Религия Ассирии и Вавилонии

Если все религии семитических народов сходны между собой и имеют один общий характер, то религии Ассирии и Вавилонии в своих позднейших формах – почти тождественны. Можно уследить лишь некоторые оттенки верований, объясняющиеся из особенностей характера того и другого, народа. Ассирияне, эти «римляне древней Азии», как их называют, были воинственнее и жестче, чем вавилоняне, у которых, сравнительно, более развита была интеллектуальная сторона жизни, хотя те и другие не раз соединялись под одним владычеством. Первоначально преобладала Халдея, страна, лежавшая на южной долине Тира и Евфрата; едва ли она не была и первым государством на берегах этих рек. Возникшее затем ассирийское царство поглотило в себя Халдею, как и другие, близ лежащие, страны, почти до Средиземного моря на западе, но только затем, чтобы снова возобладал над ним Вавилон, пока, наконец, оба эти государства не подпали владычеству персов, сменившемуся, в свою очередь, господством Греции, а затем Рима. Кажется, впрочем, что Вавилон навсегда удерживал за собой интеллектуальное, а может быть, и религиозное влияние на Ассирию. Ассирияне были учениками Вавилонян. Во всяком случае, ассиро-вавилонская религия, принадлежащая, хотя и смешанному, но в массе одноплеменному населению, которое в последнее время было объединено политически, представляет совершенно тождественный тип. Весьма близка к ней и религия других семитических племен, окружавших Вавилон и Ниневию, т. е. собственно Сирии или сирского племени, к северу и западу от Ассирии и Вавилонии¹³⁷⁸.

Общее имя божества в Ассирии и Вавилонии было: Илу Jlou, – имя, очевидно, одного корня с библейским El-Eliun. Но оно было не нарицательным только именем божества, а, вместе с тем, и преимущественным названием Бога или именем Верховного Бога, – источника всякой жизни, возвышенного над всеми другими богами. Именем этого верховного божества в Халдее называлась и столица царства – Вавилон, собственно Bab – Ilou, т. е. «врата Илу,» или «замок, город Илу» (porte Jlou).

В Ассирии, в качестве высшего покровителя и национального бога страны, Илу назывался еще Ассур (Assur)¹³⁷⁹. Его могущество призывали на себя цари Ассирии и его милостью господствовали над страной, которая, поэтому же, называлась Mat-Assur, т. е. земля Ассура¹³⁸⁰. В надписях Илу – Ассур называется «царем или вождем богов, верховным, высшим владыкой и отцом всех богов»¹³⁸¹, и есть существо возвышенное над миром и богами, выделяющееся из ряда этих последних. Это – божество, по преимуществу, умопостигаемое, отвлеченное, понятие которого, по-видимому, не привязано ни к какому представлению о видимой природе и её явлениях. На изображениях Илу является с человеческим бюстом, увенчанным царской короной на голове. Фигура эта возникает из круга, который возвышается над распростертыми крыльями орла и хвостом этого животного¹³⁸². Он предшествует всем другим богам в призываниях и молитвах; но, что замечательно, – сам не имел отдельного культа. Очевидно, понятие Илу – Ассур было слишком широко и возвышенно для того, чтобы могло найти себе определенное выражение в культе, – он представлялся недоступным для непосредственных отношений к нему со стороны человека. В Вавилоне совсем не было ему храма. Самые изображения его очень редки¹³⁸³. Греки, как Филон библосский, сопоставляли верховного бога Ассирии и Вавилонии чаще всего с греко-римским Сатурном или Кроном, т. е. богом древним, скрытым, не имевшем или почти не имевшем культа¹³⁸⁴. Все это доказывает с вероятностью, что в понятии Jlou – Assur в Халдее и Ассирии сохранились воззрения, близкие к чистому монотеизму.

Но свойства этого возвышенного божества не раскрыты и идее его смешана с натуралистическими возрениями, которые заслонили ее собой. Оставаясь верховным и всеобщим источником жизни, оно стало известно более под формой откровений своих в природе, – в лице происшедших от него богов, слитых или непосредственно связанных с явлениями природы. Проявлениями, или откровениями его свойств служат исходящие или рождающиеся от него боги, – представители (большей частью) звездного, планетного мира. Боги исходят из этого верховного божества, подобно тому, как это встречается почти во всех пантеистических системах, рядами и в убывающем порядке. Сначала являются высшие, первостепенные, ближайшие к нему боги или духи, затем низшие, второстепенные; те и другие составляют собой как бы различные ступени, ведущие к верховному богу. Акт порождения их верховным богом имеет мистический характер; он сам представляется большей частью без женского, рождающего начала¹³⁸⁵, но исходящие или порожденные им боги имеют подле себя богинь, которые служат олицетворениями сил и свойств этих богов, точно так же, как сами боги служат манифестациями или проявлениями свойств верховного божества. Боги мужские – сидерического характера; богини большей частью олицетворяют собой стихии земли и воды, т. е. то, что на земле служит, отражением сил неба.

В ряду этих ассиро-вавилонских богов самое видное место занимает «сын Ассура» Бэл, – Bel, – у финикиян Ваал – Baal, – у арабов Бил – Bil, – самое известное из божеств у народов семитического происхождения и имевшее самый распространенный культ¹³⁸⁶. Имя это семитическое и значит, как и еврейское El, «dominus, господин, владычествующий», из чего, впрочем, еще не следует, что оно таково же и по своему понятию, т. е. что оно было древнейшим божеством всех семитов, а заключающееся в нем представление совершенно тождественно с еврейским понятием об El¹³⁸⁷. В Bel или Baal древнее El-Elium уже видоизменилось, – Jlou, в этом своем порождении, утратил уже свой отвлеченный, возвышенный характер¹³⁸⁸. «Сын Ассура» Бэл, высший из богов страны¹³⁸⁹, описывается, как владыка неба и света, царствующий в звездных пространствах, указывающий путь планетам и направляющий их движение.

