Об обязанностях христианина к Богу

Понятие о надежде на Бога. Надежда на Бога есть то утешительное расположение духа, по которому христианин, взирая на Бога, как на неизменного, верного во всех Своих обещаниях, несомненно ожидает от Него всех благ, обещанных благостию Его. «Надежда, – говорит святой Иоанн Лествичник, – есть как бы некое уже обогащение невидимым богатством и прежде получения сокровища почти уже несомненное обладание им. Она есть будущих благ воображение» (Лествица. 30, 29).

Основание. Основанием надежды служит вера, почему между ними находится тесная связь. Святой Григорий Великий говорит: «Тесно соединены между собою вера и надежда. Вера говорит: непостижимые блага уготованы Богом для верующих; надежда говорит: они уготованы для меня». Надежда следует за верою, как действие за своею причиною. Мы надеемся на Бога потолику, поскольку верим, что Он во Христе примирился с нами и ради Его заслуг дает нам все необходимое для спасения. Апостол Павел говорит, что во Христе Иисусе «чрез веру в Него» мы имеем «дерзновение и надежный доступ» к Богу (Еф. 3, 12).

Предмет надежды. Главный предмет надежды христианина есть блаженное общение его с Богом, к которому христианин предназначен. В Боге заключается как «источник» (Пс. 35, 10), так и цель жизни нашей, и христианин, по неложному обетованию, узрит Бога «якоже есть» (1Ин. 3, 2), будет насыщаться, когда явится слава Его (Пс. 16, 15). Но для достижения этой цели нам необходимы различные средства и блага: особенно мы имеем нужду в очищении грехов, в благодати, просвещающей и освящающей нас. Притом для нас, облеченных телом, нужны еще различные внешние блага, относящиеся ко внешнему благосостоянию. Все эти средства и блага, необходимые нам для достижения высшей цели жизни нашей, обещаны нам благостию Божиею и составляют предмет нашей надежды. Спаситель заповедал нам молиться не только о том, чтобы и в нас, и чрез нас святилось имя Божие и исполнялась воля Божия, но и о хлебе насущном, о прощении грехов, об избавлении от искушений (Мф. 6, 5–13, 31–32; 1Пет. 5, 7).

Свойства. Истинная надежда на Бога: 1) свята, то есть ожидает от Бога только сообразного с волею Божиею – только истинных благ, а не того, что более вредит нашему спасению, нежели способствует ему; а посему временных благ ожидает по той мере, как они могут быть средствами к достижению высшей цели нашей; 2) истинная надежда на Бога требует, чтобы мы, с одной стороны, ожидали всех благ только от Отца Небесного, а с другой – употребляли дарованные нам Богом силы и средства к достижению тех или других благих целей. Первое требуется потому, что и свободная воля наша и все средства внешние зависят от вседействующей воли и благодати Божией, как говорит апостол Иаков: "Всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть сходяй от Отца светов» (Иак. 1, 17); и апостол Павел: «Бог... есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении» (Флп. 2, 13). Второе же требуется самою целью, для которой даны нам те или другие средства и силы, и которая, без сомнения, состоит в том, чтобы мы действовали ими для истинного блага нашего; 3) истинная надежда на Бога тверда и постоянна, так же, как и вера. "Вем..., – говорит апостол Павел, – Емуже веровах, и известихся, яко силен есть предание мое сохранити в день он» (2Тим. 1, 12). Ни виновность наша пред Богом, ни немощь и непостоянство наше не должны ниспровергать надежды на Бога. При представлении греховности нашей для подкрепления надежды на Бога должно помнить, что нет греха, препобеждающего милосердие Божие. «Сыне человеч, – говорит Бог пророку Иезекиилю, – рцы дому Израилеву: сице ресте глаголюще: прелести наша и беззакония наша в нас суть и мы в них таем, и како нам живым быти? ...живу Аз, глаголет Адонаи Господь, не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему» (Иез.33, 10–11). При представлении естественной немощи нашей должно помнить, что, положив сердце свое в силу Божию, мы "вся можем о укрепляющем нас Иисусе Христе» (Флп. 4, 13). «Искушение вас не достиже, – говорит апостол Павел, – точию человеческое: верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возможно вам понести» (1Кор. 10, 13; Рим. 8, 31–37; 2Кор. 3, 4–5); 4) при всей твердости своей истинная надежда на Бога не исключает того спасительного страха, который внушает нам Апостол, когда говорит: «со страхом и трепетом свое спасение содевайте» (Флп. 2, 12; Пс. 2, 11). Страх сей состоит не в сомнении некотором о Божественных обетованиях, но в недоверчивости к нашим силам, и проистекает из того, что мы, как говорит Апостол, «носим сокровище благодати в скудельных сосудах, да премножество силы будет Божия, а не от нас» (2Кор. 4, 7). «Темже мняйся стояти да блюдется, да не падет» (1Кор. 10, 12).

Грехи против обязанности надежды суть: 1) самонадеянность и человеконадеяние, когда надеются более на собственную деятельность, более на свою мудрость и дарования, или на свою силу, или на множество и знатность друзей своих и покровителей, нежели на благость и провидение Божие; 2) суеверие, когда верят какой-нибудь обыкновенной вещи, как будто бы она имела Божественную силу, и на нее вместо Бога надеются или ее боятся, носят привески и значки (амулеты) для предохранения от вреда, в болезнях пользуются нашептыванием старух, верят силе слов и из всякого случая выводят предзнаменования и действуют по ним; 3) волшебство, когда, оставя веру в силу Божию, верят тайным и, большею частию, злым силам тварей, и в особенности злых духов, и стараются действовать оными; 4) богопротивная надежда, когда кто предается греху или не оставляет его и не противится ему, ожидая, что Бог один извлечет его, или, несмотря на грехи, говорит в себе: спасет, если захочет; 5) ропот, когда кто досадует и говорит слово против Бога за то, что в жизни встречается что-нибудь не по его желаниям; 6) отчаяние, когда совсем кто не надеется получить от Бога благодать и спасение, говоря в себе: «вящшая вина моя еже оставитися мне» (Быт. 4, 13); 7) подобный сему грех есть нечаяние, или вера в рок, когда кто говорит: чему быть, того не миновать.

