Поучение первое на праздник Успения Пресвятой Богородицы, месяца августа, в 15 день в 1693 г. («Соберет пшеницу Свою в житницу Свою» (Мф. 3:12; Лк. 3:17))
Православный слушатель! В месяц август, в самый час жатвы, когда в поле снятые с корня колосья вяжут в снопы, свозят в житницы, а также складывают в стога, – и Владыка Небесный тоже собрал с поля Свою самую отборную мысленную пшеницу и ныне с веселием отправляет в горние житницы.
Село – это мир, как говорит Евангелие. Поле или нива – это свет сей, либо разумей временную жизнь на этом свете. Пшеница – праведные; колосья – их добрые дела, заслуги. Жатва – конец жизни. Серп – смертный долг нашего естества. Управитель и владыка всего этого – Бог, и у Бога нет недостатка в имениях. Он называет Себя делателем: «Отец Мой доныне делает, – говорит Христос, – и Я делаю" (Ин. 5:17).
Нива Его собственная – Пречистая и Преблагословенная Дева, о Которой Церковь говорит: «Клас прозябшая Божественный, яко нива неоранная» (Акафист, икос 3). Ясно, что та Нива за время шестидесятилетнего Своего земного жития породила отборные колосья пшеницы, достойные небесных житниц. Назначает тогда добрый Владыка Бог для жатвы целый день – 15 сего августа, изводит делателей на жатву Свою – ангельские лики, ибо Ангелы – это жнецы, которые собирают самую отборную из всего урожая земную пшеницу – Пречистую и Преблагословенную Деву Богородицу. Собирают на земле Ее заслуги и препровождают в пренебесные житницы, и собирают и препровождают все вместе, собором, ибо Ее успение славят Власти и Престолы, Начала и Господствия, Силы, Херувимы и Серафимы.
Бедная вифлеемская вдовица Руфь, услышав, что добрый человек Вооз распоряжается жатвой, сказала свекрови своей Ноемини: «Пойду на ниву и соберу колосья по следам жнецов» (Руф. 2:2). В день Успения Пречистой и Преблагословенной Девы Марии, как бы во время богатой Воозовой жатвы, собирают мысленную пшеницу небо и земля, торжествующая и воинствующая Церковь. Небо собирает Богородичные заслуги, а земля – Ее благодеяния. Торжествующая Церковь собирает Ей торжества, воинствующая – похвалы. А мы что? Мы бедной Руфи уподобимся, пойдем на ниву и соберем «колосья по следам жнецов». Нива, как уже известно, – шестидесятилетнее житие Пречистой Богородицы. Нива эта имеет свои борозды, свои части, на которых растут ее добрые колосья, а для Бога более приятные дела, чем подвиги всех святых.
Пойдем же к той ниве умом нашим, хотя позади всех следуя, и соберем остатки после жатвы – оставшиеся колосья высоких Ее достоинств, заключающихся в богоугодных делах. Свяжем в один сноп – я своей худоумной беседой, а ваша набожность – слушанием с любовью, и таким образом соберем стог из церковных похвал. Но не дерзает мой тупой серп и неумелая рука моей речи простереться на все пресвятое житие Богородицы, Которую и ангельское око не переносит: «Неудобозримая и ангельскима очима». Не дерзает простереться на высочайшие и неисчислимые добродетели всего Ее жнива, но только отваживается на пять борозд, достаточно богатых, как и в акафисте читаем: «Радуйся, браздо, растящая гобзование щедрот», и на растущих там пять колосьев, составляющих пять букв в преблагословенном имени Марии.
Для начала вступим на первую бразду или часть пресвятого жития Ее, которая начинается от дома святых праведных родителей Ее Иоакима и Анны и идет через храм Соломонов. Имя этой бразды – обручение. Эта бразда родила достойный колос в продолжение двенадцати лет, в недоступном для народа месте, в храме, за внутренней завесой возрастила юную Отроковицу, Пречистую Деву Марию, прежде веков избранную Богу Матерью. Колос этой бразды мы вместе со святым Андреем Критским назовем предостойным именем, которое начинается с буквы «М», первой в имени Мариином: «Мудрая Дева».
Так Ее святой Андрей величает в своем похвальном слове: «Мудрая Дева». Однако, святой Андрей, не лучше ли ты поступишь, когда Ее поставишь на самой высокой ступени мудрости, назвав Мудрейшей и Премудрейшей Девой, как такую, превосходящую всех, мудрость Которой признает и Церковь в следующих словах: «Радуйся, премудрости Божия приятелище! Радуйся, премудрых превосходящая разум!» Предстаньте же тут евангельские мудрые девы и воздайте достойную честь Сей Мудрейшей как Госпоже своей! Но и вы, другие пять неразумных пребывайте здесь же, дабы вы научились мудрости, ибо эта мудрая и преисполненная премудрости Божией Дева, будучи и колосом хлеба жизненного, и лозой грозди зрелой: «Богородице, Ты еси лоза истинная, возрастившая нам плод живота», – при окончании Своего жатвенного времени готовит и особый стол для неразумных: «Приготовила у Себя трапезу, созывая с громким возглашением: кто безумен, пусть обратится ко мне; и требующим ума сказала: «Придите, ешьте Мой хлеб и пейте вино, которое растворила вам, оставьте безумие» (Притч. 9:2–6). Она как бы говорит: «Питайтесь хлебом от колоса, пейте напиток от лозы, и вы оставите неразумие, проникнитесь разумом, мудростью».