Что именно представлял Бэл в этом звездном мире, положительно неизвестно. Древние греческие и латинские писатели видели в нем одного из высших богов страны, но сопоставляли его то с Зевсом и Юпитером, то с Кроном и Сатурном, то находили в нем олицетворение солнца. Некоторые же отождествляли его и с солнцем и с планетой Сатурн вместе¹³⁹⁰. Но среди этих неопределенных указаний на значение Бэла, мы находим у многих из древних писателей согласное свидетельство о двух различных Бэлах, – о Бэле древнем или первом ( ἀρχαίος, priscus Belus), и о другом, новом (minor). На этом основании Моверс различает в идее Бэла два представления и Бэла ветхого – Bel-Ithan отделяет от Бэла другого, новейшего¹³⁹¹. У позднейших арабских писателей, в числе богов Сирии упоминается Так же Бэл, с эпитетом «важный старец»¹³⁹². По словам Моверса, Bel-Ithan собственно значит: «пребывающий, вечный», и называется иногда «царем вечности». По его мнению, идея этого древнего Бэла была очень распространена между всеми семитическими народами, как идея космократора, верховного правителя мира. Жилище ветхого Бэла, по верованию семитов, было на 7-м небе, в неприступном замке, который есть первообраз халдейского Bal-ilou, т. е. Вавилона, служившего сим волом или отобразом небесного дома Бэла и называвшегося, поэтому, двором Илу¹³⁹³. Стены небесного замка построены из кристалла и окружены поедающим огнем¹³⁹⁴: изображение, напоминающее, по словам Моверса, «Ветхого деньми» в книге Даниила: «и Ветхий деньми седе и одежда его бела, аки снег, и власы главы его, аки волна чиста, престол» его пламень огненный, колеса его огнь палящ¹³⁹⁵. К личности этого-то древнего Бэла привязаны первоначальные предания Халдеи и Ассирии о первобытных блаженных временах, подобно сказаниям греков о временах Сатурна, равно как и предания о построении Вавилона и его башни. Этого древнего Бэла и имеют в виду греко-римские писатели, когда сопоставляют верховного бога вавилонян и вообще семитов со своим Кроном или Сатурном. Новый или младший, – minor Бэл есть, по их мнению, сын этого прежнего, ветхого Бэла¹³⁹⁶. Различая, таким образом, двух Бэлов, Моверс в первом признает высшее и более отвлеченное понятие, к которому второй относится, как его конкретная форма. Новый или младший Бэл, по его мнению, есть манифестация или откровение могущества и свойств Бэла древнего. В физическом смысле, старый Бэл есть первосвет или эфир, преимущественным выражением которого служила планета Сатурн. В метафизическом – это безграничное время, понятие весьма близкое к Заруана-Акарана Зороастровой религии¹³⁹⁷. Это – Бог абстрактный, еще не проявившийся, – общее мировое начало до времени своих обнаружений в реальном бытии, а первое проявление его, его сын, второй Бэл, бог открывшийся, – есть солнце, или живительная, творческая сила солнечного света, иначе – Бэл младший есть Бэл димиург¹³⁹⁸.

Но если действительно в Вавилоне и у семитов вообще различался древний и новый Бэл¹³⁹⁹, то этот ветхий Бэл-Сатурн, очевидно, есть то же понятие, какое заключено и в понятии об Илу-Ассур, и по своим свойствам он, как и Илу, гораздо ближе к древне-библейскому вышнему Богу – El-Eliun Мелхиседека, чем к натуралистическим божествам Сирии. По меньшей мере, Бэл-Сатурн составляет переход от древнего семитического божества, возвышавшегося над природой, к чисто натуралистическим воззрениям на божество. Это неприступный, живущий в свете – представление, действительно напоминающее чисто библейский взгляд на Бога, и сопоставление древнего Бэла с Ветхим деньми у Даниила имеет свое основание, хотя самый образ этого представления у пророка вовсе нет нужды объяснять, как заимствование из халдейской символики¹⁴⁰⁰.

Неприступный в существе своем ни для людей, ни для духов, живущий в безмерном расстоянии от мира, окруженный огнем, поедающим смертных, но вместе с тем представляющий собой силу, которая дает жизнь вселенной, держит ее своим могуществом и судит миру, всего менее может быть отождествляем с пантеистическим, бессодержательным понятием о Заруана-Акарана персов и с представлением о безграничном времени или даже с индийским Брахм, как это делает Моверс. Это скорее бог, отдельный от мира и личный.

Всего вероятнее, что Бэл, собственно и строго говоря, был один – новый, или minor Бэл, и заключал под собой понятие натуралистическое, привязанное к идее солнца, или света, как животворной силы природы. Мы видели уже, что это имя, хотя и семитическое, но не первоначальное и не самое древнее. В понятии о Бэле выразилось уже, хотя и давнее и раннее, влияние на семитов других азиатских, культов. Но первоначальное обще-семитическое воззрение глубоко лежало в их представлении и не могло быть вытеснено совершенно и всецело новым натуралистическим понятием. Господство Бэла не изгладило следов прежнего воззрения, заключавшегося в El-Eliun¹⁴⁰¹. И при господстве нового бога – Бэла, древнее верование отразилось в представлении о другом Бэле, старом, скрытом, неприступном, от которого произошел и сам новый Бэл¹⁴⁰². Первый олицетворяет, очевидно, то же, что и Илу. Может быть, Bel-ithan древних писателей и есть Илу.

Итак Бэл, в его истинном смысле, т. е. с содержанием натуралистическим, был один и он – то, что у древних называлось Belus-sol, Бэл – солнце, или Belus-minor. Это демиург, производящая, рождающая сила мира, отдельная от верховного Бога, который стоит выше мировых проявлений и порождает из себя эту творческую силу вселенной. На мифологических таблицах, найденных в Ниневии, насчитывается тридцать одно титло, или имя Бэла; но главнейшие и существенные из его свойств следующие: «образователь (formateur), владыка мира, владыка всех стран, царь духов, т. е. планетных»¹⁴⁰³. Изображался он сидящим на троне, в образе человека, в царском платье и с короной на голове, на которой рога вола, – обычный символ силы, по преимуществу производительной¹⁴⁰⁴. Понятие о нем, как димиурге, привязано было к солнцу, или к идее света, как животворной стихии; но, как и многие другие боги древних религий с таким же значением, он не был олицетворением самого солнца. Он – солнце настолько же,наскодько и Ра-Озирис в Египте, т. е. воплощал в себе идею творческой силы, которой преимущественное, хотя и не исключительное выражение находили в солнце, и для которой могли служить проявлениями и другие планеты и все вообще звездное небо. Вернее всего, это божество производительной силы, в связи с представлением о солнце. У различных народов это божество называлось различными именами, хотя было тождественно по своему содержанию. Вот как описывается оно у одного из греко-римских писателей (Нонна), который влагает следующие слова в уста Вакха, возвращавшагося из Индии¹⁴⁰⁵: «Солнце, все освещающий глаз эфира! ты приносишь зиму после осени, а потом лето. Когда ты светишь, исчезают звезды на небосводе. Омытое в водах восточного океана, шлешь ты живительные капли, оставшиеся на твоих локонах и посылаешь благодетельный дождь. Питающейся земле даешь ты росу, умножаешь колосья пшеницы. На Евфрате ты – Бэл, в Ливии – Аммон, на Ниле – Апис, в Аравии – Крон, в Ассирии – Зевес. Ты всегда то же, как бы тебя ни называли, Серапис или безоблачный египетский Зевс, Крон, Митра, вавилонский Гелиос или греческий Аполлон»¹⁴⁰⁶.

