Февраль

Господи! Благодарю Тя, яко обновил мя еси после греховного растления Божественными Твоими Тайнами; славлю Твою благость, Твое долготерпение, Твои щедроты, Твое безмерное могущество, ибо Ты можешь, если восхощешь, и из гноя сделать злато.

Я горд – и пред кем же? Пред отцом²⁶ моим, который в свою очередь смирен. Я вознослив и надменен – он кроток, как овечка. Помилуй мя, Господи! Научи меня кротости и смирению.

Мы многие одно тело (1Кор. 10, 17): возлюбим друг друга, возлюбим родителей своих, присных, знакомых, врагов, друзей – всех.

Сам ем с жадностию сласти, и много, – если другой у меня позволяет себе это, даже отец или жена, внутренно негодую на это, печалюсь, малодушествую, унываю, полагая в сластях жизнь свою, отступая сердцем от Господа и ближнего. А не сновидение ли ночное все сласти земные? Ей, так.

Един источник жизни нашей – Иисус Христос со Отцем и Духом Святым, един Промыслитель и Попечитель наш. На Него единого всё упование возложим, Его единого возлюбим и друг друга в Нем.

Всё останется, когда умрем. Будем довольны тем, что Бог дал ныне. Пренебрежем всем земным как сором: всеми сластями, деньгами, драгоценностями и [прочим].

Доколе беснование пищею и питием, доколе лакомство, доколе жадность, пресыщение, жалость другому, скорбь о потреблении, трате? Доколе пристрастие к сору?

Либо Бога, либо сласти любить, то есть одно что-либо, – оба вместе нельзя: сердце едино и просто. Дух привязанности к земным сластям, жадности к ним есть дух диавола. Без числа испытано.

Общий недуг наш – пристрастие к земным благам.

Когда враг раздувать будет в сердце негодование и озлобление на поющего в церкви прихожанина, скажи ему: в псалме сказано: Пойте Богу нашему, пойте: пойте Цареви нашему, пойте [Пс. 46, 7]. Пусть поют все, кто хочет. Ты_, о диаволе, по гордости и злобе своей не можешь петь Господу и хочешь, чтоб и другие не пели, – не будет этого. Поим Господеви, славно бо прославися [Исх. 15, 1]. Пение прихожанина – один пустой нелепый предлог бесовский к ненависти против ближнего и к нашему томлению, как пища и питье, особенно сласти, у него служат таким же предлогом к тому, чтобы ненавидели и презирали ближнего. Человекам мирским не угождай, а служащим Богу, поющим Его угождай. Блинов.

Господи! Даждь мне благодать к Тебе единому пылать любовию, к Тебе единому, превожделенному прилепитися всем сердцем, с Тобою, неистощимым источником живота, соединитися и охладети ко всем мирским сластям и вещам многоразличным. Господи! С Тобою и в Тебе я буду всегда сыт Тобою, одет Тобою, украшен Тобою, согрет Тобою, укрыт от бурь и непогод Тобою, совершенно безопасен Тобою. Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам [Мф. 6, 33]. Итак, когда берут твое, не раздражайся и не озлобляйся: Бог больше того не в пример может дать тебе; а не дает – значит, и не надо; когда обижают, обирают – терпи и не озлобляйся, а предоставь всё Видящему и Судящему праведно, Тому, Который не имать от нас отступити, ниже имать нас оставити Своим Промыслом и благодеянием [Евр. 13, 5]. Он попускает на нас искушения для того, чтоб мы познали свои страсти и пристрастия душевные – гордость, злобу, зависть, скупость, пристрастие к сластям и скудость любовию к ближнему, которой нет ничего дороже и которая долготерпит, милосердствует, вся терпит, душу свою полагает за други своя (1Кор. 13, 4 – 7; Ин. 15, 13). Сласти презирай: из-за них диавол воюет особенно сильно. Презрев их, уничтожишь силу его.

Как злоба в пост и вообще во время, назначенное для благочестия, увеличивается: каждое действие, каждый звук, шаг ближнего представляется в превратном черном виде и возбуждает злобу. О, мечта! О, безумие ветхого человека и диавола – врага человеков! Прочь все предлоги к злобе! Да царствует единодушие и любовь!

Ни на кого и ни на что [не надейся], кроме Бога.

Каждое слово в служении говори с силою, ударением, душою.

Когда хвалят другого, например бывшего товарища или настоящего, срадуйся как своей похвале. Впрочем, что я говорю? Когда хвалят другого, радуйся, когда хвалят тебя – не радуйся, но поскорби и воздохни о своих грехах и себя считай хуже всех, достойным порицания.

Когда змий адский будет стараться уязвить сердце твое пристрастием к пище-питью, сластям и жалением их ближнему, тогда ты противопоставь себе нетленную, живую, вечную сладость – Иисуса Христа и Его Божественные Тело и Кровь и говори: вот мое брашно и питие, вот моя сладость, а это – эта телесная пища, эти сласти – гной, потому что все истлевает от употребления [Кол. 2, 22], и тело – гной, земля и пепел, и при этом представь себе живо гробы мертвых и могилы. Да еще говори: любовь к ближнему – вот моя жизнь, вот что повелел мне Господь, а повеления Господни на земле – свет и жизнь. Еще говори: Давший бесконечно великое – Себя Самого в Божественных Тайнах, конечно, даст и меньшее – пищу и питие, которые от начала мира доселе не истощились в мире. Еда оскудеет рука Господня? Разве не Господь питал чудною манною в пустыне? Разве не Он послал крастелей²⁷ не на один день пути и больше чем на аршин от земли [Исх. 16] ? Разве сладости Господни истощались на земле? Разве сахар оскудел в лавках? Брат или сестра издержат немного, а Господь в десять, двадцать раз больше пошлет, – да если не пошлет, так ладно, потому что не в сластях, а в Боге жизнь и сласти плотские препятствуют любить Бога и образ Его живой – ближнего. А какое сравнение образа Божия с тленными сластями, с прахом, гноем? Человек – царь, обладатель всей земли и всех сокровищ ее, всё покорено под ноги его [Пс. 8, 7]. Ни малейшего сравнения: всё земное – ничто сравнительно с душою. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир», а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? [Мф. 16, 26].

Твердь – потому что небожители Ангелы и человеки – тверды. Подвигоположник Христос смотрит на подвиги каждого, видит и страсти каждого.

Как назойливо в человеке действуют злоба, раздражительность, страх мечтательный, хула, преткновение, малодушие, уныние и прочее: одно за другим так и следуют терния греховные!

Голос не хорош, да, может быть, сердце хорошо: внутреннее Бог знает.

Куда мы идем? В Царство Небесное, в горний Иерусалим идем ли? Не связались ли житейскими похотями и сластями?

Бесноватые люди пока не в церкви, так смирны, а в церкви беснуются, разговаривают, смеются, обуреваются помыслами.

Помни, что в тебе непрестанно действует противник, и непрестанно иди против него, борись с ним в помышлениях, в сердечных движениях, движениях, словах, поступках, призывая усердно имя Господа Иисуса.

Как диавол ратует против ненавистной ему простоты!

Чему научает нас крест? – Любви к ближнему, распинанию плоти своей грешной, снисхождению к недостаткам ближнего, покрытию этих недостатков: покрыл ecu, сказано, вся грехи их [Пс. 84, 3], – смирению, послушанию, терпению, горнему мудрствованию и презрению дольнего.

Если любящие отца, мать, сына, дочь паче Господа недостойны Его [Мф. 10, 37], то что сказать о тех, кои любят больше Его сласти, деньги (например, жалеют Ему их в лице ближнего), одежды или суетные обычаи, забавы, привычки, игры мирские, зрелища или книги светские больше слова Его, больше Евангелия и вовсе остаются хладными к Евангелию и к Церкви Его, которая есть тело Его [Еф. 1, 23], Невеста Его? Всякий подумай об этом хорошенько.

Сердце чисто да твердо в вере и добродетели, так и голос чист и тверд.

Какие бесконечно великие Божественные дары – ходатаи вечной жизни – подает тебе Господь, а ты каких ничтожных даров жалеешь Господу в лице брата – сластей жалеешь, денег? А ведь Господь есть сладость бесконечная и сокровище неистощимое. Все Его дары – вещественные и духовные, земные и небесные.

Нищих наипаче нужно жалеть, как терпящих различные лишения, и внимать сердобольно голосу нужды их, всегда их жалеть, даже и тогда, когда они обманывают, шалят, крадут, пьянствуют.

Ты, чуждый и злый душе, хочешь, чтоб мы не пели Господу, а мы будем петь Дóндеже есмы²⁸.

Помни равноправность людей как человеков, как образов Божиих. Диавол силится привесть нас в забвение о достоинстве природы других людей и презорливо обращаться с ними на счет возвышения нас самих; бедных, больных, низкого состояния учит презирать, бегать; богатых, здоровых, красивых, благородного происхождения – уважать, ласкаться к ним. О, как всё в мире извращено, противно Божиим законам!

Страшное пленение случилось сегодня со мною, во-первых, из-за пресыщения, во-вторых, из-за денег на исповеди. О, этот тлен! Негодный! А я-то какой негодяй: после причащения Божественных Таин пресыщаюсь, думаю о деньгах при совершении святого дела, как бы не украли их близ стоящие дети.

Я, окаянный, присно²⁹ Духу Святому противлюсь сластями, гордынею, злобою, завистию, скупостию.

Когда духовные дети кладут деньги духовнику за труд исповеди, тогда приходит на память Симон волхв, принесший апостолам деньги и сказавший: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святого, и апостол Петр, сказавший ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом. Итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего; ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды [Деян. 8, 19 – 23]. Не симония³⁰ ли, не святокупство ли у нас совершается при совершении Таинства Исповеди? И как делается виновным пред Богом священник, совершающий исповедь, когда он непрестанно искушается или желанием собрать больше денег с духовных чад, или помыслами о том, как бы не украли его денег те же духовные дети, между коими могут быть всякие? Как парализуется деньгами дело исповеди! Какой простор врагу диаволу ругаться и над Таинством, и над духовником, и над духовными детьми.

Бог дает нам много, а отъемлет чрез ближних немного – для испытания, имеем ли мы взаимную любовь. Ходит к тебе брат есть-пить даром – не пожалей ему ничего, как себе. Немного ему нужно, чтобы насытиться. Помысл говорит: брат получает хорошее жалованье, а ходит часто ко мне есть-пить. Что тебе до его жалованья? Ты принимай его как неимущего и отнюдь не относись к нему враждебно. Это искушение тебе. Бог воздаст тебе за него. Ну лучше разве было бы, если бы брат твой, к тебе ходящий, жил в бедности и имел необходимость всегда есть-пить у тебя и даже просить у тебя себе на одежду? Бог не допустил до этого искушения и его и тебя, и тебе остается радоваться его благополучию, как своему, и благодарить всеблагой и богатый Промысл Божий, о всех пекущийся и всем всё обильно подающий. Брат не щадит, говоришь, твоего, позволяет себе роскошествовать, лакомиться на твой счет, несмотря на твои замечания. Если ты замечал ему и он не исправляется, то предоставь свою обиду и неправду брата Богу, всё видящему и ведущему, и не имей рвения и досады в сердце. От взявшего твое не требуй назад [Лк. 6, 30] и помни во всяком случае, что брат немного захватит у тебя добра в свой желудок, а Бог за обиду силен воздать тебе десятерицею – и воздает всегда.

Пища обыкновенная, плотская растлевает душу, если чуть принята неумеренно; пища Божественная, духовная – Тело и Кровь Христова – укрепляет и умиротворяет душу.

Ни одной йоты не пропускать из Служебника и Требника из того, что говорим на службах и при совершении Таинств. Господи, помоги!

Помилуй меня, Господи, что я пороптал вчера, будто все меня обижают. Не сам ли я даю? Не радоваться ли надо об этом? Не члены ли мы все единого тела? Не образы ли Божии?

Презирать нужно плоть по истине и возвеличивать дух по достоянию³¹, а если будем высоко ценить плоть свою и всё, что для плоти, то уничижится – неправильно и [...] для нас дух. Из-за пристрастия к плоти даже Господь Бог и все дела Его уничижаются, как бы ни во что вменяются. Какие безумцы говорят: нет Бога [Пс. 13, 1]? – Пристрастные к плоти своей, помешанные на удовольствиях ее. Из-за пристрастия к плоти своей презирается мир духовный, с которым мы сродны, в который мы должны вступить по смерти, святые Божии человеки, загробная жизнь.

Не живет во мне, сирень во плоти моей, доброе [Рим. 7, 18], а всё злое: гордость, злоба, зависть, скупость, жадность, лакомство, блуд, леность, татьба, уныние, своенравие и упрямство и прочее. Не жалеть же ее, а распинать немилосердо, как делателище диавола.

Я – одно зло, одна мерзость греховная; добра столько во мне и бывает, сколько испрошу от Господа, да и то, как в дырявом сосуде, не держится во мне, а готово излиться вон, если Господь не удержит. Всё, что во мне есть доброго, – от Бога. Меня, собственно, нет – я или Бог, или диавол. Возлюбим друг друга и вознерадим о плоти и имении, ибо все мы Божии и всё Божие, а Бог – любовь; возненавидим диавола и грех.

Если много тебе дать – пресытишься, сделаешься жадным, скупым, неблагодарным к Богу, несострадательным к людям. Поэтому надо давать тебе умеренно, чтобы ты надеялся на Бога и не пресыщался, чтобы некоторая скудость была для тебя учителем воздержания и умеренности во всем и побуждением к любви к Богу и ближнему.

Да предходит тебе всюду кротость, смирение, послушание, целомудрие, чистота, воздержание.

Где враг всевает в сердце сомнение, уныние, малодушие, отчаяние, там противопоставляй веру, дерзновение, дух величественный, упование, противься как молния врагу, молниеподобному по быстроте своей.

