VII. Феофан. – Церковно-административные и учёные труды его. Домовое хозяйство

Феофан шёл другой дорогой. Его призванием была подмога Петру в деле преобразования Церкви и народа, и он понял и исполнял его, не щадя ни трудов, ни усердия. Нужно ли Государю оправдать перед народом и перед светом свой поступок с Царевичем, отрешённым от престола, он поручает Феофану написать правду воли монаршей. – Нужно ли оправдать отмену патриаршества и учреждение, вместо него, коллегиального синодального правления, и он поручает Феофану написать это оправдание с изяснением его законности из канонических правил и древних церковных примеров. – Петру не нравится в народе лицемерие, происходящее от непонимания истинного христианского благочестия, и Феофан пишет, по его поручению, книгу против лицемеров, с изяснением духа истинной христианской набожности. – Государя занимают раскольницкие дела: и Феофан пишет одно за другим обявления и увещания к раскольникам. – Ни одной стороны его реформы, ни одного события из его царствования он не оставил без того, чтобы не изяснить с церковной кафедры их пользы и значения. В последние годы жизни Пётр решается преобразовать монашество русское и сам составляет план этого преобразования. Феофан изясняет законность этого преобразования из самой истории монашества и церковных правил. – Это только перечень сочинений, написанных Феофаном в три-четыре года, и то неполный. Некоторые из его сочинений составляют, по обему, целые книги. Говоря о духе их надо признаться с сожалением, что Феофан применялся к произволу Монарха, забывая иногда святую правду и жертвуя истиною цареугодливости.¹⁶¹

Мы пересмотрим главнейшие его сочинения и политические трактаты для того, чтобы ознакомиться ближе с его деятельностью в этот период.

Правда воли монаршей.

В 1722 году 5-го Февраля обнародован был акт о престолонаследии в русском государстве. Государь предоставляет себе в нем свободу назначить своим преемником того, кого найдет наиболее способным, так что если молодой великий князь, внук его величества, будет вести себя не так, как следует, и если Государь со временем признает его недостойным российского престола, то может, единственно по собственному усмотрению, избрать наследником своим, кого заблагорассудит¹⁶².

В обяснение этого акта и в оправдание монаршего произвола Феофан сочинил, по поручению Государя, огромный трактат, составляющий по обему целую книгу под названием: правда воли монаршей. Все содержание этой книги направлено к тому, чтобы, на основании церковных и гражданских прав и из примеров церковной и гражданской истории, доказать, что Государь может свободно назначить себе наследника, не стесняясь ни первородством, ни вообще родствами. «По указу вашего величества – доносил Феофан Государю, бывшему в астраханском походе – который сказан нам от преосвященнаго новгородскаго и Петра Андреевича Толстаго, книжица мною сочиненная, о правде воли монаршей в определении своих по себе наследников, с печати вышла, и чрез сию почту посылаются вашему величеству 10 экземпляров. Всенижайше прошу, да благоизволит величество ваше известить нам волю свою: публиковать ли оную книжицу или удержать до дальшей аппробации. Москва, 24-го августа 1722 года».¹⁶³

В 1722 году Правда воли монаршей была напечатана¹⁶⁴; в следующем 1723 году повещено было об издании ее за границей в Лейпцигских учёных актах, где кратко изложено и все содержите книги с очевидным наклонением в пользу новоизданного устава и с оправданием заботливости Государя о выборе достойного себе наследника для управления обширнейшею своею империей;¹⁶⁵ а в 1724 году она переведена на немецкий язык и издана в Берлине.

Но акт Петра не только не обеспечил спокойствия в государстве, напротив, был причиною тех страшных неурядиц в престолонаследии, а вместе с тем и в правлении государства, которые волновали наше отечество в продолжение почти всего прошлого столетия, отвлекая его от полезных преобразований и строения своей внутренней жизни. На этот акт ссылались всякий раз, когда надо было оправдать произвол в перемене правления, а вместе с тем и «Правда воли монаршей» издаваема была несколько раз.

История Петра Великого.

Как Петра занимала мысль, чтобы при слабом или недостойном преемнике, не погибли для народа его дела, так озабочивало его опасение, чтобы не помрачилась для народа память его дел. Феофан, входивший во все думы и заботы Государя, не мог отнестись безучастно и к этой его заботе. В 1722 году 24-го августа он писал к Государю, бывшему в астраханском походе: «что, присланным ныне вашего величества указом, в достопамятной славных вашего величества дел истории пополнит мне, нижайшему вашему богомольцу, повелено, то делом исполнить усердно тщуся». Изведанная работа дала ему опыт и случай предложить Государю совет относительно собрания материалов для истории текущих событий астраханского похода. «А понеже оная история не безтрудно собиралася и не без того, чаю, что иныя славныя и знаменитыя дела, неведением или небрежением журналистов, и без описания оставлены суть: того ради пришло мне ныне на мысль, дабы нынешной вашего величества поход обстоятельно был описан, и что где знатное и к истории достойное случится, не оставлено б было, но все бы записывано с надлежащими обстоятельствы. А удобный к тому способ видится мне сей, чтобы повелено было наблюдать всех сих случаев и действ адютантам, или кому то наипаче прочих свойственно есть, и наблюдая вся сия записывать им, или обявлять определенным на то собственным журналистам, и те записки сообщались бы обретающемуся при вашем величестве в оном походе, Лаврентию архимандриту Воскресенскому, который содержать сие может и записывать будет без всякаго украшения простым стилем, из чего можно будет, своим временем, и с украшением историю сию собрать, которая не забытной памяти достойна есть. О чем всепокорно мнение мое предложив, предаю в разсуждете Государя моего милостивейшаго»¹⁶⁶.

