II. Пророчества семи церквам (2:1–3:21)

Традиционно две последующие главы, то есть вторая и третья, называются «посланиями семи церквам». Эти «послания» продолжают речь Сына Человеческого в Откр.1:17–20. На самом деле это не послания, а пророческие высказывания в адрес упомянутых семи церквей. Это так называемые оракулы, то есть пророчества от имени прославленного Иисуса Христа. Оракулы эти построены однотипно и очень искусно. Они обнаруживают многочисленные связи с предшествующим видением первой главы и с последующей основной частью Апокалипсиса. Все семь пророчеств имеют одинаковую структуру: каждое состоит из пяти частей:

1. Приказание писать: «Ангелу… церкви напиши».

2. Формула, сообщающая об источнике пророчества: «Так говорит…», и далее характеризуется «говорящий», то есть сам Иисус Христос. С этим можно сравнить ветхозаветные похожие пророческие формулы: «Так сказал Господь», или в Книге Деяний: «Так говорит Дух Святой» (Деян.21:11).

3. Собственно пророчество, вводимое формулой: «Знаю дела твои…».

4. Призыв к вниманию: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам!»

5. Обетование «побеждающему».

Собственно пророчество («знаю дела твои…») описывает конкретное состояние той или иной церкви. Призыв к вниманию и обетование побеждающему в обобщенной форме направлены христианам всех церквей. В 4–7 пророчествах последние два элемента меняются местами: сначала стоит обетование побеждающему, а затем уже призыв ко вниманию. Такое изменение порядка не случайно. Оно указывает на функцию этих пророчеств. Их цель – подготовить христиан к трудным временам. Эти трудные времена будут изображены в главах 4–22. В наступающих бедствиях Дух Святой будет особым образом содействовать победе христиан, что и показывает призыв вслушаться в то, что говорит Дух. Вспомним слова Иисуса Христа в Мк.13:11: «Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите: ибо не вы будете говорить, но Дух Святой». Только с помощью Духа христиане смогут правильно оценить знамения времени и с победой выйти из предстоящих бедствий. Примером в этом им служит Христос, который первым победил все искушения, нападки сатаны и саму смерть. Призыв ко вниманию и обетование победителю устремлены в будущее.

В этой связи следует рассматривать и центральную часть каждого из семи пророчеств, где изображается конкретная ситуация в той или иной церкви. Если христиане преодолеют внутренние опасности, то они выдержат и внешние бедствия. Важна именно стойкость, выдержка христиан в грозящих им опасностях и трудностях. И обетование, и увещевание в пророчествах служат единственно этой цели – поддержать и вдохновить христиан.

¹ Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: ² знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ³ ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал.

⁴ Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою.

⁵ Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься.

⁶ Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу.

⁷ Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия.

Эфес – третий по величине город Римской империи – был фактической столицей большой восточной римской провинции Асия. Формальной же столицей, резиденцией проконсула, был город Пергам. Со времени присоединения Эфеса к Риму (113 г. до P.X.) начинается подлинный расцвет этого города. Поэтому неудивительно, что в Эфесе был популярен культ империи и кесаря. Археологические раскопки обнаружили остатки храма, посвященного императору Домициану (81–96 гг. Р.Х.). То есть именно во время написания Апокалипсиса в городе процветал культ человекобожия. Там же находилось и знаменитое на весь эллинистический мир святилище Артемиды, хорошо известное нам по событиям в этом городе, описанным в связи с миссией апостола Павла в Книге Деяний (Деян.19:23–40). Этот город назван первым из семи, так как он был центром миссионерской деятельности апостола Павла и потому имел особое значение для христиан Малой Азии. Его главенствующее положение отразилось и в описании образа Сына Человеческого в формуле «так говорит…»: «Так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников». Здесь Эфес как бы представляет все ранее перечисленные светильники-церкви провинции. Прославленный Господь сам осуществляет контроль над церковью и может «сдвинуть светильник с его места», то есть лишить любую церковь права называться христианской, если она не покается.

Несколько позже написания Книги Откровения церкви в Эфесе приблизительно в 107 году было направлено одно из семи дошедших до нас посланий священномученика Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского, ученика Иоанна Богослова.

Распоряжение «Ангелу… церкви напиши» всегда вызывало удивление. Вроде бы надо писать церкви, а не Ангелу. Объяснений этому было несколько.

Первое. Ангелы – это люди, вестники семи церквей Асии. Они, мол, собрались на Патмосе, чтобы получить от Иоанна распоряжения для своих церквей. Но мы понимаем, что это маловероятно. Тем более что даже в таком случае пророческие послания были бы адресованы церквам, а не их вестникам.

Второе. Существовала гипотеза, что ангелы – это руководители церквей (епископы или пресвитеры). Но это было бы крайне удивительно, ибо епископы больше нигде и никогда «ангелами» не называются.

Третье. Ангелы – это именно духовные существа, ангелы, как это слово и употребляется везде в Новом Завете. Однако в этом случае нам требуется разумное объяснение такого необычного распоряжения «писать ангелу». И довольно разумным представляется следующее:

Иоанн критикует существовавшую в асийских церквах тенденцию поклонения ангелам. О такой тенденции мы узнаем из Послания к Колоссянам, где поклонение ангелам упоминается как ересь (Кол.2:18). Вообще в иудействе (и затем в христианстве) того времени существовало убеждение, что у всего в мире есть свой ангел-хранитель, как бы небесный двойник и представитель. Разумеется, так было и для любого народа, и для любой церковной общины. Религиозная литература того времени многократно свидетельствует о том, что ангелы часто понимались не просто как «хранители», но как высшие духовные силы и власти, которые управляют миром и людьми. Это объясняет удивительное отождествление ангелов церквей со звездами в деснице Сына Человеческого (Откр.1:20). Дело в том, что в эллинистической среде звезды приравнивались к «божественным ангелам». От всех этих представлений был лишь шаг до признания того, что и церкви управляются ангелами ¹⁴, которым поэтому подобает поклонение. Возможно, что не только апостол Павел, но и Иоанн критиковал такое убеждение, считая его суеверием. Сначала он пишет, что ангелы-звезды находятся в деснице Иисуса Христа, то есть подчиняются Ему, и поэтому не заслуживают оказываемого им почитания или поклонения. Затем в пророческих «посланиях» семи церквам он довольно резко критикует ангелов, которым эти «послания» адресованы. И в то же время от имени Иисуса гарантируется спасение «побеждающим», то есть тем, кто всяческое зло побеждает послушанием Богу и Христу, а не ангелам.

Итак, на этом фоне распоряжение написать тому или иному «Ангелу», который отождествляется со звездой в деснице Христа, есть выражение господства прославленного Иисуса Христа над миром и над церковью.

Оракул содержит описание ситуации в Эфесской церкви. Сначала ей высказывается похвала. Церковь хвалится за свои «дела», то есть за свою истинно христианскую жизнь, которая характеризуется двумя словами: «труд» и «терпение» (еще раз напоминаю, что слово «терпение» следовало бы переводить точнее, как «выдержка, стойкость, упорство»). Тут же говорится и о том, что понимается под словом «труд»: церковь хвалится за свое активное сопротивление «злым» ¹⁵. «Труд» состоит и в разоблачении тех «лжецов», которые выдают себя за апостолов. Здесь «лжецы» – лжеучителя, направляющие христиан на путь погибели. «Терпение» («стойкость») состоит, в свою очередь, в том, что церковь стойко перенесла многие гонения со стороны язычников за имя Христово и при этом «не изнемогла».

