О Божественной любви

Очень часто христиане теряют цель, к которой нужно стремиться, теряют духовную перспективу, их духовный рост замирает. Преподобный Иоанн Лествичник замечает, что всегда нужно проверять, на какой ступени духовного роста мы находимся. Цель, к которой мы должны стремиться, поставлена Самим Господом Иисусом Христом, который говорил, что весь закон и все пророки сводятся к двум заповедям: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.22:37–40).

Заповедь любви является той целью, к которой должны вести все остальные заповеди. Господь говорит: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34–35), и, как говорит апостол Павел: «Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал.5:14). Любовь к Богу и ближнему несовместима ни с какими грехами. Любовь является сердцевиной совершенства.

Что такое любовь? Апостол Иоанн Богослов, давая определение любви, сказал, что «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин.4:16)- Преподобный Иоанн Лествичник, повествуя о 30-й степени совершенства – о той ступени, которая уводит человека в Небо, – о Божественной любви, говорил, что «любовь по качеству своему есть уподобление Богу, по действию любовь есть Бог, и кто хочет определить словом, что есть Бог, тот, слепотствуя умом, покушается измерить песок в бездне морской». Любовь – это Господь Бог в Троице. Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, насколько того люди могут достигнуть. Многие думают, что любовь – это чувство, но это не так, любовь – это состояние воли. Если бы любовь являлась чувством, то она не была бы заповедью. Конечно, любовь сопровождается определенными чувствами, но по сути своей это состояние воли. По действию же она есть упоение души. А по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Душа человека ищет тот источник, в котором она свою жажду может утолить, и когда она найдет его, то блаженствует. Если же не может утолить жажду, то любви такая душа еще не достигла. Любовь удовлетворяет тягу человеческой души к совершенству.

Любовь изначально является источником доверия Богу: тот человек, который не доверяет Господу, Его никогда по-настоящему не любил. Любовь абсолютно зряча, она видит, где правда в человеке, и отделяет грех от грешника. Любовь – бездна долготерпения. Действительно, любящий человек никогда не срывается, потому что причастен Божественной любви. Как во время влюбленности человек не думает о себе, а думает о любимом, так и в Небесной любви человек думает не о себе, а о Господе. Определение любви апостола Павла показывает ее границы, чтобы люди не ошиблись, ища ее. Начиная гимн любви, он описывает источник этого дара: «Дары различны, но Дух один и тот же, и служения различны, а Господь один и тот же, и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех» (1Кор.12:4–6). Источником всех даров является Дух Святой, Господь Иисус Христос и Бог Отец. «Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1Кор.12:7–13).

Далее апостол перечисляет различные дары: «Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший» (1Кор.12:29–31). Есть разные дары: дар пророчества, говорения на иностранных языках, дар утешения и др. Но величайшим из даров Святого Духа является дар любви. Любовь – это величайший дар, который получает человек, когда участвует в Божественной жизни, которая от Отца, через Сына в Святом Духе изливается на всех нас. Господь говорит, что «если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него» (Лк.11:13), поэтому даров Духа Святого просить можно и должно. Апостол Павел описывает, что есть любовь: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем, когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» (1Кор.13:1–10). Вот краткое определение любви, которое дал апостол: любовь – это соединение всех добродетелей.

Цель, поставленная Богом людям, – Богоподобие. Как достичь его? В Священном Писании есть ряд текстов, которые описывают Божественную лестницу. Самый краткий текст находится у апостола Иакова, а самые подробные – у апостолов Павла и Петра. Итак, апостол Петр пишет: «Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего нас славою и благостию, которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью: то вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2Петр.1:3–8).

Апостол Петр говорит, что нам уже даны все дары, необходимые для спасения. Они даются в момент таинств Крещения и Миропомазания. Эти дары достигаемы через познание Бога. Но Господь дает не только дары, но и обещания, что мы будем причастниками Божественной природы, что мы через Божественную благодать станем участниками в природе Самого Творца.