Средства укрепления надежды на Бога. К твердой надежде на Бога побуждают христианина: 1) различные обетования Божии, представляемые в откровенном учении, каковы, например, обетование об отпущении грехов: «аще кто согрешает, ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа праведника, и Той очищение... о гресех наших, не о наших же точию, но и о всего мира» (1Ин. 2, 1–2; Ин. 20, 23); обетование о благодатном вспомоществовании нам в деле спасения: «Да приступаем убо, – говорит апостол Павел, – с дерзновением к престолу благодати, да приимем милость, и благодать обрящем во благовременну помощь» (Евр. 4, 16; 1Сол. 5, 9); обетование о том, что Отец Небесный просящим у Него дает блага, необходимые для них: «Аще... вы лукави суще, – говорит Иисус Христос, – умеете даяния блага даяти чадом вашим: кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф. 7, 11). Хотя обетования Божии и сами по себе сильны возбуждать и укреплять в нас надежду на Бога, но Бог, снисходя слабости нашей и, по слову Апостола, «желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность воли Своей, употребил в посредство клятву, дабы» чрез две непреложные вещи, в которых невозможно, чтобы Бог солгал, «имели твердое утешение мы», прибегающие к Нему, чтобы «взяться за предлежащую надежду» (Евр. 6, 17–18). Итак, если Сам Бог благоволил нам обещать различные блага и подтвердить обетования Свои клятвою, то не надеяться на Него – значит оскорблять Его и пренебрегать обещанные Им блага; 2) к возбуждению и укреплению в нас надежды на Бога служит представление высочайших совершенств Божиих, каковы суть: а) верность Бога, обещающего нам различные блага: "Да держим, – говорит Апостол, – исповедание упования неуклонное, верен бо есть Обещавши" (Евр. 10, 23; 1Кор. 1, 9); б) всеведение Божие и премудрость, по которым «весть Господь благочестивыя от напасти избавляти» (2Пет. 2, 9); в) всемогущество, по которому Бог силен исполнить все Свои обещания, «яко не изнеможет у Бога всяк глагол» (Лк. 1, 37; 2Кор. 9, 8); г) благость Божия, простирающаяся на все твари, как говорит пророк Давид: «Благ Господь всяческим и щедроты Его на всех делех Его» (Пс. 144, 9). Особенно же: д) превосходящая разум любовь Божия, явившаяся в искуплении нас Иисусом Христом, в Котором все утешительные обетования Божии делаются для нас несомненными, по слову апостола Павла: «елика бо обетования Божия, в Том (то есть в Иисусе Христе) ей, и в Том аминь» (2Кор. 1, 20). Во Христе Иисусе христианин может несомненно ожидать от Отца Небесного всех благ: «Иже бо Сына Своего не пощаде, но за нас всех предал есть Его: как убо не и с Ним вся нам дарствует?» (Рим. 8, 32); 3) слово Божие ясно заповедует нам возлагать надежду на Бога, и только на Него единого: «пожрите жертву правды и уповайте на Господа» (Пс. 4, 6); «буди уповая всем сердцем на Бога» (Притч. 3, 5; Сир. 2, 6–7, 9); «не отлагайте убо дерзновения вашего (упования), еже имать мздовоздаяние велико» (Евр. 10, 35); 4) наконец, надежда на Бога необходима для успокоения духа нашего среди тяжких подвигов и бедствий земной жизни. Слово Божие называет блаженным человека, уповающего на Господа (Пс. 33, 9). Блажен он, ибо, надеясь на Господа сил и будучи уверен, что под защитою Всесильного никакое истинное зло не может постигнуть его, он спокойно живет в настоящем, без страха сретает неизвестное будущее, в опасностях не унывает, в несчастии не отчаивается, но с крепкою молитвою обращается к Богу – помощнику своему. «Я спокойно ложусь и сплю, – говорит с Пророком надеющийся на Господа, – ибо Ты, Господи, один даешь мне безопасность» (Пс. 4, 9). «Если даже пойду... долиною смертной тени, не боюсь зла, ибо Ты со мною» (Пс. 22, 4). «Надежда, – говорит святой Лествичник, – есть трудам успокоение; она истребляет отчаяние; ею ободряются наши труды; от нее зависят наши подвиги» (Лествица, 30, 30–31).

Главные действия, в которых преимущественно обнаруживается надежда на Бога, суть: а) стремление к вечному блаженству; б) преданность воле Божией и в) терпение.

Стремление к вечному блаженству есть то расположение духа, в котором христианин ничем земным и временным столько не занимается и не услаждается, чтобы ощущать в себе холодность к благам небесным, вечным; напротив, постоянно дорожит, услаждается сими последними и всегда ищет их. Противное сему расположение сколько недостойно духа человеческого, назначенного для жизни вечной, столько же осуждается в слове Божием. «Не скрывайте себе сокровища на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкопывают и крадут: скрывайте же себе сокровище на небеси» (Мф. 6, 19–20); «ищите... прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33); «аще... воскреснуте со Христом, вышних ищите, идеже есть Христос о десную Бога седя; горняя мудрствуйте, а не земная» (Кол. 3, 1–2). Отрешенность духа от земного, производимая надеждою на Бога, не есть презрение земных благ как нечистых и недостойных употребления. Такое презрение к земным благам богопротивно: «зане всякое создание Божие добро, и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо, освящается бо словом Божиим и молитвою» (1Тим. 4, 4–5). Она есть чистый и бесстрастный взор на земные блага, именно, христианин взирает на них: 1) как на средство и пособие к безбедному препровождению земной жизни и к удобнейшему приготовлению себя для жизни небесной; 2) как на дары благодати Божией, дающей нам «вся обильно» к наслаждению с благодарением к Подателю благ (1Тим. 6, 17, 4:3); 3) как на предметы, доставляющие нам удобный случай питать и раскрывать в себе высокие добродетели благотворительности к ближним и любви к Богу. Апостол Павел заповедует Тимофею увещавать «богатых в настоящем веке... благое делати, богатитися в делех добрых, благоподатливым быти, общительным, сокровиществующе себе основание добро в будущее, да приимут вечную жизнь» (1Тим. 6, 17–19); 4) вообще на всю земную жизнь христианин, стремящийся к небесному, смотрит как на странствование и приготовление к небесному отечеству: «не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем» (Евр. 13, 14). Посему как при скудости благ земных не предается убийственным заботам, что есть, что пить, во что одеться (Мф. 6, 25), так и при обилии земных благ не прилепляет к ним сердца своего (Пс. 61, 11).

