Часть первая. Мир Нового Завета

Первые ученики Иисуса Христа были палестинскими иудеями. Все остальные авторы 27 книг Нового Завета также были иудеями, за возможным исключением Луки. Поэтому, чтобы понять Новый Завет, надо обладать информацией о палестинском иудаизме I века н. э. Эта глава нашей книги будет посвящена его политической и социальной среде, а следующая глава -столь же важной теме, среде культурной и религиозной.

Палестина – относительно маленькая страна. Ее площадь составляет примерно 26 ООО квадратных километров. Ее длина – около 240 км, а средняя ширина наиболее широкой, южной, части – около 120 км. К северу она еще уже. Таким образом, Палестина меньше Швейцарии и не достигает даже половины Шотландии. Если взять для сравнения США, то она будет размером примерно со штат Мэриленд и чуточку больше штата Вермонт.

Эта земля отличается здоровым климатом, прекрасными пейзажами, а также богатой и плодородной почвой, на которой могут расти фрукты самых разных стран, от заснеженного севера до тропического юга. Отделенная от других стран пустыней, горами и морем, но лежащая у стыка трех континентов, она была провиденциально предназначена стать родиной не только иудаизма, но и вселенского христианства.

В 586 году стены Иерусалима пали под натиском армий Навуходоносора, город подвергся опустошению, а большинство иудеев – депортации в Вавилон. Полвека спустя Вавилонская империя была сама низвергнута индийцами и персами, и иудейским пленникам разрешили вернуться в Иудею, которая теперь превратилась в одну из персидских провинций. Вернувшись около 537 года до н. э. в Иерусалим, иудеи начали восстанавливать храм, лежавший в руинах. После неоднократных увещеваний пророков Аггея и Захарии здание было окончательно завершено в 515 году до н. э. Впоследствии, под руководством Неемии, были заново построены стены Иерусалима (около 445 года до н. э.).

Персии, однако, не суждено было сохранить владычество. В 334 году до н. э. Александр Македонский пересек Геллеспонт, разгромил персидских сатрапов, а на следующий год победил персидские войска в битве у города Исса (северо-восточный угол Средиземного моря). Повергнув Сирию и войдя со своей армией в Иерусалим, он прошел в Египет, где основал город Александрию (331 год до н. э.). Затем он вернулся через Палестину в Персию, где низложил персидского монарха Дария.

После дальнейших завоеваний, распространившихся до Пенджаба в Индии, молниеносная карьера Александра подошла к концу летом 323 года до н. э. Когда он пришел в Вавилон, намеченный им в качестве столицы своей огромной империи, то был сражен лихорадкой и умер в возрасте 32-х лет. Он не назначил себе преемника, и семь его главных военачальников начали междоусобицу. Те четверо из них, что пережили период вражды и интриг, положили основание четырем великим империям на территориях, ранее завоеванных Александром. К истории Палестины имеют наибольшее отношение две из них: династия Птолемеев в Египте и династия Селевкидов в Сирии и на Востоке.

Палестина лежала примерно посередине между Сирией и Египтом, и державы спорили за обладание ею. Наконец, в 320 году до н. э. эта территория была аннексирована Птолемеем I из Египта. В последующие 122 года иудеями правили их собственные первосвященники, но первосвященники подчинялись своим египетским владыкам. В общем и целом, данный период для иудеев был временем мира и безопасности. По большому счету, Птолемеи были мягкими правителями, и в религиозные верования и обычаи подчиненных им народов вмешиваться не пытались.

Вскоре, однако, ситуация радикально переменилась. В 198 году до н. э. Антиоху III, энергичному и предприимчивому селевкидскому властителю, удалось вырвать Палестину из-под египетского контроля и присоединить ее к Сирии. Это очень изменило и осложнило жизнь для иудеев.

Селевкиды считали себя призванными нести в свои доминионы греческую культуру (эллинизм). Соответственно они поощряли использование греческого языка и усвоение греческих обычаев. Иудея исключением не стала. В результате процесса эллинизации там скоро появилась партия, включавшая множество видных и богатых иудеев, которые отказались от древних обычаев в пользу новой утонченности. Более того, поразительный факт: важную роль в распространении эллинизма, видимо, играли иерусалимские священники! Чем это объяснить? Поскольку иудейская община не имела местного светского главы, первосвященники были чиновниками, с которыми в первую очередь контактировали правящие власти. Они и попали первыми под влияние нового мировоззрения и новых обычаев.

Тем не менее многие иудеи сопротивлялись программе эллинизации. В отличие от большинства других покоренных народов, иудейская нация содержала консервативный элемент, который страстно держался за обычаи предков. Это было движение хаси-деев (евр. «хасидим», т. е. «благочестивые»). Хасидеи были недовольны введением греческого языка и всем, что оно означало. Им не нравилось, например, что у еврейских денди возникла мода носить широкополые шляпы: такими щеголяли язычники, подражая богу Гермесу, каким он выглядел на многих изображениях. Они были против возведения в Иерусалиме гимназия с дорожкой для бегов. Религиозная ситуация становилась все хуже и хуже: на скачки регулярно захаживали даже священники, – а ведь скачки открывались призыванием языческих божеств. В этих утонченных иудеях, воспринявших чужеземные обычаи, ортодоксальные хасидеи видели предателей древних обычаев предков.