Дивна эта трапеза, необыкновенна, противоположна нашим обычаям! Когда у нас кто-либо до сытости или пресыщения наестся или вином упьется, тот и остатки своего разума теряет, и мудрый становится глупым. Правильно в Патерике говорил о себе один старец, что знал наизусть всю Библию с толкованием, а когда напитался досыта хлебом, то все забыл, как будто никогда и не читал ничего. А вином и апостол не советует упиваться, повествуя, что в нем есть нечто такое, что сводит с ума.
Очевидно, что хлеб и вино Девы Мудрой не столь вредоносны и не имеют таких зловредных свойств. Кого накормит или напоит – не глупости прибавит, но разуму, мудрости научит, ибо сила того питания и напитка в порождении крови чистой, девственной, как об этом предрек пророк Захария, говоря: «Что украшает Ее, только пшеница избранных и вино, родящее дев» (Зах. 9:17). Достойны внимания эти слова: «Вино, родящее дев». Где вино рождает нечистоту, а здесь от вина сама чистота, девство: «Вино, родящее дев», – и девы здесь, конечно, не глупые, а мудрые.
Какова мать, таковы и дочери: мудрая у этого вина мать – мудрое и вино, мудрое и питание. Поэтому, кто безумен, – да уклонится к Ней, да ест Ее хлеб и пьет вино, и наверно когда-нибудь неразумный умудрится. И вы, мудрые, и вы, неразумные, обойдем кругом сей мысленный колос, охватим его набожными чувствами, вперим в него свои умные очи, извлечем из него себе пользу и научимся мудрости!
Когда ветхозаветный Иосиф верно истолковал фараону сон о виденных им колосьях и много позаботился о собирании пшеницы и наполнении ею житниц, фараон сделал его правителем всего Египта, а своих бояр и князей – его учениками: «Чтобы он наставлял вельмож его, как себя, и старейшин его умудрил» (Пс. 104:22). И мы, мысленная Пшеница, Питательница наша, когда видим наполняющимися духовно житницы церковные Твоими высокими добродетелями, как бы отборными колосьями небесной житницы, и Твоими благодеяниями, как бы самой пшеницей, мы сами отдаемся Тебе в научение, Мудрая Дева! Твоими учениками мы хотим быть, да наставишь Ты нас, да умудришь нас, как Иосиф египетских князей и старцев!
Учит Мудрая Дева не словами, но делом, Собой, примером Своим. Каков он? Посмотрим, на котором месте, на которой бразде выращен тот добродетельный колос Ее девства? В храме, в алтаре, на столь святом месте, которое называется Святая Святых, куда только святые люди входили. Учись же и знай каждый, что для преуспеяния в добрых делах много поможет святое место и сообщество с набожными людьми.
Какую же пользу принесет сообщество с набожными людьми? Оно направит человека на путь добродетели. Лот – пример этого. Нужно удивляться его добродетели, ибо он, живя в Содоме среди беззаконннейших людей, не утерял своей добродетели, своей богобоязненности. Откуда в нем образовалась столь мощная набожность, что ей нисколько не повредили страшные беззакония? Из примера видно, откуда это, ибо он воспитался при праведном человеке – Аврааме – и благодаря ему усовершенствовал себя в добродетели. Такое толкование принадлежит святому Златоусту, говорящему так: «Праведного Лота возвело на высоту столь великой добродетели дружество, которое он имел с патриархом Авраамом, и оно в нем было столь действенно, что и в Содоме он по его стопам следовал». Все беззаконные мерзости того города не совратили добродетелей Лота, ибо он с ранних лет ею проникся благодаря праведному Аврааму. Таково сообщество с набожными!
Пречистая и Преблагословенная Дева Мария провела время Своей юности в святом месте, не выходила из храма Господня, между людьми благочестивыми, между архиереями. И в какую через это Она возросла силу? Смотрим: заставила течь обратно потоки реки, как бы потоп высушила, как Моисей море, потоп греха первородного, который захватывал души невинных: «Царствовала смерть и над несогрешившими подобно преступлению Адама» (Рим. 5:14). Этот потоп Она перешла сухими ногами, непорочное зачав и родив, и таким образом род человеческий с самого дна этой пучины вывела на сухое место: «Перешла душа наша через воду стремительную» (Пс. 123:4–5). И перешла душа наша под руководством мудрого Вождя – Пречистой Девы, поэтому-то «празднуют людие Твои, вины греховныа избавльшеся».
Она остановила солнце более величественно, нежели Иисус Навин: он материальное, а Она мысленное Солнце правды – Бога; он против Гаваона, а Она в девической пречистой утробе; тот на несколько часов, пока народ израильский не отмстил врагам своим, а Она на девять месяцев. Что я говорю – на девять месяцев? На тридцать три года, пока голова врага-дьявола не была совершенно стерта!
И праведного Лота Она тоже превзошла Своей святыней. Тот в одном бесчестном городе, а Пречистая Дева во всем мире, во зле лежащем, не повредила Своей непорочной жизни. Весь мир как терние, Она одна в нем роза, лилия посреди терния. Весь мир как болото, Она одна в нем золото. Весь мир как море, наводненное горькими водами и огорченное, Она одна в нем как река вод сладких, не причастная горечи.
Осведомленные люди передают, что где-то в мире есть некая река, которая поперек всего моря течет, а между тем нисколько вод своих сладких не смешивает с горькими морскими водами, знать, это особенным чудом Божиим совершается. И не может море той реки прервать и смешать ее воды со своими. Воспоминает это святой Григорий Назианзин в своих виршах, в которых предписывает законы для девствующих, а вирши эти читаются так: «Обретается река, чрез море текуща, воды сладки с горькими не смесны имуща; и можно брать из моря сладкую воду тогда. Но в реку ту навклиры (хозяева корабля) попадут ли когда?» Так говорит святой Назианзин.
