73. Назначение человека

1. По отношению к Богу это назначение человека состоит в том, чтобы он познавал своего Создателя и прославлял Его. Соответственно этому и Спаситель заповедал нам: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрые дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 5:16). На эту цель человека, как на самую главную, указывали и древние св. отцы церкви.

Василий Великий: «Ты сосуд благоустроенный, получивший бытие от Бога: прославляй своего Создателя. Ибо для того только ты и создан, чтобы быть достойным орудием славы Божией; и весь этот мир для тебя, как бы живая книга, которая проповедует славу Божию, и возвещает тебе, имеющему разум, о сокровенном и невидимом величии Божием, чтобы ты познавал Бога истины. Храни твердо в памяти мною сказанное»⁶⁰.

Григорий Богослов: «Надлежало чтобы поклонение Богу не ограничивалось одними горними, но были и долу некоторые поклонники, и все исполнилось славы Божией (потому что все Божие): для сего созидается человек, почтенный рукотворением и образом Божиим» (Слово на св. светы явлений Господн., в Тв. св. отц. III, 262, 263).

Иоанн Златоуст: «Бог дал нам зрение, уста и слух для того, чтобы все члены наши служили Ему, чтобы мы и говорили угодное Ему и делали, Ему воспевали непрестанные песни, Ему воссылали благодарения»⁶¹ (Бесед. на Ев. Матф. II, 4, стр. 33, Москва. 1843).

2. По отношению человека к самому себе назначение его то, чтобы он, как созданный по образу Божию с нравственными силами, старался постоянно развивать и усовершать эти силы чрез упражнение их в добрых делах, и, таким образом, более и более уподоблялся своему Первообразу: «Будите убо... совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 5:48).

Из св. отцов об этой цели человека ясно говорят:

а) Григорий Богослов: «Мы сотворены на дела благие, чтобы славить и хвалить Сотворшего, и, сколько возможно подражать Богу» (Слов. на св. светы явл. Господн., в Тв. св. отц. III, 257).

б) Василий Великий: «Устроение тела твоего есть для тебя училище о цели, для которой ты сотворен: ты сотворен прямым для того, чтобы не влачил ты жизни своей на земле, но взирал на небо и на сущего там Бога, и чтобы не гонялся за скотским наслаждением, но, согласно с данным тебе разумом, жил небесною жизнию» (Христ. чт. 1841, IV, 29).

в) Златоуст: «Мы не для того родились, чтобы есть, и пить, и облекаться в одежду, но чтобы, прияв божественное любомудрие, избегать зла и подвизаться в добродетели; ибо, созидая человека, Бог сказал: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1:26), – а подобными Богу мы соделываемся не тогда, когда едим, пьем и облекаемся в одежды, (потому что Бог ни ест, ни пьет, ни облекается в одежды), но когда блюдем правду, показываем человеколюбие, бываем снисходительны и кротки, милуем ближнего и украшаемся всякою добродетелию» (Арud. Damascen. tom. cit. pag. 313).

3) Но так как, по мере преуспеяния человека в добродетели, он достигает блаженства, которое есть следствие добрых дел и награда за них, по учению Самого Спасителя о блаженствах (Мф. 5:16); то можно выражаться, что человек, созданный на дела благая (Еф. 2:10), с тем вместе создан и для блаженства, и что след. блаженство составляет одну из целей человека, рассматриваемого по отношению к самому себе. И на эту цель человека указывали иногда св. отцы – а) Григорий Богослов: «Мы получили бытие, чтобы благоденствовать; и благоденствовали после того, как получили бытие; нам вверен был рай, чтоб насладиться; нам дана была заповедь, чтоб, сохранив ее, заслужить славу» (Слово на Св. Пасху, в Тв. св. отц. IV, 182).

б) Григорий Нисский: «Надлежало, чтоб человек, созданный для наслаждения божественными благами, имел в природе своей нечто родственное с тем, чем будет наслаждаться: потому он и наделен жизнию, и разумом, и мудростию, и всеми богоподобными свойствами» (Саthech. сар. 5).

в) Иоанн Дамаскин: «Как благий, Бог сотворил нас не для того, чтобы наказывать, но чтобы мы были причастниками Его благости» («Точн. излож. прав. веры», кн. II, гл. 29, стр. 128, по русск. перев.).