Нет сомнения, что история, о которой упоминает Феофан в своём донесении Государю, есть та самая «история императора Петра Великаго от рождешя его до полтавской баталии», которая в 1773 и 1788 гг. издана была князем Щербатовым, с именем Феофана, как её сочинителя. Но точно ли Феофан был автором истории, напечатанной с его именем? Оригинальная рукопись, с которой напечатана была эта история князем Щербатовым, до сих пор цела и хранится в Государственном архиве. Из рассмотрения её оказывается, что в самом начале её помещено несколько замечаний, писанных неизвестною рукою, с собственноручным мнением против них Феофана. Вот эти замечания: «1) в истории по нынешнему случаю лучше переправить реляции о действиях, где сам Государь присутствовал журналом его собственным; 2) а в журнале писать лучше – мы; а что писано прежде – Государь российский или царское величество, то оставить, а выяснить величество и дела его государевы в предисловии; 3) а где не в бытии его что делалось, то переправить таким образом, что писал к нам генерал тот-то именем и потом дело; 4) договоры, трактаты и прочия приложения в конце под буквами, а наряду по числам только означить кратко».

Против этих замечаний следует собственноручное мнение Феофана Прокоповича.

«На первый и второй пункты мое нижеименованнаго мнение. Не кажется мне быть лучше, да (бы) Историа писана была от лица государева, вин ради следующих:

1) Что кто и сам о себе пишет повесть, то (по множайшим честнейших таковых авторов обычаям) пишет не в первом лице – я или мы, но в третьем, чего имеем образы и примеры, как в священном писании в книгах Исхода, Левит, Числ и Второзакония, которые Моисей писал: не говорит о себе Моисей в своем лице, но аки бы иной некто. Також Матфей и Иоанн евангелисты – в Евангелиях своих, где речь им есть о себе самих. А из историков внешних, Иулий Цесарь дела свои описуя, пишет в третьем лице, например: Цесарь повелел (Цесарь устроил воинство и проч.).

2) Самому себе в своем лице оказывать действия славныя непристойно: например о присутствии государеве на баталии пристойно так писать: (тогда и сам Петр великое показал мужество, ибо в самом том огне неотступно подвизался и проч.), чего говорить первым лицем (тогда и мы показали мужество и проч.) неприлично.

3) Несочиненное Государем слово писать под его лицем, и то кажется не нуждно: еслиж правдивое его величества сочинение есть, то тому быть пристойно. Феофан архиепископ новгородский.

4) Еще же и сие на мысль приходит, что иногда бывает в повествовании от забвения погрешение: как например, об одной армеи первое напечатано, что было войска 40.000, а после 20.000: и таковыя погрешения от лица монаршаго сказанные) были бы против высокой чести его».

За этим мнением помещён текст рукописи на 194 листах, с поправками на первых 20 листах Феофана Прокоповича, а с 21-го листа – неизвестно чьими. Поправки Феофана вообще не очень значительные, касаются частью содержания; например лист 14 о начале флота: «Зри. Справиться надобе, когда на ботик налучил Государь, прежде или по взятии Азова и проч.»; – но главным образом слога – изменения слов и оборотов из церковно-славянского языка на русский.

Вообще ни наружный вид рукописи, ни собственноручные поправки и заметки Феофана на первых листах её, нисколько не убеждают в том, чтобы эта история была сочинением Феофана. Он просматривал и поправлял её по поручению Государя, как просматривал, исправлял и дополнял многие другие сочинения и переводы, присылаемые ему Государем для прочтения и исправления¹⁶⁷.

Поэтому несправедливо ставить ему в укор и недостатки этой истории, отнесённые на его счёт издателем этой истории, князем Щербатовым (История Петра Великого. Москва 1788 г., стр. 162) и историком Петра – Устряловым (История Петра Великого, соч. Н. Устрялова, Т. I, стр. XXXI)¹⁶⁸.

О блаженствах против ханжей и лицемеров.

Пётр был непримиримым врагом лицемерия и ханжества; а между тем видел в народе чрезвычайное развитие этого порока, прикрывающегося набожностью. Разумеется, не было и не могло быть другого способа к искоренению его, кроме наставления, образования народа. Государя давно занимала мысль – составить такую книгу, в которой бы, с обличением лицемерия, предлагалось наставление о правильном благочестии. В Мемориях или памятных листках Государя записано не один раз: «чтобы написать книгу о ханжах, изяснить блаженство, (кротость Давидову и проч.), что не так, как они думают, и приплесть к требникам. А в предисловии явить то дельцом Ростовскаго с товарищи».¹⁶⁹

«Вытолковать, что всякому исполнение закона есть спасение, а не монашество, как в Регламенте духовном обявлено».¹⁷⁰ Чтоб требники переправить и в них кратко положить, что есть путь спасения, яко 10 заповедей и три главный добродетели и прочее, и чтоб отцы духовные спрашивали прежде исповеди (понеже тогда времени нет): умеют ли они то и знают ли силу того? А не хуже, чтоб у каждого такая книжка была, и когда придёт пост, чтоб повинен всякий пред отцом духовным, буде не наизусть, хотя по книге смотря, сказать онаго».¹⁷¹

Он сам составил программу этого сочинения, в которой сделал коротенький обзор десяти заповедей и, не нашедши между ними заповеди, запрещающей лицемерие, показал, что оно запрещается всеми заповедями, потому что содержит в себе грехи против всех заповедей.

«Вопрос. Описав все грехи против заповедей, один токмо нахожу грех лицемерия или ханжества не обретающийся между прочих вышеписанных, что зело удивительно – чего для?

Ответ. Того ради, понеже заповеди суть разны, и преступлении разны – против каждой; сей же грех все вышеписанные в себе содержит, и такой он есть, что иной грех не может в себе иметь его, хотяб и хотел, а сей зело удобно все имеет.

Вопрос. Како сей грех все грехи в себе содержит, а инии не могут сего иметь и которые?

Ответ. Против первой – грех есть атеистство, который в ханжах есть фундаментом, ибо первое их дело – сказывать видения, повеления от Бога и чудеса, все вымышленные, которых не бывало; и когда сами оное вымыслили, то ведают уже, что не Бог то делал, но они; какая ж вера в оных? А когда оной нет, то суть истинные атеисты.

Против второй – страха Божия не имущии. О сем же и толковать не надобно, понеже-де когда лгут на Бога, какой уже страх Божий обрестися может.

