Опыт объяснения заповедей Божиих

Любовь к Богу, как нравственное чувство, есть положенное в самой природе человека (в образе Божием, по коему он создан) стремление его уподобляться Богу и следовать Его Святой воле, по примеру самого Спасителя, неуклонно всегда следовавшего воле Отца небесного, как Сам Он неоднократно повторял: «не творю волю Мою, но волю Отца Моего небесного». Поэтому она, как выполнение воли Божией, и есть, по выражению Апостола, союз совершенства (Кол.3:14).

Такая любовь непременно должна иметь в своем основании веру в Бога. И вообще в жизни, как сознание каждого говорит, мы любим только того, в кого верим, т.е. признаем те качества, которые пробуждают и поддерживают в нас это чувство. Тем более христианская любовь – любовь к Богу не может быть без веры, служа со своей стороны укреплением для нее и точным выражением; отсюда очевидна самая тесная связь между ними, так что одна без другой не мыслима. Поэтому и Св. Апостол говорит: «о Христе Иисусе ни обрезание что может, ни необрезание, но вера любовью споспешествуема» (Гал.5:6) и «без веры невозможно угодить Богу» (Евр.2:6).

Очевидно, само собою, что, не имея веры в Бога, Творца, Промыслителя и Искупителя, человек не может иметь и сильных побуждений любить Его; не имея этой веры, он не может истинно любить и ближнего своего, созданного по образу Божию и искупленного кровью Христовой. И история человечества показывает нам, что доколе человек не имел истинной веры в Бога и человеческое достоинство, дотоле не имел истинной святой любви; он руководился самолюбием и собственными интересами; его любовь ограничивалась или только кружком своих близких, или, в крайней степени, самим собою (таковы школы философские и особенно школа стоиков). Даже нравственное учение Иудеев, со своей формальной стороны, вследствие различных обстоятельств (отношений к соседям-язычникам) приняло характер односторонний и узкий, за что обличал их Сам Спаситель (Мф.15:4). Вследствие чего и самая заповедь о любви была крайне ограничена и лишена своего истинного характера. Так, Спаситель говорит в своей нагорной беседе: «вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». И «если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только друзей, что вы делаете особенного, потому что и язычники также поступают» (Мф.5:43, 46:47).

Истинной христианской любовью не может быть названа и гуманность, которая есть только проявление общечеловеческого чувства и не имеет в основе своей истинной веры во Христа. Поэтому, как произведение человеческого ума, она, главным образом, руководится личными соображениями и интересами, и имеет основной своей собственное человеческое «я»¹.

Только божественный Учитель, Иисус Христос, дал нам истинное понятие о любви деятельной, бескорыстной и всеобъемлющей, по которой христианин, в подражание Ему, должен любить не только своих, но и самых врагов. «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, делайте добро ненавидящим вас и молитесь за обижающих», сказал Господь (Мф.5:44), и потом, в притче о милосердом самарянин раскрыл истинный характер этого чувства. Эта то истинная любовь есть необходимое выражение наших внутренних отношений к Богу – выражение веры и надежды на Него, и к ближним, как созданным по образу Божию и особенно искупленным Христом, и вместе основание и начало нашей нравственной жизни, что показывает и св. Апостол, говоря: «аще имам всю веру, яко и горы преставляти (и горы переставлять с одного места на другое), любве же не имам, ничтоже есмь (я ничто) и аще раздам вся имения моя, и предам тело мое, во еже сожещи е (на сожжение), любве же не имам, никакая ми польза есть» (1Кор.13:2–3).

Из такого понятия о любви к Богу и ближнему вытекает, что действия человека, выражающая в себе это высокое чувство христианское, есть действия добродетельная, а те, которые не выражают его, и совершаются не по его побуждениям, греховны. Это ясно выразил Иисус Христос в своем учении о страшном суде, на котором один, за дела милосердия, имеют удостоится вечного царства, другие, пренебрегая этими делами любви, будут обречены на вечные муки.

Добродетель есть сознательное, искреннее и постоянное исполнение воли всесвятого Бога, по высокому чувству любви к Нему, и как видно и по самому значению слова «virtus» есть торжество духа человеческого над плотью и истины – над грехом.

Нравственная обязательность ее видна из того, что Господь для того и сотворил человека, чтобы он славил Творца, и свободно стремился к наследию вечного блаженства, как существенной своей цели, и постепенно усовершаясь в добре, по слову Спасителя: «будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный (Мф.5:48), уподоблялся Богу, ка своему первообразу. Апостол Павел ясно говорит, что «мы созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф.2:10).

Таким образом, существенно необходимы в деле спасения добрые дела, как нравственные действия, согласные с учением Спасителя, и совершаемые по вере и любви к Нему, и при помощи Божественной благодати. Об этом говорит и Сам Христос: «не всяк, глаголай Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное, но творяй волю Отца Моего, иже есть на небесах» (Мф.7:21). «Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдете… имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин.14:15:21).

Хотя добрые дела наши есть плод божественной благодати, как выражает св. Апостол, что «благодатью спасены через веру, и сие не от вса, Божий дар, не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф.2:8:9); но они имеют цену, как проявление наших свободных действий, как упражнение богодарованных нам способностей и как исполнение завещания Иисуса Христа – подражать Ему; они имеют цену, как свидетельство нашей веры, благодарности и послушания нашему Искупителю, обещавшему воздать каждому по делам его (Мф.16:27). Весьма ясно выразил это Иисус Христос в притче о десяти талантах (Мф.25:14–30). Отсюда различные подвиги, предпринимаемые христианами для славы Божией и спасения своей души, как то: посты, молитвы, раздаяние милостыни и т.п., как стремление действовать согласно с волей Божией и требованием любви, очевидно имеют свое нравственное значение и заслугу в очах Божиих.

Добродетель христианская, как путь к нравственному совершенству, имеет свои степени, что Апостол Павел называет восхождением от силы в силу, от славы в славу (2Кор.3:18). Эти степени добродетели предположительно можно выразить в следующих положениях: а) стремление к добродетели; б) преодоление препятствий при этом, и в) плодотворность или торжество ее.

а) стремление к добродетели есть такое выражение нашей души, когда, познавши благо ее, христианин старается выполнять требования воли Божией, но не настолько тверд, чтобы с самопожертвованием мог отдаться этому, и, в случае препятствий, падает, но сознавши свое падение, опять восстает. Так, Спаситель говорит о таких людях: «что вы зовете Меня: Господи! Господи! И не делаете того, что Я говорю?» и «уподобляет их человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода тотчас разрушился» (Лк.6:46:49).

б) преодоление препятствий открывается тогда, когда христианин, возлюбивши волю Божию, настолько укрепился в исполнении ее, что все, чтобы не внушали ему плоть, мир и диавол, он с готовностью отвергает, не внимая требованиям их, и таким образом, хотя не без труда, идет победоносно против всех препятствий, какие бы ему не представлялись на пути к совершенству. Это те, которые по слову Апостола, распинают плоть свою со страстьми и похотьми (Гал.5:24).

в) как высшая степень добродетели, это уже плодотворность или торжество ее над всеми препятствиями, когда христианин всецело предал себя Иисусу Христу, и живет Его жизнью, и со спокойной совестью может сказать с апостолом Павлом: «подвигом добрым подвизался я, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды» (2Тим.4:7:8). Такие люди всегда готовы ради имени Божия и славы его, без страха, жертвовать своею жизнью; их то и «уподобляет Спаситель человеку, строящему дом и положившему основание его на камне в углублении земли – твердо, так что и наводнение не могло поколебать его» (Лк.6:48).

Впрочем, по широте заповеди Спасителя, сказавшего: «будьте совершенны, якоже и Отец ваш небесный совершенен» (Мф.5:4), полная степень совершенства нравственного не есть достояние настоящей жизни, но даруется истинным христианам в жизни будущей – в царстве славы. Это ясно выражает св. Апостол Павел, когда говорит, что «стремлюсь, не достигну ли и я, как достиг меня Иисус Христос; братие, я не почитаю себя достигшим, и только забывая заднее, и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп.3:12, 13:14).

Не справедливо учат лютеране, отвергающие нравственное значение добрых дел, основываясь на следующем выражении: «верую, следовательно, спасаюсь». На этом основании они уничтожили посты и всякие нравственные подвиги христианские, и таким образом, подавили в христианине всякую самодеятельность².

Не справедливо учение о добрых делах и римских католиков, которые придают им искупительное значение, унижая этим значение заслуг Христовых и возводя личность человека на сверхдолжную высоту. На этом основании Римская Церковь в 13 веке измыслила так называемую сокровищницу сверх должных дел святых, которую распоряжаются папы, в ущерб нравственности своих пасомых (так называемые индульгенции)³.

Указателем согласия наших действий с чувством любви христианской и проверкой их служит нравственный закон.

Нравственный закон, данный людям самим Богом, есть такое руководство, по которому должна совершаться жизнь человеческая, и с которым должны сообразоваться все действия, так что все, что не согласно с ним, то незаконно и не нравственно. Сущность этого закона с одной стороны – всесвятая воля Божия, с другой – свободное подчинение ей со стороны человека; следовательно, как закон Божиий, он имеет характер истинности, всеобщности и неизменности, а как закон, данный человеку, одаренному свободой, имеет характер обязательности и непринужденности. Это составляет существенное отличие человека от прочих творений, подлежащих закону необходимости.

Этот закон, в существе своем один и тот же, передан нам Богом путем естественными и откровенным.

Закон естественный – тот, который напечетлен Богом в душе человека; основанием его служит образ Божий, по которому сотворен человек, вследствие чего он постоянно стремиться к Творцу, как своему прообразу, для единения с Ним; выражением же его служит наша совесть, которая есть внутренне чувство мира и спокойствия, испытываемое при соблюдении закона и чувство скорби и страдания, при нарушении его, и таким образом есть внутренний наш судья. «Во всех ваших делах, говорит Екклесиаст, внимайте душе вашей и будьте ей верны» (принимая голос души за веление Божие).

Этот закон так естественен и близок человеку, что он никогда не может отказаться от него. Почему Апостол Павел, говоря об язычниках, не имевших откровенного закона, говорит, что они по природе законное делают, и что закон написан у них в сердцах, к чему побуждает их совесть и мысли, то осуждающие, то оправдывающие одна другую (Рим.2:14:15).

В подтверждение прирожденности этого внутреннего закона говорит Св. Иоанн Златоуст: «ни Адам, ни другой человек никогда не жил без закона естественного. Как скоро Бог сотворил Адама, вложил в него этот закон, дабы оный служил надежным сотоварищем в жизни для всего человечества…все люди, и варвары, и язычники имеют этот закон» (Православн. Обзор. 1869г. 2.15)⁴.

Но опыт показывает, что совесть не у всех людей одинаково права и одинаково ясна; вследствие падения человека и затмения в нем образа Божия голос ее оказывается невнятным для многих, – жизнь греховная, доводящая человека до забвения о Боге и назначении вечном, нередко заглушает ее. Отсюда и вытекают различия, ненормальные проявления совести. Есть совесть грубая, нечувствительная к внутренним духовным тревогам даже при совершении тяжких преступлений; к таким людям взывает Апостол: «востани спяй, и воскресни от мертвых» (Еф.5:14), есть совесть беспечная и нерадивая, когда человек переходит, не наблюдая за собой, от одних преступлений к другим, и таким образом впадает в глубину зол (Притч.18:3); есть сожженная совесть лицемеров (1Тим.4:2), когда по самолюбию, корысти и честолюбию ложное выдают за истину, важное и существенное в законе оставляют, а то, что выгодно и благоприятно, считают необходимым, – какова совесть фарисеев, которые, по слову Спасителя, одесятствовали мяту, анис и тмин, а оставили важнейшее в законе – правосудие и милость (Мф.23:23). Есть совесть лукавая, когда человек извиняет худые дела, оправдывая их благовидными предлогами, такова совесть иезуитов, основным положением которых служит: «средства оправдываются целями». И вообще в действительной жизни человека много этих слабых сторон неправой совести.

Но при всем том голос ее никогда не может быть совершенно заглушен; она никогда не может умереть, потому что стражем своим имеет Того, Кого имя «Вечный» (Прав. Обзор. 1869. 2). Ее тайные угрызения рано или поздно пробуждаются в самых нечестивых. Поучительный пример этого представляет нам разбойник, распятый с И. Христом и покаявшийся, – Иуда предатель; Ирод, услыхавши о чудесах, совершаемых И. Христом, думал, что совесть его нередко представляла ему истекающую кровью главу Крестителя, укоряя его за несправедливость (см. еще о прелюбодейной жене, представленной к И. Христу фарисеями Ин.8:3–9).

Таким образом, в поврежденном состоянии человека, этого внутреннего закона совести стало недостаточно для него, и милосердный Господь дал внешний, положительный закон.

Закон откровенный тот, который внешним образом сообщен человеку для руководства самим Богом. Выражением его служат заповеди Божии. Они даны были через Моисея еврейскому народу в пустыне, на горе Синай, когда Моисей, по повелению Божию, вывел его из Египта, и вел в землю Ханаанскую или обетованную. Эти заповеди, написанные на двух скрижалях или досках каменных, следующая:

1. Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози инии, разве Мене.

2. Не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да непреклонишися им, ни послужиши им.

3. Не возмеши имени Господа Бога твоего всуе.

4. Помни день субботный, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый суббота Господу Богу твоему.

5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли.

6. Не убий.

7. Не прелюбы сотвори.

8. Не укради.

9. Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.

10. Не пожелай жены искреннего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего елика суть ближнего твоего (Исх.20:1–17).

Хотя закон Моисеев дан был евреям, как постоянное напоминание о Боге-Законодателе и Благодетеле, и как наглядное выражение Его Святой воли, ведшей человека к послушанию Ему и собственному благополучию, как награда за послушание, тем не менее он имеет священную и нравственную обязанность и для христиан. Спаситель, в Своей нагорной беседе, ясно высказал это: «Да не мните, говорит Он, яко приидох разорити закон или пророки, не приидох разорити, но исполнити» (Мф.5:17).

Из этих слов Спасителя видно, что Он не отменил этого закона, но выяснил его, и, показавши, что сущность его не в букве, а в духе, дал ему чистейший и совершеннейший смысл, какого не придавали ему до Его пришествия, и таким образом, расширив и возвысив его своим учением, показал самую тесную связь между нравственным законом Моисеевым и законом евангельским; потому что виновник того т другого – один и тот же Бог, и по существу своему ветхозаветный закон тот же, что и евангельский.

Вся разность между ними заключается: 1) в том, что древний закон отличался большею положительностью и законностью, смотря по характеру еврейского народа, и был приготовительным к новозаветному, пестуном во Христа (Галат.3:24) и 2) в своих побуждениях к исполнению его. Ветхий закон представлял человеку побуждения, большею частью, временные к выполнению его, счастье или несчастье в жизни; новый представляет высшие, вечные награды. «Если вы захотите и послушаетесь Меня, говорит Господь через пророка Исаию Иудеям, то будете вкушать блага земли; если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас» (Ис.1:19:20). «Радуйтесь и веселитесь, говорит Иисус Христос подвижникам царства Божия, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5:12).

Эту тесную связь, и, следовательно, обязательность, кроме ответа, данного законнику на вопрос: какая заповедь выше в законе, И. Христос весьма ясно выразил в своем ответе богатому юноше, где он не только не отверг заповедей, а напротив указал в них средство к наследию вечной жизни, показавши только недостаточность понимания их юношей и существенное средство к нравственному совершенству (Мф.19:16–21).

Евангелие открывает нам более ясный и определенных взгляд на отношение Бога к человеку и человека к Богу. Оно смотрит на человека, как на существо разумно-свободное, назначенное для высочайших целей; и потому по евангелию, только те действия человеческие нравственно-христиански, в которых свободно выражается любовь к Богу и ближним. Сам Спаситель сказал: «имеяй заповедиМоя, слово Мое соблюдет» (Ин.14:21:23), и евангелист Иоанн говорит: «сия есть любы Божия, да заповеди Его соблюдаем» (1Ин.5:3).

Таким образом, свобода (христианская) составляет существенный характер деятельности христианской, потому что, по слову Спасителя, только усиленно ищущие получат Царство Божие. Блаженный Августин очень ясно выражает что «совершаемое не свободно не составляет ни греха, ни добра, и если бы человек не имел свободной воли, то наказания и награды были бы не справедливы». (Tract. de libro arbitrio).

Эта та свобода, которой одарен человек, как высшим благом перед всеми тварями, и служит основанием вменения человеку его нравственных действий, а внутреннее его расположение – проверкой и оценкой этих действий. Иисус Христос требует, чтобы учение Его выполнялось не формальным только образом, но проводилось бы в самую жизнь. Отсюда выходит, что одно и тоже действие, смотря по побуждениям внутренним и расположению, может являться перед Ним и делом нравственно-добрым и нравственно-худым. Так, например, благотворительность, сама по себе, дело нравственно-высокое, но, если она делается не из любви к Христу и ближним, не так, что левая рука не знает, что делает правая (Мф.6:3:4), – но по побуждениям честолюбивым, перед людьми (6:1), она теряет всякое нравственное значение, и, по духу учения Христова, достойна осуждения. Это очевидно из примера фарисеев, которых неоднократно осуждал Спаситель за их лицемерие.

Свободу христианскую нельзя понимать в том смысле, что человеку дана возможность все делать, хорошее и худое; такое понятие извращенное, лишенное христианского смысла, тождественное со словом «произвол». Свобода, по евангелию, есть свободное подчинение воле Божией, свободное исполнение обязанностей Христианских, или свобода от греха; уклонившись же на сторону зла, она не есть свобода, а рабство греху (Рим.6:17). И Св. Апостол говорит, что «свобода там, где дух Христов» (2Кор.3:17; 1Кор7:21:22).

