4. Особенные откровения Божии о вечном блаженстве праведников

Святые Божии любили размышлять о блаженстве праведников, а некоторые из них и удостоились особенных откровений о райской жизни. Итак, мы, для подкрепления духа шествующих путем скорбным и узким в рай, извлечем из житий их Божии откровения о Царстве Небесном.

I. Кто же между святыми, живя на земле, ближе всех находился к вечному блаженству, как не Божия Матерь? И – вот, когда Она, умирая, прощалась с каждым из св. апостолов, которые чудесным образом собрались на погребение Ее, когда, значит, имела уже лицом к лицу блаженную вечность, уготованную праведникам, – в самых трогательных словах выразила апостолам, что желает им вечного блаженства, а о Себе Самой произнесла: «Помяни Мя, Господи, в бесконечном Царстве Твоем!»

Взирая на пресветлое лице дрожайшего Сына Своего и Господа, явившегося во славе приять душу Матери Своей, Пресвятая Дева Богородица, без всякого телесного страдания, как бы засыпая, предала в руце Его пречистую Свою душу. Лицо Богоматери, освященное «добротою Божества», сияло славою Божественного девства (служба 14 авг., канон п. 8, троп. 2), а от тела разливалось дивное благоухание.

В день погребения, вечером, св. апостолы были удивлены явлением им Царицы Небесной, Которую узрели стоящею на воздухе, окруженною ангельскими силами и сияющею неизреченною славою. Она сказала им: «Радуйтесь! Я с вами есмь во вся дни!» Это явление так обрадовало св. апостолов и бывших с ними, что они все воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» После этого не оставалось никакого сомнения, что гроб Пресвятой Девы сделался лествицею к небеси (Служб. 15 авг. веч. стих на «Господи воззвах»). – («Чет.-Мин.» под 15 августа).

II. Преподобный Марк, подвижник IV века и первых лет в V, говорит о двух откровениях одному святому, которыя без сомнения предъизображали вечную участь праведников. В первый раз святой видел, что к нему были принесены во время его молитвы три хлеба: «Чем более он вкушал (эти хлебы), тем более они увеличивались» (Не предзнаменование ли это неистощимых наслаждений на том свете, которых удостоятся праведники?). В другой раз святой увидел самого себя в светлом одеянии по примеру одежд Иисуса Христа на Фаворе, и – ужаснулся от радости («В слове девятом о трезвении» по р. п.).

III. Самого же продолжительного по времени, и следовательно самого отчетливого видения блаженной участи в том свете праведников удостоился св. Андрей, Христа ради юродивый, – тот самый, который видел в храме Влахернском «покров Божией Матери», празднуемый всею вселенскою церковью. Андрей жил (в Константинополе) в половине V века. Жизнь его (кстати сказать) описал самый близкий к нему человек, – духовник его, священник Никифор. Жизнеописатель слышал об нем еще и то, чего сам лично не знал, от другого ближайшего к нему лица, – Епифания (а это был ученик Андрея, видевший вместе с ним чудное откровение в храме, впоследствии же патриарх Цареграда). Епифаний в иночестве стал быть под именем Полиевкта (пам. его в греч. мин. 5 февраля).

Вот рассказ о том, что видел и слышал в своем восхищении в рай блаженный Андрей. «Что со мною было, – говорит блаженный, – не понимаю. По воле Божией, я пребывал в сладком видении две недели так же, как бы кто всю ночь спал сладко, а утром встал. Я видел себя в раю весьма красивом и дивном и, восхищаясь духом, размышлял: что это значит? Мне известно, что мое обиталище в Константинополе: но какою силою перенесен сюда, не знаю; да и не понимал себя, с телом ли был я, или вне тела! Богу это известно. Но видел себя облеченным в пресветлую одежду, вытканную как бы из молнии, опоясан был царским поясом, и венец, сплетенный из чудно прекрасного цвета, был сверху главы моей. Чрезмерно удивляясь неизглаголанной этой красоте, я восхищался умом и сердцем от невыразимой красоты Божьего рая и, пребывая в нем, исполнялся веселия. Я видел там много садов с высокими деревьями; они, колеблясь своими ветвями, чрезвычайно услаждали зрение, и великое благоухание разливалось от их ветвей. Одни из деревьев непрестанно цвели, а другие были украшены златовидными листьями; иные были обременены различными плодами неизреченной красоты. Нельзя уподобить дерев райских ни одному дереву земному, самому красивому: ибо Божия рука насадила их, а не человеческая. В этих садах было бесчисленное множество птиц; одни из них имели крылья золотые; другие подобно снегу – белые; иные были испещрены различными цветами. Сидя на цветах райских деревьев, эти птицы пели так прекрасно и усладительно, что от приятного пения их я доходил до самозабвения, и мне казалось, что голос пения их был слышан на самой небесной высоте. Так услаждалось сердце мое!

А те прекрасные сады стояли в удивительном порядке, подобно полку, стоявшему против полка. Когда же с веселием сердца ходил я в этих райских садах, то увидел там великую реку, протекавшую среди садов и орошавшую их. По обеим сторонам реки росли виноградные лозы, которые украшены были золотыми листьями и златовидными плодами. С четырех сторон дул тихий и благоухающий ветер, дуновением коего колебались сады, а сотрясением листьев они производили дивный шелест.

