Апрель

Суббота 5-й недели Великого поста. Благодарю Господа, сподобившего меня совершить непреткновенно, кроме сугубой краткой ектении в начале утрени, утреню, прочитать акафист и молитвы ко причащению, так же и литургию и причаститься неосужденно и причастить духовных детей. Благодарю за благодать мира, свободы, живота, здравия. На дороге из церкви домой смутился из-за нищих, ожидавших у забора милостыни, тогда как подача была в церкви.

Знаю, испытал тысячу раз, без числа, что есть единое на потребу для души моей, что есть жизнь моя, покой мой, а всё желаю чего-то другого, что не есть мир и жизнь, – благ мира сего; жало земных наслаждений глубоко вонзилось в меня, а равно и жало самолюбия, плотоугодия, недружелюбия с присными, сребролюбия, сластолюбия и блудолюбия. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? [Рим. 7, 24].

Всенощная в Думе. Благодарю Господа за великую милость – за прощение греха и отъятие греховной тесноты и за искреннюю молитву о всех людях по руководству Служебника и собственно от себя, или от благодати Святого Духа, и за слезы умиления. Какой чудный мир, какую сладость с духовною свободою я ощущал в душе во время всенощной. Но и уязвил враг на возгласе: Благодатию и щедротами, коего я недоговорил от боязни.

Ты помогаешь своим родственникам, своим сиротам, нищим – дай и жене, помощнице своей, плоти и кости своей, помогать своей сестре, несчастной болезнию мужа, тем паче что эта помощь стоит не очень многого, потому что брат Алексей помогает нам, платит за стол. Ведь всё чрез них ты получил, то есть место и все его выгоды. Не упрекай жену, что в церковь редко ходит и что если бы ты знал вперед, что они будут убегать от храма, ты пошел бы в монахи. Это ты обижаешь жену. Молись о них Богу, да просветит их.

Жена моя права и богоугодное дело делает, служа сестре своей беременной и младенцу её полуторагодовалому, и Бог не взыщет с ней строго, что она не ходит каждый воскресный день к службе Божией во храм. А твое дело – всегда молиться, на то ты поставлен.

Как бессмысленный я скот: наемся с вечера, напьюсь (иногда) и делаюсь неспособным ни к умственной работе – к чтению и сочинению, ни к молитве теплой: сон начинает клонить меня; и вот иду я гулять, так что жалко впоследствии самому становится, что жизнь с хорошими задатками – с образованием, с способностями, с верою, некоторым благочестием, с дерзновенною, возвышенною и пламенною молитвою во время богослужения, с умением составлять и писать проповеди, речи, различные сочинения – проходит часто даром: гибнет талант, вера слабеет, сердце грубеет, любовь иссякает, способности притупляются, тело слабеет – и все из-за чего? Из-за жадности к еде и питью. Долготерпеливе! Потерпи и еще на мне, ожидая моего обращения и исправления. Вот мое обличение себя. 2 апреля. Утро. Воскресение.

Апельсины для меня вредны: из-за них я спал беспокойно прошлой ночью; мед Назаровной тоже. Спать днем тоже вредно, а наипаче есть много.

Грешник! Не находящий здесь ни в чем духовном утешения, но только в земном: в пище, питье, игре, удовольствиях, в нарядной одежде, в прогулках, в чтении житейских книг, иногда очень пустых и соблазнительных, или в разговорах суетных, или в пьянстве и распутстве, – скажи, чем бы ты мог утешиться по смерти, когда все земное у тебя отнимется: и пища, и питье, и деньги, и одеяние, и великолепное жилище, и дачи, и все увеселения, и все книжные суеты, и твои прелестницы, и вина, и пива, и меды, и табак, и этот веселящий свет солнца, и этот живительный воздух, и сообщество людей, и всё, чем можешь ты здесь утешать себя при грехах своих, при спящей совести своей? Хотя и мучит иногда здесь тебя сознание грехов своих, но ты умеешь подавить, заглушить удовольствиями это мучение, это беспокойное сознание своих грехов, – а тогда что будет, когда душа прекратит связь и с телом многострастным, и со всем видимым миром, и со всеми его благами? Когда товарищами твоими будут страшные, свирепые, злые демоны, вместо прекрасного солнца и живительной зелени садов или гладкого лона вод – ужасы адовых мучений? Что тогда будешь ты чувствовать, что делать, когда свяжут тебя неразрешимыми узами? Размысли благовременно – и прочее время живота скончавай в покаянии, со слезами. 2 апреля.

Воскресение 5-й недели Великого поста. Вчерашнее ядение с вечера рыбы – окуней с мягким черным хлебом и ухи холодной с ершами, стало для меня во время [службы] страшным рожном в боках моих и во чреве моем: теснота была ужасная, раздражительность самая болезненная, едва я мог говорить возгласы. Наука! Едва я умолил Господа избавить меня от скорби и тесноты и простить мои согрешения, едва избавился от злых демонов, мучивших меня. На молебне прочитал Евангелие благодарственное и молитву благодарственную до конца благополучно, очень редко.

Во время проскомидии и обедни крайне возмущало меня самоуправное поведение старосты Николая Сидорова, приславшего ко мне сторожа сказать, чтобы я начинал обедню, как будто я без него этого не знал. Господь праведный да смирит его болезнию или лишением горьким: достоин того. Но да спасется душа его, возгордившаяся от богатства. Я же достойно подвергся искушению за пресыщение с вечера, да познаю гибельность его, ибо на что я был похож, когда коснулось меня такое малое искушение? Я, как осиновый лист, дрожал от возмущения и гнева. Так слаб был дух мой!

Во время вечерней молитвы дома я возмутился духом и отпал от Бога чрез помышление об устройстве для себя нового золотого наперсного креста у Верховцева. Как земные пристрастия поражают душу и лишают её Бога! Довольно мне и сего креста.

Утреня. Благодарю Господа Спасителя, спасшего меня по молитве моей от внутренних грехопадений моих – минутных увлечений завистию, любостяжания, вражды к брату моему отцу Матфею, стоявшему в алтаре (готовился к обедне по дочери Касаткиной). Ты, воистину, мое живое и жизнодающее сокровище, Ты мир мой, свобода моя, благое иго мое, бремя мое легкое, Ты жизнь моя, сила моя, слава моя. Даждь мне, Господи, святую простоту: незлобие, беззавистность, благость, доброжелательство, чистоту и целомудрие, нестяжательность, дерзновение – и да будеши Ты для меня всем сим, да во веки без преткновения буду и тако добре скончаю живот мой.

Вот и дома, при входе в оный утром, увидев сестру Анну Константиновну в кабинете моем, я ощутил в сердце невольное чувство неприязни, но тотчас же помолился Господу, да погибнет сие застарелое чувство, – и Господь помиловал меня, я избавился от него и успокоился. О, воистину, взаимная любовь и благость есть мир и тишина душ наших.

Во время часов и Преждеосвященной обедни я чувствовал себя очень нехорошо в духовном отношении: сердце было чрезвычайно слабо, робко, раздражительно, вследствие значительного вчера питья красного вина и констанции¹⁴¹ у Дмитриева и Сверлова. Благодарю Господа, укрепившего меня по молитве моей выговорить молитву святого Ефрема Сирина после замешательства и немощи выговорить на первый раз на 3-м часе. Молитву заамвонную медленно прочитал всю. Слава Богу!

Благодарю Господа, избавившего меня от чувства неприязни по приходе домой при встрече с Анною Константиновною и Анною Андреевной, работавшей дело Анны Константиновны. О, если бы одна чистая, нелицемерная, теплая любовь господствовала у меня в сердце, в дому и везде! Даруй, Господи! Тебе все возможно: Ты можешь разрушить во мне совершенно царство греха, только дай мне ненавидеть искренно всякий грех.

Всенощная в пределе Думской церкви святого Иосифа Песнописца. Осмеян, поруган диаволом несказанно: пытался говорить Господи и Владыко живота моего – и не мог, в оба раза на всенощной; посрамлен был без меры, не мог глядеть в глаза людям, недосказал отпуста. Отчего все это? – Оттого, что поел неумеренно дома, да и поздно – пред самой всенощной (суп с снетками, корюшку жареную с черным хлебом, потом напился кофе с булкою, что хуже всего, и наконец у Громовского приказчика выпил стакан чаю: оттого меня закрепило и сделалась теснота).

После отпуста всенощной я света Божия невзвидел: так мне было стыдно! Ну, Господи, сказал я с ропотом и досадою, удружил Ты мне, не восхотел избавить от врага, когда я усердно умолял Тебя о том; дал Ты волю врагу издеваться надо мною. А кто виноват? Я, я – чревоугодник, невоздержник, жадный. Не надо было пред праздничной всенощной есть и пить или есть и пить легкую, прохлаждающую и разрешающую, а не крепящую пищу. Впрочем, враг поругался надо мною сегодня так ужасно потому, что я крепко ругался над ним во время обедни и отпевания Касаткиной. Вперед да не ругаюсь, но да терплю его наветы с кротостию. Прости мне, Господи, все грехи мои дня сего, ибо я каюсь в них.

Если ты в пост не постишься, а сластолюбствуешь, объядаешься, пьешь много, то ты не собираешь с Господом, а расточаешь с диаволом.

Господи! Хощу, да исчезнет окончательно злоба из сердца моего и да не опирается ни на какие предлоги, что, дескать, меня обидели, не уважили, взяли и берут мое, едят-пьют мое, живут у меня, стесняют меня, живут в праздности, не работают.

Прежде прошения прошение подает Господь – столь благость Его удобосообщима. Только да молимся Ему всегда с верою и упованием, взаимною любовию, с чистым сердцем. Да памятуем на молитве величие Господа, сотворившего единым словом небо и землю и всё, что на них, море и всё, что в нем, и хранящего всё и управляющего всем.