И сам Спаситель не принуждает, не стесняет человеческой свободы, а напротив требует, чтобы человек выполнял Его волю совершенно свободно; Он не говорит прямо, положительно: «делай то, а не делай этого», как говорил древний закон, а говорит: «если хочешь, если можешь, если веруешь, будьте совершены», обращая человека к самому себе, к познанию себя; Он только указывает нравственный путь, средства для следования по нему, вводит человека в сознание спасительности нравственно-доброй жизни, и предоставляет ему свободно стремиться к ней, обещая за добро вечные награды, и угрожая за зло вечными муками.

При таком учении Спасителя очевидно, что только та жизнь нравственно-христианская, которая проникнута духом завещанной Им любви и свободы, и которая согласна с учением Христовым; следовательно, Христианину нужно смотреть на жизнь, не как на выражение отдельно стоящих одна от другой добродетелей, а как на нечто цельное, проявляющее во всех частных действиях это высокое чувство любви и свободы, так как все добродетели христианские находятся в самой тесной связи между собою. И исполнение одной добродетели не исключает исполнения другой, хотя и могут проявляться они, смотря по характерам и настроениям лиц, не у всех людей в одинаковой степени, но очень часто одни преобладают над другими. Почему мы и видим, что один человек более склонен к аскетическим добродетелям, другой – к семейным и т.д.

В ответ богатому юноше ясно указал Спаситель недостаточность исполнения отдельных заповедей или добродетелей, как не заключающего в себе истинного духа любви (Мф.19:17–22); поэтому и выражено ясно, что исполнивший весь закон, согрешивший же в одном, повинен во всем (Иак.2:10).

И Евангелие, по сущности своего нравственного учения, не есть кодекс (в смысле свода законов) тех и других добродетелей, в котором можно было бы искать частных подробных предписаний касательно выполнения их, как это было в ветхом законе (что нужно делать, и чего не нужно); но, как учение Христово, исполненное духа благодати и истины, требуя свободного послушания себе, оно только завещание Божественного Искупителя, руководство, сущность которого есть любовь, а характер – свобода. «Аз есмь путь, истина и живот», сказал сам Спаситель, выразив в этих Своих словах и дух Евангелия и средства ко спасению.

Святейшим образом нравственной жизни служит для нас сам Христос Спаситель, земная жизнь которого служит ясным и поучительным выражением величайшей любви к Богу и ближним и полнейшей свободы. Побуждаемый этими высокими чувствами, Он принимает на себя дело спасения рода человеческого, и с терпением переносит все трудности земной своей жизни. Не знатность и бедность Его пречистой Матери, убогий вертеп, сыновняя покорность в доме Иосифа, неизвестная Его жизнь в Назарете, крещение на Иордане от Иоанна, искушение в пустыне от диавола, – таков первый период Его жизни, показывающий в лице Спасителя его снисхождение к человеку, исполненное любви и самоотвержения. Вышел Он на поприще общественного служения миру, чтобы исполнить, как Сам сказал Иоанну, всякую правду, – встал, так сказать, лицом к лицу с обществом, – и Его беспримерное смирение и любовь представляются нам еще яснее. Сказавши, что Он пришел не для того, чтобы принимать услуги от других, но, чтобы служить, – не здоровых целить, но больных, является с удивительным милосердием и любовью к грешникам, входить в общение с мытарями, допускает грешнице слезами омывать Свои ноги и отирать волосами, оказывает постоянные благодеяния людям всякого рода. Его оскорбляют, преследуют, Он говорит своим последователям: «любите врагов ваших…». На него клевещут фарисеям, Он относится кротко и с терпением к ним, обличая в них пороки, но с тем, чтобы спасти их, как людей, для чего он пришел. Особенно последние дни земной жизни Его исполнены самых высоких подвигов самоотвержения и добровольной покорности воле Отца Небесного и любви к человеку, – дни, которые со страшными поруганиями над Ним духа злобы, действовавшего в первосвященниках и книжниках Иудейских, заключил свой мучительный для человеческой природы и поноснейшей смертью на Кресте Голгофском. Таков второй период Его земной жизни, выразивший в Нем с одной стороны безмерную Его любовь к людям, до самопожертвования, с другой стороны исполненное совершенной свободы послушание воле Отца Небесного о спасении людей, как Сам Он сказал: «Аз душу Мою полагаю, да паки (чтобы опять) приму ю (ее). Никтоже возьмет ю от Мене, но Аз полагаю ю о себе (сам собою – свободно). Область (власть) имам положити ю, и область имам паки прияти ю» (Ин.10:17:18). И еще: «больше себя любви никто не имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин.15:13).

Таким образом любовь и свобода – это две отличительные черты, характеризующие жизнь Христианина.

Неверен взгляд Римско-Католиков на евангелие, которое они считают сборником различных предписаний человеку, что он должен, обязан делать, представляя евангелие в смысле законодательства человеческого, – и на Иисуса Христа как catalogus vitutum; отчего их нравственное учение отличается формальностью, и носит характер юридический.

Неверен взгляд и Протестантов, которые учат, что в падшем человеке, как потерявшем всякую восприимчивость к доброму и способность делать доброе, самовластно, безотносительно к нему, действует Сам Христос, и через это отнимают всякую самодеятельность в человеке, до уничтожения свободы, забывая, что только тот любит Христа, кто исполняет заповеди Его, и только с трудами и терпением достигается царство Божие.

Сущность своего нравственного учения Спаситель выразил в своей нагорной проповеди и в частности в учении о блаженствах, в которых Он изложил характер, свойственной христианину жизни и те существенные черты, и нравственные добродетели, которые составляют красоту христианской жизни, и требуются, как необходимые свободные подвиги, для получения обещанных наград или ублажений. И потому, чтобы яснее представлять нам смысл закона Божия, изложим прежде учение о блаженствах, так, как и сам Спаситель, прежде объяснения древних заповедей, высказал это учение.

Таково учение Спасителя о блаженствах

1. «Блажени нищии духом, яко тех есть царство небесное.

2. «Блажени плачущие, яко тии утешатся.

3. «Блажени кроткие, яко тии наследят землю.

4. «Блажени алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся.

5. «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут.

6. «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

7. «Блажени миротворцы, яко тии сынове Божия нарекутся.

8. «Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царствие небесное.

9. «Блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф.5:3–12) ».

Все эти изречения, по-видимому, отдельные, обещают награду за известное проявление духовной жизни по Боге, в существе своем находятся в самой тесной связи, так, что одна добродетель без другой не могут проявляться и составить цельной, добродетельной жизни, потому что общим их основанием служит любовь к Богу и ближнему. Так, первое изречение говорит о смирении или самоуничтожении, как основной добродетели человека в его падшем состоянии; второе – о сетовании о грехах своих, но оно возможно только при первой добродетели; третье – о кротости к другим, но она не мыслима без смирения и сознания своих грехов; четвертое – об оправдании, которое возможно только при существовании первых добродетелей; пятое – о милосердии, как плоде упомянутых добродетелей; шестое – о чистоте сердца, которая получается вследствие сознания греховности и оправдания, седьмое – о примирении других, как плод чистоты сердца; восьмое и девятое – о гонениях за правду, перенесении оскорблений за имя Христово и даже мучениях, но все это возможно только при сознании своей греховности, при желании оправдания и при чистоте сердца.

Блажени нищие духом, яко тех есть царство небесное.

Этим изречением Спаситель научает нас добродетели смирения.

Служение (нищета духовная) есть такое состояние души христианина, по которому он, ясно сознавая свою слабость и нечистоту и, вследствие этого, постоянную нужду в помощи Божией, далек от всякого высокого мнения о себе и своих совершенствах, все, что ни делает доброго и хорошего, относит к Богу, в руках которого самая жизнь человека, воздерживается от осуждения других, а тем более от суждений дерзких о лицах и предметах высших и о таинствах церкви. Эту добродетель внушает нам как своим учением, так и примером Сам Иисус Христос. «Научитесь от Мене, говорит Он, яко кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29), и в умовении ног св. Апостолам показал этот благой пример добродетели. «Всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется» (Лк.18:14); и св. Отцы церкви учили, что как путем уклонения нашего от Бога были гордость и непослушание, так и обратный путь к Богу есть смирение и послушание; без смирения не возможно ни обращение наше к Богу и ни какая другая добродетель (В. В. Ион. Злат., Ефр. Сир., Иоан. Леств. и др.).

Ублажая таких людей (смиренных, или, по выражению св. Златоустого, смиренномудрых), Иисус Христос и обещает им в наследие вечное царство небесное, которое они, как царство мира и любви, предощущают и в здешней жизни посредством веры и надежды, имеют наследовать и в будущей жизни посредством непосредственного участия в благах и вечных радостях его.

Блажени плачущие, яко тии утешатся.

Этим изречением Спаситель внушает сетование или плач о грехах. И невозможно, чтобы христианин, сознавая свое не достоинство и свое греховное состояние, не печалился и не плакал о грехах своих. Таким образом, печаль и сокрушение сердца и самые слезы есть такое состояние, когда мы сознаем, что не совершенно и недостойно служим Господу и даже заслуживаем гнев Его нашими делами.

«Печаль, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделывает: а сего мира печаль смерть соделовает» (2Кор.7:10).

Прекрасный и поучительный пример такой печали представляет нам Апостол Петр, который, познав свой грех – троекратное отречение от Христа во время суда над ним, в домах первосвященников Иудейских – Анны и Каиафы, горько плакал, и через то заслужил прощение, и который, как говорит предание, в продолжении всей остальной жизни, в полночь становился на молитву и плакал о своем грехе.

Но так как чрезмерная скорбь может довести человека до отчаяния, как довела Иуду предателя, то Спаситель дает таким людям обетование утешения, которое и в этой жизни чувствуется ими, как мир в совести и надежда на прощение грехов, и в будущей ожидание наследия небесного царства.

Блажени кротции, яко тии наследят землю.

Этим изречение Спаситель научает добродетели – кротости.

Кротость имеет своим основанием смирение и сознание своих недостатков и своего недостоинства перед Богом, и потому она есть такое расположение духа, в котором христианин всегда относится к другим с любовью, всячески остерегается раздражения и гнева на других; всегда готов прощать нанесенные ему оскорбления и покрывать их миром, и, что всего важнее, избегая всяких суждений не выгодных о других, своим примером внушает эту высокую черту и им. Боголюбезность этой добродетели видна из ясных слов Божиих: «на кого воззрю, говорит Господь через Пророка, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих» (Ис.66:2), а потом из слов Спасителя: «научитесь от Мене, яко кроток и смирен сердцем и обрящете покой душам нашим» (Мф.11:29). Своим собственным примером показал Он пример кротости, когда с креста молился о врагах своих: «Отче! Отпусти им, не ведят бо что творят» (Лк.23:34). Много примеров представляет нам и история Церкви, в лице Иосифа, Давида, св. Апостолов и вообще святых Божиих.

Ублажая кротких, Господь обещает им и великую награду, они наследуют землю. Это Божественное обетование они чувствуют и здесь – на земле; мир душевный, не нарушаемый гнетом и раздражением, и взаимными раздорами, сопутствует им в жизни; особенно утешаются наследием весной жизни, надеясь увидеть, по выражению Давида, благость Господа на земле живых – там, где живут и не умирают (Пс.26:13), т.е. в царстве небесном.

Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся.

Этим изречением Спаситель внушает своим последователям, как плод сознания греховности, желание оправдания во грехах, как необходимую добродетель к наследию царства Божия; и потому называет алчущими и жаждущими правды тех людей, которые не только сознают свои грехи и сетуют о них, но заботятся о том, чтобы эти грехи были сняты с них и очищены, стараются удовлетворить этому сильному желанию, как голодный – чувству голода, в том убеждении, что ничто нечистое не может войти в царство Божие, и что только через оправдание мы избавляемся от гнева Божия и примиряемся с Богом «Оправдани бывше кровью Его (И. Христа) спасаемся Им от гнева», говорит Апостол (Рим.5:9), и «оправдившеся верою, мир имамы к Богу Господом нашим Иисусрм Христом» (Рим.5:1).

Поучительный пример этой добродетели представляют нам Пророк Давид, когда, познавши свой грех, не только сетовал о нем, но и старался загладить его, чтобы получить прощение в нем, и св. Апостол Петр.

Средством к оправданию служит вера и св. Таинства, в которых изливается на нас благодать Божия, что выражает св. Апостол Павел: «правда Божия через веру во Иисуса Христа, во всех и на всех верующих, получающих оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе» (Рим.3:22:24).

Ублажая алчущих и жаждущих правды, Спаситель утешает их, что они насытятся, т.е., получат искомое ими оправдание. Это испытывают и здесь – на земле они, когда, получивши прощение вследствие искреннего раскаяния, они чувствуют мир в душе, успокоение своей совести, взволнованной грехами, и получают все божественные силы, к животу и благочестию, но всецелое насыщение и удовлетворение получат в будущей жизни, когда сделаются участниками небесных благ, как взывает Пророк Давид: «я в правде буду взирать на лице Твое; пробудившись, буду насыщаться образом Твоим» (16:15).

Блажени милостивии, яко тии помиловани будут.

Этим изречением Спаситель внушает христианам добродетель милосердия к другим, как выражение любви к ближним и через то к Самому Богу.

Милосердие есть такая добродетель, по которой христианин оказывает помощь ближним, как материальную подаянием милостыни нуждающимся, посещением больного, заключенного в темнице, принятием странника и т.п., так и нравственную добрыми советами, наставлением истине, молитвою, утешением несчастных и т.п. почитая себя в своей благотворительности не более, как раздаятелем даров Божиих (Лк.17:10).

К этой добродетели многократно призывает нас Сам Иисус Христос. «Будьте милосерды, яко же и Отец ваш небесный милосерд есть» (Лк.6:36). «Просящему у тебя дай, и не отказывай тому, кто просит в заем у тебя» (Мф.5:42). И изображая картину страшного суда Божия, Он основанием оправдания и осуждения полагает эту добродетель (Мф.25:32–46).

Сверх того, эта добродетель яснее выражает характер человека и его отношения к ближним, как видно из примера богатого юноши (Лк.18:18–27).

Ублажая милосердых к другим Спаситель изрек им величайшее утешение, что и они будут помилованы. Это утешение чувствуют они и в здешней жизни, как благотворители, пробуждая в других любовь к себе и уважение; особенно в будущей ожидает их сладостная надежда. «Приидите благословенные Отца моего, скажет им праведный Судия; наследуйте уготованное вам царство от сложения мира, потому что, если вы оказывали милость одному из братьев Моих меньших, то делали для Меня». Таким образом, они будут помилованы от вечного осуждения за грехи на последнем и страшном суде Небесным Судией, Иисусом Христом.

Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

Этим изречением Спаситель внушает добродетель – чистоту сердца, как необходимую для приближения к Богу и единения со Христом.

Чистота сердца есть такая добродетель, которая, как плод смирения и желания оправдания во грехах, состоит в охранении сердца нашего от всего нечистого и греховного и всецелом устремлении его к Богу, как источнику, в котором только оно может найти удовлетворение всем высшим, духовным свои стремлениям к истине, добру и блаженству, и таким образом отдаляет от себя всякое пристрастие к земному. Об этом сказал и Спаситель богатому юноше: «если хочешь быть совершенным, продай имение свое и отдай нищим». Эта то чистота сердца желаема и драгоценна потому, что в сердце заключается начало нашей жизни, и оно может быть источником доброй жизни и следствий ее и – греховной жизни; так как, по слову Спасителя, «от сердца происходят злые мысли, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы» (Мф.15:19).

Об этом молился всегда пророк Давид: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» (50). Средствами для сохранения сердца чистым могут быть молитва, пост и постоянное представление себя перед лицом Самого Господа (Пс.15:8) и воспоминание Его крестных страданий за нас.

Примеры Святых Божиих показывают нам, что, хотя это и трудно, но возможно, при помощи благодати.

Так, Мария Египетская, прежде великая грешница, при помощи этих средств, до того очистила свое сердце, что заживо просияла славою небесною.

Ублажая чистых сердцем, Иисус Христос за великий подвиг обещает и великую награду, – они Бога узрят, не так как ныне, яко зерцалом в гадании, но лицом к лицу, т.е. получат самую высшую степень блаженства.

Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся.

Этим изречением Спаситель внушает нам добродетель миролюбия.

Миролюбие есть такая добродетель, как плод чистоты сердца, по которой христианин не только сам живет, по слову Апостола, со всеми в мире дружелюбно, забывая и прощая оскорбления, наносимые ему, но старается водворят мир и согласие между другими враждующими, и не редко – до самопожертвования. Эту добродетель внушает нам Иисус Христос и первыми словами своей молитвы, когда говорит: «молитесь так: Отче наш, иже еси на небесах…». Об этом говорит и св. Апостол Павел, заповедуя снисходить друг ко другу любовью и блюсти единство духа в союзе мира (Еф.4:2:3).

Высокий пример этой добродетели показал нам в своей земной жизни Сам Иисус Христос, покрывавший любовью все оскорбления, наносимые ему особенно фарисеями, и во все время проводивший благо мира и согласия между людьми для их спасения, говоря, что больше сей любви никто не имеет, да кто душу свою положит за друзей своих.

Ублажая миролюбцев, Спаситель дает им утешительное обещание, что те сыновьями Божиими нарекутся.

Это утешение чувствуют они в здешней жизни, когда, покрывая все любовью и забвением оскорблений, испытывают внутреннее довольство жизни, и отдаляют от себя всякие опасения, и когда, примиряя других, встречают от них знаки уважения и благодарности, и являются таким образом орудиями божественными в распространении мира и любви; тем более величайшее утешение им в будущей жизни, когда за эти подвиги удостоятся названия сынов Божиих.

Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царство небесное.

Этим изречением Спаситель внушает нам добродетель терпения за правду и любовь к Богу, как вечной правде.

Это такая добродетель, по которой христианин твердо, неуклонно стоит в убеждениях своего верующего сердца, при всех противодействиях со стороны врагов своих внешних и внутренних, каковы: плоть, мир и диавол, и все готов переносить ради Бога и для того, чтобы получить оправдание на суде Господнем; так как он вполне уверен, что некогда восторжествует правда Божия над злом, и только в единении со Христом, а не врагами его, Он может достигнуть своего оправдания и единения с Вечной Правдой.

