Слово к монахине Емилии, сказанное в женском Никольском монастыре 7 декабря 1845 г.

Возлюбленная дщерь и сестра о Господе!

В святых обетах, от тебя произнесенных, в теплых молитвах, о тебе вознесенных, в матернем наставлении Церкви, тебе преподанном, и, что всего важнее, в Таинстве Тела и Крови Христовой, сейчас тобою принятом, – столько света и назидания, столько любви и утешения, столько силы и жизни, что нам оставалось бы только возблагодарить Господа и сказать тебе: радуйся, невеста Христова, и спасайся о Христе! – Но поскольку «от избытка бо сердца невольно уста глаголют» (Мф. 12:34), то и мы не можем возбранить нашему духу, чтобы при настоящем столь важном для тебя событии не сказать тебе несколько слов, могущих, благодатью Божией, послужить на пользу душе твоей.

Итак, давнее искреннее и сильное желание сердца твоего исполнилось: наконец ты удостоена восприятия ангельского образа! Возблагодарим убо Господа за то, что Он не презрел нашего ничтожества и гласом невестоводительницы – Церкви обручил душу нашу Себе, яко невесту, в вечное наследие и собственность. После сего нечего уже более желать нам с тобою на земле: отныне все помыслы души, все стремления сердца нашего должны быть преставлены на небо. Ибо, яко восприявшая образ ангельский, ты принадлежишь уже не столько к обществу человеческому, сколько лику ангельскому. Если убо и на театрах не принимают на себя чьего-либо образа всуе, но стараются мыслями, чувствами и словами, самым движением, взглядом и всей прочей внешностью соответствовать лицу, на себя принятому; если и там для успеха в этом деле не жалеют никаких трудов, учат на память целые книги, повторяют изученное, отдают слова и действия свои на суд другим, лишают для того нередко себя сна и пищи, – то не паче ли, возлюбленная сестра, нам с тобою подобает употребить все наши способности, все средства и все усилия на то, чтобы не всуе носить на себе образ ангельский, нами воспринятый, чтобы соответствовать ему во всех наших мыслях, чувствах и действиях, соответствовать не по одной внешности, не пред глазами только зрителей и не на известное время, как на театрах, а в самой душе и сердце, поистине и всецело, как бы мы действительно преставлены были с земли в круг небожителей. Ангелы, по свидетельству Спасителя, "выну зрят лице Отца... Небеснаго» (Мф. 18:10); и пред очами нашего сердца выну должен быть Господь и Спаситель наш. Как воздух питает непрестанно и поддерживает жизнь нашего тела, так мысль о присутствии Божием должна питать и поддерживать жизнь нашего духа. Чувство этого присутствия всякое место будет для нас обращать в небо и соединять с Ангелами: ибо где Бог, там и небо и Ангелы.

О Херувимах и Серафимах сказано, что они, окружая Престол Божий, непрестанно взывают: «свят, свят, свят Господь Бог Саваоф: исполнь вся земля славы Его» (Ис. 6:3)! И нам, яко восприявшим образ ангельский, потому подобает как можно более и чаще упражнять себя в славословии имени Божия, и для того не только никогда не опускать общественного богослужения во храме, но и самую келлию свою, сколько возможно, обращать в дом молитвы и наполнять ее не словами праздными, не беседами суетными, а славословием имени Божия, вздохами, коленопреклонением и слезами покаяния.

Ангелы, невзирая на великое достоинство их, по свидетельству Священного Писания, «вси... суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение» (Евр. 1:14). И нам убо теперь подобает если какой труд и какая служба, то та, которая имеет целью не столько удовлетворение собственных наших нужд, сколько благо и пользу наших ближних. Вразумить неведущего, утешить печального, призреть бедного, уврачевать немощного – все это должно быть нашим первым и святым долгом, который притом надлежит нам и исполнять не по-мирски и человечески, а по-ангельски, то есть кротко, благо, терпеливо, свято.

Ангелы, служа и не своему, а нашему спасению, терпят все недостатки и нечистоты тех, которым служат, то есть, между прочими, и наши с тобою; тем паче мы, трудясь над делом собственного нашего спасения, должны быть терпеливы во всем, что может случиться с нами горького и тяжелого, зная, что для нас, болезнующих духом и сердцем, во очищение, исцеление и укрепление наше потребна не сладость, а горести. Такое назидание, возлюбленная о Господе сестра, сокрывается для нас уже в самом названии нового сана нашего! Мы должны достигать того, чтобы каждый, знающий нас, мог со справедливостью сказать о нас то, что мир так справедливо иногда говорит о любимцах своих: «Это не человек, а ангел!» Мы же сами, сколько бы по благодати Божией не достигли того, должны говорить о себе другое; то есть что мы не Ангелы, а бедные грешники, ожидающие помилования себе от единого милосердия Господня.

Сказав о назидании, умолчим ли о богатстве утешения, которое также заключается в самом новом названии твоем? – поскольку ты восприяла образ ангельский, то отселе все благие духи, Херувимы и Серафимы, суть яко братия твои. Если убо и земные братья и друзья никогда не оставляют нас, а помогают нам во всех нуждах наших, то друзья и братия небесные тем паче никогда не забудут своей сестры; они невидимо будут окружать тебя, с тобою будут трудиться, с тобою молиться, с тобою радоваться и скорбеть. От их прозорливости не скроется никакое искушение и опасность; пред их силой не устоит никакая злоба и лукавство врагов нашего спасения; они найдут средство провести тебя безопасно среди самой тьмы и сени смертной. Престанем же, взирая на духовную и телесную немощь нашу, скорбеть и унывать; восприимем дух мужества и упования, подобающий новому образу и сану нашему; начнем, ничтоже сумняся, действовать тем бесценным всеоружием, в которое облекла нас ныне Святая Церковь. Коль скоро мы будем правильно употреблять его, то, будь уверена, оно соделает нас неприступными для всех сил вражиих. Аминь.