Первый член Символа веры
69. Объяснение библейского повествования о сотворении человека
«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:26, 27). «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающему по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестый" (Быт. 1:28–31).55.
«В сотворении человека, – говорит святитель Филарет, митр. Московский, – достопримечательны: 1) время его сотворения в порядке прочих существ; 2) Божий о нем совет; 3) двойственный его состав из души и тела; 4) образ в нем Божий; 5) его назначение; 6) различие полов; 7) благословение, данное человеку.
I. Человек созидается после всех видимых тварей. Ибо: а) всеобщий порядок видимого творения состоял в постоянном восхождении к совершеннейшему; б) человек есть малый мир, сокращение и как бы чистейшее извлечение всех естеств видимого мира; в) все прочие твари земные сотворены на службу его: и потому он вводится в мир, как владыка в дом, как священник во храм, совершенно устроенный и украшенный.
II. Совет Божий о сотворении человека имеет у Моисея некоторый вид множества советующихся. Этот образ выражения: а) или заимствован из уст сильных земли (3Цар. 12:9; 1Ездр. 4:17), б) или вообще произошел из свойства языка, (Иов. 18:2, 3; Дан. 4:36), в) или вводит Ангелов в участие совета Божия (3Цар. 22:20; Иов. 2:1; Дан. 4:13), г) или относится к трем лицам Св. Троицы. Так как Св. Писание изъясняется таким образом только в важных и решительных случаях, как то: при изгнании человека из рая (Быт. 3:22), при смешении языков (Быт. 11:7), то надобно, чтобы сей образ выражения имел некоторое особенное и величественное знаменование. Собеседования Бога с Ангелами не можно воображать там, где собеседующим приписывается единый образ и образ Божий; и где дело идет не о служении каком-либо, а о содействии Богу. Итак, советника или советников Божества должно искать внутри самого Божества: и мы находим их, когда видим в Св. Писании, что Бог Творец имеет Слово или премудрость и Духа: что «Отец любит Сына», Который есть «образ ипостаси Его» (Евр. 1:3), «и показывает Ему все, что творит Сам» (Ин. 5:20) кольми паче показывает то, что творит по образу Своему, «ибо, что творит Он, то и Сын творит также» (Ин. 5:19). Именем совета (Деян. 2:23; Еф. 1:11), следовательно и действием советования, изображается в Св. Писании Божие предведение и предопределение.
Совет Божий вечен (Деян. 15:18). Но Моисей низводит его во время, дабы показать его тем в большей близости к человеку («Зап. на кн. Быт.» Филарета, митрополита Московского).
III. Двойственный состав природы человека. При сотворении человека различаются два действия Божии: образование из персти внешнего вида человека и одушевление его дыханием жизни. Отсюда – два начала в человеке: видимое и невидимое, телесное и душевное. Человек не есть только тело, но не есть также и дух: он – единство тела и духа. «И бысть человек в душу жив» (Быт. 2:7); т. е. как скоро Творец в образованное им тело вдохнул дыхание жизни, человек сделался живым существом, единым по сознанию, двояким по естеству. В учении Св. Писания о духовном начале жизни человеческой иногда указывается как будто на двойственность и этого начала, например: «Живо... слово Божие и действенно... проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов» (Евр. 4:12). Некоторые из учителей церкви также говорят о душе и духе, как будто о двух различных началах духовного естества нашего. Но у апостола слова: дух и душа, в отношении к природе человека, означают не различные начала, а только высшую и низшую сторону одного и того же начала: отсюда у него – выражения: «духовный» и «душевный» человек (1Кор. 2:14, 15), т. е. человек с высшим ведением и озарением от Бога, прозирающий в область горнего, духовного мира, и человек – с неразвитым или даже притупленным зрением духовным, неспособный в этом состоянии видеть ничего выше чувственного. Не иначе, конечно, думали и учители церкви, различавшие дух и душу в человеке: потому что, говоря о природе человека вообще, они, вместе со всеми, признавали только двухчастный, духовно-телесный состав его» (Зап. на кн. Быт.).
