Глава семнадцатая. Телекинетия, или способность человека на дальнем расстоянии производить движения предметов

Под словом телекинетия разумеется столоверчение и др. движения предметов без прикосновения к ним. Здесь, прежде всего, опишем опыты со столоверчением знаменитого физика Рейхенбаха.

«Общество, состоявшее из восьми сенситивов, – рассказывает Рейхенбах, – имело терпение предварительно выждать в течение двух часов, пока все члены совершенно ясно стали видеть одический свет, и тогда только оно было приведено мной к приготовленному большому круглому столу для верчения... Светящиеся пальцы, положенные на стол, распространяли по нему две длинные, прямые, светлые полосы, каждый палец особо. Кругом, с краёв, образовалось широкое светящееся кольцо, столь широкое, насколько были длинны руки. В средине стола образовалось большое, круглое, светлое пятно, в котором соединялись полосы пальцев. Свет от него и кольца увеличивался, оба становились больше, росли в направлении друг к другу, соединились, и вся верхняя доска стола, казалось, светилась, словно была покрыта белой салфеткой. Теперь наступило время, когда стол начал скрипеть, трещать, качаться и тут же открыл своё движение. В момент, когда он вступил в движение, его свет был самый сильный. Нога стола светилась, и её подножки в то время, когда они скользили по полу, оставляли на нём широкие светящие полосы, на которые ступали люди, следуя за столом. В течение этого времени стали постепенно светиться и участники, они получили вид одетых в белоснежные одежды, со своими беломраморными руками и лицами они казались подобными живым статуям и были настолько отчётливы, что люди по чертам лица узнавали друг друга».

«Прежде, чем стол пришёл в движение, и люди ещё сидели вокруг него, из его среды поднялся светящийся клубок, который расположился на его плоскости. Сначала он был по величине сравниваем одними – с колоколом воздушного насоса, другими – с дыней, затем третьими – с кочаном капусты, потом он стал всё более расти в вышину, наконец, достиг потолка и грозно стоял посредине, подобно красивой, светящей, таинственной, круглой колонне. На потолке образовалось беловатое, величиной в стол, светлое пятно, вокруг него венок из светлых кружков, которые были произведены головами кругом сидевших. Не зная, что это за чрезвычайное явление, я заставил моих сенситивов отнять все ноги от ноги стола, и задвинуть их сколь возможно дальше под стулья; немедленно световая колонна побледнела, и прежде, чем прошла одна минута, она почти совсем исчезла. Когда ноги были выдвинуты вперёд, потом убраны назад, колонна встала опять и поднялась к потолку, чтобы потом снова исчезнуть. Теперь я позволил приложить к ноге стола одни только правые ноги; колонна встала опять, но теперь она была бледно-голубая. Я заставил правые ноги убрать, а левые выдвинуть вперёд к столовой ноге: голубое исчезло, и колонна блестела теперь ярким красновато-жёлтым светом».

В предыдущих главах мы старались показать, что наш организм с внешней стороны представляет собой нечто вроде крайне сложной электрической машины, действием которой обусловливаются выделяемые организмом светящие излучения, названный Рейхенбахом одическими. В настоящее время, после открытия Х-лучей случайно сделавшимся знаменитостью Рентгеном, оказывается, что нечто похожее уже было известно Рейхенбаху, который описал его свойства и до известной степени даже предугадал возможное значение для медицины. Со временем, говорит он, можно будет достигнуть того, что «ткани нашего тела сделаются прозрачными и доступными зрению... по крайней мере, счастливо организованных личностей», которые способны видеть лучи ода через различные в обыкновенном смысле непрозрачные предметы.

Г-жа Рейхель вполне ясно различала через плотно закрытые ставни всё, что находилось снаружи, хотя для обыкновенных людей в комнате было совершенно темно, и в ставне не было ни малейшей щёлочки, через которую могло бы проникать лунное освещение.

Рейхенбах выносил из комнаты всевозможные вещи, делал ими различные движения, переставлял их и т. д., и г-жа Рейхель при лунном сиянии всё вполне ясно различала, словно окно, вместо закрывавшей её и освещённой луной медной пластинки, было снабжено обыкновенным стеклом. Заменяя медный лист железом, цинком и т. д., результаты получали те же, но если металл покрывался слоем извести, то ясность уменьшалась. Из всех, испытанных Рейхенбахом металлов, олово оказалось менее всего прозрачным для одических лучей.

Всё это вполне согласуется с новейшими наблюдениями профессора Рентгена, который говорит, что «олово уже при толщине 1,5 мм становится непрозрачным для Х-лучей».

Рейхенбах приводит много случаев такого рода видения через непрозрачную среду. Один, например, сенситив до такой степени ясно видел через обитый жестью ставень, что ему даже казалось, будто в нём находится отверстие, в отсутствии которого он принуждён был убеждаться при помощи осязания. Он уверял, что прекрасно видит не только освещённый луной Дунай, с его мостами и окружающими деревьями, но даже окрестные горы. Вообще нельзя не обратить внимания, что значительное большинство встречающихся в литературе случаев подобного рода ви́дения имеет место во время лунного освещения, которое, по замечанию Рейхенбаха, имеет много одических лучей.