Против третьей – сия равна второй; ктомуж прилагается: святи его, сиречь, молися, ибо 6 дней тебе дано на дело, а седьмой на молитву; молитва же от ханжей приятналь Богу, которая в лживых чудесах и фарисейских мечтах и атеистовскою совестию исполнена.

Против четвертой. Может быть, что натуральных отцов некоторые и почитают (но сие на удачу), но пастырей, иже суть вторые по натуральных отцы, от Бога определены, как почитают, когда первое их мастерство в том, чтоб по последней мере их обмануть, а вяще тщатся бедство им приключить подчиненных пастырей оболганием у вышних, а вышних – всеянием в народе хульных про оных слов, подвигая их к бунту, как многих головы на кольях свидетельствуют.

Против пятой – не убиеши. О сем всяк из 4-го ответа может выразуметь, что оружием не так скоро человека погубить мочно, как языком; и который на свете разбойник столько может людей погубить, как заводчик бунта, о чем в 4 ответе ясно изображено; а все то чинят образом святыни, под видом агнца, прикрывся его кожею.

На шестой – не прелюбы сотвори. Как бы мог муж незнаемаго человека к жене допустить, а особливо бодраго и хорошаго? А ханжу еще и под руку приняв отведет для благословения и пророчества и, провожая назад, руки выцелует и накланяется, считая за великую себе добродетель (что такого адскаго сына в свояки себе принял).

На седьмую – не укради. Не токмо одною рукою, но духом и обеими все крадут.

На осьмую – не послушествуй ложно. Да в сем их и мастерство состоит, как выше писано.

На девятую и десятую – не пожелай чего ни есть ближняго твоего. Сие все без разбору, понеже чем бы им питаться?

Как следует, скажут, что явилась икона где в лесу или на ином месте, и явление было, чтоб на том месте монастырь сделать или пустыню, а монастырю без деревень быть нельзя, как недавно такое дело было в Преображенском, что два крестьянина пришли и сказали такое явление, чтоб построить монастырь и господина их деревню тут отдать. – И тако сей грех все в себе содержит, а из грехов прочих не каждый может, например: колиб разбойник стал ханжить, ктоб его в артель принял? Когдаб кто из шумниц, кто пришёл на кабак святым образом, и не стал бы пить и шалить с ними, все б от него побежали. Когдаб охотник молодой до венуса пришол бы в компанию девиц в ханжеском образе, ни у одной бы дружбы не сыскал. Когдаб тать так себя учинил, товарищей бы не нашол, понеже чаяли б, что их искушает. И тако не всякой грех может ханжество употреблять при своем, а ханжа – все. Наконец Христос Спаситель ничего апостолам своим боятися не велел, а сего весьма велел: блюдитеся, рече, от кваса фарисейска, еже есть лицемерие».¹⁷²

По этой программе, Пётр поручил Феофану составить пространное изложение христианского учения и благочестия, с направлением его против ханжей и лицемеров. Феофан написавши, представил его Государю, бывшему в ту пору в астраханском походе. Государь отвечал 13 июля, 1722 года: «книгу о блаженствах всю чел, которая зело изрядна и прямой путь христианский; только надлежит предисловие сделать, в котором разные толкования неправыя ханжевские все выяснить, дабы читающий перво свой порок узнал и потом пользу прямую и истинную. Також в конце силу всей книги зело короткою выпискою без толку (понеже оный уже выше писан) положить, дабы мог на память оное иметь, понеже всей книги на память не возможно иметь и, сочиня сие, напечатать до возвращения нашего»¹⁷³.

Кажется, к этому же сочинению относится собственноручная заметка Государя, сохранившаяся в Кабинетных бумагах: «Впереди напечатать. Понеже многия пути спасения не ведают и звание свое ни во что ставят, но еще и суете сего мира, а не точию Божию определению приписуют, что и пословица есть, кто пострижется – говорить – работал земному царю, а ныне пошел работать Небесному; ктому же ханжи толкуют розно, иные: ежели не покинешь мира, не будешь чернец, не спасешься; иные: надобно по вся дни всю службу церковную слушать, или по две или по три обедни на день; иные, когда кому в путь ехать, наперед голоса в два или три и более выговаривают церковную службу наперед; иные многие поклоны и правилы, оставя врученное им дело и домоправление, делают, полагая в том спасение»¹⁷⁴.

В том же 1722 г. книга о блаженствах напечатана была с краткою, на конце выпискою, существенных её положений, для заучиванья на память.

Канонические сочинения.

Розыск исторический, коих ради вин и в яковом разуме были и нарицаются императоры римские, как языческие, так и христианские, понтифексами или архиереями многобожного закона. А в законе христианском христиане государи могут ли нарещися епископи и архиереи и в каком разуме? Спб. 1721. «Сему историческому розыску вину подал случивший между некоторыми любопытными разговор, понеже неких было мнение, будто христианские цари нарицаются понтифексами или архиереями христианского закона, також и великий Константин наречен был епископ христианский в том разуме, в котором нарицаются церковносвященства управители; того ради честному сему любопытству послужил Феофан, последуя прямую историческую истину». Результат исследования состоит в том, что христианские государи имеют право на управление делами Церкви, но что им не подобает самим отправлять божественную службу. «Пети же царю и пения церковная слагать (ибо и сие неции в дело священства царю поставляют) есть знамение храмолюбия и смирения царскаго, а не чина священнаго».