Неладно было дело и в политике. В 175 году до н. э. на сирийский престол взошел Антиох IV Епифан. Титул «Епифан» означает «Славный». Однако жертвы Антиоха впоследствии прозвали его Епиманом («Помешанным»). Сколь удачным было это прозвище, можно видеть на примере такого случая. В 169 году до н. э., после неудачной попытки завоевать Египет, Антиох возвращался обратно через Палестину. Находясь в дурном расположении духа, он решил отыграться на Иерусалиме. Предательским образом захватив город, он ограбил и сжег его, расхитил храмовую сокровищницу, а многих жителей убил. Что касается почитателей Закона Моисеева, которых Антиох подозревал в неверности Сирии, то он решил покончить с ними раз и навсегда: либо заставить отречься от веры отцов, либо убить. Особенной его мишенью стали хасидеи. Соблюдение субботы, ритуал обрезания и даже хранение свитков с Еврейскими Писаниями – все это он объявил преступлениями, караемыми смертью. Иудейское богослужение было запрещено, а во многих городах Иудеи были воздвигнуты языческие алтари. Царские указы проводились в жизнь с чрезвычайной жестокостью. Впервые в истории мы видим надежные и подробные рассказы о широких и тяжелых религиозных гонениях. Кощунства достигли своей кульминации в 167 году до н. э., когда на великом храмовом жертвеннике для всесожжении была принесена в жертву свинья.

Создается впечатление, что на протяжении нескольких месяцев хасидеи не пытались нанести ответный удар. Многие из них даже позволили сирийцам себя убить, предпочитая скорее умереть, чем самозащитой нарушить субботу. Но затем настроения изменились. Попытка заставить иудеев совершить языческое жертвоприношение на алтаре в поселке Модин (к северо-западу от Иерусалима) привела к бунту, в котором царские чиновники и охрана погибли. Началось восстание, которое возглавили старый священник Маттафия и пять его сыновей. Они ушли в горы. Вместе с отрядом фанатичных сторонников Маттафия устраивал рейды по Иудее, днем прячась, а ночью нападая. Они разрушали языческие алтари, насильно обрезывали детей и старались обеспечить возможность безопасного соблюдения Закона Моисеева. Около года старец выносил тяготы суровой жизни, но затем умер (166 год до н. э.), призвав сыновей «проявлять ревность о Законе и отдать жизни за Завет наших предков» (1 Макк 2:50). Руководство восстанием он передал Иуде, своему третьему сыну, которого прозвали «Маккавей» («Молот»).

Избегая больших сражений и изматывая сирийцев энергичной и упорной партизанской войной, иудейские патриоты одерживали победу за победой. Первую по-настоящему большую армию против них выставили не сразу, и возглавил ее Лисий, видный сирийский генерал. Может, ему бы и удалось добиться успеха, но в 165 году он узнал о смерти Антиоха, воевавшего с парфянами на восточной границе, и согласился на компромисс с Иудой и его партией. В декабре 164 года Храм был заново освящен – спустя ровно три года после того, как его осквернили жертвоприношением свиньи. В честь этого события учредили новый праздник, который стали справлять ежегодно. На него есть аллюзия в Евангелии от Иоанна (10:22), а ныне его называют Ханука.

Иуда Маккавей завоевал для хасидеев все, чего они желали. Однако ему и его семье показалось этого мало, и они развернули завоевательную кампанию, стремясь к полной независимости для иудейского народа. В 160 году Иуда пал в битве, и на его место заступил его младший брат Ионафан, уже бывший первосвященником. Во время правления Ионафана сирийцев заботили прежде всего внутренние распри, интриги и убийства, перелившиеся в гражданскую междоусобицу. Поэтому Иудею они не только оставили в покое, но и даже с ней заигрывали. Ионафан укрепил свои внутренние и внешние позиции; ему удалось заключить договоры с римлянами и спартанцами. Однако в 142 году до н. э. сирийский генерал Трифон завлек его в ловушку и предательски убил. Власть перешла в руки Симона, последнего оставшегося в живых сына Маттафии. В том же году сирийский царь Деметрий II даровал иудеям полную политическую независимость. Начали чеканиться монеты с надписью «Шекель Израи-лев», а документы сопровождались надписью: «В первый год при Симоне, великом первосвященнике и правителе Иуды...» (1 Макк 13:42). Этот период национальной свободы длился почти 80 лет (до 63 года до н. э.) и был единственным таким периодом политической независимости, который иудеи знали с 586 года до и. в. до середины XX века.

Иудейскому народу, однако, недоставало вождей, которые бы его тесно сплотили. Нация раскололась на две основные партии» На одной стороне оказались сторонники маккавейских князей-священников, стремившиеся прежде всего к политической власти. В конце концов эта партия получила название саддукеев. На другой стороне были потомки тех, кто поддерживал Иуду Маккавея до обновления Храма в 164 году, но впоследствии поддержку прекратил, ибо стремился лишь к религиозной свободе. Эта группа хасидеев относилась к своим противникам с неприязнью, порой переходившей в откровенную ненависть. Она породила партию фарисеев.

