Поучение о пастырстве духовных пастырей («Был томим днем от зноя, а ночью от стужи; и отходил сон от глаз моих» (Быт. 31:40))
Этим словам праведного Иакова, пастыря скота, да внемлют усердно все, кому вручена Богом паства овец словесных: архиереи, и иереи, и прочие духовные чиноначальники, пастыри душ человеческих и правители, и да вникают в них с рассмотрением.
Если пасущий бессловесных животных претерпевал такой труд, «томимый днем от зноя, а ночью от стужи», не давая сна очам своим, то сколь несравненно больший труд и бодрость потребны пасущему человеческие души, за которые великий и добрый Пастырь наш Христос пролил Кровь Свою и положил на Крест душу Свою и которые Он принимает из рук пасущего с великим рассмотрением и испытанием!
Не только труда, но и большого искусства требует дело пастырства. Подобно тому, как Иаков, искусный в пасении бессловесных овец, изобрел дивный способ размножения пестрых овец, полагая в корыта во время водопоя пред глазами овец пестрые жезлы, так и искусный пастырь овец словесных, чтобы умножить пасомых овец, должен предлагать им, как бы жезлы пестрые, образы добродетельной жизни из житий святых, а особенно пример своей собственной жизни, по наставлению апостола: «Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1Тим. 4:12). Итак, побеседуем здесь о том, каким подобает быть пастырю овец словесных.
Увещевая некогда отступивших от Него людей израильских, чтобы они обратились к Нему, Господь Бог обещал дать им искусных пастырей. "Дам вам, – сказал Он, – пастырей по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением» (Иер. 3:15). Внемлем, каких пастырей Бог желает видеть у словесных овец Своих: разумных и учительных. «И упасут вас, – говорит Он, – разумом и учением».
Итак, прежде всего пастырю подобает быть разумным и учительным. Ибо как может он вразумить неразумного, если сам будет неразумен? Как научит невежду, если сам будет неучительным? Как может быть учительным, если сам не учен, не знает силы Святого Писания? Как наставит заблуждающегося, если сам не знает пути, куда идет? Разве может слепец вести правильным путем слепца? Не упадут ли, по слову Христа, оба в яму (см. Мф. 15:14)? Поэтому пастырю, прежде всего, необходимо быть разумным и учительным, а не невеждой и неученым.
Бог дал древним ветхозаветным праотцам обетование, что Он пошлет людям Своим Пастыря, Мессию Христа, о Котором сказал Вифлеему: «Из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой Израиля» (Мих. 5:2; Мф. 2:6). Пророчески описывая пришествие сего Пастыря, пророк Исайя называет Его жезлом, ибо пастырство ходит с жезлом, и жезлом цветущим, дающим надежду на плод в пропитание овец духовных. На этом жезле, говорит он, почиет Дух Святой с дарованиями Своими: «Почиет на Нем Дух премудрости и смысла, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, и исполнит его Дух страха Божия» (Ис. 11:2–3).
Внемлем: в числе дарований Духа Святого, почивающих на жезле пастырства, на первом месте поставлены премудрость и смысл: «Дух премудрости и смысла». Да ведомо будет нам, что всякий пастырствующий над людьми Божиими, хотя должен быть украшен многими добрыми делами и духовными дарованиями, однако прежде всего должен приобрести духовную премудрость, мысль, учительский разум, который и Бог желает видеть в устах иерейских, ибо Он говорит в пророческом писании: «Уста священника сохраняют разум, и закона ищут от уст его» (Мал. 2:7).
Дарование учительского смысла и разума должно быть хранимо в пастырских устах, как некое пребогатое сокровище, чтобы ему быть премудрым в учении, в наставлении, в увещании и в обличении непокорных, как говорит о епископе, а следовательно, и о всяком иерее апостол: «Чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать» (Тит. 1:9). Не имеющий же духа премудрости и смысла и не сохраняющий в устах своих разума недостоин пастырского сана.
