Глава I. – Введение в Пятокнижие

Деление главы

Мы исследуем в четырех отделах: 1) Пятокнижие вообще, 2) его деление, 3) его подлинность, 4) его неприкосновенность.

Важность Пятокнижия. – Его древность по сравнению с древностью наиболее ранних письменных памятников.

Важность Пятокнижия, как памятника религиозного, исторического, нравственного и литературного

1. Пятокнижие есть самая важная для изучения часть Ветхого Завета, потому что оно составляет как бы начало и основание всех других книг Ветхого и Нового Завета. Библия не понятна без Пятокнижия так же, как послания апостольские – без Евангелий.

2. В наши дни Пятокнижие заслуживает более, чем когда-либо, внимания верующих, потому что оно, во имя ложной критики и ложной науки, подверглось сильным нападкам со стороны некоторых ученых. Необходимо, следовательно, для защиты веры, знать главные возражения, выставляемые против его подлинности и неприкосновенности, и ответы, которыми можно оправдать это божественное произведение, поддержать веру слабых и отразить доводы врагов откровения.

3. Еще более необходимо знать, какое учение преподает Пятокнижие и каковы его отношения к христианской религии. Пятокнижие составляет самый кодекс Моисеевой религии, но оно есть также основной камень христианской религии, ибо Господь Иисус Христос, наш Искупитель, пришел на землю лишь для того, чтобы загладить первородный грех, рассказанный в начале книги Бытия. Книги Моисея научают нас также самым принципам нашей веры, единству Божию, догматам о творении и провидении, десятословию и т. п.

4. Интересуя нас по преимуществу как древнейший памятник откровения, Пятокнижие должно равным образом интересовать нас и как книга историческая и законодательная. Это единственный подлинный документ, который дает нам сведения о происхождении вещей, потопе, переселении народов, образовании государств, первом установлении законов, изобретении наук и искусств. Пятокнижие представляет нам образец законодательства, совмещающего строгость с снисходительностью, приспособленного к нуждам, нравам и исторической миссии народа, которым оно должно было управлять, законодательства, самого прочного из всех, какие когда-либо видел мир, потому что оно держалось около пятнадцати веков.

5. Книги Моисея заключают также немало удивительных примеров добродетели и драгоценных уроков: Ной, Авраам, Исаак, Иаков суть образцы веры, Иосиф образец целомудрия, Моисей – послушания и т. п. Самые преступления, сказания о которых священная история вынуждена была передать нам, способны внушать нам отвращение ко злу, в виду наказания, налагаемого Богом на всех нарушителей закона.

6. Наконец, с литературной точки зрения, Пятокнижие переполнено отрывками, писанными с простотою и естественностию удивительного свойства; здесь попеременно поражают нас несколько сказаний полных величия или чувства, напр. в событиях жертвоприношения и женитьбы Исаака, в истории Иакова и Иосифа; несколько сильных и вдохновенных речей, во Второзаконии; несколько поэтических произведений самого возвышенного лиризма, в пророчестве Иакова, – в двух песнях Моисея, в пророчествах Валаама, и т. п.

Древность Пятокнижия по сравнению с древностию других наиболее ранних письменных памятников

Пятокнижие есть одна из древнейших книг в мире. Оно составлено в ХVI-м или ХV-м веке до нашей эры. – 1° Веды или священные книги индусов, в их теперешней форме, восходят всего лишь к ХV-му веку до Рождества Христова. ⁷⁵¹ – 2° Что касается до Зенд-Авесты, священной книги Зороастра, то, по Шпигелю, зендские книги, написанные на новейшем языке, принадлежат почти ко времени Александра Великого; а те, которые написаны на древнем зендском языке, – также не древнее времени Кира. Ни одна из них не принадлежит Зороастру.⁷⁵² Что касается основы, то религия Авесты, по Дармештеттеру, представляет в сущности религию эпохи ахаменидов, но глубоко пропитанную, после завоевания Александра, вследствие соприкосновения греков и иудеев, новыми принципами и элементами, заимствованными от неоплатонизма и иудейства. Что касается формы, то вся Авеста, даже в самых древнейших своих частях, носит отпечаток новых принципов и от них получила свою форму. Она была составлена вся после завоевания Александра, между I-м веком до нашей эры и IV-м веком после нашей эры. Язык, на котором она была написана, зендский, был, очень вероятно, языком ученым, мертвым.⁷⁵³ – 3° Шу-Кинг Конфуция относится к VI или V веку до Рождества Христова. Вопрос о том, заключает ли она части более древние еще не решен в науке. – 4° Лишь некоторые из египетских папирусов и несколько ассирийско-халдейских таблиц древнее Пятокнижия.

Общее деление Пятокнижия. – Анализ и содержание Бытия, Исхода, Ловит, Числ и Второзакония.

Общее деление Пятокнижия

1. Пятокнижием называется книга, в которой Моисей, освободитель и законодатель евреев, при помощи божественного вдохновения, передал нам сведения о происхождении мира и историю народа Божия до момента вступления его в землю Обетованную.

2. Слово „Пятокнижие“, Πεντάτευχος, от πέντε, „пять“ и τεύχος, „том книги“, так названо по причине своего разделения в греческих и латинских библиях на пять книг. Иудеи всегда называли его Thorah или Закот (I (III) 3Цар.2:3; II (IV) 4Цар.23:25; Пс. XIX (ХУШ), 18:8; Ис.5:24 и пр.; Мф.7:12, 11:13, 12:5; 22:36,40, 23:23; Лк.2:22:23), потому что оно содержит Моисеево законодательство, а „Книга Бытия“ сама в себе составляет только историческое введение к Закону. Они допускают также деление на пять книг и оно восходит, вероятно, к очень раннему времени, и, несомненно, ранее эпохи перевода LXX. Отсюда произошло название Пять пятых Закона, даваемое иудеями пяти частям Пятокнижия, соединенным в одно целое.

3. Мы обозначаем каждую из пяти книг Пятокнижия именем, заимствованным из их содержания и, в особенности, из предмета, которым они занимаются сначала, в силу восточного обычая наименовывать книгу по ее началу: 1) первая священная книга носит название Бытие, Γενεσις, пли начало, потому что в самом же начале рассказывает о творении и происхождении вещей; 2) вторая Исход, "Έξοδος, потому что начало и значительная половина этой книги посвящены описанию исхода евреев из Египта; 3) третья, Левит, Λενιτιχόν, потому что первые главы и значительная часть этой книги заняты исключительно изложением обрядовых законов, назначенных для колена Левиина; 4) четвертая Числа, Άριϑμοί, потому что начинается исчислением народа и левитов; 5) пятая Второзаконие, Λευτερονόμιον или второй закон, потому что содержит краткое повторение, второе обнародование закона, уже данного. – Евреи обозначают пять частей Пятокнижия первым словом каждой книги: Bereschith, Ve’elleh schemoth, и т, д.

215. – Общий план Пятокнижия

Книга Бытия служит введением к четырем последним книгам Пятокнижия и ко всей истории народа Божия. Она нам рассказывает историю мира до призвания Авраама и историю патриархов Авраама, Исаака и Иакова до смерти этого последнего в Египте. Семейство Иакова становится народом в Египте. Три книги, следующие за книгою Бытия, сообщают в последовательном порядке историю образования еврейской национальности и закона, данного Богом этой последней. Пятая книга, Второзаконие, имеет, как и Бытие, особую физиономию: она состоит из ряда речей, в которых Моисей резюмирует, изъясняет или пополняет законодательный кодекс, по повелению Божию данный им Израилю. Бытие, таким образом, есть введение к книгам Исхода, Левит и Числ, а Второзаконие краткое повторение их.⁷⁵⁴ Таковы общий план и единство Пятокнижия. Должно изучить его теперь более подробно в каждой из книг, входящих в состав его.⁷⁵⁵

1. Деление Пятокнижия

1. Книга Бытия разделяется на десять отделов неравной величины и неодинаковой важности, но очень характерных. Они предварены сказанием о творении, которое служит введением и как бы предисловием ко всему Пятокнижию и ко всей Библии.

Творение мира (I–II, 3).

1. История происхождения человечества (II, 4–IV, 26).⁷⁵⁶

2. История потомства Адама чрез Сифа (V–VI, 8).

3. История Ноя (VI, 9–IX, 29).

4. История детей Ноя (X–XI, 9).

5. История Сима (XI, 10–26).

6. История Фарры и Авраама (XI, 27–XXV, 11).

7. История Измаила (XXV, 12–18).

8. История Исаака (XXV, 19–XXXV).

9. История Исава (XXXVI).

10. История Иакова (XXXVII–L).

Таким образом, в начале 10-го отдела мы читаем: „Вот родословие Иακοвα: Иосифу было семнадцать лет“, и т. д. Слово родословие (поколения) означает здесь просто: историю,⁷⁵⁷ потому что самые родословия были уже исчислены ранее (Быт.29:32–35; 30:3–24; 35:16–18; 23–26); все дети Иакова рождены во время жизни Исаака и, по этой причине, их рождение было рассказано в истории Исаака и не повторено здесь. To же самое и в VI-й главе „Вот родословие Ноя“ (Быт.6:9) просто означает: „Вот история Ноя“, и т. п.

2. Это деление очень ясно обозначено в самой книге Бытия. Каждый из десяти отделов ее начинается этими словами: вот родословие. Это, так сказать, заглавие, открывающее читателям новую часть книги. Моисей употребляет слово родословие в том же смысле, как мы употребляем слово история, потому что генеалогии составляют план его истории, а генеалогии патриархов служат в то же время историей патриархов и их семейства. Книга Бытия есть как бы обширная генеалогическая таблица, к которой присоединяется сказание о событиях. Эта таблица сообщает единство первой книге Моисея и изъясняет ее план и состав.

3. Автор излагает свой предмет в каждом из своих десяти отделов одинаковым способом. Когда генеалогия подразделяется на несколько ветвей, второстепенные ветви, главы которых поименованы в сказании о событиях, получают всегда упоминание. Эти ветви непременно исчислены в порядке обратном их важности и до главной ветви. Второстепенные ветви таким образом исключены ⁷⁵⁸ и появляются лишь случайно. Число лет, прожитое каждым из патриархов прямой линии, постоянно обозначено; но это число не указано для боковых линий, за исключением Измаила. Автор довольствуется тем, что выставляет мимоходом некоторые частности этой истории. Он простирает вообще исчисление восходящих линий довольно далеко.

4. Каждый отдел начинается обыкновенно повторением или обозрением сказанного прежде. Так мы читаем в Быт.25:19–20: „Вот родословие Исаака, сына Авраамова, Авраам родил Исаака. Исаак был сорока лет, когда он взял себе в жены Ревекку, дочь Вафуила, Арамеянина, из Месопотамии, сестру Лавана“. Все эти события были уже выше подробно рассказаны, в XXI и XXIV главах. Это резюме не согласуется с нашими обычаями и нашими литературными приемами, но, тем не менее, оно очень характеристично и служит указанием перехода от одного предмета к другому и вместе началом нового отдела.

Содержание книги Бытия

После предисловия о шестидневном творении, следуют отделы:

1. Происхождение неба и земли (II,4–IV,26), т. е. первобытная история земных существ и самого человека, начало истории мира, земной рай, падение Адама и его потомство в линии Каина до седьмого поколения.

2. Книга родословия Адама (V–VI,8) сообщает нам сведения о потомстве Адама в благословенной линии Сифа и обнимает десять поколений до Ноя, то есть допотопную историю сыновей Божиих.

3. Родословие Ноя (VI,9–IX,29) составляет особый отдел, по причине важности этого патриарха, который есть как бы второй отец человечества и с именем которого связывается история потопа.

4. Родословие детей Ноевых (X–XI,9), родоначальников всех народов земли, заслуживает особого отдела; его составляет знаменитая этнографическая таблица Бытия, которая есть как бы исходный пункт и начало всех частных историй.

5. Начиная отсюда, Библия перестает быть общей историей человечества и становится сначала историей семейства Сима, потом, все более и более ограничиваясь, историей семейства Авраама, и наконец, – только одного семейства Иакова. Пятый отдел (XI,10–26) коротко исчисляет родословие Сима, прикрепляя его исключительно к главной линии, так как другие побочные ветви были упомянуты в предшествующем отделе. Предмет этой части, служащей для первых родословий лишь повторением, состоит собственно в показании того факта, что родословная история в данном месте ограничивается и оставляет в стороне все боковые генеалогические ветви. История семейства Сима продолжается до того дня, когда его божественная миссия становится очевидной.

6. Родословие Фарры (XI,27–XXV,11), передающее историю Авраама, сына Фарры, вводит нас в самый нерв истории народа Божия, вполне давая место новым генеалогическим опущениям, именно пропускам братьев Авраама и их потомства, жизнь которых нам, однако, разсказана здесь, поскольку это необходимо для понимания ряда последующих событий, но самое широкое место дано в этом отделе, понятно, Аврааму. Этот период есть период странствований, определенною целию которых служила земля Ханаанская, куда направлялся патриарх.

7. Родословие Измаила (XXV,12–18) представлено кратко до или ранее родословия Исаака, на основании постоянного правила автора книги Бытия, которая, как мы заметили выше, исчисляет всегда потомство лиц передаваемой истории, предваряя при этом генеалогию главной ветви генеалогией боковых ветвей.

8. Родословие Исаака, наследника божественных обетований, данных Аврааму, начинается тотчас по окончании исчисления Моисеем родословия Измаила, второстепенной ветви (XXV,19–XXXV,). Оно содержит в то же время историю его двух сыновей, Иакова и Исава, до момента, когда Исаак умирает, а Иаков становится, таким образом, главою семейства. Этот отдел есть история первого пребывания в Палестине.

9. До перехода к истории Иакова, главной личности потомства, Моисей, согласно правилу, которому он следует без исключения, доставляет нам сведения о родословии Исава (XXXVI). Он простирает его довольно далеко и, вероятно, до своей эпохи (сл. Числ.20:14 и сл.); это доказывает нам, что намерением Моисея, при представлении нам всех этих подробностей, было обозначить главные пункты, которые могли наперед уяснить понимание дальнейшей истории Пятокнижия.

10. Родословие Иакова (XXXVII–L) заканчивает книгу Бытия. В этом последнем отделе Моисей рассказывает о водворении израильтян в Египте. Он открывается сказанием о событии, которым пользуется Промысл для приведения в Египет Иосифа, привлекшего сюда позднее своего отца и своих братьев, и оканчивается смертию Иакова и Иосифа, оставляющих здесь свое потомство.

Из десяти выше исчисленных отделов самых главных семь: эти отделы относятся к происхождению человечества (1), к потомству Адама (2), Ноя (3), Сима (5), Фарры и Авраама (6), Исаака (8) и Иакова (10); три побочных отдела касаются: детей Ноя вообще (4), Измаила (7) и Исава (9).

„Бытие, таким образом, было составлено по плану вполне правильному; в самом деле, оно представляет великую генеалогическую таблицу, сопровождаемую изъяснительным текстом, генеалогическую таблицу, в которой события первобытной истории и истории патриархальной вставляются в промежутки главной линии или побочных линий, смотря по личностям, играющим здесь преобладающую роль, и в которой факты, таким образом расположенные, получают развитие пропорциональное их важности в целом. Словом, в первой книге Моисея генеалогия есть план истории“ (E. Cosquin).⁷⁵⁹

II. Деление и содержание Исхода

1. Исход выводит пред нами Израиля, сделавшегося в Египте целым племенем, притесняемым фараонами страны и освобождаемым из-под их ига Божиим посланником Моисеем, при посредстве самых блестящих чудес; затем, та же книга дает нам сведения об обнародовании закона на Синае и устройстве скинии.