Первое условие – удаление от господствующего в мире растления и похоти. Для этого нужно приложить все наше старание. В вере должна быть добродетель, которая проявляется через рассудительность: надо знать, как и когда сделать, сделать красиво, уместно, изящно, вовремя и так, чтобы в этом исполнилась воля Божья. Рассудительность должна быть ограничена воздержанием, а в воздержании должно быть терпение, потому что без терпения нет спасения. В терпении нужно, чтобы было благочестие, надо научиться почитать Господа Бога. В благочестии должно быть братолюбие: необходимо, чтобы любовь к молитве сопровождалась любовью к ближним. Кто не пытается переходить со ступеньки на ступеньку, тот слеп и забыл об очищении своих грехов. Такую лестницу нарисовал апостол Петр, апостол Павел описывает похожую.

«Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божьей» (Рим.5:1–2).

Первое, с чего начинает апостол, это то, что мы получили оправдание через веру: примирились с Богом Отцом и получили доступ к святой благодати, в которой уже стоим. Для христиан стяжание Духа Святого не означает получение чего-то чужого – для них это раскрытие вложенного в наше сердце в день Крещения. Сатана старается нам вложить мысль, что исполнение заповедей Божиих невозможно. На самом деле это не так, и христиане должны хвалиться перед другими людьми надеждой Божией. Мы оправданы кровью Иисуса Христа, мы получили возможность спасения – в надежде, что мы ее реализуем. Христианам обещано Царство Небесное.

Далее апостол продолжает: «И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева. Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его. И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение» (Рим.5:3–11).

Апостол говорит, что мы хвалимся и скорбями. Но как можно хвалиться скорбями? Логика очень простая: раз мы дети Божии, Бог нас учит, Он о нас не забыл. От скорби происходит терпение, которое возникает ради Бога. От терпения рождается опытность – что Бог не оставляет. От опытности рождается надежда: человек понимает, раз Бог ему сейчас помогает, то и в Царствие Небесное он сможет войти. Когда человек утверждается в надежде, вмешивается Бог – надежда не обманывает, и человек уже на земле попадает в Царствие Небесное, потому что в сердце его изливается Дух Божий, который уже дан. Это и есть лестница, ведущая к любви. Поэтому любая скорбь, которую мы испытываем, должна быть использована для подъема по этой лестнице. Преподобный Иоанн Лествичник описал 30 ступеней лествицы, в конце своей книги он рассказывает о том, Кто его этому научил. Он очень долго молил Бога открыть, как получить любовь во всей полноте и каким образом подняться по той лестнице, которую видел праведный Иаков. Бог явился ему и сказал, чтобы он описал такое число ступеней лестницы, ведущей на Небо, чтобы оно было равно числу лет, которые Христос прожил на Земле до Своего выхода на проповедь.

Для того чтобы понять, что такое Божественная любовь, необходимо осознать, что значит «бесстрастие». Давайте рассмотрим 29-ю и 30-ю главы «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника. 29-я ступень называется «О земном Небе, или О Богоподражательном бесстрастии и совершенстве, и воскресении души прежде всеобщего воскресения». В Апокалипсисе говорится о первом и втором Воскресении. Воскресение и жизнь – это виденье Бога. Иоанн Лествичник пишет: «Вот уже и мы, лежащие в глубочайшем рве неведения и во тьме страстей, и в смертной сени тела сего по дерзости своей начинаем любомудрствовать о земном Небе. Великолепие тверди суть звезды, а украшение бесстрастия – добродетели; ибо бесстрастие, как я думаю, не иное что есть, как сердечное Небо ума, которое все коварства бесов считает за детские игрушки». Появляется земное Небо ума, т.е. человек доходит до вершины космоса внутри себя. Для отцов Церкви различим образ макрокосмоса и микрокосмоса. Например, святитель Григорий Богослов говорит, что человек – это большой мир в маленьком. Макрокосмос – это материальная Вселенная, а малый космос – это люди, которые имеют предел. И Иоанн Лествичник пишет, что в человеке существует предел – «земное Небо ума», это бесстрастие, на котором как звезды светятся добродетели. Поэтому для человека, поднявшегося к этому Небу, обладающего бесстрастием, все бесы подобны детским игрушкам.