Рассуждение св. Синода о браках правоверных с иноверными. Спб. 1721. С1781 г. печатается при Духовном регламенте.¹⁷⁵

Мнение о правильном разводе мужа с женою. Поводом к этому мнению было начавшееся в 1721 г. бракоразводное дело А. Г., урождённой Долгоруковой, с кравчим В. Ф. Салтыковым. Феофан писал, что «развод есть сугубый: один несовершенный, или временное разлучение супругов сожитием, но не союзом, на основании 1-го послания ап. Павла к Коринф., гл. VII, и другой совершенный, когда супругов разлучают не от сожития только, но и от закона союза супружеского. Единственным поводом к этому разводу может быть только прелюбодеяние одного из супругов. – «Равно ли как муж с женою за ея прелюбодеяние, так жена с мужем за его прелюбодеяние развестися может совершенным разводом? Нецыи неравенство держат и точно мужеви дают власть отпустити жену за ея прелюбодеяние, а жене с мужем разлучатися за мужнее прелюбодеяние не попускают». Но Феофан находит это несправедливым. «Когда невинное лице, от супружества отрешенное за прелюбодеяние другаго, получило свободу к новому браку: что тогда делать с лицом виноватым? Попустить ли и ему искать новаго брака? Вопрос сей места не имеет там, где прелюбодеев казнят смертно, как и в Ветхом Завете деялося; но где милостивейший на таковых суд положен и оных, по некоем телесном наказании, жити оставляют, там сей вопрос зело трудный есть». Феофан полагает, что «и виноватому лицу, хотя не скоро и с трудностью, однакож можно попустить свободу к новому браку, потому что и виноватое лицо, по совершенном разводе, ни к кому долгом супружества не привязано; супруг, прелюбодейный в первом супружестве, может быть верным во втором; лишенный же права на вступление в новый брак, непрестанно будет в опасности греха блуднаго». Впрочем, он полагает «делать это с трудностию и не скоро, чтобы не вошло между супругами бесстрашие прелюбодейства и нарочное поискание разводов». Для этого он полагал бы «наказывать виновное лицо жестоко на теле и на чести судом гражданским; подвергать публичной церковной эпитимии; не дозволять брака, пока несочетается браком невинное лицо». – В одно время с Феофаном подал мнение по тому же вопросу Афанасий Кондоиди. Соглашаясь с Феофаном в том, что и жена может требовать развода с мужем, он полагает, что жена может заявить это требование не токмо за прелюбодеяние мужнее, но и за биение.

Сочинения против раскола.

Весьма важную часть распоряжений духовного и гражданского правительства этого времени составляют распоряжения о раскольниках. В Синоде образовано было даже особое отделение по раскольницким делам и поручено ближайшему наблюдению тверского епископа Феофилакта. Но важные дела восходили на общее рассуждение св. Синода и решались в общем его собрании.

Феофан, не оставлявший ни одного важного дела без того, чтобы не осмотреть и не обдумать его со всех сторон, принимал в раскольнических делах постоянное участие. Он написал несколько увещаний к раскольникам, которые разосланы были от Синода в виде обявлений или указов. Таковы:

Увещание к раскольникам, чтобы они безбоязненно явились в Синод для рассуждения о своих сомнениях, 1722 г.¹⁷⁶

Обявление с увещанием от Синода о продерзателях, неразсудно на мученье дерзающих¹⁷⁷. Поводом к этому увещанию было упорство некоторых раскольников, охотнее подвергавшихся наказанию, нежели перемене одежд и стрижению волос. Св. Синод предписал священникам читать это обявление по церквам в воскресные и праздничные дни раз в месяц, а во время ярмарок, когда бывает большое стечение народа, и пред церквами во всеуслышание.

Ответы на предложенные из Приказа церковных дел пункты о записных и не записных раскольниках (Москва, 1722 г.)

В 1723 году Феофан написал, по высочайшему повелению, Разсуждение о поливательном крещении (Спб. 1724 г.), в котором защищает, против раскольников, силу поливательного крещения наравне с погружением. Впрочем, Феофан подвергся за это укоризнам со стороны некоторых церковных писателей.

Увещание от св. Синода невеждам (раскольникам). Спб. 1725 г. (Полн. Собр. Зак. VII, № 4635).

Проповеди.

Выставляя на вид выгоды преобразований и нововведений, вводимых Петром в русскую жизнь, Феофан говорит о них, с церковной кафедры, целые политические речи.

В одной из них, в 1716 году, он сравнивает состояние новой, преобразованной России, с древнею, до-петровскою и не находит похвал новому её состоянию. «Кто не видит, о Россияне, нас ныне так счастливых, так блаженных, так благополучных быти сподобляемых всещедрыми к нам милостынями Вышняго?» – Не решаясь описывать все великие дела Государя, проповедник, летя по следам славы его, предположил указать только на некоторые, выдающиеся ярче других. «Но зде предлежит нам сугубый путь гражданскаго и воинскаго правительства. В который первее устремимся? Пойдем первее в гражданский, яко домашний; воинский бо за пределы отечества ведет. А зде да предстанет нам свидетельство памяти всенародныя, память же не престарелых людей, но не далеко за двадесять лет вспять заходящая. Что бо была Россия прежде так не долгаго времени и что есть ныне? Посмотрим ли на здания? На место грубых хижин наступили палаты светлыя, на место худаго хврастия дивные вертограды. Посмотрим ли на градския крепости? Имеем таковыя вещи, каковых и фигур на хартиях прежде не видели и не ведали. Воззрим на седалища правительския? Новый сенаторов и губернаторов сан, в советах высокий, в правосудии неумытный, желательный добродетелем, страшный злодеяниям. Отверзем статии и книги судейския? Колико лишних отставлено, колико здравых и нужнейших прибыло вновь? Уже свободныя учения полагают себе основания, идеже и надежды не имеяху; уже арифметическия, геометрическия и прочия философския искусства, уже книги политическия, уже обоей архитектуры хитрости умножаются. – Что же речем о флоте воинском? Многая минувше, едино главнейшее изречем. На таковый сей, трудный, новый, преславный завод недовольно было никое же имение, ни лесы дубравные, ни труды делателей. Потребно было оруженосным сим ковчегам место и поле течению их подобающее: инакобы все суетно было. Зде же кто не видит, что державе российской подобало простретися за пределы земные и на широкия моря пронести область свою. Купил нам тое Самодержец наш не сребром купеческим, но марсовым железом. Се уже единою ногою (Россия) на земле, другою же стоит на море, дивна всем, всем страшна и славна. А ты новый, новоцарствующий граде Петров, не высокая ли слава еси фундатора твоего? Иде же на помысл кому был жительства человеческаго, достойное вскоре устройся место престолу царскому. Но еще побежим в след его воинский – и зде точно имена вещей некиих воспомянути можем. Еще отроческою рукою разори Казикермень, разруши Азов; возярен же неправедным терзанием Льва свейскаго, коль много отсече градов и крепостей зде в Ингрии, в Ливонии, в Померании, в Корелии, в Финляндии и в чужих гнездах крыющася обрете, в Митаве курляндской и Елбинге прусском; дерзнувш аже встретитися на поле ратном, преславно победи под Калишем, на Черной Напе, под Пропойском, под Полтавою. Но и иныя победы прочия пространных проповедей достойныя суть».¹⁷⁸ – Воспоминание полтавской победы в 1717 г. дало ему случай изобразить величие воинских дарований, славу побед и пользу приобретений Петра для России.¹⁷⁹