2. Исход разделяется на три очень различные части: 1) события, предшествовавшие исходу из Египта и подготовившие его; 2) исход из Египта до прибытия на Синай; 3) законодательство на горе Синайской и устройство скинии.

Первая часть (I–XII,36). События предшествовавшие выходу евреев из Египта. – Эта часть подразделяется таким образом: 1) Картина угнетения Израиля в Египте (I). – 2) История сорока первых лет жизни Моисея (II). – 3) Призвание Моисея и его возвращение в Египет (III, IV). – 4) Тщетные попытки его у фараона добиться освобождения Израиля (V, VI). – 5) Описание девяти первых казней, ожесточивших сердце фараона (VII–X). – 6) Возвещение о десятой казни, установление пасхи, смерть египетских первенцев, ускорившая исход Израиля из Египта (XI–XII,36).

Вторая часть (XII,37–XVIII). Исход из Египта. – Она содержит четыре подразделения: – 1) Первые станы евреев: предписание о пасхе; посвящение первенцов; явление столпа облачного (XII,37–ХIII). – 2) Переход чрез Чермное море (XIV–XV,21). – 3) Путешествие израильтян и первые станы в пустыне; перепела, манна, чудесная вода из камня (XV,22–XVII, 7). – 4) Победа, одержанная над амаликитянами: посещение Иофором Моисея (ХVII,8–XVIII).

Третья часть (XIX–XL). Издание закона на горе Синайской и устройство скинии. – Эта часть заключает четыре подразделения: – 1) Заключение союза между Богом и евреями; прибытие на Синай и приготовления к изданию закона (XIX–XX); первые законы (XXI–XXIII,19); предостережения касательно входа в землю Ханаанскую (ХХIII, 20–XXIV,11). – 2) Предписания относящиеся к устройству кивота завета и скинии (XXIV,12–XXXI,18). – 3) Историческое отступление, вызванное происшедшим тогда событием богоотступничества народа: поклонение золотому тельцу; разбитие скрижалей завета; явление Моисею славы Божией (XXXII–XXXIV). – 4) Устройство скинии (XXXV–XL).

III. Разделение и содержание книги Левит

1. Левит содержит законы, относящиеся к отправлению богослужения общего и частного. Они были обнародованы во время первой недели второго года пребывания евреев в пустыне (Числ.1:1, ср. Числ.9:1:3).

2. В этой книге можно различать три части. Исход определил место, где должны быть приносимы жертвы и все, то, что относилось к обрядности; Левит устанавливает теперь правила: 1) касательно жертв; 2) о так называемых законных нечистотах; 3) о субботе и праздниках.

Первая часть (I–XI). О жертвах. – 1) Виды, цель, обряды жертвоприношений (I–VII). – 2) О посвящении священников. Наказание детей Аарона, нарушивших предписания, касающиеся божественного культа (VIII–X). – 3) О жертвенных приношениях или о животных чистых и нечистых (XI).

Вторая часть (XII–XXII). Чистота и нечистота по Моисееву закону. – 1) Закон о жене родильнице (XII). – 2) Прокаженные (XIII–XIV). – 3) Невольное осквернение (XV). – 4) Вход первосвященника во святилище; козел отпущения; праздник очищения (XVI). – 5) Правила о заклании жертв; запрещение употребления в пищу крови какого-либо животного и мертвечины (XVII). – 6) Предписания касательно брака (ХVIII). – 7) Различные нравственные и религиозные наставления (XIX–XX). – 8) Законы касающиеся священников (XXI–ХХII).

Третья часть (XXIII–XXVII). Суббота и праздники. – 1) Суббота и великие праздники года (XXIII–XXVI). – 2) Об обетах и десятинах (XXVII).

IV. Деление и содержание Числ

1. Числа тесно примыкают к книге Левит, которой они составляют продолжение, так же как сама книга Левит составляет непрерывное продолжение Исхода. Они обнимают около тридцати восьми лет и десяти месяцев и передают историю народа еврейского от отбытия с Синая, в первый месяц второго года по выходе из Египта, до одиннадцатого месяца сорокового года пребывания в пустыне; они не сообщают подробных сведений об этом периоде, но исчисляют лишь главные события: последовательные возмущения израильтян и наказание, бывшее их следствием, законы и повеления, обнародованные в этот промежуток времени, и завоевание части Палестины, расположенной к востоку от Иордана.

2. Здесь можно различить три части: 1) приготовление к отбытию с горы Синая (I–X); 2) возмущения народа в пустыне и выдающиеся факты до начала сорокового года по выходе из Египта (XI–XIX); 3) события совершившиеся и законы, изданные во время десяти первых месяцев сорокового года исхода (XX–ХХХVI).

Первая часть (I–X). Приготовления к отбытию с горы Синая. – 1) Перепись народа, устройство стана (I–II). – 2) Перепись левитов (III–IV). – 3) Частные законы (V–VI).– 4) Приношения от начальников колен в скинию (VII). – 5) Посвящение левитов (VIII). – 6) Празднование Пасхи на Синае (IX,1–14). – 7) Столп огненный и облачный, трубы для созвания общества и поднятия станов (IX,15–X,10). – 8) Отбытие с Синая (X,11–36).

Вторая часть (XI–XIX). Падение и бунты народа в пустыне. – 1) Возмущение в Тавере; истребление огнем части стана; перепела и Гробы прихоти (XI). – 2) Ропот Мариами и Аарона против Моисея; наказание Мариами (XII). ⁷⁶⁰ – 3) Отправление соглядатаев в землю Ханаанскую; бунт народа после их возвращения (XIII–XIV). – 4) Различные законы (XV). – 5) Возмущение Дафана, Корея и Авирона (XVI–XVII). – 6) Различные предписания (ХVIII–XIX).

Третья часть (XX–XXXVI). События совершившиеся и законы, изданные во время десяти первых месяцев сорокового года исхода. – 1) Прибытие в пустыню Син; смерть Мариами, Аарона, и т. п. (XX). – 2) Победа, одержанная над царем хананейским Арадом; огненные змии; победа над Сегоном и Огом (XXI). – 3) Валаам и его пророчества (XXII–XXIV). – 4) Идолопоклонство израильтян и их наказание (XXV). – 5) Новая перепись народа для раздела земли Обетованной; дочери Салпаадовы получают наследственный удел в своем колене; Иисус Навин назначается преемником Моисея (XXVI–ХХVII). – 6) Праздники и обеты (ХХVIII–XXX). – 7) Победа над Мадианитянами (XXXI). – 8) Водворение колен Рувимова, Гадова и полуколена Манассиина к востоку от Иордана (ХХХII). – 9) Станы израильтян; пределы земли Обетованной (XXXIII–XXXIV). – 10) Города для левитов, города убежища (XXXV). – 11) Предписания касательно брака с наследницами уделов (XXXVI).

V. Деление и содержание Второзакония

Второзаконие составляет нечто целое. Оно не так тесно примыкает к Числам, как Числа к Левиту и Левит к Исходу; кроме того, его отделы лучше обозначены. Оно также различается от других частей Пятокнижия тем, что состоит главным образом не из сказаний, но из речей, произнесенных на равнинах Моава, против Иерихона, в одиннадцатый месяц сорокового года исхода. Этих речей три, не считая перерыва (29:1–2). Они предварены заглавием (1:1–5) и сопровождаются историческим заключением (XXXI–XXXIV).

Первая речь. Она служит введением к Второзаконию (I,6–IV,43). Законодатель представляет прежде всего исторический перечень событий, прошедших с того времени, как был дан закон на горе Синайской (I,6–III), потом делает настойчивое увещание к сохранению закона (IV,1–43).

Вторая речь. Это главная часть книги (V–XXVI). Она преимущественно резюмирует закон Моисеев в его существенных пунктах. Моисей начинает ее напоминанием закона и в частности десятословием (V–VI, 3). Он развивает затем свою мысль так:

1. В первой части (VI,4–XI) он напоминает евреям мотивы, по которым они должны быть верны Богу. Иегова есть единый лишь истинный Бог, единый предмет, достойный их любви и их почтения (IV,4–25). Они должны, поэтому, искоренить идолопоклонство в стране Ханаанской (VII), в признательность к Божиим благодеяниям (VIII), которые с их стороны были совершенно незаслуженными (IX–X,11). Проклятие против нарушителей закона (X,12–XI,32).

2. Вторая часть речи (XII–XXVI) резюмирует законодательство Моисея: – 1) Право религиозное: единство богопочтения (XII, ХIII), запрещение языческих обычаев; запрещение употребления в пищу мяса нечистых животных; уплата десятины (XIV); год субботний; выкуп первенцев (XV); три главных праздника года (XVI,1–17).– 2) Публичное право.– а) Право личное: приказания касательно искоренения идолопоклонства; судебная власть священников; выбор царя (XVI,18–XVII). Права и обязанности священников и пророков (XVIII). – б) Право, касающееся вещей и недвижимости: льготы городов-убежища; о межах; о свидетелях (XIX). – в) Право военное: освобождение от военной службы; обхождение с врагами (ХХ); очищение от смертоубийства, виновник которого неизвестен; обхождение с женщинами, захваченными на войне (XXI,1–14). – 3) Право частное: право старшинства, обязанности к детям (XXI,15–23); о предметах потерянных и найденных; об одеждах; о птичьих гнездах; о постройке домов; о смешении семян и материй (XXII,1–12); о девах (XXII,13–30); различные законы, между прочим, о лихве, обетах и т. п. (ХХIII); о разводе; о бедных; о чужестранцах (XXIV); бичевание; брак с женою умершего брата; вес, меры и т. п. (XXV); приношения первенцев и десятины (XXVI,1–15). – Заключение речи: увещание к ненарушимому сохранению всех этих предписаний (XXVI,16–19).

Третья речь, без заглавия (XXVII–XXX). – Эта последняя речь обнимает три части: – 1) Обязательство, которое народ, по завоевании земли Обетованной, должен был исполнить на горах Гевал и Гаризим, в знак верности закону (ХХVII). – 2) Благословения, обещанные за послушание; угрозы за неверность (XXVIII). – 3) Настойчивые увещания к соблюдению закона (XXIX–XXX).

Историческое заключение (XXXI–ХХХIV). – 1) Моисей назначает Иисуса Навина себе в преемники. Различные советы и, между прочим, повеление читать закон во время субботнего года и сохранять его в кивоте Завета (XXXI). – 2) Песнь Моисея (XXXII). – 3) Благословение колен Израиля (XXXIII). – 4) Смерть и погребение Моисея (XXXIV).

Заключение: единство Пятокнижия

Предшествующий анализ показывает, что пять книг Моисея были составлены по строго последовательному плану, и что в них от начала до конца царит полное единство, не только в целом, но также в размещении и расположении частей. Знание этого плана очень полезно для чтения Пятокнижия; оно также очень важно для восстановления подлинности произведения Моисея, которую нам должно теперь доказать.

Деление этого отдела

Мы изложим в первом параграфе доказательства подлинности Пятокнижия; во втором – мы опровергнем возражения против его подлинности.

Исчисление этих доказательств

Мы почерпаем их: 1) из самой Библии; 2) из внутреннего исследования Пятокнижия; 3) из самарянского Пятокнижия; 4) из египетских памятников, и 5) из языка Пятокнижия.

1. Первое доказательство подлинности Пятокнижия, заимствуемое из самой Библии и предания

Важность вопроса о подлинности Пятокнижия

Иудеи и христиане всегда верили, что Моисей, освободитель и законодатель евреев, был автором пяти книг Пятокнижия. Этот исторический факт должен быть восстановлен в настоящее время с особенным старанием, потому что он единодушно отрицаем всеми неверующими. Эти последние, отбрасывая историческое свидетельство и значение предания, обращаются лишь к внутренним доказательствам или, как они говорят, к внутренней критике, т. е. к, исследованию самой книги, стиля, дикции и т. п. В способе приложения этих принципов, они поставляют произвол на место разума и собственное воображение на место истории. Тем важнее показать их ошибку, что вопрос о достоверности Пятокнижия тесно связан с вопросом о его подлинности. Все признают, что сказание Моисея истинно, если оно действительно от него произошло, и, наоборот, можно утверждать, что оно недостойно веры и представляет лишь сплетение мифов, если оно написано в позднейшую эпоху.

Мы знаем об авторе книги из свидетельства самой книги и из предания. Пятокнижие, по своим внутренним признакам, представляется нам, как писание Моисея, и предание показывает нам, что оно от него произошло, то прямым свидетельством, которое оно дает нам о нем, то заимствованиями, которые оно из него делало во все эпохи израильской истории, начиная с эпохи Иисуса Навина. Для восстановления подлинности Пятокнижия достаточно, если, так сказать, сама книга открывает нам ее и если еврейская литература доставляет нам доказательство того, что Пятокнижие было известно во все эпохи истории народа Божия со времени завоевания Палестины. Итак, мы покажем, что Пятокнижие само утверждает свое Моисеево происхождение, ⁷⁶¹ и что все писатели Ветхого Завета, следовавшие за Моисеем, цитовали его или делали на него ссылки. ⁷⁶²

1. Моисеево происхождение Пятокнижия, доказываемое самим Пятокнижием

Моисей – автор Пятокнижия, по свидетельству самой этой книги. В Исходе (17:14) Бог приказывает Моисею записать не просто в книгу, но в определенную, известную книгу, как показывает еврейский текст, сказание о сражении с амаликитянами, что предполагает существование книги, в которой были обозначены события, касающиеся истории Израиля. Стих 4-й XXIV-й главы Исхода говорит ясно: И написал Моисей все слова (речи) Господни. Стих 7-й той же главы прямо поименовывает Sefer Berith или Книгу завета, и Моисей читает ее народу. Моисей, следовательно, написал не только законы, но также и исторические события (ср. Исх.34:27; Числ.33:1–2). Второзаконие еще более изъясняет это: „И написал Моисей, говорит оно, закон сей (ha thоrаh) и дал его священникам, сынам Левииным“ (Втор.31:9; см. также ст. 10–11, 24–26; cp. 17:18–19; 28:58–61; 29:20–21,27; 30:10).⁷⁶³ Пытались, правда, ограничить одним только Второзаконием места, заимствованные из этой книги, но это ограничение противно толкованию всех веков. Некоторые критики думают также, что все, следующее со слов священного текста: Когда Моисей вписал в книгу все слова закона сего и т. д. (Втор.31:24), принадлежит другому писателю; как бы то ни было, эти самые слова доказывают происхождение от Моисея всего предшествовавшего. Сказание о смерти Моисея, вообще признаваемое за работу позднейшего писателя, может быть, Иисуса Навина, и помещаемое в конце Пятокнижия, в виде прибавления, нисколько не доказывает того, что Моисей не был писателем всего предшествовавшего.⁷⁶⁴

2. Моисеево происхождение Пятокнижия, доказываемое историческими книгами Ветхого Завета

1. Все книги позднейшие Пятокнижия согласны с тем, чему научает нас оно само о своем Моисеевом происхождении. – 1° Книга Ииcуса Навина полна столь многих намеков на пять первых книг Библии, что некоторые критики, впадая, впрочем, в крайность, утверждали, что она происходила от одного и того же автора. Книга закона здесь точно наименована несколько раз (Нав.1:7,8; 8:31,34; 23:6; 24:26). – 2° Судьи не упоминают прямо о Пятокнижии, но они переполнены указаниями ⁷⁶⁵ на него. – 3° Две первые книги Царств, называемые по-еврейски книгами Самуила, показывают нам, что Пятокнижие было правилом и законом израильтян от Илия до смерти Давида.⁷⁶⁶ – 4° Начиная с III-й книги Царств, все исторические книги говорят точно о Пятокнижии (3Цар.2:3; 6:12 и сл.; 9:4; 11:33 и сл.; 4Цар.10:31; 22:8 и сл.; 23:21 и т. п.). – 5° Восемь первых глав Паралипоменон представляют лишь сокращенное воспроизведение генеалогий, сохраненных Моисеем.⁷⁶⁷

2. Вообще, вся священная история предполагает Пятокнижие и события, в нем рассказанные, халдейское происхождение израильской расы, ⁷⁶⁸ пребывание в Египте, исход и Моисеево законодательство. Гора Синай, на которой был дан народу Божию закон, служит колыбелью его национальности. Доказательство этого мы находим в древней песни Деворы:

Горы таяли от лица Господа,

Даже этот Синай от лица Господа, Бога Израилева.

