СЛОВО В ДЕНЬ ТЕЗОИМЕНИТСТВА ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА

«Дела рук Божиих истина и суд» (Пс. 110:7).

Будучи образом Бога на земле, цари и владыки имеют печатью престолов своих истину. Предержащая власть ни в чем столько не отличается от рабства и подданности, как судом. Россияне! Любезные соотечественники! Ваше торжественное в этот день веселье истинно. Тезоименитый сегодня Великий Государь Александр Павлович оправдывает его. Скажите, кто из вас не испытал, что рука его пишет истину и уста изрекают суд правый? Любезная кротость и милосердие, сопряженные с судом, не касаются ли вас, как лучи солнца через отдаленное пространство воздуха? Тишина и спокойствие, скипетром Его ограждаемые, не суть ли сладкие плоды, вами вкушаемые, – плоды истины, в сердце государя почивающей? Так! Праведно торжество для благочестивейшего монарха и отца нашего, но истинно ли для всех нас веселие? Ах, слушатели! «Мерзость для царей – дело беззаконное» (Притч. 16:12). Что же они для Царя царствующих? Владыки земные имеют очи не свои, чтобы в отдалении видеть кровь, невинно пролитую. Имеют слух чужой, чтобы услышать мятеж преступника, кроющегося в деревнях и пещерах. Следовательно, если изрекают суд на преступление, то изрекают чисто чужим языком, и как люди, иногда не с точной соразмерностью преступлению. Владыка же небесный – вспомните слова, Давидом произнесенные: «Дела рук Его истина и суд» (Пс. 110:7) – все видит, все знает, все слышит. Не только воздыхания наши, но и намерения, не только настоящее, но и будущее все, как настоящее. Следовательно, каким ополчается мщением, какой готовит гнев, какие изощряет стрелы на нечестие! Страшно, слушатели, впасть в руки Божии. Не прерывая, впрочем, сегодняшнего веселья, посмотрим, в каких видах открывается гневное посещение Божие на грешных и нечестивых. Прежде было и ныне есть буйство, оправдывающее себя беспредельным милосердием Бога истинного. Медленность и отлагательство воздаяния за злодейства буйные умы называют законом непреложного милосердия, которое никогда не обратится в строгость правосудия. Но для чего же написано Ангелам Церквей некоторых, прежде бывших: «Скоро приду, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Апок. 2:5).

Всякий нарушающий веления Божии здесь слышит определения своей участи. Читающий послания Ангелам Церквей, читает будущую судьбу свою: «скоро приду». Мы, собирающиеся во имя Иисусово, слышим и верим этому. «Се гряду». Шествие Бога гневного различно. Близорукие мудрецы не видят его там, где оно уже свершилось. Упорные сердца, все относя к естественному течению вещей, не замечают его в то самое время, как исполняется. Ожесточенные уверяют себя невозможностью события. Напротив, боящиеся слов Божиих и явно и тайно встречают Бога, грядущего со гневом праведным. «Отец Мой доныне делает, и Я делаю», – сказал нам Бог воплотившийся (Ин. 5:17). Что же Он делает? «Дела рук Его, – отвечает Давид, – истина и суд» (Пс. 110:7). Тот, Кто весь Истина, творит истину, зовет к ней, побуждает, советует, даже просит: «Придите, придите ко Мне все», вместе же с тем судит – и оправдывает или осуждает. Нечестие само в себе носит осуждение. Превращать пользу каждой вещи во зло есть уже совершившееся осуждение над волей разумной. Если мы пищу, вместо подкрепления сил, принимаем до пресыщения или только для лакомства, питие обращаем в пьянство, одежду, вместо прикрытия наготы – в пышность и великолепие, богатство – в знатность и честь, самые силы наши – в обиду и насилие – словом, если употребление каждой вещи извращаем, то, слушатели, это есть уже осуждение Божие в нас. Это горький плод беззакония. Вечный закон нечестия в судьбах непреложных. Подлинно, слушатели, нечестие само себе есть осуждение. Но что еще? «Вот приду», – Бог говорит устами возлюбленного Своего. Не достаточно того, что беззаконие, как змей, само терзает утробу свою, но полагаются пределы пагубным успехам его, отнимаются средства к усилению. Небо, дающее дождь, земля, дающая плоды, нередко изменяются – и бывает небо как медь и земля как медь – поля не приносят обильной жатвы, источники не дают вдоволь воды, овцы немногоплодны. Небо, вместо благорастворения, палит зноем, вместо теплоты – холод или вместо росы – дождь угрожают нам бесплодием. Знаете ли, слушатели, это есть тихое шествие гнева Божия – шествие, нами чувствуемое, даже осязаемое. Предательство и роскошь, соединившись вместе, поглощают потребности житейские. Обман и корыстолюбие возвышают цену каждой вещи, а через то тяготят нуждами, недостатками, питают теснотою семейства и, может быть, целые сословия. Если бы открыть срамоту алчных желаний предательства, показать ненасытность корыстолюбия, то мы увидели бы, что чудовища эти жаждут даже крови нашей, только бы овладеть останками имущества. Сознайтесь, слушатели, не есть ли это гнев правосудия, карающего народ, заблудившийся в путях своих? «Скоро приду – и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Апок. 2:5). Мир и спокойствие, как тихие светильники, освещают жизнь нашу. Безопасность возвышает состояние наше даже до славы и величия. Что, если и этот светильник двинется с места своего? Что, если спокойствие возмутят ближние наши, соседи или родные, если его прервут болезни, бедствия и лишение детей, лишение имущества, домов окончит оное? Если неожиданно враг ополчится на нас? Мы должны помнить, слушатели, слова пророка: «Вот, имя Господа идет издали, горит гнев Его и пламя Его сильно, как огонь поедающий» (Ис. 30:27). «Ужас и яма и петля для тебя, житель земли. Тогда побежавший от ужаса упадет в яму; и кто выйдет из ямы, попадет в петлю; ибо окна с небесной высоты растворятся. Земля сокрушится и распадется и оскудеет» (Ис. 24:17–18), «восплачет земля и не будет ей утешения. Ярость Господня на все народы нечестивые, чтобы погубить их» (Ис. 34:2). Огонь с небес, так, как от руки Илии на посланников Охозии, может пасть на прогневляющих Господа. Меч Господень упьется кровью, намочит горы и пожинать будет до скончания. Тогда-то и самые бесчувственные воскликнут, может быть, с Иеремией: «Доколе будешь посекать, о меч Господень! доколе ты не успокоишься? возвратись в ножны твои, перестань и успокойся» (Иер. 47:6). Слушатели, все это страшное возможно, все случится, если мы из беззакония в беззаконие, из нечестия в нечестие, из пагубной страсти только в еще более пагубную переходить будем, подвинется светильник наш от места своего, если не покаемся. Светильник наш, по-видимому, еще не угасает, хотя, может быть, и движется в спокойствии; свет жизни еще освещает нас; еще есть время; но «вот скоро приду, вот приду как тать ночью» (см. Апок. 3:11; 2Пет. 3:10), – говорит Писание. Скорость исключает всякое замедление. Может быть, все уже совершается над нами. Гнев Божий столько же приходит тайно и нечаянно, как разбойник стремится похитить чужое имущество. Здесь не ожидайте от меня угроз страшного Пришествия в тот великий день, когда откроется суд всей земли – но объявлю только пришествие гнева Божия тайное, скрытое от нас самих и от сынов непокорных.