«Итак, истинно бесстрастным называется и есть тот, кто тело свое сделал нетленным, ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу свою представил лицу Господню, всегда простираясь к Нему, даже и выше сил своих». Тело и чувства полностью покорны уму, который помышляет только о Божественном, касается только Божественного.

«Некоторые говорят еще, что бесстрастие есть воскресение души прежде воскрешения тела, а другие – что оно есть совершенное познание Бога, какое мы можем иметь после Ангелов. Итак, сие совершенное совершенных несовершаемое совершенство, как сказал мне некто, вкусивший оного, так освящает ум и исхищает его от вещественного, что часто, впрочем, по достижении сего Небесного пристанища от жизни в теле восхищением на Небо возносит к видению. О сем говорит псалмопевец, который, может быть, собственным опытом познал это, «яко Божии державнии земли зело вознесошася» (Пс.46:10). Таков был и тот египтянин, который при молитве с другими не мог оставлять надолго простертыми руки свои к небу». Слова «совершенное совершенных несовершаемое совершенство» значат, что человек прикасается к предельному совершенству Бога и чувствует, что оно беспредельно, его более нельзя усовершенствовать. Совершенство для человека заключается не в том, чтобы на земле только и развивать свои естественные силы, а в том, когда он касается невидимого совершенства Творца. Тогда человек останавливается перед этим великим совершенством – бездной Божественной жизни. Как говорит святитель Григорий Богослов, «внимательно посмотрите на Бога – это огромная сияющая бездна, которая не имеет начала, поэтому Он и называется безначальным. Бытие Бога простирается дальше всякого конца, поэтому Он бесконечный и бессмертный, а когда все сведете воедино, Бог предстанет вечным». Избранники Божии уже на земле превознесены в том смысле, что видят небесные реальности.

«Между бесстрастными, – продолжает преподобный Иоанн Лествичник, – один бывает бесстрастнее другого. Ибо иной сильно ненавидит зло, а другой ненасытно обогащается добродетелями. И чистоту называют бесстрастием, да и справедливо, ибо чистота есть начало общего воскресения и нетления тленных. Бесстрастие показал апостол Павел, написавший: «Ум Господень имамы» (1Кор.2:16). Бесстрастие показал Антоний Великий, сказавший: «Я уже не боюсь Господа, но люблю Его». Бесстрастие показал преподобный Иоанн Колов, который молился, чтобы опять обратились на него страсти. Кто прежде будущей райской светлости удостоился такого бесстрастия, как Ефрем Сирин? Ибо Давид, столь славный между пророками, говорит ко Господу: «Ослаби ми да почию» (Пс.38:14), а сей подвижник Божий взывал: «Ослаби ми волны благодати Твоея». Та душа имеет бесстрастие, которая приобрела такой же навык в добродетелях, какой страстные имеют в сластях (страстях)». Как у алкоголика есть опыт упивания, так у бесстрастного есть опыт в добродетелях.

«Если верх объедения состоит в том, что человек принуждает себя на принятие пищи, когда и не хочет есть, то верх воздержания – в том, чтобы и при алкании неповинную плоть свою удручать воздержанием. Если предел блуда есть то, когда кто похотствует при виде животных и даже бездушных созданий, то предел чистоты состоит в том, чтобы ко всем иметь такое же чувство, как к предметам неодушевленным. Если крайняя степень сребролюбия есть то, когда человек не может перестать собирать богатство или не насыщается им, то высота нестяжания состоит в том, чтобы не щадить и тела своего. Если крайним пределом уныния считается, когда кто и в покое во всем не имеет терпения, то верхом терпения справедливо называется то, если человек, находясь в утеснении, считает себя имеющим отраду», потому что человек чувствует неземную радость и от Бога черпает новые и новые силы.