В пророчестве Осиином Бог говорит: «Ты умение отвергл, отвергну и Я тебя, чтобы не священнодействовал предо Мною» (Ос. 4:6), – то есть не хочу иметь тебя в чине священства, потому что ты не искал разума, премудрости и учения.
Подобным образом и Златоуст в беседах на послания Павловы пишет: «Не знающий Писания и не могущий ратовать с еретиками будет далек от епископского сана; недостоин быть в чине священных служителей Божиих, пекущихся о душах человеческих, недостоин сана пастыря тот, кто неискусен в Божественном Писании и отвергает умение» (Беседа 2 на Послание к Титу, гл. 1). Если же так говорится о неученых пастырях, то что же сказать о тех, которые не только не знают разума духовного, но и не обращаются с любовью к вразумленным и порицают и хулят учение? Послушаем, что говорит о них Писание: «Презирающий премудрость и наставление несчастен, надежда его суетна, и труды бесплодны, и дела его непотребны» (Прем. 3:11).
Первому ветхозаветному архиерею, Аарону, Господь Бог повелел сделать святительскую ризу, на подоле которой должны были находиться золотые звонки, «и при служении да слышится от него (звонка) звук, когда он будет входить во святилище пред лице Господне и когда будет выходить, чтобы ему не умереть» (Исх. 28:35). Дивно было украшение той ризы со звоночками, но еще более дивно то, что архиерея ожидала смерть, если бы архиерейская риза не имела звоночков: «Да слышится, – сказано, – звук его (происходящий от звонков), чтобы ему не умереть».
Мы знаем, что все ветхозаконное было преобразованием новоблагодатного, и ветхозаветное священство было прообразом нашего священства. Звоночки же, издающие звон, по толкованию святого Григория Двоеслова, знаменовали голос святительского учения, означали то, что архиерей, как и иерей, не должен быть немым и должен возглашать уже не звонками, а устами и языком, уча и вразумляя людей Божиих, по увещанию апостола: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2Тим. 4:2), твори дело благовестника.
Звонки были золотые, – и из священных уст должны исходить слова золотые: о богоугождении, о святой и праведной жизни, о любви к Богу и ближнему, – слова золотые, а не оловянные, то есть полезные, а не бесполезные, честные, а не бесчестные, любовные, а не враждебные, не хульные и не гнилые. Не имеющий таких золотых духовных звонков разума и книжного искусства, не стяжавший духа премудрости и неучительный служитель Божий и пастырь душ человеческих нем, а вместе и мертв. Ибо как ветхозаконного святителя, если бы он дерзнул войти в святилище без звонков, ожидала смерть, так и новоблагодатным архиереям и иереям, дерзающим принимать на себя со многими происками духовный сан и не имеющим звонков разума и премудрости духовной, не могущим поучать Христово стадо, предстоит некая особая смерть, – не телесная, а духовная, ибо они почитаются Богом мертвыми, и каждому из них Он говорит в Апокалипсисе: «Носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Откр. 3:1).
Мертв пред Богом тот, кто только носит имя и сан пастырства, а обязанностей пастыря не исполняет. Обязанность же пастыря прежде всего заключается в том, чтобы поучать с пользой, уничтожая человеческие грехи и наставляя на путь спасения. Вот что говорит Бог пастырю: «Как трубу вознеси голос твой и возвести людям Моим грехи их. Если же не возвестишь, беззаконник в беззаконии своем умрет, кровь же его от руки твоей взыщу» (Ис. 58:1; Иез. 3:18). Как бы своей рукой убивает грешника тот, кто не постарался увещевать его своим языком и отклонить от грехов. Молчащий язык пастыря как бы меч, убивающий души грешников. Поэтому и апостол говорит о себе: «Горе мне, если не благовествую» (1Кор. 9:16).
