О таинстве причащения
1. Понятие о таинстве причащения
1. Таинство это в Новом Завете называется вечерею (1Кор. 11:20), трапезою Господнею (1Кор. 10:21), приобщением Плоти и Крови Христовой (1Кор. 10:16) и преломлением хлеба (Деян. 2:42, 20:7). Под этим именем разумеется такое таинство, в котором христианин под видом хлеба и вина причащается истинного Тела и истинной Крови своего Спасителя для вечной жизни. Таинство сие установлено Самим Господом.
Как о таинстве причащения – самом важном и, можно сказать, средоточном тайнодействии христианской церкви, учил Сам, непосредственно установивший и даже первым его совершивший Иисус Христос?
Свое о нем ясное и определенное учение Он, как известно, преподал еще до установления евхаристии, а именно, когда, по поводу чудесного насыщения пятью хлебами и двумя рыбами пяти тысяч народа, учил о Себе, как сшедшем, на подобие манны, с небес животном хлебе. Вот главные, по сему случаю сказанные иудеям, мысли, в связи с которыми предложено было учение об евхаристическом хлебе: «делайте... не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный (Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную), еже Сын человеческий вам даст: сего бо Отец знамена Бог... аминь, аминь глаголю вам, не Моисей даде вам хлеб с небесе, но Отец Мой дает вам хлеб истинный с небесе: хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру... Аз есмь хлеб животный: грядый ко Мне не имать взалкатися, и веруяй в мя не имать вжаждатися никогдаже... Аминь, аминь глаголю вам: веруяй в Мя имать живот вечный... Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки: и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира» (Ин. 6:27, 32, 33, 35, 47, 51).
Из последовательного же их хода не трудно видеть, что Иисус Христос, предлагая здесь учение о том, что Он один есть истинный, сшедший с небесе, хлеб или хлеб Божий, так как Он один может дать и дает жизнь миру, совместно с сим имел прямое намерение показать и то, в каком отношении Он может и имеет стать для мира хлебом жизни.
Раскрывая же подробнее последнюю мысль, Он указал именно на два вида, в которых имеет являть Себя хлебом жизни, первый из них обозначив так: «Аз есмь хлеб животный: грядый но Мне не имать взалкатися, и веруяй в Мя не имать вжаждатися никогдаже» (ст. 35), – а последний, – оттенив следующими словами: «Аз есмь хлеб животный... сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки: и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за Живот мира» (ст. 51), чем, что не трудно приметить, с ясностию, и точностию определено было важное и существенное между ними отличие.
Так хлеб жизни в первом случае изображается Спасителем, как хлеб уже сшедший с небеси, и всем предложенный для духовной пищи, только бы находились алчущие его и жаждущие: во втором же случае он только обещается быть предложенным верующим.
Кроме того в первом случае предложенный Спасителем хлеб жизни не ставится Им в какой либо зависимости от предания за живот мира Своей плоти, тогда как наоборот, в последнем случае он поставляется в прямую от сего зависимость.
Наконец, что важнее всего, тогда как хлеб первого рода, по изображению Христову, был по своему существу ничем иным, как Его небесным учением, доставляющим свет и жизнь принимающим его с верою, хлеб, последнего рода, т. е. тот хлеб, который Он еще только обещал преподать, имел состоят в самой плоти Его, которую Он имел дать за живот мира.
Но так ли именно или в собственном ли смысле Сам Христос разумел Свое обетование о последнего рода хлебе жизни, как хлебе, заключающемся в Его собственной и истинной, преданной за живот мира плоти? Ответом на это служит его дальнейшее о сем вполне положительное и решительное учение. Так, по замечанию св. Иоанна, когда Христос изрек Свое обетование о том, что Он даст хлеб, которым будет плоть Его, имеющая быть Им преданною за живот мира, то «Пряхуся... между собою жидове, глаголюще: како может Сей нам дати плоть [Свою] ясти?» (Ин. 6:52) – т. е. ту самую плоть, которую видели перед собою. Но Христос, несмотря на это недоумение со стороны иудеев, не только не отрекся от Своего обетования о предложении в снедь Своей плоти, а напротив, еще с большею силою и твердостию стал учить о сем, так продолжая речь Свою: «аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво. ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем. Якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради: и ядый Мя, и той жив будет Мене ради» (Ин. 6:53–57).