(Суд.5:5).

То же самое мы читаем и в древнейших Псалмах:

Боже! когда Ты выходил перед народом Твоим,

Когда Ты шествовал пустынею,

Земля тряслась, даже небеса таяли

От лица Божия и этот Синай от лица Бога Израилева.

(Пс.67:8–9).

Позднее, правда, память о Синае затмевается пред славою Сиона, места обитания Бога. Однако, он не вполне забыт, ибо пророк Илия посещает его (3Цар.19:8), и самая гора Сион представляет, так сказать, другой Синай:

Колесниц Божиих тьмы, тысячи тысяч,

Среди них Господь на Синае во святилище,

т. е. Господь среди них (колесниц Божиих), во святилище, как некогда на Синае (Пс.67:18).

В глазах псалмопевца, Синай как бы покинул пустыню Аравийскую для того, чтобы перенестись в среду Святой земли и детей Иаковых.

И как Сион предполагает Синай, так вся история иудейская предполагает законодательство Синая. Можно различать как бы две стороны в этой истории: сторону блестящую, – Израиль, хотя окружен со всех сторон идолопоклонниками, исповедует единобожие и истинную религию, – и сторону темную – он часто сам погружается в идолопоклонство. Эта слава и этот мрак могут быть поняты лишь чрез Пятокнижие, в котором мы находим ключ для понимания культа Израиля, элементы его религиозных и политических учреждений и изъяснение его общественного состояния и всей его жизни. Еврейский народ так же непонятен без пяти книг Моисея, как день без солнца. К законам Моисея можно приложить еще с большим правом, чем к римским законам двенадцати таблиц, слова Тита Ливия: Fons omnis publici privatique juris.

И что, в частности, замечательно в истории еврейского законодательства, что утверждает поразительным образом его древность и происхождение, так это – тот факт, что еврейское законодательство не было сделано, как другие законодательства, сообразно с духом народа, им управляемого. Оно не исходит из него, как плод из дерева, которое его приносит, оно не служит выражением его идей и его наклонностей; оно, напротив, стоит в решительном противоречии с его вкусами и наклонностями, и, однако, Израиль подчиняется ему. Он как бы непреодолимо склонен к идолопоклонству, он часто впадает в него, но он никогда не стоит в нем твердо. Что же отвлекает и удерживает его от того, чтобы не погибнуть в нем окончательно? Закон. Уничтожьте закон, уничтожьте Моисея, уничтожьте Пятокнижие, и не останется ничего понятного в его истории. Израиль не был творцом своих постановлений, потому что они находятся в противоречии с его стремлениями, как это утверждает и само Второзаконие: Я знаю, говорит в нем Моисей израильскому народу, твое упорство и жестоковыйность твою (Втор.31:27); его постановления восходят к его началу, потому что мы видим эту борьбу между страстию и долгом во все периоды его истории. Так самая жизнь народа Божия в том виде, как представляют ее исторические книги, является свидетельницей подлинности Пятокнижия.

3. Моисеево происхождение Пятокнижия, доказываемое Псалмами и учительными книгами

Псалмы ⁷⁶⁹ всецело пропитаны законом Моисеевым, также как и книги учительные. ⁷⁷⁰ Описательные и исторические Псалмы представляют лишь резюме фактов, рассказанных Моисеем. ⁷⁷¹ Псалтирь есть Пятокнижие, переложенное в молитвы.

Можно утверждать с большим правом, что Моисей есть отец еврейской поэзии, и что Пятокнижие изъясняет поэтические книги Библии, также как оно изъясняет книги исторические и пророческие. Давид, если угодно, более великий, чем Моисей, учитель лирической поэзии, и Исаия более великий учитель в языке пророческом; но без Моисея не было бы ни Давида, ни Исаии. Поэтические отрывки Пятокнижия давали вообще тон всей еврейской поэзии, и Генгстенберг справедливо назвал песнь Моисея (Втор. XXXII) Magna Charta пророков. Песнь Деворы воспроизводит или подражает песням Второзакония и Бытия (Суд. V; Втор. XXXIII, Быт. XLIX). Псалтирь, своим вступительным псалмом, кажется, желает нам дать понять, что лирическая поэзия Израиля как бы орошается водами закона и здесь почерпает свою жизнь и свой блеск. Псалмы, которым дают название псалмов природы, потому что они воспевают красоты вселенной (Пс. VIII, СIII и т. п.), служат лишь отголоском Бытия. Пятая книга Псалтири представляет как бы ответ народа Божия на слово, с которым Иегова обращается к нему в пятой книге Пятокнижия.

4. Моисеево происхождение Пятокнижия, доказываемое пророками

Все пророки знают книги Моисея и часто пользуются ими. ⁷⁷² Их свидетельство, в особенности свидетельство древнейших из них, в пользу Пятокнижия, является тем более решительным, что состоит скорее в заимствованиях слов или выражений, данных Моисеем, чем в намеках на события, которые он рассказывает. Возражали, что исторические факты, приводимые священными авторами, доказывали, несомненно, только то, что эти факты были известны, но не то, что само Пятокнижие существовало, потому что они могли быть узнаны другими путями, а не из книг лишь Моисея. Это возражение решительно опровергается буквальными цитатами, читаемыми у пророков. Часть указаний, представленных ниже в примечании, и множество других, которые мы могли бы сюда присоединить, являются прямыми заимствованиями. Так, Авдий, Исаия, Иеремия повторяют пророчество Валаама, сохраненное для нас к книге Числ, (Авд.18–19 и Числ.24:18–19; Ис.XV–XVI; Иер.XLVIII); ⁷⁷³ Михей заимствовал из Второзакония самые поразительные черты своей VI-й главы; и сходства, о которых мы говорим, являются еще более заметными в тексте еврейском, чем в переводах, потому что оригинал показывает нам, что одни и те же слова употреблены Моисеем и его подражателями.

5. Моисеево происхождение Пятокнижия, доказываемое Новым Заветом и всеобщим иудейским и христианским преданием

Новый Завет утверждает свидетельство Ветхого. Наш Господь и Его апостолы ясно выражают убеждение, что Моисей есть автор закона и Пятокнижия. Два слова Спасителя, обращенные к иудеям, в особенности замечательны в этом отношении: „По жестокосердию вашему Моисей написал вам эту заповедь“ (о разводе) (Мк.10:5); „Есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете, ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал обо Мне. Если же его писаниям (τοϊς εκείνου γράμμασιν) не верите, как поверите Моим словам“. (Ин.5:45–46). ⁷⁷⁴ Всеобщее иудейское предание, без различия сект и партий, признавало подлинность и Моисеево происхождение Пятокнижия. ⁷⁷⁵ To же следует сказать и о всех христианских писателях. Это признано единогласно и, следовательно, нет нужды особенно останавливаться на доказательстве этого рода.

II. Второе доказательство подлинности Пятокнижия.

Доказательство, заимствуемое из внутреннего исследования Пятокнижия

1. Содержание Пятокнижия доказывает, что оно было написано в эпоху, когда евреи не владели еще землею Обетованною. Одна из главнейших забот автора состоит в том, чтобы побудить детей Иакова к завоеванию ее. Что бы ни говорили рационалисты, невозможно изъяснить язык этой книги, если бы она не была написана в эпоху, к которой относит ее предание. Во всякую другую эпоху еврейской истории, ее образ речи не имел бы смысла. ⁷⁷⁶

2. Автор Пятокнижия упоминает о всех местностях, известных в древние эпохи, но у него есть несколько опущений, которые косвенно доказывают подлинность его книги: он говорит о Сидоне (Быт.10:15,19; 49:13), но не говорит о Тире, который становится важным лишь в эпоху Иисуса Навина; он никогда не поименовывает Иерусалима, ⁷⁷⁷ что было бы неизъяснимо, если бы он писал после Давида.

III. Третье доказательство подлинности Пятокнижия

Доказательство, заимствуемое из самарянского Пятокнижия

Подлинность еврейского Пятокнижия утверждается также самарянским Пятокнижием. Это Пятокнижие на еврейском языке, но писанное древними буквами в финикийской форме, ⁷⁷⁸ оно различно, следовательно, от самарянского или арамейского перевода, которым самаряне пользовались некогда, ⁷⁷⁹ и от перевода арабского, составленного на областном языке, который в настоящее время служит их простонародным языком. В сущности самарянское Пятокнижие одинаково с Пятокнижием, напечатанным в наших Библиях; оно различается от него лишь отсутствием архаизмов, которые из него выпустили, чтобы оно было более удобопонятно самарянам, подобно тому, как в известных изданиях Жуанвиля или Франциска де-Саль вышедшие из употребления слова заменили словами общеупотребительными в наши дни, чтобы они могли быть поняты всеми.

2. Отцы Церкви знали о существовании Пятокнижия самарянского, ⁷⁸⁰ но до начала XII века оно было потеряно из виду. Pietro della Valle достал себе в Дамаске, в 1616 году. один экземпляр его, и он был напечатан в Поллиглоттах Парижской и Лондонской, в 1645 и 1657 гг. ⁷⁸¹

3. Неизвестно, чрез кого и в какую эпоху оно перешло в руки самарян; однако довольно вероятно, что это было немного времени спустя после их водворения в царстве Израильском, когда они получили священника истинного Бога (4Цар.17:27–28). Нельзя обозначить никакой другой удовлетворительной даты. Многие из критиков представляют теперь, что самаряне пользовались им лишь после плена, но предположение, что они в это время получили его из рук иудеев, неудобоприемлемо. 1° Понятно, что самаряне приняли священную книгу евреев, написанную на языке для них непонятном, под угрозою страха, о котором говорит четвертая книга Царств (4Цар.17:25–26), из рук священника, жившего в Вефиле; но нравственно невозможно, чтобы они усвоили себе ее в другую эпоху. 2° Если Пятокнижие перешло в их руки лишь после плена, то было бы неизъяснимо, почему они не приняли также Псалмы и книги Пророческие. – Итак, можно рассматривать самарянское Пятокнижие, если не как доказательство Моисеева происхождения пяти первых книг Ветхого Завета, то, по крайней мере, как утверждение их высокой древности, что достаточно для опровержения большинства врагов подлинности Пятокнижия, представляющих, что эта книга явилась позднее разрушения царства израильского (721 до P. X.).

IV. Четвертое доказательство подлинности Пятокнижия

Доказательство, заимствуемое из египетских памятников

1. Новое и важное доказательство подлинности Пятокнижия доставлено нам египетскими памятниками. „Теперь известно, что сказание об истории Иосифа, о пребывании израильтян в Египте и об исходе, т. е. часть Пятокнижия, простирающаяся от XXXIX гл. Бытия до XV гл. Исхода, является в существе своем почти не позднее одной и той же даты – исхода из Египта, или другими словами: эта часть была написана в то время, когда память о событиях была еще свежа. Мелочная точность текста⁷⁸² не может быть изъяснима, при допущении эпохи менее древней. Она не только свидетельствует о совершенном знании Египта, но и о знании Египта таким, каким он был при Раамзесе и даже ранее. To, что сказано о состоянии страны, о главных пограничных городах, о составе армии, является верным для эпохи Раамзеса, но не для эпохи фараонов, современных Соломону и его приемникам. Если еврейские документы относятся к концу периода царей иудейских, то каким образом случилось то, что они представляют верно древнее состояние Египта, а не состояние, в котором он находился в эпоху этих царей? Почему Египет Пятокнижия столь глубоко различен от Египта пророков, и каким образом тот и другой представляют столь хорошо действительное состояние этой страны, именно в том виде, в каком оно нам известно по туземным документам двух эпох? Почему Пятокнижие описывает нам Египет, как царство единое и не делает никакого намека на разделение империи, на те небольшие княжества, о которых упоминает Исаия (19:2)? Почему собственные имена принадлежат к эпохе Раамзесов и ко временам предшествующим, не заключая ни одного примера из тех семитических имен, которые входят в употребление при бубастической династии времени Соломона? Почему речь идет о Цоан-Раамзесе и Цоаре,⁷⁸³ а не Мигдоле и Тафане? Почему иностранные наемники, в роде, например, наемников Лубимских, о которых сказано, как о составляющих часть египетских армий времени царства иудейского, вовсе не упомянуты в Пятокнижии?

Египетские приставники с их палками и бичами, наблюдающие над работами, в Фивах

(Гробница Rekhmara). Сл. Исх.1:14.

39. – Палочное наказание в Египте

„Сношения Египта с чужеземными странами не менее характеристичны. Царство эaиопское, владевшее Египтом задолго до Езекии и во время его царствования, не поименовано в раннейших документах. Первая ассирийская монархия, возвышавшаяся в момент падения египетской империи, также не обозначена.

Это согласие не преминуло поразить египтологов... Они брали две серии документов, еврейские и египетские, они поставляли их рядом друг с другом и констатировали их взаимную точность. А такая точность не может быть делом традиции, которая передавалась на пространстве многих веков.