Горе молчащему пастырю, горе его языку, не проповедующему слова Божия и не учащему! Но как может язык учительно и с пользой проповедовать слово, если ум не обучился премудрости духовной? Так говорится о тех, которые, будучи весьма неискусными в книжном разуме, едва только способные читать и не разумеющие читаемого, не умея учительствовать, с великим усердием ищут и покупают себе сан священства и пастырства, не для того, чтобы пасти и спасать человеческие души, а для того, чтобы самим пастись и прославляться, будучи почитаемыми. От их лица святой Златоуст говорит: «Мы стремимся к внешнему начальствованию и духовному пастырству, чтобы быть прославляемыми и почитаемыми людьми, у Бога же погибаем. Какое же приобретение от такой чести?» (Нравоучение третье на Деяния Апостольские).
Пастырь должен быть не только разумным, искусным и учительным в Божественном Писании, но добродетельным и святым по жизни, ибо учить словесных овец подобает не только словом, но и образом доброй жизни в Боге. Святой апостол Павел, повелевая своему ученику Тимофею, чтобы он был примером для верных, и говоря, в чем должен быть этот пример, прежде всего указывает вместе со словом жизнь: «Будь образцом, – говорит он, – для верных в слове, в житии» и прочее (1Тим. 4:12). Ибо вместе со словом должна быть и жизнь, чтобы жизнь пастыря согласовалась с учительными словами, исходящими из его уст, чтобы пастырь сам делал то, чему учит других, чтобы не быть обличенным словами апостола: «Уча другого, не учишь себя самого?» (Рим. 2:21).
Научит ли других творить добрые дела тот, кто сам творит дела злые? Направит ли кого-либо в царство небесное тот, кто сам идет в ад? Не стыдно ли омывающему других от грязи самому пребывать в смрадной тине и не радеть об омовении себя от загрязнения? Может ли врачевать чужие язвы и недуги тот, кто сам весь покрыт струпными язвами и одержим тяжким недугом? Не скажет ли такому всякий: «Врач! Исцели самого себя» (Лк. 4:23)? И Сам Бог говорит таким людям: «Зачем ты проповедуешь уставы Мои и держишь завет Мой в устах своих? Ты же возненавидел наставление и поверг слова Мои назад» (Пс. 49:16–17). И иудейские учителя говорили людям многое из Закона, поучая их, а сами не делали того, чему поучали. Потому-то Господь и сказал о них Своим ученикам и народу: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают» (Мф. 23:2–3).
Говорящий и не делающий подобен грому, бывающему в облаках без дождя во время засухи. Какая польза от грома облачного, если на жаждущую землю не прольется дождь? Какое умиление для души от голоса учителя, который своей жизнью не только не приносит пользу, а еще более соблазняет? Ибо слово без образа добродетельной жизни не действенно. Пусть кто-либо носит на своем языке, как мед, сладкоречив, но если в его делах видна желчь соблазна, он не усладит сердца слушателя.
Желающий взгревать у других любовь Господню должен сам не быть льдом, но пламенеть, как Серафим, Божественным желанием. Желающий просвещать других да будет сам не тьмой, а светом. Потому и Господь говорит пастырям и учителям в Евангелии: «Вы – свет мира» (Мф. 5:14). А святой Златоуст увещевает: «Начальнику подобает быть светлее всякого светила и иметь житие нескверное, чтобы все, взирая на него, могли воображать его жизнь в своей жизни» (Беседа 10 на первое Послание к Тимофею, гл. 3).
Когда гаснет свет, наступает тьма. Если начальник проводит злую жизнь, то как не соблазниться взирающим на него подначальным! Когда заблуждается пастырь, как не заблудиться овцам! Если свет является тьмой, то тем более тьма! Поэтому свет должен быть светом, а не тьмой, чтобы просвещать тех, кому светит. «Так да светит, – говорит Господь, – свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела» (Мф. 5:16). Желающий поднимать падающих пусть стоит твердо сам! Наставляющий на правый путь заблудших сам пусть идет путем правым!