4. Затем, назначение человека, по отношению ко всей окружающей его природе, ясно определяется в словах Самого триипостасного Создателя: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию, и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, [и зверьми] и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли» (Быт. 1:26)⁶². Как образ Божий, как сын и наследник в дому Небесного Отца, человек поставлен быть как бы поcредником между Творцом и твариею земною. Св. отцы и учители церкви говорили об этом назначении человека – быть царем и владыкою окружающей его природы – весьма часто, особенно, когда решали вопрос, почему человек создан последним. Вот, например, слова – а) св. Амвросия: «По достоинству (человек) явился последним, как цель природы, созданный для правды, чтобы быть провозвестником правды между прочими животными... справедливо он явился последним; как венец всего творения, как причина мира, для которой создано все». (Epist. ХІ. III. n. 13, 19, in Patrоlog. curs. compl. Т. XVI, р. 1133, 1135);

б) Григория Богослова: «Если последним явился в мир человек, почтенный Божиим рукотворением и образом, то сие ни мало не удивительно: ибо для него, как для царя, надлежало приготовить царскую обитель, и потом уже ввести в нее царя в сопровождении всех тварей» (Слово на неделю новую, в Тв. св. отц. IV, 144);

в) блаж. Феодорита: «Бог всяческих, по сотворении видимой и невидимой твари, произвел напоследок человека, поставив его как бы некоторый свой образ, среди тварей неодушевленных и одушевленных, видимых и невидимых, дабы твари неодушевленные и одушевленные приносили ему пользу, как некую дань, а естества невидимые, имея попечение о человеке, свидетельствовали сим свою любовь к Творцу» (на кн. Быт. вопр. 20, в Христ. чт. 1843, III, 348).

5. «Последняя цель человека, – говорит преосвященный Феофан, – в Боге, в общении или живом союзе с Богом. Созданный по образу и подобию Божию, человек по самой природе своей есть некоторым образом Божеского рода. Будучи же рода Божия, он не может не искать общения с Богом, не только как с своим началом и первообразом, но и как с верховным благом. Потому-то сердце наше и бывает довольно только тогда, когда обладает Богом и бывает обладаемо от Бога. Ничто, кроме Бога, не успокаивает его. Соломон много знал, многим обладал и многим наслаждался; но все это наконец должен был признать суетою и крушением духа (Еккл. 1:8, 17, 18, 3:10, 11, 8:17). Один покой для человека в Боге. «Что... ми есть на небеси? и от Тебе что восхотех на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век» (Пс. 72:25, 26). «В Боге жизнь», учит Василий Великий. «Отчуждение и удаление от Бога есть зло несноснейшее даже будущих гееннских мучений, – зло самое тяжкое для человека, как для глаза лишение света и для животного отнятие жизни» (Хр. Чт. 1824 г. ч. ХIII. Бог не есть виновник зла). И еще: «Что было для души преимущественным благом? Пребывание с Богом и единение с Ним посредством любви. Отпав от Него, она стала страдать» («Тв. св. отцов» Василий Великий т. 4, стр. 154).

Посему-то нам внушается: «взыщите Господа... взыщите лица Его выну» (Пс. 104:4). Пророк Моисей поставлял зрение лица Божия краем своих желаний и после того уже, как Бог явил чрез него и в нем столько чрезвычайных действий Своей благости и всемогущества; «аще... обретох благодать пред Тобою, яви ми Тебе Самого, да разумно вижду Тя» (Исх. 33:13), – молился он. С каким страхом взывал ко Господу пророк Давид: «Не отверже мене от лица Твоего» (Пс. 50:13), зная, что «удаляющии себе от Него погибнут" (Пс. 72:27). С каким желанием устремлялся он всегда к Богу: «Возжада душа моя к Богу...» (Пс. 41:3); «Имже образом желает елень на источники водные, сице желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс. 41:2). С какою теплотою упокоивался в Нем едином: «Мне же прилеплятися Богови благо есть» (Пс. 72:28).

Но не в этом одном устремлении всех желаний к Богу – наше благо. Жажда без утоления, алчба без насыщения, потребность без удовлетворение есть скорбь, болезнь, мучение. Ища Бога, мы хотим обрести Его, хотим обладать Им и быть обладаемыми от Него, приискренно приобщиться Его, быть в Нем и Его иметь в себе (Макария Великого послание.... в начале. – Москва, 1852 г., стр. 429). В этом то живом, внутреннем, непосредственном общении Бога с человеком и человека с Богом и есть его последняя цель.