Преданность воле Божией или успокоение в Боге есть то состояние духа, в котором христианин всего себя, все, что имеет и что может случиться с ним, вверяет Промыслу Божию и на все происшествия своей жизни смотрит спокойно. Преданность воле Божией требует от христианина, чтобы он: 1) все заботы свои возлагал на Бога Промыслителя, по заповеди Апостола: «смиритеся... под крепкую руку Божию, да вы вознесет во время: всю печаль вашу возвергше Нан, яко Той печется о вас» (1Пет. 5, 6–7); 2) был чужд той самонадеянности, которая по своим мыслям располагает будущим временем, будущими делами и выгодами, без отношения к воле Божией, каковую самонадеянность обличает апостол Иаков: «Слышите ныне, глаголющий: днесь или утре пойдем в он град и сотворим ту лето едино, и куплю деем и приобретение. Вместо еже бы глаголати вам: аще Господь восхощет и живи будем и сотворим сие или оно» (Иак. 4, 13, 15). Но не требует того, чтобы христианин предавался праздности, недеятельности и ожидал сверхъестественного действия Божия там, где может действовать естественными силами и средствами. «Молим... вы, братие, – учит апостол Павел, – ...любезно прилежати еже безмолвствовати и деяти своя, и делати своими руками, якоже повелехом вам» (1Сол. 4, 10–11).

Побуждениями к преданности Богу служат: 1) твердая уверенность в том, что все в мире зависит от Бога, так что без Его воли «и волос с головы» нашей не падет (Лк. 21, 18), и что все пути, по которым Он ведет нас, при всей нередко встречающейся непостижимости, суть святы и благодетельны для нас; 2) необходимость преданности Богу для того, чтобы нам сделаться совершенными и блаженными. Кто внимательно наблюдал над своими усилиями сделать себя мудрым, добрым и блаженным, тот не мог не заметить тщету этих усилий. Это сознавали лучшие из самых языческих мудрецов. Следствием сего должно быть то, чтобы человек, не надеясь на самого себя, предал себя Богу, как расстроенную собственность, которою сам располагать не может. Предавшись Богу, человек испытывает совершенно противное тому, что прежде испытывал, управляя сам собою. Отец светов, Которому он совершенно вверил себя, просвещает его ум светом спасительных истин. Сила Божия, в которую он положил сердце свое, укрепляет его и делает готовым на всякое дело благое. Бог любви, любящий предавшегося Ему, все обстоятельства жизни его устрояет так, что они служат ему во благо (Рим. 8, 28). Предавшийся Богу и благоприятные события приемлет с чистою радостию, видя в них милость и дар Божий, и неблагоприятные с спокойным духом, потому что усматривает в них обличение своего недостоинства, побуждение к смирению, очищение и приготовление к лучшему; 3) слово Божие часто внушает нам преданность Богу. Пророк Давид говорит: «Открый ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит» (Пс. 36, 5). «Приближи ко Господу дела твоя, – говорит Премудрый, – и утвердятся помышления твоя» (Притч. 16, 3). «Отче наш, ...да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли», – так научает нас молиться Небесный Учитель (Мф. 6, 9–10). Примеры этой высокой добродетели видим в Пресвятой Деве Марии, Аврааме и Иове.

Терпение есть такое расположение духа, предающегося воле Божией, по которому христианин, угнетаемый бедствиями, не подавляется чувством скорби, но остается столько спокоен, что, не останавливаясь, продолжает исполнять дела звания своего и бывает свободен от уныния, малодушия и ропота. Терпение христианское не есть совершенная нечувствительность или бесстрастие, которое проповедовали некоторые языческие мудрецы. Скорбь, которую причиняют нам бедствия, столь же естественна, как и желание освободиться от нее. Даже внешние знаки внутренней скорби – слезы и воздыхания не исключаются терпением. Это подтверждается примером Божественного ходатая нашего. Не позволительно христианину только роптать на свои несчастия и быть подавляему чувством их.

Терпеть скорби христианин обязывается: 1) ясною заповедию Божиею: «в терпении вашем стяжите души ваши» (Лк. 21, 19); «терпения... имате потребу, да волю Божию сотворше, приимете обетование» (Евр. 10, 36); 2) примером Подвигоположника Иисуса Христа, Который за страдание «увенчан славою и честию» (Евр. 2, 9) и посредством страдания посвящен в «вождя спасения» людей (Евр. 2, 10), страданиями научился послушанию «и, совершившись, для всех послушных Ему сделался виновником спасения вечного» (Евр. 5, 8–9). Апостолы, желая побудить христиан к благодушному несению скорбей, неоднократно указывают на пример пострадавшего за нас Христа: «Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его» (1Пет. 2, 21); «Христу... пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся» (1Пет. 4, 1); 3) тем, что скорби необходимы как для очищения нас от греха, так и для утверждения на пути добродетели. "Благо мне, – говорит пророк Давид, – яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим... Прежде даже не смиритимися, аз прегреших: сего ради слово Твое сохраних» (Пс. 118, 67, 71). Апостол Петр говорит: «Пострадавый плотию преста от греха, во еже не ктому человеческим похотем, но воли Божией прочее во плоти жити время» (1Пет. 4, 1–2).

Понятие о любви к Богу. Любовь к Богу есть то расположение духа, в котором христианин, услаждаясь Богом, как высочайшим благом и совершенством, стремится уподобиться Ему чрез исполнение святой воли Его и достигнуть блаженного соединения с Ним. Блаженный Августин говорит: «Любовь называю я стремлением духа к наслаждению Богом для Бога». И в другом месте: «Любовь есть сила, которая соединяет нас с Богом». В слове Божием заповедуется человеку любить Бога «всем сердцем», «всею душою», «всею мыслию», и заповедь о любви к Богу поставляется «первою и большею» (Мф. 22, 37–38).