К этой добродетели убеждает нас слово Божие, говоря, что «терпение соделывает спасение» (Мф.24:13), и примере Спасителя, много терпевшего для спасения человека от фарисеев и первосвященников Иудейских, и примере Апостолов, которым и Спаситель предрек преследования и гонения (Мф.10:21:22), и которые действительно, испытывали их, как говорит Апостол Павел: «злословят нас, мы благословляем, гонят нас, мы терпим, хулят нас, мы молим, нас огорчают, мы всегда радуемся, мы нищи, многих обогащаем, ничего не имеем, но всем обладаем» (1Кор.4:12, 13; 2Кор.6:10). Сонмы исповедников служат также поучительным примером для христиан.

Ублажая гонимых за правду, Иисус Христос обещает им и великую награду – царство Божие в наследие, – тех есть царство небесное, как место вечного их утешения.

Блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради. Радуйтесь и веселитесь, яко мзда ваша многа на небесех.

Этим изречение Спаситель внушает нам самый высокий подвиг из любви ко Христу – подвиг мученический.

Это такая высокая добродетель, по которой христианин, вполне убежденный, что спасение наше во Христе и со Христом, готов для этого и славы Божией терпеть и терпеть, не изменяя вере и истине, за имя Христово самую смерть насильственную от врагов истины.

Трудный этот подвиг, но, как Апостол Павел говорит, что «все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп.4:13), возможный и, в трудных обстоятельствах истинной веры и церкви, необходимый. Об этом говорит Иисус Христос, в следующих словах: «претерпевший до конца получит спасение» (Мф.24:13). Ясно особенно выражает это св. Апостол Павел: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь или теснота, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Я уверен, что ни смерть, ни жизнь… никакая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем. (Рим.8:35:39). Мученики за веру служат всегда поучительным примером для нас.

Ублажая этих ревнителей во Христе, не щадящих самой жизни своей ради Него, Спаситель вознаграждает их щедро и человеколюбиво. «Радуйтесь и веселитесь, яко мзда ваша многа на небеси», – говорит Он им. Таким образом, мученики ради Христа не только не теряют ничего, даже получают большее, такие блага, для выражения которых Апостол не находит даже слов, ограничиваясь только таким выражением об этих благах, «их же око не виде, ухо не слыша и на сердцу человеку не взыдоша» (1Кор.2:9), т.е. теряя земное, приобретают блага небесные, вечные.

Наставления Спасителя о необходимости нравственных подвигов и обетований за них вызваны были в Нем исторически сложившимся положением человечества в его падшем состоянии, историческим фактом греха, как отрицания истинно-нравственных начал, положенных законом данным; поэтому-то Спаситель и свою проповедь начинает словом: «покайтеся», вызывая человека к сознанию необходимости внутреннего изменения духовной жизни, как средства возвращения на тот путь, с которого он сошел.

Что такое грех, как нравственное явление? Он есть отрицание св. воли Божией, произвольное уклонение от нравственного закона, данного Богом и имеющего своим началом любовь, и потому есть беззаконие (1Ин.3:4), и, как отрицание св. воли Божией, он есть отрицание истинной любви христианской.

История человечества говорит, что грех не есть прирожденное свойство нашей души, а превзошел извне, и есть дело свободной воли человеческой. Первые люди, созданные по образу и подобию Божию, вначале были чисты от греха; грех явился, по коварному внушению диавола, как нарушение заповеди, данной Господом.

Таким образом, причина греха есть падшее состояние человека, расстроившее природу его, извратившее его отношение к другим, и открывшее возможность действовать на него диаволу, врагу человеческого рода, поэтому три сферы, разрушающие нашу нравственность, и служащие препятствием на пути к нашему нравственному совершенству, – это наша плоть, мир и диавол.

а) Первым и ближайшим врагом нашего спасения служит наша плоть с ее страстными (порочными) желаниями и прихотями, с ее непрестанной борьбой против духа, для которого она служит постоянной остановкой в его высших стремлениях. «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; похоть же, зачавши, раждает грех» (Иак.1:14:15).

Насколько она враждебна нашему спасению, это видно из того, что самый дух подчиняется и затемняется ею. Так, разум, под тяжелым влиянием ее, часто забывает о своем высоком назначении – стремлении к первообразу, так что «мы едва уразумеваем, что на земле, и что в руках, с трудом отыскиваем» (Пр. Солом.9:16), отсюда неверие, суеверие, предрассудки и т.п., – наше сердце, погружаясь в чувственность, теряет свойственное себе качество находить удовольствие в небесном, – наша воля, вместо врожденного ей стремления к добру, направляется легче к злому, к страстям и порочным действиям, и лишается истинной свободы (Ин.8:34). Поэтому-то она изыскивает все средства к удовлетворению своих пожеланий, ненавидит все то, что служит к ограничению ее, и постоянно вооружается против духа – распинать ее со страстями и похотями, и таким образом, становится новым греховным законом для него. Очень ясно изобразил картину этой борьбы, испытавший своим опытом, св. Апостол Павел: «Я не понимаю, что делаю, потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… а потому не я уже делаю то, но живущий во мне грех… я нахожу закон, что, когда хочу делать добро, прилежит мне зло. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего, и делающий меня пленником закона греховного» (Рим.7:15–23).

б) Вторым врагом, препятствующим нашему спасению и нравственному совершенству, служит мир, который, по слову Апостола, весь во зле лежит (1Ин.5:19). Здесь мы кругом обставлены соблазнами, заграждающими нам путь к совершенству – земные блага, льстящие желаниям нашей плоти, нередко ослепляют нас, и делают своими рабами, примером чего служит евангельский богач, – и окружающее нас общество людей, увлеченных страстями, привязанность к этим людям, различные отношения к ним, увлекают нас с истинного пути добродетели. Нередко среди них есть такие, которые отвергают и издеваются над учением Христовым (таковы новейшие воззрения материалистические и рационалистические), – такие, которые отвергают и развращают все начала нравственности (таковы направления социалистические и коммунистические), и которые совершенно предались одной чувственной стороне, о каковых людях Сам Спаситель сказал Апостолам: «если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое» (Ин. 15:18:19) и св. Апостол Павел говорит, что «худые общества развращают добрые нравы».

Не напрасно внушает нам оберегаться этого мира и Апостол Христов, Иоанн: «не любите мира, ни того, что в мире», в котором могут найти себе пищу все наши господствующие страсти, ибо «все, что в мире, похоть плотская, похоть очес, и гордость житейская» (1Ин.2:16). И превратное воспитание, и всеразрушающий дух времени, и общественная жизнь, обставленная этикетом светскости, и просвещение, совершающееся вне нравственных начал и правил, и господствующие страсти времени, – все это, составляющее существенную сторону мира, служит величайшим препятствием для человека на пути его к нравственному усовершенствованию.

в) Наконец, как виновник самого явления греха среди людей, третьим врагом нашего спасения служит диавол, непрестанно расставляющий свои сети, чтобы захватить кого-нибудь, – «яко лев, рыкая, по выражению Апостола, ищущий кого поглотить» (1Пет.5:8). Пути действия его пагубных слишком разнообразны.

Кроме непосредственного действия, как он подействовал на Иуду предателя, он действует и посредственно, через туже самую плоть нашу, возбуждая в ней различные страсти и греховные пожелания, и таким образом восстановляя ее против духа и воли Божией; он представляет ей тяжесть спасительного пути и простительности и маловажности греха, как думают, например, отрицающие спасительность постов в видах заботы о своем теле, – он действует через людей, по выражению Апостола, своих сынов противления, внушая им соблазнять других и отвлекать их от истинного пути, как, например, делают еретики, распространяющие свои ложные понятия (истины) среди других, – вольномыслящие, проводящие свои мысли среди общества, и тем, как смертельным ядом, заражающие сердца, – сами заглушившие в себе нравственные начала, и распространяющие это среди других, и через то унижающие св. заповеди Господни.

Таковы три сферы нашей греховной деятельности. Но нужно сказать при этом, что не все грехи одинаково греховны, есть между ними степени, как и между добродетелями.

Преосвященный Иннокентий Херсонский⁵, указывает главным образом на три степени греховности. Первая степень, когда человек начинает по временам предаваться различным порокам, без особого расположения ко греху, не забывая иногда и покаяние, хотя без особенных плодов его. Вторая степень – когда худые действия обращаются в навык, порок или страсть; становятся постоянным началом действий и правилом для жизни, не заглушая однако же вовсе желания исправиться и перестать грешить. Третья степень – когда развращение доходит до того, что грешник, совершенно ослепленный грехом, почитает его для себя необходимостью, – вовсе забывает закон и страх Божий, грешит нераскаянно, с намерением и остаться таковым.

Кроме того, сообразно трем проявлениям жизни человеческой, грехи, как выражение свободной деятельности человека, бывают трех родов: а) грехи мысли и желания, б) грехи слова, и в) грехи действия.

а) Мысленные грехи – это все нечистые помыслы и желания, греховные воспоминания. Питать в уме и сердце своем такие мысли и желания – значит грешить; ибо кроме того, что от таких мыслей и желаний часто происходят худые слова и дела, они, сами по себе, уже портят душу, и делают ее нечистою и богопротивною. Как опасна и зловредна эта внутренняя нечистота и греховность мыслей и чувств – разительно показывает пример духов нечистых, ибо у них нет ни нашего слова, ни нашей телесности; их порча и развращение все заключено в их духе, и при всем том, как оно ужасно!

б) Грехи слова – это все виды лжи и обмана, все роды напрасной божбы и безрассудных клятв, все осуждения, касающиеся ближнего, все лжесвидетельства и клеветы, все соблазнительные шутки и срамословие, – есть грехи слова письменного, когда то, что грешно произносить устами, пишется на бумаге, и таким образом распространяется и сократить более делает соблазна и вреда, нежели произносимое устно. Грехи слова – это те случаи, когда бы мы должны были защищать истину священную, попираемую или извращаемую другими, или обнаружить ложь и клевету бесчестную, и не сделали того из расчетов самолюбия и своекорыстия.

в) Грехи действия неисчислимы по своему разнообразию, – скажем только вообще, что одни грехи против Бога и веры в Него, как то: неверие, хула и отчаяние; другие – против ближнего, как татьба, убийство; и иные – против самого грешника, каковы: сладострастие, невоздержание и др.⁶

Доселе мы говорили вообще о добрых делах и о грехах, высказали, насколько одни требуются заповедями Господними, и желаемы для нас, как средства к нравственному совершенству, и насколько другие противны и удаляют нас от Бога и не должны быть желаемы, теперь, приступая к изложению заповедей закона Божия, данного Моисею Самим Богом, покажем частные проявления тех и других, покажем, что требуется от человека, как нравственного существа, и что запрещается ему этими заповедями.

Основанием разделения заповедей на две скрижали служат предметы, к которым должны относиться все обязанности человека, налагаемые на него нравственным законом, – это – Бог и человек (ближний). Это ясно выразил Иисус Христос, сокративший все десять заповедей в две, в ответе на вопрос одного Иудейского законника: какая заповедь больше (выше) в законе? Сказал Он ему: «люби Господа Бога твоего всем сердцем и всею душою твоею и всею мыслью твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Подобна ей и вторая: люби ближнего твоего, как самого себя. В этих двух заповедях заключается весь закон и сказания пророков» (Мф.22:35–40).

На основании этого внутреннего содержания и открыть нам закон Моисеем на двух скрижалях. Так заповедь о наших обязанностях к Богу высказана в первых четырех заповедях, в которых говорится о необходимости богопознания и богопочтения (1 заповедь), о необходимости избегать ложного служения (2 заповедь), запрещается без нужды произносить святое имя Божие (3 заповедь), и нарушать святость дней, назначенных на служение Богу (4 заповедь). Заповедь об отношениях наших к ближним высказан в шести следующих заповедях, в которых говорится о почитании всех старших нас, начиная с родителей (5 заповедь), запрещается убийство телесное (6 заповедь), убийство духовное (7 заповедей), присвоение чужой собственности (8 заповедей), ложное свидетельство (9 заповедь), и самое желание какого – либо вреда ближнему, как начало зла (10 заповедь).

Нужно заметить, что в этих заповедях Божиих не высказано нам особого наставления о любви к самим себе, а сказано только: «люби ближнего, как самого себя».

Основанием этого служит то, что любовь к себе уже врождена нам, и человеку не естественно не любить себя, потому что, как и апостол сказал, «никтоже кагда плоть свою возненавидит, но питает и греет ю» (Еф.5:29). Но чтобы мы имели правильную любовь, и не допускали в себе развиваться самолюбию и эгоизму, Сам Спаситель научает нас самопознанию и самоиспытанию, самому лучшему средству к тому, в следующих словах: «как скажешь брату твоему: дозволь мне вынуть сучок из твоего глаза, а в твоем глазу бревно. Лицемер! Вынь прежде из своего глаза бревно, а потом увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф.7:4:5). Только при этом средстве и возможно правильное отношение, – иначе мы всегда будем больше себя любить, чем другого, и будем самолюбцами; и тогда, само собою, явимся нарушителями истинного учения и примера Спасителя нашего, положившего душу свою за други своя и сказавшего, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13). Таким образом, мерой любви к себе должна быть любовь к ближнему. Поучительный пример жертвования собою для ближних представляет нам история в лице Моисея и Апостола Павла, которые для спасения своего народа решались жертвовать самым дорогим для человека благом – вечным спасением.

Самою высшею степенью любви должна быть любовь к Богу, ради которого, если бы потребовала необходимость, должны отказаться от самих ближних, как сказал Сам Спаситель: «кто любит отца и матерь более, нежели Меня, недостоин Меня, и кто любит сына или дочь больше Меня, не достоин Меня» (Мф.10:37) и от самих себя: «кто хочет за Мной идти, отвергнись себя» (Мк.8:34). Пример такой решимости жертвовать собою и ближними ради Бога представляет Патриарх Авраам, решившийся принести в жертву Господу единственного сына своего, и целый сонм св. мучеников, пострадавших за Христа.

Аз есм господь Бог твой, да не будут тебе бози инии, разве Мене.

В этих словах ясно исповедуется истина единства Божия. В ветхом завете это учение об едином Боге было усиленно проповедуемо, как необходимое для Иудея, который, будучи окружен язычниками – идолопоклонниками, легко мог увлекаться и, как говорит история, нередко увлекался их примером, и поддавался идолослужению (припомним времена судей и царей, по разделении царств), и не мог возвыситься до высшего понятия о Боге. С пришествием же Спасителя в мир, эта истина раскрылась в более совершенном и ясном виде. Единый по существу Бог, но троичный в лицах – вот истинное учение, которое христианин должен познать в этих словах заповеди Божией.

Отсюда существенная обязанность, требуемая этой заповедью, должна состоять:

Эта обязанность требуется и здравым смыслом.

Не имея сведений о личности, нет побуждений питать к ней тех или других чувств и иметь те или другие отношения; только познание о ней устанавливает это. Тем более важная и священнейшая наша обязанность познать Бога, чтобы иметь правильные отношения, – Бога, Творца, Промыслителя и Высочайшего Благодетеля, волей которого мы живем, движемся и существуем (Деян.17:28). В Нем одном человек находит удовлетворение своим высшим потребностям, вложенным в нашу душу при самом творении (в образе Божием), – истину для ума, красоту вечную для сердца, и высочайшее добро для воли.

В самой тесной связи с богопознанием находится богопочтение, которое выражается двояким образом – внутренним и внешним, по тесной связи души и тела в организме человеческом.

Внутреннее богопочтение выражается:

В вере, надежде и любви к Богу.

Этими тремя главными добродетелями обнимается вся внутренняя сторона нашей духовной жизни и все частнейшие ее проявления. Страх Божий, прославление Бога, повиновение Ему, благодарение и призывание Его имеют свое основание в них; поэтому и св. Апостол говорит: «ныне пребывают вера, надежда, любы: три сия» (1Кор.13:13).

А) Вера в Бога, в Его неизреченные совершенства, являемые Им в творении, промышлении и особенно явленные в искуплении, должна быть живая и искренняя, и выражается не в одном познании Его, но и проводиться во всей нашей жизни, как говорит Апостол, что «вера без дел мертва (Иак.2:26)», – в повиновении Богу и исполнении Его святого закона. поучительный пример этой сильной веры показал нам праведный Авраам, не усумнившийся принести в жертву Богу Исаака, сына своего, тогда, когда с ним связано было божественное обетование о потомстве; такую веру восхвалил Иисус Христос в лице сотника Капернаумского, сказавши, что и во израильтянах такой веры не нашел. Величие этой добродетели видно из того, что с ней связываются все божественные обетования последователям Христовым, как видно из многих мест учения Христова (Мк.16:15, 16; Ин.20:31; Гал.3:5, 7:14; Рим.3:28, 8:24, 25; Рим.1:17; Гал.3:11; Евр.10:38; Евр.11:6 и др.).

Б) Надежда на Бога, как единого Помощника нашего в этой жизни, единого Ходатая, как сам Он изрек: «чего просите у Отца во имя Мое, то сделаю, чтобы прославлялся отец через Сына (Ин.14:13), должна быть полная и твердая. Она должна основываться на сознании того, что Господь никогда не оставит нас своею благостью, лишь бы наша жизнь соответствовала воле Божией, и всегда исполнит наши прошения, если они возносятся во имя Его, и если они полезны и спасительны для нас, потому что Он всегда близок во всем, призывающим Его (Пс.144); никогда не должны мы сомневаться в действительности промысла Его о нас, если наши прошения и не исполняются, потому что без воли Божией и волос с головы нашей не падает (Мф.10:30). К этому убеждает нас св. Апостол Христов: «всецело уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа» (1Пет.1:13), и пророк Давид: «возложи надежду свою на Господа, и Он тебе даст пищу» (Пс.54).

