Ж. Не ищи счастья на земле

«Жизнь мира сего, – учит св. Василий Великий, – многого уныния полна и воздыхания; она ни для кого не беспечальна и исполнена лести и злобы. Одних, не вступивших в брак, одолевают скверные похоти, а других, вступивших в оный, великие заботы о домашних делах, о воспитании и содержании детей и о жене преследуют; мучают споры с соседями, беспокоят суды и тяжбы. И каждый день свою неприятность приносит, как носящим багряницу и венец, так и одетым в рубище. Ночью, в бодрствовании, не отступает сокрушение о случившемся днем, а во сне прельщения от бесов. Бурному морю подобны все человеческие вещи, – морю, в котором мы тонем, думая спастись, держась за ничтожную ветку; сами же хуже ветра возмущаем друг друга, и как в водовороте кружимся. Одному предстоит труд землю обрабатывать, другому хочется взять у собрата то, чего ему сам не давал; иной, взявши в долг, должное не отдает; этот никак не может насытиться в своем сребролюбии; а тот, потерявши доверенность у людей, нужду терпит; один скорбит, ничего не имея, а другой, и много имея, также не радуется; нищего укоряют, а богатому сети расставляют; обладающие властью страдают от гордости; многие часто ссорятся между собой; в междоусобицах друг друга убивают, грабят, мучат насилием; ложь превозносится, любовь удалилась; истина оставила землю, хитрость и клевета честью венчаются; лихоимцы управляют градами. И все это на земле собрано»²⁵. (См. кн. «Пролог в поучениях», свящ. В. Гурьева, стр. 373–374).

Один древний царь-язычник хотел создать на земле для своего единственного сына «Адамов рай». Он с малолетства поместил сына в великолепном дворце с садом, окружил его молодыми товарищами, запретил при нем говорить про болезни и смерть, велел постоянно занимать его разнообразными, приятными предметами. И цесаревич достиг уже юношеских лет, но не знал ни малейшего недовольства и огорчения, не знал даже, что люди терпят иногда нищету, старятся, болеют и умирают. Когда он выезжал из дворца к народу, то на всех путях прогулки, по распоряжению отца, его встречали увеселительные зрелища и музыка. Но душа молодого человека, оставленная в голоде, предъявила о себе: он не был счастлив. Раз встретив старика, близкого к смерти, он стал желать – привязаться к чему-либо вечному и томился недоумениями относительно загробной жизни. Бог послал ему наставника в лице одного христианского пустынника, – и он познал истину, утолил ею голод своей души, и тотчас же отвратился от наслаждений плотских. Он известен в истории иночества под именем преп. Иоасафа. (Ч.-М. под 19 ноября).

Анфуса была дочь императора Константина Копронима. Жизнь этого императора, обезображенная пороками, и мучительная смерть его (перед смертью он кричал, что горит и наказывается за хулы на Богоматерь) более всего расположили царевну вести жизнь благочестивую. По смерти своего отца (776 г.), она часть оставшегося ей имущества употребила на украшение и построение церквей и монастырей, а другую часть раздала нищим и бедным. Лишившись добровольно тлеющих земных благ, Анфуса всей душой отдалась подвигам благочестия: она часто возносила молитвы к Богу, читала Священное Писание, довольствовалась хлебом и водою, подавала добрые, утешительные советы скорбящим и бедствующим. Наконец, по любви к уединенной жизни, приняла пострижение в монастыре св. Евфимии и вскоре сделалась настоятельницей Омонейского Цареградского монастыря. Полная любви и смирения, Анфуса, казалось, забыла, что она царская дочь и настоятельница, и исполняла все монастырские работы, как простая послушница, и прислуживала сестрам, которые трудами своих рук добывали себе пропитание. Св. подвижница, следуя древнему правилу, не позволяла ни себе, ни сестрам переступать ногою за ограду обители без крайней нужды, так как иначе душа расстраивается мирскими впечатлениями, да и другим подается случай к соблазну. Преп. Анфуса скончалась 12 апреля 811 г., на 67 году своей жизни. (Ч.-М. апр. 12, см. кн. «Святые подв. Вост. Церкви», Филарета, арх. Черн., стр. 297–301).

Что это значит, что никакая земная вещь: ни честь, ни богатство, ни таланты, ни знания, – не удовлетворяют наше сердце? Что значит, что мы среди земного счастья скучаем и чувствуем пустоту души нашей? – Это выразительный голос сердца, говорящий: «Человек! Не ищи благ на земле, в этой юдоли суеты и тления: твое блаженство – в едином Боге. К Нему обращай все твои желания, в Нем ищи постоянных наслаждений и успокоения!».

Этой истине учит жизнь царя иудейского Соломона. Он был царь, и царь богатейший, великолепнейший и знаменитейший из царей своего времени; но послушайте, однако, что говорит он: «Я предпринял у себя множество дел: настроил домов, насадил виноградников, развел сады и вертограды, в которых были у меня всякие плодовые деревья, наделал водохранилища для орошения рощей, накупил рабов и рабынь и множество прислуги; у меня было множество крупного и мелкого скота, более, чем у всех, которые жили до меня в Иерусалиме; я собрал множество золота и серебра, богатства различных царей и стран хранились в моей сокровищнице; я окружил себя певцами и певицами. Никто до меня в Иерусалиме не достигал такого величия, не говоря уже о моей мудрости. Все имел я, чего только ни пожелало бы мое сердце, ни в каком удовольствии я себе не отказывал. Но я взглянул серьезно на все, что я сделал, и увидел, что вся моя деятельность, все труды мои – суета и мучение духа; суета и мучение духа – одно, что осталось мне от всей моей деятельности» (Еккл.2:4–11).

