Святой Григорий Богослов Назианзин, как пастырь и учитель пастырства

Содержание

Введение. Важность и польза изучения пастырской жизнедеятельности

Служение св. Церкви в должности епархиального миссионера, побуждало меня бороться с врагами св. истины теми же способами, к коим прибегают церковные раздорники: к изданию доступным языком изложенных бесед и листков и к бесплатному распространенно их среди народа.

Такое стремление побудило меня основать свое собственное маленькое книгоиздательство под названием «На страже Православия». От его имени издано было до 300 названий, в количестве свыше 10.000.000 экземпляров.

Широкая бесплатная раздача этой литературы и снабжение ею солдат действующей армии явились причиной того, что, к сожалению, многих названий не сохранилось даже и у автора.

Попытку собрать в одно целое в разное время напечатанные и написанные брошюры и статьи, и произнесенные беседы, и поучения и представляет настоящее издание, состоящее из шести томов.

Первый – Церковные беседы.

Второй – Мысли и думы православного миссионера, изложенные применительно к церковным чтениям года.

Третье – В борьбе за трезвость. Тридцать бесед против пьянства.

Четвёртый – Пастырские заветы доблестным русским воинам.

Пятый – Св. Григорий Богослов, как пастырь и учитель пастырства

Шестой – К вопросу о благоустроению приходской миссии: конспекты чтений со световыми картинами, программы народно-миссионерских курсов, образцовые уставы приходских миссионерских учреждений.

Пять томов появляются в свет одновременно.

Шестой готовится к печати.

Собранием разрозненных статей и заметок автор желает принести посильную пользу и сельским православным священникам часто одиноким и беспомощным в борьбе с сектантством, неверием, пьянством и в деле благоустроения приходской жизни, и чадам св. Церкви, ищущим духовной пищи.

Участие автора во второй Великой Отечественной войне в качестве военного священника было поводом к изданию четвёртого выпуска, который всецело посвящён доблестным русским воинам, несущим тяготы беспримерной войны с врагом.

Совершенно не претендуя ни на богатство и оригинальность мысли, ни на разнообразие содержания, равно и не преследуя никаких иных целей, кроме посильного пастырского служения св. Церкви, наперёд смиренно приношу извинения за те недочёты, которые встречаются в издании: тревожное военное время, затруднения в печати и масса неотложных дел по обслуживанию военных, госпиталей и воинских частей московского гарнизона лишили меня возможности внимательно следить даже за корректурою.

Архимандрит Григорий,

Август 1916 г.

Москва

Введение. Важность и польза изучения пастырской жизнедеятельности

Важность и польза изучения пастырской жизнедеятельности великих отцов Церкви вообще и св. Григория Богослова, как пастыря и учителя пастырства, в частности. Что значит изучить деятельность пастыря. Неразрывная связь в пастырском служении жизни с учением. План работы. Характер и метод изложения.

«Полезно не оставлять в забвении те имена, которые возбуждают к добродетели»¹.

«Всё ветшает, ветшает даже прекрасное со временем; в остатке ― или ничего, или самая малость. Где смыло землю стремительным потоком проливных дождей, там остаются одни мелкие камни. Посему, ни мало не удивительно, если скажу тоже о людях обыкновенных. Страшный же изрытый пропастями овраг, ― это мы, то есть, наше, забывшее чин свой, сословие (говорю сие со слезами); это мы, не на добро восшедшие на высоких престолах; мы, – председатели народа, учители прекрасного; мы, которым дано в удел питать души божественной пищей, но которые сами истаеваем голодом; мы, врачи немощей и в то же время мертвецы, заражавшие непрестанно новыми и новыми недугами; мы, путеводители по стезям, может быть, стремнистым, по которым никого ещё не водили, даже не ходили и сами....; мы, не последовать которым, – правило самое короткое, и вместе урок, всего прямее ведущий к спасению мы, которых эта возвышенность обличает в худых нравах, а эта решётка отделяет от прочих не жизнью, но высокомерием»². В таких словах св. Григорий изливает свою скорбь по поводу тех недостатков, кои он встретил в современном пастырском служении.