С другой стороны, этот учёный обратил внимание, что не только металлы, но бумага, картон, дерево и другие вещества более или менее прозрачны для лучей ода, и степень этой прозрачности вполне согласуется с наблюдениями Рентгена и других современных учёных. Мало того, в настоящее время, как известно, Х-лучи получаются не только через пропускание индуктивных токов через круксовы трубки, но и от электрической машины, а также от некоторых природных тел или многих светящих животных. Рейхенбахом было сделано указание на выделение ода электрической машиной. «Г-жа К., – рассказывает он, – любила прикасаться тыльной стороной пальцев руки к кондуктору электрической машины, так что электрический ток проходил сквозь ногти, при этом, по её словам, пальцы её руки казались ей настолько прозрачными, что она могла различать в них... нервные волокна, вены, сухожилия, связки и т. п.».

Сходство одических лучей с Х-лучами доходит до мелочей, но мы не станем на них останавливаться, а укажем только на главнейшие черты. До недавнего времени полагали, что рентгеновские лучи не могут преломляться, то же можно сказать и по отношению к одическим лучам²³¹.

Говоря, однако, об оде, как синониме Х-лучей, следует иметь в виду, что последние, строго говоря, представляют собой лишь составную часть излучений нашего организма, подобно тому, как они входят в состав искры статической электрической машины. Другими словами, Х-лучи могут уподобляться оду лишь в известном отношении, именно, в смысле проницаемости его через разные «непрозрачные» тела и т. д., в действительности же одические излучения представляют собой явление сложное. Это видно уже из того, что они обладают, как уже известно читателям, полярностью.

«Когда я предложил, – говорит Рейхенбах, – положить на стол одни только правые руки, убрав все левые, то световые явления сделались более сероватыми до голубоватости. Когда я заставил вместо того убрать все правые руки и положить одни только левые, то общее освещение усилилось, яркость выиграла в интенсивности, серовато-голубой оттенок исчез, и его место заняла жёлто-красная окраска во всех одических световых явлениях»... Во время опыта цепь из рук не была замкнута, руки не соприкасались. Из этого опыта, между прочим, видно, что «...с началом движения стола интенсивность одического света значительно увеличивается не только в столе, но и в участвующих лицах; что эти света доходят до радужных; что от мужских рук они темнее, от женских светлее»...

Из прекрасных, оставленных нам Рейхенбахом описаний явлений, сопровождающих столоверчение, очевидно, что движение стола обязано своим происхождением выделяемой нашим организмом силе, т. е. представляет собой явление физическое²³².

Гаспарен в своём сочинении «Les tables tournantes» приводит много примеров того, как стол выстукивал кем-нибудь задуманное число ударов. При этом опыты производились таким образом, что желаемая цифра записывалась, и её показывали только одному из участвующих в цепи лиц, притом тому, которое сидело против стучащей ножки, а, стало быть, не могло на неё действовать руками. Задуманное число всегда точно выстукивалось. Когда же раз, к удивлению присутствующих, стол, несмотря на долгое ожидание, ничего не хотел стучать, то оказалось, что на бумаге было написано 0. Если среди участников опыта двое задумают разные числа, то стол будет повиноваться тому, чья воля сильнее; например, один задумал, положим, десять ударов, другой – пятнадцать, – если первый обладает более сильной волей, то стол простучит только 10, когда же будет наоборот, то после того, как стол простучит десять раз, следующие пять ударов будут уже гораздо слабее. При большем числе лиц, принимающих активное психическое участие в опыте, происходят и разные соответственные комбинации.

Направление и характер движений стола, кроме психического воздействия, зависят также и от способа держания рук. Если, по замечанию Рейхенбаха, экспериментирующие расположатся не вокруг стола, но займут одну только его сторону и положат пальцы на стол параллельно друг другу, то произойдёт не вращение стола, а прямое его движение.

Дознано, что, расположив соответственным образом руки на теле человека, можно заставить его вертеться подобно безжизненному столу. Мало того, это движение может быть согласовано с волей экспериментаторов, так что человек будет бессознательно производить разные движения, число которых строго соответствует задуманному.

Один из моих товарищей, – рассказывает дю-Поте, – после того, как он положил руку на лопатки г. М., привёл его, несмотря на его сопротивление, во вращение. Обращая внимание на происходящее с ним, – говорил М., – он сначала почувствовал вращательное движение в голове, которое вскоре охватило его тело и принудило его к послушанию. Некоторые испытываемые лица, когда их магнетизируют, действуют подобным же образом, как и столы. Как и последние, они отвечают посредством стуков или иным условленным способом. Действуют, например, на горизонтально протянутую руку субъекта. На вопрос, например: сколько монет имею я при себе? сколько лет мне? который час на моих часах? рука поднимается и отвечает определённым числом стуков. Как и со столами, ответы часто бывают верными, но иногда ошибочны. Когда субъект освобождён, он не сохраняет ни малейшего воспоминания о происшедшем.

В числе условий, благоприятствующих столовращению, теплота рук и комнаты, в которой происходит опыт, и нагревание верхней доски стола заслуживают особенного внимания, точно так же, как и здоровье участников опыта: временное нездоровье и нерасположение кого-нибудь из них может совершенно парализовать успех. Половые эксцессы тоже оказывают большое влияние на столоверчение. Не менее замечательно также, что если на стол поставить стакан с водой, то это незначительное обстоятельство парализует его движения. Вообще сухость употребляемого для опыта предмета является непременным условием успеха.

