Май

Согрешил пред Богом, и пред людьми, и пред собою, что увлекся сегодня угощением и пил много вина, отуманив свою голову, и в классе не мог должным образом владеть собой. Стакан шампанского испортил меня: без него я был бы цел. От него даже вечером кружилась голова. Покрый, Господи, множеством щедрот Твоих прегрешения мои. (Пир был после молебна на пароходе при водочерпательной машине в новом доке.)

Что я сам делаю, я, обвинитель жестокий других в пьянстве? Сам напился пьян, и так в класс пошел, и детей ввел в соблазн – но горе тому человеку, сказано, через которого соблазн приходит [Мф. 18, 7]. Как я оплачу достойно грех свой! Как уничтожу соблазн?

(И рыба вчерашняя сильно воюет в моих членах, особенно ночью. Невоздержная я скотина!)

Благодарю Господа, сподобившего меня совершить раннюю литургию и вкусить пренебесных Божественных Его Тайн. Горько было, тягостно до смерти мое состояние до причащения: жала вражии внутри меня язвили, расслабляли, смущали, теснили, уничижали, посрамляли меня; я не мог говорить некоторых слов всеобычных, как и прежде (на великом входе, на отпустах литургии и панихиды).

Сегодня и еще убедился я горьким опытом, что общая, обычная, ужасная болезнь душ и телес сынов Адамовых, в том числе и моя, есть земная любовь, или любовь к земным благам, особенно же алчность к пище и питью, к деньгам, к одежде, к отличиям, к удобствам и красоте жилища. Из-за этого ужасного жала, которое змий вложил в меня, я доселе ужасно страдаю, обольщаясь и уязвляясь и навлекая на себя бессилие, срамоту, болезнь, немоту и безгласие. Из-за вчерашней неумеренности в употреблении вина и из-за неумеренности вообще в пище и питии в прошлые дни я сегодня ужасно страдал за ранней обедней; к тому и золотуха открылась и жгла меня внутри.

Прочь алчность и жадность к пище и питию! Прочь ежедневная египетская работа плинфоделания⁷³. Ибо что, как не плинфа, яства и самое тело мое, или деньги, и все блага земли? Дайте мне единое на потребу – Бога и благодать Его, ибо только в Боге живот, мир, покой, простор мой, в Боге сила моя, слава моя.

Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? [Мф. 12, 24 –26]. Разве разделился Христос? [1Кор. 1, 13]. Если разделился, то не устоит благодатное Царство Его – Церковь, но конец имать; а между тем Господь сказал: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее [Мф. 16, 18]; Я с вами во все дни до скончания века [Мф. 28, 20]. Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века [Еф. 3, 21]. Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь⁷⁴. Богослужение, совершение всех Таинств, посты по Евангелию, девственная, или монашеская жизнь – высшее осуществление христианства, святые мощи, святые иконы чудотворные, правильная иерархия, способ распространения веры, общение со святыми (Бог же несть мертвых, но живых: вси бо Тому живи суть [Лк. 20, 38]), общение с умершими (тоже живыми духом) – вся история Церкви доказывает, что истинная Церковь есть Православная Церковь. Отсутствие весьма многого из упомянутых предметов обличает в неистинности, в неправославии прочих церквей, особенно протестантских; Церковь – ковчег Ноев (апостол Петр, святитель Златоуст!). Враг с самого начала гнал Церковь Христову и силился совсем истребить. Союзом любве связуеми апостолы⁷⁵. Молитва Господа: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино [Ин. 17, 21]; потом разделил ее ересями и расколами, – а в Ветхом Завете веру в истинного Бог хотел было совсем затмить, подавить, введши идолопоклонство и тысячи богов. В Новом Завете – ив новейшие времена лукаво мудрствующих философов вооружил на Церковь: Спинозу, Ренана, Штрауса, Шлейермахера и прочих; у нас – раскол с множеством подразделений; новейшие раскольники.

Ведёт враг Божий и человеков дело к тому, чтобы истребить ложными мудрованиями веру и Церковь с земли, хотя и не возможет; так и антихрист будет стараться истребить христианство ложными знамениями, чудесами и силами. И ныне мудрствуют люди лукаво, что всякая вера хороша – всё равно, какую ни исповедуй веру: Бог-де, один; отсюда полное равнодушие к вере вообще и к своей, православной. – Опасное состояние души и религии в душе: это равносильно тому, что нет никакой веры, ибо множество вер исключают одна другую. В Ветхом Завете прообразуют единую Церковь – единый дом Иакова, сад виноградный, единый храм еврейский. Любы николиже отпадает [1Кор. 13, 8]. Этот признак сохранила только Православная Церковь, доселе не отпавшая от истины Евангелия и Святых Отец; прочие Церкви отпали от истины – и от единства Тела, и от общения Духа; разодрали хитон Христов – Церковь Его; отпали от Тела (чин присоединения): Церковь преслушавший, яко язычник и мытарь (Церковь, а не церкви) [Мф. 18, 17]. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его [Рим. 8, 9]. И как проповедывать, если не будут посланы? [Рим. 10, 15]. И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон [Евр. 5, 4]. И государство вводит единство в управлении, в законах, учреждениях. Будьте единодушны и единомысленны [Флп. 2, 2].

Суббота. Великое душевное бедствие, безумие, посрамление испытал я сегодня на молебне у Ивана Филипповича Прусского после ядения и питья домашнего (черный хлеб с маслом, молоко, чай сладкий, сливки); я смущался, запинался по причине коварства во мне злобных и лукавых духов, производивших во мне блудные движения при представлении двух лиц женского пола – ангелоподобной, прекрасной матери и такой же девушки. О, окаянство, о, нечистота сердца моего! О, земные пристрастия! О, жизнь идолопоклонническая! Доселе я воображаю, что надо больше есть и пить, чтобы жить, а не меньше, – и жестоко ошибаюсь, и гублю душу свою, не выигрывая ничего и для тела. Я должен строго взвешивать потребности тела и не давать ни одного золотника⁷⁶ лишнего для плоти многострастной. Во время молебна, да и после я чувствовал пресыщение, и вследствие того – бессилие, блудство сердца, боязнь, смущение. Господи, помилуй!

Если Господь Иисус Христос призвал нас к нетленной жизни (На нетленную жизнь прихожду днесь⁷⁷ ), то зачем я, бессмысленный, доселе еще усердно работаю тлению, угождаю чреву, служу мамоне, ищу тленной славы мира сего, славы ищу от человек – славы, которая от Единого Бога [Ин. 5, 44], не ищу, хотя и обличает меня в том Спаситель мой? Зачем ищу того, что не сопутствует мне в тот век? Сколько я пострадал из-за чревоугодия и пиянства и доселе еще не вразумился? Сколько из-за пристрастия к тленным благам мира охладевало сердце мое к Богу и ближнему? Сколько было срамоты, бессилия душевного, скорбей, теснот, страданий? О святые апостолы, иерархи, мученики, преподобные! Да научит меня пример ваш, как подобает мне проводить христианскую жизнь, как обновляться духом, как отлагать ветхого человека, как любить Христа паче всего, как распинать плоть со страстьми и похотьми, как пасти словесныя овцы, искупленные Кровию Христовою, как образом быть для верных [1Тим. 4, 12], как гореть духом, работать Господу!

Малый должен начинать с малого свое послушание Господу, чтобы, став верным в малом, сделаться верным и во многом, ибо ограниченное существо может постепенно, шаг за шагом восходить в силу и в совершенство. Так, Господь дал малую заповедь Адаму и Еве; эта заповедь нужна была для них как упражнение для их свободной воли, как силы, ибо свободно ограниченного существа нельзя представить без закона или заповеди, которая для него есть как бы пища, жизнь, восхождение в силу, в совершенство.

Бойся неуместных и неумеренных сладостей, ибо враг овбык растлевать нас приманкою сладости; в сладости – растление души и тела. Кто желает будущих сладостей, тот мало вкушает земных, прелестных, тленных сладостей. Не обращай в особенности сердечного ока на прелести женские, прекрасные лица женские, ибо в этом – коварство врага и уловление души ко греху чрез нечистое вожделение. Обращай очи сердечные на всемогущего, пречистого, прекраснейшего Художника всякой твари, всё создавшего премудро, чисто, прекрасно, неблазненно, целесообразно. Возненавидь всякий нечистый и лукавый помысел, как дело лукавого, ругающегося Богу и Его творению. Зри в человеке не на лицо, а на душу его богоподобную, прекрасную, дающую прекрасный вид телу, лицу; тело само по себе – прах, безобразное вещество. О, сколь мудро всё создано у Бога!

(От пресыщения блуд в сердце и во плоти, теснота адова, срамота, омрачение, лишение помощи свыше!)

Воскресенье. Ранняя обедня. Крайняя теснота, скорбь до смерти; голос нечист, труден; искушения сильные; дух и тело болезненны, преткновения довольно частые. После причащения Святых Таин оживился; на заамвонной молитве несколько сбился; на молебне было трудно. Все это плоды бывшего невоздержания, отчасти следствие бани, излишнего пития чаю. От малых вещей какие великие тяжкие последствия! На молебнах, которые служил после ранней обедни, чувствовал себя тяжело, между прочим, думаю, от запора желудка. После домашней ватрушки, разрешившей мой желудок, мне стало очень легко.

Благодарю Господа, оживившего меня причащением Святых Своих животворящих, бессмертных, небесных Таин!

Покойный протоиерей отец Василий Козмич Нектарьевский говорил [Г...] Ивану Федоровичу на исповеди, что все великие грехи происходят от малых: вор начинает воровать с немногого – нитку, иголку, несколько копеек, а доходит до большого. Это и подобное сказано было по поводу нарушения поста в Рождественский пост; говорил, что отнюдь не надо нарушать ([...]).

(Едина Церковь. Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во единем уповании [рус.: призваны к одной надежде] звания вашего: един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог и Отец всех [Еф. 4, 4 – 6]).

Верую во единого Бога... во едину... Церковь; исповедую едино крещение⁷⁸.

Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу... [Лк. 22, 31].

О, пресыщение, чревоугодие! Как я бедствую душевно и телесно из-за этих глупых, несмысленных привычек, особенно душевно, например когда служу где-либо молебен или совершаю другую какую-либо службу, требу или какое Таинство! Я как малая лодка тогда бываю, обуреваемая противными ветрами, заливаемая и разбиваемая, – делаюсь бессилен справиться с ветрами и с своими веслами: с языком и словами! На душе теснота, смерть, мрак, полнейшее бессилие – в иные минуты! Убеждаюсь в те минуты, что нужно непрестанно поститься, – а уходя домой или становясь лицем к яствам и питью, опять соблазняюсь, несмысленный! Сегодня (6 мая) на судне Забельского служил молебен при трех мужчинах, в трюме, и не мог хорошо, смело, непреткновенно служить: нападал на меня страх бесовский. А поутру я ел булку с маслом и пил чай сладкий – вот от чего беда! То ли дело было бы, если бы напитался благодатию и всяким глаголом Божиим! Я был бы мужествен, смел, непреткновенен, силен духом, цели невредим! Даждь мне, Господи, возлюбить всегдашний пост, столь мне необходимый при духовной брани. Не дремлют и не спят враги мои и непрестанно ищут моей погибели! И как многим они завладели в моей духовной области!

