§ 134. Василий Великий в жизни его.

Ефрем во всю жизнь не хотел расстаться с пустынным уединением и – из пустыни светит вселенной благодатию. Св. Василий, вызывавший и не вызвавший Ефрема из пустыни, светит с кафедры и остается великим для земли и для неба, по делам для своего и для всех времен⁴⁷⁰. Василий был с другими дарами, чем Ефрем, изготован был Духом благодати другому назначению.

Отрасль благородной и весьма богатой фамилии, и что важнее – фамилии благочестивой, твердой в вере и среди гонений, Василий получил детское образование от благочестивой бабки своей Макрины, а начала риторики слушал у отца в Неокесарии⁴⁷¹, За тем, в продолжение 14 лет, с жаждою к просвещению посещал он самые знаменитые училища своего времена; довольно времени слушал уроки в Каппадокии, потом в Константинополе у Ливания⁴⁷²; наконец в Афинах, где одинаковая чистота расположений сердечных заключила тесный союз дружбы между Василием и Григорием Назианским⁴⁷³. Греция узнала в Василии оратора и филолога, философа и математика, правоведа и врача⁴⁷⁴. Возвратясь чрез Константинополь⁴⁷⁵ и Эфес⁴⁷⁶ в Понт, он несколько времени исправлял должность адвоката. В начале 359 г., почувствовав суетность мирской славы, он решился совсем прервать связь с миром; принял Крещение и степень чтеца⁴⁷⁷, и отправился изучать жизнь иноческую у пустынников в Сирии, Месопотамии, Палестине и Египте; потом поселился близ Неокесарии в пустыне, орошаемой потоком Ирисом, не вдали от места, где жили с другими девственницами мать и сестра его. Здесь первым его сочинением было сочинение о Суде Божием, о вере и нравственные правила. За тем последовали различные наставления для иноков, превративших пустыню Васильеву в многолюдный город, и сочинение против Евномия; в любезной пустыне он и друг его Григорий изучали сочинения умного Оригена, составив и выбор лучшего из его сочинений – Филокалию⁴⁷⁸. В 363 г., пустынник писал Юлиану, требовавшему у него денег с угрозою опустошить Кесарию: «Я содрогаюсь, что ты облечен в порфиру, что глава твоя украшена венцом, который без благочестия вменяется царю не в честь, а в бесчестие. Тебе известнее вчерашнего дня, что я не люблю собирать богатства: и однако, ты требуешь от меня 1,000 литр злата. Помилуй государь! я столько стяжал его, что если бы сего дня мне захотелось в другой раз вкусить пищи, то у меня и на это не стало бы денег. У меня, как и должно быть, нечего делать повару: лучшие из яств, которыми мы изобилуем, травяные листья с черствым хлебом и кислым вином»⁴⁷⁹. В 364 г., Василий посвящен в сан пресвитера⁴⁸⁰ и проповедовал Слово Божие в Кесарии, писал беседы на Шестоднев. Уступая человеческой немощи пастыря своего Евсевия, Василий на время удалялся в пустыню; но вскоре снова (в 365 г.) вызван, чтобы помогать епископу против ариан; – Кесарийская Церковь спасена была теперь от ариан, потому что Василий был ее пастырем, хотя и не был еще епископом; Василий управлял всеми делами паствы кесарийской, и она была покойна во время глада (368 г.), – он и утешал, и питал ее. Тогда говорил он между прочим слова свои: к богатым, о скупости, о славе и голоде.

В 370 г., избранный в Кесарийского епископа, Василий соединил попечение о бедных с заботами о Православии всего Востока, угнетенного арианством Валента; для сего вступил в сношение с Афанасием Великим и с Западом. Он поступал осторожно с теми, которые для других казались полуарианами, дабы без нужды не вооружать их ни против себя, ни против Церкви. Валент в 371 г., решился силою ввести арианство в Каппадокийскую область; Василий был призван на суд пред гордого префекта Модеста. Здесь указали ему на согласие стольких епископов Востока с волею императора и требовали от него того же согласия. «Мой царь не хочет, да и я не могу покланяться твари, я сам творение Божие», сказал Василий. А нас за что ты считаешь? спросил надменный префект. «Ни за что при таких повелениях». Префект насмешливо дал заметить, что стоит чего-нибудь быть близким и к префекту. Василий отвечал, что почетно быть в общении с вельможами, впрочем не почтеннее как и со всеми верными: «Христианство славно не по честям, а по вере». Префект вышел из себя: «Как! говорил он, и ты не боишься власти моей?» «Чего же бояться мне?» спросил Василий. «Я прикажу описать имение твое в казну, тебя самого сослать в ссылку, предать на мучение, предать смерти». «Грози чем-нибудь другим, если можешь». Как! почему! «Потому, что у кого нет имения, у того и описывать его нельзя. У меня только одна власяница и несколько книг. Ссылки я не считаю ссылкою. Вся земля Божия, а я пришлец и странник. Смерть благодеяние для меня, она скорее приведет меня к Богу, для Которого живу, служу и большею частью уже умер». Так смело никто еще не говорил с Модестом, сказал префект, пораженный ответами Великого. «Во всех других случаях, сказал Василий, мы бываем кротки, смиреннее всякого. Но когда дело идет о славе Божией, – тогда все прочее для нас ничто, и только на нее одну смотрим. Огнь, меч, звери, железные когти – больше радости доставляют нам, чем страха»⁴⁸¹. Император употребил было меры насилия против Василия, но за Василия вступился сам Бог, – и Валент оставил Василия в покое⁴⁸². Едва окончилось это нападение на Василия, Василий опять обратился к тому, чтобы просить Запад о содействии против ариан, умолял прислать доверенных на Собор противу врагов истины, переезжал сам от одного епископа к другому на Востоке, чтобы соединить сердца всех в пользу истины, между тем для него следовали скорби за скорбию: то властолюбие соседнего епископа Аноима, то жестокий обман Евстафия Севастийского, которого долго любил и защищал Василий – как пастыря православного и который наконец стал открыть врагом и истины и Василия, то ненависть к нему неокесарийцев – неразумных ревнителей старины, истощали жизнь Василия, и без того изнуряемую постоянною болезнью. Его осторожность в преподавании учения о Св. Духе худо была понята недальновидною простотою, а еще хуже объяснена его врагами, которые воспользовались ею, чтобы огласить Василия не православным⁴⁸³. Пастырь написал в 375 г. книгу о Св. Духе. Он действовал, проповедовал неутомимо, не смотря на расстроенное здоровье. В 376 г. еще раз писал он на Запад, живо изображал бедствия Церкви, напоминал о долге ревности к вере, о долге сострадания; Запад или спал, или просыпался для того, чтобы питать разногласие на Востоке во вред истине. И Василий, наученный опытом, писал о римских епископах: «Надменные духом, когда их уважают, становятся еще надменнее. Нет, если умилосердится Бог над нами, для чего нам сторонняя помощь? Если же продолжится гнев Божий, какую пользу доставит нам высокомерие Запада? Они истины не знают и узнавать не хотят, а только примером своим освящают ложь»⁴⁸⁴. Надежда на Господа не обманула верного пастыря. Валент в 378 г. умер на войне. Василий возблагодарил Господа за покой Церкви; во силы его были слишком изнурены, и в 379 г. муж истинно Великий⁴⁸⁵, светило вселенной⁴⁸⁶, опора истины⁴⁸⁷, скончался на 51 году своей жизни⁴⁸⁸.