Упомянутые лжеапостолы, то есть странствующие пророки и проповедники, пришли в Эфесскую церковь извне. Они сначала ей не были известны. Поэтому их пришлось подвергнуть проверке: «ты <…> испытал тех, которые называют себя апостолами». Раннехристианские церкви часто имели проблемы с такими странствующими миссионерами. Так, в первом послании Иоанна говорится: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1Ин.4:1). Несколько далее эти «лжецы» будут названы «николаитами» (Откр.2:6). О том, кто они такие, мы сможем судить позже, когда мы узнаем о них подробнее из пророчеств церквам в Пергаме и в Фиатирах. Здесь же просто сказано, что они «злые», «лжецы» и самозванцы. Само название «николаиты» – очевидно, так называли себя лжеучителя – происходит от имени некоего Николая. Впоследствии была известна гностическая секта «николаитов», возводящая свое название к имени архидиакона Николая Антиохийца (Деян.6:5). Но вряд ли упомянутые в Апокалипсисе «николаиты» тождественны с последними. Некоторые экзегеты производят это название из народной этимологии ветхозаветного имени Вилеам, или Валаам (см. Откр.2:14). Еврейское имя Валаам равнозначно греческому имени Николай (Валаам – еврейское «бала ам» = греческое «ника лаон» = «он побеждает народы»).

Похвала Эфесской церкви, однако, сменяется упреком: «Но имею против тебя…». Церковь обвиняется в том, что она отошла от своей «первой любви», то есть от прежнего отношения к Богу, к Христу и друг к другу. Возможно, борьба с лжеучителями слишком занимала эфесских христиан, так что они стали пренебрегать самой сердцевиной христианства, личной связью с Богом, которая, естественно, должна выражаться в отношениях друг с другом. Охлаждение любви – одно из знамений наступающих «последних дней», когда «по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Мф.24:12). «Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела» (Откр.2:5). Образ падения с высоты взят из пророчества Исаии о Вавилоне: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!..» (Ис.14:12). Этот образ делает наглядной ту большую опасность, в которой находится церковь. Выйти из этого состояния она может только радикальным поворотом («покайся») и возвращением к прежнему образу жизни («твори первые дела»).

Увещевание заканчивается угрозой: «если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его» (Откр.2:5). Этот «сдвиг» светильника, то есть Эфесской церкви, означает исключение ее из общения с Христом, который пребывает среди светильников (Откр.1:13). Если церковь не покается, то есть не вернется к «первым делам любви», то она перестанет быть церковью Христа.

Угроза и обетование побеждающему стоят всегда в непосредственной связи друг с другом. Дело в том, что церковь в Эфесе (как и всякая церковь) находится перед выбором: идет она к погибели или к спасению. Обетование «вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» восходит к популярному библейскому представлению. После грехопадения райский сад был закрыт и будет открыт только тогда, когда люди вернутся в их райское состояние. Так, например, в иудейском апокрифе «Завещание Левия» говорится: «И отверзнет Бог врата Рая и отвратит меч, угрожающий Адаму. И даст Он святым вкусить от Древа Жизни, и дух святости пребудет на них» (Завещ. Лев.18:10–11). Об исполнении этого обетования говорится в конце Апокалипсиса: «Среди улицы его [Нового Иерусалима] <…> древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды… и листья дерева – для исцеления народов» (Откр.22:2).

⁸ И Ангелу Смирнской церкви напиши:

так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив:

⁹ Знаю твои дела, и скорбь, и нищету (впрочем ты богат), и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское. ¹⁰ Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.

¹¹ Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающий не потерпит вреда от второй смерти.

Смирна, сегодняшний Измир в Турции, в I веке был цветущим портовым и торговым городом, расположенным севернее Эфеса. Он тоже был весьма дружелюбно настроен в отношении Рима. Город Смирна гордился тем, что в 195 году до Р.Х. построил первый храм в честь Ромы, богини, олицетворяющей Рим. Процветал там и культ императора: в Смирне находились храмы, посвященные императору Тиберию, его матери Ливии и Сенату. В городе было очень много иудеев, которые пользовались государственными привилегиями. В числе таковых было беспрепятственное соблюдение Закона Моисея, свободное отправление культа и освобождение от воинской обязанности (из-за субботы и пищевых ограничений, предписанных Законом Моисея).

Что касается христианства в Смирне, то о его начале в Новом Завете ничего не сказано. При апостоле Павле, по свидетельству ученика Иоанна Богослова и епископа Смирнского, священномученика Поликарпа (ок. 70–156 г. Р.Х.), жители Смирны «еще не знали Бога» ¹⁶. Но в начале II века христианская община Смирны уже процветала, о чем писал в своем Послании Смирняням другой ученик Иоанна Богослова, священномученик Игнатий Антиохийский († 107 г.). Вот и из Книги Откровения мы узнаем, что церковь в Смирне заслуживает только похвалы.

Основной мотив пророческого послания – традиционное библейское противопоставление жизни и смерти. «Так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив» (Откр.2:8). Это противопоставление взято из описания Сына Человеческого: «был мертв, и се, жив во веки веков» (Откр.1:18). Тот же мотив победы жизни над смертью звучит и в обетовании Смирнской церкви: «побеждающий не потерпит вреда от второй смерти» (Откр.2:11). Иногда предполагали, что здесь содержится намек на историю города, так как Смирна некогда была разрушена (мертва), а потом восстановлена (воскрешена). Но скорее всего, речь идет не о городе, а о христианах. Они причастны к земной участи Иисуса, и если останутся Ему верными до смерти, то будут причастны и к Его воскресению.

Подчеркивается притеснение и злословие со стороны тех, «которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское». Выражение «сборище сатанинское», на церковнославянском – сонмище сатанино, в греческом оригинале – «синагога сатаны». Безусловно, здесь намек на то, что иудеи привыкли именовать себя «синагогой Господа». Именно так общество верующих иудеев торжественно называется в греческом переводе Числ.16:3; Числ.20:4; Числ.31:16, ибо греческое слово «синагога» означает просто «собрание, общество». Но над современными Иоанну иудеями выносится суровый приговор: они – не «синагога Господа», а «синагога сатаны». Истинными Иудеями, или истинным Израилем отныне могут быть названы христиане. Это их церковь – «синагога Господа». Как? христиане – иудеи? христиане – синагога Господа? Для нас это звучит, конечно, странно и непривычно. Но ведь Иоанн придает понятию «иудеи» возвышенный смысл, ибо оно связано с обетованиями Бога своему народу. Иоанн убежден, что эти обетования осуществились на христианах. Следует заметить при этом, что слово «иудеи» восходит к имени «Иуда», одного из двенадцати сыновей Иакова-Израиля. А имя это означает или «хвалящий Господа», или «хвалимый Господом». Как здесь не вспомнить игру со словами «иудей» и «похвала» в Послании к Римлянам апостола Павла, который пишет: «Не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога» (Рим.2:28–29).

Суждение об иудеях как о «синагоге сатаны» имеет параллели в Евангелии от Иоанна. Там евангелист вкладывает в уста Иисуса слова, отрицающие за иудеями сыновство Аврааму. Иудеи «Сказали Ему… отец наш есть Авраам. Иисус сказал им: если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего» (Ин.8:39–41). Иудеи возражают: «Одного Отца имеем, Бога». Но Иисус выносит приговор: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин.8:39–48). Такие резкие антииудейские высказывания выдают время после радикального отделения христианства от иудейства (не путать с антисемитизмом: такового в древней церкви не было и принципиально быть не могло!). Отчуждение и враждебность назревали давно, но окончательное отлучение христиан от иудейской общины произошло в конце I века. Иудеи, считая христиан еретиками, «злословили», то есть клеветали на них, стремясь выставить их в самом мрачном свете перед языческим населением и римскими государственными властями. Об этом, как о явлении, обычном еще для времени жизни апостола Павла, сообщает нам Книга Деяний, когда «иудеи… противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел» (Деян.13:45), «воздвигли гонение на Павла и Варнаву» (Деян.13:50), «раздражили против братьев сердца язычников» (Деян.14:2) и т. д. В написанном около 160 года «Диалоге с Трифоном иудеем» св. Иустин Мученик сообщает об этой иудейской враждебности. Он пишет, что это иудеи виновны в том, что у народов сложилось заведомо дурное мнение о христианах. Это иудеи виновны в том, что язычники приговаривают христиан к смертной казни за одно только имя «христианин».