В) Любовь к Богу, который прежде возлюбил нас, ниспославши своего единородного Сына для нашего спасения, и постоянно благодетельствует нам, подавая свои божественные силы для жизни и благочестия, должна быть деятельная, и составлять основание и постоянное выражение заповедей Божиих в жизни нашей, как говорит Господь: «кто имеет заповеди Моя, и соблюдает их, то любят Меня» (Ин.14:21) и проникает все наши действия, по завещанию Апостола, заповедующего все совершать из любви (1Ин.). отсюда страх Божий, повиновение Богу и прославление Его и все отношения наши к Богу должны служить выражением нашей любви к Нему, которая должна быть на столько сильна в истинном последователе Христовом, чтобы, по слову Апостола, ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее… никакая тварь не могли отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.8:38:39), зная, что «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим.8:28).

Внешнее богопочтение выражается:

а) В твердом исповедании своей веры в Господа, так чтобы ни обольщения, ни угрозы, ни мучение, ни самая смерть не могли нас заставить отречься от Него, в той благой надежде, что, как Он сам сказал, «если кто исповедует Меня перед людьми, и Я его исповедую перед Отцом моим небесным (Мф.11:32), и потом в прославлении имени Божия жизнью сообразной с волей Божией. Примеры такой твердой веры в Бога представляет нам история Церкви в жизни и подвигах мучеников первых веков Христианства.

б) В нахождении во храм к общественному богослужению и в богослужении частном, как необходимом средстве для укрепления самой вере, надежды и любви. Полезна и домашняя (частная) молитва, как стремление человека к единению с Богом, – но несравненно важнее молитва общественная, особенно в храме, где молитвенный дух поддерживается и укрепляется молитвенным настроением других, где все, совершающиеся перед глазами и видимое нами, напоминает нам о величии и святости места, и невольно влечет дух к высшему, небесному. Важность этой молитвы высказал и Сам Христос: «где два или три собралось во имя Мое, тут Я посреди них» (Мф.18:20). И не напрасно пророк Давид взывает к Господу: «лучше один день в Твоем храме, Господи, нежели тысяча лет в домах грешников (пс.83:11). Святые – Василия В. и Григорий Богослов, когда жили в Афинах для своего образования, знали только две дороги – одну в школу, и другую – в храм.

Первая заповедь запрещает все, несогласное с истинным богопознанием и богопочтением.

Таковы различные религиозные заблуждения и ложные верования, господствовавшие во времена дохристианские, в самом христианстве, и имеющие своих приверженцев и в настоящее время (мнения и убеждения антихристианские). Таковы: ереси, извращающие основные христианские истины, заключенные в символе веры (Ария, Македония и др.), – расколы, из за буквы и обрядов отделяющиеся от церкви, и отрицающие ее авторитет и всякое повиновение ей (в древности Донатисты и др., русский раскол, привязавшийся к букве своих книг), – верования в два независимых одно от другого и противоположные друг другу начала всего существующего (дуализм, признающий вечным зло), – учение, сливающее божество с природой (пантеизм, или воплощение божества в природе, отрицающий живого Бога), – учение, отрицающее все духовное (материализм, утверждающий, что все произошло по силам и законам природы, и близкий к нему натурализм, считающий началом всего атомы), – неверие, как отрицание Промысла Божия в природе (деизм, утверждающий, что мир совершает свое течение по однажды данным законам, без вмешательства божества), – индеферентизм, как безразличие в отношении к вере и жизни христианской (относительно постов, посещения храмов и т.п.), – сомнение в вере (скептицизм), – вера в неизбежную судьбу (фатализм в мухаммеданстве и у реформаторов особенно вследствие неправильного понятия о предопределении божественном), – ложная, неразумная ревность по Боге (фанатизм – у мухаммедан и в среде иезуитов), – суеверие, или вера в обыкновенный предмет, как бы заключающий в себе божественную силу, и надежда на Него (так смотрят у нас раскольники на старые книги; сюда могут быть отнесены все предрассудки, существующие в народе).

Таким образом обязанность, требуемая первой заповедью, есть почитание единого Бога, во св. Троице; не нарушаем ли мы ее почитанием святых Апостолов и святых Божиих?

Почитание и призвание святых Божиих и Ангелов нисколько не противоречит первой заповеди, повелевающей почитать единого Бога, и не нарушает истинного богопочтения, потому что, почитая и призывая их, мы почитаем благодать Божию, в них действующую и обитающую, и почитаем их, не как равных Богу или богов, а как только ходатаев и заступников наших перед Ним, как старших братьев, и всю честь относим к Самому Богу дивному во святых Своих, почему и взываем к ним в своих молитвах: «молите Бога о нас»⁸.

Не верно и совершенно ложно учение Лютеран, которые, основываясь на вере в непосредственное отношение верующего к Искупителю, отвергли почитание и призывание святых, как нечто среднее, отдаляющее от Христа, считая призывание святых унижением достоинства Спасителя, как единого Ходатая между Богом и миром человеческим.

Не сотвори себе кумира и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им.

Вторая заповедь есть дополнение и продолжение первой заповеди. Если Господь един, и Его одного нужно познавать и почитать, то не только поклонение идолам, но и самое делание их, как содействие идолослужению, нарушает обязанности человека к Богу.

Что такое кумир?

Кумир, или идол, есть изображение какой-либо сотворенной вещи, которой вместо Бога воздают божеское поклонение, т.е. поклоняются и служат. Известно нам из истории, что человек, потерявши истинное понятие о Боге, но в то же время имея в своей природе стремление к Нему, и сознавая нужду в Нем, обращался ко всем царствам природы, отыскивая себе божество: то покланялся предметам из царства растительного (так называемый фетишизм – самый низкий род боготворения), то – предметам царства животного (зоолатрия – зверям, гадам (змеям) и животным) то звездному небу (сабеизм – поклонению солнцу, луне, звездам), то человеку (антрополатрия обоготворение знаменитых людей и предков), то отвлеченным предметам, представляемым в символических изображениях (таковы: слава, богатство, счастье, добродетель, даже пороки и страсти). Много и доселе на земном шаре людей, преданных тому или другому роду идолослужения, и не просвещенных Христовой верою, но Христос и Апостолы, проповедуя истинное учение о почитании единого Бога во св. Троице, в тоже время указывали, что и просвещенные учением Христовым могут делаться, в некотором роде, идолопоклонниками, подчиняясь различным страстям, как своим идолам.

Главнейший вид духовного идолопоклонства есть самолюбие, когда человек, забывая о Боге и ближних, относится лишь к самому себе, все сосредоточивает на своем собственном «Я», и таким образом обожает только самого себя, считая высшим других, и не признавая никого выше себя. Насколько в действительности этот грех низок для человека, это выразил Спаситель: «что высоко у людей, то мерзость перед Богом» (Лк.16:15). Много примеров подобного самообожания представляет нам история, показывая вместе и поучительные уроки унижения гордости. Таковы: фараон времен Моисея, не признавший Бога истинного, требовавший себе божеской почести и, в новое время, Наполеон 1.

Самолюбие, как начало греха в роде человеческом, проявляется в жизни в различных греховных и низких явлениях. От него происходят, и с ним тесно вяжутся честолюбие, лицемерие и фарисейство, человекоугождение, раболепство и принуждение перед другими и т.д.

Честолюбие есть естественный плод гордости или самолюбия, ставящего себя выше всех, и требующего от них уважения и почтения к себе. Оно проявляется в жизни, с одной стороны, в насилии над другими и в унижении их, и требовании себе рабского подчинения, так, что, будучи сами себе идолом, честолюбивый требует, чтобы и другие почитали этого идола, как показал пример Новуходоносора, требовавшего божеского поклонения поставленному им в честь себя идолу, – с другой стороны, в лицемерии или фарисействе (ханжестве) перед другими, как показывает ясно пример фарисеев, которые представляли собою образец воплощенной гордости, совершая деля перед людьми, чтобы быть видимым от них, и которых многократно обличал в евангелии Иисус Христос (см. нагорную беседу Спасителя, Мф.5, 6 и 7гл., и обличительную речь на фарисеев, Мф.23 гл.). Насколько богопротивен грех этот, Спаситель ясно выразил в притче о мытаре и фарисее (Лк.18 гл.).

Человекоугождение, раболепство перед другими есть вид самолюбия только скрытого. Не надеясь на свои силы, самолюбивый обращается к другим; забывая о Боге, как Промыслитель и Виновник всего, чтобы заслужить внимание к себе других, и достигнуть своих целей, он является перед ним рабом, лицемерно принижается, надменно в тоже время относясь к низшим себя, и, таким образом, вместо Бога возлагает всю надежду на них. В оправдание этого много примеров представляет нам наша жизнь, как человек, из-за каких-нибудь личных, корыстных видов льстить другим, и, забывая свое человеческое достоинство, унижается перед ними. И слово Божие обличает эти грехи, говоря: «если бы я, говорит св. Апостол, и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал.1:10). «Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своей опорою, и которого сердце удаляется от Господа» (Иер.17:5).

Запрещая гордость во всех ее проявлениях, вторая заповедь учит нас добродетели смирения. Человек смиренный, сознающий себя виновным всегда перед Богом, по своим грехам, не только чужд всяких гордых помыслов, но и всегда и во всем прибегает к милосердию Божию, и от одного Бога надеется получить все, просимое им. И слово Божие учит, что гордым Бог противится, а подает благодать только смиренным и кротким указывая нам и примеры смирения в лице Авраама, Давида, Пречистой Девы Марии и высочайший пример в лице Господа нашего Иисуса Христа.

Любостяжание или корыстолюбие также нередко бывает предметом идолопоклонства; когда человек до забвения Бога и своего вечного назначения отдается приобретению богатства, тогда лихоимание делает для него, по слову Апостола, идолослужением (Кол.3:5). Само по себе стяжание и обладание данною от Бога собственностью не есть грех; это скорее земное призвание человека, и Сам Спаситель нигде не осуждает богатства самого по себе и приобретение его, если оно не пристращает человека к себе; но это призвание человека извращается и делается преступным в следствии корыстного стремления к собственности, из чего возникает страсть – любостяжание, под влиянием которой человек любит мир паче Бога (1Ин.2:15), и не столько обладает своими благами, сколько сам обладается ими и подчиняется им. Пагубные следствия этого выразил Спаситель в притче об одном богаче. «Этот богач получил обильный урожай, и стал рассуждать сам с собой: что мне делать? – некуда собрать своих плодов. И сказал: вот что сделаю: сломаю свои житницы старые, и построю новые, большие, и туда соберу весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе своей: душа! Много добра лежит у тебя на много лет: покойся, ешь, пей и веселись! Но Господь сказал ему: безумный! В эту ночь душу твою потребуют от тебя; кому достанется то, что ты заготовил? Так бывает, закончил Спаситель притчу, с тем, кто собирает сокровище для себя, а не в Бога богатеет».

Печальные плоды любостяжания видны и в самих следствиях его: с одной стороны, в развивающейся часто скупости, с другой – в чувственной жизни (чревоугодии или сластолюбии).

Эти страсти в жизни развиваются настолько сильно, что человек, подпавший под влияние их, совершенно забывает о Боге и об исполнении своих священных обязанностей, заповедуемых законом Божиим, а только думает об удовлетворении им, так что для него, по слову Апостола, или богатство становится идолом, или его чрево (Фил.3:19); все высшие стремления в нем заглушаются, и все его заботы направлены только в одну сторону страстей. Такой человек чем больше имеет, и чем больше удовлетворяет своему чреву, тем больше желает и бывает изыскание, и, при своей ненасытимости, прибегает ко всем средствам, иногда самим позорным, на что указывает и Апостол в следующих словах: «желающие обогащаться впадают в искушение и сеть и в многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу. Ибо корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим.6:9:10). Кроме указанного нами примера в любостяжательном богаче, Спаситель указывает еще вредные следствия этой страсти в притче о богатом и Лазаре (Лк.16:19–31), и предостерегает прямым и ясным словом Своим: «смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством, и заботами житейскими, и чтобы день последний не застиг вас внезапно» (Лк.21:34).

В жизни страсть к чувственности (или сластолюбие) проявляется в самих разнообразных видах, или в страсти к зрелищам, музыке, чтению светских книг (романов), или страсти к нарядам и т.п., и таким образом очень часто переходит в расточительность или мотовство. Увлеченный этим, человек нередко жертвует для удовлетворения своей страсти всем самым священным для себя, и впадает в разные дьявольские грехи: зависть, вражду, рвение, ярость, разжение, распри, соблазны, ереси, убийства и пр. (Гал.5:20:21). Для таких людей не существует святости богослужения и праздников и постов Господних; чтение священных книг, даже евангелия, наводит на них утомление. Современная жизнь рисует нам самую жалкую картину таких людей, занятых одной чувственной стороной.

Запрещая любостяжание и чревоугодие, вторая заповедь учит нас благотворительности и воздержанию⁹.

Вторая заповедь запрещает идолопоклонство в разных его видах; не запрещает ли она через это иметь священные изображения (иконы) и покланяться им?

Не запрещает. Это видно из того, что сам Бог, запретивший идолопоклонство, в тоже время повелел Моисею в священной скинии поставить золотые изображения Херувимов, в самом священнейшем месте, во святом святых, на ковчег Завета. Древнее предание говорит, что сам Господь наш, Иисус Христос, дал нерукотворное изображение своего лица живописцу, посланному Едесским владетелем, Авгарем, – св. Евангелист Лука написал изображение Богоматери и Апостолов Петра и Павла. И вообще, в слове Божием нигде не говорится против священных изображений, и Спаситель никогда не обличал за то Иудеев. На этом основании св. церковь допустила и узаконила на 7 вселенском соборе (против иконоборцев) почитание священных изображений Господа нашего, Иисуса Христа, Его Пречистой Матери и святых, потому что, почитая св. иконы, воздаем мы честь не самим иконам безотносительно, не дереву и краскам, как было и бывает в поклонении идолам, но относим ее к самым первообразам, на иконах изображенным, и осуждает тех, которые чествуют изображения безотносительно, и, поклоняясь им, как кумирам, боготворят их.

Побуждению к почитанию св. икон служат с одной стороны бесчисленные знамения и чудеса, какие Господь благоволил совершить через них для верующих (известны нам чудотворные иконы – как проводники спасительной для нас чудодейственной силы Божией, которыми обилует и наша православная Русь), с другой стороны то, что они наглядно представляют нам те первообразы (святых), которые на них изображены, и, напоминая нам об них, пробуждают в нас сильнее чувства веры, надежды и любви к Богу, и таким образом служат, по выражению древних, как бы книгами общедоступными и удобопонятными для всех, образованных и необразованных (Григ. Вел. письм.9, к Серен. Еп. Кн.9); иконопись, говорит св. Григорий, для неученых тоже, что писание для ученых (пис.9, кн.9).

Почитание св. икон, кроме нравственной пользы и нравственно-воспитательного значения своего, основывается на всеобщности и древности в христианской церкви. До времени иконоборческой ереси вопрос этот не возбуждался в церкви, так что самые еретики того времени никогда не упрекали христиан за почитание икон. Св. Василий великий говорит, что этот священный обычай есть дело апостольское (пис. 360 к Юлиан.), и во время иконоборства целые сонмы мучеников запечатлели его своею кровью. Отрицание почитания икон есть явление позднейшее, появившееся в 16в. вместе с протестантством, высказавшим в этом ясное противоречие в самом себе.

Почитание св. икон не противоречит и здравому смыслу. Уважая своих предков, близких нашему сердцу, мы всегда желаем при себе иметь их изображения, и всегда относимся с почитанием к ним; почему же нам, Христианам, не относиться с большим уважением к Господу, Его Пречистой Матери и Святым, в которых просияла божественная благодать, и не имеет их изображений, как священных памятников об них? Почему же, зная, что это – изображения священные, не создавать почтения им, относя честь, воздаваемую им к самим первообразам? И невозможно, чтобы, уважая изображение лица, кто-либо дозволил себе небрежно относиться к образу его.

С почтением св. икон находится в тесной связи почитание св. мощей и других останков святых – ризы и пояса Богоматери, вериг св. Апостола Петра и т.д.

Самое нетление св. мощей, при всех естественных действиях, разрушительно действующих на тела грешных людей, и те чудотворные действия от них и других останков святых Божиих, которые нередко бывают так благодетельны для верующих, в разнообразной своей помощи им (в исцелениях от разных болезней, в утешениях при раках святых, в поучительных уроках и т.п.) свидетельствуют о том, что они достойны нашего благоговейного уважения и почтения, являясь наглядным подтверждение слов Апостола Павла, что тела христиан есть храмы св. Духа, обитающего в них (1Кор.6:19), и таким образом служат подтверждением божественного обетования о будущем воскресения и блаженном бессмертии. Кроме того, это почитание основывается на слове Божием и св. Предании.

В слове Божием говорится, что мертвый воскрешен был только прикосновением к костям пророка Елисея (4Цер.13:21), и что полотенца и платки св. Апостола Павла, к которым прикасались больные, исцеляли их (Деян.9:12).

Священное предание еще яснее говорит, что почитание св. мощей есть священный обычай древний и всеобщий у христиан.

Так христиане, на основании слов Апостола Иоанна, говорящего, что он видел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство (Апок.6:9), имели обычай совершать богослужение при гробах мучеников, и особенно совершать на них святую жертву Тела и Крови Христовой, что продолжается и доселе. В актах мучеников первых веков христианства есть прямые свидетельства почитания останков святых. Так в актах св. Игнатия Богоносца (начала 2в.) мы читаем, что от него остались только самые твердые кости, которые принесены были в Антиохию, и положены в раку, как бесценное сокровище, оставленное св. церкви. Об этом свидетельствуют установленные издревле празднества в честь и память открытия св. мощей, торжества перенесения их, и то, что в первые века за это не порицали христиан даже еретики, как Несторий и Евтихий, отделившиеся от церкви. К тому же убеждают и св. Отцы церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорит своим слушателям в похвальном слове в день св. Игнатия Богоносца: «будем всегда притекать к сему святому для принятия от него духовных даров. Ибо не только тела, но и самые гробы святых преисполнены духовных даров благодати… Посему я призываю всех вас, – в печали ли кто, в болезни ли, в обиде ли, или в глубине греховной, – теките сюда с верой: вы получите помощь, и в другом месте в похвальном слове мученикам (Иувентину и Максиму): «будем всегда приходить к ним, прикасаться к раке их с верою обнимать останки их, дабы от них привлечь на себя благословение» (Догм. Богосл. Преосв. Макар. Ч.11, стр.573).

