Е. Противоборствуй страстям

I. «Истинный мир сердцу можно найти только в сопротивлении страстям, а не в служении им» (Фома Кемп.).

II. Человек, откладывающий до старости сопротивление страстям своим, подобен больному, который говорит своему врачу: «Не заботьтесь обо мне; я найду еще время излечиться и тогда, когда болезнь моя усилится». – Он подобен плавателю, который вопреки предостережениям, от спутников делаемым ему, говорит: «Не беспокойтесь! Я успею еще поворотить к берегу и в то время, когда увеличится буря». – Как жалок этот несчастный! Разве не легче вырвать с корнем страсти, от времени сделавшиеся подобными многоветвистым деревьям, нежели выбросить их из сердца при самом зарождении? («Дух. цвет».).

III. «Море волнуется от ветра, а сердце от страстей: волны морские может укротить один Бог, если, однако, само сердце не будет противиться Его действию». («Дух. цвет.»).

IV. «В Ветхом Завете взгляд на медного змия исцелял язвы людей, происходившие от угрызения змеями. Ныне в Новом Завете взгляд мысленный на Крест Христов, на терпение Христово много может содействовать к уврачеванию язв, производимых нравственными змеями – страстями». (Иаков, архиеп. Нижегородский).

V. «Как дерево чем более растет, тем более в землю корень свой пускает; так чем более растет греховный обычай, тем глубже в сердце человеческое утверждает свой корень». (Св. Тихон Задон.).

VI. «И хорошую привычку, и худую питает время, как дрова питают огонь». (Св. Петр Дамаскин).

VII. «Как дерево, чем больше вырастает, тем с большей трудностью исторгается из земли; так чем более усилится и утвердится греховный обычай, тем с большей трудностью от него освобождается человек» (Св. Тихон Задонский).

I. «Нет тиранства, которое было бы так невыносимо, как привычка: недаром называют ее второю природою». (Св. Злат. на Притч.18:3).

II. Если всякий грех омрачает духовное зрение, то привычка ко греху производит, можно сказать, в нашем глазе темную воду, против которой нет лекарства. «Как бы ни были безобразны и отвратительны грехи, привычка делает их маловажными и ничтожными». (Бл. Август.).

III. Стыд, который бывает естественным следствием дурных поступков, через привычку ослабляется и уничтожается, – и тогда «смехом безумный творит злая» (Притч.10:23, 18:3).

IV. «Когда часто обмакивают холст в краску, он принимает более и более твердости или тотчас делается неизгладимым: точно так и привычки, долго сохраняемые, становятся почти неисправимыми» (Св. Вас. Вел. на 2 гл. Исаии). «Хронические болезни излечиваются только при великом старании, постоянстве и усилии; то же самое нужно сказать о греховных привычках». (Св. Вас. Вел. Воп. 55).

V. Каким образом дьявол нас искушает? Он воюет против нас нашим же собственным оружием, а именно: посредством внешних предметов уязвляет наши чувства, а посредством внутренних похотений воспламеняет огнем страстей наши сердца. «Как Далила связывала Сампсона пленицами власов главы его, так дьявол пленицами страстей наших нас связует, – однако ж силою на злое никого не привлекает, так что в нашей состоит воле принять искушение или не принять». (Иоанн Дам. кн. II, гл. 4).

Отвечая на вопрос, для чего Бог попускает дьяволу искушать нас нашими страстями, св. Максим Исповедник говорит: а) «да борими и противуборющеся в разсуждение добродетели и злобы приидем; б) да борением и трудом добродетель стяжавше, известну сию и неотпадну возъимамы; в) да преспевающе в добродетели, не высокомудрствуем, но навыкнем смиренномудрствовать, г) да искусившеся злобою, совершенною ненавистию оную возненавидим; д) да безстрастны сотворшеся, не забудем своея немощи, ниже силы помогшаго Бога». («О люб.» сот. 2, гл. 67).

I. «Воздерживаемся от страстей или страха ради человеческого, или страха ради судного, или будущего ради мздовоздаяния, или любви ради Божия, или совести ради биющия» – говорит тот же учитель Церкви. (Св. Максим Сот. 2, гл. 82).