«Если пучину гнева означает то, когда человек и наедине гневается, то глубина долготерпения показывается в человеке, когда он пребывает в равном спокойствии и в присутствии, и в отсутствие злословящих. Если крайнее тщеславие есть, когда человек, не видя при себе никого, кто бы его хвалил, обнаруживает тщеславные поступки, то признак совершенного нетщеславия есть, чтобы и при посещениях других никогда не окрадываться тщеславною мыслию. Если знак погибели, т. е. гордости, есть, когда кто возносится и малыми и незначительными делами, то спасительный признак смирения есть смиренно думать о себе и при великих начинаниях и совершенствах. И если знак совершенного порабощения страстями состоит в том, что человек скоро повинуется почти всему, тайно всеваемому от бесов, то почитаю за признак святого бесстрастия, когда кто может неложно сказать с Давидом: «уклоняющегося от мене лукаваго не познах» (Пс.100:4), и не знаю, как он пришел и зачем приходил, и как ушел; я ко всему такому стал нечувствителен, будучи весь соединен и уповая всегда быть с Богом.

Кто сподобился быть в сем устроении, тот еще во плоти имеет живущего в себе Самого Бога, Который руководит им во всех словах, делах и помышлениях. Посему таковой через внутреннее просвещение познает волю Господню, как бы слыша некоторый глас, и, будучи выше всякого человеческого учения, говорит: «когда прииду и явлюся лицу Божию?» (Пс.41:3). Ибо не могу более сносить действие сего вожделения, но ищу той бессмертной красоты, которую Ты даровал мне прежде сего брения». Человека охватывает небесное тяготение, и он стремится попасть выше Небес. «Но что много говорить? «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:20), как сказал апостол: «подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2Тим.4:7). Из одного камня не составляется царский венец, так и бесстрастие не совершится, если вознерадим хотя об одной какой-либо добродетели.

Представляй себе, что бесстрастие есть небесная палата Небесного Царя. Многие обители суть селения внутри сего града, а стена горнего оного Иерусалима есть прощение согрешений. Поспешим, братия, поспешим, чтобы получить вход в чертоги оной палаты. Если же, о бедствие, удерживает нас бремя греховных навыков или самое время, то постараемся, по крайней мере, не лишиться одной из обителей близ сего чертога. Если же еще хромлем или немоществуем, то всячески потщимся хотя внутрь стены оной войти. Ибо кто прежде кончины не успеет войти туда или, лучше сказать, кто не перейдет этой стены, тот водворится в пустыне бесов и страстей. По сей причине царь Давид в молитве своей говорил: «Богом моим прейду стену» (Пс.17:30); и другой пророк говорит от лица Божия: «Не греси ли ваши разлучают между вами и Мною» (Ис.59:2). Итак, разрушим, други, сию стену ограды, которую мы по безумию нашему преслушанием соорудили. Потщимся еще здесь избавиться от греховного долга, ибо во аде нет могущего исцелить. Блаженное бесстрастие «из брения возвышает нищего» (1Цар.2:8); всехвальная же любовь сажает его «с князьями, с князьями народа его» (Пс.112:8)». Бесстрастие подводит к Небу, а любовь – это уже и есть Небо, вершина всех вершин, выше которой нет ничего. Это тот самый предел, к которому мы идем.

30-я ступень в «Лествице» преподобного Иоанна, называется «О союзе трех добродетелей, то есть о вере, надежде и любви».