Господи! Даруй, чтобы храм Твой всем приходящим в него с верою и благоговением и страхом Божиим сообщал просвещение душ, очищение грехов, освящение, мир, здравие, тишину душевную, укрепил веру, надежду, любовь, способствовал исправлению жития, успехам во всех благих начинаниях и делах: взаимной любви, чистому, христианскому житию, умягчению сердец и прекращению самолюбия и жестокосердия, любостяжательности, жадности, зависти, злобы, чревоугодия, объядения, пьянства, разврата – этих пороков, столь вредных в общественной жизни и подрывающих основы её. Даруй сие, даруй, Господи, всем любящим посещать храм Твой, да и не любящих его расположи любить его и исправлять сердца и дела свои, ибо время близко и суд при дверях для всех людей всякого звания и состояния, всякого пола и возраста, и всем предстоит дело бесконечно великой важности – дать ответ на Страшном Суде Христовом.

Преждеосвященная обедня в Думской церкви по случаю выборов в головы. По случаю вчерашней пирушки в Думском зале (храмовый праздник Иосифа Песнописца), питья вина и ядения разнообразной рыбы сегодня сердце мое таяло, исчезало посреде чрева моего, изнемогало, смущалось, и едва-едва усиленною, продолжительною молитвою к Богу успел я победить бессилие и страх душевный; только пламенною молитвою выплакал у Бога силу и мужество непреткновенно прочитать заамвонную молитву на Преждеосвященной литургии (читал редко, не торопясь). Так напугал меня диавол ложными своими химерами! Дома за обедом ел только огурцы с белым хлебом, рыбы почти не ел, затем выпил стакана два чаю с лимоном и чувствовал себя легко, на сердце было легко; потом отправился крестить за город к Седелкину; после крестин грибков рыжиков закусил с булкой домашней с аппетитом и чувствовал себя легко. Потом, приехав домой, ходил к Колмыковой с листом – чай пил; потом у Гильфельдта стакан чаю, дома с аппетитом рыбы жареной закусил с белой булкой. А рыбы не надо было бы есть: немного тяжело было. Благодарю Господа за бесконечное Его милосердие ко мне, недостойному.

(Протоиерей на молебне говорил хорошую речь пред присягою. Держал он себя превосходно – ровно, без малейшего страху, с достоинством. Учиться надо у него.)

Благодарю Господа, призвавшего меня к общению с Собою в Тайнах Святых, животворящих, небесных, страшных в продолжение четырех дней сряду и на этой неделе. Слава Господу, разрушающему во мне страшные козни и насилия вражии! Слава Господу, грехи мои омывающему Кровию Своею Божественною и миром Своим меня ограждающему.

Любовь не раздражается и не мыслит зла (1Кор. 13, 5), а я, окаянный, сегодня раздражился на домашних: на брата Алексея и других из-за прислуги; он стал противоречить, что о прислуге не стоит заботиться и менять родных на прислугу, унижая человеческое их достоинство. А я, грешный, как бы искал повода к ссоре, вздумав заботиться о прислуге не совсем кстати и возбуждая ревность в родных. Впрочем, я хотел сначала похвалить единодушие в одновременном питье чая [...], придрался по обычаю болтовни и противоречия. Да простит ему Господь и мне также.

Благодарю Господа, отъявшего тление и смерть от души моей, поразившие её по учинении ссоры с братом Алексеем; искренно открыл я болезнь души своей Богу, покаялся, попросил прощения – и получил бесценный дар от великодаровитого Бога: дух успокоился, волчье зверство обратилось в овчую кротость, свобода духа воцарилась в душе, терние страсти, прободавшее меня, изъято. Слава Богу! Впредь да блюдусь и мира Божия да не претворяю в диавольское разногласие и раздор. Господи и Владыко живота моего! Не даждь мне дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия; даруй же дух целомудрия (целость мудрования, горнее, а не дольнее, вещественное и плотское), смиренномудрия, терпения и любве, и даруй мне зрети моя прегрешения и не восставать на брата моего. Ибо ссора моя с братом произошла от гордости и любоначалия, от нетерпения и нелюбви, от незрения своих согрешений, ибо зрящий множество своих грехов и все долготерпение Владыки к себе и ко всем людям бывает и сам долготерпелив, кроток, незлобив, смирен сердцем. Раздражительный не познал себя и долготерпения Божия на себе.

Как и когда нам позаботиться о нетленном одеянии души – кротости, правде, целомудрии, терпении, милосердии, когда все наши заботы и попечения и средства обращены на тленное одеяние и украшение тела? Работать двум господам невозможно, ибо душа проста и едина. Как и когда позаботиться нам о душевном богатстве добрых дел, когда мы жадны только до богатства тленного и собираем его всеми силами и средствами, когда сердце прильнуло к деньгам, к миру, а не к Богу? Как и когда нам позаботиться о пище нетленной, духовной, о питии благодатном – о молитве, чтении слова Божия, писаний и житий святых отцов, о причащении Тела и Крови Господней, когда мы не выпускаем изо рта своего пищи и питья и этого одуряющего зажженного и курящегося зелья и дыма, столь для многих сладкого? Как взыграться душе Духом Святым, когда мы заняты непрестанно играми и увеселениями земными, суетными? О, пагубная работа тлению, отводящая нас от жизни нетленной, истинной, вечной!

От престола в приделе Покрова Божией Матери излились на меня токи очистительные, оставительные, миротворительные, ибо я с сердечною верою, с сердечным раскаянием прикоснулся к краю риз Господа моего. Благодарю Господа. Да не раздражаю Господа моего впредь, такожде и ближнего.

Бесчисленные благодеяния подает мне Господь чрез веру святую Православную, спасая меня от мучительства страстей, от мрака и скверны грехов, даруя мне мир, свободу духовную, уважение от людей, научая меня житомерию¹⁴², или милостыноподаянию и промышлению о нищих, да памятую всегда свою собственную нищету, бывшую телесную и настоящую духовную, да чрез милость стяжеваю милость.

Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму [Мф. 3, 9], то есть и жестокосердых и в подобие камня, как я, может размягчить благодатию Своею и сделать их сострадательными, милостивыми, незлобивыми, терпеливыми. Это не меньшее, даже большее чудо, чем простой камень обратить в человека. Так силен Бог наш, так благ без меры, так премудр без конца! Грешники! Все обратитесь к Богу.

Проклинаю свою вчерашнюю жадность, с которой я ел холодную уху с рыбой за ужином и пил сладкий чай: не надо было ни есть, ни пить, ибо чай уже пил я раньше у Александры Васильевны Шустовой. Как огрубело мое сердце и вся внутренность от этой холодной ухи с рыбой и отдельного жаркого из рыбы, сказать не могу – так огрубело! О я, жадный Исав! Обрящу ли наконец я место покаянию! Сколько умерло людей от невоздержания – и я не принимаю этого в ум? Господь обличил меня во сне тем, что представил меня учеником, сидящим в классе вместе с прочими учениками; пришел учитель М. Д. Первушин и вызвал меня первого по богослужению, я и чувствовал раньше, что меня вызовет, ибо подходила очередь, а я при [всем том] понерадел приготовиться как должно: вызванный, я встал и не знал, что отвечать, и мысли мои как-то помутились; кое-что я сказал, очень мало и не совсем связно, и мне сказал учитель: довольно; я сел – и получил единицу (1). Как было мне это больно! Узнав об этом, я просил переспросить меня, сказывая, что хорошо знаю богослужение. А по суду небесному, да и по моему сознанию, видно, худо, потому что я служу недостойно, пресыщаясь, раздражаясь, в гордости, в злобе, зависти, ссоре, в лености, унынии и прочих грехах. Долготерпеливе Господи! Не посецы мене, яко бесплодную смоковницу, но пожди еще моего обращения!! Ей, аминь! 7 апреля. Пятница 6-й недели поста.

Когда мы молимся, то в мыслях наших странным образом вертятся самые святые, высокие предметы наравне с предметами земными, житейскими, ничтожными, например: и Бог, и какой-либо любимый предмет, например деньги, какая-нибудь вещь, одежда, шляпа, часы или же какой-нибудь сладкий кусок, сладкий напиток, или какое-либо внешнее отличие – крест, орден, ленты, скуфья, камилавка и пр. Так мы легкомысленны, пристрастны, рассеянны! Это свойственно только разве язычникам, не ведающим истинного Бога и Сына Его Иисуса Христа с Духом Святым, а не христианам, коих сокровище не на земле, а на небе. Где же живая вода в нашем сердце, бьющая ключом живительным в сердцах, всецело преданных Богу? Её потому и нет, что она вытеснена из него житейскими суетами и пристрастиями. Не можете служить Богу и маммоне [Мф. 6, 24; Лк. 16, 13], говорит Истина.

После исповеди в церкви, идя домой с Святыми Дарами для напутствия одного больного в доме Лебедева по Андреевскому переулку, я сделал в присутствии Господа моего великую дерзость: раздражился на нищих, не удовлетворившихся моею подачею милостыни и у церкви и еще подошедших ко мне у забора церковного дома. Особенно же я сердился по выходе из дома Лебедева и при входе в ворота своего дома: тут я вышел совсем из терпения – ярился, кричал на нищих, гнал их стремительно, особенно солдатского сына, обманывающего меня своими обещаниями идти на работу здесь или в Питере и остающегося без дела; его я толкал и за ухо драл, когда он был упорен и настойчив. Но эта ярость самого меня унижала и тревожила более, чем их. Нужно было идти на панихиду к К. Акундинову, и возопил я ко Господу воплем внутренним, да помилует меня, яко бесконечно милосердие Его, как бесконечно величие Его. И помиловал меня Владыко живота моего, умирив душу мою. Слава Его долготерпению и милосердию!