Говорить «это мое» и присваивать это себе, жалеть другим, когда оно служит им на потребу, есть гордость, самолюбие пустое, ибо всё – дар Божий и всё для человека.

Нет меня, ибо я ложь, по Давиду [Пс. 115, 2] и по своему опыту, мечта. Есть только Бог и Его дарования во мне, или я весь – дарование Божие, ибо душа и тело приведены из небытия в бытие Богом и поддерживаются Богом. Всё во всех Бог (1Кор. 15, 28).

Дух любви, пристрастия сердца к земному (испытано тысячу раз) есть дух бесовский, именно: пристрастие к красивым телам, к пище, напиткам (коих так много), сластям, деньгам, к блестящим вещам (например одеждам, сосудам, домашней утвари), к земным почестям, гулянью, играм, катанью, светским книгам. Лукавый дух осéтил³² нас со всех сторон. Напротив, дух любви к горнему, духовному – от Бога. Только горнее пребывающе³³ и истинно.

Где стыд и молчание наводит враг, там большее дерзновение и возвышение голоса требуется. Соблюдать это особенно при всенародном чтении покаянных молитв. Изводить в позор³⁴ дерзновением все гнусные грехи, чтобы видно было их безобразие, нелепость, чтобы общее сознание нелепости и мерзости их было карою для них и предостережением от них на будущее время. Чего их жалеть, греть в себе, скрывая в себе? Распинать их громогласным исповеданием.

Тебе хочется петь – и брату твоему тоже; тебе благо петь – и ему тоже. За что же негодовать на брата подпевающего? Пусть подпевает. Пойте Богу нашему, говорит Давид, пойте: пойте Цареви нашему, пойте [Пс. 46, 7]. Ты же злобу свою, гордость и презорство к брату исторгни с корнем. Много ли вторящих или подпевающих вам? Ты бы еще был благодарен к брату. (Слова сии – правда Божия.)

Мы грешные не имеем истинной любви к Богу и ближнему. Но посмотрим на небо, на светила, облака, на землю, на растения, животных и птиц, рыб – всё и везде проповедует о любви Божией к нам, всё внушает нам взаимную любовь. Но особенно внятно, сильно и величественно проповедует о любви Божией к нам Церковь Божия своим богослужением, своими Таинствами, своими иконами, своими уставами; особенно сильно, внятно внушает нам взаимную любовь Церковь, или Жених и Глава церковный Иисус Христос: Сие заповедаю вам, да любите друг друга [Ин. 15, 17]. Евангелие проповедует любовь, Крест проповедует любовь; почти всякий образ, всякое священнодействие говорит о любви. Тако бо возлюби Бог мир [Ин. 3, 16]!

Умертвимся Его ради житейским сластем, да возлюбим Его, Бога нашего, и друг друга, ибо сласти препятствуют любить Бога и ближнего. Сердце единое не может двоиться: или мне, или ему.

Вливай меньше в Святую Чашу вина: вино во многом количестве и превратившееся в Божественную Кровь имеет влияние на ноги.

Ты, хозяин, когда сидишь за столом с своими домашними, между коими есть не родные, или с бедными, считай их имеющими совершенно одинаковые с тобою права на все сладости, предлагаемые на трапезе, и как своих, так и чужих считай даже достойнее себя, ибо ты пресыщен, а они, может быть, едят-пьют с голоду. Всё Божие, не наше. Смиренно, благодарно ко Господу надо вести себя за столом. Все сласти, как бы они вкусны ни были и дороги, считай одинаково за сор, ибо только Божие всемогущество превратило простую землю, воду и воздух в такие сладкие брашна для нас, и они, послужив человеку, опять будут сором и гноем. Не будь завистлив, жаден и скуп; будь прост; как с собою, со всеми обращайся: все – члены одного тела и едино тело. Будь ко всем доброжелателен, чужому благополучию, удовольствию радуйся, как своему. Какая уродливость, дикость, беснование – завидовать чужому удовольствию и благополучию тогда, когда и сами вкушаем его! Это чудовищно!

Может ли быть в раю и видеть блаженство Ангелов и человеков, да и Самого всеблаженного Бога тот человек, который здесь не может видеть равнодушно благополучия, удовольствия ближнего, скорбит об нем и мучится своею завистию? Надо приучить себя здесь радоваться благополучию ближнего, чтобы удостоиться с радостию зреть блаженство праведных; надо здесь делиться своими удовольствиями, например удовольствиями трапезы, с ближними, и особенно бедными, чтобы быть самому принятым к участию в блаженстве праведных! О плоть непотребная, безумная, бесноватая! Презирать, распинать надо тебя непрестанно! Тебя саму надо лишать тех удовольствий, в которых ты завидуешь ближнему.

Если чувствуешь нерасположение и даже ненависть к отцу женину или к матери жениной или к матери мужниной и отцу мужнину, то припади усердно в молитве к Отцу Небесному и проси Его о имени Господа Иисуса Христа 1) исцелить тебя от этого бешенства напрасной ненависти к своим; 2) даровать тебе любовь к своим, как к себе, и почитать их, по заповеди Божией [Мф. 19, 19]. Искренняя, хотя и краткая молитва сейчас будет услышана и исполнена. Так же поступай, когда почувствуешь насилие злобы к братьям, сестрам жениным из-за чего-либо житейского, или к гостям, или к детям чьим-либо, или к нищим.

Господи мой, Господи! Благодарю Тебя, яко ныне в воскресение (Неделя Православия) даровал еси мне совершить добре литургию Василия Великого раннюю и молебен с водосвятительною молитвою совершить непреткновенно. Благодарю Тебя, Владычице, пребыстрая Заступница, яко Ты спасаеши мя молитвами Твоими. Канон молебный Богородице не ленись читать. Большая польза для души.

Не нужно угождать во всем плоти и давать ей только приятную пищу и приятное питие и благовония – в противном случае она сильно отвращаться будет всех неприятных, простых, несколько грубых кушаньев и напитков и зловония и будет озлобляться на тех, которые бывают причиною этих кушаньев и напитков и зловония. Надо намеренно есть грубую пищу и пить простое питие и обонять зловоние, чтобы приучить себя к бесстрастию, чтобы не огорчаться от грубых яств и зловония, не увлекаться сластями и благовониями и ни на кого не сердиться ни из-за потери сластей, ни из-за распространения зловония.

Иному очень мало нужно пищи и питья, а он увлекается своею жадностию и ест-пьет больше и пресыщается. Таков я.

Согрешил я, Господи: не покрыл срама жены моей, но огорчился на нее и оказался нетерпеливым и своенравным.

Вонючим, горьким, грубым надо быть довольным и принимать это как находку, потому что всё это ослабляет греховную силу плоти и дает силу душе; равно грубым обращением другого будь доволен, потому что это смиряет душу, которая от постоянно ласкового обращения расслабевает. А мы, грешные, любим благоухания, сласти, вещи мягкие, нежные или прекрасно, художественно отделанные, и лелеем грешную плоть, и усиливаем ее против своей души, даем сами великую силу гнездящемуся в ней Велиару. Оттого он и увлекает нас часто в гордость, презорство, в злобу, зависть, своенравие и упрямство, в леность, в холодность к Богу и живому образу Его на земле. Берет ли кто сласти наши неумеренно – завидуем и негодуем; причинил ли кто зловоние – раздражаемся и презираем; встречаем ли вещи простые – презираем их по причине простоты; встречаем ли людей просто одетых или даже грубо – из-за грубой одежды всего человека презираем, хотя душа его, может быть, в ризы позлащены одеяна и украшена любовию ко Господу и к человечеству; грубо ли кто обошелся – сердимся и отвечаем тем же и не думаем о том, чтобы смириться и умолчать, онеметь [Пс. 38, 3].

Сколько предлогов плотских, суетных по нашей изнеженности представляет нам диавол к тому, чтобы озлобляться на ближнего, на самого искреннего, преданного нам! Как же еще доселе мы увлекаемся его причудами, нелепостями! Как не презираем плоть и всё приятное для ней, как всё неприятное не принимаем как бы приятное! Как этого врага нашего, Божьего и ближнего – плоть свою – не презираем, когда она влечет нас ко греху, например к гордости, ненависти, зависти, жадности, скупости, любостяжанию, сластолюбию, к блуду, пьянству, праздности, лености, рассеянности, вольнодумству и прочему!

Святые иконы служат живым напоминанием о Церкви небесной и о том, что мы сами – члены Церкви Христовой воинствующей и должны стремиться всею душою к горнему Отечеству. Где нет икон, там это удобно забывается. Справедливо и почтение, воздаваемое нами иконам: ходя в присутствии Господа, Пречистой Его Матери, святых Ангелов и святых человеков, Самим Богом прославленных, можем ли мы, не оскорбляя Бога, не воздавать им справедливого почтения, можем ли не просить их о милости, о ходатайстве за нас! Кроме того, видя святых на иконах, мы учимся подражать вере и любви их к Богу, их терпению, воздержанию, святости и целомудрию, кротости, незлобию, милосердию. Святые все – олицетворенные добродетели: удобнее и сам делаешься добродетельным, когда видишь пред собою подобострастных себе людей, преуспевших во всякой добродетели. Достойно и праведно мы почитаем святые иконы или, лучше, святых, изображенных на иконах.

Надо останавливаться размышляющим сердцем на словах молитв и отнюдь не спешить чтением.

Если приходит к тебе сверх чаяния часто ближний, не бодешь ли ты его, как вол корову из другого стада, не бросаешь ли на него злой взгляд, потому что тебе кажется, будто ближний твой пришел к тебе есть-пить? Если так, то ты подлинно зверь, скот несмысленный, который в том и жизнь свою проводит, что ест да пьет да терзает слабых или бодает других скотин. Между тем ты – по образу Божию и должен презирать пищу и питие – эти общие с бессловесными потребности, и горняя мудрствовать, к Богу прилепляться, об Нем помышлять, к Нему возлетать на крыльях созерцания и любви, Им жить, дышать, о Его делах размышлять, Его слово читать, и в сердце содержать, и на деле исполнять, наконец, молиться Ему день и ночь. Ты, как образ Божий, как имеющий разум, смысл, познания, откровение Божие, должен знать и помнить, что все мы – дыхание единого Бога, по Писанию: и вдуну в лице его дыхание жизни [Быт. 2, 7]; все от одного человека, от одной крови: От одной крови, сказано, Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли [Деян. 17, 26]; все – одно, как единое древо со множеством ветвей, и потому все должны любить друг друга, как себя, и ни против кого не иметь ни единого помысла, ни чувства злобы, или гордости и презорства, или нечистоты, или зависти, никому ничего не жалеть, как не желаем этого ни от кого себе, но всех, кого Бог пошлет к нам, ласкать, беречь, всякому доброжелательствовать, всякому угождать во благое, никому ничего не жалеть, ибо всё Божье, не наше, и все Божьи, не свои: живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, – всегда Господни [Рим. 14, 8]. Вы не свои... Ибо вы куплены дорогою ценою (1Кор. 6, 19–20). Кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей [Мк. 9, 41]. А мы все Христовы ученики, Христовы последователи, Христовы дети – оттого и называемся христианами. Помним ли мы это, чувствуем ли всем сердцем всю силу, значение, важность этого названия, дорожим ли им, восхищаемся ли им, ставим ли его выше всех земных титулов? Если же все мы – Христовы дети, то как подобает жить Христовым детям? В какой любви, в каком единодушии, в каком снисхождении, ибо столько снизошел к нам Владыка Христос; в каком терпении друг друга, ибо столько терпит нас Христос и доселе не погубил нас со беззакониями нашими; в какой чистоте и святыни, ибо свят Господь Бог наш, свята Пречистая Владычица наша, Начальница мысленного наздания³⁵, наследия Христова, стада Христова.

Так кротко и смиренно веди себя, чтобы не чувствовать никогда нерасположения или отчуждения и ненависти к ближнему, но чувствовать только расположение: совершенно отвергнись себя, распни самолюбие. Отче Святый, внемлющий мне, милующий меня, умиротворяющий меня, благодарю Тебя в Сыне Твоем Единородном, егоже ради мя слышиши и милуеши, благодарю Тебя Духом Твоим Святым, Духом любви, мира и свободы. Благодарю Тебя, яко от страстей моих избавлявши, от огня и тесноты и омрачения их.

Пресвятая Владычица, Мати Живота всех Господа нашего Иисуса Христа, благодарю Тя, яко меня услышала еси, в тесноте, скорби душевной воззвавшего к Тебе в квартире рыбака Верзина при собеседовании с монахом Иоанном.

Веруем мы в Святую Божественную Троицу, знаем Ее духовным опытом, да не чтим Ее жизнию своею, делами своими, мало надеемся, ибо надеемся на земное, и мало любим, ибо любим больше земное. Отче, Сыне и Душе Святый, Троице Боже наш, научи нас творити волю Твою. Господи в Трех Ипостасях, благодарю Тя, яко познался еси нам!

Дорожи мудрованием Духа, ибо, лишь на мгновение помыслишь о земном, тотчас лишишься бесценного мудрования духа, и пойдет мудрование плотское, которое есть смерть [Рим. 8, 6]. Ни к чему не прилепляйся, всё считай за сор. И Бог всё необходимое подаст, как доселе подавал; мудрование плотское, попечение, заботы, пристрастия житейские не допускают душу соединиться с всеблаженным Богом и опочить в Нем.

Какая выгода от поста? Большая. Постящийся светлее на всё смотрит; постящийся смирен, он уважает высокие власти, не минуя и низших; он на Господа смотрит с подобающим благоговением, и на Пречистую Богородицу, и на святых. А когда он пресыщен, он никого знать не хочет, и Самого Господа Бога он считает себе подобным, как бы плотяным.