Политическая власть, конечно, оставалась в руках саддукеев. После того как в 134 году до н. э. Симон и два его сына были предательски убиты своим зятем Птолемеем, власть принял Иоанн, единственный уцелевший сын (известный как Гиркан). Он был достойным внуком отважного Маттафии и развернул настоящие завоевания. Иоанн подчинил территорию к востоку от Иордана и насильно обратил идумеев в иудаизм. (Событие, столетие спустя аукнувшееся серьезными последствиями.) Он также совершил успешный поход в Самарию к северу, захватил город Сихем (современный Наблус) и разрушил самарянский храм на горе Гаризим. Его правление было долгим и успешным (134–104 до н. э.), и умер он своей смертью.

Бразды правления принял его сын Аристовул, человек жестокий и беспринципный, убивший свою мать и брата. Он превратил теократию в царство, назвал себя царем, сохранив при этом титул первосвященника. За время своего короткого правления (около года) он покорил Галилею (к северу от Самарии) и насильно обратил ее население, которое состояло преимущественно из язычников, в иудаизм.

В последующие годы страну раздирали распри между саддукеями и фарисеями. В конце концов вспыхнула гражданская война, и ослабевшая Иудея вновь сделалась легкой добычей для чужеземных завоевателей. Над Иудеей сгущались тучи в течение нескольких лет: римские войска, возглавляемые талантливым полководцем Помпеем, появились в Сирии и соседних царствах. Помпей сначала пытался вести переговоры с обеими иудейскими группировками, а затем, в 63 году до н. э., захватил Иерусалим. Иудея перестала быть царством и перешла в формальное подчинение Риму. От нее требовалось уплачивать подать, но на какое-то время (до 40 года до н. э.) ею управляли местные правители. Так, спустя почти ровно 100 лет после торжества Иуды Маккавея, Иудея снова, и на сей раз окончательно, попала под контроль чужеземной державы.

Новая стадия иудейской истории началась, когда Антоний и Октавий поставили над иудеями идумейского вождя по имени Ирод. Хотя де-юре он был назначен царем в 40 году до н. э., у него ушло три года на то, чтобы подчинить себе непокорных жителей Иудеи. В 37 году до н. э. он захватил Иерусалим и стал царем де-факто. С Ирода Великого началась видная династия – дом Иродов.

Ирод Великий был потомком идумеев, которых Иоанн Гиркан столетие назад завоевал и заставил принять некое подобие иудаизма. В частной жизни его поведение было жестоким и неблаговидным. Он убил двух из своих десяти жен, не менее трех сыновей, брата жены и жену деда. Уже находясь одной ногой в могиле и зная, что народ будет радоваться его кончине, он повелел собрать самых влиятельных иудеев на ипподром, запереть, а после его смерти – казнить. По его замыслу должно было получиться, что, хотя его самого оплакивать не будут, плач при его смерти все же обеспечен. К счастью, однако, когда в 4 году до н. э. тиран умер, пленников отпустили на волю. Новый Завет сообщает еще об одном указе Ирода, отражающем его склонность к кровопролитию: согласно Евангелию от Матфея (2:16), узнав о рождении «царя иудейского», Ирод повелел убить всех детей в Вифлееме и вокруг него.

Тем не менее, при всех своих домашних трагедиях и частных преступлениях, правителем Ирод был талантливым. Он даже считался с религиозными чувствами иудеев. В частности, он попытался их умиротворить, развернув масштабный проект по строительству Храма. Храмовая территория была увеличена вдвое, а храмовый комплекс украшен многочисленными каменными украшениями (Мк.13:1).

После смерти Ирода Великого его царство было разделено между его сыновьями: Архелаем, Филиппом и Иродом Антипой. (Завещание утверждал император Август.)

Архелай унаследовал южную часть Палестины, включавшую Самарию, Иудею и Идумею. Август не позволил ему называться царем, но разрешил лишь титул «этнарх», куда менее престижный, чем царский. Уже с самого начала своего правления Архелай стяжал себе дурную репутацию: после смерти его отца в Иерусалиме на Пасху вспыхнул бунт, который Архелай подавил с помощью войск. Погибло около 3 000 человек, среди которых были паломники, прибывшие в святой город на праздник. Неудивительна поэтому тревога Иосифа, который ранее, вместе с Марией и младенцем Иисусом, бежал от Ирода Великого в Египет: «Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы галилейские» (Мф.2:22).

Несколько лет спустя видные мужи Иудеи и Самарии отправили к римскому императору своих представителей с жалобой на тираническую жестокость Архелая. Своей цели они достигли. На девятый год своего правления (6 год н. э.) Архелай был смещен и отправлен в ссылку в галльский город Виенну. Его имущество было конфисковано и передано в императорскую казну. Отныне Иудея, Самария и Идумея попали под непосредственную юрисдикцию римских правителей, один из которых (Понтий Пилат) впоследствии приговорил к распятию Иисуса.

Филипп, другой сын Ирода Великого, унаследовал северную и северо-восточную части Палестины, включая И туре ю и Трахо-нитиду, Гауланитиду, Ауранитиду и Батанею. Он находился в ранге «тетрарха» (букв, «правитель четвертой части»), то есть еще меньшем, чем «этнарх».

