18. Церковно-исторические примеры, доказывающие, что церковь православная есть единая истинная церковь

I. Однажды св. Ефрем, патриарх Антиохийский, узнал, что один, находившийся в Иерапольской стране, столпник, вдался в ересь. Случай этот имел большое значение. Столпник, как человек, пользовавшийся за свои подвиги уважением, мог очень многих совратить в ересь. И вот, сознавая это, святитель сам отправилcя к нему и всеми силами старался убедить его отступиться от ереси и обратиться в православие. Столпник, видя решительность патриарха во что бы то ни стало обратить его в православие, хотел запугать его. Он предложил Ефрему разжечь костер и пройти сквозь огонь, «Кто выйдет из огня невредимым, говорил столпник, того и есть правая вера». Святитель, глубоко убежденный в истине православия, велел принести дров, и по его повелению был разожжен громадный костер, но столпник не согласился идти сквозь огонь вместе со св. Ефремом. Тогда святитель снял с себя омофор, помолился Господу и бросил его в огонь. Три часа горел огонь, в пепел обратились все дрова, – но омофор остался целым и невредимым. В виду такого чуда, столпник всенародно отступился от своей ереси, присоединился к святой, соборной, апостольской церкви и из рук самого патриарха принял св. Причастие. Много и других совершил чудес св. Ефрем на пользу церкви, трудясь в сане патриарха в продолжение восемнадцати лет, и в 545 году скончался («Чет.-Мин.», июня 8).

II. Однажды к пр. Кириаку, спасавшемуся в тесной келлии близ Иордана, пришел один инок Феофан, державшийся несторианской ереси. Узнав об этом, пр. Кириак убеждал и молил его оставит свои заблуждения и обратиться к святой, соборной и апостольской церкви. «Един путь к нашему спасению, – говорил преподобный, – есть тот, чтобы мыслить и веровать так, как мыслили и веровали святые отцы». Феофан отвечал: «Все ереси тоже говорят, что если с ними не будешь иметь общения, не спасешся. Что же мне делать? Мой разум так слаб, что не может постигнуть истины и различить ее от заблуждения. Помолись о мне Богу, чтобы Он каким-либо откровением свыше вразумил меня!» Пр. Кириак возрадовался о готовности брата принять вразумление и сказал ему: «Останься в моей келлии, и я надеюсь на Бога, что Его благость откроет истину». Потом удалился в уединение и начал молиться Богу за брата. И вот около девятого часа следующего дня несторианец видит, что кто-то грозно говорит ему: «Поди, и познай истину». Затем неизвестный проводил его в темное и смрадное место и показал ему в огне Нестория, Ария, Евтихия, Диоскора и другим еретиков, испускавших стенание и скрежет зубов от нестерпимого мучения. «Вот обиталище тех, которые нечестиво умствуют и тех, которые им последуют. Итак, – сказал неизвестный, – если тебе нравится это место, оставайся при своем лжеучении; если же не хочешь подвергнуться подобному же наказанию, обратись к святой, соборной и апостольской церкви, к которой принадлежит пр. Кириак. Я говорю тебе, что если человек сотворил все добродетели, но не будет православно веровать, придет в это место мучения». После сего явившийся вестник Божественной воли сделался невидим, и несторианец, познав свое заблуждение столь гибельное, присоединился к православной церкви («Дост. сказ. о подв. св. отцов»).