Люби всякого брата, как себя, без разбору, а сластей не люби: кто любит сласти, то не любит брата, потребляющего его сласти. Так, брата люби, а сласти презирай, ибо сласти – сор, земля, а брат – образ Божий: для него все сласти, вся земля, даже и небо и престол Божий. Всегда будь ласков, искренен ко всякому брату.

Всемерно берегись, как бы зла за зло ближнему не воздать, как бы не ответить ему грубостию на грубость или грубостию за частое и неблаговременное посещение или за взимание наших сластей, наших вещей, и пр., или за злобу злобою, за гордость гордостию, за обиду обидою. Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство (1Пет. 3, 9). Пекитесь о добром перед всеми человеками [Рим. 12, 17]. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон [Рим. 13, 8].

Кому и в чем мне завидовать? Бог всё во всех действует – ив брате, и во мне: всё благое – Его, от Него и для нас, а мы – одно. Один имеет такое дарование, другой – другое. По данной нам благодати, имеем различные дарования [Рим. 12, 6]. Дух Святой разделяет каждому особо, как Ему угодно (1Кор. 12, 11). Всевластному и всемогущему, всеблагому и премудрому, зиждительному³⁶ Духу будешь завидовать, безумный? За всё благодари Бога! Всё – Его дары нам, непотребным.

Бодрствовать с людьми Божиими на исповеди – прекрасное, духовное, боголюбезное, полезное и здоровое для души и тела занятие. Торопиться домой, право, незачем. А есть лишнее дома тоже, право, не для чего; лучше оставлять после себя побольше.

Ведь ты пришлец в этом доме – всё чужое ешь-пьешь. Будь смирен, кроток и незлобив и не рей³⁷ рогами своими.

Будь спокоен, когда берут доставшееся на твою долю: ничего твоего нет: Бог дал – Он и берет, как Ему угодно: иногда чрез ближнего – доктора, гостя, родственника, иногда чрез пожар, потерю, кражу или иначе как. Покоряйся безропотно, без рвения, без ярости. (Всё во всех Бог (1Кор. 15, 28).) Не бери на себя много.

Человек – живое изображение Божие: благоговей пред ним, как пред Богом, служи ему, как Богу, терпи ему, как Богу, носи его немощи, как Божьи, молись за него, когда он тебя обижает. Но не смей на него озлобляться, пред ним гордиться, надмеваться, унижать его, попирать его. Тебе, ученому человеку, стыдно забывать, кто таков ближний твой, кто таков ты. Помни свою нищету духовную. О, как ты нищ, окаянен, беден, слеп, наг [Откр. 3, 17]. Всё, что есть несколько доброго, – от Бога, а всё худое – свое; а сколько этого худого?

Когда ближний обижает, онемей пред ним в сердце и устами, и да помолится о нем душа твоя, а не кипи на него негодованием и гневом. Когда неисправен брат, кротко заметь ему, без рвения и смущения. Старайся быть смиренным, кротким во глубине души, благим во глубине души. Брось привычку к гордыне, злобе, раздражительности. Престани от гнева и остави ярость: не ревнуй, еже лукавновати [Пс. 36, 8].

Когда, чувствуя свою греховность, находишь потребность искренно и со слезами помолиться Богу, но, начав молиться и умиляться духом, будешь потом чувствовать расположение ко сну, холодность в молитве, вялость, нечувствие к словам молитвенным, – знай, что это враг строит над тобою козни, усиливаясь удержать тебя в плену своем; преодолей непременно расположение ко сну и с теплым, чувствующим сердцем помолись Господу Богу твоему, или Владычице Богородице, или Ангелу Хранителю.

Всего отщетись³⁸ сердцем, только душу свою береги; всё оставит тебя – душа одна вечно с тобою останется да дела ее.

Как это ты, образованный, умный человек и еще священник, а позволяешь господствовать над собою страсти сластолюбия и сластоядения? Как ты позволяешь господствовать над собою твоей плоти, этой рабе бездушной, этому праху, гною, тлену? Как ты, будучи священник и лучше всех зная любовь Божию к человеку и жертву этой любви – страдания и смерть за нас Сына Божия и заповедь о любви: любите друг друга [Ин. 13, 34 и др.], из-за сластей нарушаешь эту любовь к ближнему? Отчего ты не охладеешь, не притупеешь к сластям? Отчего не возымеешь горячую любовь к ближнему? Господи! Помоги. Пристрастие к сластям – жало диавола, дело в нашем сердце врага.

Владычице Пречистая! Благодарю Тебя, яко Ты услышала молитву мою в сердце в квартире рыбака Верзина и помиловала меня, умиротворила меня. 17 февраля 1866 года.

Всякая добродетель укрепляется практикою, делом. (Древо познания добра и зла – гимнастика для первых людей.) Ближние с многоразличными нуждами, духовными и телесными, – гимнастика для любви. Любишь Бога – докажи это на ближнем, образе Его. Злые страсти – практика диавольская, его гимнастика.

На свет Божий, на блага мира, на людей мы смотрим чрез очки врага душ наших – диавола, гнездящегося в сердцах наших чрез различные страсти и пристрастия житейские. Надо всемерно стараться очистить сердце.

Надо отвергнуться себя, оставить свое плотское мудрствование, свой образ воззрения на вещи, на людей и восприять мудрование Божие, библейское, евангельское, сквозь очки Евангелия смотреть на всех людей, на все вещи в мире, ибо этот единственно взгляд истинный, светлый, здравый, животворный. Взгляд плотской, мирской – ложный, мертвенный взгляд: он мертвит душу, хотя и оживляет плоть.

Из-за чего мы враждуем на ближнего, что ближний берет наше? Сыты мы, одеты, живем под теплым кровом, всё необходимое имеем. Не избыток ли наш, который единственно по щедротам Своим даровал нам Господь, без заслуг наших, берет у нас ближний наш? Не то ли, что нам не нужно? Подлинно так. Ну так и Господь с ним. Господи! Как мы безумствуем, будучи одарены от Тебя разумом! Как мы, столько Тобою возлюбленные и получившие от Тебя заповедь о взаимной любви [Ин. 13, 34 и др.], враждуем между собою по воле врага из-за суеты, из пустого, из ничего! Что должно бы нас соединять между собою и увеличивать взаимную любовь, ибо всё у нас – Твое, всё обильно подается, – из-за того мы враждуем, ненавиствуем, яримся. За то-то и суд будет страшный. Обижают тебя? Терпи, как Господь терпит тебе, твоим грехам, имже несть числа, и всему миру прелюбодейному и грешному.

Или один Господь, или мы все господа? Мы живем так, как будто мы все господа и у нас нет Господа: кто во что горазд, друг друга превосходим в злобе.

Смотри: ты делаешься любителем сластей, любителем денег, вообще земных благ, а не любителем душ, не любителем ближних, не любителем Бога. Гибельное заблуждение! Ведь всё для человека, нелепый! Всё должно служить ему. Зачем извращаешь порядок Божий?

Когда нам бывает жаль ближнему сластей и мы яримся на него, что он берет самовольно эти сласти во множестве, тогда воюет против нас исконный человекоубийца, а мы, по заблуждению, озлобляемся на ближнего, почитая его врагом своим: так дурачит нас враг.

Также озлобляемся за что-либо (из-за пустяков, мечты какой-либо) на брата и думаем, что брат – враг нам, а между тем опять враг смеется над нами, то есть диавол, ибо все мы – одно, по одному образу Божию, от одной крови, одну Главу имеем – Христа.

О чужих промышляешь, чужим даешь даром, хотя и бедным, – как же о своем-то брате не промышляешь? Чужим не жалеешь – как ему жалеешь? И какой безделицы? Не будь это сласть, а деньги, что всё равно, – и не подумал бы жалеть. А о сестре? Что ее, больную, не навестишь?

Помни, что всех людей на Божий лад не исправишь, и потому не горячись, а терпи. А самовластия человеческого и Бог не отнимает.

Глаголи ты беззакония твоя Богу, да оправдишися [Ис. 43, 26]: говори срамные грехи свои, чтоб оправдаться. Не выскажешь, постыдишься ложно – и не оправдаешься, не очистишься.

Что блудная нечистота, что страсть к сластям – дело одного диавола, и потому презирать сласти, да не в блуд впадешь, да не скверны деются в нашем сердце.

Господи! Благодарю Тебя за преизобилие благодати Твоея, излиянной Тобою в душу мою после причащения животворящих Твоих Таин во время литургии и после нее. (Воскресение Второй недели Великого поста.) Благодарю Тебя за обилие мира, легкости, сладости, чистоты, света, дерзновения. Но что было со мною вчера, когда я причащал за ранней триста пятьдесят человек! Какая тяжесть, какое уничижение лица, теснота! Да и после обедни, и во время проповеди, и потом.

Говорил, что надо бросить злую подозрительность, а сам опять впадаю в нее. Чего я спокойно не служу? Чего я выдумываю зло, коего нет в ближнем?

Доколе мы будем обращать внимание на внешность – на одежду, на выправку – и не будем радеть о внутреннем исправлении своего сердца? Доколе будем гоняться за блеском внешним, а душу свою оставлять во мраке греховном, во мраке страстей? Доколе из-за пустяков будем унывать? Где бодрость, мужество, дерзновение, упование? Ведь малодушие и уныние есть грех, особенно во время богослужения.

Для чего одни богаты, другие бедны? Для того, чтобы дать место добродетели, например милосердия. Я не имею – ты имеешь и удовлетворяешь мою нужду и оказываешь мне этим любовь, даже больше – Христа должником делаешь. С какою же радостию, охотою, с любовию и благоговением надо подавать милостыню!

Или: ты имеешь известную сладость – у меня нет ее; но ты, любя меня, как себя, хотя и очень любишь эту сладость, однако же с охотою даешь ее и мне, потому что меня не меньше ее любишь или, лучше, – за большую сладость и счастье и долг считаешь любить меня, чем сладость, считая сладость за ничто, а меня, для которого созданы все сладости, ценя бесконечно выше.

Или: ты имеешь известную прекрасную, драгоценную вещь, вместе и весьма полезную, – у меня нет ее, но ты, любя меня, как себя, хотя и очень любишь эту вещь, однако же с охотою даешь ее и мне, потому что меня любишь не меньше себя или этой вещи, которая, конечно, не может быть сопоставлена с человеком – существом бесценным, и за большее удовольствие считаешь порадовать меня этой драгоценностию, чем наслаждаться ею сам, считая эту драгоценность за ничто, а меня, для которого все драгоценности и который сам драгоценнее всех их, ценя бесконечно выше. Кто на земле сладость из сладостей, драгоценность из драгоценностей? – Человек. Когда он ест сладость, он ест свое; когда он пользуется драгоценным, пользуется своим, только бы в пользу души. А сладость его, драгоценность его – Христос.

Пишут к нам письма из разных мест родственники, друзья, товарищи, знакомые, и по этим письмам чиним мы исполнение; разные правительственные места сносятся между собою письменно и исполняют взаимные предписания, – этой чести не делается только письму Господа нашего Иисуса Христа или Его апостолов духовных: пишут, пишут нам к исполнению, а мы и ухом не ведем; говорят, говорят нам их приказы, а мы затыкаем уши. Публикуют царский манифест – и все с жадностию вслушиваются в каждое слово и стараются исполнить его в точности; публикуют манифест Сына Божия Иисуса Христа ежедневно к немедленному и точному исполнению – и нет исполнения. За великое счастие почитается в мире получить царский рескрипт³⁹, особенно с подарком царским; Сын Божий послал нам Свой рескрипт, и в том рескрипте бесценный подарок – Царство Небесное, и этого рескрипта многие читать не хотят и от бесценного подарка его отказываются – из-за чего? Из-за того, что, вишь, понравился очень людям земной прах. Как вам это покажется? Пусть бы не было у людей разума, пусть бы они были умопомешанные, а то ведь разумны и все имеют здравый смысл. Чего же мы, братия, будем достойны за свое пренебрежение к Божиим дарам?

Любовь к земному прокрадывается в сердце различно: то в виде блестящей одежды для служения или одежды вообще для ношения в мире, то в виде желания великолепной квартиры, или мебели, или столового прибора, или книг в богатых переплетах, то в виде желания сладкой пищи или одежды, или жаления ближнему денег, пищи, одежды.

Кроме любви к земному, враг часто смущает и прельщает нас ненавистию к ближнему; это делает он в нас 1 ) чрез пристрастие к земному, 2) делая в нас забвение о том, что человек есть образ и подобие Божие и ближний наш совершенно как мы и от одной с нами крови происшедший, и 3) производя в нас гордость или высокое о самих себе мнение, а о ближних – низкое мнение, тогда как они равноправны с нами как человеки, как по образу Божию сотворенные, Сыном Божиим искупленные и возглавленные, имеющие такие же высокие обетования, то же упование, как и мы.

Человек сам в себе чрез грех раздвоился, рассорился: ум с сердцем, сердце с волей. Ум говорит то, сердце чувствует и делает другое, противное; свободная сила отказывается повиноваться уму. Потом человек разошелся и с ближними, которые должны быть близки к нашему сердцу, как мы сами; потом и с Богом сердца нашего, источником живота.

Бесконечный в малом образе – Бог в человеке – как солнце в капле воды. Досточтимость и достолюбезность человека.

Смущающему тебя диаволу говори: не внимаю тебе, яко ложь есть и отец лжи [Ин. 8, 44].

Помни: если я раздам все имение мое... а любви не имею... то я ничто (1Кор. 13, 2 – 3). Люби всякого ближнего как образ Божий, как сочлена, хотя и смердящего струпами страстей. Друг друга тяготы носите [Гал. 6, 2]. Презирай грехи других.

Будь хозяином в церкви. Посмотри, какими хозяевами бегают приказчики в лавках.

Пристрастие к сластям и вообще к земному есть болезнь души, и надо молить Врача душ наших, чтобы Он исцелил ее, и дал силу, решимость не прилепляться к земным благам. Пристрастие к земным сластям есть беснование, как и к одеждам; оно отчуждает сердце человека от Бога и ближнего, поселяет вражду против Бога и ближнего.