В приветственной речи Государю, по случаю возвращения его в Россию из путешествия, и в следующей за тем проповеди 23 октября 1717 г., Феофан описывает пользу этого путешествия для Государя и для России. «Странствование дивно обясняет разум к правительству и есть тое лучшая и живая честныя политики школа. Предлагает бо не на хартии, но в самом деле, не слуху, но самому видению обычаи и поведения народов; деяния, промыслы, советы, суды, нравы и правительства образы. Особенно же делам военным изрещи трудно, как изрядно обучает странствование. Молю, да не в грех мне поставите кто, что о вещи, моему разсуждению не подлежащей, воспоминати дерзаю»¹⁸⁰. В 1720 г. по случаю воспоминания полтавской победы, Феофан говорит, в присутствии Государя, похвальное слово о флоте российском.¹⁸¹ В 1721 г., по случаю заключения мира между Россией и Швецией, описывает силу бывшего неприятеля, мудрость и мужество Царя, величие победы и выгоды приобретённого мира.¹⁸²

Не было ни одного события в государстве, которого Феофан не сделал бы предметом проповеди и не изяснил народу его значения.

С.-Петербургская семинария.

Распространя государство силою оружия, Пётр I в тоже время хотел просветить и образовать его посредством учения и науки. Известны заботы и распоряжения Государя об учреждении народных и специальных училищ. Духовенство, стоящее впереди народа и руководствующее его в нравственной жизни, тем более обращало на себя внимание Государя.

При учреждении Синода предположено было учредить Академию или семинарию для приготовления достойных пастырей Церкви. В Духовном регламенте (в статье – домы училищные) изложены правила для этого учреждения. С этих пор учреждение Академии было постоянным предметом забот Государя. Феофан в этом деле был тем заботливейшим исполнителем его желаний, что они совпадали с его собственными.

В 1721 г. Феофан подал в Синод доношение следующего содержания. «В Регламенте правительствующаго Синода положено быть при царствующем С.-Петербурге семинарии, то есть училищному отроческому дому: и царское величество обявил чрез своего кабинетнаго секретаря г. Макарова свое о начинании дела того благоволение, и подворье, на котором ныне его государева куншткамера, отдать на построение дому того намерен. Прошу вашего святейшества подать о сем доношение царскому величеству от всего Синода, дабы сие лето без начатия строения помянутаго не прошло». – 15-го марта св. Синод представил об этом доклад Государю, с приложением составленного Феофаном проекта училищного дома. «Искал я, – писал Феофан в этом проэкте¹⁸³, – как могл, прилежно места, угоднаго к построению семинарии». Но из всех мест, какие он осмотрел, самым удобным оказалось то, где стоял дом, бывший Кикина, в котором тогда помещалась Кунсткамера, (около Смольного двора, против Охты). Феофан предполагал присоединить к нему и бывшее тут же рядом подворье Троицкого Сергиева монастыря. Замечательно мнение его о приискании учителей: «не каковых ни есть, но изрядных и свидетельствованных учителей надобе, которых призвать бы из академий иноземных, с свидетельством знатных школьных и гражданских властей. И ненадобе опасатися, дабы оные детей наших не совратили к своей богословии, ибо мощно им артикулами определить, чего оные учить будут должны и надсматривать, не учат ли нечто, нашему исповеданию противное. И если не опасаются господа русские посылать детей своих в академии иноземские, где учители свободно свои мнения предлагают; то для чего бы опасаться у нас, где они артикулами и надсмотрением аки связаны будут». Феофан предлагал назвать академию Петров Сад или Петер-Гартен, в память о великом фундаторе, как и многие училища и самая афинская академия наречены от своих фундаторов.

31 июня Сенат сообщил ведением Синоду, что «хотя для семинарии назначен дом каменный на берегу Невы реки, где ныне Куншткамера, но оный еще вскоре не учинится, а который дом на Куншткамеру делается на Васильевском острову, еще не отделан, а ученикам (которых собрано у псковскаго apxиепископа человек до 20) жить негде; того для его величество указал, для учения оных, отдать ныне на время дом б. п. государыни царевны Екатерины Алексеевны, который подле двора псковскаго архиепископа; а буде тот дом занять из артиллерии поклажею, и для того велеть очистить столько светлицы чтоб возможно было жить ученикам – человекам пятидесяти».

Феофан, между тем, представил Государю рисунок училищного дома. Государь сам рассматривал рисунок, и потом приказал Макарову отписать в Синод, чтобы приказали заблаговременно заготовлять материалы; вместе с тем подтвердил свой прежний указ, чтобы, для временного помещения семинарии, очистить несколько светлиц в доме царевны Екатерины Алексеевны.

Синод подал Государю доклад о материалах; а Феофан писал о нём Макарову: «посылаю при сем опись, какую написал архитект, кое число кирпича, извести и прочиих материалов требует строение дому семинаристскаго, по написанном и похваленном чертежу. И сие дело скораго указа государева и по оному своего начинания требует, дабы нам без начинания сего не пропустить лета, и за долгим отлагательством не пошло бы дело в забвение. А дела сего требует и сама крайняя отечества нужда и польза царскому величеству; ибо в дому училищном намеряемом не только богословское имеет быть учение чину церковному потребное, но, аще благоволить царское величество, будет и юриспруденция, к лучшему произведению судебных дел. И чего с трудностию и не малым иждивением предлежит детей наших обучать в чужих сторонах, не лучше ли было бы учить того дома множайшее число учеников, и с не великим коштом. Да дело же сие потребно есть и к совершению славы царскаго величества. Превозшел его величество всех всего света государей храбростию, мудростию, тщанием и происшедшими от оных добродетелей делами: конечнож подобает, дабы и в заводе толь полезнаго учения не остался от прочиих; понеже вся европейския и малыя государства нарочитыя имеют учения и оными славятся.