«Что мы телесны, – говорит известный русский богослов (прот. Фаворов), – в этом никто из нас не сомневается; но спрашивают о том: – есть ли действительно особое, духовное начало в нас, – возможно ли мыслить соединение двух противоположных начал в одном существе56. «Покажите нам душу, если она есть»: вот требование, которым думают сразу уничтожить веру в бытие духовного начала в человеке, а вместе с тем, конечно, и в бытие всякого духа. Но это возражение говорит прямо против возражающих, потому что оно обличает предвзятое убеждение, будто бы действительным надобно считать только видимое, осязаемое, вообще – подлежащее телесным чувствам. Ощущения телесных чувств сами имеют нужду в поверке разума: мало этого, все ощущения наших чувств только тогда имеют для нас значение действительности, когда мы сознаем, что ощущаем, или ощущаем, так сказать, самые ощущения наши. Но чем же ощущаем? Очевидно, не теми же чувствами, которыми принимаем впечатление извне. Глаз видит, ухо слышит, но можно видя не видеть и слыша не слышать: впечатления зрения и слуха не существует для нас, если мы, сильно чем-нибудь занятые, не сознаем их, но ощущаем чем-то другим, кроме зрения и слуха. И это-то другое, отличное от вещественного, а потому невидимое, и есть дух или душа наша. Душа невидима для глаза, потому что видит глазом, неосязаема для телесных чувств вообще, потому что осязает телесными чувствами. Если бы не было этого невидимого и неосязаемого, то хотя бы и было осязание и зрение, но не было бы ни осязающего, не видящего. Так уже низшие психические отправления в нас необъяснимы без духовного в нас начала. Но мир отвлеченных мыслей, с его понятиями, суждениями и умозаключениями, – мир нравственных определений или совесть, с ее законодательною, судебною и исполнительною властию, – мир высшего религиозного сознания, с его верою в Бога, со внутренним стремлением к Нему и с высокими чаяниями вечной правды, вечного добра и блаженства, все это бесконечно отлично от вещественных процессов и, с отрицанием духа, может быть только отвергаемо, но не может быть изъяснено. – Между тем отвергать то, что свойственно не тому или другому человеку, а всему человечеству, значило бы посягать на человеческое достоинство наше. Это духовное самоубийство, к несчастию, возможно в некоторых людях; но оно, так же, как и самоубийство телесное, есть исключение из общего порядка жизни.
Тело и дух различны, но не противоположны между собою. Что говорится в слове Божием о вражде между плотию и духом в человеке (Рим. 7:22–24 и др.), то относится не к естественному и правильному соотношению между телом и душою, а к расстроенному состоянию падшего человека, в котором чувственное перестало подчиняться духовному. Все учения о противоположности между телом и духом вытекали из ложного понятия о веществе, как злом начале, или произведения злого начала, и потому всегда отвергались и осуждались церковию. Конечно, связь между телом и душою непостижима для нас, но чтоб она была немыслима, это можно утверждать только по известному предубеждению, но никак не по законам здравого мышления. Здравое мышление заключает так: если Бог, вечный и чистый Дух, создал вещество и конечных духов, то Он мог и соединить душу с телом, и соединил их в человеке, которого поставил таким образом на пределах видимого и невидимого, вещественного и духовного» («Очерки догматич. учения», прот. Фаворова).
IV. «Образ и подобие Божие в человеке, – говорит святитель Филарет, митр. Московский, – не нужно изъяснять, как две различные между собою вещи: так как в слове Божием часто употребляется одно из сих имен в такой же силе, как и оба вместе (Быт. 1:26, 27, 5:1, 9:6; Иак. 3:9; Кол. 3:10).
Впрочем, замечательнейшее из сих слов есть: образ, который есть подобие не случайное, но взятое с первообразного.
Образ есть нечто более, нежели след. Все бытия показывают следы Творца, и как бы задняя Божия: образ лица Божия находится только в человеке.