Правление Филиппа было тихим и мирным. Он восстановил древний город Паниаду и назвал его Кесарией в честь Кесаря Августа. Чтобы не путать этот город с другими одноименными, его обычно именовали «Кесария Филиппова». Согласно Евангелиям, однажды Иисус отправился из Галилеи к северу, в район

Кесарии Филипповой (Мф.16:13). Это – единственное его путешествие на территорию Филиппа.

Другой сын Ирода Великого, Ирод Антипа (в Новом Завете именуемый просто Иродом), был тетрархом Галилеи и Переи. Поскольку большая часть жизни Иисуса прошла на подвластных ему землях, этому члену Иродовой династии уделяется в Евангелиях наибольшее внимание.

Ирод Антипа был женат на дочери Ареты, царя набатейских арабов, имевших столицу в городе Петра. Однако впоследствии, будучи у своего единоутробного брата Ирода Филиппа (не путать с Филиппом тетрархом!), он увлекся женой хозяина – Иродиа-дой, дочерью Аристовула и внучкой Ирода Великого. Поглощенный страстью, Ирод Антипа развелся со своей законной женой и взял вместо нее Иродиаду. В отместку Арета объявил ему войну и даже победил его армию в 36 году н. э.

Именно Иродиада стояла за убийством Иоанна Крестителя. Она затаила на него злобу за то, что он бесстрашно обличал Ирода за незаконный брак. Через свою дочь Саломею, чей танец понравился Ироду, ей удалось добиться казни Иоанна (Мк.6:17–29).

Однажды Иисус предупредил своих учеников против закваски Иродовой (Мк.8:15). В другой раз он упомянул и о закваске фарисейской: фарисеи проявили неожиданный интерес к его безопасности, сообщив ему о планах Ирода его убить (Лк.13:31). Судя по ответу Иисуса фарисеям («идите и скажите этой лисе»), он разгадал хитроумный замысел Ирода избавиться от него: нечистая совесть последнего породила в нем страхи, что Иисус -это воскресший Креститель (Мф.14:1–2).

Ироду Антипе случилось быть в Иерусалиме во время суда и распятия Иисуса. Поскольку Иисус был из Галилеи, а потому принадлежал к юрисдикции Антипы, Пилат отослал его к Антипе для судебного решения. Ирод был доволен, полагая, что ему представилась, наконец, возможность, увидеть от Иисуса какое-либо чудо. Однако Иисус чудес творить не стал, и разочарованный правитель стал обращаться с ним с издевательским презрением (Лк.23:6–12).

В 39 году н. э. Ирод Антипа, поддавшись уговорам Иродиады, отправился в Рим просить императора о даровании ему царского титула. Там его ждал крах: Ирод Агриппа I успел переправить Калигуле письмо, обвинявшее Антипу в сговоре с парфянами, старыми врагами римлян. В результате Калигула сослал Антипу в галльский город Лугдунум (современный Лион), а его земли передал Ироду Агриппе I.

Ирод Агриппа I был сыном Аристовула, казненного в 7 году до н. э. своим отцом Иродом Великим по обвинению в заговоре. В 37 году н. э. он стал правителем тех частей Палестины, которыми ранее покойный Филипп управлял в качестве тетрарха. Как мы уже сказали, в 39 году к его владениям прибавились Галилея и Перея. Более того, двумя годами спустя Калигула пожаловал ему также Иудею с Самарией, в результате чего он объединил под своей властью все бывшие владения Ирода Великого.

Согласно Деяниям Апостолов, Ирод Агриппа I жестоко преследовал некоторых руководителей первохристианской церкви. Он убил мечом Иакова, брата Иоанна, и арестовал Петра (Деян.12:1–3). Однако ему не суждено было долго царствовать. Уже в 44 году он умер, и многие верили, что смерть ниспослана ему свыше в наказание за чрезмерную гордыню (Деян.12:21–23; Иосиф Флавий, Иудейские древности 19.8.2).

Сыну его, Ироду Агриппе П, было всего лишь 17 лет. Поэтому Клавдий, тогдашний римский император, превратил Палестину в одну из римских провинций и поместил ее под контроль прокураторов. Около 53 года Ирод Агриппа II получил бывшую тетрархию Филиппа, а в 56 или 61 году (дата неясна) Нерон добавил к его землям Галилею и Перею. В Деяниях Апостолов рассказывается, как апостол Павел излагал свое дело перед Иродом Агриппой 11 и его сестрой Вереникой в Кесарии (Деян.25:13–26:32).

Об иудейской истории в оставшийся до гибели Иерусалима (70 год) период можно рассказать быстро. Чувства иудейского народа были глубоко задеты оскорблениями, как реальными, так и воображаемыми, со стороны римских владык. Поводом к вооруженному сопротивлению стало несколько неуместное требование в мае 66 года прокуратора Гессия Флора выдать 17 талантов из храмовой сокровищницы. Сумма была относительно небольшая, поэтому Гессий Флор, видимо, держался в рамках разумного. Иудеи, однако, восприняли его требование как кощунственное посягательство на святыню, и решили воспротивиться ему любой ценой.

