34. Слово на успение Пресвятой Богородицы (Успение Богоматери – упование перехода к жизни вечной. Смерть – общий удел, а слава по смерти – достояние веры чистой и живой)
Во всем христианском мире светло празднуется Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы ради того, что оно после Воскресения и Вознесения Господня есть самое близкое и живое уверение в славе, предопределенной верующим в Господа. Смотри на Успение – и уразумеешь, кое есть упование звания нашего, а когда уразумеешь, ничего не пожалеешь для стяжания его.
Вот икона! – Матерь Божия отошла. Ее окружают сетующие апостолы. Но тут же нисходит окруженный Ангелами и всеми святыми Господь и приемлет в объятия Свои пречистую душу Ее. Так было с Материю Божиею. Но ведь она есть Матерь и всех нас, и обновила сей новый путь перехождения из сей жизни в другую, чтоб вслед Ее потом тем же путем переводились к Богу и все искренние (ближние) Ее, и чтоб в свое время могла Она свидетельствовать: се аз и дети. Смерть – общий удел, а слава по смерти – достояние веры, чистой и живой.
Созерцая сию славу и непреложность обетовании ее, и то, как уверение в сем влиятельно на устроение жизни нашей духовной, апостол Петр не удержался, чтоб не воззвать: «Благословен Бог... порождей нас во упование живо в наследие нетленно и не скверно и неувядаемо, соблюдено на небесех нас ради» (1Пет.1, 3). Язычники не имели упования, по уверению апостола Павла. Упование наследия вечного живота стало отличительною чертою христиан и самою сильною поддержкою нравственной крепости к перенесению всех трудов и лишений, неизбежных в жизни по вере в Господа. Выпало это звено из цепи духовных движений человека. И вот Господь вставляет его, и восставляеть дух, падший в нечаяние. В Себе воскрешает, возносит на небо и посаждает одесную Бога и Отца человеческое естество, предварительно удостоверив, что «идеже» есть Он, «ту» и слуга Его «будет» (Ин.12, 26). Потом всем в явь представляет переселение к славе Матери своей и нашей. Неоднократно наконец являл Он сие на апостолах и многих святых, и все для того, чтоб как можно осязательнее напечатлеть не мысль только, но и ощущение славы, яже по сих.
Новый дух жизни исполнял входивших в сие обетование верующих. Они переставали жить на земле и для земли, имея жительство на небесах, по указанию Апостола, как наследники Богу и сонаследники Христу. Вот почему всякий словом Апостола мог удостоверять: кто и что ны разлучит от Господа? – Никто и ничто. Чувствовали и они скорбь, когда бывали в скорбных обстоятельствах; но скорби терпели, а упованием радовались. Живя в мире, и сами имели, и видели других, имеющих то, что считают благом в мире; но все вменяли уметы (почитали за сор) за предлежащее упование.
Трудно было и им быть твердыми и не поступными в жизни по вере; но они побеждали все трудности, по упованию, что верный в мале над многим поставится, что ради Кого терпят, с Тем и прославятся (2Тим.2, 12, Апок.21, 7).
Так вот где ключ жизни о Христе Иисусе, Господе нашем! В живом уповании! Приглашать ли вас, братие, «ятися за предлежащее нам упование» (Евр.6, 18), чтоб иметь его котвою (якорем) души, твердою и известною (надежною). Я желал бы, чтоб на призывание сие вы с укором отозвались: разве мы не христиане? Можно бы порадоваться такому укору. Но что, и на слово об уповании из сердца отзовется недоуменный вопрос: что такое упование и к чему оно в жизни? – Это будет значить, что слово упования – и уму непонятно, сердцу невместимо. По крайней мере ведайте, что если временная греха, или и не греха, сладость властно влечет, если встречающиеся неприятности расслабляют дух и рождают ропот, если труд по исполнению обязанностей, требуемых или освященных верою, – один – убивает ревность к ним, то это явный знак, что упование – сей небесный двигатель – не входило в круг нашей жизни духовной, что сей небесный гость не посещал души нашей. Ибо когда он посетит, все перестроивает по-своему и явным делает свое присутствие. Когда дом освещен, сие ясно видно всем по свету, исходящему из окон. Так, когда дом души нашей освещен бывает упованием, свет сей не может укрыться, а тотчас обнаруживает себя в небрежении о сластях плотских и житейских, в благодушии и мире душевном, несмотря ни на какие внешние противности, в постоянной неугасимой ревности работать Господу, в том кругу, в каком поставлен, несмотря ни на какие труды. В ком есть сие, о том можно сказать, что он порожден во упование Живо; в ком нет, тот вложен в нечаяние и есть как бы безбожен в мире.
Если как следует разобрать себя, скольких из нас надо причислить к сему последнему классу? – При всем том редкий согласится счесть себя не настоящим, не полным христианином. Упование есть самое тонкое чувство. К утешению нашему, образ стяжания его прост и осязателен. Хочешь украситься упованием, начни работать Господу исполнением его заповедей, – и родишь упование и возрастешь в нем. Как слуга, верный господину, уверен, что господин благоволил к нему и никак не оставит его, так верный Богу не может не носить ощущения благоволения Его и уверенности в готовности воздаяний от лица Его. Напротив, и сын теряет уверенность в благоволении отца, когда в чем-либо преступит явную волю его, так и у живших свято погасает упование, когда они сознательно нарушают явную заповедь Божию. В жизни так бывает, что уверовавший приступает работать Господу. Сия работа рождает упование. Упование, в свою очередь, разжигает еще более ревность к Богоугождению. Усиленное Богоугождение снова усиливает упование. И таким образом они друг друга поддерживают, укрепляют и возращают, пока наконец все внутреннее и внешнее пожерто станет упованием,– и Сам Бог упований исполнит всего человека (Рим.15, 13). А сего что может быть блаженнее, когда сердце даст свидетельство, что Бог в нас уже не упование только, но и вкушение славы!
Да дарует, братие, и нам Господь – избыточествовать в уповании, чтоб имея его, мы могли с большим дерзновением действовать (2Кор.3, 12) и тщание сие являть, опять, к извещению упования даже до конца (Евр.6, 11), «да тако наследницы будем жизни вечныя» (Тит.3, 7). Аминь.
1864 г.