Как Моисей не изъясняет, в чем состоит образ Божий: то для уразумения сего прибегнуть можно к сравнению сотворенного по образу с первообразным. Итак, образа Божия можно искать:
а) в существе человеческой души духовном и бессмертном; б) в силах или способностях души, Амвросий, Августин и Дамаскин находят образ Св. Троицы в памяти, разуме и воле или любви;
в) в соединении души с телом. Душа в теле, подобно как Бог в природе, будучи невидима, вся во всем присутствует, действует в нем, оживляет его, правит им и сохраняет его;
г) в отношении человека к миру, Бог есть владыка всего, и человек поставлен владыкою видимого мира. Этою чертою описывают образ Божий Златоуст и Феодорит, которые слова совета Божия о владычестве человека принимают за объяснение образа Божия, что впрочем сомнительно.
Должно тщательно заметить, что черты сходства не всегда суть черты образа. Но, как черты образа Божия в человеке не определяются словом Божиим с числительною точностию, как будто для того, чтобы он и в этом отношении был образом неограниченного и неописанного Существа: то и не нужно принимать сей образ слишком в тесном знаменовании. Можно согласиться, что общее основание его находится в существе и способностях души; существенные и живейшие черты состоят в отражении божественной истины и благости, или в святости истины; преимущества же человека более внешние и относительные суть дополнения и следствия его»57.
V. Человек предуставлен обладать всею землею. Этим ознаменовал Бог не только превосходство его существа и бесприкладную к нему любовь Свою, но и утвердил в нем согласие низших тварей, и союз их с Самим Собою. Частные их совершенства берут свое начало и находят свой предел в общем благе, которого средоточие находится в человеке: посему он должен быть царем над всем окружающим его, дабы повсюду распространять влияния блага. Все твари должны приносить Богу служение благоговения и благодарности: если их служение не восходит выше чувственного, человек должен быть священником, дабы в себе вознести оное до престола Всевышнего. Твари, не одаренные разумением, должны являть разумное Божие, и поведать славу Божию: человек должен быт их пророком, дабы высшим языком духа разрешать их чувственные вещания.
VI. Различие пола не делает различия в образе Божием, хотя апостол преимущественно приписывает его мужу, в отношении к общежитию (1Кор. 11:7).
О первоначальном состоянии человека в отношении к различию полов достойно примечания рассуждение св. Златоуста, которое читается в его сочинении о девстве: «Девство из начала, и прежде брака нам явилось. Брак привзошел, и представился необходимым делом после: так что Адам, если бы пребыл послушен, не имел бы в нем нужды. Но как, скажешь ты, родились бы столь многие тысячи? Если сия мысль так сильно поражает тебя, то я спрашиваю тебя взаимно: как рожден Адам? Как Ева – без посредства брака? Как, скажут опять, неужели также стали бы рождатся и все человеки? Так, или иначе, я не скажу. Предмет моего рассуждения, только тот, что Бог не имел нужды в браке для размножения на земли человеков».
VII. В благословении, данном человеку, заключаются: а) умножение рода, б) владычество над тварями и в) назначение пищи.
а) Обетованием умножения рода Бог дает человеку силу производить подобных себе, почему не нужно искать иного источника человеческих душ, кроме души первого человека. Но чрез тоже обетование Бог есть Творец отдаленнейших потомков Адама, равно как и его самого. И поскольку каждый рождается со способностию рождать, то нет сомнения, что во Адаме получил сие благословение весь род человеческий. Оно сохранилось и среди всеобщего проклятия: ибо глубоко насаждено в природе человека.
Впрочем, те, которые рождают чада в нечистоте побуждений, смешивают свое проклятие с источником Божия благословения. Злоупотребление тем достойнейшее гнева Божия, чем святее дар Божий.
Обетования многочадия не должно принимать за повеление, налагающее необходимую обязанность рождать детей. Подобное благословение дано и бессловесным (Быт. 1:22), для которых оно, конечно, уж не есть обязанность.