Жизнь каждого из нас в этом мире есть как бы река: «Как вода изливалась», – говорит Давид; река же сладкая – святой крест положенный. Когда мы впадаем в море мирских страстей, то теряем свою сладость.
Велик ты, Днепр, и многих напояешь, но приблизишься к морю – и тебя никто не захочет ни знать, ни вод твоих поднести к устам своим: ты делаешься невкусным, соленым, горьким, смешав себя с морскими солеными и горькими водами.
Велики реки и вы, которые делают усилия, стараются служить Богу. О вас на небе Богослову в Откровении говорят: «Воды, которые ты видел, суть люди и народы» (Откр. 17:15). Но тогда на вас страшно и взглянуть, коль скоро прикоснетесь к морю страстного мира, ничего не останется от вас, и вы станете горькими: «Прикасающийся к смоле, очернится ею, и со строптивым развратишься» (Сир. 13:1; Притч. 13:21).
Счастлива река, через море протекающая, но с морем себя не смешивающая! Счастлив раб Божий, посреди мира живущий, но с миром не сообщающийся, как Лот посреди беззаконников! Таковым мысленным потоком, такой рекой была Мудрая Дева, Пречистая и Преблагословенная Мария. Течение жития Своего Она совершила через море мира сего, а приобщилась ли Она хоть сколько-нибудь греховной мирской страсти? Нисколько! Пробует тех сладких вод безгрешной Ее жизни Дух Святой и, как бы наслаждаясь самым лучшим напитком, говорит в Песни Песней: «Ты вся прекрасна, Возлюбленная Моя, и нет порока в Тебе» (Песн. 4:1).
Немокрыми ногами сын Навинов переходит Иорданские струи. Не с поврежденной праведностью ходит Лот посреди Содома. Непорочно и Пресвятая Дева Свою жизнь проводит, пребывая телом в мире посреди рода строптивого и развращенного. А начало этого – от храма Господня и сообщества с праведными. Ныне же входит Она в обетованную землю с радостью, а нас, как Мудрая Дева, примером Своим учит постоянно радеть о местах святых храмов Господних и о сообществе с праведными. И кто на таких бороздах часы своей жизни роняет, сеет, тот несомненно возрастет в богатый колос и, как пшеница Христова, будет собран в горнюю житницу. Учит Мудрая Дева Своим примером и чистоте, а чистоте сугубой – внешней и внутренней, телесной и душевной. О Ней Дух Святой говорит в Песни Песней: «Чрево Твое как стог пшеницы, обставленный лилиями» (Песн. 7:3).
Стог пшеницы означает рожденного от Нее Христа, сказавшего: «Я есмь Хлеб» (Ин. 6:35). Он подобно пшеничному зерну, упавшему в землю, умер, но служит для всех изобильным питанием, как стог пшеницы и даже более, ибо всех изобильно насыщает: «Открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению» (Пс. 144:16); «когда Ты откроешь руку, все насытятся благом» (Пс. 103:28).
Лилии здесь означают непорочное девство Пресвятой Девы. Уместно в этом случае подумать, почему Дух Святой, описывая плодность девическую, говорит об одном только стоге единой пшеницы, девство же выражает во многом числе лилий? У Нее один стог пшеницы, ибо однажды Она родила единого Христа, но лилии Ее чистоты многочисленны. Говорит о Ней святой Епифаний: «Она была Дева не только телом, но и духом». Непорочность тела – это одна лилия; чистота духа – это другая лилия; и Христос посреди, между девством Пречистой Своей Матери внешним и внутренним, телесным и душевным, как стог пшеницы между лилиями.
Где только одна лилия, где одно тело сохраняется чистым, а дух отдается грехам, там не ищи пшеницы Христа, и не только стога, но даже и единого зерна Его благодати. Именно на это обращает внимание один из учителей: «Не говорит Писание: «Стог в лилии, но – среди лилий, ввиду двух лилий девства – одного, который внутри, в намерениях духа, а другого, который вне тела и означает нерастление». Лилия внешняя без лилии внутренней – ничто, ибо без произволения духа суетно нерастление тела.
Так поучившись разуму от Мудрой Девы, мы берем с первой бразды или части Ее жития колос Ее и держим его в руке нашей незабвенной памяти до тех пор, пока не соберем другие колосья и не сделаем из них целого снопа. С первой бразды пресвятого Богородичного жития переступим на другую, которая находится под кровом Иосифовым, в доме Иосифа. Начинается она от храма Соломонова, а окончание ее в вифлеемском вертепе, у нивы Соломин, вифлеемской жительницы. Эта бразда, родившая достойный высокой добродетели Марииной колос, начинается по своему названию со второй буквы в преблагословенном Ее имени – А: «Агница Христова». Так величают Ее святой Герман и святой Георгий Никомидийский в своих словах, а в особенности святой Иоанн Дамаскин в сороковом слове на Рождество Ее, где он говорит так: «Ты Агница, из Которой Пастырь облекся во овцу, и раздираешь и умертвляешь ветхие одежды». И в акафисте читаем: «Радуйся, Агница, Агнца Божия рождшая».
Но Пречистая Дева! Ты достойна наименования не бессловесных, но словесных и разумных тварей. Ты достойна того, чтобы Тебя все церковные учителя, собравшись вместе, величали единым Ангелом, который выше всех других Ангелов, Царицею всех Ангелов, как Херувимов честнейшую, Серафимов славнейшую. Поистине, достойна, но когда Ее Агницей величают, то этим лучше всего показывают Ее достоинство и объясняют Ее царственную корону, Ее превосходство над Ангелами. Как только произносятся устами эти слова: «Агница, Агнца рождшая», – тотчас же приходит на мысль крепость и сила, и слава, и царство Агнца, о чем и святой Богослов говорит: «Всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: «Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков» (Откр. 5:13).