Благодарю Господа за благополучно совершенную исповедь: на исповеди было сто двадцать четыре человека, на прошлой неделе сто тридцать, на крестопоклонной двести тридцать. Было много наложниц, или незаконно сожительствующих, как и на тех неделях, – впрочем, не больше десяти лиц на этой неделе. Запутались в сетях врага.

Очищая других, очищаюсь духом и телом; врачуя других, врачуюсь сам; обновляя других, обновляюсь сам! Дивны дела Твои, Господи! сколь праведны, благи и премудры Твои законы! Сколь благо работать Тебе всей душой! Сколь благо спасать людей! Господи! Благодарю Тебя за овец Твоих, это именно все овцы Твои, Пастыреначальник, – кроткие, смиренные, незлобивые!

Вот твои младенцы! Но где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? (1Кор. 1, 20). Где жены знатных и богатых века сего? – Нет их. Они стыдятся и бегают врачевства.

Каждый из нас, благородный и неблагородный, да благодарит Господа за то, что он есть и что он имеет; каждый да помнит благородство горнее и да стремится к почести горнего звания.

Отчего Велиар поражает меня на знакомых, часто повторяющихся молитвах и возгласах? Отчего этот суетный страх, эта словобоязнь, это разрушительное сомнение? – От частого употребления этих молитв и от неисполнения их, от несоответствия им нашей жизни, от непроникновения ими, от служения суете житейской. Так бывает и с людьми, живущими с нами долго вместе: от привычки к ним, оттого, что часто видим их, знаем их недостатки, мы пренебрегаем ими. Но молитвы и возгласы – живая вода, свет, пища, питье, сила души, вечная истина, – отчего мы их боимся иногда выговаривать как должно? – От действия ядоносного на душу нашу Велиара, завистника всековарного, от нетвердости нашей веры, от человекоугодия, столь греховного наипаче в деле веры, от наших страстей, гнездящихся в сердце и от неправильного воспитания в юности, от запутанности, излишней строгости начальников и наставников.

С даянием тленным давай и духовное: с хлебом-солью – ласковое слово, ибо человек не тело только, а душа и тело, и притом душа его бесконечно превосходит тело, как Божие дыхание, хотя и зараженное и обезображенное дыханием диавола, но тем паче нужно прилагать попечение о его душе, врачуя её, умягчая, а не поражая и ожесточая.

Духом любви исполни меня, Человеколюбче, и из праздности и бездействия домашних моих (сестры Анны) не дай мне огорчаться на них или враждовать на них и тем делать угодное диаволу. Сам всех вразумляй, возбуждай к деланию сугубому, духовному и телесному, да никтоже туне хлеб яст и никтоже туне жительствует – и я первый да тружусь и показываю всем пример.

Потому Господь дает мне тяжкий труд при общественной молитве, что я с трудом и скупо, туго, с бранью, укоризнами подаю милостыню: если бы подавал в простоте – и служил бы в простоте, непреткновенно.

Язык болтается, и сердце смущается, обессиливается многоядением.

Велиар опять навел на меня смущение и боязнь во время панихиды по капитану 1-го ранга Анкудинове и украл много слов из возгласов и отпуста, вопреки моему желанию. Как он меня посрамил! Как мне больно и досадно было! О, злодей!

Вынос Анкудинова. На вынос собралось много генералов, капитанов, лейтенантов, мичманов: ждали отца Матфея, не пришел ко времени; меня понудили начать – эта неожиданность меня смутила в виду множества публики, к которой я не привык; на возгласе Яко Ты ecu воскресение сбился; на отпусте тоже оборвался по действию сатанинскому, и как жестоко я был уязвлен, поражен этим диавольским безгласием, смущением, боязнию, сомнением! Сердце мое было точно разбито духовным параличом! Все часы, вечерню и обедню Преждеосвященную был поражен этим параличом! И, признаюсь, это от излишней сытости! Вот тут-то обличается немощь и страстность моей души! Тут я вижу ясно, что душа моя предана и человекоугодию, корыстолюбию, жадности, сластолюбию, объедению, пьянству, честолюбию, зависти и гордости, осуждению, своенравию, злобе, упрямству, малодушию с боязнию и маловерию, и унынию, и нетерпению, самолюбию, лукавству, холодному равнодушию к бедствиям других, жестоко сердию, вражде, ненависти, ярости, ссоре, презрению, пристрастию к одежде красивой и ценной, к деньгам, к лицеприятию и лицезрению, блудной похоти, лености, ропоту, дерзости, хуле, празднословию, суетному смеху, нерадению к делу, скупости, всякой земной любви, всякому греху.

Недостает у меня искренней любви к тем, за кого я молюсь в храме или дома, за живых или умерших, а оказываюсь любящим что-либо суетное. Как далеки мы по духу от святых отцов наших, – а далеки мы от них, от их духа пламенного из невоздержания своего всегдашнего, из-за сластей своих, из-за пристрастий житейских, которых они были чужды. Старайся молиться за всех, как за себя самого, желай всякому всякого блага, как себе самому.

Страх его – только глаза человеческие, и не знает он того, что очи Господа в десять тысяч крат светлее солнца и взирают на все пути человеческие, и проникают в места сокровенные. Сирах 23, 24 по 29.

Благодарю Господа, рассеявшего страх мой при виде сильных земли и благородных земли и даровавшего мне дерзновение и силу и чувство прочитать с твердостию и непреткновенностию надгробное слово и заамвонную молитву Преждеосвященной литургии и потом на отпевании Анкудинова разрешительную молитву. Исповедую, яко сия благодать дарована мне Господом чрез причащение пречистых и животворящих Его Таин на Преждеосвященной литургии в Страстной Понедельник. Я служил с отцом Матфеем.

Благодарю Господа, яко помиловал мя милостию великою во Вторник Страстной недели на утрени, когда я огорчился в душе на отца Матфея за чтение на первом часе утрени длинного Евангелия, не указанного уставом.

Страстная Среда была для меня днем тяжелого страдания душевного и телесного из-за моего невоздержания и жадности: накануне я поел с аппетитом гречневой каши с маслом, в количестве, превосходящем потребность; вследствие этого ночью сделалась сильнейшая эрекция детородного члена – знак излишнего накопления жизненной влаги; по обычаю, я удержал её в себе и не дал воли блудному демону. В среду утром пил чай крепкий (соблазнился), хотя и не хотел было; в 12-м часу дня без нужды поел редиски с булочкой и съел горячую оладью, наперед выпив рогому; в гимназии скушал два глотка гречневой каши из пирога: вследствие всего этого меня ужасно закрепило – нервы упали до крайности; раздражение, уныние, страдание душевное и телесное крайнее; много раз я уходил в алтарь от исповеди и в молитве изливал скорбь и болезнь свою, прося помощи у Бога; враг строил во мне козни: запинал меня в словах. Исповедовать было для меня величайшим наказанием. Было сто восемдесят четыре человека. Вот наказание достойное за жадность в такой день.

Поклоны усердные во время молитвы смиряют и возгревают душу, собирают её от мирской рассеянности и обращают к Богу. Стань раздувать погасший уголь – и раздуешь его. Так и душа наша: она бывает часто холодным углем – подложи огня, масла (елея), – и разгорится.

Благодарю Господа за неизреченную Его ко мне милость и скоропослушество, яко мене, умершего душею, то есть греховною смертию, воскресил благоутробно, вняв гласу сердечного вопля моего по дороге в гимназию (панихида по Василии Рындине, ученике 6-го класса) и даровал мне после смятения мир, после тесноты – пространство душевное, после неволи и связания – свободу, после стыдения лица – дерзновение, после помрачения – свет. О, как научился я злу, гневу, раздражительности, как склонно к этим страстям сердце мое! Окаянный я человек! Вследствие чего постигла меня бывшая скорбь и теснота? – Вследствие раздражения на нищих! Но спустя часа два опять я рассердился на нищих и одного из мальчиков, довольно бесстыдного и нахального, выдрал за волосы; многих нищих укорил в праздности и тунеядстве, будучи сам хуже их.

В Страстную Пятницу на исповеди у меня было сто семнадцать человек, большею частию мужичков. За вечерней в Думе при выносе плащаницы ужасная теснота от Велиара. Отпуст говоря, смутился и не договорил. Канон читал сам.

Панихиду по Рындине служил в гимназии в девять часов вместо шести – исповедники задержали.

Излишнее ядение и питье немедленно влечет к боли в оконечностях ног. Какая связь! Ешь и пей умеренно, если хочешь, чтобы не болели ноги.

Сердился сегодня во время часов на нищих и одного мальчика вырвал за волосы, и за это сам страдал скорбию и теснотою и огнем адским все время от десяти до трех часов; молился многократно, а облегчение получал мало: вражие мучительство оставалось во мне. В Страстной Пяток ни на кого не сердись, все терпи.

Переваривай умом и сердцем возгласы и молитвы, говори спокойно, редко – и не смутишься.

От сластолюбия моего, пресыщения, жадности как умирает постепенно сердце мое для веры, для искреннего чувства – всего того, о чем я молюсь когда-либо, для любви к Богу и ближнему! Враг неустанно сеет свои плевелы! Постоянно похищает насильно слово Божие из сердца – то того слова, то другого, то одного, то другого возгласа славы Божией не даст выговорить; то не попускает славить Преблагословенную, то святых – имени их не дает выговаривать; то не дает испрашивать членораздельными звуками слов и речений и испрашивать усопшим милости Божией, Царства Небесного и оставления грехов у Христа, бессмертного Царя и Бога нашего; то запинает при чтении Евангелия, молитв, отпустов и сильно тем уязвляет душу. О, пакостник злейший!