Но если значительная часть Пятокнижия, трактующая об египетском периоде истории евреев и заключающая как елогистические, так и иеговистические части, восходит к столь отдаленной древности, то никто не может сомневаться в том, что первые четыре книги Моисея в существе своем относятся к тому же самому времени“. ⁷⁸⁴

2. Что касается до пятой книги Пятокнижия, то она, как и предшествующие книги, содержит в себе немало намеков на обычаи Египта. – 1° Она запрещает евреям, Втор.4:15–18, с избытком производившиеся в империи фараонов произведения скульптуры, из опасения, чтобы эти последние не прельстили евреев и не вовлекли их в идолопоклонство. – 2° Она запрещает также царю, когда он будет единым во Израиле, возвращать свой народ в Египет, 17:16. Эта боязнь может быть понятна лишь в пустыне, когда евреи, недавно вышедшие из равнины Нильской, и пришедшие, в уныние от лишений, которые они должны были испытывать, так же как и от препятствий, которые они встречали на пути в землю Обетованную, сделали было попытку возвратиться в страну Гесемскую. – 3° Известное число мест напоминает обычаи времени фараонов: – 11:10 (евр. текст), орошение полей с помощию ног, еще и теперь употребляемое в Египте; ⁷⁸⁵ – 20:5, надзиратели, schoterim, носящие одно и то же имя с египетскими писцами и исполняющие у евреев обязанности во время войны; – 27:1–8, камни, обмазанные известью и употреблявшиеся для писания; – 25:2, палочные удары за известные проступки, производимые тем же способом, каким представляют нам это наказание египетские памятники; ⁷⁸⁶ – 11:10, многочисленные каналы, в которые отведена была вода Нила, виденные слушателями, к которым обращается оратор своими глазами или известные им по сказанию их отцов; ⁷⁸⁷ – 7:15 и 28:60, болезни, перенесенные евреями в Египте, и т. д. ⁷⁸⁸ – 4° Многочисленные предписания Пятокнижия по поводу проказы доказывают, что они были даны во время, близкое к исходу из Египта, потому что в эту эпоху особенно было распространено это страшное зло между евреями.⁷⁸⁹ Рационалисты никогда ничего не отвечали серьезного на эти аргументы.

II. Ассирийские памятники доставили нам также несколько новых доказательств подлинности Пятокнижия, в частности касательно похода Ходорлагомора и его союзников в Палестину. „В 1869 году великий ученый семитист, профессор Нолдеке, говорит Сейс, издал исследование О неисторическом характере XIV главы Бытия. Он объявил, что критика навсегда осудила ее претензию быть историческою. Политическое положение, которое предполагает эта глава, было невероятно и невозможно; в эпоху столь отдаленную вавилонские армии не могли идти против Ханаана; еще гораздо менее Ханаан мог быть провинциею, подчиненною Вавилону. Все это сказание в действительности было лишь вымыслом, изобретенным после позднейшего завоевания Палестины ассириянами. Имена царей, о которых здесь говорится, представляют этимологические измышления; выдающиеся семитические филологи уже объяснили санскритом имена Ходорлагомора и его союзников, а имена хананейских князей были производимы из событий, в которых они, по предположению, принимали участие. Так говорили в 1869 году. В 1903 году критика хранит скромное молчание о заключениях, которые она делала когда-то с такою уверенностию. В промежутке этого времени исследователь и археолог усиленно работали, без предубеждения к результатам, выдаваемым критикою за достоверные, и древний мир западной Азии воскрес из своей многовековой могилы. История, которая казалась потерянною навсегда, снова открыта для нас, и мы можем теперь держать в наших руках и читать самые письма, которые распространялись среди современников Авраама. ⁷⁹⁰ Мы теперь, действительно, почти столько же осведомлены о Вавилонии эпохи Авраама, как об Ассирии в эпоху Исаии, или о Греции в эпоху Перикла. И прогресс наших знаний не был благоприятен для результатов критики. Он доказал, что они были ни что иное, как неосновательные измышления субъективного воображения. Открытиями археологии доказано право на доверие книги Бытия, а не работ немецких критиков“. Современные памятники Вавилона подтверждают то, что говорит нам книга Бытия. В эту эпоху „Елам завоевал Вавилонию и цари Вавилонии сделались поэтому вассалами царя Еламского. В эпоху завоевания Вавилония была разделена на два царства: в то время, как Гаммураби или Амму-рапи [Hammourabi, Ammou-rapi = Амрафел] царствовал в Вавилоне, библейском Сеннааре севера, Ери-Аку [Eri-Akou = Ариох], сын еламского князя, царствовал в Ларсе, библейском Елласаре, на юге. На востоке, в горах курдских, находились Умман Манда (Oumman Manda) или варварские нации, главою которых был Тутгула [Тадал, Thadal]. Ханаан долгое время был номинально, если не всегда в действительности, провинциею вавилонскою, и когда Вавилония перешла под владычество еламитское. царь еламский естественно потребовал возвращения всех провинций, которые составляли часть вавилонской империи. Действительно, Ери-Аку из Ларсы, дает своему отцу Коudour-Nankhoundi титул отца или правителя земли Аммореев, под каковым именем Ханаан был известен в то время в Вавилонии. Можно ли иметь более близкое согласие между отрывком древней истории и открытиями туземных памятников? Самые собственные имена были переданы нам с небольшими изменениями... Имена Хананейских государей были изъяснены и оправданы клинообразными надписями... Имя Сеннааба, царя Адамы, было носимо одним царем аммонитским во времена Феглаффелассара III, который писал его Sanibou... Семебер Севоимский напоминает Samou-abi, основателя династии, к которой принадлежал Амрафел“. ⁷⁹¹

V. Пятое доказательство подлинности Пятокнижия

Доказательство, заимствуемое из языка этой книги

1. Подлинность Пятокнижия подтверждается архаизмами и речениями, которые ему свойственны. Книги Моисея носят древний колорит, представляемый как древними словами и формами языка, так и поэтическим характером его прозы и сильною оригинальностью его поэзии. – 1° Одною из самых поразительных особенностей является употребление личного местоимения 3-го лица в его мужеской форме hou^:, вместо женской hi’, в 195 местах Пятокнижия. ⁷⁹² – 2° Мужеская форма па‘аr здесь употреблена также 21 раз, вместо женской формы na‘arah’, отроковица. Эта последняя форма читается только один раз (Втор.22:19), и вероятно, последняя буква, которая образует женский род, была прибавлена в этом месте переписчиком. Это отсутствие различия между мужеским и женским родами служит несомненным признаком очень глубокой древности, и переносит нас к состоянию языка мало усовершенствованного, которого не находят уже и следа во всех книгах, написанных позднее Моисея. To же следует сказать и об указательном местоимении lazeh, с членом halläzeh (Быт.24:65; 37:19), которое находится в позднейших описаниях лишь в сокращении halläz (Суд.6:20; 1Цар.14:1, 17:26, II (IV) 4Цар.4:25, 23:17; Дан.8:16; Зах.2:8). Указательное местоимение hä’el, жен. p. hä’elleh, читается только в Пятокнижии (Быт.19:8,25, 26:3,4; Лев.18:27; Втор.4:42, 7:22, 19:11).

Пятокнижие имеет еще другие грамматические формы, которые составляют его особенности. Когда два существительных соединены вместе, то первое связано со вторым чрез yod (Быт.31:39, 49:11; Исх.15:6; Втор.30:16), конструкция древняя, от которой осталось только несколько следов в позднейшем языке; повелительное наклонение выражается чрез сокращенное окончание – п (Быт.4:23; Исх.2:20); образование неопределенного наклонения имеет также особенность (Быт.50:20, 31:28; Исх.18:18; Быт.48:11, 38:9; Числ.20:21) и т. п.

2. Мы укажем лишь несколько слов и выражений, которые вышли из употребления после Моисея; ’abib, колос или месяц жатвы (Исх.9:31; 13:4; 23:15; 34:18; Втор.16:1); – kibschan, печь (Быт.19:28; Исх.9:8,10; 19:18); – kasas, считать (Исх.12:4), откуда mekes, дан (Числ.31:28,37:41) и miksah, счет (Исх.12:4; Лев.27:23), и т. п., – ne’esaf’el’аттаѵ, приложиться к народу своему (Быт.25:8,17; 35:29; 49:29,33; Числ.20:24; 27:13; 31:2; Втор.32:50), выражение, сокращенное в he’asef в Числах (Числ.20:26), вместо которого встречаем уже в книге Судей (Суд.2:10) ne’isäfel-’äboth, ne’esäfel-qebäroth (II, (IV) 4Цар.22:20; II Цар. XXXIV, 28 2Пар.34:28); чаще же schakab ‘im’ abothäv (I, (III) 3Цар.2:10; 11:43 и т. п.; Быт.47:30; Βтορ.31:16). Сливо ‘аттаѵ в выражении nе’esaf’el-‘ammav употреблено в смысле соотечественников, составляющих часть одного и того же народа, лишь в Пятокнижии. – Известные поэтические выражения очень древни, как например, покрыть лицо земли вместо покрывать поверхность земли (Исх.10:5:15; Числ.20:5:11) и т. п.

3. Следует заметить, что выше представленные и многие другие архаизмы не встречаются уже в книге Иисуса Навина; это доказывает, вопреки мнению большинства критиков – противников подлинности Пятокнижия, что Книга Иисуса Навина не была написана в одно и то же время с пятью книгами Моисея.

4. Должно, наконец, заметить, что Пятокнижие не содержит других иностранных слов, кроме египетских. ⁷⁹³

Деление этого параграфа

Мы изложим сначала историю нападок на Пятокнижие, а затем ответим на возражения, которые были выставляемы против этой книги.

I. История нападок на Пятокнижие

Первые нападки на Пятокнижие

Первыми критиками, оспаривавшими подлинность Пятокнижия были: Исаак де ля Пейрер (1594–1676), изобретатель системы преадамитов (n. 289); Барух Спиноза (1632–1677), отец новейшего пантеизма; англичанин Гоббес (1588–1679) и Жан Леклерк (1657–1736). Этот последний, поднявший вначале сильную бурю, счел нужным потом сам отречься от своих утверждений. ⁷⁹⁴ – Когда в конце последнего столетия, неверующие начали отвергать существование чуда, то они скоро пришли к сомнению в Моисеевом происхождении Пятокнижия и к признанию мифами или философскими баснями (n. 152) большей части переданных Моисеем событий. В 1790 г. они стали уже отрицать, что иудейское законодательство имело своим автором Моисея и лишили его произведение всякого исторического характера. В начале настоящего столетия, в 1802–1805 г., Фатер раздробил Пятокнижие на множество фрагментов, не имеющих, по его представлению, никакой связи, и почти одновременно де-Ветте начал утверждать, что эта великая работа была лишь собранием легенд и мифов, соединенных, по известному плану, для образования „эпохи еврейской теократии“. ⁷⁹⁵ Ученым, которые таким образом нападали на подлинность Пятокнижия и вообще большей части священных книг, присвоили название критиков.

Изложение трех гдавных систем, придуманных для отрицания подлинности Пятокнижия

Система Фатера была усвоена большинством рационалистов, но она последовательно была видоизменяема; трем видоизменениям ее дано название: гипотезы фрагментов, гипотезы документов и гипотезы дополнений. ⁷⁹⁶

1. Гипотеза фрагментов принадлежит Фатеру. Она состоит в допущении того, что Пятокнижие составлено лишь из отрывков и частей, кое-как связанных между собою, или чаще без всякой связи. – Когда же защитники Библии стали доказывать, что существовало, по крайней мере, известное единство в книгах Моисея, рационалисты усвоили себе гипотезу многих различных оригиналов, смешанных вместе, или гипотезу документов; наконец, они же изобрели гипотезу дополнений, по которой основное писание было пополняемо заимствованиями, сделанными из других писаний.

2. Первую идею гипотезы документов находят у Астрюка, профессора медицины в Париже (1684–1766), в его сочинении: „Предположения об оригинальных записях, которыми, кажется, пользовался Моисей при составлении книги Бытия “ (Conjectures sur les Mémoires originaux dont il parait que Moise s’est servi pour composer le livre de la Genѐse), опубликованном, под покровом анонима, в Брюсселе, в 1753 г. Он различал в Бытии две записи или два главных документа, которые можно узнать, по его мнению, из различного употребления имени Бога: Елогим (Бог) в одном месте, и Иегова (Господь) в другом. Он допускал, кроме того, различные фрагменты, заимствованные из небольших частных записей. ⁷⁹⁷ Эйхорн распространил в Германии идеи Астрюка, ⁷⁹⁸ но в особенности Эвальд популиризовал их с некоторыми видоизменениями, в 1823 г., между рационалистами. ⁷⁹⁹ Эти последние считали за доказанный факт, что Пятокнижие было родом мозаики, состоящей из разных наслоений, в виде нескольких документов различного происхождения. Грамберг (1797–1830) сделал попытку обозначить в Бытии документ, который, происходил от автора елогиста, т. е. автора называвшего Бога Elohim, и документ, происшедший от автора иеговиста, или писателя, именовавшего Бога Jehovah; все, что, по его представлению, не произошло ни от того, ни от другого автора, он приписал пересмотрщику, который пополнил эти источники отчасти при помощи частных записей, отчасти при помощи традиции, восполняя пробелы и видоизменяя божественные имена, но с таким неискусством, что, пользуясь выражением Гартмана, этого пересмотрщика, можно назвать скорее затемнителем (confusionarius), чем переделывателем или компилятором книги. ⁸⁰⁰

40.·–Феллах, орошающий маисовое поле при помощи ног в Египте

3. Стёхелин и Тух видоизменили гипотезу документов в гипотезу пополнений или дополнений. ⁸⁰¹ В 1831 г. Эвальд высказал следующее мнение: не только Бытие, но и все Пятокнижие состоит: 1) из древнего писания, которое содержало историю от начала мира до смерти Моисея и давало постоянно Богу название Елогима до VI гл., 2 ст. Исхода; 2) из нового писания, работы позднейшего писателя, вероятно, еврея, который держался другого взгляда на историю древности. Стёхелин и Тух изменили мнение Эвальда таким образом: Пятокнижие не состоит из элементов несходных и взаимно несвязных, оно заключает первоначальное писание (Grundschrift) и несколько прибавлений или дополнений (Ergänzungen); но эти прибавления были сделаны последним редактором, с целию пополнить первоначальное писание. Хотели признать, таким образом, единство Бытия и Пятокнижия, доказанное Эвальдом, Ранке, Генгстенбергом и др., не допуская единства автора, и поддерживая, напротив, последовательное развитие первоначального писания.