б) Будучи сотворен для обладания, человек из самых способностей и сил своих мог познать свое назначение: но сверх сего Бог торжественно вручает ему право владычества. Сие есть великое наставление, показывающее, что истинный владыка тварей есть Бог, и что человек должен пользоваться даруемым ему владычеством в совершенном послушании и преданности воле Божией.
в) Назначение земной пищи показывало человеку не совсем совершенное для духовного существа его, но еще приготовительное к полному совершенству состояние: ибо высшая духовная жизнь для своего продолжения не имеет нужды в пособии низших тварей.
В пищу человеку предоставляет Бог растения. Из сличения этого постановления с подобным постановлением о пище по потопе, заключить можно, что животные в начале не были назначены в пищу человеку. Сие не противоречит праву владычества над ними: ибо употребление в пищу не есть единственное действие обладания тварями.
В особенности человеку назначаются древесные плоды, а прочим животным трава: дабы совершеннейшему принадлежало совершеннейшее.
В заключение всего мы должны сказать, что никто из людей не может вполне понять историю творения мира и человека, ибо она есть тайна, превышающая наше разумение: эту тайну, по словам св. ап. Павла, мы разумеваем верою58 (Евр. 11:3). (Сост. по соч.: «Записки на кн. Бытия» митр. Филарета; «Очерки догматич. богословия», прот. Фаворова; «Библ. история» (иллюстриров.) А. Лопухина).
* * *
Примеч. В шестой день творения земля уже во всех своих частях населилась живыми существами. Мир живых существ представлял стройное дерево, корень которого состоял из простейших, а верхние ветви из высших животных. Но это дерево было не полно, не было еще цветка, который бы завершал и украшал его вершину, не было еще человека – царя природы. Но вот явился и он. „И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над вcею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их“. Здесь в третий раз совершился в полном смысле творческий акт (бара), так как человек в своем существе опять имеет нечто такое, чего не было в сотворенной до него природе, именно дух, отличающий его от всех других существ. В полном противоречии с этим библейским учением стоит теория трансформизма, старающаяся поставить человека в органическую связь с миром животным и видящая в человеке лишь совершеннейший вид животного. Но эта теория в настоящее время уже потерпела столько авторитетных ударов, что для опровержения ее достаточно привести лишь два-три отзыва наиболее авторитетных представителей антропологии. Так, напр., знаменитый антрополог Причард говорит об отношении человека к животным: „органический мир не представляет контраста и сходства в одно и то же время более замечательных, чем какие мы открываем, сравнивая человека с высшими животными. Что эти существа так близки друг к другу во всех особенностях своей физической структуры (строении) и в то же время так неизмеримо далеки друг от друга в своих способностях и дарованиях, – трудно бы верить этому факту, если бы он не подлежал нашему наблюдению» (См. Еnсусlореdia Вritanica, аrt. Аnthrороlogiа). В том же смысле выразился другой знаменитый естествоиспытатель Вирхов в своей речи, произнесенной на собрании известнейших натуралистов Европы, в Мюнхене в 1877 году. „Твердо стоя на почве факта», говорит он, „мы должны положительно признать, что между человеком в обезьяной существует резкая черта разделения. Мы не имеем никакого права учить и провозглашать, как научное открытие, что человек происходит от обязьяны или какого-либо другого животного. Мы можем выдавать это только за гипотезу». Но при этом он сделал еще более сильное заявление: „всякое действительное открытие, имеющее цену в рассматриваемом вопросе, постоянно до сих пор отодвигало нас от этой гипотезы» (См. его речь: „Свобода науки“). (Припомним также открытое заявление того же корифея европейской науки (Вирхова) на антропологическом съезде в Москве в 1892 году о том, что теория Дарвина не имеет, ни малейшего научного основания в вопросе о происхождении человека от высших животных). Этих отзывов авторитетных представителей науки достаточно для того, чтобы видеть все бессилие дарвинизма поколебать ясное учение бытописателя. Так закончилась история творения и образования мира. „И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой“. „И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые Он творил и созидал. И благословил Бог седьмой день и освятил его“. Отсюда ведет свое начало установление субботы, как дня покоя, и на этом установлении доселе основывается правильная смена труда и покоя в жизни человеческой. (Сост. по кн. „Библейская история ветх. зав.“ А. П. Лопухина, т. 1, стр. 71 – 89 изд. иллюстрированное).