Но Бэл, как и египетский Ра-Озирис, олицетворявший собой светоч жизни, не первоначальный бог, хотя и первый и высший из «открытых» богов. Есть еще бог скрытый и более древний. Свету и здесь предшествует тьма и мрак, как в Египте – солнцу открытому солнце сокровенное с его таинственной областью. Этот бог, понятие которого действительно весьма близко к понятию египетского Атум, называется у Вероза Ωἀννης, а на вавилонских памятниках Anou или Anouw. Здесь он именуется «отцом богов», как и Ассур, и есть первичное из божеств природы, олицетворяющее собой первоначальное вещество мира, бесформенное, безвидное, в котором все смешано и которое есть основа всех, развившихся из него, форм. Он называется «владыкой мира преисподней», т. е. бездны, господином тьмы и обладателем скрытых (т. е. в глубине природы) сокровищ. Самое имя его значит: «тайный» иди «сокровенный»¹⁴⁰⁷. Таким образом, подобно египетскому Атум, Ану есть первоначальная, еще неопредедившаяся потенция мировой жизни, или хаос, из которого все вышло; этой начальной тьме обязан своим явлением и первоначальный свет; сам Бэл – представитель светоносной силы, этот первый «открывшийся» бог явился после него. Ану или Оаннес изображается в форме полу-рыбы, полу-человека, по Берозу¹⁴⁰⁸. Он имел тело рыбы, но под головой рыбы человеческую голову, а на хвосте ноги также человеческие и человеческий голос – символика, отвечающая идее первоначального хаоса, который все породил из себя¹⁴⁰⁹. В смысле мировой потенции, которая определяла собой дальнейший ход и развитие жизни, он называется вместе с тем и носителем «вечных законов» мира. Он причина того, что солнце обходит 4 страны неба, по космогонии Бероза; он же дает и людям законы жизни. Он называется иногда и сам именем «закона», как его олицетворение¹⁴¹⁰. Бэл, таким образом, есть уже второе божество и занимает в порядке богов, как, увидим, место после Ану.

Итак существует хаотическое вещество, в котором является рождающая, или творящая сила света. Существует сначала сокровенный Ану, затем «открытый, «светоносный» Бэл, сила активная, или производительная. Но и этим не исчерпываются представления о первоначальных основах бытия вселенной. Есть еще третий, высший бог, олицетворяющий собой силу движения воздуха, а затем понятие духа или разума, зиждущего мир. Это бог с именами: Nisruk, Auw, Salman. По-видимому, это дополнение к тому производительному началу, которое олицетворено в Бэл, – его завершение. Изображается он, большей частью, в той же общей с Ану форме рыбы. У Санхониатона он – πνοἡ αέρος ζοφώδους, – т. е. дуновение мрачного воздуха. Он представляется иногда и носящимся на поверхности вод в форме рыбы. В физическом смысле это бог того движения первоначальной воды, которое произведено ветром, или воздухом. Предполагается, что дуновение воздуха произвело движение в первоначальном хаосе, или жидком веществе – воззрение, напоминающее библейское сказание о творении. На надписях Нисрук, или Auw называется «владыка вод, господин моря, царь бездны, правитель». Иногда усвояется ему и имя спасителя (sauveur). Он движет хаос, из которого или в котором явилось световое, живительное начало. Он – воздух, атмосфера, если Бэл небо и свет. Но из этого представления, конечно, впоследствии, выработались дальнейшие и, по-видимому, более отвлеченные и интеллектуальные понятия о боге Нисрук. Ему приписываются следующие эпитеты: «разумный вождь, владыка видимого мира¹⁴¹¹, господь разумов» (des connaisances), славы, жизни¹⁴¹², т. е. разумное начало, одушевляющее жизнь и довершающее её организацию¹⁴¹³.

Это, таким образом, dii majores ассиро-вавилонской религии, первый ряд порождений верховного существа, олицетворяющих собой материал и основные силы природы, – свет и движение. Все они, как и вообще боги древних религий, имеют подле себя богинь, которые представляют, по выражению самих надписей ассиро-вавилонских, отражение, – «reflet» того, что олицетворяется богами, их повторение в другой форме, дубликат той же силы; но взятой в её жизненных обнаружениях. Ану соответствует женское начало под именем Анат, Бэлу – Бэлит и Нисруку – Давкина (Davkina). Всех более распространен и развит был тип Бэлит, жены димиурга Бэла. Она по преимуществу и почти исключительно упоминается в призываниях богов, тогда как имена Анат и Давкина в молитвах и в гимнах почти не встречаются¹⁴¹⁴. Самый тип этих богинь с именем Анат и Давкина представляется в чертах очень неопределенных и сливается с типом той же Бэлит; Бэлит – Belit, Βήλτις, т. е. «владычица, госпожа», у Геродота Милитта, – имя, под которым она и известна по преимуществу, и которое значит; «родительница или рождение»¹⁴¹⁵, есть богиня производительных сил природы, как и сам Бэл, «omniparens dеа». Подобно египетской Изиде, она «многоименна», – по преимуществу же называется «верховной богиней, владычицей мира, матерью богов, женой великих божеств, царицей земли и плодородия¹⁴¹⁶. Одна из надписей говорит, что она «натирает элементы мира; как румяна – лицо»¹⁴¹⁷, или румянит стихии природы, – образное, но очень характерное представление животворной силы, олицетворяемой женой димиурга Бэла. Что же именно в природе представляла собой Бэлит, или Милитта, известная во всей Сирии, – на это, как и на вопрос о значении самого Бэла, с точностью отвечать трудно. По-видимому, в понятии о Бэлит, или Милитте есть и небесная стихия, как несомненно есть она и в идее самого Бэла. Геродот называет ее Уранией, или Афродитой – Уранией (небесной)¹⁴¹⁸. Частнее – находят причины видеть в ней богиню луны, которая на всем востоке признавалась источником плодотворной силы. Столько же оснований признавать в ней, как в египетской Изиде, олицетворение и рождающей силы земли, оплодотворяемой силой небесного света, который представляет собой Бэл – её муж. Всего вероятнее, что с понятием о Бэлит связывалось более частное представление о влажном элементе в материи, который и в Египте считался источником жизни¹⁴¹⁹. Очень часто она носит имя Tihavti, что значит: море, бездна. У Бероза она названа поэтому же Θαυάτθ, что сам он переводит греческим θάλασσα¹⁴²⁰. Усвояемый ей вместе с Истар (Istar) эпитет: «Zerpanit», или «Zarpanit», под которым она известна была в вавилонском культе и который значил «производительница семян», в корне своем происходит от слова капать, дождить¹⁴²¹. Таким образом, понятие о Бэлит сближается с представлением о первоначальной, жидкой, хаотической материи, которая олицетворяется и богом Ану. Действительно ὄμόρωκα, выходящая из бездны, в космогоническом мифе Бероза, есть несомненно та же Бэлит, которая часто в клинических надписях называется Um-Uruk, т. е. «мать города Урука». А в этом имени Uruk видят идею тьмы, хаоса, – вообще представление о бездне в глубине земли, или об Аиде¹⁴²². Таким образом, если Бэлит олицетворяет первоначальную хаотическую материю, из которой вышел сам Бэл, то он представляется, как и египетский Ра, или Аммон, мужем своей матери, а она – повторением типа бога Ану – явление не необычное в натуралистической мифологии.

Еще менее определенны и ясны черты других богинь, стоящих рядом с Бэлит и принадлежащих богам первой триады. Анат, или Анагит, по-видимому, тоже – вода, или влажная стихия и есть дополнение к представлению о боге Ану. Культ её впрочем, был мало развит и более известен был впоследствии у персов, чем в самом Вавилоне¹⁴²³. Davkina, – имя не семитическое, а принадлежит языку, которым говорили халдеи, т. е. высшие классы Ассирии и Вавилона, и значит, по-видимому, «владычица земли» или: «земля – жена», т. е. Нисрука¹⁴²⁴. Впрочем, как и замечено, эти типы сливаются с типом Бэлит, которая называется иногда «женой всех великих богов», или частнее женой и Бэла, и Ану.