Потом напал на меня некоторый ужас; представилось мне, что я стою выше тверди небесной, а какой то юноша, одетый в багряницу, с лицом солнцеобразным, ходил окрест меня. Следуя за ним, я увидел великий и красивый крест, который видом был подобен радуге небесной. Окрест его стояли огнезрачные певцы и, пламенея любовью ко кресту, пели дивную и пресладкую песнь, коею прославляли Господа, распятого на кресте. Пламеннообразный юноша, сопутствовавший мне, приступив ко кресту, лобызал его; потом он сделал знак мне, чтобы и я лобызал крест. Мгновенно припадши к св. кресту, я облобызал его с трепетом и великою радостию. Как скоро и я прикоснулся к нему устами, то пресытился потоком неизреченной сладости духовной и обонял гораздо большее благоухание, нежели в райских садах.

Оставя крест и посмотрев вниз, я увидел под собою как бездну морскую; мне же казалось, что я ходил по воздуху и, убоявшись бездны, возгласил к руководителю моему: «Ужас объемлет меня при мысли упасть в эту бездну». – Спутник мой, обратясь ко мне, сказал: «Не бойся! нам должно взойти еще выше». Он подал мне руку – и мы явились выше второй тверди. Я видел там дивных мужей, их покой, всегдашнюю радость празднования их – предметы, невыразимые для языка человеческого. Потом мы взошли в удивительный пламень, который не опалял нас, а только просвещал: я поражен был страхом; но путеводитель мой, обратясь ко мне, подал мне руку и сказал: «Еще выше нам должно взойти»; и с этим словом мы очутились выше третьего неба, где я видел и слышал бесчисленное множество небесных сил, поющих и славящих Бога. Приближаясь к некоторой завесе, блиставшей подобно молнии, перед которою стояли великие, страшные пламеннообразные юноши, коих лица блистали светлее солнца, с огненными оружиями в руках, я узрел необъятное множество небесного воинства, предстоявшего со страхом. Сопутствовавший мне (небесный) юноша сказал: «Когда откроется таинственная завеса, тогда ты увидишь Владыку Христа, и преклонись престолу славы Его. Услышав это, я трепетал и радовался: ужас и неизреченная радость наполняли сердце мое, я с благоговением смотрел дотоле, пока отъята была завеса. Когда же какая-то пламенная рука отдернула завесу, тогда я, подобно пророку Исаии, узрел Господа моего, седящего на высоком и превознесенном престоле; Серафимы стояли окрест Его; Он был облечен в багряную ризу, лице Его было, пресветло, Он взирал на меня милостиво. Узрев Господа, я в невыразимом волнении духа пал пред Ним ниц, и поклонился пресветлому и страшному престолу славы Его. О! здесь уста немеют, язык отказывается выражать духовные предметы, духовную радость в чувственных видах. Какая радость и восторгь объяли сердце мое от видения лица Его, изъяснить нельзя, так что и ныне, воспоминая об этом видении, исполняюсь неизреченной радости! В великом ужасе падши перед Владыкою моим, я удивлялся столь великому милосердию Его, по которому Он допустил мне, – человеку грешному и нечистому, предстать пред Себя и видеть божественную красоту Его. Проникнутый чувством умиления, и размышляя о непостижимом величестве и благости Владыки моего и о собственном недостоинстве, я произнес в себе слова пророка Исаии: «горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами... и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис. 6:5). Небесное воинство, взирая на таковое человеколюбие и снисхождение к падшему человечеству, воспело песнь предивную и неизреченную».

Насладившись созерцанием горних красот духовного мира, блаженный Андрей находился в тревожной думе о том, что среди необъятного сонма Ангелов и святых не сподобился видеть Пречистой Богородицы. «Мгновенно святой узрел некоторого, подобно облаку, пресветлого мужа, носящего крест. Чудный муж сей, поняв мою мысль, сказал мне: «Ты хочешь видеть пресветлую Царицу небесных сил; но теперь Ее здесь нет: Она отошла в многобедственный мир помогать страждущему человечеству и утешать скорбных. Я бы показал тебе Ее святую обитель, но нет ныне времени: ты должен опять возвратиться туда, откуда восхищен был. Так повелевает тебе Владыка всех!» После этого чудное видение райской жизни кончилось, и св. Андрей опять увидел себя на земле. (Извлеч. из «Чет.-Мин.», октября 2 дня, из жития блаж. Андрея).

IV. Наконец упомянем здесь об откровении небесного рая святителю Тихону Задонскому. Св. Тихон в награду за свое богомыслие и благочестие даже дважды удостоился видеть Царство Небесное, каждый раз в часы ночи.

Первое видение ему было еще до иноческого звания его. Однажды он вышел на крыльцо, чтоб насладиться тихою и светлою ночью. От красот майской ночи он перешел к размышлению о вечном блаженстве. И – вот вдруг открылось перед ним небо: он увидел на небе необыкновенное сияние и светлость! Через минуту небо уже приняло свой прежний обыкновенный вид. Не смотря однако на краткость времени, как продолжалось видение, он – когда только вспоминал об этом видении – приходит в великий восторг.

В другой раз, состоя уже в сане архиерейском и прогуливаясь по обычаю своему в ночное время кругом монастырской церкви, он остановился у алтаря. Здесь-то, после нескольких пламенных молитвенных слов к Господу Богу о том, чтоб ему было показано вечное блаженство праведников, он снова увидел свет с неба, простиравшийся на весь монастырь. Последовал к нему и глас с неба: «Виждь уготованное любящим Бога!» После настоящего видения праведник уже повергся на землю и едва-едва мог дойти до своей келлии («Записки Иоанна келейника»).