Свойства истинной любви к Богу. Свойства истинной любви к Богу суть следующие: 1) она должна основываться не на безотчетных чувствованиях сердца, но на живом познании высочайших совершенств Божиих и благодеяний, ниспосылаемых нам от Бога. «Всяк любяй от Бога рожден есть и знает Бога. А не любяй не позна Бога, яко Бог любы есть... И мы познахом и веровахом любовь, юже имать Бог к нам. Бог любы есть и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1Ин. 4, 7–8, 16); 2) необходимым свойством любви нашей к Богу должно быть то, чтобы мы любили Бога более всего – любовию полною и постоянною, от всего сердца и от всей души. Таковою любовь наша бывает тогда, когда мы ни на небе, ни на земле не находим никого и ничего выше Бога и для Него бываем готовы жертвовать всем – и самою жизнию. «Что... ми есть на небеси, – вопрошает исполненный любовию к Богу, – и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего и часть моя, Боже, во век» (Пс. 72, 25–26). «Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь?... Но во всех сих препобеждаем за Возлюбившего ны" (Рим. 8, 35, 37). Святой Златоуст изображает свойства истинной любви к Богу следующими словами: «Уязвленный любовию к Богу и стремящийся к Нему желаниями своими не видит ничего из видимого; он непрестанно воображает о Том, Кого желает и днем и ночью, и лежа и восстал» (Беседы на книгу Бытия. 23,3). Подобными чертами описывает истинную любовь к Богу святой Иоанн Лествичник: «Не столько мать привержена к грудному своему младенцу, сколько сын любви Божией прилепляется к Господу. Кто кого истинно любит, тот всегда любимого им воображает и со услаждением объемлет в уме своем, так что и в самом сне не может оставить своего усердия к нему, но и во сне он представляется ему. Таковою любовию некто, уязвившись, сказал: я по естественному требованию сплю, но сердце мое, по причине великой любви моей к Богу, бдит. Любовь есть огненный источник, который чем более втекает в сердце человеческое, тем большую производит в нем жажду и воспламеняет его» (Лествица. 30, 12–13, 35); 3) любовь к Богу должна быть деятельная, то есть чтобы подтверждала внутренние расположения сердца соответствующими делами. Она должна выражаться чрез стремление ко всему доброму и богоугодному и чрез отвращение от всего богопротивного, также чрез деятельную любовь к ближним нашим. «Сия... есть любы Божия, да заповеди Его соблюдаем», – говорит возлюбленный ученик Христов (1Ин. 5, 3). «Аще любите Мя, – учит Небесный Учитель, – заповеди Моя соблюдите... Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14, 15, 21). О тесной связи между любовию к Богу и любовию к ближним апостол Павел говорит: «Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть. Ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити? И сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога любит и брата своего» (1Ин. 4, 20–21).

Действия любви к Богу. Истинная любовь к Богу составляет в христианине живое начало всех добрых действий. Но некоторые действия особенно тесно соединены с любовию и служат необходимым обнаружением ее. Любовь не может быть без уважения к предмету любви; любовь к Богу великому и страшному не может быть без благоговения пред Ним. Посему первое необходимое действие любви к Богу есть а) благоговение. Деятельная любовь к Богу не может не стремиться к тому, чтобы подражать Ему во всем, и не может быть равнодушною к славе имени Его. Отсюда происходит б) подражание Богу и в) ревнование о славе Божией.

Благоговение пред Богом или страх Божий есть то расположение духа, в котором христианин, почитая гнев Отца Небесного величайшим для себя несчастием, всемерно старается о том, чтобы не оскорблять Его и не лишиться общения с Ним. Слово Божие заповедует нам служить Богу с благоговением и страхом (Флп. 2, 12). «Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему со трепетом», – говорит пророк Давид (Пс. 2, 11); «Бога бойтеся», – говорит апостол Петр (1Пет. 2, 17). Апостол Павел учит: «Темже царство непоколебимое приемлюще, да имамы благодать, еюже служим благоугодно Богу, с благоговением и страхом» (Евр. 12, 28).

Благоговения пред Богом требует от нас: 1) беспредельное величие Божества: «Мене ли не убоитеся? рече Господь: или от лица Моего не устрашитеся?» (Иер. 5, 22). Слово Божие, возбуждая в нас благоговение пред Богом, представляет нам величие Божие в различных чертах. По отношению к власти Своей Бог называется «Богом богов» (Пс. 49, 1), «Богом великим и крепким» (Втор. 7, 21), «Царем царствующих и Господом господствующих» (1Тим. 6, 15). По отношению к полноте совершенств Он есть «Бог разумов» (1Цар. 2, 3), «Царь славы» (Пс. 23, 10); 2) побуждением к благоговению пред Богом служит сознание нашего недостоинства и всецелой зависимости от Бога как Творца и Промыслителя нашего. По учению апостола Павла, мы то же в отношении к Богу, что брение (глина) в отношении к скудельнику (горшечнику): не властен ли скудельник над брением, чтобы из того же смешения сделать один сосуд на почетное, а другой – на низкое употребление? Такую же власть Бог имеет над нами, и кто может противиться воле Его? (Рим. 9, 20–21).

Плод страха Божия. Благоговение пред Богом, или страх Божий, служит необходимым условием преспеяния нашего в мудрости и добродетели. Страх Господень, по слову Премудрого, есть «начало премудрости» (Притч. 1, 7); «страх Господень отреяет грехи» (Сир. 1, 21). Кто имеет истинное благоговение к Богу, для того священно все, что относится к Богу. Благоговейная мысль о Боге служит сильным орудием против греха, крепкою опорою добродетели. «Како сотворю глагол сей злый и согрешу пред Богом?», – говорит он с богобоязненным Иосифом и побеждает влечение ко греху (Быт. 39, 9). Святой Ефрем Сирин о страхе Божием говорит: «Не прельщай себя, человек; невозможно преуспеть в добродетели без страха Божия. Бывающее без него преспеяние тщетно» (Поучительные слова. 39 (41)).

