Слово в первую годовщину смерти Святейшего Патриарха Пимена

Христос Воскресе!

Други мои, сегодня 3 мая (20 апреля), и многие ли из нас помнят, что именно в этот день год назад отошел в жизнь вечную ко Господу четырнадцатый Первосвятитель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен. Год назад, как и ныне, Церковь огласилась песнопениями пасхальной радости – радости о победе жизни над смертью.

И над гробом почившего Патриарха решительным утверждением звучали слова пасхального канона: “Смерти празднуем умерщвление... инаго жития вечнаго начало!.. Христос Воскресе!” Скорбь о кончине, о разлуке растворилась и была побеждена пасхальным радованием. А странное сочетание двух песнопений – пасхального и погребального – наполняло сердца раздумьем о смысле жизни: как завершение земной жизни становится одновременно и началом новой жизни. Жизнь кончилась, да торжествует жизнь!

За этот прошедший год не раз наша память и любовь возвращались воспоминанием к деятельной жизни и образу Первосвятителя. Мы вспоминали о нем, особенно в его памятные дни, еще и потому, что, отстраняясь временем от последних дней его жизни, мы вернее и глубже видим теперь, кто был рядом с нами, кем он был для нас, какое великое дело совершил он и каких трудов и подвигов стоило ему все это.

Мы много говорили уже о значении его жизни и трудов, но еще ни разу не касались сокровенного, последнего подвига Святейшего Патриарха – его умирания в Господе. А ведь именно смерть – логическое завершение всей прожитой жизни, отражение ее. И если смерть грешника люта, то для праведника и “...жизнь – Христос, и смерть – приобретение” (Флп.1:21). Ибо приобщается он последнему Великому Таинству и видит Бога не гадательно, но лицом к лицу, и слышит: “...приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира...” (Мф.25:34).

И говорить о смерти Божиих людей надо, и знать, и помнить о блаженной кончине их нам с вами необходимо. Ведь и мы не так далеки от великого страшного последнего дня своей жизни – дня перехода в вечность. И не может человек не страшиться этого дня, ибо для каждого из нас “смерть – дело-то небывалое”. И однажды явится она к нам и не спросит нас, готовы ли мы к встрече с ней. Ведь совсем не напрасно говорит апостол Павел слова, которые должны бы напечатлеться в сердцах наших: “Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же” (Евр.13:7–8).

И воззрим на кончину их жизни – она обогатит нас опытом, подготовит и к своей мирной христианской кончине. Святейший Патриарх Пимен умер на восьмидесятом году жизни. И мирная христианская кончина его не была ни скоропостижной, ни безвременной: долгие годы недугов и немощей лишили Патриарха возможности самостоятельно передвигаться, много говорить, участвовать зримым образом в общественной жизни и даже богослужениях. Болезнь сделала его, казалось бы, затворником. Но так ли это? Посмотрим поближе на жизнь Святейшего в этот последний период.

С осени 1985 года в здоровье Святейшего появились первые признаки грядущей немощи – отказались повиноваться ноги. Обычный ритм и образ жизни пришлось видоизменить, приспосабливаясь к своим возможностям. Прежде он много служил и посещал многие храмы на престольные праздники: московские святыни были дороги ему, они подкрепляли силы его в часы паломничества к ним. И вот от многого пришлось отказаться. Но зато Крестовый храм в честь Владимирской иконы Божией Матери, находящийся рядом с комнатой Патриарха, стал местом постоянных богослужений, за которыми он молился.

В Великий пост 1988 года последний раз проникновенно прозвучала в алтаре Богоявленского собора молитва Первосвятителя нашего: “Да исправится молитва моя...” И тем же постом в день Благовещения архангельское приветствие вознес он Пресвятой Владычице нашей Богородице: “Архангельский глас вопием Ти, Чистая...” И по голосу его никто из присутствующих еще не мог заподозрить, что это последнее его соло, последний дар Богу его певческого таланта.

Болезнь все прогрессировала и вела свое наступление быстро, а Святейший продолжал трудиться с той же исключительной ответственностью, что и раньше, только перенеся труды свои на молитвенный подвиг в затворе и к письменному столу, за которым неукоснительно сам решал все дела. Силы его питало Святое Причастие.

В октябре 1988 года врачи дают мрачные прогнозы о прогрессирующей болезни и обещают ему полугодовую мучительную кончину. Предлагаемую операцию Святейший отклонил кратким: “На все воля Божия. Нет, категорически нет!” И продолжал трудиться, будто не было решительного определения о нем.

Несколько раз приступал он к Таинству Елеосвящения (Соборования) в те дни, когда все – и сам он, и окружающие – видели, что жизнь готова прерваться. Врачи отступили, их средства были бессильны, по их определению Святейший жил только молитвой.

В Великий пост Святейший продолжал свои труды: подписывал многочисленные грамоты ко дню Святой Пасхи, просматривал множество документов. Возглавил заседание Священного Синода, на котором окончились работы по подготовке канонизации отца Иоанна Кронштадтского. Он жил и трудился уже целый год после определенного ему врачами срока.