Вся эта речь, полная одна другой более сильных и выразительных мыслей о безусловной необходимости для получения вечной жизни причастия тела и крови Христовой, поставляет выше всяких сомнений то, что Христос, обетовав в будущем дать живой хлеб, состоящий в Его плоти, вместе с сим обетовал преподавать верующим истинную Свою плоть и истинную Свою кровь с тем, чтобы приобщающиеся их внутренно соединялись с Ним Самим, и чрез это становились причастниками жизни вечной.
Самое же таинство живого или евхаристического хлеба, как передают евангелисты Матфей и Марк, так установил на тайной вечери, после совершения ввместе с апостолами ветхозаветной пасхи, Иисус Христос: «Ядущим же им, прием Иисус хлеб и благословив преломи, и даяше учеником, и рече: приимите, ядите: сие есть тело Мое. И прием чашу и хвалу воздав, даде им, глаголя: пийте от нея вси: сия бо есть кровь Моя, новаго завета, яже за многия изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:26–28, снес. Мк. 14:22–24), или, по изображению ап. Павла и св. Луки: «Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей крови: сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание» (1Кор. 11:23–25; снес. Лк. 22:19, 20).
Из приведенных слов Писания при установлении сего таинства ясно видна особенная важность и особенно высокое значение сего таинства для христианина. Главное и существенное в сем таинстве то, что под видом хлеба и вина нам преподается истинное Тело и истинная Кровь Христова. Христос прямо говорит: «хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира... Ибо Плоть Моя истинно есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво» (Ин. 6:51, 55).
II. для чего Господь установил сие таинство?
а) Ближайшая цель установления его – воспоминание о Спасителе, особенно о Его страданиях и крестной смерти. «Сие творите... в Мое воспоминание», сказал Господь (сн. 1Кор. 11:25).
б) С этим вместе оно служит для нас учреждением и знамением Нового Завета и нового союза нашего с Богом во Христе, Которого Ветхий Завет служит только преобразованием. «Сия... есть кровь Моя, новаго завета», – говорит Спаситель; «сия чаша новый завет... Моею кровию» (Мф. 26:28; 1Кор. 11:25; сн. Евр. 9).
в) Далее цель его – теснейшее соединение со Христом и между собою. «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6:56). «Едино тело есмы мнози: вси бо от единаго хлеба причащаемся» (1Кор. 10:17).
г) Кроме того оно служит для нас очистительною и умилостивительною жертвою за грехи наши, и не за наши только, но и за грехи всего мира, и вместе благодарственною жертвою за все, что имеем от Бога; ибо Господь, прияв хлеб, прежде хвалу воздал и благодарил Бога, и потом, преподавая тело Свое, сказал: Сие есть тело Мое, за вас преломляемое во оставление грехов, и преподавая чашу сказал: Сия есть кровь Моя нового завета, за вас и за многих изливаемая во оставление грехов ибо у нас нет ничего, чем бы могли или достойно возблагодарить Бога за Его милости, или умилостивить Его за грехи наши.
д) Наконец, оно служит для нас залогом бессмертия и вечной жизни. «Аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе... ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день... Отцы ваши ели манну в пустыне и померли, а ядущий хлеб сей жить будет во век» (Ин. 6:53, 54, 57, 58). Понятно, что столь высокое таинство должно требовать и особенных условий с нашей стороны; оно требует полного сосредоточения в самих себе, строгого самоиспытания своей совести и всецелой готовности к принятию его. Апостол кратко выразил все это в следующих словах: «Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да ясть и от чаши да пиет. ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая тела Господня» (1Кор. 11:28, 29)251. – (Сост. по «Опыту библ. словаря соб. имен» – прот. П. Солярского. Т, IV, стр. 701 – 703 и «Опыту прав. догм. Богосл.» епископа Сильвестра, т. IV, стр. 419 – 423).
