6-е

Святитель Николай родился около 280 года в Патаре, городе Ливийском, что в Малой Азии. Родители его, Феофан и Нонна, люди не бедные, отличались и благочестием. С юных лет воспитанный в страхе Божием, он в короткое время постиг и книжную мудрость и изучил священное Писание; с ранней ещё юности он удивлял всех христианским образом жизни, воздержанием и приверженностью к храму Божию.

Николай, епископ Патарский, дядя будущего святителя, видя строгую жизнь племянника, посоветовал родителям отдать его на служение Церкви и возвёл его в сан пресвитера. По смерти родителей, сделавшись обладателем значительного имущества, св. Николай употребил оное на вспомоществования бедным. Благотворительность его однажды спасла честь целого семейства.

Один, некогда богатый, житель города Патары сделался так беден, что не в состоянии был пропитать свою семью, которая состояла из трёх взрослых дочерей. Он уже вознамерился отпустить их в бесчестный дом. Св. Николай, узнав это по тайному гласу, бросил в самую полночь к бедному отцу в окно узел золота. Несчастный отец, проснувшись утром, был поражён неожиданной милостью; он пал на колена, благодарил Бога за Его милости, просил прощения в своём гнусном намерении, и вскоре за сим он честно выдал в замужество свою старшую дочь. Св. Николаю радостно было, что дар его употреблён соответственно его желанию, и он решился тем же путём устроить судьбу и остальных дочерей.

Св. Николай и для другой дочери тайно бросил столько же золота, которое было употреблено так же, как и первое. Осчастливленный отец со слезами благодарности так молил Бога: «Боже, прежде искупивший меня кровью Своею и ныне дом мой с чадами удержавший от греха и козней лукавого! Сам покажи мне того, кто служит орудием Твоей всеблагой воли; укажи мне земного того ангела, охраняющего нас от греховной погибели, дабы я знал, кто избавляет нас от угнетающей нас нищеты и удерживает от злых намерений».

Твёрдо веруя, что Господь не оставит без призрения и третьей его дочери, взысканный милостями Божиими отец, желая узнать тайного благодетеля своего, не спал несколько ночей: поджидал неведомого помощника и, наконец, приметил святителя Николая с третьим приношением.

Бросив такой же узел золота, как и прежние, св. Николай, уже отдалившийся от дома, был настигнут отцом облагодетельствованных дочерей. Этот последний, падши перед св. Николаем на колена, узнал его и принёс ему живейшую благодарность. Св. Николай, творивший благодеяния не из славолюбия, а из человеколюбия, весьма опечалился, что был узнан, и просил хранить тайну. Но Бог восхотел, чтобы тайна сия, в назидание людям, обнаружилась.

Архиепископ Мирский, дядя св. Николая, уважая великие дарования племянника своего, при отправлении своём в Святую Землю, вверил ему управление и всей епархией своей.

По возвращении же дяди, св. Николай пожелал и сам посетить места, освящённые жизнью Христа Спасителя и чудотворениями Его.

На пути к Иерусалиму Господь явил в св. Николае великого чудотворца. Св. Николай отправился на корабле, и едва корабль вышел в море, как поднялась сильная буря и грозила гибелью кораблю и бывшим на нём людям. Пловцы в виду угрожающей опасности обратились с просьбой к святителю Николаю помолиться о спасении Господу Богу. «Если ты, Святче Божий», говорили они, «не поможешь нам молением твоим, то мы потонем в сей пучине и погибнем». Св. Николай увещевал их возложить надежду на Бога одного и ожидать скорого избавления от Него, а сам начал с усердием молиться Господу. Господь услышал молитву праведника; буря утишилась, и опасность миновала; На том же корабле св. Николай воскресил одного матроса, убившегося до смерти от падения с корабельной мачты.

Достигши Св. Земли и посетив на ней замечательные для христианина места, святой Николай, по возвращении на родину, отправился не в родной город Патары, а в Сионскую обитель, основанную его дядей-епископом. Здесь он был принят братией с большой радостью, как Ангел Божий, посланный поучать их своими беседами и руководить своими добродетелями к благочестивой жизни. Здесь, в тихом уединении монашеской кельи, святой Николай думал найти убежище от суеты мирской и посвятить свою жизнь усердной молитве перед Богом и подвигам иноческого жития.

Но Господу Богу не угодно было, чтобы такое сокровище веры и благочестия, каким был угодник Божий, скрывалось в тесной монашеской кельи. Наступило время, когда святой Николай должен был выступить верховным руководителем Ликийской Церкви, чтобы просвещать людей светом Евангельского учения и добродетельной жизни. – Когда святой Николай однажды стоял в монастырском уединении на молитве, он услышал голос, который сказал ему: «Николай! Ты должен выступить на служение народу, если желаешь получить венец от Меня». Священный ужас объял его, когда он услышал эти слова; вместе с тем он недоумевал, что именно повелевает совершить ему чудный голос. Тогда вновь тот же голос сказал: «Николай! Эта обитель не та нива, на которой можешь ты принести ожидаемый Мной от тебя плод. Уйди отсюда и пойди в мир к людям, чтобы прославилось в тебе имя Моё».

Тогда святой Николай понял, что чудный голос – несомненно голос Самого Господа – повелевает ему оставить обитель и идти в мир для прославления имени Божия верой и добрыми делами. Всегда послушный воле Божией, он немедленно оставил приютившую его обитель. Хотя теперь уже было несомненно и для самого св. Николая, что ему предстоит занять почётное место христианского руководителя народа, он по-прежнему старался избегнуть людской славы и почёта: поэтому, удалившись из обители, руководимый Промыслом Божиим, он местом своего жительства избрал опять не родной город Патары, где все знали святого угодника и за его святость стали бы воздавать ему особое почтение, но большой город Муры, столицу и митрополию Ливийской страны, где, никем не знаемый, он скорее мог избегнуть мирской славы. Здесь он жил, как нищий, не зная, где приклонить главу свою, но неопустительно посещая все церковные службы. Насколько угодник Божий смирял себя, настолько Господь, унижающий гордых и возвышающий смиренных, возвысил его.

Св. Николай (с образа проф. Нестерова)

Во время пребывания святого Николая в Мирах, в этом городе скончался архиепископ всей Ликийской страны – Иоанн. Для избрания нового архиепископа собрались в Миры по обыкновению все епископы Ликийской страны. Много было предложено умных и честных людей для занятия этой высокой должности, но общего согласия в избрании кого-нибудь одного не последовало. Господь судил для занятия этой должности более достойного мужа, чем какой находился в их среде. Не пришедшие к общему согласию епископы решили, что такое важное дело, как избрание архиепископа, всецело должно зависеть от изволения Божия, и поэтому обратились к Господу с усердной молитвой указать им то лицо, которое наиболее достойно занять Мирскую архиепископию.

Господь, мудро руководивший епископами, исполнил их благочестивую просьбу. Во время горячей молитвы одному из старейших епископов явился муж, окружённый светом, и приказал ему в эту ночь стать в притворе храма и заметить, кто первый придёт в храм на утреннее богослужение: это и есть угодный Господу муж, которого епископы должны поставить своим архиепископом. Вместе с тем было открыто и имя избранника Божия, которое было Николай. Получив Божественное откровение, старец-архиерей сообщил о нём прочим архиереям, которые в виду милости Божией ещё более усилили свои молитвы, а сам, по наступлении ночи, стал в притворе храма, ожидая прихода избранника Господа Всевышнего. Наступила пора утрени, и святой Николай, по обыкновению ставши на молитву с полуночи, прежде всех пришёл в церковь. При входе в церковный притвор его остановил сподобившийся видения епископ и спросил о имени. Святой Николай, изумлённый таким вопросом старейшего из епископов, сначала молчал. Когда же архиерей неотступно стал просить об этом, он скромно и тихо отвечал: «называюсь я Николай, раб святыни твоея, владыко!»

По имени и глубокому смирению прибывшего убедившись, что он есть избранник Божий, который должен занять Мирскую архиепископскую кафедру, епископ взял его за руку и привёл на собор прочих епископов. Они с радостью приняли его и поставили на средину церкви. Между тем весть о чудесном избрании архиепископа, не смотря на ночное время, разнеслась по всему городу, и церковь наполнилась множеством народа, желавшего видеть чудного избранника Божия. Епископ, сподобившийся видения, обратился ко всем присутствовавшим со следующими словами: «примите, братия, своего пастыря, которого помазал для вас Святой Дух и которому Он поручил управление ваших душ. Не человеческий собор, а суд Божий поставил его. Вот теперь мы имеем того, кого желали; обрели и приняли, кого искали. Под его мудрым руководством мы смело можем надеяться предстать Господу в день Его славы и суда». Слыша эти слова и видя избранника Божия, народ горячо благодарил Господа за Его чудесную помощь.

Святитель же Николай, узнав о высоком сане, в который хотят возвести его, долго сначала отказывался от него. Но, уступая неотступным просьбам епископов и народа, наконец согласился на принятие архиепископского сана. Святой Мефодий, патриарх Константинопольский, повествует, что угодник Божий ещё перед смертью архиепископа Ликийского Иоанна в чудесном видении был предуведомлен об ожидающем его великом сане. В одну ночь святой Николай видел, что Спаситель наш, Господь Иисус Христос в великом блеске стоит возле него и подаёт ему книгу Евангелия, оправленную в золото и жемчуг, а с другой стороны стоит Пресвятая Богородица и кладёт на плечи его святительский омофор.

Собор епископов рукоположил святого Николая в архиепископа Мирликийской Церкви. Таким образом, находившийся ранее под спудом светильник веры и благочестия воссиял для всей Мирликийской Церкви.

При вступлении в управление Мирликийской архиепископией, святой Николай сказал сам к себе: «теперь, Николай, твой сан и твоё место требуют от тебя, чтобы ты всецело жил не для себя, но для других». Поэтому, теперь он уже не стал скрывать свои добрые дела, как прежде, делая и теперь это не из гордости или тщеславия, но единственно для блага паствы и для прославления имени Божия, согласно заповеди Спасителя: так да светит свет ваш перед людьми, и чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного (Мф.5:16). Он был, по словам св. Димитрия Ростовского, «зерцало добрых дел стаду своему» и служил, по Апостолу Павлу, образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1Тим.4:12).

Он был кроток и незлобив сердцем, смирен духом, чужд всякой надменности и своекорыстия. Несмотря на свой высокий сан, в жизни святой Николай по-прежнему соблюдал строгую умеренность и простоту: он всегда носил простую одежду, вкушал постническую пищу раз в сутки – вечером. Целый день великий Архипастырь упражнялся в делах милосердия и пастырских трудах. Двери его дома были открыты для всех: каждого принимал он с любовью и радушием, являясь для сирот отцом, для нищих – питателем, для плачущих – утешителем, для притеснённых – заступником. В этих многотрудных делах ему усердно помогали два священника – Павел Родийский и Феодор Аскалонит, «мужи известные всем Грекам», замечает св. Димитрий Ростовский, «добродетельной жизнью и просвещением». Вместе с ними и другими сотрудниками неутомимо и успешно действовал святитель Николай, и паства его процветала.

Но завистливое око диавола, никогда не могущего спокойно смотреть на процветание Христовой Церкви и всегда старающегося причинить ей какой-нибудь вред, и на этот раз не оставило её в покое и воздвигло на неё сильное гонение. Это гонение было тем ужаснее, что оно явилось после продолжительного спокойствия, которым перед тем пользовалась Церковь Христова. Преемники Валериана, воздвигнувшего гонение на христиан в половине III-го века, часто сменявшие друг друга, были принуждены всеми силами заботиться то о своей непрочной власти, то об отражении варваров, отовсюду нападавших на Римскую империю. Им некогда было и подумать о гонении на христиан. Только император Аврелиан (270–275), отразив внешних и одолев внутренних врагов, «готов был воздвигнуть на нас гонение, – пишет Евсевий, – но едва задумал он и только что хотел подписать против нас указ, как постиг его суд Божий». А после кратковременных Аврелиановых преемников – Тацита (275 г.), Флориана – (276 г.), Прова – (276–282) и Кара – (282–283), достигший верховной власти Диоклетиан в первую половину своего царствования (285–304) занимался устройством всемирной империи и не только оставил в покое вселенскую Церковь, но даже видимо благоволил к христианам. Христиане начали окружать самого императора в должностях высших сановников государства и добросовестным исполнением своих обязанностей и преданностью императору ещё более укрепляли благосклонный взгляд Диоклетиана на христиан. Пользуясь благосклонностью императора и высших его сановником церковные предстоятели ревностно заботились о привлечении заблуждающихся язычников в лоно истинной Церкви, о построении величественных церквей для помещения многолюдных христианских собраний. Это быстрое распространение христианства до такой степени раздражало закоренелых язычников, что они, во что бы то ни стало, решили подавить его. Орудием своей цели они избрали соправителя Диоклетианова Галерия, «имевшего все пороки и все страсти язычества», который просьбами и ложными наветами склонил старого Диоклетиана сначала к удалению христиан от двора и войска, потом – к лишению их государственной службы и разрушению церквей их, и наконец – к открытому, повсеместному и ожесточённому преследованию их. В силу императорских указов христианские церкви разрушались «сверху до низу»; божественные и богослужебные книги сжигались на площадях; епископы заключались в темницы и предавались пыткам; все христиане подвергались всевозможным обидам и мучениям. Всё было позволено в отношении к христианам, В самых обыкновенных житейских делах они встречая не судей, защитников их невинности, а остервенелых врагов. По словам одного Египетского епископа-мученика, Филеаса, оскорблять христиан позволялось всякому, кто хотел: одних били палками, других розгами, иных бичами, тех плетьми, этих кнутами. Зрелище казней сменялось и содержало в себе много зла. Христианская кровь лилась потоками; срываться же гонимые не могли, если бы и хотели: в империи едва ли оставалось местечко, где бы не были выставлены и не действовали эти ужасные указы.

Это гонение, начавшееся в Никомидии, где в самый день Пасхи сожжено было в храме до 20,000 христиан, пронеслось смертоносной бурей по многим областям и дошло до Мирликийской церкви, предстоятелем которой в то время был святой Николай. В трудное для Церкви Христовой время гонения, архипастырь Ливийской церкви с неустрашимостью поддерживал в вере свою паству, громко и открыто проповедуя имя Божие. За это он подвергся преследованию и вместе со многими другими христианами был заключён в темницу. Здесь он провёл не мало времени, терпеливо перенося голод, жажду и тесноту, не допуская даже мысли об отречении от Иисуса Христа. В темничном заключении святитель не переставал заботиться о заключённых вместе с ним христианах. Голодных он питал здесь словом Божиим, жаждущих поил водами благочестия. Таким образом он возращал в них веру во Христа-Бога и утверждал их в крепком всповедании Его перед мучителями, чтобы они могли пострадать за Христа до конца. Благодаря его руководительству, многие из заключённых пребыли твёрдыми в Христовой вере до конца. Таковы сподвижники святого Николая и по церковному управлению, и по темничному заключению – Крискент, Диоскорид и Никокл, – которые, по словам св. Андрея Критского, «воодушевлением и ревностью святителя Николая соплели себе мученический венец». Сам же святитель Христов, «мученик готовностью своею», был сохранён во время Диоклетианова гонения, потому что его жизнь нужна была для дальнейшего прославления имени Божия.

Убедившись, что жестокость по отношению к христианам не приводит к желанным результатам – уничтожению христианства, император Галерий (Диоклетиан в это время уже отказался от престола) стал ослаблять гонение на христиан. В 311-м году Галерий, мучимый страшной болезнью, посланной ему от Господа в наказание за его жестокость к христианам и распутную жизнь, открыто «оказал своё снисхождение христианам, позволяя им опять оставаться христианами и строить дома для своих собраний», где они «за такое снисхождение должны молить своего Бога о здравии» бывшего их гонителя. Повинуясь указу, градоправители выводили и освобождали заключённых в темницу. По свидетельству очевидца – Евсевия, «вслед за таким событием, вдруг, как бы из недр ночного мрака, воссиял некий свет: в каждом городе стали появляться церковные общества, многочисленные стечения христиан и вместе с тем обычные собрания для богослужения. Каждый из неверующих немало поражён был этим, дивился такому обороту дел и Бога христианского провозглашал великим и единым истинным».

По освобождении из темницы, святой Николай, «мученик изволением» и «без крове венечник», снова занял Мирликийскую кафедру и ещё с большей ревностью отдался выполнению своих высоких обязанностей. Страшное гонение, давшее Церкви целый ряд мучеников и исповедников, в то же время причинило ей весьма много вреда. Поэтому святой Николай, кроме обычных трудов и забот своего служения, должен был понести и новые подвиги, необходимо вызванные последствиями долгого и страшного гонения. Как другим тогдашним пастырям, без сомнения и ему приходилось или возобновлять старые, или строить новые церкви, восстановлять нарушенный гонением порядок церковного богослужения и благочиния, допускать к покаянию тех, которые во время гонения ослабели в вере и отпали от Христа, после же гонения спешили исцелиться, ревностно прося спасающей десницы у сильнейших; принимать и покоить «благородных поборников богопочтения», избавленных от страданий в рудокопнях; а также оглашать и приготовлять к крещению тех язычников, которые обращались ко Христу, тронутые торжественно-умилительною радостью Христовой Церкви.

Эта радость Церкви Христовой омрачилась было сначала враждебным отношением к Церкви преемника Галериева Максимина Даии (311–313); но это грозное облако скоро исчезло, так как Максимин был низвергнут Ликинием. Однако и ещё раз Восточным христианам пришлось подвергнуться непродолжительному преследованию. Победитель Максимина и соправитель Константина Ликиний, вместе с последним издавший Миланские указы (312–313 гг.), благоприятные для Церкви, неожиданно стал теснить и преследовать их. И в Мирах, как вообще в городах православного Востока, подвластного. Ликинию, преследование это отозвалось заметно – и добрый пастырь Николай опять был готов положить душу за свою гонимую паству. По милости Божией однако гонение Ликиниево не было жестоко и продолжительно: побеждённый Константином (в 323-м г.) гонитель вскоре лишился власти и жизни. По низложении Ликиния, посетив Восточные области, победоносный Константин начал смягчать участь ни в чём неповинных страдальцев-христиан. Он возвратил домой изгнанников и заточённых; освободил осуждённых на каторгу; восстановил гражданские и военные права исповедников; имения же мучеников отдал их наследникам или, за неимением наследников, Церкви; вообще всех, так или иначе потерпевших от гонения, он вознаградил с избытком царской милости.

Недовольствуясь этим, император разослал ко всем Восточным правителям «поучение об идолопоклонническом заблуждении», а к предстоятелям церквей в каждой провинции писал, чтобы они усердно занимались созиданием церквей, либо исправляя, какие сохранились, либо распространяя их, либо по требованию нужды построяя новые – и тут же уполномочил их, «в чём встретится надобность, требовать содействия от правителей и областного начальства», которым предписано было со всем усердием исполнять их требования.

Все такие распоряжения императора, по свидетельству современника Евсевия, «приходили в исполнение с великой скоростью». Таким образом предстоятели Восточных церквей – в числе их и святой Николай – получили полную свободу ревновать о славе Божией и о спасении ближних.

Святитель Николай в сане архиепископа Мирликийской Церкви прославился особенной ревностью по утверждению православной веры и искоренению язычества и ересей, вследствие чего Церковь по достоинству называет его «великим благочестия столпом», «твёрдым православия укреплением», «мечом, плевелы прелести посекающим».

Спустя четыре столетия по кончине святителя Николая, св. Андрей Критский, совершая память богоносного Отца в Мирликийском храме, вот какими словами изображает его пастырскую ревность о славе Божией и о спасении ближних. «Как же назовём тебя»? обращается он к почившему архипастырю. «Земледельцем? – Так! Это имя, взятое в духовном значении, прилично тебе. Ибо ты, истребив во всей области Ликийской плевелы неверия, удобрил умные пажити, посеял на них живое слово благочестия и собрал в души, как в некие житницы, духовную жатву. – Назовём-ли тебя архитектоном? – Не погрешим. Ибо орудием слова своего ты разрушил идольские жертвенники – эти гнездилища демонов, воздвиг церкви Христу, устроил святые храмы в честь мучеников и, как трудолюбивый земледелец, соделал плодоносным виноград сей, а зодчеством духа, как мудрый архитектон Церкви, утвердил оную на основании истинной веры. – Назовём тебя воином? – Название будет справедливо: ибо, сражаясь с невидимыми силами, ты, как некий военачальник, приял всеоружие духовное: препоясал чресла твои истиной, облёкся в броню праведника и обул ноги твои в твёрдость евангельского мира (Еф.6:14,15). Отражая шлемом спасения нападения страстей, ты остался твёрдым и неподвижным, подобно камню. Защищаясь щитом веры непоколебимой надежды от стрел вражеских, ты поражал противников своими ударами и, разрушая все их коварства, мужественно ограждал от них паству свою»

Святитель Николай прежде всего не мог смотреть равнодушно на то, как многие жители Ливийской области погибали в нечестивом служении идолам. В Ликии тогда ещё оставаясь языческие капища, привлекавшие многочисленных поклонников. Особенным почитанием пользовалась богиня Афродита, бесстыдное поклонение которой было повсеместно в Малой Азии. Богатый храм её красовался в самих Мирах; служившие при храме жрицы отличались развратом, которому предавались открыто и на который соблазняли приходивших на поклонение богине язычников. Конечно, с самого начала своего архипастырства святитель Николай возмущался этим непотребным местом, много препятствовавшим успешному распространению христианства, и старался уничтожить его. Но во время гонения Диоклетиана и следовавших за ним языческих императоров, которые старались восстановить язычество и подавить христианство, конечно, не могло быть и речи об уничтожении богопротивного капища. Удобное для этого время наступило только с воцарением Константина, который в своём «поучении об идолопоклонническом заблуждении», разосланном к правителям Восточной Церкви, признавал языческие капища заблуждением и тем косвенно давал разрешение на разрушение их.