Столкнувшись с отказом, Флор подтянул к Иерусалиму военный контингент, чтобы заставить иудеев заплатить. Однако население перегородило ему подход к Храму. Правящие круги Иудеи, включая Ирода Агриппу II, видя опасность восстания, попытались вести переговоры, но потерпели неудачу. Народ был слишком возмущен, чтобы внять голосу рассудка. Флору же не хватило войск, чтобы утихомирить иудейскую толпу, и он ушел в Кесарию.

В других частях Палестины начались вооруженные столкновения между иудеями и язычниками. Осенью 66 года иудеям удалось обратить в бегство довольно большое число противников. Наиболее фанатичных из них это убедило, что на их стороне сражается сам Всемогущий. Однако к концу 67 года Галилея была завоевана Веспасианом (на чью сторону встал Ирод Агриппа П), а к середине следующего года была покорена почти вся Иудея. Тут Веспасиана настигло известие о смерти Нерона, и он уехал устраивать свои дела. Военные действия были приостановлены больше чем на год. По ряду причин серьезная осада Иерусалима началась лишь весной 70 года, когда у его стен появился Тит.> Ужасы этой пятимесячной осады описаны иудейским историком Иосифом Флавием в его сочинении «Иудейская война» (книги V и VI). Наконец, после тяжких страданий и жуткого голода, город пал. Римляне ворвались в него, разграбили Храм и разрушили его до основания (сентябрь 70 года). В Рим были увезены для торжественной процессии пленники и трофеи. Были отчеканены особые монеты с надписью ludaea Capta, В иудейской истории начался провал, который по своим масштабам сопоставим лишь с катастрофой 586 года до н. э. Огромное число иудеев погибло в годы восстания, многие тысячи были проданы в рабство или отданы для гладиаторских игр. Лишь небольшая их часть осталась в Иудее.

Страна превратилась в имперскую провинцию. Во главе ее стоял легат с резиденцией в Кесарии, под командой которого находился легион, расквартированный в Иерусалиме. Римляне переименовали землю из Иудеи в Палестину («Земля филистимлян»), что должно было знаменовать исчезновение иудейского народа. Гибель Храма повлекла за собой переосмысление иудаизма, а до некоторой степени и христианства. Большее значение стали играть иудеи диаспоры, а христианская церковь все более и более становилась языкохристианской.

Последняя попытка добиться национальной независимости произошла при императоре Адриане (117–158 годы). В 132 году, когда Дцриан издал указ о превращении Иерусалима в римскую колонию, вспыхнуло еще одно иудейское восстание. Его возглавил Симон Бар-Косиба, прозванный Бар-Кохба («Сын Звезды»). Недавние открытия в пещерах возле Мертвого моря проливают новый свет на то, как отдельные беглецы пытались там спастись от римских войск. Археологи нашли документы, часть которых принадлежит самому вождю бунтовщиков. После тяжелой борьбы в 135 году восстание было подавлено, и план Адриана претворен в жизнь. Разоренный Иерусалим был полностью восстановлен, но построен уже по римскому образцу. Его назвали Cobnia AeliaCapitolina. «Элия» – родовое имя Адриана, «Капито-лина» – в честь Юпитера Капитолийского (т. е. римского бога Юпитера, как он почитался в своем великом храме на Капитолийском холме в Риме). На месте древнего иудейского Храма был возведен храм Юпитеру Капитолийскому, а иудеям под страхом смерти запретили даже находиться в Иерусалиме.

Римской империи удалось добиться того, чего полностью не удавалось предыдущим империям: сплотить многие народы в единое целое. Юридический и административный гений Рима давал возможность поддерживать более или менее стабильный гражданский порядок на протяжении примерно половины тысячелетия.

В чем секрет успеха? Римляне сумели наладить самоуправление на местах. Император стоял во главе государства, но часть своей власти он делегировал подчиненным. Территории покорялись и приводились под римскую юрисдикцию как провинции и зависимые царства. В 27 гоу до н. э. император Август разделил 32 тогдашние провинции на две категории: сенаторские (числом 11) и имперские (числом 21).

Сенаторские провинции. Управлялись проконсулами, поставленными по жребию. Это были в основном более богатые и мирные территории, покоренные давно и не таившие угрозы восстания. Над каждой назначался годичный наместник, проконсул (хотя иногда срок пребывания в должности продлевался). У него под началом не было легионеров, и за делами присматривали квесторы, которые собирали подати и передавали их в сокровищницу, руководимую сенатом.

Имперские провинции. Напрямую подчинялись императору; император направлял в них своих эмиссаров, на срок, который считал целесообразным. Сюда входили в основном территории, присоединенные к империи недавно, а потому бурлившие и таившие угрозу бунта. Имперские провинции были двух видов. Провинции первого типа, более крупные, управлялись легатами в должности пропретора (полный титул -legati Augusti pro praetore). Такой легат совмещал в себе функции военного начальника и главного магистрата. Провинции второго типа, поменьше, управлялись префектами (лат. praefectus). Со времен императора Клавдия (41–54 н. э.) таких управителей обычно именовали procurator Augusti. Когда в 6 году н. э. Август сместил Архелая, Иудея, Самария и Идумея были преобразованы в одну из частей префектуры Сирии; она называлась провинцией Иудея, и ею руководили римские префекты. Такие префекты до некоторой степени подчинялись легату Сирии, но в пределах Иудеи их власть была абсолютной. В их распоряжении находился римский гарнизон, расквартированный в провинции, и все важные дела предоставлялись на их суд. Они обладали властью жизни и смерти (itis gladii). Их приговоры выполняли войска.