Примеч. Представим здесь несколько естественно-научных фактов и соображений, доказывающих как существование в человеке нематериальной бессмертной души, так и то, что она, а не мозг, есть носитель психической (духовной) жизни человека. Сопоставим между собою следующие факты из телесной и духовной жизни человека: 1. Жизнь человеческого тела характеризуется постоянным обменом его составных частей: выделением старых и притоком новых, так что приблизительно в течение 7 лет весь организм человека обновляется. Быстрее всего это обновление совершается в крови; но во всяком случае, весьма быстро оно должно совершаться и в мозгу, как деятельном центре, регулирующем (приводящем в порядок) все функции (отправлении, деятельности) организма, – так что в течение 7 лет мозг обновится несколько раз. Но в таком случае мозг не может быть носителем психических функций человека. Психическое развитие человека основывается на памяти, т. е. на сохранении в нем прежде воспринятых впечатлений и их воспроизведении в уме. Как же согласит этот последний факт с многократным обновлением массы мозга? Совершается ли это обновление таким образом, что новообразующиеся частицы мозговой материи исполняют психические функции заменяемых ими мозговых частиц? Но это возможно лишь в том случае, если новообразовавшаяся часть мозга подлежит тем условиям, при которых обновленная часть прежде воплотила в себе свою психическую функцию. А в большинстве случаев эти условия или не бывают теми же самыми, потому что впечатления внешних чувств, из которых слагается масса наших знаний, изменчивы, или совсем не повторяются, так что, если бы мозг был носителем психической жизни человека, обновление его состава должно было бы вести за собою исчезновение из памяти всего прежде воспринятого. Но на самом деле этого не случается: довольно указать на тот факт, что часто впечатления, воспринятые еще в детстве и притон однажды, сохраняются в памяти до старости. Но, может быть, мы бессознательно множество рассказываем в памяти полученные впечатления, почему последние успевают приурочиться в новообразующихся частицах мозга? Во многих случаях это допустимо, но ведь бывают и такие случаи, что раз воспринятое когда то и, по-видимому, забытое, чрез несколько времени, даже чрез десятки лет, неожиданно по какому-либо случайному поводу, оживает в памяти (в которой, след., оно бессознательно дотоле хранилось), между тем как состав мозга за это время может быть обновился уже несколько раз. Подобное явление, не мыслимое с материалистической, объяснимо с дуалистической точки зрения, признающей в человеке, на ряду с материальным, подверженным изменениям, еще особое устойчивое психическое начало, начало совершенно самостоятельное, независимое от начала материального. 2. Если бы мозг был носителем психической жизни человека, то рост его увеличивался бы в точном соответствии с психическим развитием человека. Но в действительности такого соответствия не существует. Быстрее всего мозг растет в первые три года жизни младенца; между тем психическое развитие последнего в это время бывает сравнительно очень незначительно. Затем рост мозга постепенно ослабляется: психическое же развитие человека усиливается; в, наконец, рост мозга совсем прекращается, а духовное развитие человека прогрессирует (совершенствуется) без конца. Сделанные доселе измерения массы черепов, относящихся к настоящему и давноминувшему времени, показали, ни емкость черепа в общем остается теперь такою же, какою она была назад тому тысячи лет. А между тем человечество в своем интеллектуальном (умственном) развитии с того времени далеко ушло вперед. Если у лапуасов (дикого племени) объем черепа оказывается несколько меньшим, то едва ли это обстоятельство может много значить в виду того факта, что объем черепа в значительной степени варьируется (разнообразится) даже среди интеллектуальным наций, что многие выдающиеся представители их имели относительно небольшие черепа, следовательно, и сравнительно небольших размеров мозг (напр., Фридрих Великий, Лессинг, Ньютон и др.). 