Если теперь читатель возьмёт на себя труд резюмировать всё до сих пор сказанное относительно вопроса о столоверчении, то вряд ли будет в состоянии согласиться с мнением, согласно которому единственной причиной движения стола является механическое давление пальцев. Эту теорию, как известно, предложил Фарадей, и во многих случаях, когда движение совершается посредством наложения рук, предположение о существовании бессознательного механического давления многим может казаться довольно вероятным. Но так как оказывается, что это движение совершается и без всякого соприкосновения, стало быть, о механическом давлении здесь не может быть и речи, а приходится искать другого объяснения, то очевидно, что и в первом случае дело вовсе не в непосредственном давлении. (Извлечение в сокращении из книги д-ра Битнера: «Верить или не верить?».

Долгое время вопрос о возможности телекинетии решался отрицательно, и всякие об этом рассказы встречались со снисходительной улыбкой. Правда, Лондонское Диалектическое Общество занялось его изучением, и полученные результаты совершенно подтвердили точность этих рассказов, но заключения комиссий, исследовавших эти явления, не получили большего распространения, да к тому же и не произвели бы особого впечатления на учёных, так как слишком расходились с установившимися взглядами. Только теперь, когда за положительное решение этого вопроса одновременно раздалось много весьма авторитетных голосов, можно вспомнить и об опытах этого общества.

Несколько членов последнего, став на колени на стульях, со спинками, обращёнными к столу, вокруг которого расположились экспериментаторы, протянули вперёд руки так, чтобы они были на расстоянии нескольких дюймов от верхней доски стола. Через некоторое время было замечено, что из рук выделялись фосфоресцирующие облака, и когда кто-нибудь тряс рукой, то с неё летели «искры», подобно водяным каплям. Никто из экспериментаторов, как уже сказано, не прикасался к столу, однако стол пришёл в движение... Крукс говорит, что он много раз проверял опыты комиссий этого общества, причём, бывало, тяжёлый стол при полном свете приходил в движение, хотя никто к нему не прикасался, а спинки стульев, со стоявшими на последних на коленях экспериментаторами, отстояли от стола на расстоянии одного фута, и сам Крукс ходил кругом, чтобы хорошо видеть каждого на своём месте.

Вообще этот знаменитый учёный, являющийся одним из первых из числа официальных представителей науки, который открыто признал факт возможности приведения в движение предметов без соприкосновения с ними, – сделал массу научно обставленных опытов, которые представляют собой наиболее яркие из известных в Европе проявлений, так называемой, психической силы²³³. Для объяснения этих явлений Крукс предложил даже особую теорию четвёртого, лучистого состояния материи, но она, несмотря на ряд сделанных им строго научных опытов, с целью доказать априорное предположение Фарадея, не встретила сочувствия в учёных сферах, и только теперь начинают вновь раздаваться голоса в её защиту²³⁴.

Не имея возможности приводить здесь всю ту массу опытов, которые были произведены Круксом в направлении, интересующем нас в настоящей главе, мы укажем только на некоторые из них.

В опытах Крукса принимали участие Вильям Гюйгенс и Эд. Кокс, две научные знаменитости Англии. «Пять раз, – говорит Крукс, – при различных условиях я признал, что предметы, весившие 25–100 фунтов, подвергались временно такого рода влиянию, которое делало чрезвычайно трудным для меня и присутствующих лиц поднятие их с земли».

Для удостоверения в том, что это явление вполне реально, а не внушено, Крукс применил такого рода прибор: красного дерева дощечка была одним концом подвешена на крючке обыкновенных пружинных весов, другой же её конец лежал на столе. Медиум, служивший для опытов, знаменитый Юм, дотрагивался концами пальцев до коробки со спичками, колокольчика и т. п. предметов, находившихся на том конце дощечки, который лежал на столе²³⁵. Игла, соединённая со стрелкой весов, чертила по закопчённой стеклянной пластинке линию, выражающую разницу в весе; часовой же механизм передвигал пластинку в горизонтальном направлении.

Таким образом, пока пальцы Юма не касались прибора, на пластинке получалась прямая горизонтальная линия, но едва он дотрагивался до звонка или коробки со спичками, без всякого нажатия, как Гюйгенс указал на увеличение тяжести с 3 фунтов (нормальный вес дощечки) до 6,5–9, т. е. на 300%. Между тем, когда сам Крукс, взойдя на стол, стал обеими ногами на конце дощечки в том месте, где раньше Юм только дотрагивался пальцами, то Гюйгенс указал на увеличение тяжести тогда только, когда Крукс всем своим 140-фунтовым телом нарочно произвёл сотрясение доски, и то лишь на 1,5–2 фунта.

Тем не менее, для уничтожения всякого сомнения в том, что Юм может производить механическое давление, на конце дощечки был поставлен сосуд с водой, а в него помещался другой значительно меньший сосуд, тоже наполненный водой. Верхний сосуд, в который Юм должен был погружать свои пальцы, соединялся посредством пробитых в дне его отверстий с большим сосудом. При таком устройстве, как легко понять, передача непосредственного, механического давления на воду верхнего сосуда дощечке оказывается, безусловно, невозможной, а между тем, когда Юм погрузил в него пальцы, игла указателя начертила кривую, соответствовавшую 5.000 гранов (около 325 граммов).