Благодарю Господа, призвавшего меня, непотребного и немощнейшего, к совершению Божественной литургии ранней (от Шляковой) и оживившего меня, мертвого прегрешениями, святым причащением Божественных и животворящих Тайн Пречистого Тела и Крови Своей. Очень немощен, нервозен был я во время обедни: трепетали внутренности мои от действия вражеского; я боялся, смущался, не мог иных слов выговаривать. (Не буду впредь пить у отца Федора Петропавловского ни чаю, ни вина: горе мне от них было: упадок нервов страшный – первая панихида у Сидорова.) Ходить много тоже не надо: нервы упадают.

Сильно враг налегает на меня, повинного ему многими грехами. Господи! избави меня от насилия его.

Благодарю Господа, сподобившего меня совершить литургию в Кладбищенской церкви Святой Троицы по рабе Твоей Марфе Филипповне (жене Сидорова) хотя в тесноте, скорби и боязни, но благоплодно для души и для здравия тела.

Господи! Разрушь всякий союз мой с грехом и утверди союз с добродетелью и с Тобою. Ей, буди! Возлюбил ecu правду и возненавидел ecu беззаконие [Пс. 44, 8]. (У Николая Михайловича Семенова всенощная на 9-е мая.)

Жестоко я искусился сегодня и пострадал от врага чрез пожелание земной награды (ордена святой Анны III степени), к которой представлен, по словам директора гимназии, еще с осени прошлого года, но о которой нет доселе ни слуху ни духу. И поделом: я, священник, облеченный в Божественное достоинство, горний житель, ангел по сану, и пожелал страстно земной награды, чтобы красоваться, рисоваться наружным отличием, презирая внутреннюю богообразную скинию (внешним прилежно благоукрашением единем попекохся⁷⁹ ). Я должен иметь постоянно в виду свое внутреннее безобразие, свои страсти, исказившие во мне образ Божий и разрушившие подобие Божие, нерадеть о внешнем украшении, отвлекающем сердечный взор и помыслы от внутреннего храма души, который весь пуст и палея есть⁸⁰ ; я должен сокрушаться непрестанно с плачем о своих грехах, коими постоянно прогневляю Бога моего, возвышаться чистотою, светлеясь священнотайне Троическим единством⁸¹; я должен день и ночь заботиться и молиться о спасении вверенного мне словесного стада Христова, искупленного бесценною Его Кровию, поучать его благовременно и безвременно добродетелям и истинам христианским, чтобы они жили сообразно своему высокому христианскому званию, чаяли второго страшного пришествия Сына Божия на землю и избегали суеты земной и похотныя мирския тли, – между тем как я сам увлекаюсь суетою и тлением, прилагая тление к тлению, прелесть к прелести, а в пище и питье к объядению и пиянству – объядение и пиянство, или в одежде – к одеждам одежды, или к деньгам деньги, к почестям почести, к знакам – знаки отличий. Доколе безумство? Доколе обман себя, доколе прелесть? За то какая убийственная теснота была во время обедни, когда я подумал о награде и посетовал на начальника, обманувшего меня! И сон ужасный я видел в ночи: страшная буря, опустошившая весь деревянный дом, в коем я находился (мое тело), выбившая все стекла (благодать, свет благодати), произведшая страшное наводнение, в коем я тонул со страхом и задавлен был совсем каким-то возом, – и проснулся. Накануне я много наелся и напился у Николая Михайловича Семенова (именинника); ночью было сильнейшее блудное возбуждение – подавила меня излишняя пища. А сегодня опять ел и пил сладко и много у него же и потому на крестинах был осмеян врагом, и на соборовании тоже. Сей же род изгоняется только молитвою и постом [Мф. 17, 21].

Согрешил ко Господу и пред собой, и пред домашними и чужими: покурил сигару, и не в своей комнате, чтобы не испортить воздух, а в комнате жены и детей. И какая мерзость, какой нужник во рту! Настоящий кал. И это я делаю после причастия Святых Таин! О, окаянный, бесчувственный, прихотливый, неблагодарный! Помилуй, Господи!

Никто не может служить двум господам, то есть Господу и Велиару, Богу и богатству или тщеславию и суете мира сего, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть [Мф. 6, 24]. Так вчера случилось со мною во время обедни: жалея о неполучении мною награды, ордена святой Анны III степени, я вознерадел о бескровной Жертве, которую совершал, уязвившись пристрастием к тленному украшению; дал место в себе Велиару, который возмутил, уязвил, омрачил, стеснил меня, лишив свободы. Из этого я познал, что я пристрастен к похвалам и отличиям мира сего, забыв, что похвала мне – Господь, что мзда мне – Господь, ведущий дела мои и помышления, а не люди, не мир сей, прелюбодейный и грешный, во зле лежащий, обесчестивший и убивший Господа славы и верных друзей Его. Мир награждает нас и взамен того требует потворства его делам, злым и прелюбодейным, хладности и равнодушия к вере православной, к исполнению ее обязанностей или должностей. Нет, – мне, обоженному священством и Божественным крещением, миропомазанием и причащением, нечего больше желать на земле, в этой суетной, тленной жизни, – почести горнего звания искать я должен, воздаяния от Господа: Он Судия праведный и истинный Ценитель и верная награда наша, не по лицеприятию, не из корысти, но по истине награждающий или наказующий нас вечною наградою или вечною мукою. Тем [тяжелее] разочарование, если кто, здесь награждаем, там в большую ввержен будет муку.

Благодарю Господа за дар возрождения и обновления, умирения, дерзновения, победы после причащения божественных и животворящих Таин на литургии, мною совершенной сего числа. Голос крепкий, и сильный, и чистый – но и борьба сильная, на смерть или на живот; в начале литургии даровал Бог умиление и дар слез, и ими укрепилась душа моя, очистилась несколько. О, Велиар! Сколь он лют!

Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя [Лк. 22, 31 – 32] (и я по дару благодати да молюсь за тех, кто просит молиться). Рассеивает враг заботами о суетном, земном: о пище, питье, одежде, деньгах, наградах, отличиях. Чрез это ослабевает и оскудевает вера и любовь в сердцах (особенно чрез страсти нечистые, чрез страсть к театру, к клубам). Опыт на себе каждый имеет. Легкомыслие в вере (утверди братию твою [Лк. 22, 32]) – от житейских забот, попечений, пристрастий. Ископа и углуби [Лк. 6, 48].

Всё Господу предоставь – и награды земные. Вот диаконы без наград живут.

Ты часто говоришь молитвы: Святый Боже, Пресвятая Троице, Отче наш, Богородице, Ангеле Христов. Ближе ли стали (с повторением этих сладчайших имен) к твоему сердцу Господь, Божия Матерь, Ангел Хранитель, святые угодники. Больше ли любишь? Дальше ли ты от греха? Ненавидишь ли грех? Любишь ли правду? Часто произносишь имена государя, государыни, всего царского дома, синода, епископства православного, диаконства, причта, народа! Близки ли сердцу твоему эти дорогие имена? С любовью ли молишься о них?

Церковь, как единая, сравнивается с телом, с кораблем (Кормчий), с домом (основание Христос [1Кор. 3, 11; Еф. 2, 20]), с виноградником [Мф. 21, 33], с лозою [Ин. 15, 1], с единым стадом, у коего един Пастырь [Ин. 10, 16], с двором овчим [Ин. 10, 1]; с храминою (светит всем... в храмине [Мф. 5, 15]), с садом [ср. Мф. 15, 13], с малым стадом [Лк. 12, 32]. Безразличие в вероисповеданиях и в верах равно безверию. Истина одна. Аз... на сие приидох в мир, да свидетелствую истину [Ин. 18 37].

Католическая церковь вводит ложные уставы; развивает фарисейство, наружное благочестие, лицемерие, ложными определениями распространяет разврат в духовенстве. Царь – папа – установил войско, окружен войсками.

О папстве. Вносить в Символ Веры ненужное прибавление от примышления человеческого и тем доказывать, что будто бы римский епископ выше Вселенских Соборов, есть богопротивная гордость, возношение, взимающееся на разум Божий⁸²; о такой гордости Спаситель человеков сказал: что высоко у людей, то мерзость пред Богом [Лк. 16, 15]. Паписты утверждают, что папа есть глава всей Церкви и всех епископов, но Господь сказал Своим ученикам: все же вы – братья [Мф. 23, 8], и избрал первоначально в апостолы двух братьев Андрея и Симона Петра, а потом опять двух братьев, Иакова и Иоанна, являя тем, что дух веры Его есть дух единства и братской любви. Еще Он же, Господь Иисус Христос, по случаю негодования десяти апостолов на Иакова и Иоанна за желание первенства пред прочими учениками, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом [Мф. 20, 25 – 27]. Прямое отрицание мирского владычества или преобладания – а в пример смирения поставил Себя Самого, говоря: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих [Мф. 20, 28]. А папу боготворят. Умовение ног показывает вполне и вкратце весь дух Христова смирения и служения Его апостолов и их преемников: оно идет совершенно вразрез папскому боготворению.

Святых Кирилла и Мефодия. Вот Ты испытал меня, Господи, ранним утром, когда случился пожар в соседстве и когда позвали меня к больной, и нашел меня неверным, злонравным, зложелательным, злорадным, корыстолюбивым, нетерпеливым, неблагоохотным к служению ближним, ропотливым. Вижу злобу сердца моего, Господи, и каюсь в беззакониях моих. (Вознегодовал и на то дома, что одеяло мое подостлали под детей на окошке.) Где взять силу и способность к искреннему состраданию, сочувствию ближним в скорбях, в болезнях, в напастях, в бедах, постигающих их? Сердце мое растленно от сластолюбия, пресыщения, корыстолюбия и чуждо искренней любви. Горе мне, окаянному! Вместо того чтобы сожалеть, плакать, молиться о терпящих беду, напасти, скорбь или впавших в тяжкие грехи, я остаюсь равнодушен или веселюсь тайно о несчастии, говоря в себе: так вам и надо за ваши такие-то (а свои грехи забываю) и такие грехи. Когда я буду искренним любителем ближних всякого рода, звания, состояния, пола и возраста? Когда буду жить не себе, а Господу и ближним? Господи! Ты дай мне честность, благородство и искренность духа; Ты даруй силу любить ближних, как люблю себя.

В псалмопениях и песнопениях церковных слышится голос просвещенного в душе, здравого или выздоравливающего от духовной болезни, воскресшего от смерти духовной человечества – тогда как в театре или в книгах заключаются часто дикие вопли страстей, горячка страстей, увлечение на путь погибели.