И вот святитель Николай, пользуясь благочестивым позволением императора, разрушил все языческие капища в своей стране, в том числе и храм Афродиты, само основание его разметавши по ветру. Разрушение капищ вразумляло язычников и привлекало их в лоно истинной Христовой Церкви. «Прежние суеверные люди, – пишет церковный историк Евсевий, – увидев собственными глазами обличение своего заблуждения и на самом деле узрев пустоту бывших повсюду храмов и идолов, обращались к спасительному учению».

Но враг рода человеческого, с разрушением многочисленных языческих капищ в царствование Константина Великого, лишившись господства над суеверной языческой массой, не прекратил злокозненных нападений на Церковь Христову. Он посеял в ней плевелы ересей, которые скоро возросли и стали поселять в ней несогласия и раздоры. Многие из современников святителя Николая, предавшись умствованиям, сделались виновниками ересей, долгое время раздиравших Церковь Христову. Но эти шатания ума превратного, говорит высокопреосвященный Иннокентий, были совершенно чужды богопросвещенного пастыря Мирликийской Церкви. Будучи преемником Мужей Апостольских по званию пастыря душ, он был вместе и преемником их простоты по вере. Подобно им он поставлял совершенство христианского благочестия не в том, чтобы углубляться в непостижимое, но, чтобы вернее исполнять познанное; подобно им ценил веру не по словам, а по делам. Мыслить так, как мыслят все истинно верующие, учить так, как учили отцы предшествующих веков – вот тот царский путь, коим св. Николай шёл сам и вёл свою паству.

И в самом обхождении с еретиками и их вразумлении великий архипастырь поступал с кротостью и великодушием, свойственными истинному пастырю стада Христова. Первым и самым действительным средством для их обращения он считал меч духовный, т. е. слово Божие. Св. Андрей Критский приводит следующий пример такого вразумления св. Николаем одного из еретиков.

«Некогда ты, – обращается он к святителю Николаю, – как повествуют, осматривая лозы винограда Христова и встретившись с мужем блаженной памяти Феогнием (он был тогда Маркионитским епископом), словами Писания обличал его в заблуждении до тех пор, пока не обратил от лжи к истине. Но поскольку в нём таилось раздражение, происшедшее от сего обличения, ты, заметив это, возвышенным голосом произнёс к нему сие апостольское увещание: да не зайдёт солнце в гневе нашем (Еф.4:26). Брат мой! помиримся».

«Мечом глагола Божия, – говорит св. Андрей Критский о святителе же Николае, – ты посёк до конца ересь разделения Ариева и соединения Савеллиева. Равно и всех тех, которые дерзали разделять Единого от Единой и Святой Троицы Христа, истинного Бога, приявшего плоть для нашего спасения, неправильно понимая таинство воплощения, – или осмеливались не признавать в лице единого Христа и Бога соединения двух естеств без смешения оных, или допускали в них разделение, – всех сих неправых умствователей, уклонявшихся либо на ту, либо на другую сторону, ты, как Финеес, поразил одним ударом меча, умилостивляя всемерно Бога всяческих». – Особенно сильно в начале IV века Церковь пострадала от ереси Ария, который отвергал Божество Сына Божия и не признавал Его единосущным Богу Отцу. Ни мудрые меры равноапостольного Константина, ни отеческие попечения пастырей Церкви не могли подавить этого богопротивного учения. Оно разливалось широкой волной по всему христианскому миру. К принятию его склонялся даже сам Евсевий, просвещению которого мы обязаны историей первых веков христианства.

Желая водворить в стаде Христовом мир, потрясённый ересью Ариева учения, равноапостольный император, по совету Александра, епископа Александрийского, разослал окружные послания ко всем епископам своей всемирной империи, приглашая их на первый вселенский собор. Этот собор состоялся в 325-м году по Рождестве Христовом в Никее, главном городе Вифинии. Здесь, под председательством самого императора, собрались 318 епископов, между которыми первые места занимали Осия Кордубский, Евстафий Антиохийский и Макарий Иерусалимский. На этом соборе, продолжавшемся около двух месяцев, введён во всеобщее церковное употребление Символ веры, впоследствии дополненный и законченный на втором вселенском соборе, бывшем в Константинополе в 381-м году по Рождестве Христовом. Подвергнут был осуждению Мелетий, который присвоил себе права епископа, будучи сам нарушителем церковных правил. Наконец, на этом же соборе отвергнуто и торжественно предано анафеме учение Ария и его последователей. – В опровержении богопротивного Ариева учения наиболее подвизались святой Афанасий Александрийский, бывший тогда ещё диаконом и за ревностное противоборство еретикам страдавший от них целую жизнь свою, и святитель Николай. «Святитель Николай, по словам высокопреосвященного Иннокентия, не смотря на все злоухищрения еретиков, пребыл твёрд, как та вера, которую он исповедовал. Прочие святители защищали православие помощью своего просвещения; Николай защищал веру самой верой тем, что все христиане, начиная от Апостолов, постоянно веровали в Божество Иисуса Христа. Святость его жизни, всем известная, чистота намерений, признаваемая самими врагами, дар чудес, свидетельствовавший о непосредственном общении с Духом Божиим – сделали то, что святитель Николай был украшением Никейского собора и заслужил, чтобы Церковь нарекла его правилом веры». – Сохранилось предание (по Димитрию Ростовскому об этом передаёт Иоанн, монах Студийский), что в одно из соборных заседаний святитель Николай, не стерпев богохульства Ария, в присутствии всех ударил этого еретика по щеке. Отцы собора сочли такой поступок излишеством ревности, лишили святого Николая преимущества его святительского сана – омофора – и самого заключили в одну башню. Но вскоре убеждённые в правоте такого поступка великого угодника Божия видением, в котором перед очами некоторых из них Господь наш Иисус Христос подал ему Евангелие, а Пречистая Богородица возложила на рамена его омофор, они освободили его из заключения, возвратили ему прежний сан и почтили его, как великого угодника Божия.

Местное предание Никейской церкви «даже до сего дня» не только сохраняет верно память о св. Николае, но и резко выделяет его из лика 318 отцов, которых всех считает своими покровителями. Известный путешественник по святым местам, А. Н. Муравьев, при описании достопримечательностей Никеи в следующих словах передаёт о вышеприведённом предании, сохраняемом, по его словам, даже «самими Турками, имеющими глубокое уважение к святителю».

«Было уже за полночь, пишет он, когда я выехал из Никеи через третьи великолепные врата, носящие название «Цареградских», потому что ими въезжали императоры из своей столицы; ещё есть на них триумфальная надпись, над коей теперь посмеялись люди и время: «здесь конечный трофей над полчищем бесстыдных Сарацын, здесь христолюбивые императоры наши, Лев и Константин, обновили город, возобновив сию башню ценой кентария золота и семилетних трудов». Но другое священное предание сохранилось о сих вратах; сами Турки его повторяют. Сторож, присланный мне для почести от аяна или градоначальника, показал нам в одной из громадных бойниц, с правой стороны торжественных ворот, так называемую темницу святого Николая чудотворца; здесь, по местному преданию, он был заключён за то, что поразил на соборе Ария, защищая догматы веры, и содержался в узах, доколе не был оправдан свыше по небесному суду, который ознаменовался явлением Евангелия и омофора, как это пишется на его иконах. Глубокое уважение к святителю, можно по истине сказать – вселенскому, обнаруживается даже и в Магометанах: как объяснить это счастливое влияние, которое сей угодник Божий преимущественно перед всеми имеет на все племена и языки?» Рассказ об этом предании, в связи с некоторыми другими интересными историческими указаниями относительно города Никеи, мы находим у другого позднейшего, не назвавшего себя, путешественника, бывшего в Никее весной 1872-м года. «Мы направились, говорит он, по пустырю к северным воротам Никеи, называемым Константинопольскими. Они состоят из трёх рядов ворот: внутренних, средних и внешних. Древнейшие из них внутренние. Они языческой эпохи. Два привратные столба их увенчаны колоссальными головами Горгоны из белого мрамора. Одна стоит ещё на месте и живописно выглядывает из зелени смежных деревьев. Другая лежит на земле в груде камней. Средние ворота – Византийской постройки – замечательны своей красотой. Их можно бы счесть образцом Византийского искусства и этом роде. Они кладены из серого, правильно тёсаного, камня и состоят из пролёта, сведённого дугой, высокого и глубокого, и двух нишей по сторонам с обоих лиц их. В нишах ещё можно различить следы некогда бывших изображений. Так, в одной видны слабые очертания св. Николая с малыми изображениями Спасителя и Богоматери по сторонам, головы угодника, как это пишется у нас, и как редко встречается в Греческой иконописи... Из троих этих ворот собственно только средние входят в линию городской стены. В первой к востоку от них башне указывают место заключения св. Николая. Нижние части её засыпаны землёй. В верхних нет ничего, что напоминало бы темницу. Предание однако ж живо. Подтверждением ему служит и упомянутое выше изображение святителя, находящееся со стороны этой башни».

По возвращении с собора, святитель Николай продолжал свою благотворную пастырскую деятельность по устройству Церкви Христовой: утверждал в вере христиан, обращал к истинной вере язычников и вразумлял еретиков, «спасая от гибели сонмы их, не колеблясь от нападений еретических и отгоняя от словесного стада Христова этих хищных волков» (св. Андрей Критский). Как мудрый земледелец, говорит св. Димитрий Ростовский, провевая на гумне своём хлеб, жито собирает в одно место, а плевелы откидывает в другое; так и благоразумный делатель гумна Христова – святой Николай – наполнил духовную житницу добрыми делами, тщательно отделив пшеницу Господню от плевелов еретического учения и далеко отбросив с своего гумна последние, почему Церковь справедливо называет его «лопатой, развевающей Ариева плевельные учения». – С такой заботливостью относясь к духовным нуждам своей паствы, святитель Николай не пренебрегал удовлетворением и телесных их нужд. Вот один из случаев подобной заботы его о телесных нуждах своей паствы. В Ливийской стране открылся сильный голод. В Мирах оскудели съестные припасы, и многие из горожан терпели крайнюю нужду в них. Ещё несколько времени такого печального положения дела, и произошло бы большое народное бедствие. Но благовременно поданная святителем Николаем чудесная помощь не довела город и страну до этого несчастия. Произошло это следующим образом. Один торговец, нагрузивши хлебом свой корабль в Италии, перед отплытием увидел во сне чудотворца Николая, который приказал ему отвезти хлеб для продажи в Линию и вручил ему в виде задатка три золотые монеты. Немедленно проснувшись, купец к изумлению своему действительно увидел у себя в руке вручённые ему во сне святителем золотые монеты. После этого он счёл своим долгом исполнить волю святого мужа, явившегося ему во сне, и отплыл в Миры, где и распродал свой хлеб, в то же время рассказавши о своём чудном видении. Граждане Мир, узнавши в явившемся купцу муже своего архипастыря святителя Николая, вознесли самую горячую благодарность Господу и Его святому угоднику, так чудно напитавшему их во время голода.

Пользуясь высоким уважением и влиянием за свою святость, святитель Николай ещё при жизни своей прославился, как умиротворитель враждующих, властный защитник невинно-осуждённых и чудный предстатель, и избавитель от напрасной смерти.

Предание сохранило следующие случаи умиротворения им враждующих и заступничества за невинно-осуждённых.

В царствование Константина Великого, в стране Фригии (лежавшей на север от Ликии) вспыхнул мятеж. Для устранения его царь Константин отправил войско под начальством трёх воевод – Непотиана, Урса и Ерпилиона. Последние отплыли с войском на кораблях из Константинополя и, вследствие сильного морского волнения, не доплывши до Фригии, остановились в Ликии, у Адриатского берега, где был город.

Море продолжало быть неспокойным, и им пришлось здесь остановиться на продолжительное время. Между тем у войска стали истощаться припасы. Поэтому воины часто сходили на берег и, пользуясь силой, обижали жителей, отнимая у них припасы даром. Жители возмущались подобным насилием, и вот в местности, носившей название Плакомата, произошла жестокая и кровопролитная схватка между воинами и жителями.

Едва только святитель Николай услышал о происшедшем в Плакомате, как немедленно поспешил туда для усмирения мятежа. Весть о прибытии всеми почитаемого угодника Божия прекратила споры между той и другой стороной и собрала на встречу ему как жителей возмутившегося местечка, так и виновников мятежа – воинов с воеводами во главе. Узнав от последних, что они держат путь во Фригию для усмирения мятежа, святитель Николай уговорил их восстановить тишину и повиновение в своём войске и не позволять ему обижать местных жителей, причём пригласил их в город и дружески угостил.

Умиротворивши враждовавших в одном месте, святой угодник Божий почти одновременно явился защитником невинно-осуждённых в другом. В то время, как он находился в Плакомате, сюда явились к нему из Мир некоторые из горожан, прося его о заступничестве за трёх ни в чём неповинных их сограждан, которых градоначальник Мирский Евстафий, подкупленный завистниками этих людей, осудил на смерть. При этом они прибавили, что этой несправедливости не произошло бы и Евстафий не решился бы на столь беззаконный поступок, если бы всеми почитаемый архипастырь находился в городе.

Услышав об этом несправедливом поступке Мирского градоначальника Евстафия, святитель Николай немедленно поспешил в Миры, чтобы успеть освободить незаконно присуждённых к смертной казни, и попросил следовать за собой также и трёх воевод царских. Когда св. Николай прибыл в одно местечко, называемое Лев, ему сказали, что обвинённые уже выведены на поле Диоскурово для смертной казни. Ускорив шаги и достигнув церкви святого Крискента, Божий угодник увидел поле, покрытое народом, окружавшим обвинённых. Они были совершенно готовы к смертной казни: руки у них были связаны, лица закрыты, колена преклонены и обнажённые шеи протянуты в ожидании смертного удара. Казалось, что человеческая помощь была немыслима. Но в этот решительный момент является к месту казни святитель Николай и, вырвавши из рук палача обнажённый меч, бросает его на землю и освобождает невинно-осуждённых. Никто из присутствовавших не осмелился остановить его: все были уверены, что все, что он ни делает, делает по воле Божией. Освобождённые от уз три мужа, которые уже видели себя во вратах смерти, плакали слезами радости, и народ громко славил угодника Божия за его заступничество.

В это время к месту казни пришёл и сам начальник города Евстафий, по приказанию которого должна была состояться казнь невинно-осуждённых. Видя правоту святого угодника и сознавая собственную виновность, за которую он мог потерпеть наказание от царя, Евстафий припал к ногам святителя Николая, умоляя его о прощении. Но, по внушению врага злобы, он не хотел признать себя виновным в преступлении и свою вину в нём сваливал на двух городских старейшин – Симонида и Евдоксия. Такая ложь не укрылась от святого угодника, который в виду упорства Евстафия хотел донести на него царю и угрожал ему муками на том свете за несправедливое управление. Наконец Евстафий чистосердечно сознался, что осуждение на смерть трёх невиновных граждан – его дело, и со слезами раскаяния просил святого Николая о прощении. Искреннее раскаяние Евстафия было принято угодником Божиим, и он простил его.

Дивились присутствовавшие при этом царские воеводы ревности и власти святителя Николая, не подозревая, что им он некогда окажет такую же защиту, как трём невинно осуждённым гражданам города Мир. Напутствованные на дорогу благословением святителя Господня, они быстро и успешно усмирили мятеж в Фригии и с радостью от успешного выполнения царского поручения возвратились домой. Царь был очень доволен скорым усмирением мятежа во Фригии и осыпал военачальников дарами и почестями. К несчастью, у них оказались сильные враги.

Св. Николай избавляет невинно осуждённых от меча

(с картины профессора Репина, в Музее имп. Александра III)

Расположение царя к трём военачальникам возбудило в сердцах их врагов сильную зависть, и они решились погубить их. Для этого они оклеветали перед Константинопольским градоначальником Евлавием осыпанных царскими милостями военачальников в измене царю и желании свергнуть его с престола. Подкупленный золотом Евлавий внял их клевете и уверил в правдивости её царя. Последний, возмущённый такой чёрной неблагодарностью только что облагодетельствованных им воевод, велел заключить их в узы и бросить в темницу.

Несколько времени спустя, враги военачальников, опасаясь, как бы не раскрылась клевета их при расследовании дела, новыми подарками склонили Евлавия к тому, чтобы он испросил у императора позволение на немедленную смертную казнь военачальников. С унылым лицом и печальным взором явился корыстолюбивый градоначальник к царю. «Ни один из заключённых не хочет покаяться, сказал он царю: напротив, они твёрдо пребывают в своём гнусном намерении против тебя и питают к тебе величайшую злобу. Повели, царь, немедленно казнить их, чтобы они не выполнили своего злого умысла против тебя». – Введённый вторично в заблуждение, император страшно разгневался и приказал на следующее утро казнить оклеветанных военачальников. Первым передать узникам эту печальную весть выпало на долю темничного сторожа. Последний чрезвычайно сожалел о случившемся, уверенный в невиновности приговорённых к смертной казни, и горько оплакивал предстоящую разлуку с ними. «Лучше было бы, говорил он им, если бы я не познакомился с вами, не наслаждался бы беседой и трапезой с вами: тогда я не страдал бы так от разлуки с вами, не болел бы за постигшую вас напасть, и не было бы такой скорби в моей душе. Завтра мы разлучимся друг с другом. Горе мне! Разлука эта будет окончательная, навсегда, на веки. Никогда более не увижу я возлюбленного вашего лица и не услышу ваших прекрасных и мудрых речей. Утром назначена ваша смертная казнь. Сделайте теперь заблаговременно завещание о вашем имении. Завтра уже будет поздно».

Узнав о своём смертном приговоре и не зная в то же время за собой ничего дурного, военачальники пришли в отчаяние: они терзали на себе одежду и рвали волосы свои. «Какой враг позавидовал нашему житию? говорили они. За что мы умираем, будто злодеи? Что сделали мы такое, за что нас следовало бы казнить смертью?» При этом они призывали в свидетели своей невиновности всех своих родных, знакомых и Самого Бога.

К счастью, один из военачальников, Непотиан, вспомнил о святителе Николае, избавившем от неминуемой смерти трёх несправедливо осуждённых граждан города Мир. В твёрдой надежде, что чудный защититель невинных не оставит и их без помощи, они обратились к Господу с горячей молитвой о заступничестве через святителя Николая. «Боже Николаев, тогда избавивший трёх мужей от напрасной смерти, призри ныне и на нас, ибо у нас нет помощника среди людей. Поднялась на нас великая напасть, и нет никого, кто бы избавил нас от неё. От страха голос замирает у нас, и язык от огня страданий прилипает к гортани нашей, так что мы уже не можем приносить Тебе обычной молитвы. Господи! Возьми нас из руки тех, которые ищут наших душ. Уже завтра хотят нас казнить: поспеши нам на помощь и избавь нас, так как мы не заслуживаем позорной смерти».

Молитва их была принята Человеколюбцем, и Он избавил их от смерти через Своего угодника св. Николая. В ту же ночь угодник Божий явился во сне царю и грозно сказал ему: «освободи из темницы трёх воевод, потому что они и неправедно осуждены и невинно страдают». Затем рассказал царю, как оклеветаны были военачальники, и в заключение прибавил: «если ты не послушаешь меня и не отпустишь их, то воздвигну такой же мятеж, как во Фригии, и ты погибнешь».

Удивившись властному приказанию явившегося мужа и недоумевая, как мог он ночью попасть во внутрь дворца, царь сказал ему: «кто же ты, что грозишь мне войной и гибелью?» – «Я – Николай, архиерей Мирской митрополии», был ответ явившегося мужа. После этого видения царь проснулся и стал размышлять о том, что такое оно могло бы означать. В ту же ночь святитель Николай явился во сне и начальнику города Евлавию с требованием отпустить на свободу невинно осуждённых воевод.

На утро император призвал к себе Евлавия и, узнав, что и ему был такой же сон, велел привести к себе осуждённых на смерть военачальников. «Какие волхвования вы сделали, строго сказал он им, чтобы послать мне сегодня ночью мужа, который грозно требовал отпустить вас на свободу, обещая в противном случае поднять на меня гибельную междоусобную войну?» Военачальники, ничего не знавшие о явлении св. Николая во сне императору, недоумевали, слыша такие слова, и, когда царь уже более кротко велел рассказать истину, отвечали ему: «государь! мы никогда не занимались волхвованием и никогда не помыслили чего-нибудь злого против тебя. Если мы говорим ложь, то пусть погибнем не только мы, но и весь наш род. Мы с детства привыкли чтить и любить царя нашего, трудились тебе по мере возможности и сил наших и доказали свою верность к тебе тем, что усмирили во Фригии мятеж. Ты сам же прежде наградил нас почестями за нашу верность, а теперь, благодаря врагам нашим, мы осуждены невинно и терпим понапрасну, так как ничего худого против тебя не замышляли и не делали».