Префекты Иудеи обычно имели резиденцию в Кесарии Приморской. Однако во времена праздников (и иногда зимой) они переезжали в Иерусалим. По мере необходимости они также посещали другие города, находившиеся под их попечением. Будучи в Иерусалиме, они занимали дворец, возведенный Иродом Великим. Понтий Пилат был префектом³ Сирии между 26 и 36 годом н. в., и при нем Иисуса приговорили к смерти через распятие.

В орбите Римской империи находились не только провинции, но и ряд полунезависимых царств. Частью римского гения, способного адаптироваться к местным ситуациям, была политика позволять, по мере возможности, правителям аннексированных территорий сохранять свою юрисдикцию над своими народами, будучи одновременно подотчетными Риму. Если такая территория была относительно важной, ее властителю дозволялся титул «царь», если не столь важной – «этнарх» или «тетрарх». Строго говоря, слово «тетрарх» означает «владыка четвертой части» и восходит к Филиппу Македонскому, разделившему Фессалию на четыре «тетрархии». Впоследствии, однако, оно стало применяться к любым мелким князькам.

Титул «этнарх» был несколько престижнее. Подобно титулу «тетрарх», он использовался по отношению к правителям территорий, недостаточно больших, чтобы считаться царствами. Иногда римский император сознательно жаловал новому правителю титул тетрарха или этнарха, так сказать, на пробу: если тот выдержит испытание, его можно повысить до статуса царя. (Степень успешности определялась в основном по способности взимать налоги.)

Согласно Евангелию от Иоанна, к кресту, на котором был распят Иисус, была прикреплена табличка с надписью на трех языках – еврейском, латинском и греческом (Ин.19:20). Такое троязычие согласуется с тем, что нам известно по другим источникам: Палестина была космополитической страной, и в ней говорили на нескольких языках.

Латинский язык. Латынь была официальным языком завоевателей. Его использовали как солдаты римской оккупационной армии, так и префекты. Почти никто из палестинских иудеев не знал его, за исключением наиболее расхожих слов, которые получали хождение там, где были расквартированы римские гарнизоны: «центурион», «легион», «динарий», «преторий», «колония» и т. д. На суде Иисуса перед Понтием Пилатом без переводчика, разумеется, было не обойтись.

¦Греческий язык. В отличие от латыни был широко распространен в Палестине, особенно на севере – территории, прозванной «Галилея язычников». Здесь иудеям чаще, чем в Иудее на юге, приходилось сталкиваться с язычниками, говорящими на греческом языке. Для нормального общения на рынке требовались хотя бы азы греческого; то есть греческий язык был экономической необходимостью. Как мы уже говорили, исторические корни двуязычия уходят во II век до н. э., когда се-левкидские цари проводили сознательную политику эллинизации иудейского населения Палестины. Хотя маккавейская реакция временно задержала процесс эллинизации, греческая культура неизбежно все больше и больше проникала в Палестину. Можно с уверенностью констатировать: во времена Иисуса большинство образованных палестинских иудеев из высших классов общества знали греческий язык хотя бы отчасти. Особенно это относилось к жителям Иерусалима и больших городов.

¦Арамейский язык. Именно он был родным для большинства иудеев. Хотя раввины и ученые книжники хорошо владели классическим ивритом Ветхого Завета, для большинства простых иудеев еврейский язык был почти мертвым. Во времена плена (VI век до н. э.) иудеи стали использовать арамейский -семитский язык, соотносящийся с еврейским примерно так же, как испанский – с португальским. В начале нашей эры в синагогах Вавилона и даже Палестины текст Ветхого Завета читался уже не только на первоначальном иврите, но и в сопровождении арамейского парафраза. Такие парафразы, называвшиеся «таргумами»⁴, создавались ради тех членов иудейской конгрегации, кто не знал иврита или знал его очень плохо. (Не следует, однако, полагать, будто арамейский – это поздняя и ущербная форма иврита. Кроме того, всегда следует помнить о разнице между простонародным и литературным языком.)

Об арамейском языке скажем чуть подробнее. Всего существовало семь различных диалектов западноарамейского языка. Несколько из них были распространены в Палестине. Рассмотрим четыре из них.

Иерусалимский диалект. Был распространен в Иерусалиме и его окрестностях.

Галилейский диалект. Заметно отличался от иерусалимского. Отличия касались как лексики, так и (в особенности) произношения, что даже приводило к разнице в орфографии. Согласно некоторым раввинистическим текстам, носители северного галилейского акцента неясно произносили одни буквы и путали или пропускали другие (особенно задненебные). В Евангелии от Матфея описана сцена, как во время суда над Иисусом перед Каиафой какой-то житель Иерусалима распознал в Петре галилеянина по акценту (Мф.26:73).