Вчера, в Великий Пяток, не ел я, слава Богу, целый день до девяти с половиной часов вечера, и как легко было мне исповедовать народ: легко говорить, читать разрешительную молитву (а как трудно было это делать в Великую Среду от пресыщения – в Среду от пресыщения! – о, безумство и рассеянность! о, как мы рассеянны бываем часто!). Какая находчивость, развязность! Урок – не заботиться о пище целый день! И пора оставить эти детские забавы! Спал очень хорошо; встал совершенно бодрым, легким. Вот благодеяние поста! Понятно, почему пустынники работали Богу день и ночь! У них превозмогала душа над плотию, потребности души, или духовные, над плотскими, как у нас наоборот – преобладает плоть над духом и плотские потребности над духовными. Святые то и дело постились и молились – то была их пища, а мы то и дело едим, да пьем, да спим; они всю жизнь в одной власянице ходили, а мы постоянно шьем обновы и в суете проводим время. Они ничего не собирали, а мы постоянно собираем деньги и прилепляемся к ним, к миру, а не к Богу.

А диавол таки и вечера взял с меня свой харач¹⁴³ – злобу, запутал меня ею и не дал мне пространным сердцем послужить Господу при выносе плащаницы в Думской церкви: сердце было связано, мертво, холодно, апатично, когда бы надо быть слезам умиления и сокрушения о грехах своих и людских. Плачьте о себе и о детях ваших... [Лк. 23, 28].

Великая Суббота. День прошел благополучно, Божиею милостию. Дай, Боже, забыть все прошедшие обиды и беспорядки в жизни (мнимые и истинные, сестры моей по жене Анны Константиновны, как Ты, Господи, – все мои злобы, гордость, зависть, чревоугодие, пресыщение, недоброжелательство, блуд, ропот, уныние, хулу и прочие грехи, коим несть числа, – и возлюбить её, как родную сестру, с горячностию и чистотою).

Дети, как Ангелы, чутьем чуют расположение или нерасположение сердца к их отцу или матери и к ним посторонних людей и никогда не приласкаются к нерасположенным и злым и охотно ласкаются к расположенным. Это замечено. По их поведению относительно известных людей можно узнать, кто в известное время добр или зол.

Ведь я сам себе кумир и наполнен разными кумирами; когда я бываю всецело весь Божий? – Никогда. Сердце мое как бы на части разорвано различными страстями. На хребте моем делаша вси начальницы страстей¹⁴⁴. На что ни взгляну – то кумир, чего ни услышал – то кумир, что ни вкусил и ни обонял – то кумир, что ни осязал – то кумир; непрестанный я идолопоклонник, Боже мой! О, как терпишь Ты мою неблагодарность, и мое богоотступство, и мое кумирослужение!

Слава Богу! Опять дождались всерадостного праздника Воскресения Христова! День ясный, светозарный. 16 апреля 1872 г.

Пасха. В этот день невидимые враги крайне надавляли на меня, не давая мне выговаривать слов и речений, особенно на проскомидии; была крепкая борьба с духами немоты, на душе был хлад и бессилие; но – слава животворящим Тайнам – лишь я приобщился Пречистого Тела и Крови, сейчас же ощутил в себе Божественную жизнь, духовное воскресение, обновление, животворящую теплоту, силу, мир, свободу. Благодарю Господа, прощающего бесчисленные беззакония мои и исцеляющего душевные и телесные недуги мои! Благодарю Господа, снисходящего к чувству величайшей бедности и нищеты моей души и дарующего мне богатство благодати Своей. Согрешил пред Господом в день сей, евши и пивши более, чем следовало, и оскорбил Господа и животворящие Тайны чревоугодием и пресыщением своим.

Все власти духовные и гражданские – благостыня Господня, за которую надо благодарить всегда сердечно Господа и испрашивать им от Господа помощи и просвещения свыше, да все мы тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (1Тим. 2, 2).

Мало верить во Христа – надо верить еще в себя, сказала одна женщина, немка-лютеранка. Сначала эти слова мне показались неверными, но потом, когда я рассудил, они показались мне имеющими важный и глубокий смысл и положительно верными: веру в себя тоже нужно иметь, и как раз эти слова оправдываются на мне или, лучше сказать, неисполнение этих слов гибельно отзывается на мне, именно когда я, стоя в церкви пред лицом множества народа или пред сильными мира сего, теряю веру в себя, в свое человеческое достоинство, свой сан, в свои силы – не могу говорить, от робости смущаюсь и слово замирает на устах моих и в сердце моем. Тут невольно согласишься, что мало веровать во Христа, надо еще верить в себя: без веры в себя человек – ничто; множество добрых помыслов, начинаний, предприятий замрет в нем из-за недоверия к себе, из-за своего пассивного ко всем и ко всему отношения.

Благодарю Господа за удостоение во вчерашний день причащения животворящих Таин и за уврачевание души и тела моего, расстроенного скоромною пищею, за очищение прегрешений моих, за освящение и за нетленное одеяние во Христа. Даждь, Господи, и силу сохранить эти духовные дары благодатию Твоею.

Третий день Пасхи. Господь совершил со мною сегодня чудо Своей благости и Своего всемогущества: умершего меня духовною или греховною смертию и самым организмом как бы обмершего (так тяжело было мне служить литургию при жгучих и острых внутренних тернах) – Он оживил меня мгновенно чрез причащение животворящих Его Таин Пречистого Тела и Крови, исцелил меня от всех внутренних язв и даровал мне, прежде боязливому и немощствуещему, силу, смелость говорить непреткновенно, чего прежде не мог выговаривать или с трудом выговаривал. О, огнь животворящий, чистительный, разливающийся по моим внутренностям чрез приятие пречистого Тела и Крови! Сколь ты вожделенен, миротворен, радостотворен, свободотворен, дерзновеннотворен! Насколько велики были мои теснота, скорбь, уныние, бессилие, боязнь, смущение, колеблемость в мыслях сердечных, настолько велика стала моя свобода, простор сердечный, радость, упование, сила, дерзновение! Слава силе Господней, в немощи совершающейся, слава благодати Господней, избыточествующей там, где преумножился грех! Да будет памятен день сей!

Утро. 5 часов. Вот тебе апельсин! Вот тебе треска вареная с множеством масла, вот тебе сливки и питье их, вот тебе черный хлеб с маслом, вот тебе крепкий чай и излишних две чашки! Вот тебе задержание поноса! Спина болит, зубы на правой стороне болят, сон был беспокойный – весь точно расклеился! Согрешил пред Богом и пред собою! Милости Подателю, Господи, помилуй мя. Апельсины со скоромными сливками и с маслом коровьим не нужно есть и хлеба черного тоже: тяжел, особенно на ночь. О, как вредны мне излишества! Вчера дома не надо было есть, потому что сытно обедал на поминках. О, жадность. Господи! Положити начало благое сподоби мя! Треску не надо есть.

Непрестанно причащающемуся Божественных Таин – время, время образумиться и не угождать чреву и не пресыщаться! Если за обедом сытно поел, то вечером не думай о пище или легонькое что-нибудь кушай в самом умеренном количестве.

Вчера после изобильного причащения Святых Таин мне не надо было бы и обедать, то есть не есть ничего мясного, а я ел мясо дичи холодное и жаркое и после вечерни поел трески с черным хлебом с маслом и сливками. Это безрассудно, – за то сам и страдаю, от того зубная боль, от того крайнее нервическое раздражение, трудность чтения вслух, смущение, боязнь. А вчера был молодцом до ядения вечером, хотя после обеда сильно клонило ко сну и ходить было трудно после сытного мясного обеда у Балабанова на поминках.

Благодарю Господа: узы грехов растерзал, пакости демонские отдунул дохновением Духа Своего, грехи потребил; паки Свою святыню даровал мне чрез причащение Святых Таин Своих. А ярость врага была ужасная: подавил совершенно и дух и тело мое, употребив в повод и в пособие себе дурное состояние моего желудка, происшедшее от излишества в пище и питье накануне этого дня. Обеды званые для меня беда, особенно в кухмистерской: чего там не бывает, чего там не готовят и не делают – там и пьянство с объядение, там и пляски, картежная игра, и чрезмерное курение табаку, и всякое богопротивное и угодное врагу дело. За обедней сегодня не мог выговорить молитвы Бог молитвами святаго, славнаго и всехвальнаго апостола и евангелиста Иоанна Богослова... и пр. – смутил и смешал враг мнением о мамоне.

Утро 20 апреля. От умеренности в пище и питье с вечера (два яйца густых и чай с булкой простой сухой да два апельсина) спал покойно, только пот несколько пронимал. Благодарю Господа за дар воздержания и сна. Укрепи, Господи, во всякой добродетели свободную мою силу, дарованную мне Твоею неизреченною благостию.

Не премину я сегодня возблагодарить Господа моего за неизреченную милость, на мне явленную многократно, за исцеление сердечных язв, сделанных мне врагом, и за воскресение от греховной смерти, а особенно за непреткновенное совершение литургии (императрицу выговорил) и животворное причащение Святых Таин. Благодетелю, дыхания моего духовного и телесного Подателю, утверди сие, еже соделал еси во мне: даждь мне со дерзновением всегда служить Тебе и причащаться неосужденно Святых Твоих Таин.

Кто хочет быть большим, будь всем раб и всем слуга [Мф. 20, 26; 23, 11].