Совершенное благоговение пред Богом не есть тот мучительный страх, который чувствует раб к своему строгому господину и который рождается только из представления наказания, угрожающего за оскорбление его. Такой страх, по учению Апостола, несовместим с совершенною любовию к Богу: «Страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх, яко страх муку имать: бояйся... не совершися в любви» (1Ин. 4, 18). Он не сообразен и с духом сыноположения, в котором должны быть совершаемы все действия истинного христианина: «Не приясте бо духа работы паки в боязнь, но приясте Духа сыноположения, о Немже вопием: Авва Отче» (Рим. 8, 15). Совершенный страх к Богу должен быть страх сыновний, по которому христианин, представляя Бога чадолюбивым Отцом, убегает зла не из страха наказания, но из любви к Небесному Отцу своему, ненавидящему злое, из опасения оскорбить Его, из желания соделаться достойным Его благоволения и любви.

Богоподражание есть ревность любви напечатлеть в сердце своем нравственные Божественные совершенства и дела свои располагать по образу действий Божиих. К сему располагает христианина: 1) то, что он, как рожденный от Бога, имеет область (возможность) чадом Божиим быти и Бога именовать Отцом своим. Если Бог есть Отец его, то он и должен подражать Ему, подобно чадам, чтобы свидетельствовать небесный и Божественный род свой. Почему Апостол и заповедует: «Бывайте... подражатели Богу, якоже чада возлюбленная» (Еф. 5, 1), или «совершена, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5, 48); 2) то, что в самом действии возрождения положены уже начатки и или, лучше, восстановлены черты образа Божия, по коему сотворен человек. «Елицы... во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», – учит Апостол (Гал. 3, 27). Потому не должно подавлять и заглушать сие семя богоподобия, а всячески стараться в нраве и жизни так изобразить свой первообраз, как в зеркале изображается лицо смотрящего в него. «По звавшему вы Святому, и сами святи во всем житии вашем будете", – заповедует Слово Божие (1Пет. 1, 15); или еще: «Отложити вам по первому житию ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных, обновлятися же духом ума вашего и облещися в новаго..., созданнаго по Богу в правде и преподобии истины» (Еф. 4, 22–24).

В чертах образа Божия как положена возможность и побуждение к богоподражанию, так вместе указано и то, чему подражать должно в Боге. Преосвященный Тихон Задонский пишет о сем так: «Когда слово Божие учит нас Богу подражать, то учит не мир созидать, не мертвых воскрешать, не по водам ходить или другие творить чудеса. Это есть дело Божественного всемогущества, хотя иногда и верующему дается такая сила. Но подражай истине, благости, долготерпению, святости, правде и прочему. Взирая на истину Божию, и сам учись всегда говорить истину или то, что на душе имеешь, и не лги, не льсти, не лукавнуй, не лицемерь. Взирая на правду Божию, и сам всем воздавай должное, и, чего себе не желаешь, того не твори другому, и обратно. Взирая на благость Божию, солнце Свое сияющую на злые и благие, и сам учись любить врагов своих, благословлять кленущих тебя, добро творить ненавидящим и прочее (Мф. 5, 44–45). Взирая на милости и щедроты Его, не затворяй и сам ушей от просящих и не отвращайся от требующих помощи. Зная, что Бог Дух есть (Ин. 4, 24), огребайся от похотей плотских (1Пет. 2, 11). "Сущий... по плоти Богу угодити не могут» (Рим. 8, 8)» (Об истинном христианстве. 4, ст.3.4, 322).

Отсюда видно, что в производстве самого подражания много способствует: 1) познание Бога и Его подражаемых совершенств, изображенных в слове Божием и явленных в делах творения и промышления. Такое познание неудержимо влечет к подражанию, когда есть уже предрасположение к тому (человек вообще любоподражателен) с уверенностию в возможности подражать и превосходстве Первообраза; 2) особенно же сильно – познание Господа и Спасителя нашего, Который, явясь на земли, с человеки пожил и, исполнив весь закон, представил образцы во всех добродетелях – в смирении, любви, терпении, снисхождении, ревности и прочем, чтобы оживить упадший дух человека и заградить уста хулителей природы человеческой, будто бы неспособной ни к чему доброму. Посему для оживления богоподражания и заповедуется сколько можно чаще обращаться к Господу, и вся заповедь о богоподражании сокращается в заповедь подражать Христу: «Образ... дах вам, да якоже Аз сотворих вам, и вы творите» (Ин. 13, 15). И все христиане предоставлены быть сообразными образу Его, а Он Сам – «первородным во многих братиях» (Рим. 8, 29). И ревностные христиане как в устах постоянно носят имя Иисуса, так в уме своем содержат дела Его и из них поучаются добродетелям. Апостол говорит: «Подражатели мне бывайте, якоже... аз Христу» (1Кор. 11, 1).

Ревность о славе Божией есть то расположение духа, по которому христианин пламенно желает и всемерно старается о том, чтобы Бог и святой закон Его были познаваемы и достойно чтимы.

К ревнованию о славе имени Божия христианин обязывается тем, что: 1) эта ревность есть необходимый плод необходимой для всех любви к Богу. Ибо, кто истинно любит Бога, тот не может не желать всею душою и не стараться всеми силами, чтобы прославлялось великое имя Божие; 2) Сам Бог именует Себя «ревнителем» славы Своей (Исх. 20, 5), не дает ее иному (Ис. 42, 8); а этим требуется, чтобы и христианин дорожил славою Божиею, которая столь дорога для Самого Бога; 3) Иисус Христос в продолжение земной жизни искал только славы Отца Небесного; Он Сам исповедал снедавшую Его ревность о славе Отца Своего, когда сказал: "Жалость (ревность) дому Твоего снеде Мя» (Ин. 2, 17) «и поношения поносящих Ти нападоша на Мя» (Пс. 68, 10). Посему и христианин, как последователь Христов, должен ревновать о славе имени Божия; 4) христиане, по слову Божию, суть «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего их из тьмы в чудный... свет» (1Пет. 2, 9). Здесь видно ясное указание на обязанность христианина пещись о том, чтобы прославлять имя Божие. Та же обязанность открывается как из молитвы Господней, в которой, по наставлению Самого Небесного Учителя, прежде всего мы просим Отца Небесного, чтобы святилось имя Его (Мф. 6, 9), так и из того обетования Божия, что прославляющие Бога, и только они одни, будут прославлены (1Цар. 2, 30).