Самаритянский арамейский диалект. Это одна из очень ранних форм арамейского языка. В целом, он стоял ближе к галилейскому, чем к иерусалимскому, но при этом был и ближе к ивриту, чем любой из них. Самаритянское произношение сохранилось до наших дней в маленькой общине самарян в Наблу-се (древний Сихем) и его окрестностях.

Набатейский арамейский диалект. Набатеи раньше были номадами (кочевниками). Своего расцвета они достигли при царе Арете IV (9 до н. э. – 40 н. э.), чей этнарх пытался арестовать Павла в Дамаске (2Кор.11:32).

Носители всех этих четырех форм западноарамейского языка вполне были способны понимать друг друга.

Подведем итоги. Вполне вероятно, что когда Иисус рос у себя дома в Назарете, его родным языком был арамейский. Впоследствии он наверняка выучился отчасти говорить по-гречески и читать по-еврейски. Перед народом он проповедовал на арамейском, а дебаты с учеными книжниками, возможно, вел на иврите. Вступая иногда в разговор с неиудеями (например, римским центурионом или сирофиникиянкой), он, возможно, использовал греческий язык, лингва франка греко-римского мира⁵.

Если исследователю Нового Завета необходимо знание социально-политических реалий палестинского иудаизма, описанных в предыдущей главе, то еще более необходимо ему знакомство с культурной и религиозной средой Иисуса и его современников. Чтение каких книг влияло на иудеев Палестины? Как иудейские верования и чаяния находили выражение в создании религиозных сект и партий? Кто такие книжники и раввины, и к какому благочестию призывали в синагогах? Ответы на эти и другие подобные вопросы, имеющие отношение к внутренней, духовной жизни палестинских иудеев, имеют центральную значимость для понимания среды, в которой появилась христианская церковь.

Библией Иисуса и его первых учеников были Еврейские Писания, которые сейчас называются Ветхим Заветом. Самые важные из идей и идеалов, формировавших интеллектуальную и религиозную жизнь иудеев, черпались в Законе Моисеевом и писаниях еврейских пророков. Очевидно, что невозможно полностью понять Новый Завет, не принимая во внимание 39 книг Ветхого Завета. Поэтому мы предполагаем, что читатели нашей книги имеют какое-то представление о содержании Ветхого Завета.

В течение веков между концом ветхозаветного и началом новозаветного периода иудеи продолжали создавать религиозные тексты, Многие из них стояли на гораздо более низком уровне, чем Еврейские Писания, и они никогда не ставились палестинскими иудеями на одну доску с книгами Ветхого Завета. Однако большинство этих межзаветных книг были популярны и оказали глубокое влияние на религиозную жизнь и мировоззрение.

В отличие от канонической литературы Ветхого Завета, эти межзаветные произведения считались «апокрифическими». (Греческое слово ἀπόκρυφος первоначально означало «скрытый», «тайный».) Традиционно в разряд апокрифов относят 15 таких книг или частей книг. Однако помимо них есть еще целый ряд апокрифических текстов⁶.

Межзаветные тексты можно разделить на несколько категорий по тематическому признаку: (а) исторические, (б) легендарные или беллетристические, (в) дидактические или салиенци-альные, (г) апокалиптические. Рассмотрим некоторые примеры из каждой категории.

(а) Исторические книги. Около 100 года до н. э. один восторженный почитатель маккавейских патриотов написал (возможно, в Иерусалиме) рассказ о трех братьях – Иуде, Ионафане и Симоне, – которые освободили Иудею от сирийского ига и восстановили чистоту богослужения (об этих событиях см. выше главу 1). 1 Книга Маккавейская – впечатляющее повествование, созданное человеком, который явно гордился успехами сынов Маттафии. Этот неизвестный автор использовал анналы и архивы материалов, представляющих историческую ценность. Из таких материалов он сложил простой и рассудительный рассказ. В общем и целом, 1 Книга Маккавейская – исключительно ценный источник информации о маккавейском восстании и последующих событиях. Она охватывает период примерно в 40 лет (175–134 до н. э.).

2 Книга Маккавейская освещает промежуток приблизительно в 15 лет, от восшествия на престол Антиоха Епифана (175 до н. э.) до 160 до н. э. Таким образом, она пересекается с первой частью 1 Книги Маккавейской, хотя и независима от нее. Однако если та была написана простым и немудреным языком, на сей раз перед нами вычурно витиеватый стиль «трагической истории», столь популярной в тогдашней Александрии. В результате книга высокопарна и мелодраматична, а как исторический источник менее надежна.

Особенно старается ее автор почтить иерусалимский Храм. Он не только отзывается о нем с любовью и благоговением (2 Макк 2:19, 22:3:12:5:15–21:14:31:15:18), но и желает подробно рассказать об обстоятельствах, связанных с возникновением у иудеев нового великого национального праздника. Это был ежегодный праздник Освящения. (Его установили в память об очищении Храма спустя три года после его осквернения Антиохом Епифаном.) Еще 1 Книга Маккавейская проливает свет на то, как развивалась доктринальная сторона палестинского иудаизма во время борьбы с селевкидской династией. Мы находим у автора полностью разработанное учение о Божественном Промысле и воздаянии, а также о воскресении тела. Его рассказ о страшной мученической смерти одной иудейской матери и ее семерых сыновей, отказавшихся предать свою веру (2 Макк 7), равно для иудейских и христианских читателей стал уроком, достойным благочестивого подражания.