О, мне нужно занимать грешную, многострастную душу мою молитвою, богомыслием и чтением Священного Писания день и ночь, ибо в продолжение сна и одной ночи враг посевает во мне множество плевел беззакония.

Несмысленный, не ценю я души своей, созданной по образу Божию и искупленной Кровию Сына Божия: за ядь едину продаю ее, за сребренники, за одежду, за удовольствие плотское, минутное. Ем и пью рано и чрез то лишаю себя благодати Божией или жалею лучшего яства и питья младенцам, как бы это было излишне и роскошно, – сам бы всё ел и пил лучшее, да только это невозможно, ибо вместимость мала. Окаянный! Воздержание и пост!

Тесны врата и узок путь (Православная Церковь страждущ.), ведущие в жизнь, и немногие находят их... Широки врата и пространен путь (разнуздан.), ведущие в погибель, и многие идут ими [Мф. 7, 14; 13].

От пива и чаю (у Федора Ефимовича Таратина) стеснение в груди и сон неспокойный. Прокуренная комната. Его курение. 17 мая 74 г.

Как всякое пристрастие земное теснит мою душу, умертвляет ее, омрачает, лишает мира и свободы! Но благодарение Богу: это самое – обращение меня к Богу, Источнику жизни, правды и научает меня презирать земные блага, земные наслаждения суетные и кратковременные и ценить бесконечно высоко блага духовные, небесные.

Когда я пресыщусь, тогда бываю раздражителен и зол, потому что излишество в пище становится во мне рожном, который бодет, режет, язвит меня; я делаюсь зверем, готовым терзать особенно тех, кои часто просят у меня милостыни. Пора перестать работать тлению и взяться за разум и духовную жизнь! Господи, помози мне! Сколь благо работать Тебе, Господи! Я это испытал без числа – миллионы опытов!

Благодарю Господа за дар умиления во время всенощного бдения, за сладость благодати, за свет духовный.

Сколь часто и сколь много случаев к приятию благодати Божией опускал я чрез свое невоздержание!

Воскресенье. Поздняя обедня. Благодарю всем сердцем Господа моего, даровавшего мне благодать, препоясавшего меня силою свыше к совершению Божественной литургии и к неосужденному причащению Божественных Его Таин Пречистого Тела и Крови Своей и к произнесению беседы. Преткнулся я от диавольского действия на поминовении Преосвященного митрополита после освящения Даров Святых.

Или от вчерашнего чаю на чердаке в доме Герасимова у Якова Филипповича, или от черного хлеба со сливками дома, или от дурной погоды сегодня грудь мне заложило: тяжело было служить; впрочем, бас здоровый был сначала. Может быть, и от пыли в церкви. Благодарю Господа и Пресвятую Богородицу за помощь в служении.

Говорим о распространении веры Христовой трудами апостолов, равноапостолов, святителей и преподобных отцов в разных местах – но спросим, распространилась ли вера во всем нашем существе, проникла ли наше сознание, наше сердце, нашу деятельность? Озарился ли совершенно ум наш светом ее; имеет ли сердце наше мир, свободу, радость в этой вере; направлена ли к добру наша воля, не колеблется ли, не увлекается ли страстями? Вот важные вопросы нравственные при изучении церковной истории. Научились ли мы кротости, смирению, незлобию, простосердечию, воздержанию, целомудрию, честности, верности, нестяжательности, послушанию, терпению, перенесению обид, любви к Богу и ближним (и даже ко врагам), трудолюбию?

Прекрасно описание вознесения Господа на небо в Цветной Триоди, в последней стихире на Господи воззвах и на стиховне. Надо выписать на бумагу: чудно, божественно, восхитительно!

Ночью резь в животе небольшая (от сыру голландского и от излишества).

Надо наперед утвердить ту истину, что Церковь истинная есть едина: а) Священное Писание, [свидетельство Соборов и святых отец]; потом, что эта единая истинная Церковь есть Православная Церковь.

Сон о Янише: показал расположение его ко мне. Увижу, правда ли?

С 16-го на 17-е ночью видел сильный пожар в Петербурге; от Главного Штаба до Невского.

Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? [Ин. 5, 44]. Слава друг от друга – похвалы, ордена, кресты, дипломы, чины, рукоплескания; слава от единого Бога – нищета, смирение, неискание, служение всем тайно и явно.

Из-за солонины мясной и из-за молока за обедом мне ужасно тяжко было за вечерней: раздражение, злоба на дьячка; не мог говорить ектений; под ложечкой, в груди совсем стеснило. Мяса не есть; молока не пить.

Благодарю Господа всем сердцем за неизреченную милость при совершении вчера литургии, за очищение грехов, оживотворение, умирение, свободу, дерзновение, обновление.

Согрешил пред Богом и людьми, что прогневался в храме на служителей (сторожей) за то, что оставили на ночь окно отрытым в куполе храма и во время утрени, чрез что сделался крайний холод в церкви; касательно протоиерея я говорил резкие слова в церкви и в сторожке. Помилуй, Господи, восстави, Господи, спаси, Господи!

Какие-нибудь пустяки житейские: ордена, награды, деньги – занимают нас даже во время молитвы, а поразительное чудо милосердия Божия к человеческому роду и ко мне, воплощение Сына Божия, слово Божие, конечный исход, вечный суд, вечная жизнь, страдания и крест, смерть Сына Божия – не занимают меня! О, неблагодарность, о, несмыслие, о, нечувствие! А спасение душ человеческих?! Всё на изнанку, навыворот!

Благодарю Господа за дар дерзновенного, бодрого, громогласного служения литургии и неосужденного причащения божественных и животворящих Таин.

Диаволе! Что ты сделал с Богочеловеком, Святейшим, всеправедным, Солнцем правды! Ты замучил, убил Его позорнейшею и лютейшею смертию? Ты сделал бесконечно великую злобу и неправду! Буди же бесконечно мучим невыразимо ужасным мучением вместе с клевретами, с аггелами своими и с людьми, вам уподобившимися в злобе, гордыне, лукавстве, нечистоте, упорстве злом! Ибо это достойно и праведно. Господи! Помози рабам Твоим с Тобою соединиться, чрез истое уподобление Тебе в житии сем.

Благодарю Господа за помощь великую в немощи, в скорби и в тесноте моей, приключившихся мне от пива и чаю: я покаялся от души, воззвал со слезами о спасении, и Господь не замедлил подать руку помощи. Благодарю Господа за литургию, за оживотворение Божественными Тайнами. Много было у меня борьбы с собою и с гнездящимися в сердце противными силами, наводившими на меня боязнь и тесноту, – малодушие, отчаяние, бессилие в выговоре слов.

От излишества в пище и питье душа непременно всегда ослабевает, покрывается стыдом и страхом в служении Богу – доколе чрез покаяние не победит благодать неприязненной силы. Слава правде Твоей, Господи!

От неправых догматов неправая жизнь (индульгенции, предопределение и пр.; или: Дух Святой исходит и от Сына). Дух благодати не может пребывать там, где в Него не право веруют, вопреки ясному учению Спасителя. По причине искажений догмата веры католиками и лютеранами, от смешения католиков и лютеран с православными и усвоения православными многих католических и лютеранских обычаев – и догматы, и благочестие веры православной многими русскими пренебрегаются, и русские не знают, которая вера истинная, почитая все одинаково спасительными.

Троицкая суббота. Согрешил пред Богом вчера в прошедшую пятницу, попил молока для груди с булкой с маслом скоромным; завтра, говорил я себе в оправдание, много службы, надо смягчить грудь – и два стакана выпил. Но сегодня смял и задавил меня диавол из-за вчерашнего нарушения поста: искусился я страшно, не мог владеть собою, ектений не договаривал; яд змиин разлился во мне страшно; посрамление лица мучительнейшее; весь был в язве палящейся; канон по усопшим читал с торжеством. Ну уж и зол диавол! Уж и подлец! Невыразимый! Господи! от умышлений его, от дел его избави меня! Отрицаюся тебя, сатана, и всех дел твоих и всего служения твоего и всей гордыни твоей. Сочетоваюсь Тебе, Христе⁸³, помилуй мя и приими мя, кающегося Тебе. О, как чревоугодие наказало меня. Как я обстрелян бесовскими полчищами! (Мурашов Алекс, был, два наши протоиерея: Павел и Матфей.)

Рано утром сегодня же позвали меня крестить больного младенца, и я вставал с большим трудом, едва передвигал ноги, на сердце тошнота. Небо наволокло легкими тучками. От молока было мне тяжело. На очередной неделе, когда я причащаюсь Святых Таин, молока сколь можно надо меньше пить и непременно держать пост и мало, мало кушать. Да и сладкого чаю не должно пить; хлеб с водой употреблять. Пост мы уничижаем все, а оттого и нас уничижает Господь, и мы исчезаем, мучимся.

Берегись: чревоугодие и пресыщение, да едва ли и не пьянство, вошли у меня в привычку; дойдешь, пожалуй, до того, что и за грех считать это не будешь. Скорее за воздержание.

Вчера с алчностью поел ватрушки, когда не надо было того делать (вечером, поздно), после закуски в гостях. За то свербеж или зуд сильнейший поднялся ночью, не давал спать. У праведников было привычкой воздержание крайнее, а у меня грешника – пресыщение крайнее! Увы мне! А блудные расположения тоже обычны! Увы мне!

Духов день. Благодарю Господа за непреткновенное, твердым голосом, с чувством искренним служение литургии в Успенской церкви по просьбе Ал. М. Неустроева, старосты ее, и за неосужденное причащение, воскресившее меня, обновившее, укрепившее, возвеселившее.

О, Таинство чудное, владычествующее всеми! О, Таинство – Бог во плоти!

Спокойствия и пространства, свободы сердца я лишился чрез пожелание снять с себя фотографическую карточку, когда я служил молебен в доме Мурашки в Красной улице, у крестьянки, при одном раскольнике благонамеренном. Особенно великую скорбь и тесноту и срамоту, омрачение и бессилие навел на меня враг после угощения у старушки Екатерины Степановны (четыре рюмочки белого портвейну выпил) сладким чаем с вином: я венчал свадьбу католика с православной, и горе мне было от врагов бесплотных: совсем сели на меня и поехали; осмеяли, связали меня по рукам и ногам, не мог говорить многих, многих слов и отпуст; и крестины в церкви (Сорокин купец кум) с крайним трудом и замешательством совершал; и в дому у Филиппа Степанова тоже всё от вина! Боже! Милостив буди мне грешнику! Достойно наказан я уничижением и стыдом!

20 мая был вечером хороший дождик

Благодарение Святому Животворящему Духу Божию, оживотворившему тварь благодетельным, напояющим и облагоухающим дождем. Оживотвори, Всесвятый Душе, росою благодати Твоея и наши иссохшие зноем страстей сердца и умерщвленные тлетворным диавольским дыханием.