В Ассиро-Вавилонии, при развитии астрономии и астрологии, значение богов и их взаимные отношения определялись еще цифрами, которые указывали степень широты заключающихся в них понятий (сходство с пифагорейской философией). В таблице, где именам богов соответствуют цифры, после Ассура следуют боги высшей триады в таком порядке: Anu, Bel, Nisruk, – с цифрами: 60, 50, 40. Число 60 у халдеев признавалось высшей цифрой, вмещавшей в себе целость и полноту. Целое делилось обыкновенно на 60 частей¹⁴²⁵. Таким образом, Ану есть целость бытия и заключает в себе весь универс в его нераздельной сущности. Бэл не все обнимает собой, как представитель одной животворной стихии света, хотя и проникающей собой всю мировую материю. Нисрук вмещает в себе еще менее, как завершение того, что в Бэл. Но сам Ассур не имеет соответственного ему числа, – его природа невыразима в цифрах: очевидно – здесь та же мысль, которую мы старались раскрыть в отношении к идее верховного существа, по воззрению ассиро-вавилонской религии, т. е. что верховный бог выше видимой природы, вне её.

Впрочем, было бы бесплодно пытаться определить точно смысл представлений, заключающихся в Ану и Нисрук, особенно в связи с соответствующими им богинями. Мы замечали уже, что здесь, как и вообще в древней мифологии, понятия сливаются и перемешиваются. Одна и та же сила олицетворяется и в Ану, и в Бэлит, и в Анагит. Один Бэл с Бэлит, по-видимому, мог бы выражать собой все то, что заключено во всей первой триаде богов, как Неоплатоники после и понимали это, признавая бога Бэл духом, а Бэлит – материей¹⁴²⁶. Надписи указывают уже на окончательную систематизацию религиозных понятий, сложившихся из различных национальных и чужеземных верований. В основе этой системы лежат, конечно, простейшие, натуралистические представления, уловить которые нет возможности¹⁴²⁷. Ясно одно, что первая триада представляет собой первичный материал вселенной и первичные силы, которые породили из себя дальнейшие реальные формы, – то, что в других религиях называлось зародышем мира и представлялось под формой мирового яйца. Ану, Бэл и Нимрук, – материя вместе с потенциями световой и двигательной силы, или хаос, – небо и атмосфера в зародыше¹⁴²⁸.

За этой высшей и первой триадой следуют олицетворения сил уже организованной природы, – боги неба в его главнейших явлениях, т. е. боги солнца, луны и небесной тверди. На месте Ану здесь является Sin – луна, на месте Бэла – Samas – солнце, а на месте Нисрук – Bin, – светлое пространство неба. Син – бог луны, – Deus Lunus, как называли его классические писатели, – одно из древнейших божеств, культ которого распространен был во всей Сирии и держался до самых последних времен¹⁴²⁹. На памятниках он описывается возвышенными свойствами: «вождь, могучий, господ духов, царь богов, блистающий». Позднее значение его, по-видимому, уменьшается: Deus Lunus – только «владыка 30 дней месяца, господин знаков зодиака, архитектон, бодрствующий над землей». Изображался он всего чаще под формой лунного круга; иногда над этим кругом возвышался человеческий бюст, с тиарой на голове¹⁴³⁰. Самас по надписям, «великий движитель, посредник неба и земли»¹⁴³¹, имел форму солнечного диска, в средине которого помещался человеческий бюст с короной на голове. Бин – бог атмосферы, олицетворявший светлое небо неподвижных звезд, носил названия «господина каналов», от которых зависело плодородие страны, бога плодородия, благодетеля, владыки бурь; оросителя». Бури и громы – его характеристический знак на памятниках¹⁴³². Когда все боги этой триады ставятся вместе, то первые два представляются под эмблемами солнца и луны, а последний под образом собаки, – символ света у халдеев-ассириян¹⁴³³. С ними связаны также, как и с богами первой триады, особые женские божества¹⁴³⁴. И эта вторая триада в мифической теософии халдеев выражалась цифрами, которые, сравнительно с начальной триадой, уменьшались вдвое; ряды богов, как сказали мы, идут в убывающем порядке по отношению к универсу и его единой, все вмещающей сущности. Син обозначался цифрой 30, Самас – 20, Бин – 6¹⁴³⁵. Всего менее понятно в составе этой вторичной триады, что бог луны занимает высшее место, чем бог солнца¹⁴³⁶. Вообще порядок этой триады не представляет точной последовательности. Следовало бы, по-видимому, или начать с солнца, как самого полного отображения и вместилища света, и окончить общим звездным пространством, или наоборот, начав общим световым пространством, закончить солнцем, как высшим отображением светового начала¹⁴³⁷. Впрочем факт видимого возвышения луны перед всеми другими светилами, с которым мы здесь встречаемся, не есть исключительный. Кажется, у некоторых народов западной Азии (Армении и Сирии) она, действительно, имела культ, развитый предпочтительно перед культом солнца¹⁴³⁸. Кроме того чувства таинственности, какое возбуждает это ночное светило, о чем мы уже говорили, без сомнения, имело значение и влияние луны на плодородие. Deus Lunus действительно был, как замечено, сравнительно, древним божеством во всей Сирии, а в Харране культ его сопровождался мистериями¹⁴³⁹. Частнее, в отношении к ассиро-вавилонской религии, можно к этому прибавить и то, что бог ночного светила с его мерцающим светом более отвечает Ану, которого он заменил собой во 2-й триаде.

За триадой главных небесных светил с общим звездным пространством идет ряд вторичных манифестаций первых, высших богов, в форме отдельных, частных планет, или звезд. Этот сидерический элемент составлял главнейшую стихию в религиозной доктрине Халдеи; а боги солнца и луны, вместе с богами планет, и были преимущественным предметом культа. По свидетельству Библии, в Ассирии и Халдее поклонялись «силам небесным» и всему воинству их"¹⁴⁴⁰. Главнейших из планетных богов, представлявших собой эти «небесные силы», было пять: Адар (планета Сатурн), Мардук (Юпитер), Ниргал (Марс), Истар (Istar – Венера) и Набу (Меркурий)¹⁴⁴¹. Эти «блистающие» существа, как называются они на памятниках, служили преимущественным отражением божественной жизни в звездном мире. Земная жизнь, в свою очередь, была отобразом небесной жизни этих светящих звезд. Звездные силы проникали собой, по воззрению халдеев, все сферы земной жизни. Во всем земном, – минералах и металлах, растениях, животных и человеке живут те же космические силы, что и в небе и его звездных пространствах, и ход жизни на земле отвечает ходу её на небе. Таков основной взгляд этой религиозно-астрономической, или астрологической доктрины.