Будь, о пастырь, образом добродетелей для овец твоих, и тогда ты сможешь их научить. Господь говорит в Евангелии: «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в царстве небесном» (Мф. 5:19). Внемлем этим словам: сотворит и научит; сначала сотворит, потом научит. Ты не можешь, как бы говорит Он, научить других, если сначала сам не сделаешь то, чему хочешь научить их. Сначала сделай сам, и тогда сможешь научить других, ибо глас дела действеннее, чем глас слова: слово слышно только предстоящим, а дело проповедуется до концов земных. Поэтому пастырю необходимо вместе с учительством иметь и добродетельную жизнь.
В вышеупомянутом пророческом (Малахиином) писании, где говорится о том, что иерейские уста должны хранить разум и что от уст его взыскивается закон Божий, пишется, что пастырь – это Ангел Господа Вседержителя: «Да текут учений реки от уст священника, ибо он Ангел Божий» (Мал. 2:7). Заметим, что учительство и ангельство поставляются вместе: пастырь должен иметь в устах учительное слово и хранить ангельское, святое, непорочное житие. И Псалмопевец говорит: «Ходящий непорочным путем – сей мне служил» (Пс. 100:6).
Если ты служитель Божий, если ты пастырь словесных овец, если ты учитель, то будь по жизни своей непорочным, как Ангел Божий, возвещая слово Божие, не делай дел демонских. Служа в храме Божием вместе с Ангелами, не ходи вне храма с бесами на прогневание Бога; принося пользу словами, не соблазняй делами, ибо «горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7).
Тысячи изреченных слов могут не принести никакой пользы, а одно злое дело, содеянное явно, соблазнит тысячи людей, и то, что ты смог создать в душах человеческих многими словами, разрушишь одним своим соблазняющим делом. Будь Ангелом по жизни – и все будут с удовольствием сладостно слушать твои слова и творить то, что ты повелеваешь, имея пред собой образ твоей жизни.
И ты не сможешь упасти вверенное тебе стадо и наставить его на путь спасения, если сам первым не будешь идти по пути спасения. Не побудишь людей к боголюбию, если сам не явишься возлюбленным другом Божиим.
Обещая людям Израилевым послать пастырей разумных и учительных, Господь Бог, как уже сказано выше, прежде всего указал на то, что Он даст им пастырей по сердцу Своему: "Дам вам, – сказал Он, – пастырей по сердцу Моему» (Иер. 3:15).
Что значит быть по сердцу Божию – это изъясняет апостол Павел, говоря от лица Божия о Давиде: «Нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева, который исполнит все хотения Мои» (Деян. 13:22).
Итак, быть по сердцу Божию – значит исполнять все хотения Его. И когда Бог дал обетование послать пастырей по сердцу Своему, пасущих разумом и учением, то Он известил, что эти пастыри вместе с разумным учительством будут иметь и доброе житие, исполняя все хотения Его. Скажем еще: быть по сердцу Божию – значит любить Бога всем сердцем.
Какое же знамение того, что кто-либо любит Бога всем сердцем? Это знамение указал Сам Христос, когда сказал Своими пречистыми устами: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14:21). Знамение любви к Богу – это исполнение Его заповедей. И потому, когда Бог сказал, что пастыри будут по сердцу Его, Он указан и на то, что они будут любить Его всем сердцем, соблюдая Его заповеди. И если такими были пастыри в Ветхом Завете, то тем более теперь, в новой благодати, пастыри должны быть не только учительными словом, но и добродетельными по жизни, быть по сердцу Божию, исполняя все хотения Его, соблюдая заповеди по сердечной любви к Нему.
Пастырю подобает быть боголюбивым. Сам Господь, желая поставить святого Петра пастырем словесных овец, прежде всего трикратно спросил его о любви, сказав ему: «Симон Ионии! Любишь ли ты Меня?» И когда Петр ответил Ему трикратно: «Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя», – Господь вручил ему паству: «Паси агнцев Моих, паси овец Моих», паси избранных Моих (Ин. 21:15–17). Познается же любовь к Богу по добродетельной жизни, являя вместе со словом и жизнь пастыря.