Менее вероятно, что под иудеями Иоанн понимает некую иудеохристианскую группу, которая была готова к компромиссу с римским государством и называла себя иудеями, чтобы избежать таким путем мученичества. Их поведение было бы большим искушением для тех христиан, которые могли поддаться соблазну идти тем же путем обмана. То, что они до сих пор сопротивлялись этому искушению, доказывало силу духовного богатства материально бедных (нищих) христиан: «Знаю твои дела, и скорбь, и нищету (впрочем ты богат)».

Итак, христиане в Смирне испытывают «скорбь», то есть подвергаются преследованиям. Их ввергают в темницу. За всеми преследованиями скрывается их истинный вдохновитель – дьявол. Но христиан это не должно пугать, так как время гонений будет относительно кратким: «будете иметь скорбь дней десять». Это намек на «скорби» израильских юношей Даниила, Анании, Мисаила и Азарии, которые при вавилонском дворе были испытаны голодом «в течение десяти дней» (Дан.1:12.14). В принципе это сатанинское искушение означает испытание верности. Христиан подвергают аресту и заключению в темницу. Это не следует понимать, как если бы тюремное заключение было самим наказанием. В Риме темница была местом предварительного заключения. За этим следовал собственно суд и приговор в виде изгнания или казни. Верность христиан до смерти будет вознаграждена спасением, символом которого назван здесь «венец жизни». Сам образ взят из обычая награждать венком славы победителей на спортивных состязаниях (а город Смирна был известен своими спортивными играми).

Использование этого образа характерно для апостола Павла (1Кор.9:25; Флп.3:14; 2Тим.2:5). Победителю, то есть сохранившему верность Христу до смерти, обещается, что он «не потерпит вреда от второй смерти», иными словами, его не коснется смерть окончательная, полное уничтожение. Само понятие «второй смерти» традиционно для иудейства того времени. Так, Иерусалимский таргум (вольный перевод Пятикнижия на арамейский язык) говорит: «Да живет Рувим в этом веке и да не умрет он второй смертью, когда умрут злые в веке будущем» (Втор.33:6). Участь второй, то есть окончательной смерти грешников после суда Божьего: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Откр.21:8). Согласно Книге Откровения суду Божьему будет предшествовать «первое воскресение», то есть воскресение после первой, плотской смерти. И в первом воскресении примут участие все, в том числе и грешники. Однако страшиться следует не первой, а только второй, окончательной смерти, после которой уже воскресения не будет. «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф.10:28). «Погубить в геенне» – это сказано Иисусом Христом именно о «второй смерти» «в озере, горящем огнем и серою».

¹² И Ангелу Пергамской церкви напиши:

так говорит Имеющий острый с обеих сторон меч:

¹³ знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа. ¹⁴ Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали. ¹⁵ Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу. ¹⁶ Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих.

¹⁷ Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает.

Пергам был резиденцией римского проконсула и считался центром языческой религиозности. Об этом может наглядно свидетельствовать Пергамский алтарь, который выставлен в Пергамон-музее в Берлине. Этот монументальный алтарь, находившийся на высоте 300 метров над городом, был посвящен Зевсу-Спасителю. Его рельефы изображают битву богов с гигантами. Очень популярны были культы Афины Победоносной, Дионисия и особенно Асклепия, в храме которого содержался живой змей. Благодаря многочисленным исцелениям храм Асклепия в Пергаме стал местом паломничества со всей Римской империи. Но для христиан важнее то, что в 29 году Р.Х. именно в Пергаме был воздвигнут первый в империи храм в честь императора (божественного Августа) и богини Ромы. Так город стал официальным центром культа императора. Этим объясняется тяжелое положение христиан в Пергаме, так как участие в этом культе было равнозначно демонстрации своей лояльности государству, своего патриотизма и преданности Риму. Над христианами язычники вершат свой суд. Но уже обозначение Христа как «Имеющего острый с обеих сторон меч» показывает, кому вручена свыше истинная судебная власть (ср. Откр.1:16).

«Ты живешь там, где престол сатаны». С этим «престолом сатаны» некоторые связывают упомянутый выше алтарь Зевса, другие – храм Асклепия. Но не так уж важно думать о каком-то определенном святилище. Достаточно того, что это выражение характеризует Пергам как центр языческой религиозности, которая инспирируется сатаной. Христиане, несмотря на преследования, безбоязненно исповедуют Христа: «содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей». За это они достойны похвалы. Не забыто и то, что один из членов церкви, Антипа, умер мученической смертью. Он, как и сам Иисус Христос (Откр.1:5), назван «верным свидетелем», ибо он своею жизнью засвидетельствовал истину. Здесь греческое слово martys еще не стало твердым обозначением христианских мучеников. Это слово означает «свидетель». Здесь – свидетель, который исповедует Христа, и за это исповедание умерщвлен. Поэтому Антипа – не оттого свидетель, что он был замучен и убит, но он был убит оттого, что был верным свидетелем.

Сложнее, чем с нападками извне, обстоит дело с внутренними опасностями. Об этом говорит критика в адрес христиан в Пергаме: «Но имею немного против тебя». Они терпят в своей Церкви лжеучение, которое названо «учением Валаама», которое приравнивается к «учению Николаитов». О предполагаемой связи имен Валаама и Николая уже шла речь при обсуждении пророчества Эфесской церкви. Что касается языческого пророка Валаама, то он, согласно книге Чисел, получил от Моавитского царя Валака задание наслать на израильтян проклятие. В действительности же Валаам стал служить Богу Израиля, возвещая народу волю Божью (Числ.22–24). То есть роль Валаама оказалась, вопреки изначальному злому замыслу, положительной. Однако толкование деятельности Валаама в Книге Откровения, напротив, отрицательное. Здесь не Валак дает злое поручение Валааму, а наоборот, Валаам учит царя «ввести в соблазн сынов Израилевых». Такое толкование опирается на два других места из книги Чисел. Одно из этих мест гласит: «Вот они [Мадиамские женщины], по совету Валаамову, были для сынов Израилевых поводом к отступлению от Господа в угождение Фегору» (Числ.31:16). А вот другое место: «И жил Израиль в Ситтиме, и начал народ блудодействовать с дочерями Моава, и приглашали они народ к жертвам богов своих, и ел народ (жертвы их) и кланялся богам их. И прилепился Израиль к Ваал-Фегору. И воспламенился гнев Господень на Израиль» (Числ.25:1–3). Эти два места книги Чисел связаны друг с другом хотя бы упоминанием Моавитского божества Ваал-Фегора. Как бы то ни было, но иудейское предание о Валааме примыкает к негативному пониманию его роли, так что в иудействе того времени Валаам стал прототипом лжеучения и нечестивого богохульства. Такое отрицательное понимание Валаама отразилось и в книгах Нового Завета: «Оставив прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восорова, который возлюбил мзду неправедную, но был обличен в своем беззаконии: бессловесная ослица, проговорив человеческим голосом, остановила безумие пророка» (2Пет.2:15–16; ср. Иуд.1:11). Иоанн толкует учение Валаама как совращение «сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали» (Откр.2:14). Но встает вопрос, как он все это понимает. В иудейской традиции развращающий совет «есть идоложертвенное и блудодействовать» понимался буквально. Но в нашем случае буквальное понимание спорно. Что касается «идоложертвенного», то есть мяса от животных, приносимых в жертву языческим божествам, то оно действительно покупалось на рынке и съедалось за праздничной трапезой. Что же касается блуда, – как считалось, главного греха язычников, – то вряд ли упрек в «любодействе» следует понимать в прямом смысле. Несколько далее, в пророческом послании Фиатирской церкви, говорится о лжепророчице под именем Иезавель. Она тоже совращает часть христиан «любодействовать и есть идоложертвенное» (Откр.2:20). Однако – и это мы обсудим ниже – она не могла быть блудницей в прямом смысле слова. «Любодейство» в нашем случае – традиционное обозначение идолослужения, в частности через вкушение идоложертвенного мяса. Имеется в виду измена истинному Богу и переход к языческим божествам. Ветхозаветные пророки часто изображали неверность Израиля в образах «блудодеяния». Вот, к примеру, метафорическое описание пророка Исаии идолослужения, которому предается Израиль:

⁷ На высокой и выдающейся горе ты ставишь ложе твое и туда восходишь приносить жертву. ⁸ За дверью также и за косяками ставишь памяти твои; ибо, отвратившись от Меня, ты обнажаешься и восходишь; распространяешь ложе твое и договариваешься с теми из них, с которыми любишь лежать, высматриваешь место. ⁹ Ты ходила также к царю с благовонною мастью и умножила масти твои, и далеко посылала послов твоих, и унижалась до преисподней. ¹⁰ От долгого пути твоего утомлялась, но не говорила: «надежда потеряна!»; все еще находила живость в руке твоей, и потому не чувствовала ослабления. ¹¹ Кого же ты испугалась и устрашилась, что сделалась неверною и Меня перестала помнить и хранить в твоем сердце? не оттого ли, что Я молчал, и притом долго, ты перестала бояться Меня? (Ис.57:7–11)

В этом же смысле позднее будет названа «великой блудницей» всемирная столица Рим (Откр.17:1). Рим назван «блудницей» не потому, что все жители его блудили в прямом смысле, но потому, что почти все жители его были язычниками. Это бросает свет и на понимание вкушения идоложертвенного. Конечно, подразумевается не просто вкушение жертвенного мяса, купленного на рынке, но участие в языческих застольях и пиршествах, а тем самым признание и исповедание языческих богов. Эта проблема подробно обсуждается в Первом послании к Коринфянам апостола Павла. Таким образом, упрек Пергамской церкви в Откр.2:14 относится к области веры, а не этики. Этому соответствуют и прочие высказывания пророческого послания в Пергам.

«Учение Валаама» есть не что иное, как конкретизация заблуждения тех «Николаитов» (Откр.2:15), о которых уже шла речь в Послании к Ефесянам (Откр.2:6). Николаиты были готовы идти на компромисс с языческим окружением и таким образом соблазняли прочих христиан к идолослужению и отпадению от Бога. Возможно, лжеучителя ссылались на пример Валаама, который, согласно Числ.22–24 (иначе, нежели в Числ.31:16), возвещал народу волю Божью. Церковь терпит у себя это лжеучение, и потому неизбежно будет привлечена к ответу. «Покайся! – призывает Иисус Христос, – а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих». Возвещается скорое пришествие Господа («скоро приду к тебе») и суд, которой угрожает нераскаявшимся последователям «учения николаитов»: «сражусь с ними». Оружием в этом сражении будет судящее Слово Божье («мечом уст Моих»).

«Побеждающему» (то есть верным христианам) дается обетование «сокровенной [то есть скрытой, спрятанной] манны» (Откр.2:17). Образ эсхатологической манны следует понимать как противоположность идоложертвенному мясу. Этот образ символизирует спасение. Символ манны берет начало в иудейском представлении, согласно которому манна, спасавшая от голода народ во время его странствия в пустыне, хранится на небе для избранных мессианского времени. История этого представления такова. Благословенная манна находилась в золотом сосуде, который стоял перед «Ковчегом свидетельства» в Святая Святых скинии, а впоследствии храма (Исх.16:33–36). После разрушения храма Соломона в VI веке до Р.Х., согласно легенде, пророк Иеремия спрятал сосуд с манной на горе Синай. Но когда придет Мессия, Иеремия вернется и сосуд с манной будет возвращен народу Израиля, будет снова найден. Поэтому «вкушать сокровенную манну» означало получить благословения мессианского века. Как сказано в одной иудейской апокрифической книге, – «и будет в то время, что с высоты снова сойдут сокровища манны; они будут питаться от нее в те годы, потому что это они достигли конца времени» ¹⁷. Этот образ использован Иоанном. Вкушение манны в конце времен возместит верным христианам их современный отказ от вкушения идоложертвенного мяса, означающего идолослужение. Но образ манны мог напоминать христианам и евхаристию (ср., например, 1Кор.10:3), трапезу Господню, празднуя которую, они уже здесь и сейчас начинают участвовать в эсхатологическом пире Царства Божьего. В Евангелии от Иоанна есть место, перекликающееся с Книгой Откровения. Когда Иисусу Христу напоминают: «Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть», Он говорит в ответ: «Истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. <…> Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин.6:31–35).

Что касается обетования «белого камня», на котором «написано новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает», то этот символ толковался различно. Например, предполагается, что он взят из принятого у язычников обычая держать при себе оберегающий амулет, камень с таинственным именем оберегающего божества. Тот, кто знал волшебное имя, обладал властью и защитой против злых духов. Владелец амулета старался при этом, чтобы никто кроме него не знал оберегающее его имя. Здесь Иоанн, используя этот образ из народного суеверия, тоже подчеркивает, что спасительное имя знает только «побеждающий». Были и другие объяснения. Например: в древности приглашения на пир рассылались в виде белых камней, на которых писалось имя приглашающего. Возможно, если уж здесь речь идет об эсхатологическом пире, на камне написано «новое имя», обещанное верному народу еще пророком Исаией:

И увидят народы правду твою и все цари – славу твою, и назовут тебя новым именем, которое нарекут уста Господа (Ис.62:2).

Изменение имени всегда связывалось с изменением сущности человека. Пребывающий верным христианин получит от Иисуса Христа новое состояние славы вечной жизни и спасения. Полнота личного общения с Христом обуславливает то, что новое имя будет известно только Христу и самому обладателю новой сущности.

На примере «белого камня» мы видим, насколько неопределенными для нас могут быть символы, которые используются в Апокалипсисе. Однако мы не должны при этом забывать о той огромной дистанции во времени, которая нас отделяет от первых читателей этой книги, и о том не меньшем культурном несходстве между нами и людьми, жившими на востоке Римской империи две тысячи лет назад. Образы, над которыми они могли даже не задумываться, – настолько привычными они для них были, – нам представляются таинственными и загадочными.

¹⁸ И Ангелу Фиатирской церкви напиши:

так говорит Сын Божий, у Которого очи, как пламень огненный, и ноги подобны халколивану:

¹⁹ знаю твои дела и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых.

²⁰ Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное.

²¹ Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась.

²² Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих.

²³ И детей ее поражу смертью, и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим.

²⁴ Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени; ²⁵ только то, что имеете, держите, пока приду.

²⁶ Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками, ²⁷ и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего; ²⁸ и дам ему звезду утреннюю.

²⁹ Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам.

Фиатира – город в стране, называемой Лидия. Он лежал на полпути от Пергама в Сарды на пересечении важных путей в плодоносной долине реки Лик. Этот город был почти не затронут многочисленными религиозными тенденциями того времени и был знаменит не своими языческими культами, а своими ремеслами: производством шерстяной и льняной ткани, обуви, красок. Там были кожевенные мастерские, кузницы и так далее. Жительницей Фиатиры была известная из Книги Деяний христианка Лидия, торговавшая багряницею, то есть окрашенной пурпуром пряжей (Деян.16:14).

Ремесленники объединялись в профессиональные гильдии (в Римской империи они назывались collegia), которые находились под покровительством тех или иных языческих богов. Поэтому большое место в общественной жизни населения занимали профессиональные празднества, посвященные богам-покровителям. Эти праздники проходили часто при храмах и сопровождались пирами в храмовых трапезных, где участники вкушали идоложертвенное мясо. Христианам здесь опасность грозила не столько от язычников, сколько из их собственных рядов, от тех членов церкви, которые принимали участие в языческих празднествах. Дело в том, что отказ христиан от участия в профессиональных праздничных собраниях грозил общественной изоляцией и таким образом ставил под удар их экономическое положение. А участие в общепринятых пирах и попойках, сопровождавшихся языческими ритуалами и жертвоприношениями, означало участие в идолослужении. Для некоторых христиан Фиатиры возникало искушение пойти на компромисс с языческими обычаями. Но это было соблазном для других. Воскресший Христос отвергает для христиан всякое соприкосновение с язычеством и тем, кто принимает участие в идолослужении в любой его форме, угрожает судом.