А откудуб кошт взять на дому училищнаго построение, еще Синод, никакой казны не имея, не может о том определения учинить. Просим благородия вашего напомянуть царскому величеству опалыя деньги, и с оных не укажет ли Государь выдать число некое к нужде сей? А слышали мы, что его величество к таковым нуждам намерил деньги оныя. Еще известно нам, что у смоленскаго архиерея обретается несколько тысяч повенечных государевых денег, и он-де, архиерей, просил царскаго величества определить ему деньги оныя на строение церкви каменной, да ему в том отказано. Просим мы его царское величество, да повелит оныя деньги отдать в Синод на строение семинарии. Был совет в Синоде о том, как бы и где возможно некое число детей начать учить, покамест построится семинария. И я от себя предложил, что сверх несколько робяток, при мне учимых и питаемых, по долженству моему потщуся очистить и угодныя сделать пять изб в моем дому, где до тридцати отроков вместить мощно будет. Толькоб препитание и одеяние их, також и награждение учителем двоим было определено от царскаго величества. И не ставлено бы солдат у мене дотоль, доколь ученики не прейдут в семинарию. Однакож сего делать не могу, пока не вижу начатия строения семинарии. И о сем как соблаговолить и укажет милостивейший Государь»¹⁸⁴.

В декабре Государь приказал отпустить из Кабинета на строение семинарии 2000 руб. В 1722 г. 28 февраля Синод положил отделывать, по утвержденному рисунку, недостроенные палаты на отданном Синоду дворе князя Гагарина. Надзор за строением поручен синодальным ассессорам Феофилу Кролику и протопопам троицкому и петропавловскому. В конце этого года Военная Коллегия донесла Синоду, что часть светлиц в доме покойной царевны ею очищена. Св. Синод приказал отделать их для пребывания семинаристов. В 1724 г., 3-го августа, Синод подал Государю доклад: «откуда довольствовать учителей, учеников и служителей?» Но за смертью Государя дело это осталось неконченным. Дом, назначенный для семинарии, много лет пустовали, без ремонта и поправок и, наконец, в 1743 г. отдан в ведомство Полициймейстерской канцелярии.¹⁸⁵

Штат духовный.

После учреждения Синода, Пётр озабочен был штатом синодального правления и вообще духовного ведомства, и поручил составление его Феофану. «Его величество, – пишет Татищев¹⁸⁶, видя, что хотя звание архиереев на три степени разделили, яко митрополиты, архиепископы и епископы, но разность их ни в чем ином, как председании и одеждах состояла, в правлении же и власти каждый в своей епархии равную силу имел, а некоторые архимандриты никому, кроме Синода, подчинены не были, называемые ставропигии: того ради тотчас чин митрополитов, яко излишний, оставил. Его величество ни о чем более, как к просвещению народа науками и к искоренению суеверств прилежал, чрез которые многие неповинно в заблуждении гибнуть; и хотя о училищах в духовном уставе положено, но (как) Синоду за далекоотстоящими архиереи надзирать невозможно, намерился учинить пять архиепископов, яко великороссийский, белороссийский, малороссийский, болгарский и сибирский, – под их смотрением 38 епископов, – при них, для помощи в правлении, а собственно к содержанию училищ и богаделен, 48 архимандритов, и на всех достаточное денежное жалованье из их собственных и монастырских доходов положил. Сию я роспись видел у архиепископа Прокоповича, под которою его величества рукою было подписано: «достальныя употребить проповедникам в иноверцах, на прибавочныя школы и богадельни». И того же 1724 г., в декабре изволил об учреждении училищ в монастырях указом Синоду подтвердить, но кончиною его величества все оное в забвении осталось»¹⁸⁷.

Нам не довелось нигде встретить ни этой росписи, ни указания на неё. Но в Кабинетных Делах Государственного архива есть указание на одно донесение Феофана Государю, в котором он испрашивал его разрешения касательно некоторых предметов, относившихся к составлению духовного штата. Мы вполне приводим этот документ.

«Некая, по мнению моему, надлежащая к разсуждению штата духовнаго, сия суть:

1) Монастырю троицкому сергиеву быть ли в определении штатском. А ведати подобает, что многие тамо слуги лишние суть и очередно в вотчины посылаются вместо жалованья и не без раззорения крестьян богатятся.

2) Слышно, что многие епископы имущее быть равное всем архиереям определение слышат с радостию.

3) Не надлежит ли выдать указу с именным некиим указанием на тех, которые репорты приходов денежных и хлебных ложные пришлют, истязав кто виновен тому, начальный ли или их подначальные управители.

4) Слышится, что многие желают, дабы однажды усмотренные остатки вовсе были бы определены, яко дань постоянная, дабы и с домов архиерейских и с монастырей определенныя деньги и хлеб давано, как в плодоносный год, так и в средни и скудный.

5) Если кто тщанием своим приумножит экономии без налога на крестьян, будет ли ему некое, сверх определения, награждение?

6) В Духовном регламенте положено всякому архиерею содержать школу малых робят и на содержание оной сбирать с монастырей 20-ую долю хлебнаго прихода: сему впредь быть ли?

7) Собирать ли буде в одно место денежные и хлебные остатки, или хранить оные по своим местам, а записи были бы при Синоде у казначея?

8) Полезно, кажется, будет на всяк год, по собрании с полей хлеба, такоже и денег, отлучить остатки и запечатать при инквизиторах и репортовать в контору синодальную. А кто репорт во время уреченное не пришлет, и то ему вменить в воровство.

9) Из монастырей, у которых нет вотчин, не переводить бы монахов в монастыри вотчинные, ибо то было бы с лишнею издержкою, понеже бозвотчинные монастыри, переходя к вотчинным, ничего с собою не принесут, а на них расход умножится, но безвотчинные монастыри малые переводить в большие безвотчинные же».