3. Если бы мозг служил носителем психической жизни человека, то вся масса психических актов (действий) приурочивалась бы к его составным элементам. И действительно, ученые с большею или меньшею вероятностию пытаются указать для разных психических способностей человека место в тех или других частях мозгового вещества. Пусть так: и пусть все частицы мозга с представляемыми ими психическими актами находились бы в связи между собою посредством бесчисленного множества соединительных нервных волокон, которые делали бы возможным их взаимодействие. Но где же искать распорядителя над этой массой мозговых частиц с сосредоточенными в них психическими актами? А такой распорядитель есть, и он свободно распоряжается здесь: по желанию, вводит в область сознания те или другие психические акты, комбинирует (видоизменяет) их и делает новые выводы. Этот распорядитель, правда, управляет мозгом, как орудием, но чтобы сам он был в то же время материальной природы и пребывал где-нибудь в мозгу – этого никак нельзя себе представить. 4. Считая мозг производителем психической жизни, необходимо будет признать, что а) психические расстройства имеют причину в расстройстве мозга и наоборот; б) что болезни мозга непременно ведут за собою психическое расстройство, и наконец в) что с разрушением мозга должна прекратиться психическая деятельность. Но действительность не оправдывает этих выводов. а) Из массы (3084) пациентов (больных) одного заведения для душевнобольных только у двух оказались уклонения в устройстве черепа, у всех же остальных черепа были совершенно нормальны, следовательно, нужно, заключить: был нормален и мозг, ибо форма черепа, как известно, определяется устройством мозга. Анатомическое исследование черепов многих умалишенных не обнаружило никаких ненормальностей в мозгу. б) Расстройства могут происходить от поранения, вследствие удаления части мозгового вещества, или давления на него проникших в полость черепа внешних тел, или гнойных новообразований в мозговом веществе. Физиологи: Нейман, Флуранс, Кабанис нашли, что замечательные внешние части мозга (обыкновенно при проломах головы сами собою выступающие наружу) могут быть удалены без вреда для нормальной умственной деятельности человека. Фолькманн, Ван-Свитен, Галлер Прачард, Соимеринг и другие ученые рассказывают нам не мало случаев, поранения мозга револьверными пулями, которые иногда даже заседали в мозговом веществе, причем по удалении значительных пораженных частей последнего больные выздоравливали без всяких последствий в их психической жизни, а некоторые даже после становились умственно развитее. Д-р Брунс в своей «Хирургии» рассказывает о многих случаях, когда пули по несколько лет оставались в мозгу без малейших последствий для умственной деятельности. Д-р Р. Фридрих сообщает о случаях опухоли величиною с орех в малом мозгу без всякого расстройства умственной деятельности больного. Фолькманн говорит: «затвердения, размягчения в мозгу – явления очень распространенные и ничем не отражаются в духовной жизни индивидуума“ (лица). Анатомы: Нассе, Андраль, Дюран, Фардель единогласно утверждают, что мозговые расстройства редко сопровождаются психическим заболеванием. Фридрих, Крувейлье, Магенди, Фехнер приводят много случаев частичного и даже полного разрушения одного мозгового полушария без всякого вреда для нормальной психической жизни человека. в) Если в последнем случае можно предположить, что функции разрушенного полушарии продолжает выполнять оставшееся здоровое полушарие мозга, то что сказать о многих других случаях, сообщаемых Фридрихом, Дихмерманом, Бурдахон, Шредером, Эннемозером, Бенеке и Гуфландом, случаях, в которых при вскрытии весь мозг оказался совершенно разрушенным – и однако больные до самой смерти сохраняли ясное сознание. Не следует ли, в виду подобных фактов, отказаться от взгляда на мозг, как на носителя психической жизни, а видеть в нем лишь орудие, базис (основание) для деятельности другой, не подлежащей материальному разрушению, силы, которая может пользоваться этим орудием даже когда оно частию или всецело делается негодным? (Извлечено из соч. профессора Schmick: Die Unsterblichkeit der Seele naturоissenchiftlich und philosophиich begrunaet». Zоeitе Aife Lеipzig 1801 г.).