Мы не станем более утомлять читателя описанием других опытов Крукса, так как сказанного достаточно для составления о них понятия. Прибавим только, что они производились при полном свете и в присутствии не только упомянутых знаменитостей, но и других не менее известных лиц. Во время своих исследований медиумизма английский учёный заметил, что, когда сила невелика, свет оказывает вредное влияние на некоторые её проявления. Но с Юмом, обладавшим громадной силой, можно было производить опыты при полном свете, тем более, что сам медиум отказывался производить их в темноте, говоря, что, если некоторые явления при свете и не будут иметь той интенсивности, зато возможность наблюдать их в благоприятных условиях вполне вознаграждает этот недостаток.

Изучая влияние разного рода света на медиумическую силу, Крукс испытал свет лампы, свечи, газа, электрический, лунный, солнечный и т. п. Лучше всего опыты удавались при лунном свете.

Что касается источника этой силы, то, видя Юма, не раз лежащего на земле, бледного и не способного произнести слово, Крукс заключает, что эта сила исходит из нервной системы, и ей «сопутствует пропорциональное израсходование жизненной силы»; ею, «по всей вероятности, обладают все человеческие существа, хотя субъекты, обладающие ею в высшей степени, понятно, очень редки».

Обращаясь к свойствам «психической силы» Крукса, нельзя не обратить внимания на то, что она производит действие даже и через воду.

Производя опыты с Юмом, Крукс заметил, что перед началом проявлений медиумической силы всегда происходит понижение температуры окружающего воздуха. «Под его (Юма) влиянием, – говорит этот учёный, – я видел приподнимание листов бумаги и падение термометра на несколько градусов. В других обстоятельствах я не замечал никакого движения воздуха, но холод был настолько интенсивный, что я его могу сравнить только с тем, когда протягивают руку на расстоянии нескольких дюймов над замёрзшей ртутью».

«Во время поднятий на воздух или левитаций я, – говорит Юм, – не испытываю в себе ничего особенного, исключая того обыкновенного чувства, причину которого я приписываю большому накоплению электричества в моих ногах». Несмотря на то, что Юм иногда высоко поднимался на воздух, он не испытывал при этом боязни, исключая первого с ним случая, происшедшего, когда Юму было всего только девятнадцать лет. Тогда медиум, действительно, сильно испугался, о чём свидетельствовали: трепет всего тела, изменившийся голос и т. п. «Сила самоподнятия, – говорит Крукс в статье о различии между явлениями, производимыми медиумизмом Юма и Ев. Палладино, – почти никогда не сообщается соседям медиума; тем не менее, однажды моя жена была поднята вместе со стулом, на котором она сидела».

Теперь перейдём к крайне интересным опытам с Евзапией Палладино.

Начнём наше описание медиумизма Евзапии с наблюдений над нею, производившихся с 20 по 29 сентября 1895 года в вилле Аньеля, принадлежащей де-Роша. Предпочтение, оказываемое нами этим наблюдениям перед другими, основывается на том соображении, что они были производимы позже всех остальных, а, стало быть, участники этих сеансов – Сабатье, Дарьекс, де-Роша, де-Уатвилль, Максуэлл и де-Грамон, – могли пользоваться опытом своих предшественников в отношении изучения медиумизма Евзапии Палладино. Принимая во внимание замечания критики предыдущих сеансов в Неаполе, Милане, Варшаве, Кембридже и т. д., экспериментаторы в Аньеля приняли всевозможные меры предосторожности для избежания обмана. Но прежде, чем описывать постановку опытов, мы расскажем об одном факте, который своей убедительностью должен заставить скептически настроенного читателя относиться к явлениям медиумизма с той серьёзностью, какой они, по справедливости, заслуживают!..

28 сентября в 6 часов вечера, поименованные выше лица, за исключением Дарьекса, собрались перед обедом в зале, прекрасно освещённом стоящей на столе лампой. Опыты предполагалось начать только после обеда.

Рис. 3. Телекинетические опыты.

Рис. 2. Телекинетические опыты.

Рис. 3. Телекинетические опыты.

Вдруг, де-Грамон спросил Евзапию, бывшую в нормальном состоянии, не согласилась ли бы она тут же сделать один опыт, который бы их всех убедил. Опыт должен был состоять в том, чтобы Евзапия произвела, не дотрагиваясь, давление на круглую площадку обыкновенных весов для писем. Эти весы, привезённые с собой Грамоном, состоят, главным образом, из площадки, на которую кладутся письма, производящие своею тяжестью давление на последнюю, отчего подымается противовес, а стрелка указывает на дугообразном циферблате величину этого давления. Евзания сказала, что готова попробовать.

Здесь не мешает заметить, что она вовсе не ожидала подобного предложения, так как всё это вышло, так сказать, экспромтом, и во всё то время, пока не были принесены весы, и в течение опыта с неё не спускали глаз. Весы поставили на стол в 60 см. от лампы; все стали кругом, следя внимательно за каждым движением медиума.