III. О неблаговолении Божием к еретикам многократно было открываемо святым Божиим православной церкви и некоторым из еретиков, особенно тем, которые просили Бога о вразумлении касательно веры. Из примеров сего рода нам известных представим следующие. Вот что написал Иоанн Мосх в своем «Духовном луге» в начале седьмого столетия об ереси севериян, происходившей от евтихиевой ереси. Дело было в городе Александрии, в Египте. «Авва Феодул, – пишет Иоанн Мосх, – рассказывал нам следующее: близ Фары между св. Софиею и св. Фавстом²¹⁴ есть гостиница. Однажды гостинник просил меня войти в гостиницу и занять его место на несколько дней. Пришел туда, я нашел одного монаха, поместившегося в гостинице, который родом был сириянин и ничего не имел, кроме власяницы, мантии и нескольких хлебов. Стоял он постоянно в одном углу, песнословя день и ночь, и ни с кем не разговаривал. Когда настало воскресенье, я, подошедши к нему, сказал: «Брат, пойди к Софии и приобщись Св. Таин». Он отвечал мне: «Не пойду; я последователь Севера и не имею общения с церковию». Услышав, что он не принадлежит к святой, соборной и апостольской церкви, и вместе видя добродетельную жизнь его, я с горестию удалился в свою келью, запер дверь, пал ниц перед Богом и молил Его со слезами открыть мне: кто истинно и право исповедует? мы ли, которые принадлежим к церкви или те, которые держатся учения Севера? В третий день услышал я голос, невидимого воривший: «Пойди, Феодул, и увидишь веру его!» На другой день пошел я, сел подле него с тем, чтобы видеть что-нибудь, по бывшему ко мне голосу. Когда просидел я около часа (а он стоял и читал на сирском языке молитвы), то видел, чада, видел, свидетель Бог, сидевшего на голове его голубя, замаранного сажею, как бы вылетевшего из трубы, нечистого и смрадного. Тогда узнал я, что показанный мне черный и смрадный голубь была его вера. Рассказывал нам сие со слезами и стенанием сей по истине блаженный муж», заключает Иоанн Мосх²¹⁵.

Итак, чтобы принадлежать к православной церкви, надобно согласно с нею исповедовать святую веру, а православная церковь исповедует ту веру, какую исповедовала вся вселенская древняя церковь в продолжение первых восьми столетий, согласно с определениями святых седми вселенских соборов (Из кн.: «Беседы об основных истинах св. православной веры» Сергия, архиеп. Владимирского, Москва. 1893 г., стр. 172, 173).

IV. В XIII столетии, спустя два века после отделения западной церкви от восточной православной, в Новгороде был князем св. благоверный Александр, который получил титло Невского по следующему случаю. В 1240 году шведский полководец Биргер с сильным войском неожиданно вторгся в Новгородскую область. Он не сомневался в победе и вел с собою римских епископов, чтобы обращать побежденных новгородцев в римскую веру. Благоверный князь Александр собрал наскоро дружину; помолившись в храме Божием, он сказал воинам: «Нас не много, но Бог не со многими, а с правыми». На 15 июля, на день памяти св. князя Владимира, благочестивый старшина, ижорянин Пелгусий, наблюдавший за движениями шведов, видит утром: едет по взморью лодка, посреди ее стоят два мученика князья Борис и Глеб в красных одеждах, как изображались на иконах. Гребцы же покрыты были мглою, и Борис сказал: «Брат Глеб! вели грести, чтобы нам помочь сроднику нашему Александру». Пелгусий немедленно поехал и рассказал об этом князю. Александр в тот же день ударил на врагов и разбил их на голову. Эта блистательная победа на берегах реки Невы и даровала ему наименование Невского. Об этом чуде говорит современный жизнеописатель, слышавший от самого князя об этой битве и от других участников ее. Итак, св. князи Борис и Глеб помогли Новгороду против врагов православия.

Спустя некоторое время, римский папа прислал к князю ученых проповедников своей веры для рассуждения о вере и с обещанием временных выгод в случае принятия князем римского учения, но князь отвечал: «Мы знаем историю веры от начала мира» и не стал рассуждать о вере. Господь самого его прославил за подвиги по вере православной нетлением мощей и чудесами.

Прошли века, и вот шведы, некогда ревностные поборники папы, приняли протестантство, а мощи св. Александра Невского чрез 500 почти лет перенесены из Владимира во град святого апостола Петра, на берега той реки Невы, на которой он поразил шведов.

V. В пятнадцатом столетии греческая империя находилась в великой опасности со стороны турок. Греческий император Мануил Палеолог, думая получить чрез папу помощь от западных народов, употребил все меры к тому, чтобы войти в унию (то есть, в единение) с папою. Избранные греческие епископы, посланные на Флорентийский собор в Италию, стесненные обстоятельствами, подписались в 1438 году под определениями этого собора об унии, признав папу главою своею. Исидор, родом болгарин, поставленный в Константинополе в митрополита России, также был на этом соборе и согласился на унию; но из греческих епископов не подписался под определениями собора ученейший муж Марк, митрополит Ефесский, победоносно обличавший заблуждения латянин в спорах на соборе. Когда папе Евгению донесли, что Марк не подписался под определениями собора, то папа сказал: «В таком случае мы ничего не сделали». И действительно, Марк, возвратившись, с торжеством принят греческим народом, который слышать не хотел об унии.