На этом донесении Пётр написал: «прежде всего положить доход школам, например, столько держать учеников, сколько церквей в епархии или меньше, однакоже не гораздо, а потом другое».¹⁸⁸

Но составление штата духовного остановилось за смертью Государя.

Устроение монашества и монастырей.

Заботясь о приведении в лучший порядок духовенства, Пётр, обратив внимание на монастыри и, еще в 1701 году, 31-го января, приказал боярину И. А. Мусину-Пушкину, описав их, составить как им, так и церквам, Ружную книгу. При учреждении Синода, составлены были и приложены к Духовному регламенту общие правила для монастырей и монашествующих. Кроме того, Феофан составил правила келейного жития для монахов Александро-Невского монастыря. Но все это были меры частные, паллиативные. Пётр хотел решительной мерой преобразовать монастыри.

В 1724 году, 31-го января, он подписал указ, которым предполагалось устроить монашество по древним образцам, сообразно с истинною его целью, и размножившимся монастырям дать назначение, требуемое пользою государства. – Указ этот составлен самим Государем и потом, по его приказанию, в некоторых местах пополнен Феофаном.¹⁸⁹

Он состоит из исторического обяснения: когда и коей ради вины начался чин монашеский и каковой был образ жития монахов древних; и из двух определений – первого о монахах и монахинях, избирающих монашество ради единого токмо жития уединенного и второго – о желающих монашества для архиерейства.¹⁹⁰

«Сверх нищих в монастырях надлежит быть отставным солдатам, подкидышам и учить их грамоты, с некоторою прибавкаю, а именно: грамматика, арифметика 5 частей и геометрия в мужских, но лучше сим ученьям быть в особливом месте под ведением и надсмотром наставника, а не по монастырям, чего ради выведенные монастыри и годни к тому будут; а в женских, вместо геометрии, мастерства женския, также хотяб по одному монастырю, чтоб и языки притом; також в тех же или в особливых прием сиротам, у которых своих нет, чтоб воспитаны и выучены были, а пожитки их соблюдены и прибыли, дабы по времени своего возраста все им вручено было»¹⁹¹.

«Время, определенное сиротам видеться и разговаривать публично для женитьбы окажется, в воскресные дни обедать вместе и разговаривать и по обеде час или два, или как лучше изобретено будет, или сие отставить, дабы молодые в службу перво употреблены были, а вместо того сие время всякому позволить входить».¹⁹²

«О черницах вместо пашни – пряжа и чтоб сею зимою начать».¹⁹³

«Вытолковать, что всякому исполнение звания есть спасение, а не одно монашество, как в Регламенте духовном обявлено».¹⁹⁴

«Надобно один монастырь для семинарии и выучившихся».¹⁹⁵

«Старцев по монастырям убавить, а вместо того положить с монастырей пропитание на больных и раненых солдат и драгун».¹⁹⁶

«Чтобы наместникам быть в тех монастырях, из которых в Синоде».

Указ этот не был разослан по епархиям, но сообщен в копиях только синодальным членам и принят за руководство при составлении нового церковного штата, который составлялся в Сенате.

После того бывши в Москва, во время коронации Екатерины, Государь дал указ, чтобы московские монастыри – Чудов и Вознесенский-новодевичий определить для больных, старых и увечных, а Перервинский для школ и поручил эти монастыри в ведение и управление лейб-гвардии капитана Баскакова, приказавши ему составить смету приходов и расходов и расчислить, сколько где можно содержать больных, учредить госпиталей и оставить братства.¹⁹⁷ В тоже время Андреевский монастырь обращен в воспитательный дом для подкинутых младенцев¹⁹⁸. Баскаков составил штат Чудову монастырю и прислал монастырскому начальству для исполнения. Но архимандрит, который был в ту пору синодальным членом, подал протест, в котором жаловался, что ему назначили бедное содержание и что у него отняли всякую власть над монастырем, и подчинили надзору братии.¹⁹⁹

По смерти Государя, хотя императрица Екатерина I, 16-го марта 1725 года, дала указ Баскакову, чтобы порученные ему б.п. Государем дела чинил неотложно и писал в Сенат и Кабинет по прежнему²⁰⁰: но дело это мало по малу рушилось.

Хозяйственные дела Феофана, во всю бытность его псковским епископом, были не завидны. Он постоянно жаловался на бедность, занимал, просил и, если б не милость Государя, то был бы в самом жалком положении.

В 1722 году, в бытность Государя в Москве, Феофан просил отдать ему дом Александра Кикина за Никитскими воротами у Гранатного дома с каменным строением, отписанный в 1718 г. на Государя. Государь приказал отдать, но Сенат не отдал, потому что дом уж отдан был Ивану Кикину.²⁰¹ Государь пожаловал ему, вместо того, два подмосковных села – Владыкино и Озерецкое. Феофан просиял-было надеждой, и с восторгом писал к Государю, из Москвы 24 августа 1722 года: «всепокорственно благодарствую величеству вашему за пожалованныя мне вотчины и в том великое к убожеству моему явленное милосердие, и обязан пребываю не токмо природным моим подданством, но и многими многих Государя моего милостивейшаго благодеяний титлами, к верной и вечной службе». Но, по причине хлебных недородов, села сделали, на первой поре убыток, вместо пользы.