Сначала Евзапия попробовала привести в движение площадку весов одной рукой, которую она расположила над весами в расстоянии нескольких сантиметров; но когда это не удалось, то, соединив пальцы каждой руки, она расположила последние по обеим сторонам площадки на расстоянии не менее 3 или 4 см. от последней и сделала после того несколько слабых движений сверху вниз. Нужно ли говорить, что она не только ничем не касалась весов, но даже тончайший волос или шелковинка были бы при таком сильном освещении непременно замечены, тем более что и условия для контроля были очень благоприятны. Сначала площадка весов была неподвижна; вскоре она стала одновременно с руками колебаться сверху вниз. Наконец, когда Евзапия опустила руки, площадка опустилась до конца, т. е. насколько позволяет устройство весов, и потом поднялась. Этот опыт был проделан вторично также и в присутствии Дарьекса, который его не мог видеть. В третий раз Евзапия повторила его при тех же условиях, но с некоторыми изменениями контроля. Наконец, когда все разошлись, и остались только Сабатье, де-Роша со своею женой и дочерью, Евзапия расположила обе свои раскрытые ладони в двух вертикальных и параллельных плоскостях с двух сторон весов и стала двигать руками, но теперь уже в горизонтальном направлении, словно желая вызвать в весах общее движение и передвинуть их. После двукратного повторения такого движения рук, находившихся на расстоянии 5–6 см. от весов, последние, повинуясь невидимому толчку, стали скользить по столу, сначала колеблясь и медленно, а потом скорее, и, наконец, упали со стола на некотором от него расстоянии. Весы весили 125 гр. и находились до начала опыта на расстоянии 30 см. от края стола.

Этот опыт, совершавшийся в условиях, не оставляющих желать бо́льшего, должен, по мнению упомянутых учёных, иметь решающее значение. С научной точки зрения совершенно безразлично, передвинут ли один золотник, 125 граммов или 10 пудов, – здесь разница не качественная, а лишь количественная, которая может зависеть от индивидуальной силы, условий времени, местности, атмосферных и т. п. Нам остаётся лишь изучить эти условия, чтобы впоследствии получить из этого знакомства с ними не только теоретические выводы, но и извлечь практическую пользу.

Как далеко она может зайти, даже предвидеть теперь трудно.

Прочитав сделанное нами описание опыта с весами, скептически настроенный читатель может сделать немало возражений, главным образом основанных на том, что он «сам этого не видел», а потому, естественно, имеет право сомневаться.

«Тут могла быть, – пожалуй, скажет такой скептик, – внушённая коллективная галлюцинация».

Конечно, могла быть, но, судя по всему, не была. Впрочем, о такого рода внушениях коллективных галлюцинаций лицам бодрствующим что-то не слышно... да, наконец, и скептицизму должны быть границы. Не нужно забывать, что фактов телекинетии слишком много, а потому, если нельзя полагаться на каждый из них в отдельности, то до́лжно, по крайней мере, признать значение доказательства, основанного на совокупном свидетельстве фактов.

Перейдём теперь к описанию условий, в которых совершались наблюдения в Аньеля. Вилла де-Роша, расположенная вдали от других построек, была занята исключительно одной только семьёй учёного, Евзапия была привезена из Парижа самим Дарьексом, так что не может быть и речи о каких-нибудь сообщниках. Общее устройство для производства наблюдений было более или менее обычное в таких случаях. Лёгкий, белого дерева (кухонный) стол; за стулом Евзапаи глубокая оконная ниша, закрытая несколько раздвинутой толстой портьерой; в нише кресло, на котором лежал игрушечный о двенадцати клавишах рояльчик, весящий 900 граммов; кроме того, на некотором расстоянии, буфет.

Перед началом наблюдений Евзапию раздевала и тщательно осматривала г-жа де-Роша. Во время сеансов горела лампа, хотя и уменьшенным светом, тем не менее, достаточным для того, чтобы читать мелкую печать²³⁶. Для записывания замечаний комиссии назначался каждый день новый член её, который сидел за дверями комнаты. Всё, что происходило во время сеанса, диктовалось ему, не исключая условий контроля и обстоятельств, сопровождавших явления. Эти, по необходимости, быстрые и краткие замечания после сеанса читались перед всей комиссией, члены которой делали к ним дополнения; ночью секретарь придавал этим отрывочным заметкам более литературную форму, а к утру каждый экспериментатор получал один экземпляр отчёта, делал на полях его заметки, дополнения, поправки. Затем всё это сводилось в один общий отчёт, который потом читался перед всей комиссией, окончательно его уже редактировавшей. Во время сеансов иногда снимались фотографии при магниевом освещении. Эти снимки дополняли описание.

Из этого можно судить, насколько серьёзно относились экспериментаторы к делу. Что же касается остальных подробностей контроля, то, боясь наскучить читателю, мы будем упоминать о них лишь при описании некоторых опытов.

Желая дать предварительное понятие о явлениях, наблюдавшихся в Аньеля, мы сначала их перечислим, а потом уже сделаем самый разбор.

В числе явлений, здесь наблюдавшихся, чаще всего повторялись: левитация стола; движения без прикосновения таких, например, предметов, как стулья, занавески, кресло, игрушечный рояльчик, ключ в дверцах буфета, самые дверцы и т. д.; разные звуки, удары в столе, стуки в буфете, игра на рояльчике; холодное веяние; левитация медиума. Что же касается явлений, так называемой, материализации, то экспериментаторы видели тени рук, недостаточно хорошо сформированную голову, а также и другие, например, разного рода световые феномены, не наблюдавшиеся в Аньеля, но которые были замечены в других местах.