Когда будут тебе стужать помыслы о изящном облачении в священные или домашние одежды, говори: Христос – облачение мое, по Писанию: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись [Гал. 3, 27], ибо грешная плоть беснуется любоодеянием, да отвратит душу от духовного одеяния, да совлечет с ней одежду правды Христовой и оденет ее в срамное и смрадное рубище страстей. Плоть моя – это не я: это земля, а я – душа моя да ближнего: мы многие одно тело (1Кор. 10, 17).

Не наслаждаться, а страдать должно. Чем больше и лучше или изысканнее сластопитается плоть, тем она более ярится против нищеты и нищих.

Господь Иисус Христос неисчетное множество грехов твоих прощает, духовные проказы исцеляет. Потому нищим давай как можно больше о имени Христовом, ибо бесконечно много Он прощает тебе, подает даров многоразличной милости тебе.

С светскими и военными людьми, с знатью надо ссориться – иначе нельзя: они совсем забылись. По головке гладить их, льстить им – большой грех. Явятся, пожалуй, мудри о себе⁴⁰, как и есть. Надо на каждом шагу доказывать им, что они глупо ведут себя. Выдумали своеобразную, совершенно противуевангельскую жизнь. Сибариты, монголы. Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли [Ис. 26, 15].

Одно мы – образ Божий, любовь, а всё земное – сор; всё – Божье и все – Божьи. Вражда – мечта диавольская.

Враждою ли Богу я плачу за дары Его богатые, ибо вражда на ближнего есть вражда на Бога? Ближнему, как Богу, отдавай долг благодарности.

Даром получаешь – даром и давай. Да помни, что ты – священник и вкушаешь часто небесный Хлеб нетленный. О брашне ли гиблющем ревнуешь? Имея истинную жизнь, о мечтательной ли ревнуешь? Жаление пищи и питья, сластей – одна чистая злоба диавольская. Да помни, что прилепляться к мечтам – грех, идолопоклонство, от Бога удаление; презирать их надо. О, жало! О, огонь адский! О, яд бесовский! То и дело бесов, чтобы держать нас во вражде на ближнего, а в любви к сластям и к разным вещам века сего. Ибо это всё – идолопоклонство, Бога оставление и твари служение и с тварью, паче же с ними, окаянными, сочетание.

Как можно допускать такую глупость: равнять пищу, питье, деньги, одежду с человеком! То сор, а человек – образ Божий, царь всего, обладатель. Господи! Благодарю Тебя за истину сию, за водворение ее в сердце моем! Всё под ноги человека покорено.

Сам я, недостойнеший паче всех, ем-пью даром дары Господни, с жадностию, сколько хочу, сладко или то, что получше; конечно, я согрешаю в этом, но по крайней мере я должен совершенно равнодушно смотреть на брата моего, ядущего и пиющего туне у меня хотя и мое по видимому, но в самом деле Божие, или с таким же удовольствием смотреть на него, наслаждающегося от моей трапезы, с каким удовольствием сам ем-пью. Таким образом я сохранил бы любовь к брату, которой нет ничего дороже и которая покрывает множество грехов (1Пет. 4, 8). А теперь мы озлобляемся на брата, туне ядущего и пиющего часто наше, или Божие. Мы втройне грешны – и в лакомстве, и в пристрастии к сластям, и в нелюбви к ближнему.

Порешено: ничего не жалеть, ибо всё не наше – Божие, и ближнего любить, как себя. Господи, помози!

Проклинаю в себе эту медленность, вялость, одичалость к добру и поспешность, силу, свойственность ко злу; этот стыд добра и бесстыдство иного зла, боязнь смирить, унизить себя, когда уничижение было бы возвышением, и страстное желание возвысить себя, когда возвышение есть унижение; это рвение злобы, вместо которой надо бы было иметь всегдашнюю ласку; эту зависть, когда надо бы быть искренно доброжелательным; эту скупость, когда надо быть щедрым; это любостяжание, когда надо быть христолюбцем и ближнелюбцем; земнолюбие, когда надо бы иметь неболюбие; сластолюбие, когда надо бы иметь святолюбие; боязнь, когда надо бы иметь дерзновение; лукавство, когда надо бы иметь простоту; нечистоту, когда надо бы иметь солнечную чистоту; хулу, когда надо бы немолчно восхвалять Господа и святых Его; леность, когда надо бы иметь усердное стремление к исполнению всех заповедей Божиих и дел своего звания. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? [Рим. 7, 24].

«Скорби» – от слова «скребу». Для грешников они необходимы, как очистительный огонь, как очистительная скребница; для праведников они испытание и умножение тяготы вечной славы – или, да быв искушены сами, могли и искушаемым помогать, например Пресвятая Дева Богородица, все святые, все они: апостолы, пророки, мученики, святители, преподобные, праведные и все святые. С дерзновением и упованием да обращаемся к ним, прося их молитв к Богу о ниспослании нам утешения в скорбях и очищения грехов и укрепления в добродетели.

О тленная пища и питье, тленные сласти, одежды, деньги! Сколько из-за вас греха, бед в мире! Сколько из-за вас бывает похищений и убийств с одной стороны, сколько слез, скорби, терзаний, рыданий с другой – со стороны изобиженных! Сколько ссор, тяжб! Сколько жадности, скупости, зависти, нередко суетных трудов и потов, сколько пересудов! Какое забвение из-за вас обязанностей христианских и того, что едино есть на потребу! Как холодны из-за вас сердца человеческие к Богу, к ближнему, как лукавы, жестокосерды, несострадательны, убийственны! О, земное стяжание! О, когда мы, христиане, будем выше земного и вещного желания!

Христиане – граждане небесные, на земле для неба должны жить. Сколько переселилось с земли на небо блаженных и святых! Они ждут нас к себе. Для чего лики святых изображаются в церкви? Чтобы напомнить нам о Небесном Отечестве и возбудить нас искать горнего.

О чем иногда люди заботятся? О том, чтобы лицо было попухлее да порумянее да руки тоже, да чтобы осанка их была величественнее, красивее, да походка тоже. А христианин должен молить Бога, чтобы Он просветил лице Свое на раба Своего и научил его оправданием Своим, а стопы его направил по словеси Своему, да не обладает им всякое беззаконие [Пс. 118, 135, 133]; о внешности же раб Христов очень мало помышляет: всё его внимание обращено внутрь его – в сердце, чтобы его сердце было ново и дух нов.

О, какие ужасные бедствия произрастают от сластей! Какие злобы, гордыни, тесноты, исчезновения!

Хлеб наш насущный даждь нам днесь [Мф. 6, 11]. Хлеб – пища-питье – есть дар нам Божий, поэтому тем охотнее должны делиться им с ближними, если бы и даром ближние брали; нам – значит, он достояние общее; днесь – значит, о будущем пропитании беспокоиться нечего: Отец Небесный знает наши нужды.

Не питай к человеку неприязненного чувства за его, по-видимому, сердитое выражение лица: у него такая физиономия от природы. А если и сердитое на самом деле, то победи сердитого ласковым обращением.

Со страхом призывай имя Господа, Божией Матери, Ангелов и святых: ты нечист – они святы.

Что такое ад? Ужасное мучение. Око не виде, ухо не слыша, на сердце не взыдоша, ни один член наш не осязал тех мучений, которые уготованы противникам Божиим.

Единая любовь к Богу и ближнему. Надо презирать любовь к себе, к плоти своей; надо распять любовь к плоти своей – презирати плоть⁴¹. Искушения препобеждать – они от диавола: диавол действует в людях к нашему искушению, раздражая нас.

Слишком уважал ты доселе плоть: отныне слишком презирай ее, противницу любви Бога и ближнего. О, сколько я презирал Бога и ближнего, сколько уважал плоть!

Пост – осуществление требования евангельского: иже⁴² Христовы, должны распять плоть со страстьми и похотьми [Гал. 5, 24]. Наказания должны служить к тому же.

Когда состоятельный брат ест наши сласти, плоть говорит: он имеет свое и ест твое, а у тебя есть бедные родственники, им надо, – не верь ей: всем достанет. Пленник сластей.

Люби Бога и ближнего, сказано [Мф. 22, 37, 39; Мк. 12, 30–31; Лк. 10, 27], а не сказано: люби себя, потому что себя надо отвергаться для любви Бога и ближнего, себя надо любить в Боге и ближнем.

О, какая война лютая из-за сластей! Сласти – тля, потому что тлят душу мою, они хуже, смердящее всякой тли. Из-за сластей враг еще ночью пленил меня во сне, и доселе я в плену его нахожусь.

В существе дела, сласти тот смрад, которого мы отвращаемся в отхожих местах; тела сластолюбцев будут все так смердеть! Смотри же на сласти как на смрад, как на тление.

Сласти изгоняют из сердца Духа Божия и делают человека плотским. Что содомлян довело до всевозможных непотребств? Сласти и пресыщение. Досыта никогда не наедайся – и будешь в выигрыше духовном. Сластей избегай.

На развалинах чувственности, на распятии чувственности возникает любовь к Богу и ближнему и обновление духа, а без этого не может быть в сердце истинной любви и обновления. Потому пост необходим. При посте необходима милостыня, ходатаица милости Божией нам недостойным.

О, как доселе во мне Духа Божия, Животворящего, правого, нет, как надеюсь на сласти!

Если не сластями, то деньгами, не деньгами, так страстью к щегольской одежде, – не этим, так страстию к светлой, богато меблированной квартире, – не этим, так страстию к светским книгам, или театрам, или к вечерам веселым, к картам, вину пленяет нас враг, а часто многими сетями вместе опутывает. И потому надо трезвиться и бодрствовать и крайне умеренно употреблять сласти или вовсе их избегать.

Душа в душу старайся жить с домашними и со всеми благочестивыми. У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа [Деян. 4, 32]. Вот образец жизни семейной и общественной.

Отец Павел о воздаянии к родителям хорошо говорил.

Сластям ты вместо Меня предался и виновнику их диаволу – пусть они тебя и спасают. Познай, каково работать им: дают ли они жизнь, покой, свободу сердцу, даже и здравие телу? Предашься Мне – буду заступать и спасать тебя, как зеницу ока хранить.

Выгода уповающих на Бога: мирен он, свободен, исполнен дерзновения, прямо смотрит в лицо, никого и ничего не боится; а невыгода уповающих на блага мира сего и вообще преступающих заповеди Божии: беспокойны они, связаны как бы железными узами, страстями, избегают взоров человеческих, боязливы: их тень пролетевшей птицы путает, всех и всего боятся.

Для тебя ловушка, сеть – сласти, и для брата твоего тоже; ты прельщаешься – и он: ведь у вас одна природа; к себе снисходишь – и к нему снисходи, да помни, что всё туне от Бога получаем.

Пристрастие к сластям и вообще к земному необходимо бывает причиною презрения Господа Бога и всего божественного и презрения ближнего. Опыт непрестанный подтверждает. Почему это? Частию по самому существу дела: где преобладает плоть, там дух бессилен, – и по козням диавола, находящего верное средство в пристрастии нашем к земному отвратить от Бога и небесного, ибо дух наш – простое существо, к одному чему-либо может прилепляться, а двум господам работать не может.

Сласти и особенно пресыщение отчуждают душу нашу от Бога, Богоматери и всех святых, от молитвы и слова Божия и всего духовного и спасительного и делают нас плотскими, жилищем и делателищем злых духов. Наслаждайтесь и пресыщайтесь после этого, если хотите!

Тамо устрашишася страха, идеже не бе страх: яко Бог разсыпа кости человекоугодников [Пс. 52, 6]. Не думай об угождении людям, а Богу – и не будет страха.

Всё Божие, не наше, и потому отнюдь ничего никому не жалеть – ни богатому, ни бедному (якоже себе, всякого люби: душа одна), но считать всё за сор, а любовь взаимную считать выше всего на свете. Все неправды, обиды переносить с радостию, погрешности терпеть любовию.

Гармония душевная бесконечно выше гармонии телесной, вещественной. Гармонию душевную всемерно соблюдай – мир душевных сил и стройное их действие.

Похоти плоти: эта пища нехороша – лучше давай; эта одежда нехороша – лучше давай; эта мебель нехороша – лучше надо купить; эта лошадь не статна, не борза – лучше надо купить; экипаж нехорош – лучше надо. И сколько противления, злого рвения бывает, когда нам противятся высшие, старшие в наших похотях! Всё мечта.

Иногда человек слаб, уныл от пресыщения, а он еще ест-пьет, еще ему говорят: поешь, попей – легче будет. Безумие к безумию!

Сорокадневным постом Господь победил диавола – вот ему и зло число сорок, или слова «четыредесять дней».

В дух-то Христов войди, носи тяготы, грехи, страсти, погрешности, обиды ближних, как Христос терпел всё, как Он носил наши тяготы.

Исполняй заповеди Божии о любви к Богу и ближнему – и всё приложится тебе. Не дерзни враждовать на ближнего, на брата, что он ходит есть-пить твое, но терпи его любовию: Господь за него воздаст, он – Божий, Христов.

Знает мать, сколько надо готовить пищи и питья на семью свою, – Отец ли Небесный не знает, сколько Ему нужно приготовить на семью человеческого рода? Он изобильно всё приготовляет, только богачи по пристрастию и жестокосердию удерживают дары Божии, удерживают хлеб, одежду, кров бедных. Ты, богач, хочешь быть здоров и счастлив, тогда как ты захватил всё в свои руки и задыхаешься от пресыщения. Нет тебе здоровья! Не стоишь ты его!

Как только ближнему пожалел сластей – так и охладел к нему, так и сердце не лежит к нему. Не жалеть ничего, а жалеть всегда ближнего, жалеть и тогда, когда он нас объедает, обирает по алчности своей, жалеть тогда тем больше.