Истинная ревность о славе имени Божия: 1) должна быть соединена с твердою уверенностию в достоинстве защищаемого дела, дабы, с одной стороны, не быть слепою только страстию, а с другой – не ревновать о человеческих только мнениях. «Добро..., еже ревновати всегда в добром», – говорит апостол Павел (Гал. 4, 18). Пример неразумной ревности видим в иудеях, коих обличает апостол Павел: «Свидетелствую... им, яко ревность Божию имут, но не по разуму. Не разумеюще бо Божия правды и свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася» (Рим. 10, 2–3); 2) должна подвизаться для славы Божией и быть чужда самолюбия, корыстолюбия и пристрастия к состязаниям. Со скорбию говорит апостол Павел о некоторых людях: «Вси бо своих си ищут, а не яже Христа Иисуса» (Флп. 2, 21); 3) в образе действования должна быть благоразумна и кротка. Благоразумие требует, во-первых, того, чтобы для распространения истинного благочестия употребляемы были средства, сообразные с духом истинного благочестия, а не те, кои противны ему, например ложь, обман и тому подобное. Во-вторых, благоразумие требует от ревнующего внимательности к различию лиц, имеющих нужду в наставлении и вразумлении (1Кор. 9, 19–22). Что истинная ревность должна быть кротка, это видно из слов апостола Павла: «Рабу... Господню не подобает сваритися, но тиху быти ко всем, учителну, незлобиву, с кротостию наказующу противныя: еда како даст им Бог покаяние в разум истины, и возникнут от диаволския сети, живи увлечени от него в свою его волю» (2Тим. 2, 24–26).

Грехи против любви к Богу суть: 1) всякий вообще грех есть нарушение любви Божией, но особенно ей противны нелюбовь и ненависть к ближним. «Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити?» (1Ин. 4, 20); 2) любление «твари паче Творца» (Римл. 1, 25), когда себя самих, и временные блага, и другие предметы любят более, нежели Бога. «Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем» (1Ин. 2, 15); «иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает» (Иак.4, 4). Такое пристрастие почитается даже тонким идолопоклонством, особенно, любостяжание, чревоугодие, лакомство и прочее, гордость с тщеславием (Флп. 3, 19; Кол. 3, 5); 3) человекоугодие, когда угождают людям так, что для того не радят об угождении Богу. Человек, которому мы угождаем до забвения Бога, есть некоторым образом для нас иной бог вместо истинного Бога. Почему Апостол говорит: «Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был» (Гал. 1, 10); 4) леность или нерадение в отношении к учению благочестия, молитве и общественному богослужению; 5) забвение Бога, когда не помнят об Нем и своей от Него зависимости, а живут так, как бы не было Бога; 6) вражда на Бога, когда питают неприязнь ко всему священному или прямо восстают на Бога и Христа Его.

К возбуждению и укреплению в нас любви способствуют: 1) познание и чувствование бесконечной Божией красоты. «Бог есть красота красот» (Тихон Задонский), которою Ангелы, святые и все Божии угодники насытиться не могут. Он сотворил красное солнце, луну и звезды, но Сам имеет несравненно превосходную красоту. «Во исповедание и в велелепоту облеклся еси, одеяйся светом яко ризою», – поет к Нему царь Давид (Пс. 103, 1–2). И еще: «Возжада душа моя к Богу крепкому и живому, когда прииду и явлюся лицу Твоему» (Пс. 41, 3); 2) познание бесконечной любви Божией к нам, которою Он нас согревает непрестанно. Он нас из небытия в бытие привел, образом Своим почтил, вознес над всею тварию, падшего не оставил, но Сам пришел к нему и восставил, Духа Святого Утешителя ниспослал, банею пакибытия возродил, благоволил быть и именоваться Отцом нашим, Царство Небесное уготовал и объявил нас за веру Его наследниками: и теперь свет, воздух, жилище, пища и одеяние – все идет к нам от щедрот Его. За все сии блага Он не желает ничего, кроме любви нашей; 3) неизреченная сладость самой любви. Она сама по себе есть духовная, сердечная радость, утешение и восклицание сердечное, Бога имеет своим сокровищем и о нем утешается и веселится, и Бог в любящем сердце благодатно вселяется и обитает (Ин. 14, 23), а где Бог, там всякое веселие и блаженство. Сподобившиеся сего блаженства взывали: «Что... ми есть на небеси и от Тебе что восхотех на земли?» (Пс. 72, 25). И наконец 4) рассмотрение примеров великой любви к Богу, оказанной святыми.

Понятие о молитве. Молитва есть благоговейное возношение ума и сердца нашего к Богу с изъявлением внутренних благочестивых движений, возбужденных верою, надеждою и любовию. Таковое возношение, поскольку состоит в одних внутренних действиях души – мыслях, чувствованиях и желаниях – по справедливости должно быть отнесено к богопочтению внутреннему.

Необходимость молитвы. Необходимость молитвы, как благочестивого движения духа, открывается: 1) из самого свойства ее и благотворного действия на преспеяние человека в добродетели. Молитва, по словам святого Ефрема, «есть беседа с Богом, честь равноангельская, возбуждение добродетели, исправление согрешающих. Молитва есть охранение воздержания, узда гневу, укрощение надмения сердечного, воззвание к кротости. Нет стяжания в сей жизни драгоценнее молитвы»; 2) из того, что молитва предписывается ясно в слове Божием, как одна из обязанностей наших. «Бдите и молитеся, да не внидите в напасть», – заповедует Христос Своим ученикам (Мф. 26, 41). «Непрестанно молитеся, – учит апостол Павел (1Сол. 5, 17), – ...и шлем спасения восприимите, ...всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом» (Еф.6, 17–18; Иак.5, 13); 3) из примера святых Божиих человеков и Самого Богочеловека. Все наиболее великие дела и происшествия в жизни их совершались после молитвы или при самой молитве; в ней находили они успокоение и подкрепление для своего духа, ею приготовляли себя на великие подвиги, соединенные с великими пожертвованиями.