Замечания и заключения комиссии относительно медиумизма Евзапии не отличаются новизной и смелостью. Стремясь до конца сохранить объективизм и выдержать серьёзный научный тон, комиссия не высказывает никаких предположений о природе явлений, но описание последних, с сопровождающими их обстоятельствами, даёт немало данных для заключений. Понятно, те выводы, которые мы здесь сделаем на основании совокупности известных нам фактов медиумизма, ни к чему не обязывают ни читателя, – буде он с ними согласится, – ни нас самих, так как дальнейшие ведущиеся в научном направлении наблюдения могут несколько изменить наши взгляды.

Итак, попробуем ближе присмотреться к этим явлениям. Комиссия в Аньеля обратила внимание на то, что опыты сильно изнуряют Евзапию, которая в некоторых случаях даже очень страдает: она стонет, потеет, попеременно бледнеет и краснеет, часто её руки делаются холодными как лёд. Всё это подтверждает сделанное Круксом заключение о нервном происхождении медиумических явлений. По мере утомления, Евзапия просит об уменьшении света и образования цепи из присутствующих, которые, таким образом, служат к поддержанию истощающегося запаса нервной энергии, а, стало быть, должны, подобно медиуму, уставать. Так, действительно, и бывает: если присутствующие соединяются с Евзапией, то они настолько расходуют свои силы, что некоторые (например, Дарьекс и Максуэлл) должны во время сеанса по нескольку раз отдыхать. При вызывании явлений телекинетии медиум производит слабые движения руками и ногами; эти движения в некоторых трудных случаях, а также при начале явления усиливаются, так что Евзапия просит держать её крепче. Они имеют очень много общего с теми синергическими движениями, которые мы невольно делаем, смотря на трудную физическую работу кого-нибудь, кому хотелось бы помочь.

Во время сеансов с Евзапией, Юмом и др. медиумами замечается понижение температуры и какое-то холодное веяние... Это ощущение, испытываемое сидящими при медиуме, сильно напоминает ощущение от электростатической, например, Гольцевской машины. У Евзапии выделение холода особенно заметно из левой стороны головы, где остался шрам от удара. Кроме того, в некоторых случаях вокруг медиума и электрических людей в окружающем воздухе замечается иногда присутствие озона. Всё это, вместе взятое, позволяет заключить, что тут дело в электричестве. В самом деле, мы знаем, что оно выделяется из организма пропорционально делаемому нами усилию, безразлично, – умственному или физическому (опыты Дюбуа-Реймона, Тарханова), стало быть, при синергических движениях, представляющих собой, скажем, психический рефлекс, должно возрастать количество выделяемого электричества, которое облегчает выполнение работы, – будет ли она с прикосновением к предмету или на расстоянии. Оно выделяется, кроме того, в большей степени из тех мест, где кожа бывает обнажённой или не успела вполне восстановиться, как, например, у Евзапии на голове. У подобных субъектов очень часто замечается движение складок одежды, словно от какого-то дуновения. Едва одежда коснётся предмета, например, стола, на котором положены руки медиума, как наступает левитация предмета, – только у таких сильных медиумов, как, например, Юм, не замечалось соприкосновения одежды со столом.

Наблюдая явления телекинетии, экспериментаторы заметили, что, раз движение предмета началось, каждому сильному синергическому движению соответствует одновременное ускорение движения предмета, которое не имеет ровного характера, а происходит толчками, с неправильными промежутками. Иногда Евзапия, взяв руку контролёра, начинает тереть её сильно между своими руками, и в это время движение предмета ускоряется. На одном, например, сеансе, когда происходило движение кресла, она стала, таким образом, сильно тереть руку Максуэлла, и кресло «поспешило к столу». До чего сильными иногда бывают подобные телекинетические явления, можно судить по тому, что кресло, на котором сидел Сабатье, было вместе с ним опрокинуто. Но не следует думать, что синергические движения членами способны вызывать одни только подобные грубые телекинетические явления; напротив, нередко медиум производит на расстоянии разные тонкие движения, например, перебирает клавиши рояля, причём «каждому движению стопы соответствует нота, играемая на инструменте». В Аньеля «Евзапия берёт одной рукой левую кисть Сабатье, а пальцами другой руки окружает его указательный палец. Она производит вокруг этого пальца попеременные круговые движения, которым соответствуют звуки ключа, одновременно поворачивающегося то в ту, то в другую сторону».

Настоящую главу мы закончим описанием опытов Мак-Нэба и Пеллетье. Исследования первого учёного, при их простоте и лёгкости контроля, обладают ещё весьма ценным свойством служить ключом к пониманию не только опытов Пеллетье, но и природы всех явлений телекинетии.

Мак-Нэб пользовался всегда одним медиумом. Сеансы производились в присутствии 5–6 лиц и всегда удавались, за исключением одного, когда погода была холодная и дождливая. Опыт, о котором будет речь, производился при полном свете. Медиум садился, держа палку стоймя между ног, потёр её руками, потом медленно раздвигал их и оставлял неподвижными. Палка осталась стоять немного наклонно к груди медиума и трясясь, наподобие того, как это бывает с магнитной иглой, если её держать стоймя над одним из полюсов магнита вдоль линии силы.