Примеч. Еще обстоятельнее об образе Божием в человеке митрополит Филарет изложил учение в своих проповедях. Ддя уразумения того, в чем состоит образ Божий, „прибегнем к сравнению сотворенного по образу с первообразным». Понятие о Боге первообразе нам уже известно; поэтому, при сравнении с Ним созданного по образу Божию, следует обратить внимание на последнего. Так как „Бог бестелесен, следственно человек сотворен по образу Божию, в душе“, „образа Божия (прежде всего) можно искать в существе человеческой души, духовном и бессмертном» (Зап. на Быт. I, 21; Сл. в речн. изд. 1884 г. 11, 279). Действительно, душа – „невидимая тонкая сила“, чужда материальности, она – „существо духовное и бессмертное» (Катих. 25. Зап. на Быт. II. 9). Тогда как „тело само изъясняет свою смертность, поскольку очевидно на части делится и разрушается: душа не только не показывает в себе никаких признаков делимости, разрушимости, но являет совершенно противоположное тому свойство в способности рассуждения, которая разделенные понятия о вещах представляет в нераздельном и неслиянном единстве, никак не совместном с свойствами делимого вещества». Тогда как „тело еще в продолжение жизни умирает, и конечно несколько раз, по частям, ежедневно отделяя от себя часть своего вещества мертвую, душа во все продолжение жизни чувствует в себе одно постоянное бытие. Тело участвует в жизни как бы поневоле, будучи приводимо в движение силою души и всегда более или менее тяготя ее своею леностю: душа и к то время, когда деятельность тела воспящается сном или болезнию, продолжает свою, независимую от тела жизнь и деятельность» (Сл. и речи, изд. 1848 г. 1, 81). Но духовность и бессмертие души – черты слишком общие»; потому, образа Божия ищут далее, „в силах или способностях души». Действительно, в человеке есть ум, без которого не существовали бы для него ни истина, ни мудрость“ (там же, II, 270; Зап. на Быт. I, 22). Первый человек особенно обнаружил свой ум в наречении имен животным (Быт. II, 19 – 20). Наречение имен предполагает в человеке дар слова. «Первоначальный язык существовал прежде сотворения жены, не требуя много времени и труда для своего составления и образования, подобно, как дарование языков в апостолах. Человек получил оный вместе с бытием; может быть, усовершил его знание беседою Творца посредством чувственных звуков и дополнил от себя по внушению же от Бога, предопределившего человека для общежития» (3ап. на Быт. 1, 47). В слове, как органе ума, необходимо должен отражаться образ Божий. Спросим себя: «где начало слова?“ – На небесах, превыше небес, в вечности, в Боге (Иоан. I, 1). Какое достоинство слова? Достоинство Божественное Бог бе Слово. Сын Божий, для выражения своих Божественных свойств, не нашел в языке человеческом лучшего наименования, как наименование слова: нарицается имя Его Слово Божие (Апок. XIX, 13). Какую силу имеет слово? Силу вседетельную: «вся тем быша»... В слове человека «должен быть некий образ слова Божия и силы Его». Действительно, „слово поставило человека на лестнице творений выше всего земного, и выше луны и солнца; слово соединило людей в общества, создало города и царства; в слове живет и движется знание, мудрость, закон; словом образуется, поощряется и распространяется добродетель; слово в молитве восходит к Богу, беседует с Ним я приемлет от него просимое» (Сл. и речи, изд. 1861 г. III, 305; изд. 1848 г. 1, 164)... Так как „Бог сотворил человека существом нравственным, имеющим тонкое внутреннее чувство различения добра и зла“, то „необходимою и высокою чертою образа Божия» непременно должна быть, далее, свобода (Сл. и речи, изд. 1848 г. II, 234; Зап. на Быт. 1, 43; ср. – 1878 г. III, 132). „Любомудрие учит, что свобода есть способность в невозбранность разумно избирать и делать лучшее; и что она по естеству есть достояние каждого человека. – „Истинная свобода есть деятельная способность человека, не порабощенного греху, не тяготимого осуждающею совестию, – избирать лучшее при свете истины Божией, и приводить оное в действие при помощи благодатной силы Божией“ (Сл. и речи, изд. 1861 г. III, 253 – 4). Все силы нашего духа объединяются в нераздельном единстве душевной жизни. В этом отношении «наша душа есть образ троичного Божественного единства» (Сл. и речи, изд. 1843 г. 1, 278).