Этому возвещению суда отвечает то, что у Иисуса Христа «очи как пламень огненный» – намек на проницательный и гневный взор Судьи. В целом же атрибуты Христа – «очи как пламень огненный» и «ноги, подобные халколивану» – входили в описание «подобного Сыну Человеческому» (Откр.1:14–15), который теперь назван «Сыном Божьим». Так Иисус Христос называется в Книге Откровения только в этом месте. Однако по существу Его сыновство Богу проявляется в Апокалипсисе дальше, когда Бог обозначается как Отец Иисуса Христа (Откр.1:6; Откр.2:28; Откр.3:5–21; Откр.14:1). Это наименование Мессии Сыном Божьим в Откр.2:18 восходит к мессианскому псалму, в котором сказано: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс.2:7). Далее, в Откр.2:26–27 приводится целая цитата из этого псалма (Пс.2:8–9).

Пророческая часть послания начинается похвалой Фиатирской церкви за ее позитивные дела: за ее любовь, за верность Христу, за служение ближним, то есть бедным членам церкви, и за терпеливую стойкость как выражение христианской надежды. Итак, речь идет о живой церкви, которая даже усилила свою духовную жизнь по сравнению с первоначальным состоянием («последние дела твои больше первых»).

Тем не менее, церковь находится в опасности, ибо она терпит у себя то же лжеучение, что и в Пергаме. В Фиатире этим движением руководит некая женщина, называющая себя учительницей и пророчицей. Она названа здесь Иезавелью. Конечно, это не ее собственное имя, которое нам осталось неизвестным, но имя символическое, которое ее дискредитирует. Оно напоминает о языческой жене царя Ахава: «Он взял себе в жену Иезавель, дочь Ефваала царя Сидонского, и стал служить Ваалу и поклоняться ему. И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии» (3Цар.16:31–32). Хуже: «Иезавель убивала пророков Господних» и собирала вокруг себя языческих пророков (3Цар.18:13–19). За все это ее упрекали в «любодействе» и «волхвованиях» (4Цар.9:22).

Как Иезавель совращала народ Божий к грехам язычества, так поступает и современная «Иезавель» в Фиатире. Здесь ветхозаветный образ является прототипом современного совращения к идолослужению (ср. «учение Валаама» в Откр.2:14). Иезавель и ее последователи в церкви «любодействуют». Здесь «любодеяние», или проще «блуд», понимается, конечно, не в прямом, но в переносном смысле. В Писании так часто описывается неверность Богу.

Конкретно имеется в виду участие некоторых христиан в языческих празднествах с вкушением идоложертвенного мяса. Такое поведение как-то оправдывалось. В городе ремесленников это стремление не отвергать принятых обычаев понятно. Отказ от участия в профессиональных религиозных церемониях и пирах рассматривался как неуважение к обществу. Христианам, которые не желали принимать участия в языческих праздниках, грозил бойкот и невозможность заниматься своим ремеслом. Естественно, что лжеучение Иезавели находило в церкви немало приверженцев. И это несмотря на определенное решение Иерусалимского Апостольского собора (49 г. Р.Х.), согласно которому воздержание от вкушения идоложертвенной пищи было необходимым условием принятия язычников в церковь. Вот как передает нам это апостольское постановление Книга Деяний: «Угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян.15:29).

Иезавель уже предупреждалась оставить свое занятие: «Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась». Она не последовала увещеванию, почему ей и ее последователям теперь грозит наказание. Приговор суда (Откр.2:22–23) состоит из трех частей. Во-первых, «Вот [пророческий призыв к вниманию: «смотри»], Я повергаю ее на одр». Имеется в виду одр болезни. Этот ветхозаветный оборот речи означает, что она тяжело заболеет и сляжет в постель (Исх.21:18; 1Макк.1:5; Иудифь.8:3). Не исключено, что здесь обыгрывается противопоставление ложа любовных утех («любодейство») одру болезни. Вторая и третья угрозы определенно следует понимать в переносном смысле. Последователям Иезавели («ее детям»), «если не покаются в делах своих», возвещается «великая скорбь», и, более того, они будут «убиты смертью». Последнее выражение взято буквально из греческого перевода пророчества Иезекииля (Иез.33:27). Итак, нераскаявшихся ждут страдания, болезнь и смерть. Безусловно, такую страшную угрозу следует понимать в духовном смысле. Но не исключены и физические последствия их неосмотрительного участия в языческих культовых собраниях.

Если даже для членов церкви зло лжеучения остается сокрытым, сами последователи этого лжеучения (николаиты, ученики Иезавели) не могут избежать проницательного взгляда Сына Божьего, «испытующего сердца и внутренности» (Откр.2:23). Любопытно, что в оригинале буквально стоит: «исследующий почки и сердца». Это часто встречающееся в Ветхом Завете устойчивое словосочетание: «Ты испытуешь сердца и утробы [буквально: «почки»], праведный Боже!» (Пс.7:10). В Откровении (Откр.2:23) почти дословно повторяются слова из пророка Иеремии: «Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности [буквально: «почки»], чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его» (Иер.17:10). Нам это кажется странным, но согласно библейской антропологии сердце – орган мысли, помышлений, а «внутренности» (чрево, утроба, почки) – место пребывания человеческих чувств. Отсюда, например, и замечательное слово «благоутробие», то есть доброта, милость.

Та часть Фиатирской церкви, которая осталась не зараженной лжеучением, получает некоторое утешение, которое состоит в том, что на нее не будет возложено никакого «иного бремени». Имеется в виду – никаких новых требований, дополнительных к тем минимальным правилам, которые содержались в установлениях Апостольского Иерусалимского собора 49 года (Деян.15:29, см. выше). Одно из этих самых необходимых правил – воздержание от идоложертвенного мяса, и тем самым от «блуда» (то есть участия в языческом культе) – отвергали последователи Иезавели. Они претендовали на знание «так называемых глубин сатанинских» (Откр.2:24). Апостол Павел писал о том, что христианин свободен, и что ему доступны «глубины Божьи» (1Кор.2:10). Вот и «дети Иезавели», вероятно, оправдывали свою «свободу» тем, что они будто бы знают «глубины Божьи». Но Иоанн считает, что они служат не Богу, а сатане. Отсюда и «глубины сатанинские».

В обетовании побеждающим вольно цитируется по греческому переводу мессианский Псалом Пс.2:8–9. Как Мессия (Христос) «получил власть от Отца», так и верным христианам обещается «власть над язычниками». Далее эта власть конкретизируется: они будут пасти безбожные народы «жезлом железным» и сокрушат их как «глиняные сосуды». Этот использованный в псалме образ берет начало в древнеегипетском царском ритуале интронизации, когда восходящий на трон фараон, «получая власть», разбивал десятки глиняных сосудов, символизировавших народы земли, и демонстрировал таким образом власть над ними. В обетовании христианам все это, разумеется, не означает рабского послушания язычников или даже их истребления. Это просто символ для изображения «царской» власти, которая дарована церкви (вспомним Откр.1:5–6: «Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков»). Но все же как можно понимать эту власть над язычниками? В чем должна проявляться «пастырская» обязанность церкви «пасти их»? Разумеется, это власть провозглашать народам Евангелие Царства Божьего и покорять народы этому Евангелию Иисуса Христа.

Но совершенство и спасение как активное со-царствие с Христом дается только тому, кто «соблюдает дела Мои [Иисуса Христа] до конца», то есть последовательно придерживается заповеданного христианского образа жизни. Тесное единение с Христом подтверждается еще одним обетованием: «и дам ему звезду утреннюю». В самом конце Книги Откровения сам Иисус Христос говорит о себе: «Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя» (Откр.22:16). Происхождение этого образа не совсем ясно. Обычно ссылаются на мессианское пророчество Числ.24:17 («Восходит звезда от Иакова»). Но почему она «утренняя»? Здесь возможно влияние астрально-мифологических представлений того времени. Утренняя звезда, Венера, в античности считалась символом господства. Мессия – звезда господствующая, «утренняя». В любом случае, утренняя звезда – залог близкого рассвета и наступления дня вечной жизни. Христос обещает самого себя и полноту своей жизни побеждающим, то есть христианам, которые своей верностью преодолевают все трудности.