«Ныне же, после всего сказанного, пребывают три сия, все связующие и содержащие: вера, надежда и любы, большая же всех любы, ибо ею называется Бог (1Кор.13:13). По моему разумению, вера подобна лучу, надежда – свету, а любовь – кругу солнца. Все же они составляют одно сияние и одну светлость. Первая все может творить и созидать; вторую милость Божия ограждает и делает непостыдною; а третья никогда не падает, не перестает от течения и не дает опочить уязвленному ее блаженным упованием. Кто хочет говорить о любви Божьей, тот покушается говорить о Самом Боге; простирать же слово о Боге погрешительно и опасно для невнимательных». Нужно быть осторожным, так как очень часто диавол под видом любви предлагает все что угодно, только не любовь.

«Слово о любви известно Ангелам, но и тем по мере их просвещения». По-настоящему любовь знают только Трое: Отец, Сын и Святой Дух, потому что Они в вечной любви пребывали до начала времен, и в нее Они включают все творения.

«Любовь, собственно, есть отложение всякого противного помышления, ибо «любы не мыслит зла» (1Кор.13:4–5). Любовь, бесстрастие и сыноположение различаются между собою одними только названиями. Как свет, огонь и пламень соединяются в одном действии, так должно рассуждать и о сих совершенствах. По мере оскудения любви бывает в нас страх, ибо в ком нет страха, тот или исполнен любви, или умер душою. Нисколько не будет противно, как я думаю, заимствовать сравнения для вожделения, страха, тщательности, ревности, служения и любви к Богу от человеческих действий. Итак, блажен, кто имеет такую любовь к Богу, какую страстный любитель имеет к своей возлюбленной. Блажен, кто столько же боится Господа, сколько осужденные преступники боятся судии. Блажен, кто так усерден и прилежен в благочестии, как благоразумные рабы усердны в служении господину своему. Блажен, кто столько ревностен к добродетелям, сколько ревнивы мужья, лишающие себя сна от ревности к своим супругам. Блажен, кто так предстоит Господу в молитве, как слуги предстоят царю. Блажен, кто подвизается непрестанно угождать Господу, как некоторые стараются угождать человекам.

Мать не так бывает привязана к младенцу, которого кормит грудью, как сын любви всегда прилепляется к Господу. Истинно любящий всегда воображает лицо любимого и с услаждением объемлет образ его в душе своей. Вожделение это не дает ему покоя даже и во сне, но и тогда сердце его беседует с возлюбленным. Так бывает обыкновенно в телесной любви, так и в духовной. Некто, уязвлен будучи такой любовию, сказал о самом себе то (чему я удивляюсь): «аз сплю, по нужде естества, а сердце мое бдит» (Песн.5:2) по великой любви моей. Заметь, о премудрый брат, что, когда олень душевный истребит ядовитых змей, тогда душа желает и умирает от любви ко Господу, будучи жегома огнем ее, как некиим ядом». Есть известный образ: олень пожирает змей, и, когда съедает ядовитую змею, то в желудке начинается жжение; чтобы погасить его, олень бежит к роднику. Так же и человек должен стремиться к Богу по любви к Нему.

«Действие голода бывает как-то неопределенно и неясно, а действие жажды ясно и ощутительно; ее узнают по внутреннему жару. Посему любящий Бога и говорит: «возжада душа моя к Богу крепкому, живому» (Пс.41:3). Если присутствие любимого человека явственно всех нас изменяет и делает веселыми, радостными и беспечальными, то какого изменения не сделает присутствие Небесного Владыки, невидимо в чистую душу приходящего». Именно поэтому лики святых прекрасны – они светятся от счастья, потому что к ним пришел их Возлюбленный. В этом и есть суть христианства, которое построено на личной любви Бога и человека. «Страх Божий, когда он бывает в чувстве души, обыкновенно очищает и истребляет нечистоту ее. «Пригвозди, – говорит Пророк, – страху Твоему плоти моя» (Пс.118:120). Святая же любовь в действии своем иных снедает, по оным словам Песни песней:«сердце наше привлекла еси» (Песн.4:9). А некоторых она просвещает и радует действием своим, по сказанному: «на Него упова сердце мое, и поможе ми, и процвете плоть моя» (Пс.27:7) и «сердцу веселящуся, лице цветет » (Притч.15:13). И когда человек весь бывает внутренне соединен и сорастворен с любовию Божиею, тогда и по наружному своему виду, на теле своем, как в зеркале, изъявляет светлость души своей. Так прославился Моисей Боговидец». После того как Моисей говорил с Богом, на него было невозможно смотреть, потому что лицо пророка светилось. Подобное происходило с преподобным Серафимом Саровским и другими святыми.