Какая благодать от воздержности: и служится легко, и борешься легко с сопротивными силами и страстями, и побеждаешь удобно, и простор с миром в душе, и веселие в сердце и на лице, и молиться легко!

Ты молишь Бога, чтоб удалил от тебя тунеядцев, – зачем осуждаешь брата в тунеядстве, когда сам ты первый тунеядец у Бога? Если никто даром у тебя не будет есть-пить, так и ты не ешь-не пей даром. А то ты и дома ешь-пьешь даром Божье, и в гостях любишь есть-пить чужое. Врачу, изцелися сам [Лк. 4, 23]. Согреших ко Господу!

Как в Пресвятой Троице Три Лица единосущны и равны и все свойства, кроме личных, у них общие, так и все люди должны быть единосущны, одно сердце и одна душа, и всё у них должно быть общее, кроме тел и личных свойств; всё должно служить общему благу, сверх частного: имение, ум, сила, способности, власть. Мы многие одно тело (1Кор. 10, 17). Поймем это. Не будем смотреть на то, что тот богат, а этот беден, когда нужно оказать любовь: равно богатому и бедному окажем благорасположение, да любовь всех стяжем.

Оскорбляя какого бы то ни было ближнего туне, я оскорбляю Бога, ибо брат – образ Божий; оскорбляю Божию Матерь, ибо Она – Матерь наследия Сына Своего и Начальница мысленного наздания³⁵ – Церкви; оскорбляю святых Ангелов, как едину Церковь составляющих с нами, оскорбляю святых Божиих человеков, составляющих едино тело Церкви; оскорбляю всё живущее на земле человечество, ибо всё оно от одной крови, оскорбляю особенно христиан православных, составляющих единое тело между собою. Страшно оскорблять, ужасно, преступно оскорблять ближнего! Лучше тысячу зол вытерпеть от ближних, чем их напрасно оскорблять или на них озлобляться и с диаволом против Бога и ближнего совокупляться. Прости мне, Господи, согрешение мое. Даждь мне ни единому же из ближних должному бывать (например, грубостию, завистию, скупостию), точию еже любити друг друга [Рим. 13, 8]. Злоба на ближнего из-за чего бы то ни было, например из-за пищи и питья, денег, из-за какой погрешности, обиды, огорчения, есть дело диавола, сам диавол. Потому бойся злобы, потому терпи, смиряйся, нудь себя к кротости и незлобию, покрывай грехи ближнего любовию. Проси помощи у Господа. Господи, помоги!

Если позамечаем над собою, над своими страстями и пристрастиями, то заметим, что диавол глубоко засел, вгнездился в нас чрез пристрастие наше к пище-питью, сластям, одежде, жилищу, обстановке, к деньгам и прочему, так что из-за этих земных пристрастий он совсем отторгнул нас от горнего Града и его благ, от любви к Богу и ближнему. Вот почему надо презирать плоть свою и всё земное, да поперем диавола, сильного нашими пристрастиями к земному, да возлюбим всем сердцем Бога и ближнего.

Если лукавое, жадное и скупое сердце будет осуждать брата в тунеядстве, скажи себе искренно: я тунеядец, а не брат мой; или: и я, и он – равно оба тунеядцы, оба Богу обязаны, а не друг другу. Заплатим же Богу долг взаимною любовию, снисхождением и прощением друг другу и возлюбим Бога всем сердцем. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1Ин. 4, 16). Считай себя первым грешником, первым тунеядцем, отребьем мира, не стоящим куска гнилого хлеба за гнилость сердца своего смердящего, за гнилость дел своих, а всякого ближнего почитай.

Господи! Ты видел свершившийся в душе моей обет не враждовать против брата моего [Константина]. Сам его соверши и запечатлей, Сам силу подай совершить его. Февраля 24-го дня 1866 года.

Все мы одно, все мы должны быть любовь. Господи, даруй!

Сердце чревоугодника и пресыщенного не с Богом и не с ближним, а с яствами ведается и любовничает, и как нельзя любить вместе два разные предмета, то Бога и ближнего (образ Его) оно не любит и враждует против них, а сласти любит смертельно.

Доселе у тебя всего было довольно и ты был здоров на своей службе – из-за чего ты враждовал ради сластей на старца отца? Всё Божье. А какую усердную слугу – дочь свою – он приготовил и отдал тебе! За это одно он стоит всю жизнь самой горячей любви и почтения. Какой высший дар кто может дать тебе такой, как прекрасная жена? С нею всё благое к тебе пришло. И отца, и ее люби неизменно, а Господа Бога, давшего всё это, паче всего.

Жена моя – его исчадие, место – бывшее его место и им сданное мне с дочкой, – кругом я в его милости: за что же я буду его ненавидеть? Безумно, нелепо. Я должен за счастие считать любить его, с детскою ласкою приветствовать его, угождать ему во всем. Буди, Господи!

Плоть лишаемая беснуется, а утождаемая – успокаивается. Но надо для блага души лишать ее.

Все блага земные – пища, питье, деньги, одежда, жилище, все вещи – сор, и тела наши – сор, и грехи человеческие – сор, их погрешности и насилие вражие – сор. Господь и душа, любовь к Богу и ближнему – вот что бесценно! Мы многие одно тело (1Кор. 10, 17)!

Насиловал меня во время приобщения мирян Святыми Тайнами диавол злобою на одного погрешившего; я не знал сначала, что делать: тяжело было, исчезал, метался; потом пришла счастливая мысль, что это диавол меня насилует, и лишь я подумал об этом, убедился в этом – тотчас злоба оставила меня. Так и о всех подобных случаях разумей, и вообще знай, что диавол насилует нас разными страстями: жадностию к пище, питью, деньгам, страстию к блестящей, нарядной одежде, раздражительностию, гордостию и презорством, холодностию к Богу и ближнему, завистию и желанием чужого добра себе, любостяжанием, скупостию, леностию к угождению Богу и спасению души, леностию к молитве, чтению, слушанию слова Божия, упрямством, непослушанием, жалением ближнему всего, что хорошо, и желанием воспользоваться всем хорошим самому себе и прочим и прочим. Надо это помнить и стараться быть одно со всеми, считать всех за одно, любить всех, как себя, как одного. Тогда и Бог будет с нами одно, и Божия Матерь, и все святые Ангелы, и все святые человеки, и, о чем ни попросим Господа, – всё получим от Него.

Если тебя смущает то, что тесть твой курит табак, то на это тебе должно сказать, что не входящее во уста сквернит человека: но исходящее (от сердца исходит) – то сквернит человека [Мф. 15, 11], например злоба, хула, блуд, око лукаво и прочее. Как ты смел осудить в сердце за курение отца своего? Покайся о злобе твоей сей. Ты непрестанно в сердце осуждаешь его и презираешь то за ядение и питье, то за курение. Не осуждай не только его, но никого. Себя осуждай непрестанно. Будешь ли ты осуждать за курение и всех, часто доблестных лиц? Курение – немощь большей части людей нынешнего времени. Не суди: Бог Судия, Он Бог и Мздовоздаятель; ты подсудимый, а не судия: не бери на себя роли судии и не возносись. Живи в любви; курение, пища, питье и прочее – одни предлоги диавольские к злобе, гордыне. Берегись: среди сетей ходишь. Не мое дело, говори: я сторона. Не судите, да не судимы будете [Мф. 7, 1]. Любовь и любовь! Да не будет николиже места злобе в сердце твоем.

Всех люби, как себя, всякому желай, чего и себе желаешь, и никому не желай того, чего себе не желаешь. Всем всего достанет. Обыкновенно мы враждуем друг против друга, недоброжелательствуем друг другу из-за земного: из-за пищи, денег и прочего. Не беспокойся: всего достанет.

Относительно красивых тел, сластей, денег, красивых одежд и всех красивых вещей из дерева, металлов, стекла, хрусталя, фарфора и прочего думай так, что это всё – прах, неради об них, презирай их. А человека, как образ Божий, как член Христа, чти всячески и служи ему всячески, ибо он достоин того по своей природе и по восстановлению, или по смотрению Божества. Итак, как на пыль, на грязь смотришь, так смотри на все означенные вещи и не пленяйся ими. Единым Спасителем пленен буди всегда. Он – Бог твой, живот твой, дыхание твое, мир твой, всякое благо.

Что жизнь наших сердец? Любовь взаимная: все мы – члены Христовы или как бы единый Христос.

Господи! Благодарю Тебя за доблестное препровождение дня сего. Благодарю, яко слово мне даровал еси; яко от злобы бесовския несколько раз спасл еси: во время литургии дважды или трижды и дома столько же; яко причаститися неосужденно, в мир душевных сил сподобил еси и люди Твоя со дерзновением причастити сподобил еси.

Суббота Третьей недели Великого поста.

Тебе, Владычицу мира, Пресвятую Богородицу, благодарю, яко Твоею молитвою и предстательством избавлен бых во время утрени от злобы бесовския: поверг я смиренное моление мое пред Тобою, повергся пред образом Твоим с верою, как пред живою, и Ты услышала меня. 26 февраля.

Слова Авдотьи Дмитриевны Бритневой: Иисус Христос принял такие страдания, какие не захотел бы принять и последний из людей.

Журналы, романы, газеты вредят делу христианства, изглаждая из памяти людей имя Христово, горнее Отечество (потому что всё о земном говорят), воскресение мертвых, будущий Суд, жизнь вечную и муку вечную. Пристрастный к чтению светских книг не лучше пристрастного к пище, питью, сластям, деньгам, одежде и прочему.

Воспитанники и воспитанницы мира (театров, клубов, вечеров веселых) – куклы, статуи бездушные! Смех и горе, как они являются в церковь, особенно к исповеди!

Услышишь ли когда в театре имя Христово не в шутку? Услышишь ли слова: Сердце чисто созижди во мне, Боже [Пс. 50, 12]? Нет. Зачем же театр называют еще нравственным, едва не христианским? Это язычество в христианстве, он и перешел к нам из язычества.

Программа образования светского юношества наполнена множеством сора, язычеством – и буквально, разумея множество языков, и собственно язычеством, то есть языческими писателями на латинском языке. Приятно и полезно разнообразие, но его слишком много.

Кто искренно и истинно не доброжелательствует другому, тот не желает и не может желать истинного добра и себе.

Как мы растлены грехом, что без молитвы и Божией помощи не можем искренно желать добра другим, а тайно желаем зла!

У меня сердце, как дух, по природе просто и единично и по образу Божию создано, а Бог есть любовь. Пусть же оно будет любовь, а злоба – никак и никогда. Господи, помоги! Без Тебя не могу.

В руках всякого или жизнь, или смерть: если будем исполнять волю Божию, то всякий раз будем ощущать в груди своей и в сердце своем жизнь и сладость; если волю плоти своей и помышлений своих или волю диавола – будем ощущать во внутренностях своих смерть, горечь, тесноту, удушье; если будем любить Бога всем сердцем, а не частию (отдавая другую часть его благам мира сего), если будем любить ближнего, как себя, будем ему доброжелательствовать, делать по силе добро – будем ощущать в себе жизнь и довольство собою; если не будем любить Бога, не будем прибегать к Нему, молиться Ему, благодарить, славословить Его и не будем доброжелательствовать ближнему, делать ему добро или будем делать ему зло, то будем ощущать в груди своей смерть, тесноту и не преполовим дней своих.

Сон. 27 февраля. Нищие – братия Иисуса Христа; не только моя братия – это много [для] меня сказать, – и Самого Иисуса Христа.

Помни слова из кондака святителю Николаю: положил ecu душу твою о людех твоих.

Чем более услаждаешь, насыщаешь плоть свою, тем она больше гордится, презорствует, злится, раздражается, неистово кричит, скупится, сребролюбствует. Смирять ее постом нужно, молитвою, трудами, терпеть обиды, лишения и благоволить в злостраданиях и обидах. Чем более плоть лишается благ земных, чем более страдает, тем более смиряется дух, тем более иссушаются потоки страстей. Радоваться лишениям плотским как находке, как приобретению, а не скорбеть при лишениях, не озлобляться, не раздражаться.

И пели-то в церкви мы одни, как ели бы дома, или чины и отличия получали бы мы одни, а братия была бы чужда всего этого. Вот какое самолюбие! Таковы едва не все мы: вси неключими⁴³. На кого же будем озлобляться за грехи, кого осуждать, кого презирать? Никого, разве себя, – и непременно себя. Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего [Мф. 7, 3]!

К чему взаимности за всё ждать от людей, например за привет ласковый того же ответа? – Награды не будем иметь от Бога. Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность?.. Если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? [Лк. 6, 32; Мф. 5, 47]. Делайте добро для добра, ничесоже чающе, и будет награда ваша многа на небеси [Мф. 5, 12; Лк. 6, 23].

Ни к чему не прилепляться сердцем, кроме единого Бога, ничего не любить, кроме Его, ничем не уязвляться, кроме как любовию к Нему. В этом жизнь, спокойствие, свобода, легкость, радость. Бывши у Блинова Григория Яковлевича, я уязвился сластию (патоки), пожелав ее, и тесно, и душно, и томительно мне стало; но лишь я воспрянул сердцем и убедился, что один Господь – живот сердца моего, как тотчас теснота и томление оставили меня, я успокоился и ободрился и в мире вышел от него. Но потом я дал некоторым мальчикам денег с огорчением и неудовольствием, и опять спокойствие и свобода духа оставили меня, а потом, когда убедился, что всё земное сор, а человек – образ Божий и чадо Божие, для которого всё, что Бог и человек – одно, и мы все должны быть одно, и что Бог всё для нас, я опять успокоился.

Что касается чужих грехов, то мне всех на свой лад не поставить: и Господь того не может и не хочет, ибо у всякого своя воля; да мне до чужих грехов и дела нет: на то Бог Творец и Судия всех, – мне же дай Бог с своими справиться.

Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном (то есть Иисус Христос) больше его [Мф. 11, 11].