Выслушав эти речи, царь раскаялся, что осудил на смерть таких верных своих слуг и сделался виновником беззакония, за которое подлежит страшному суду Господню. Он милостиво и ласково стал разговаривать со своими верными слугами. В это время случилось нечто необычайное! Перед глазами воевод предстал образ святого Николая, сидящего рядом с царём и движением руки обещающего им милость и прощение. Им он был видим, а царю и Евлавию нет. Тогда военачальники громко воскликнули: «Боже Николаев, избавивший тогда в Мирах трёх мужей от напрасной смерти, избавь и нас от настоящей беды!» Поражённый этим император спросил их: «кто такой этот Николай, и каких мужей он спас от напрасной смерти?» Услышав из уст Непотиана рассказ о событии, происшедшем в Мирах, царь удивился ревности святого угодника о правде и освободил оклеветанных воевод. «Вы свободны, – сказал он им, – но не я дарую вам жизнь, а великий служитель Господень – святитель Николай, которого вы призвали себе на помощь. Идите же к нему, поблагодарите его и от меня скажите, что я исполнил повеление его». При этом царь послал архиепископу Николаю Евангелие и другие дары для его церкви.

Избавившись от неминуемой смерти заступничеством святого угодника Николая, военачальники тотчас же отправились в Миры Ливийские. Здесь прежде всего они горячо поблагодарили святителя за его чудесную помощь, передали ему царские дары, раздали много милостыни нищей братии и, напутствованные благословением святителя Христова, благополучно возвратились домой.

Святитель во время своей жизни оказывал помощь даже людям, совершенно его не знавшим и никогда не видавшим, лишь только они обращались к нему с просьбой о помощи и с верой в действительность этой помощи. Так велика была готовность святого угодника Божия помочь людям в несчастных случаях их жизни! Вот один из многочисленных примеров этого рода.

Один корабль, плывший из Египта в Ликию, подвергся страшной буре: сильный ветер изломал все снасти, изорвал паруса; волны почти совсем затопили судно. У корабельщиков уже не оставалось никакой надежды на спасение. Но, к счастью, в эту решительную минуту им пришла спасительная мысль обратиться с молитвой о помощи к святителю Николаю, которого они даже никогда не видали, но только слышали о нём, что он является скорым помощником всех находящихся в бедах. Надежда на помощь Божьего угодника не обманула их. После молитвы корабельщиков, обращённой к нему, он немедленно появился на корабле, стал на корме и со словами: «вы звали меня, и я пришёл к вам на помощь, теперь не бойтесь!» начал править судном. По воле угодника Божия, ветер стих, и на море наступила тишина. Так сильна была вера святителя Николая, та вера, о которой Сам Господь сказал: верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит (Ин.14:12); верой он повелевал морю и ветру, и они слушались его. По утишении морского волнения, образ святого Николая исчез. Пользуясь тихим попутным ветром, корабельщики благополучно достигли Мир и, движимые чувством глубокой благодарности к святителю, избавившему их от неминуемой смерти, сочли своим долгом лично поблагодарить его здесь. Они встретились с ним, когда он шёл в церковь, и, припавши к ногам своего спасителя, принесли ему самую искреннюю благодарность.

Дивный угодник Божий, спасший их от телесной беды и смерти, захотел по своему милосердию избавить их и от духовной смерти. Своим прозорливым духом он проник в души корабельщиков и увидел, что они заражены скверной любодеяния, которая так удаляет человека от Бога и Его святых заповедей. Поэтому святитель позаботился отеческим увещанием отклонить их от этого греха и тем спасти их от вечной погибели. «Присмотритесь к себе, сказал он им, и исправьте сердца и помышления ваше, чтобы угодить Богу. Если и можно скрыть что-нибудь от людей и даже можно слыть у них при тяжких грехах за добродетельных, то от Бога ничего нельзя утаить. Необходимо строго сохранять душевную и телесную чистоту, так как, по учению Апостола Павла, вы – храм Божий, и дух Божий живёт в вас» (1Кор.3:16). Давши корабельщикам душеспасительный совет впредь избегать позорного греха, святитель Господень с благословением отпустил их домой. – Бесчисленными и другими чудотворениями всё более и более приобретал известность святитель Николай: имя его, как сейчас мы видели, призывали жившие в дальнем расстоянии от него и никогда не видавшие его, и не одни только верующие, но и неверующие. И святитель Николай отзывался неизменной чудной помощью всем, искавшим его: при этом у спасаемых им от разных телесных бед и немощей он возбуждал раскаяние во грехах и желание исправить свою жизнь. Таким образом, свидетельствует святой Андрей Критский, – «живя ещё во плоти, прежде отшествия своего ко Христу, святитель Николай являлся к обременённым различными бедствиями, подавал им скорейшую помощь в нуждах и исторгал жертвы смерти из самых её челюстей. Слово его, выражавшее чисто отеческую любовь к ближнему и вместе с тем нечеловеческую мудрость, действовало неотразимо властно; поучал он не столько словами, сколько делами своими, имевшими как бы божественную силу и значение. Своей добродетельной жизнью он сиял в Мирах, как звезда утренняя среди облаков, как месяц красивый в полнолунии своём. Для Церкви Христовой он был ярко сияющим солнцем, украшал её, как лилия при источнике, был для неё миром прекрасно благоухающим (Сир.8:6–8).

До глубокой старости сподобил Господь дожить Своего великого угодника святителя Николая. Но наступило, наконец, время, когда и он должен был отдать общий долг человеческого естества. После непродолжительной болезни он мирно скончался, с радостью отходя в ожидавшую его блаженную жизнь. Душу его, как великого угодника Божия, святые Ангелы отнесли к Господу; честное же тело его, при многочисленном собрании епископов Ливийской страны, клириков, иночествующих и народа, было погребено 6-го декабря в соборной Мирской церкви. «Величаю тебя, митрополия Ливийская, говорил в соборном храме города Мир св. Андрей, архиепископ Критский, в начале VIII-го века перед гробницей святителя Николая, – ты стяжала пастыря чадолюбивого; ты прияла на главу свою дорогой и нетленный венец. Кто это? – Николай, в нуждах предстающий с небесными утешениями, неукоснительный защитник в обидах, великий в чудесах и страшный в явлениях, спасающий невинных от погибели, разрушающий сновидениями неправедные предприятия. Блажен ты из городов, Миры! Ты вмещаешь в недрах столь великого благодетеля. Приидите, пойдем светом его» (Ис.2:5).

При жизни святитель Николай был благодетелем рода человеческого, не перестал он быть им и по своей смерти. Господь сподобил его честное тело нетления и особой чудотворной силы. Его мощи начали источать благоуханное миро, обладающее даром чудотворений. Мажущимся им с верой в святителя Божия оно сообщало исцеление от всех болезней, не только телесных, но и духовных, отгоняя также нечистых духов, которых так часто побеждал Святитель ещё при своей жизни.

Прошло 700 слишком лет после блаженной кончины угодника Божия Николая, великого Мирликийского чудотворца. Родная ему Ликия стала подвергаться частым нашествиям Сарацин и была опустошаема их мечом и огнём. В конце XI века Сарацины произвели страшное опустошение в Восточных областях Римской империи: начавши от Херсона, страшные враги прошли до Антиохии и Иерусалима. Все лежавшие на пути города, сёла, церкви и монастыри они предавали огню в мечу, жителей брали в плен, умерщвляли и разгоняли, так что все места, пройденные ими, надолго оставались дикой пустыней. Вследствие таких опустошительных Сарацинских набегов древние Миры запустели: остаток их жителей переселился на другое место, в 13 стадиях (около 2½ вёрст) от прежнего города, где впрочем ещё оставался Сионский храм, таивший в себе сокровище честных мощей тёплого заступника и скорого помощника Николая, охраняемое лишь немногими монахами. «Неужели», спрашивает один современный перенесению мощей летописец, «преподобный и великий архиерей не мог умолить Господа, чтобы Он не погубил города Мир и не привёл в запустение церковь с мощами Его угодника?» «Конечно, мог», отвечает он. «Но это бедствие», продолжает он, «ниспослано на нас за грехи наши, которыми мы раздражаем долготерпение Божие, и должно было служить к нашему же уврачеванию».

Но, предав на разорение город, прославленный мощами угодника Божия, Господь предопределил перенести их на Запад в многолюдный город, называемый «Бар». Угодно же было Господу сделать это перенесение мощей, по словам св. Димитрия Ростовского, как для того, «чтобы мощи такого светильника миру, душа которого в светлостях небесных приемлет достойную себе честь, и на земле не были без почитания и под спудом, и чтобы обильный источник чудесных исцелений не был без почерпающих из него», так и для того, «чтобы и Западу не лишиться благодеяний Божиих, получаемых благодаря ходатайству великого архиерея». – Само перенесение мощей произошло при следующих обстоятельствах. В 1087-м году, при царе Греческом и самодержце Константина града Алексее I-м Комнине (1081–1118) и патриархе его Николае III-м Грамматике (1083–1111), в лето Русских князей христолюбивого и великого князя Всеволода в Киеве (1078–1093) и благородного сына его Владимира в Чернигове (1078–1094), святитель Христов Николай явился во сне одному честному и благоговейному священнику Апулийского города Бара, бывшего двести лет средоточием Греческой власти в Италии и только незадолго перед тем покорившегося Норманнам. «Поди и скажи клиру и народу», повелел явившийся святитель священнику, «чтобы они взяли из Мир Ливийских мощи мои и перенесли в здешний город; ибо Господу не угодно, чтобы я оставался там в пустыне». Священник утром пошёл в церковь и рассказал о своём видении клиру церковному и народу. Последние, услышав о такой милости к ним Господа и Его угодника св. Николая, исполнились великой радости, говоря: «Господь послал теперь Свою милость на людей и город наш». Немедленно снарядили они три корабля и отправили на них священников, клириков и других благочестивых и богобоязненных мужей для привезения мощей святителя Николая. Всех, отправившихся за мощами угодника Божия, по словам Западного летописца Сигеберта, современника перенесения мощей, было 47 человек (не считая прислуги и матросов). Посланные, опасаясь, чтобы кто-нибудь другой прежде их не успел воспользоваться многоценным сокровищем чудотворений, которое волей Божией было предназначено для них, придумали скрыть цель своего путешествия под видом торгового предприятия и для этого нагрузили свои корабли пшеницей. Благополучно достигли они Антиохии, где продали свою пшеницу и купили других товаров, как бы намереваясь продолжать торговлю. Но здесь они получили неприятное для себя известие, что Венецианские купцы, находившиеся в это время в Антиохии, также намерены отправиться в Миры для перенесения мощей святителя Николая в свой город. Решивши предупредить последних, Баряне немедленно отплыли от берегов Антиохии и, благодаря попутному ветру, благополучно достигли берегов Линии и остановились в Андриане, пристани города Мир.

Отсюда они прежде всего послали на берег 2-х Иерусалимских паломников, взятых ими с собой из Антиохии, одного родом Грека, другого Француза, чтобы они разузнали, нет ли около местонахождения мощей угодника Турок, которые могли бы помешать им. Посланные, не встретя в городе ничего подозрительного и только 4-х монахов у церкви, в которой покоилась желанная святыня, возвратившись на корабль, объявили Барянам, что они беспрепятственно могут выполнить своё желание. Тогда 47 человек Барян берут оружие и, оставив матросов и прислугу стеречь свои суда, отправляются в храм святителя Николая. Достигши его, они смиренно вошли в храм и поклонились святому престолу. Мощи святого угодника охраняли всего только четыре сторожа-монаха, к которым прибывшие Баряне и обратились с просьбой – указать им местонахождение тела св. угодника. Когда Баряне открывают монахам своё намерение – перенести мощи чудотворца в Апулию и, чтобы скорее получить их согласие, предлагают им выкуп в 300 золотых, последние отказываются от денег и даже делают попытку убежать из храма, чтобы известить об этом жителей г. Мир. Но Баряне, заметив попытку монахов бежать в город, связали их и у дверей храма поставили своих сторожей, чтобы обезопасить себя от нежеланных свидетелей.

В это время один из двух Барских пресвитеров, прибывших в храм св. Николая, державший в руках своих стеклянный сосуд, который он наполнил святою влагою, пожелал принять участие в занимавшем товарищей деле (переговорах со сторожами) и поставил сосуд на вершине одной, не очень высокой колонны, бывшей в преддверии алтаря… Случилась вещь весьма чудная: пузырёк тот вдруг упал со своей высоты и с великим треском ударился о мрамор, под которым истекала влага. На необычайный стук его сбежались все присутствовавшие и, найдя пузырёк, упавший с такой высоты и с таким шумом, совершенно целым, удивились этому и воздали хвалу Богу. В этом знамении они увидели выражение воли св. угодника на немедленное перенесение его мощей. Тогда один, наиболее смелый юноша, по имени Матфий, стал угрожать смертью стражу, если он не укажет местонахождения тела великого святителя. Другой сторож, желая избавить своего товарища от смерти, указал рассвирепевшему юноше местонахождение мощей. При этом он сказал, что было много попыток, даже со стороны императоров, перенести отсюда св. останки, но все они оказались безуспешны. Очевидно, святителю было не угодно оставить Миры. Только в прошлом году, по словам сторожа, святитель дал знать, что в скором времени последует его переселение из Мир-Ликийских. Он явился в видении трём человекам, приказывая им объявить жителям города Мир, которые из страха Турок ушли отсюда на гору (отстоящую на 12 стадий), чтобы они или возвратились жить и стеречь город, или знали, что он переселится в другое место, что, по мнению сторожа, он и начинает приводить в исполнение.– Ободрённый этим рассказом, юноша Матфий взял в руки железный молоток и сильно ударил им о мраморную плиту помоста, которая от удара разбилась в мелкие куски. Вынувши разбитую плиту, товарищи Матфия начали рыть под ней землю и в скором времени нашла белый саркофаг (раку), покрытый каменной треугольной крышкой. Они совсем его откопали, но боялись ударить по нем, чтобы не случилось с ними какой-нибудь беды. Тогда смельчак Матфий, не будучи в силах сдерживать долее горячность своего духа, сильно ударил по крышке я разбил её в куски. Когда он снял её, то увидел, что рака была полна святой влаги. Вдруг распространился такой благоуханный запах, что всем присутствовавшим казалось, что они находятся в раю. И не для одних только присутствовавших в храме был ощутим этот чудный запах, но, благоприятствуемый ветром, он донёсся до самого моря, отстоявшего на 3 мили: и здесь ощутили его прочие товарищи их и исполнились радости, так как в этом они увидели согласие угодника Божия на исполнение задуманного ими предприятия.

Смелый юноша Матфий спускается в раку и, погрузив свои ладони в находившуюся в ней влагу, находит святые мощи плавающими и превосходящими своим ароматом всякие благоухания. Сторожа, видя, что св. угодник даёт согласие на перенесение его мощей, предаются горьким сетованиям. Между тем юноша взял из раки мощи святителя Николая и передал пресвитеру, который тщательно завернул их в новую бумажную одежду своего тела. Некоторые из Барян хотели взять в храме ещё одну древнюю чудотворную икону святителя Николая, но это не удалось им, так как св. угодник не хотел совершенно оставить Ливийской страны.

Радостные Баряне с мощами св. Николая отправились к своим кораблям, где также радостно встретили их оставшиеся товарищи, все вместе восхваляя всемогущего Бога, увенчавшего их желание успехом.

Между тем граждане Мирские узнали от сторожей о перенесении их святыни Барянами на свой корабль и, видя в этом волю св. угодника, в громадном количестве собрались к Барским кораблям и громким плачем выражали своё горе. Будучи не в состоянии сдерживать себя, они в одежде и обуви шли в море и здесь хватались за рули и вёсла кораблей, говоря: «отдайте отца нашего и господина нашего, своим покровительством берегшего нас от видимых врагов! Если не всего, то хотя часть от него дайте нам, чтобы не совсем лишиться нам такого покровителя».

Баряне утешают плачущих Мирян тем, что у них остаётся гроб Святителя, полный святой влаги, и икона его, от которой много получается исцелений, а сами поспешно отплывают от пристани. Баряне сознавались, что почти у на 2 мили слышен был плач стоявших на берегу Мирян, и что не много было самих Барян, которые не плакали бы, и сочувствуя их горю.

Выехали из Мир Баряне в апреле месяце 1087-го года. Сначала, в 1-й день по выезде из Мир, Барянам помогал плыть домой попутный ветер. Но на следующий день подул северный ветер и повернул их корабль по направлению к городу Патарам (родине св. Николая). Баряне устрашились, думая, что угодник не хочет расстаться с берегами Ливии; а вместе с тем они боялись преследования, потому что Патары находились недалеко от Мир. Поэтому Баряне, уже утомлённые дорогой, причалили на время к пристани Макри. Здесь они стали рассуждать, отчего так мало подвинулись вперёд во время трёхдневного пути. Одни спрашивали, точно ли это мощи святителя Николая; другие боялись, что прогневали святителя смелым своим поступком; третьим, наконец, пришло на мысль, не взял ли кто из товарищей, по чувству усердия и веры, частицу мощей св. угодника.

Тогда остановились на этой последней догадке, принесли Евангелие, и каждый из мореплавателей обязан был поклясться, что не похитил ни малейшей части мощей. Пятеро признались в этом проступке и отдали похищенные части. Тогда море успокоилось, и подул благоприятный ветер. Мореплаватели поняли, что их священный долг привезти в Бар драгоценный клад в целости, и с тех пор путь их продолжался счастливо.

Когда мореплаватели миновали залив Трахеи, одному из пловцов в глубоком сне явился святитель Николай и сказал: «не бойтесь, я с вами! Через 20 дней мы придём в город Бар». Проснувшись, мореплаватель рассказал, что видел, товарищам, и они исполнились глубокой радости.

На дальнейшем пути произошла следующая удивительная вещь. Одна маленькая ласточка села на правом руле судна, на котором везли святое тело. Ходя по нему без всякого страха, как будто была привычной жительницей его, она тихо вспрыгнула на руку одного из мореплавателей, который в то время правил рулём. Оттуда перелетела к месту, где покоилось святое тело и, напевая тихонько, носом своим клевала тот сосуд, в котором сокрыты были святые мощи. «Благосклонные братья», замечает по поводу этого события современник события, западный писатель Никифор, оставивший нам рассказ о перенесении мощей. «Сколь хвален всемогущий Бог, побуждавший к хвалению и почитанию Своего святого исповедника не только людей, но и немых животных. Ибо пение птицы было хваление, а прикосновение клювом означало лобзание, которое она верно приносила св. телу. Напевая, она облетала каждое из суден и всех людей, и видна была всем, воздавая хвалу блаженства им за то, что они везли такого великолепного и дивного пастыря. Исполнив долг своего послушания, она отлетела и скрылась из виду».

Наконец, после продолжительного путешествия, Баряне 8-го мая пришли в пристань св. Георгия, Христова мученика, отстоявшую на 4 мили от города Бар. Отсюда они дали знать жителям Бара о скором прибытии в их город мощей знаменитого чудотворца Востока, а сами занялись приготовлением деревянного ковчега, в который и были положены мощи святителя.

Между тем молва о прибытии Барян с мощами великого чудотворца разнеслась по всему городу, и на следующий день, 9-го мая, на столь чудное и желанное зрелище стеклась огромная толпа народа. Духовенство Барское в священных облачениях вышло на встречу принять тело св. угодника. Прибывшие уведомили своих сограждан, что они, когда брали тело святого угодника, дали священный обет воздвигнуть ему достойную церковь на дворе господском, что называется Катапани, и теперь настаивают на исполнении ими их желания. По поводу этого произошло большое разногласие: одни (большинство) одобрили их обещание, другие же хотели, чтобы святитель Николай был погребён в городском соборе (епископии).

Желая мирным путём устранить такое разногласие, настоятель Бенедиктинского монастыря, по имени Илия, уговорил возвратившихся мореплавателей перенести тело угодника в церковь его обители, пока будет строиться новая. Последние согласились на это, так как настоятель Илия слыл за человека благочестивого. Вокруг обители стали моряки с оружием в руках, страшась мести противной партии, недовольной тем, что соборное духовенство не успело опередить настоятеля Илии.

Между тем о прибытии такой святыни дано было знать Барскому архиепископу Урсону, которого в то время не было в городе. Услышавши об этом, он немедленно прибыл в Бар-град и первым делом поспешил поклониться мощам великого угодника. Но он настоятельно стал требовать перенесения мощей в собор и не хотел дозволить построения нового храма. Вследствие этого между двумя партиями вновь возгорелась сильная вражда, кончившаяся даже вооружённой стычкой, в которой легло четыре человека. В то время, как под стенами Бенедиктинского монастыря происходила кровавая распря, некоторые из моряков, вспомнив, а что двор Катапани, тогда уже принадлежавший герцогу Рожеру, пользуется правами патронатства, открыли незаметную дверь в монастыре со стороны моря, вынесли из него мощи угодника и поставили их в церковь св. мученика Евстахия, стоявшую в округе Катапанских чертогов и зависевшую от гражданской власти.

Тогда раздоры кончились. Архиепископ разрешил строить новый храм и торжественно шествовал в сопровождении многих епископов, всего соборного духовенства и огромной толпы народа, без обуви, до церкви мученика Евстахия на поклонение мощам великого угодника.