Говорят, что лев над всеми зверями царь, и сильные медведи, и лютые леопарды трепещут пред его силой. Но сидящий на престоле Агнец не только над зверями, но и над всеми созданиями, которые на небе, и на земле, и под землей, царствует. Ангелы и люди Ему кланяются, и всякая тварь Ему повинуется.
Откуда же у Агнца такая сила, откуда всемогущая власть? Порасспросим у святого Иринея, о том же вопросе беседующего так: «Никто другой не мог разогнуть книгу Отчую и видеть ее, кроме Агнца закланного, потому что «Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» (1Пет. 2:22)». Также мы знаем и то, что Агнца на столь высокое царское достоинство возвысило то, что «Он не сделал никакого греха». Само Его незлобие делает Его Царем, и всякое создание на небе или на земле с нижайшим поклоном расстилается у ног Его, ибо «Он не сделал никакого греха».
Когда вышеупомянутые Святые Отцы Пречистую и Преблагословенную Деву величают Агницей, и все сотворенное изъявляет Ей подданство, Небо готовит Ей царскую корону из звезд, светлую солнечную порфиру, прекрасное подножие из месяца. И вы, Херувимы, будьте Ей престолом, и вы, Серафимы, служите Ей рабски, как монархине. Все Ангелы, отдайте Ей должный поклон, как Царице своей, и все создание пусть придет, припадет, поклонится Ей, говоря: «Благословение, честь и слава Пречистой и Преблагословенной Деве Марии, ибо Она Агница, ибо Она незлобива, ибо Она греха не совершила, ибо лести не было во устах Ее». Само Ее агничество делает Ее всесильной Владычицей, самое незлобие Ее венчает Ее царством, и назвать Ее Агницей означает то же, что и назвать Царицей Ангелов. Через незлобие освящается корона вечного царства.
Эта Непорочная Агница, из храма Соломонова введенная в дом праведного мужа, святого Иосифа, обратила на Себя очи Бога Отца, говорящего: «На кого посмотрю, только на кроткого и смиренного, и трепещущего слов Моих» (Ис. 66:2). Уподобилась Она Богу Сыну, говорящему: «Пленила Ты нас, Сестра наша, Невеста; пленила нас одним взглядом очей Твоих» (Песн. 4:9), – то есть в чистоте Твоей, в которой как в чистом оке, нет и порошинки. Это светлое око – чистая совесть, на которую взирает Бог, ибо «человек смотрит на лицо, а Бог смотрит на сердце» (1Цар. 16:7) на совесть. Приблизилась эта Незлобивая Агница и к Богу Духу Святому, говорящему: «Незлобивые и праведные объединились со Мною, а соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (Пс. 24:21; 1Кор. 6:17).
Так Богу в Троице Своим агничным незлобием Себя завещая, Она привлекает к Себе небесных жителей. Архангел Гавриил быстро слетает, и скоро предстал бесплотный под кровом Иосифовым. За ним Бог Слово со Святым Духом, и Бог Отец благоволит, любезно взирая на это с высоты Своей славы: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного» (Ин. 3:16). Радуется небо, дивится земля: «Небесная любовию веселяхуся, и земная с трепетом ужасахуся, егда пресвятый глас найде на Тя, Богородице!» О сила агничного незлобия и девического достоинства, чего не удостаиваешься через Свою невинность, как незлобия?
Потом, достигнув в определенное время места, именующегося «домом хлеба», т.е. Вифлеема, делается единым колосом жизненным – рождает на свет Христа, как колос зерно пшеничное, и рожденному из Нее Агнцу становится пшеничной пажитью: «Видят Сего яко Агнца непорочна, во чреве Мариине упасшася».
Облобызаем Тебя сердечной любовью, о одушевленный незлобием Агнца добрый Колос! А то Твое благое вифлеемское посвящение глубоко в сердца наши, как семя пшеничное, всеваем и вкореняем, но если бы мы могли вкоренить хотя бы наипоследнейшую частичку Твоего незлобия и ее наследовать!
От Вифлеема начинается третья бразда пресвятого Богородичного жития и идет через Египет, делает поворот из Египта к Назарету и достигает даже мест вблизи Голгофской горы. Эта борозда вырастила нам не малый колос, начинающийся с третьей в преблагословенном Ее имени буквы Р: «Раба Господня». Так Она Сама Себя еще прежде, в час Благовещения, наименовала, когда сказала Ангелу: «Се Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1:38). И еще с детства Своего, будучи введена в храм трех лет по рождении Своем, Она уже усердно служила Богу, но, однако, еще более начала Ему служить особым образом, когда Его после нетленного рождения пеленами повивала, пестовала в Назарете во дни Его отрочества и заботилась о честном воспитании до мужского Его возраста. После смерти святого Иосифа Она трудом Своих рук Себе и Ему зарабатывала пищу и одежду и в то время вполне была Раба Господня, принося, кроме труда духовного, с материнской любовью и физические услуги рабыни.
