Последние дни Страстной недели

Оканчивался Великий пост в старой Москве дивными службами Страстной недели. Если и в наше время эти службы вызывают искренний восторг и умиление, то что сказать о том времени, – времени процветания наших церковных обрядов, времени величественных и великолепных торжеств при участии обоих высочайших представителей власти – духовной и мирской!

В первые два дня Страстной недели, в Великий понедельник, и в Великий вторник служба совершалась по обычному уставу с прибавлением лишь чтения на часах евангелия. Все евангелия прочитывались обыкновенно на часах первых трех дней недели, при чем начинал и оканчивал чтение протопоп.

В Великую среду, при окончании великопостных служб, совершался обряд прощения, которое испрашивали взаимно патриарх, царь, власти и весь синклит. По окончании часов патриарх сам говорил молитву «Всесвятая Троице», и после этой молитвы служение приостанавливалось. В это время в Успенский собор без звона приходил царь со своими боярами и, приложившись к иконам, принимал благословение от руки патриарха. В это время на клиросе оканчивали службу часов пением «Достойно есть», «Честнейшую», «Слава и ныне», «Владыко благослови». Патриарх без митры, в епитрахили, омофоре и поручах, становился среди церкви у амвона и, обратясь на запад, говорил молитву «Владыко многомилостиве». Царь, синклит и весь народ преклонялись на землю и вставали лишь по окончании молитвы. Патриарх, вслух всей церкви, испрашивал прощение у стоявших перед ним духовных властей, а потом царь подходил к патриарху и тоже вслух говорил прощение: «Прости нас отче святый, аще что согрешихом во всю святую Четыредесятницу, и наипаче в них же пребыхом пленени умом, во святом пении: телом убо Богу предстояще, умом же вне движими». Диакон при этом подносил патриарху крест на мисе, которым патриарх и благословлял государя. За государем подходили к патриарху испрашивать прощение духовные власти, бояре и народ, «и патриарх прощает и крестом благословляет». Получив благословение от патриарха, государь возвращался во дворец, а в соборе совершалась вечерня и последняя преждеосвященная литургия.

В Великий четверг посте утрени, в семь часов утра («в час дни»), благовестили к маслоосвящению, или елеосвящению, в Успенском соборе. Так называется и доныне совершаемый в Успенском соборе в этот день обычай освящать масло и помазывать им всех молящихся, по чину таинства елеосвящения, совершаемого над больными. Посреди собора ставился аспидный стол и на нем – чаша с маслом, кружка с вином и четыре свечи в подсвечниках по углам. Иногда на столе же полагали Евангелие, стаканы «да спички обвязаны бумагою, чем помазывать народ». Патриарх, облачившись, сам совершал освящение масла, читал первое евангелие, после канона вливал вино в масло и говорил молитву «Отче святый», которая произносилась только раз – после седьмого евангелия. По прочтении этой молитвы «двери кругом велят затворить, чтобы люди не расходились», «а которые люди были в церкви у маслоосвящения, и тем (патриарх) не указал до отпуста из церкви выходить, а которые не были у пения в церкви, и как помазывали и в то время не указал пущать никого». Патриарх помазывал себя елеем, архиереев, протопопа, соборных всех и мирских. Для помазания мирян, патриарх раздавал стаканы с маслом и «спички, концы бумагою обвиты», четырем архиереям и двум архимандритам.

Сам патриарх помазывал на амвоне, два архиерея за передними столпами, два у задних столпов и два архимандрита у дверей. После помазания патриарх разгибал Евангелие, подавал его архиереям держать над его головою и сам говорил молитву и отпуст без креста. В 12-м часу (в «шестом») выходили из собора после маслоосвящения.

В 12 часов дня начинался благовест к литургии. В некоторые года, через два-три, перед обедней в торжественном крестном ходе, при участии царя, переносилось святое миро «новосоделанное» в Успенский собор для хранения. Между тем в алтаре ключари совершали приготовление для торжественного омовения престола. Ставился стол, на котором полагались все Евангелия, приносилась теплая вода, 4 грецкие губы, нож и крыло. По облачении во время часов, патриарх входил в алтарь и приступал к омовению главного престола, а в приделах то же совершали другие архиереи. Покадив престол, патриарх читал молитву «Господи Боже наш» и начинал разоблачение престола. При этом положено было «сокрушенно и тихо» петь 50-й псалом, 25-й и 83-й. Сняв одежды, выбивали крыльями, обметали антиминс, омывали престол теплой водой и отирали платами. Патриарх крестообразно поливал на него розовой водой, а архиереи потирали грецкими губами. После этого престол облачался в новые одежды, на него полагали кресты, Евангелие и все священные принадлежности престола. Патриарх совершал каждение его, алтаря и всех находившихся в последнем и читал вторую молитву «Милостивый и щедрый Боже». Следовали сугубая ектения и отпуст. Патриарх разрезал грецкие губы на мелкие куски, раздавал их архиереям, священникам и диаконам, а два блюда губ оставлял, одно – для государя, а другое – для бояр, «потому что подаются после омовения».

Во время обедни государь причащался св. тайн, по царскому чину, у св. престола в алтаре. Перед причащением, накануне в полночь, государь выходил для «милостинной раздачи», из своих царских рук жаловал милостыню духовным лицам и монастырям, а потом обходил богадельни и тюрьмы, всех щедро оделял денежной милостыней, разговаривал с колодниками, выкупал посаженных за долги и прощал преступников. Такие же выходы государь совершал и потом в Великую пятницу и Великую субботу. Накануне же государь заходил проститься у гробов родительских в Архангельском соборе и Вознесенском монастыре.