II. «Не все страсти да бореши вдруг, яко да не уклонивыйся вспять обратишися, и не управлен обрящешися во Царствие Небесное, но с единой коейждо борися от страстей» – говорит св. Петр Дамаскин. («Добр. Петра Дамаскина», кн. II, сл. 5).

III. «Легче не поддаться пороку вначале и избежать его, когда он только к нам близок, – пишет св. Григорий Богослов, – нежели пресечь и стать выше его, когда уже он сделал в нас успехи; как и камень легче подпереть и удержать вначале, нежели поднять вверх, во время его падения». (Григор. Бог. в р. пер., т. III, стр. 159).

IV. «Пока проступок еще мал и не созрел, – пишет св. Исаак Сирин, – истреби его, прежде нежели пустил ветви в широту и стал созревать. Не предавайся нерадению, когда недостаток кажется тебе малым; потому что впоследствии найдешь в нем бесчеловечного властелина, и побежишь пред ним, как раб-узник, а кто вначале противоборствует страсти, тот вскоре восгосподствует над нею». (Исаак Сирин. Слов. подвижников. 1868 г., стр. 422).

V. «Какая польза воину против одного врага стоять и подвизаться, – говорит св. Тихон Задонский, – а другим не противиться, но от них побежденным и умерщвленным быть? Что пользы и христианину против одной некоей страсти стоять и подвизаться, а другим покоряться и работать? Многие подвизаются против блудной похоти, что похвально, славно, но гневом и яростью побеждаются; иные щедры и милостивы к ближним своим, но языком своим вредят человеку, оклеветая и осуждая его; многие удерживают чрево свое от объедения и пьянства, но от злопомнения и мало поститься не хотят, тако и в прочем» («Твор. св. Тихона Задонского», т. II, стр. 27).

(Из слов преосвящ. епископа Фофана.)

Есть люди, которые не верят, что будут огонь, червь, скрежет зубов и прочие телесные мучения во аде, ожидающем грешников. – Нечестиво так думать. Люди сии находятся в заблуждении, крайне опасном и пагубном. Ибо кто верит сему, ничего не теряет, хоть бы и в самом деле не было таких мучений; а кто не верит, тот будет горько поражен поздним раскаянием, когда придется испытывать то, что так легкомысленно отвергал здесь на земле. Так худо делают неверующие сему. А я скажу: пусть так; но ведь вы не можете же отвергать, что, по разлучении с телом, душа останется живой, чувствующей и себя сознающей, и что страсти, которым поблажала она здесь, перейдут с ней и в ту жизнь. Если так, то этого одного будет достаточно, чтоб составить самый мучительный ад. Страсти, коими жила здесь душа, не находя себе обычного удовлетворения там, будут жечь и точить ее, как огонь и червь, и будут таким образом терзать ее непрерывными и самыми таинственными мучениями.

Страсти не суть какие-либо легкие помышления или желания, кои являются и исчезают, не оставляя следа. Нет, это сильные стремления, – это внутреннейшие настроения сердца порочного. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют как бы ее природу; и их не выбросить так легко, как легко выбрасывается сор или сметается пыль. Но как они не естественны душе, а входят в нее вследствие грехолюбия нашего, то по причине сей неестественности и будут томить и мучить душу. Это все то же, как кто примет яд. Яд сей жжет и терзает тело, потому что противен устройству его; или как если бы кто змею посадил в себя и она, живою оставаясь, грызла его внутренности; так и страсти, как змея и яд, внутрь души принятый, будут грызть и терзать ее, и она хотела бы тогда выбросить их из себя, да не сможет, ибо сроднила их с собою; а спасительных средств исцеления, кои здесь Св. Церковью предлагаются в покаянии и исповеди, тогда иметь не будет. И будет таким образом вовек терзаема ими непрерывно и нестерпимо, внутри себя самой нося адовый огонь, вечно палящий и неугасающий.