Гнев Божий, как разбойник, постигнет нас. Тайное посещение Божие на грешников опаснее всех открытых казней, ужаснее самого меча, упивающегося кровью нечестивых. Гнев чувствуемый совершается над человеком, можно сказать, из любви к человеку. «Ибо кого любит Господь, того наказывает» (Прит. 3:12), с тем, чтобы когда-нибудь, каким бы то ни было образом пробудить от глубокого усыпления в похотях плотских. Но гнев, не замечаемый самим страдальцем, есть гнев вечный, бьющий и невозвратно сокрушающий человека, как сосуд глиняный – гнев и вместе вечное осуждение. Псаломник вопрошает сам себя: «Чем прогневал нечестивый Бога?» И сам себе отвечает: «Тем, что сказал в сердце своем: Он не взыщет» (Пс. 9:34). Как часто мы делаем себя беспечными этой мечтой: «Бог простит мне – либо не взыщет. Грехи мои не превышают Его милосердия, еще поживу в удовольствии. Еще напитаю плоть мою, еще упокоюсь в моих занятиях. Авось Бог не взыщет, ведь я не один, но много мне подобных, – неужели нас Бог не помилует?» Жалкая мечта, пагубное умствование! Это самое возбуждает ярость Божию – это самое ослепление есть уже начало тайного посещения сынов непокорных. От этой беспечности, от этого ложного успокоения очень близко до нерадения, о коем говорит Премудрый: «Грешник, придя во глубину зол, не радит о спасении». Представляйте ему препятствия, открывайте ему суетность его намерений, угрожайте бедствиями, постигающими его, – ничему не внемлет, нерадит обо всем. Для него нет честности и благопристойности, нет добродетели и святости, для него кажется все равно, быть нечестивым или благочестивым, только бы существовать на свете. Часто доброе называет злым, злое же – добрым, свет истинный почитает тьмой, тьму – светом истинным.

Боже мой! Это ужаснейшее, это крайнее Твое наказание – ослепить человека, чтобы, имея очи видеть, не видел, имея уши слышать, не слышал. «Огрубело сердце народа, – вопиет пророк, – и очи свои сомкнули, и ушами с трудом слышат, да не узрят очами, и не услышат ушами» (Ис.6:9–10), «по причине невежества, – присоединяет апостол, – и ожесточения сердец их» (Еф. 4:18). Этот, слушатели, гнев есть гнев вечный – вечное осуждение; он-то, как тать в ночи, и постигнет нас, если не покаемся. Теперь вникните сами в себя, слушатели, постигнет ли вас гнев Божий, или исполнится над вами, или уже совершилось посещение Божие над главами вашими? Судите сами о себе; только помните, что сказал Бог устами св. Иоанна: «Скоро приду, если не покаешься» (Апок. 2:5). Но, слушатели благочестивые! Может быть, покажется вам непристойностью, что я дерзнул возмутить ваш покой, ваше в сей день веселие гневом Божьим. Нет! Благочестие, внимая гневу Божию, радуется, что верою от себя предотвращает его, а о прочих смело скажу: пусть их веселие в этот торжественный день превращается в сетование – нет нужды. Еще надобно нарушать всякое их веселье, всякое торжество, только бы пробудить от пагубного усыпления. Аминь.