Лишь только прибыло тело святого угодника в Бар-град, как от него стали получаться многочисленные исцеления. Всякие недужные – хромые, слепые, глухие, бесноватые – через прикосновение к мощам получали исцеление. По сказанию современника событию – Западного историка Никифора, в первую ночь по прибытии мощей и на следующий день исцелилось 47 человек различного пола и возраста. В числе их были: один из знатнейших горожан и один Армянин, имевший левый бок совсем высохшим, три лунатика, один глухонемой, двое сухоруких, два горбатых младенца, трое слепых, некто из рода Пизанцев – сухорукий и хромой, и много других, которых всех долго было бы перечислять. На третий день из множества народа, стёкшегося из деревень, городков и городов окрестных, исцелилось в монастыре 9 недужных. Из них один младенец сухорукий с бельмом на глазу, одна нищая глухая и хромая на обе ноги, младенец бесноватый, Армянская девочка бесноватая, одна женщина Ювенатянка, совсем сухая, другая женщина, страдавшая тяжким недугом, одна женщина лунатичная и расслабленная и один странник сухорукий и слепой. В тот же день, после перенесения святого тела на Каталанский двор, исцелилось ещё 14 человек. На четвёртый день исцелилось 29 недужных, сперва – некая бесноватая, вся сухая, из деревни, называемой Терлиццус, некая девица из города Битунто, женщина из города Аскуло и бесноватая из города Таранто, три лунатика, два слепых, одна горбатая, и одна из города св. Вита (что под крепостью горы Скагиоза), которая ежедневно множество раз падала тяжко, мучимая почти до смерти. Быв тщательно расспрошена мной, пишет Никифор, видевшим, как она была здорова, она сказала, что на неё налетел один большой ястреб, сел на грудь её и, распростёрши крылья, накрыл её. Когда он отлетал, вдруг разнёсся такой приятный запах, что она думала, что находится в раю. Тоже самое показали и другие исцелившиеся. Отсюда несомненно надобно верить, говорить Никифор, что это был Ангел святого исповедника, ежедневно стерегущий тело. Также исцелилась одна девица из Бара, страдавшая чрезмерной болью в коленах, и многие другие. На пятый день святитель Николай открыл себя в видении одному почтённому монаху, приказав ему сказать всем, чтобы не отчаивались относительно исцелений, ибо он по воле Бога Всемогущего отправится в Грецию. Впрочем, прежде чем он отправился, все увидели великое чудо от него. Ибо в тот же самый день, ещё прежде солнечного восхода, исцелился один юноша, пять лет одержимый бесом глухим, немым и слепым. В субботу, в десятом часу, по возвращении святого Николая, исцелилось 11 недужных.

Такое обилие чудес от мощей святителя Николая и данное ранее обещание моряками расположили Барян построить новую каменную церковь в честь святителя Николая. Начались работы по перестройке здания Corte del Catapano, которое тогда же было пожертвовано герцогом Рожером с тем, чтобы оно обращено было в храм святителя Николая. (Вероятно, во время этой перестройки вышеупомянутая церковь во имя св. Евстахия была уничтожена, так как в непродолжительном времени мощи св. Николая перенесены были во временную церковь, в коей находился алтарь во имя св. первомученика Стефана). Для надзора за ходом постройки храма и для сбора пожертвований избран был упомянутый выше игумен Бенедиктинского монастыря Илия. Через 2 года в 1089-м году постройка храма была окончена. К этому же времени была приготовлена для мощей Святителя серебряная рака, украшенная драгоценными камнями.

По построении церкви, клир и народ Бар-града отправили в Рим к папе Урбану II-му просьбу, чтобы он со своим священным собором пришёл в Бар-град, освятил новую церковь во имя святителя Николая и своими священными руками положил в новую раку честные мощи угодника Божия. Папа Урбан II-й с радостью согласился на исполнение этой благочестивой просьбы и немедленно со своим собором прибыл в Бар-град. Здесь он переложил мощи в новую раку и перенёс их в новосозданную церковь святителя Николая и поставил в алтаре. В новой же церкви был поставлен и гроб, в котором ранее лежали мощи святого угодника и в который была отделена и положена часть его мощей. Затем была освящена самая церковь в честь святителя Николая. Освящение это последовало 1-го октября, причём освящена была нижняя церковь, в которой и до сих пор находятся мощи св. угодника. (Верхняя же церковь могла быть освящена не ранее, как 22 июня 1197 года епископом Вюрцбургским Конрадом, с разрешения папы Целестина III (1196–1198).

Несколько времени спустя святитель Николай явился во сне одному благочестивому монаху и сказал ему: «благоволением всесильного Бога я пришёл к вам в город Бар; теперь я хочу, чтобы мощи мои были положены под престолом». Воля святого угодника немедленно была исполнена, и тело его положено под престол, где оно находится и в настоящее время.

Вот вкратце история новосозданной церкви, в которой положены и теперь почивают мощи святителя Николая. По смерти архиепископа Барского Урсона, последовавшей незадолго до освящения нижней церкви во имя св. Николая, в преемники ему, согласно общему желанию, поставлен был папой Урбаном II-м 30-го сентября 1089-го г. игумен Илия, которому тогда же папа дал титул «архиепископа Барского, игумена церкви св. Николая». При нём устроен был близ церкви госпиталь или приют для помещения бедных странников. Эта странноприимника существует и поныне. Иностранцам позволяется оставаться в ней бесплатно три дня, туземцам же богомольцам – один день. При нём же установлено совершать ежегодно 9-го мая крестный ход по городу.

По смерти Илии, последовавшей в 1105 г., преемником его по управлению храмом св. Николая был Евстафий, украсивший церковь мраморами и мозаикой. По смерти его избран был на его место Приор монастыря Всех Святых Melo, и с этого времени настоятели храма св. Николая чудотворца именуются приорами (gran priori). Папа Урбан II, почти вслед за положением в церкви мощей св. Николая, изъял её из зависимости от местной епархиальной власти и подчинил её непосредственно папскому престолу, что подтверждено было в папой Пасхалием II-м (1099–1118).

Мало церквей на Западе, которые бы пользовались таким великим и всеобщим уважением, как церковь св. Николая чудотворца в Бар-граде. Здесь, у мощей св. Николая, молился в 1094-м году знаменитый проповедник крестовых походов Пётр Пустынник и склонил герцога Боэмунда поднять оружие для освобождения Гроба Господня от неверных. В этом же именно храме папа Урбан II в октябре месяце 1098 г. убеждал созванных из нижней Италии духовных Греков признать Римское учение об исхождении Св. Духа. И владетельные особы, и простой народ соревновали в оказании благоговения своего к чудотворцу. Жители Бар-града, сдаваясь войскам, осаждавшим их город, всегда выговаривали себе у победителей условие, чтобы мощи их святого заступника оставлены были при них. Герцоги Апулии – Роберт, Рожер, Боэмунд – принимали на себя звание защитников церкви св. Николая. Императоры, короли, герцоги и князья, а также частные лица обогатили церковь щедрыми вкладами и приношениями. Благочестивые богомольцы не престают и доселе в большом количестве стекаться на поклонение св. мощам.

Внутренний вид нижней церкви (крипты), в которой покоятся мощи св. Николая, в Бар-граде

И наши Русские паломники, посещавшие святые места Востока, считали своим долгом посетить и Западный Бар-град ради его великой святыни и нередко оставляли ценные воспоминания о том, что они видели там. Так, один из них, Василий Григорович-Барский, в начале прошедшего столетия обошедший святые места в Европе, Азии и Африке, поместил в своём «Путешествии» весьма подробное описание той церкви в Баре, в которой почивают мощи святого Николая чудотворца. Этот безискусственный, но в то же время весьма интересный рассказ Русского паломника мы помещаем ниже в полном виде с изменением только книжного языка начала прошлого столетия. Что сделанное в прошлом столетии В. Г.-Барским описание церкви и обряда, учреждённого для поклонения мощам, остаётся верным и до настоящего времени, это видно из описания (также помещаемого ниже в сокращении) другого, более позднего, Русского путешественника Владимира Мордвинова, посетившего Бар-град в 1873 году.

В воскресенье, 28 июля 1724 года, пишет Василий Григорович-Барский, поздно вечером прибыл я в Бар-град. В тот же день утром прибыл туда и спутник мой Иустин. Вместе пошли мы в гостиницу святителя Христова Николая, находящуюся при церкви, в которой почивают его мощи: в этой гостинице всякому чужеземному страннику в течение трёх дней даётся бесплатно обед, ужин и постель. Сошлось нас тогда в эту гостиницу человек 10 или 12, и, когда осмотрели наши виды (патенты), дали нам обильную трапезу и достаточно вина; по окончании же трапезы, заведующий гостиницей отвёл каждому из нас по постели, на которых мы и спали до утра. На другой день, в понедельник, пошли мы в церковь, в которой почивают святые мощи чудотворца Христова Николая. Сначала, как только вошли мы в неё, не могли заметить, где находятся мощи. Но потом, увидевши большую толпу народа, которая то сходила вниз по каменным ступенькам, то поднималась по ним, мы поняли, что мощи находятся внизу, и тотчас пошли вслед за толпой под спуд церкви правым входом (входов же два: один по правую и другой по левую сторону). Когда спустились мы вниз, то нашли там другую красивую церковь по величине – около половины верхней (она много короче и ниже верхней, но по ширине равна ей). Её верх поддерживается двадцатью шестью столбами, которые все одинаковы, за исключением одного – тоньше других и окружённого железной решёткой. Престолов в ней два: один – главный (начальный), другой – придельный (подначальный); на них священники каждый день – от утра до полудня – совершают литургию. Престол главный весьма искусно выкован из серебра (дар Сербского царя Уроша 1319 г.) и находится посреди церкви над гробом святителя Христова Николая. Пол нижней церкви устлан мраморными плитами, потолок же её весь украшен многочисленными серебряными лампадами: из них особенно выделяются по величине и красоте пятьдесят. Там мы слушали литургию, совершаемую на Римском (Латинском) наречии и по Римскому обряду. Помолившись по обычаю путническому, мы приложились ко гробу святого, так как Римляне не имеют обыкновения отверзать гроб, за исключением весьма важных случаев. Престол (под которым находится гроб с мощами святителя) – большой, спереди ограждён на подобие вертограда балясами, искусно иссечёнными из мрамора. На этой ограде слева стоит в потире, или серебряной чаше, манна от мощей святого Николая, истекающая, как вода. Один из священников часто подходит к ней и помазует ею крестообразно на челе тех людей, которые, по выслушании литургии, выходят из церкви. Так и мы часто подходили и мазались этою манной. Недалеко же от этого потира (с манной), на другой стороне, в стене, в малом ковчежце, за железной решёткой, есть отделённая сухая часть мощей святителя Христова Николая: богомольцы подходят и через решётку касаются его перстами и затем лобызают руки свои, чего и я сподобился быть участником. Когда затем мы снова поднялись в большую церковь, которая стоит вверху, то увидели, что построена она очень красиво, имеет трое входных врат, каменные столбы и каменный пол и очень пространна в длину, ширину и высоту. Таким образом мы пробыли в Бар-граде три дня, причём в вышеуказанной гостинице ночевали и подкрепляли себя пищей.

Внутренний вид верхней церкви храма св. Николая в Бар-граде

От священников и от других людей мы узнали, что вблизи церкви находятся четыре торговые лавки, в которых продаются различного вида стеклянные сосуды, имеющие на себе изображение святителя Христова Николая: сосуды эти, продаются пустыми для наполнения их манной, истекающей от мощей св. Николая, которая в церкви его раздаётся всем желающим. Продаются также маленькие сосуды, уже наполненные манной и крепко запечатанные. И я купил несколько таких наполненных манной сосудов, и два пустых, которые я наполнил уже в церкви; то же сделал и спутник мой Иустин. Сосуды эти делаются на церковный счёт, а вырученные от их продажи деньги идут на управление церкви и снабжение необходимым гостиницы для странников. Мира или манны даётся там, сколько кто пожелает, лишь бы только были куплены из лавок церковные сосуды с изображением святителя Николая, так как в другие сосуды манны не дают. – Священники в церкви св. Николая называются «стражами» гроба святого Николая и пользуются высоким почётом; они строго блюдут себя, людей и гроб святителя Христова Николая, охраняют святыни церковные и раздают желающим указанную выше воду, которую они называют sancta manna, т. е. святая манна, и исправляют другие свои обязанности.

Одного из заведующих гробом св. Николая священника мы спросили о том, сколько манны, и через какое время истекает она от мощей святителя Николая? Он ответил нам, что каждое утро гроб делается полным манны и, сколько раздаётся её в день, столько опять прибывает в ночь, так как она непрестанно течёт. Передавал он нам также, что перед праздником святителя, за два или за тря дня, манны прибывает иногда очень много, иногда же мало. Отсюда безошибочно заключают, что когда много прибывает манны, то явится много богомольцев ко гробу святителя; когда же – мало, тогда и богомольцев мало соберётся. Настолько прозорлив угодник Божий, что источает столько целебной манны, сколько нужно её правоверному народу!

Затем мы спросили его о вышеупомянутом мраморном столбе, стоящем в малой церкви: почему один он ограждён железной решёткой, другие же – нет? Он ответил нам следующее. Когда только ещё начинала строиться эта церковь во имя святителя и было утверждено основание, то решили утвердить её на 26 столбах и уже поставили на назначенных местах 25 столбов, иссечённых из мрамора. Но как ни искали они мрамора для 26-го столба, однако нигде не могли найти его, вследствие чего по необходимости прекратилась постройка церкви, и строитель и весь город были повергнуты в сильную печаль. Но вот, спустя несколько дней, чудесным промыслом чудотворца и святителя Христова Николая, явился мраморный столб, который вне города плавал на море, как сухое дерево. Когда увидели его рыбаки и другие люди, то хотели поймать, но никак не могли сделать этого, потому что, лишь только хотели коснуться его, он погружался в глубину, после же опять выплывал, так что принуждены были оставить его. В самую полночь, когда все спали, в городе вдруг стали звонить колокола сами собой, когда никто к ним не прикасался. В это время святитель Николай с двумя Ангелами перенёс плававший столб с моря в город и, принесши в строившуюся церковь, поставил его на приготовленном для него месте. Тотчас же в городе все пробудились и поспешили в церковь, и те, которые прежде пришли в неё, ясно видели, как св. Николай с двумя Ангелами поставил столб и затем сделался невидим. Увидевши такое чудо, притекшие в церковь жители прославили Бога и Его угодника; в вечное же воспоминание события написали образ этого чудотворения вверху на правой стене верхней церкви, где он и до сих пор пребывает. Просили было мы небольшую часть от мощей угодника Божия, но ничего не получили, потому что Римляне не имеют обычая (как Греки) отсекать части от святых мощей для раздаяния. Если же иногда и дают часть от мощей, то только царскому лицу. Мы снова спросили о вышеупомянутом столбе, почему он обнесён железной решёткой. Священник ответил, что этот столб обладает целебной силой, особенно для страдающих головной болью. Когда он прежде стоял не ограждённым, то многие для исцеления начали отсекать от него части железными орудиями; поэтому и огородили его железной решёткой, так что можно только перстами коснуться его, что теперь и делают, принимая исцеление, как и прежде. В верхней церкви на правой стороне находится также чудотворная икона святителя Христова Николая, при которой висит много знаков и свидетельств о сотворённых в Бар-граде по перенесении мощей чудесах. Видели также висящее изображение корабля, который святитель избавил на море от потопления. Затем видели большую окованную железной цепью кость, толщиной в человеческую ногу и длиной в две сажени. Об этой кости рассказали нам следующее. Один из тамошних рыбаков закинул сеть в море на имя святителя Николая, будучи уверен, что в таком случае труд его не пропадёт даром. И тотчас поймал чрезвычайно большую рыбу, так что сам никак не мог вытянуть её, и поэтому молил того же скорого помощника, который дал ему эту рыбу, помочь ему и вытащить её, опасаясь, как бы она не утащила его самого в морскую бездну. И только с большим трудом, первоначально убивши её в воде, вытащил её мёртвую. Затем, взявши одну кость из рёбер её, принёс её в церковь святителя Христова Николая и перед всеми исповедал славное чудотворение его. Видели также там повешенный на железной цепи зуб слоновый, величиной такой же, как и вышеупомянутая кость, который в знак благодарности за чудесное изловление слона принесён был в дар св. Николаю. Видели мы также много и других изображений чудес святителя Христова Николая и читали Латинские надписи, содержащие указания, как и когда произошли эти чудеса. В виду множества их – нет времена описать их, да невозможно и запомнить их всех. Поэтому я написал только о тех, о которых лучше разузнал, прочие же оставил.

Только не могу ещё, любезный читатель, пройти молчанием того, как я сам на себе испытал дар исцеления от угодника Божия. Ещё в день прибытия моего в Бар-град, неизвестно – от какой причины, разболелась на пути моя правая нога, так что я едва мог дойти до города. Через три дня боль ещё усилилась, и нога распухла, как бревно, так что я с величайшим трудом ходил по городу и уже не в сандалиях, но босой. Я часто приходил ко гробу святителя Христова Николая и со слезами просил его помочь мне в моей беде. И по молитве к нему через два дня без всякого врачевания опухоль на ноге исчезла, и я стал ходить, как и прежде. Я уразумел, что это исцеление произошло помощью св. Николая, и возблагодарил Бога и Его угодника.

В Бар-граде находится восемь мужских и четыре женских монастыря. Бар-град ограждён каменной стеной с воротами, сделанными из вытесанного камня. Кругом города много миндальных и других садов, а также большое изобилие винограда и маслин; земледелием там занимаются мало, средства же к жизни получают главным образом от моря, так как к Бар-градскому берегу пристаёт много кораблей с чужестранцами и окрестными жителями.

Когда уже мы сделали в Бар-граде всё, что нам нужно было, и хотели уйти из него, нам сделалось жалко, что мы не видели в целости мощей святителя Христова Николая, и того, как истекает из них манна, так как гроба святителя никому не отверзают. Поэтому мы усердно стали просить об этом всех стражей гроба святителя Христова, говоря, что мы пришли из таких далёких стран единственно для того, чтобы видеть и лобызать мощи угодника Божия, между тем теперь уходим, не исполнивши своего желания; что мы можем сказать другим не видевшим, не увидевши сами, и проч. Внимая нашему усердному прошению, они велели нам подождать до вечера и прийти в церковь перед вечерней, прежде чем соберётся в неё народ: они хотели нам без посторонних лиц открыть гроб, чтобы не было на них нарекания, так как мощи обыкновенно не показываются. Мы сделали, как нам сказано было, и, когда перед началом вечерни пришли в церковь, екклесиарх повёл нас в ризницу церковную, где находятся разные святыни, которых за множеством их, я не могу даже всех припомнить. Затем повёл нас в нижнюю церковь, к великому алтарю, кованному из серебра, и отворил маленькие дверцы, через которые человеку можно только вползти на чреве. Сначала до пояса вполз сам ключехранитель и зажёг небольшой светильник, чтобы видно было. После него влез я и думал, что увижу отворенную раку, как обыкновенно в наших странах повсюду рака святых отворяется, на подобие ковчега или просто сундука. Там же не так: рака со святыми мощами никогда не открывается, потому что она высечена из толстого и широкого мрамора, на подобие сосуда или ковчега, врыта в землю на 5 пядей в глубину, поставлена, неподвижно наравне с подножием престола и крепко прикрыта большой доской, также иссечённой из мрамора. В доске этой сверху высечено небольшое круглое оконце величиной в ефимок или рубль. Через это оконце на железной цепочке внутрь раки до половины её была опущена зажжённая свеча. Приложившись одним глазом над этим оконцем, я увидел, что мраморная рака наполнена, как колодезь, до половины манной, или самой светлой чистой водой, сквозь которую видны находящиеся под спудом белые кости: из этих костей и исходит беспрестанно вода, само же тело расплылось в миро. Когда я вылез оттуда, моё место занял друг мой и спутник Иустин. Священник, который позволил смотреть мне в раку, спросил меня: «видел ли я?» Я ответил, что видел, только не могу понять (что я прежде от многих слышал и о чём читал), как из правого колена истекает святое миро? Он же сказал мне, что из правого колена только начало точиться миро, теперь же оно одинаково исходит от всех костей. Когда вылез Иустин, я осмотрел вторично и лучше уразумел. Мы спросили также стража гроба святителя: «если гроб никогда не отверзается, то как почерпают миро?» Он ответил, что через маленькое оконце достают его особо устроенным орудием. Тогда мы, возблагодаривши Бога и Его святого угодника Николая за всё, что видели и слышали, вышли из Бар-града того же дня, 31 июля, в среду, перед захождением солнца.

Храм св. Николая в Баре. Главный вид

Почти так же описывает город Бар и церковь святителя Николая позднейший путешественник, Владимир Мордвинов, посетивший Бар-град в 1873-м году.

