый ум, нечистое сердце и желания... и волю лукавую злую, и очи лукавые, и слух лукавый и все чувства, и всю душу одел своей нечистотой, смрадной одеждой греха. Сколько нужно человеку труда над собой, внимания к себе постоянного, непрестанной молитвы, слез и рыданий самых искренних и воздыханий из глубины души и воплей пламенных, чтобы избавиться от такого состояния душевного!» (395, с.44).

«Яко Твое есть Царство» – признавай единого Царя Бога и Ему единому работай; «и сила» – на Его всемогущую силу уповай; «и слава» – о Его славе ревнуй всеми силами и во всю жизнь; «Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков» – Он вечный Царь, а царство сатаны скоро пройдет, как хищническое, ложное. «Аминь»,– истинно все это» (333, с.40).

Христианин!... «Какое высокое счастье и блаженство, какое величие, какое достоинство призывать Вечного Отца! Дорожи постоянно и неизменно этим высочайшим счастьем, этим блаженством, которое предоставило тебе бесконечная благость Бога твоего, и не забывайся во время молитвы твоей. Тебе внимает Бог, тебе внимают ангелы и святые» (332, с.345).

По окончании молитвы Господней священнослужитель преподает «Мир всем», чтобы еще раз напомнить тебе, христианин, «что ты должен быть в мире и с Богом, и с людьми, и с самим собой: с Богом – чрез покаяние и соблюдение заповедей; с людьми – чрез целомудрие, правду, милосердие, кротость и терпение; с собой – не позволяя себе ничего противозаконного и не насилуя своей совести» (337, с.194–195).

«И духови твоему», – отвечают присутствующие, как бы указывая, что и тебе, пастырь, нельзя в это время «допускать в сердце какую-либо малейшую неприязнь к кому-либо, которая происходит от диавола, не иметь ни малейшего пристрастия ни к какому земному сокровищу, ибо малейшее пристрастие к нему прогневляет Бога» (337, с.291).

Последующие слова священника: «Главы ваша Господеви приклоните», – показывают, «что мы стоим пред лицом Господа и со смирением предаемся Ему» (337, с.197).

Священник читает тайно про себя еще две молитвы, прося Бога о том, чтобы неосужденно причаститься и «преподати» верным Святые Тайны, и возглашает: «Святая святым».

Итак, пришло время, когда нужно приступить к Божественной Трапезе.

«Когда принимаешь Животворящие Тайны, – говорит отец Иоанн, – вообрази твердо в видах хлеба и вина Самого Христа; сделай на них мысленное подписание: «Иисус Христос», и с этим мысленным надписанием, а чувственное уже есть, препроводи умственно до глубины сердца и там мысленно положи Животворящего Гостя» (333, с.319). «Представь, что принимаемое тобою из Чаши есть «Сый», то есть един Сущий. Когда будешь иметь такое расположение мыслей и сердца, то от принятия Святых Тайн вдруг успокоишься, возвеселишься и оживотворишься, познаешь сердцем, что в тебе истинно и существенно пребывает Господь и ты в Господе» (332, с.175).

Сам святой пастырь, причащаясь, по прочтении положенных молитв – «Верую, Господи, и исповедую...», «Вечери Твоея тайныя...» – произносил про себя такие слова: «Господь во мне лично, Бог и человек, ипостасно, существенно, непреложно, очистительно, освятительно, победотворно, обновительно, обожительно, чудотворительно, что я и ощущаю в себе» (337, с.174).

И ты, служитель Литургии, причащаясь Святых Тайн, «помни постоянно, Кто в тебе и в Ком ты должен быть. Причастившись Кроткого Непорочного Агнца, ты должен быть сам агнцем незлобивым и непорочным; причастившись Полноты всех благ, не должен алкать благ земных или жалеть их для ближнего; причастившись горе Царствующего, мудрствуй и сам Горняя, оставляя мудрование земное, плотское, поспешай к Небесному и вечному пристанищу!» (337, с.74–75). Но иногда может случиться и так, что ты «только лишь насладишься Господом, а враг вскоре же после того или сам или чрез людей нанесет тебе крайнюю скорбь. Таков удел работающих в этой жизни Господу. Например, – говорит отец Иоанн, – ты успокоился и возвеселился у Чаши Господней, и иногда тотчас после службы встречает тебя огненное искушение, с ним и скорбь; даже у самой Чаши враг делает тебе козни и смущает... разными помыслами, и не хочешь, да борись, и хотел бы долго, долго опочить с Господом, да враги не дают. Пока в нас страсти будут действовать, пока ветхий человек в нас будет жить и не умрет, до тех пор нам придется много скорбеть от различных искушений в жизни, от борьбы ветхого человека с новым». (332, с.160).

После причащения священнослужителей причащаются миряне.

«Со страхом Божиим и верою приступите», – приглашает их тайносовершитель. «Раздается радостная весть о явлении Господа «в зраке рабием», то есть в воплощенном образе, а здесь – вечное воплощение в тайнах Тела и Крови. ...Навстречу Ему, Богу Господу явившемуся, раздается радостное приветствие от земнородных: «Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам. «Он не оставил нас вечно погибать, но пришел и спас нас – не ходатай, ни ангел, но Сам воплотившийся Господь» (34, с.129).

Здесь уместно привести мысли отца Иоанна о том, как часто могут миряне причащаться.

«Господь ежедневно заповедует причащаться Животворящих Тайн Своих, взывая всем: «Приимите, ядите...; пиите от нея вси... (Мф.26:21). Можно ли мирянам ежедневно причащаться? – Раз это прямая заповедь Господня и существо души и тела нашего крайне нуждается в ежедневной благодати Святых Тайн, как немощное и удобопоползновенное на грех, можно приступать всякому искренно благочестивому, боримому от невидимых врагов и своих страстей. Но не всякому праздношатающемуся, живущему без труда или преданному житейским страстям... ибо многие могут приступать легкомысленно, по привычке. К Святому Причащению нужно всегда искренно готовиться молитвой, воздержанием, покаянием» (399, с.260).

В другом месте святой пастырь писал: «Господь особенно приближается к нам чрез таинство Причащения, в котором всего Себя преподает в пищу и питье верующим. Что может быть более этого крайнего снисхождения? И однако не многие с охотой идут навстречу Господу, многие редко причащаются. Как это безрассудно и гибельно! С другой стороны, что сказать о тех, которые часто причащаются, готовы причащаться хоть каждый день? Это, конечно, похвально. Но надо умерять это желание, умерять сознанием своего недостоинства, самоуглублением; нужно следить за собой, исправился ли сколько-нибудь после причащения, лучше ли стал, умертвил ли свои страсти – осуждение, зависть, ненависть, гордость, злобу, лукавство, леность, самолюбие, жестокосердие, корыстолюбие, неверие, или они все еще гнездятся в тебе? Если так – значит, ты недостойно причащался. Тебе нужно употреблять усилия, чтобы приобрести смирение, кротость, терпение, правдолюбие, милосердие и прочие добродетели. Обращайте же внимание на внутреннее свое состояние, чтобы не приступать к Чаше Святой легкомысленно, без надлежащего приготовления. В причащении Господь являет нам величайшее благо и милость и приступать к нему нужно со страхом Божиим и твердой верой» (330, №6, с.92).

Но вот закончилось причащение. Священнослужитель ставит Святую Чашу на престол и при чтении положенных молитв погружает в нее оставшиеся на дискосе частицы – вынутые из просфор в честь Божией Матери, девяти чинов святых и за живых и умерших. Именно в этот момент более всего становятся понятными слова отца Иоанна: «В какой близости друг ко другу находятся и небожители и землежители, и Божия Матерь и все святые, и все мы, православные христиане, когда совершается Божественная, всемирная, пренебесная, всеобщительная Литургия! Боже мой! Какое прерадостное, животворное общение!» (337, с.155). И это общение через Христа и во Христе.

«Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною, молитвами святых Твоих», – произносит тайносовершитель.

Чьи это грехи? Нет, не святых! Они уже омыты и теперь сами ходатайствуют за нас: за усопших и живых.

«Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое», – произносит далее священник.

«Что значит достояние Твое, кто – достояние Божие? – спрашивает отец Иоанн. – Христиане. Почему?

Потому что искуплены Иисусом Христом ценою Крови Его и суть собственность Его... «Спаси... люди Твоя». От чего спаси? – От грехов, от диавола, наветующего нам непрестанно. «Благослови достояние Твое». Что значит «благослови»? – Значит: изреки все благое на людей Твоих; или, дай им все благое: мир, святыню, добрую славу, являй на них непрестанно Свою силу, Свой Промысл» (337, с.272).

С чувством благодарности все предстоящие в храме отвечают: «Видехом свет истинный, прияхом Духа Небесного, обретохом веру истинную, Нераздельней Троице покланяемся, Та бо нас спасла есть».

«Сколь всерадостна и животворна истина Троичности Лиц в Боге!» (399, с.221). «Если бы не спасение Твое, Господи, если бы не благостыня Твоя, то сгорели бы мы в собственной пещи страстей, истлил бы нас окончательно, измучил бы сатана и никакой отрады в жизни не видели бы мы... Но ныне утешает нас милость Твоя, благодать Твоя, которую Ты стяжал нам страданиями Твоими, Кровию Твоею, смертью Твоею за нас. Слава Тебе о сем, Человеколюбие» (332, с.230).

После этого совершается перенесение Святых Даров с престола на жертвенник, которое означает последнее явление Воскресшего Спасителя Своим ученикам и Его вознесение. «Благословен Бог наш», – тихо говорит священнослужитель, а потом, обращаясь к народу и показывая Святую Чашу, произносит вслух: «Всегда, ныне и присно и во веки веков».

Как близки эти слова по смыслу к обетованию Спасителя: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:20).

«Аминь», – отвечает народ. Истинно «так, Владыко, Ты с нами во все дни, ни один день мы без Тебя, без Твоего соприсутствия не живем. Ты с нами особенно в Таинстве Тела и Крови Своей. О, как истинно и существенно находишься Ты в Тайнах!» (332, с.30).

А потому, «да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою, яко сподобил еси нас причаститися Святым Твоим, Божественным, Безсмертным и Животворящим Тайнам: соблюди нас во Твоей святыни, весь день поучатися правде Твоей. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя».

К благодарению за Святое Причащение возбуждает предстоящих людей и диакон словами последней малой ектений. Священник же заканчивает ее возгласом, словно громким последним аккордом: «Яко ты еси освящение наше, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому духу, ныне и присно и во веки веков».

«А после заамвонной, благословляющей молитвы раздается тотчас торжественное громогласное ликование всего народа троекратной песнью: «Буди имя Господне благословено от ныне и до века!» –«Слава Тебе, Христе, Боже, упование наше, слава Тебе». – Слава Отцу и Сыну и Святому Духу...» (34, с.131).

«Это дань наша Богу в Троице, Которого слава есть неотъемлемая принадлежность и свойство, ибо Он есть Бог славы, и все дела, все творения Его проповедуют славу Его; кольми паче человек, созданный по образу и по подобию Божию, должен славить Его для своего же блаженства» (337, с.187). А сейчас, на Литургии, – «какой чести сподобил Бог человека, вселяясь в него чрез Святые Тайны и... сделав его храмом Своим одушевленным!» (337, с.133).

Наконец, священнослужитель произносит отпуст, которым «внушает нам благую надежду» (337, с.226), что «Христос, Истинный Бог наш», не за наши грешные молитвы, а «молитвами Пречистыя Твоея Матере... и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец».

Объяснение Божественной Литургии закончим словами святого кронштадтского пастыря, обращенными к тайносовершителю: «Литургия есть всемирная, пренебесная Жертва, совершаемая Самим Иисусом Христом чрез посредство священнодействующих архиереев и иереев...» Потому ты, архиерей или иерей, должен быть весь облечен во Христа, в Его правду, в Его любовь и милосердие, в Его святость, в Его кротость, смирение, незлобие, терпение, самоотвержение, в Его умерщвление, в Его преданность воле Отца Небесного... тогда только... служение будет приятно Богу и принесет всем верным истинную, величайшую пользу, всех утешит, освятит, утвердит, исполнит Духа Святого» (337, с.318–319).

«Ни одно слово на молитве и во всей жизни да не вылетает из уст твоих без ведома твоего сердца и без ясного сознания» (304, с.14).

О духовной жизни пастыря молитва занимает самое важное и видное место. Православное понимание пастырства ставит священника в особое положение. Он есть посредник, ходатай за свою паству пред Богом, проводник благодати в их души и образец ангельской жизни. Именно так понимал пастырское служение отец Иоанн: «О, иерей! Ты должен быть великим, высоким и возвышенным всегда в душе, по причине величия сана твоего, по причине великости дела твоего, которое ты поставлен делать, по причине посредничества твоего между Творцом и тварью, между Богом и людьми, какого страшного и всеспасительного посредничества! По причине высочайших и величайших Таинств, совершаемых тобою в спасение и обновление людей, по причине всеобъемлющих, возвышенных молитв, ходатайствующих о всем мире, о всей Церкви Божией, сущей на земли, и прославленных святых на Небеси. Посмотри, с кем ты постоянно в общении молитвенном: с Богородицею и со всеми святыми, с Самим Богом, со всею Церковью на земле. Великий ты должен быть человек, о, иерей, и никак не малый; возвышенный, и никак не низкий!» (337, с.292).

Мы привели всего лишь одну запись из дневников отца Иоанна, но, где бы ни говорил он о священстве, чаще всего красной нитью проходит одна главная мысль: служение священническое есть посредничество между Богом и паствой. И не проповедничество, и даже не духовное руководство, которые также предназначены к одной цели – спасению пасомых, ставил на первое место отец Иоанн в служении пастыря, а именно ходатайство. Ходатайствовать за паству – значит примирять грешных людей с Богом, которые постоянно через грех бывают с Ним во вражде. А возможно ли примирение без просьбы и молитвы? – Вот почему пастырь, прежде всего, должен быть молитвенником и опытным учителем молитвы.

Частная домашняя молитва иногда может представляться священнику скучной, не особенно нужной, а иногда даже делом скорее личной пастырской совести. Но прав ли такой пастырь? Что он может ответить отцу Иоанну на такие слова: »...Если свет в пастыре помрачается, то он необходимо помрачается и в пастве, по тесной духовной связи его с нею, – главы с членами. Крепко ты стоишь в душевных доблестях – и они тверды; стоишь на молитве и усердно молишься за них – и они это чувствуют; укрепляешься духовно ты – укрепляются и они; расслабеваешь ты – расслабевают и они» (353, с.6).

Именно непосредственное, живое отношение к Богу пастыря чувствительнее всего для пасомых. И именно его молитвенное воодушевление и движет паству ко спасению. Поэтому, можно сказать, молитва домашняя, частная, есть как бы введение, приготовление к молитве общественной, церковной. И тот пастырь, который не привык молиться дома, не сможет усердно молиться в церкви.

Постоянный молитвенный подвиг необходим совершителю богослужения и для возгревания в себе благодати хиротонии. Молитвой скрепляются все добродетели. Слабеет молитва – слабеет и вера, а вместе с ней остывает и ревность о спасении. «Перестать пастырю гореть душой и утратить живое общение с Богом, – говорит Преосвященный Вениамин (Милов), – равносильно утрате им облика пастыря доброго и духовного» (32, с.146).

Опытное знание молитвенного подвига необходимо пастырю и потому, что среди прихожан могут оказаться люди, глубоко заинтересованные вопросами духа, но, как не имеющие духовного опыта, легко впадающие в различные недоумения или даже прелесть. В этом случае пастырская опытность необходима и обязательна.

Важное значение молитвы в деле пастырского служения заставляет нас внимательнее исследовать творения кронштадтского пастыря. Для отца Иоанна молитва была дыханием души, потому записи, оставленные им в дневниках, есть не что иное, как духовный опыт и плоды молитвенного подвига.

«Молитва, – говорит отец Иоанн, – есть великое счастье, которым должен дорожить христианин; есть бесценный дар Господа Бога человеку. Ты только помысли сердечно о Боге, ты только пожелай сердечного соединения с Богом – и Он сейчас с тобою; и ни стены дома, никакие затворы темничные, ни горы, ни пропасти не воспрепятствуют этому соединению: Бог – сейчас с тобою. Так – и ангелы святые: с Богом они все – пред твоими глазами, у твоего сердца, как самые близкие друзья, как присные тебе. Если же молитва есть такое могучее средство соединения человека с Богом и святыми, то земнородный всегда должен считать за великое блаженство для себя беседовать в молитве с Господом Богом, или с Пречистою Госпожею Богородицею, или с небесными ангелами, или со святыми человеками, и с радостью и с трепетом благоговения молиться им, всегда памятуя, с кем беседует он, нечистый и ничтожный червь» (262, с.8).