«Раба Господня». Служение Господу есть служение особенное, и оно не раз выражается через Херувимов в Священном Писании. Пророк Иезекииль видел, что дом Божий окружен был Херувимами: «И Херувимы стояли по правую сторону дома, вышла слава Господня с порога дома и стала над Херувимами, и подняли Херувимы крылья» (Иез. 10:2, 18–19). И когда повелел Бог Моисею построить Себе Скинию собрания, то весь тот храм велел украсить Херувимами: «Изображения Херувимов да будут везде» (см. Исх. 26:1). Как в Скинии собрания, так и в храме Соломоновом, кроме тех двух, которые над Кивотом завета, куда ни взглянешь, всюду: и на стенах, и на дверях, и на столпах, и на завесах и окнах, – можно было увидеть изображение Херувимов, и это в знак присутствия Божия с раболепно предстоящими Ему Херувимами. И хотя у Господа Бога все Ангелы – рабы, служащие Ему, предстоящие Ему: «Не все ли они суть служебные духи?» (Евр. 1:14) – однако Херувимы служат особым способом, если те на служение посылаются, как написано: «посылаемые на служение» (Там же), то Херувимы пребывают неотступно.
Ангелы, идите и храните людей! Архангелы, идите и благовествуйте! Господства, идите и управляйте народными царствами, Силы – на войну, Власти – на совершение чудодействий, прочие лики исполняйте возложенные на вас обязанности. А Херувимы при покое Божием стойте («Херувимы стояли по правую сторону дома» – Иез. 10:3), и радейте о величии Его. Непрестанно носите: «Седящий на Херувимах; воссел на Херувимов и полетел, понесся на крыльях ветра» (Пс. 17:11, 79:2), – и это делаете собственно в храме Господнем, где присутствует слава Господня: «Наполнился славы храм Господень» (2Пар. 5:14).
Многими примерами было выяснено, что херувимской службой Бог окружается всюду, и кто хочет хорошо Ему послужить, тот должен служить как Херувим. Так, о трех отроках, в Вавилонской печи служивших Богу, Церковь вспоминает: «Херувимом подобящеся отроци в пещи».
Каким же образом служить Богу по-херувимски? Херувим, по словам Августина, с еврейского языка переводится как «множество разума», следовательно тот, кто хочет служить Богу по-херувимски, должен служить Ему разумно, мудро, а не глупо. Ибо есть некоторые, среди которых могу быть и я, которые служат Богу не разумно, но скорее глупо. Служит ли кто, трудится, и трудится даже усиленно, но делает все, однако, не собственно для Бога, но скорее ради суетной похвалы от людей, чтобы был известен среди людей. Или же если и укрывается от людского взора, однако сам в себе, в уме своем тщеславится и думает, что он святой. «Кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя» (Гал. 6:3). Таков глупо, не по-херувимски, неразумно служит Богу.
Есть и другие, которые служат Богу хотя и не ради тщеславия или какого-либо самомнения, но однако для своей частной пользы, выгоды, чтобы ему было дано вознаграждение на небе, а не собственно для Бога. И эта служба не херувимская, но человеческая, не по множеству разума херувимского, но по самолюбию человеческому; он более всего себе желает, себя больше любит, нежели Бога. Такая служба собственно – наемническая служба, как наемник для того господину служит, чтобы господин его заплатил ему.
Но херувимское служение Господу совершается по множеству разума, разумно, мудро, не ради своей какой-либо частной выгоды, не ради тщетной земной похвалы, не ради небесной награды: «Что мне на небе, и без Тебя чего желать мне на земле?» (Пс. 72:25) Оно совершается собственно только для Бога, ради Его Божественной любви. Это особое служение по множеству разума, по-херувимски, Богу более всего приятно. Такое служение возводит раба в сыновний чин. Он дает такому достоинство сыновнее, как и Ангелы, служащие Господу по множеству разума, именуются сынами Божиими, как написано: «Пришли сыны Божии, чтобы предстать пред Господом» (Иов. 1:6). Так и человек, служащий Богу по-херувимски, мудро, ради Божественной любви, а не ради себя, становится сыном Божиим, ибо Бога любит, как Отца.
Но обратимся к истинной Рабе Господней, к Пречистой Деве Марии, говорящей о Себе: «Вот Раба Господня!» Как Она служила Господу Своему? Вы, премудрые Херувимы, дайте старшее место у Престола Божьего премудрейшей Служительнице Божией – Пресвятой Деве, Которая не только по-херувимски, но и выше сего послужила Ему особым Своим служением по множеству разума, любя Его «всей душой, всем сердцем и всем помышлением» (Мф. 22:37). Любила всей душой разумно, всем сердцем сладко, всем помышлением непрестанно, и это ради Его Божественной любви, а не ради какого-либо своего самолюбия или частной выгоды.
Ближе всего к Божиему Престолу находятся Херувимы со своим раболепным предстоянием, но ближе их всех – Пресвятая Дева, о Которой Дамаскин говорит: «Она вся – Чертог Духа, вся близ Бога». Расстояние между Богом и Херувимами разделяет Божественная слава. Между Богом, воплощенным в девической утробе, и Пречистой Девой какое могло быть расстояние? Весь Бог в Ней, и Она вся в Боге: «Вся – Чертог Бога, вся близ Бога». Херувимы предстоят Богу неотступно, когда же Пречистая Дева без Бога? Бог с Ней и Она с Богом в самом теснейшем союзе любви. Прилепилась духовно естеством материнства так, что ни Бог с Ней, ни Она с Богом не может когда-либо разлучиться: всегда Она неразлучна, неотступна.