Два изобретателя системы были, однако, в полном несогласии относительно определения того, какие части Пятокнижия произошли от первоначального автора, и какие от позднейшего. Их продолжатели и подражатели, Гупфельд (в 1853 г.), Е. Рим (в 1854 г.), Кнобель (в 1852 и 1861 г.), Шрадер, Блеек (в 1860 г.), Графф (в 1866 г.), Клейнерт, Кюенен, Вельгаузен, Рейс и др., не лучше понимали дело. Даже более, они часто сами себе противоречили в суждении. ⁸⁰²

4. Современное состояние критики Пятокнижия. – „Касательно вопроса о возрасте различных частей, составляющих Пятокнижие, существуют в последнее время очень различные воззрения, говорит граф de Baudissin, профессор Берлинского университета. ⁸⁰³ Прежде всего, вообще согласны отнести к началу два елогические источника, к средине – иеговистический и к концу – девтерономистический. В частности, для де-Ветте, так же как и для Эвальда и его учеников, Второзаконие было венцом здания. Считали также достоверным, что законодательство, касающееся главным образом культа, то, что вообще называют теперь священническим Кодексом, ⁸⁰⁴ который заключался в одном из элогистических источников, восходило к самому началу литературы Ветхого Завета. Считали это законодательство более древним, чем самые древние пророческие писания, дошедшие до нас, и думали, что, если оно и не происходит отчасти и непосредственно от Моисея, то оно выражало, однако, очень верно дух первоначального Моисеева законодательства. Этот взгляд был очень распространен под влиянием Эвальда. Он был, в сущности, принят Шрадером (1869), который упростил и резюмировал его. ⁸⁰⁵

Другое воззрение на возраст документов, рассматриваемых скорее с исторической точки зрения, чем в литературном и критическом отношении, есть воззрение I. F. L. George’a (1895) ⁸⁰⁶ и Вильгельма Vatke (1835). ⁸⁰⁷ Карл Генрих Граф (Graf, 1866), ⁸⁰⁸ согласно с последними учеными и под влиянием тезисов, опубликованных гораздо позднее его учителем Эдуардом Рейссом, ⁸⁰⁹ предпринял показать путем критического и глубокого анализа, что священнический кодекс есть самая недавняя часть Пятокнижия. По нему Девтерономист не может пониматься, если бы он имел какое-либо знание о священническом кодексе. Он заметил также, что единство святилища находится или предполагается в том, что новейшие авторы ⁸¹⁰ назвали священническим Кодексом, и, напротив, его нет ни во Второзаконии, ни в маленьком сборнике законов, ⁸¹¹ найденном и сохраненном иеговистом, ни, как допускал Граф, в повествовательных частях Пятокнижия, откуда он заключил, что священнический Кодекс, т. е. самое обширное священническое законодательство книги от Исхода до Числ, за исключением повествовательных отрывков, с которыми это законодательство перемешано, составляет самую позднейшую часть Пятокнижия и относится к эпохе послепленной. ⁸¹² Позднее, ⁸¹³ Граф пошел далее и, убежденный неразрывною связью, соединяющей между собою священнический Кодекс и исторические елогистические рассказы, стал утверждать, что даже повествовательные отделы первого Елогиста были неизвестны Девтерономисту, и что, следовательно, как и законы, которые к ним примешаны, они должны быть отнесены к эпохе послепленной. Идеи Графа были усвоены и развиты Кюэненом, ⁸¹⁴ который изложил их с ясностию с точки зрения критики источников и истории. Он допускал еще более позднее происхождение всего священнического Кодекса, то есть первого Елогиста, его рассказов и законов, в сравнении с Второзаконием; он, по Кюэнену, представляет конечный результат развития единого до плена культа. Август Kaiser, ⁸¹⁵ превосходящий точностию исследования Графа, резюмировал в совокупности его заключения. Эти воззрения приобрели себе многочисленных приверженцев, сначала благодаря Вельгаузену, с 1878 года. ⁸¹⁶ Его изложение во многом превосходит работы его предшественников даром критической наблюдательности, исторической тонкости, остроумной формой, единством и связностию начертанной им исторической картины. Поль de Lagard ⁸¹⁷ также усвоил тот же самый взгляд на дату, касающуюся источников, но не изложил его в подробности. По нему, Елогист, то есть автор книги, которая содержит обрядовые законы, есть тот же, что и издатель Пятокнижия. Лагард держался мнения, что этот Елогист есть не кто другой, как Ездра.

Различные представители этой гипотезы, обозначаемой обычно под именем гипотезы Графа, хотя различным образом видоизменяют частные пункты, согласны в допущении того, что пророки не знали обрядовых законов священнического Кодекса, что этот Кодекс был конечным продуктом проповеди пророков, и что, следовательно, культ, употребляемый в Иерусалиме в конце периода царей, был установлен Второзаконием и только им одним. Священнический Кодекс, даже если он связывается в частности с древними обычаями, рассматривается в его тенденции и системе, как выражение священнических идей и стремлений, которые появились после разрушения первого храма и его культа, прежде всего во время плена, и мало-помалу вошли в практику при возобновлении культа в новом Иерусалиме, в персидский период.

Вопреки этой системе, которая приобретала себе все более и более приверженцев между представителями науки Ветхого Завета, другие различными способами старались доказать, что работа первого Елогиста принадлежит к эпохе раннейшей плена. По одним, это – эпоха, предшествовавшая времени девтерономическому; по другим, это – эпоха, протекшая между обнародованием девтерономического закона при Езекии и падением царства Иудейского. Что некоторые прибавления были сделаны к этому писанию во время и после плена, это не вполне исключается этою теориею. Таким образом, отделяясь от Графа и его последователей, они относят составление главной части священнического писания: Феодор Нольдеке (1869) ⁸¹⁸ „к Соломону и разделению царств“, Рудольф Киттель (1881) ⁸¹⁹ – между X веком и Иеремиею, Август Дилльман (1886) ⁸²⁰ к 800 году до P. X. ⁸²¹ К этой группе должно причислить Франца Делича (1880), ⁸²² который, с колебанием и недостатком ясности в своих заключениях, рассматривает священническое писание, как раннейшее плена. – Отношение священнического писания к другим источникам Пятокнижия очень различно изъясняется этими писателями. Никто не допускает, что священнический кодекс составляет основу литературы Ветхого Завета и пророческого развития. Но исходя из гипотезы, что редакция этого законодательства есть заключение обрядового развития, которое примешивается к истории Израиля и пророческой проповеди, они считают долгом утверждать, что действительные обрядовые подробности эпохи раннейшей плена нашли во Второзаконии свое изложение, но не полное, а ограниченное частными пунктами, которые отвечали цели Девтерономиста. Можно, поэтому, начертать полную картину ритуальных обычаев, предшествовавших плену, лишь прибавляя к ним те, которые содержат священнический Кодекс, и исключая те, которые в этой книге суть чисто теоретические, и не приличествуют этой эпохе, но сохраняя из нее те, которые были возможны ранее плена.

Должны быть упомянуты еще два других взгляда. Продолжая исследования, которые „удаляются от великого пути, намеченного критикою наших дней“, Август Клоетерманн (1893) ⁸²³ приходит к тому результату, что существовало Пятокнижие раньше Иосии, под очень развитой формою. „Оно существовало уже во времена даря Езекии, следовательно, за сто лет ранее Иосии; им пользовались, как авторитетом, и, следовательно, происхождение первоначальной книги должно быть отыскиваемо во время, сравнительно очень отдаленное. – Также A. Van Hoonacker (1899), ⁸²⁴ сравнивая источники по критическому методу, старается установить тот результат, что священнический Кодекс должен быть отнесен в началу развития израильского культа“.

Таким образом, мнимая критика трудится почти целое столетие над решением по-своему вопроса о происхождении Пятокнижия, и она произвела до сих пор лишь длинный ряд противоречивых гипотез, не пришедши ни к какому серьезному результату. Все ее утверждения вполне произвольны. Она единодушна лишь в том пункте, что Моисей не автор книги, которую во все века до настоящего времени ему приписывали. Мы желаем утвердить Моисеево происхождение Пятокнижия, показавши всю тщетность аргументов, приводимых нашими противниками против его подлинности.

II. Опровержение возражений против подлинности Пятокнижия

Перечень главных возражений против подлинности Пятокнижия

Возражения против подлинности Пятокнижия сводятся к четырем классам: 1) возражения, заимствуемые из источников книги Бытия; 2) возражения, заимствуемые из различия имен Божиих; 3) возражения, извлекаемые из противоречий, будто бы встречающихся в этой книге, и 4) возражения, заимствуемые из повторений, которые хотят найти в Пятокнижии.⁸²⁵

Изложение и опровержение возражения

Возражают против исторического характера сказаний книги Бытия, что они отчасти заимствованы из халдео-ассирийских мифов. – Правда, действительно в клинообразной литературе встречаются сказания, аналогичные с сказаниями кн. Бытия о творении, потопе и т. п.,⁸²⁶ но нельзя доказать, что евреи заимствовали их у ассириян или халдеев, ибо со времени переселения Авраама в Палестину они сделались общим наследием первобытных семитов. Древность этих преданий не препятствует тому, чтобы считать их действительно историческими.⁸²⁷ Нужно заметить, притом, что существует глубокое различие между сказаниями Бытия и сказаниями ассиро-халдеев; первые монотеистичны, между тем как вторые переполнены мифологическими баснями, откуда следует, что, если даже заимствование имело место, то евреи исправили и проверили их, но, конечно, гораздо естественнее допустить, что первоначальные предания сохранились без изменения в семействе Авраама.⁸²⁸

239 b. – Имена Бога в Пятокнижии

1. Аргумент, на котором особенно настаивают враги подлинности Пятокнижия, чтобы доказать множественность авторов этой книги, заимствуется из различия имен Божиих, употребляемых в Бытии и в пяти первых главах Исхода: в одних местах этих книг Бог назван исключительно Елогим, а в других – исключительно Иегова. Эту замечательную особенность можно, говорят, изъяснить лишь предположением двух различных авторов.

Ответ. – Бесспорно, что в Бытии можно подметить как бы два вида редакций, т. е. мест, которые различаются друг от друга употреблением слова Елогим (ό Θεός, Deus, Бог), встречаемого в одном случае, и Иегова (Κύριος, Dominus, Господь), встречаемого в другом. Тертуллиан, св. Иоанн Златоуст, бл. Августин уже обращали внимание на эти два названия.⁸²⁹ – Но отсюда нельзя решительно ничего выводить против Моисеева происхождения Пятокнижия. Чтобы иметь право утверждать, что Моисей не мог писать Бытие, по причине употребления в нем имени Иеговы, нужно наперед доказать, что имя Иеговы было неизвестно во времена Моисея. Но нам известно, как раз противное этому.

2. В Исходе передано (Исх.3:14), что Бог открылся Моисею, как „Сущий, Иегова“. Здесь сказано, далее, что Бог открывал Себя патриархам, как ’El Schaddai или „Вседержитель“ (Исх.6:3), но что Он не был им открываем под именем Иеговы. Начиная с этого места, имя Иеговы, употребляемое для обозначения истинного Бога, становится преобладающим в Пятокнижии. – Толкователи не вполне согласны касательно способа, которым должно понимать это последнее место Исхода. Вот самое общее мнение и самое естественное толкование; имя Иеговы не было вполне неизвестно до откровения, данного Моисею,⁸³⁰ потому что оно входит как составной элемент в самое имя матери Моисея, „Иохаведа“, т. е. „Иегова есть слава“.⁸³¹ Однако, Бог не был открываем до этого времени в Своем свойстве Иеговы, и, потому, самое употребление этого священного имени было еще слишком мало распространено. Он открывал Себя патриархам, как „Всемогущий“, ’El Schaddai (Быт.17:1), а не как „Сущий“, Иегова. В месте Исх.6:3 выставляется противоположность между словами ’El Schaddai и Иегова, а не между Иегова и Елогим, и в виду того, что не существовало никакой противоположности между именами Иегова и Елогим, автор Пятокнижия не имел никакого мотива, который побудил бы его к употреблению одного из двух имен с исключением другого. Так как известно, что Моисей знал священное имя Иеговы, то из делаемого им употребления его, нельзя заключить о том, что Пятокнижие не происходит от этого автора.

Изъяснение употребления различных имен Божиих в Пятокнижии ⁸³²

Однако, хотя вопрос о подлинности Пятокнижия не зависит от употребления имен божественных, все же интересно рассмотреть, как изъясняется означенный факт критикою, и предложить себе вопрос, почему Бог назван Елогимом в одних местах и Иеговою в других.

1. Можно предположить, прежде всего, что сам Моисей называл Бога по преимуществу Иеговою, но он включил в Пятокнижие древние документы, где Бог был наименован Елогимом, и в которых Бытописатель не переменил божественного имени, потому что эта перемена не была необходима для предположенной им цели.

Многие критики поддерживали, действительно, что Моисей имел в руках несколько древних записей, которыми и пользовался. ⁸³³ Новейшие открытия делают эту гипотезу почти достоверною. В настоящее время признано, что традиции, касающиеся творения и потопа, сохранялись у большинства древних народов, в частности в отечестве Авраама, и что здесь они уже были преданы письмени, хотя и под формою обезображенною, до переселения этого патриарха в Палестину.⁸³⁴ Мы не станем утверждать, – хотя этот факт не невероятен, – что родоначальник евреев принес с собою несколько письменных записей, передающих с точностию события первоначальной истории; но мы можем с положительностию сказать, что он передал, по крайней мере, устно своему семейству сказание о творении в том виде, в каком оно было открыто Богом первым людям, так же как и сказание о других фактах, рассказанных в одиннадцати первых главах Бытия. С восстановлением этого пункта, ничто не препятствует признать, что Моисей включил в свою работу, почти или вовсе не подвергая изменениям, писанные или устные традиции, которые происходили от древности и точность которых была ему хорошо известна. Он мог вполне оставить неприкосновенными отличительные черты их: особенное употребление имени Божия, свойственные им речения и обороты или архаизмы и т. д., и ограничиться приспособлением их к плану, в котором он желал расположить их. Нельзя привести никакого серьезного возражения против этого изъяснения.

Оно подтверждается стилем кн. Бытия, содержащей несколько архаизмов, которые не встречаются более в других книгах Пятокнижия. С точки зрения грамматической не существует никакого заметного различия между пятью книгами Моисея; но, с точки зрения лексикографической, первая из них представляет нам известное число слов, вышедших из употребления со времени исхода. Вот несколько примеров: слово Amthakhat, „мешок“, употребляемое пятнадцать раз (Быт. XLII–XLIV), вместо saq, которое читается, впрочем, уже как синоним в Бытии (Быт.42:25,27:35); dagäh, „умножаться“ (Быт.48:16); zäbad, „приносить“; zebed, „дар“, „приношение“ (Быт.30:20), которое после употреблялось лишь в собственных именах (1Пар.2:36, 7:20 и т. д.) ; khävväh, вместо khayyäh, „жизнь“ (Быт.3:20, 4:1); khoüm, „черный“ (только в Быт.30:32,33,35:40); monim, „(десять) раз“ (Быт.31:7:41)⁸³⁵ и т. п. Известное число слов было употребляемо только в стиле поэтическом: thehom „бездна“ (Быт.1:2); bither, „раcсек жертвы пополам “ (Быт.15:10) и bether, „рассеченная часть жертвы“ (Быт.15:17).

Употребление Моисеем раннейших документов доказывается еще; 1) характером известных сказаний, являющихся как бы неоконченными, потому что автор Бытия не находил более полных деталей в источниках, которыми пользовался, например, в истории Ламеха и Нимврода (Быт.4:23–24, 10:9); – 2) Выражение: Сказал Господь Моисею, часто являющееся в четырех последних книгах Пятокнижия для обозначения откровений, сообщаемых Богом своему служителю (Моисею), никогда не читается в первой книге, потому что Бог, хотя и является вдохновителем ее, но не открывает в строгом смысле писателю фактов, которые в ней были рассказаны.

2. Кроме того, можно обозначить в большинстве случаев причину попеременного употребления слов Елогим в Иегова. – Елогим по-еврейски представляет имя, которое не исключительно свойственно истинному Богу. Оно принадлежит в строгом смысле лишь единому Богу; но в народном употреблении его относили также и к ложным божествам. Так как евреи жили среди политеистических народов, то они имели нужду в слове, которое означало бы богов этих последних, а таким словом было Елогим. Елогим было, следовательно, существительным общим, и прилагалось ко всем различным богам хананеев, моавитян, аммонитян, и т. п., так же как слово человек прилагается ко всем людям. Но Бог, хотя слово Елогим означало Его по преимуществу, желал так же иметь название особенное, имя Иеговы. Во многих местах Библии Он принимает имя Елогим, поскольку Он Бог избранного народа. Когда изучают так называемые елогистические и иеговистические места Бытия, то замечают, что то или другое наименование Божие, Елогим или Иегова, было наиболее часто употребляемо, смотря потому, надлежало ли показать в Боге Владыку всех народов или только Господа евреев.