О состоянии хозяйственных дел Феофана можно судить по следующему письму его к Государю в 1723 году. «Всемилостивейший Государь! понуждаемый скудостию моею и уповая на отеческое милосердие вашего величества, дерзаю всемилостивейшаго моего Государя турбовать сим моим прошением. Врученная мне епархия вельми скудна: денег собирается не многое число и по годам неровное, для того, что некия пустоши иногда вода заливает и, по раздаче церковным и домовым служителям, мало что на нужды домашния остается. А в прошлом году писано ко мне из дому архиерейскаго, что по раздаче осталося денег рубль тридцать алтын и четыре деньги, что я обявлял в Синоде и в Сенате в Москве. А дом я застал весьма нагий и пометеный: что можно знать из взятых в казну государеву денег по смерти покойнаго блаженныя памяти антецессора моего, Иосифа митрополита. И тако на едино хлебородие некакая осталась было надежда, но и того скудно: триста дворов, сказует, налицо насилу сыщется; мором пустоты много сделалося. И еще чрез нисколько лет прежде мене и при мне великий недород был. Еще ж бы сноснейшая скудость была в Пскове: но понеже жить велено в С.-Петербурге (что мне благоприятно и радостно есть): то иждивение стало не по доходам: пиво, дрова, иногда даже и сено покупаем; негде скотину держать, некуда лошадей выгнать. Села подмосковныя (которыя мне всемилостивейший Государь пожаловала, за что я вечно вашему величеству благодарен) мне никакого доходу (кроме сена для лошадей) не показали, ради великаго прошлолетняго неплодствия; и понеже нужда явилася покупать лошадки и прочую скотину для навозу и других потреб, то еще и убыток стался. Вся польза, какова то будет, еще в надежде и ожидании. И если б ваше императорское величество не пожаловал мне изначала несколько тысяч рублев, воистину бы крайняя нужда и изначала была. Ныне вся была надежда на синодское вашего величества жалованье; а сим деньгам было бы у меня иное место. Робят маленьких до двадцати человек учу, кормлю и одеваю. – Да и библиотеку порядочную собираю. На тысячу шестьсот рублев уже книг купил и, если смогу, никогда куповать не перестану. И, служа прихоти моей, служу, кажется, и общей польза. Никому никогда, хотя бы крайняя нужда, библиотеки продавать не мышлю, но по мне будет там, где Государь повелит. А ныне и жалованье давать не велено.²⁰² И так я в самую крайнюю нужду пришел. Сверх того просил я у вашего величества дому Александра Кикина, и получил указ отдать мне дом той, буде Александров описан; не дано ж мне от Сената, сказуя, что дом тот отдан Ивану Кикину. И видя нужду мою, многократно предлагаемую, соизволили искать иного дому опальнаго или продажнаго. И тако я на известной вашего величества милости уфундовав упование, занял в Синоде, в прошлом году, три тысячи двести рублев, надеяся выплатить из жалованных, денег, упросив срок четырех годов, и купил дом, хотя еще нужной пристройки требующий. А ныне, по предложение г. обер-прокурора синодальнаго, домогаются на мне выплаты долга того, когда я ничего не имею, и жалованья лишен стал. Таковая и толикая нужда победила природную мне, хотя не потребную, трепетливость, и дерзая сим моим предложением турбовать высокую Особу монаршую, слезно прошу избавить мене от вышепомянутаго долга и прочих крайних скудостей, и уповаю, что всемилостивейший мой Государь и отец не отвержет и мене от милосердаго своего призрения».²⁰³

Есть и другое письмо его к Государю также с просьбою о пособии в денежных затруднениях. «Всемилостивейший Государь! В крайних моих нуждах в Кабинет вашего величества ведомых, за которыми прожить мне нечем, всепокорно к вашего величества стопам припадаю, и умиленно всемилоетивейшаго прошу от вашего величества определения». – Но неизвестно, было ли сделано Феофану какое пособие по этим его просьбам.

В первом из приведенных писем Феофан упоминает о 3200 рублях, которые в 1722 году он занял в Синоде, с рассрочкой уплаты на четыре года. Этот долг наделал ему, много неприятностей. В марте 1723 г. Болтин (сторонник Феодосия) подал доклад, чтобы требовать у него тех денег, не ожидая прежде определённых сроков, без отлагательства, и о том обявить ему, преосвященному, немедленно в Синоде при собрании, и впредь напоминать с протокольною запискою неотложно, дабы оное казенных денег в синодальную сумму возвращение исполнено было без упущения. Назойливый прокурор возобновлял свои требования аккуратно через каждые три месяца. Феофан заявлял свою несостоятельность в уплате долга и просил синодального ходатайства пред Государем о прощении ему этой суммы. Синод принял на себя, «улуча благоприятное время, просить его величество, а его преосвященнаго спрашиванием непонуждать». Но до самой смерти Государя Синод не улучил благоприятного времени для ходатайства за Феофана.²⁰⁴

Смерть Петра.

Уже в конце 1723 г. Пётр начал недомогать. Для облегчения болезни, он отправился весной 1724 г., как и прежде делывал, к олонецким марциальным водам. «Но в водах не было столько силы, сколько требовала лютость его болезни». Прибывши, после того, в Москву для коронации Императрицы, он услыхал, что есть другие такие же воды, недавно отысканный на Железных заводах, в 90 верстах от Москвы (в нынешней калужской губернии). После коронации Екатерины он отправился на эти воды, и чрез несколько дней почувствовал такое значительное облегчение, что считал себя совершенно выздоровевшим. Но болезнь только затихла, а не исчезла.

От скорой езды, на обратном пути в С.-Петербург, болезнь пробудилась с новою силою. По временам она то усиливалась, то ослабевала, но в половине января следующего года обнаружилась с такою силою, что не давала никакой надежды на выздоровление Государя. В городе и окрестностях, по всем церквам, молились о его выздоровлении. Сам Государь приказал освободить по всему государству преступников, содержавшихся в тюрьмах и в каторгах, исключая обиды персональные. 25-го января Государь причастился св. Таин. На другой день в половине 2-го часа пополудни больной стал приближаться к кончине. Тотчас же приглашены были к нему два архиерея, псковский и тверской, и чудовский архимандрит для утешения и утверждения умирающего. При этих увещаниях Государь показал сильное и живое чувство благочестия. Между тем пришёл троицкий архимандрит и спросил, не благоволит ли он ещё раз причаститься св. Таин, и когда Государь знаком руки выразил своё согласие, тотчас же причастили его. В четвертом часу по полуночи Государь начал дышать заметно реже. Тверской епископ Феофилакт прочитал ему молитвы на исход души. Вскоре после того, в четверть 6-го утром, Государя не стало.

Народ быль поражен вестию о неожиданно-ранней кончине великого Царя. Плач был всеобщи. Но для близких к нему, и для Феофана в частности, было много особых побуждений оплакивать эту потерю.