О, как мы должны жить, имеющие Главою Христа, Начальницею мысленного наздания Пречистую Матерь Божию и сочленами Ангелов и святых! Какое небесное на земле жительство должны проводить! В какой чистоте жить!

Как четыре главные стихии составляют телесное существо всех живых и бездушных тварей на земле и они ими живут – после Господа Бога, создавшего их из этих стихий, так Сам Господь составляет жизнь всех истинно благочестивых людей: Он их свет, дыхание, пища и питие, их животворящий огнь. Но есть люди, которые суть телесни, духане имуще [Иуд. 1, 19].

Что ты ширишься на этом свете? Смотри, где твои товарищи, которые обещали себе долгую жизнь, как и ты? Многих, многих давно [уж] нет, некоторые вчера сошли со сцены этого мирского зрелища. И ты однодневен. И ты умрешь. Поспеши покаяться и принести плоды покаяния.

Господи! Избавь меня от лицезрения и человекоугодия: даждь мне на всех равно взирать и Тебе единому угождать и всех располагать к угождению Тебе. Даруй мне глубоко чтить все вещания Церкви во время богослужения и располагать всех уважать эти вещания и не гордиться, говоря: это лишнее, это не нужно, это можно опустить. Всё самонужнейшее. Только внимать надо сердечно и размышлять о том, что говорится и делается в Церкви. Мы близоруки – Церковь дальнозорка; мы темны, имея потемненные грехом очи сердца, – она светла, имея очи богопросвещенные, выну⁴⁴ зрящие к Солнцу Правды.

Дух, лишенный сластей, радуется, плоть же при лишении их скорбит, малодушествует, злится – но надо презирать плоть, ибо в ней грех живет и она удаляет от любви к Богу и ближнему; всё презирать, что поселяет холодность к Богу или вражду к ближнему. Обиды от сердца прощать и не считать их за таковые. Ни во что себя вменять – всё Богу препоручать.

Плоть наша, когда мы служим Богу, особенно пред людьми, располагает и нудит нас к холодности, лености, лицемерию, омрачению, тупости и бесчувствию сердца, к равнодушию к Богу и святым Его, к самому забвению их и к мечтанию о суетных вещах мира сего – а дух располагает к горячности, усердию, искренности, просвещению, острозрительности и чувствительности сердечной, к благоговению пред Богом и святыми Его, к непрестанной памяти Божией и святых Его и к презрению суетных вещей века сего. Плоть мало-помалу готова совсем оставить богослужение – дух ищет непрестанного служения Богу, йоты из богослужения пропустить без нужды не дозволит себе. Плоть, привыкая к Богу, Пречистой Богородице, Ангелам и святым и на земле к лицам высочайшей фамилии, духовным особам, всем начальствующим и прочим людям, готова презирать их – дух чем более обращается с ними, тем более проникается благоговением к Богу, святым Его, членам высочайшей фамилии, духовным особам, всякому начальству и уважением ко всякому человеку, потому что видит, убеждается, что всё во всех Бог и все от Бога и что, уничижая их, он прежде всего сам себя уничижает, сам себя наказывает, а возвышая их, вместе с ними и сам возвышается. Прославляющий Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1Цар. 2, 30). Дивен Бог во святых Своих [Пс. 67, 36]. Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены [Рим. 13, 1]. Честию друг друга болша творяще [Рим. 12, 10]. Мы привыкли к христианству, мы зазнались, забылись с ним.

Церковь представляет на земле лицо Спасителя: почитай, повинуйся ей, не уклоняйся от богослужения, Таинств, постановлений ее. Удаляющиеся от ней погибнут, ибо кто не с Церковью, тот не с Богом.

Один истинно христианский хозяин дома говорил о всех своих деньгах, сластях, одеждах, когда их брали посторонние и употребляли: какой-то сор, у меня накопившийся, берут и употребляют его; слава Богу, что годен, в пользу людям идет, – для них ведь он и существует, мне-το немного надо. Еще говорил о телах человеческих: телами своими мы будем удобрять землю. А уж какая жирная земля-то под нами будет! Червям-то какой знатный пир! Ах, как они там жируют!

Так [немного] нужно всякому человеку и так распределено у Отца Небесного всем нужное количество всех потребных для жизни благ, что нам решительно нечего и не о чем беспокоиться. Только жадность наша требует много и боится за мнимую жадность других. Надо быть совершенно беспечальными.

Пусть успокоится, пусть насладится благами дома моего мать моя, столько доставившая мне услад в жизни и самую сладость бытия, после Господа Бога. Пусть ей будет всё у меня приятно. Да не жалею я ей ничего. А сам я да презираю сласти, единую же сладость – Господа да ставлю выше всего, к Нему единому да прилепляюсь всем сердцем.

Глава семейства должен поддерживать мир в семействе, ибо мир дороже всего; во всем уступи, всё претерпи, во всем снизойди членам семейства для сохранения мира в доме. (Слова затворницы Воронежского монастыря.) Ибо Бог всё простит – и несоблюдение поста, и некоторое послабление в молитве, и развлечения житейские, но вражды не потерпит.

Отчего это злейшие обиды диавола мы очень скоро забываем и не помним его зла, а обиды ближнего часто долго помним? Оттого, что диавол, враждуя против нас, не поджигает нас озлобляться на него, ибо он не враг себе, а на ближнего обижаться поджигает.

Что внушает нам возглас: Пресвятую, Пречистую... Богородицу... со всеми святыми помянувше Внушает, что есть жизнь будущего века, после смерти нашей – вечная, жизнь, которою живет Божия Матерь и святые, которые помогают по нашим молитвам и делают чудеса; что и для нас эта жизнь настанет; внушает, что все мы члены Церкви не только земной, но и небесной, что Владычица есть Начальница мысленного наздания³⁵, истинная наша Царица и Матерь, Которую мы должны всегда неизменно чтить и призывать и Коей должны покоряться; что мы должны подражать в житии и деяниях Божией Матери и святым как члены Церкви, как будущие граждане небесные, как члены Христовы; что мы должны всецело предать себя, друг друга и весь живот наш Христу Богу, как Главе и Царю и Промыслителю и Отцу и Судии Праведному.

Жизнь невоздержная, исполненная жадности к сластям есть прямое противоречие Евангелию, противление Спасителю, Который первым делом Своего Божественного посольства проповедал воздержание и пост, Сам постившись сорок дней и ночей. Жизнь невоздержная, сластолюбивая, какая у нас ныне в обычае, идет прямо вразрез с делом Спасителя. Вся беда у нас, в роде человеческом, вышла из-за невоздержания Евы и Адама; все искушения врага рода человеческого клонятся к тому, чтобы ввергнуть нас в невоздержание и потом водить нас за нос, как ему хочется, потому что чрез невоздержание он вселяется в нас.

Христианин должен жить на земле не для земли, а для неба: он воспитанник Отца Небесного, Христа Бога и Духа Святого.

На ночь положительно ничего не должно есть, как бы ни прельщали помыслы. В противном случае ночью душит. Икру и сласти, например компот, мешать в желудке вредно. Одно что-нибудь.

Дух прост, как мысль, как имя, как чувство мгновенное. Потому, когда мысленно призовешь Господа или какого-либо святого с великою верою в него, что он близ и слышит и может и хочет исполнить твое желание богоугодное, он тотчас явится на помощь и поможет. Так призывай Господа, Владычицу, Предтечу, апостолов, святителей, мучеников, преподобных и всех святых. Так мы словами призываем их в церкви или дома, и они слышат нас, они тут. Тем паче Господь. Богослужение – подлинная беседа людей с Богом и со святыми Его.

Золото редко, а обыкновенной земли бездна. Так и в литературных произведениях: прекрасных произведений мало, а обыкновенных или плохих – бездна. А навозу-то сколько!

Это твой разум, твоя воля, враже мой, диаволе, чтобы сласти высоко ценить, сластям предаваться, сластей жалеть брату и из-за них враждовать против него, и я до сих пор тебе повиновался. Отныне не хочу служить тебе, – да поможет мне Господь.

Увлеченный сластолюбием и враждующий на брата из-за сластей не видит в нем прекрасных качеств, за которые он стоит всякого уважения и любви, а видит одно: что он ест его сласти. Как же надо презирать сласти, из-за пристрастия к которым столько неправды, оскорблений Богу и ближнему! Сор они.

Господи! Не попусти мне мыслить о ближнем то, чего я не хочу, чтоб мыслили о мне. Не даждь мне мыслить о ближнем зла. Всё земное, все сласти за сор вменять научи меня; всякого человека любить и уважать, кроме явно порочных, научи меня; радушным быть к людям Твоим научи меня. От лукавства избавь меня.

Не мсти никому за себя, а Богу предоставь мщение, Праведному, всех Судии и Отцу. Не мстите за себя, возлюбленные (а месть – дело злобы, возлюбленным она неприлична), но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь [Рим. 12, 19]. Бойся мстить кому-либо внутренней злобой, да не един дух с диаволом будешь, да не уподобишься диаволу. Всех почитай как образы Божии. Если и впадет человек в какое согрешение... исправляйте такового в духе кротости [Гал. 6, 1]. Вся у вас да будет с любовью (1Кор. 16, 14), все взаимные отношения исправления, взыскания, наказания без вражды и злобы. Да уничтожится квас злобы в сердцах.

Всем достанет – не бойся лишения.

Когда ни с того ни с сего будешь беспокоиться о том, чтобы не украли твоих денег, вспомни тотчас, что это прелесть бесовская, обрати сердце к Богу и скажи: пребуди со мною, животе мой, Господи, и не попусти владеть мною прелести вражией.

Небесные мы граждане, а занимаемся почти всё земным: домашние хлопоты, книги, театры, вечера, учебные заведения... везде дух земной. Духовным училищам, семинариям, академиям честь и хвала: [...] духовный, Божественный преобладает.

Видел ты изображение орла над городом на архиерейском орлеце⁴⁵? Это изображение архиерея и священника: они должны парить от земли к небесам, оставлять земное, попирать его.

Человек христианин с Богом соединен и обожен, – он ли будет связываться земным, будет иметь пристрастие к земным вещам: деньгам, сластям, одеждам, жилищу, домашним принадлежностям и вообще к земному? О горнем помышляйте... [Кол. 3, 2]. Он ли будет беспокоиться о том, что он будет есть-пить, чем одеваться? Отец Небесный, так чудно позаботившийся о вечной его жизни, – оставит ли Он во временной и временными благами?

Если всё земное не сочтем за сор – не можем возлюбить Господа всем сердцем и ближнего, как себя. Паралич возьмет душу.

Одно мое сокровище – Господь; других сокровищ искать или желать не стоит затруднять себя. Сокровище мое – Господь – неистощимое. Веруя в это, буду давать бедным охотно, без озлобления и раздражения. Господи! Мимошедшие грехи мои прости, яко озлобихся на нищих Твоих, с неохотою, досадою подал им сегодня милостыню, не веруя, что Сам Ты в лице их принимаешь ее. Яко очи раб в руку господий своих... тако очи наши ко Господу Богу нашему, Дóндеже ущедрит ны [Пс. 122, 2]. Щедрот от Господа ждем – и сами должны быть щедры к бедным. И Господь ведь всегда ущедряет нас, так что мы всегда пресыты, преодеты, покоимся в прекрасных жилищах.

Ни одного малого нищего не обидь ни одним словом грубым или бранным, да не раздражишь Сотворшего его, ибо Сотворивший сотворил его по образу и подобию Своему.

Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко помиловал еси мя по молитве моей и от лукавства, скупости спасл еси душу мою, и от тесноты, и уничижения, и посрамления, и омрачения.

Благодарю Тя, яко сподобил еси совершите литургию непреткновенно и люди Твоя причастити непосрамленным лицем. 4 марта 1866 г.

С благоговением целуй руку родительницы, а в уста считай себя недостойным целовать ее.

Господи! Благодарю Тебя, вразумляющего меня, и очищающего, и спасающего.

Материнская рука. Эта рука пеленала меня, грудью кормила, молоко мне готовила, берегла меня, носила меня, кормила меня. Как мне не целовать ее с великим почтением и нелицемерною любовию? А эти уста с любовию меня убаюкивали, ласкали, разжевывали мне пищу. Как мне их с любовию не целовать? Как не ласкаться сыну к матери? Теленок, жеребенок, ягненок – и те ласкаются к своим матерям. В простоте сердца, не задумываясь надо чтить ее сыну или дочери. Смиряться всегда надо пред нею, ибо она посредница между Богом и ее чадами в величайшем, бесконечно великом даре Божием – даре жизни: чрез нее дарована жизнь, и она сохранила эту жизнь: да, она была орудием Промысла и в сохранении ее. Итак, да отбросят дети прочь самолюбие и гордость пред своими родителями и да чтут их по заповеди Божией как величайших после Господа Бога благодетелей своих. А нынче что бывает? По псалмопевцу, отдоенное⁴⁶ часто восстает на матерь свою [Пс. 130, 2] если не явно, то тайно, не словом и делом, так в сердце. О, растление сердец, о, растление нравов! О, забвение Божиих благодеяний! Дети смеют иногда не слушаться родителей, грубить, делать им дерзости, ругаться, ссориться!

Господь о муравьях промышляет, их питает, бережет. Меня ли, нас ли забудет? Нас ли не пропитает до конца жизни? Он нас создал – Он и бережет, Он и промышляет, питает, одевает, согревает, просвещает, очищает, покоит, веселит. Ему сами себя, друг друга и весь живот свой предадим. О многом заботиться не станем, малым довольны будем.

Почему нет здесь образа Творца мира и Спасителя рода человеческого? Почему нет образа Пречистой Его Матери, Царицы небеси и земли? (О доме, где нет икон.)