«Да не хвалится, – сказано, – мудрый мудростью своею, ни богатый богатством своим, ни сильный крепостью своею» (Иер.9:23), если бы и достигнул кто самой высокой степени – или мудрости, или богатства, или силы; а я, – говорит св. Григорий Богослов, – к сим словам Писания прибавлю еще и то, что с ними согласно: да не хвалится ни славный своею славою, ни здоровый здоровьем своим, ни красивый красотою своею, ни юный юностью, кратко сказать: ничем таким, что прославляют здесь, да не хвалится надмевающийся тем. Одним токмо «да хвалится хваляйся», – именно тем, чтобы разуметь и усердно искать Бога (Иер.9:24), сострадать страждущим и уготовлять себе что-нибудь доброе для будущего века. Ибо здешние блага быстро протекают, даются на час, и подобно как камешки в игре, перекидываются с места на место и переходят то к тем, то к другим; ничего здесь нельзя назвать своим: все или время отнимет, или зависть переведет в чужие руки. Напротив, блага душевные постоянны и прочны, никогда ни отойдут и не отпадут от нас, никогда не обманут надежд того, кто им поверил. Но и это самое, что ни одно из здешних благ не верно и не прочно, мне кажется прекрасно, как и все прочее, устроенное предусмотрительным Художником – Словом и Премудростью, превосходящей всяк ум (1Кор.1:24; Флп.4:7); это самое, что видимые блага подвергаются и подвергают нас то тем, то другим превратностям, то возносятся вверх, то упадают вниз и кружатся как в вихре, и прежде нежели овладеем ими, убегают и удаляются от нас, и таким образом играют нами, обманывают нас, – не направлено ли к тому, чтобы мы, усмотрев непостоянство и переменчивость, скорее устремились к пристанищу будущей жизни? В самом деле – что было бы с нами, если б земное наше счастье было постоянно, когда и при непостоянстве его мы столько к нему привязаны? Когда обманчивая приятность и прелесть его держит нас, как рабов, в таких узах, что мы ничего и представить себе не можем лучше и выше настоящего, и это тогда, как мы слышим и верим, что мы сотворены по образу Бога, Который, пребывая на небеси, и нас влечет к Себе!(Кол.1:16; Ин.3:13, 12:32) (Из «Слова о любви к бедным», Григория Богослова).

Сердце человеческое стремится к счастью. Человек чувственный ищет этого счастья в земных радостях и наслаждениях, в земных богатствах и почестях. Более возвышенный человек ищет его в духовных дарах. Но как часто возмущается это счастье! Человек ищет истины и замечает часто, что он принимал за действительность пустой только призрак; сомнения и противоречия беспокоят его. Он ищет счастья в спокойствии своей совести, – но как часто чувствует и сознает он в минуты одиночества свое ничтожество и бессилие, и не может найти истинного мира! Люди с низким развитием ума и сердца ничего не знают об этой борьбе. Но сердца более благородные должны пройти и перечувствовать все ее мучения и перенести все ее бремя и зной. Знаменитый английский поэт Байрон рассчитал, что только одиннадцать счастливых дней он имел в своей жизни. Калиф Абдеррахман перед своей смертью писал: «Я царствовал 60 лет; я, имея богатства, почести и всевозможные наслаждения; я пользовался любовью и уважением моих друзей; у меня не было недостатка ни в чем, чем в этом скоропреходящем мире может Творец наделить человека. Поэтому я захотел сосчитать те дни, в которые, по моему мнению, я чувствовал себя совершенно счастливым и нашел, что таких 14 дней». А между тем несчастный негритянский раб в Америке всплескивает своими отягченными оковами руками и восклицает: «Я счастлив, я счастлив!». И почему? «Потому что я имею Христа!» – отвечал он. Одно только христианство и одно только Евангелие в состоянии удовлетворить стремление к счастью. Правда, наша жизнь полна забот и трудов. Много ненависти и огорчений, печали и страданий отравляет кратковременную жизнь человека; каждый день приносит с собой новое мучение. Но христианин, который верует в Бога, содержащего в Своей деснице всю жизнь его и с любовью управляющего всеми путями его, который знает, что он чадо Божие и наследник Небесного Царства²⁶, который нашел наконец в своем Спасителе мир и блаженство – он один может со смирением и терпением совершенно предаться всеблагой воле Божией, – он один может сказать с апостолом: «Мы знаем, что любящим Бога... все содействует ко благу» (Рим.8:28); он один поймет того негритянского невольника и его восклицание, и со всей радостью засвидетельствует, что он ежедневно и обильно находит то же счастье в своем Спасителе и в общении с Ним. (Сост. по кн. «Истина и величие христианства», Ците).

I. «Не пристращайся ни к чему больше того, как столько, сколько ты привыкаешь к чужой вещи, о которой знаешь, что она может быть отнята у тебя. Когда обнимаешь своего ребенка, брата, друга, то говори себе, что ты обнимаешь нечто такое, что должно умереть, что дано тебе только на время. Виноград спеет только осенью, и смешно желать, чтобы он рос и созревал и зимой, и весной, и летом: желать, чтобы никто с тобой не расставался и не умирал, – это все равно, что желать винограда зимой. Обнимай ребенка или друга, а сам думай: ты завтра уедешь или умрешь, и мы не увидимся больше». (Эпиктет).

II. «Как сила и сок виноградной лозы или другого дерева весьма увеличиваются и укрепляются посредством отсечения прочих сучьев, так утверждается сердце в истинном благочестии, когда оно оставляет излишние заботы и суетные дела». («Памятник веры», изд. 1843, стр. 335).