Херувимы ли являются престолом для Бога, носят ли они на себе Бога? Этот «Престол херувимский – Дева» (Ирмос Рождественского канона): Бог на лоне Ее, на пречистых Ее руках в Вифлееме, Иерусалиме и Египте носим, как на крыльях херувимских. «Престол херувимский – Дева». И все Ее служение рожденному от Нее Христу Богу, даже до Его мужеского возраста, было херувимским по множеству разума и мудрости, ибо неизреченной любви, а также и материнской любви было преисполнено это служение. И ради этого служения Господня Она возросла в Дочь Бога Отца, как о Ней говорит Номенклатор: «Дочь Божия перворожденная, Дочь превозлюбленнейшая Превечного Отца». Столь высоко колос служения Рабы Господней в Ее заботах о вскормлении Божественного Отрока Христа возрос, что стал Дочерью Божией. Если бы и мы научились по-херувимски, разумно служить Богу, то поистине стали бы любимыми детьми у Бога.
Четвертая бразда пресвятого жития Богородичного – на Голгофе под Крестом, и Она породила колос высокого достоинства, который начинается с четвертой буквы в преблагословенном имени Мариином – И: «Источник Жизни». Так читаем в Минее январской: «Радуйся, златоструйный бессмертия Источниче, истинную сладость проливающ». Источник жизни на Кресте – Христос, Источник под Крестом – Мария. Тот гвоздями и копьем пронзенный, а Та – предвозвещенным Богоприимцем оружием: «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:35). Из источника Христова текут потоки Крови, из источника Матери – потоки слез. И два этих пресвятейших источника омывали болото грехов наших: тот Кровью, а сей слезами. Источник-Христос излиянием Своей Крови приносил Богу Отцу за нас жертву: «Христос умер за нас» (Рим. 5:8); Источник-Мария при излиянии Своих слез тут же стояла с духовной жертвой: «Жертва Богу – дух сокрушенный» (Пс. 50:19).
И Бог Отец, взирая свыше на жертву Сына Своего, также смотрел и на жертву Дочери Своей, и обоими теми Жертвами Он был умоляем и умилостивляем, дабы милостив был к нам, грешным. «Придет, как источник, жатва Твоя» (Притч. 6:11). Поистине, сбылись на Голгофе эти слова. Была там единая жатва наших грехов: берущий на Себя грех мира пожал тернистое поле наших беззаконий и, повязав в снопы, взял их на плечи и на Теле Своем вознес на древо.
Это была жатва всех трудов Христовых, ради нашего спасения на земле подъятых. При кончине Христа на Кресте они были собраны вместе, дабы представить их все с Его страданиями Богу Отцу. При этой плодотворной жатве Пречистая Дева, Своим присутствием при тяжком подвиге подавая некоторое утешение умирающему ради нашего спасения Делателю, являлась как бы источником жатвы.
Святой Григорий Неокесарийский назвал Пресвятую Деву источником света. Нужда была в свете на Голгофе, когда «Солнце правды Христос познал смертный запад Свой» и густая тьма покрыла весь свет: «Тьма была по всей земле» (Мф. 27:45). Источник света Мария стала под Крестом, чтобы, подобно светоприимной свече, просвещать свет вместо зашедшего солнца, светила мира. Чтобы не погиб свет, когда умер Бог, Она Своим сиянием его поддерживала.
О Свете наш Богородице! Просвещай тьму нашу! О источниче жизни! Оживляй нашу душевную мертвость!
Пятая и последняя бразда пресвятого жития Богородичного простирается от Голгофской горы и идет к горе Масличной до Гефсимании, ибо «с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:27). Эта бразда возрастила клас пречестнейший, особенно уважаемый среди святых, в то время еще живших в первенствующей Церкви. Из нынешнего успенского акафиста дадим мы тому колосу наименование, начинающееся с пятой и последней буквы в преблагословенном имени «Мариа» – А: «Апостолам венец». Так в первом икосе читается: «Радуйся, апостолом пречестный венче». Ибо также при окончании собирания колосьев необходимо устроить по обычаю «обжинки», необходимо сплести венок из тех же колосьев.
После вольной страсти и смерти Господа своего святые апостолы, как известно, были в удрученном состоянии, так что им приходилось взывать вместе с плачущим пророком: «Прекратилась радость сердец наших, обратился в плач хоровод наш, упал венец с головы нашей» (Плач. 5:15–16). Однако имели они в печали и отраду, ибо еще в живых с ними пребывала Мать их Богородица, Пречистая Дева, скорбящим Радость.
По Вознесении Господнем также немало было у апостолов печали и скорбей. Сбылись слова Христовы: «В мире будете иметь скорбь, вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется» (Ин. 16:20, 33). Среди всех этих скорбей и печалей для святых апостолов было одно утешение и отрада – присутствие в теле Пречистой и Преблагословенной Девы, на Которую, по свидетельству многих, кто бы из сильно скорбящих ни взглянул, тотчас тот исполняется духовного веселия. Ибо от Нее исходила некая особая благодать, плачущих утешающая, скорбящих веселящая. И была в то время в первенствующей Церкви Пресвятая Дева венцом радости.
Собираются в Сионской горнице святые апостолы, и посреди них на высшем месте сидит Пресвятая Дева, как венец. Творят ли они молитвы, Пресвятая Дева посреди них, как венец. Бросают ли жребий на проповедь, ставят ли диаконов, общее ли житие устанавливают, – Пресвятая Дева среди них, как венец, и венец радости, в скорбях утешающий.
Схватили убийцы святого первомученика Стефана, вывели к потоку Кедронскому в долину Иосафатову, расположенную между Елеоном и Иерусалимом, и возложили на него свои убийственные руки, а Пресвятая Дева, стоя издали на одном холме со святым Иоанном Богословом и взирая на его смерть, прилежные о нем молитвы воссылала к Сыну Своему и Богу и сделала то, что Сам Христос явился побиваемому камнями и умирающему святому Стефану стоящим в отверстом небе.