Что нужнее всего знать юноше и всякому человеку? Что он создание Божие, что он должен жить по заповедям Божиим, а если согрешит, преступит закон Божий, тотчас должен каяться и исправляться; что его отечество истинное на небесах; что он умрет и в определенное судьбами Божиими время воскреснет, явится на Суд и после Суда получит воздаяние – муку вечную или Царство Небесное.

Вы удивляетесь, отчего ваше сердце чуждо Бога и Господа нашего Иисуса Христа и Духа Святого, Пречистой Матери Божией, Матери по благодати всех христиан, святого Ангела Хранителя и всех святых Ангелов и святых, тогда как оно должно быть свойственно, близко к ним всегда? – Оттого, что дух чуждый, дух злобы, гордыни, зависти, скупости, любостяжания, сластолюбия, непослушания и упрямства, уныния, ропота, пиянства, блуда – словом, диавол отчуждает их от вас непрестанно, и еще оттого, что ты – плоть, а они – дух. Перемени жизнь плотскую на духовную – и возлюбишь Господа и святых Его усердно. Пока любишь земные сласти, деньги, одежды, красоту жилища, дотоле не можешь быть любителем Божиим и горнего Иерусалима.

Един Господь – сокровище и жизнь сердца нашего; всё земное – сор, не стоящий внимания, сор, к которому не должно прилагать сердца, которого не должно ценить, хотя мир и ценит его, и желает его, и ищет его, как сокровища. Чем меньше земного для человека, тем лучше. Потому-то плоть наша и желает как можно больше земного, чтобы множеством заплести, связать, стеснить, отягчить, омрачить, ослепить душу. Итак, един друг сердца моего – Господь, Который всё для меня, с одним Господом будут жить, к Нему единому всем сердцем прилепляться; к сластям же и драгоценностям и красотам мира сего, как тленным и грубым, не стану прилепляться, да Господа не лишусь, света очей моих.

Молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы... По неизреченной любви к людям, особенно к роду христианскому, Пресвятая Богородица непрестанно молится о нас Богу, да сподобит Он нас вечного блаженства праведных.

Предстательствы честных Небесных Сил безплотных... И Ангелы, как благие и святые существа, по любви своей и как составляющие едину с нами Церковь, молятся, или предстательствуют об нас пред Богом, да и мы будем участниками их присносущного⁴⁷ блаженства. О, какое сладкое, восхитительное сообщество! Что же после этого вся земная жизнь, страстная, прелестная, бурная, что все сласти, радости земные? Ничто, сновидение, мечта. Христиане, зачем мы в бодрственном, по-видимому, состоянии увлекаемся мечтами? Зачем бредим земным, почему не думаем о небесном, почему не живем уповаемыми благами? Где в нас залог Духа, обручение будущего наследия, начаток вечных благ, животворящая сила? Зачем отдаемся сердцем здешним благам, когда они не насыщают, не умиротворяют души, а бодут, омрачают, волнуют ее, терзают ее, в тление повергают ее? Помянем, что дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы мы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью (2Пет. 1, 4). Будем это непрестанно помнить и станем презирать плоть и всё, что для ней: нужное дадим ей, излишнее отсечем, похоти отринем. Необходимым будем довольствоваться, за излишествами, за роскошью не станем гоняться, да не опутает она нашего духа. Горе́ да возлетаем ежедневно: будем испытывать и упражнять свои силы в полете к небесам, как птенцы голубиные, которых голубка учит летать. Наше Отечество – небо. Зачем это забывать? Спасителю наш, с небес сошедый нас ради и паки⁴⁸ тамо восшедый, научи нас возлетать к Тебе. Голубь, возлетевший превыше всех небес, не оставь нас, птенцов Своих! Се, Кровь Твоя в нас; се, Тело Твое в нас! Дух Твой в нас!

Чрез пристрастную любовь к земным благам непременно поселяется холодность и вражда к ближним, с нами живущим, у нас ядущим и пиющим; между тем любви и мира нет ничего дороже: потому совершенно презирать все земные блага, поистине за сор, ничего не стоящий, вменять их и всеми силами любви и мира держаться.

Как члены Церкви Христовой, мы сообщники святых: будем подражать им, достойно их сообщества жить.

Бог соединился с человеками, пожертвовав для них Самим Собою, – человеки должны соединиться в любви между собою, жертвуя друг для друга в нужде всем своим достоянием, своими силами, способностями, спокойствием, друг другу долготерпя, снисходя, помогая.

Мы, духовные, приносим в жертву людям свои способности, свой ум, образование, силы, спокойствие, имущество; вы, богатые, должны приносить в жертву собратий свое богатство, свое достояние.

На всякого человека находит какое-то омрачение, опьянение греховное, буря страстей. Когда это делается в душе человека, он должен твердо стоять на камне веры, надежды и любви и противиться этой буре, стараться говорить спокойно, кротко, медленно, от действий рукою удерживаться.

Характеристика моя. Иной человек делает много добрых дел: и молится усердно, и целомудрствует, и милостыню подает, да одно-два-три худых дела всё дело его спасения портят: если, например, он жаден, часто пресыщается, нетерпелив, обидчив и раздражителен – что одною рукою он созидает, то другою часто разрушает, и это безумно. Христианам должно всеусильно стараться быть совершенными: чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка [Иак. 1, 4]. Надо, непременно надо быть и воздержником, и терпеливым, необидчивым, с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю (2Тим. 2, 25 – 26). Видишь, везде сети вражии. [...] и ближние наши, и мы часто попадаем в его сети. Надо иметь долготерпение и снисхождение друг ко другу.

Родители в юности нашей терпеливо сносили наши недостатки и капризы – мы должны терпеливо сносить их недостатки и капризы в их старости; они угождали нам – мы должны угождать теперь им; они кормили, поили, одевали, покоили нас – мы должны теперь кормить, поить, одевать, покоить их. (Если не будешь утешать мать, ей горько и скучно будет у тебя, и тебе горе будет, что мать не умел утешить.)

Брань, вражда взаимная, ссора есть не что иное, как сор диавольский, мечта: презирать ее и тотчас прекращать. Бранные слова тоже пуф, мечта, ветер и дéла или лица поносимого нисколько не изменяют, разве если он сам малодушен и неблагорассуден. Поэтому обиды как можно скорее надо забывать и на обидящих не сердиться, а жалеть их, как сделавшихся по природной греховной испорченности, по неопытности и нерассудительности орудием диавола, молиться за них Богу, Отцу всех, и любви к ним не оставлять, сердца своего злого не слушать, презирать его, противиться ему, побороть его. С обидевшим незлобиво и без надменности здороваться, угождать ему, помогать ему, беседовать с ним, если захочет; не захочет – Бог с ним. Оскорбляющий прежде всего сам себя наказывает тем самым, что оскорбляет.

Мы должны быть агнцами, ибо мы христиане, последователи кроткого и смиренного Господа Иисуса, яко овча на заколение веденного и яко агнца пред стригущими его безгласного [Ис. 57, 3]. Злоба должна быть всегда чужда нашим сердцам, как свойство диавола. Не должно никогда попускать ей прилипать к нашему сердцу; злоба моя против ближнего есть, собственно, злоба диавола на меня и на ближнего – значит, на диавола весь гнев надо изливать, а не на ближнего: ближний – страдательное, само мучащееся и мучимое им орудие противника нашего. Но да сокрушит Господь сатану под ногами нашими вскоре [Рим. 16, 20].

Если я озлобляюсь на обижающих – значит, что я не имею кротости и смирения. Как я, грешник, достойный всякого порицания, всякого уничижения, не хочу стерпеть нескольких бранных слов, может быть ложных, но может быть выражающих настоящий мой характер, метко обрисовывающих какую-либо страсть мою или характер моих действий? Как: может быть, я сам прежде озлобил кого-либо и потом не хочу сам терпеть обиды? Вишь, какое самолюбие! Но для исполнения заповеди Господней о взаимной любви и мире надо отвергнуться себя. Завет Господа, запечатленный крестными страданиями и кровию Его, есть следующий: любите друг друга [Ин. 13, 34; 15, 12, 17]. Любите врагов ваших... благотворите ненавидящим вас [Мф. 5, 44; Лк. 6, 27]. И клеветника ли диавола будем мы слушать, его ли ложь, высказанная касательно нас посредством ближнего, смущать будет нас? – Презирать всякую неправду, всякую клевету, брань, злословие, высказанную нам ближним по научению диавола. Ведь мы знаем источник всякого зла, всякой неправды, клеветы, злобы, гордыни и прочего – именно диавола: зачем сердиться на ближнего, орудие его лжи и злобы? Тем паче [нужно] его жалеть и уважать в нем свою природу, скорее и сильнее обласкать его. А малодушествовать, озлобляться из-за обиды на ближнего, из-за слов, исполненных клеветы и злословия, – безумно: яд лжи и клеветы – от диавола, не от ближнего. Клевета-то, собственно, диавольская и ядовита для нас, но по нашему, впрочем, слепому самолюбию и неразумию. Не обратим на нее внимания – и останемся спокойны.

Мудрость христианина должна состоять, между прочим, в том, что в себе и в ближнем, в действиях и словах, расположениях отличать плоть, или греховное растление, от собственно человека и человека от действующего в его сердце диавола; долготерпеть, снисходить, прощать согрешающему человеку и приписывать начало и продолжение слов и действий, враждебных нам, диаволу, ибо диавол разжигает и подстрекает человека на зло. Говорить с обидчиками степенно, не молчать в злобе, ибо и молчание с злобою лесть диавола. Еще надо всегда помнить, что человек от природы растлен грехом. В беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя [Пс. 50, 7]. Грех – общее моровое поветрие, общий недуг людей.

Я виновник вчерашней ссоры. Надо было уладить дело кротостию, а не раздражительностию.

Что в мире вещественном всего тоньше, чище, благороднее? Свет. Что всего грубее? Земля. Но тело наше – земля; посредством же постепенного освобождения от тли страстей, паче же посредством благодати Божией, оно должно сделаться, в определенное судьбами Божиими время, как солнце: праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их [Мф. 13, 43]. Есть тело душевное, есть тело и духовное (1Кор. 15, 44); тело душевное – то есть свойственное всякой живой твари, на земле живущей и из земли сотворенной; тело духовное – то есть тело, свойственное праведным людям, воздержникам, очистившим себя от тли страстей, сделавшимся чистым вместилищем Духа Святого и стрясшим с себя всякую земность, стихийность. Христиане! Мы должны постепенно истончать тела свои воздержанием и восходить к вечному свету: таково наше назначение!

Не будем же прилепляться к пище, питью, сластям, деньгам и прочим вещам земным. Поревнуем о том, чтобы, по благодати Божией, возвести природу свою, обоженную воплощением Сына Божия, на степень ангельской чистоты, ангельской светлости. Будем это помнить, братия христиане!

Ты кто? Говоришь: я офицер, солдат, ученик, купец, мещанин, крестьянин. Ты прежде всего христианин – так и считай всегда. А потом спрашивай себя: Христов ли я по духу? Облекся ли я во Христа? Если нет, то поскорби, пожалей об этом, да и покайся, и измени сердце свое, расположения, стремления, заботы, слова, дела, помышления.

Если мы – христиане и в этой жизни имеем преискреннее⁴⁹ общение с Ним в Святых Его Тайнах, а с Ним – и со всеми святыми Его, ибо они в Нем, а Он в них, то как мы должны жить, каковы должны быть наши нравы на земле, как мы должны быть кротки, смиренны, незлобивы, целомудренны, святы, воздержны?

Как обольщаемся все мы внешностию, пренебрегая внутреннее: чуждаемся, презираем простых людей за их простую, грубую, безыскусственную речь, простую наружность, за их простую, грубую одежду, а людей светских, ученых, богатых, величавых, хорошо говорящих (хотя на деле, может быть, они и горды, и злы, и связаны разными грехами и страстями), хорошо одетых, величаво выступающих уважаем, удивляемся, подобострастие им оказываем. О, суета! О, слепота! О, мир! Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное [Мф. 5, 3]. Не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?.. Не богатые ли притесняют вас, и не они ли влекут вас в суды? Не они ли бесславят доброе имя, которым вы называетесь? [Иак. 2, 5 – 7]. Не в простых ли сердцах Бог почивает? Не бедные ли богаты верою? Не ученые ли идут против Бога? Не богатые ли отличаются любостяжанием, гордостию, презорством братии, жестокосердием к бедным? Не под богатою ли одеждою часто скрывается нищее сердце и смрадное рубище страстей? Не живущие ли в богатых домах, утопающие в роскоши, сластях, увеселениях наичаще забывают вовсе о своем звании христианском, о своих обязанностях, о обителях небесных и живут только для здешнего света? Итак, имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа славы, не взирая на лица [Иак. 2, 1]. Человек смотрит на лице, а Господь – помимо всего внешнего: роста, дородства, благородства, учености, сана, звания – смотрит на сердце (1Цар. 16, 7). Вся сила в сердце. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей [Пс. 50, 12].

Земля – скопище всякой неправды, обид, притеснений, всяких страстей, мерзостей. На ней распят и убит Господь славы, на ней претерпели бесчисленные неправды и муки верные рабы Его, – землю ли будем любить, к земле ли прилепляться, к благам ли ее, ввергающим нас наичаще в зло? Проклят любящий землю – благословен любящий горний Иерусалим, Царство Небесное, куда зовет всех Спаситель.

Господа моего Иисуса Христа, спасшего во время двух классов (четвертого и шестого) спасением дивным, благодарю и славлю. В силах спасение десницы Его ⁵⁰ [Пс. 19, 7].

Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу Марию благодарю и славлю, яко мене, припавшего с верою и упованием и благоговением пред иконою Ее Тихвинскою в доме моем, в зале, спасла меня от лести, насилия и тесноты вражией и быстро меня очистила, умиротворила, облегчила, просветила лице мое. Она всегда с нами, преблагая Мати всеблагого Царя, как мать в доме. Марта 8-го дня 1866 г.