Но недостаточно пастырю быть учительным в слове и святым по жизни. Он еще должен иметь великое попечение о стаде, трудиться и быть бодрствующим.
Для него потребно попечение о стаде, ибо Бог потребует отчет о стаде, вверенном рукам пастырским, и в последний час скажет: «Дай отчет в управлении твоем» (Лк. 16:2). В пророчестве Иезекииля слышится грозное слово, обращенное к нерадивым пастырям: «Так говорит Господь Бог: «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели молоко и шерстью одевались, откормленных овец заколали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больных не врачевали, и пораненных не перевязывали, и угнанных не возвращали, и потерянных не искали, а правили ими с насилием и жестокостью». И рассеялись они без пастыря и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю» (Иез. 34:2–5).
Посему, пастыри, выслушайте слово Господне. «Живу Я! – говорит Господь Бог, – за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя, и пастыри Мои не искали овец Моих, и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, – за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: «Вот, Я – на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их» (Иез. 34:8–10).
Внемлем, сколь грозно Господь будет испытывать пастырей о пасении их. Поэтому пастырю подобает быть весьма попечительным о своем стаде.
Необходимы для пастыря и многие труды, ибо он должен носить немощи всех, как говорит апостол: «Мы, сильные, должны носить немощи бессильных и не себе угождать» (Рим. 15:1). В притче о добром пастыре Господь говорит: «Пойдет за пропавшею овцой, пока не найдет ее. А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью» (Лк. 15:4–5). Вот в чем заключается должность пастыря: отдать плечи свои вверенной ему овце, и носить немощи ее.
Послушаем, что некогда заповедал Господь Моисею, вождю людей Израилевых: «Возьми их так же, как кормящая мать носит младенца» (Чис. 11:12). Не только как пастух носит овцу, но и как мать носит свое чадо и питает его сосцами, так пастырь должен духовно носить своих словесных овец, питая их духовной пищей, как младенцев молоком, и не отказывая в необходимом для тела, а по возможности восполняя недостаточность неимущих.
Во всем этом пастырю предстоит немалый труд: труд в отыскании заблудшего, труд в поднятии павшего, труд в уврачевании уязвленного, труд в ношении немощей и бремени обремененного, труд в том, чтобы исторгнуть похищенную волком овцу из самых зубов звериных и представить ее в целости Христу. С трудом сопряжено и то, чтобы и во внешних нуждах подавать руку помощи обиженным, защищать невинных, заботиться об убогих и нищих, и исполнять другие обязанности церковного управления, – все эти труды должен поднять на себя пастырь. И горе тому пастырю, который ищет только чести пастырской, а подобающего ему труда не поднимает!
Горе пастырю, который ищет только своей выгоды, пасет только себя, а об овцах нерадит. Такой пастырь подобен идолу, ибо именно такому пастырю Бог говорит в пророчестве Захариином: «Горе пастырю недостойному, оставившему овец!» (Зах. 11:17). В другом переводе это место читается так: «О пастырь и идол!» Пастырь, оставивший овец, не трудящийся, нерадяший об овцах – идол, и Бог говорит ему: «О пастырь и идол!»
Какому же идолу подобен такой пастырь? Воистину, подобен он тому золотому тельцу которого люди израильские, изведенные из Египта, изваяли себе в пустыне в отсутствие Моисея, и пред которым они восклицали: «Вот бог твой, Израиль!» (Исх. 32:4). Святой Киприан, святой Амвросий и другие толкователи Божественного Писания говорят, что изваян был не целый телец, а только голова тельца, ибо когда множество золота было положено в огонь, то из него излилось подобие головы тельца, поедающей траву, о чем упоминает и Псалмопевец: "Променяли, – говорит он, – славу Его на подобие тельца, ядущего траву» (Пс. 105:20). Смотрите, каков был тот золотой идол: он не имел ни плечей, ни ног, чтобы можно было возложить на него ярмо и заставить нести иго; у него были только уста, поедающие траву. Подобен тому идолу и недобрый, ленивый, нерадивый пастырь.