Первый из планетных богов Ассирии и Вавилонии, поклонение которому распространено было и на северо-запад от Вавилона, по всей Сирии¹⁴⁴², есть по словопроизводству «бог огня»¹⁴⁴³. Греки сопоставляли этого известнейшего из богов халдейского Олимпа со своим Геркулесом. Свойства, приписываемые ему на вавилонских памятниках действительно выражают, по преимуществу, идею силы и могущества. Адар есть бог «страшный, владыка храбрых, господь силы, сокрушитель врагов, враг непокорных и владыка огня»¹⁴⁴⁴. На изображениях фигура его имеет вид ужасающий; на одном из них он представлен гигантом, который своей рукой душит льва, на других – он убивает мрачных монстров¹⁴⁴⁵. Это был самый воинственный из богов Вавилона и Ассирии. Впоследствии, в позднейшей системе религиозной доктрины, Адар отождествлялся с планетой Сатурном. Но, кажется, бог огня и железа, напоминающий египетского Фта, первоначально связан был с идеей самого солнца. По некоторым признакам находят в нем первоначально идею темного, ночного, заходящего солнца, и думают, что понятие о нем имело близкое, непосредственное отношение к понятию об Ану – хаосе, из которого он выродился. Предполагается, что Ану вмещал в себе вместе с водной стихией и перво-огонь¹⁴⁴⁶. На планету Сатурн перенесено представление об Адар вследствие этой же огненно-темной и хаотической природы его, т. е. вследствие того, что он – «светоносный бог бездны». Планета Сатурн считалась самой отдаленной из планет и, не смотря на свое великое значение, бесцветной для глаза¹⁴⁴⁷. Как бы то ни было, впоследствии этот бог первичного огня и животворной силы стал богом войны, могущества, победы над врагами, богом-защитником страны¹⁴⁴⁸. Он известен был еще под именем Adar-samdan, что значит могучий¹⁴⁴⁹. Adar-samdan назывался также Malik – Мелех-царь, Адра-Мелех в Библии¹⁴⁵⁰.

Мардук (в Библии – Меродах)¹⁴⁵¹ представител планеты Юпитер, впоследствии в Вавилоне сливавшийся с самим Бэлом, вторым лицом первой триады, и называвшийся сыном Нисрука, в надписях имеет эпитеты: «судья, верховная опора, бог легионов». На рисунках он – всегда с мечом. Цари Ассирии и Вавилонии часто призывают его себе в помощь, как своего покровителя. Кажется, Мардук был воплощением той же силы и могущества, как и Адар, но без того мрачного, сурового элемента, который принадлежал последнему. В Харране и Сирии бог планеты Юпитер также имел культ до самого последнего времени, и здесь считался богом счастья¹⁴⁵².

Богиня планеты Венеры, иди ассирийская Венера носила имя Istar, что значило, по-видимому, «звезду» по преимуществу, или самую «блестящую» из звезд, – название, сродное с финикийским Астарта¹⁴⁵³. Это «мать богов и бытия» и она, по-видимому, называется «царицей небесной» у пророка Иеремии¹⁴⁵⁴; как самая светлая из планет, Истар была модификацией того же понятия, которое заключено было в идее о Белить, но в более частной форме. Она олицетворяла собой и силу рождения, и производительности вообще, и частнее понятие блага, счастья, любви, а вместе с тем – и физического могущества и войны. Воинственная стихия – необходимая принадлежность почти всех ассирийских божеств. Вольнолюбивый народ и всех богов своих одарил тем же свойством. Ассирийская Венера имеет поэтому двойственный характер – и физический, и нравственный; в Вавилоне, по-видимому, в ней более наступал последний, т. е. социально-нравственный элемент, в Ассирии наоборот – физический. Она представляется обыкновенно стоящей или на воле, или на львах, – на голове её тиара, украшенная звездой, в руках лук, колчан и стрелы, – и называется «богиней счастливой, подающей блага, веселящей, радующей людей», а вместе и богиней войны, «царицей победы, которая ведет в бой армию и судит о подвигах»¹⁴⁵⁵. В первом смысле, т. е. в значении богини рождения и чувственных удовольствий, она получила особый эпитет Zarpanit, который, как сказано выше, значил производительница семян. В этом значении она изображалась обнаженной и с младенцем на руках¹⁴⁵⁶. В Вавилоне она считалась женой Мардука, который отождествлялся с Бэлом и представлял планету Юпитера, а иногда смешивалась с Бэлит (вследствие чего греки и называли ее иногда Герой)¹⁴⁵⁷. Нергал, по-видимому, значит «топтатель» и указывает на ретроградные движения планеты Марса в её явлении¹⁴⁵⁸. Он обожался, по преимуществу, под формой льва с человеческой головой или человека со львиной головой. Это – воинственнейший из богов Ассирии, которые все воинственны. «Великий герой, царь сражений, сподвижник богов, бог охоты» – его эпитеты. Иногда, подобно Адару, он имел вид гиганта, с ногами вола и с рогами на голове, которой попирает монстров¹⁴⁵⁹. В Сирии Марс представлялся так же с мечом в руке и с окровавленной головой. У харранитов – это бог огня, злой, разрушающий, кровожадный. Обращаясь к его идолу, сделанному из железа и имевшему ужасающий вид, харраниты говорили: «Злой и острый, огненный владыка! Ты любишь смерть, разрушение, истребление, пожар, кровопролитие»¹⁴⁶⁰.

Одно только божество из этой серии планетных богов является с чисто нравственным характером – это Набу (Nabu), вместе с женой своей Tasmit. Он – бог разума, а жена его – богиня знания и письменности. Набу в кругу богов есть «вождь неба и земли», т. е. направитесь мировых явлений, регулятор планетных движений и земных явлений, бог порядка, гармонии, организатор, или установитель порядка в природе; от него зависит то, что «солнце восходит и заходит, обозначая собой пределы времени». Его призывают цари, когда хотят воздвигнуть памятник искусства; влиянию его и его жены Ассур-Банипал приписывает свою мысль о построении библиотеки и любовь к знанию. В Харране и Сирии Nabu имел то же значение и назывался писцом, или книжником, мудрецом солнца и богов¹⁴⁶¹.

Боги планет, вместе с богами первой и второй триады и с самим Илу Ассуром, заключают собой круг 12 главнейших божеств Вавилона и Ассирии¹⁴⁶². Но сверх их в вавилоно-ассирийской мифологии признавалось множество других богов, составлявших низшие ступени божественных отражений, или проявлений¹⁴⁶³. Диодор сицилийский¹⁴⁶⁴ сообщает, что сверх 12 божеств были еще боги βουλεοι, т. е. советники, или помощники главных богов. Знаки зодиака разделялись, по его словам, на 36 частей и над каждой из них начальствовал звездный бог, подчиненный одному из главнейших богов. Одна половина этих богов жила над, другая – под землей, чтобы охранять ее, и каждые 10 дней один из богов первой половины отправлялся в качестве посланника от высших сфер к низшим, точно так, как и боги этих низших областей отправлялись в высшие сферы; те и другие взаимно сообщались¹⁴⁶⁵. Весь мир звездных духов, сообразно с указанным разделением пространства, среди которого помещена земля, на небо верхнее и нижнее, вавилоняне делили на гениев светлых и добрых, мрачных и злых. Гении добра имели вид вода с человеческим лицом и с крыльями; некоторые из них назывались Kirub или Alapi. И имя, и фигура их напоминает библейских херувимов¹⁴⁶⁶. Другие из светлых богов изображались в чисто человеческой форме, с диадемой на голове; иногда же человеческий бюст у них заканчивался головой орла¹⁴⁶⁷. Духи мрачные, смертоносные представлялись под видом чудовищ, или страшных животных, которые сражаются с богами и гениями света¹⁴⁶⁸.

