Слово воспитанникам Второй Харьковской гимназии, сказанное в 1844 г.

«Благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей» (Плач. 3:27)

Если пред кем нужно чаще повторять эти слова святого мудреца Израилева, то пред вами, юные питомцы наук! Находящиеся в других, высших возрастах, хотя бы и хотели исполнить для блага своего совет, в них [словах] заключающийся, не могут сделать этого, ибо время невозвратно. А вы находитесь именно в том возрасте, который имел в виду святой мудрец, когда произносил сии слова.

Что же советует он? – Взять ярем Господень от юности, то есть с самых ранних лет возненавидеть всякий грех и всякое беззаконие, возлюбить от всего сердца закон Господень и правду, решиться жить и действовать не по наглому влечению чувств, не по внушению слепых страстей, а по правилам совести и Евангелия, имея целью действий не временный прибыток, не удовлетворение своей гордости и самолюбию, а славу Творца своего, благо ближних и собственное преспеяние в истине и добродетели. Вот чего желает юношам святой мудрец Израилев! Решительное самоопределение себя на добродетель он называет «взятием ярема», то есть действием, подобным тому, как молодое животное в первый раз допускает надеть на себя ярмо, дабы идти на труд полевой, и называет так потому, что обуздание своих страстей, уклонение от соблазнов, всегда стоит человеку некоего насилия себе [над собой], то есть своей падшей природе, которая от юности стремится к тому, что противно закону Божию. «Благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей!»

Можно взять этот священный и спасительный ярем и не от юности; можно взять его в самых преклонных летах, – и когда бы он ни был взят, всегда это благо для человека! Но какая великая разность начать быть добродетельным от юности, или после, тем паче в летах преклонных! Ибо первое и неизбежное в таком случае – сколько будет потеряно времени для добродетели и нашего совершенства! Все это время, в которое мы не будем жить добродетельно, есть чистая потеря для души и вечности; мало – потеря, вред величайший, ибо человеку нельзя, когда не живет добродетельно, не жить в то же время и по тому самому порочно: середины нет для него. Но всякое неправильное и порочное действие портит природу нашу, отъемлет у нее часть богоподобия, безобразит и извращает ее. Поэтому, чтобы живя порочно, начать потом жить правильно, для того надобно, во-первых, избавиться от привычки грешить, надобно очищать и укрощать свою природу, надобно выпрямлять для этого каждую способность души, как член вывихнутый. Сколько тут потребно работы, насилия себе, терпения, борьбы, пота и слез! Вот почему так трудно брать ярем Господень после, не взяв его от юности! Вот почему так редки искренние обращения к Господу в летах поздних!

В юности, напротив, нет и не может быть подобных затруднений. Если здесь природа наша, растленная грехом, и проявляет в себе некоторые противозаконные стремления ко злу, то сила их еще не велика, и победить ее нетрудно. С другой стороны, в юности гораздо явственнее и первобытная наклонность той же природы нашей к истине и добродетели. Тут сердце чище, совесть живее, небо ближе, самая благодать Божия как будто нам роднее, – и это потому, что в юности нет еще предрассудков, темнящих самый сильный ум, нет закоренелых страстей, возмущающих самое благородное сердце, нет житейских отношений, ставящих нередко самого опытного человека в такое положение, что он не знает, что делать, как согласить требования совести с требованиями света. Юноше потому тем непростительнее, если он предается пороку. Это значит, что он не мог сразиться с самым малым врагом, отдался в плен, так сказать, без сражения.

Уразумейте же, возлюбленные юноши, драгоценное преимущество вашего возраста для добродетели и спешите упрочить его за собою, взяв на себя святой и блаженный ярем Господень, то есть посвятив себя всецело и невредимо истине и добродетели. И всякий возраст недолго длится, а юность, как весна, быстротечнее всех, – посему не медлите исполнить совет Премудрого, от которого зависит благо всей жизни. Если бы это стоило принуждения себе, то это принуждение вознаградит себя для вас сторицей.

Не обольщайтесь ложной и пагубной мыслью, что можно предаться греху и потом освободиться от него и остаться без вреда. Нет, грех не такого свойства, чтобы, улучив вас в свои руки, потом дал вам свободу действовать, как захотите. Это тиран, который избодет ваши очи, чтобы вы не могли и помыслить о свободе духовной. Не обольщайтесь и тем, что грех, который вы позволите себе, не велик по видимому. Нет, грех, как бы он ни казался мал, всегда пагубен, ибо он есть яд для души. А изверги человечества – разве они вдруг возросли в исполинов греха? И для них было время невинности, в которое они, подобно вам, были чисты и не знали греха, когда преступления для них были так ужасны, что они трепетали, может быть, от одного имени их. Откуда же возникло их бедствие? Оттого, что они, вместо того, чтобы взять ярем Господень и решиться быть чистыми и добродетельными, устремились в противную сторону. И как устремились? – без сомнения, с боязнью, робостью, на малое, как думали, время, с тем именно, чтобы возвратиться, тем паче не с тем, чтобы забыть, наконец, Бога и себя совершенно. Но шаг за шагом, порок за пороком – и составилась привычка; из одной страсти возникла другая; узы греха омногообразились и отяжелели, а глас совести сделался слабее; чувство долга иссякло, разум затмился, свобода воли исчезла; и те, которые позволили себе преступления только самые легкие, начали потом, по выражению пророка, пить беззакония, яко воду

Да блюдется и каждый подобного! С грехом, как с ядом, нельзя шутить никому! Аминь.