На Страстной седмице, во вторник, Святейший попросил его пособоровать, и к нему был приглашен духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл, который его поисповедовал. Таинство Елеосвящения совершали соборно во главе с архиепископом Зарайским Алексием.

В Великий четверг после евхаристического канона Святейший Патриарх сам прочитал молитвы, положенные на освящение святого мира, и благословил небольшой сосуд с вновь сваренным миром, осенив его трижды крестным знамением. После этого архиепископ Алексий причастил Святейшего Святых Христовых Таин.

Торжественно прошло ночное пасхальное богослужение. Звонкие детские голоса учеников воскресной школы Богоявленского собора радостно восклицали: “Воистину Воскресе!”

А Святейший, уже совсем слабый, молился, лежа в постели, в последнюю пасхальную заутреню в своей жизни; на глазах у него были слезы.

Второго мая вечером Святейший попросил причастить его Святых Таин. И в 8 часов утра 3 мая владыка Алексий начал последнюю в жизни Святейшего Патриарха Пимена Божественную литургию. Причащался Святейший как-то особенно сосредоточенно.

После Литургии Святейший благословил назначенное заранее на 10 часов утра этого дня заседание Священного Синода. И собрались “преемники апостолов от конец”, благословенные на труды последним его первосвятительским благословением, благословением Божиим собрались к смертному одру того, кто девятнадцать лет был отцом отцов и благословлял их дела и начинания.

В 3 часа дня Святейший встал, ему помогли пересесть в стоящее рядом кресло. Он трижды глубоко вздохнул и затих. Так мирно отошел ко Господу четырнадцатый Патриарх Московский и всея Руси Пимен на девятнадцатом году своего первосвятительского служения. Крестный путь завершен, и Воскресший Христос принял душу его от великих трудов и подвигов в вечную радость.

“...Блажени... умирающии о Господе” (Откр.14:13).

Посмотрите, дорогие мои, родные, чада Божии и Церкви, на кончину жизни наших первосвятителей, начиная от ныне канонизированного Святейшего Патриарха Тихона, его преемников Святейших Патриархов Сергия и Алексия и до ныне поминаемого Святейшего Патриарха Пимена.

Неужели праведная их в Боге жизнь не откроет пред нашим взором чуда промыслительного действия руки Божией, покоящейся на наших первосвятителях, а через них на нашей Церкви и на нас?

Святейший Патриарх Тихон, терновым венцом которого были и клевета, и откровенная ложь, и заточение, в день радостного праздника Благовещения Пресвятой Богородицы завершил свой крестный путь. Отслужив у престола Божия свою последнюю Божественную литургию, он в тот же день со словами: “Слава Тебе Боже, слава Тебе Боже, слава Тебе Боже!” – предал многострадальную праведную душу свою в руце Божии. Не прошло и века, как весь мир, верующий и неверующий, объявил его избранником Божиим и святым угодником.

Святейший Патриарх Сергий... Не явил еще Господь миру вполне его сокровенного подвига. Он продолжает нести и по смерти тяготу непонимания от многих, а часто и откровенной лжи. Но кончина его? Разве ни о чем не скажет она нам?

Да она – Божие свидетельство о нем. В день кончины он служит свою последнюю Божественную литургию, причащается Святых Христовых Таин, совершает своими руками последнюю архиерейскую хиротонию, чтобы сказать в тот же день Господу: “Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко...”

Святейший Патриарх Алексий... Труды и труды, труды, превышающие меру сил девяностотрехлетнего старца. Службы Великого поста и ожидание великого праздника. “Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя...” желанием служить в этот день Божественную литургию и читать Евангелие лицом к народу.

Но встретил народ своего Патриарха в этот день праздника с вербами и горящими свечами, уверяющими о воскрешении друга Божия Лазаря и о воскресении Патриарха, всю жизнь от юности отдавшего Богу.

“...И, взирая на кончину жизни их, подражайте вере их...”

Таковы наши Патриархи, наши пастыри, наши отцы. Такова наша Церковь!

И память о них, память о приснопоминаемом ныне Святейшем Патриархе Пимене для нас с вами, дорогие мои, должна быть особенно живой. Ведь они трудились и воссылали о нас и о Церкви нашей свои первосвятительские молитвы ко Господу при жизни, а блаженная кончина их свидетельствует о том, что теперь они имеют власть дерзновенно молиться о нас пред Престолом Божиим.

Так будем же, дорогие мои, и мы постоянно воссылать Господу сердечные моления об упокоении в обителях райских тех, кто всю жизнь свою отдал Русской Православной Церкви, перенес тяготы, зной и мороз, и скорби трудов, кто смиренно через монашеское послушание вынес то, что невозможно было вынести человеческими силами.

Но сила Божия вела свою Церковь, и сила Божия вручала кормило Церкви тому, кто самоотверженно делал Божии дела, кто вел народ Божий к вечности путем заповедей Господних через страдания.

Вечная им память!

Душа его, в Бозе почившего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, ныне поминаемого, во благих водворится и память его в род и род.

Воистину Воскресе Христос!

20 апреля (3 мая) 1991 года