Но для нас интереснее космогония ассиро-вавилонская. Начало происхождения вселенной в ней сводится в хаосу, к жидкой, бесформенной стихии, олицетворением которой служит первый бог первой триады – Ану, как в Египте – Атму. В начале все было водой, морем¹⁴⁶⁹. По сказанию, передаваемому Берозом, в этом море (космогонические сказания Вавилона привязаны к представлению об Эритрейском море), над которым носился мрак, жил зверь по имени ώάννης, т. е. Anu, вместе со множеством других страшных чудовищ самой странной формы. Это были люди с крыльями, с двумя лицами, мужским и женским, гермафродиты, полу-лошади и полу-люди, полу-птицы; изображения их, по замечанию Бероза, находились до его времени в храме Бэла. Над этими монстрами первобытного моря царствовала женщина ’ ομορωκα, что по халдейски Θάοατθ, а по гелленски θάλασσα, т. е. Um-Uruk Бэлит. Все было смешано. Но вот Бэл разодрал эту женщину пополам и из одной её половины создал землю, а из другой небо, и умертвил всех находившихся в ней чудовищ. Отделив свет от тьмы, Бэл создал солнце, луну и звезды, а затем отделил воду от земли и прекрасно устроил мир, который оставался, по умерщвлении страшных животных, еще без живых существ. Чудовища, не снося силы света, исчезли. Чтобы населить землю, Бэл обезглавил себя и из лившейся из своей головы крови, смешанной с землей, создал людей, которые могли уже выносить свет, а вместе с ними – и животных. Люди таким образом одарены разумом и причастны божественной мудрости. Но они были сначала без закона и жили, как звери. Тогда из того же моря вышел тот же страшный зверь, полу-рыба, полу-человек ( ώάννης), жил с людьми и учил их наукам и искусствам, строению городов и храмов, земледелию и общественной жизни; на ночь он погружался в море¹⁴⁷⁰.

Этот легендарный рассказ, в основе которого лежит мысль о первобытном, жидком и бесформенном веществе вселенной, содержит в себе те же теогонические представления, которые заключены и в понятии об Ану, Бэлит и Бэл. Море¹⁴⁷¹ полное животных странной формы, это – бог Ану, первоначальная потенция мировой жизни¹⁴⁷². Женщина Оморока – это Бэлит, олицетворение того же первичного вещества и скрытых в нем сил, но сил, уже готовых к реальному обнаружению. Чудовища – в ней, внутри, или в среде её, и она царит над ними. Оморока есть как-бы яйцо мира, способное к оплодотворению, тогда как Ану и его чудовища – только одна смешанная материя и еще скрытая потенция бытия. Таким образом она представляет собой дальнейший момент в состоянии хаоса¹⁴⁷³. Отношения к ней димиурга Бэла изображаются здесь несколько иначе, чем в теогонии. Там она – жена Бэла, а этот – её муж; здесь Бэл рассекает ее и умерщвляет заключенных в ней чудовищ. Смысл здесь тот, что хаос приводится димиургом в порядок. Рассекая Омороку и убивая монстров, Бэл уничтожает бесформенное состояние хаотической материи и прогоняет окружающий ее мрак. Впрочем и ненависть, и любовь, – ἔρις и ἔρος, как говорили греки, часто в мифологии, справедливо замечает по этому поводу Ленорман, играют одинаковую роль и значат одно и тоже¹⁴⁷⁴. В космогонии Бэл – сила творческая, разгоняющая мрак и оживляющая мертвое вещество; в теогонии он – начало, оплодотворяющее пассивную материю. Одна и та же идея могла быть одинаково выражена в той и в другой форме¹⁴⁷⁵. Но в основании этого мифа, имевшего, как замечает Евсевий, аллегорический смысл¹⁴⁷⁶, т. е. указывавшего на начала, из которых создан мир, видна мысль о первобытном хаосе, весьма близкая к библейскому рассказу о творении. С ним очень сходны и некоторые частные черты халдейского космогонического сказания об отделении света от тьмы и воды от земли, а равно и о создании человека из крови Бэла, смешанной с землей. Впрочем не космогония только, а и первобытная история человека у вавилонян сходна с библейской и напоминает ее еще более, чем космогонический миф. В известной книге de cultura Nabathaeorum упоминается, в числе древних родоначальников, и библейский Адам. В остатках древне-вавилонской письменности, сохраненной в арабских переводах г. Хвольсон также находит имя Adami между древними пророками страны, которому усвояется название «отца человечества"¹⁴⁷⁷. В рассказе Бероза о первобытных временах, передаваемом Евсевием и Абиденом, упоминаются другие имена царей и вождей, и первоначальное и постепенное развитие гражданской жизни представляется под той же мифической формой новых откровений бога Ану и его порождений¹⁴⁷⁸; но, как замечает и сам Евсевий, и у халдеев считается 10 царей до потопа, подобно тому как в библейской истории 10 родов или 10 патриархов, десять знаменитых мужей. Различие только во времени, которое у вавилонян расширяется в беспредельность¹⁴⁷⁹. Самая история потопа рассказывается весьма сходно с библейским повествованием. При десятом из царей, или патриархов, Ксисутре (Xisuthrus, Σίσουθρος) явился ему Бэл во сне и открыл, что он намерен истребить людей потопом; вместе с тем он повелел Ксисутру сокрыть в городе Сиппаре (Сефарваим на Евфрате) все св. книги, в которых содержалось откровение, устроить корабль и войти в него вместе со своими родственниками и друзьями, взяв с собой и земных животных. Ксисутр так и сделал и, по наступлении потопа, вошел в корабль. Когда дождь начал прекращаться, он стал выпускать птиц. Первая и вторая из них снова возвратились в корабль, и последняя принесла на ногах остатки земного ила. Третья из выпущенных птиц уже не возвращалась и Ксисутр заключил, что поверхность земли освободилась от воды. Открыв кровлю корабля, он увидел, что судно остановилось на горе. Сдвинув с горы корабль, он вышел из него и принес жертву богам. Описание потопа, сохранившееся в надписях на ассирийских цилиндрах, принадлежащих, британскому музею и найденных во дворце Ассур-банипала, еще интереснее в этом отношении. Вот что мы знаем об этом из речи Джона Смита, профессора ассирийского языка в Лондоне; читанной им в декабре 1872 г., в заседании лондонского библейского археологического общества. Смит нашел в цилиндрах весьма много отрывочных сказаний о потопе и между ними три копии полного рассказа об этом, очевидно весьма важном в вавилонских преданиях событии. Рассказ изложен на древне-вавилонском языке и написан за 17 или еще более веков до Р. Хр. Древний текст его приписывается временам доисторического царя Издубара, который жил, по-видимому, непосредственно после потопа¹⁴⁸⁰. Этот царь, в ответ на вопрос свой, как праведник Сизит сделался верующим, получает сказание об истории потопа. Сизит, при котором произошло это событие и который есть, очевидно, одно и тоже лицо с Xisuthurus – Σίσουθρος Бероза, говорит, что он вошел в корабль, или в ковчег со всеми рабами и рабынями и со всеми животными. Потоп послал Шама, т. е. Samas (солнце) и повелел Сизиту войти в корабль и запереть двери. Затем описывается ярость бури, которую произвел разрушитель Нергал (Марс) вместе со всеми духами, парившими над землей и все низвергавшими на её поверхности. Буря достигла до неба и привела в трепет самих богов, которые от страха устремились в небо Ану, т. е. в глубину, или бездну и там улеглись, говоря языком самого памятника, «поджав хвосты, как собаки». Все боги были в скорби о грехах людей, за которые они наказывались потопом. 7 дней продолжалась буря и затем успокоилась. Злые люди все погибли. Сизит открыл окна корабля и увидел свет. Вслед за тем корабль был задержан горою Низир. Две выпущенные птицы, голубка и ласточка, возвратились в корабль, но ворон, после них выпущенный, уже не возвратился. Тогда Сизит вывел из корабля всех животных и устроил возлияние и алтарь на вершине горы; боги собрались на эту жертву и приятное для них горение. В заключение рассказа Сизит говорит о том, что издревле великий бог, по своему усмотрению, создал великое блаженство Ану и описывает бога Бэла, как разрушителя. Этому «князю богов» и богу «воину» он приписывает намерение истребить потопом всех людей без исключения¹⁴⁸¹.