Виды молитвы. В молитвах к Богу мы должны: а) прославлять Его за высочайшие совершенства Его; б) благодарить Его за благодеяния Его и в) просить Его о своих нуждах. Это потому, что молитвенное возношение духа нашего к Богу совершается под преимущественным действием то веры, то любви, то надежды. Отсюда происходят три вида молитвы: славословие, благодарение и прошение.

Славословие Богу есть молитвенное возношение духа к Богу, поражаемого благоговейным изумлением при сознании Его высочайших совершенств и созерцании Его величественных дел. Хотя Бог, как всесовершенный и всеблаженный, не имеет нужды в нашем славословии и мы не можем достойно прославить Его, при всем том на нас лежит непременная обязанность славословить Господа. Ибо: 1) этого требует от нас величие Божественных совершенств и дел творения, промышления, особенно же искупления, при созерцании которых естественно нам исполняться удивлением и славословить Господа славы. Пророк Давид, созерцая величественные дела творения, в благоговейном удивлении восклицает: «Господи Боже мой, возвеличился еси зело: во исповедание и в велелепоту облеклся еси... Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси» (Пс.103, 1, 24).

Апостол Павел, созерцая чудеса беспредельной мудрости и благости, явленные в искуплении и спасении, восклицает: «О, глубина богатства, и премудрости, и разума Божия! яко неиспытани судове Его и неизследовани путие Его» (Рим. 11, 33); 2) славословить Бога мы должны потому, что это славословие есть дело, сколько сладостное для сердца нашего, столько же и благотворное для нашего преспеяния в добродетели. "Сладостно петь Бога нашего», – говорит Псалмопевец, испытавший блаженство, какое заключается в славословии Господа (Пс.146, 1). Притом, прославляя Бога за Его высочайшие совершенства, мы чрез то питаем в себе чувство смирения и благоговения пред Ним; прославляя Бога за Его всеблагие и премудрые дела, мы чрез то усиливаем свою любовь к Нему и надежду на Него; 3) в слове Божием неоднократно заповедуется нам славословить Господа: «Исповедайтеся Господеви (славьте Господа), яко благ, яко в век милость Его» (Пс. 106, 1); «хвалите Господа, яко благ Господь: пойте имени Его, яко добро» (Пс. 134, 3); «да единодушно, едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 15, 6). Ту же обязанность внушает нам пример святых человеков и Самого Иисуса Христа, Который так славословил Небесного Отца Своего: «Исповедаютися Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем» (Лк. 10, 21). Те не исполняют сей обязанности, которые напрасно или без всякого уважения употребляют имя Божие в обыкновенных разговорах или без всякого разбора «божатся», которые хулят оное, когда по неведению или по нечестию несправедливо судят о Боге, или произносят дерзкие против Него слова. Сюда же относятся: невнимательность в молитве, ложная клятва, кощунство.

Благодарение Богу есть молитвенное возношение духа к Богу, в коем христианин, дорого ценя каждое благо, ниспосылаемое свыше, в чувстве радости благословляет благодеющего ему Господа.

К благодарению Бога обязывает христианина: 1) необъятное множество благодеяний Божиих, ибо творческая сила возвеличила человека над всею видимою тварию (Пс.8, 5–9); Промысл Божий не попускает упасть и волосу с головы человека без Своего соизволения (Мф. 10, 29–31, Лк. 12, 7); любовь Отца Небесного не пощадила для спасения падших Единородного Сына (Ин. 3, 16). Посему 2) слово Божие ясно заповедует нам благодарить Бога, и притом благодарить за все. «О всем благодарите, – говорит Апостол, – сия бо есть воля Божия о Христе Иисусе в вас» (1Сол.5, 18); 3) ту же обязанность внушает нам пример святых человеков, взывавших с Псалмопевцем: «Благослови душе моя Господа и вся внутренняя моя имя святое Его. Благослови душе моя Господа и не забывай всех воздаяний Его» (Пс.102, 1–2).

Несмотря, впрочем, на сильные причины, внушающие людям чувствования благодарности к Богу, нельзя не заметить, что многие часто остаются пред Ним неблагодарными (Ис. 1, 2–3). Сие происходит обыкновенно от забвения благодеяний Божиих, от ложного мнения о собственных достоинствах, от неблагоразумного сравнивания своего состояния с счастливейшим состоянием других и от опрометчивости почитать виновником счастия или себя самих, или тех, кои были только орудиями благости Божией. Надобно тщательно замечать сии камни претыкания, чтобы не пасть на них, ибо если непростительна неблагодарность к людям, то сколь непростительнее неблагодарность к Богу!

Истинная благодарность требует от нас: 1) чтобы мы старались раскрывать и усовершать дарованные Богом силы и способности, дабы действовать ими во славу Божию и дабы в противном случае не остаться нерадящими о дарах благодати Божией; 2) чтобы мы старались об исправлении и улучшении своей жизни, как внушает сие Апостол: «Или о богатстве благости Его, и кротости, и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет?» (Рим. 2, 4); 3) чтобы помогали, чем можем, нуждающимся и бедствующим братиям нашим, ибо в лице их Сам Господь благоволит принимать дары наши, как бы мы благодетельствовали Ему Самому: «Понеже сотвористе единому... братии Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25, 40).

Прошением или призыванием Бога называется тот вид молитвы, когда мы в надежде на благость Божию испрашиваем у Него тех или других благ.

Конечно, Бог знает наши желания и потребности, хотя бы мы и не открывали их пред Ним в молитвах наших; несмотря на то, мы должны открывать пред Ним свою душу и просить у Него благ, для нас нужных. Ибо: 1) это ясно заповедуется нам в слове Божием. «Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя», – говорит Бог устами Давида (Пс.49, 15); 2) ту же обязанность внушает нам пример святых мужей и Самого Начальника веры Иисуса Христа, Который возносил молитвы к Отцу Своему, прося у Него тех или других благ (Мф. 26, 39; Ин. 17); 3) молитвы наши сколько утешительны для сердца нашего, столько же полезны для преспеяния нашего в добродетели. Когда мы, сознавая собственную немощь и недостоинство, прибегаем к Богу с прошением Его милости и помощи, то сим самым питаем в себе чувство смирения и свидетельствуем нашу веру в Бога и надежду на Него; и если прошения наши, приносимые к Богу, исполняются, то дух наш располагается к живой благодарности Богу; если же они и не исполняются, то и в сем случае мы не остаемся без пользы. Скорбящее сердце наше получает великое облегчение и утешение от того, когда мы в молитве изливаем пред Богом чувства скорби и открываем Ему наши нужды.