Совершенно ложно и безосновательно учение протестантов, отрицающих почитание св. икон и мощей. Это учение, находящееся в тесной связи с отрицанием вообще почитания святых, как посредников между человеком и Христом, по их взгляду, составляет смешение представления о благодатных силах с представлением о бездушной материи, что, очевидно, нелепо само по себе, и ясно противоречит древнему обычаю, принятому и освященному св. церковью.

Не может не подлежать осуждению и та пластичность, которая в употреблении в Римско-католической церкви, соединенная с обманом и укореняющая суеверие в народе. И в наши дни католическое духовенство носит по улицам статуи Спасителя и Богоматери, уверяя простой народ, что волосы на этих статуях чудесно вырастают вновь каждый год сами собою (Арх. Хрисанф, характер протестантства).

Не приемли имени Господа Бога твоего всуе.

Этою заповедью внушается нам, что, как Бог есть существо высочайшее, единый предмет нашего поклонения, виновник нашего существования, то и самое имя Его должно быть достопокланяемо для нас. Почему она нарушается тогда, когда оно произносится без благоговения и даже с дерзостью, в бесполезных и пустых разговорах (божбе), когда Его святое учение, в котором Он открывает святую истину, извращается разумом человеческим, и даже отвергается, как обыкновенное слово человеческое¹⁰, – когда относятся с небрежением к Его св. изображениям, святым храмам, как местам особенного благодатного присутствия Божия¹¹, и с невнимательностью к молитве перед Ним, и когда я явною ложью оно произносится в клятве и присяге. Все эти и подобные явления в нравственной жизни, очевидно, нарушают основную мысль заповеди Спасителя о любви к Богу; любящий Бога не может так небрежно относиться и к имени Его, – как среди нас очень нередко бывает, что мы с почтением воспоминаем имена наших предков, каким-либо образом благодетельствовавших нам. Напротив, весьма справедливо, чтобы имя Божие освящалось в нас нашею нравственной жизнью и добрыми делами. Вот назначение христианина: «так пусть светится свет ваш пред человеки, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца вашего небесного» (Мф.5:16).

Поэтому-то Спаситель, объясняя эту заповедь в своей нагорной беседе, и сказал: «вы слышали, что сказано древним, не нарушай клятвы, но исполняй, в чем клялся перед Господом; а Я говорю вам: вовсе не клянитесь ни небом, потому что оно есть престол Божий, – ни землею, потому что она подножие ног Его, – ни Иерусалимом, потому что он есть град великого Царя, – ни головой своей не клянись, потому что ни одного волоса не можешь сделать белым или черным. Но да будет ваше слово: «ей, ей, нет, нет», а что больше того, то уже внушение лукавого» (Мф.5:33–38)¹².

Оправдывается ли этой заповедью употребление клятвы в общественных делах?

Доколе среди людей нет всецелой праведности, и среди дел благочестия нередко проявляются и дела неправды, существует ненависть, зависть, обман и т.п., доколе не водворились в среде христианского общества правда, мир и радость о Духе Святе, – дотоле неизбежно прибегать к клятве¹³ как самому действенному средству к сохранению взаимного мира и благоденствия среди общества. И сам Спаситель не уничтожает совершенно клятвы, а допускает ее в важных, требуемых законом случаях, осуждая лишь случаи легкомыслия, как показал пример Ирода, поклявшегося Соломии, дочери Иродиады, дать даже до полцарства (Мф.14:7), и пример Иудеев, поклявшихся не принимать пищи, доколе не убьют Апостола Павла (Деян.23:12).

Сам Бог в ветхом завете, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность воли своей, употребил в посредство клятву (Евр.6:17). Потом Спаситель подтвердил тоже на суде Каиафы, когда этот первосвященник сказал Ему: «заклинаю тебя Богом живым, да речеши нам, аще Ты еси Христос, Сын Божий, сказал Иисус: ты рекл еси…» (Мф.26:63–64).

Помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай и сотвориши в них вся дела твоя; в день же седьмый – суббота Господу Богу твоему.

Этою заповедью Господь повелевает освящать или посвящать на особенное служение Ему седьмой день или субботу, в воспоминание того, что в седьмой день Сам Господь окончил творение, совершенное в продолжении шести дней. Человек окружен нуждами, потребностями, требующими удовлетворения для поддержания своей жизни, – естественно, ему нужно и время для этого, с другой стороны нужно время отдохновения для своей телесной природы, утомляющейся постоянной деятельностью¹⁴. Поэтому седьмой день и служит для него как день молитвы или благодарной к Господу за оказанное содействие, или просительной, чтобы Он помогал ему и впредь, – там и днем отдыха от телесных трудов. Почему и сказал Господь: «суббота Господу Богу твоему».

В ветхом завете точно соблюдалось это повеление Господне, день субботний святился, как праздничный день в неделе. Евреи, не признавшие Иисуса Христа Богом, и отвергшие как Его учение, так и чудеса, остались и доселе верными букве закона и своим преданиям Отцов (изложенным в Талмуде и Кабалле).

В Церкви христианской, основанной на честных заслугах Спасителя, освященных величайшим чудом воскресения Его (потому что если бы Христос не воскрес, то не имели бы значения искупительного самые страдания), с самого начала ее положено посвящать на служение Богу день воскресный, или первый день недели, как постоянный памятник этого великого события на земле – торжества жизни над смертью, царствовавшей в роде человеческом.

О праздновании этого дня мы имеем древние свидетельства. В книге Деяний Апостольских упоминается о собрании учеников во едину от субботы, т.е. в день воскресный, для преломления хлеба, т.е. для совершения Таинства Причащения (20:7). У Апостола и евангелиста Иоанна в Апокалипсисе упоминается день недельный и воскресный (1:10).

Так как с истинной воскресения Христова тесно связаны и все важные события из земной жизни Спасителя и Богоматери, имеющие отношения к делу нашего спасения, то св. церковь установила праздновать и дни, посвященные этим воспоминаниям. Но человек живет в мире, который по словам Апостола Иоанна, весь во зле лежит (1Ин 5:19), и вследствие этого допускает нарушение заповедей Божиих, поэтому св. церковью назначены особые времена для покаяния его во грехах. Таким образом, под словом «дни воскресные» нужно разуметь как дни, посвященные прославлению Иисуса Христа и Богоматери, так и дни поста, как время покаяния, как было в церкви ветхозаветной¹⁵, или иначе праздники и посты.

1. Праздники

Праздников¹⁶, как воспоминаний важных событий из земной жизни Спасителя и Богоматери, двенадцать:

1. День рождества Богородицы.

2. День введения Ее во храм для посвящения Богу.

3. День благовещения Архангела Гавриила Пресвятой Деве о воплощении Сына Божия от Нее.

4. День рождества Христова.

5. День крещения Господня, и вместе богоявления Пресвятой Троицы.

6. День сретения Господня Симеона в храме.

7. День Преображения Господня.

8. День входа Господня в Иерусалим.

9. День вознесения Господня.

10. День Пятидесятницы, в воспоминание сошествие св. Духа а апостолов, и вместе, в прославление Пресвятой Троицы.

11. День воздвижения Креста Господня, обретенного царицей Еленой, и возвращенной из Персии Императором Ираклием.

12. День успения Пресвятой Богородицы.

2. Посты¹⁷

1. Великий пост, или св. Четыредесятница, основанный на примере Самого Иисуса Христа, постившегося в пустыне сорок дней (Мф.4:2).

2. Пост св. Апостолов Петра и Павла.

3. Пост Успенский.

4. Пост Рождественский.

5. Пост в Среду и Пяток и другие дни, установленный церковью сообразно с воспоминаниями (в день воздвижения Креста Господня и усекновения главы Иоанна Крестителя).

Сообразно с наследием заповеди Господней – святить седьмой день, праздники и посты преимущественно должно проводиться в делах любви к Богу и ближнему. Правда, по учению Спасителя, вся наша жизнь должна быть посвящена исполнению воли Божией и прославлению Его святого Имени, как и Апостол заповедует непрестанную молитву, конечно, внутреннюю, сердечную, как возможную¹⁸, но Господь, по своему неизреченному милосердию, из семи дней недели отделил для Себя один только день, заповедав в прочие шесть трудиться для удовлетворения своих насущных потребностей, и потому дни, определенные церковью на служение Богу, и должны быть преимущественно днями служения Ему, днями прошения и благодарения Его.

Отсюда наша священная обязанность, как исполнение святой воли Божией в эти дни –

А) ходить в храм Божий к общественному богослужению. Важность посещения храмов Божиих видна из того, что в них сосредотачивается все священное для нас; здесь мы слышим, как бы Самого Спасителя в чтении Его св. евангелия, слышим учение св. Апостолов, видим лики святых Божиих, как живые уроки нравственности и веры; здесь для нас источник благодати, изливающийся на нас, и соделывающий нас храмами св. Духа, в св. Христовых тайнах, особенно в таинстве Причащения. Сознавая храм, как место особенного таинственного присутствия Божия, взывает св. пророк Давид из глубины души своей: «как вожделенны жилища Твоя, Господи сил! – истомилась душа моя, желая во дворы Господни, блаженны живущие в дому Твоем; они непрестанно будут восхвалять Тебя (Пс.83:1, 2:5). А Спаситель в притче о мытаре и фарисее учит нас, с какими чувствами должны мы предстоять во храме – как месте таинственно присутствия Божия, – чтобы вынести из него оправдание, а не осуждение себя.

Б) чтобы не прерывать молитвенного настроения, приличного дням Господним, и не развлекаться житейскими потребностями, нарушающими святость их, – и дома, после общественной молитвы, заниматься чтением слова Божия, припоминанием слышанного во храме, и предостерегать себя от всего, что может нарушать душевный мир, водворенный в наших сердцах богослужением, и –

В) по возможности, совершать дела милосердия и любви христианской. Величие и святость этой добродетели видны из того, что она будет поставлена на страшном суде Божием или в оправдание наше, или в осуждение, как ясно выразил Сам Спаситель в изображении страшного суда Своего (Мф.25:31–46).

Эта наша христианская обязанность должна быть усилена особенно в посты, как время, назначенное для нашего покаяния во грехах, – время нашего самоиспытания и самопознания.

Истинный пост состоит не только в воздержании от известного рода пищи и в сокрушении ее, но главным образом в воздержании духовном, в отказе своим страстям и пожеланиям, по слову Апостола, в распинании своей плоти со страстями и похотями (Гал.5:24), и всецелом посвящении себя Богу. Сам Спаситель, указывая существо поста, обличал лицемерие и ханжество фарисеев, которые только старались казаться постящимися перед людьми, чтобы быть хвалимыми от них, в действительности же не были таковыми, и сказал в нагорной беседе: «когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою, и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не перед людьми, но перед Отцом твоим, который втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:16–19)¹⁹.

Посты имеют священный авторитет для нас: а) по своей древности, б) всеобщности, и в) по своему нравственно-воспитательному значению.

а) Господь Бог еще в раю изрек свою божественную заповедь о не вкушении от древа познания добра и зла, и не исполнение ее сделалось причиной того печального явления в роде человеческом, которое называется грехом. Эта божественная заповедь о посте повторялась и в следующее время истории церкви, и являлись всегда последователи ее. Так Моисей постился 40 дней на горе Синай; Пророк Илия, приготовляясь к беседе с Богом на горе Хориве постился также сорок дней. Примеры Даниила, трех отроков, Неневитян, Маккавеев и др. служат поучительными уроками из истории ветхозаветной церкви.

Этот священный обычай, как завещание Господа, собственным примером (40 дней постился в пустыне), освятившего пост, перешел в христианскую церковь. Из книги Деяний Апостольских мы знаем, что Апостолы часто постились. Они постились перед тем, как предпринимали путешествие для проповеди (13:3), утвердив церковь, опять молились и постились вместе с братьями, и таким образом, как освященные веками, как спасительные для грешного человека они приняты в практике церкви, как врачевство для души и тела.

б) Как следствие того, что заповедь о посте изречена была еще прародителями человека, при рассеянии людей по лицу земли, они и осталась в памяти у всех, и таким образом посты являются всеобщими, вследствие убеждения в общеполезности их. Так, пост есть у мухаммедан, есть пост и у язычников, в Индии постятся, в Китае постятся, постятся даже у диких народов.

в) Нравственно-воспитательное значение поста состоит в том, что он, умерщвляя плоть нашу, помогает возвышению в нашей природе духа, освобождая его из-под рабства плоти, доставляет духу торжество над ней, и таким образом окрыляет дух в его святых и высших стремлениях к Богу, сообщая ему силу и крепость благодатную для поддержания своего святого достоинства. «Пост, говорит св. Златоуст, делает душу бодрою, облегчает ее крылья и возносит выше земного» (Бес. на Мф.57). Как жертва, угодная Богу, пост есть свидетель послушания нашего Богу и Его святой церкви. Под благодетельным влиянием церкви и установленных ею постов и воспитывались такие великие светила церкви, Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, и величайшие подвижники: Антоний Великий, Пахомий и другие.

И так, если преступно против четвертой заповеди нарушение священных дней праздников и постов, и законны наши труды в продолжение шести дней, – то что нужно думать о тех людях, которые предаются постоянной праздности, и которые, вследствие сего, как дни работ, так особенно дни праздников и постов проводят в различных удовольствиях?

Четвертая заповедь осуждает таких людей за несвойственную природе человеческой жизнь; человек создан для трудов; еще праотцу было сказано: в поте лица будешь добывать себе хлеб; и жизнь человека праздная и рассеянная не свойственна разумно-нравственному существу. И св. Апостол ясно выражает это, когда говорит, что «кто не трудится, пусть и не ест» (2Сол.3:10).

И бессловесное животное несет труд и выполняет данное ему от Бога назначение в общем порядке природы. «Пойди к муравью, ленивец, говорит Премудрый, посмотри на его работы, и будь мудрым» (Пр.6:6). Праздность и преданность удовольствиям, вредные в нравственном отношении, как усыпление его духовных сил и развивающаяся, вследствие этого, неспособность в восприемлемости высшего, небесного и святого, и забвение о Боге и своем вечном назначении, что Спаситель изобразил ясно в притчах о талантах (Мф. 25:14–31), вредны и вообще в жизни человека; неизбежными следствиями нередко бывают бедность, нужда во всем, воровство, и различными несправедливыми способами присвоения чужой собственности и т.п. преступления. Премудрый Сын Сирахов говорит, что «праздность учит многому худому» (33:28).

Скажем о так называемых невинных удовольствиях, к которым, по большей части, относят зрелища, театральные представления, светские песни, танцы, чтение романов и т.п.

При евангельском взгляде на жизнь, как всегдашнее и всецелое посвящение Богу, для христианина не существует невинных удовольствий, или, так называемых, безразличных действий (adiafora), ни нравственно-добрых, ни нравственно-худых. Действия его могут быть или только нравственно-добры, или только нравственно-худы; среднего состояния нет, и не мыслимо оно при верном и правильном взгляде на евангельское учение, которое есть дух и жизнь, и имеет основанием своим выражение любви к Богу и ближнему.

Нравственно-евангельский закон имеет предметом своего осуждения или оправдания на отдельные факты или поступки человека, а самого человека, и смотрит на жизнь его, как на один цельный путь к нравственному совершенству; от имеет предметом не внешние выражения и действия, а внутреннее расположение сердца, цель и побуждения. Подтверждение этого можно видеть в прощении Христом грешницы, которую за прелюбодеяние фарисеи приговорили (и с своей точки зрения справедливо) к побиению камнями. Спаситель простил ее, потому что Он видел доброе сердце ее, способное к добру (Лк.7:36–50). Таким образом, если христианин целью своей жизни полагает выражение духа Христова – духа свободы и любви и высшие идеи царства Божия, то, очевидно, не решится на такие действия, которые характеризовали бы не свободу его, а греховное рабство, и поэтому служили бы нарушением главного нравственного начала.

Конечно, и христианин не может быть чужд радостей и удовольствий земных, как поставленный среди общества подобных себе. И Сам Спаситель принимал участие в радостях жизни, был, например, на браке в Кане Галилейской, где претворил воду в вино (Ин.2:1–10), был вместе с Лазарем на вечери в дому Симона прокаженного, и не отверг усердия Марии, с радостью помазавшей Ему ноги драгоценным и благовонным миром (Ин.12:1–3), был в гостях и у начальников Иудейских – и у мытарей и фарисеев (Лк.5:29, 11:37, 14:1, 19:5–10).

Но при этом христианин должен всегда обращать внимание на свое внутреннее расположение, иметь ввиду славу Божию и свое вечное назначение, смотреть на эти²⁰ удовольствия, не как на цель своей жизни, но как на средства к достижению высших целей, идеи царства Божия, должен наблюдать, чтобы эти удовольствия не отвлекали его от настоящего пути, указанного Иисусом Христом, и не пристрастили до забвения святой воли Божией, и сам должен избирать из них только те, которые согласны с его настроенностью душевной. Различие же их зависит от положения, темперамента, возраста, пола и других обстоятельств. Поэтому, что может быть дозволено одним, то может быть вредно для другого; возьмем, например, картину, изображающую какой-либо порок человеческий, – в одном она пробуждает сочувствие, потом увлечение, наконец, возбуждает страсть, – в другом она пробуждает или естественное отвращение от пророка, или, если обращает внимание его, то только одним творчеством. Один без вреда для нравственного чувства читает романы, другому чтение их совершенно вредно; потому что тот обращает все внимание на развитие страсти, разные ее проявления, видит все падение, оставляя как бы в стороне личности, в которых она представлена, другой увлекается лишь лицами, и, естественно, омрачает свое нравственное чувство. Поэтому-то Апостол Павел и говорит: «все мне позволительно, но не все на пользу; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мной; все позволительно, ноне все назидает» (1Кор.6:12, 10:23).