Таким сие общение изображается в слове Божием. Так, сам Бог об одних говорит: «не имать дух Мой пребывати в человецех сих... зане плоть суть» (Быт. 6:3), – а другим обещает: вселюся в них и похожду (1Кор. 6:16). «Внимай, – говорит на сие место св. Златоуст, – кто обитает в тебе! Ты Бога носишь в себе». Спаситель обещает внутреннейшее некое вселение Бога в сердце человеческое, когда говорит: «к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). Св. Иоанн Богослов учит, что, когда кто пребывает в любви, то не только он пребывает в Боге, но и Бог в нем пребывает (1Ин. 4:16). У св. отцов живое общение с Богом возводится до обожения человека. Так, св. Григорий Богослов изображает человека «живым существом, чрез стремление к Богу достигающим обожения» (Твор. св. отц. ч. III, стр. 243; еще ч. II, стр. 96).

Феодор, епископ Едесский, так учит о цели человека: «Цель жизни нашей есть блаженство, или, что все равно, Царство Небесное или Царство Божие, которое состоит не только в том, чтобы зреть царственную, так сказать, Троицу, но и в том, чтобы получать Божественное влияние и как бы принимать обожение, и в сем влиянии находить исполнение и совершение всех недостатков и несовершенств. В сем-то состоит пища умных сил, т. е. в исполнении недостатков посредством Божественного оного влияния» (Хр. чт. 1825. ХVII, 190). У св. Макария почти в каждой беседе можно находить напоминание о живом общении души с Богом. Так в 46 беседе он учит, «что Бог сотворил душу человека такою, чтобы быть ей невестою и сообщницею Его, и чтобы Ему быть с нею единым растворением и единым духом» (§ 6). Посему, «если душа прилепляется Господу, то и Господь, милосердием и любовию подвигнутый, к ней приходит и ей прилепляется, и тако един дух и едино растворение, и един разум бывает душа и Господь» (§ 8). «Для человека нужно, – говорит он в другом месте (Посл. стр. 429, Моск. изд. 1852), – чтобы не только сам он был в Боге, но и Бог был в нем».

Не подумал бы кто однако ж, что живой союз с Богом есть исчезновение души в Боге с насилием ее самостоятельности и свободы. Нет, хотя душа действительно стоит при сем под Божественным влиянием, прикасается некоторым образом Богу и проникается Его силою, одна- кож не перестает быть душою – существом разумно-свободным, подобно тому, как раскаленное железо или уголь, проникаясь огнем, не перестают быть железом и углем. Она приобретает только чрез сие общение полнейшую и скорейшую силу действовать по воле Божией – свободно, но и беспрекословно.

С другой стороны, и то неверно, если б кто стал думать, что когда Богообщение поставляется последнею целию человека, то человек сподобится его после, в конце, например, всех трудов своих. Нет, оно должно быть всегдашним, непрерывным состоянием человека, так что, коль скоро нет общения с Богом, коль скоро оно не ощущается, человек должен сознаться, что стоит вне своей цели и своего назначения. Состояние, в котором человек сознает, что Бог истинный есть его Бог, и сам он есть Божий, т. е. говорит в сердце своем Богу: «Господь мой и Бог мой» (Ин. 20:28), как апостол Фома и к себе самому: «Божий есмь... Божий есмь» (Ис. 44:5), – такое состояние есть единое истинное состояние человека, есть единый решительный признак присутствия в нем начала истинно-нравственной и духовной жизни.

Итак, далеки от истины те, кои поставляют последнею целию человека, самого же человека, какими бы пышными названиями они ни украшали ее, развитием, например, духовных сил или стремлением к усовершенствованию. При такой цели люди разъединяются заботою только о себе и привыкают все обращать в средство, не исключая даже и Самого Бога, тогда как на самом деле, человек, как и все сотворенное, есть средство в деснице Божией для целей Его Божественного Промысла. "Вся созда Господь Себе ради» (Притч. 16:4). Посему «о Нем живем, движемся и есми» (Деян. 17:28), «Яко из Того и Тем и в Нем всяческая» (Рим. 11:36).

Несправедливо последнею целию человека поставлять и одно благо ближних, т. е. людей, даже и в том смысле, что вся забота его должна быть обращена на благосостояние общества. Содействовать общему благу есть беcпрекословно долг человека, но не первый и не исключительный. Если поставить это первым долгом, то всякий человек мысль и сердце обратит на других, а не к Богу, и следовательно все в совокупности составят общество людей, сомкнутых в себе, но душою отторгнутых от Бога. Это будет тело без главы. Напротив, при богообщении, все люди, сходясь в сей единой цели, не мысленно только, но самым делом соединяются, и все, единым духом и единою силою преисполняясь, составляют единое, живое и стройное тело. Под этим только условием и может созидаться и истинный и надежный союз между людьми». – (Из кн. «Начертание христиан. нравоучения», еп. Феофана. Москва, 1891 г. стр. 32–37).