Славлю Тебя, Владыко, за милости Твои на мне, грешном, имже несть числа, наипаче яко сотворил мя еси, искупил мя еси и козни вражии надо мною непрестанно разрушавши и к славе имени Твоего, и к моему же спасению и к познанию имени Твоего обращавши. Славлю Духа Твоего Святого, научающего меня ведению Твоему, благодарению, славословию, прошению.

Наречия – эта внешняя оболочка мысли – на свете многоразличны, но все они досточтимы как выражения мысли существ, созданных по образу Божию.

Истинно мудрый человек всё внешнее в человеке считает за маловажное, например неправильную, неграмотную речь, странный выговор, странное повышение или понижение голоса, простой, грубый вид, бедность, болезненность и прочее или противоположное этому, а всё внимание обращает на внутренние достоинства человека. Он прежде всего во всяком видит образ Божий, потом член Христов, хотя и немощный и с язвами прегрешений, видит подобного себе и равноправного себе по человеческому достоинству человека; если это отец и мать – видит в них отца и мать и относится к ним со всяким почтением, несмотря на их немощи, грубость, необразованность, слабости; если брат, сестра, знакомый, друг – так и смотрит на них, покрывая их слабости и уважая в них равночестность с своею их природы, почтенной Божественным вдохновением и обоготворенной воплощением Сына Божия, взявшего на Себя все немощи и грехи наши, пострадавшего и умершего за нас. Истинно мудрый человек боится, как бы ему самому не сделаться по пристрастию к суетности, внешности хуже всякого простолюдина грубого, необразованного, бедного, как бы ему самому не впасть в гордыню, презорство, злобу, зависть, скупость и любостяжание и при своем образовании не сделаться хуже всякого необразованного человека, ибо вся сила – в сердце человека, всё достоинство в сердце его: в его смирении, незлобии, ласковости, дружелюбии, простоте, целомудрии, воздержании, нестяжании, присвоении к Богу и святым Его. Образованная, правильная, искусственная речь без доброго сердца, без правильной жизни для него ничтожная вещь, равно как нарядная одежда, красивое лицо, богатство, прочая внешность. Потому истинно мудрый христианин непрестанно старается быть смиренным и незлобивым, терпеливым и воздержным. Гордыню же и злобу он предоставляет диаволу, виновнику и начальнику ее, и тем, которые не хотят познать прелести его, равно как нетерпение и невоздержание – людям изнеженным, живущим без труда, в большом изобилии, не хотящим поднять рук своих для обычных житейских занятий, привыкших ездить в колесницах, на борзых лошадях, выезжать в театр, нежиться в ложах его и разливаться в смехе, празднословии и суетном глазодерзстве или кататься на льду и терять время в суетном, недостойном человека бегании. Истинно мудрый христианин непрестанно внимает себе, своим помыслам, сердечным движениям, углубляется в слово Божие, которое весьма часто читает, помышляет непрестанно о великой благости, премудрости, всемогуществе, святости и правосудии Бога, создавшего его, о несчастном грехопадении прародителей и с ними всего рода человеческого, о домостроительстве нашего спасения, о нужде содевать каждому свое спасение со страхом и трепетом [Флп. 2, 12], о воплощении Сына Божия, Его учении, спасительных делах и чудесах, о Его страданиях и смерти за нас, о Его воскресении – залоге нашего воскресения, Его вознесении на небо и обожении нашей природы и спосаждении ее на престоле Божества, о втором славном и страшном Его пришествии и грозном Суде, о вечном блаженстве праведных и вечной муке грешных. А юродивые⁵¹ христиане, преданные веку сему, обольщающиеся кратковременными благами и удовольствиями мира сего тленного, ни о чем этом не помышляют и думают только об этой жизни и суетных ее благах, находясь в постоянном обольщении, – прельщающе и прельщаемы (2Тим. 3, 13), всё внимание обращая на чины, отличия, наряды, на зрелища, на концерты, на богатые, уставленные винами и закусками столы, на богатую, великолепную обстановку жилища, которое сегодня место жизни, веселья, а завтра – жилище смерти и плача.

Истинный христианин постоянно печется о своем спасении, ибо сознает за собою множество грехов и страстей, видит в себе непрестанно духовную борьбу смерти с жизнию, видит, ощущает в себе ужасы духовной смерти и боится, как бы она совсем, по нерадению его, по самолюбию, по гордости и злобе и по пристрастию к земным благам, не одолела его; боится, как бы не умереть ему совсем греховною смертию, не заснуть духовно в мирских и плотских удовольствиях и не погубить вечно души своей, не променять здешних тленных благ на будущие, нетленные, вечные, – и он молится своему Спасителю: не даждь ми уснути во греховней смерти, но ущедри мя, распныйся волею, и лежащаго мя в лености ускорив возстави, и спаси мя и введи в Царство Твое вечное⁵².

Мать для тебя ничего не жалела – и ты теперь для ней ничего не жалей: покой, утешай ее безгрешно всем, чем можешь, что Бог дал и даст, что она любит, чего и сколько хочет. Уважай, ласкай ее.

Отец – тесть твой ничего для тебя не пощадил: дочь свою отдал, место свое, заслуженное тридцатипятилетним служением Церкви Божией, – и ты для него ничего не щади. Жена твоя совершенно тебе отдалась, всем существом, ничего тебе не жалеет: ни сил, ни спокойствия, ни благ земных, – и ты ничего для ней не жалей, не щади; также и для сестры и братьев ее, которые одно с нею, отрасли одной маслины. Аминь. Для всех людей, особенно христиан, членов Христовых, ничего не жалей: ни сил, ни спокойствия, ни трудов, ни имущества – для Христа, всего Себя для нас истощившего.

Всячески смиряйся, всячески ласкай мать свою теми именами, которые изобрела нежная детская и материнская любовь: маменька, мамаша, мама и прочими. Также и отца: папенька, папаша, папа, папочка и прочие; диавол один учит гнушаться этих нежных названий любви. Говори, ходи в простоте сердца, не колеблись, не задумывайся о том, о чем задумываться не следует, иначе как раз в сеть диавола попадешь.

Богов, или идолов сердца, у людей бывает много, и все почти разные: у иного идол – орден, скуфья, камилавка, у иного – театр, актер, актриса, у того – музыкальный концерт, у четвертого – известный светский писатель или вообще светские писатели или известный роман или драма, у пятого – пища и питье сладкие да табачок, у шестого – наряды, у этого – часы золотые либо мебель хорошая, на новый лад, – [словом,] идолов многое множество у людей; все эти идолы вытесняют из сердца Господа Бога, Который один должен быть Богом сердца нашего.

Целомудрие – то есть правильное, на основании гласа совести, слова Божия, заповедей Божиих и писаний святых отцов мудрование о вере и жизни христианской и последование этой вере, Божию слову, заповедям Христовым и житию Христову; целомудрен тот, кто не попускает гнездиться в себе вольнодумству, гордости, злобе, непочтительности к родителям, Церкви, духовным отцам, начальству и ко всякому человеку, зависти, скупости, жадности к земным благам, любостяжанию и сребролюбию, лености, страсти к излишеству во всем или роскоши, кто не попускает себе объедаться, упиваться вином или другим чем и не только делать, но и говорить и мыслить любодейное и прочее и жительствует по слову Божию и учению Церкви, смиренномудрствует непрестанно, исполняется благости, любезности и приветливости ко всем; чтит родителей, царя, пастырей, начальников и наставников, всякого человека, как созданного по образу Божию, милосердствует, помогает нуждающимся, презирает земное, мудрствует горняя, живет в трудах, наблюдает во всем умеренность: в одежде, в столе, в словах – и целомудрствует касательно употребления и назначения детородных органов, не извращая законов Божеских, и прочее. Таким образом, целомудрие есть совокупность христианских добродетелей, есть целостное, не извращенное, истинное, по духу Евангелия мудрование христианина о вере и жизни и о всех вещах или целесообразное употребление их. Враг целомудрия – диавол: он непрестанно ищет нарушить или разрушить целость нашего во Христе мудрования, целость нашей телесной природы и, нарушивши, сам разбойнически вторгается в душу, например, чрез помысл блудный и мгновенно не отраженный или чрез мгновенное чувство злобы на ближнего из-за чего-либо пустого (или и важного), чрез гордыню, зависть, скупость, чрез пожелание чужого добра и прочее. Потому всякий на всяк час, минуту трезвись, бодрствуй, молись Богу, да не обрящет в тебе места противник – этот ядовитый, злой клин умный⁵³, развращающий души и тела человеческие.

Желанием сердца почитай свою мать, охотно, с радостию. Честь, воздаваемая матери, относится к Богу, создавшему ее и сотворившему тебя чрез нее как орудие живое и личное и повелевшему тебе чтить ее, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли [Исх. 20, 12].

Господи, Боже Отче Вседержителю, Сыне Единородный и Душе Святый, благодарю Тебя, яко внемлеши молитве моей и самоизвольную дикость, уродливость, бесчестие, мучительность самолюбия и сластолюбия моего отъемлеши, гордыню и презорство и злобу сердца моего к кровным моим за простоту их, за сласть их (которую в себе не осуждаю, которую сам люблю), за грубую речь их. О, какой я внешний, лицемер, плотской! Господи! Всё возможно Тебе: измени, претвори, обнови мое сердце! В сем покажи Твою безмерную благость, Твое долготерпение, Твое всемогущество, Твою Божественную премудрость! Се, зриши, Господи, сердце мое – растленно, дико, горделиво, самолюбиво, презорливо, зло, завистливо, скупо!

Сам по себе и в себе, без Твоей благодати, Господи, я смрадный кал, зловоние отхожих мест, труп гниющий, скопище всякой нечистоты. Ей, аминь. Сокровище благих, Господи, исполни благих Твоих душу мою. Даждь мне мудрование духовное, отьемли же от меня мудрование плотское.

Преследуй в себе нещадно сластолюбие, презорство, злобу, зависть, жадность, скупость как рождения диавола.

О, лукавая плоть, лукавое сердце мое! В ближнем лукаво и быстро усматриваю сучец малейший, часто какой-либо только внешний недостаток (грубую речь), в себе же не хочу видеть внутренних, важных, вопиющих недостатков: гордости, злобы и прочих, или сам грешу -ничего, другой – беда; сам сластолюбив – ничего, другой у меня – беда.

Грубая, необразованная речь в необразованном человеке есть дело маловажное, как грубый кафтан на необразованном человеке; равно и о грубых манерах то же разумей: из-за этого безумно презирать человека, особенно своего родного отца, или мать, или сестру, или брата, или вообще грубого, необразованного человека: они достойны тем большего снисхождения, жалости, сострадания и ласки. В одном теле... не у всех членов одно и то же дело [Рим. 12, 4].

Видел ты из бесчисленных опытов тщету, вред и безумие раздражения и озлобления на стужающих тебе ежедневно нищих. Знаешь давно слова апостола Павла, что любовь не раздражается, долготерпит, милосердствует, не превозносится, не гордится, всё покрывает (1Кор. 13, 4 – 7); знаешь, что в лице нищих – Сам Христос (Мне сотвористе [Мф. 25, 40]), и отселе да [престанешь] на них раздражаться и озлобляться, а с кротостию и снисходительною любовию выслушивай их просьбы и подавай им милостыню; не огорчайся на то, что несколько раз припрашивают, помня, что сам ты совершенно нищий, одеянный в срамное рубище страстей, непрестанно просишь у Господа милость и непрестанно ее получаешь, что сам ты почти всегда бываешь пресыщен Его дарами и имеешь некоторый избыток. Пора тебе умудриться, пора быть кротким и смиренным. Господи! Помози! И что за нужда, за охота тебе опаляться в сердце от геенны, вступать в общение с диаволом?

Со сластями, о иерей, да и ты, мирянин, а не с Богом живешь – со сластями, а не с душами ближних, с деньгами, а не с душами.

Рыбы жареной в пост Великий не ешь, разве в праздники, и то за обедом. От рыбы сердце грубеет, толстеет, деревянеет, глухо или тупо к молитве, к слову Божию становится, для любви к ближнему. А после трудов исповеди можно для укрепления сил сырой семги поесть с перцем, уксусом и лафитом.

Кто нас искренно и усердно уважает и чтит? Простолюдины. Кого мы больше презираем и почти ни во что ставим? Простых, необразованных людей. Это что за аномалия? Что за бессмыслие? Но ведь грех есть беззаконие, бессмыслие, нелепость: грех – грех и есть, всегда равен себе.

Сласти – пища-питье сладостные – мыльце диавола, коим он подмывает ко греху наши души; денежки – тоже, все блага земные – одежда нарядная, мебель изящная и прочее. Всё это к любви земной, а не небесной располагает нас. А христианин должен быть на земле гражданином горнего града Иерусалима.

Сам сладкое люблю и не жалею, когда другие сладко мне делают; когда у меня сладко другим делают – жалею. Что за безумие! Сам, будучи в гостях, желаю, чтоб мне сладко делали; когда у меня есть гости, и даже самые дорогие, – хочу, чтоб им не делали очень сладко или не всегда! Что за безумие!

О, сердце, пристрастное к сластям, жадное до сластей! Распинать надо сластолюбие! Считать отселе сахар за ничто, за самую обыкновенную пищу, за жало считать.

Бога – бесконечную сладость – любить, не сласти любить; человеков любить, не сласти любить, ибо все сладости для человеков.

Мать после Бога виновница сладости бытия и всех сладостей, которые в бытии моем я вкушаю, духовных и вещественных. Потому безумно жалеть для матери чего-либо, каких-либо сладостей, ибо она виновница величайшей из сладостей – сладости бытия, и мать, при всей своей бедности, ничего для тебя не жалела, не щадила, даже и себя самой, жизнь свою за и для тебя полагала, всякого добра и счастия тебе желала.

В Боге да исчезает для тебя прелесть всех благ земных, – един Бог да будет живот твой, сладость твоя.