«Молитва есть родная, жизненная стихия души, в которой, как рыба в свежей воде, как птица в воздухе, душа истинно живет, покоится, наслаждается, укрепляется, играет и веселится» (337, с.293).

«Молитва – вода живая, которою душа утоляет свою жажду» (333, с.361). Она есть «пища души, воздух, свет, животворная теплота ее» (333, с.235). И каждое слово молитвы, если произносится с верой к сочувствием, уподобляется дождю или снегу. «В каждом из них,– учит отец Иоанн, – заключается своя сила и свой плод. Дождевые капли или снежинки, падающие непрерывной нитью или хлопьями, поят землю, и она прозябает и приносит плод; так слова молитвы – этот дождь душевный, каждое в отдельности, напояют душу, и она прозябает плоды добродетелей, содействующу Святому Духу, особенно если есть слезный дождь» (333, с.163–164).

Гимн любви, который посвятил молитве отец Иоанн, можно было бы продолжать и далее, но теперь мы скажем о другом.

Отец Иоанн, будучи очень внимателен к себе, к своему внутреннему состоянию души, с глубоким вниманием относился и ко всему, что его окружало и с чем ему приходилось соприкасаться в пастырском служении. Его проницательность иногда поражает читателя; везде и во всем он видел для себя нравственный урок и побуждение к духовному совершенству. Так и молитва, понимание ее как дара Божия, по учению кронштадтского пастыря, может служить средством для воспитания в себе чувства духовной нищеты и немощи, чувства благоговения пред всемогущей силой Божией, Его премудростью и благостью.

«Молитва домашняя, или частная, и общественная, – говорит отец Иоанн, – есть руководство к освящению, обновлению, общению с Богом и к животу вечному» (337, с.309).

«Каждый день мы в молитве, славословии и благодарении дома, и в храме, и на улице сообщаемся с Богом невидимым и с миром духовным – с ангелами невидимыми; тленные по телу с нетленными существами, временные по плоти с вечными, и, таким образом, научаемся не прилепляться ко временному, а возноситься к вечному и ожидать жизни нескончаемой, ...научаемся более всего ценить и любить и делать правду и всякую добродетель и осуществлять в своей жизни святыню» (333, с.236).

«Молитва – исправление жизни, мать сердечного сокрушения и слез; сильное побуждение к делам милосердия; безопасность жизни; уничтожение страха смертного; пренебрежение земными сокровищами; желание небесных благ; ожидание Всемирного Судии, общего воскресения, жизни будущего века...» (333, с.313).

А вот и еще подобное замечание отца Иоанна. Содержание десяти заповедей Синайского законодательства Христос Спаситель свел к двум основным: любви Бога и ближнего. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим» (Мф.22:37), – гласит первая из них.

Исполнение этой заповеди каждый христианин может проверить посредством молитвы. «Кого мы любим, – говорит отец Иоанн, – с тем, обыкновенно, не можем досыта наговориться. Отсюда прямое заключение: кто любит Бога, тот любит беседовать с Ним в молитве; и напротив, кто не любит Его, тот очень ленив на молитву. Приложи это к себе. Когда у тебя нет охоты молиться и ты только по привычке и как бы по необходимости вычитываешь известные молитвы, тогда твоя любовь к Богу очень сомнительна, ты представляешь из себя только наемника, из платы работающего своему Хозяину. А когда у тебя есть искреннее желание излить пред Богом в молитве душу свою, тогда, можно сказать, что ты имеешь любовь к Нему, как сын к Отцу» (304, с.18–19).

Так высоко ценил молитву святой пастырь. Постоянное ощущение присутствия Божия и непрестанное молитвенное обращение к Нему переполняли душу отца Иоанна благодатными дарами. Потому-то он однажды сказал: «Доколе сердце и ум не вошли во вкус молитвы, дотоле человек молится неохотно, лениво, принужденно и рассеянно; но когда душа войдет во вкус молитвы и вкусит мира, сладости и утешения... тогда и отстать не захочет от Господа и от беседы с Ним. Столько утешения дает Господь усердному к молитве! Так Он изменяет душу! Само лицо молящегося делается светлым и приятным, подобно как Господь просветился лицем на Фаворе» (410, с.96–97).

Но как сердцем и умом войти во вкус молитвы? Как ощутить сладость молитвенного подвига? Как христианину научиться молитве истинной? – Для этого требуется постоянный усиленный труд. Здесь уместно напомнить слова Христа Спасителя: «Царство Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12). Подобным образом, и молитва, хотя есть и дар Бога человеку, но этим даром нужно умело воспользоваться, нужно приложить старание, чтобы молитва стала достоянием христианина. «А многие ли дорожат этим даром и спешат к молитве, славословию и благодарению?» (337, с.255) – с сожалением восклицает отец Иоанн, – «Сыны человеческие пошли вслед суеты и осуетились и удалились от Бога, одичали, стали чужды, отчуждаясь проклятым грехом; у них на уме и в сердце только суета; мечты бродят у них в сердце день и ночь, – спят они, непробудно спят и воспрянуть не хотят, забыли милости и благодеяния Создавшего и Искупившего их...» (326, с.33).

Любвеобильное сердце святого пастыря не могло оставаться равнодушным, видя безнравственную жизнь своих современников. Потому-то он и старался чаще напоминать людям о покаянии и исправлении своей греховной жизни, о чистосердечной искренней молитве. А пастырей, как посредников, ходатаев пред Богом за свою паству, призывал к усердной молитве за своих пасомых. «О, иерей! Помни, какое множество людей всякого возраста и пола, всякого звания, всякого верования, всякой нации (народности) нуждаются в помощи Божией ежедневно и проси всем усердно этой помощи» (326, с.322). Сам отец Иоанн обладал этим величайшим даром молитвы. Он глубоко верил в благодать, данную ему, как священнику, от Бога, – молиться за людей. Он верил, что Господь настолько близок к христианину, как собственное его тело и сердце, что на молитве за словом, как тень за телом, следует и само дело, ведь у Бога дело и слово нераздельны, по слову псалмопевца: «Той рече – и быша, Той повеле – и создашася» (Пс.32:9). Потому и обратимся к всероссийскому пастырю за наставлением о молитве.

Некогда и святые апостолы просили Господа научить их молитве. Подобный вопрос задала однажды отцу Иоанну его духовная дочь, настоятельница Иоанно-Предтеченского Леушинского монастыря, игумения Таисия: «Батюшка, научите меня молиться!»

– «Самое простое дело – молиться, – ответил отец Иоанн, – а вместе и самое мудрое. Дитя малое умеет по-своему молить, просить своего отца или мать о том, чего ему хочется. Мы – дети Отца Небесного; неужели детям ухищряться просить отца? Как чувствуешь, так и говори Ему свои нужды, так и открывай свое сердце. «Близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине» (Пс.144:18). Еще глаголющей тебе, речет: «Се приидох!». О, как велико милосердие Божие к нам! Но вместе и будь мудра и осторожна, береги ум от рассеянности и скитания или суетности» (20, с.8–9).

На первый взгляд, этот ответ отца Иоанна кажется простым, но если вдуматься, какая нравственная чистота требуется от христианина! Ведь не случайно и Господь предостерегал, что «если кто не примет Царствия Божия как дитя, тот не войдет в него» (Мк.10:15). А легко ли иметь младенческую простоту и незлобие, полное доверие и чистое, нелукавое сердце, смиренное послушание и покорность во всем воле Божией? Но, тем не менее, к стяжанию именно этих добродетелей и должен стремиться христианин; только при таком духовном устроении возможно стать обладателем столь ценного дара – молитвы.

Господь сказал: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь на тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди примирясь прежде с братом твоим» (Мф.5:23). «Бог не принимает молитвы нашей, – говорит отец Иоанн, – если мы гневаемся, злобимся на кого-нибудь» (304, с.21). По мысли кронштадтского пастыря, приступать к Богу с молитвой, не примирившись с ближним, совсем не свойственно пастырю. Ведь священник – служитель Бога-Любви и Церкви Его, проникнутой любовью. А потому он должен прежде «стяжать в сердце истинную, глубокую любовь к Богу и людям, Кровью Христовою искупленным, по образу и подобию Божию сотворенным. Иначе служение его будет лицемерием» (337, с.209). Если пастырь, как посредник между Богом и паствой, встал на молитву, чтобы примирить паству с Небом, то он должен прежде сам примириться со своей совестью и принести покаяние в тех грехах, которые совершил в тот день. Но и при покаянии отец Иоанн предостерегает: «В молитвах церковных есть перечисление грехов, но не всех, и часто о тех-то самых и не бывает упомянутого, которыми мы связали себя. Надо непременно самому перечислять их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и сердечным сокрушением» (353, с.42).

А теперь скажем о самом главном условии истинной молитвы. «В молитве главное, о чем нужно прежде всего позаботиться, – говорит отец Иоанн, – это живая, ясновидящая вера в Господа: представь Его живо пред собою и в себе самом, и тогда еже хощеши, проси о Христе Иисусе в Духе Святом – и будет тебе. Проси просто, ничтоже сумняся, – и тогда Бог твой будет все для тебя, во мгновение совершающий великие и чудные дела...» (332, с.240).

Отец Иоанн очень часто писал о вере, и это не случайно, так как «вера – основа христианской жизни» (304, с.4–5). Ведь и Господь, когда исцелял больного, то требовал от него прежде всего веры. Человек пал от лукавой недоверчивости к Богу, и теперь обратное возвращение, приближение к Нему не может быть иначе, как только через веру, через искреннюю доверчивость к домостроительству нашего спасения. Итак, вера – это верность, доверие Богу и то оружие, которым легко побеждаются все наветы лукавой силы. «Тяжело бороться, – говорит отец Иоанн, – когда веру, так сказать, вырывают из сердца, тогда теряется самая опора борьбы, отнимается вся сила нравственная, потому что вера есть сила наша и победа наша, как говорит апостол: «Сия есть победа, победившая мир, вера наша» (Ин.5:4)» (304, с.58). И эту веру живую, ясную, чистую, кристальную, младенческую имел святой пастырь. Она проникла все его существо, привлекла к нему обильную благодать Божию и сделала великим светильником Православия. Потому и молитва всероссийского праведника была чудотворной. «А как молился батюшка! – восклицает один из современников. – Казалось, он видит Христа воочию, говорит с Ним, бьется в ногах, ухватывается за край одежды Его, просит, умоляет неотступно, пока не раздастся в душе молитвенника ответное слово: «Велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему» (Мф.15:28)» (262, с.159).

Поразительной была вера отца Иоанна и в непреложность слова Божия. Он верил, что скорее небо и земля прейдут, но ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится (Мф.5:18). О, как нужна каждому пастырю такая верность слову Божию! Ведь Священное Писание для совершителя богослужения не есть лишь та книга, которую он обязан по временам открывать и читать народу. Слово Божие есть книга Неба для земли, это весть райская грешному земному скитальцу, это книга, по которой будут некогда судить человека и которую каждый христианин, а особенно пастырь, должен изучать и полюбить.

Указав на веру, как главное условие для истинной молитвы, приведем ряд мыслей кронштадтского пастыря.

«Молитва основывается на вере: я верю, что есть Бог, пред Которым соплетаю свою молитву; есть Вседержитель, держащий дланию всю тварь...; я надеюсь, что молитва моя доходит до Него, или точнее сказать – прямо от сердца переходит в уши Его. Так и переписка сына с отцом или матерью, с братьями и сестрами... – основывается на вере. Они уверены, когда пишут письма, что есть и живы те лица, к коим они пишут; надеются, что письменная беседа дойдет до них... и они отзовутся на письмо сходственно с его начертанием. Так и в жизни мы руководимся во многом верою и надеждою: тем более по отношению к миру духовному, мы должны ходить, до времени, верой, а не видением» (2Кор5:7)» (333, с.287–288).

«Говоря с каким-либо человеком, мы уверены, что он слышит нас, несмотря на расстояние, нас разделяющее, иногда очень значительное... Так, беседуя в молитве с Богом или со святыми, мы должны быть без малейшего сомнения уверены, что наши речи, от сердца произносимые, бывают слышимы (не говорю о Боге, Который везде и все знает, и самое сердце наше) не только так же, как живыми людьми слышатся наши слова, но и гораздо удобнее, по причине простоты мира духовного, и ответы на наши молитвы подаются также с большим удобством и более мудрые и полезные, чем ответы земных лиц на наши просьбы, по той же простоте и богопросвещенности небожителей» (333, с.328–329).

«Молясь Богу, нужно стяжать такую твердую, непоколебимую веру, чтобы сомнение в чем-либо было делом трудным, даже невозможным, а для этого нужно иметь в сердце как бы начертанными слова: «Вся возможна суть у Бога» (Мф.10:27); нужно еще иметь живую уверенность, что Господь все исполняет, – что Существо Его есть Любовь и Благость, что Его дело и как бы существо: творить, давать, миловать, ущедрять, исполнять наши прошения...» (333, с.254).

«Молясь, нужно так веровать в силу слов молитвы, чтобы не отделять самых слов от самого дела, выражаемого ими... ибо «Той рече, и быша; Той повеле, и создашася» (Пс.148:5). И ты так же веруй, что ты сказал на молитве, о чем попросил, то и будет... То беда, что мы маловерны... оттого-то и бесплодны наши молитвы» (332, с.181–182).

«Если хочешь молитвой испросить себе какого-нибудь блага у Бога, то прежде молитвы приготовь себя к несомненной крепкой вере и приими заблаговременно средства против сомнения и неверия. Худо, если во время самой молитвы сердце твое изнеможет в вере и не устоит в ней, тогда и не думай, чтобы ты получил то, о чем просил Бога сумняся, потому что ты оскорбил Бога... Сомнение – хула на Бога, дерзкая ложь сердца... Помни, что Бог во время прошения твоего ожидает утвердительного ответа на вопрос, внутренно Им тебе предлагаемый: веруеши ли, что могу сие сотворити? Да, ты должен из глубины сердца ответить: «Верую, Господи!» И тогда будет тебе по вере твоей...» (332, с.14–15).

«Касательно исполнения просимого тобою от Бога в молитве так веруй, что как удобно тебе выговаривать слова, так Господу удобно и несравненно удобнее исполнить каждое слово твое, и если есть слово, то есть и дело, ибо у Господа нет слова без дела, не возвращается к Нему глагол тощим, по слову Его (Ис.55:11). Помни постоянно на молитве, что Бог есть Сущий, от Него все: и мысль о чем-либо, и слово о чем-либо, и дело, и все...» (333, с.118).

«Если хочешь, чтобы Господь давал скорее сердечную веру твоей молитве, старайся от всего сердца все говорить и делать с людьми искренно и отнюдь не будь с ними двоедушен. Когда будешь прямодушен и доверчив с людьми, тогда Господь подаст тебе прямодушие и искреннюю веру и по отношению к Богу. Того, кто не прямосердечен с людьми, Господь неудобно принимает на молитве, давая ему почувствовать, что он неискренен в отношении к людям, а потому не может быть совершенно искренен и в отношении к Богу, без душевного злострадания» (332, с.74).

«Не забывай чаще воздыхать о недостатке веры и любви своей к Богу и молись, как можно чаще, о ниспослании тебе свыше дара веры и любви» (304, с.74).

Особенность молитвенного подвига, по словам отца Иоанна, заключается еще и в том, что необходимо внимательно следить за своим сердцем. Необходимо чаще заглядывать внутрь и наблюдать: чем оно занято и к чему стремится. Сердце – это верный барометр, показывающий возвышение или понижение духовной жизни христианина. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Подобно девице, пребывающей в каком-либо чертоге, наша душа спокойно пребывает в центре нашего сердца, и за ней, как пять служанок, ухаживают пять наших внешних чувств» (289, с.206). Какие это чувства? Зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. «Как же осторожно нужно смотреть, слушать, вкушать, обонять и осязать, или лучше, как нужно беречь свое сердце, – говорит отец Иоанн, – чтобы чрез чувства внешние, как через окно, не пробрался грех и сам виновник греха – диавол» (332, с.134). Каждому христианину, а тем более пастырю, необходимо взять себе за правило, постоянно следить за нивой своего сердца, следить за тем, чтобы не росли на ней плевелы зла, лености, ненависти, роскоши, а всеми силами стараться насаждать семена добродетелей: веры, надежды и любви к Богу и ближнему. Всякий знает, что семя способно жить только на хорошей удобренной земле. Поэтому и семя любой добродетели только тогда произрастет и принесет плод, когда сердечная нива будет удобрена чтением слова Божия или писаний святых отцов и орошена слезами покаяния и молитвенными воздыханиями.