Таким образом, христианин, как свободный выразитель воли Божией и деятель в царстве благодатном, сам должен оберегать свое нравственное чувство от всего, что может пробуждать в нем страсти, нарушение воли Божией или нравственного закона, и помрачает его внутренние, высшие стремления души.

Само собой, понятно, что все, возбуждающее страсти, сильнее действует на юношество, не окрепшее еще в нравственных убеждениях, и не имеющее твердых и верных взглядов на все, окружающее его, и на людей, не проникнутых духом учения Христова, и мало обращающих внимание на нравственное свое состояние; потому что и те, и другие все свое внимание обращают не на развиваемую страсть, а не действующих лиц, и ими увлекаются. Отсюда то и выходит, что эти удовольствия (театральные представления, светские песни, танцы, чтение романов и т.п.) мало того, что не питают нравственного чувства, не поддерживают его нравственной настроенности, напротив в самом существе дела способствует к совершенно противоположному расположению, питают страсти, бывают причиной совершенной пустоты в сердце, и есть плод рабского подчинения плоти. Поэтому и нужно всегда христианину бодрствовать над собою, чтобы не потерять из виду существенное – свое вечное спасение, а для этого самое лучшее средство удаляться от всего, что может нарушить его нравственную чистоту, и помнить всегда, что действия его могут быть или нравственно-хороши, или нравственно-худы. И св. Апостол Иоанн говорит, что «нет такого нравственного состояния, которое ни тепло, ни холодно» (Апок. 3:16).

Так христианин должен смотреть на это всегда, тем бдительней он должен быть к себе во дни поста и праздников, как дни, особенно посвященные на служение Богу.

Таким образом, защищающие эти земные удовольствия (театры, светские концерты и т.п.), и дозволяющие их, особенно во дни постов, явно обличают себя в нежелании собственного самоиспытания, в незнакомстве с духом учения Христова, и в том, что они единственно руководятся плотскими побуждениями, и с другой стороны выражают дерзкое нежелание подчиниться учению Христову, духу свободы от греха, и легкомыслие и небрежность по отношению к постановлениям св. церкви, и навлекают на себя суд Божий²¹.

С той же точки зрения нужно смотреть и на не признающих спасительного действия постов и отрицающих их. Такие выражают, в самом принципе, явное противодействие св. церкви и не послушание ее постановлением касательно поста, основанным на завещании Господа: «егда отнимается от них (Апостолов) жених, говорит Иисус Христос, тогда будут поститься» (Мф.7:15), – выражают явную склонность к чувственности, пренебрежение своей духовной природой, ее высшими потребностями, и явное противоречие самим себе, считая обязательными постановления человеческие, имеющие в виду земную нашу жизнь, и отрицая постановления Божественные, имеющие своим назначение нравственное наше воспитание для будущей жизни, и таким образом являются в рабском подчинении своей чувственной плоти, а не духу.

Изложенные нами обязанности наши к Богу имеют самую тесную связь с обязанностями нашими к ближним, так что один без других не мыслимы и не исполнимы; об этом ясно сказал Сам Спаситель в изображении страшного суда: «истинно говорю вам (стоящим одесную Его): поскольку вы сделали добро одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40)», – и евангелист Иоанн: «кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, то лжец, ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1Ин.4:20:21).

Таким образом, как необходимое дополнение к первой скрижали закона, следует вторая скрижаль, в которой излагаются обязанности к ближним сначала общие – положительные, качающиеся вообще отношения нашего к ближним, потом более частные – отрицательные, касающиеся жизни телесной и духовной, имущества и чести или имени ближних. Первые предписывает нам пятая заповедь, а вторые содержаться в дальнейших четырех заповедях. Десятая же заповедь указывает на самые причины наших преступлений против ближних, кроющиеся внутри нас самих.

Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли²².

В этой заповеди излагаются общие необходимые обязанности к ближним, требуемые от христианина законом нравственным, как члена семейства – обязанности семейные, как члена церкви – обязанности церковные, и как члена гражданского общества – обязанности гражданские. Поэтому, под именем родителей нужно разуметь как пастырей церкви и восприемников от купели, как отцов духовных, так и начальников гражданских, и во главе их царя, как отцов общества гражданского.

Все эти обязанности, по учению евангельскому, основываются на высоком чувстве живой любви, завещанной нам Спасителем, любви, обнимающей собой даже врагов, а тем более людей полезных нам и благодетелей. Об этом, как необходимом характере христианской жизни, говорит Он в своей прощальной беседе Апостолам: «вы потому мои ученики, что любите друг друга» (Ин.14). Отсюда, само собой, вытекают общие наши обязанности по отношению к ним: молиться об них, оказывать им всевозможные знаки уважения и любви, и повиноваться им, наблюдая при этом, чтобы всегда выше стояла любовь к Богу, как сказал Христос: «кто любит отца или мать больше Меня, недостоин Меня» (Мф.10:37), – чтобы всегда выше стояла воля Божия. При таком нравственном настроении не мыслимо для христианина искушение или столкновение обязанностей (collision officiorum); и он всегда без ущерба для своего нравственного чувства может выйти из этого. Слава Божия, как высшая цель его жизни, любовь, завещанная Спасителем, как высшее руководство, всегда дадут ему благоприятный и удобный исход²³. Очень ясно изображает нам это св. апостол Павел, говоря: «все должны есть во славу Божию, – пища не поставляет нас перед Богом… но, если это может быть соблазном, не буду есть мяса во веки, чтобы не соблазнить брата моего» (1Кор.8:13–10:32). Это ясно мы видим в примерах св. мучеников, которые часто находились в столкновении обязанностей к близким своим и ко Христу, – Апостола Павла, торжественно упрекнувшего Апостола Петра, и св. Апостолов в ответе их начальникам Иудейским: «аще праведно есть перед Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите» (Деян.4:19).

1, в отношении к родителям

Должно оказывать им уважение не на словах только, но на самом деле, принимать их советы и наставления, особенно имеющие целью научение страху Божию, питать их, помогать им во время старости, остерегаться оскорблять их и исполнять их завещания, согласные с законом Божиим и гражданским.

Слово Божие внушает нам это: «чада, послушайте родителей ваших во всем: ибо это угодно Господу» (Кол.3:20). Сам Спаситель своим примером учит нас этому. После беседы в Иерусалимском храме с учеными иудейскими на 12 году своей жизни, Он возвратился в Назарет, и был в повиновении у своих родителей (Лк.2:54), и, будучи на кресте, заботился об осиротевшей своей матери, поручив ее попечению своего возлюбленного ученика (Ин.19:25–27). Много и других примеров указывает нам история церковь (Иоанн Златоуст и Григорий Богослов).

Давши заповедь о почитании родителей, Господь оградил ее самыми наглядными побуждениями: да благо ти будет и долголетен будеши на земли. Важность этого мы видим из того, что семейная жизнь служит самым добрым семенем для жизни общественной. История народов свидетельствует нам, что где хранятся патриархальные обычаи и начала жизни, основанные на страхе Божием и почтении родителей, там растет и крепнет общество и процветает в нем благоденствие, – где же они нарушаются, там следует падение его и неминуемая гибель.

Из истории церкви мы ясно видим, как исполняется это обетование божественное. Примеры древних патриархов показывают, что Бог дает особенную силу благословению родителей. Ной благословил детей своих, Сима и Иафета за почтение к нему, а потомство Ханаана проклял за непочтение Хама; и Бог, по премудрому и праведному своему провидению, особенно хранил жизнь и устроил благоденствие и временное и вечное потомства Сима и Иафета; напротив, скоро возрастали и быстро размножались грехи в потомстве Хама, и приближали его к погибели (Быт.9:19–28). Тоже должно сказать и об Исааке, благословившем Иакова преимущественно перед старшим сыном, Исавом (Быт.27), и о детях Илия, Первосвященника, наказанных за непослушание к отцу (1Цар.4).

«Благословение родителей, говорит Премудрый Сирах, утверждает домы чад» (3:9), и не только временное благосостояние, но, что всего важнее и желаемее, вечное счастье.

2, в отношении к пастырям церкви

Должно почитать своих пастырей, как отцов духовных, учением и св. таинствами возрождающих и воспитывающих нас в духовной жизни для вечного спасения и блаженства, принимать их наставления и увещания, помня, что они учат от имени Божия и по силе им сообщенной на то благодати Божественной и по созданию собственного долга предотвращать их временные нужды; как и Сам Господь заповедал проповедникам благовестия от благовестия жить (1Кор.9:13:14), священнодействующим питаться от святилища и служащим жертвеннику пользоваться долей от жертвенника.

И слово Божие внушает нам это: «просим вас, братия, говорит св. Апостол Павел, уважать труждающихся у вас и предстоятелей ваших в Господе и вразумляющих вас, и почитать их преимущественно с любовью за дело их» (1Сол.5:12–13). «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны им, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, так как должны будут дать отчет, чтобы они сдклали сие с радостью и не вздыхая, – что для вас было бы не полезно» (Евр.13:17).

Важность сих обязанностей вытекает из самого понятия о важности той цели, к которой предназначены мы милосердым Господом, и которые может быть достигнута только в недрах церкви, изливающей свою благодать через св. таинства, совершаемые пастырями ее.

Сюда же должны быть отнесены и наши обязанности – уважения и послушания к нашим восприемниками от купели крещения, где они дают торжественное перед лицом церкви обещание воспитывать воспринятых в страхе Божием, в вере и послушании церкви.

3, обязанности: а) к Царю

Должно почитать Царя, как отца человечества, и как помазанника Божия, Самим Богом поставленного управлять нами, быть верными слугами ему и всегда готовыми положить самую жизнь за него, так как с сохранением его находится в самой тесной связи спокойствие и сохранение общества, всецело следовать данным от него законам и тщательно исполнять их, избегать всяких легкомысленных и дерзких суждений о распоряжениях и действиях его, а тем более измены, потому что «противляющийся власти, по слову Апостола, Божию повелению противится» (Рим.13:2).

И слово Божие внушает нам это: «воздадите Кесарево Кесареви, и Божие Богови (Мф.22:21), – Бога бойтесь, Царя чтите» (1Пет.2:17). Наше собственное благо требует этого. История представляет нам опыт того, что там, где восставали и восстают против царской власти, нет и спокойствия в обществе, взаимные распри и настроения. Таково явление новейшего социализма, стремящегося доказать пользу и необходимость равноправности всех, и, в самом принципе, отвергающего идею властвования одних над другими, но в существе своем имеющего зародыши внутреннего несогласия и разложения общества.

В тесной связи с почтением к Царю находится и любовь к отечеству, или, так называемый, патриотизм. Кто любит свое отечество, тот, естественно, заботится о спокойствии и благоденствии его, к чему главным образом направлена предержащая власть, ограждающая его своими законами внутри и защитою извне.

б) к постановленным от Царя властям

Должно почитать их, как постановленных самим Царем для нашего блага, по его призыву заботящихся о нашем благосостоянии и спокойствии, так как на одних из них возложена обязанность заботиться о нашем воспитании, на других – о тихой и мирной жизни.

И слово Божие, говоря, что нет власти, если не от Бога (Рим.13:1), внушает нам: «воздавать всякому должное: кому подать – подать, кому оброк – оброк, кому страх – страх, кому честь – честь» (Рим.13:8).

С этой обязанностью весьма тесно вяжется наша обязанность к старшим по возрасту, к которым мы должны питать чувство уважения, и от которых, как более опытных людей, принимать советы добрые. Св. Апостол Павел ясно говорит об этом, повелевая Тимофею, епископу Ефесскому почтительно обходиться со старшим возрастом, как своими родителями. «Старца не укоряй, но умоляй, яко же отца, старицы, яко матери» (1Тим.5:1).

Так как все люди с недостатками и слабостями, и те, к которым заповедь Божия внушает любовь и уважение, могут злоупотреблять своими правами в ущерб и стеснение других, то она также ограждает и права низших, внушая первым относиться к сим с тем же чувством любви христианской и предписывая обязанности а) родителям в отношении к детям, б) пастырям, в отношении к пасомым, в) Царю – к подданным, и властям к подчиненным.

а) Христианские родители должны смотреть а детей, не только как на членов гражданского общества, но и как на членов церкви, которых назначение – наследие вечного царства, – и потому, желая счастья им, должны заботиться не только об образовании умственном, для практической жизни, но и о развитии сердца и воли – воспитать в сердцах их любовь к Богу и ближнему, волю их с детства направить к исполнению воли Божией и послушанию старшим, и таким образом, при умственном образовании, должны дать им и религиозно-нравственное воспитание. «Отцы! Говорит Апостол, не раздражайте детей ваших (т.е., не будьте к ним суровы и строги излишне), но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф.6:4).

От правильного семейного воспитания зависит и будущая счастливая судьба их, когда они выдут из-под опеки, и умение их пользоваться жизнью, когда они выступят на самостоятельное поприще жизни, и собственное благо, и утешение родителей. «Вот наследие от Господа: дети, награда от Него – плод чрева: что стрелы в руке сильного, – то сыновья молодые, говорит Псалмопевец» (126:5).

б) При своих высоких обязанностях – учить, священнодействовать и управлять, пастыри церкви должны помнить, что они совершают дело Божие, а не человеческое, что их прямой долг, при посредстве учения Христова и совершения св. Тайн, уготовлять души верующих в сосуды благодати, и направлять их к единению с Иисусом Христом, да будет едино стадо и един Пастырь. И Спаситель говорит, что «добрый пастырь душу свою полагает за овцы» (Ин.10:11), –что ясно внушает и св. Апостол Петр: «пасите Божие стадо, какое у вас есть, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (1Пет.5:2:3).

в) Управляя народом, цари и власти, всегда представляя себе верховного судию – Бога, надзирающего за их действиями, должны всегда соблюдать правду ко всякому своему подчиненному и подданному, руководясь любовью к нему, как ближнему своему. Слово Божие так говорит царям: «цари! Слушайте и разумейте, научитесь, судии земли! От Господа дана вам держава и сила от Вышнего, который исследует ваши дела и испытывает намерения. Страшно и скоро Он явится вам, и строг суд над начальствующими. К вам, цари, слова Мои, чтобы вы научились премудрости и не падали» (Притч.6:1, 3, 5:9).

Властям говорит: «поступайте вы с подчиненными, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у которого нет лицеприятия» (Еф.6:9).

Не убий. Не прелюбы сотвори.

В этих заповедях излагаются обязанности, касающиеся телесной и духовной жизни наших ближних, и запрещаются такие действия, которые пагубны для них в том и другом отношениях.

Эти действия, вредные жизни наших ближних, преступны не только потому, что нарушают прямое положение данных заповедей, но главным образом потому, что совершаются по низким побуждениям, совершенно исключающим собою святое чувство любви к близким, и свидетельствующим о глубокой степени падения и потери нравственного сознания преступника и о забвении ими человеческого достоинства. Эти побуждения к преступлениям – суть человеческие страсти. Трудно исчислить все виды и разветвления страстей человеческих, и указать, какая страсть какого преступного действия бывает причиной; но верно и ясно то, что действующий под влиянием их совершенно чужд нравственного сознания и свидетельствует о своем глубоком падении и отсутствии основного христианского начала жизни – любви.

1) убийство, или отнятие жизни у ближнего каким бы то ни было способом; 2) поединки или дуэль; 3) самоубийство.

Все эти виды преступлений безнравственны уже потому, что виновники их посягают на права Божии относительно жизни человеческой, предвосхищают власть Господа, в руках которого жизнь и смерть человеческая, о котором мы живем, движемся, существуем (Деян.17:28), и который давши нам жизнь, один только может отнимать ее, – безнравственны потому, что они противоестественны: человек сотворен для жизни , и любит жизнь, потому что «никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (Еф.5:9); кроме того они нарушают права гражданского общества и вредят ему, с одной стороны лишая его членов полезных, а с другой – показывая самоуправство, неуважение к его законам.

1) Убийство

Преступное, как совершенный факт, оно преступно по своим побуждениям, каковы: ненависть, гнев, месть, стремление воспользоваться чужим имением и т.п.

Но так как можно лишить жизни другого не в прямом только значении слова «убийство», но медленно и постепенно, то под этим именем нужно разуметь еще следующие случаи:

– когда судья осуждает невиновного,

– когда кто укрывает или освобождает убийцу, и тем подает ему повод к новым убийствам,

– когда кто мог бы избавить ближнего от смерти, но не делает этого, например, богатый допускает бедного умереть с голоду,

– когда кто изнурительными трудами и тяжелыми наказаниями мучает подчиненных, и тем ускоряет их смерть.

Напротив, не нарушают существа этой заповеди, а) те убийства, которые совершились нечаянно, не намеренно, и только, по постановлению церкви (23 прав. Анкирск. соб.) подлежат эпитимьи для очищения и успокоения своей встревоженной совести, б) те, которые в основе своей имеют закон, и требуются правосудием, и таким образом пресекаются преступления, и которые требуются истинным чувством любви к церкви, царю и отечеству, и защищают их от внешних врагов. Таковы: а) наказание смертью преступника по закону; б) убийство неприятелей на войне правой²⁴.

2) Поединки и дуэли

Дуэли преступны как потому, что бывают следствием личных ложных расчетов и страстей человеческих, позорных для христианина, и имеют в основе своей ложное убеждение в защите своей чести, оскорбленной другими, и таким образом основаны на человеческом самомнении и гордости, и показывают очевидное отсутствие любви христианской, имеющей прямым своим следствием прощение обид другим, так и потому, что нарушают законы правительства, которое одно имеет право и власть решать взаимные неудовлетворения и раздоры. И так как в поединках выходят с очевидною целью убить своего противника, то, ясно, они есть возмущение против правительства, как нарушение законов, убийство и самоубийство, и следствием ужасного самообольщения смыть кровью ближнего оскорбление, нанесенное им, и как бы успокоить себя, тогда как этим преступлением только более беспокоят и обременяют свою совесть.