* * *
Примеч. Разбор мнений беспоповцев о таинстве причащения. Таинство причащения тела и крови Христовой есть одно из важнейших средств в деле спасения. Господь наш И. X., повелевая вкушать Свое пречистое тело и пить Свою честную кровь, ясно и решительно указывает на необходимость этого таинства для получения жизни вечной, или вечного спасения: Аз есмь хлеб животный, сказал Он иудеям, иже сшедый с небесе: еще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки и хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть (Иоан. VI, 51, зач. 23). Аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный: и Аз воскрешу его в последний день (Иоан. VI, 53–54, зач. 23). Таинство причащения столь же необходимо для спасения, как и крещение. Если крещение возрождает человека, то причащение питает его: родившись, без пищи и пития жить нельзя. Такую необходимость таинства причащения признавали все отцы и учители церкви. По словам бл. Феофилакта, «духовного брашна, Господни плоти... не причащающеся, не причастни будем вечного живота» (Благов. на Иоан. зач. 23, 104 и на об.). В «Кирилловой кн.» читаем: «аще кто кровию Сына Божия прагов уст дому своего не помажет, душа его первородная в нем жива быти не может» (л. 34 на об. сн. также л. 297 и на об.). В «Книге о вере», после слов Спасителя – аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына человеческого и не пиете крови Его, живота не имате в себе (Иоан. VI, 53), сказано: «страшен ответ Христовых словес! Кто не ужаснется от вышереченного запрещения и не послушает гласа Господня? Разве той, иже живот вечный погубити хочет» (Кн. о вере л. 50 на об. п. 51). Еще: «Без причастия тоя истинныя святыни спастися невозмоокно» (Кн. о вере л. 248 об. сн. Златоустн. л. 96). Кирилл Александрийский говорит, что „иже церкви Божии и причастия себе святых Христовых Таин удаляюще, врази Божии бывают и бесом друзи». (Собор. л. 118). Вопреки столь ясному учению слова Божия и святоотеческих писаний о необходимости таинства причащения, беспоповцы утверждают, что по нужде можно обойтись и без этого таинства, и в доказательство этого приводят, во 1-х, исторические примеры, во 2-х, свидетельства из старопечатных книг. 1) „Многие из святых мучеников и подвижников, говорят беспоповцы, во всю свою жизнь не причащались тела и крови Христовой, однако спаслись в прославляются церковию. Таковы напр. преподобные: Павел Фивейский, Петр Афонский, Марк Фраческий, Феофан Антиохийский, Мария Египетская, Феоктиста в др. мученики: Евпсихий, Еспер и Зоя, Коприй я Александр, Кирик и Иулитта, Дросида, Гликерия и др.“ Но обращаясь к исторической достоверности указываемых примеров, нужно заметить, что только относительно муч. Александра (память его 9 июля) и св. мученицы Дросиды (память ее 22 марта) можно положительно утверждать, что они совсем не причащались Св. Таин (а эту последнюю мысль беспоповцам и следует доказать, потому что они никогда не причащаются). Но св. мученик Александр не был даже и крещен, потому что после исповедания себя христианином был в тот же день замучен; св. же мученица Дросида, дочь царя Траяна, после крещения жила только семь дней и не имела возможности принять таинства причащения. Относительно Марии Египетской несомненно известно, что она пред своим удалением в пустыню причастилась таин Христовых в Предтечевой церкви на Иордане и пред своею кончиною от св. старца Зосима (Прол. апр. 1 дня). Точно также и относительно преп. Феоктисты мы знаем, что она пред своею смертию прнчастилась Христовых таин, принесенных ей, по ее просьбе, некиим ловцом (Прол. нояб. 9 дня). Что же коснется большинства остальных примеров святых, то хотя в житиях их прямо и не говорнтся о причащении их, но это молчание не только не дает права заключать, что они действительно не причащались, но показывает противное. „Обычай есть божественному Писанию, говорит преподобный Иосиф Волоцкий, еже святых жития и повести писати. И нужнейшие вещи писанию предавати, ненужная мимо тещи. Ничтоже бо нужнейши есть божественного крещения и причащения св. Христовых таин; но во множайших житиях апостольских и мученических и отеческих не явлено есть о сем. Егда убо не вся крещени быша, или не вси причащахуся апостоли и мученицы и преподобные отцы наши? Ей, вси убо крестишася и вси причащахуся. Но сего ради списателие умолчаша о сем, ведяще, яко не нужно есть о сих писати, еже вси человецы ведять, яко не мощно есть христианину именоватися, аще не будет крещен или не причащается св. Христовых таин“ (Слово II, о иноческ. житии, стр. 494 – 495; Казань 1857 г.). Таким образом примеры, приводимые беспоповцами из житий святых, в историческом отношении не ногут быть признаны вполне верными, а отсюда и общая мысль беспоповцев, что многие св. мученики и преподобные спаслись без причащения св. таин, оказывается преувеличенною. 