«Признай твердо, однажды навсегда, за неотменную истину, что сердце твое – ложь и столп лжи» (333, с.168), – говорит отец Иоанн. Оно «очень непостоянно, невнимательно, лениво, рассеянно, нерадиво, надо постоянно его нудить, толкать, будить, возжигать; оно плотяно, стремительно на страсти плотские» (326, с.95–96). А вот еще более строгое предостережение святого пастыря: «Сердце наше ежедневно умирает духовной смертью». И только «теплая слезная молитва есть оживление его, начинающееся дыхание его. Если не молиться ежедневно с теплотою духовною, то легко скоро умереть духовно» (333, с.419).

Как не согласиться с этими словами всероссийского праведника. Ведь он лично опытно познал силу и сладость сердечной молитвы. Он постоянно следил за нивой своего сердца, а молитву только умственную, поверхностную считал оскорблением Бога. «Если одним умом работаешь, – говорит отец Иоанн, – сердце хладеет для молитвы; надо постоянно соблюдать согласие ума и сердца» (337, с.300). «Иной как будто молится Господу, а сам работает диаволу, гнездящемуся в сердце, потому что молится устами только, а сердце его холодно, не чувствует и не желает того, чего уста просят и что говорят, и далече отстоит от Господа» (Ис.29:13)» (332, с.368–369).

Очень часто и люди не ценят те услуги, которые сделаны с холодностью, без сердечного участия. А Господь – Сердцеведец. Ему открыты все мысли, чувства и душевные движения. Он хочет именно нашего сердца. «Даждь Ми, сыне, сердце твое» (Притч.23:26), – говорит слово Божие. И в другом месте: «Даст ти Господь по сердцу твоему» (Пс.19:6). Потому ясно, что «каково сердце, таков и дар, если молишься с верою искренно, всем сердцем, нелицемерно, то сообразно вере твоей, степени горячности твоего сердца, подается тебе дар от Господа, и наоборот, чем хладнее твое сердце, чем оно маловернее, лицемернее, тем бесполезнее твоя молитва, мало того, тем более она прогневляет Господа, Который есть Дух и ищет Себе поклоняющихся духом и истиною (Ин.4:23–24)» (332, с.278–279).

А теперь мы приведем некоторые советы отца Иоанна для стяжания чистосердечной искренней молитвы.

С закрытыми глазами человек не обращается с просьбой к кому-либо. Это простое наблюдение заставляет всякого христианина прежде, чем начать беседу с Богом, «раскрыть зеницы душевного ока и ясно представить: Кому хочешь молиться?» (304, с.59) – «Ты молишься Безначальному и Бесконечному Царю всякой твари, Всесвятому, Всеблагому, Всеправедному, пред Которым благоговеют миллионы ангелов... Коего воспевают воинства мучеников, сословия пророков и апостолов, соборы святителей, преподобных и праведных» (332, с.356).

Выше было указано, что молитва – духовная пища. А «как телесная пища оказывается почти безвкусной, когда мы употребляем ее очень спешно, так и духовная пища теряет свой вкус для нашей души, когда мы произносим слова молитвы очень спешно, с намерением скорее кончить, даже отзывает горечью в нашем сердце. В обыкновенном вкусе язык разносит пищу на составные ее начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на ее начала, то есть на слова или понятия, и находит для себя в этом вкус; вкус этот состоит в живом чувстве истины того, что говоришь или читаешь. Так, без разложения молитвы, без усвоения ее себе сердцем, нельзя находить сладости в молитве, так что самая трогательная молитва, не прочувствованная сердцем, не имеет для нас почти никакой цены» (304, с.105–106). Не прочувствованное сердцем молитвенное слово или обращение приводит христианина к лицемерию и двуличию, когда он иное говорит, а иное имеет в мыслях и на сердце. В такое состояние человек приходит не сразу, а постепенно. Сначала, может быть, он и стремился к истинной сердечной молитве, понуждал себя к этому, но «молиться всегда сердцем, – предостерегает отец Иоанн, – составляет значительный труд, к которому нужно всегда принуждать себя» (353, с.42). А потому, переставая работать над собой, человек начинает молиться более устами, поверхностно, не доводя слова молитвы до глубины сердца. Христос Спаситель очень часто повторял такие слова: «Кто имеет уши слышать, да слышит» (Мф.11:15). «Значит, – говорит отец Иоанн, – не всякий имеет этот слух. Нужно стараться христианину и христианке приобрести и развить в себе сердечный слух... Этот слух – дар Божий, как и сама вера есть дар Божий» (326, с.92).

Сам кронштадтский пастырь, если замечал, что молитва его становилась внешней, механической, то немедленно прекращал ее.

Это он советует делать каждому. «Когда замечаешь, что сердце твое хладно и молится неохотно, остановись, согрей свое сердце каким-нибудь живым представлением, например, своего окаянства, своей духовной бедности, нищеты и слепоты, или представлением великих, ежеминутных благодеяний Божиих к тебе и к роду человеческому, особенно же к христианам, а потом молись не торопясь, с теплым чувством» (332, с.165). «Хорошо иногда на молитве сказать несколько и своих слов, дышащих горячей верой и любовью ко Господу... душа при своих словах к Богу трепещет радостью, вся разгорячается, оживляется, блаженствует. Несколько слов скажешь, а блаженства вкусишь столько, что не получишь его в такой мере от самых длинных и трогательных чужих молитв, по привычке и не искренно произносимых» (332, с.153).

Христианин по опыту знает, что молитвы, читаемые редко или в первый раз, обычно произносятся охотно, со вниманием. Но потом, чем чаще они повторяются, тем все более притупляется внимание, и человек с трудом преодолевает себя, чтобы читать их с прежним чувством. Эта привычка к молитве очень опасна для пастыря, который чаще, чем кто-либо, пользуется готовыми молитвами. Чтобы избежать этого, отец Иоанн советует поступать так: «Нужно представлять, что мы в первый раз читаем прекрасные молитвы, к которым мы привыкли и которые так сильно занимали нас в первое время, как мы стали их читать; вдумываться сердцем в каждое слово и дорожить каждым словом» (333, с.413). «Когда же при чтении молитв будешь искать умом и сердцем Господа, не ищи Его далеко: Он тут, в самых словах молитвы. Только внимай им сокрушенным и смиренным сердцем, и Господь перейдет из них и в твое сердце. В словах молитвы дышит Дух Божий. Надобно только научиться искусству переводить Его из них в свою душу» (304, с.155).

Все дневники отца Иоанна Кронштадтского проникнуты молитвенным духом, и нужно отметить, что более всего он писал о молитве и богослужении. Это был любимый предмет его размышлений. «Моя жизнь во Христе» – так точно и справедливо оценил отец Иоанн свой земной путь. Заканчивая краткий анализ учения отца Иоанна о молитве, мы приведем еще несколько его советов, которые помогут каждому христианину в молитвенном подвиге.

Необходимые условия истинной молитвы.

«На молитве надо иметь следующую уверенность о Боге, Божией Матери, ангелах и святых: 1) слышит, 2) может, 3) хочет исполнить праведное наше желание и 4) исполнит, если буду усердно просить, ни мало не сомневаясь; исполнит, как Ему будет угодно» (337, с.259).

В молитве необходимо смирение.

«Приступая в молитве к Богу, Богоматери, помни, что как небо отстоит от земли, так ты по грехам своим отстоишь от Бога и Божией Матери, и какая разница между светом и тьмою, такая разница между тобою и Богом и святыми Его, наипаче – Пречистою Его Материю, Святейшею всех небесных и пречистых сил; и будь смирен и благоговеен всегда на молитве, не давая места ни на мгновение никаким мечтам» (337, с.259).

В молитве нужно терпение.

«Бог часто посылает благодатную теплоту веры и любви в сердце в самом конце молитвы. Поэтому надобно иметь терпение, не отчаиваться в силе молитвы в начале и в средине ее, но спокойно продолжать ее до конца, молиться и не стужати ся. Толцыте, и отверзется вам (Мф.7:7)» (304, с.28).

Долгий сон препятствует молитве.

«Долго спать себе не позволяй: долгий сон расслабляет душу и тело, охлаждает к Богу, производит леность к молитве и нерадение о ней» (326, с.103).

К молитве нужно себя понуждать.

«Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве; сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя» (333, с.348).

Как побеждать на молитве уныние.

«Когда ты один молишься и унывает дух твой и станет скучать и тяготиться одиночеством, помяни тогда, как и всегда, что на тебя светлейшими, паче солнца, очами взирает Триипостасный Бог, все святые ангелы, ангел твой хранитель и святые Божии человеки. Истинно! Ибо все они едино в Боге, и, где Бог, там и они. Куда солнце, туда и все лучи его обращены. Разумей, что говорится. Молись всегда горящим сердцем, а для этого никогда не объедайся и не упивайся. Помни, с Кем беседуешь. Люди забывают пречасто, с Кем они беседуют на молитве, кто свидетели их молитвы. Они забывают, что беседуют с Бодрым и Всевидящим, что беседе их с Богом внимают все Силы небесные и святые Божии человеки» (332, с.342–343).

Как молиться за ближних.

«Когда тебя просят помолиться о спасении кого-либо от телесной смерти – например, от потопления, от смерти по причине болезни, от огня или от другого какого-либо бедствия – похвали веру просящих об этом и скажи в себе: буди благословенна вера ваша, по вере вашей да даст Господь исполнение моей недостойной, маловерной молитвы и да приложит мне веру» (332, с.256).

А теперь обратимся к учению отца Иоанна о богослужении.

Как-то один из современников сказал, что богослужение всероссийского пастыря не поддается описанию. Действительно, невозможно передать те чувства, которые испытал святой праведник, вознося свои молитвы в храме. Многие видели отца Иоанна стоящим у престола с устремленным духовным взором в Горняя, многие испытали трепет в своей душе от его искренней пламенной молитвы, но никто не мог пережить в те страшные минуты встречу с Богом и святыми так, как переживал ее святой пастырь. Об этой встрече, о своих духовных переживаниях и чувствах рассказал отец Иоанн на страницах своих дневников.

«Что же такое богослужение», – спросим и мы у святого праведника?

«Богослужение, – отвечает он, – есть словесная жертва человека, существа словесного, Богу Создателю своему, славимому в Трех Лицах Божества; жертва, приятнейшая Богу более всех других жертв, ...если только она приносится от чистого сердца» (337, с.233).

«Богослужение есть взаимослужение Бога человекам и человеков Богу, или сердечный, благодарный, благоговейный отклик человека на любовь, правду, силу и богопромыслительность Божию» (337, с.233). Бог служит человеку «подаянием Своей благодати, святости, силы, спасения, избавления, очищения, мира, утешения, просвещения, чистой любви, подаянием Самого Себя в пищу и питие, подаянием Духа Святого в Крещении, Миропомазании и прочих Таинствах; человек – своим постоянным взиранием к Богу, как к своему Первоначалу, Первообразу, Первоисточнику своим, рачением к избежанию всякого греха и к совершению всякой правды и добродетели ко всегдашнему покаянию, славословию и благодарению Господа Творца, ...к благоговейному принятию Таинств, ...и, таким образом, к постоянному хождению пред Господом» (337, с.269).

Богослужение – «это небесное сокровище на земле, данное нам Милосердным Господом и Искупителем нашим; это – сокровищница всех благ, всех даров Святого Духа, сокровищница всех сил к животу и благочестию, всех добродетелей в лицах, в примерах, достойных подражания» (337, с.230). Это – «благодатный источник, чрез который Небесная Благодать изобильно проливает на служащих Ей искренним сердцем все дары Свои, дары милости, мира, утешения, очищения, освящения» (337, с.184).

«Богослужение есть торжество благодати в святых Божиих над грехом, смертью и виновником греха и смерти – диаволом; торжество святыни, жизни и бессмертия над смертью и тлением; торжество обожения человеков чрез воплотившегося Сына Божия, чрез Таинства, дарованные Им Своей Церкви Православной» (337, с.314).

Мысль отца Иоанна простирается еще далее. «Богослужение, – говорит он, – есть райское жительство, пребывание с Богом и святыми, чистое, любовное, ничем не развлекаемое с ними собеседование, посильное благодарение и славословие бренными устами Господа и предначатие вечного славословия вместе с ангелами устами духовными в преображенном теле славном; прославление святых угодников Божиих, училище благочестия и всякой добродетели, приятие высшей благодати в молитве и в Таинствах и самое срастворение с Богом и обожение» (337, с.223).

Мы процитировали лишь несколько мыслей из дневниковых записей отца Иоанна. Но не свидетельствуют ли они о глубокой проникновенности автора в литургическую жизнь Церкви? – «Животворящее христианство», «небо земное», «врачебница душ», «райское жительство», – какие необычные слова! Но ведь они прочувствованы душой святого пастыря. Это богословский духовный опыт истинного служителя алтаря Господня.

Вся жизнь отца Иоанна была постоянным служением Богу и людям. Вот почему, говоря о богослужении, как взаимослужении между Богом и человеком, – служение человека Богу он видел не только в совершении определенных молитвословий просительных или благодарственных. «Посещающим богослужение... надо помнить, – учил святой пастырь, – что служение здесь, на земле, есть приготовление к всерадостнейшему служению Богу на Небеси; что служа Богу телом, надо тем паче служить Богу духом и чистым сердцем; что, слушая богослужение, надо учиться служить Богу так, как служили святые, о жизни и делах которых мы слышим во время богослужения, о их вере, надежде и любви, что служить Богу наипаче должно делом и истиною, а не словами только и языком» (333, с.86–87).

Далее мы приведем некоторые высказывания отца Иоанна, которые раскрывают духовное содержание богослужения.

«Господь наш Иисус Христос, – говорит он, – Сам указал нам примером Своим неотложную нужду нашу в служении Богу, провождая нередко ночи в молитве и воспевая со Своими учениками псалмы и песни духовные. После тайной вечери в горнице Иерусалимской, послужившей первой Новозаветной Церковью, Он Сам установил таинство Причащения, а ранее – тайну Крещения, Сам крестившись от Иоанна, не имея нужды. Святой апостол Павел предначертал кратко самый образ богослужения, увещевая новопросвещенных христиан исполняться Духом Святым посредством сердечного служения Богу «псалмами, славословиями и песнями духовными» (Еф.5:19) и давая ученику своему новопоставленному епископу Тимофею заповедь «совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих (1Тим.2:1–2)» (337, с.183–184).

Но «кроме молитв, славословий, прошений, благодарений в богослужении нашей Православной Церкви изображены кратко судьбы мира и человека... от начала мира до пришествия Христова в мир, от Его пришествия до вознесения и сошествия Святого Духа и от сошествия Святого Духа почти до наших дней, если взять во внимание прославление вновь угодников Божиих и составленные им службы. В нашем богослужении кратко изображена и как бы олицетворена вся Библия, весь Ветхий Завет с судьбами человечества в нем и все Евангелие, весь Новый Завет с его дивными превосходящими всякий разум событиями. Хотите знать в общих чертах и подробностях чудное, премудрое, всеблагое домостроительство нашего спасения во Христе Иисусе, – спрашивает святой пастырь, – проследите разумно и внимательно наше богослужение суточное, недельное и годичное, и вы, как на картине, ясно увидите всю бездну милосердия, премудрости, всемогущества, явленных в деле спасения Богом человеческого рода» (337, с.309).