«Достигшие сей равноангельской степени часто забывают телесную пищу; думаю же, что они очень часто и не желают оной. И это неудивительно, потому что нередко и противным сему желанием томимые отвергают пищу». Пост – это техническое средство, которое помогает очистить разум, покорить волю уму. Но святые постились по другой причине: им было как бы «лень» есть, они забывали о еде, потому что они имели куда более интересные занятия.

«Еще думаю, что и тела сих нетленных не подвергаются болезни по обыкновенным причинам, ибо они уже очистились и некоторым образом сделались нетленными от пламени чистоты, которая пресекла в них пламень страстей. Думаю также, что и саму пищу они принимают без всякого услаждения, ибо как подземная вода питает корни растений, так и сии души питает огонь Небесный». Святые, бывает, не замечают пищу и не едят, потому что наполнены Божественной силой, которая питает и кормит их без посредства пищи. Например, Макарий Египетский постился, съедая по сухому капустному листу в субботу и воскресенье, – но ел только потому, чтобы не нарушить церковных правил, которые запрещают пост в субботу и воскресенье.

«Умножение страха Божия есть начало любви, а совершенство чистоты есть начало богословия». Сначала человек наполняется страхом Божиим, от этого произрастает любовь, затем страх исчезает. Когда человек увидит Бога лицом к лицу, то от потрясающей любви к Нему забывает о страхе. «Совершенная любовь изгоняет страх» (1Ин.4:18). В святоотеческом понимании богословие – это не то, что сейчас под ним понимается (наука о Боге – анализ текстов, их сопоставление и др.). Для отцов Церкви богословием является то, что выразил когда-то святитель Григорий Богослов: если он видит Святую Троицу, то о Ней и говорит; видит Царствие Небесное – о нем и рассказывает. Это и есть настоящее классическое богословие, которое доступно только боговидцам, тем, кто любит Бога.

«Совершенно соединивший чувства свои с Богом тайно научается от Него словесам Его. Но когда это соединение с Богом еще не совершилось, тогда и беседовать о Боге трудно. Слово, соприсносущное Отцу, творит чистоту совершенною, пришествием Своим умертвив смерть, а когда она умерщвлена, ученик богословия получает просвещение». Вечное Слово Бога Отца – это Иисус Христос, Он делает чистоту совершенной. Сам человек до конца очиститься не способен. В чем отличие йога от православного христианина? Йог пытается очиститься для разрушения своей личности, и он опирается на свои силы, а христианин знает, что своими силами ему очиститься не удастся, и только Христос может полностью его очистить.

Когда смерть умерщвляется, ученик богословия получает просвещение.

«Слово Господне, дарованное от Господа, чисто и пребывает в век века; не познавший же Бога разглагольствует о Нем по догадке. Чистота соделала ученика своего богословом, который сам собою утвердил догматы о Пресвятой Троице». Когда человек очистился, то он просто видит Пресвятую Троицу.

«Любящий Господа прежде возлюбил своего брата, ибо второе служит доказательством первого». Об этом же и Христос говорил: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин.4:14).

«Любящий ближнего никогда не может терпеть клеветников, но убегает от них, как от огня. Кто говорит, что любит Господа, а на брата своего гневается, тот подобен человеку, которому во сне представляется, что он бежит. Сила любви в надежде, ибо надеждою ожидаем воздаяния любви». Кто потерял надежду, тот никогда не получит любви.