По его словам, город Бар, находящийся на берегу Адриатического моря, большой торговый город и в последние годы очень хорошо обстроенный. При подъезде к нему он ещё издали красуется куполами и колокольнями своих церквей, напоминающими несколько архитектурой своей православные храмы на Руси. Сама церковь святого Николая представляет довольно большое здание, но без купола; с некоторых сторон пристроены к ней дома, с других имеется весьма небольшой проезд. Наружная длина храма с северной и южной сторон около 30 сажен, а с западной и восточной – около 18 сажен в каждой. Мощи святителя Николая почивают в нижней церкви, устроенной в восточной части храма. Спускаются в эту нижнюю церковь по одной из числа двух ведущих в неё каменных лестниц, в 21 ступень каждая. Внутренняя длина нижней церкви около 14 сажен, внутренняя же ширина её – около 5½ сажен. Церковь эта устроена ниже поверхности земной, так что 9 окон её приходятся наравне с мостовой, которой выложены проездные дворики, или маленькие площадки, на которые эти окна выходят. Вся и нижняя церковь устроена под сводами, которые поддерживаются 28 круглыми мраморными столбами: из них 2 вделаны на половину в стену, так что они имеют вид лишь полу-столбов. Столбы эти сделаны из серовато-красного мрамора и имеют резные капители. Один из них обнесён от пола до верху четырёхгранной чугунной решёткой. О столбе этом рассказывают, что он поставлен чудным образом самим святителем Николаем при постройке настоящего храма, взамен недостававшего у строителей столба. В решётке сделаны дверцы, которые отворяются для желающих приложиться к столбу. Пол в нижней церкви каменный, устлан цветными изразцами, подобранными под узор коврика. (В последнее время он перемощён мрамором на средства нашего государя Николая II, после посещения им Бара, ещё в бытность его наследником. Вдоль капитальной восточной стены стоят четыре прислонённые к самой стене престола, вдоль западной стороны – орган, и по бокам его – две исповедальни. На восточной же стене, в пространстве между столбом и дверью, ведущей в одну из церковных кладовых, повешен особый ящик – деревянный, резной, из орехового дерева, коричневого цвета. В нижней части этого ящика вырезан рельефно орёл Австрийской империи, а сверху ящика стоит небольшая резная из того же дерева статуя св. Николая. В боковой стороне этого ящика просверлено 10 круглых небольших дырочек для того, чтобы можно было видеть находящиеся внутри означенного ящика, заделанного наглухо, остатки того подлинного ящика, в котором привезены были честные мощи св. Николая из Мир Ливийских в Бар-град. На той же восточной стене, над дверью, ведущей в одну из церковных кладовых, висит поясной образ св. Николая в омофоре; голова его без митры; вокруг неё сияние; правой рукой святитель благословляет именословным перстосложением; в левой же он держит закрытое Евангелие, на коем три шара (эмблема трёх кошельков с золотом, поданных святителем ещё при жизни своей нуждавшемуся семейству).

Главный престол нижней церкви имеет около 3-х аршин длины и около 2-х – ширины. На престоле стоят ковчег для св. Даров и на сём последнем поясной бюст, изображающий святителя Христова Николая с открытой головой, окружённой сиянием, правой рукой преподающего благословение, а в левой держащего Евангелие закрытое и на нём три шара. На престоле горят 32 свечи, и перед ним висит 12 лампад, все одинакового размера. Сверх того, посредине церкви висят три хрустальные люстры.

Непосредственно под главным престолом нижней церкви стоит гробница из белого мрамора, о двух таковых же крышках. Из церкви она не видна, так как находится под церковным помостом. В этой-то гробнице и почивают мощи св. Николая, источающие из себя многоцелебное миро, или, по местному названию, «манну», – жидкость на подобие воды. Усердствующие обращаются к местному священнослужителю, который, облачившись в епитрахиль, прочитает перед престолом некоторые молитвы и затем раскроет находящиеся в передней доске престола двустворчатые дверцы. Во внутрь престола, который совершенно пустой, ставится свеча для света. Богомолец, подойдя к самому престолу и став на колени, пропускает свою голову и часть своего туловища почти до пояса внутрь престола, сквозь вышеупомянутые дверцы. Опустивши голову к низу, он видит круглое отверстие, коего поперечник не более 2 вершков. Это отверстие сделано в верхней крышке гробницы с мощами св. Николая, над которой и стоит главный престол. Сквозь это отверстие, равно как и через другое такой же величины, сделанное во внутренней крышке гробницы, богомолец видит при помощи маленькой восковой свечи, опускаемой предварительно на цепочке во внутрь гробницы, – лежащие на дне той гробницы святые кости Угодника Божия, перевезённые из Мир Ливийских. Так сподобился и я, (говорит Мордвинов), поклониться честным мощам святителя Николая чудотворца, 31-го января 1873-го года. Вместе с этим отслужен был, по моей просьбе местными священнослужителями и молебен, по чину Римской церкви, угоднику Божию святителю Николаю. Причт исполняет охотно это желание богомольцев, не смотря на их вероисповедание; и если бы лицу, не принадлежащему к Римской церкви, вздумалось заказать литургию, то и таковая непременно будет отслужена, по уставу Римской Церкви, на престоле, под коим почивают священные мощи св. Николая. Вместе с другими богомольцами получил и я в скляночках многоцелебного мира, или манны, истекающей из мощей угодника Божия. Извлекается эта манна из гробницы с мощами следующим образом: через упомянутые выше отверстия, находящиеся в двух крышках той гробницы, опускается в последнюю губка для того, чтобы она могла напитаться священной влагой; затем губку эту выжимают над особым сосудом, в котором ризничий обязан хранить манну, и из которого эта манна преподаётся всем просящим. Получается манна богомольцами бесплатно, но с соблюдением одного условия: в церкви склянок для получения манны не дают; каждый обязан принести свою склянку. Что-ж тут удивительного? спросите вы. А вот что: если вы принесёте простую, чистую склянку, то в нее вам манны не нальют, а вы обязаны, идя в церковь, запастись склянками, особо для этой цели продаваемыми в лавках, неподалёку от самой церкви; на склянках этих находится изображение св. Николая чудотворца. И в этом, кажется, нет ничего странного на первый взгляд. Но подождите. Склянки эти продаются в большом количестве. Поищите однако же хоть одну, на которой бы святитель Николай изображён был так, как привыкли видеть его изображаемым не только на наших православных иконах, но даже и на большей части Западных икон, – и не найдёте ни одной в целом городе. Решительно на всех здешних склянках, точно так же, как на некоторых Западных иконах, святитель изображается в облачении и с посохом епископа не Восточной, а Латинской Церкви, несмотря на то, что в той же церкви св. Николая имеются весьма древние иконы сего святителя, которые уже по самой древности своей должны были бы служить образцами для иконописцев, и на которых святитель изображается в одеянии епископа Восточной Церкви.

Латинское изображение святителя Николая

К этому прибавим ещё одну особенность, касающуюся тех же склянок. Все они хотя не дороги, но весьма низкой работы, и изображение на них святителя Николая даже более, чем жалкое. Мало-мальски порядочные склянки можно иметь лишь в одной только лавке Трифона Диаспарро, но этот последний, пользуясь, конечно, тем обстоятельством, что прочие продавцы не в состоянии соперничать с ним в деле приготовления склянок, берёт за свои изделия цены непомерные. Впрочем, миновать лавку Трифона Диаспарро трудно. Почти каждый, кто получает св. манну, желает привезти её в дар своим знакомым. Единовременно же получить в церкви большое количество её в одни руки неудобно, с одной стороны потому, что просящих всегда «лишком много, а с другой – влага эта извлекается из гробницы со св. мощами каждый раз лишь в таком количестве, каким может напитаться опускаемая туда губка. Трифон Диаспарро удовлетворяет в этом случае желанию богомольцев. Он единственный торговец, уполномоченный от местной духовной власти – иметь у себя в лавке св. манну, которую и можно получить у него в весьма маленьких, особо для этого приготовленных пузырьках; последние, уже наполненные несколькими каплями манны и запаянные, продаются весьма дёшево, так что сотню таких пузырьков можно купить франка за 4, не более.

Храм св. Николая в Баре. Боковой вид

В бытность мою в Бар-граде привелось мне слышать от некоторых лиц о странном явлении, нередко случающемся: многие из притекающих на поклонение мощам св. Николая иногда сподобляются видеть честные кости святителя, почивающие на дне гробницы под престолом, иногда же не удостаиваются этой чести, и как ни напрягают они своё зрение, но рассмотреть, содержится ли что-либо в той гробнице, не могут; другим же никогда не приходится видеть своими очами святыню, сколько бы раз ни приходили для поклонения ей в церковь. Проверить личным наблюдением слышанное, после того как меня самого Господь сподобил достигнуть того, зачем приезжал я в Бар-град, я не мог. Накануне же отъезда моего из города познакомился я с Русским вице-консулом в Бар-граде г. Г... (Итальянцем). Когда на вопрос его о том, видел-ли я мощи святителя, я отвечал ему утвердительно, он сообщил мне, что, хотя он сам и не один раз припадал к гробнице, в коей почивают мощи св. Николая, но самых мощей никогда видеть не мог. При этом тот же г. Г… рассказал мне, что в недавнее время приезжала в Бар-град одна весьма высокопоставленная у нас в России особа на поклонение мощам столь чтимого у нас угодника Божия, но особа эта, как сам он от неё лично слышал, мощей не видала. Приехав из Бар-града в Неаполь, я встретился с проживающим там более 30 лет Осипом Алексеевичем Беляевым, занимающимся продажей коралловых изделий и имеющим лавку свою на самом берегу залива. Когда я рассказал ему о всём виденном и слышанном мной в Бар-граде, то и он в свою очередь сообщил мне, что сам он в жизни своей два раза имел случай быть в Бар-граде; в первое посещение Господь привёл его видеть честные мощи; когда же он приехал вторично, то святыни сей рассмотреть в гробнице уже не мог.

Образ св. Николая в храме чудотворца в Бар-граде

Позади главного престола имеется дверь, ведущая в ризницу настоящей нижней церкви; в ризнице этой хранится книга, в которую всех богомольцев, в особенности Русского происхождения, просят вписывать свои имена. Здесь же желающие могут получить: 1) фотографические изображения св. Николая чудотворца; святитель представлен на них до пояса, без митры, облачённым в фелонь длинного древнего покроя и в омофоре; в левой руке он держит жезл с двумя рожками, загнутыми кверху по обычаю Восточному, и с крестом на верхней его оконечности; правая же рука приподнята для благословения и персты на оной сложены именословным перстосложением; 2) литографированные изображения внутренности церкви св. Николая чудотворца, в коей почивают его мощи; изображения эти продаются по воле пожертвовавшего их одного Русского богомольца, по 1 франку за экземпляр, в пользу бедных.

В сокровищнице церковной, ход в которую не из нижней церкви, а из верхней, хранится пожертвованная приезжавшим в самом начале XIV столетия в Бар-град на поклонение мощам св. Николая православным владетельным Сербским князем Урошем икона сего святителя, которая, по древности своей, весьма чтится и выносится из сокровищницы лишь на время крестного хода, совершаемого 9-го мая (по Западному стилю). На этой иконе вместе с самим святителем изображены: в облаках небесных Господь Иисус Христос, подающий угоднику евангелие, и Божия Матерь, вручающая ему святительский омофор, а также и сам князь Урош и его супруга, стоящие на коленах перед святителем В той же сокровищнице церковной находятся части от мощей разных святых, благоугодивипих Богу, а также и другие святыни.

Икона св. Николая в храме чудотворца в Бар-граде

(Сербского князя Уроша, XIV в.)

Доступ в нижнюю церковь, в коей почивают мощи св. Николая чудотворца, не во всякое время свободен. Церковь эта отворена лишь утром с шестого до одиннадцатого часа и затем днём от 2-х до 3-х часов пополудни. В прочее время дня и ночи она постоянно заперта, и, помимо случаев чрезвычайных, богомольцам редко удаётся войти в неё в неуказанные часы. Празднование угоднику Божию Римская Церковь, как и Русская, совершает дважды в год: 6-го декабря и 9-го мая. Последний праздник считается большим и притом не в одном Бар-граде, по и вообще на всём Западе, и в Бари в настоящее время празднуется необычайно торжественно.

«Стечение богомольцев к 8 и 9 мая в Бари бывает огромное... Толпа в соборе и Soccorpo (crypta – нижней церкви) в эти дни непроходимая; все алтари освещены, служба идёт день и ночь, не прерываясь. На площадях, примыкающих к монастырю, происходит оживлённая торговля, и два раза в сутки на длинных столах предлагается трапеза от собора всем странникам. Ночью с 8 на 9 число весь город иллюминован, то там, то сям взвиваются ракеты, вспыхивают декорации фейерверков, транспорантов, изображающие сотворённые нетленными мощами (угодника) чудеса; с террас домов, богатых и бедных, разливают свой фантастический свет бенгальские огни. Набережная, порт, всё покрыто густыми толпами народа, который тут проводить ночь. В той толпе мы видели представителей всех племён, населяющих Италию: и Сицилийцев, и Калабрийцев, и Романцев; мы слышали Славянский говор Черногорца и Серба и, наконец, Русскую речь земляка-паломника.

Вид города Бари (Бар-град) с моря

«На заре все ещё ближе теснятся к прибрежью. На пристани, богато украшенной в виде католического алтаря, появляется в полном облачении всё духовенство Бари и его окрестностей; на особо отведённом месте располагаются все гражданские и военные власти в мундирах. Диск солнца выплывает над растопленным золотом морской дали; и в этой дали, тоже с востока, выплывает, покуда чуть видимая, целая эскадра небольших судов. Эти суда заранее с вечера отправляются в море незаметно для жителей. Они возвращаются утром торжественные, богато изукрашенные: на главном судне возвышается изображение св. Николая чудотворца, окружённое духовенством; раздаётся стройное церковное пение, на которое отзываются духовные певчие с берега. Архиепископ со всем духовенством встречает изображение св. угодника на пристани, и крестный ход постепенно вытягивается от моря по улицам города. Впереди сотня детей в белых одеждах с цветами в руках. За ними в своих полумонашеских одеяниях тысячи членов разных религиозных, благотворительных конгрегаций. Колоссальная статуя св. угодника на плечах богомольцев, неисчислимые ряды духовенства, с большими свечами в руках, замыкаемые архиепископом и его штатом; волны народа, пальба из морталетти, ракеты, пение и музыка; звон всех колоколов древнего Бари и перезвон знаменитых колоколов собора св. Николая: всё это представляет картину умилительную и величественную». Такое впечатление получается от этого праздника в честь дорогого нам святителя в далёком от нас чужеземном городе, по свидетельству одного из наших православных очевидцев этого торжества.

В заключение считаем не лишним сообщить следующие краткие исторические сведения о самом Бар-граде, в котором покоятся мощи св. Николая.

Город Бар (Bari) происхождением своим, как думают, обязан Грекам, которые издавна имели торговые свои поселения по берегам Адриатического моря в Италии. Время его основания неизвестно, но о существовании его уже во времена Римского владычества упоминает Гораций, который говорит, что город этот (Barium) изобилует рыбами (Сатир. I, 5). Область, в которой находится этот город, в древности называлась Певкетией (Peucetia), впоследствии же Апулией (Apulia). В средние века Бар-град со всей его областью был театром постоянных войн, вследствие которых он переходил из рук одних владетелей в руки других. Более всех продолжительным было господство Греков, во время которого Бар-град служил местом пребывания наместникам Византийских императоров, именовавшимся Катапанами и жившим в доме, который известен был под названием Corte del Catapano, т. е. двор Катапанов, или также publico praetorio, – общественная претория, или также corte dominicale, двор владычний. Начиная с исхода VII столетия, герцоги Беневентские не один раз исторгали этот город из рук Греков; в IX веке являются здесь Сарацины, но владычество их продолжалось недолгое время; после ряда кровопролитнейших войн Греки восторжествовали, – и Сарацины были прогнаны в 871-м году. Однако торжество Греков на этот раз не было прочно; в течение X века Сарацины не переставали частыми нападениями своими тревожить этот город, а в 1070 году им завладел герцог Норманский, Роберт Гвискард. Хотя после того Грекам удалось ещё один раз возвратить себе город Бар, но в 1156-м году он был разорён Вильгельмом «Злым», а с этим вместе прекратилось навсегда и господство Греков в означенной местности. В продолжение нескольких столетий затем Бар-град находился в руках разных владетельных герцогов; в 1588 г. он присоединён был к Неаполю, а в настоящее время он принадлежит к королевству Итальянскому.

Город Бар ведёт большую торговлю с Далмацией и Триестом. В средние же века торговля его была ещё значительнее. Барские купцы были в постоянных торговых сношениях с разными странами Востока. Вот в эту-то цветущую эпоху торговли Барских купцов и совершилось событие перенесения честных мощей святители Николая чудотворца из Мир Ливийских в Бар-град.

При жизни своей святитель Николай был благодетелем рода человеческого. Не перестал он быть им и по смерти своей, являясь скорым заступником всех находящихся и бедах, спасая от потопления и из глубины морской перенося на сушу, восхищая от пленения и перенося в дом, избавляя от смертной казни мечом и иных родов смерти, подавая исцеления: слепым – зрение, хромым – хождение, глухим – слышание, немым – глаголание. Многих он обогатил, когда те находились в крайнем убожестве и нищете, голодным подавал пищу и всякому, находящемуся в беде, являлся готовым помощником, усердным заступником и скорым предстателем, и защитником. И теперь также помогает всем с верой прибегающим к нему и избавляет от постигающих их бед. Невозможно исчислить или описать все его чудеса. Великого чудотворца Николая знает весь Восток и Запад, и все концы земные известны о его чудотворениях (св. Димитрий Ростовский).

Поэтому и Церковь, прославляя в своих песнопениях угодника Божия Николая, мирликийского чудотворца, призывает на поклонение ему всех: цари и князи да стекутся к нему, да восхвалят его пастыри и учители, как доброго пастыря, который является в болезнях врачом, в бедах – избавителем, грешникам – заступником, для нищих – питателем, в скорбях – утешителем, для путешествующих – спутником, плавающим по морю – правителем; пусть все восхвалят великого святителя Николая.

Уже из тех немногочисленных повествований о чудесах святителя Николая, которые помещены ниже и взяты из «Службы» великому чудотворцу, благочестивые читатели увидят, как разнообразна была помощь великого угодника всем нуждающимся в ней.

Спасение корабля от потопления. Свет чудес почившего Божия угодника стал просиявать вскоре по блаженной его кончине, когда честные его мощи начали источать целебное и благовонное миро, и скоро достиг до самых крайних пределов, где только были христиане. Так о них узнали в Греческих поселениях близ устьев реки Танаиса (ныне Дона). Нашлись там благочестивые люди, которые захотели отправиться в Миры, чтобы поклониться мощам великого угодника Божия. Нагрузив корабли пшеницей, они отправились в далёкую Ликию. Но врагу рода человеческого, которого так часто посрамлял при жизни своей святой угодник Божий, конечно, неприятно было такое почтение к памяти его, и он задумал расстроить благочестивое желание Танаитян. Для этого он принял вид жены, которая, перед отплытием благочестивых мужей в Миры, подошла к ним с сосудом, наполненным елеем, и обратилась с следующими словами: «Я и сама бы хотела отнести ко гробу святого Николая этот елей», сказала она им, «но боюсь пуститься в далёкое морское плавание, так как я женщина слабая и больная. Поэтому, прошу вас, возьмите этот сосуд с елеем и отвезите его в Миры, а там вылейте его в светильник при гробе святителя».

С этими словами лукавый бес, принявший вид женщины, передал им в руки сосуд с елеем, который, как оказалось впоследствии, был смешан с бесовскими парованиями, гибельными для пловцов.

Не подозревая диавольских козней, напротив, усматривая в просьбе жены благочестивое намерение, путешественники взяли у неё сосуд и отправились в путь. Сначала некоторое время они плыли благополучно. Но потом подул сильный ветер, поднялось большое морское волнение, которое делало невозможным продолжать путь в далёкую Ликию. Поэтому Танаитяне решились возвратиться домой, не исполнив своего благочестивого желания, и уже поворотили было свой корабль назад. Но в эту минуту явился им на встречу в небольшой лодке святитель Николай. «Куда плывёте, добрые люди?» обратился он к ним. «Зачем оставляете начатый путь и ворочаетесь домой? В ваших руках находится средство унять бурю и беспрепятственно продолжать начатый вами путь. Знайте, что ходу вашего корабля противится злокозненность диавола, который в образе женщины дал вам сосуд с елеем: бросьте его в море, – и вы благополучно совершите свой путь».

Мореплаватели послушались чудного мужа и бросили сосуд с елеем в море. Внезапно оттуда поднялся чёрный дым, пламя и отвратительный смрад; море расселось и со дна морского поднялось клокотанье; сами капли морские обратились в огненные искры. Смертельный ужас объял мореплавателей, и они начали кричать. Угодник Божий не оставил их и теперь. Снова явившись, он велел им оставить страх и своим властным словом уничтожил диавольское наваждение. Тотчас повеяла тихая прохлада, и в воздухе и распространилось чудное благоухание. Достигнувши беспрепятственно города Мир, Танаитяне исполнили своё благочестивое желание, поклонившись мощам святого угодника. Затем благополучно возвратились домой и здесь поведали всем, что сотворил им св. Николай.

Чудесное возвращение Вандалу похищенного у него имения. В один из Вандальских набегов на Калабрию, когда всё разрушалось и предавалось огню, один Вандал-грабитель в доме неизвестного христианина нашёл образ св. Николая. Не зная, чьё это изображение, Вандал однако же взял понравившийся ему образ. Во время дороги пленные христиане объяснили Вандалу, что это образ славного у христиан чудотворца, св. Николая. Возвратясь домой в Африку, он поставил икону св. Николая в своём доме. Затем, когда ему встретилась надобность оставить свой дом и отправиться в путь, он поручил иконе св. Николая всё своё имущество, находившееся в доме, и обратился к ней со следующими словами: «вот, я вручаю тебе всё своё имение, которое ты должен блюсти в целости, пока я не возвращусь в свой дом; если же в моё отсутствие погибнет что из моего имения, то я жестоко отомщу за это на тебе». – Вандал отправился в путь. В его отсутствие в дом забрались воры, украли всё находившееся там имущество, но икону чудотворца и Николая оставили. Возвратившись домой и увидев, что всё его имение расхищено, грубый Вандал выместил свою злобу на иконе святителя Николая. «Не говорил ли я тебе», обратился он к святителю Николаю, «чтобы ты в моё отсутствие хранил от воров моё имущество? Так как ты не сделал этого, то я буду бить тебя вместо воров». С этими словами он подверг бичеванию честной образ святителя и грозился даже сжечь его, если не найдётся имущество.