«Так вечерня изображает благость, премудрость и всемогущество Божие в сотворении мира и человека» (262, с.189–190). «Она указывает на то, как сначала святы и блаженны были первые люди Адам и Ева, как потом вскоре по своей невнимательности, нерадению и себялюбию они согрешили и крайне оскорбили своего Творца не исполнением Его заповеди и упорным несознанием в своем грехе; как Бог затем изгнал их из рая сладости...; как они, в беде будучи и лишении благодати Божией, познали свой грех и начали оплакивать его и смиренно каяться Богу, и Бог за то дал им милостивое обещание, что придет некогда на землю Спаситель людей и спасет их от грехов и сотрет главу змия искусителя и убийцы. О слезном покаянии Адама и Евы по изгнании из рая напоминают нам частые восклицания покаянной краткой молитвы «Господи, помилуй», стихи псалма «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых» (Пс.1); на это же указывает особенно псалом «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя» (Пс.140), а стихиры, поемые со стихами сего псалма, указывают на то, что Господь пришел в мир и Своими страданиями и смертью за нас спас Адама и род человеческий от греха, проклятия и смерти» (337, с.29–30). На явлении в мир Спасителя указывает и вечерний вход. А далее вспоминается «отпустительная песнь Симеона Богоприимца, узревшего обетованную Надежду Израиля и чаяние языков, и затем поется приветствие Божией Матери, носящей на объятиях Своих Сына, всех Бога, родившей Спаса душ наших.

На утреннем богослужении воспоминается также рождение Божественного Младенца и славословие ангелов «Слава в Вышних Богу и на земли мир в человецех благоволение», а в шестопсалмии изображается беседа верующих душ с Господом, Пастырем – Посетителем их. Затем после шестопсалмия снова раздается радостная песнь о явлении Господа «в зраке рабием» и радостное приветствие Ему от земнородных: «Благословен Грядый во имя Господне!» После того слышатся боговдохновенные псалмы праотца Господня, царя и пророка Давида, которыми он во глубине протекших веков умолял и восхвалял Господа и пророчествовал о Нем: о Его явлении на землю, о Его страдании и смерти, о воскресении и вознесении, – и которыми так прилично и сладко умолять и воспевать Его и ныне, по Его явлении на земле, по совершении нашего спасения и во вознесении на Небо. Какое величественное духовное зрелище! Богоотец Давид беседует со своим великим Потомком и своим Спасителем, поучая и нас своей беседой изливать пред Ним души наши. Затем отверзаются царские врата, как врата Царствия Небесного, отверстого явившимся Господом, и опять хвалебным псалмом боговдохновенного певца Церковь внушает всем хвалить Господа: ибо от века «благословен Господь от Сиона – Новозаветной Церкви Своей, – живый во Иерусалиме» (истинно живый), потому что всех непрестанно оживотворяет, исправляет, освящает. Внушается всем исповедать Господа, что Он Благ, что в век милость Его, ибо не оставил нас вечно погибать, но пришел и спас нас; не ходатай, не ангел, но Сам воплотившийся Господь. Затем после стихир воскресных, если воскресенье, или, если после Евангелия полагается величание и молитва «Спаси, Боже, люди Твоя», поется канон или песнопение творений святых отцов, в которых воспеваются плоды воплощения Христова или добродетели святых, которым совершается память. После канона стихиры хвалитны, в которых восхваляются милости Божии к роду человеческому или опять доблести святых, потом славословие, затем ектении сугубая и просительная и отпуст, наконец, первый час, на котором в первом псалме изображается вечность Божия» (337, с.251–253).

Мы не будем говорить о Божественной Литургии, которая есть «непрестанное и величайшее чудо в благодатном Царстве Божием... непрестанное заколение Божия Агнца и излияние Его Крови Пречистой, воспоминание Его искупительных страданий, смерти, воскресения, вознесения и Второго Его пришествия» (337, с.135–136), так как ей уже посвятили отдельную главу. Теперь же словами отца Иоанна представим содержание богослужения седмичного и годичного.

«Все богослужение Православной Церкви устроено так, – говорит кронштадтский пастырь, – чтобы истинный христианин жил и на земле жизнью небесной, святой, в непрестанном служении и благоугождении Богу, в соединении с Богом, в сообществе с Божиими ангелами небесными и со всеми святыми. Поэтому, например, в воскресенье мы прославляем Святую Троицу... Христа воскресшего и чудное Его домостроительство нашего спасения. В понедельник, прославляя Господа и принося Ему молитвы покаяния, прошения, благодарения и хвалы, мы прославляем Богородицу и небесные Силы, прося их ходатайства и заступления. Во вторник – Предтечу Господня. В среду – прославляем Крест Господень и более всех спострадавшую Господу Пречистую Его Матерь. В четверг – наших величайших благодетелей, просветителей, новотворителей – апостолов и чудотворца Николая, чудо самоотвержения и любви христианской, чудо милосердия к ближним, чудо чистоты, кротости и смирения. В пятницу – страдания и смерть Господа и опять Пречистую Богородицу. В субботу – прославляем всех святых и молимся о упокоении душ прежде почивших праотец, отец и братий наших» (337, с.178–179).

«В годичном круге богослужения изображена вся история, вся судьба прошедшая, вся жизнь нашей Святой Церкви Православной. Все Ее учение и нравоучение, все догматы, все жития, все подвиги, все страдания, как Самого Подвигоположника Господа Иисуса Христа, Божией Матери, так и всех святых апостолов, пророков, мучеников, иерархов, преподобных, бессребреников и праведных» (337, с.229).

Итак, «Святая Церковь, – говорит святой праведник, – «начертала навсегда неизгладимыми буквами, образами и обрядами в своем богослужении все домостроительство нашего спасения» (333, с.173–174). Начертала для того, «чтобы люди, столь склонные к забвению Бога и спасения душ своих и всего того, что Бог сделал для нашего спасения, вечной радости и блаженства, постоянно имели... пред глазами и как бы под руками все великие, премудрые и благие дела Божии касательно нас, непрестанно возбуждали себя к покаянию, исправлению и спасению, и бегали суеты мира тленного и скоропреходящего» (333, с.174).

Молитва награждает христианина великими духовными утешениями: радостью, миром, спокойствием, необъяснимым блаженством, которое служит залогом блаженного соединения с Богом в будущем веке. «Ласкайся к Спасителю и Божией Матери, как искренний сын или дочь; – говорит отец Иоанн, – ласкайся, прочитывая каноны, акафисты Иисусу Сладчайшему и Божией Матери, ласкайся и к святым горячими молитвами и положенными канонами и акафистами, и ты не будешь посрамлен, вскоре же сам ощутишь в своем сердце ласку небесную от Духа Святого» (262, с.23).

По мысли святого пастыря, христианин особенно нуждается в молитвенной помощи святых. «Как в мирском быту, – замечает он, – есть бедные и богатые, так и в духовном мире в духовном порядке есть бедные и богатые (262, с.21). Бедные просят у богатых материальной помощи, подобным образом и в духовной жизни бедные должны прибегать к пособию духовно-богатых. «Мы – духовно-бедные, нищие, а святые – духовно-богатые или в этой жизни сияющие верой и благочестием. К ним-то мы, бедняки, должны прибегать, их молитв просить надо, чтобы они научили нас духовной мудрости, как побеждать грехи, как возлюбить Бога и ближнего» (262, с.22).

Духовный опыт угодников Божиих в борьбе с грехом, диаволом и своими страстями скрыт в составленных ими молитвах. «Молитвы эти – самые мудрые, целесообразные, самые богоугодные, самые сильные, способные преклонить Господа ко всякому милосердию. Святые Божии люди имели просвещенные очи сердца (Еф.1:18) и этими очами они ясно видели, о чем нужно молиться, чего просить, за что благодарить, как славить Господа и оставили нам превосходнейшие образцы молитв всякого рода» (262, с.25). А потому, христианин, «благоговей пред каждой мыслью, каждым словом Церкви» (333, с.43), – говорит отец Иоанн, и – «однажды навсегда знай, что в Церкви, во всех Ее службах, Таинствах, молитвословиях дышит дух святыни, дух мира, дух жизни и спасения, а это свойственно только Духу Святому» (333, с.243).

Удивительно, как сам отец Иоанн благоговел перед каждым словом церковной молитвы. Он верил всем своим сердцем, что Богу легко исполнить всякое прошение человека, всякое слово молитвы, если оно произнесено искренно, с доверием и любовью. Во время богослужения он так проникал в содержание молитвословия, что забывал все земное, а с Господом, Божией Матерью и святыми беседовал как с живыми людьми, как со своими Небесными друзьями, такими же искренними, простыми и доступными, как он сам.

Содержание дневниковых записей святого праведника позволяет раскрыть учительное и нравственно-воспитательное значение богослужения.

«Посмотрите, – восклицает всероссийский пастырь, – как Господь устроил богослужение нашей Церкви. Как оно прекрасно, величественно, премудро, поучительно, умилительно, назидательно!» (337, с.199–200). «В нем как в Евангелии, приводятся часто в доказательство божественности и спасительности веры писания ветхого Завета, пророчества и псалмы, история веры и благочестия, отделы из учительных книг. Таким образом, богослужение составляет самую разнообразную, премудрую, живую и наиприятнейшую ткань Духа Божия: оно научает, просвещает, исправляет, очищает, врачует, обновляет, укрепляет, возвышает, оживляет, обожает, высоко утешает и вообще чудно воспитывает благодатию Духа Святого души христианские во всякой добродетели, руководствуя их к вечной жизни и сообщая им дар сынотворения» (337, с.218).

И вот первый урок: богослужение учит самопознанию. Самопознание – это основа христианской жизни и первое условие покаяния и исправления. В каждом человеке скрывается особый мир, который раскрывается лишь тогда, когда человек встает на путь духовной жизни. Познание самого себя – это наука из наук. Но кто ее изучает, тот перестает грешить, начинает смиряться, узнает: Кто есть Христос и каковы плоды Его искупительного подвига. И как отрадно, что Церковь через богослужение приходит на помощь своим верным чадам в этом нелегком подвиге.

«Нигде мы так глубоко, искренно, всецело не входим в себя, – говорит отец Иоанн,– как в храме, ибо тут особенно присутствует спасающий нас Бог, действует особенно Его благодать. Тут при помощи Церкви, молитв, чтений из Священного Писания, особенно Псалтири и церковных песней-стихир и канонов – человек познает себя во всей наготе, свое глубокое падение и растление, свою немощь, свою бедность, свое окаянство, свою крайнюю греховность и бесконечное милосердие Божие, правду и святыню... бесконечную премудрость и всемогущество Его. ...Священно-церковные молитвы легко вводят человека в самопознание, исторгают слезы умиления, укрощают страсти, вливают в душу мир и отраду, вселяют взаимную любовь, дух единения, кротость и смирение, целомудрие и воздержание, веру, надежду и любовь» (337, с.114–115).

«Дивный дух богослужения нашей Церкви! Широкий и высокий полет дает оно душам христианским», – восклицает святой пастырь! Оно – «питает и укрепляет веру, надежду и любовь в христианине» (337, с.235), «возбуждает к молитве всех и указывает предметы молитвы» (337, с.190), побуждает пастырей, церковнослужителей и мирян возвышаться «до идеала христианской молитвы, молитвы горящей, всех объемлющих любовью» (337, с.278).

Кроме книг Нового Завета в церковном богослужении очень часто употребляются тексты из книг ветхозаветных. И в этом есть свой глубокий смысл. Книги ветхозаветные используются по своему учительному содержанию и для подтверждения, что Ветхий и Новый Заветы есть начало и конец одного великого дела – спасения падшего человечества. С пришествием на землю Спасителя мира исполнились многие пророчества ветхозаветных праведников. Это «служит неопровержимым доказательством истины и спасительности нашей христианской веры и вместе вернейшим ручательством в том, что и все пророчества пророков, Самого Христа и апостолов о будущей судьбе Церкви Христовой, равно как и о втором пришествии Христовом, воскресении мертвых, Страшном Суде, вечной муке грешников и вечном блаженстве праведных, исполнятся непременно» (337, с.228). Итак, все предсказанное или исполнилось или исполнится, а это подтверждает «чудное величие Бога нашего, Его правду, верность, истину, мудрость, всемогущество» (337, с.240).

По мнению отца Иоанна, богослужение напоминает христианину о вечности. «Вступив в храм Предвечного и конца не имеющего Творца твари, – говорит он, – вы как бы переступаете через порог времени и слышите непрестанно хвалу Вечному и тем угодникам Его, которые сподобились вечной жизни и сами поучаетесь не привязываться к временному и исчезающему, а стремиться к постоянному и вечному, непоколебимому, неизменному» (337, с.125).

Переступив порог храма, христианин попадает в иной мир, мир любви. Здесь присутствует Бог – Источник любви, или лучше сказать, Сама Любовь. Здесь сонм святых – свидетелей любви евангельской. Здесь чувствуется живая связь Церкви земной и небесной. Земная Церковь ежедневно прославляет и призывает в ходатаи за себя святых Церкви небесной. А святые своими молитвами благодетельствуют земным сродникам. Мысль, что все православные христиане на земле и угодники Божий на Небе есть «едина Церковь, единый дом Божий, одно тело, которого Глава Сам Господь Иисус Христос, а душа – Сам Дух Святой» (337, с.6), побуждает христиан жить «достойно такого родства – святого, нетленного, вечного, любить искренно друг друга, друг другу вспомоществовать, снисходить, терпеть, друг друга подвизать к добрым делам» (337, с.247). «Живое убеждение, что я член Церкви, – говорит святой пастырь, – что в этом живом теле постоянное взаимодействие членов одних другим, совершенных слабым, сильных немощным... служит для меня величайшим утешением, ободрением, подкреплением в скорбные часы жизни» (337, с.6–7). Эти слова всероссийского пастыря напоминают о первых веках христианства. У первых христиан «было одно сердце и одна душа» (Деян.4:32), – говорит слово Божие. Их единодушие выражалось как в жизни – во взаимной любви, в общении имений, в страдании за веру, так и в молитве. По мысли отца Иоанна, о подражании святой жизни первых христиан напоминает и разговорная форма богослужения в виде диалога, «выражающая общительность и единодушие клира и мирян» (337, с.221).

Особенно святой праведник заповедовал прилежно и как можно чаще посещать храм Божий. «Как, – спрашивает он, – сохранена была чистота Пресвятой Девы Марии более, нежели ангельская? Как возращено было достоинство Богоматери выше, нежели небесное? – При помощи Ее воспитания и пребывания во святом храме. ...С верой праведный Симеон пришел в храм и обрел высочайшее благо: в объятия принял Христа! Итак, если благодать святого храма так благоупотребительна для святых, то еще более она должна быть благопотребна для грешников» (262, с.33). А есть люди, которые редко посещают церковное богослужение и считают для себя достаточным помолиться дома. Но что они скажут в оправдание на слова отца Иоанна: «Струи благодати обильно истекают в храме при общественном богослужении и напояют души верных. Воинствовать вместе лучше, сильнее, искуснее против невидимых врагов и против грехов, снедающих и губящих нас, нежели бороться одному» (337, с.232).

Святой пастырь ясно показал, насколько общественная молитва по своей благодатной силе выше домашней. Не посещая храм Божий, христианин добровольно лишает себя плодов искупительного подвига Христа Спасителя, не может иметь полного представления о нравственном облике святых, а потому и знать о благодатной силе церковных Таинств. Но что еще опаснее, такой христианин постепенно искажает и свой нравственный облик, забывает о цели существования и живет бессмысленно, «угождая... страстям и похотям» (337, с.101).

Нередко небрежное отношение к богослужению происходит у людей от непонимания его содержания, иногда от того, что их души не готовы ощутить его сладость по причине житейских пристрастий. А бывают случаи, когда вина ложится и на пастыря, если он не старается своим прихожанам привить любовь к церковным службам, напротив, совершает их небрежно, торопливо или даже с большими пропусками. Здесь уместно таким пастырям привести советы отца Иоанна.

«Если люди так долго работают житейской суете и заставляют нас часто дожидаться напрасно, когда они кончат ее, – говорит он, – то нам ли, служителям Божиим, не работать медленно, с расстановкой, со смыслом, с чувством, с великим благоговением и усердием Господу Богу, читая молитвы внятно, раздельно? Пусть же лучше они ждут нас, чем мы их» (333, с.28).

«Время молитвы, – например, время Литургии,– есть время Божие, которое должно всецело принадлежать Богу и душе, и сокращать это время ради человекоугодия или из-за мирских выгод есть тяжкий грех. Священнику во время богослужения надо сознавать свое высокое, небесное достоинство, как служителя Божия, и как совершителя пренебесных Тайн и не раболепствовать людям ради суетной славы или житейских выгод, не страшиться лица человеческого, этой травы сегодня зеленеющей, а завтра увядающей» (337, с.220).