Идол золотой, и ценен он ради золота, – и пастырь золотой саном, и ценен ради пастырского сана. Идол золотой, но бездушный, – и пастырь, не имеющий духа усердия к овцам как бы бездушен. Идол не имел плеч и не носил ига на своей шее, – и пастырь, не носящий, как подобает, возложенного на него бремени, также как бы не имеет плеч, не может быть впряженным в иго Христово. Идольское изображение имело вид не трудящегося, а только ядущего тельца, – и пастырь, который не поднимает на себя подобающих ему трудов, а только даром питается богатыми трапезами, есть как бы ядущий телец, и потому подобен золотому идолу тельца. И не напрасно говорится такому пастырю в Писании: «О пастырь и идол!»
Во многих пастырских устах и ныне можно слышать слова упоминаемых в пророчестве Захарии древних пастырей, которые говорили: «Благословен Господь, ибо мы обогащаемся» (Зах. 11:5). Но мало таких, которые могли бы сказать: «Благословен Господь за то, что мы обрели заблудшую овцу, исторгли ее из пасти волчьей, исцелили уязвленного, напитали стадо на добром пастбище, кроме того, что и сами обогатились, и сами напитались». Поэтому и Бог говорит устами пророка Иеремии: «Горе пастырям! Я накормлю их полынью и напою их водою с желчью» (Иер. 23:15). Вот какое возмездие Божие ожидает нерадивых и ленивых пастырей: вместо сладкой снеди – полынь, вместо сладкого пития – желчь. Когда же они получат такое воздаяние? В последний день, в час грозного испытания.
Итак, много труда и попечения требуется пасущему человеческие души.
Вместе с трудами для пастыря необходима и великая бодрость, как стражу, приставленному стеречь город или полки. Ибо к каждому пастырю относятся слова Божии, сказанные пророку Иезекиилю: «Поставил стражем дому Израилеву» (Иез. 33:7). Не спит страж, стерегущий ночью, – не подобает и пастырю духовного стада быть сонливым. Псалмопевец говорит: «Не воздремлет, не уснет Хранящий Израиля» (Пс. 120:4), – и это он говорит не столько о естественном сне немощной плоти, без которого никто не может обойтись, сколько о сне духовном – о нерадении, невнимательности нерадивого пастыря, ибо невнимательный и нерадящий о совершающемся все равно как спящий.
Святой Златоуст, приводя в пример бодрственность пастухов стад словесных, говорит: «Если столь велика забота о бессловесных, то какой ответ могут дать те спящие сном глубоким, которым вверены словесные души? Или вы не знаете о достоинстве этого стада? Разве не для него Владыка твой соделал бесчисленное и затем пролил Кровь Свою? А ты ищешь покоя! Что может быть горше таких пастырей? Не подумаешь ли о том, что этих овец окружают злые и свирепейшие волки? Не помыслишь ли, сколь многое потребно для хотящего взять на себя начальствование в устроении души» (Нравоучение 29 на Послание к Римлянам).
Образ доброго пастыря являют те шестикрылые, четвероликие, многоочитые Херувимы, которых видел святой Иоанн Богослов у Престола Божия и которые по объяснению толкователей являются образами четырех евангелистов и, после евангелистов и апостолов, образами церковных пастырей. Ибо каждый из пастырей должен быть как лев крепким против нападающих на стадо волков, трудолюбивым в чине своем как вол, милостивым и сострадательным как человек, и высокопарящим в своем богомысленном уме как орел. Об этих Херувимах пишется, что они «исполнены очей спереди и сзади» (Откр. 4:6). Подобно им и пастырь должен быть многоочитым, рассматривая не только настоящее, но и грядущее. Златоуст говорит: «Пастырю всюду потребны тысячи очей, – тысячи, ибо ему надлежит пасти овец и зорко смотреть, чтобы какой-либо волк в одежде овчей не попал в стадо» (Нравоучение третье на Деяния Апостольские).