«Надежда есть обогащение невидимым богатством; надежда есть несомненное владение сокровищами еще прежде получения сокровища. Надежда есть упокоение в трудах, она – дверь любви, она убивает отчаяние, она – залог будущих благ. Оскудение надежды есть истребление любви, с надеждою связаны наши труды, на ней зиждутся подвиги, ее милость Божия окружает». Все разговоры и мысли о безнадежности приводят к тому, что милость Божия от нас отходит.

«Монах с благою надеждою закалает уныние, мечом первой умерщвляя второе. Вкушение даров Господних рождает надежду, ибо не вкусивший оных не может не иметь сомнений. Надежду разрушает гневливость, ибо упование не посрамит».

У гневливых надежда пропадает.

«Любовь есть подательница пророчества; любовь – виновница чудотворений; любовь – бездна осияния; любовь – источник огня в сердце, который чем более истекает, тем более распаляет жаждущего. Любовь – утверждение ангелов, вечное преуспеяние».

Человек, видевший Бога, видит и будущее. «Любовь – виновница чудотворений», – это значит, человеку жалко, например, умершего отрока, он помолился – и тот воскрес; таким образом, любовь явила чудо через сострадание.

Любовь – это то дело, которым мы будем заниматься в вечности.

«Возвести нам, о Ты, прекраснейшая из добродетелей, где Ты пасеши овцы твоя? Где почиваеши в полудне?» (Песн.1:6). Просвети нас, напой нас, наставь нас, руководи нас, ибо мы жаждем прийти к Тебе. Ты владычествуешь над всеми. Ты уязвила душу мою, и не может стерпеть сердце мое пламени Твоего. Итак, воспев Тебя, иду. «Ты владычествуеши, возмущение же волн его ты укрощаеши и умерщвляеши. Ты смиряеши, яко язвена, гордый помысл; и мышцею силы Твоея расточив враги Твоя» (Пс.88:10–11), делаешь любителей Твоих непобедимыми от всякой брани.

Но желаю я узнать, как видел Тебя Иаков утвержденною на верху лествицы? Скажи мне, какой был вид оного восхождения? Что означает самый образ лествицы и расположение степеней ее, тех восхождений, которые полагал в сердце своем некий любитель красоты Твоей (Пс.83:6)? И сколько их числом, жажду узнать? И сколько времени требуется на восхождение оной? Тот, который Тебя видел и боролся с Тобою, возвестил нам об одних только по оной лествице руководителях (Ангелах); но ничего более не восхотел или, лучше сказать, не возмог открыть. Тогда Она, Сия Царица, как бы с Неба явившись мне и как бы на ухо души моей беседуя, говорила: «Доколе ты, любитель Мой, не разрешишься от сей дебелой плоти, не можешь познать красоты Моей, какова она. Лествица же, виденная Иаковом, пусть научит тебя составлять духовную лествицу добродетелей, на верху которой Я утверждаюсь, как и великий таинник Мой говорит: «ныне же пребывают три сия: вера, надежда, любы; больше всех любы» (1Кор.13:13)».

«Восходите, братия, восходите усердно, полагая восхождения в сердце своем и внимая пророку, который говорит: «придите, взыдем на гору Господню, в дом Бога нашего» (Ис.2:3), «совершающего нозе наши яко елени, и на высоких доставляющего» (Пс.17:34)» чтобы нам соделаться победителями на пути Его. Теките, умоляю вас, с апостолом, сказавшим: «потщимся, дóндеже достигнем вси в соединение веры и познания Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф.4:13). Христос же, крестившись в тридесятое лето видимого возраста, получил тридесятую степень в духовной сей лествице, ибо любовь есть Бог. Ему хвала, Ему держава и Ему сила, в Нем начало всех благ и есть, и было, и будет в бесконечные веки. Аминь».