А вот ответ и тем, кто говорит, что «священническая профессия – скучная материя: все одно и то же, одни и те же службы, одни и те же слова, обряды и прочее. Во-первых, не все одно и то же всегда, – говорит отец Иоанн, – а с каждым днем разнообразится богослужение. Таинства божественные одни и те же и совершаются всегда одинаковым способом, но и солнце одно и то же, одинаковым образом ежегодно и ежедневно является на горизонте, одинаково светит и оживляет тварей в подсолнечной, и звезды одни и те же и луна тоже. ...А предмет-то богослужения какой? – Бесконечный Бог, Его бесконечная благость, премудрость, всемогущество, правда, святыня... А дух-то богослужения? – Всеобъемлющая любовь Церкви ко всем, святыня, правда, упование на милость Божию, покаяние, чаяние вечной жизни. Идеал богослужения – всесовершенство человека, совершенное уподобление Богу чрез различные добродетели» (337, с.187–188).

И вновь призывает всероссийский пастырь христиан в церковь на богослужение. «Ходите... слушайте со вниманием глубоким... песни, каноны, чтения и вы привыкните... и полюбите ее; вы увидите, убедитесь, сколько в ней задатков жизни, мира, утешения. Сколько в ней света, силы, святыни, правды» (337, с.180).

От частого посещения богослужения «ослабляется сила диавола над нами, побеждаются страсти, наклонности и поползновения греховные» (337, с.275). «Мы... более и более присвояемся Господу, Владычице, святым ангелам и святым угодникам Божиим, заимствуя от Бога и святых духовный аромат святыни и правды... всякой добродетели... очищая и укрепляя душу благодатию Христовою и примерами добродетелей святых» (337, с.281).

Ощущение сладости церковной молитвы зависит полностью от самого христианина. «Вы ходите к богослужению и желаете, чтобы оно принесло существенную пользу вашей душе и было истинным подвигом и приятной Богу жертвой, – учит отец Иоанн, – для этого надобно сердечно внимать умом и сердцем ектениям, молитвам и песнопениям богослужебным» (337, с.181), нужно развить в себе духовный слух, иметь «духовный разум и сердце, очищенное покаянием от страстей житейских» (337, с.114). «Каждое слово самых обычных, ежедневных молитвословий способно потрясти душу христианина и вызвать в ней высокое, спасительное настроение. Часто поемое в церкви «Господи, помилуй» – бьет в нашу греховность и вызывает сознание постоянной виновности нашей пред Богом, бьет в нашу гордость и вызывает в размышляющем чувство смирения, которое есть основание христианских добродетелей. Эта краткая молитва есть самая нужная для всякого грешника, как пища и питие его, как воздух чистый для дыхания, как верное лекарство больному, как противоядие гордости и урок смирения» (262, с.25–26).

Чтобы церковная молитва принесла пользу и была приятной жертвой Богу, христианину необходимо также постоянно иметь убеждение, что «Бог, Божия Матерь, ангелы и святые видят и слышат нас, они благопослушны и скоропослушны, благоуветливы и благопременительны паче всякого человека» (337, с.225). Святой пастырь советует перед богослужением воздерживаться в пище. «Те, которые идут к богослужению покушавши, – говорит он, – добровольно налагают на себя ненужную и вредную тяжесть и заблаговременно заглушают сердце свое для молитвы, преграждая к нему доступ святых помыслов и святых ощущений. ...Помнить надо, что «Царство Божие не пища и питие» (Рим.14:17), то есть, не может царствовать Бог в том сердце, которое отягощено объедением и питием» (333, с.320).

Значение богослужения для пастыря велико и многогранно. Это сердцевина и душа пастырского дела. В богослужении все направлено к тому, чтобы показать, открыть, явить непреходящую сущность церковного учения и вести людей ко спасению.

Подумай, пастырь, какая ответственность лежит на тебе! Ты – молитвенник от лица всех и за всех. Ты – «уста... ум и сердце всех людей, предстоящих и молящихся в храме» (337, с.246). Во время богослужения ты должен быть всецело соединен с Богом и только к Нему устремлять свой духовный взор. Чтобы спасать других, необходимо прежде тебе самому идти спасительным путем. Ты должен учить не только словом, но и делом – примером своей жизни, жизни святой и праведной, такой, какую проводил отец Иоанн Кронштадтский.

Когда жизнь, охватив людей своими железными тисками, давила их непосильной тяжестью, лишала человеческого достоинства, окружала всеобщим презрением, – тогда шли к отцу Иоанну, и он принимал несчастных с лаской, поселял в них надежду, что и они люди, что и для них открыт путь к Отцу Небесному.

Когда кто-либо стоял на жизненном распутье, не зная, в какую сторону направить свои дальнейшие шаги, и уже все было испробовано, и не с кем было посоветоваться, – тогда шли к отцу Иоанну, и он наставлял на путь правый и истинный.

Когда кого-либо поражала тяжелая болезнь и в бесплодных поисках исцеления были испробованы все средства, – тогда вспоминали о святом пастыре, к нему обращали свои мольбы, и он всегда, по силе веры просящих, откликался на их мольбы и являлся пред Богом усердным ходатаем.

Когда в чьем либо сердце поселялась тоска, тяжелое внутреннее страдание, а мир своими благами бессилен был утишить, умирить это страдание, – тогда шли к отцу Иоанну, у него на груди выплакивали свое горе и уходили утешенные, успокоенные, с новыми силами и твердой надеждой на помощь Божию.

Но где же сам святой праведник черпал духовные силы для пастырского служения? – В молитве, богослужении и преимущественно в Святой Евхаристии.

Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский был наиболее полным и совершенным воплощением идеала пастыря, душу свою положившего за овцы (Ин.10:11). Вся его жизнь была сплошной проповедью. Его устами были его дела. Этими устами он богословствовал, учил, наставлял. Этими устами говорил о величии Православной веры и указывал всем путь ко спасению. Поэтому 20 декабря – день блаженной кончины отца Иоанна – справедливо можно считать праздником пастырства.

И если ты, пастырь, хочешь быть «солью земли и светом миру» (Мф.5:13–14), вести людей к совершенству и быть духовным вождем народа, – ты непременно должен следовать путем отца Иоанна. А чтобы достойно стоять у престола, можешь воспользоваться и личной молитвой святого праведника перед совершением богослужения:

«Даждь мне, Господи, к служению сему чистое, мужественное и бодренное сердце, орган языка доброгласный, внешность благолепную, спокойную, твердую. Даждь предстояти престолу Твоему со страхом, любовию и благодарением крайним, духом горящим. Даждь молитися о себе и о всех людех искренно; хвалити и благодарити Тя от лица всех пламенным сердцем и усты; Тайны Святыя совершати, употребляти и преподавати со страхом и велицей любовию. Тако даждь мне, Господи, служити Тебе в силу чреды моея во вся дни живота моего. Аминь» (337, с.79).

1. ЦГАОР, ф.1067, oп.1, дд.№№1–26; 28: Дневники протоиерея Иоанна Кронштадтского за 1856–1898 гг.; д.№27: фотоальбом «Село Сура» – родина отца Иоанна Кронштадтского; дд.№№29–45: письма различных лиц отцу Иоанну Кронштадтскому и др. материалы.

2. ЦГИА СССР, ф.728, oп.1, д.38; ф.802, оп.10, д.677; ф.834, оп.4, д.250 и 1668; ф.1111, oп.1, д.15: Письма о. Иоанна, переводы статей, биографические выписки.

3. ЦГИА ЛО, ф.2219: Личный архив о. Иоанна: переписка, телеграммы, извещения, мемуары, дневник и др. материалы.

4. ГПБ, Генеральный ф., отд. собрание, №14: материалы об о. Иоанне Кронштадтском.

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Изд. Московской Патриархии. М., 1988.

1. Абрамов Н. Р. К чествованию отца Иоанна. Стихотворение.//Русский Паломник. 1897. №44, с.706.

2. Алабовский М., священник. Великий пастырь русского народа. (Блаженной памяти отца Иоанна Ильича Сергиева). Киев, 1909.

3. Александров Николай, священник. Три дня пребывания о. протоиерея Иоанна Ильича Сергиева в г. Омске (8–10 сентября 1905 г.).//Омские епархиальные Ведомости. 1905.

4. Алексий, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания, обращения, доклады, статьи. Т.1. М., 1948.

5. Алексий (Симанский), архимандрит. Слово при поминовении отца Иоанна Ильича Сергиева 28 января 1909 г. Тула, 1909.

6. Альбов Иоанн, священник. Из впечатлений у гроба отца Иоанна.//Русский Паломник. СПб., 1909. №4, с.61–63.

7. Альбом последователей и почитателей отца Иоанна Ильича Сергиева. Изд. Журнала «Кронштадтский маяк». СПб., 1909.

8. Анастасия (Якимах), монахиня. Болезнь и кончина отца Иоанна Ильича Сергиева. Париж, 1948.

9. Андриянов Г. Русское пастырство во второй половине ХIХ-го и в начале ХХ-го века. Курсовое сочинение. Загорск, 1980. Машинопись.

10. Анисимов В. Отец Иоанн Ильич Сергиев. Одесса, 1899.

11. Антоний, архиепископ Волынский. Отличительные свойства характера отца Иоанна Ильича Сергиева, сравнительно с другими праведниками.//Прибавление к «Церковным Ведомостям». 1909. №7, 14 февраля, с.315–317.

12. Антонов Михаил, диакон. Кто такой отец Иоанн? (Краткая характеристика личности отца Иоанна Сергиева). Кронштадт, 1909.

13. Арапов Д. А. Жизнь отца Иоанна Ильича Сергиева, рассказанная для детей. Изд. Церкви Воскресения Христова. Брюссель, 1949.

14. Арсений (Жадановский), епископ. Описание жизни матушки схиигумении Фамари. Б. м., б.г. Машинопись.

15. Арсений (Жадановский), епископ Серпуховской. Отец Иоанн Кронштадтский. Воспоминания. Б. м., б.г. Машинопись.

16. Артамонов-Большаков Н. И. В защиту отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1905.

17. Архангелов С.А., священник. Плач над гробом молитвенника Русской земли. СПб., 1909.

18. А. Г. Грех. (По учению еп. Феофана Затворника и о. Иоанна Кронштадтского).//Русский Паломник. 1906. №40, с.635–636.

19. А. К. Кончина игумении Таисии (Солоповой, +2 января 1915).//Русский Паломник. 1915. №13, с.208.

20. Беседы отца протоиерея Иоанна Ильича Сергиева с настоятельницей Иоанно-Предтеченского Леушинского первоклассного монастыря игуменией Таисией. С присовокуплением описаний некоторых особенных событий из жизни игумении Таисии. СПб., 1909.

21. Биккерстез Кирилл, священник. Мысли и наставления отца Иоанна (на англ. яз.). Оксфорд, 1899.

22. Биография отца Иоанна Кронштадтского протоиерея Андреевского собора в г. Кронштадте. С прибавлением извлечений из дневника и поучений отца Иоанна. Изд. 4. СПб., 1903.

23. Блаженский В. О. Об отце Иоанне Сергиеве Кронштадтском.//Орловские епархиальные Ведомости. 1909. №8.

24. Богачев А. Д. О «пастыре добром».//Русский Паломник. №42, с.662–664.

25. Болезнь отца Иоанна Ильича Сергиева.//Странник. 1905. №2, с.335–337.

26. Болезнь отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1905. №7, с.100–101.

27. Бронзов А., протоиерей, профессор. Некролог отца Иоанна Ильича Сергиева.//Церковные Ведомости. 1909. №1, с.6–12.

28. Буланов Н. Последние дни и блаженная кончина отца Иоанна Ильича Сергиева. (Высочайший Рескрипт и чудеса у гробницы). СПб., 1911.

29. Б-ский П-он. Жизнь отца Иоанна Ильича Сергиева. М.,1893.

30. Вадимов В. Светлая память (стихотворение).//Русский Паломник. 1915. №50, с.789.

31. Ведринский Иоанн, священник. Радостные дни в жизни Молчанской Софрониевой пустыни.//Русский Паломник. 1903. №49–50.

32. Вениамин (Милов), архимандрит, додент МДА. Собрание лекций по Пастырскому богословию с аскетикой, читанные студентам МДА в 1947/1948 уч. году. Загорск. 1947. Машинопись.

33. Вениамин (Федченков), митрополит Саратовский. Литургия. Б. м., б.г. Машинопись.

34. Вениамин (Федченков), архиепископ. Небо на земле. Свято-Ильинское изд., 1978.

35. Вениамин (Федченков), митрополит Саратовский. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Т.1. Ч.1. Новочеркасск, 1954. Машинопись.

36. Вениамин (Федченков), митрополит Саратовский. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Т.1. Ч.2. Новочеркасск, 1954. Машинопись.

37. Вениамин (Федченков), митрополит Саратовский. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Т.2. Ч.1. Новочеркасск, 1954. Машинопись.

38. Вениамин (Федченков), митрополит Саратовский. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Т.2. Ч.2. Новочеркасск, 1954. Машинопись.

39. Венок на свежую могилу кронштадтского пастыря. 148 кратких поучений. СПб., 1909.

40. Верховцева В. Т. Воспоминания об отце Иоанне Кронштадтском его духовной дочери. Сергиев Посад, 1916.

41. Витович А. И. Записки судебного пристава по охранительной описи имущества отца Иоанна Кронштадтского.//Голос минувшего. 1905. №5.

42. Витович А. Наследство отца Иоанна. Записи судебного пристава по охранительной описи имущества отца Иоанна Ильича Сергиева. Пг., 1915.

43. Волков С.А. Воспоминания бывшего студента Московской Духовной Академии 1917–1920 гг. Сергиев Посад, 1920.

44. Волынец А. Государственная Дума и духовенство.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1910. №39, с.1662–1663.

45. Воробьев В. Наблюдения и впечатления от молитвенного единения и общения с отцом Иоанном Ильичем Сергиевым. Саратов, 1911.

46. Воспоминания о пребывании отца Иоанна в Самаре.//Русский Паломник. 1915. №50, с.787–788.

47. Воспоминания о пребывании отца Иоанна у раненых.//Русский Паломник. 1915. №10, с.157–158.

48. Восторгов Иоанн, протоиерей. Божие дитя.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №1, с.10–15.

49. Восторгов И., протоиерей. Памяти отца Иоанна Ильича Сергиева. Подвиг праведности.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №7, с.322–325.

50. Восторгов И., протоиерей. Пасхальный батюшка. Слово произнесено 20 декабря 1909 г. в годовщину со дня кончины отца Иоанна Сергиева.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1910. №1, с.9–10.

51. Восторгов И. И. Увековечение духовного светлого образа доброго батюшки отца Иоанна Ильича Сергиева. Саратов, 1909.

52. Вразумление вольнодумцев отцом Иоанном Кронштадтским. Изд. В. Максимова. СПб., 1902.

53. Всероссийский молитвенник.//Русский Паломник. 1915, №50, с.786.

54. Высочайший Рескрипт, данный на имя Высокопреосвященного митрополита Санкт-Петербургского Антония, о ежегодном поминовении о. Иоанна Кронштадтского. Определения Святейшего Синода по поводу... Высочайшего Рескриптам/Русский Паломник. 1909. №4, с.67.

55. В. Г. Некролог отца Иоанна Ильича Сергиева.//Исторический Вестник. 1909.

56. Глижинский К. Отец Иоанн Кронштадтский в п. Ново-Архангельское, Елисаветградского уезда Херсонской губернии.//Прибавления к Херсонским епархиальным Ведомостям. 1903. №20.

57. Гоголев М. Земли Российской печальник.//Московский Церковный Вестник. Июнь 1990. №14 (32), с.4.

58. Голованов С. А. Иоанн Ильич Сергиев. СПб., 1903.

59. Греков А. Краткие сказания о Веркольской обители с приложением проповедей отца Иоанна Сергиева. СПб., 1897.

60. Гринякин Н. О некоторых «иоаннитках».//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1910. №8, с.364–365.

61. Гумеров А. А. Если мы хотим быть солью мира.//Литературный Иркутск. Апрель 1990, с.6–7.

62. Гурий, епископ Самарский. Храм в ознаменование посещения и молитвенного пребывания в городе Самаре отца Иоанна Сергиева Кронштадтского.//Русский Паломник. 1894. №38, с.607.