Медиум сидел совершенно неподвижно, между тем, по его воле, палка наклонялась вперёд, назад, в стороны. При этом она становилась под углом 60° к земле и снова по желанию медиума принимала вертикальное положение. Само собой понятно, что здесь не было никаких ниток, волос или чего-нибудь подобного, чем можно бы было подражать этим движениям. Опыт повторялся несколько раз с тремя различными палками: одной очень лёгкой, другой ореховой, с пропущенным через сердцевину стальным прутом, и третьей тяжёлой камышовой. Последняя дала наилучшие результаты.

Ещё интереснее был опыт с двумя палками. В то время как первая была в равновесии, другая, бамбуковая, положенная на полу в десяти сантиметрах от неё, не лежала, как бы следовало ожидать, неподвижно, но вращалась вокруг себя, катаясь по полу, и кончила тем, что прижалась к первой, словно под влиянием притяжения. Во время этого опыта медиум продолжал сидеть неподвижно, а трость, повинуясь его воле, проделывала упомянутые движения.

Этого рода опыты повторялись с одинаковым успехом во время нескольких сеансов, но были и неудачные случаи. Мак-Нэб справедливо замечает по этому поводу, что даже столь несложный прибор, как электростатическая машина, не всегда даёт электричество, так как действие её обусловливается, кроме чисто технических требований, ещё и состоянием атмосферы. В случае, когда трость находится в равновесии, это замечательно напоминает равновесие фигурки из бузинной сердцевины, находящейся в электрическом поле: то и другое явления происхождения одинакового. Но когда являются движения в различных направлениях, в зависимости от воли, тогда, очевидно, сам медиум становится частью прибора. В своих движениях трость повинуется: 1) действию тяжести, 2) магнетической силе нервного поля медиума, проектированной наружу и 3) сознательной воле. Последняя, по мнению Мак-Нэба²³⁷, должна быть рассматриваема, как магнетическая сила, действующая в трёх направлениях, в то время как центры электрической силы действуют в одном лишь направлении; они представляют собой центры молекулярной силы первой степени произвольности, а свободная воля – третьей степени²³⁸.

Очень интересен опыт французского учёного Ораса Пеллетье, которым мы и закончим настоящий очерк.

Положив на столике об одной ноге какие-нибудь два лёгких предмета, например, куколки из бузинной сердцевины, на расстоянии двух дюймов друг от друга, он располагает вокруг стола несколько сенситивов или загипнотизированных, которые, взявшись за руки, окружают стол в расстоянии трёх футов от него. Через некоторое время Пеллетье говорит куколкам: «обнимитесь» – Они тотчас приближаются и соприкасаются. «Разделитесь!» – Они разъединяются и удаляются друг от друга на всю ширину столика, «Ещё раз сойдитесь!». Они сближаются. «Разойдитесь снова!». Они отделяются друг от друга. Потом, обращаясь к одной из куколок, он приказывает: «разбегись и подпрыгни!». Фигурка отступает, бежит и подпрыгивает. Такие опыты-представления учёный показывал многим лицам, причём у него по команде вертелись вокруг себя даже алюминиевые ручки для письма...

Понятно, что-нибудь вроде стола, пера, кусочка пробки и т. п. предметов, не приспособленных к членораздельным движениям, может подниматься, скользить, падать... но и только. Если же в нашем распоряжении имеется механическая кукла или не окоченевший труп насекомого, то их можно заставить двигаться, как автоматов. У Пеллетье, например, ползало таким образом мёртвое насекомое.

Резюмируя всё сказанное в этих главах, приходим к заключению, что как левитация, так и явления телекинетические, очевидно одного происхождении, а именно: электрического, тем не менее, нужно сознаться, что многое здесь ещё очень неясно. (Извлечение в сокращении из книги В. Битнера «Верить или не верить?» СПб. 1899 г., стр. 272–287; 302–305).

Раз признавши, что физические явления (из коих самые наглядные и убедительные – движения предметов без прикосновения к ним) существуют, мы должны признать бесспорным, что человек одарён способностью физического действия на расстоянии. Так как физическое действие по себе безлично, то невозможно утверждать, что данное физическое явление, например, движение какого-нибудь предмета без прикосновения к нему, произошло через А. или через В. Принято приписывать его специально присутствию известного лица, называемого медиумом, и для нас всего важнее убедиться, что это действительно так; остальное будет только вопросом количества и качества, Что возможно для А., то может также, более или менее, быть возможным и для В., присутствующего или отсутствующего на сеансе; и что возможно для А. на малом расстоянии, то может быть возможным для В. на большом расстоянии. Раз факт умственного проявления на расстоянии существует, физическое действие также на расстоянии есть только его естественное дополнение, и наоборот.

Опыты, проделанные вне спиритизма, с целью доказать возможность внетелесного действия посредством явления физического, немногочисленны.

М-р Уэджвуд свидетельствует в следующих словах об опыте подобного рода, произведённом миссис де-Морган, женой покойного проф. де-Моргана и автором книги: От материи к духу («Prom Matter to Spirit»).