В самом деле, прекрасно здание пастырства. Благолепным устроил его Основатель. Но подобно тому, как стремительный поток времени, бури и непогоды разрушают всё с течением времени, размывают скалы и камни, так и многовековая жизненная борьба Церкви с врагами спасения не могла бы пройти без вреда для её передовых вождей-пастырей, если бы Господу не угодно было от времени до времени воздвигать мужей, которые будили бы Церковь, особенно её служителей, часто склоняющихся под напором злых сил к косности и расслаблению, которые возбуждали бы их к доброй жизни своим словом и примером, и голосом Самого Бога не напоминали бы дремлющему пастырству об их высоких и священных обязанностях и о важности их призвания. Величавый образ этих мужей, для тех, которые отправляют свои пастырские обязанности не по внутреннему призванию, не из сердечных побуждений, но из-за позорных выгод, не как образцы стаду, но из-за господства над народом, ― является зеркалом, в котором они могут со всей ясностью видеть как безобразие своих мыслей и поступков, так пленительную красоту пастырелюбивых апостолов и богодухновенных учителей Церкви³.

Вот почему «полезно, ― по словам св. отца, ― не оставлять в забвении те имена, которые возбуждают к добродетели» показывая нам на своём примере образцы реального воплощения в жизни и деятельности идеалов пастырского служения. Здесь в конкретных примерах даются прекрасные руководящие начала пастырского служения и способы действования пастыря в многоразличных житейских положениях, даются не в теоретическом лишь их изложении, всегда оставляющем значительную долю для субъективного освещения их, но в фактическом их осуществлении. Отсюда открывается и незаменимая практическая польза восстановление в памяти великих примеров пастырства. Изучая их, пастырь увеличит свою духовную опытность, приобретёт и изощрит своё искусство пастырского душепопечения; в живых образцах он найдёт источник подкрепления своих духовно-нравственных сил для плодотворного и неустанного прохождения, предлежащего ему пастырского поприща; ими пастырь укрепит «опустившиеся руки и ослабевшие колена»; они вдохновят его бодро идти в личном пастырском опыте по тому пути, которым первым шёл «Начальник и Совершитель веры Иисус», которым шли проповедники Слова Божия, «дабы взирая на кончину их жизни, подражать их вере»⁴

«Счастливь тот муж, которому Бог дарует быть солью и светом Мира»⁵.

К числу таких счастливцев принадлежит, бесспорно, Вселенский Учитель Церкви, св. Григорий Богослов Назианзин, который был не только необходимым человеком для своего времени, явив пример ревностного и настойчивого пастыря-подвижника и борца за всё прекрасное и доброе в человечестве, но и завещал потомкам драгоценные практические и теоретически основоположния пастырского служения. Его личный взгляд на пастырское служение; его пастырский любвеобильный дух; его личное осуществление пастырского долга, его пример воспитательного пастырского воздействия на пасомых и частного душепопечения; его неусыпная забота об охранении чистоты веры в христианах; его отношение к врагам Евангельской истины и Церкви Христовой, как внутренним, так и внешним; его трогательные заботы об устроении не только религиозно-нравственной, но и бытовой жизни духовных детей; его самоотверженно-покорное несение многоразличных бедственных треволнений и невзгод житейских, воздвигнутых на него людской завистью; наконец, его эсхатологические чаяния, дававшие ему бодрость и вливавшие в его старческие силы живительную энергию для безропотного несения тяжёлого жизненного креста: все эти стороны его личного и общественного характера навсегда останутся памятником и его славной жизни и его славного учения. И не только памятником или зеркалом для желающих сверить свой практический пастырский опыт с образцом веры и нравственности будет пример пастырской жизнедеятельности Григория, а и маяком, привлекающим взоры путника в безгодную ночь, и источником вдохновения и ободрения, зовущим каждого пастыря на многоплодное, хотя и трудное, пастырское служение.

Но изучить пастырскую деятельность какого-бы то ни было авторитета в отвлечении от его личной жизни представляется невозможными. Это происходит по той причине, что в пастырском служении личность неотделима от дела. Пастырство ― не профессия наряду с другими, каковые подвергают общественному вниманию и суждению только служебную, казовую сторону жизнедеятельности человека. Чиновник или общественный деятель оценивается постольку, поскольку мы соприкасаемся с его служебною деятельностью; вне служебных отношений он принадлежит самому себе, и каков он по существу, как живёт, как ведёт себя, ― всё это ― вне сферы нашего суждения о нём. Совсем иное в пастырстве. Эта священная должность неразрывными узами связывает официальную служебную деятельность носителя её с его частной интимной жизнью, с его личным характером, поведением, образом мыслей. При суждении о пастыре берётся во внимание не одно только то, как он исполняет свои обязанности и каковым он является в служебной сфере, но и то, каков он сам по себе, в своём нравственном существе; не только то, каким он кажется или хочет казаться, но, главным образом, каков он есть на самом деле. Здесь преимущественную роль играют не слова, а дела, не учение, а жизнь пастыря. Вот почему в деле пастырского служения имеют значение даже такие, на первый взгляд безразличные, вещи, как одежда, телодвижения, привычки.

