Чтение

1. Древние христиане не только занимались чтением Св. Писания дома, но брали с собою книги, когда предпринимали путешествие. Некто Мартиниан, плывя на корабле, имел при себе послания ап. Павла, и апостол, как говорит Павлин, сохранил своего читателя во время кораблекрушения, как некогда сохранил тех, которые плыли с ним самим.

2. Даже во время гонений, принужденные бежать и укрываться, христиане не позабывали брать с собою Писание, источник своего утешения. Когда воздвигнуто было гонение на самые святые книги, христиане скрывали их, не переставая, однако же, тайно читать их. Во время сего гонения три фессалоникские женщины, Агапия, Хиония и Ирина, удалились в горы. Когда же по возвращении их оттуда у св. Ирины открыты были списки Св. Писания, судивший христиан Дульцетий спрашивал ее: «Кто заставлял тебя хранить до сих пор эти пергаменты и писания?» Ирина отвечала: «Всемогущий Бог, Который повелел нам любить Его даже до смерти. Поэтому мы охотнее согласимся, чтобы сожгли нас самих и претерпеть все, что бы с нами ни сделали, нежели выдать сии писания» (Acta Martyr. Ruiunart. Ed. 1802, P. II, p. 405).

3. Во время болезни для христианина не было лучшего утешения, как Писание. Так, Марцеллин, знакомый со св. Афанасием Александрийским, сделавшись опасно болен, во все время своей болезни занимался писанием и в особенности псалмами. Подобным образом одна из знакомых Иерониму христианок, по имени Блезника, находясь при смерти, назидала себя чтением Писания. «Едва она могла ходить от изнеможения, – пишет Иероним, – едва дрожащая голова ее держалась на иссохшей шее; между тем она постоянно имела в руках Пророка или Евангелие».

4. Многие знали на память бо́льшую часть книг Св. Писания. Таков был один из палестинских мучеников, слепец Иоанн. «Этот человек, – пишет о нем Евсевий, – имел книги божественных писаний написанными не на каменных скрижалях, как говорил апостол, и не на кожах животных, и не на бумаге, которые все портятся от червей и времени, но на истинно плотяных скрижалях сердца, в своей светлой душе и в своем чистом разуме, так что мог, когда хотел, читать на память места из Моисея и пророков или исторических книг, из Евангелия или посланий апостольских».

5. С любовью к Писанию соединялось у христиан и высокое благоговение к нему, которое выражалось в обычаях, употреблявшихся при чтении его. Тот, кто брал святую книгу, умывал прежде руки. Собравшиеся слушать мужчины, если были с покрытою головою, то в знак почтения к слову Божию обнажали ее, а женщины, если были не покрыты, брали покров. Так любили христиане Писание, так благоговели пред ним.

6. Вот и еще несколько примеров любви к слову Божию.

7. О св. Мелании замечено, что она сама списывала священные книги и так прилежно, и много читала их, что зрение притуплялось; когда же сама не могла читать, то заставляла других читать, и слушала. У нее было положено за правило: каждый год три раза прочитывать весь Ветхий и Новый Завет («Четьи-Минеи», 31 декабря).

8. Св. Евил всегда носил с собою Святое Евангелие и прочитывал из него людям чудеса Христовы, убеждая и утверждая их в вере во Христа («Четьи-Минеи», 11 августа).

9. Уважение к Св. Писанию было так велико, что заменить одно слово другим считалось преступлением. Однажды братия просила епископа Трифиллия, мужа искусного в книжной мудрости, сказать в церкви поучение к народу. В проповеди своей ему случилось привести слова Иисуса Христа, сказанный расслабленному: восстани, возьми одр твой… Трифиллий слово «одр» заменил словом «ложе» и сказал: восстани, возьми ложе... Св. Спиридон, бывший тут, услышав эту перемену, встал со своего места и сказал ему вслух всех: «Ужели ты думаешь быть лучше Того, Который сказал „одр“, и стыдишься произнести это слово?» Сказав это, он не стал более слушать его и вышел из церкви («Четьи-Минеи», 13 июня).

10. Св. Евила заставляли мучители выдать священные книги, чтобы сжечь их. «Я охотно готов умереть, – отвечал он, – но не выдам их». Язычники нашли книгу Св. Евангелия, привязали ее на шею его и отсекли голову («Четьи-Минеи», 11 августа).

Преподобный Иероним Стридонский (IV в.), страстный любитель языческих писаний, во время болезни услышал грозное обличение своей страсти. «Мне казалось, что привели меня на суд, – писал Иероним. Спрошенный о моей вере, отвечал я, что я христианин. Но занимавший первое место говорил: «Ты лжешь: ты – цицеронианец (почитатель Цицерона, латинского писателя), а не христианин: где сокровище твое, там и сердце твое!» Потрясенный до глубины души, Иероним решился любить только духовные книги и удалился в дикую сирскую пустыню Холкис. Здесь и место дикое, и воля твердая подвергли его суровым подвигам. Он выдержал жестокую борьбу с пылким организмом своим и находил покой, какого не видал в роскошной римской жизни. Чтобы умерить пылкое воображение свое, он, будучи уже 44 лет, стал изучать еврейский язык у одного иудея-христианина (из кн. «Историческое учение об отцах церкви» Филарета, архиепископа черниговского и нежинского, т. 2, Спб. 1882 г., стр. 261).