Благодарю Господа за чудное оживотворение моего растленного существа причащением животворящих Таин Тела и Крови Его во время ранней литургии (от Проворовых) нынешнего дня. Благодарю Господа за новое побеждение благодатию животворящих Таин вторгшегося в меня духа злобы, по действию коего и по моему сердечному растлению я внутренне озлобился на одного сопливого малютку, поднесенного к причащению, – и посрамился, и обессилел внутренне, и ощутил тесноту. Слава, слава, слава чудесам Божественных Таин! По действию благодати у Константина Ивановича Моргасова служил громогласно, со дерзновением водосвятный молебен в присутствии многих незнакомых гостей. Славлю Господа.

Ищем наград земных, украшающих тело, а о награде, о почести горнего звания забываем и не ищем ее; ищем наград, а дела Божии забываем, на дела Господни не взираем; пасем усердно себя, а овец Господних не пасем, падших не подъемлем, печальных не утешаем, невежд не наставляем, заблудших не наводим на путь спасения [Иез. 34, 3 – 8]. Не тем ли большее заслужим мы осуждение у Бога? Не суетою ли сует окажутся все дела наши? К любви Божией не успеваем⁸⁴; сердца своего и жития своего лукавого и злого и страстного не исправляем; восхождение в сердце своем к духовному совершенству не полагаем – а поставили всё вверх дном. Да еще думаем, что мы значащие что-либо люди. О, суд Божий не таков, как суд человечий. Но как отстоит небо от земли, так помышления Божии отстоят от мыслей наших и пути Божии от путей наших [Ис. 55, 9].

О состоянии сердца и жизни человека можно судить верно по его любимым речам, по его наклонностям, стремлениям. Духовный человек говорит наиболее о Боге, о душе, о вечности, о средствах достигнуть исправления и возможного совершенства; человек плотский любит говорить о земном, об одежде, о пище, о богатых доходах, местах, о обогащении, о земных наградах и отличиях.

Смотря на прекрасный Божий мир и на бесконечное разнообразие прекрасных существ мира, великие и малые, я думаю: сколь прекрасен Творец, Создатель мой, Первообраз мой, и каков я должен быть, чтобы угодить столь прекрасному Творцу, чтобы соединиться с несозданною красотою? Прочь безобразие греха и страстей! Да возлюблю нетленную красоту добродетели!

Истинно, многие из нас не захотели бы земных наград и охотно отказались бы от них, если бы помнили о Страшном суде Христовом, который тем строже будет для тех, которые, будучи достойны наказания, а не награды за свои дела, желали и искали наград и недостойно восхитили их. Истинная добродетель не ищет награды от людей, помня слова Господа: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать [Лк. 17, 10]; и: возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его [Откр. 22, 12]; и: мзда ваша многа на небесех [Мф. 5, 12], и: яко восприял ecu благая твоя в животе твоем [Лк. 16, 25] (то есть ты считал за благо только земные, а небесные презирал – ты и восприял то, что считал за благо и чего домогался. Ты получил свое – здесь получать тебе нечего).

Дух Святой претворил апостолов из земных в небесных – а дух мира претворил нас, преемников их духа, власти, учения, служения, из духовных в мирских, в земных: за земным гоняемся, земным дышим, о земном говорим, тогда как дух небесный нам необходим как воздух и свет, как пища и питье. Где в нас эта полагающая душу любовь пастырская к пастве? Где забота о спасении их душ, искупленных столь драгоценною Кровию Бога Спасителя? Спешим ли мы утешить печального? поднять падшего, обязать⁸⁵ сокрушенного, помочь страждущему и бедному? обратить заблудшего, утвердить колеблющегося? наставить неведущего? Где эта апостольская ревность о спасении душ? А отчего нет ее? Оттого, что сами мало заботимся о спасении своих душ, оттого, что сами попали в житейский водоворот попечения и пристрастия вместе со своими духовными чадами, не возвышались над ними духом, небесным духом спасения, не возносились мыслями и сердцем, подобно орлам, над земными пристрастиями; красота небесных обителей не пленяет нас, богатство благодати идет как бы мимо нас, – нас занимают больше вещи земные, тленные, отличия и почести мира сего, чем венцы нетленные, небесные, сокровища земные, чем сокровища благ небесных, столь великих, что здесь око не виде, и ухо не слыша... яже уготова Боглюбящым Его [1Кор. 2, 9]. После этого и жизнь наша пошла вся кверху дном: плевелы греховные заглушили пшеницу, земные забавы, игры, у всех на уме и на деле. Поди ты теперь с словом спасения – тебя сочтут за выходца с того света и за суеслова. Что же нам, пастырям, делать? – Самим надо переродиться.

Душа моя – образ Божий, небесный: ей не свойственно прилепляться ни к чему земному: пище, питью, отличиям, украшающим плоть, деньгам, увеселениям, роскоши и проч.; все это недостойно ее: ее достоинство и слава нетленная – добродетель.

Третьего дня вечером поздно или, лучше, – ночью, я курил сигару, не имея обычая курить, и последствие вышло весьма худое: враг обложил собою мои внутренности; на молебне у Кромидо я не имел дерзновения служить молебен, читать Евангелие, говорить ектению великую; в Окружном суде читал присягу сначала также с крайним вражеским страхом и боязнию, и только после домашнего обеда (зеленый суп, мозги, салат) я читал со дерзновением, – нервы крайне падают после курения, просто больной делаюсь.

Благодарю Господа, сохранившего меня от блудного разжжения, нечистых сновидений и блудного излияния во сне чрез изображение с верою крестного знамения. Я было забыл оградить себя знамением креста в начале сна, и диавол завел свою нечистую игру, и близко было блудное излияние: я проснулся, оградил члены крестом, и во всю ночь не было нечистых сновидений. Слава кресту Твоему! Слава знамению Твоему, Сыне Божий Единородный! 23 мая.

Благодарение многомилостивого Господа за обильный дождь, пролитый благодатию Его на жаждущую землю, обнаженную от всякого злачного украшения. С дождиком всё оживилось, зазеленело, заблагоухало. Слава Тебе, Святая, Живоначальная, Преблагая, Всемогущая, Премудрая, Присносущая и вся Осуществовавшая Троице – Отче, Сыне и Душе Святый! Оживи и нас, ихже создала еси по образу Твоему и по подобию! Очисти грехи наши и освяти нас вечным освящением Твоим и спаси, спаси нас!

Благодарю Господа, приявшего благоутробно молитву покаяния моего после огорчения на нищего отрока, вторично пришедшего ко мне за милостыней, когда ему подано было четыре копейки и после драния его за волосы; благодарю Господа, помиловавшего меня и отъявшего скорбь и тесноту от души моей и мир и свободу мне подавшего. Я каялся в своей злобе, скупости, сребролюбии, жестокости, алчности, сластолюбии, лености, нерадении, нетерпении, праздности, в сердечном блуде и пр.

Исповедую пред Господом, что я недостоин награды орденом святой Анны III степени за строптивость свою с домашними, за злобу, раздражительность, своенравие, за нерадение к преподаванию, за гулянку свою. И себя должен винить, а не директора, который обманул меня по грехам моим, хотя, конечно, небезвинен и он. Господи! Праведный Мздовоздаятелю! Прости мне, яко возжелал земной награды и огорчился, не получив ее. Достойно и праведно не награжден я. Разве награждают за грехи и неисправности? Не наказывают ли? Прости мне самолюбие и честолюбие мое. Даждь мне работати Тебе единому и от Тебя ожидать праведного воздаяния, а не от людей и быть выше похвалы и хулы людской, ибо весьма часто она неправедна, – похвалою да будет мне утешение чистой совести.

Благодарение Господу: день теплый, даже жаркий, ясный, солнечный, всюду благоухание после дождя вечернего и ночного! О, если бы и в душах наших был всегдашний свет, всегдашнее благоухание святыни, подобающей христианину! О, если бы в нас не было зловония страстей – злобы, гордыни, гнева, корыстолюбия, скупости, зависти, жестокосердия, немилосердия, нечистоты, любочестия!

Прочь слава мира сего! Если ты желаешь славы, ищи ее у Бога исполнением Его святой воли, начертанной в Евангелии; ищи той славы, которой искали святые, презревшие славу сего мира, стремись к святыне, водворяй в себе Царство Христово – Царство мира, любви, кротости, целомудрия, воздержания, нестяжания, неискания чести у людей, а у единого Бога.

Господи! Даруй мне безропотно, без печали и скорби, охотно и с радостию повинутися суду Твоему в непредставлении меня к очередной награде директором гимназии и в его обмане меня. Господи! Ты всем воздаешь по делом – и сему директору Петру воздашь такожде по делам; он богат, сановит, знатен, угобжен³⁵ всем без меры, утучнел, отолстел и разжирел; и оставил Тебя, Бога [Втор. 32, 15], и нас пренебрегает, смиренных служителей Твоих, выну прославляющих Тя. О, суетные, немощные земные награды. Вы только дух в немощь, скорбь и тесноту повергаете, когда человек лишается их, как богатый и скупой лишается денег, а сластолюбивый – сластей.

Господи, даждь мне быти выше земных наград, ибо я Твой слуга, о Судия вышний и праведный! Ты мне награда в моей совести, в моих духовных чадах, в будущей жизни, да и здесь, ибо я почтен от Тебя превысочайшим, светлейшим, небесным саном священства, облечен в Тебя, Бога моего. Да будет яко прах предо мною все земные награды, все суетные украшения. Мы возлюбили вещественное – блестящие кресты и красивые ленты, а духовных крестов, крестов скорбей, бесчестия, лишений, трудов – не любим, хотя они весьма нужны и полезны для душ наших; мы любим наслаждения, славу, покой, богатство, знатность мира сего; мы пристрастны к миру сему и забыли будущий век и блага его; в нас тлеет любовь прелюбодейная; в нас нет любви Божией. Между тем слава, богатство, сласти мира сего быстро преходят и исчезают, и жизнь наша улетает. Блажен и преблажен прилепившийся к Богу всем сердцем и презирающий блага мира сего, говорящий в лицо правду и не скрывающий истины Божией от сынов человеческих, работающих суете.

Жало земное в нас: оно мучит нас. Жалом небесным, жалом любви Твоей уязви души наши, Христе Боже!

Венчал свадьбу в Соборе с певчими, с [...], с освещением паникадилами, с каретами, с народом. (За свадьбу получил десять рублей. Я думал, что дьячок деньги обобрал. Согрешил.) Диавол взял надо мною ужасную силу, как было лет пятнадцать тому назад в Думе: уныние самое тяжелое, тоска, хандра, злоба на дьячка, который казался мне увивающимся бесом и из-за злобы на которого, да еще из-за пресыщения за обедом, я лишился благодати и помощи Божией. Чувствовал я, что враг облапил меня кругом. Какая ужасная потеря для меня не служить, особенно литургии. Я делаюсь совершенно бессильным в борьбе со врагом и погибающим человеком.