Небесные Херувимы не только имеют многие очи извне, спереди и сзади, они и «внутри исполнены очей» (Откр. 4:8). Пастырю также недостаточно многоочито наблюдать за своим стадом, он должен бодрственно смотреть и внутрь самого себя, в глубину своей совести: не зазрит ли его в чем-нибудь совесть? Ибо пред Богом не похвально смотреть за другими, а себя не видеть, замечая сучок в очах ближнего, не ощущать бревна в своем оке (см. Мф. 7:3; Лк. 6:41) и, показывая другим добрый путь, самому падать в яму. Поэтому пастырю подобает быть многоочитым не только извне, но и внутри, не только исправляя прегрешения других, но и внимательно предохраняя себя от грехопадений и соблазнов. И для этого, как мы уже сказали вначале, пастырю необходимо великое искусство. Неискусный врач больше навредит, чем уврачует, и неопытный кормчий скорее приведет корабль к потоплению, чем направит его к пристанищу. Подобно тому и неискусный пастырь скорее послужит во вред своему стаду, чем на пользу. И горе такому пастырю! Ибо о всех погибших душах он должен будет дать ответ Богу.
Поэтому многие из святых уклонялись от пастырского сана, считая себя недостаточно искусными для ношения таких тягот и страшась грозного испытания в пасении душ человеческих. Святой Ефрем Сирин, узнав, что народ едесский хочет посадить его на епископский престол, и не желая этого, притворился юродивым, бегал по торжищу, влача за собой свою одежду, как безумный, и, похищая продаваемые хлеба и овощи, съедал их. Видя это, люди сочли его безумным, а он, убежав из города, скрывался до тех пор, пока епископом на это место не был поставлен другой. Премудрый Аммоний Египетский, принуждаемый к епископству, отрезал бы себе и язык, если бы принуждавшие не оставили его, как повествуется об этом в «Лавсаике» Палладиевом (гл. 4).
Мы же помыслим: если святые, будучи премудрыми и достойными этого сана, так уклонялись от принятия его на себя и предпочитали юродство и повреждение своей плоти пастырству над множеством человеческих душ, то что же можно сказать о тех, которые стараются получить этот сан, не будучи ни искусными, ни достойными пастырства, не имея и добродетельной жизни, стараются получить одним только многим старанием и подкупом? Воистину, спасение их подлежит сомнению.
Послушаем, что пишет о таких пастырях святой Златоуст: «Думаю, – говорит он, – что не многие из таких иереев спасаются, большинство же погибает». И еще: «Когда захочешь священства, помысли о геенне» (Нравоучение 3 на Деяния Апостольские).
Послушаем, что говорит святой Златоуст обо всех вообще ищущих начальствования: «О сколь великая беда ожидает всех ввергающих себя в такую бездну томления! О всех, над кем ты начальствуешь: о женах, мужах и детях, ты должен дать ответ. Вот в какой огонь ты влагаешь главу свою. Я сомневаюсь, чтобы кто-либо из начальствующих мог спастись, когда при таком наказании и разленении вижу еще стремящихся и ввергающих себя в такую тяготу начальства. Ибо, если влекомые по нужде не имеют ни прощения, ни оправдания, когда не радеют о деле и устраивают его плохо, то тем более те, которые прилагают к получению сего старания и ввергают себя в начальство, лишают себя всякого прощения. Подобает бояться и трепетать этого и ради совести, и ради тяготы начальства» (Беседа 34 на Послание к Евреям).
Так заканчивает Святой Златоуст свои слова, закончим и мы здесь свою беседу о пастырстве. Прочее же смотри: в первом послании Петровом, гл. 5. ст. 2–3; в первом послании Павловом к Тимофею, гл. 3. ст. 1 и пр., и в послании к Титу, гл. 1. ст. 7 и следующее. Смотри еще последнее слово к пастырю святого Иоанна Лествичника.