Можно задать вопрос, почему именно пророчество Фиатирской церкви так подчеркивает грядущее «господство» побеждающих. Ответ, наверное, следует искать не только в традиционных образах, но и в конкретной ситуации. В этой церкви слишком приспосабливались к господствующим языческим нравам и обычаям. Иоанн против этого возражает: духовное господство должно принадлежать не ветхому язычеству с его устаревшей идеологией, но христианству с его новой верой в спасительное Евангелие Царства Божьего.

¹ И Ангелу Сардийской церкви напиши:

так говорит Имеющий семь духов Божиих и семь звезд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв.

² Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим.

³ Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя.

⁴ Впрочем у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны.

⁵ Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его.

⁶ Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

Город Сарды, в давние времена столица Лидийского царства, был расположен на плодородной равнине юго-восточнее Фиатиры. Некогда там правил вошедший в поговорку своим сказочным богатством царь Крез (595–546 гг. до Р.Х.). Но с той далекой поры город давно уже утратил свой прежний блеск. В 17 году Р.Х. он был разрушен землетрясением, но восстановлен благодаря щедрому пожертвованию императора Тиберия. В то время, когда писалась Книга Откровения, он сохранял какое-то значение только благодаря производству шерстяных тканей. Образ белых одежд, появляющийся в Откр.3:4–5, может как-то отражать этот факт.

Обращение к церкви в Сардах носит характер проповеди покаяния, и в целом напоминает послание Эфесской церкви. И здесь, и там прежнее блаженное состояние противопоставляется современному сомнительному.

Иисус Христос здесь представлен как «Имеющий семь духов». Мы об этих духах знаем, что они «находятся перед престолом Божиим» (Откр.1:4) и посылаются для служения «во всю землю» (Откр.5:6). Что понимается под этими семью духами, нами уже обсуждалось. Есть ли это символ Духа Святого, или просто семь Ангелов престола Божьего, – вопрос открытый. Как и в пророческом послании в Эфес, Христос изображен как держащий семь звезд – ангелов семи церквей (Откр.1:20). Следовательно, Он имеет полную власть над церквами. Акцент на этой власти отражает содержание пророчества, которое полностью состоит из упрека и назидания, что свойственно именно Учителю и Владыке.

Правда, не сказано определенно, в чем именно упрекается Сардийская церковь. Говорится, что она сонная и мертвая: «ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Иногда полагают, что это образы нерешительности, халатности и бездейственности. Удовлетворенная своей умеренностью, она вовсе не имеет желания развивать у себя какое-нибудь лжеучение, но нет у нее и христианского энтузиазма, той силы убежденности, которая может вызвать ее преследование. В этом случае церковь в Сардах кажется похожей на равнодушную и теплохладную церковь в Лаодикии, о которой речь пойдет далее: «ты ни холоден, ни горяч» (Откр.3:15). Однако, Откр.3:4 («у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих») указывает совсем в ином направлении: оказывается, церковь, за несколькими исключениями, «осквернила свои одежды». На языке Иоанна это означает, что она предалась распутству (ср. Иуд.1:23). Так что и в Сардах появляется та же проблема, которая была актуальной для церквей Пергама и Фиатиры – проблема «блудодеяния». Иначе говоря, церкви в Сардах угрожало соглашательство с языческим образом жизни, которое оправдывало себя ложно понимаемой свободой во Христе. При этом всякое упоминание о лжеучителях отсутствует. Следовательно, церковь, за малым исключением, была единой в своем заблуждении. Поэтому она и мертва (Откр.3:1) или близка к смерти (Откр.3:2), и ей угрожает суд («найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя», Откр.3:3). Извне можно получить впечатление, будто речь идет о церкви, исполненной жизни. Но в действительности она мертва, поскольку в ней отсутствуют «дела»: «не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим» (Откр.3:2). Для Иоанна действительная жизнь проявляет себя в делах, то есть в христианских нравственных поступках. Отсутствие дел означает смерть или сон. Иудейская и раннехристианская традиция под этими образами понимала греховное состояние человека (Рим.13:11–12; Кол.2:13; Еф.2:1.5; 5:14).

Но почему церковь в Сардах «носит имя» живой церкви (Откр.3:1)? Видимо, она обладала какими-то преимуществами, которые могли создать ей хорошую репутацию. Она была уверена в том, что в крещении она получила всю полноту жизни (Рим.6:4.11; Кол.2:13; Еф.2:5). Вовне такая уверенность могла действовать как проявление различных духовных даров, например языкоговорения. Пример такого заблуждения можно наблюдать в 1 Кор, где некоторые христиане видели свое совершенство в обладании экстатическими дарами и в свободе от всяческих нравственных предписаний. Иоанн же совершенство церкви видит в ее «делах». В очах Божьих состояние церкви в Сардах отнюдь не свидетельствует о ее совершенстве. Христианам не просто чего-то недостает, но они, будучи «близкими к смерти» – а именно так описано их религиозное состояние, – должны радикально покаяться, то есть обратиться. Поэтому церкви направлено настоятельное требование: «Бодрствуй!» Здесь бодрствование означает жизнь, а сон означает смерть. Церковь должна проснуться и бодрствовать, ибо приближается Судья. Это напоминает высказывания раннехристианской эсхатологической традиции (Мф.24:43–44; Мк.13:35; Лк.12:39–40; 1Фес.5:6; Рим.13:11–12; 1Пет.5:8). Из той же традиции происходит образ «татя» (вора, грабителя) как символа внезапности: «Я найду на тебя, как тать» (Откр.3:3). Итак «Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти!» Очевидно, этот призыв направлен к тем добросовестным членам церкви, которые должны заботиться о том, чтобы утверждены были и «прочие», то есть те, которые, кажется, вот-вот умрут. Но представлено все это во втором лице – «ты», то есть распоряжения отдаются «Ангелу церкви», как бы ответственному за нее.

В стихе Откр.3:3 говорится о том, в какой форме должно происходить пробуждение и бодрствование. Церковь должна вспомнить свое начало: «Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся» (ср. также Откр.2:5). Ведь есть опасность потерять первоначально принятые спасительные дары Благовестил («что ты принял и слышал»). Этими принятыми дарами христиане были взяты в общение с Христом. Именно их следует держаться («хранить»). Но это возможно только через обновление жизни, то есть через покаяние. Речь идет, судя по общему смыслу, о соблюдении однажды принятых норм христианской нравственности. Если христиане не обратятся, Христос их застанет врасплох, «как тать», ибо они не знают, в какой час Он придет. Оттого и необходимо бодрствование, которое убережет от внезапного эсхатологического наказания.

Однако не все так плохо в Сардийской церкви. В ней есть проблески света: те люди, которые живут согласно воспринятому некогда спасительному дару. Образно это выглядит так: они «не осквернили одежд своих» (Откр.3:4), то есть не осквернили себя «свободой» «блуда». Здесь Иоанн использует образ одежды, который символизирует человека в целом, а более конкретно – человеческое тело. Ведь осквернение через блуд фактически происходит в сфере телесного. Белый цвет – цвет небесного мира. Поэтому белые одежды в Откр.3:4–5 означают небесную, прославленную телесность. Из этого краткого упоминания «оскверненных одежд» можно заключить, что в пророческом обращении к церкви в Сардах речь идет не о простой халатности и равнодушии членов церкви, а о неких «либертинистских» тенденциях, прежде всего о распутстве. «Побеждающий» – тот, кто воздерживается от «блуда» в его разных проявлениях, и в прямом, и в переносном смысле. И таковому гарантируется эсхатологическое прославление (белые одежды) и общение с Христом. Обетование побеждающему напоминает о том, что спасительное состояние, обретенное в крещении и сохраненное до настоящего времени, еще может быть утрачено. Ибо только тот, кто соблюдает верность в своей земной жизни, выйдет из нее победителем. Таковому гарантируется, что его имя не будет стерто, вычеркнуто из «книги жизни». Здесь использовано иудейское представление, согласно которому Бог ведет некую книгу, в которую вписаны имена благочестивых. Таковым после дней скорби будет уготовано место в грядущей славе: «И наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге» (Дан.12:1). Этот образ широко использован в писаниях Нового Завета. Так, Иисус Христос возвещает своим ученикам: «радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лк.10:20; ср. Флп.4:3; Евр.12:23). Особенно часто образ «книги жизни» появляется у Иоанна в Апокалипсисе (Откр.13:8; Откр.17:8; Откр.20:12–15; Откр.21:27). На Последнем суде Христос выступит свидетелем чистоты верных христиан перед своим Отцом и перед Ангелами Его. Слова Христа «исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его» (Откр.3:5) взяты из предания, отраженного в синоптических Евангелиях (Мф.10:32; Мк.8:38; Лк.12:8).