3) Самоубийство

Если противно природе убийство другого, то еще противнее убивать человеку себя, и ставить себя ниже животного, которое, руководствуясь инстинктом самосохранения, не лишает себя жизни при самых сильных мучениях. Кроме того, преступность самоубийства видна из того, что оно, по большей части, основывается на гордости, по которой он стыдится перед другими своего униженного состояния, или бывает следствием отчаяния, по которому, не видя для себя сам исхода из своего несчастного положения, теряет всякую надежду на промысел Божий, и, таким образом, является чуждым всяких религиозных и нравственных воззрений, и грешит против Духа Святого, лишая себя надежды на прощение не только в настоящей, но и в будущей жизни (Мф.12:32).

Почему и церковь лишает таких самоубийц христианского погребения и поминовения в своих молитвах (пр. Патр. Тим.14).

Самоубийство, подобно убийству другого, не всегда бывает прямое и непосредственное; человек может убивать себя медленно и постепенно. Такому самоубийству содействует страсть к пьянству и невоздержанная и развратная жизнь. То и другое, как яд, разъедают организм человека, и, притупляя душевные способности²⁵ лишают его и силы телесной. Многочисленные опыты из жизни вполне подтверждают сказанное нами.

Спаситель, в своем наставлении Апостолам, отправлявшимся на дело проповеди учения Его, сказал: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а более бойтесь того, кто может и душу, и тело ввергнуть в геенну огненную» (Мф.10:28). Наглядным доказательством этого служит грех против седьмой заповеди. Блудник, согрешая против своего тела, по слову Апостола (1Кор.6:18), еще более грешит против своей души.

По различному состоянию нарушающих седьмую заповедь, прелюбодейство имеет следующие виды:

1) Нарушение девственного целомудрия;

2) Нарушение супружеского целомудрия или верности;

3) Нарушение родственного целомудрия или родственных отношений любви.

Все эти грехи преступны перед Богом, и есть мерзость в очах Божиих (Еф.5:3). Кроме нарушений основной заповеди о любви к ближнему, они нарушают высокую общечеловеческую²⁶ добродетель – целомудрие, и заключают в себе многоразличные пороки и печальная следствия (самоубийство, убийство, разводы и т.п.). прелюбодейство есть выражение грубого, животного инстинкта (влечения) или плотской, чувственной жизни, и попирает в человеке все высшие, священные стремления души его. Св. Апостол Павел очень ясно изобразил это в следующих словах: «бегайте блуда: всякий грех какой делает человек, вне тела, а блудник грешит против своего тела, тело не для блуда, а для Господа, не обманывайтесь: блудники царства Божия не наследуют» (1Кор.6:9, 13:16:18). И опыт показывает, сколько несчастных бывает жертв вследствие этого порока. Множество семейных раздоров, бедствий и несчастий детей, – самые институты вовлеченных в эту страсть жертв, возбуждающие всеобщее отвращение, есть жалкие и гибельные плоды прелюбодейства.

Спаситель, объясняя в своей нагорной беседе эти заповеди, разумеет под словами «убийство и прелюбодейство» грехи не только делом, но и словом, и мыслью, и таким образом, обращает внимание и взгляд христианина не только на телесную (как понимали иудеи), но и на духовную сторону человека; с одной стороны, считает убийством оскорбительные слова и названия, с другой – самые мысли и нечистые пожелания считает прелюбодеянием, и выясняет сущность истинного целомудрия.

«Вы слышали, говорит Он, что сказано древними: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам: всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, кто же скажет брату своему: рака (пустой человек), подлежит синедриону (верховному судилищу): а кто скажет безумный, подлежит геенне огненной» (Мф.5:21:22). А евангелист Иоанн ненависть к ближнему называет убийством, как имеющую вредные следствия для него, беспокойство и душевную тревогу, постоянную опасность за себя и свое достояние. «Всякий ненавидящий брата, говорит Он, есть человекоубийца» (1Ин.3:15).

«Вы слышали, говорит Спаситель, что сказано древними: не прелюбодействуй, а Я говорю вам: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Далее указывает самые средства избавиться от этой страсти: «если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его (не рукою, а своею решимостью не обращать внимания на все соблазняющее), и брось от себя: ибо лучше для тебя, чтобы погиб один от членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая рука твоя соблазняет тебя, отсеки ее, и брось от себя…» (Мф.5:28–30).

Таким образом, тяжким преступлением против этих заповедей и причиною побудительною к грехам против них служит соблазн, под которым нужно разуметь все, что влечет нас и располагает к греховному настроению и состоянию: увлечение к неверию, расколу, ереси, к нарушению постановлений церкви, к неповиновению властям, к праздности, – песни, возбуждающие страсти, разговоры, одежда, различные представления, соблазнительные картины, книги ненравственные и т.п. Все это, естественно, отвлекает человека от истинного пути спасения, пробуждает нечистые мысли, порочные пожелания, заглушает в нем духовные стремления, – услаждая плоть, разъединяет его с божественною благодатью, и таким образом, убивая дух его, влечен в геенну огненную. Поэтому Спаситель и говорит так грозно о грехе соблазна: «если кто соблазнит одного из малых сих верующих в Меня, лучше будет ему, если мельничный камень повешен будет на шею его, и он потонет в пучине морской» (Мф.18:6).

Кроме прямой заповеди о любви к Богу и ближнему, в отсутствии которой ясно обличают нас преступления против шестой и седьмой заповеди, есть еще высшие побуждения, имеющие в себе возможность и силу останавливать от этих страстей, лишь бы христианин чаще воспоминал об них.

Это – постоянная память о том, что и тело христианина, как и душа, есть сосуд благодатный, освящается св. таинствами, и таким образом есть вместилище св. Духа. «Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? – Разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы… суть храм живущего в вас Духа Святого, которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Поэтому и прославляйте Бога в телах ваших и душах ваших, которые суть Божии» (1Кор.3:16, 6:19–20). Отсюда очевидно, что как убийца, посягающий на жизнь ближнего, отнимает у него возможность продолжить исполнение заповедей, как по душе, так и по телу, и таким образом идет против святой воли Божией; так тем более преступник против седьмой заповеди, употребить тело свое не на прославление своего Творца и Искупителя, а на оскорбление Его, унижая себя до степени животного инстинкта, вопреки прямому учению Апостола Павла: «разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? И так отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет» (1Кор.6:15:16) и через это лишает себя божественной благодати. К предохранению от этой страсти способствует воспоминание о том, что чистый душой и телом имеет обетование зреть Господа Бога, а блудник, по слову Давида, прилагается скотам несмысленным и употребляется им²⁷.

Добродетели, предписываемые 1) шестой заповедью

Запрещая все виды убийства, шестая заповедь заповедует нам:

А) Охранять жизнь ближнего, защищать и, в случае нужды, полагать за него жизнь свою, потому что никто не имеет больше той любви, как если кто душу свою положить за друзей своих;

Б) Помогать бедным и со всеми обходиться кротко, с любовью и назидательно, к чему убеждает Сам Спаситель, говоря: «будьте милосерды, якоже Отец ваш небесный милосерд (Лк.6:36); носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал.6:21).

В) Примиряться с гневающимися, и прощать обиды врагам; к этому убеждает нас Спаситель наш: «если вы отпустите другим грехи, то и Господь простит вам ваши (Мф.6:14:15); что мы так часто воспоминаем в молитве Господней: «остави нам долги наша, как и мы оставляем должникам нашим». Благодетельные плоды этой добродетели иногда можно видеть и в жизни. Иногда враг до того поражается терпением и любовью, что бросает всякую злобу, и становится преданным человеком, другом, почему и говорит св. Апостол: «не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим.12:21); кроме того, снисходительность и любовь к врагам, как победа над собой, своими страстями, награждает нас внутренним миром и утешением в Боге.

2) Седьмою заповедью

Запрещая прелюбодеяние, седьмая заповедь предписывает христианам хранить чистоту души и тела как в брачном состоянии, так особенно в девстве, кто, при помощи благодати Божией, избирает нормой своей жизни.

Важность целомудренной жизни в брачном состоянии видна из самого понятия о браке, как таинстве церкви. Супружеский союз, установленный еще в раю Богом и освященный св. церковью, служит образом таинственного союза Христа с церковью; отсюда и великие обязанности возлагаются законом Божиим на вступающих в брак. Это – взаимная любовь, и взаимная верность супругов друг ко другу, – качествами, которые служат основанием семейного счастья, и при которых только оно мыслимо; без них раздоры и не удовольствия одного против другого неизбежны, и, как червь, будут подтачивать жизнь; без них самые удобства жизненные, богатство, почести, знатность не могут доставить никакого утешения в жизни. Без этих качеств не достижима и цель брачного состояния – правильное и нравственно-религиозное воспитание детей. Поэтому-то и Апостол так ясно изображает обязанности супругов: «мужья, любите своих жен, как Христос возлюбил свою церковь… любящий свою жену самого себя любит… как церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Еф.5:24:25–31). Тоже весьма ясно выражает Апостол Петр: «жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, жизнью жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житье; мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни» (1Пет.3:1, 2:7)²⁸.

Еще выше в нравственном отношении девство. Эту высоту нравственного подвига, девства, как обета, добровольно, по влечению любви к Господу Богу, принимаемого на себя христианином, засвидетельствовал Сам Иисус Христос, сказавши: «не все вмещают слово сие, но кому дано. Кто может вместить, да вместит» (Мф.19:11:12).

Оно высоко как потому, что принявший его решительно отказывает требованиям своей плоти, распиная ее со страстями и похотями, и таким образом, является владыкой над ней, так и потому, что такая жизнь, как более свободная, дает больше удобств и возможности на всецелое посвящение себя Богу и постоянное служение Ему, чем исполненная многих забот жизнь супружеская» (1Кор.7:32, 33:34). Велик подвиг девства, как постоянная борьба с плотью, миром и диаволом, – за то и велика награда за него на небесах, изображенная в Апокалипсисе Апостола Иоанна 14:1, 2, 3, 4, 5, где говорится о 40,400 святых, у которых имя Отца небесного написано на челах, которые поют песни перед престолом, – это те, которые неосквернились с женами: ибо они девственники. Сонмы святых девственников представляют прекрасный и поучительный урок такой жизни.

Скажем об обетах

Под именем обетов разумеются свободные, сознательно произносимые перед Богом обещания или воздерживаться от того, что не запрещается евангельским законом, или исполнять то, что предписывается им не в смысле положительно – обязательной заповеди, а только в смысле евангельского совета. Сюда относятся сверхположенные посты, добровольные пожертвования, путешествия к святым местам, и преимущественно обет аскетизма или подвижничества.

Аскетизм²⁹ есть такой образ жизни, который сопровождается постоянным упражнением воли в побеждении всех препятствий к исполнению нравственного закона, т.е., постоянным подавлением не только всех чувственных наклонностей, но даже нечистых пожеланий сердца. Важность этого подвига подтверждается самою древностью; он известен был и до христианства в религиях индейцев, греков и вообще в религиях, отличавшихся, хоть в малой мере, характером духовности, и возвышавших человека над природой. В христианстве же, как религии, по преимуществу, духовной, этот обет получил правильное направление, какого не имел в других религиях (даже в иудейском ессеизме), и высоко поднял дух человеческий, так что, как выражается один из церковных писателей, «мир подвижников есть мир надземный на земле, изумляющий величием своего духа и жизни, дающий разуметь, какую чудную силу являет человеческая природа».

Так как первою и главною причиной всех страстей и пороков служит самолюбие, то подвижники прежде всего старались искоренить его; отсюда существенные обеты подвижничества: девство, послушание, не стяжательность.

Высокими образцами подвижничества служат Антоний Великий, Пахомий и Иларион. И наша св. Русь не бедна такими подвижниками; преподобные Антоний Печерский и Феодосий, Сергий Радонежский и др. многие служат красноречивыми проповедниками высоты обета подвижничества.

Обет подвижничества имеет основание в самом понятии правильности христианской жизни, которая, по самому существу своему, есть борьба с миром, и плотью ради царствия небесного, и в которой необходимый путь к нравственному совершенству есть путь креста; в подвижничестве же она выражается только в большем самоотвержении и лишении. «Если кто хочет идти за Мной, говорит Спаситель, пусть отвергнется себя, и возьмет крест свой, и идет за Мной» (Лк.9:23). Таким образом, истинный христианин, по учению Спасителя, уже, по существу самому, аскетичен, если он религиозен. Со времен Апостольских мы найдем ясные указания на подвижническую жизнь. Так, св. Апостолы постоянно внушали верующим жить не по плоти и духу мира сего, а по духу, который от Бога, и распинать плоть свою со страстьми и похотьми, сами показывая в этом пример для подражания другим и своею жизнью и своим учением³⁰.

Не укради.

В этой заповеди излагаются обязанности, касающиеся собственности наших ближних, и запрещаются такие действия, которые нарушают право их собственности, и возмущают их спокойствие и безопасность.

Противные заповеди о любви к ближнему, такие действия преступны и по своим побуждениям. Своекорыстие, леность, роскошь, разные страсти, требующие издержек не по состоянию, и т.п., – вот главные причины греха.

Кроме прямых и непосредственных присвоений чужой собственности воровством, грабительством, святотатством (т.е. похищением принадлежащего церкви и посвященного Богу) существуют еще более утонченные виды присвоений.

Таковы:

а) Духовное святотатство, когда делаются предметами корысти священные должности, сущность которых связывается с таинством священства, и, следовательно, благодать божественная, которую Спаситель заповедал принявшим даром и раздавать даром желающим и достойным ее.

Такие люди уподобляются Симону волхву, который, увидав, что Апостолы, Петр и Иоанн, преподавали крещенным Самарянам через возложение рук дар Духа святого, осмелился предложить им деньги, чтобы они сообщили ту же благодать. Отсюда и самый грех святотатства, по имени Симона, называется симонией.

б) Мздоимство, когда за известную сумму денег одних несправедливо освобождают от наказания, оправдывая виновных, и осуждая невинных, других не заслуженно возвышают, помимо людей достойных. Свящ. история представляет нам пример мздоимства в правителе Иудеи, Феликсе, который знал невинность Апостола Петра, и в тоже время, в ожидании денег, напрасно держал его в узах целых два года. Факты из жизни – неложные свидетели этого.

в) Тунеядство, когда, получая жалование за должность или плату за дело, не выполняют своих обязанностей, и таким образом крадут жалование и не приносят пользы, какую могли бы принести обществу или тому, для кого обязались трудиться. Сюда должно отнести нищенство или пропитание милостынею таких, которые могли бы добывать себе хлеб своим трудом, и которые нередко подаяние других употребляют во зло. «Сыне мой, говорит премудрый, не живи жизнью нищенской: лучше умереть, чем просить милостыню» (Сир.40:29).

г) Лихоимство, когда заимодавцы, давая деньги, обременяют своих должников излишними и высокими процентами, когда, имея возможность отдавать должное, прикрываясь формой законности, выдают себя за людей не состоятельных (так называемое умышленное банкротство), и когда, пользуясь голодом, возвышают цены на хлеб, и таким образом, явно обирают других. Лихоимцы могут, в оправдание свое, указывать на свое имущество, как свою собственность, которою они в праве распоряжаться так или иначе, по своему желанию, и таким образом, с юридической точки зрения, оправдывают свои действия, и успокаиваются на этом.

Но они совершенно попирают закон евангельский о любви к ближним, о милосердии и справедливости, завещанных нам Христом, попирают даже закон человечности, показывая жестокость сердца и страсть к скупости; за что должны ожидать строгого воздаяния. Это ясно выразил спаситель в притче о богатом Лазаре и внушает нам св. Апостол Иаков. «Послушайте вы, богатые, плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельствовать против вас, и съест плоть вашу, как огонь; вы собрали себе сокровище на последние дни. Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет; вы роскошествовали на земле и наслаждались, напитали сердца ваши как бы на день заклания. Вы осудили, убили праведника, он не противился вам» (5:1–6).

д) Социализм и исчадие его коммунизм. Это такое направление, которое требует совершенного равенства не только в правах и в общественном положении человека, но и в собственности всех и каждого, так чтобы все было общее, и никто ничего не считал своим, – направление вредное в самом принципе своем, потому что оно при своей нерациональности и извращенности взгляда, поблажняет лености и беспечности одних, имеющих жить за чужой счет, оскорбляет других, подвергающихся, по смыслу его, лишению своей собственности, и таким образом вводит вражду и раздор в среде общества.

Получившие начало свое еще в язычестве, и даже в системе Платона философа проведенное, это направление возобновилось в секте анабаптистов (в 16в.) и в церкви христианской, и само сказало за себя своим вредным влиянием, выразившемся в крестьянской того века войне между аристократией и демократией, а потом, повременно являясь в последующее время, имеет своих приверженцев и поборников и доныне, доказательством чего служат разные социалистические явления и в нашей общественной жизни. Основанное на извращенном начале самолюбия человеческого, лишенное христианского начала – любви к ближним, оно носит явные задатки не благоденствия, а разложения общественного, и не имеет за себя никакого оправдания ни в учении Спасителя и Апостолов, ни в практике последующей церкви. Извращая истинные отношения между членами церкви и общества, оно нарушает права и строй общественный, где по законам божескому и человеческому, одни члены должны быть руководителями, другие – руководимыми (видно из учения о пятой заповеди), одни – оказывать помощь, другие – пользоваться благодеяниями. Это с одной стороны излагается в тех местах учения, где говорится о послушании и уважении к старшим, с другой в тех, где Господь и Апостолы очень часто убеждают христиан к милосердию и благотворительности. Очевидно, при понятиях социализма и коммунизма, эти убеждения совершенно напрасны и излишни, потому что где нет собственности, там нет и мысли о жертвах. Кроме того, здесь теряется из вида понятие о свободе человеческой, о свободных отношениях друг к другу, и нравственная заслуга свободных действий; человек становится не личным общественным существом, не живою личностью, а лишь звеном в коллективной личности общества.