3. Как бы, впрочем, мы ни думали об этом последнем пункте, неоспоримым фактом является невозможность разделить Бытие при помощи божественных имен таким образом, чтобы места елогистические, самые многочисленные, составили особое целое и историю, сколько-нибудь последовательную. – 1° Elohim читается одно без Иеговы лиипь в очень ограниченном числе мест: в истории творения неба и земли (Быт.1:1–2:3); в рассказе об отшествии Лота из Сигора (19:29); в истории последних дней жизни Авраама (25:11); в повествовании об отшествии Иакова из дома родительского (27:46–28:9), и в рассказе о погребении Иакова и смерти Иосифа (L). – 2° Jehovah читается также одно без Елогим лишь в этнографической таблице и сказании о смешении языков (X–XI); в рассказе о переселении Авраама в Палестину и Египет (XII–XIII); в повествовании о свадьбе Ревекки (XXIV); в сказании о сновидении Иакова в Вефиле (28:10–18) и в истории Иуды и Фамары (XXXVIII). – 3° Два имени Jehovah Elohim, Господь Бог, соединены вместе (двадцать раз, 2:4–3:24) в описании земного рая и в сказании о падении (Елогим здесь употреблено одно лишь три раза). – 4° Всюду, кроме того, находят, рядом с этими именами, другие божественные имена: – Ha-Elohim, „Бог“,⁸³⁶ в местах, которые можно рассматривать, как елогистические (5:22,24; 6:9,11 и т. п.), так же как и в местах, которые считают за иеговистические (6:2,4; 20:17; 27:28); – Adonai, употребительное лишь в речах, обращенных к Богу, то когда Он наименован Иеговою (15:2,8; 18:3,27,30,32; 19:18), то когда Он назван Елогим (XX); – ‘El, которым священный автор пользуется лишь, как нарицательным именем, присоединяя к нему несколько различных эпитетов, определяющих с точностью его значение, как то: ‘El ^сElyon или „Бог Всевышний“ (14:18,20:22); ‘El ^сOlam, „Бог Вечный“ (21:33); ‘El Schaddai, „Бог Всемогущий“ (17:1; 28:3; 35:11; 48:3); ‘El Ro’i, „Бог видящий меня“ (16:13); "El Beth'El, „Бог Вефиля“ (35:7); ‘El a’bika, „Бог отца твоего“ (49:25); ‘El Elohe Israel_r „Бог, Бог Израиля“ (33:20) и т. п. ‘El встречается в местах, так называемых елогистических (Быт. XXVIII, XXXI, XXXIII, XXXV, XLIII, XLVI, XLVIII), так же как и в местах, называемых иеговистическими (Быт. XIV, 16:13; 17:1; 21:33). – Легко видеть из этого простого исчисления, что в Бытии невозможно найти, при помощи божественных имен, то первоначальное и основное писание, которое рационалисты наших дней желали бы рассматривать, как самое зерно Бытия. Даже более, можно различать известный порядок в употреблении имен Божиих; это указывает, что Моисей, по крайней мере в большинстве случаев, имел определенную цель, употребляя одно название предпочтительно пред другим.⁸³⁷

4. Современные критики, впрочем, сами признали, что различие божественных имен не может быть достаточно для доказывания их теорий о множественности авторов Пятокнижия, и они обращались за помощью к различным гипотезам, к литературной критике, к филологии и к теории эволюции. Но их метод не может дать результатов, достойных доверия. Литературная критика легко поддается всяким системам: она не опирается на строгих и твердых правилах, но открывает самое широкое поле воображению и позволяет выставлять свои субъективные впечатления, как объективные реальности. „Субъективные впечатления новейшего европейца, говорит Сэйс, ⁸³⁸ не могут иметь большого значения в отношении древней восточной истории. Вполне несомненно, что древний восточный писатель не писал, как мы пишем, ни как мы ожидали бы, чтобы он писал. Следовательно, самый факт, что древний восточный документ не согласуется с нашими новейшими правилами критики, говорит единственно в пользу его подлинности. Документ, писанный по требованиям немецкого профессора, не мог к нам придти с древнего Востока“.

Филология может быть полезна для ученого и критика, но нужно остерегаться преувеличивать ее значение. „Археология, а не филология имеет дело с историей. Изучение языка и изучение истории прошлого человечества принадлежит к различным отделам интеллектуальной области. Мы не можем извлекать историю из грамматик и словарей, и опыты этого рода всегда кончались неудачей... В вопросах истории филология может лишь случайно оказывать услугу, поскольку она освещает смысл литературного документа или помогает в дешифрировании древней надписи. Она дает лишь лингвистический смысл документа, а не историю, в нем заключающуюся. Мы не должны обращаться к ней для дат или для истории развития цивилизации“. ⁸³⁹ Мы не можем тем более обращаться к ней для достоверного распознания работы различных авторов.

Современные критики делают призыв к теории эволюции. „В течение последних лет критика усиливалась укрепить слабость филологического метода, делая призыв к учению о эволюции. Но как и в отношении литературной критики, это есть призыв скорее к субъективным впечатлениям и мнениям, чем к фактам научно доказанным. Что эволюция была могущественным фактором в истории человека, этого никто не отрицает, но точная черта, которой она следовала в своем движении, и особенно черта, которой она должна была следовать, – это совсем другое дело. Во многих случаях путь эволюции ясен; кольца цепи действительно сохранились и мы можем указать порядок, в котором они следовали друг за другом. Но во многих других случаях это невозможно; до нас дошли лишь отрывки цепи... Когда памятники или археология сообщают нам, какое звено самое древнее и самое новое, то нетрудно привязать их к одной цепи. Но лишь только мы покинем прочную область фактов, мы войдем в область чисто субъективной спекуляции. Что эволюция имела место в мире мысли и идей, так же как и материальном мире, это, несомненно, но чтобы следовать этой эволюции, нужно вообще иметь больше знаний, чем какими мы владеем. Когда нам утверждают, что развитие религиозных знаний во Израиле или в других местах должно было следовать по известным путям, то мы напомним только о новейших археологических открытиях, которые ниспровергли подобные же субъективные теории развития в Египте и первоначальной Греции. Все теории, относящиеся к эволюции религиозных или других идей, являются не имеющими значения, если не основываются на археологических фактах, указывающих, что древне и что ново в прогрессе развития.“⁸⁴⁰

Труд „высшей критики“, состоящий в настоящее время главным образом в анализе Пятикнижия и других библейских писаний, с претензией различить в них, так сказать, последовательные наслоения и различных авторов, опираясь на наш способ понимания литературного составления и еще более на филологию и эволюцию, не может, поэтому, дать достоверных результатов, но только дает субъективные впечатления. Различать, что в известной работе, главным образом в Библии, принадлежит тому или иному автору, той или другой эпохе, это значит предаваться гипотезам более или менее остроумным, но лишенным прочной научной основы. В Англии и Франции, в последние годы, издали книги, о которых мы знаем, что они были сочинены при сотрудничестве многих писателей. Романы Безанта и Райса, Эркманна и Шатриана являются известными примерами в этом отношении. Они были написаны на языках еще живых, владеющих обширной литературой и о которых мы сами знаем очень хорошо. И, однако, нет ни одного англичанина, который мог бы сказать, где кончается Безант и где начинается Райс (Rice) в романах, которые они написали сообща, и ни один француз не может сказать того же в отношении двух французских романистов.

„Каким образом возможно, поэтому, ученому европейцу наших дней анализировать старую еврейскую книгу в ее составных частях, определить с математическою точностью, что такая-то часть старого стиха принадлежит первому писателю, другая часть – второму и иная – третьему, даже более, определить относительные даты этих гипотетических авторов? Еврейский язык очень недостаточно известен; в течение уже долгого времени он перестал быть разговорным; только некоторые отрывки его литературы дошли до нас и [иногда] в измененном виде; значение многих слов и даже грамматических форм, которые составляют уже пережиток, недостоверно и спорно. Действительно, именно только это отрывочное и несовершенное знание языка делало возможными работу и результаты „высшей критики“. „Критический“ анализ Пятокнижия есть лишь мера нашего неведения и границ наших знаний. To, что невозможно в отношении новейших английских или французских романистов, должно быть еще менее возможным в отношении писателей Ветхого Завета. С знаниями более полными можно придти лишь к сознанию тщетности подобного рода задачи“. ⁸⁴¹

Один пример покажет нам, как факты обманывают заключения „критиков“, пример сказания о потопе. „Археология доставляет нам средство уверить нас в значении „критической“ теории о составлении Пятокнижия. Если есть сказание этой книги, где предположение о множественности авторов кажется ясным, то это – сказание о потопе. Здесь, если мы имели бы ее где-либо, то нам кажется, мы имели бы доказательство двоякой версии истории, которой две части могут различаться одна от другой и являются характерными не только вследствие различной фразеологии, но также и вследствие различных подробностей катастрофы. И, однако, вавилонская история этого события доказывает, что это различение есть чисто призрачное. Вавилонская история, в своей полной форме, содержится в большой эпической халдейской поэме о Гилгамесе. ⁸⁴² Она наполняет самую большую часть одиннадцатой книги и представляется переданною вавилонскому герою Ксисутром, вавилонским Ноем. Так как поэма существовала уже во времена Авраама, то эпизод о потопе, включенный в нее, восходил, по крайней мере, к этой эпохе. Если мы теперь сравним вавилонское сказание с сказанием кн. Бытия, то мы убедимся, что оно не согласуется исключительно с одною или другою из двух версий, находимых и различаемых критикою в библейском рассказе, но сходствует разом с двумя. Как елогист, оно представляет Ксисутра десятым потомком первого человека; оно приписывает потоп грехам рода человеческого, а сохранение Ксисутра – его благочестию; оно утверждает, что все живые существа были истреблены, за исключением тех, которые нашли убежище в ковчеге; оно замечает, что приближение катастрофы было открыто Ксисутру богом Еа, научившим его, как построить ковчег, который был разделен на комнаты и этажи, снабжен окном и осмолен внутри и снаружи; оно говорит, что „семя жизни всех родов“ было взято в корабль вместе с семейством Ксисутра, и что воды „покрыли все высокие горы“, и, наконец, что когда потоп прекратился и Ксисутр принес жертву на вершине горы, бог Бел благословил его и обещал ему, что он не будет более истреблять мира потопом, в то время, как богиня Истар „подняла“ радугу, которую древний вавилонский гимн называет „радугою потопа“.

С другой стороны, как и Иеговист, вавилонское сказание видит в потопе наказание греха, и представляет погибшим от него всех живых существ, которые не находились в ковчеге; оно описывает, как Ксисутр выпускает трех птиц, ласточку, голубя и ворона, и как, между тем как голубь возвращается в ковчег, ворон улетает; оно утверждает, что, по выходе из ковчега, Ксисутр построил жертвенник и принес жертву на вершине горы, где остановился ковчег; и где боги „ощутили приятный запах“ его жертвоприношения.

Три птицы вавилонской истории изъясняют, каким образом в сказании Библии голубь упоминается два раза, хотя в течение долгого времени некоторые из толкователей предполагали, что первоначально должны были быть упомянуты три птицы. Но это не все. Библейский писатель должен был иметь пред собою вавилонское сказание, если не в его литературной форме, то, по крайней мере, под какой-либо формой, ибо он умышленно опустил политеистические элементы, которые оно заключало...; потоп не есть дело какого-то бога Бела, а сохранение Ксисустра – дело другого бога Еа, как уверяло вавилонское сказание, но наказание рода человеческого и откровение близкой катастрофы, данное праведному мужу, одинаково обязаны единому Богу, который называется Елогимом или Иеговою; между тем как, по вавилонскому поэту, дверь ковчега была закрыта самим Ксисутром, библейский писатель, напротив, утверждает, что именно единый Бог затворил его.

„Итак, если вавилонское сказание согласуется с библейским сказанием в его совокупности, а не в той или другой из составных частей, на которые оно было разделено критикой, а мы видели, что оно именно таково, и, если, как это опять несомненно, вавилонское сказание восходит к эпохе гораздо древнейшей Моисея, то возможно лишь одно заключение. Даже сказание, в котором признаки сложной редакции представляются самыми ясными, не является в действительности сложным в том смысле, в котором этот термин понимается критикою... Археология, следовательно, приводит нас к тому, чтобы видеть филологический мираж в „критической“ теории библейского сказания“. ⁸⁴³

Мнимые противоречия в Пятокнижии

Выставляемая против подлинности и истинности Пятокнижия трудность, которая была бы очень серьезною, если бы оказалась действительно обоснованною, заимствуется из противоречий, будто бы встречаемых в этой книге. ⁸⁴⁴ Вот главные из них, которые необходимо узнать и опровергнуть:

1. Глава I Бытия и гл. II, 4–25, содержат, говорят, два противоположные сказания о творении. – Глава II -я не заключает нового сказания о творении: она излагает только более подробным способом некоторые из актов творения человека, служа введением к сказанию о падении Адама и Евы. ⁸⁴⁵

2. Хевила, Сева, Дадан и Лудим представлены в Быт.10:7,13, как нисходящие потомки Хама, а в Быт.10:22,28,29; 25:3, как нисходящие потомки Сима. – Здесь нет никакого противоречия. Между нисходящими потомками Хама и Сима были некоторые, носившие одно и то же имя, хотя это были и различные лица, подобно тому, как теперь еще случается, что несколько совершенно различных людей имеют одно и то же имя.

3. Быт.15:18; Исх.23:31; Втор.11:24 (Нав.1:4), обозначают Евфрат, как восточную границу земли Обетованной; Числ.34:10–12, напротив, Мертвое море. – Это последнее место указывает пределы, которые должны были занять евреи на самом деле, при входе их в Палестину. Кроме того, трудно определить эти границы точно, потому что многие из упоминаемых местностей нам неизвестны. – Первые места означают страны, которые no праву (по закону) были даны Богом племени Иакова, и которыми оно стало владеть лишь в царствование Давида и Соломона.

4. В Быт.27:42–45, Ревекка советует своему сыну Иакову идти в Месопотамию, чтобы избежать гнева Исава, а в Быт.27:46; 28:1–5, сказано, что Иаков отправился в Месопотамию, чтобы взять жену из своего племени. – Противоречия здесь никакого нет. Иаков идет к своему дяде Лавану с двойною целью: прежде всего, чтобы избежать гнева своего брата, а потом, чтобы взять себе жену из семьи своей матери. Один мотив не исключает другого, но Ревекка, с целью добиться у Исаака отпущения своего сына, естественно, намекает на второй и проходит молчанием первый.

5. Быт.30:25–43, приписывает богатства Иакова его изобретательности, а Быт.31:5–16, благословению Божию. ·– Из того, что Иаков, как и его жены, в Быт.31:16, рассматривали богатства, ими нажитые, как действие божественного покровительства, вовсе не следует, что патриарх не употреблял для приобретения их средств, описанных в Быт.30:25–43; гл. 31:8,10,12, напоминает, напротив, эти средства, но прибавляет, с основанием, что они были благословлены Богом. Об этом очень хорошо Иаков сказал Лавану в ст. 42: „Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем (без всякого имущества), но Бог увидел (т. е. благословил) труд рук моих…“, вознаградивши мою изобретательность.