Перед причащением священнослужителей государь подходил к св. престолу и принимал причастие при открытых царских дверях. В 1667 году обедню совершали три патриарха, и государь причащался от рук вселенских патриархов по чину священнослужителей, отдельно тела Христова и отдельно крови Христовой: «пречистое тело подал ему святейший Паисий, папа и патриарх александрийский, пречистую кровь Христа Бога нашего подал Макарий, патриарх антиохийский, дору святейший Иоасаф, патриарх московский», то есть теплоту после причастия. В этот же день в Успенском соборе говели государевы бояре и окольничие, и спальники, и дворяне, и головы, и дьяки.

В конце этой же обедни совершалось омовение ног. На возвышении посреди собора ставилось кресло для патриарха, а для 12 архиереев и архимандритов ставились скамьи или кресла в два ряда от помоста к амвону. Патриарх выходил царскими дверями, «никим поддержим», а перед ним диакон нес Евангелие на аналой посредине храма, и два диакона несли «лохань большую серебряную с рукомоем». В это время протопоп и священники говорили 50-й псалом «Помилуй мя Боже». Протодиакон с ризничим, получив благословение, выводили по двое архиереев и архимандритов, назначенных к умовению. Архиереи и архимандриты покланялись дважды царю и однажды патриарху и садились на приготовленных местах. Диакон произносил великую ектению, во время которой сидели и патриарх, и власти (назначенные к умовению). После нее патриарх произносил молитву стоя, а власти сидели. Протодиакон начинал читать евангелие об умовении Иисусом Христом ног учеников Своих. Во время оно, читал протодиакон, ведый Иисус... востав с вечери, – «сия речь чтется трижды, и святейший патриарх возстанет». Протодиакон читал: и положи ризы, – и патриарх сам разоблачался и сам полагал ризы на кресла, а протодиакон много раз читал то же самое, пока патриарх не разоблачался. И прием линтион препоясася, много раз читалось в евангелии, – и патриарх утверждал за поясом запон и опоясывался лентием. Потом же влия воду в умывальницу, – и патриарх вливал в лохань немного воды из рукомоя, крестообразно, произнося «во имя Отца…» То же самое повторялось четыре раза потом, после омовения ног троим. И нача умывати ноги учеником и отирать лентием, им же бе препоясан, – патриарх сам сходил со своего места (диаконы несли лохань) и начинал омовение; преклонившись на правое колено, из своей руки возливал трижды воду на ногу, отирал лентием и целовал ногу, «не покрывая лентием». Власти целовали руку и митру патриарха. После умовения одиннадцати патриарх подходил к старейшему митрополиту, и протодиакон читал: прииде же к Симону Петру, и глагола ему той. Митрополит вставал и говорил: Господи, Ты ли мои умывши нози. Протодиакон читал; отвеща Иисус и рече, и патриарх говорил: еже Аз торю, ты не веси ныне, разумети же по сих. Протодиакон: глагола ему Петр. Митрополит говорил: не умыеши ногу мою во век. Протодиакон: отвеща ему Иисус; патриарх: аще не умыю тебе, не имаши части со Мною. Протодиакон: глагола ему Симон Петр; митрополит: Господи, не нози мои токмо (показывал свои руки), но и руце (показывал рукой на свою голову) и главу, и митрополит садился. Протодиакон: глагола ему Иисус; патриарх: измовеннии не требуют, токмо нозе умыти, есть бо весь чист, и умывал ноги митрополиту. По окончания умовения патриарх всходил на свое место, а протодиакон с обычными возгласами читал второе евангелие: «Еда умы Иисус нозе». В соответствие с повествованием патриарх облачался при повторительном чтении соответствующих мест евангелия. Когда протодиакон читал: возлег паки, рече им, патриарх садился и дочитывал евангелие, а власти все в это время стояли. По окончании евангелия патриарх читал молитву над водой, и чин умовения оканчивался кроплением водой на четыре страны, царя, архиереев, царский синклит и народ. «После умовения государь антидор принимает, в ту же пору патриарх великому государю на блюде губы подносить обще со всеми его благородными чады, потом и всему синклиту раздает».

В Великий пяток во время часов, в присутствии государя, совершалось омовение св. мощей, которые приносились для этого в Успенский собор из Благовещенского. Перед часами, по облачении патриарха и властей, открывался крестный ход в Благовещенский собор за мощами. Там патриарх кадил мощи и вручал их властям нести в Успенский собор, и сам нес на главе св. крест «животворящее древо». По прибытии крестного хода в Успенский собор, св. мощи полагались на приготовленных столах. Патриарх потом торжественно приносил «Спасову ризу» и полагал ее посредине же храма на аналое. Начинались часы. Перед самым концом их совершалось освящение воды, «и освятя воду, отирают мощи и погружают в чаше». По омовении следовало целование ризы Господней и св. мощей и отпуст часов. Патриарх и власти кропились св. водой и испивали ее и ею же окропляли народ у дверей храма. Риза Господня и св. мощи относились потом на свои места с такими же, как и раньше, крестными ходами. Государь присутствовал при омовении и участвовал в этих крестных ходах.

И умовение ног и омовение св. мощей еще доселе совершаются в Успенском соборе.