Примеч. Единство происхождения рода человеческого от одних прародителей. Первые люди, муж и жена, суть единственные прародители всего человеческого рода. Бог во Святой Троице рек сотворим человека по образу Нашему и по подобию. И сотвори Бои человека... мужа и жену сотвори их (Быт. I, 26–27). Итак, создан человек, а не человеки, т. е., не множество отдельных людей, подобно тому, как прежде сотворены были растения и животные по родам их, а один человек в двух лицах различного пола, муж и жена. Жена создана не так, чтобы составляла собою существо совершенно отдельное от мужа, но как плоть от плоти и кость от костей его (Быт. II, 27). Следов. все человечество относится к первому человеку, как ветви растения к корню: от Адама и созданной от него Евы все мы происходим и составляем один организм. Какой урок и вместе основание для взаимного единения и любви всех людей между собою!.. И это единство происхождения всего человеческого рода от одних прародителей – Адама и Евы подтверждается всеми данными науки. Во-первых, психологические исследования показывают, что духовная организация у всех племен людских одинакова; душа по своим свойствам у всех народов одна и та же, с одними и теми же стремлениями и свойствами. Правда, некоторые племена Америки, Африки и Океании очень грубы, но опытами дознано, что и они способны к развитию я образованию и притом – в короткое время. Главное же, – о единстве духовной организации у всех народов свидетельствует то, что христианские миссионеры, как известно, везде находят способных к принятию веры Христовой. Во-вторых, физиология, изучающая свойства человеческого тела, также говорит за единство происхождения человеческого рода. Организм человеческого тела во всех племенах человечества – одинаков: ни одной лишней кости, ни одного лишнего позвонка или зуба не находят ви в одном племени. Главные отправления жизни – периоды детства, юношества и полного развития сил, среднее продолжение жизни, употребление пищи и проч. – одинаковы у негра и европейца. Если племена разнятся между собою по цвету кожи и волос и по форме черепа, то первое зависит от разных климатических причин, а не от особенности природы самого организма, – второе – от степени образованности, а опять не от особенного устройства самого организма телесного. В-третьих, самый язык человеческих племен, не смотря на все свое разнообразие, свидетельствует о единстве всего человеческого рода. „Сравнительное изучение языков, говорит Гумбольдт, – показывает, как народные племена, разделенные пространствами, находятся в сродстве между собою и происходят из одного общего местообитания в первоначальное время». Наконец, в четвертых, ни один народ не может возвести своей хронологии далее праотца нашего Адама. Если некоторые из них и насчитывают себе десятки и сотни тысяч лет своего существования, то все эти хронологии – явно сказочного характера и сочинены, сравнительно, в очень позднее время. Что касается того вопроса, как люди из одного места рассеялись по всем частям света, то над этим перестали ныне я задумываться, после того, как между всеми народами доказано полное единство: рассеяться они могли также, как и ныне люди с одного края света способны переходить на другой, – разница только в большей или меньшей скорости перехода, смотря по степени культуры. (Из кн. пр. Титова: „Уроки по проcтр. христ. катихиз.» изд. 2, ч. I, стр. 180 – 1).