Когда воры, укравшие имение Вандала, начали делить его между собой, им неожиданно явился святитель Христов Николай и грозно сказал: «Что вы сделали? Зачем вы украли имение, которое было поручено мне на сохранение? Вы согрешили, а я остался виноват. Посмотрите, как жестоко бил меня Вандал, какие раны сделал на моём теле и как искровянил его. Немедленно же возвратите похищенное вами имение Вандалу. Если же вы этого не сделаете, то понесёте позорную казнь». Изумлённые такими словами, воры сказали ему: «кто ты, и какое право имеешь говорить так?» Он ответил: я – Николай, раб Господа моего Иисуса Христа». Услышавши имя великого угодника Божия, воры почувствовала сильный страх и немедленно возвратили Вандалу имение. После этого они совсем перестали воровать и до самого конца проводили богоугодную жизнь, горько раскаиваясь в своих прежних грехах. Вандал же, поражённый быстрой и чудесной помощью Божия угодника, уверовал во Христа со всем своим домом, крестился и потом построил церковь в честь св. Николая. С того времени имя великого чудотворца прославилось между варварами и стало известно в северной Африке.

Помощь святителя Николая епископу Мирскому Федору. В Актах второго Никейского вселенского собора (787 года) сохранился следующий рассказ одного из позднейших преемников святителя Христова Николая о чудесной помощи, оказанной ему этим великим святителем. На соборе, собранном, как известно, для утверждения истинного богопочитания, поколебленного ересью иконоборцев, каждому отцу было предоставлено право говорить перед всеми в пользу иконопочитания всё, что было ему известно. Так, прочтено было письмо преп. Нила Синайского к силенциарию Илиодору о явлении двум отшельникам Синайским св. мученика Платона, узнанного ими по тем иконам святого, которые были в употреблении на их родине. Выслушав чтение, Феодор, епископ мирский (сперва державшийся ереси иконоборцев, но в первом заседании собора раскаявшийся и отрёкшийся от неё), сказал перед собором. «Нечто подобное этой истории пришлось испытать и мне. Раз я получил обиду от рук важных лиц. Архидиакон мой, человек благоговейный и боящийся Бога, говорит мне: я видел во сне патриарха, который сказал мне: пусть митрополит придёт к нам, и дела его получат оборот в его пользу. Я спросил архидиакона: в каком виде и очертании явился тебе патриарх? Он ответил: лицом красен и сед волосами. Тогда я сказал ему: не такого вида патриарх; на эндите (покрове или вообще священном облачении) есть у нас икона св. Николая и, как ты рассказываешь, именно он таков, как тебе явился. Он отвечал: да, действительно, такого вида был говоривший со мной. Из сего сходства с иконой я понял, что ему явился св. Николай. Итак, поверив словам архидиакона, я тотчас же отправился в богохранимый царствующий град, и все дела мои были управлены согласно пользам моей епархии».

Возвращение золота Еврею. Один христианин взял в заём у Еврея большое количество золота. Так как он не имел из людей никого, кто бы мог поручиться за него, то своим поручителем перед Евреем сделал святителя Христова Николая. Для этого оба они пошли в церковь св. Николая, где христианин перед алтарём святителя поклялся возвратить свой долг. Но вот прошёл назначенный христианином срок возвращения долга. Еврей пришёл к нему и стал просить его возвратить взятое им золото. Христианин, решивши утаить долг, с клятвой стал уверять Еврея, что он уже возвратил ему золото. Тогда Еврей обратился к судьям с просьбой рассудить их дело. Последние, не имея никаких доказательств, решили предать это дело суду совести христианина. Они велели ему клятвенно подтвердить, что он отдал свой долг и ничего не должен Еврею. И на присягу дерзнул корыстолюбец, рассчитывая при помощи одной хитрости избежать наказания за клятвопреступление. Он вложил золото в толстую палку, которую во время присяги дал подержать Еврею, сказав: «я отдал тебе более, чем должен был», после же присяги опять взял её. Но суд Божий не замедлил наказать клятвопреступника. Когда он после клятвопреступления возвращался домой, им овладел тяжёлый сон, и он упал на землю. Быстро ехавшая колесница переехала его и убила до смерти, а палка, в которой было скрыто золото, упала, разбилась, и золото из неё рассыпалось по земле.

Узнав об этом, Еврей ужаснулся и даже не хотел взять своего золота, которое предлагали ему. Наконец, он сказал: «до тех пор я не возьму золота, пока не увижу умершего воскресшим по молитве св. Николая. Когда же случится это, то и сам сделаюсь христианином». Как только вымолвил он это, мертвец ожил. Поражённый таким великим чудом, Еврей крестился со всей своей семьёй.

Избавление Иосифа Песнописца от уз. В IX веке Божий угодник Николай отразил Магометан от острова Родоса, когда коснулись они христианских храмов, и оказал своё чудесное заступничество преп. Иосифу Песнописцу, за твёрдость в иконопочитании заключённому на острове Крите. Там, в темнице, он томился целые шесть лет до смерти иконоборца Льва Армянина. В ту самую ночь и в тот самый час, когда зловерный гонитель был убит (24 декабря 820 года), преподобный стоял на молитве, песнопением встречая наступавший праздник Рождества Христова. Внезапно свет осиял темницу, и заключённому явился святолепный муж, облачённый в святительские одежды, седой волосами, светлый ликом, и сказал: «от Мир Ликийских я пришёл к тебе, посланный Богом, принести тебе радостную весть: враг, смутивший Церковь и разогнавший Христовых овец, лишился царства и жизни, позванный на Божий суд. Ныне же тебе подобает возвратиться в Константинополь, чтобы живущей в тебе благодатью Святого Духа утвердить многих». Сказав это, он подал ему некую хартию, промолвив: «прими эту главизну и съешь!» Было же написано там: ускори, щедрый, и потщися, яко милостив, на помощь нашу, яко можеши хотяй. Иосиф, приняв и прочитав хартию, радостно проглотил её и сказал: «как сладки для гортани моей эти слова!» И повелел явившийся, чтобы узник пропел их. Иосиф запел, и узы упали с него. Святитель приказал ему идти за ним; двери темничные сами собой раскрылись перед ними – и оказался Иосиф на большой дороге, ведшей в Константинополь. Поселившись там, преп. Иосиф построил церковь во имя святителя Николая, своего благодетеля, и прославил его многими песнопениями, до сих пор употребляемыми в православной Церкви.

Избавление отрока от потопления. Один благочестивый муж усердно молился святителю Николаю, чтобы он разрешил его жене неплодство и даровал чадо, обещаясь с имеющим родиться чадом принести в храм святителя Николая золотой сосуд. Молитва его была услышана св. Николаем, и в скором времени у него родился сын. Исполняя свой обет, он дал «златарю» много золота и велел сделать из него сосуд. Но, когда последний был приготовлен, то очень понравился ему, и он велел сделать «златарю» другой сосуд для св. Николая, а первый удержал у себя для домашнего употребления. По изготовлении второго сосуда, он отправился морем ко храму святого Николая и захватил с собой рождённого по молитве к св. Николаю сына и оба сосуда. Во время плавания отец велел почерпнуть отроку воды прежде сделанным сосудом. Исполняя волю своего отца, отрок с сосудом упал в морскую пучину и утонул.

Отец его, проливая горькие слёзы о преждевременной смерти своего сына, один продолжал свой путь, желая исполнить данный святителю обет. Придя в храм святителя Николая, он поставил перед его иконой второй сосуд. Но сосуд невидимой силой был брошен на средину церкви. Тогда он вторично поставил его перед иконой, но с той же неудачей: сосуд вторично невидимой силой был сброшен на средину церкви. Все присутствовавшие были поражены этим, не понимая, что бы оно значило. Но вот внезапно среди церкви стал отрок, держа в своих руках прежде сделанный сосуд, и передал всем бывшим тут, что он сохранен был в море от потопления святителем Христовым Николаем. Воздавши благодарение Господу, дивно прославляющемуся во святых Своих, отец отдал для употребления в храме святителя Николая оба сосуда и затем благополучно возвратился с сыном своим домой.

Освобождение из плена и темницы военачальника Петра (Афонского). Около IX века святитель Христов Николай явил чудесную помощь Греческому полководцу Петру Схоластику. Во время войны с Магометанами, он попал в плен и был заключён в крепость Самару, находившуюся на берегу Евфрата. Обложив пленника тяжёлыми оковами и бросив в смрадную тюрьму под крепкую стражу, враги запретили всякий доступ к нему и таким образом лишили его всякого утешения. В этом горестном положении он припомнил все прежние грехи, искренно в них раскаялся и усердно призывал на помощь святителя Николая, к которому, ещё прежде сего, также быв в плену, он прибегал с молитвой об избавлении, обещаясь, если освободится из плена, не возвращаться в Царьград к жене и детям, но идти прямо в Рим и там постричься в обители св. Апостола Петра; но, освободившись из плена, позабыл обет свой.

Теперь, в другой раз попавшись в плен, снова призывает св. Николая и даёт твёрдый обет по освобождении своём постричься в монашество. Чтобы молитва имела больший успех, Пётр наложил на себя строгий пост, в течение целой недели ничего не вкушал и с плачем и рыданиями призывал себе на помощь великого чудотворца. Утешитель печальных и скорый избавитель всех находящихся в бедах, св. Николай явился на восьмую ночь заключённому в темнице Петру и сказал ему: «я услышал молитву твою; но милосердие Божие ещё медлит избавить тебя. Помни слова Христовы: толцыте, и отверзется вам! Не оставляй молитвы и надейся на Господа!» Сказавши эти слова, святой Николай велел ему вкусить хлеба и затем удалился.

Спустя несколько времени святой Николай снова предстал узнику во сне и с радостным лицом сказал ему: «поверь, Пётр, что я непрестанно молюсь о тебе. Господь ещё не явил мне воли Своей, но я покажу тебе другого заступника, который помолится о тебе всесильному Богу». – «Но кто же, возразил Пётр, может лучше тебя умолить Бога, когда целый мир призывает тебя, и ты спасаешь всех!» Св. Николай ответил ему: «знаешь ли ты Симеона Богоприимца, который приял на руки свои сорокадневного Младенца Христа?» – «Знаю, святитель Божий», сказал Пётр: «о нём читается и в св. Евангелии». Св. Николай продолжал: «ему молись, он силён у Господа, так как предстоит у престола Вседержителя вместе с Пресвятой Богородицей и святым Иоанном Крестителем». Сказавши это, св. Николай удалился.

Проснувшись, Пётр стал молиться ещё усерднее прежнего, непрестанно призывая на помощь святого Симеона Богоприимца вместе с святым Николаем. После этого он увидел у постели своей обоих заступников, святого Николая и святого Симеона, из коих последний держал в руке жезл и сказал ему: «исполнишь ли ты обет свой и отречёшься ли от мира? Смотри, не солги, как солгал ты св. Николаю». «Нет, угодниче, непременно исполню», отвечал Пётр. Тогда св. Симеон сказал ему: «если ты верно обещаешься постричься в монашество, то иди из темницы без всякой боязни туда, куда хочешь ты». Но Пётр сказал: «я не могу выйти, так как заключён в вериги». Св. Симеон прикоснулся жезлом своим к оковам, отягчавшим Петра, и они в то же время спали с него. А св. Николай сказал ему: «Господь освободил тебя от плена, ступай теперь в Рим и не забывай исполнить обет свой, чтобы не получить тебе ещё большей беды». После этого дивные старцы вывели узника из темницы, проводили на безопасную дорогу и там скрылись от взоров его.

В ту же ночь св. Николай явился во сне папе, держа за руку избавленного от уз военачальника Петра, и сказал ему: «вот этого мужа Петра вместе с Симеоном Богоприимцем мы избавили от тяжких уз из темницы Самарийской; поручаю тебе возвести его во образ монашеский и наставить на путь спасения. Ты увидишь его завтра в церкви во время утрени, и сделай то, что я сказал тебе». После этих слов св. Николай сделался невидим.

Между тем Пётр, споспешествуемый помощью святых отцов – Симеона и Николая, прибыл в Рим, явился во храм св. Петра и, плача от радости за своё освобождение, пал с молитвой святым Апостолам Петру и Павлу и своим избавителям – святым Симеону и Николаю. Папа узнал его и в тот же день постриг в ангельский образ. Пётр провёл остаток дней своих в подвигах благочестия на горе Афоне. Православная Церковь причла его к лику святых и празднует в 12 день июня память препод. Петра Афонского.

Освобождение Василия, сына Агрикова из плена. В стране Антиохийской, часто подвергавшейся набегам Сарацин, жил один богатый и благочестивый человек, по имени Агрик. Имея великую веру ко святому отцу Николаю, он имел обыкновение ежегодно, в день его памяти, ходить на богомолье в церковь, освящённую во имя сего угодника Божия и находившуюся в 5 стадиях (около версты) от его местожительства, а затем угощать обедом всех родных и знакомых и множество нищих. Раз, когда наступал день памяти святителя Христова, Агрик сказал шестнадцатилетнему сыну своему Василию: «ступай в церковь св. Николая, помолись великому угоднику Божию и, отслушав вечерню, утреню и литургию, приходи домой; а мы с матерью приготовим всё нужное для угощения нищих». Отрок с радостью пошёл исполнить желание своего отца. Во время утрени на церковь св. Николая внезапно напали Сарацины, взяли в плен всех, находившихся в ней, в том числе и Василия, сына Агрикова, который был увезён на остров Крит и здесь сделался пленником Сарацинского князя Амиры. За необыкновенную красоту Василия князь Амира сделал его своим виночерпием.

Узнав о внезапном плене своего сына, поражённые скорбью родители предались неутешной печали и целых два года проводили в сетованиях по погибшем сыне и даже не праздновали памяти св. Николая. «Лучше было бы, любезный наш сын», обливаясь горькими слезами, говорили они, «если бы мы видели тебя лежащим на одре и застигнутым сильной болезнью, так как мы тогда могли бы своими руками хоть несколько облегчить твои страдания; даже не так бы терзались наше сердце и душа, если бы с тобой приключилась смерть и мы бы сами предали тебя земле». Видя неутешную печаль родителей, соседи стали утешать их, советуя возложить надежду на св. Николая, скорого помощника во всех бедах.

Агрик, успокоившись несколько, сказал своей жене: «какая нам польза в плаче и рыдании! Вот уже третий год мы тоскуем и сетуем, забываем даже великого угодника Божия, и не ходим к нему на праздник. Завтра день его памяти. Пойдём, принесём в храм его елей, свечи и фимиам; помолимся ему, может быть, он пошлёт нам утешение; может быть, возвратит нам погибшего сына, или, по крайней мере, даст знать о нём – жив ли он, или умер?» Жена вполне одобрила его намерение, и они с радостью поспешили в церковь св. Николая, где должным образом и почтили его память, а возвратясь домой, сделали, как и прежде, трапезу, и пригласили на неё родных, знакомых и нищих.

Во время трапезы вдруг на дворе залаяли собаки. Агрик послал слуг посмотреть, отчего поднялся лай. Слуги, возвратясь, сказали, что на дворе нет никого и ничего. Лай однако же продолжался и усиливался. Агрик сам вышел посмотреть и сначала испугался, увидев перед собой юношу в Сарацинском платье с сосудом вина в руках. Но, подойдя ближе, узнал в нём сына своего и от радости воскликнул: «неужели это ты, сын мой, или глаза мои меня обманывают?» – «Да, это – я, батюшка», отвечал юноша: «но как очутился здесь, не знаю. Ещё сейчас я служил за столом Сарацинскому князю и из этого сосуда наливал ему вино в кубок. Но вот в одно мгновение кто-то сильный взял меня за руку, перенёс подобно вихрю, поставил меня здесь, и я узнал в нём великого святителя Николая». Можно представить чрезвычайную радость и глубокую благодарность угоднику Божию родителей, уже потерявших надежду на возвращение сына своего и теперь снова получивших его целым и невредимым.

Освобождение Сарацина из темницы. На берегу моря находился Греческий город Сполитис, против которого на другой стороне пролива был Сарацинекий город. Житель последнего, богатый Сарацин однажды, катаясь по морю, неожиданно схвачен был Греками и заключён в темницу, где содержалось много преступников. В темничных узах он просидел целый год и научился здесь Греческому языку. Часто слыша, что товарищи его по заключению обращаются с молитвой к св. Николаю, он пожелал узнать, кто такой призываемый христианами святитель Николай. Один из заключённых рассказал ему о великих благодеяниях роду человеческому святителя Николая и вместе с тем сообщил главные истины христианской веры. Неверный Сарацин был глубоко тронут рассказом христианина и, дождавшись ночи, обратился в простоте сердца со следующей молитвой Богу истинному: «Господи! если Ты действительно сошёл на землю и воплотился для нашего спасения, то пошли мне на помощь угодника Твоего святителя Николая. Пусть избавит он меня от плена, и я обращусь в христианство со всем домом своим». Помолившись таким образом, Сарацин уснул и увидел во сне святителя Николая, который снял с него оковы и сказал ему: «избавляет тебя Христос через меня, раба Своего; ступай, но не забудь обета своего; иначе с тобой будет худо». Сказавши это, святитель стал невидим. Сарацин проснулся и, к величайшему удивлению своему, очутился у себя дома, на своей постели, куда невидимо был перенесён по воле угодника Божия. Вместе с женой и детьми возблагодарил он Бога за непостижимое своё спасение и рассказом о случившемся с ним чуде многих неверных обратил ко Христу.

В следующую ночь святитель снова явился во сне Сарацину и сказал ему: «садись немедленно в лодку, поспеши к Греческому берегу и расскажи, каким образом я освободил тебя из темницы. Греки думают, будто ты подкупил стражей, и хотят казнить их. За себя не бойся: я буду с тобой, и никто не прикоснётся к тебе!» Сарацин рассказал свой сон жене, которая всячески старалась отговорить его от исполнения данного святителем приказания. Но он на все её убеждения и слёзные просьбы отвечал с твёрдостью: «святой Николай силён избавить меня и в другой раз от опасности». Он сел в лодку с несколькими слугами, которым не позволил даже взять с собой оружия, подъехал к самым стенам неприятельского города и громко рассказал сбежавшемуся народу о случившемся с ним чуде. Напрасно преследовали его Греческие ладьи: он благополучно возвратился домой.

Вскоре после этого он отправился в Иерусалим со всем своим семейством и слугами и там сподобился со всеми ими принять от патриарха крещение.

Избавление священника Христофора от усекновения мечом. Один священник из города Митилены, именем Христофор, имея великое усердие ко св. Николаю, ежегодно ходил в город Миры для поклонения мироточивым мощам чудотворца. Взявши от них мира на благословение, он обыкновенно возвращался домой. Однажды, идя в Миры вместе с 30 поклонниками, он попал в плен Аравитянам. Приведя пленных домой, Аравитяне разделили их на 3 части: одну определили продать, другую – запереть в тюрьму, а третью – убить. Священник Христофор был присуждён к усекновению мечом. Его с несчастными спутниками уже отвели на место казни. Видя, как товарищам его рубили головы, и трепеща своей очереди. Христофор от всей души начал молиться скорому заступнику св. Николаю. «Святитель Христов Николай!» взывал он к нему: «помоги мне, попавшему в беду великую, избавь меня от меча острого, освободи от напрасной смерти». Святитель Николай немедленно явился ему и сказал: «не бойся, брат, Христов иерей: я с тобой». Вот уже подошёл палач, велел Христофору наклонить голову и замахнулся мечом. Но святитель Николай, вырвав из руки варвара меч, отбросил его далеко. «Где меч?» спросил изумлённый палач Христофора. – «Святой Николай взял», отвечал тот. Палач пошёл и принёс другой меч, желая отсечь Христофору голову. Святой же Николай опять спас иерея и вырвал у палача его меч. «Кто ты, что употребляешь такие волхования?» спросил пленника раздражённый неудачей палач. «Нет, господин», отвечал ему Христофор, «я не знаю никакого волшебства, но св. Николай берёт у тебя меч». Палач оглянулся и, не видя никого, возразил: «нет того человека здесь, о котором ты говоришь», и пошёл за третьим мечом. Но св. Николай и в третий раз невидимо отнял у него меч, когда он занёс его над головой Христофора. Тогда объятый ужасом палач спросил священника: «скажи мне, кто этот Николай, о котором ты говоришь?» Христофор рассказал ему подробно о Божьем угоднике, как творит он чудеса. Выслушав это, Аравитянин сознался, что и прежде слышал о святости и величии св. Николая, и заключил: «теперь не хочу ничего делать наперекор ему», разрешил от уз Христофора и трёх его спутников, которых собирался умертвить вслед за ним, и, отпуская их на свободу, даже показал им дорогу, примолвив: «идите с миром!». Спасённые св. Николаем от смерти, Христофор и его спутники, возвратились домой благополучно и прославили перед всеми своего избавителя.