6. Быт.32:3 (cp. 33:14–16), противоречит Быт.36:6–8, потому что первое место предполагает, что Исав был уже в Идумее, когда Иаков возвратился из Месопотамии, а второе, что Исав водворился в Идумее лишь после возвращения Иакова. – Противоречия здесь не существует: так как патриархи были кочевниками, то Исав расположился станом в Идумее с своими многочисленными стадами до возвращения Иакова; но лишь после он решил не вести свои стада в Палестину и не выводил более своих пастбищ из страны Эдома.

7. По Быт. 26:34 Исав взял две жены: Иегудифу (Иудифь), дочь Беэра хеттеянина, и Васемафу, дочь Элона хеттеянина; по Быт.28:9 он взял третью жену, Махалафу, дочь Измаила, сестру Наваиофову. Но три жены Исава, упоминаемые в Быт.36:2, суть: Ада, дочь Элона хеттеянина, Оливема, дочь Аны, сына ⁸⁴⁶ Цивеона евеянина, и Васемафа, дочь Измаила, сестра Наваиофа. Таким образом, имена двух из этих жен изменены, имя отца одной из них также переменено, и та, которая наименована сначала дочерью Элона, названа потом дочерью Измаила. – Эта последняя перемена происходит, вероятно, вследствие ошибки переписчика. Перемешения были легко возможны в транскрипции манускриптов, как и изменение собственных имен; книга Паралипоменон, в особенности, доставляет нам не мало примеров этого. ⁸⁴⁷ Перемены, замечаемые нами в этом отношении в кн. Бытия, если только они действительно существуют, могут быть приписаны, поэтому, не Моисею, но переписчикам. Кроме того, вероятно, что некоторые из разностей, и может быть даже все, являются лишь кажущимися. Так возможно, что существовал муж Ана, по чтению еврейского текста, и он был прозван Беэром или „человек у источника“, потому что он открыл в пустыне источник минеральных вод, как сообщает нам об этом кн. Бытия (Быт.36:24). Отцы других жен Исава и сами его жены могли носить также различные имена. Наконец, Ана может быть назван евеянином и хеттеянином, так же как один и тот же человек может быть назван парижанином и французом, потому что название евеянина обозначает отдельную расу, а слово хеттеянин служит термином более общим, синонимом обитателя Ханаана.

8. Сказание о продаже Иосифа своими братьями заключает некоторые противоречия: Иосиф продан, по одним местам, измаильтянам (Быт.37:25,27,28 и 39:1), a пo другим – мадианитянам (Быт.37:28:36). – Противоречия здесь заключается не более, как в том, если бы мы сказали, что Иосиф был продан то авраамитянами, то израильтянами. Два имени употребляются безразлично одно вместо другого, ⁸⁴⁸ потому что измаильтяне означают часто в Библии арабов или бедуинов вообще, а мадианитяне представляют лишь арабское или бедуинское племя.

9. Тесть Моисея назван то Иофором (Исх.3:1;4:18 и 18:1), то Рагуилом (Исх.2:18; ср. 21); даже более, в книге Числ (10:29) он получает третье имя Ховав. – С давних пор искали разрешения этого кажущегося противоречия. Многие полагали, что Иофор, Рагуил и Ховав представляли три имени одной и той же личности. Это не невозможно; но более вероятно, что Рагуил был отцом Иофора, а Ховав сыном или зятем этого последнего, шурином Моисея. Иофор и Ховав названы khöthen Моисея, наименованием неопределенного смысла, которое может означать и тестя и шурина. Рагуил был назван отцом, ’ab, Сепфоры, жены Моисея, но нигде точно не сказано, что он был тестем законодателя евреев. Так как слово ’ab может означать, по-еврейски, деда, так же как и отца, то уместно думать, что Рагуил, который являлся как бы главою семьи (Исх.2:18), был отцом Иофора.

10. Моисей уводит с собою, в Египет, свою жену Сепфору по Исх.4:20, но из Исх.18:2–4 мы узнаем, что она была не с ним, но с Иофором на полуострове Синайском. – Между этими местами Исхода нет никакого противоречия. Моисей взял свою жену, когда возвращался в Египет, но он отослал ее с детьми к своему тестю, Исх.18:2, по причине опасностей, которым он должен был подвергнуться в то время, когда боролся против фараона, с целью добиться от него позволения вывести народ в пустыню.

11. Первенец из нечистых животных должен быть выкупаем ценою серебра по Лев.27:27 и Числ.18:16; напротив, по Исх.13:13 и 34:20, он был выкупаем чрез приношение агнцев, если не был предаваем смерти. – В Исходе вопрос идет о первенце из ослов; а в Левите и Числах дело касается первенцев всех нечистых животных. Если хотят рассматривать эти два последние места как относящиеся также к ослу, то, при таком понимании, следует думать, что первое предписание было видоизменено или отменено общим законом, данным позднее. Вообще же между этими различными местами не существует никакого противоречия.

12. По Исх.21:1–6 и Βтор.25:12–18 еврейский раб должен быть выпущен на свободу в конце шести лет службы; напротив, по кн. Лев.25:39–41, он обязан служить до юбилейного года. – Эти два законные распоряжения не противоположны; второе приходится в пользу раба: если юбилейный год падает раньше шести лет его службы, то он должен быть отпущен на свободу.

13. Левит и Числа предписывают праздновать пять праздников, между тем как Исход и Второзаконие дают распоряжения липиь о трех (Лев. XXIII, Числ. XXVIII–XXIX, Исх.23:14–17, 34:18–23, Βтор.16:1–16). – Исход и Второзаконие говорят только о трех праздниках, в которые евреи были обязаны отправляться для путешествия в скинию или в храм Господа: это – праздники Пасхи, Пятидесятницы и Кущей; Левит и Числа упоминают о двух других торжествах, которым можно дать название праздников: то были: праздники Труб и Очищения, во время которых народ не обязан был отправляться к месту, где находился ковчег (Исх.23:17; 34:23: Втор.16:16). ⁸⁴⁹

14. Некоторые другие мнимые противоречия, выставляемые неверующими против книг Моисея, разрешаются сами собою и не имеют даже серьезной вероятности. Все аргументы, которые желали извлечь из этого пункта против подлинности Пятокнижия, не имеют, таким образом, основания.

Мнимые повторения Пятокнижия

Хотели выставить против Моисеева происхождения пяти первых книг Библии, и против их единства известные аналогические факты, которые много раз повторялись во время патриархов: каковы, например, двоякое похищение Сары в Египте (Быт.12:10–19) и Гераре (Быт. XX); ⁸⁵⁰ двоякое похищение Сары в Гераре с одной стороны, и Ревекки с другой, в том же самом месте (XX, 26:1–11); двойное изгнание Агари (16:4–16 и XXI:9–21);⁸⁵¹ двукратный союз сначала Авраама (21:22–34), а затем Исаака (26:26–33) с Авимелехом; двоякое освящение Вефиля (28:18–22 и 35:14–15); двоякое установление Пасхи (Исх.12:1–28, 43–51; 13:1–2 и 13:3–16); двукратное ниспослание перепелов (Исх. XVI и Числ. XI) и двукратное чудо истечения воды из камня (Исх. XVII и Числ. XX).

Из того, что многие события повторялись в истории, никак нельзя заключить, что они не истинны. Те же самые факты, которые происходили в известные эпохи во Франции, воспроизводятся еще повседневно на наших глазах. Большинство же из перечисленных⁸⁵² нами библейских фактов повторены в различные эпохи при обстоятельствах более или менее сходных: здесь нет ничего особенного. Если же некоторые из них являются для нас странными, то патриархальные нравы и кочевая жизнь легко изъясняют их.

Мы не имеем нужды останавливаться здесь на возражении, часто выставляемом против подлинности Пятокнижия, но несостоятельность которого доказали новейшие открытия, именно, что писание не было еще известно во времена Моисея. – He только достоверно известно, что в его время уже умели писать, но мы владеем еще и теперь некоторыми письменными памятниками Египта, Халдеи и Палестины⁸⁵³ из эпохи раннейшей Моисея и даже Авраама.

Почему необходимо исследовать вопрос о неприкосновенности Пятокнижия? – Мнимые прибавления археологические, географические, исторические, правовые.

Почему мы должны исследовать вопрос о неприкосновенности

Пятокнижия?

После восстановления подлинности пяти книг Моисея, должно показать, что они дошли до нас без интерполяций и прибавлений, т. е. в их неприкосновенности, по крайней мере, существенной. Рационалисты пытаются опираться на известные детали, заключающиеся в пяти книгах Моисея, для оспаривания древнего происхождения последних, а с другой стороны известные критики, всецело признавая, что законодатель евреев был их автором, думают, что его работа была интерполирована; поэтому необходимо исследовать, какие части выставляют позднейшими исхода из Египта, и доказать, что Пятокнижие дошло до нас в своих существенных частях таким, каким оно вышло из рук Моисея. Излагая предмет по порядку, мы можем различать то, что называют: 1) прибавлениями и изъяснениями археологическими; 2) прибавлениями и изъяснениями географическими; 3) прибавлениями историческими и 4) прибавлениями правовыми, или прибавлениями в законе.

I. Изъяснения археологические

Прибавления и изъяснения археологические не важны и можно допустить, пожалуй, что некоторые из них представляют толкования, прибавленные, действительно, после, причем, однако, существенная неприкосновенность Пятокнижия нисколько. не была изменена. Они могли, однако, происходить также от руки самого Моисея.

Так: 1. Возможно, что изъяснение Исхода: „гомор есть десятая часть ефы“ (Исх.16:36), считаемое многими критиками за интерполяцию, было дано автором Пятокнижия, потому что гомор означает, прежде всего, не меру в собственном смысле, но сосуд, как это мы видим на арабском языке. Вазы, называемые гоморами, заключали вообще одну и ту же вместимость; однако, Моисей хотел определить более точно содержание гомора, сказавши: „Надлежит, чтобы его величина представляла десятую часть ефы“.⁸⁵⁴

2. В кн. Числ сказано (Числ.3:47 и 18:16), что сикль святилища содержит двадцать gerah (пенязей у LXX, öboles в Вульгате). – Нельзя думать, что это изъяснение – интерполяция, потому что Моисей, желая обозначить то, что каждый израильтянин обязан был уплатить святилищу (Исх.25:1–3), должен был определить точно цену или скорее вес, в эпоху, когда звонкая монета была еще неизвестна.⁸⁵⁵

3. Мы читаем во Второзаконии: „показывают его (царя Ога) железный одр и теперь в Равве у сынов Аммоновых (Βтор.3:11). Из этого стиха, говорят, следует, что одр Ога был сохраняем, как древность. – Это заключение неточно. Моисей лишь желал здесь по поводу недавнего факта обратить внимание каждого из слушателей, к которым обращался, на то, что он мог, если бы пожелал, видеть еще своими глазами этот огромный одр Ога, и признать, таким образом, все величие покровительства Всевышнего, Который даровал своему народу победу над таким великаном.

II. Изъяснения географическиие

Утверждают, что Пятокнижие заключает значительное число названий мест, получивших лишь после Моисея наименование, которым они обозначены.

1. Вефиль называется первоначально Лузою (Суд.1:22–23). – Моисей сам мог назвать его Вефилем, потому что это последнее имя дано было ему патриархами (Быт.12:8; 28:19; 35:15).

2. Хеврон во время Моисея назывался Кириаф-Арбы или город Арбы (Нав.14:15). Пятокнижие, если оно дошло до нас без изменения, не обозначило бы его наименованием Хеврона (Быт.13:18, 23:2, 35:27). – Это замечание было делаемо с давнего времени некоторыми толкователями, но никто не в состоянии доказать, что название Хеврон было неизвестно во времена исхода; неизвестно также, в какое время жил гигант Арба, от которого он получил это название, и в какую эпоху одно из этих двух наименований вытеснило другое (Нав.14:15; Суд.1:10).

3. Мы читаем в Быт.14:2,7,8: „Бела, которая есть Сигор“; „Источник Мишпат, который есть Кадес“, и в Быт.35:19; 48:7: „Ефрафа, что ныне Вифлеем“. – Утверждали, что Моисей не мог сам написать этих трех изъяснений, но без всякого доказательства. Что касается Вифлеема, например, то он носил два имени даже во время пр. Михея (Мих.5:2).

4. В Быт.14:14, сказано, что Авраам преследовал Ходорлагомора до Дана. Но кн. Нав.19:47 и Суд.18:29, передают, что город Дан назывался некогда Лаисом или Лисемом, и получил название Дана от Данитов (сынов Дановых), которые завладели им лишь по смерти Моисея. Моисей не мог дать Лаису наименования Дана. – Если местность, упоминаемая в кн. Бытия, действительно, есть та, о которой идет речь в книге Иисуса Навина, то должно признать, что в сказании о победе Авраама позднейшее название города заменило древнейшее; но достоверно неизвестно, что Дан Пятокнижия есть тот же самый, о завоевании кoтopого подробно рассказывает книга Судей. Многие толкователи думают, на основании 2Цар.24:6, что в Палестине был другой Дан.

5. Многие древние толкователи также полагали, что читаемое в кн. Числ (Числ.21:1–3; ср. Числ.14:45 и Втор.1:44) о местности, в которой израильтяне победили хананеев и которую они наименовали Хорма, или „заклятие“, представляет интерполяцию, так как думали, что эта иобеда была та же самая, о которой передает священный писатель в кн. Судей (Суд.1:16–17), когда говорит, что колена Иудино и Симеоново взяли Цефафу и назвали его Хормою („заклятием“). – Дело идет о двух различных событиях. Цефафа расположена на юге Палестины. Израильтяне, которые, после завоевания Палестины, вошли в землю Обетованную с восточной стороны, выше Мертвого моря, вынуждены были во времена Моисея оставить этот южный город. Хананеи, поэтому, снова завладели Хормою и сохранили за ней естественно ее древнее название Цефафы. Позднее, Иуда и Симеон опять взяли этот город и возвратили ему название Хормы.

6. Некоторые другие места, считаемые за интерполяции, вовсе не таковы, например, сведения, данные о древних обитателях страны Ханаанской (Втог.2:10–12, 20–23); различные имена горы Ермон (Втор.3:9); города Васанские, называемые Havoth Jair, „селениями Иаировыми“ (Втор.3:14). – Ничто не доказывает, что Моисей не мог дать эти сведения. Они, напротив, совершенно во вкусе страны, и восточные народы и теперь еще, как некогда, любят описывать таким образом историю мест и племен.

7. Утверждают также, что слова Втор.2:12: „А на Сеире жили прежде хорреи; но сыны Исавовы прогнали их и истребили их от лица своего, и поселились вместо них, подобно тому, как поступил Израиль с землею наследия своего, которую дал ему Господь“, указывают на эпоху позднейшую завоевания Палестины. – Мы имеем право отрицать это: выражение земля наследия означает здесь, как в III гл. 20 ст., где еврейский текст употребляет то же самое слово, не землю Ханаанскую, но страну Галаада и Васана, покоренную Моисеем и данную заиорданским коленам.