1. «Что при известных условиях внетелесная сила духа способна вызывать физические действия, это может быть доказано примером, о котором я неоднократно сдышал от миссис де-Морган. У неё лечилась магнетизмом больная девочка, у которой проявилась способность к ясновидению; она иногда проверяла эту способность тем, что посылала её во время сомнамбулического сна в различные места посмотреть и рассказать, что там делается. Однажды она пожелала, чтобы девочка пошла к себе домой. «Хорошо, – ответила она, – вот я пришла и сильно ударила в их дверь». Когда на другой день миссис де-Морган наводила справку о том, что там в данную минуту делалось, ей на это ответили, и тут же хозяйка прибавила: «какие-то озорники, сильно стукнув в дверь, удрали» («Light» 1883 г., стр. 458; сравнить «Human nature» 1877 г., стр. 264).

2. Вот что мы находим у проф. Перти об известной ясновидящей из Преворста: «г-жа Гауфе могла заявлять себя своим знакомым ночью посредством стуков, которые раздавались как бы в воздухе, хотя глухо, но совершенно явственно. Однажды, когда она ночью постучала у Кернера (врач, специально ею занимавшийся и издавший её биографию), о чём он ей ничего не говорил, она на другой день спросила его, – не надо ли постучать опять» (Перти: «Мистические явления» 1872 г., т. II, стр. 124).

3. Подобные же случаи встречаются и вне спиритизма и вне месмеризма. Вот что мы находим также у Перти. Швейцарец студент в Базеле так часто посещал одно из тамошних семейств, что приход его узнавали по звонку. Позднее, будучи в Берлине и захворав корью, он с тоской вспоминал о своих базельских друзьях, а в их доме, в это самое время, услыхали его звонок, так что все подивились его возвращению. Когда же отпёрли дверь, то никого не оказалось. Этот случай послужил поводом к тому, что о студенте навели справки в Берлине. (Перти, там же, стр. 125).

4. Вот пример стуков, произведённых вдали больной, которая спала и видела во сне, что она стучит; г. Гаррисон заимствует его из сочинения Генри Спайсера «Sights and Sounds»;

У миссис Лауриссон (фамилия несколько изменена), проживающей в Лондоне, есть сестра, живущая в Соусамтоне. Однажды, когда последняя в полуденное время сидела у себя в комнате за работой, послышались три лёгких стука в дверь. «Войдите», сказала она, но никто не появился. При повторившихся стуках она встала и отворила дверь, опять никого не оказалось. Как раз в то время, когда раздались стуки, болезнь миссис Лауриссон достигла кризиса, и она впала в бессознательное состояние. Придя в себя, больная рассказала, что, находясь под влиянием сильного желания видеть сестру перед своей смертью, она увидала во сне, что отправилась в Соусамтон и постучала в дверь сестриной комнаты; что при вторичном её стуке сестра показалась в дверях, но невозможность подойти к ней так взволновала больную, что она пришла в себя. («Spirits before our eyes», стр. 146).

5. Здесь же можно упомянуть про стуки, приписываемые лицам, умирающим вдали от своих родственников или друзей, так как стуки эти совпадали с последними минутами их жизни.

Так г. Босъуэль, проживая в Эдинбурге, трижды был разбужен ночью сильными стуками в наружную дверь; вставши посмотреть, он никого не увидел. Позднее он получил известие о смерти брата своего в Калькутте, и было дознано, что эти стуки раздавались именно в тот час, когда брат его был опасно ранен (см. подробности в «Light» 1884 г., стр. 505).

6. Профессор Перти цитирует многочисленные факты этого рода в вышеупомянутом сочинении своём, в главе «О действии умирающих на расстоянии», (том II, стр. 125 и след.). В сочинении «Современный спиритизм» он цитирует по Даумеру «случай, где умирающий дед находящуюся у его постели дочь свою посылает за её сыном, чтобы тот за него помолился, так как сам уже сделать этого не в состоянии, и в то же самое время сам духом переносится к внуку, сильно стучит в его дверь, называет его по имени и зовёт к себе, вследствие чего тот одевается и на лестнице встречает мать, шедшую за ним; оба спешат к деду, который встречает внука с улыбкой, просит его молиться за него и через два часа тихо умирает» (стр. 209).

Можно возразить, что факты подобного рода не более как галлюцинаций слуха и ощущения. Может быть, но, во всяком случае, это будут галлюцинации телепатические, т. е. вызванные психическим и внетелесным действием находящегося на расстоянии агента, а в этом вся суть; но когда имеешь под рукой медиумические факты, нельзя утверждать положительно отсутствие всякого физического действия в подобного рода явлениях.

Есть основание предполагать, что часть явлений в так называемых, непокойных домах, могла бы быть отнесена к этой рубрике. Это могло бы послужить предметом очень интересного исследования; насколько мне помнится, оно ещё ни разу не было предпринято с этой точки зрения.

Так, в известном сочинении Гöрреса «Мистика» (том III французского перевода, стр. 325) в главе: «Стучащий дух в Тэдворсе», мы читаем, что по признанию нищего, посаженного в тюрьму, это он производил в Тэдворсе, в доме г. Монпесана, весь тот гвалт и беспорядок, которые так обстоятельно описаны Гланвилем в его известном сочинении «Sadducismus triumpbatus», вследствие чего случай этот и сделался классическими (А. И. Аксаков: «Анимизм и спиритизм», ч. II, СПб. 1893 г., стр. 601–606).