Святой Николай извлекает патриарха из глубины морской. В царствование императора Леонтия жил в Константинополе весьма благочестивый муж, по имени Феофан, отличавшийся странноприимством и нищелюбием. Однажды он во сне увидел святителя Николая, который сказал ему, чтобы он велел написать три иконы: Спасителя, Богоматери и чудотворца Николая – и, когда они будут готовы, показал бы патриарху. Исполняя приказание Божия угодника, Феофан немедленно заказал знаменитому в то время иконописцу Аггею написать эти образа и, когда от него получил их, пригласил к себе патриарха с его собором почтить их молебными похвалами. Войдя в комнату, где стояли иконы и, прежде всего обратившись к образу Спасителя, патриарх сказал: «слава Тебе, Боже наш, Спаситель, создавший всю тварь!» Потом, посмотрев на икону Божией Матери, прибавил: «хорошо написал живописец и сей образ Пречистой Богоматери, родившей нам Человеколюбца Бога!» Наконец, увидя образ святого Николая, он сказал с неудовольствием: «зачем здесь это изображение Николая, епископа Мирликийского? Он был смердович (низкого рода), и изображению его неприлично стоять с этими двумя иконами». Патриарх приказал, к неудовольствию хозяина, вынести из комнаты образ святителя Николая, запретил живописцу писать такие его иконы и, совершив молебное пение Спасителю и Божией Матери, сел за обеденный стол вместе с клиром. Во время угощения Феофан заметил, что вино почти всё вышло и, так как было уже поздно и негде было достать его, пошёл в отдалённую комнату, где стоял образ святителя Николая, вынесенный из приёмной, по воле патриарха, и стал усердно молиться перед ним, чтобы угодник Божий умножил теперь запас вина в его доме. Окончив молитву, Феофан вышел из этой комнаты и нашёл сосуды, в которых перед тем уже не было вина, чудодейственно наполненными новым, лучшим вином, которое и патриарху показалось чрезвычайно вкусным.

На другой день патриарх был позван на близ лежащий остров Гердалу – прочесть Евангелие над дочерью одного вельможи, одержимой злым духом. На возвратном пути его застигла сильная буря: волны ежеминутно грозили поглотить корабль – и одна из них, перекинувшись через корабль, увлекла с собой патриарха в морскую пучину. Утопая, он вспомнил свой недавний грех против угодника Божия и воскликнул: «согрешил я перед тобой, святитель Николай! Прости меня, и избавь от этой глубины и напрасной смерти» ... В то же мгновение явился близ него святой Николай, идя по морю, как по суше, и, взяв его за руку, сказал: «смердовича ли призываешь, на образ которого не хотел и смотреть?» – «Согрешил я», сказал патриарх: «избавь меня, великий святитель Христов, от напрасной смерти, и я прославлю тебя, Божия угодника, скорого в бедах помощника».

«Не бойся, брат», ответил ему святой Николай: «ныне от потопления морского избавляет тебя Господь Бог наш мной, рабом Своим. Садись в судно, возвратись домой и паси хорошо стадо Христово». И патриарх вдруг очутился в судне на месте своём. Удивлённые его внезапным появлением, спутники спросили его: «как, господин, из морской глубины возвратился ты в судно?» Пришедший в себя патриарх рассказал им о своём чудесном избавителе, и все прославили Бога и угодника Его святого Николая. По возвращении домой, патриарх призвал Феофана, выпросил у него честную икону чудотворца и, освятив, поставил её в Софийском храме. Вскоре после того он построил монастырь и церковь в честь св. Николая и перенёс в него чудотворную его икону.

Святитель Николай избавляет от потопления: мужа, по имени Димитрия, одного благочестивого Константинопольца и черноризца Николая. Один благочестивый человек, по имени Димитрий, живший в Константинополе, имел обыкновение отправляться на богомолье в церковь святого Николая, находившуюся в городе Анфирите, на расстоянии 10 стадий от Константинополя. Однажды, когда он ехал туда ночью с несколькими товарищами, имея при себе свечи, масло, фимиам и прочее нужное для праздничного богослужения, поднялась сильная буря, которая опрокинула их судно. Выбившись из сил и увлечённый пучиной до самого дна морского, Димитрий беспрестанно взывал: «святой Николай, помоги мне!» Скорый помощник немедленно предстал ему, взял его за руку, исторгнул из глубины и перенёс домой в одну запертую комнату. Димитрий, не сознавая чуда и почитая себя всё ещё на дне морском, громко кричал: «святой Николай, помоги мне!» Домашние и соседи его были пробуждены этим необыкновенным криком и, думая, что в комнату забрался вор, вошли в неё с огнём. Они чрезвычайно удивились, найдя в запертой комнате Димитрия – всего мокрого: с головы, бороды и одежды его стекала морская вода... Лишь придя в полное сознание, Димитрий рассказал им, что случилось с ним на море, и кого призывал он, погружаясь в море. Все поняли, что его спас св. Николай, и возблагодарили скорого в бедах помощника.

Подобным же образом святитель Николай спас другого Константинопольца, верного Господу Иисусу и с любовью почитавшего память Христова угодника. Этот муж, собравшись по своим делам в другую страну, пошёл в церковь святого чудотворца, там помолился ему и, испросивши у него благословения, отправился в путь. В 9-й час ночи повеял ветер – и мореходы стали ставить паруса. Проснувшись от шума и говора, этот муж встал и пошёл по судну, но в темноте, споткнувшись, упал в море. Тёмной ночью, при сильном ветре, нельзя было оказать ему немедленной помощи. Не ожидая спасения от людей и погружаясь в глубину морскую, муж стал взывать к великому чудотворцу: «святой Николай, помоги мне!» И вдруг он оказался среди комнаты, продолжая считать себя в пучине морской. Только когда пришли соседи и разъяснили ему, где он находится, утопавший понял, что он спасён св. Николаем, и возблагодарил и своего избавителя.

Престарелый отшельник Симеон, проводивший жизнь свою в посте, уединении и молитве и прославившийся даром чудотворений, имел у себя инока, именем Николая, которого и однажды он отправил в дальнюю Катавальскую страну. Путь лежал по морю. Днём была хорошая погода, и путники весело плыли по тихому и светлому морю. Ночью же, удалившись от берега, они сбились с настоящего пути. К их несчастью поднялась сильная буря. Море разбушевалось, и волны, то поднимая, то низвергая лодку, умчали её в открытое море: вёсла у гребцов выпали из рук, парус был изорван. Отчаявшись в своём спасении, гребцы пали от страха на дно лодки и с крепким воплем молились заступнику мореплавателей: «святой Николай! помоги нам и спаси нас от беды». Инок Николай приподнял голову, чтобы взглянуть на море, и увидел близ судна святителя Николая в белых ризах, шедшего по морю, словно посуху. «Встань, брат!» сказал он ему: «и не поддавайся дремоте». Потом, вошедши на судно, он прибавил: «иди на порученное тебе дело с радостью, – отселе с тобою я, которого ты призываешь с верою. Ныне мир тебе и благословение». Вскоре буря утихла: гребцы, ободрённые словами великого угодника, снова принялись за вёсла и с помощью его молитв то расстояние, которое обыкновенно проходили в две недели, судно переплыло в один час. Радостные пловцы прославили Бога и угодника Божия Николая, говоря: «дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев».

Святитель Николай чудесно возвращает проданный ковёр. В Константинополе жил один ремесленник, по имени Николай, который особенно чтил святого Николая чудотворца и ежегодно праздновал день его памяти. Так достиг он глубокой старости и, будучи не в силах работать, впал в нищету. Приближался Николин день, – и старик стал думать, как отпраздновать этот день, но ничего не мог придумать. Накануне праздника он сказал жене: «вот, жена, приближается праздник возлюбленного заступника нашего, святого Николая, а нам нечем и отпраздновать этого великого дня». – «Знаешь, господин мой», отвечала благочестивая жена: «нам недолго уже остаётся жить на свете, детей у нас нет; нам некому беречь наследства: так продадим последнее для угождения Богу и великому чудотворцу. Вот у нас остался ковёр: поди, продай его и купи всё нужное для завтрашнего праздника». Старик послушался жены, взял ковёр и пошёл продавать его. На дороге, когда он проходил площадь, где стоял столб Константина Великого, и уже миновал монастырь св. Платона, ему встретился боголепный старец и спросил его: «куда идёшь, любезный друг!» «Иду на торг продавать ковёр», отвечал старый ремесленник. – «Хорошо, друг», отвечал старец: «но скажи мне, сколько ты просишь за свой ковёр? Я хотел бы купить его». – «За него в начале заплачено 8 золотых монет; а теперь я возьму, что только дашь» – «Возьмёшь-ли шесть золотых?» – «С радостью возьму», ответви ремесленник. Старец немедленно дал ему 6 золотых, взял ковёр и ушёл. Бывшие на торгу люди окружили старца-ремесленника и спрашивали его: «что это ты разговариваешь сам с собой? Не видится ли тебе что-нибудь?» Они видел и слышали только его одного, а не видали святителя и не слыхали слов его.

Между тем святой Николай явился жене старика и, возвратив ей ковёр, сказал: «муж твой – мой давнишний друг; сегодня он попался мне на торгу и просил занести тебе этот ковёр». С этими словами святитель скрылся, оставив старуху в огорчении и досаде на мужа за то, что он пожалел продать ковёр.

Довольный продажей ковра, ремесленник купил всё нужное для праздника и возвратился домой с полными руками. Но жена осыпала его упрёками: «я не хочу жить с тобой: ты обманул святого Николая. Лучше бы тебе не обещаться, чем нарушить данное обещание. Вот твой ковёр, а меня ты не увидишь более, потому что нынешним обманом ты запятнал всю прежнюю честную жизнь свою».

Ремесленник изумился, слыша упрёки жены и видя опять дома проданный ковёр. Он спросил жену, откуда у неё взялся ковёр? Та рассказала, что после его ухода приходил очень почтенный старец, отдал ей ковёр и поспешно удалился. Выслушав этот рассказ, ремесленник догадался, кто был купившим его ковёр, и в полноте сердечной радости воскликнул: «слава Тебе, Христе Боже, творящему чудеса дивным угодником Твоим святым Николаем!» Потом он рассказал жене, как Божий угодник в образе почтенного старца встретил его на дороге и купил у него ковёр, а в заключение показал ей и принесённые им съестные припасы, и вино, просфоры и свечи для праздника. Тогда супруги единогласно прославили Бога и Его угодника, великого чудотворца. Немедленно поспешили они в церковь святого Николая и рассказали всем туда собравшимся для богослужения – какую чудесную помощь они получили от скорого помощника бедным. Все слушатели также прославили Бога и святого Николая. Когда донесли об этом чуде патриарху, то он приказал кормить до конца жизни старого ремесленника с женой из доходов Софийского храма.

Заступничество за невинно-осуждённого. В Константинополе проживал богатый и славный муж Епифаний, сановник царя Константина. Имея много прислуги, он захотел купить ещё одного раба. 3-го декабря, взяв много золота, он поехал верхом на торг, где Русские купцы продавали невольников. Там однако же он не успел купить раба и возвратясь домой, положил взятое золото в одном месте и забыл о том. На другой день, по наущению духа злобы, он стал требовать золото у прислуживавшего ему отрока, которому, казалось ему, он отдал золото накануне. Отрок ответил, что он не получал никакого золота. Епифаний, раздражённый его отказом, стал укорять его во лжи, а потом, не веря клятвам его, приказал бить его немилостиво и заключить отягощённого цепями в одной из комнат дома, говоря: «подумаю о нём, когда придёт праздник святого Николая».

Избитый, закованный и запертый слуга стал слёзно молиться Богу, чтобы Он избавил его от напасти. Приложив слёзы к слезам и молитвы к молитвам, он обратился и ко св. Николаю с следующей просьбой: «Отче честный, святой Николае, избави меня от этой беды. Ты знаешь, не виноват я в том, что говорят на меня. Завтра твой праздник, а я сижу в беде великой» ... На молитве его застала ночь, и он с печалью уснул. Во сне явился ему всегда скорый на помощь призывающим его с верой св. Николай. «Не тужи», сказал он ему: «избавляет тебя Христос мною, рабом Своим». И тотчас железные узы спали с ног заключённого, и он, проснувшись, восхвалил Бога и св. Николая. В ту же ночь св. Николай явился и господину его во сне и грозно сказал ему: «зачем ты несправедливо обвиняешь раба своего, Епифаний! Ты сам виноват: сам спрятал золото, а мучишь верного своего слугу. Впрочем, так как ты поступил так не по влечению своего сердца, а по наущению врага, то я и явился тебе, чтобы не иссякла любовь твоя к Богу. Встань и выпусти невинного своего слугу Если же не сделаешь этого, то сам попадёшь в беду великую». И, указывая пальцем на то место, где было положено им самим золото, прибавил: «возьми своё золото, слугу же отпусти!»

Проснувшись, боярин тотчас отыскал своё золото на указанном ему месте, возблагодарил Господа человеколюбца, возблагодарил и св. Николая. Затем пошёл к заключённому слуге, смиренно попросил у него прощения за учинённый грех, вывел его из затвора и велел дать ему всё нужное: сам же остальную часть ночи до самой утрени провёл в молитве. Услыша благовест к утрени, Епифаний, взяв золото и слугу, пошёл в церковь св. Николая, где после утрени рассказал всем богомольцам – что случилось с ним и какую милость Бог явил ему посредством Своего угодника; затем, обратясь к слуге, прибавил: «чадо, не я, грешный, а Бог Творец неба и земли, и угодник Его Николай прощают тебя от работы. Прости и меня, по неведению сделавшего неправду перед тобой». При этом Епифаний злополучное золото разделил на три части, из которых одну отдал церкви св. Николая, другую тут же раздал нищим, а третью вручил освобождённому рабу со словами: «возьми это золото, чадо, чтобы с этого дня не служил ты никому, кроме св. Николая; я же отечески позабочусь о твоих телесных потребностях». И все радостно встретили праздник св. Николая.

Исцеление расслабленного юноши. Один юноша, по имени Николай, был одержим сильным демонским мучением: огонь великий жёг его внутренности, так что все члены его тела высохли, а само тело расслабело, и страдалец не мог ни ходить, ни стоять, ни протянуться, а только сгорбившись ползал. Сначала он лечился у врачей, но пролечил всё имущество и впал в крайнюю нищету. Раз, в день праздника св. Николая, больной юноша увидел людей, которые со свечами шли к обедне в церковь св. Николая. По примеру их, и он, при всей своей бедности, купил свечу и пополз к церкви св. Николая. Когда он полз, ему явился скорый в бедах помощник – святитель Николай и спросил, кто он, откуда и куда идёт, что за беда с ним случилась, и чего ему нужно? Страдалец, усталый от пути и одержимый страхом, сидя рассказал ему всю беду свою. «Если хочешь быть здоров», сказал ему явившийся старец, «то иди вслед за мной». Приведя его к своей церкви, святитель стал невидим.

Больной, не видя перед собой вожатого, зажёг свечу свою, вполз в церковь и, достигнув образа святителя, узнал в нём лицо старца, проводившего его в церковь. Тогда он воскликнул, обратясь к святителю: «святой Николай! Ты сказал мне дорогою – хочешь ли быть здоров, ступай за мной – и сам привёл меня сюда. Помилуй же меня и исцели. Ты должен мне – отдай же мне свой долг!» Долго молился расслабленный. Наконец убедительно стал просить окружающих, чтобы они приподняли его и дали приложиться к чудотворной иконе. Когда желание его было исполнено, он крепко обнял образ обеими руками и поцеловал его со словами: «тёплый заступник, помилуй меня!» И вот, скорченные члены его тела стали разгибаться, он выпрямился, своими руками трижды осенил крестным знамением всё своё тело и помазал маслом из лампады святого. Исцелясь от демонского мучения, он, совсем здоровый, снова обнял честный образ своего скорого помощника и снова поцеловал его. Все свидетели прославили Бога и Его угодника св. Николая.

Возвращение зрения Сербскому царевичу Стефану. Илутин, четвёртый Сербский царь после Симеона Великого, основателя Сербского государства, имел сына, царевича Стефана, который уже в юности своей отличался страхом Божиим, кротостью, смирением, приветливостью и состраданием к страждущим. Враг рода человеческого, всегда ненавидящий добродетельных людей, умыслил погубить царевича. Для этого он возбудил сильную злобу на царевича в сердце его мачехи, которая наклеветала на сына отцу, уверяя последнего, что Стефан хочет лишить его жизни и престола. Своими злыми наветами она наконец достигла того, что слабохарактерный Илутин, любивший прежде своего сына со всей нежностью родительского сердца, теперь страшно возненавидел его. Несмотря на то, что царевич знал о коварных происках своей мачехи, несмотря на то, что многие из вельмож уговаривали его бежать, вызываясь даже склонить на его сторону войско, чтобы оружием оградить свою безопасность – добродетельный царевич с негодованием отверг преступные советы и, возложив свою надежду на Бога, искал помощи в молитве к заступнику всех несчастных и невинных. Зависть диавола восторжествовала. Злая мачеха склоняла несчастного отца на страшное злодеяние, – ослепление ни в чём неповинного сына, что и было исполнено близ церкви святого Николая чудотворца.

Долго лежал Стефан, страдая от тяжкой муки, но наконец впал в забытьё, и тогда перед ним предстал святитель Николай, который, держа в руке исторгнутые мучителями очи Стефана, сказал ему: «не бойся, Стефан, очи твои в руке моей!» Проснувшись, Стефан почувствовал, что боль его глаз значительно уменьшилась.

Жестокосердый отец не ограничился ослеплением невинного сына: по совету коварной супруги, он отправил царевича с его детьми к тестю своему, Восточному императору Андронику Палеологу, прося содержать его под строгим надзором. В Константинополе Стефан был заключён в монастырь Пантократора (Вседержителя), в котором кроткий и богобоязненный царевич не только снискал расположение иноков, но даже сам император, слыша о его подвижнической и добродетельной жизни, проникся уважением к нему, часто посещал его для беседы с ним и советовался о делах государства. Вдали от своей родины царевич не переставал заботиться о процветании православия и, пользуясь расположением императора, склонил его к искоренению ересей в его православном государстве.

Пять лет провёл царевич в тихом монашеском уединении. На шестой год, в день памяти святого Николая, он вместе с прочими иноками пришёл в церковь к заутрени и, слушая описание жизни и чудес великого святителя, задремал и увидел во сне святого Николая, который спросил его: «помнишь ли ты, что я за пять лет перед этим говорил тебе?» Когда Стефан сказал, что он уже забыл, тогда чудотворец сказал ему: «тогда я говорил, что очи твои в руке моей. Теперь же я послан, чтобы возвратить их тебе». С этими словами святитель благословил Стефана, прикоснулся рукой к померкшим очам его и сказал: «Господь наш Иисус Христос, исцеливший слепорождённого, возвращает тебе зрение!» Когда царевич пришёл в себя, то, открыв глаза и видя все окружающие предметы, долго не мог прийти в себя от изумления и радости и первым делом возблагодарил Господа за неизреченное Его милосердие; но, боясь злоумышлении мачехи, никому не сказал о чудесном своём исцелении и продолжал носить повязку на глазах.

Между тем императору Андронику Палеологу в войне с врагами понадобилась помощь, и он послал за ней к своему зятю Илутину, королю Сербскому. В числе посланных находился и настоятель той обители, в которой жил ослеплённый царевич. Услышав от него о чудных добродетелях своего сына, с которым он так жестоко поступил, и терзаемый угрызениями совести, отец возвратил к себе невинно пострадавшего сына. Престарелый отец, обливая Стефана слезами раскаяния, смиренно просил у него прощения в своей несправедливости. Незлобивый царевич плакал от радости и, утешая отца-старика, говорил: «ты ни в чём не виноват предо мной, государь и родитель мой! Господь через тебя восхотел наказать меня за грехи мои. Отеческий Его Промысл каждому из нас назначил свой путь: тебе спасать душу свою неусыпным попечением о вверенной тебе державе, а мне искупать грехи моей жизни терпением в слепоте и страданиях. Итак, да будет благословенно Его святое имя!»

Примирившись с сыном и своей совестью, Илутин скоро скончался. Наследником престола после него остался царевич Стефан, который, предав земле тело родителя, снял с глаз повязку и, ко всеобщему удивлению и радости целой Сербии, всех известил о чудесном возвращении ему зрения.

Царствование Стефана было ознаменовано правосудием и милостью, счастливыми войнами и утверждением православия. Младший брат его Константин задумал отнять отцовский престол у своего брата и пошёл на него войной, предлагая ему добровольно отказаться от престола. Стефан сначала долго отговаривал Константина от кровопролития и гибельной для обеих сторон войны, предлагая ему быть первым своим советником. Но последний отказался, и между ними произошла кровопролитная битва, в которой Константин был умерщвлён, а его войско побеждено и перешло на сторону Стефана. Таким же

образом, твёрдо уповая на помощь Господа, отразил он несметные полчища Болгар, грозивших Сербии гибелью и опустошением.

Наконец, наступило время кончины благоверного царя. Ночью явился ему святитель Николай и с радостным взором сказал: «Стефан! приготовься к исходу из сей жизни». Встав с постели, Стефан со слезами радости благодарил милосердого Господа за это предвозвещение. Но мирная радость праведника была возмущена горестным известием о бунте, который воздвиг против него сын его, по имени также Стефан, и не менее печальной смертью его. Напрасно добродетельный родитель увещевал нечестивого сына оставить преступный замысел, обещаясь разделить с ним царскую власть: изверг-сын, с многочисленным войском иноплеменников, напал на отца, свергнул его с престола и сослал в заточение в город Звячин, где вскоре Стефан был удавлен по злодейскому повелению сына.