⁷ И Ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святой, Истинный, имеющий ключ Давидову Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит:

⁸ знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего.

⁹ Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, – вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя.

¹⁰ И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле.

¹¹ Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего.

¹² Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое.

¹³ Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

Город Филадельфия, расположенный в 40 километрах юго-восточнее Сард, был назван так по имени своего основателя, Пергамского царя Аттала II Филадельфа ¹⁸ (159–138 гг. до Р.Х.). Этот маленький город часто разрушался землетрясениями.

Трем обетованиям эсхатологического спасения церкви в Откр.3:8,9,10 (открытая дверь в Царство, святой народ, победа в «годину искушения») соответствуют три самообозначения Христа в Откр.3:7: «Святой, Истинный, имеющий ключ Давидов».

Святой – наиболее частое обозначение Бога в иудействе. Здесь оно перенесено на Христа.

Истинный – обычная характеристика божественного бытия и действия. Так Моисей взывает к Богу: «Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный» (Исх.34:6, ср. Пс.85:15). В Книге Откровения «истинными» и «верными» называются слова самой книги (Откр.21:5; Откр.22:6), а также сам Христос «верный и истинный» (Откр.3:14; Откр.19:11). У пророка Исаии спасительные обетования верному народу Божьему исходят от «Бога истины» (Ис.65:16). Этот титул как нельзя лучше подходит к пророческому посланию Филадельфийской церкви, которое содержит только похвалу и спасительные обетования. В том же месте Исаии (Ис.65:15) сказано, что рабам Божьим будет дано другое имя. Это повлияло на образ, использованный в обетовании побеждающему (Откр.3:12).

Имеющий ключ Давидов – это самообозначение Христа тоже напоминает о пророке Исайе: «И ключ дома Давидова возложу на рамена его; отворит он, и никто не запрет; запрет он, и никто не отворит» (Ис.22:22). У Исаии речь шла о Елиакиме, которому вручается полномочие и ключ к царскому дворцу. Но Иоанн интерпретирует это место мессиански. Речь у него идет о ключе не к дому, но к граду Давидову, то есть к Новому Иерусалиму, о котором говорится далее, в Откр.3:12. Христос имеет власть принимать в небесный Иерусалим и исключать из него. Подобное сказано в Откр.1:18 в отношении воскресения мертвых, где Христос говорит, что Он имеет «ключи ада и смерти».

Христос уже воспользовался своей «властью ключа». Об этом сказано в первом обетовании Филадельфийской церкви: «вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее» (Откр.3:8). Он уже открыл ей доступ в совершенство народа Божьего, хотя сама она имеет мало силы. В этом состоит награда за верность Христу, ибо, несмотря на враждебные нападки, церковь открыто исповедала имя Христово: «ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего».

Преследования, вынудившие церковь к исповедничеству, исходят от иудеев, которых было много в городе. Упрек в их адрес почти буквально повторяет то, что уже было сказано о них в Откр.2:9. Христос отказывает иудеям в названии «синагога ¹⁹ Бога», ибо они, хотя и называют себя иудеями, таковыми не являются. Они служат сатане, и потому лжецы, и их собрание – «синагога сатаны». Однако забота Иоанна вовсе не об этих людях. Его интересуют христиане в Филадельфии, которым угрожает опасность со стороны этих «лжеиудеев».

В своем втором обетовании (Откр.3:9) Иоанн воспроизводит заверение ветхозаветного пророчества, согласно которому языческие народы в конце времен придут в Иерусалим, чтобы покориться народу Божьему, о чем писал пророк Исаия: «И придут к тебе с покорностью сыновья угнетавших тебя. И падут к стопам ног твоих все, презиравшие тебя. И назовут тебя городом Господа, Сионом Святого Израилева» (Ис.60:14; ср. Ис.45:14; Ис.49:23 и так далее). Пророчество Исаии непосредственно относилось к древнему Израилю. Иудеи, разумеется, помнили слова Бога у пророка Исаии: «Так как ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя, то отдам других людей за тебя, и народы за душу твою» (Ис.43:4). Но Иоанн толкует пророчества Исаии как относящиеся к христианской церкви. Ведь христиане, как и иудеи, претендуют на свою непрерывную преемственность от ветхозаветного народа Божьего. Но Иоанн использует спасительное обетование Ветхого Завета о паломничестве народов в том смысле, что теперь в Иерусалим притекут не только язычники, но также иудеи придут к истинному народу Божьему и падут к стопам ног его. При этом, правда, он не говорит об обращении иудеев. Но, оглядываясь на все прошедшее, они поймут, что не они, но христиане – возлюбленные Бога и Христа (ср. Откр.1:5; Откр.20:8).

Верность и выдержка Филадельфийской церкви будет вознаграждена. В третьем обетовании ей возвещается, что она будет сохранена от искушений последнего времени (Откр.3:10), которые придут «на всю вселенную». Речь идет о решающей битве между Богом и сатаной, о времени зверя (гл. 13), которое будет предшествовать времени окончательного спасения. Сохранение церкви в час (годину) бедствий и испытаний, скорее всего, подразумевает не то, что искушения ее совсем не коснутся, но что она получит силу выдержать их, как она уже и выдерживала их прежде (Откр.3:8–10). Иначе в Откр.3:11 не было бы сказано, что церковь должна быть бдительной, чтобы, когда придет Христос, никто другой не получил вместо нее венца победителя: «держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего». То есть уже дарованное спасение даже для этой образцовой Церкви не есть что-то неотъемлемое. Ей тоже еще предстоит испытание верности и годности.

Неотъемлемым спасение будет только в эсхатоне, в конце времен, как это подчеркивает обетование побеждающему (Откр.3:12). Побеждающий займет выдающееся место в Церкви, достигшей совершенства и спасения. Это показывает образ «столпа в храме Божьем». Здесь говорится о небесном храме, который поддерживают колонны (столпы). Подобно тому как апостолы почитались «столпами» (Гал.2:9) и несли на себе строение первоначальной церкви, «побеждающие» должны стать «столпами» в эсхатологическом строении небесной церкви спасенных. Здесь, правда, может возникнуть вопрос о небесном храме. Дело в том, что в Откр.21:22 в видении Небесного Иерусалима сказано: «Храма же я не видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец». Противоречия здесь нет, так как Иоанн и здесь и там использует представление о храме образно. В одном случае храм – это образ церкви, эсхатологического спасенного народа Божьего. В другом случае он говорит, что на небе не может быть храма наподобие земного, каменного.

Далее побеждающему обещается, что он станет собственностью Бога. Ибо он носит Его имя (см. Откр.14:1: «И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах»). Как член совершенной церкви святых, побеждающий принадлежит также граду Божьему (носит имя града Божьего). Этот город есть то место, где Бог непосредственно живет среди спасенных. Побеждающий будет иметь вечное гражданство в Новом Иерусалиме, который в конце времен сойдет с неба (ср. Откр.21:2). Новым для него будет также дарование ему нового имени Христа (ср. Ис.62:2). В этом особая награда, так как сейчас это имя знает только Христос: «Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого» (Откр.19:12). Наделение побеждающего именем, которого больше никто не знает, – образное обозначение власти. О связи имени и власти шла речь выше, в обетовании Пергамской церкви (Откр.2:17).

¹⁴ И Ангелу Лаодикийской церкви напиши:

так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: ¹⁵ знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч!

¹⁶ Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.

¹⁷ Ибо говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.

¹⁸ Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.

¹⁹ Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся.

²⁰ Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною.

²¹ Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его.

²² Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

Лаодикию в плодородной долине реки Лик основал царь государства Селевкидов Антиох II Теос (261–246 до Р.Х.), назвав город в честь своей жены Лаодики. В I веке до Р.Х. город перешел под контроль Рима. Расположенная между двумя другими известными из Нового Завета городами – Колоссами и Иераполем – Лаодикия была богатым промышленным и торговым центром Фригии. Там были процветающие банки и школа для подготовки врачей. Так, например, Цицерон рекомендовал совершать обмен денег именно в Лаодикии. Богатели и местные иудеи. Известно, что римский наместник Флакк в 62 году до Р.Х. конфисковал там огромную сумму иудейских денег на храм. В городе производились льняные, шерстяные ткани и множество лечебных мазей и прочих лекарств. В Откр.3:18 все эти особенности Лаодикии обыгрываются Иоанном (золото, одежда, глазная мазь). В 60/61 году Р.Х. город был разрушен сильным землетрясением, но быстро восстановлен благодаря своему богатству. Тацит по этому поводу пишет: «В том же году Лаодикия, один из славнейших городов Азии, была разрушена землетрясением и без нашей помощи, своими средствами сама себя подняла из развалин» ²⁰. Во всех трех городах – Лаодикии, Колоссах и Иераполе – существовали церкви, известные апостолу Павлу, но основанные не им, а Епафрасом (Кол.1:7; Кол.4:12–13).

Особенность пророческого послания Лаодикийской церкви состоит в том, что она не заслужила ни единого слова похвалы (в отличие от Филадельфийской церкви, которой достались только похвалы). В ней нет даже «прочих», малого остатка (Откр.3:4), который являл бы собою истинных христиан, как их себе представляет Иоанн. Церковь в Лаодикии заслуживает только упрека и суда. Иоанн обвиняет ее в ложном самодовольстве. В своем богатстве и сытости она, кажется, прекрасно устроилась в этом мире и не замечает отсутствия у нее истинного добра – непреходящего богатства Христова.

В начальной формуле Христос называет себя божественным титулом «Аминь». Это «имя» Божье взято из Ис.65:16, где в еврейском оригинале Бог назван «Богом Аминь». Это «имя» уже встречалось нам в Откр.3:7 в греческой форме «Истинный». Христос, как и Бог, абсолютно надежен. Он также – «свидетель верный и истинный», то есть верный свидетель слова и дела Божьего, а также своего собственного слова. Такое именование Христа, которое повторяет сказанное о Нем в Откр.1:5, сознательно и целенаправленно сформулировано с учетом ситуации в Лаодикийской церкви. Христианам там недостает силы исповедания, подлинности, надежности, свидетельства. Далее Христос называет себя «началом создания Божия». Здесь мы слышим отголосок известного места из Книги Притчей: «Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони» (Притч.8:22). Христос тем самым говорит, что Он был прежде всего творения, принимал в нем участие и является совершенным образцом творения (ср. Кол.1:15–18). Надежность Его свидетельства тем самым еще больше подчеркивается. Его слово – не пустой звук: у Него есть власть и сила осуществить его.

Церковь в Лаодикии обвиняется в том, что она ни горячая, ни холодная, но теплохладная, вялая. Христос обрушивает на церковь острую критику (Откр.3:15–16). «Быть горячим» для христианина означает «пламенеть Духом» (Рим.12:11; ср. Деян.18:25) и свидетельствовать о Христе, как Христос верно и истинно свидетельствует о Боге. Это означает совершенное «Да!» Иисусу Христу как ответ на те «Да» и «Аминь», которые сам Христос являет собою для христиан: «ибо все обетования Божии в Нем “Да” и в Нем “Аминь”, – в славу Божью» (2Кор.1:20). «Быть холодным» означает принадлежать миру, который не имеет отношения к Христу или пребывает в тяжелом нравственном недуге. Ни того, ни другого у Лаодикийской церкви нет. Она не способна к ясному и четкому решению. Поскольку Христос никак не может принять неопределенности и нерешительности церкви, Он с отвращением отвергает ее от себя. «Как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих», – образно сказано об эсхатологическом осуждении такого состояния.

В то время как церкви в Смирне (Откр.2:9) говорится, что она, несмотря на внешнюю нищету, богата, церкви в Лаодикии говорится прямо противоположное. Ее утверждение, что она уже все имеет, что у нее ни в чем нет нужды, дает Христу возможность сорвать с нее маску благополучия. Она не видит, какая она нищая и жалкая перед Богом (Откр.3:17). Разумеется, речь идет не просто о земном богатстве. Как в свое время и в Коринфской церкви (1Кор.4:8), здесь христиане кичились своим мнимым духовным богатством. Его-то Иоанн и не примечает. Цепочкой из пяти прилагательных он определяет ее истинное бедственное положение: «ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг». Это разоблачение церкви не призвано, конечно, нанести ей смертельный удар, но должно вести ее к осознанию своей ситуации в очах Божьих. Только так может она внять последующему призыву к покаянию, в котором Иоанн использует три последних прилагательных (нищ, слеп и наг), чтобы обыграть связь между земным богатством лаодикийцев и их духовной бедностью. Возникает образ «покупки»: «Советую тебе купить у Меня золото…» (Откр.3:18). Этот образ коренится в том большом значении, которое придавалось деловой жизни в Лаодикии. Совет «купить золото» напоминает о лаодикийских банках, «купить белую одежду» – о текстильном производстве, «купить глазную мазь» – о медицине, которой обучали в школе врачей. Все это показывает, что Иоанн видит христиан в их конкретной ситуации. Истинное богатство («золото, огнем очищенное», ср. 1Пет.1:7), покров своей наготы и исцеление христианин не может приобрести себе сам. Тщетно искать все это и в мире преходящих языческих ценностей, сколь бы привлекательны внешне они ни были. Их можно получить только от Христа. Но кто «покупает» у Христа Его дары, тот никак не может прийти к самонадеянному утверждению, будто у него хватает всякого духовного богатства.

Суровое обличение церкви не должно быть понято как угроза окончательного осуждения. Напротив, «кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (Откр.3:19). Обличение есть выражение заботы и любви Господа, который ищет путь к потерянному и заблудшему: «ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч.3:12; ср. Евр.12:6). Единственная цель обличения – извлечь Лаодикийскую церковь из ее равнодушия и теплохладности к новому энтузиазму и покаянию. Следует отметить, что призыв к покаянию (Откр.3:19) в конце первого христианского века был далеко не бесспорным, если речь шла о повторном покаянии после крещения (Евр.6:4–8). А в Пастыре Ермы (VII 2:4–5) согрешающим христианам для второго покаяния требуется особое небесное разрешение ²¹. Но Иоанн так убежден в неизменной любви Христовой, что он без сомнения призывает к покаянию даже эту церковь, которая не удостоилась ни единого слова похвалы. Поэтому не удивительно, что после этого призыва к покаянию вместо угрозы суда и наказания речь идет о радости для того, кто отворит дверь Христу. Эта радость изображена традиционным символом эсхатологического пира (Откр.3:20).

Тогда, – обещает Христос, – «войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Пророчество побеждающему содержит обетование царствования, совместного с Богом Отцом и с Христом. Здесь Иоанн примыкает к той евангельской традиции, в которой почти теми же словами говорится об эсхатологической интронизации и воцарении: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною… когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф.19:28; ср. Лк.22:28–30). Возникает образ небесного престола, на котором найдется место для побеждающего, если он победит, как победил и сам Христос (Откр.3:21). Победа Христа – победа закланного Агнца, как будет показано в Откр.5:5–9, то есть победа Его страданиями и смертью. Только в том случае, если христиане в своих бедствиях будут стойко держаться своей веры и свидетельствовать о ней, они примут участие в царстве Христовом, которое, со своей стороны, есть участие в царстве Отца.

В заключение этого седьмого пророчества и, собственно, всего введения к основной части Апокалипсиса снова звучит призыв: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» (Откр.3:22). Это призыв к бодрствованию, вниманию, вслушиванию в то, что Духом своим говорит Христос. Только если они слышат Его и следуют услышанному, они могут понять смысл мировых событий, символически изображенный в дальнейшем повествовании этой книги.