Награды я жду от гимназии – за что? Самое преподавание, эта духовная пища, есть награда для меня, да притом я жалованье получаю хорошее, – какая же еще, по правде, награда? Не надо награды, не давайте ее, отвергаю ее – я уничтожил бы дело свое, закон Божий, если бы я стал домогаться награды. Бог моя награда. Да притом я нерадиво делаю свое дело, и не награды, а наказания я достоин.

С самого начала обручения я почувствовал крайнюю неспособность, неготовность к публичной молитве: чувствовал, что враг во мне, тоскливо, тесно на сердце; с первой молитвы пошли от врага зуботычины, остановки, запинки, насилия и мое крайнее бессилие, смущение, боязнь, срамота; при обряде обручения – тоже, и так дальше; прочитавши несколько слов молитвы по обручении, я не мог вовсе продолжать читать и должен был начать снова, а потом все-таки читал с пропусками; самое венчание – тоже с пропусками; Господи Боже наш, славою и честию венчай я – сказал только один раз, более не мог; молитву о благословении вина не мог прочитать; слов во спасительном Твоем смотрении и многих других не говорил – враг не дал; после хождения около аналоя, при снятии венцов ничего не говорил жениху и невесте; благословения от лица Церкви не мог говорить; молитвы о нерасторжимости брака не мог говорить, о спряжении венцов тоже и отпуста – тоже. Разбил враг вконец. Но да умилосердится Господь над немощью моей великой и да воздаст врагу за бесчестие мое, за насилие надо мною. А я да вооружусь постом и молитвою.

Мозги телячьи есть весьма вредно для души и для тела.

В нас царит земной дух, не небесный – в апостолах царил дух небесный. Мы слишком корыстно исполняем все свои обязанности: за всё ожидаем воздаяния деньгами, наградами, похвалами. Апостолы были не таковы! Они были совершенно бескорыстны: свое дело они исполняли по чистой любви к Богу и человечеству; был между ними корыстолюбивый Иуда, но он скоро отпал от своего апостольства, чтобы идти в свое место; за свое дело небесное, высочайшее дело, апостолы получали оскорбления, угрозы, биения, каменометания, бичевания, мечное усечение, распинание на крестах; они радовались, когда за правду сподоблялись бесчестие принимать [Деян. 5, 41]. Мы же за всякое почти дело ожидаем воздаяния вещественного и ищем крестов и орденов.

Благодарю Господа, совершившего надо мною чудо силы, чудо жизни, чудо милосердия Своего, ибо, когда сердце мое крайне было стеснено, уныло, тоскливо, мертво и я весь был как сам не свой от обиды на директора гимназии, обманувшего меня нагло своим обещанием представить меня к награде и объявившего прямо, что я представлен, тогда как я не был им представлен или не защищен и обойден, и когда я сказал в сердце моем: Ты, Господи, мое вседовлеющее благо и нет блага и награды кроме Тебя, – я ощутил в сердце моем мир, свободу, пространство, довольство, радость. Слава тебе, Господи, мое чудное благо – верховное, вседовлеющее благо. Теперь мне с Тобою не нужны никакие награды. Ты моя совершеннейшая, вечная Награда. Аминь.

Обедал у именинника Ивана Ивановича Иванова.

Царство Мое (Церковь) не от мира сего, говорил Господь, Царство Мое не отсюда [Ин. 18, 36]. По этому одному признаку справедливо можно узнать и доказать, что церкви католическая, лютеранская и англиканская не истинные и не Православные Церкви, ибо они от мира сего: в них совершенно мирской дух. Церковь же Греко-Восточная не от мира сего – это духовное Царство, и то обстоятельство, что она в гонении, под чужим игом, служит большим доказательством, что она истинная Церковь. Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь [Мф. 7, 14]. Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы [2Тим. 3, 12].

Воскресенье. Ранняя обедня. Сегодня во время обедни, молебна в церкви и на молебнах в приходах я вытерпел скорбь и тесноту ужасные, небывалые, и опять за ядение и питие с гостем-священником вечером (сардинки с прованским маслом, вино, чай сладкий). Диавол привел меня в ужасную скорбь, тесноту, уныние, бессилие из-за неполучения мною обещанной в прошлом году директором гимназии награды орденом святой Анны III степени. Но если я стоил награды здесь и не награжден, то наградит сторицей Господь в день оный страшный, и о сем надо радоваться, а если не стоил и не награжден, и об этом надо радоваться, ибо если бы я был награжден, хотя и не стоил, – то тем больше наказание за свои грехи получил бы от Бога: Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей, сказано [Откр. 18, 7]. И если мы за всё здесь будем награждены, то не за что нас будет награждать Богу. Но един Бог есть праведный Мздовоздатель. Странно, крайне странно, что мы за все свои дела, окупаемые жалованием с избытком, ожидаем еще награды на земле. Беспристрастно говоря, не за что мне получать награду – не стою. Теснота и скорбь ужасные, смертельные мне приключились из-за обеда у Ивана Иванова купца с товарищами его: Николем Сидоровым, Михаилом Гужовым, Николаем Семеновым, и из-за чоканья рюмками. Мертвецкий запах у него в комнате.

Пред дождем тяжело было.

Не здесь, не здесь, в мире прелюбодейном и грешном, наград ожидай, а там, на небе. Когда я страстно ожидаю награды или страдаю, не получив, это значит, что я люблю мир и все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую. Но это не есть от Отца, но от мира сего [1Ин. 2, 15 – 16]. Мзда Моя со Мною [Откр. 22, 12], говорит Господь, – вот Кто Мздовоздаятель, а не люди. Ужасные мучения из-за неполучения награды доказывают, что она – суета, смерть, а не жизнь для сердца, пустое тщеславие.

Вспомни две мясные котлетки, съеденные дома без нужды в два часа после обеда у Иванова, да домашние сардины с черным хлебом на ночь – и тогда не дивись и не ропщи, что у тебя страшная теснота и беспокойство в душе: это плоды пресыщения, плоды твоего идолопоклонства. Господи, помилуй! И награда – идол твоего сердца, твоей души, ибо ты сильно скорбишь из-за этого отличия. Благодарите Господа за скорби праведные, к отрезвлению и вразумлению души посылаемые Богом.

Сердце наше просто⁸⁶, и единым Богом живет и дышит: земные награды, вообще пристрастия, противны ее природе. Сколько раз (счету нет) я смущался, бывало, из-за красной своей ленты у креста за войну во время обедни, всенощной, прогневлял Бога, отпадал умом и сердцем от Бога; оставлял единое на потребу, не пекся отечески об овцах словесного стада, думал только о себе, угождал себе, украшал себя – внеуду⁸⁷ быв красив, а внутрь полон беззакония [Мф. 23, 27–28]. Воистину убийственная суета эти награды.

Желание отличий, как желание лакомства, или денег, или каких-либо дорогих и красивых вещей, и пристрастие к красивым людям, к красивой одежде подходит под одну категорию – одна и та же суета. Желание наше единственное, край всех наших желаний есть Бог – Он наша слава истинная и вечная. Он наша сладость, наше сокровище, наша первообразная красота, наше одеяние нетленное-слава Ему!

Истинный раб Христов в этой жизни не хочет быть награждаемым, чтобы восприять мзду от Господа своего, Коему единому работает, а не человекам, хотя и служит человекам; награду от людей он считает ущербом для своего спасения.

Крест имею златый – и чего же еще желаю? Тоже крест, только в ином виде, и на ленте. Странно и достойно смеха. Это детская забава в зрелых летах. Так иные странники не для забавы, а для видности, ради продажи навешивают много крестов.

От юности моея врагмя искушает, сластьми и желанием наград и отличий палит мя, аз же надеяся на Тя, Господи, побеждаю сего⁸⁸.

Презираю мир и всё, что в мире: суетную честь и славу мира, наружную, эфемерную, богатство тленное, красоту и сладость тленную, однодневную сравнительно с бесконечною вечностью, пищу и питие сладкое, обращающиеся вскоре в зловоние и наибольшею частию причиняющие тяготу сердцу, повергающие душу в немощь и расслабление и бывающие причиною тяжких искушений и насилий от диавола. Я призван благодатию Христа Бога к нетленной жизни и должен уготовлять душу и тело свое к нетленной, духовной, нестареющейся жизни всегдашним воздержанием, постом, бдением, молитвою, милостыней. В пособие мне Святая Церковь назначила посты на каждой седмице и посты по несколько седмиц, чтобы приучать меня к воздержанию, молитве, распинанию плоти со страстями и похотями, к милостыне и бдению, ибо у воздержного краток сон; его тело легко и бодро; также, чтобы мы могли иметь всегда готовое оружие против диавола, непрестанно воюющего против нас и иногда совершенно нечаянно нападающего и низлагающего и страшно уязвляющего. Да возблагодарю же Господа, призвавшего меня от тления к нетлению, от смерти к жизни, от земли к небесам.

Где у нас, священников, ревность ко спасению ближних, не только своих, но и ближних иных вер? Отчего мы не проповедуем при случае небесной, спасительной, чудной веры нашей иудеям и магометанам, которых немало в нашем городе? Отчего это мы слова не молвим о Христе этим заблудшим чадам Израиля и поклонникам льстеца и обманщика Магомета? Разве не относится и к нам повеление Спасителя: идите, научите все народы [Мф. 28, 19]? Или это назовут пропагандой, насилием совести? Но это не насилие – это слова истины, слова правды самой вожделенной, слова любви, алчущей спасения ближних. Или нет никакой готовности в этих заблудших к слушанию истины? Нет, есть готовность; столько веков существует Христианская вера, столькими чудесами она прославилась во всем мире, столько возродила она людей, обновила, освятила, прославила, что самые кости, кажется, вопиют о истине и спасительности нашей веры. Нет, опять скажу: не оттого мы не проповедуем, не оттого безмолвны, а оттого, [что] наша вера слаба и походит больше на неверие, чем на веру: мы не живем по вере и не испытываем ее спасительного действия, ее сладости, света, силы, животворности в себе; мы самолюбивы, плотоугодливы, не любим ближних, как себя, любим сами здешний век, а не будущий и оттого безгласны, не любим Иисуса Христа любовью крепкой, оттого не проповедуем об ней. Пусть же хоть сегодня услышат чрез вас сыны Израиля и поклонники Магомета, что и об них сегодня было у нас слово, слово о спасении их верою во Христа Сына Божия, искупившего мир от грехов Кровию Своею, – может быть, благодать Божия и привлечет кого-либо из них ко Христу. У первых христиан, да и у последующих, была великая ревность к проповеди о Христе неверующим, ибо они любили горячо Бога, любили горячо и ближних, жаждали их спасения, как своего, и желали им бесценного блага – спасения души, как себе. И это тогда, когда были сильные гонения за проповедь веры. Теперь отчего нет [проповедания]? Благоденствие, довольство расслабило наши души. Но потребности душ не остались ли те же, что несколько сот или тысяч лет назад! Не ноют ли души иудеев и магометан, ища спасения от подавляющих их грехов и мира с Богом? Не ищут ли тайно души их Ходатая Бога и человеков [1Тим. 2, 5]? Ей, ищут. Подите же и скажите им, что этот Ходатай есть Христос, Бог наш. Не бойтесь: за доброе слово и дело никто не осудит вас, а если кто из вас обратит грешника от ложного пути его, то спасет душу его от смерти и покроет множество грехов его и своих [Иак. 5, 20].