Тесное соотношение находится между образом и Первообразом – человеком благочестивым и Богом, между членами и Главою, Пастырем и овцами, между Лозою и рождием (ветвями). Если бы мы всегда в эту истину верили и её помнили – о, в каком бы согласии, в какой любви и чистоте мы жили бы, как бы друг о друге милосердствовали, как бы друг другу снисходили, прощали, зная, что сами прежде всего нуждаемся в снисхождении и милосердии к себе Божеском и человеческом, как крайне немощные духом и телом! Смотр Царский и Суд Страшный.

Католики, лютеране, армяне, англичане повредили Божественную целость веры и содержат истину в неправде, а православные многие ограничиваются одною наружностию, одними внешними обрядами, не радея об исправлении сердца и жития. (Аз правоты возсужду [рус.: произведу суд по правде] [Пс. 74, 3].)

Действия врага: исторгает веру и слово веры, насаждает в сердцах неверие, кощунство, хулу, зависть, гордость, злобу, блуд, чревоугодие, пресыщение, своенравие, непокорность, жестокосердие.

Как трудно спится вследствие скоромной пищи: пирога, щей, мяса! Сильный жар в крови, пот, неприятное ощущение во рту. О небесное воздержание! Когда я тебя облобызаю и тебе последую.

Господи Человеколюбче и Судие праведнейший! Пал я вчера во время литургии пред великим входом, когда бы должны умолкнуть и быть распнуты все страсти плотские, постыдным падением – завистию и жадностию, сластолюбием или пристрастием к просфирам мирян при виде их неумеренной величины, и смутился я и впал в тесноту, стыд, бесчестие; сильный яд изблевал сатана в мою душу чрез вчерашнее чревоугодие и сластолюбие у директора гимназии и целование с картежниками. Яд чревоугодия и зависти (зачем-де такие просфоры у мирян) до того воспалил меня, что я не мог совладеть с собою, с своим сердцем во всю обедню и был смущен и расстроен (протоиерей отец Матфей тут был), так что благословение Святых Даров совершил не в мирном духе, не добре и со страхом Божиим. Вот тебе сладкий чай (три стакана), кулич очень вкусный, сухарики скоромные, сладкие, крутые и круглые, варенье малиновое, апельсины!

После обедни. К концу обедни раздражен был на дьячка Адр. Никитина за оставление клироса; раскаялся – и Господь сподобил меня причаститься со дерзновением, ко оживотворению души и тела – и прославил силу и милосердие Господа, воскресившего меня от греховной смерти, ибо ощущал живо после смерти жизнь во внутренностях моих, после смятения – спокойствие, после тесноты – пространство, после уныния – радость. Но после обедни раздражился сильно на нищего мальчика, надоедавшего мне попрошайством; проклял его громогласно, в сердцах – и опять смерть, скорбь, теснота в душе и огонь адский. Долго умолял Господа – и опять получил прощение! Слава Тебе, Господи! Благодарю, яко не до конца прогневался на меня Господь.

Понятие о благодати. Что такое благодать? – Благая сила Божия, даруемая человеку верующему и крестившемуся во имя Иисуса Христа или Святой Троицы, очищающая, освящающая, просвещающая, вспомоществляющая в делании добра и удалении от зла, утешающая и ободряющая в напастях, скорбях и болезнях, споручительствующая в получении вечных благ, уготованных Богом на небесах избраным Его. Горд ли кто был, самолюбив, зол, завистлив, но стал кроток и смирен, самоотвержен ради славы Божия и блага ближнего, ко всякому доброжелателен, снисходителен, уступчив без потворства – он стал таким силою благодати. Неверующим ли кто был, но сделался верующим и усердным исполнителем предписаний веры – он стал таким силою благодати. Сребролюбив ли кто был, корыстен и неправосуден, жестокосерд к бедным, но, переменившись в глубине души, сделался нестяжателен, правдив, щедр, сострадателен – он обязан этим силе благодати Христовой. Был ли кто чревоугодником, многоядцею и многопийцею, но сделался воздержником, постником, не по болезни или по сознанию вреда для тела невоздержания, но из сознания цели нравственной, высшей – он стал таким по силе благодати. Был ли кто ненавистником и злопамятным, мстительным, но сделался вдруг человеколюбивым, любящим и самых врагов, недоброжелателей и ругателей своих, не помнящим никаких обид – он стал таким по возрождающей, претворяющей и обновляющей силе благодати. Холоден ли кто был к Богу, к храму, к богослужению и молитве, вообще, к Таинствам веры, очищающим, обновляющим и укрепляющим наши души и тела, и вдруг, переменившись в душе, стал горяч к Богу, к богослужению, к молитве, благоговеен к Таинствам – он стал таким по действию спасающей благодати Божией. Отсюда видно, что многие живут вне благодати, не сознавая её важности и необходимости для себя и не ища её, по слову Господа: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам [Мф. 6, 33]. Многие живут во всяком изобилии и довольстве, наслаждаются цветущим здоровьем, с удовольствием едят, пьют, гуляют, забавляются, сочиняют, работают по разным частям или отраслям человеческой деятельности – но благодати Божией в сердцах своих не имеют, этого бесценного сокровища христианского, без которого христианин не может быть истинным христианином и наследником Царствия Небесного.

Анне Константиновне и отцу Григорию Ивановичу Цветковым Бог дал дочь Елисавету. Меня приглашает отец Григорий быть восприемником малютки. Благодарю за честь, ибо действительно велика честь: быть восприемником от купели и крестным отцом малютки, которая имеет быть дщерию Отца Небесного и Господа нашего Иисуса Христа и Святого Духа. Да скрепит это кумовство духовную и родственную связь мою с отцом Григорием и Анною Константиновною, моею сестрою по жене. Да забудутся все огорчения. Если я был не дорог для них прежде, да буду дорог для них хотя как восприемник и крестный отец их малютки. Впрочем, слова, сказанные в сердцах, не надо принимать за чистую монету. Да они и справедливы по отношению к моему ветхому, страстному человеку (они именно относились к моему страстному человеку). А ценить ветхого человека было бы смешно: он и мне самому не дорог, а мерзителен и презрен и достоин всякого отвращения. Нечего же и злопамятствовать и негодовать на сказавшую эти слова. Да притом нет ничего выше и дороже в христианстве, как забывать обиды и благотворить обидящим нас, и ничем так сильно не уязвим диавола, уязвляющего нас непрестанно по причине нашего самолюбия, как забвением обид и любовию ко врагам. Все предлоги к вражде прочь.

Поговорил я со служанкой Екатериной неодобрительно, судительно и недоброжелательно, злорадственно и злопамятно о разрешившейся от бремени дочерью Елисаветой – о сестре Анне Константиновне, и тяжело стало у меня на сердце, неспокойно и смутно, я возвратился опять на страсть неприязненную, опять вместо любви показал к ней ненависть, или сделал внутреннее человекоубийство. Её судил, а себя забыл, свои тьмочисленные поистине страсти, и готов был отказаться от кумовства, которое мне предложено, казалось, с целью возложить на меня материальное и нравственное обязательство. Если бы и так! – Не должен ли я сделать это для свояченицы, хотя и не любимой мною и не уважаемой за нелюбовь и неуважение наипаче к моей покойной матери? Именно для искоренения неприязни, для противодействия в себе чувству вражды диавольской и страсти скупости не должен ли я сделать добро Анне Константиновне, восприяв младенца от купели? А может быть, дитя это со временем, сделавшись большою, вспомнит меня и помолится за меня?.. Доселе нехорошо у меня на душе: точно змия сосет мое сердце – это демон злобы... Но да забуду всё... прочь все расчеты. Любовь да царствует в сердце.

Самоотверженное служение жены моей сестре своей и детям её есть высокий подвиг любви, достойный и моего уважения (а не негодования ради постоянных её отлучек), ибо о своих промышлять, паче же о присных (1Тим. 5, 8), есть дело веры и подвиг веры. Итак, да не требую постоянного служения её себе. – Но да служит она только в нужном, а остальное да предоставит нянькам. Мне приходится жить монахом – да будет воля Божия. О, если бы и в сердце, и в жизни быть монахом, то есть ангелом кротости, незлобия, любви, чистоты и послушания, нестяжания, терпеливым, благодушным!

С служанкой впредь я не должен говорить ничего худого о сестре Анне Константиновне и жене моей Елисавете, чтобы не возбудить вражды в сердце, о которой надо плакать; стараться говорить служащее к похвале их, ибо в них есть много прекрасных сторон, коих во мне (быть может) нет. Ведь они сестры – ведь они плоть и кровь моя, ведь они единоутробные: естественно сочувствие и вспомоществование.

Во мне-το сколько страстей бесчестных! И как они дико, свирепо проявляются! Как быстро охватывает меня греховный пламень то злобы или лукавства, то гордости и зависти, то скупости, жадности и сластолюбия, то лицезрения и всякой нечистоты, то своенравия и упрямства, то корыстолюбия и сребролюбия, то гнева и раздражительности! И долготерпит ко мне Господь, ожидая моего исправления. И я не радею о исправлении! И я продолжаю и пресыщаться, и пить сверх меры, и памятозлобствовать, и раздражаться, и завидовать, и недоброжелательствовать, и зложелательствовать, и сребролюбствовать, и своевольствовать (и прочее), и осуждать других, и худо отзываться о других, и неискренно молиться Богу, и быть холодным к людям и даже к поставленным надо мною властям, начиная с предержащей и до низшей.

О, как сласти и пристрастия житейские противятся любви к Богу и ближнему, этой сущности и основе жития нашего и исполнению закона! А что есть собственно наше на свете? – Ничего. Что вечно в сем мире? – Ничего. Одна любовь пребывает вечно. Стяжавший любовь стяжал вечную жизнь.