Воздвиг царь Ирод руки, чтобы притеснить некоторых из первенствующей Церкви, убил мечом Иакова, брата Иоаннова, а Пречистая Дева Сама его мученическое тело предает погребению, провожает до могилы, душу же его святую Своими молитвами возносит на небо и ставит пред Престолом Божиим.
Ввергнут святой Петр в темницу, и стража мощная приставлена – четыре четверицы воинов, а Пречистая Дева в доме носящей такое же имя – Марии, матери Иоанновой, созвав первенствующую Церковь, творит за него молитву, ибо «Церковь прилежно молилась о нем Богу» (Деян. 12:5). И достигла Она того, что был послан Ангел Господень извести Петра из темницы.
О, как много помогало святым апостолам Ее присутствие телесное! О, как была счастлива первенствующая Церковь, что имела в скорбях такую отраду, помощь в трудах, утешение в печалях. Она была среди собрания апостолов, как некая корона, как единый венец почести для их подвигов и страданий!
Радуйся, апостолам пречестный венец, в такую славу и почесть среди святых апостолов возросший, как некий колос между отборной пшеницей добродетели Богородичной. Уже приблизился ты к своему счастливому времени жатвы, ибо жниво – это конец жизни, серп – долг естества смертный, колосья добродетели – заслуги, жнецы – Ангелы.
Мы прошли, хотя и ленивыми стопами худоумного ума, ниву жития Пречистой Девы Богородицы, присмотрелись к пяти достойным высоких наименований Ее колосьям и как бы простонародной речью нашей связали их в один сноп, но неискусный, неумелый: «Неприятна похвала в устах грешника» (Сир. 15:9) Уступим искуснейшим, более умелым жнецам, святым Ангелам, ибо «жнецы – это Ангелы».
Через пятнадцать лет после Вознесения Господня от земли на небо был на небе совет во Святой Троице, чтобы препроводить Богоматерь из мира в премирные обители. Пречистая же Дева в тот самый час совершала на Масличной горе Свои обычные молитвы. И вот высылается от Престола Божиего благовестник с райской ветвью, тот же Архангел Гавриил, который прежде благовестил о снисхождении Бога с неба на землю, высылается для того, чтобы он возвестил Пречистой Богоматери о славном Ее восхождении от земли на небо.
Один ли Ангел исполняет это поручение? Не один, но как и прежде, так и теперь было с Ангелом и множество воинства небесного, из которых одни апостолов по воздуху восхищают и, как бы снопы с далеких нив, из дальних земель их переносят в хижину Богородицы, как бы на гумно стоги, а другие Ангелы книги жизни пресвятой жизни Богородичной оберегают, великие же добродетели, высокие достоинства и заслуги, уже хорошо Престолу Божиему известные и давно на небе записанные, для большей Ее чести и похвалы в одно место сносят, как бы колосья с борозд жнут, в снопы вяжут. Ибо то несомненная истина, что при кончине каждого человека восстают все его дела, и как кто сеял, так и пожнет.
Доброе было сеяние, хотя иногда и трудное: «Уходили и плакали, бросая семена свои», но сколь счастливо, радостно было время жатвы, «а приходящие придут с радостью, собирая снопы свои» (Пс. 125:6). «Сеющие со слезами, с радостью пожнут» (Пс. 125:5). На все упомянутые бразды Богородичного жития отовсюду во множестве выходили Ангелы для совместного труда, для собирания Ее колосьев добродетелей.
С первой бразды, где названный колос «Мудрая Дева», Ангелы собирают Ее колосья новых, начатых впервые, обетов девства, ибо Она среди женского пола была первой Девственницей, навеки принесшей обет Богу. С другой бразды Ее жития, где колос, названный «Агница Христова», собирают колосья: Власти – агнчее незлобие, ибо незлобивым, как говорилось, дается высокая власть; Силы собирают Ее агнчую кротость, а Господства – агнчее Ее смирение, ради которого Она удостаивается всемирного господства: «Унижающий себя возвысится» (Мф. 23:12). С третьей бразды, где колос – «Раба Господня», Херувимы собирают колосья Ее серафимской любви к Богу, которой Она воспылала под Крестом. С последней бразды Престолы собирают Ее колосья, достойные в первенствующей Церкви похвалы и чести: прилежные обо всех Ее заботы, попечения.
Собрав все это вместе и снеся в одно место, они быстро связали удивительный сноп и с радостью приготовились его доставить в небесные житницы.
При этом наступило счастливое девического успения! Поднимается с превысочайшего Престола Своего Сам Владыка всего света Христос Бог, желая видеть наступающую жатву. Поднялись с Ним и все Ему предстоящие, встали двадцать четыре старца (см. Откр. 4:4) со своих мест сидения и приготовились идти с Царем своим и Богом. Встало и все небо, так что едва ли в нем кто остается. Все ликами и полками нисходят с широко открытых небесных борозд, наполняют воздушное пространство и приближаются к Богородичному дому.
Так Бог Сын приходит к Своей Богоматери и Своими пресладкими устами беседует с Нею. Как повествует сардийский епископ Мелетий, Господь говорит Ей: «Приди, ближняя Моя». А Она, падши, поклонилась Господу Богу Своему со многим благодарением. С любовью принимает Сын Пречистую Мать Свою и увеселяет Ее любезными словами. О, сколь радостно в тот час Пречистая Дева повторила Свою прежнюю песнь: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой», и прочее! И вместе с этим Она отдала с великой радостью Свою пречистую душу в руки Своего Сына и Бога.