Мы сподоблены превысочайшего ангельского чина – да зрим же горé всегда, да украшаемся кротостью, незлобием, чистотою, воздержанием, совершенною преданностью Господу Богу.

Мы понуждаем себя некоторое время зреть горé и зрим горé, наслаждаемся благодатью духовной – миром, светом, пространством, сладостью, но скоро изменяем Богу и ниспускаемся опять долу к обычным своим пристрастиям и опять уязвляемся тернием страстей. Нет в нас постоянства, глубины благочестивого чувства и настроения. Мы позволяем себе и пресыщаться, и напиваться, и обольщаться корыстью, скупиться, жестокосердствовать, смотреть на красивые лица и прельщаться ими, домогаться земных отличий и наград. Правда, это терние режет нам ребра, тяготит и теснит, сжимает душу как бы железными оковами, но это мы не вразумляемся этим, ибо сила привычки велика и равняется второй природе.

Благодарю Спасителя моего, Господа Иисуса Христа – мое вседовлеющее Благо, яко помиловал меня во время прогулки моей в гавань (на стенку), и изъял из души моей терние земных пристрастий и обиду, от директора мне бывшую, и наполнил сердце мое Собою, миром Своим, благоуханием Своей Святыни. Слава Тебе, Господи, слава Тебе! Слава вере твоей святой, всеспасительной.

Всяк возносяйся смирится [Лк. 14, 11], – смирюсь, и Господь вознесет меня. Не виню никого (хотя и винит в этом сердце мое некоторых) в отказе мне награды (ордена), а виню себя одного, как достойного не награды, а замечания и взыскания за свое нерадение и разные грехи. Сколь естественно должно быть мне, человеку многогрешному, немощнейшему, слабому, смиряться и считать себя последним, а не возвышаться, не искать отличия и возвышения! Какое у меня отличие от других братий моих – разве во грехах, что я грешнее всех? Не садись на первое место (не ищи протоиерейства и отличий по честолюбию), но на последнем, чтобы не случился кто из званых... почетнее тебя, чтоб не сказали достойнейшему тебя: пересядь выше... и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место [Лк. 14, 8 – 10]. Кротость и смирение должны быть первыми добродетелями иерея, служителя Христа Бога, смирившегося до смерти, смерти же крестной, уничижившего себя до рабия зрака⁸⁹ [Фил. 2, 6 – 11]. А у нас, особенно в духовенстве, бывает напротив: все ищут наград, стремятся превзойти друг друга наградами, а для этого нередко заграждают путь к отличиям ближнему, чтобы он не сравнялся как-нибудь с ними. У нас всё наизнанку: земные награды заедают души священнослужителей, надмевают их, делают недоступными для многих, нерадящими о духовных пользах паствы, ибо если сам пастырь заботится о земных благах, а не о небесных, о земной почести, а не о почести горнего звания, то как будет заботиться о духовных пользах пасомых, с какими глазами будет говорить им о небесных благах, ихже око не виде... [1Кор. 2, 9].

Если сравнить жизнь и обстоятельства житейские нынешних священнослужителей, особенно архиереев, архимандритов, протоиереев и иереев, с жизнью древних, то представляется огромная разница: нынешние увешаны знаками отличий – древние весьма часто терпели бесчестие и поношение; нынешние всем обеспечены и нередко весьма богаты – древние не имели при поясе меди и были странниками и пришельцами; нынешние, по причине своих отличий, своих лент и звезд и других отличий, неприступны – древние просты и всем приступны, как например святитель Николай Чудотворец; у прежних было слишком мало формы, буквы, а много дела – у нынешних, напротив, форма заедает, тормозит дело, официальность мертвит, проникает всё, и нет живительного, согревающего духа в пастырях, особенно архипастырях: они стали неприступными вельможами, не удостаивающими ласкового слова, и кого же? Своих сопастырей и помощников в деле Христовом. А все ордена и суета, слава мира сего, не соответствующая смирению пастырей обстановка. Архипастыри и пастыри! Возвратитесь к древней простоте и смирению.

Вспомним, какая мзда была Предтече Господню – отсечение головы. Апостолам? Распятие на крестах и мечом усечение! Мученикам? – муки бесчисленные; иерархам? – непрестанные труды, попечение и тоже мука. Мзда Моя со Мною [Откр. 22, 12], говорит Господь, посмевающийся суетной мзде века сего, предвосхищающей мзду у Господа. Кому здесь за все воздаяние, тому какое воздаяние от Господа? Получил уже доброе твое в жизни твоей [Лк. 16, 25] – сказано будет ему. Но блажен, кто здесь не награждается за свои труды и подвиги ради спасения своего и ближних.

Не скрывайте себе сокровищ на земли, говорит Господь, идеже червь (самолюбие, гордость) и тля тлит (диавол – тля, как виновник тления), и идеже татие (бесы) подкопывают и крадут (у меня во время службы из-за пристрастия к ленте и пр.), но скрывайте сокровище на небеси... Где сокровище ваше (награды, деньги, сласти), там будет и сердце ваше [Мф. 6, 19–21]. Истина.

Если сокровище наше Бог, то и сердце наше будет на небе, в Боге. У кого же из нас единственное Сокровище есть Бог? Блажен стократно такой человек. У того сердце всегда покойно.

Пристрастие к благам земным, жажда их, вытесняет из сердец Царствие Небесное, христианскую веру, надежду и любовь. Не можете служить Богу и маммоне [Мф. 6, 24].

Притча о сеятеле и о семени [Мф. 13, 3 – 23]. Смотрите, как мало читающих слово Божие, как мало ходящих в церковь!

Пристрастие к земному в самом корне подавляет христианство, которое есть Царствие Небесное, в противоположность земному, то есть любовь небесная, в противоположность любви земной, страстной, греховной, ложной, тленной. Приблизилось Царство Небесное [Мф. 4, 17]. (Папа.)

Вторник. Благодарю Господа за прошлую ночь, хороший сон мне принесшую, и за легкое, без всякой тягости восстание. Благодарю Господа за пост, даровавший мне такую спокойную, легкую ночь (правда, вначале беспокоил было сильно детородный член и начавшиеся нечистые сновидения, но когда я сделал крестное троекратное знамение, все мечтания прекратились: слава силе знамения крестного – да явится оно и на всех, кого я благословлю во имя Божие знамением креста!). Скоромная пища большую тяготу приносит мне: от ней и тошнота поутру, и тягость.

Обратим внимание на мирскую жизнь в разных ее видах с точки зрения святой веры и Церкви и произнесем об ней суждение, ибо на это мы имеем полномочие от Бога и на это, между прочим, призваны. Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему; не отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих [Притч. 26, 4 – 5]. Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? [1Кор. 1, 20]. Что же делает мир? Чем занимается? К чему стремится? Чего достигает?

Сохранить словеса Твоя есть уже воздаяние много. Но алчущие наград о том не думают: где сокровище, там и сердце [Мф. 6, 21].

Сия сотворил еси [и истина]. Ты подумал, что Я такой же, как ты. Изобличу тебя и представлю пред глаза твои грехи твои. [Пс. 49, 21].

Господь – сокровище для всех, Он есть награда величайшая. Его Единого возжелаем, возлюбим всем сердцем...

Господи, помилуй мя, яко возжелах иного сокровища паче Тебе, иные награды, паче Тебе, иные красоты, паче Тебе, иные сладости, паче Тебе, иные славы, паче Тебе!

Изображение Твое, подобие Твое нетленное во мне – вот моя награда, мое украшение, моя слава, моя сила, мой венец! Да тщусь паче всего восстановить в себе падший Твой образ, восстановить и хранить Твое подобие соблюдением Твоих заповедей. Слава Тебе, мое совершеннейшее вечное Сокровище, мое вечное, чудное Благо! (Вот я успокоился после смятения пристрастий житейских – от желания награды земной.)

Правда ли, что священнослужителю позволительно желать и искать земных, мирских наград? Нет и нет. Царство Мое, говорит Господь, несть отсюду [Ин. 18, 36]. Эти слова исключают всякое попечение священнослужителю о мирских наградах. Да они и несовместимы иногда с званием священника: чтобы получать награды от мира, надо неизбежно льстить миру, кланяться ему, раболепствовать, – иначе он будет гнать, ругать, ненавидеть, а не награждать тебя, и Господь Своим последователям обещал гонения за правду, ненависть, биения, насильственную смерть и сказал: Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого... Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их [Лк. 6, 22, 26]. И кто не сознается, что в желании и алкании земных наград скрывается пренебрежение к благам небесным, вечным, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человека не взыдоша... [1Кор. 2, 9], любовь к миру прелюбодейному и грешному, слишком большое пристрастие к его мнению о нас, а не пренебрежение к нему! Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, говорит Апостол, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь [1Кор. 4, 1 – 4]. Вот чье определение для вас важно, бесконечно важно! А человеческие суждения и награды ничтожнее паутины, как и сам человек – суета, грех, страсть. Нет, нельзя служить Богу и мамоне, двум господам: непременно одного будем мы любить, а другого ненавидеть, одному усердствовать, а другому нерадеть [Мф. 6, 24].

Слава Господу, умирившему сердце мое молитвою, покаянием, размышлением. Ничто, кроме Бога, не нужно сердцу моему; Он всё для меня. Прочь суета мира сего: отличия, богатство, увеселения и проч. В Боге покой мой. Люди все ищут суеты. Векую любите суету и ищете лжи? [Пс. 4, 3]. Да не отпадаю же я никогда от Тебя, Боже, чрез пожелание земных, суетных благ, да не возжелаю ни суетной славы, чтобы не лишиться Твоей неизреченной славы. Да ищу почести горнего звания, да зрю горé. Да пренебрегаю коварством, клеветою и злобою людскою; отпусти им, Боже: не ведят бо что творят [Лк. 23, 34]. Да сужду строго, нещадно себя самого и да оплакиваю многое множество грехов моих – да слезами моими Тебя умолю и милостыню сотворю себе в день суда. Да очищуся от многострастной тли, греховной тли мира сего, покрывающей страстное сердце мое. Буди! Аминь.

Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть [2Кор. 7, 10]. Сегодня читал я молитву родильнице в доме Кикина, и враг печалью о неполучении ордена моего от гимназии убил меня, мое сердце: не мог я выговорить многих слов; на сердце теснота, тоска, уныние. Вот печаль мира, суетная, безумная. А что я Бога теряю в сердце из-за суетной славы мира сего – об этом мало печалюсь или вовсе никогда под обаянием прелести греха не печалюсь – это разве не беда, не несчастие? Вот тут-то и нужно покаяние неизменное. Этот суд от Бога, что я сделал два креста серебряных и чрез это деньги взял у нищих. Не за мои ли грехи и племянник мой исключен из семинарии?

Благодарю Господа за чудо милосердия, силы и живота, содеянное во мне нынешний день, когда я, мучимый от злого демона унынием и тоскою, шел к вдове благочестивой Марье Арсеньевне и к госпоже Ратч, у ней остановившейся. Благодарю за мир, свободу, пространство.

Сегодня вечером, часов в восемь, начался дождь маленький, а часов в десять пошел дождь частый и крупный, при теплом юго-западном ветре. Благодарение Господу Промыслителю, строящему мир и дарующему благобытие тварям.

Дождь всю ночь. Благодарение Богу.

Благодарю Господа, даровавшего мне сон по пробуждении ранним утром, по молитве моей о сем.

Яко поругался многажды закону Божию и нищим людям Твоим, сего ради и моя слава в поругании в гимназии, то есть в отказе отличия по представлению директора. Достойно и праведно, да терплю сие благодушно, яко наказание праведного суда Божия. Аще Сам Сын Божий поруган бысть неправедно, то я кто, чтобы не терпеть праведного малого осуждения? Да не унываю, ибо уныние расстраивает душу, омрачает, расслабляет, да от уныния же случались и неловкость моя в преподавании при помощнике попечителя и директоре, хотя я лучше всего знал Катехизис; душевная неготовность также была. Достойно и праведно лишен, обойден. Слава праведному суду Твоему, Господи! Но в Тебе я исправлюсь, оправдаюсь. Да не сплю и не ленюсь.

В минуты искушений к сладострастию, помяни, что ты сочетался святым, вечным, сладостнейшим, духовным союзом со Христом в тайне Крещения и Причащения, что ты освящен и запечатлен Духом Святым в тайне Миропомазания, и на беду себе, на ужасную беду, не отвергай и не прерывай дерзко и неразумно сего святого союза, но возненавидь всякий грех, какою бы благовидностью, сладостью, красотою, законностью он ни прикрывался, ибо во всяком виде он приносит с собою растление, смятение, неволю или рабство, тесноту, мрак, стыд, удаление от Бога, сочетание со врагом. Помни всеведение, святыню и правосудие Божие и бойся всякого греха; вспомни слово Иосифа: как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом? [Быт. 39, 9].

Согрешил – у священника Перова выпил коньяку две рюмки, съел яйцо всмятку с черным хлебом.

Благодарю Господа, даровавшего добрый ответ ученикам 7-го класса (четверым), коим поставлено всем по пяти.

Признак Православия есть, между прочим, единство: во Едину Святую Церковь. Это единство соблюдает и соблюла именно Православная Церковь в своем богослужении, в коем члены Церкви небесной, земной и преисподней – святые, живые и скончавшиеся в вере и в святости суть одно, ибо Церковь, призывая в молитве святых, прославляя их, в то же время молится за всех живых как за единое тело, как за членов единого тела, молится за умерших о прощении им согрешений и упокоении душ их. Прекрасное, небесное, Божественное единство! И они да будут в Нас едино [Ин. 17, 21] (экзамен, о Церкви и государстве).

И как жених замедлил, то задремали все и уснули [Мф. 25, 5]. В настоящую пору все мы дремлем и спим – я первый. Где ревность постоянная, неутомимая забота о спасении душ? Все ищем только удовольствий, обогащения, роскоши, отличий, изящества в обстановке домашней; забавляемся клубами, маскарадами, театрами, потешными огнями, потешною литературою, ищем новостей. Где покаяние, исправление сердец, нравов? Где стремление ко храму? Где любовь к чистоте веры, к целости веры, догмата? Все веры равны. Язычники, иудеи, магометане ревнуют о неприкосновенности и истинности своих вер, а христиане не дорожат своей истинной, небесной, всеспасительной верой, принесенной и проповеданной Самим Сыном Божиим. О, неблагодарность, о, дерзость, о, невнимательность и рассеянность непростительная! Благословен ecu, Господи, научи мя оправданием Твоим. Благословен ecu, Владыко, вразуми мя оправданием Твоим. Благословен ecu, Святый, просвети мя оправдании Твоими⁹⁰.

Отчего доселе я не родился свыше, не отложил ветхого человека, не облекся в нового; отчего делаю брашно гиблющее, а не брашно, пребывающее в животе вечнем [Ин. 6, 63], хотя и совершаю часто литургию и причащаюсь Божественных Таин; отчего я весь не проникся христианскою верою – во всех движениях ума, сердца, воли; отчего работаю доселе суете и умом, и сердцем, и стремлениями воли? Отчего прельщаюсь тленными вещами, тленною красотою, сладостью, тленным богатством, роскошью, блеском и нерадею о нетленных благах, ихже око не виде... яже уготова Бог любящым Его [1Кор. 2, 9]?

Не тогда ли составляет для нас украшение крест Господень, носимый на персях, когда мы любим Господа всем сердцем и имеем Его не только на персях, но паче в персях; когда мы носим словеса Его в сердцах своих, когда исполняем предсмертный завет Его: любите друг друга [Ин. 13, 34]; когда отвергаемся себя и распинаем плоть свою со страстями и похотями, когда не гоняемся за почестями и отличиями, чтобы стать выше других, а пренебрегаем ими охотно, уступая их другим, лучшим нас, или тем, кои ищут их и домогаются их, – помня слова Господа: кто из вас хочет быть первым, тот будет последним и для всех рабом [Мк. 10, 43 – 45]. А то мы украшаемся охотно златыми крестами и забываем уроки Креста, таинство Креста, ибо не думаем полагать души за ближних или хоть даже имение свое за ближних! О, тайна Креста! Тайна любви безмерной, уничижения, истощания безмерного, терпения безмерного, правды бесконечной! Слава Тебе, пострадавшему нас ради и Себя, бесконечную цену, за нас принесшему Своему Родителю!

Что причиняло Господу нашему величайшее страдание (крест), то для нас бывает причиною тщеславия. Как это грешно! (Благодарю святого Ангела Хранителя, внушающему мне все благие мысли!) Христос Бог был распят не на золотом или серебряном кресте, а на деревянном. Что если бы повесили нам на грудь кресты деревянные? Стали бы мы тщеславиться? Не златом ли мы тщеславимся, наслаждаемся? Грешные мы люди! И орудие искупления делаем поводом ко греху.

Горе мне без причащения: бесы крайне стужают мне и посмеваются надо мною, возмущая меня суетною своею бесовскою боязнью и не давая, мне говорить ектений, возгласов и отпустов заупокойных, как сегодня и вчера было над покойницей Аннушкой полоумной (Швецовой).

Нет мне славы, кроме Твоей: мирская слава – ложная, суетная, тленная, эфемерная (однодневная) слава; нет у меня богатства, кроме Тебя, всебогатого и нетленного моего сокровища, – земное богатство непостоянно, тленно, надмевательно, ложно, отчуждает от Тебя, научает творить похоти сердца своего, а не волю Твою святую, совершенную; нет мне света, кроме Твоего света; нет мне силы, кроме Тебя. Не остави убо меня, Господи, и даждь мне пребыть верным Тебе до кончины живота моего, ибо Ты – вечный живот мой, слава моя, сокровище мое, свет мой и сила моя! Потреби во мне, Господи, печаль, от лишения суетной чести мира сего, которая, как дым, исчезает, или как искусственные разноцветные огни, бросаемые на воздух; даждь мне всегда искать истинной славы у Тебя, Господи, очищением, исправлением сердца и жития моего, хождением в заповедях Твоих. Буди. 31 мая. Вечер.

После грехопадения первых людей как они, так и все потомки их подверглись бесчисленным бедствиям в земной жизни своей: грехи без числа стали искушать, смущать и мучить их день и ночь, точно звери лютые; от грехов явились скорби мучительные, угрызения совести, напасти, беды отовсюду, болезни и наконец смерть; а между тем в душе человека от Самого Бога было вложена и осталась навсегда любовь к жизни, к спокойствию, свободе, довольству, блаженству, радости. К кому же бедный человек должен был обратиться с прошением об утраченных благах? Конечно к Богу, Создателю своему, сотворившему нас по образу и подобию Своему, не покинувшему Свое создание и после его добровольного и безрассудного грехопадения и милостиво обещавшего послать бедным грешникам Спасителя мира. И вот человек, научаемый Самим Богом, обращается во всех своих бедах и нуждах, в горе и радости к Богу, Источнику всех благ, к Богу милости, щедрот и человеколюбия, прося прощения согрешений, мира и великой милости. Господь милостиво внемлет мольбам сынов Адамовых и спасает их, когда они искренно обращаются к Нему, обращаются от дел своих лукавых и начинают ходить путями правды. Сколь отрадно для них это спасение! Как дождь для земли жаждущей, иссушенной зноем солнца. (Вот так и со мною было сегодня, когда я в скорби и тесноте греховной воззвал в покаянии ко Господу о спасении своем.) Слава Господу!

Братия мои! После всенощного богослужения или другой какой-либо службы уносите ли вы в душе своей какое-либо глубокое чувство и убеждение, например хотя убеждение в своей крайней греховности, во всестороннем растлении своей природы, то есть ума, души, сердца, воли, воображения, всех своих чувств, равно как убеждения в том, что для нас каждую минуту, каждую секунду необходим Спаситель и каждую же минуту надо тайно или явно молить Его о помиловании и спасении нашем? Если вы уносите такое убеждение из храма, и храните его во глубине души, и смиряетесь постоянно пред Богом, и каетесь тайно, и считаете молитву о помиловании и спасении насущным хлебом и питием своей души или так же необходимою для вас, как воздух для вашего дыхания и для жизни вашего тела, – то благо, благо вам. Ибо тогда верно Господь с вами, а с Ним благодать Его и милость.

Святая Церковь на каждом богослужении именно желает родить в нас такое чувство и такое убеждение, или сознание нашей крайней греховности, крайней немощи, крайней духовной бедности, нищеты, слепоты, наготы и вместе с тем пробудить в нас сознание и чувство нужды в Спасителе. Для того почти все молитвы, псалмы, пения и песни духовные – для того ектении, для того Таинства; для того все службы; для того, в особенности, и всенощная служба. Она указывает на то, как сначала святы и блаженны были первые человеки – Адам и Ева, как потом вскоре по своей невнимательности и себялюбию они согрешили и крайне оскорбили своего Творца неисполнением Его заповеди и упорным несознанием в своем грехе; как Бог затем изгнал их из рая сладости делати землю в поте лица, заключив врата рая; как они, в беде будучи и в лишении благодати Божией, познали свой грех и начали оплакивать его и смиренно каяться Богу, и Бог за то дал им милостивое обещание, что придет некогда на землю Спаситель людей и спасет их от грехов их и сотрет главу змия, искусителя и убийцы. О слезном покаянии Адама и Евы по изгнании из рая напоминают нам частые восклицания покаянной краткой молитвы: Господи, помилуй; стихи псалма: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых [Пс. 1, 1]; на это же указывает особенно псалом Господи, воззвах к Тебе, услыши мя [Пс. 140, 1], а стихиры указывают на то, что Господь пришел в мир и Своими страданиями и смертью за нас, Адама и род Адамский, спас род человеческий от греха, проклятия и смерти, – самые стихиры, поемые с стихами сего псалма. Об этом псалме и стихирах и дальнейших песнопениях и чтениях на всенощном бдении ныне я побеседую с вами.