Мы праздновали воскресение Христово... Но истинно ли? Воскресли ли мы духовно? Кто самолюбив и горд, тот мертвец. Воскресли ли мы? Кто зол, злопамятен, завистлив, жаден, сребролюбив, пьяница, блудник – тот мертвец. Воскресли ли мы?.. И так далее. О, как еще между нами много мертвецов – и всуе мы празднуем воскресение Христово, ибо празднуем плотию, а не духовно, ибо остаемся умершими, а не воскресшими.

О, как нужен нам часто хотя единый луч просвещающей, оживляющей и укрепляющей благодати Божией, чтобы освободиться от тьмы греховной, воскреснуть от мертвых дел и стать твердо на пути добра! Ничего не можем мы сделать доброго без помощи благодати Божией.

Мы с доверчивостию к своему уму, к своим помыслам, чувствам, намерениям, воззрениям, увлечениям сердца действуем, – а испытали ли мы, каковы наши духовные орудия, коими мы действуем, исправны ли, здоровы ли? Не кривы ли, не надломлены ли, не болезненны ли, не превратны ли? Всяк человек ложь [Пс. 115, 2]. Многие невежды и ученые говорят чушь, вздор, нелепость, хотя и выдают свои слова за слова здравого смысла (Рыкачев – застрелил бы своего брата из револьвера в известном случае). Многие говорят и действуют превратно, криво, по страсти – и оправдывают себя. Я тоже часто говорю и делаю таким образом и не исправился; целы ли, исправны ли наши орудия – разум, сердце и воля; правильно, по-Божески ли, по закону ли совести и Божьему они так действуют?

Будь превыше земных благ, удобств житейских, самой жизни: сердцем живи на небесах.

Мяса не ешь: от него сильно грубеет сердце и терзают страсти. [...] излишества крайне берегись во всем: оно – сила вражия и бессилие духа для тебя. Сильнейшая эрекция детородного члена, сласть преназойливая – все от мяса. Вовсе не надо его! Легкое и растительное кушать. Сладкий чай не пить. Дай, Господи!

Христианские и науки и литература стали все почти только земные. Евангелие и закон Божий пренебрегают, жития святых осмеиваются, – вообще, у всех какая-то лихорадочная земная деятельность, о угождении Богу и о спасении души никто почти не думает. Жалкое состояние!

Вот наше современное в христианстве идолопоклонство: самолюбие, честолюбие, наслаждение земное, чревоугодие и любостяжание, любодеяние, – оно-то совсем отвратило очи наши и сердца наши от Бога и небесного отечества и пригвоздило к земле, оно-то искоренило любовь к ближнему и вооружает друг против друга. Горе, горе нам!

Не беги от нищего (как вчера), а беги к нищему, чтобы помочь ему, хотя бы и очень многие каждый день просили у тебя помощи, ибо милостыня – твое приобретение. По даянию его, сказано, воздастся ему. Бегая от нищего, бегаешь от Господа и впадаешь в сети лукавого – и тогда возопиешь к Богу и не будешь долго услышан, доколе не наказан будешь и не вразумишься и не исправишься.

Диавол старается каждую в нас страсть развить и усилить до конца, поэтому горе спящим человекам, не борющимся с каждою действующей в них страстию, но питающим свои страсти чрез удовлетворение им (злоба, ненависть, зависть, чревоугодие и лакомство, плотская любовь): они убьют их; много тому примеров (в Библии, Евангелии, Четьи-Минеи или церковной истории). Господь попускает человеку сотворить и зло и добро, то есть довершить.

В каждом человеке рядом, так сказать, живет и добро и зло, высокое и низкое, серьезное и смешное, мужество и трусость, благородство и подлость, простота и лукавство, чистота и безобразие блудное, воздержание и пресыщение, щедрость и скупость, милосердие и жестоко сердие, нестяжательность и сребролюбие, любовь и ненависть, правда и неправда, искренность и лицемерие – и еще многие, многие противоположности. Так грех утвердил в нас свою ногу! – То уважение до обожания, то презрение, худшее, чем к бессловесным; то горячность, то холодность, то [изумительная] деятельность, то неподвижная леность; то мир, то смятение, то печаль, то радость, то надежда, то отчаяние, то доброжелательство, то зависть, то доброрадство, то злорадство.

Как воспринимаем мы высочайшее таинство Божественной к нам любви – таинство христианской веры – умом, сердцем и житием, или свободною нашею волею? Все ли три силы нашей души проникнуты святою верою, как души святых?.. Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки (три силы души), доколе не вскисло все [Мф. 13, 33]. 23 апреля.

Всеми силами души и тела мы усердно восприемлем мирское, преходящее, греховное (сластолюбие, корыстолюбие, честолюбие), а не небесное и вечное.

Не домогайся уважения, а заслуживай его сам любовию искреннею ко всем, особенно к присным.

Не без горькой печали, вследствие наветов от демонов, служил я сегодня литургию: ужасно надоели они мне своим препятствием произносить царскую фамилию на великом входе: становятся вопреки и не дают выговаривать без крайнего усилия: измучишься, с ними боровшись, – не совладеешь от немощи тела и духа и невольно бросишь говорить некоторые слова и имена; то же и при чтении Евангелия и молитв бывает иногда. Со слезами пишу эту заметку. Погода крайне дождливая была поутру; ночью почти не спал, спал только три часа с половиною – это усилило немощи. С вечера крайняя борьба со страстями и с демонами, напавшими на меня зверски. Но благодарю Господа, сподобившего меня причаститься животворно Святых Таин, – я утешился после горькой печали и скорби. Молебнов было очень много (до шестнадцати).

Не допусти иссякнуть в сердце своем любви к присным, слабости, недостатки, погрешности которых тебе приходится всегда видеть, но, вспоминая свои немощи, слабости и недостатки, снисходи и к другим, замечая в них оные; желай им искренно добра, делай оное, хотя сердце бывает и нерасположено к тому; молись за них, хотя и не хочется молиться; чтобы сохранить любовь, надо воевать с внутренними противниками любви и насадителями вражды. 24 апреля.

Человеку свойственно погрешать, заблуждаться, ругаться, иметь вражду или надмеваться пред тобою – но если он кается, оставь ему и во всяком случае не имей к нему вражды, а жалей его и молись за него.

Попил чаю с вином вчера вечером, думал, что будет хорошо, вышло – нет: вино свалило меня в постель прежде, чем я хотел, не прочитавши акафистов и канонов. Ночью спал не очень хорошо – холодно, да и боль в спине, вероятно, от пива черного с кофе, сливками, чаем. Вина и сикера не имать пиши [Лк. 1, 15]: они отуманивают, отягощают, смущают.

Кислое со сметаной молоко полезно для меня: разрешает мой крепящий живот и делает меня свободным.

Какая гадость во рту после курения вчера вечером сигары! И в пояснице боль и теснота, и во всем теле неприятное ощущение! И сон неспокойный – да не повторяется более это неистовое курение, бесполезное, вредное. Табак и сердце глушит! А это уже слишком вредно!

Ни малейшей пользы нет в лакомстве (сливками): ночью от них сегодня была боль в пояснице (они были жирны); поутру теснота в душе, раздражительность, страстность к земному, ибо лакомство поджигает, вооружает плоть к страстям, вооружает нас против людей, пользующихся нашим вещественным достоянием, уязвляет враждою к ним, завистию, ненавистию, лишает человека спокойствия, делает не довольным ничем, между тем как у него все течет благополучно.

От лимонной кислоты, в избытке поглощенной вчера вечером, у меня боль в спине.

Согрешил пред Богом и пред собой: выпил один бутылку пива баварского в понедельник 2-й недели Великого поста и еще два стакана чаю! От этого 1) я опьянел и 2) обременил себя и потребовался раньше сон на ночь. Жадность!

После утрени. После легкого поноса душа моя расслабела для молитвы общественной, лишилась благодати, дерзновения, силы, мира, свободы, радости во Святом Духе. А пронесло меня вследствие значительного употребления пива, как упомянуто выше. Во время утрени многократно служил посмеянием врагу, смущаясь, претыкаясь, не выговаривая вторично и даже в первый раз молитвы святого Ефрема Сирина и малой ектении. Нервы крайне упали, а с ним и дух. Вот как излишество в питье наказывает само себя. Варенья брусничного не надо также есть. Меня, впрочем, расслабило, как чувствую, от холодного пива, то есть оттого, что холодное, а не согретое пиво.

Кисель сладок, когда ем его, а назавтра оказывается для души гадок: картофельная мука производит на меня, золотушного, раздражающее действие. Да и всё приятное и сладкое впоследствии обращается некоторой частию в тело, а прочее в навоз и зловоние; для тела же нужно очень-очень мало.

В два часа пополудни в гимназии выпил стакан воды; 10 марта вечером, в 8 часов, я после исповеди скушал дома яблочко крымское, потом с черным хлебом ел ершей свежих и немножко ухи, потом немного киселя с миндальным молоком, затем пил чай с медом и с булкой, скушал несколько маслин, частичку лимона и наконец выпил маленькую рюмку красного вина: все это, употребленное в умеренности, было для меня очень полезно: сегодня, 11 марта, утром, я чувствовал себя бодрым, нервы, а вместе с ними и дух мой, были покойны, служил спокойно. Благодарение Богу, помощнику, избавителю, врачу. Мед – вещь здоровая. Ел вчера однажды в день – вечером в 8 часов. За обедней ел Хлеб Небесный, в чаше довольно было растворено вина, величина Святого Агнца была значительная.

Хорошо не ужинать на ночь, а только напиться хорошего чаю, особенно с медом, как вчера, 11 марта: спал я покойно, наипаче по дару молитвы и милости Божией. Слава Богу за всё – я весь в милости Божией: она надо мною, и чрез меня, и во мне.