С Исидором из русских были на соборе Фома, епископ Тверской и пресвитер Симеон. Так как они не соглашались во Флоренции на унию, то Исидор стал их преследовать, и они решились бежать в Россию. Они пристали к путешествующим купцам, но купцы не приняли их, опасаясь терпеть за людей неизвестных. На одной горе, не зная, что делать с собою, Симеон и Фома легли и задремали. Пресвитер в дремоте видит старца, который взял его за правую руку и сказал: «Благословился ли ты у последовавшего стопам апостольским Марка, епископа Ефесского?» Симеон отвечал: «Благословился». Явившийся говорит: «Благословен Богом человек сей; никто из суетных латинян не преклонил его ни имением, ни ласкательством, ни страхом мук. Проповедуй же заповеданное тебе святым Марком учение всем православным, куда ни придешь. О пути вашем не скорбите, я с вами и проведу вас чрез город; не много пройдя, увидите две палаты и подле них жену Евгению: она примет вас в свой дом и успокоит; потом и чрез город пройдете свободно». Пресвитер спросил старца: кто он? – «Я Сергий Маковский, отвечал он (то есть Радонежский, ибо его обитель на маковке горы). Ты обещался придти в мою обитель, но не пришел и теперь не исполнишь обещания, но по неволе там будешь». Пробудясь, пресвитер рассказал свое видение Фоме, и они пошли с радостию. Все случилось по предсказанию. Евгения пригласила их для успокоения; чрез город прошли они среди вооруженных людей и не были задержаны. Достигнув России, пресвитер почему-то не поспешил в обитель преподобного Сергия. Прибывший в Россию Исидор заключил беглецов в оковы: потом освобожденный Симеон отдан игумену Сергиева монастыря²¹⁶. Сам же Исидор стал поминать имя папы во время служения и изгнан из России, а на место его поставлен митрополитом св. Иона, прославленный впоследствии нетлением мощей и чудесами (Из кн.: «Беседы об основн. истин. св. прав. веры» Сергия, архиеп. Владимирского, М., 1893 г. стр. 242 – 245).

Приведем еще несколько замечательных примеров в доказательство вышеприведенной истины, заимствуя их из исторической жизни нашей русской православной церкви и молдо-влахийской, записанных святителем Киевским Петром Могилою.

VI. Житель деревни Зарубянец, виленской губерни, именем Иван, часто подвергался припадкам беснования. Желая избавиться от этой страшной болезни, он обходил много мест и святынь, которыя находились в руках латинян и униатов (напр. Сокал, Лежанск, Кальварию, Ченстохов, Жировичи и др.) и, склоняясь к их вере, часто исповедовался и причащался у их священников; но однако не получал исцеления, а напротив недуг его еще более усилился. Наконец, в 1627 г., в праздник Успения Пресвятой Богородицы он посетил Киево-Печерскую Лавру и с благоговением слушал литургию. Когда священнослужащий возгласил известные слова – «изрядно о Пресвятей, Пречистей и Преблагословенней...» вдруг мучивший больного бес возопил громко устами его: «Марие! не мучь меня, ибо я уже исхожу из него» и тотчас же вышел. Все присутствовавшие были поражены случившимся, а больной пал на землю, как мертвый. Но по окончании Богородичной песни он встал совершенно здоровым и с того времени навсегда исцелился от своего страшного недуга (Заимствовано из собств.-ручных записок П. Могилы, напечатанн. в «Архиве юго-западн. России»; сн. Воскр. Чтение 1888 г., № 21).

VII. Когда отступник от православия, униатский епископ (Брестский) Ипатий Поцей совершал соборне с другими униатскими епископами литургию в монастыре св. Николая, то влитое в потир вино превратилось в воду. Отступники от православной веры старались объяснить это явление недосмотром священника, совершавшего проскомидию, и поспешили опять влить в потир вино; но Бог и на этот раз изобличил нечестивых изменников св. веры; после вторичного влития вина, потир распался и вино пролилось на землю к великому ужасу всех присутствовавших при богослужении, которые ясно увидели, что епископы их (т. е. униатские и римско-католические) – еретики, и вследствие этого чуда снова возвратились в лоно православной церкви (оттуда же).