При таких общих с евреями сказаниях о потопе и о первобытных временах естественно искать в Вавилоне и преданий о том после-потопном событии, которое Библия приурочивает к местности самого Вавилона. Разумеем вавилонскую башню и рассеяние народов. У Евсевия действительно сохранился отрывок из Абидена, взятый этим последним у Бероза, о построении вавилонской башни. Древние люди, говорится здесь, в своем злочестии и неуважении к богам задумали построить высочайшую башню ( τύρσιν ὴλἐβατον), которая ныне зовется Вавилоном. Но когда они довели ее до высоты, близкой к небу, боги бурей низвергли эту постройку. Этим руинам и дано имя Вавилона. Вместе с тем произошло смешение языков у людей, до того времени говоривших одной речью. Потом открылась война Сатурна с Титаном¹⁴⁸². Правда ученые, как Ренан и другие, до последнего времени скептически относились к этому сказанию, не находя подтверждения ему в памятниках Вавилона и Ассирии, и объясняли его влиянием на Бероза еврейских сказаний. Недостоверность Берозова свидетельства о существовании в Вавилоне такого предания основывали, по преимуществу, на том, что такое же сказание передается в так называемой «халдейской сивилле», которая по всей вероятности еврейского происхождения. Возникал вопрос, не взято ли и Берозом это известие из той же сивиллы, на которую ссылается Иосиф Флавий?¹⁴⁸³ Не вдаваясь в спорный и трудно разрешимый вопрос о влиянии евреев на халдеев в эпоху Бероза¹⁴⁸⁴, мы можем заметить на это, что ныне в самых памятниках Вавилона находят подтверждение этому сказанию и следы уцелевших, хотя неясных, преданий об этом событии, очень близких к библейскому рассказу, если не совершенно тождественных с ним. Во времена Геродота в Вавилоне существовал знаменитый храм Бэла, возвышавшийся над всей местностью и устроенный этажами, на верхнем из которых, как после увидим подробнее, помещалось самое святилище бога¹⁴⁸⁵. Храм этот назывался; «вечный дом». Он был построен в честь семи главных планетных богов, и с его башни производились астрономические наблюдения. Руины его остаются доныне, привлекая к себе внимание путешественников. Известный в библейской истории Навуходоносор, или, как он называется в надписях, Набу-кудурри-усур возобновил этот храм и украсил. Уже это одно обстоятельство, само по себе, вызывает на сопоставление библейского сказания о вавилонской башне с известиями об этой древней священной башне в столице Халдеи. Правда, название халдейской столицы Bab-el, Bab-ilou не значит прямо смешение, как говорит Библия, сближая факт смешения языков с самым названием того города или места в Сеннаарской долине, где, перед временем рассеяния племен, строился громадной высоты «столб», с вершиной «даже до небес» и, по намерению строителей, имел «сотворить им имя» прежде, чем они рассеются по лицу всей земли¹⁴⁸⁶. Но этим не ограничиваются указания памятников на предание о вавилонской башне. Из надписей о возобновлении храма Набу-кудурри-усуром, видно, что этот храм был построен древним, или первым царем, но не закончен, а затем обветшал и разрушился. Вот что гласит одна из таких надписей: «храм семи светил земли, на память о (городе) Борзиппе, построен древним царем, но он не довел его до конца; люди бросили его после дней потопа; вода дождей и громы размыли его»¹⁴⁸⁷. Итак на месте этого храма Бэла был другой – древний, но постройка его не окончена и брошена. Библия говорит, что строение башни не окончено по особому действию Божества, покаравшего строителей за высокомерие. Здесь нет об этом слова, но то замечательно, что этот древний храм был посвящен уже планетным богам; и мы имеем основание предполагать, что построение его обозначало собой открытие, или начало планетного культа, который с тех пор стал вытеснять и заменять собой древние религиозные предания семитов. Вследствие этого факт построения древнего храма, или башни получает особенное религиозно-нравственное значение, подобное тому, какое приписывается построению вавилонской башни в библейском рассказе. Но и это еще не все, что можно сказать на основании памятников Ассирии и Вавилонии относительно вавилонской башни. Храм построен в воспоминание о городе Борзиппе, или на месте этой древней Борзиппы¹⁴⁸⁸. Имя этого древнего города в высшей степени замечательно по отношению к преданию о построении вавилонской башни. Филологи, или ассириологи видят в нем значение: «город рассеяния племен» (Опперт), или «город смешения языков»¹⁴⁸⁹. Если мы к этому прибавим, что библейский текст в сказании о вавилонской башне не дает основания имя смешение (сего рода нарече имя его (града) смешение – Babel)¹⁴⁹⁰ относить непременно к названию самой столицы халдейской – Вавилона, которое, как мы знаем уже, значит: «врата или город Илу», (как это до последнего времени принималось большинством экзегетов Библии); то в древней Борзиппе найдем историческое указание на ту местность, в которой, по словам Библии, произошло смешение языков и которая была исходным пунктом расселения племен. В библейском рассказе говорится просто о граде в долине земли Сеннаарской. Впрочем имя Баб-илу, если бы мы на нем остановились в данном случае, также характеристично, по отношению к библейскому сказанию о башне до небес. Bab-ilou, по объяснению ориенталистов, может значить и замок, или город Илу, и дверь, врата к Илу, т. е. в небо. Находят наконец, что было другое, мистическое значение слова Babilou в Халдее, и это идеографически-мистическое имя вавилонской столицы значило: «город корня языков»¹⁴⁹¹. Как бы то ни было, – следы предания о вавилонской башне и смешении языков, хотя неясные, несомненно, остались в вавилонских сказаниях¹⁴⁹².

Все эти сказания из Бероза о происхождении мира, первобытных временах и потопе, так близкие к библейским, необходимо приводят к заключению, что предания о творении мира и первобытных временах сохранялись в Халдее, как и среди других семитических народов, устно. (Из Халдеи, по свидетельству книги Бытия, исходит и Авраам, отец верующих). Но, вместе с временем, эти предании искажались. В Вавилоне, как это мы видели из рассказа, передаваемого Берозом и другими, история творения и потопа уже обезображена чисто натуралистическим воззрением. Хаос обратился в божество и стал вечной материей, а потоп осылает не Елиун или Илу, а бог «солнца» вместе с атмосферными духами, парившими над землей; хотя здесь же упоминается о другом, древнем, «великом боге», создавшем некогда самого древнего Ану с его блаженной областью.