Христос и Апостолы никогда и нигде не отрицали права человеческого на собственность, а только установили истинный взгляд на нее, и дали совет христианину, как пользоваться ей, без нарушения заповеди к ближнему. Во всем евангелии не видим, чтобы где-нибудь осуждал Спаситель богатство, и дал повеление человеку, как непременное правило, отрекаться от него; напротив, Он смотрел на него, как на одно из средств, в ряду других, к нравственному совершенствованию, и осуждал только пристрастие к нему, которое, усиливаясь, может довести до забвения о Боге и сделать человека не обладателем богатства, а обладаемым, рабом его. Это ясно выразил Спаситель в следующих словах: «никто не может служить двум господам, или одного возлюбит, а другого возненавидит, или об одном будет заботиться, а о другом не радеть: не можете работать Богу и мамоне (богатству)» (Мф.6:24), – также – в наставлении богатому юноше (Лк.18:18–39), и в притче о богаче³¹.

Таким образом, восьмая заповедь, ограждая собственность ближнего от незаконного присвоения, указывает нам, как нужно смотреть на нее. Собственность, как и жизнь наша, принадлежит собственно Богу, виновнику и подателю всех благ, и дается нам не для нас только самих, но и для того, чтобы мы пользовались ею, сообразно с волей Божией и чувством любви, как Божиим даром для вспомоществования ближним. Отсюда очевидно, что как похищение имущества другого есть нарушение св. воли Божией, так и отказ в помощи (если обладатель собственности главною целью своих желаний ставит не Бога, а деньги), есть также нарушение воли Божией, как выражение отсутствия любви к ближнему; тут не мыслима честность в торговле и поведении, щедрость и благотворительность, тут открывается обман, спекуляция в разных промышленных предприятиях, и т.п., и тут то рождаются воры по профессии.

И юридический закон оправдывает обладание собственностью, что составляет земное призвание человека, который, необходимо, для пропитания и поддержания себя, своего семейства, должен иметь что-либо свое собственное, юридический закон ограждает ее своим авторитетом, наказывая преступников, потому что частная собственность полезна для общества, и чем больше обладающих собственностью личностей в нем, тем крепче общество в материальном отношении, тем оно устойчивее и прочнее в других отношениях.

С истинным понятием о собственности, согласным с евангельским взглядом, очевидно связываются следующие добродетели:

а) Милосердие, которое состоит: а) в подаянии милостыни нищему, больному, потерпевшему какие-либо несчастия, осиротевшему семейству и т.п., но не с тем, чтобы добиться похвалы за это, как делали фарисеи, а пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (Мф.6:4); б) в свободной христианской благотворительности, которая с одной стороны поддерживает общение между членами общества, с другой – служит к поддержанию и возвышению его; отсюда великое благодеяние жертвовать на богоугодные заведения, чем облегчается участь разного рода несчастных, на священные храмы, чем питается и поддерживается нравственно-религиозное чувство верующих, – на учебные заведения, как места умственного и нравственно-религиозного воспитания детей и будущих полезных членов и деятелей в обществе. Об этой благотворительности говорит св. Апостол: «благотворения и общения не забывайте, ибо такие дела угодны Богу (Евр.13:16). К этой добродетели: милосердию, как добродетели необходимой среди общества, как свободному выражению любви к Богу и ближнему, очень часто убеждает сам Спаситель, с одной стороны указывая нам пример в лице Бога-Отца: «будьте милосерды, как милосерд Отец ваш небесный» (Лк.6:36), с другой для сильнейшего возбуждения к ней, представляя ее на страшном суде, как предмет нашего оправдания, или осуждения вечного. «Приидите, благословенные Отца Моего! Наследуйте царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали мне есть: жаждал, и вы напоили меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? Или жаждущим, и напоили? Когда видели Тебя странником, и приняли? Или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к тебе…» (Мф.25:34–46).

б) Верность и честность во всех делах и обстоятельствах, – это такие качества, которые служат лучшим залогом отношений наших к другим, и в них возбуждают добрые отношения к нам. Поэтому-то Спаситель указывает на это, как на общечеловеческое правило: «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Мф.7:12). Этими качествами выражается истинный характер христианского подражания Богу, который всегда истинен и верен «ей и аминь». Ими закрепляется порядок в семье, в обществе, взаимные правильные отношения членов той и другой среды, доверие друг к другу. Насколько обман и следствия его вредны как в материальном, так и в других отношениях, настолько честность и верность благодетельны и полезны во всем: «какою мерою вы мерите, такою и вам будет отмерено» (Мф.7:2). Отсюда честность и верность на суде, что называется правосудием (Притч.21:3), честность и верность в заключении взаимных договоров, в исполнении принятых обязанностей, честность и верность в купле, продаже (Притч.20:10), настолько важны в жизни нашей, что не только в христианстве, где все действия человека должны растворяться и проникаться чувством любви, и где, собственно говоря, нарушения их в истинном христианине немыслимы, даже вне христианства они признавались всегда необходимыми для благосостояния общественного и спокойствия, и ограждались юридическим законом, и что отсутствие их вносит как в семейства, так и в общества раздоры, недоверие друг к другу, и грозит разложением самому общественному строю, поэтому и св. Апостол Иаков говорит, что «где зависть и сварливость, там не устройство и все худое» (3:16).

в) Совершенная нестяжательность, или отречение от всякой собственности, как сказал И. Христос богатому юноше: «если хочешь быть совершенным, иди, продай имение свое, и раздай нищим и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф.19:21).

Но это уже такая добродетель, о которой можно сказать тоже, что Спаситель сказал о девстве: «кто может вместить, пусть вмещает», добродетель для избранников Божиих, которые всегда были и большей частью, неведомо для мира, и каковыми мир стоит, и будет стоять.

Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.

В этой заповеди излагаются обязанности, касающиеся чести или доброго имени ближних наших, и запрещается ложь, которою подрывается и унижается их честь.

Выходя из низких побуждений – зависти, легкомыслия, человекоугодия, самолюбия и других страстей, ложь вообще не свойственна не только христианину, но и вообще человеку, и не может быть никак соглашена с характером христианства (любить ближнего как самого себя), унижает человека, попирая его человеческие права, и соделывает его подражателем не Иисусу Христу, Господу нашему, который есть истина, и у которого никогда на устах не было лести, но диаволу, врагу Его и нашего спасения, который есть ложь и отец лжи (Ин.8:44); оскорбляя существенное чувство человеческое, ложный свидетель, вредя ближнему своему, в тоже время вредит себе, лишая себя всякого доверия от других, и внося через эту ложь раздор, несогласие и вражду, и нередко, как говорят, ложь обличает саму себя. Весьма поучительны в этом отношении слова Спасителя: «как хотите, чтобы поступали с вами люди, так и вы поступайте с ними». Совесть лжеца всегда беспокойна и, хотя редко, но все-таки напоминает ему по временам о его худых поступках: внутреннее беспокойство, представление опасности от других, чему он сам виновник, мучат, тревожат его, и, как червь, точат его душу.

Поэтому девятая заповедь запрещает не только ложное свидетельство на суде, унижающее ближнего в глазах общества (что может иметь самые худые последствия для него, особенно когда он нетверд верою и духом), и подрывающее в отношении к нему не только общественное мнение, но нередко вредящее его благосостоянию, и ложное свидетельство частное, как клевету на него, но даже просто осуждение ближнего, потому что и это часто соединено бывает со вредом для него, если нематериальным, то нравственным.

Иисус Христос, объясняя эту заповедь, запрещает совершенно осуждение ближних, потому что никто не может считать себя совершенно свободным от каких-либо грехов, и, следовательно, не в праве делать этого, внушая прежде всего обращаться к себе, и смотреть на самих себя (самопознание и самоиспытание). «Не осуждайте, говорит Он, чтобы самим не быть осужденными; каким судом судите, таким и вас будут судить», а святая церковь прямо влагает в уста каждого эту трогательную и поучительную молитву св. Ефрема Сирина: «ей, Господи и Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего…». Пример прощения Иисусом Христом грешницы, подлежавшей, по закону Моисееву, побиению камнями, и уже приговоренной к тому общим голосом фарисеев, научает нас этому самоиспытанию и тому, чтобы мы предостерегались от осуждения других (Ин.8:1–11).

Запрещая всякую ложь, даже осуждение ближнего, которое так въелось в нашу жизнь. Что считается как бы неотъемлемой принадлежностью частных разговоров, и, вследствие этого, не признается как-бы за греховное, эта заповедь научает всегда говорить одно истинное и верное о ближнем, потому что «мы члены друг друга», т.е. находимся в самых тесных отношениях, и потому, вредя другому, вредим себе (Еф.4:25), и всегда помнить, что один Господь есть законоположник и судья, могущий спасти и погубить (Иак.4:11), один Он знает сердца и утробы человеческие, и произносит над нами свой праведный и нелицеприятный суд, а суд человеческий часто может быть неверен и односторонен; так Симон фарисей осуждал грешницу, которая в его доме омывала ноги Спасителя своими слезами, и отирала своими волосами, – но Господь показал ему, что эта женщина нравственно гораздо выше его стояла в своей добродетели (Ин.8:3).

Внимая внушению этой заповеди, должно избегать празднословия и пустословия, при которых неизбежен грех осуждения, то для того, чтобы пополнить свои разговоры, то для того, чтобы высказать свою способность и находчивость, что бывает задачею всякого, претендующего на светскость и желание обратить на себя внимание других подобных же себе празднословов и пустословов; чтобы избежать этого, и не подвергнуть себя суду божественному и даже суду людей серьезных, ожидающих в беседе мысли, нужно стараться о сосредоточенности, обдуманности выдаваемой мысли, а чтобы заслужить внимание людей добрых, полезных и благоволение Божие к себе, для достижения этого необходимо обуздывать свой язык. Весьма ясно изобразил весь вред от этого малого члена в нашем организме св. Апостол Иаков в своем послании, где он сравнивает его с рулем, которым управляется корабль, с искрою от которой бывают большие пожары, и говорит, что язык необузданный оскверняет все тело, есть неудержимое зло, и исполнен смертоносного яда (3:2–11); а Апостол Петр обуздание языка считает источником спокойной и счастливой жизни: «кто любит жизнь, и хочет видеть добрые дни, то удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей» (1Пет.3:10).

Десятая заповедь служит как бы заключительною среди заповедей, касающихся обязанностей наших к ближним, указывает на причины греховных действий, кроющиеся внутри нас самих, в нашем сердце, и внушая нам чистоту сердца, запрещает не только действия, но и самые мысли и желания, как внутренние зародыши внешних проявлений. Она читается так:

Не пожелай жены искреннего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближнего твоего.

Наше собственное сознание говорит нам, что прежде, чем совершается какое-либо действие, оно является в душе человека, как мыслимое и желаемое, и если эти мысли и желания греховны, и не будут остановлены и заглушены внутри нас, то они выходят наружу, как какая-либо язва, и проявляются в слове или деле. Поэтому Господь запрещает и осуждает не только слова и дела нечистые, но и внутренние желания и мысли, как показывающие, что сердце такого человека уже не чисто перед Богом, и недостойно Его. «Мерзость Господеви, говорит премудрый, помысл неправедный» (Притч.15:26). Почему св. Апостол Павел и советует нам очищать себя от внутренних нечистот, говоря: «очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием» (1Кор.7:1).

В сердце человека, заглушившего в себе чувство христианской любви к ближним, прежде и чаще всего проявляется, вместо благожелания им, греховное чувство зависти, которая терзает его, при виде благосостояния ближнего, и, смотря по разнообразию побуждений, выражается в различных проявлениях: или в пожеланиях чувственных – похоти плоти (не пожелай жены искреннего твоего), или в желаниях корыстолюбивых – похоти очей, или властолюбивых – гордости житейской (не пожелай дому ближнего твоего…), и, вследствие этого, делается причиной многих преступлений, почему и Спаситель, называя блаженными чистых сердцем, говорит, «что от сердца происходят злые помышления, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, злословия» (Мф.5:19).

Зависть вредит как самому завидующему, так и другим. Она не дает ему душевного покоя, мучает его, возбуждая в нем постоянно злые желания, тревожные чувства, недовольство своим, душевную тоску, когда другой представляется ему счастливее его; она вредит другим, потому что всегда направлена к нарушению счастья или достояния ближнего, она прибегает к различным средствам греховным, чтобы уязвить его, дозволяет соблазн, обиду, злословие и клевету на собрата. Завистливый человек уподобляется диаволу – завистнику человеческого рода, который, по зависти к блаженству прародителей, ввел их в грех, и постоянно старается разрушать счастье и благополучие людей; он совершенно чужд любви христианской, заповедующей радоваться с радующимися и плакать с плачущими, т.е. делить с ближним горе и радость.

Совершенно иное значение имеет так называемое соревнование в деятельности, где человек руководится не позорным чувством зависти, но желанием подражать другим в различных полезных отношениях жизненных. Оно не должно подлежать осуждению с точки зрения христианской, – потому что и христианин, в семейном и общественном отношениях, привязан к земле, и имеет те или другие потребности земные, удовлетворение которым есть его прямой долг, земное призвание. И Апостол говорит, что «трудивыйся да ест», призывает к труду, и порицает людей ленивых и нерадивых.

Как зависть вредит себе и другим, так, напротив соревнование полезно и себе и другим; оно возбуждает любовь к труду, добрые отношения, близость между членами общества, ограждает от праздности, имеющей часто самые жалкие последствия – различные преступления. Естественным и благодетельным следствием соревнования, которое может быть названо также житейскою мудростью, бывает улучшение жизни, как частной, так и общественной во всех отношениях: соревнование в науке поднимает знание и образование, – соревнование в земледелии, промышленности и торговле поднимает материальное состояние, а вследствие этого – поднимается и нравственное состояние как в семье, так и в обществе.

Соревнование не подлежит осуждению потому, что в нем примером одного возбуждается к более усиленной деятельности другой, с желанием улучшить свое положение, но не за счет счастья других, а своими собственными силами, своим собственным трудом. А отсюда, в этих стремлениях к улучшению, само собой естественны и для христианина, как земного жителя, душевные тревоги, невзгоды при разных житейских неудачах; не может же он, при искреннем желании добра себе и другим, относиться к ним равнодушно, стоически, и не чувствовать скорби при виде этого. И Спаситель не осуждает этих забот, и, следовательно, чувств тревожных при неудачах в предприятиях, предостерегая только от излишества и от увлечения ими до забвения Бога и истинных отношений к ближним.

Запрещая зависть и разные пагубные проявления ее, десятая заповедь внушает нам:

а) охранять сердце свое чистым, а для достижения этого быть внимательным к своим мыслям и желаниям, и изгонять от него все нечистое;

б) быть довольным своим жребием, тем, что мы имеем, и что дается нам Богом для нашей душевной пользы и нашего вечного спасения.

Для достижения этого чаще обращаться с молитвою к Господу и призывать имя Иисуса Христа, Спасителя нашего, который Один Виновник всякого даяния доброго и всякого дара совершенного (Иак.1:17).

Изложив в частности и подробности, согласно с расположением заповедей, обязанности, предписываемые нам законом нравственным (что вполне необходимо для лучшего уяснения воли Божией в умах учащихся), и грехи, запрещенные им, как недостойные и унизительные для христианина, мы должны заключить, что все эти различные обязанности объединены в одной общей заповеди, данной нам Спасителем, – любви к Богу и ближнему, которая есть существенное начало и главное средоточие христианской нравственности, союз совершенств, и следовательно, в собственном смысле воля Божия, а все, не выражающее ее, есть нарушение ее. Таким образом, эта любовь есть мера и проверка наших нравственных действий; что Спаситель сказал ясно в изображении страшного суда, где одним вменяет в заслугу дела милосердия, других – осуждает за не милосердие, потому что в этих делах, как выражении любви к ближнему, неразрывно выражается и любовь к Богу, и таким образом, раскрывается вся нравственная сторона жизни христианина.

Понимаемые таким образом добродетели имеют самую тесную связь между собой, и составляют как бы одно звено, хотя и могут проявляться не у всех людей в одинаковой степени, но очень часто одни преобладают над другими.

Это не идет к разъединению в нравственной жизни, потому что не только человеческая природа вообще, но и частные, индивидуальные различия, которые органически могут соединяться только в любви, суть дело Божие, как показывает создание мужа и жены и происходящее отсюда различие между родителями и детьми. Сюда относятся различия между природными дарованиями, силами и склонностями; по которым один более способен к самостоятельной жизни, другой – к послушной и уединенной, равно как и различие темпераментов и характеров, которые все должны быть взаимно уравновешиваемы в общественной жизни. Любовью, как союзом совершенств, эти естественные различия, все объединяются и входят в самое счастливое сочетание, как на обороте все они самолюбием разъединяются и расходятся врозь: одни без меры возвышаются, другие подавляются, одни являются грубыми, упорными, другие слабыми, трусливыми, так как здесь человеческая природа тяготеет только к самой себе, ищет только своих.

Вся жизнь христианина должна быть цельным выражением любви христианской; почему и говорит слово Божие, что сотворивший весь закон, согрешивший же в одном, во всем повинен, что очевидно, понятно только при евангельском взгляде на нравственную сторону жизни. Поэтому каждый акт нравственный должен непременно находится в согласии или в противоречии с требованиями духа христианской нравственности, и, следовательно, должен быть или нравственно добр, или нравственно худ, но никак не безразличен. Высочайший пример и образец показал нам Иисус Христос и в своем лице, и в своем учении. Во всех действиях Его самых частных ясно представляется перед нами совершеннейшая любовь к Богу и ближнему – это целостное чувство, цельная нравственность.