Дьячков наших очень одобряют, что хорошо читают, и вообще службу в Соборе.

От семги и икры паясной, съеденной на ночь, [...] и снятся блудные сны. (22 марта ночью со вторника на среду Крестопоклонной недели поста.) Не есть семги и икры в пост; вообще, избегать рыбы. Помоги, Боже!

Кутузов дьячок 28 декабря во вторник был пьян, кутил ночь, на панихиду в дом Байкова не пришел. За городом во время обедни прибавил хмельного и окончательно вздурел, лицо было совсем кислое – не мог петь литии. Зло надо пресекать и исправлять и употреблять меры строгости.

Не надо мне отнюдь есть жирных сливок и вообще есть на ночь: тяжело бывает и спина побаливает. Довольно одного обеда в день, и то вечером.

Поел блинов, да и сам не рад: нога левая заболела от мучнистой пищи. 22 января 1872 года, суббота.

Постная пища благотворно на меня действует, особенно постные щи с рыбой поджаренной и с огурцами свеженарезанными, жаркое из рыбы, корюхи или окуней. Легко мне было вообще и легко служить в особенности.

Дьячок Кутузов 25 января не был у утрени, возвратился поздно ночью в три часа с именин и от пьянства не мог проснуться, хотя крепко и долго его будили.

Дьячок Кутузов пришел к утрени после кафизм, и тоже с пьяной головой, беспорядочно пел, и я в сильное и продолжительное смущение впал из-за него, простерши за него молитву к Богу.

Вчера покушал малины с чаем, а сегодня сласть беспокоит в чреслах. Не надо есть сладко. Чай пил тоже сладкий.

Дьячок Кутузов с 2-го на 3-е февраля без спросу отлучился на кладбище, проиграл в карты целую ночь, напился до пьяна и воротился к 9 часам утра домой. Раннюю обедню в Думе служил я с диаконом, который служил вместо дьячка. Тяжела мне была эта обедня. Сам не свой я был во всё время её.

Дьячок Кутузов 8-го марта был пьян у вечерни; в наказание заставил я положить его пять поклонов у престола. И 9-го марта был с перепою.

Молодому, долгоносому, здоровому нищему мужчине подано сегодня, 3 февраля, 50 копеек на сапоги с тем, чтобы работал, а не приходил ко мне более.

Я страдаю излишнеядением: мне нужны маленькие просфоры, да и мирянам к чему большие? – Не для насыщения, ибо для этого есть дома стол, а для освящения и здравия.

Отнюдь не ешь утки: она прожорлива и мясо её жирно и тяжело. Это я испытал сегодня. Так мне от ней тяжело и так я раздражителен!

Черное пиво, чай со сливками и мед, вместе одно после другого употребленные, слабят (разрешают). Очень было легко всему, и в боках не было тесноты.

Поздно вечером напился кофе со сливками и с сухарями, и, вероятно от кофе, плохо спалось ночью и в боках чувствовал раздражение и тоску. Изюм ел часов в одиннадцать вечера, и от него стало клонить сильно ко сну, а я преодолел себя и молился Богу, ходя. Канон Кресту читал по милости Божией со слезами. Нищих, стоявших у ворот, не удовлетворил: вероятно, и от этого были тоска и беспокойство. Исправи, Господи!

Кофе на ночь не пей, как вчера. Он вредит, волнует кровь, расслабляет нервы, отгоняет сон; то же было, когда я пил кофе вечером у одной вдовы. Изюму также не ешь на ночь много: он сильно возбуждает [...] и ведет к блудному излиянию.

Поел просфорки с чаем поутру 12 февраля, и не в пользу, потому что в такую раннюю пору есть-пить было не надо. В боку небольшая боль.

Мясо, вино, сырая рыба, да и вареная, возбуждают сильно кровь и жизненные соки, то же делают и сласти. Потому крайне надо избегать их и иногда довольствоваться хлебом и водою. Когда воздымает особенно Велиар волны нечистые в нашем сердце? – Когда мы особенно хорошо ели и пили.

Мясной жир с маслом в жарком, и вообще всё жирное, для меня вредно – засоривает желудок, и кровь, и легкие, как это испытал я многократно. Да и сердце жиреет и грубеет и делается страстнее. Бросить жирную пищу. Аминь.

Довольно! Болит. 29 июня.

Филипп Степанов недоволен очень, что протоиерей против общества идет, как против воды.

Дьячкам нередко дают в руки прихожане по рублю, как вчера на крестинах в доме Естафьева Алекс.; за брачные обыски берут по рублю, за расписку в книгу жениха и невесты едва ли не то же; доходы от священника – сами по себе, кружка тоже – обижаться нельзя. Но за то их иногда лишают доходов за панихиды.

Мед – питье. Виноград и мармелад очень полезны для моего немощного организма, паясная икра с белым хлебом или с булкой тоже весьма хорошо. За всё благодарение Господу (23 октября 1871).

Курение сигары (в месяц раз или и реже) всегда производит резь в оконечности левой ноги, в малых пальцах; употребление в избытке картофеля тоже вредит мне, развивая золотуху, – тоже боль в ногах производит.

Излишнее употребление сливок с чаем и без чаю производит ночью в тайном члене сильную эрекцию. Надо крайне умеренно употреблять сливки и молоко или и вовсе избегать их. (4 ноября 1871.)

Суп (мясной) с перловой крупой и с кореньями – очень здоровая вещь, только без мяса. Капустный соус на сосисках тоже хорошая вещь (без самих сосисок). Не обременяют желудка. Пирог скоромный с соленым сигом – здоровая вещь.

Врачи притесняют больных (бедных), чтобы брать лекарства в аптеке.

Семги и вообще рыбы на ночь есть крайне берегись (а иногда полезна, в умеренности, только прогулка после): от ней происходит крайне сильное напряжение детородного члена и расположние к блудным сновидениям и истечениям. (Так было сегодня с 18-го на 19 ноября – всю ночь проворочался с боку на бок, чтобы не дать себе заснуть крепко и не подвергнуться блудному сну и его последствиям; напряжение крайнее. Вино на ночь также не пей; в курной квартире не сиди, как вчера у Василия Ивановича Петрова.)

Тяжело для меня угощение Василия Ивановича Петрова и воздух в его квартире; не угощайся впредь и не сиди в его квартире: воздух спертый, курный.

Если хочешь, чтобы тебя проносило, то выпей после чаю стакан сырой, не очень холодной воды – и вот тебе слабительное, тебя очистит.

Халву покупать иногда для здоровья (40 копек коробочка).

Чай поутру не надо пить, особенно с булкой, – лишнее, потребности нет, одна прихоть питие и еда поутру; до 12 часов или до 3-х не надо есть. 8 декабря 1871.

Дьячок Кутузов у вечерни сегодня был выпивши ( 13-го декабря 1871 ).

Сказать дьячку, чтобы читал внятно, не очень спешно и пел Верую и так дальше по Достойно есть реже.

За вечерней сегодня было мне очень тяжело оттого, что ел жаркое из рыбы на скоромном масле, и вообще рыбное, особенно винегрет с тешкой.

Допускай нищих объясняться с тобою, и чем больше против кого из них вооружают тебя, тем больше старайся выслушать его обстоятельно. Иди против врага, не исполняй воли его.

Сильный ревматизм в левой ноге 18 декабря был у меня оттого, что я третьего дня был в бане и, мывшись в отделении, где полок и печь, я разгорячил свою кровь, с вечера подбавил жару крови у Пальянова, пив херес (четыре рюмочки), да еще от пресыщения.

22 декабря поутру я поел с аппетитом булки после причастия в Думской церкви не в меру, и вечером сегодня точно я связан, – это излишество мне в обременение и расслабление.

Овсяный суп с крошеным черным хлебом и кисель картофельный на клюквенном соке без миндального молока – самое крепительное кушанье: оно сор гибельный для меня. 24 декабря.

(Дьячок Адриан Никитин сегодня (26 мая) пришел к утрене поздно, по третьем зове: я будил, шедши к утрени, сторожа будили два раза, пришел в полутрени, когда я вышел читать канон, ушел с клироса по капризу: не мешай-де нам, и не приходил до славословия; после утрени претендовал на то, что я выхожу петь на клирос, что-де все дьячки жалуются и протоиерею жаловались, что мешаю им петь, – а петь не умеют. Суди ми, Боже, и разсуди прю мою [Пс. 42, 1]. Обличил я Никитина и ныне, да и всех дьячков в его лице в гулянках и картежничестве по вечерам и ночам (Никитин пришел в четвертом часу ночи). Господи! даждь мне благодать не возмущаться духом при виде неисправностей дьячков, но править своим дьячком в кротости и спокойном прещении, хотя и грозном для беззаконников; змеями назвал их, рождениями ехидновыми по лукавству их.)

Курение табаку кроме вреда, ничего не приносит курящему. Я пробовал многократно курить немного сигары, и выходило всегда расслабление нервов и упадок голоса. 17 октября 1871. Воскресение. Да простит мне Господь.

27-го числа июня вечером покушал с аппетитом холодного из рыбы с хреном и горчицей – и сделал дурно: ночью спать не мог спокойно, в боках было стеснение (хрен и горчица тоже неблагоприятно на меня действуют). На ночь вообще есть не надобно. Мед пил вчера: и мед пить не надобно. Чай – лучший напиток. Впрочем, и того надо пить не больше двух стаканов (поутру до утрени писал это). На утрени мыслил иначе.

Впрочем, холодное полезно было в том отношении, что прослабило и очистило желудок и грудь: голос был чистый и громкий. Мед тоже принес пользу. Поэтому полезно кушать умеренно то и другое. 28-го июня 1871. После обедни.