8. Во Втор.3:14 читается: „Иаир... назвал Васан ио имени своему Havoth Jair, или селениями Иаировыми, что и доныне“. Эти слова: „что и доныне“ могут указывать, говорят, лишь на эпоху отдаленную от события. – Достоверно трудно сказать, какое значение должно соединять с этим речением; можно согласиться, что это толкование, прибавленное после к тексту, как во Втор.29:28, из чего, однако, нельзя извлекать никакого доказательства против неприкосновенности Второзакония. Впрочем, многие места св. Писания, в которых эти выражения употреблены, позволяют думать, что Моисей сам мог написать эти слова: они означают просто обычное в еврейском языке речение: до сего дня. ⁸⁵⁶

9. К числу возражений, которые особенно выставляют противники неприкосновенности Пятокнижия, принадлежит возражение, заимствуемое из способа, каким автор Второзакония обозначает страну, расположенную на восток от Иордана: он говорит: за Иорданом, или по ту сторону Иордана, как будто он писал в Палестине собственно, к западу от Иордана (Βтор.1:5; 3:8; 4:46,47:49). Так как, говорят, Моисей не вошел в землю Обетованную, то, если бы он был автором Второзакония, он поставил бы no сю сторону, а не no my сторону Иордана. – Легко ответить, что здесь нет доказательства против Моисеева происхождения последней книги Пятокнижия. Прежде всего, возможно, что сам Моисей написал no сю сторону Иордана, но позднее, с целью поправить географическое изъяснение, которое затрудняло в чтении евреев, водворившихся к западу от Иордана, переписчики поставили no my сторону. Ho в действительности еврейское выражение be ^сeber не имеет в Пятокнижии того строгого значения, какое ему приписывают. Слово ^ceber значит собственно место, сторона, 1Цар.14:4,40; Исх.22:15, и следовательно выражения be ^сeber ha-yarden означают землю, лежащую по сторону Иордана, без всякого отношения к тому, была ли расположена эта земля к востоку или к западу реки. Доказательство этого мы видим во Втор.3:20,25 и 11:30, где выражение за Иорданом означает к западу от Иордана, и в Βтор.3:8; Числ.22:1; 34:15; 35:14; Быт.50:10–11, где оно означает к востоку от него. Это выражение имеет последовательно два смысла в одном и том же стихе, в Числ.32:19 (по еврейскому тексту). Поэтому, когда контекст не определяет ясно о каком береге реки идет речь, то священный писатель, чтобы придать своему выражению более точности, прибавляет к востоку (Βтор.4:41,47; Числ.32:19; 34:15; Нав.1:15; 13:8; 18:7) или к западу (Нав.12:7; 22:7). Лишь после того, как израильтяне прочно и окончательно водворились на правом берегу Иордана, выражение be ^сeber стало значить левый берег. Следовательно, слово, которое желали выставить против подлинности Второзакония, служит скорее доказательством его древности.

III. Изъяснения исторические

1. В Быт.12:6 мы читаем: „В этой земле тогда жили хананеи“ (ср. Быт.13:7). Такая фраза, казалось, могла быть написана лишь в то время, когда хананеи не владели более Палестиной. – Эта фраза может очень хорошо обозначать по-еврейски, что хананеи были уже (‘άz) во время Авраама в Палестине и, таким образом переводимая, вовсе не препятствует признанию того, что Моисей был ее автором. Бытописатель этими словами (Быт.12:6) желал показать, что Авраам был чужестранцем в стране, которая должна была перейти в наследие к его племени, а повторяя в другом месте подобное же замечание (Быт.13:7), он хотел изъяснить, почему Авраам и Лот, соединившись вместе, не могли найти достаточно пастбищ для своих стад.

2. Ссылка на источники, из которых автор Пятокнижия почерпал некоторые сведения, была рассматриваема многими критиками, как признак позднейшего происхождения книги. Моисей, говорят, не мог ссылаться на Книгу Браней Господних (Числ.21:14). Но не видно, какая причина могла препятствовать этому.

3. Утверждают также, что упоминаниё о халдеях⁸⁵⁷ (Быт.11:28,31; 15:7; ср. Ис.23:13) не восходит к эпохе Моисея, так как Исаия говорит, что в его время халдеи пришли с севера в Вавилон. – Имя халдеев было уже известно во время Авраама, потому что его брат, Нахор, имел сына, носившего название Хаседа (Быт.22:22) или Халдея. По-еврейски халдеи называются Chasdim, во множественном числе Chased. Кроме того, уместно думать, что Chasdim и те, которых позднее назвали халдеями, означают не одно и то же.

4. Рационалисты считают позднейшими прибавлениями все места, содержащие пророчества; нападая на подлинность или неприкосновенность Пятокнижия, эти писатели имеют также своею главною целью устранить значение чудес и пророчеств, доказывающих против них существование того сверх естественного порядка, противниками которого они являются. Они признают, поэтому, несколько пророчеств post eventum, т. е. составленных после того, как Иаков, Валаам, Моисей предсказали о будущности Израиля и соседних с ним народов. – Но их взгляды явно пристрастны; кроме заведомой тенденции, они не покоятся ни на каком доказательстве и, потому, не заслуживают особого рассмотрения.

5. К числу мест Пятокнижия, содержащих будто бы несомненно позднейшие прибавления, причисляют список князей идумейских (Быт. XXXVI). Представляли, что он простирался до царствования Соломона; следовательно, он не мог произойти от руки Моисея: 1) потому что он слишком длинен, 2) потому что здесь читаем имя Адада, современника Соломона (Быт.36:36). На самом деле этот список не простирается далее времени исхода. 1₀ Все главы колен, в нем исчисленные, легко могли следовать друг за другом в промежутке, протекшем от эпохи Иакова до времени исхода из Египта. 2₀ Он упоминает, правда, о старейшине, который носил, так же как и современный Соломону идумейский князь, название Адада (Быт.36:35 и 3Цар.11:14), но это совершенно другая личность. – а) У всех народов встречают царей, носивших в различные эпохи одно и то же имя. – b) To, что кн. Бытия говорит о первом Ададе, не приличествует второму.⁸⁵⁸

6. Все места, в которых читают слово пророк, и в особенности Втор.18:15–22, считаемы были рационалистами за интерполяции. В доказательство этого они приводят слова 1Цар.9:9, где говорится, что тот, кого называют ныне пророком (nabi’), прежде назывался прозорливцем (ro’eh). Отсюда заключают, будто имя пророк было прежде неизвестно. – Заключение неосновательное, ибо, хотя автор I кн. Царств и говорит, что лица, обозначаемые в его время именем пророков, были известны некогда под именем прозорливцев, но он вовсе не говорит, что самое имя пророка было неизвестно до него, и что оно никем не было носимо прежде. Название nabi’, или пророк, так же древне, как и еврейский язык, так как его встречают в языке халдеев, которым говорил Авраам, и оно служит для обозначения „человека богодухновенного“. Сам Авраам был назван nabi’ (Быт.20:7). Во времена Самуила не употребляли этого слова для обозначения того, кто предсказывал будущее и открывал „сокровенные вещи“; этого последнего называли специальным именем „прозорливца“. Когда была составлена первая книга Царств, слово nabi’ сделалось синонимом „прозорливца“ и это последнее название вышло из употребления.

7. Слова кн.Бытия – прежде царствования царей во Израиле (36:31) – и предписания Второзакония, касающиеся царского достоинства (Втор.17:14–20), указывают, по мнению многих критиков, на дату позднейшую Моисея. По Абен-Есре, известный раввин Исаак относил вышеприведенные нами слова кн. Бытия (36:31) ко времени царя Иосафата; Тух говорит о месте Второзакония: „Ни один еврей не мог написать эти строки до восшествия Саула на престол израильский“. – 1₀ Закон Второзакония о царском достоинстве всего менее представляет интерполяцию, он мог быть составлен, напротив, лишь в эпоху исхода из Египта и в таких терминах, которые служат для нас доказательством Моисеева происхождения пятой книги Пятокнижия.⁸⁵⁹ – 2₀ Кроме того, Моисею, который намеревался склонить колена израильские к оставлению жизни пастушеской и к переходу в жизнь оседлую, не трудно было предвидеть, что они скоро пожелают иметь царя, по примеру соседних оседлых народов. – 3₀ Древние пророчества возвещали, что от Авраама н Иакова произойдут цари (Быт.17:6; 35:11; 49:10); место Быт.36:31, которое идет почти вслед за пророчеством 35:11, может быть рассматриваемо, как относящееся к этому последнему обетованию. – 4₀ Кроме того, без труда можно будет признать, что если эти слова были интерполяцией, то эта интерполяция была бы неважною и нисколько не изменила бы существенной неприкосновенности Бытия.

8. Наконец, считают, и на этот раз с большим правом, за историческое добавление рассказ о смерти Моисея, читаемый в конце Второзакония. Законодатель еврейский не сам рассказал о своей смерти; следовательно, посторонняя рука, может быть Иисуса Навина, таким образом пополнила историю этого великого человека. Отсюда нельзя извлекать никакого аргумента против неприкосновенности, тем более против подлинности, всего остального содержания Пятокнижия. Тот, кто написал последнюю главу Второзакония, очень хорошо знал, что читатели не будут введены в заблуждение по самому характеру его прибавки, и не припишут составление ее автору Второзакония. Литературная история представляет нам вполне аналогичный пример, в сказании о смерти историка Слейдана. Эта смерть рассказана в конце его „Истории Карла V“, и рассказ вовсе не отделен от самого текста; однако никакой критик не вздумал злоупотребить им для оспаривания подлинности и неприкосновенности писания, в котором его встречают.⁸⁶⁰

IV. Мнимые прибавления в законе

Многие из Моисеевых законов были рассматриваемы различными критиками, как позднейшие Моисея, чаще всего даже без всякого основания. Мы не обозначим здесь их подробно; исчисление их было бы бесполезно. Мы упомянем лишь о двух классах законов, из которых первые были оспариваемы, как относящиеся будто бы к состоянию другому, различному от состояния евреев во времена Моисея, а вторые отрицались, как проникнутые духом другой эпохи.

1. Прежде всего, считали невозможным, чтобы Моисей говорил о границах полей, которых у израильтян еще не было, о проказе домов, когда они обитали еще под шатрами, и т. п. – Но много ли нужно было иметь Моисею предусмотрительности, чтобы предвидеть, как уместно было заняться этими вещами в законе, и, независимо от божественного вдохновения, не мог ли законодатель евреев приобрести в Египте опытность, достаточную для того, чтобы издать подобного рода предписания? Трудности, которые желали извлечь из этого довода, не могут быть рассматриваемы, как серьезные.

2. Во втором случае говорили, что в Пятокнижии встречается несколько законов, проникнутых другим духом, различным от характера времени исхода, и переносящих нас скорее к эпохе раввинских тонкостей, чем к тому бранному периоду, во время которого Израиль должен был завоевывать себе страны силою рук своих. Так указывают, как на достойное Талмуда, узаконение кн. Левит, запрещающее сеять на одном поле несколько различных семян, напр., пшеницы и ячменя, и носить одежду, составленную из разнородных тканей, напр., из шерсти и льна (Лев.19:19), ⁸⁶¹ и т. п. – Это предписание является далеко не мелочным, оно открывает глубокое знание человеческой природы и содержит важный нравственный урок. ⁸⁶² Бог желал включить в закон, который Он дал Своему народу, несколько предписаний крайне трогательных, способных поднять характер Израиля и научить его кротости, милосердию, любви, словом – достойных проложить путь к Евангелию. К таковым принадлежат, например, еще предписания: не варить козленка (Исх.23:19; 34:26; Втор.14:21) в молоке матери своей, не заграждать рта волу, когда он молотит (Втор.25:4) ⁸⁶³ и не заставлять работать быка с ослом. ⁸⁶⁴

3. Указывали также на большое число законов, заключающихся в Пятокнижии, как на доказательство того, что они не все происходят от Моисея, потому что один человек не мог сделать такого множества предписаний. Заметим, что священный текст прямо приписывает все эти законы Моисею и ничто не уполномочивает нас видеть ложь в его языке. Правда, что Моисеевы законы многочисленны, но открытие кодекса Гаммураби (рис. 42), жившего на много веков раньше законодателя евреев, доказывает, что один человек мог издать в эту эпоху сборник законов очень значительный. Гаммураби был шестым царем первой вавилонской династии и его царствование относят к 2500 году до P. X. Известное число ассириологов полагают, что его имя встречается искаженным в XIV главе книги Бытия. ⁸⁶⁵ Он высек на монолите из диорита в 2^m 25 высоты кодекс -законов, содержащий, в 44 колоннах надписи, 282 статьи. Этот памятник, вследствие случайностей войны, был перенесен в неизвестную эпоху в Акрополь Сузский, где он был открыт французскими исследователями ⁸⁶⁶ во время раскопок с декабря 1901 года по январь 1902 года. Он находится теперь в Луврском Музее. Статьи, содержащиеся в этом кодексе, как и предписания Пятокнижия, имели уже в большинстве силу закона до этого обнародования, но они были утверждены и облечены высшим авторитетом. По многим пунктам сходство между двумя законодательствами поразительно. Авраам, уроженец Ура, города, как это видно из пролога к кодексу, составлявшего часть владычества Гаммураби, должен был знать часть его обычных законов и перенести их своим потомкам. Неудивительно, поэтому, что мы встречаем отголосок их в Пятокнижии. Вавилонский кодекс не заключает религиозных законов, но самое левитское законодательство имело большую часть своих корней в обычаях семитических народов, живших на берегах Евфрата; это доказывают клинообразные документы, найденные в развалинах этой страны. ⁸⁶⁷ Моисей был в известном смысле как бы Юстинианом этого древнего законодательства.

Заключение: Пятокнижие неприкосновенно; оно имеет все черты истинности

Таким образом мы можем заключить:

1. Пятокнижие дошло до нас в своей существенной неприкосновенности и в том виде, в каком оно вышло из руки Моисея, за исключением сказания о его смерти, прибавленного немного позднее, для пополнения его истории Иисусом Навином или кем-либо другим, и за исключением, может быть, некоторых кратких толкований или изъяснений, не имеющих важности, которые никоим образом не изменяют самого содержания книги.

41. – Осел, работающий вместе с быком в Палвстине

(По фотографии.)

2. Так как Пятокнижие подлинно и неприкосновенно, то отсюда· следует, что оно достойно веры. He напоминая здесь о вдохновении Моисея, предохранявшем его от всякой ошибки, достоверно, что никто лучше его не мог приобрести сведения о большей части фактов, им рассказанных, потому что он был главным их виновником; но не будучи обманут, он не мог быть обманщиком, ибо он писал на глазах своего народа, бывшего свидетелем и участником в этих событиях.

3. Возражения отрицательных критиков являются в большинстве случаев следствием смешения или анахронизма: они предполагают, что евреи должны были мыслить, судить, действовать и писать почти так же, как люди XIX века на Западе; очень часто они не знают достаточно нравов и обычаев людей Востока; их наука – наука кабинетная, а не наука действительная; они основывают, поэтому, свои рассуждения на ложной оценке. Один из ученых, очень долгое время живших в Палестине и

Гаммураби, царь Вавилонский

(Барельеф Британского Музея в Лондоне.)

изучивших ее с особенною тщательностью, англичанин Гондар, ⁸⁶⁸ говорит: „Я много изучал то, что было написано Колензо, Эвальдом, Кюененом и Вельгаузеном. Увы! тон этих авторов, которые писали без продолжительного и практического исследования Востока, тотчас обнаруживает то, чего им недостает. Их критика отзывает пустой головоломщиной. Аргументы, которые в их собственных глазах кажутся столь сильными, почти не имеют значения в глазах того, кто путешествовал по Востоку“. ⁸⁶⁹