Употребим другое сравнение. Слыхали ль вы про пытки? Накормят иного чем либо соленым и запрут, не давая ничего пить. Какое мучительное терзание испытывает он? Но кто жжет и мучит его? Совне никто. Он в себе носит мучительное жжение: нечем ему удовлетворить своей жажды, – жажда и снедает его. Так и страсти суть внутренние жаждания, суть разженные вожделения души грехолюбивой; удовлетворит их, – они молчат на время; но потом опять с силою требуют удовлетворения и беспокоят, пока снова не получат его. На том же свете нечем будет удовлетворять их, ибо все предметы их суть предметы земные. Сами они останутся в душе и будут жаждать удовлетворения, – жаждать и томить душу сею жаждой, потому что нечем ей удовлетворить их; и чем более будет жить душа, тем более будет томиться и терзаться страстями неудовлетворимыми, – и эта мука, не прекращаясь, все будет расти и расти, и конца не будет сему возрастанию и усилению; потому что душа не умрет, как бы ни была мучима, – не то что тело, которое помучится от жажды и умирает. Вот и ад! – Зависть – червь, гнев и ярость – огонь, ненависть – скрежет зубов, похоть – тьма кромешная.

Сей ад от страстей еще здесь начинается, ибо кто из страстных наслаждается покоем? Только здесь они не всю свою мучительность обнаруживают над душою. Тело и общежитие отводит удары их. Там этого не будет, и они всей своей злобной ядовитостью нападут на душу. Приведу вам на сей предмет слова преподобного аввы Дорофея: «Находясь в теле сем, душа получает облегчение от страстей своих и некоторое утешение: человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, душа его остается одна со страстями своими, и потому всегда мучится ими; исполненная ими, она опаляется их мятежом и терзается ими (Стр. 144). Как страждущий горячкою страждет от внутреннего огня, так и страстная душа всегда мучиться будет, несчастная, своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное воздействие от страстей, которые непрестанно жгут и опаляют ее (Стр. 146). Итак, – заключает он, – братия, когда это так, то поистине нам предстоит тягчайший конец, если не будем внимать себе. Потому я и говорю вам всегда: старайтесь возделывать добрые в себе расположения, чтоб найти их там, ибо что человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда, и то же будет он иметь там!» (Стр. 147).

То же самое приложу и я к беседе моей. Позаботимся, пока живы, очистить себя от всякой страстной скверны плоти и духа, и на место страстей насадить всякие добродетели. Конечно, это требует труда. Как же и быть иначе? Без труда ничего не сделаешь. Кто запустил свое поле и дал ему зарасти всякой дурной травой, а потом решается очистить его, тот неизбежно, исторгая терние и негодные колючие травы, порежет себе руки и окровавится. – Но считает ли он это чем либо? – Ничем. – Он и не замечает почти труда сего, в ожидании, что он будет наконец иметь сад – с цветами и плодовыми деревьями и будет наслаждаться приятностями его. Так и душу, заросшую тернием страстей, нельзя очистить без болезненных трудов и борений. Но зато, когда, очистив ее от них, посадим добрые семена, она расцветет всякого рода добродетелями и всякими красотами духовными, кои привлекут взоры небесных и земных. Тогда в душе будет Рай духовный, и Сам Господь, как некогда в Раю земном, будет ходить в ней, исполняя ее неизреченными утешениями, как Сам обетовал через пророка, говоря: «Очиститесь, и Я вселюся в вас и похожду, и буду вам в Бога» (2Кор.6:16). В другом месте говорит Господь: «Буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери» (2Кор.6:18). А притча о десяти девах подает мысль, что такие души становятся невестами Христовыми, коих желательно приемлет Небесный Жених и вводит во внутренней чертог Свой брачный.

И в самом деле, душа, очистившаяся от страстей и украсившая себя добродетелями – точно разукрашенная невеста, под венец готовая. – Смирение – ее наглавный убор, внимание – усерязи, послушание – ожерелье, милосердие – запястье, благодушное терпение – обувь, чистота – препоясание, кротость – наплечье, воздержание – покровы и проч.

Понудьтесь, братия, и вы так украсить души свои, и возжелает Царь доброты вашей. Аминь.