На ночь с 1-го на сие число спал дурно оттого, что покушал черного хлеба с маслом и со сливками на ночь и заплел после бани волосы. Есть хлеба черного не надо на ночь.

Имел безрассудство поесть на ночь довольно рыбы жареной (окуня) с булкой (целую булку съел) и выпить три стакана чаю внакладку, да меду два стакана потом, и от этого был беспокойный сон, пот же лил с меня, как вода с окаченного водою. О, на ночь не должно ужинать! Доколе буду твердить или болтать без пользы?..

Табаку отнюдь не курить: гадко во рту, гадко в теле, пыль в глазах.

Крепкий чай с сахаром внакладку пить весьма здорово, особенно после обеда постною рыбою: у меня прошла вдруг и сильная боль в ноге – ревматизм, и спал очень хорошо ночью после чаю, не закусив ничего. 28 августа.

Благодарение Господу за подручные средства для здоровья! Благодарю Господа за милость, вкратце наказавшего меня сильным ревматизмом, от закрепления желудка происшедшего, и скоро избавившего от адского огня и рези в ноге левой!

Нет и от вареных сливок спасения: вот поутру ходил служить молебен в дом [Кокина], и опять противник низложил внутренним противлением и пристрастием к блеску креста наперсного, как будто от дыму фимиама что сделается ему. Чувствую, что жало его во мне бодет меня. Но да сокрушит Господь сатану под ноги наши вскоре [Рим. 16, 20].

Рыбу есть в холодном виде, особенно рыбную селянку или жаркое.

Винегрет – вещь очень полезная, легкая, удобоваримая; овсянка тертая чрез решето – очень хорошая вещь.

Сладкий суп полезен: он имеет свойство слабить или разрешать.

Принять к сведению померанцевый ликер, коим потчевал меня отец Григорий Иванович Цветков, свояк мой.

Принять к сведению, что дьячок Кутузов сильно играет в карты и ночи проигрывает и оттого болеет и к службе не ходит.

Суббота Фоминой недели. Вчера у вечерни и сегодня у утрени и обедни не был, то есть дьячок.

Я сегодня (18 апреля) узнал, что дьячки наши ходят в театр, – и деньги откуда берутся, чтоб самим ходить и жен водить; мало того – в карты сильно играют. С дьячка Кутузова взять 35 копеек. (Какие же это дьячки? Какое спокойствие духа с ними будет во время богослужения?) Дьячок Кутузов сам говорил, что 10 рублей выиграл в один вечер.

Историю о перемене старост написать Преосвященному Павлу.

О выборе дьячков (исключительно протоиереем).

Дьячки соборные злоупотребляют в нынешнем году артосом: развозили по домам как бы для продажи и собрали вдвоем Кутузов и Каменоградский 40 рублей серебром. Для копеек унижают себя, свой стихарь и самый дар Божий, а потом в театр ходят и в карты играют.

Каменоградский с зажженными сигарами ходит по улицам.

Надо священникам вести себя так, чтобы дьячки почтительно держали себя пред ними и боялись их, чтобы зло не дерзало явно поднимать свою голову и открыто гулять по городу.

Если дьячок В. И. Кутузов не исправится, предать его отцу протоиерею как непослушного, как неисправного в служении, с которым возмутительно служить.

Вчера (9-го мая) с вечера я поел жаркого и зеленых щей с аппетитом, и скверно сделал: сласти в детородном члене сильно бушевали, сильно рвались вон. А во сне враг посмеялся надо мною жесточайшим образом, представив мне, что будто я служу литургию и непрестанно путаюсь, что будто у меня на престоле нет ни хлеба, ни чаши с вином и что ко мне подходят праздные люди еще более рассевать меня. Да не будет и во сне этих мечтаний темных и лукавых духов.

Согрешил вчера в разговоре: осудил и осмеял покойного Преосвященного Смарагда Орловского, когда монах рассказывал о его страсти сребролюбия. Разве я без страстей? И такого ли сановника и старца я осудил? Не Бог ли судия дел наших? Я должен себя осуждать немилосердо.

К дьячку отнесся вчера строго, взглянув на него не кротко, а сердито и зло за нерадивое ведение себя в присутствии креста и распятого на нем Христа Бога.

Поел сегодня (в субботу Троицкую) мяса и опять дурно поступил: враг сильнее жалить стал. Ни мяса, ни рыбы не надо есть: молоко и сливки ради немощи телесной употреблять.

Белый хлеб – булка или ситник, мне вредны, особенно с картофелем вместе.

Треска мне вредна, окуни и ершовая уха тоже: крепят сильно, оттуда опухоль десен; апельсины вредны по своему сильному запаху – тоже сильно возбуждают или острят кровь. Постное масло также неблагоприятно действует на организм. А табак курить всего вреднее: взял я, выкурил полсигары, даже меньше, и пренеприятно стало во рту, точно от самого смрадного кала, и воздух в комнате испортил, и нервы расстроил, и спать не мог. Едва не всю ночь проходил по комнате. Никогда табаку не курить: ни малейшей нет от него пользы, напротив, большой вред. Это чертов смрад, это чертова сосуля.

Чаю много пить, особенно без сливок и с лимоном, очень вредно: бессонницу делает. Я вчера много пил чаю.

Не прельщайся пить вино в большом количестве: оно горячит кровь, а золотушному человеку, как ты, это особенно вредно. Мед тоже горячит.

Не должно мне есть каши и мучнистых похлебок: золотуха усиливается от них, флюсы, вообще опухоли.

Согрешил пред Тобою, Господи, да и против себя, что вечером ел, когда есть не надо было, и пил, когда не надо было пить, потому что в гостях у Аверкия Васильевича Шебунина пил чай с бисквитами. А дома еще за рыбу взялся.

Овсянка – прездоровая и прелегкая пища: с удовольствием кушается и легко после ней и ночью и утром по восстании от сна (8 апреля). Вообще после поста чувствуется легко. Надо твердо держать посты: среды, пятки и прочие посты.

Овсянку надо тоже кушать умеренно: после утрени я чувствовал в боках излишество и тесноту.

От употребления овсянки вчерашний вечер сегодня в ночь сделалась ломота и жар. Это же бывает от употребления вечером каши. Золотуха моя не любит мучнистой пищи.

Чтоб не болела левая оконечность ноги, не надо 1) спать днем, а только ночью; 2) как можно есть меньше пирога или ватрушки, вообще мучнистого, 3) как можно меньше есть мяса и всего жирного, или лучше вовсе не есть, 4) не читать много вслух дома, глотая в себя пыль с полу, 5) не пить водки, есть же бульон мясной, пить чай со сливками, есть салат зеленый. 12 апреля 1871. Понедельник.

Опять сделал ошибку вчера вечером, поевши черного хлеба с маслом в большем, чем следует, количестве и попивши крепкого чаю. Сильная эрекция, теснота в боках, прилив крови к левым деснам. 20 апреля. Все сласти – прелесть и обман: на минуту приятны, когда вкушаешь их, а потом нередко тягость и беда. Хорошо быть здоровым и сильным по телу, но часто избыток здоровья и сил бывает очень вреден и убийствен, если не остается без правильного употребления или расходования. Хорошо быть здоровым и сильным по телу, но несравненно лучше быть здоровым и сильным по душе; хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими [Евр. 13, 9].

Помадить голову и заплетать после бани никогда не надо: от этого происходит ужасный упадок и болезнь нервов и бессонница (23 апреля), мнительность и крайняя раздражительность.

К сведению о золотухе моей. В Преполовение, к концу крестного хода сильно разболелась у меня оконечность ступни правой ноги, а вечером, в гостях у механика Федорова – голова, причем чувствовалась тошнота.

Яиц никогда не должно есть вечером, на ночь: слишком питательны и производят крайнюю тошноту во внутренностях и одебеляют сердце. Не надо употреблять много скоромного масла с хлебом: это тяжело для желудка и вообще для организма. На ночь мало-мало есть и без жидкости.

Вчера, 26 июня (1871). Суббота. Я покурил табаку, думая, что этим помогу себе против золотухи, но нервы мои еще более ослабели, робость увеличилась, раздражительность тоже. От табаку грубеет сердце, окаляется, тлею покрывается. Чувствую это живо.

Благодарю Господа, внушившему больному нравственно и телесно Ал. И. [...] пожертвовать в пользу бедных 3 рубля и жене его 2 рубля. Даруй им милость Твою богатую.

Ольги Лукашевича.

Елена Ларионовна в доме Енуарского.

Злохитр и лжив диакон Петр Софронов, таков же и дьячок Василий Кутузов. Вот память об них! О, лукавство!

Диакон Петр Софронов и дьячок Кутузов – люди низкие, не стоит с ними церемониться и держать себя подальше, да заставлять их делать всё, как следует, сохраняя спокойную важность (10 августа), отнюдь не горячась и не смущаясь их лукавством или простоволосием. Кутузову внушить, чтоб он вежлив был при входе ко мне в квартиру и при спросе меня у слуги моей, – относится неуважительно.

Н. Сидоров поупрямился показать диакону деньги, собранные по Успенской церкви, когда диакон пришел считать; то же делает и протоиерей... Но что-нибудь значит мое смирение и дерзновение веры, молитва. Вчера,

3-го июля, я молил усердно Господа, чтобы сломил дерзость, гордыню и упорство духовного сына моего Николая и другого, Филиппа, вздумавших уничижать нас и господствовать над храмом и всеми его сборами. Протоиерей, впрочем, сам много виноват из-за безрассудных своих требований и капризов. И его Господь смирит.

Варвара Петровна Дроздова.