63. Давние суждения о Иоанна Кронштадтского о нынешней войне.//Русский Паломник. 1914. №48. с.762–763.

64. Два поучительных случая.//Русский Паломник. 1887. №1, с.14.

65. Два случая благодатного исцеления.//Русский Паломник. 1886. №29, с.293.

66. Действия и распоряжения правительства в связи с кончиной отца Иоанна Ильича Сергиева.//Странник. 1909. №1, с.74–78.

67. День в Кронштадте.//Пермские епархиальные Ведомости. 1893. №9.

68. Державин Н. Великий пастырь.//ЖМП. 1989. №8, с.22–25.

69. Добровольский В., протоиерей. Слово в 40-й день кончины протоиерея Иоанна Сергиева (28 января).//Вера и разум. 1909. №3, с.277–283.

70. Добронравов Иоанн, священник. Исцеление больной по молитвам отца Иоанна Ильича Сергиева и последствия неисполнения обета.//Воскресное чтение. 1902. №47.

71. Доганович А. Н. Из моих воспоминаний об отце Иоанне Кронштадтском.//Дневник писателя. 1908. №2.

72. Дударев П. И. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Новочеркасск, 1910.

73. Духовное наследство отца протоиерея Иоанна Сергиева.//Странник. 1909. №11, с.642–644.

74. Духовные цветы на могилу доброго батюшки отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1909.

75. Духонина Е. В. Из моих воспоминаний об отце Иоанне Кронштадтском. СПб., 1907.

76. Духонина Е. В. Как поставил меня на путь спасения отец Иоанн Ильич Сергиев. Дневник духовной дочери отца Иоанна. СПб., 1911.

77. Д. А. Б. Новосозданный соборный Успенский храм в Сурском женском монастыре.//Русский Паломник. 1915. №33, с.525–528.

78. Д. О. День в Кронштадте.//Русский Паломник. 1893. №9–10.

79. Евдоким, епископ. Отец Иоанн Кронштадтский. Отклики печати по поводу его кончины. Сергиев Посад, 1910.

80. Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. Париж, 1947.

81. Ельчанинов А. В., священник. Записи. Париж, 1978.

82. Епифанов П. Л. Речь, обращенная отцу Иоанну.//Русский Паломник. 1897. №44, с.706–707.

83. Еще об обоготворении. (О секте иоаннитов).//Русский Паломник. 1903. №15, с.266.

84. Е. Н. Объяснение Литургии. М., 1904.

85. Желанная встреча.//Русский Паломник. 1894. №34, с.531–532.

86. Жеребцова М. Ф. Митрофорный протоиерей отец Иоанн Ильич Сергиев, его жизнь, деятельность и кончина. СПб., 1909.

87. Жеребцова М. Ф. У источника живой воды. День в Кронштадте и исповедь отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1895.

88. Животов Н. Н. Биография отца Иоанна Ильича Сергиева, протоиерея Андреевского собора. М., 1892.

89. Животов Н. Н. Отец Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский, протоиерей Андреевского собора. М., 1894.

90. Животов Н. Н. Пастырство отца Иоанна Ильича Сергиева, протоиерея Андреевского собора. М., 1892.

91. Животов Н. Н. Подвиги отца Иоанна Ильича Сергиева. М.,1892.

92. Животовский С. Из воспоминаний об о. Иоанне.//Русский Паломник. 1909. №4, с.63–66.

93. Животовский С. На пароходе с о. Иоанном Кронштадтским.//Русский Паломник. 1904. №18, с.304–306.

94. Животовский С. Тридцать четыре дня с о. Иоанном.//Русский Паломник. 1903. №№42, 44, 46.

95. Жизнь и труды протоиерея Иоанна Ильича Сергиева. М., 1894.

96. Жизнь отца Иоанна Ильича Сергиева. С автобиографией и подробными рассказами о подвигах милосердия (1829–1890 гг.). Составлено по печатным источникам за 30 лет. СПб., 1890.

97. Жизнь отца Иоанна Кронштадтского. Изд. 2. М., 1903.

98. Житие святого праведного Иоанна пресвитера и чудотворца Кронштадтского. Б. м., 1990. Ксерокопия.

99. Житие старца Серафима. Муром, 1893.

100. Журнал Московской Патриархии. №9, 1990.

101. Зайцев Б. Иоанн Кронштадтский. (Из дневника писателя).//Московский Церковный Вестник. Июнь. 1990. №14(32), с.8.

102. Зверев В. Н. Памяти отца Иоанна Ильича Сергиева.//Православная жизнь. 1950. №2.

103. Зданевич М. В. Отзыв на анонимную брошюру «Новые и традиционные духовные ораторы отец Григорий Петров и Иоанн Кронштадтский». СПб., 1903.

104. Злоупотребление именем о. Иоанна.//Русский Паломник. 1903. №35, с.606.

105. Знамения милости Божией, явленные чрез отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1915. №№9, 11.

106. Знаменский Я. И. Отец Иоанн Ильич Сергиев на Волге летом 1894 г. СПб., 1895.

107. Знаменский Я. И. Путешествие отца Иоанна Кронштадтского по Шексне и Волге летом 1893 года.//Русский Паломник. 1894. №№18, 20–23, 25.

108. Зубарев Л., протоиерей. Служение слова. Б. м., 1950. Машинопись.

109. Зыбин А. Л. Иоанн Ильич Сергиев. Протоиерей, ключарь Кронштадтского Андреевского собора. Пг., 1891.

110. Иванов А., профессор. О необходимости широкого образования для пастырей.//ЖМП, 1957. №1, с.54–56.

111. Иванов Д. А. Благодушнейшему из смертных отцу Иоанну Кронштадтскому в день юбилея. Стихотворения. СПб., 1902.

112. Иванов М. Воспоминания о протоиерее отце Иоанне Ильиче Сергиеве Кронштадтском.//Извещение по Казанской епархии. 1909. №8.

113. Ивановский Владимир, священник. Беседы отца Иоанна Ильича Сергиева с Нижегородским духовенством.//Нижегородские епархиальные Ведомости. 1901. №20.

114. Игнатов Ф. Воспоминания об отце Иоанне Кронштадтском.//Волынские епархиальные Ведомости. 1914. №6.

115. Из жизни о. Иоанна.//Русский Паломник. 1909. №4, с.53–56.

116. Из Сергиева Посада.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1895. №7, с.272.

117. Ильинский В., священник. Около отца Иоанна Ильича Сергиева. (По личным воспоминаниям).//Странник. 1909. №2, с.145–163.

118. Ильменский Сергей Петрович, протоиерей. Отец Иоанн Ильич Сергиев – путеводная звезда русских пастырей. (Новогодние благопожелания пастырям). Саратов, 1914.

119. Ильменский С., священник. Памяти незабвенного молитвенника Русской Церкви, дорогого батюшки о. Иоанна Кронштадтского. Саратов, 1911.

120. Иоаннитка на Валааме.//Русский Паломник. 1905. №37, с.586.

121. Иоанниты.//Русский Паломник. 1905. №32, с.506.

122. Иоанновский женский монастырь в С.-Петербурге.//Русский Паломник. 1909. №4, с.60.

123. Исповедники отца Иоанна Кронштадтского. Общая и частная исповедь православных протоиереем Андреевского собора в Кронштадте отцом Иоанном Ильичем Сергиевым. СПб., 1891.

124. Источник живой воды. Описание жизни и деятельности отца Иоанна Кронштадтского. СПб., 1910.

125. Исцеление бесноватой женщины по молитвам отца Иоанна Сергиева.//Кормчий. 1901. №41.

126. Исцеления по молитвам отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1894. №15, с.239.

127. Калишевич А., диакон. Жизнь и деятельность протоиерея Иоанна Ильича Сергиева. Почаев, 1913.

128. Карташов А. В. Историческая рама к житию преподобного Серафима Саровского.//Церковный Вестник. (Свидетельство об отце Иоанне Сергиеве). Париж, 1953. №4 (43).

129. Касаткин А. В память вечную будет праведник. СПб., 1909.

130. Катанский Л. Е. Духовник Святой Руси. СПб., 1907.

131. Католик о православном священнике.//Странник. 1909. №11. с.644–646.

132. Католическая церковная печать об отце Иоанне Сергиеве.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №7, с.353–354.

133. Киевский С. Светлой памяти отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1909. №25.

134. Киселев Н. П. Отец Иоанн Сергиев в Крыму. СПб., 1895.

135. Княгницкий И. Поездка в Кронштадт. (Впечатления провинциала).//Исторический Вестник. 1900. Т.80. №5.

136. Колачев В. Достойная внимания книга отца Иоанна Ильича Сергиева «Мысли христианина». СПб., 1903.

137. Колокольников М., священник. Отец Иоанн Кронштадтский. Очерк его жизни и деятельности. Чтение, предложенное во Владимирской читальне в Казане 18 января 1909 г. Казань, 1909.

138. Кончина и погребение отца Иоанна. СПб., б.г.

139. Корольков А. Дружеская беседа из воспоминаний о хороших людях. СПб., 1903.

140. Корольков К., священник. Протоиерей о. Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский. Киев, 1909.

141. Костин Сергей. Опыт пастырской душепопечительности в практике протоиерея Иоанна Ильича Сергиева. Курсовое сочинение. Загорск, 1987. Машинопись.

142. Красногорский Димитрий, священник. Речь, сказанная в 40-й день со дня кончины Иоанна Ильича Сергиева. Б. м., б.г.

143. Крестники всенародно чтимого отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1909.

144. Кронштадтский светильник. Саратов, 1910.

145. Круглов А. В. Кронштадтский пастырь. М., 1902.

146. Кузнецов Николай, диакон. Отец Иоанн в Суре.//Русский Паломник. 1905. №31, с.482–483.

147. К. Р. Путешествие отца Иоанна.//Русский Паломник. 1892. №29, с.463.

148. Лахостский Павел, протоиерей. Отец Иоанн Кронштадтский как совершитель Божественной Литургии.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1911. №1, с.34–38.

149. Лахостский Павел, протоиерей. Отец Иоанн Ильич Сергиев, как яркий выразитель идеалов русского народа. Речь в 40 день по кончине.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №6, с.263–266.

150. Лебедев В. мое воспоминание о поездке к отцу Иоанну в Кронштадт.//Псковские епархиальные Ведомости. 1896. №№21–24.

151. Левашев П. Н. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев, как пастырь по завету Христа.//Изд. журнала «Доброе слово», СПб., 1908.

152. Левитский П. П. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Некоторые черты из его жизни. Пг., 1916.

153. Логинов П. Г. Отец Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский протоиерей Андреевского собора. Одесса, 1891.

154. Львова Е. Светлой памяти отца Иоанна. Стихотворение.//Русский Паломник. 1909. №4, с.66.

155. Л-н А. О. Иоанн Кронштадтский в характеристике английского журнала.//Церковный Вестник. 1899. №42, с.1478–1480.

156. Макарий (Булгаков), митрополит. Православно-Догматическое богословие. Т.4. СПб., 1852.

157. Максимов В. Нравственное влияние отца Иоанна Ильича Сергиева на духовных детей. СПб., 1902.

158. Максимов В. Сборник стихов, посвященных отцу Иоанну Ильичу Сергиеву. СПб., 1901.

159. Макушев В. В. Всем православным христианам духовное наследие отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1911.

160. Меньшиков М. М. Некролог отца Иоанна Ильича Сергиева.//Церковный Вестник. 1909. №1.

161. Мерзлый К. А. Воспоминания солдата об отце Иоанне Кронштадтском.//Душеполезное чтение. 1916. №2.

162. Мефодий, иеромонах. Отец Иоанн Ильич Сергиев. (1829–1908). Сливен, 1938.

163. Мефодий, архимандрит. Отец Иоанн Ильич Сергиев (1829–1908 гг.). Ч.1. Перевод с болгарского. София, 1957. Машинопись.

164. Мефодий, архимандрит. Отец Иоанн Ильич Сергиев (1829–1908 гг.). Ч.2. Перевод с болгарского. София, 1957. Машинопись.

165. Мещерская Мария, княгиня. Великий пастырь.//Русский Паломник. 1909. №50, с.808–809.

166. Мещерский В. Два дня в Кронштадте. Из дневника студента (впоследствии епископа Евдокима Мещерского). Изд. 2. Св. Троицкая Сергиева Лавра, 1902.

167. Мигулин А. А. Светлой памяти незабвенного пастыря. Астрахань, 1914.

168. Милость Божия и благодатная помощь по молитвам отца Иоанна. СПб., 1917.

169. Митрофан, архимандрит. На чреде молитвы и служения слову. О 1-ой годовщине поминовения отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1910.

170. Михаил, иеромонах. Девятнадцатое октября, день о. Иоанна.//Русский Паломник. 1903. №42, с.707–708.

171. Михаил (Семенов), иеромонах. Отец Иоанн Ильич Сергиев. (Полная биография с иллюстрациями). СПб., 1903.

172. Михайловский В. Слово в день тезоименитства отца Иоанна Ильича Сергиева протоиерея Кронштадтского Андреевского собора. СПб., 1894.

173. Мишин П. Отец Иоанн Сергиев, как живой апологет Православия.//Учебно-богословские и церковно-проповеднические опыты студентов КДА. 1915. Вып. 13, с.269–376.

174. Муравьев А. Русская Фиваида на севере. СПб., 1855.

175. М. С. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев.//Прибавления к «Церковным Ведомостям», 1909. №1, с.30–33.

176. М-ский. На именинах в Кронштадте.//Русский Паломник. 1903. №43, с.730.

177. На память об о. Иоанне Кронштадтском ко дню его Ангела, 19 октября.//Русский Паломник. 1911. №42, с.668–669.

178. Нарцизова А. Письма о путешествиях с отцом Иоанном Ильичом Сергиевым на его родину и в другие места. СПб, 1894.

179. Нарцизова А. Поездка в Горицкия киновии и встреча с о. Иоанном Кронштадтским.//Русский Паломник. 1892. №№42, 43.

180. Нарцизова А. Путешествие с о. Иоанном Кронштадтским на его родину.//Русский Паломник. 1893. №№42, 44, 45, 48.

181. Настольная книга священнослужителя. Т.4. Изд. Московской Патриархии. М., 1983.

182. Наши воины у гробницы отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1914. №48, с.766, 768.

183. Нестор (Анисимов), митрополит Кировоградский и Николаевский. Мои воспоминания. Б. м., 1961. Машинопись.

184. Никанор (Каменский), архиепископ Казанский. Отец Иоанн Ильич Сергиев, как утешитель скорбящих и озлобленных. Казань, 1909.

185. Никанор (Каменский), архиепископ Казанский. Слово об отце Иоанне Кронштадтском, произнесенное ... 22 декабря 1908 г.Казань, 1909.

186. Никитин Д. В. На берегу и в море. (Подробные... воспоминания об отце Иоанне Сергиеве). Б. м., б.г.

187. Никон, иеромонах. Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Сергия игумена Радонежского и всея России чудотворца. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1904.

188. Никон (Рождественский), епископ. Об отце Иоанне Сергиеве. Отношение к церковным народным школам Государственной Думы третьего созыва.//Церковные Ведомости. 1912. №4, с.1783.

189. Нищие отца Иоанна Кронштадтского. СПб., 1891.

190. Новиков-Прибой, капитан 1 ранга. Описание общей исповеди, совершаемой отцом Иоанном Ильичом Сергиевым. Б. м., б.г.

191. Новое исцеление по молитве отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1892. №34, с.543–544.

192. Новое путешествие отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1894. №26, с.414.

193. Новосозданный храм в «Новом Оренбурге».//Русский Паломник. 1915. №50, с.790–792.

194. Новые исцеления по молитвам о. Иоанна Кронштадтского. СПб., 1909.

195. Новый случай исцеления слепой дочери священника, с приложением очерка жизни отца Иоанна Ильича Сергиева Кронштадтского. СПб., 1903.

196. Н. Н. Посещение отцом Иоанном Кронштадтским села Алексеевки Хвалынского уезда.//Русский Паломник. 1894. №36, с.570–571.

197. Н. П. Исцеления по молитве отца Иоанна Кронштадтского перед судом науки.//Русский Паломник. 1894. №№11, 12.

198. О болезни о. Иоанна.//Русский Паломник. 1905. №2, с.28–30.

199. О добром пастыре.//Церковный Вестник. Варшава, 1959. №12, с.39.

200. Озеров Д. Отец Иоанн Ильич Сергиев. Зарайск, 1909.