Так всецело захватывает пастырское служение человека, со всех сторон его внутренней и внешней жизни.

Если сказанное справедливо в отношении к пастырству вообще, то в отношении к св. Григорию Богослову оно особенно справедливо, ибо редко у кого так близко и так тесно выявлялось соотношение между личною жизнью и пастырским служением, как у этого Вселенского Учителя пастырства.

Вследствие сказанной тесной органической связи пастырского служения св. Григория Богослова с его личной жизнью, систематически излагать пастырскую деятельность его возможно лишь в неразрывном взаимоотношении с последовательным изложением обстоятельств его жизни, особенно же таких, в коих по преимуществу сказался в нём пастырь или учитель пастырства. Таким образом, сам собой намечается следующий естественный плач нашего наследования. Так как св. Григорий Богослов был не только практическим воплотителем идеалов пастырства, но оставил и теоретические взгляды на него, то, отнеся к первой части нашей работы всю практическую деятельность св. отца в связи с ходом его жизненного пути, во второй части мы изложим учение его о пастырстве. Затем, так как воспитание и приготовление к пастырству есть неотложное условие пастырской деятельности, каковое подготовление для избранников Божиих часто начиналось ещё до рождения и продолжалось во весь подготовительный период, то в первой главе первой части мы имеем изложить период до-пастырский, подготовительный, от рождения до возвращения Григория в Назианз по окончании образования; во вторую главу войдёт Haзианский период пастырской деятельности Григория, его пастырство и архипастырство; в третью ― Константинопольский период; четвертую займёт заключительный период, обнимающий последние шесть лет жизнедеятельности Григория. Детальное распределение содержания второй части обусловливается самим составом учения о пастырстве. Так как учение св. отца о пастырстве имеет тесную связь с его сотериологической теорией, то, изложив последнюю, в первой главе представим общее учение о пастырстве, о его богоучреждённости, необходимости, важности, трудности, цели и задачах и об ответственности; во второй ― о качествах лиц, приступающих к пастырству; в третьей ― о средствах пастырского воздействия; в четвёртой ― об участии пастыря в общественной жизни, об отношении к внешним благам, образованию и социальным неравенствам.

Сообразно нашей задаче ― изобразить св. Григория Богослова, как пастыря и учителя пастырства, ― мы старались придать нашему изложению тот характер, который должно иметь всякое изложение, если оно желает быть назидательным: учиться можно только на конкретном примере и в конкретном, так сказать, применении и изложении тех штрихов, часто мельчайших, из коих складывается человеческая жизнь и её сношение с людьми.

Эта же тенденция была причиною и другого явления в нашей работе ― способа изложения и размера работы. Преследуя цель возможно точнее и полнее передать движение мыслей в речи св. отца, а часто и все оттенки её, мы, по необходимости, должны были держаться, возможно, ближе к тексту и допускать выдержки, иногда значительные, увеличивающие объём работы. Это особенно сказалось при анализе проповеднических трудов Григория, всех нами рассмотренных. Но иного способа точнее показать ход мыслей и оттенки речи св. отца, всегда поучительной, мы не видим. Без такой подробности, могущей показаться излишней, движение мыслей потеряло бы свою прелесть, а само изложение было бы ничем иным, как сухим констатированием общеизвестных фактов.

Намерение держаться в изложении возможно ближе к тексту было, затем, причиною и той тавтологии, которая иногда замечается. Это объясняется тем свойством речи св. отца, по которому он имеет привычку в разных случаях об одном и том же говорить одними и теми же словами. Но то, что для другого было бы признаком слабости, для св. Григория Богослова является свидетельством систематического склада ума, однажды раз навсегда облекшего свои идеи в те или иные словесные формы и никогда потом не меняющего их. К тому же, при ближайшем рассмотрении таких мест, оказывается, что тавтологическая речь св. отца имеет своеобразные оттенки, оправдывающее её необходимость.