По прошествии семи лет, нетленные мощи царя-мученика сделались неисчерпаемым источником чудотворений: слепые и хромые, недужные и расслабленные, прибегая с верой ко гробу Стефана, получали исцеление и благодарили Бога, дивно прославляющего угодников Своих.

Много и других чудес сотворил на Востоке заступник всех несчастных, великий чудотворец, святитель Николай. По словам церковной песни, никтоже может я̀ исчестѝ, аще бы и многи языки имел, и глаголати восхотел (Акаф. конд. 4-й).

Насколько была распространена слава чудес святителя Николая уже в IX веке по Р. X., об этом находим свидетельство у Иоанна, диакона Неаполитанского (написавшего жизнь св. Николая около 860 г. по руководству сочинений патриарха Мефодия). «На земном шаре», говорит он, «нет места так отдалённого, так глухого, нет уединения или пустыни, где не просиявали бы слова и чудеса благочестивейшего владыки Николая исповедника. Свидетели тому не только все области Греков, откуда он происходил, но и всё Восточное царство. Свидетели также и различные племена варваров, говорящие различными языками и населяющие почти всю Африку, которые ему показывают послушание благочестивой набожности. А жители Италии, хотя и в наше время начала благочестиво и торжественно прославлять его дела, тем не менее охотно научились постоянно радоваться его чудесам; с Божией помощью усердствуют строить и посвящать в честь его многие церкви, и имеют его здесь покровителем а молитвенником, а в будущности ходатаем перед Самим Создателем мира». (Извлечено из книги: «Житие и чудеса святителя Николая, архиеп. Мирликийского». Сост. А. Вознесенский и Ф. Гусев)

Имя и память святителя Николая, как покровителя путешествующих и помощника во всяких бедах, глубоко чтится по лицу всей Православной России. Местно празднуются дни многочисленных храмов Божиих и обителей иноческих, основанных во имя святителя Николая, и дни св. икон его, явленных и чудотворных.

Особенно известен и чтим у православных образ святого Николая, именуемый Мокрым. Этот образ в первый раз сделался известным по бывшему во дни великого князя Всеволода I (1078–1093) чуду. Когда, по случаю наступившего праздника св. мучеников Бориса и Глеба, православные христиане спешили со всех сторон в Вышгород, туда же отправился по Днепру на лодке один богатый Киевлянин вместе с женой своей и младенцем-сыном. На возвратном пути из Вышгорода мать задремала и уронила в реку младенца, который немедленно утонул. Огорчённые родители стали призывать на помощь св. Николая и в крайней горести прибыли в своё жилище. В ту же ночь перед заутреней пономари Киево-Софийского собора, пришедши отпирать церковь, услышали из неё крик младенца, и потом нашли в ней самого младенца мокрого, который лежал перед иконой святителя Николая. Немедленно дали знать об этом митрополиту, а митрополит велел объявить по всему городу. Родители младенца вскоре нашлись и узнали в нём своего утопшего сына к изумлению всех. С того времени образ, перед которым найден мокрый младенец, стал называться образом Николая Мокрого. Ныне этот образ находится в приделе Киево-Софийского собора, устроенном во имя святителя Николая.

Киевская чудотворная икона св. Николая «Мокрого» (XI в.)

Дворищенский образ св. Николая, находящийся в Новгородском Дворищенском соборе. Сия икона святителя Николая явилась в 1113 году близ Новгорода в одном потоке на острове Липно, находящемся на озере Ильмене. Новгородский князь Мстислав I Владимирович, получивший чудесное исцеление от этой иконы, основал на месте явления её монастырь, называвшийся Липенским-Николаевским, и в самом Новгороде на княжьем дворе – на Ярославове дворище – заложил в 1113 г. каменную церковь во имя св. чудотворца Николая, где икона сохраняется доселе и называется дворищенской и самый храм дворищенским.

Зарайская или Корсунская икона, пребывающая в Зарайске – в соборном Никольском храме. Прежде эта икона находилась в Корсуне, в церкви, св. Иакова, в котором крестился равноапостольный князь Владимир. В 1224 году один Корсунский священник, по имени Евстафий, повинуясь гласу неоднократно являвшегося ему святителя Николая, с этой иконой отправился из Корсуня и прибыл в землю Рязанскую. Здесь встретили икону сам князь Рязанский Феодор Юрьевич и епископ Евфросин святогорец, и видя многочисленные чудеса от неё, создали во имя чудотворца Николая храм, в котором первоначально она и была поставлена. При этом храме в 1227 году погребены убиенный от Батыя князь Феодор Юрьевич Рязанский и супруга его с сыном княгиня Евпраксия, которая, услышав о убиении князя Феодора, «абие ринуся из превысокаго храма своего и со князем Иваном на среду земли и заразися до смерти с сыном своим, и от сея вины зовется великий чудотворец Заразки, яко благоверная княгиня с сыном себя заразиша».

К образу св. Николая Зарайского древле питали великое благоговение; народ и великие князья ходили в Зарайск во поклонение чудотворному образу св. Николая.

Зарайский чудотворный образ св. Николая (XIII в.)

Ратный чудотворный образ, пребывающий в соборной церкви в Белгороде, Курской губернии, ежегодно 5-го мая выносимый с крестным ходом, в память избавления Белгорода, заступлением угодника Божия Николая, от нашествия Татар, в XIII веке.

Угрешский явленный и чудотворный образ – в Николаевском Угрешском монастыре, основанном в 1381 году в 12 верстах от Москвы, по случаю явления сего образа великому князю Димитрию Иоанновичу Донскому, во время похода его против Мамая, в местечке Угреше. Здесь, после славной победы, одержанной Русскими над Татарами, великий князь основал монастырь Угрешский. На поклонение Угрешскому образу св. Николая древле ходили часто не только народ, но и великие князья и цари.

Угрешский чудотворный образ св. Николая (XIV в.)

Великорецкая икона св. Николая, находящаяся в Вятском кафедральном соборе. Она же называется и Вятской.

Сия св. икона явилась в 1383 году в княжение великого князя Димитрия Иоанновича Донского, в Вятской стране, в чаще леса, при реке, известной под названием Великой, отчего и сама икона получила своё наименование. Место это находится ныне в Орловском уезде Вятской губернии, в одной версте от села Великорецкого и в 65-ти от Вятки. Икона явилась одному благочестивому поселянину, по близости того места жившему. Бывши однажды по своей надобности в нагорной части, увидел он нечаянно в чаще под горой великий свет, какой бывает от множества горящих свеч. Увлекаемый любопытством селянин пошёл на свет и, усмотрев икону святителя, с тёплой верой приблизился к ней, взял её и принёс в дом свой. Здесь начали совершаться от неё великие чудеса, о которых однако же он не объявлял никому несколько времени. Но распространившаяся мало-по-малу известность о сих чудесах побудила местных жителей поставить на месте явления иконы часовню, с перенесением в неё самой иконы, а потом, по мере умножения

чудесных исцелений от неё, с благословения Московского митрополита, соорудить и церковь во имя святителя, с помещением в ней чудотворной иконы св. Николая, впрочем, не на том самом месте, где она явилась, а неподалёку на ином, чудесно указанном, т. е. где ныне село Великорецкое.

Спустя 168 лет после явления, именно в 1551 г., духовные и светские власти города Хлынова (древнее название Вятки) решили перенести св. икону с Великой реки в свой город и, по перенесении, с должной честью поставили в храме, устроенном во имя святителя, а в утешение жителям Великорецким дали обет ежегодно приходить со св. иконой на место явления её. Это совершается и доныне в месяце мае. Притом, положено, чтобы, по неделе всех святых, в первую седмицу Петрова поста всем гражданам держать пост и в пятый день, т. е. в девятую пятницу от св. Пасхи, праздновать нарочито св. Николаю с его чудотворной иконой совершать крестный ход вокруг города.

Место чудотворного образа Святителя в Николаевском соборе Угрешской обители

Св. Трифон, архимандрит Вятский, основатель обители Хлыновской, по прибытии в Вятку чаще всего посещал церковь святителя Николая, где стоял чудотворный образ, называемый Великорецким, и призывал на помощь угодника Божия.

Слава о чудесах от иконы Великорецкой достигла Москвы. Царь Иоанн Васильевич пожелал видеть её, и она в 1552 году принесена была в Москву для обновления. По завоевании Казани Иоанн Васильевич в благодарность Богу построил в Москве у Флоровских ворот церковь во имя Святой Троицы (ныне Василия Блаженного) с приделом святому Николаю Вятскому. В 1556 году образ Николая Вятского или Великорецкого по обновлении с великой честью отпущен был из Москвы в Вятку. В 1614–15 годах она, по желанию царя Михаила Феодоровича, приносима была в царствующий град.

Вятский Великорецкий чудотворный образ св. Николая (XIV в.)

Кремлёвская в Никольской башне Московского Кремля, на стене начертанная по подобию явленной в 1403 году при великом князе Василии Димитриевиче, и в 1812 году, во время разрушения Кремля Французами, чудесно уцелевшая. О чудесном сохранении иконы Кремлёвской свидетельствует начертанная на ней, по повелению императора Александра Павловича, следующая надпись: «в 1812 году, во время неприятельского нашествия, твердыня сия почти вся была разрушена подрывом неприятеля; но чудесною силою Божиею св. образ угодника Божия – святителя Николая, зде начертанный на самом камне, и не только самый образ, но и стекло, прикрывавшее оный, и фонарь со свещею, остались невредимы». Истину этой надписи подтверждают многие лица, упоминающие о Кремлёвской иконе. При освящении Успенского собора в 1813 году, августа 30-го, Августин, Московский архиепископ, исчисляя чудеса Божьего милосердия в Москве, во время опустошения её врагами, произнёс в своём слове: «Никольская башня сверху до половины разрушена; стена с северной стороны оторвана; но образ над вратами святителя и чудотворца Николая, и стекло, покрывавшее лик угодника сего, ни мало не потерпели повреждения. Сам фонарь, перед образом на слабой верви повешенный, взрывом подкопа, разрушившим половину арсенала и башни Никольской, не был оторван». «При всех превратностях и бедствиях Москвы, землетрясениях и пожарах, говорит сочинитель памятников Московской древности, икона св. Николая на Никольской башне осталась невредимой».

Гостунская или Густынская чудотворная икона святителя Николая, находящаяся в церкви села Гостуни, Калужской епархии, Лихвинского уезда. По иным сказаниям Гостунская икона в 1506 году великим князем Василием Иоанновичем перенесена в Москву и находилась в Московском Гостунском соборе, а при разобрании этого собора в 1816 г. перенесена в придел колокольни Иоанна Великого, т. е. Лествичника.

Колпинский образ святителя Николая, находящийся в селе Колпине, в 25 верстах от С.-Петербурга. Сказание о явлении сего образа следующее. «1713 года месяца декабря в 23 день, на реке Ижоре на пильной мельнице явися образ святаго Николая чудотворца сицевым образом. 1713 года в ноябре и декабре месяцах бывшие работные люди при той пильной мельнице в работе лежали чревною болезнию и опухолью ножною, т. е. цинготною, и многие работные люди умирали. А тогож декабря 22 дня в нощи явися образ великого святителя и чудотворца Николая в больнице работному человеку Каргопольскаго уезда именем Иакову, который лежал таковою же болезнию близ смерти, и велел сей образ в больнице снять, понеже оный образ лежал тамо никому неведом и не обретом и весьма обветшавший, а по осмотру того работника Иакова, оный святой образ снят и поновлен. От того времени оная болезнь перестала, и быша здравы по явлении святителя и чудотворца Николая, иже и доднесь видим есть».

Чудотворный образ св. Николая в посаде Колпино

Православный русский народ издревле чтит св. Николая мирликийского, как особенного избранника Божия, помощника и чудотворца. Великое благоговение прав. христиан к св. Николаю чудотворцу выразилось во многих обстоятельства жизни общественной и частной. Древле предки наши произносили имя его в клятвах и договорах, во свидетельство своей верности. Александр, князь Иверский, в грамоте к Иоанну III Васильевичу в 1492 году, между прочим, называет себя ревностным обетником Николая.

Памятники народного благоговения к св. Николаю повсюду в нашем отечестве, – особенно в Киеве, Новгороде, Рязани, Можайске и проч. По имени святителя Николая называются городские ворота в Переяславле-Залесском, в Москве и др. В этой столице называется Никольской улица Китая города

Особенно в молитвах своих призывают святителя Николая – общего для всех помощника – православные, плавающие по водам, потому что он многократно являл своё заступление обуреваемым волнами и утопавшим.

Впрочем, не одни Русские чтут святителя Николая. Имя его на Востоке столь громко, что и магометане усердно ставят свечи перед его иконой, сами не разумея, какое чувство влечёт их к сему победителю народов, по значению его имени. Его почитают и язычники – Забайкальские Буряты, потому что он являет, как говорят они, свою чудесную помощь погибающим на морях и водах, Буряты имеют его иконы и называют его седой старец.

Блаж. Максим, родом Грек, прибывший в Киев в сане митрополита всей России в 1283 г.¹⁰³, испытал много скорбей во время служения своего. – Лишь только прибыл он в Киев, как отправился в орду к хану, чтобы быть утверждену в своём звании. В следующем году приглашал он к себе епископов России, вероятно для того, чтобы объявить содержание ханского ярлыка о духовенстве¹⁰⁴. В 1285 г. сам он путешествовал по епархиям России для надзора за благочинием¹⁰⁵. Тогда-то встречал его будущий преемник его, блаж. игумен Пётр¹⁰⁶. Тогда был он в Новгороде и Владимире¹⁰⁷. В 1295 г. дела заставили его снова прибыть во Владимир, – он низвёл здесь с кафедры епископа Иакова и посвятил Симона¹⁰⁸. На юге, вблизи Татар, только с мечом в руке, можно было по временам иметь покой. Грабёж и насилия Татарских властей в 1299 г. дошли в Киеве до того, что не было более возможности жить. «Весь Киев разбежался, говорит летопись; митрополит Максим, не быв в состоянии переносить насилия Татар, поспешно удалился из Киева в Брянск; а отселе со всем имуществом переселился он в Суздальскую землю»¹⁰⁹. Не легко было святителю расстаться с древним местом кафедры и искать новое. Предшественник его большую часть времени проводил во Владимире¹¹⁰, где жил вел. князь; но кафедра его оставалась в Киеве. Теперь пришлось принимать другое решение. Князья и пастыри севера, конечно, будут довольны близостью к ним митрополита; но не будут довольны удалением его из Киева князья и пастыри юга. – На самом севере так непрочно место в. князя: то он во Владимире, то в Переяславле, то в Твери. Что делать? Блаженный митрополит проливал тёплые молитвы перед Богоматерью и об указании ему воли Божией. И Богоматерь, благая Мать страждущих, успокоила святителя Своим явлением. Икона, современная святителю, изображает святителя Максима приемлющим омофор из рук Богоматери. Надпись на иконе, хотя и не современная иконе, говорит: «сей святой и чудотворный образ Пресв. Богородицы написан бысть в л. 6807 (1299). По видению Максима митрополита Владимирского и всея Руси, чудотворца, Гречина родом; егда ему пришедшу от Киева во Владимир и от путного шествия в кельи своей маю и уснувшу, абие видит, аки на яве, свет велик и необычен и в том свете явися ему Пречистая Дева Богородица, держащи на руку превечнаго Младенца и глагола: рабе Мой Maксиме! добре пришел еси семо посетити град Мой, и подаде ему омофор, глаголя: приими сей омофор и паси в граде Моем словесные овцы. Он же прием возбудися от сна и в кельи никого же виде. И омофор обретеся в руце его. Он же страхом объят бысть на мног час, абие поведа в. кн. Андрею и построиша ковчег злат и положиша в него той омофор и прославися сие чудо по всей Русской земле и Палестине. И повеле написати сей образ тем подобием якоже виде Максим святой. – А омофор святой во время безбожнаго царевича Талыча, егда плени град и разори, где скончался, неведомо»¹¹¹. После успокоительного видения святитель смело приступил к распоряжениям о своей кафедре. Он перевёл Владимирского епископа Симеона в Ростов и взял в своё ведение Владимирскую епархию; во Владимир переведён и весь причт митрополита, а в Киеве для надзора за благочинием стали жить наместники митрополита¹¹². – В следующем году был он в Новгороде, где с двумя епископами посвятил архиепископа Феоктиста¹¹³. В половине 1301 г. заседал он на Константинопольском соборе, где, по его воле, Феогност, Сарайский епископ, предлагал для решения вопросы о нуждах Русской Церкви и записывал ответы¹¹⁴. – Вероятно, по возвращении с сего собора, митрополит разослал «всем христианам правоверным» правило о постах и хранении законного брака¹¹⁵, – Когда по смерти в. кн. Андрея престол великокняжеский по праву старейшинства следовало занять Тверскому князю Михаилу Ярославичу, а Юрий Московский, по властолюбию, шёл в орду искать того же престола, блаж. святитель со всей любовью уговаривал Юрия отказаться от недобрых намерений. Юрий был не таков, чтобы слушаться святителя; ему нипочём было и нагло лгать перед святителем: «иду, отче, в орду, но не хощу великого княжения», говорил Юрий. Это было в 1304 г. В следующем году святитель с утешением посадил во Владимире на великокняжеский престол блаж. князя Михаила¹¹⁶. – Дек. 6-го 1305 г. святитель окончил подвиг земной жизни своей и положен был во Владимирском соборе¹¹⁷. – Имя его – в древних святцах, где называется он святым и чудотворцем¹¹⁸. Известно и «сказание о святом и блаженном митрополите Максиме»¹¹⁹, –Новое известие говорит, что, при поправке пола во Владимирском соборе, нечаянно сдвинута была крышка с его гроба и в гробе видели мощи и одеяние его¹²⁰.

В жизни Феофила представляется доказательство могущественного действия Священного Писания. Он родился в язычестве, но, получив обширное образование, пожелал познакомиться и с Священным Писанием и из чтения его убедился в истине веры во Христа. – «Не верил я, – говорит он, – воскресению, а теперь верю, после того, как внимательно размышлял; я обрёл св. Писания святых пророков, которые Духом Святым прорекали о прошедшем так, как оно происходило, о настоящем так, как оно происходит, и о будущем – в том порядке, как оно совершится. И так, когда я уверен, что происходящее ныне было предсказано, то не остаюсь более неверующим, а верю, повинуюсь Богу»¹²¹.

И. заслужив избрание епископом на престол Антиохийский (в 168 г.), Феофил оправдал это высокое доверие к нему разнообразной деятельностью на этом поприще в истинно-христианском духе. О нём свидетельствует Евсевий, как об одном из пастырей, «напрягавших силы свои в борьбе с еретиками, готовыми погубить стадо Божие, и подобно плевелам, опустошавшим чистую ниву Апостольского учения», как об одном из пастырей, «увещавших братию частью увещаниями и предостережениями, частью наставлениями еретикам, то устными, то письменными»¹²². Также занимался он толкованием св. Писания, и вообще, много потрудился над просвещением язычников. Книга еп. Феофила «о вере», сохранившаяся до настоящего времени, считается одним из лучших сочинений древнего мира: «она показывает в сочинителе обширное знакомство с языческими философами и поэтами» – отзывается о ней преосвящ. Филарет, архиеп. Черниговский, – взгляд его на учение христианское – глубокий и ясный. Таинства христианские образованный учитель объясняет образованному язычнику по началам философским и вместе с тем удерживает верность откровенной истине. Всё сочинение написано с одушевлением и под влиянием кроткой любви»¹²³, и заключается оно убеждением со стороны Феофила: «читать его книгу тщательно и беспристрастно».

Имея целью внушить веру одному образованному, но непреклонному к истине Христовой язычнику (Автолику), для которого еп. Феофил и предпринял книгу «о вере», он пишет, между прочим: – «ты требуешь: – покажи мне своего Бога... – Отвечаю тебе: покажи мне твоего человека, – и я покажу тебе моего Бога. Покажи, что очи души твоей видят и уши сердца твоего слышат».

Бог видим только для тех, которые могут видеть Его, т. е. у которых очи душевные отверсты. Все имеют глаза, но у некоторых они так помрачены, что не могут зреть света солнечного; тем не менее солнце не теряет блеска своего от того, что слепые не видят... Если в человеке грех, он не может созерцать Бога». «Нечестие омрачает тебя и не можешь зреть Бога» (§ 1–4).

«Изобрази мне образ Божий» – требует язычник. – «Бог непостижим и неизобразим для человека; человек же зрит только постижимые для него свойства Божии», – отвечает вразумлённый свящ. Писанием Феофил и затем описывает свойства Божии (§ 6) и Его дела, как Творца и Промыслителя (§ 7–10).

– «Пусть мне покажут воскресшего мертвеца. – говорит язычник. – Феофил отвечает: – «я показал бы тебе Воскресшего, Который и теперь жив; но ты не поверишь и тому» ... и затем указывает ему в самой природе уроки о воскресении; собственным примером убеждает верить учению о воскресении свящ. Писания; просит читать его, угрожая судом Божиим на непокорных воле Божией (§ 18–20)¹²⁴.

После 13-ти летнего управления Церковью, св. Феофил скончался около 181-го г., пережив гонение, бывшее при Марке Аврелии.