201. Описание празднования 35-летнего юбилея протоиерея Андреевского собора в Кронштадте отца Иоанна Ильича Сергиева. Кронштадт, 1891.

202. Орнатский Иоанн Николаевич, протоиерей. Жизнь и труды приснопамятного протоиерея отца Иоанна Ильича Сергиева. М., 1916.

203. Орнатский Иоанн Николаевич, протоиерей. Несколько воспоминаний об отце Иоанне Сергиеве (как он подражал своему небесному покровителю преподобному Иоанну Рыльскому). СПб., 1911.

204. Орнатский Философ, протоиерей. Слово в 40-й день по кончине отца Иоанна Сергиева.//Прибавления к «Церковным Ведомостям», 1909. №5, с.217.

205. О силе веры по руководству отца Иоанна Ильича Сергиева. М., 1894.

206. От крупиц Евангельских. СПб., б.г.

207. Отец Иоанн и граф Толстой.//Русский Паломник. 1903. №37, с.626–627.

208. Отец Иоанн Ильич Сергиев. (Отклики печати по поводу его кончины). Сергиев Посад, 1910.

209. Отец Иоанн Ильич Сергиев в своих письмах к родным. СПб., 1909.

210. Отец Иоанн Ильич Сергиев, его жизнь, подвиги, чудеса. (К 100-летию со дня рождения).//Изд. журнала «За Православие». Париж, 1929.

211. Отец Иоанн Ильич Сергиев, как пастырь-благотворитель. СПб., 1913.

212. Отец Иоанн Ильич Сергиев среди народа. М., 1896.

213. Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., Свет, 1909.

214. Отец Иоанн Кронштадтский.//Русский Паломник. 1886. №44, с.475–476.

215. Отец Иоанн Кронштадтский. Исцеление женщины в селе Кончанском Новгородской губернии. Изд. Т. Ф. Курта. СПб., 1901.

216. Отец Иоанн Кронштадтский в заграничной печати.//Русский Паломник. 1893. №4, с.63–64.

217. Отец Иоанн Кронштадтский в Киеве.//Русский Паломник. 1893. №20, с.315–318.

218. Отец Иоанн Кронштадтский в Костроме. Изд. В. Максимова. СПб., 1903.

219. Отец Иоанн Кронштадтский – друг трезвости.//«Трезвая жизнь». Кн.4, СПб., 1904, с.1–31.

220. Отец Иоанн Кронштадтский, излечивающий пьяниц. Изд. 2. СПб., 1896.

221. Отец Иоанн Кронштадтский исцеляет евреев и татар. (Чудодейственная сила молитв отца Иоанна Кронштадтского). СПб., 1902.

222. Отзыв о книге: «Моя жизнь во Христе, или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге».//Русский Паломник. 1892. №4, с.54–55.

223. Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. Паисий, епископ Туркестанский, об отце Иоанне Сергиеве. Т.1. СПб., 1906, с.49.

224. Очерк жизни отца Иоанна Ильича Сергиева, протоиерея Андреевского собора в Кронштадте. Изд. А. А. Холмушина. СПб., 1903.

225. Павлович П. Русский Иоанно-Богословский женский монастырь.//Русский Паломник. 1915. №33, с.522–524.

226. Павлович Феодор, протоиерей. Терпеливый страдалец. Надгробное слово. Б. м., б.г.

227. Памяти отца Иоанна Ильича Сергиева.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1910. №25, с.1049.

228. Памяти отца Иоанна Кронштадтского.//Церковный Вестник. 1909. №6, с.161–163.

229. Памяти отца Иоанна Сергиева.//Прибавления к «Церковным Ведомостям», 1909. №8, с.364.

230. Памятка ко дню 30-летия смерти пастыря Земли Русской отца Иоанна Ильича Сергиева 1908–1938 гг. Париж, 1938.

231. Пантелеймон, архимандрит. Отец Иоанн Ильич Сергиев. Жизнь и творения. Б. м., б.г. Машинопись.

232. Паозерский М. Ф. Впечатления первого сослужения отцу Иоанну Сергиеву Кронштадтскому на Божественной Литургии.//Духовный Вестник, 1897. №32.

233. Парийский Л. Памяти Григория Федоровича Львовского (композитора) ЖМП. 1948. №11, с.68.

234. Пастырский венок дорогому батюшке отцу Иоанну Ильичу Сергиеву. СПб., 1911.

235. Пастырь добрый. Митрофорный протоиерей Иоанн Кронштадтский. М., 1905.

236. Пестряков Ф., священник. На смерть доброго пастыря. Стихотворение.//Русский Паломник. 1909. №4, с.52.

237. Петров Л. П., протоиерей. Воспоминания... СПб., 1909.

238. Петров П. Пророчества святого праведного Иоанна Кронштадтского о судьбах России, русского народа и его дар прозорливости. Из книги: «Луч света», Ч.1. Джорданвиль, Св. Троицкий монастырь, 1970, с.61–69.

239. Петрович В. Торжество в Спасо-Яковлевском Ростовском монастыре. Стихотворение.//Русский Паломник, 1914. №48, с.767.

240. Письмо Блаженнейшего Патриарха Антиохийского Мелетия протоиерею отцу Иоанну Сергиеву.//Русский Паломник. 1904. №1, с.8.

241. Платонова А. Пастырь молитвенник. (Очерк жизни отца Иоанна Ильича Сергиева). СПб., 1912.

242. Плотица А. Н. Отец Иоанн Ильич Сергиев. М., 1915.

243. Подражайте в вере Божией отцу Иоанну Ильичу Сергиеву. СПб., 1911.

244. Поездка о. протоиерея Иоанна Сергиева в Суру и открытие Сурской церковно-приходской школы.//Русский Паломник. 1893. №32, с.505–508.

245. По молитве отца Иоанна.//Русский Паломник. 1893. №19, с.303.

246. Пономарев А., профессор. В старые годы нашей Академии. (Воспоминания об отце Иоанне Ильиче Сергиеве).//Церковный Вестник. 1909. №49.

247. Попов Г. О. Иоанн в Киевской Духовной Академии.//Русский Паломник. 1903. №41, с.702.

248. Попов И., протоиерей. Незабвенной памяти дорогого батюшки отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1909.

249. Попов Иоанн, священник. Поездка в Кронштадт к отцу Иоанну. М., 1901.

250. По поводу дневника о. Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1892. №10, с.157–158.

251. Поселянин Е. Духовный образ о. Иоанна.//Русский Паломник. 1909. №4, с.51–52.

252. Поселянин Е. Отец Иоанн.//Русский Паломник. 1905. №7, с.92.

253. Поселянин Е. Отлетевший ангел.//Русский Паломник. 1908. №52, с.856б.

254. Поселянин Е. Памяти отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1909. №50, с.807–808.

255. Поселянин Е. Памяти отца Иоанна Сергиева.//Прибавления к «Церковным Ведомостям», 1909. №2, с.82–83.

256. Посещение о. Иоанна Екатеринбурга.//Русский Паломник. 1905. №30, с.474.

257. Последние дни и блаженная кончина отца Иоанна Кронштадтского, Высочайший Рескрипт и чудеса у гробницы. СПб., 1911.

258. Последние дни и минуты отца Иоанна.//Русский Паломник. 1909. №4, с.57.

259. Последние проповеди отца Иоанна Ильича Сергиева, произнесенные в Иоанновском монастыре. (Библиографическая заметка о книге).//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1911. №15, с.711.

260. Постановления Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода. Об общей исповеди от 30 октября 1929 г.//ЖМП. 1931. №2, с.1.

261. Правда дороже золота. Завет со священной гробницы приснопамятного отца Иоанна Ильича Сергиева ко дню пятилетия со дня его блаженной кончины 20 декабря 1908 г. СПб., 1914.

262. Правда дороже золота. Что говорят православные иерархи и иностранцы об о. Иоанне Кронштадтском. Пг., 1915.

263. Празднование именин протоиерея Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1888.

264. Празднование 50-летия пастырской деятельности о. Иоанна.//Русский Паломник. 1905. №52, с.840.

265. Преображенский А. Ф. Пастырь-подвижник. Казань. 1909.

266. Преображенский И. Великий священник Земли Русской в отзывах о нем периодической печати по поводу его кончины.//Миссионерское обозрение. 1909. №3, с.434–454.

267. Прибавления к Церковным Ведомостям. 1891. №18, с.575–580.

268. Прибавления к Церковным Ведомостям. 1897. №21, с.722.

269. Прибавления к Церковным Ведомостям. 1901. №2, с.63.

270. Протестантская эксплуатация имени о. Иоанна Кронштадтского.//Церковный Вестник. 1899. №9, с.321–325.

271. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев.//Русский Паломник. 1886. №18.

272. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев, как пастырь по завету Христа.//Изд. редакции журнала «Доброе слово». СПб., 1908.

273. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский).//«Церковная жизнь северо-запада». 1990. №3, с.1–3.

274. Протоиерей Иоанн Сергиев.//ЖМП. 1988. №10, с.49–50.

275. Протоиерей отец Иоанн Ильич Сергиев, как пастырь-проповедник. Киев, 1902.

276. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев, как пастырь-проповедник. Харьков, 1902.

277. Пустошкин В. Ф. Голос истинной свободы. СПб., 1909.

278. П-ский Н. Личность отца Иоанна Кронштадтского по мнению врача психиатра.//Русский Паломник. 1894. №42, с.658–659.

279. Редкий пастырь. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев, настоятель Андреевского собора. СПб., 1910.

280. Розанов В. В. Отзывы об отце Иоанне Ильиче Сергиеве.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №1, с.25–29.

281. Ростовский А. Отец Иоанн Ильич Сергиев, как миссионер.//Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1909. №51, с.2412–2417; 1910. №10, с.451–454.

282. Рункевич С. Г. Современные проповедники. СПб., 1896.

283. Русский Паломник. 1915, №33, с.528.

284. Савельев А. По молитве отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1894. №2, с.31.

285. Сборник стихов, посвященных памяти отца Иоанна Ильича Сергиева. Пг., 1914.

286. Светлой памяти великого молитвенника земли Русской. Последние дни жизни отца Иоанн.//Русский Паломник. 1908. №52. с.856а–856б.

287. Светозаров А. Посещение о. Иоанном Кронштадтским Орловской духовной семинарии.//Русский Паломник. 1893. №51, с.811.

288. Святитель Василий Великий. Творения. Ч.4. Беседа 9. Сергиев Посад, 1892.

289. Святитель Иоанн Златоуст. Творения. Т.6. Беседа о Сусанне. Б. м., б. г.

290. Святитель Иоанн Златоуст. Творения. Т.8. Кн.1. СПб., 1902.

291. Святитель Феофан, епископ Тамбовский. Письмо... об отце Иоанне Ильиче Сергиеве.//Странник. 1895. №8, с.534–535.

292. Святой праведный отец наш Иоанн, Кронштадтский чудотворец. Из книги: «Луч света». Ч.1. Джорданвиль, Свято-Троицкий монастырь, 1970, с.29–44.

293. Семенов Михаил, священник. Кронштадтский маяк. (19 октября 1903 г.) Ко дню именин отца Иоанна Сергиева. СПб., 1903.

294. Семенов-Тян-Шанский Александр, священник. Отец Иоанн Ильич Сергиев. Нью-Йорк, 1955.

295. Серафим, игумен. Памяти отца Иоанна Ильича Сергиева. Томск, 1913.

296. Серафим (Чичагов), архиепископ. Слово перед панихидой в 40-й день по кончине отца Иоанна Ильича Сергиева. Кишинев, 1909.

297. Серафим (Чичагов), архиепископ. Слово... перед панихидой в 40-й день кончины отца Иоанна Ильича Сергиева.//Вера и разум. 1909. №4, с.417–428.

298. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Автобиография... Север. СПб., 1888.

299. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Беседы о блаженствах Евангельских. Вып. 2. Кронштадт, 1890.

300. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Беседы о Боге – Пресвятой Троице. СПб., 1888.

301. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Беседы о Боге Творце и Промыслителе мира, произнесенные в Кронштадтском Андреевском соборе. СПб., 1903.

302. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Беседы, произнесенные в Кронштадтском Андреевском соборе в 1869 г. Изд. 1. Кронштадт, 1887.

303. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Благодатные мысли о небесном и земном. (Из дневника 1895 г.). СПб., 1901.

304. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Богопознание и самопознание, приобретаемые из опыта. СПб., 1900.

305. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Братское обращение... к войскам Манчжурской армии.//Русский Паломник. 1905. №8, с.106–107.

306. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Верующий всегда может встретить в храме Господа. СПб., 1903.

307. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Во свете Твоем узрим свет. СПб., 1908.

308. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Во славу Божию. (Новые слова и поучения). СПб., 1908.

309. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Голос пастыря. Тверь, 1901.

310. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Горе сердца (Извлечения из дневника...) СПб., 1908.

311. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Горькая правда о современных женщинах и девушках. СПб., 1903.

312. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из слова «Грех».//Русский паломник. 1905. №11, с.154.

313. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Грозное слово отца Иоанна о Страшном Суде. М., 1906.

314. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Грозные слова о Страшном Суде Божием. М., 1914.

315. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Дневник. СПб., 1897.

316. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Доброе слово детям... СПб., 1904.

317. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Доброе слово к мужу и жене. СПб., 1903.

318. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Евангелия Страстной седмицы с поучениями и разъяснениями. Изд. 2. СПб., 1913.

319. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Живое слово мудрости духовной. (Из дневника 1905–1906 гг.). СПб., 1911.

320. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Живой колос с духовной нивы. (Извлечения из дневника... за 1907–1908 гг.). Изд. 2-е. СПб., 1914.

321. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Жизнь в недрах Церкви. (Из дневника за 1902 г.). СПб., 1903.

322. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Заветы... о святой вере и Церкви православной. СПб., 1909.

323. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Золотые слова... о значении веры Православной. СПб., 1914.

324. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из дневника.//Русский Паломник. 1892. №№1–13, 15–37, 41–45, 47–52; 1893. №№1–12, 14–29, 33–52; 1894. №№1–15, 18–24, 26–37, 39–52.

325. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из поучений... СПб., 1896.

326. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Избранные места из «Созерцательное подвижничество». (Выписки из дневника за 1906–1907 гг.). Изд. М.У. СПб., 1914.

327. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Исповедь из дневника...//Кормчий. 1914. №10, с.101–102.

328. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Истина Православия. СПб., 1905.

329. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Катехизические беседы. Кронштадт, 1859.

330. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из слова «Любовь Божия и наше нерадение.//Русский Паломник. 1903. №6, с.92.

331. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мой ответ редакторам некоторых газет.//Русский Паломник. 1903. №37, с.627.

332. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Моя жизнь во Христе или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге. Т.1. Изд. 4. М., 1894.

333. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Моя жизнь во Христе или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге . Т.2. Изд. 4. М., 1894.

334. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Моя жизнь во Христе. (Избранные места, систематически расположенные священником Александром Ельчаниновым). Париж, 1984.

335. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мысли о богослужении. Из дневника о. Иоанна Кронштадтского. Джорданвиль, Св. Троицкий монастырь, 1954.

336. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мысли о различных предметах христианской веры и нравственности. СПб., 1897.

337. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мысли о Церкви и Православном богослужении. Т.3. СПб., 1905.

338. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мысли... по поводу еврейского погрома в Кишиневе.//Русский Паломник. 1903. №20, с.334.

339. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Мысли христианина. (Извлечения из книги «Моя жизнь во Христе»). СПб., 1903.

340. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Наставление... при совершении таинства Покаяния. СПб.: Тип. А. Катанского, 1894.

341. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Наставление... при совершении таинства Покаяния. Изд. С.И. Охотского. СПб., 1894.

342. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Наставления учащимся детям... СПб., 1902.

343. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Небо отверсто для кающихся. (Слово в неделю Православия). СПб., 1905.

344. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Несколько слов в обличение лжеучения графа Л.H. Толстого. М., 1898.

345. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Новое продолжение книги «Моя жизнь во Христе». (Выписки из дневника за 19061907). СПб., 1910.

346. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Ныне время благоприятное, ныне день спасения. СПб., 1902.

347. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О благодати Святого Духа. Уроки благодатной жизни. М., 1898.

348. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Обличительные слова. Сказание о водке, табаке и сквернословии. СПб., 1911.

349. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О душепагубном пьянстве и о Страшном Суде Божием. СПб., 1911.

350. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О душепагубном пьянстве, матерном слове и табакокурении. Пг., 1915.

351. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О кончине мира. Выписки из его творений. М., 1913.

352. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О Кресте Христовом. В обличение мнимых старообрядцев. Курсовое сочинение. М., 1898.

353. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О пастырстве. СПб., 1894.

354. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О Православном священстве. Во свете Твоем узрим свет. СПб., б.г.

355. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О светской жизни. М., 1894.

356. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О святом храме. М., 1894.

357. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О святых днях. (Святки). М., 1894.

358. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О Страшном Суде и об антихристе. СПб., б.г.

359. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Отдельные мысли о Церкви или обществе верующих. (Из дневника протоиерея Иоанна Сергиева). Б. м., б.г.

360. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. От смерти к жизни. СПб., б.г.

361. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. О христианском перенесении скорбей. М., 1894.

362. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из слова: «О царском миропомазании».//Русский Паломник. 1903. №22, с.370.

363. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Перед исповедью об исповеди. Что такое грех и как избавиться от него? СПб., 1902.

364. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Письма... к настоятельнице Иоанно-Предтеченского Леушинского первоклассного монастыря игумении Таисии. (149 писем). СПб., 1909.

365. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Письмо Блаженнейшему Патриарху Антиохийскому.//Русский Паломник. 1904. №12, с.201.

366. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.1. 1) Беседы о Боге Пресвятой Троице. 2) Беседы о блаженствах Евангельских. 3) Слова и поучения на праздники Господни. 4) Слова и поучения на праздники Божией Матери. Изд. 1. Кронштадт, 1890.

367. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.2. Полный круг слов, поучений и бесед на Недельные (воскресные) дни и св. Четыредесятницу. СПб., 1891.

368. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.3. 1) Поучения, слова и речи на храмовые праздники Кронштадтского Андреевского собора и разные случаи. 2) Слова на высокоторжественные дни. 3) Разные речи, слова и поучения. 4) Житие, страдания и чудеса св. всехвальной великомученицы Евфимии. Изд. 2. СПб., 1896.

369. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.4. «Моя жизнь во Христе» или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге. (Извлечения из дневника. Ч.1). Изд. 2., СПб., 1893.

370. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.5. «Моя жизнь во Христе» или минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге. (Извлечения из дневника. Ч.2). Изд. 2., СПб., 1894.

371. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.6. Мысли о богослужении Православной Церкви или обществе верующих, о храме, о Литургии и о Православном богослужении вообще. (Извлечения из дневника. Ч.3). Изд. 1. СПб., 1894.

372. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.6. Мысли о Церкви и Православном богослужении. Ч.3 (продолжение). СПб., 1894.

373. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Т.6. Мысли о Церкви и Православном богослужении. Ч.3 (продолжение второе). СПб., 1896.

374. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Слова и поучения, произнесенные в 1896 году, с прибавлением статей 1897 г. СПб., 1897.

375. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Слова и поучения, произнесенные в 1897 году, с приложениями. СПб., 1898.

376. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Слова и поучения, произнесенные в 1898 году, с приложениями. СПб., 1899.

377. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Слова и поучения, произнесенные в 1899 году, с добавлением четырех слов за 1900 год. СПб., 1900.

378. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Новые слова, произнесенные в 1902 году. Кронштадт, 1903.

379. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Новые слова, произнесенные в 1904 году. Кронштадт, 1905.

380. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Новые слова в 1905 году. Кронштадт, 1906.

381. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Полное собрание сочинений. Слова и поучения, произнесенные в Кронштадтском Андреевском соборе в 1907–1908 г., СПб., 1908.

382. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. По поводу совращения и ухода некоторых лиц Православной Церкви в католичество и другие вероисповедания: Ответ на упорство старообрядцев. М., 1906.

383. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Последние часы жизни в Бозе почившего Императора Александра III.//Русский Паломник. 1894. №48, с.755.

384. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучение в Неделю 8-ю по 50-це.//Русский Паломник. 1893. №31, с.483–484.

385. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучение о настоятельстве церковном. СПб., 1895.

386. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения и слова на праздники Господа нашего Иисуса Христа. Вып. VI. Кронштадт, 1888.

387. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения и слова, произнесенные в различное время в Кронштадтском Андреевском соборе. Вып. 4. Кронштадт, 1888.

388. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения, слова и беседы на воскресные дни (с 14 по 32 Недели по 50-це). Изд. 3. СПб., 1894.

389. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения, слова и беседы на недельные дни (с 1 по 5 Недели по 50-це). Изд. 1. Вып. VIII. Кронштадт, 1889.

390. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения, слова и беседы на недельные дни (с 16 по 25 Недели по 50-це). Изд. 1. Вып. X. Кронштадт, 1889.

391. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения и слова на недельные дни (с 26 по 36 Недели по 50-це). Изд. 1. Вып. XI. Кронштадт, 1889.

392. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучения, слова и речи на храмовые праздники и разные случаи. Изд. 1. Вып. XII. Кронштадт, 1889.

393. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Поучительное слово жениху и невесте. СПб., 1903.

394. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Правда о Боге, мире и человеке, записанная в дневнике за 1894–1899 г. (Ч.4 – «Моя жизнь во Христе»).

395. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Правда о Боге, о Церкви, о мире и о душе человеческой. (Из нового дневника). М., 1900.

396. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Из слова на «Преображение Господне».//Русский Паломник. 1905. №32, с.494–495.

397. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Простое евангельское слово русскому народу. СПб., 1902.

398. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Против графа Л. Н. Толстого, других еретиков и сектантов нашего времени и раскольников. СПб., 1902.

399. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Путь к Богу. Т.4. СПб., 1905.

400. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Путь спасительный. СПб., 1903.

401. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Размышления и наставления... о покаянии и причащении Святых Таин Христовых. СПб., б.г.

402. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Разные речи, слова и поучения. Вып. XIII. Кронштадт, 1889.

403. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Речь при открытии в Санкт-Петербурге гомеопатической больницы, 17 октября 1892 г.//Русский Паломник. 1892. №46, с.731.

404. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Речь... при открытии Кронштадтского отдела Пятигорского общества, поднесшего ему Остромирово Евангелие. СПб., 1886.

405. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Святая Церковь Православная – сокровищница благ духовных. Саратов, 1909.

406. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Святое Благовещение. (Слово с приложением стихотворений нравственного характера). СПб., 1903.

407. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слова на высокоторжественные дни. Вып. V. Кронштадт, 1888.

408. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слова на высокоторжественные дни. Изд. 1. Вып. VII. Кронштадт, 1888.

409. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово в Неделю о расслабленном. СПб, 1890.

410. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово мудрости духовной. (Из дневников и слов о. Иоанна за 1905–1906 г.). СПб., 1908.

411. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово о зерне пшеничном и в день празднования 75-летия Андреевского собора. Кронштадт, 1892.

412. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово... о Причащении. СПб., 1905.

413. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово о силе веры, какие должны быть качества богоугодной веры и отчего неверие и лукавство противны Богу.//Русский Паломник. 1893. №30, с.468–470.

414. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово по поводу совращения и ухода некоторых из лиц Православной Церкви в католичество или другое инославное вероисповедание... М., 1897.

415. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Слово, произнесенное в Кронштадтском Андреевском соборе в день именин 19 октября 1892 г.//Русский Паломник. 1892. №46, с.731.

416. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Смерть и воскресение.//Русский Паломник. 1904. №16, с.266.

417. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Созерцания и чувства христианской души. Ответы на тайные или открытые запросы благочестивых душ и нравственные уроки прежде всего себе самому. СПб., 1905.

418. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Созерцательное подвижничество. СПб., 1907.

419. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Солнце Правды. Избранные проповеди о жизни и учении Господа нашего Иисуса Христа. СПб., 1909.

420. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Уроки благодатной жизни. М., 1894.

421. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. У Чаши Жизни. СПб., 1902.

422. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Христианская философия. СПб., 1902.

423. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Христианское самосознание.//Русский Паломник. 1903. №№16, 18, 23–25, 29, 30, 39, 40–43, 48; 1904. №№1, 4, 6, 15; 1905. №№1–4, 7, 9, 14, 15, 22, 26, 29, 41.

424. Сергиев Иоанн Ильич, протоиерей. Христос воскресе.//Русский Паломник. 1903. №14, с.234–235.

425. Сикорский И. Л. Отец Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский и его пребывание в Киеве. Изд. 2. Киев, 1899.

426. Сила веры.//Русский Паломник. 1894. №7, с.109–110.

427. Сила молитвы.//Русский Паломник. 1892. №2, с.31.

428. Сила чудодейственной молитвы отца Иоанна Кронштадтского. СПб., 1907.

429. Сильвестр, архиепископ. Восемь суток с солдатами в теплушке. Омск. 1919.

430. Синайский А., протоиерей. Нечто о русском духовенстве.//Странник. 1909. №11, с.460.

431. Слюсарев Д., священник. Памяти великого пастыря отца Иоанна Кронштадтского. Киев, 1909.

432. Соболевская С.П. У могилы отца Иоанна. Стихотворением/Русский Паломник. 1909. №41, с.648.

433. Соборование отца Иоанна.//Русский Паломник. 1905. №3–4, с.51–52.

434. Соколов В. П. Отец Иоанн Ильич Сергиев (1829–1908). (Некролог). СПб., 1909.

435. Соколов В. Посещение Московской Духовной Академии отцом Иоанном Ильичем Сергиевым. М., 1895.

436. Соловьев Александр, протоиерей. На память почитателям о. Иоанна.//Русский Паломник. 1903. №42, с.710–711.

437. Сологуб А. А. Отец Иоанн Ильич Сергиев. (Доклад). Киев, 1905.

438. Сперанцев П. Освящение храма (в Задне-Никифоровской пустыни, Олонецкой губернии) о. Иоанном Кронштадтским.//Русский Паломник. 1892. №№50–51.

439. Столп Православной Церкви, всенародно чтимый пастырь и праведник. Изд. В. П. Пг., 1915.

440. Суждение за границей об отце Иоанне Ильиче Сергиеве. СПб., 1902.

441. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т.1. Свято-Ильинское изд., 1979.

442. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т.2. Свято-Ильинское изд., 1980.

443. Станиславский Иоанн, священник. Из поездки отца Иоанна Кронштадтского на юг России.//Русский Паломник. 1894. №42, с.661–663.

444. С. А. С. Отец Иоанн Кронштадтский в Казани.//Русский Паломник. 1894. №35, с.559.

445. С. И. О. Иоанн в Юрьеве.//Русский Паломник. 1903. №32, с.557.

446. С-кий С. А. Слово жизни в избранных изречениях отца Иоанна Ильича Сергиева из его дневника «Моя жизнь во Христе». СПб., 1911.

447. Таисия (Солопова), игумения. Записки... Б. м., б.г. Машинопись.

448. Таисия (Солопова), игумения. Отец протоиерей Иоанн Ильич Сергиев как пастырь. СПб., 1893.

449. Таисия (Солопова), игумения. Отцу Иоанну. Стихотворение.//Русский Паломник. 1897. №42, с.661.

450. Тарасов В. Великий молитвенник Земли Русской.//Русский Паломник. 1909. №41, с.648.

451. Тарасов В. Пастырь добрый.//Русский Паломник. 1909. №4, с.66.

452. Тарасов И. Об отце Иоанне Ильиче Сергиеве по личным воспоминаниям к 2-й годовщине со дня смерти. Курск, 1911.

453. Тарасов И. Ф. Об отце протоиерее Иоанне Ильиче Сергиеве Кронштадтском по личным воспоминаниям.//Курские епархиальные Ведомости. 1910. №№49–52.

454. Текст адресата, поднесенного о. Иоанну Кронштадтскому 19 октября.//Русский Паломник. 1903. №43, с.733.

455. Терпигорев А. Маяк гибнущих.//Русский Паломник. 1909. №25, с.390.

456. Толстой Н. Кронштадтский пастырь.//Из воспоминаний об отце Иоанне Ильиче Сергиеве. Московские Ведомости. 1916. №204, 3 сентября.

457. Толшемский X. Всероссийский пастырь.//Русский Паломник. 1915. №3, с.37–40.

458. Толшемский X. Прощенная.//Русский Паломник. 1915. №14, с.216–219.

459. Торжество освящения храма в «Новом Оренбурге».//Русский Паломник. 1915. №50, с.794–799.

460. Трифонов А. В день ангела. Стихотворение.//Русский Паломник. 1903. №43, с.731.

461. Трифонов А. В день ангела отцу Иоанну Кронштадтскому. Стихотворение.//Русский Паломник. 1894. №42, с.660.

462. Уроки христианской жизни. Сборник проповедей и поучений на круглый год по руководству о. Иоанна Кронштадтского. М., 1900.

463. У священной могилы.//Русский Паломник. 1909. №4, с.50.

464. Ухтомский А. Из поучений отца Иоанна Ильича Сергиева о священстве. По его книге «Моя жизнь во Христе» Казань, 1909.

465. Учение двенадцати апостолов. М., 1906.

466. Федотов В. Ф. Моя поездка в Кронштадт.//Волынские епархиальные Ведомости. 1893. №19.

467. Филевский Иоанн, священник. Слово об отце Иоанне Сергиеве Кронштадтском.//Церковный Вестник. 1909. №10, с.312–314.

468. Флоровский Г., протоиерей. Пути русского богословия. Париж, 1937.

469. Христианское прощение обид. (Благодатные уроки по творениям о. Иоанна Кронштадтского).//Русский Паломник. 1915. №4, с.50–51.

470. Цветков С. И. Отец Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский) и чудодейственная сила его молитвы. С приложением молитвы и славословия о. Иоанна. М., 1897.

471. Церковные Ведомости. 1894. №8, с.81.

472. Церковные Ведомости. 1902. №51–52, с.274

473. Черты из жизни отца Иоанна Кронштадтского. Изд. 2-е. СПб., 1902.

474. Чествование отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1897. №43, с.686–687.

475. Чествование отца Иоанна Сергиева.//Русский Паломник. 1886. №36, с.374–376.

476. Четвериков Сергий, протоиерей. Духовный облик отца Иоанна Ильича Сергиева и его пастырские заветы. Б. м., 1939.

477. Чижов П. М. Отец Иоанн Кронштадтский: Жизнь, деятельность и кончина доброго пастыря, великого молитвенника и духовного светильника земли Российской. Нью-Йорк, 1958.

478. Чудеса Божии в наши дни. СПб., 1913.

479. Чудесное исцеление.//Русский Паломник. 1887. №24, с.302; №37, с.458.

480. Чудесные исцеления у гробницы великого праведника и чудотворца отца Иоанна Кронштадтского. СПб., 1912.

481. Чудо по молитвам отца Иоанна Кронштадтского.//Русский Паломник. 1911. №20, с.320.

482. Чунихин В. И. Жизнь и пастырская деятельность отца Иоанна Ильича Сергиева. СПб., 1909.

483. Чунихин В. И. Путешествие мальчика к отцу Иоанну Ильичу Сергиеву. СПб., 1909.

484. Шемякина Р. Г. Светлой памяти почившей супруги отца Иоанна Ильича Сергиева Елизаветы Константиновны Сергиевой. (Из воспоминаний). Кронштадт, 1909.

485. Шубин Г. Отец протоиерей Иоанн Сергиев, Андреевского собора в Кронштадте.//Русский Паломник. 1892. №№42, 43.

486. Щавельский Г. И., протопресвитер. Православное пастырство. София, 1930.

487. Щеглов И. Л. У отца Иоанна Ильича Сергиева. (Рассказ очевидца). СПб., 1905.

488. Эльский А. 19 октября. Стихотворение.//Русский Паломник. 1903. №42, с.711.

489. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. СПб., 1900, Т.29-а (58), с.647.

ЦГАОР – Центральный Государственный Архив Октябрьской Революции.

ЦГИА СССР – Центральный Государственный Исторический Архив СССР.

ЦГИА ЛО – Центральный Государственный Исторический Архив Ленинградской области.

ГПБ – Государственная Публичная Библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

М. – Москва

Пг. – Петроград

СПб. – Санкт Петербург

в. – век

вв. – века

г. – год

гг. – годы

д. – дело

дд. – дела

др. – другие

о. – отец

оп. – опись

отд. – отдельный

с. – страница, страницы

сб. – сборник

ф. – фонд

№ – номер

№№ – номера