2) Свидетельства, приводимые беспоповцами, двоякого рода в одних говорится, что, в случае невозможности причаститься чувственно, можно ограничиться одним желанием причащения и получить спасение, а в другом говорится о духовном причащении и о духовной жертве. а) В „Большом Катехизисе» сказано, что без таинства причащения ни один спастися не может, разве аще не возможет их употреблять вожделев оное (л. 356 об.), т. е., когда он, не смотря на все свое желание, не имеет возможности причаститься св. таин. Беспоповцы и говорят, что у них есть желание причаститься св. таин, но они не имеют возможности сделать этого, поэтому желание им и вменяется за причастие. Но такое учение совершенно несправедливо. Все истинно верующие должны на самом деле приобщаться св. таин, а не желать их только, потому что Спаситель прямо говорит: „аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе“ (Иоан. VI, 53). «Союз духовной церкви со Христом, говорит св. Златоуст, не только по любви, но и вещию самою в Его плоть обращается: брашном се бывает его же причащаемся тела Его» (Нравоуч. 46, на Евангелие от Иоан.). Кто заменяет св. тайны только желанием их, тот свое желание дерзает уподоблять плоти в крови Сына Божия, но между ними нет никакого сходства. Таинство причащения установлено Самим Иисусом Христом, а желание происходит от нашего сердца. В таинстве причащения под видом хлеба и вина преподаются истинное тело и истинная кровь Господа нашего Иисуса Христа на освящение душ и телес наших, а желание наше есть желание грешных людей и само требует освящения. Затем, случаи невозможности причащения Христовых таин, не смотря на все желание причаститься оных, редки и исключительны и могут быть только вследствие крайней нужды. А нуждные, смотрительные случаи в закон не приемлются; из них нельзя вывести какое либо общее правило: «несть закон церкви скудное». Притом все означенное свидетельство „Б. Катехизиса“, равно как и другие подобные ему говорят не о тех лицах, которые, как беспоповцы, никогда ве причащаются, а о тех, которые в какой-либо частном случае своей жизни, напр., находясь в плену у народа неправославного, или языческого, или перед смертию, или во время болезни, препятствующей принять св. тайны, тошноты напр., не имеют возможности причаститься. Эти липа состоят членами церкви, верят в необходимость и спасительность таинств и усердно желают причащения, так что если бы имели возможность причаститься, то непременно сделали бы это. Таким лицам усердное желание причаститься Христовых таин, конечно, нменяется в действительное причащение, подобно тому, как Аврааму вменилась в правду вера его (Рим. IV, 3, зач. 85). К беспоповцам же все это относиться не может, так как они во всю жизнь не причащаются и еще утверждают, что можно спастись и без причащения св. таин. б) Из свидетельств другого рода более замечательно следующее. Блаженный Феофилакт в своем „Благовестнике» пишет: и ты можеши не токмо по тайному причастию ясти и пити плоть и кровь Владычню, но и по иному образу, ибо плоть ясть кто, егда по детели проходит девственное» (Благов. от Иоан. зач. 24). Как понять эти слова? Означают ли они, что можно, как кому угодно причащаться – или таинственно, или иным способом, напр. духовно, и что последнего рода причащение может заменять первое? Но если „понять так слова бл. Феофилакта, то необходимо придется стать в противоречие со словами Господа о необходимости таинства причащения, преподанного в чувственном виде на тайной вечери, где Он заповедал творить сие, т. е. чувственное причащение в Его воспоминание (Лук. XXII, 19; 1 Коринф. XI, 25). Обращаясь затем к другим словам бл. Феофилакта, в том же толковании, мы приходим к полному убеждению, что он совсем не думал сказать, что видимое причащение тела и крови Христовой можно заменить каким-то духовным причащением. Объясняя слова Спасителя о хлебе животном, ядый от которого не умирает, он прямо говорит, что здесь речь о тайнем (т. е. таинственном, видимом) причащении, что это „тайное причащение ест обычно», и что оно только необходимо, что «несть инако живота имети», а отсюда познаем, заключает он, величество тайны причащения (Благов. л. 103 – 104). Таким образом выражение бл. Феофилакта: «ясти и пити плоть и кровь Владычню» можно «и по иному образу» означает не действительное какое-то непонятное, духовным образом причащение тела и крови Владычней, а общение со Христом нравственное, чрез прохождение добродетельной жизни, каковое общение имеет тесную и необходимую связь с таинственным приобщением Плоти и Крови Христовой» (Ивановский. Сн. кн. „Рук. к облич. рус. раск.“ К. Плотвикова, 2 изд. стр. 291 – 298).