Это уже конец жатвенного времени. Уже образуются веселые обжинки и сплетается не малое количество венков из тех же колосьев. От тех же венцов Пречистой Девы на всех и благодать изливается, всех венчает, ибо Ею все спасаются: «И спасет Богородицею мир», как поет Церковь.
Из колоса «Мудрая Дева» сплетается венец всем девствующим, давшим обет сохранять чистоту. Из колоса «Агница Христова» сплетается венец незлобивым, кротким и смиренным. Из колоса «Раба Господня» сплетается венец всем рабам Господним, верно и разумно Богу служащим. Из колоса «Источник жизни» сплетается венец всем потоки водные изводящим из очей своих и плачущим при воспоминании страстей Христовых, или же при сожалении о своих грехах. Из колоса пречестного «Апостольского Венца» сплетается венец всем имущим власть. Царям и архиереям. «Радуйся, честный венче Царей благочестивых! Радуйся, честная похвало иереев благоговейных!» (Акафист Пресвятой Богородице).
Но и сами те колосья, в сноп собранные при кончине Богородицы, славой и честью венчаются, по словам апостольским: «Слава и честь и мир всякому, делающему доброе» (Рим. 2:10).
Становятся святые апостолы вокруг Богородичного одра – это венец по написанному: «Вокруг – венец братьев» (Сир. 50:14). Окружают лики бесплотных умов: «Подъяша Ю Престолы и Силы» (кондак 12). Окружили Начала и Власти, и это Венец. – Сам Христос над Ней, как венец над головой. И исполнилось здесь то, что предрек пророк Исайя: «В тот день будет Господь Саваоф венцом надежды, сплетенным славою» (Ис. 28:5). Но и пречистая душа Пресвятой Девы в руках Господних, как наилучший венок, по написанному: «Будешь венцом красоты в руке Господней и основанием царствия в руке Бога твоего» (Ис. 62:3).
Таковыми обжинками препровождается пшеница Божия, Пречистая Дева, в небесные житницы «с гласом радования и исповедания, и шума празднующих» (Пс. 41:5), и представляется Троичному Престолу, где Бог Отец словами св. Исаака говорит: «Вот, благоуханние Дочери Моей как запах нив, исполненных пшеницы» (Быт. 27:27). И так Бог, Единый в Троице, собрал пшеницу Свою в житницу Свою.
Ветхозаветный Иосиф однажды рассказывает своим братьям сон: «Мы посреди поля вяжем снопы, и стал мой сноп прямо, ваши же снопы стали кругом и кланялись моему снопу». Истолковано это в том смысле, что Иосиф был царем, а братьям его предстояло кланяться ему: «Сказали же ему братья его: «Неужели ты будешь царствовать над нами и будешь владеть нами?» (Быт. 37:7–8). Так действительно потом и случилось.
Не равное, но несравненно более высокое случилось с достойнейшим снопом добрых дел Богородичных. Стал сноп прямо, поставлен он на достойном месте, по правую сторону Престола Божиего: «Предстала Царица одесную Тебя» (Пс. 44:10), – на месте высоком, ибо воистину Ты выше всех, Дева Чистая. Царствуя царствует Она над всеми и, владычествуя, владычествует над всеми. Небо и земля Ей повинуются и служат, и кто желает и стремится быть пшеницей Христовой, тот да соберет все свои набожные чувства в сноп и да станет пред тем мысленным снопом для поклонения.
Кланяются тому снопу достойные из земной пшеницы и увенчанные царской короной, припадают Цари, кланяются архиереи, иереи, духовный и мирской чин, богатые и убогие: «Богатые из народа будут умолять лицо Твое» (Пс. 44:13). Но также и снопы из оставшейся пшеницы святых тому же снопу выражают достойное поклонение. И двадцать четыре старца, слагая Ей свои венцы, те же, что и Сыну Ее, слова говорят: «Достойна Ты, Госпожа, принять славу, и честь, и силу» (ср. Откр. 5:12). И все небесные и земные единогласно с нижайшим поклоном признают: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу».
Воздадим должное поклонение Тебе и мы все, о Пренебесная Пшеница хлеба жизни, и как снопы на пути и на стогнах, распростертым телом кланяемся у пречистых и пресвятых Твоих ног. Наши снопы кланяются Твоему снопу. И поклоняясь, мы мольбы наши грешные возносим, ожидая принять от избытка Твоего крупицы пшеницы благодати Твоей.
Мудрая Дева! Умудри нас! Агница Христова! Незлобию, кротости и смирению научи нас и сотвори, чтобы мы были овцами десницы Христовой! Раба Господня! Побуди нас к неленостному служению Богу! Источник жизни! Оживи нас животворными водами благодати Твоей! Апостольский венец! Увенчай милостью и щедротами нас, радостно совершающих жатвенные обряды, обжинки Твоего духовного жнива! О пренебесная Пшеница! Питай нас хлебом и душевным, и телесным во все дни нашей жизни! А когда наступит смертная жатва для нашей временной жизни, в которой больше плевелов, нежели пшеницы, Ты, Преблагословенная, умолившая Сына претворить воду в вино (см. Ин. 2:1–9), теми же молитвами претворить и наши плевелы в пшеницу и Сама ее пожни, Сама собери, Сама проводи нас в небесные житницы, дабы мы там не издалека, как ныне, а уже вблизи, лицом к лицу Твоему Сыну и Богу нашему, Хлебу жизни, а в Боге и Тебе, Пречистой Богородице, духовной Пшенице, поклонение, честь, славу и благодарение воздали со всеми святыми вовеки. Аминь.