Таково в кратких чертах религиозное воззрение халдеев и ассириян. Подобно египетскому, оно все привязано к планетному миру. Как раскрывалось оно частнее, неизвестно. Достоверно впрочем, что звездный мир, как уже и замечено нами, был для них прототипом всех земных явлений. С таким воззрением естественно соединялись астрологические предсказания и гадания. Этот же взгляд открывал простор для различных теософических и мистических представлений. «Судьба человека написана в книге звездной», – вот основная мысль халдейской мудрости. Пророки читали эту книгу судеб и толковали ее¹⁴⁹³. Памятники Ниневии постоянно упоминают о том, как жрецы, заведовавшие гороскопом, являлись к царям для сообщения своих наблюдений. Масса народа это влияние звездного мира на судьбу земли и человека понимала конечно в его прямом, непосредственном смысле; для неё планеты и звезды были действительно живыми силами, с которыми нераздельна жизнь богов, но «пророки», т. е. жрецы, кажется, доходили до чисто рационалистических воззрений. Наряду с магией и её таинственными превращениями уживался чисто философский взгляд на законы мировой жизни. Древние мудрецы и пророки Халдеи и Вавилона высказывали положение, что нет зла в мире и что кажущееся зло есть только относительное и, как и все в мире, происходит по непреложным законам, хотя вместе с этим и служит наказанием за наши грехи. Другие из этих древне-халдейских пророков шли еще дальше и утверждали, что все в мире совершается по вечным и неизменным законам и без всякого отношения к человеческим добродетелям и порокам¹⁴⁹⁴. Возникновение такого чисто философского взгляда, в связи с развитием планетного культа и на его основах, понятно. Звездный мир есть выражение неизменности законов мировой жизни; все в нем стройно и чередуется с непреложной правильностью.

Что говорила халдейская мудрость о последней судьбе человека, неизвестно. По-видимому, говорила мало или ничего, обращая внимание человека больше на настоящую жизнь и испрашивая у богов счастья и долголетия здесь, на земле. Нравственный идеал в Вавилоне, кажется, стоял очень невысоко. Народ был предан чувственности и не отличался гуманностью, как египтяне например¹⁴⁹⁵. Ясного и развитого учения о бессмертии не было¹⁴⁹⁶. Но учение об апокатастасисе, по-видимому, существовало. Халдейские мудрецы, судя по известиям древних, вместе с теориями об астрономических циклах времен, допускали периодические потопы и другие правильно возобновляющиеся катастрофы и изменения в природе. Вообще же халдей знал только текучий, но неизменный круговорот явлений.

Культ религиозный отвечал сидерическим воззрениям на божество и характеру самого народа. Храмы, судя по известнейшим из них, в своей архитектуре выражали астрономическую идею. Таков, упомянутый уже нами, храм Бэла, который довольно подробно описан у Геродота¹⁴⁹⁷. Он имел вид башни с террасами в 8 этажей и простирался на 2 стадии в длину и ширину. Семь первых этажей его отвечали семи главным звездным богам, т. е., солнцу, луне и пяти планетам¹⁴⁹⁸, а на верхней площадке его было святилище самого «князя планетных богов» – Бэла, где, по Геродоту, стояла постель бога и золотой стол. Здесь, подобно тому, как это было в египетском храме Аммона в Фивах, ночевала женщина, избранная Бэлом. Внизу же, в другом храме находилось огромное золотое изваяние этого бога¹⁴⁹⁹. Из Бероза мы знаем, что стены храма были украшены мифологическими изображениями чудовищ, которые были откровениями бога Ану. Украшения, сделанные в нем Набу-кудурри-усуром, были из золота, серебра и мрамора¹⁵⁰⁰. Впоследствии, когда эвгемеризм проник в Халдею, здесь показывали, по словам греческих писателей, и гроб бога Бэла¹⁵⁰¹. Известен еще подобный храм в Ур, или Урук, построенный из камней пирамидальными террасами. Камни здесь служили идолами богов и им приписывалась таинственная сила¹⁵⁰².

Самое служение богам, как и везде, состояло в жертвоприношениях из цветов, плодов и животных. Кажется, были и человеческие жертвы, особенно таким воинственным богам, как Адар и Нергал. По-видимому, даже боги интеллектуального характера, как Набу, например, – бог мудрости, требовали себе человеческих жертв. По крайней мере в Харране и Сирии богу Небо или Набу приносили в жертву юношу¹⁵⁰³. Культ богов мужского рода отличался жестокостью, а культ богинь – Бэлит и Истар – Zarpanit – явным развратом. По словам Геродота, каждая вавилонская уроженка должна была раз в свою жизнь, сидя в храме вавилонской Афродиты, пожертвовать своей стыдливостью для иностранца¹⁵⁰⁴. На то же указывает и послание Иеремиино, говоря о сидящих близ капища женах и ожидающих призыва от мимоходящих¹⁵⁰⁵. Эти свидетельства не говорят с точностью о том, какая именно богиня требовала такого служения, Бэлит или Истар; по всей вероятности, культ той и другой был одинаков. Достоверно известно, с другой стороны, что в Ассирии и Вавилоне обожались фаллы и самые идолы часто изображались под этой формой¹⁵⁰⁶. Ставились громадные столбы, или обелиски того же вида и с тем же значением¹⁵⁰⁷.

Но вместе с таким странным и грубо чувственным культом и рядом с ним, как это бывало и не в Вавилоне только, и как это совершенно понятно психологически, в той же Халдее известен был культ и противоположного характера. Остатки древне-вавилонской письменности говорят о существовании в Вавилоне и чисто аскетических, воззрений. Религия Сатурна, судя по этим свидетельствам, проповедовала совершенно иные нравственные начала, – была направлена против чувственности и требовала воздержания. Она далеко распространена была из Вавилона за его пределы¹⁵⁰⁸. Чего еще замечательнее, в Вавилоне, же проповедовали и о сохранении тела в нетлении, под условием добродетельной, -жизни – частых молитвенных подвигов, поста и воздержания, и это, опять шло рядом с чисто натуралистическим взглядом на средства к сохранению тела¹⁵⁰⁹. Каким образом в религии Сатурна высокие требования нравственности уживались, или мирились с отрицанием идеи бессмертия, учение о котором так мало развито было в Вавилоне, и какую цель все это могло иметь при чисто натуралистическом взгляде на судьбу человека, – это вопрос неразрешенный. Можно было бы, впрочем, заметить, что религия с именем Сатурна (как называли ее греки, или огречившиеся вавилоняне), которую связывали с представлением о старшем, «древнем Бэле», представляется загадочно-выделяющейся из круга общих религиозных воззрений Ассирии и Вавилона. Но удерживаемся от таких предположений, в виду возможности возражений о их произвольности.

Достоверно, что в Халдее были и мистерии, в смысле особых, таинственных обрядов. В Харране и Сирии, как и в Финикии, они несомненно были¹⁵¹⁰. Известно также, что вавилонские аскеты собирались на особые торжества (в день нового года и 24 декабря), в которых, кроме них, никто не участвовал. Храмов они не посещали¹⁵¹¹.