VIII. Но особенно поразительный случай, ясно доказывающий превосходство православной веры пред латинскою, имел место в Молдо-Влахии. Когда воевода Михаил, после изгнания своего брата, принял власть в Молдо-Влахии, он первым делом отправился в столицу Молдо-Влахийской земли Белград и решился построить там православную церковь. Но латинские ксендзы, равно как граждане и бояре латинской веры воспротивились этому желанию воеводы, говоря, что вера их самая правая и что они не желают иметь в своем городе церкви чуждой веры; при этом они предложили открыть прение для доказательства превосходства их веры пред православною. Но воевода сказал им: «Словопрение может быть бесконечно; но если Богу будет угодно, мы и другим способом убедимся, чья вера более правая; идем посреди города и пусть принесут чистой воды; мой архиерей с своими иереями освятит ее, и ваш пусть сделает то же; затем сосуды с освященною водою, запечатав моею и вашими печатями, вы храните в вашей великой церкви в продолжение 40 дней, запечатав и церковные двери. И чья вода, по прошествии означенного срока, окажется неиспорченною и свежею, как будто она сейчас же взята из источника, это будет служить знаком, что и вера тех более правая». Латиняне охотно согласились на такое предложение воеводы, и на другой же день обе спорящие стороны торжественно освятили воду и поступили с нею так, как предлагал воевода. После этого, как православные, так и латиняне ежедневно в церквах совершали усердные молитвы и несли строгий пост. По прошествии 25 дней православный епископ, по внушению Божию, пришел к воеводе и сказал ему: «Призови латинян и их иереев и не жди назначенного сорокадневного срока; идем в церковь и ты узришь благодать Божию и будешь свидетелем, что верные рабы Божии, уповающие на Него, не будут постыжены». Совет был принят, и многие из православных и католиков последовали к церкви, с дверей которой были сняты печати, и все вошли в нее. Тут православный епископ прежде всего благоговейно опустился на колена и громко произнес следующую молитву: «Боже, Единый в Троице святей славимый и поклоняемый! яко же древле праведного Твоего Илии во извещении Твоей истины услышал еси огнем и посрамил еси злочестивых, тако и ныне услыши мя, недостойного раба Твоего, и всех предстоящих верных раб Твоих, не ради достоинства нашего, его же не имамы, но славы ради имени Твоего святого и утверждения ради истинные, яже в Тя, веры нашей; яви неотъемлемую благодать Святого Духа от воды сея неистлением ее, да увидят вси предстоящие, яко в единой точию восточной греческой Твоей соборной церкви истинная есть вера и действительная благодать Св. Духа: Ты бо един еси благословляяй и освящаяй всяческая, Боже наш, и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Св. Духу, ныне и присно и во веки веков, аминь». После этой молитвы епископ при пении – «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся» – открыл сосуд с освященною водою и, посмотрев на воду, нашел ее еще более чистою и светлою, чем она была в первый день, когда ее принесли из источника: кроме того, от нее исходил весьма приятный благовонный запах. Возблагодарив Бога, прославившего святую церковь православную, епископ обратился ко всем присутствовавшим с такими словами: «Подойдите, и посмотрите, как после стольких дней вода сия, благодатию Св. Духа, осталась совершенно неиспорченною, и убеждайтесь, что православная наша вера есть свята и истинна». Открыли свой сосуд и латиняне; но оказалось, что вода в нем до того испортилась, что смрад от нее распространился по всей церкви. С ужасом и удивлением сказали латиняне: «Истинна есть вера православная, которую исповедует воевода; пусть строит церковь своей веры в нашем городе, так как за сопротивление наше этому его желанию Бог разгневался на нас и чудесно показал нашу неправоту». – Так посрамлены были латиняне с их священниками, из которых многие после этого чуда обратились в православие. Воевода же с своим епископом, священниками, боярами и войском, исполненные великою радостию и веселием, возвратились во дворец воеводский, славя и благодаря Бога за бывшее чудо на утверждение истинной православной веры, и тут же решено было приступить тотчас же к устройству предположенной церкви (Оттуда же).