Прошения наши, возносимые к Богу, должны иметь следующие принадлежности: 1) они должны быть приносимы с твердым упованием на Бога, без всякого сомнения в Его благости, всемогуществе и премудрости, также должны быть постоянные и усердные. А для сего нужно иметь несомненную уверенность в том, что Бог по благости Своей даст нам или то самое благо, которого просим, или другое – лучшее и более нужное для нас. Слово Божие часто внушает нам это упование и постоянство в молитве: «Аще... кто от вас лишен есть премудрости, – говорит апостол Иаков, – да просит от дающаго Бога всем нелицемерне и не поношающаго, и дастся ему. Да просит же верою, ничтоже сумняся» (Иак. 1, 5–6). Сюда же относится притча о неправедном судии, в которой Спаситель научает, «како подобает всегда молитися и не стужати си (не унывать)» (Лк. 18, 1–8); 2) прошения наши по предмету своему должны быть святы, то есть мы должны просить у Бога только того, что сообразно с Его волею. Посему должно просить у Бога благ более духовных, нежели телесных (Мф. 6, 33; 3Цар. 3, 9), более общественных, нежели частных (1Кор.14, 1, 3–4). Вообще, образцом для наших прошений должна быть молитва Господня; 3) необходимым условием к получению наших прошений служит то, чтобы мы, прося себе у Бога милости, и сами были милостивы, снисходительны и благотворительны в отношении к ближним нашим. «Дайте, и дастся вам, – говорит Христос, – ...тою бо мерою, еюже мерите, возмерится вам» (Лк. 6, 38). «Аще... отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный. Аще ли же не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш Небесный отпустит вам согрешения ваша» (Мф. 6, 14–15); 4) наконец, вознося к Богу моления, мы должны совершенно предаваться воле Божией, в твердой уверенности, что Бог лучше нас знает, полезно ли для нас исполнение наших прошений, и ежели полезно, то когда и как даровать нам просимые блага, и что Он по благости Своей может сделать и сделает для нас несравненно более всего того, чего мы просим или о чем только помышляем (Еф. 3, 20). Так молился Спаситель, когда взывал к Отцу Своему: «Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия. Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты» (Мф. 26, 39).

Само собою разумеется, что не должно ожидать содействия Божия как в таких делах, которые противны воле Божией или по крайней мере не могут быть отнесены ни к славе Божией, ни к пользе ближних, ни к нашему спасению, так и тогда, когда основанием просимой помощи или милости полагаем не заслуги Христовы, а заслуги собственные, когда ослабеваем в призывании Бога на помощь по малодушию или маловерию, и особенно когда более полагаемся на помощь человеческую, нежели Божию.

Что нужно для успеха в молитве. Поскольку мы непрестанно то имеем нужду в благодеяниях Божиих, то получаем их, то видим дела величия Божия, посему душа наша должна непрестанно изливаться пред Господом в чувствованиях прошения, благодарения и славословия. Впрочем, можно непрестанно молиться и не видеть никаких плодов своей молитвы, часто умножать моления и не быть услышану от Господа (Ис. 1, 15). Дабы молитва наша была и Богу угодна, и нам полезна, должно надлежащим образом и приготовиться к ней, и совершать ее.

Приготовление к молитве. Для достойного и благоуспешного совершения молитвы нужно, чтобы дух наш предварительно был приготовлен к этому великому делу. Приготовлением к молитве служит: 1) предварительное размышление о величии Бога, Которому мы готовимся вознести молитву – для возбуждения благоговения, равно как о беспредельной благости Божией и готовности помочь нам и услышать нас – для возбуждения надежды и дерзновения, и о нашем недостоинстве (Неем.1, 5–6); 2) отрешение ума и сердца от предметов посторонних или отложение житейских попечений и устремление всех мыслей и чувствований к Богу. «Начатие молитвы, – по словам святого Лествичника, – состоит в том, чтобы приходящие к нам посторонние мысли, при первой их встрече, отражать своим умом». Также должно уяснить для себя предмет молитвы, чтобы она была здрава, чиста, нелегкомысленна; 3) испрашивание у Бога самого духа молитвы, ибо мы сами по себе не знаем и того, о чем и как нам должно молиться. «О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Рим. 8, 26). Почему в Святой Церкви все почти службы начинаются молитвою «Царю Небесный».

Расположение духа во время самого совершения молитвы. Во время самого совершения молитвы: 1) мы должны иметь глубокое благоговение пред Богом, проистекающее из живого представления беспредельного величия Божия и нашего недостоинства; 2) должны возносить молитву к Отцу Небесному во имя Единородного Сына Его, надеясь на Его заслуги и ходатайство. «Еже аще что просите от Отца во имя Мое, – говорит Христос, – то сотворю, да прославится Отец в Сыне» (Ин. 14, 13); 3) как благодатные сыны Отца Небесного мы должны возносить к Нему свои молитвы в духе сыноположения, с сыновнею любовию и преданностию Ему, с полною надеждою на Его милосердие. «Не приясте бо духа работы паки в боязнь, – говорит Апостол, – но приясте Духа сыноположения, о Немже вопием: Авва Отче» (Рим. 8, 15); 4) смиренно признавая свое недостоинство для непосредственного возношения своих молитв к престолу Божию, мы должны прибегать к ходатайству святых: Владычицы Богородицы, Сил бесплотных, Апостолов, Пророков, пастырей и учителей Церкви, Ангела Хранителя, святого соименного, святого храма и дня, святого покровителя града и страны и всех посредников наших Богу, притом как тех, коих святость Самим Богом засвидетельствована или Церковию признана, так и тех, которые по святости своего сана поставлены быть нашими посредниками пред Богом (4Цар.19, 1–4; Иак. 5, 14–15).