Весь чин природы постоянно служит мне, по мановению Владыки Бога моего. Зачем же я постоянно бесчинствую? Зачем лучшее покоряю худшему: душу разумную и бессмертную – плоти бессловесной, страстной? Зачем возлюбил я страсти бессловесные – объедение, пьянство, блуд, леность и нерадение? Зачем злоба, гордыня, зависть, недоброжелательство? Зачем тщеславие, честолюбие, славолюбие? Зачем жизнь свою ставлю всякий день вверх дном? Зачем небо ставлю внизу, а землю вверху? Зачем это усиленное угождение плоти тленной и пренебрежение бессмертной, по образу Божию, души? Где восстановление ее от ужасного падения? Где неизменное покаяние ко спасению? Где исправление? Где попечение о ней? Где усердное пастырство душ? Где искренняя любовь? Где строгий пост? Где пламенная молитва? Где усердная милостыня от кроткого и смиренного сердца? Помилуй нас, Господи, помилуй нас: всякого бо ответа недоумеюще, сию ти молитву яко Владыце грешнии приносим: помилуй нас!⁹¹ 5 июня. Два часа полночи.

Благодарю Господа, ниспославшего мне утешение в великой скорби моей чрез того человека, который был, между прочим, причиною моей печали, моего унижения. Но, как непостоянна слава мира сего, то да прилепляюсь я всем сердцем моим ко Господу, прославляющему истинною и вечною славою всех, Его хвалящих словом и делами, а бесчестящих Его рабов да не почтит Сам Господь. Господи! истинно я должен благодарить Тебя за то, что я не награжден обещанным и ожидаемым орденом, ибо для Тебя, не для людей я воспитывал чад Твоих и получил за то воздаяние в жалованье. Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; кая ли слава стоит на земли непреложна; вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша (все обманчивее снов); единем мгновением, и вся сия смерть приемлет. Вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти: не пребывает богатство, ни сшествует слава: пришедшей бо смерти, сия вся потребишася⁹² .

Благодарю Господа, сподобившего учеников моих дать добрый ответ и меня не посрамивших.

Всякая тварь да отсылает тебя к Творцу, всякая красота и лепота да возводит твою мысль и твое сердце к первообразной Красоте умной, всё создавшей; всякая сладость да напоминает тебе и да устремляет твое желание к Сладости несозданной, всякую сладость создавшей; всякий ум, всякое художество да возводит тебя к Первому Уму, Первому Художнику; слава земная, тленная, непостоянная, да возводит тебя к славе вечной, на небесах. Земная слава тень, и то ложная, – да напоминает она тебе о истине. Не насыщает она сердца, созданного для истинной славы, истинного блаженства, напротив, оставляет его пустым и алчущим. Един Бог есть вечное, николиже оскудевающее насыщение для бессмертной души. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся [Мф. 5, 6]. (Вы алчете и жаждете земной пищи, сластей, напитков – это суета; вы алчете земных отличий, наград, чинов – это суета; вы алчете денег, богатства – это суета; вы алчете удовольствий земных – это суета; вы христиане, вы должны алкать и жаждать правды, она вечно тебя будет насыщать. Смотри, сколько неправды в тебе, в других людях, мире, – обличай ее, отсекай.)

Мзда и слава моя – Господь: если возлюблю Его всем сердцем, Он меня прославит, Он накажет стыдом и бесчестием причиняющих мне бесчестие. Он – всё силен поправить.

Вот моя величайшая честь и слава – обожение во Христе; а я иногда ставлю это ни во что и скорблю о лишении тленной, суетной славы, суетного украшения, ордена; мне обещана вечная слава со Святыми, а я оскверняю себя пожеланием тщетной, земной славы, порабощая себя тлению, срастворяясь с ним. Какое безумство, сумасбродство! Из-за этой-то суетной славы в пастырях Христова стада ослабела вся христианская жизнь, нет ревности о спасении душ своих и мирян; этой суетной славы всякий домогается, а о почести горнего звания Божия не заботится, Христа Спасителя пренебрегает и всё Его Евангелие вечное, и всё чудное Его домостроительство спасения. То же бывает и от чревоугодия и от богатства.

Занимайся паче всего строительством спасения душ человеческих, искупленных бесценной Кровию Христа Спасителя. Жатвы много, а делателей мало [Мф. 9, 37].

Ниневитяне восстанут на суд с нами. Царица южная восстанет на суд с нами, христианами [Лк. 11, 31–32].

По видимому свободны, а невидимо, а в существе дела связаны грехами, пристрастиями житейскими; по видимому красны, украшены одеждами, крестами и орденами, а невидимо, в душе обезображены страстями нелепыми, грехами неподобными, как грязью обмазаны, как калом облеплены; по видимому богаты деньгами, домами, имением, землей, всякими вещами житейскими, а невидимо, по душе, обнищахом зело, не имеем дел благих: простоты, смирения, незлобия, милосердия, нестяжания, воздержания, чистоты и целомудрия, послушания, терпения, веры, упования, любви нелицемерной.

О сколь возвышенно христианство, сколь спасительно, сколь блаженно, сколь чисто, и свято, и духовно, тонко! Блажен, кто чувствует это и всеми силами старается им проникнуться, одушевиться, освятиться! Но сколь унизителен грех для нашей разумной, свободной, богоподобной природы, сколь гибелен, мучителен, мерзок, груб, смердящ!

Сего ради Сын Божий на землю сниде, да нас на небеса возведет⁹³. Отчего же мы стремимся к земле так сильно? Отчего растлеваем себя всевозможными грехами?

Постоянно бодет меня грех, постоянно расслабляет, оскверняет, омрачает, стесняет, посрамляет, насилует. Нужно постоянно противодействие; нужна борьба с молитвой и постом, чтением слова Божия, размышлением.

Вместо того чтобы иметь премирное, блаженное общение с Богом в житии сем чрез любовь к Нему Единому и желание Его Единого, мы чрез пожелание славы земной, суетной, тленной, отпадаем от Него, Источника жизни, беспокоимся, мятемся, мучимся, как я грешный! Какая слепота! Какое безумство! Оставлять источника воды живой и выкапывать себе дырявые колодцы [Иер. 2, 13]! Внутрь слава дщере царевы [Пс. 44, 14], души христианской, а не наружи. Внутренней славы ищи. Подражай внутренней славе истинно Дщери Царевой – Матери Божией. Какую славу Она имела на земле? Искала ли славы? Нет. Призре на смирение рабы Своея [Лк. 1, 48]. А у нас, многогрешных, гордость и гордость! А между тем за вины бесчисленные следовало бы палицею бить.

Вместо того чтобы вспоминать и созерцать вечное ликование и радость на небе сих всех святых вместе с Ангелами, чтобы созерцать вечную славу Христа Бога, рекшего: В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам [Ин. 14, 2], и: где Я, там и слуга Мой будет [Ин. 12, 26]; и еще: Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира [Ин. 17, 24], – мы, окаянные, неблагодарные, неразумевающие, гоняемся за минутною, тленною славою мира сего, томимся, мучимся, если не получаем ее, считая себя достойными ее. Где толк?

Как силен еще во мне грех пристрастия к славе мира сего и славе человеческой (но не к славе Божией) и какая скорбь скребет сердце мое, ждавшее этой суетной чести и обманутое в своей надежде; как скорбит оно о бесчестии, хотя малом, нанесенном мне, впрочем, мною же самим, по правде сказать, чем другими, ибо правду Свою открыл Господь на мне, неисправленное и нерадивое житие имеющем! Да будет Ему слава и благодарение, мне же стыдение лица и немедленное исправление, по

благодати Его! Господи! Исправи меня и вознеси во веки! И тогда да спадет бесчестие с лица моего! Яко Твой слуга, аще и недостойный есмь аз.

Как враг смеется надо мною, язвит, теснит, палит, омрачает, смущает, лишает всякого утешения! но Ты, Господи, всеврачующим помазанием Духа Святого исцели язвы души моей и утешь меня благодатью Твоею небесною; даждь мне поругатися тленной, прелестной славе мира сего. Ведь крест златой есть, на что мне еще крест любочестия? Оттого и ругается надо мною враг, что я пристрастен к суетному. Даждь мне, Господи, возлюбите истину Твою, единое на потребу – всемерное удаление от греха всякого вида и правду Твою вечную, строение спасения души, вечную славу Твою.

Желание наград земных есть отпадение от Бога и благодати Его – оттого и мучатся желающие оных (как я), оттого и малодушествуют. И из-за чего? Из-за пустого. Поделом им и мне, яко суеты ради не помышляем о делах Божиих и не делаем дел Божиих, которые надлежит делать скоро и неотложно. Ядение и питие, кресты и ордена и все украшения века сего отымет Господь, упразднит. Только вслед нас ходят.

В самом кресте для меня урок – не желать и не искать славы от людей, а напротив – охотно изволять терпеть праведное или неправедное бесчестие от людей. Искренний христианин ради душевной пользы желает и ищет бесчестия от других. В самом деле, душа наша, находясь как бы в упоении самолюбия и страстей, часто не сознает и не чувствует своих грехов, своих душевных недугов или страстей, гордости, честолюбия, растления и др., и только бесчестие от людей, благодушно терпимое, может уврачевать ее и очистить, просветить и утвердить в добродетели.

Странно, что я, исполненный внутрь безобразия великих греховных дел (блуда, злобы, гордости, самолюбия, славолюбия, нерадения, зависти, алчности, лености), хочу наружно украшаться отличиями, одеянием лепотным,

быть похваляемым от людей, хотя по видимому и не люблю в глаза людской хвалы и отвергаю ее с негодованием. Итак, прочь желание внешних украшений, чтоб не вводить в заблуждение касательно меня и других, да и себя самого. Да облекаюсь во вретище, да посыпаю себя пеплом, да плачу мою душу, омраченную и оскверненную люте житейскими сластями, да мню себе искренно землю и пепел быти и смрад греховный. Такова похвала моя! Господи! призри на смирение мое и помилуй мя.

О, страсти бессловесные! За ваше бессловесие вас должно всемерно удаляться, а мы увлекаемся ими по тлетворному и слепому навыку.