(б) Легендарные или беллетристические книги. Здесь особенно заслуживают упоминания Книги Товита и Иудифи. Рассмотрим их поочередно.

Книга Товита – увлекательный и нравоучительный рассказ, написанный примерно в 190–170 годах до н. э. Сюжет ее такой. В городе Ниневии жил благочестивый иудей по имени Товит. Однажды он совершил праведный поступок: похоронил некоторых своих соплеменников, павших жертвами гонений. После этого, однако, он потерял зрение. Впоследствии его сын Товия отправился в долгий путь в Мидию, чтобы вернуть деньги, некогда доверенные Другу семьи Гаваилу. В пути юношу ждали увлекательные приключения: он повстречал таинственного незнакомца, который взялся его сопровождать. Незнакомец этот, сообщает автор читателю, был не кто иной, как ангел Рафаил в человеческом облике. Одолев враждебного демона, покушавшегося на его жизнь, Товия женился на прекрасной девушке. Затем он с молодой женой вернулся домой и сумел исцелить зрение отца. Этот рассказ чем-то напоминает арабские сказки «Тысячи и одной ночи». Однако он назидателен и настраивает на высокие идеалы в личной жизни и семейных отношениях. Например, увещевая сына перед путешествием, Товит высказывает Золотое Правило (в его негативной формулировке): «Чего ненавидишь, того не делай никому» (Тов.4:15). Неудивительно поэтому, что книга, которой удалось совместить религиозные и этические наставления с приключенческим рассказом о странствиях, любви, опасностях и счастливой концовкой, обрела широкую популярность.

Книга Иудифи также читалась многими. Она отражает веру в то, что если иудеи будут соблюдать Закон, Бог защитит их; если нет, Бог попустит их врагам взять верх. Главная героиня книги -иудейка, сочетающая самое скрупулезное соблюдение Моисеевых заповедей с дерзкой и хитроумной отвагой перед лицом смертельной опасности. Дело происходит во время войны между ассирийцами и иудеями. Городу Ветилуйе грозит уничтожение. Когда кажется, что всякая надежда тщетна, Иудифь берется перехитрить Олоферна, военачальника ассирийского.

Если Книга Товита внушает читателям такие добродетели, как мягкость и доброта, здесь мы сталкиваемся с духом решительным, если не сказать жестоким и мстительным. Имя героини, скорее всего, неслучайно: она – женский аналог Иуды Маккавея. Далее сюжет развивается так. Олоферн устраивает в честь Иудифи пир в своем шатре, напивается вина как никогда раньше и сваливается на ложе в пьяном ступоре. Тут Иудифь хватает его собственный меч и отрубает ему голову.

Кроме того, два древних «детектива», имевших хождение среди иудеев незадолго до начала нашей эры, были добавлены к греческому переводу Книги Даниила. Одно из этих добавлений -повествование о Сусанне, в литературном плане блестящее. Оно разрабатывает мотив торжества добродетели над злодейством: невинная жертва, обвиненная в измене мужу, еле спасается от смерти. Автор дает уроки нравственности и доверия к Богу, и ему удается с самого начала завладеть вниманием читателя. Другое добавление – «Вил и дракон», в художественном плане стоящее на гораздо более низком уровне. В нем автор высмеивает идолопоклонство и пытается дискредитировать языческое жречество.

(в) Дидактические книги. Два апокрифа, Книга Премудрости Соломона и Книга Иисуса, сына Сирахова, принадлежат к тому жанру древней литературы, который называется литературой Премудрости. Авторы таких текстов считались «мудрецами» и были в личной и национальной жизни не менее влиятельны, чем священники и пророки.

Книга Премудрости – трактат, пытающийся соединить обычное благочестие ортодоксального иудаизма с тем греческим философским духом, который был характерен для Александрии I века до н. э. Путем восторженных и многословных повторов неизвестный автор от лица Соломона восхваляет Премудрость как единственную истинную наставницу в жизни, а материализм осуждает как добровольное невежество.

Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, имеет много общего с ветхозаветной Книгой Притч. Ее автора, создававшего свой трактат на иврите около 180 года до н. э., Премудрость интересовала преимущественно в ее связи с практической этикой и общим человеческим поведением, регулируемым божественными заповедями. Одна из знаменитых глав этой книги рассказывает о чести, подобающей врачам.

(г) Апокалиптические книги. Греческое слово (αποκαλυψις) буквально означает «откровение». К апокалиптической литературе относят тексты, которые ставят своей задачей рассказать о грядущем. Типичный пример – 3 Книга Ездры. Написанная неизвестным автором I века н. э. и приписанная древнему израильскому вождю Ездре, она предпринимает отважную попытку примирить земные бедствия иудеев с представлением о праведном владычестве Божьем. Подобно другим апокалипсисам, 3 Книга Ездры содержит много символов, включая таинственные числа и странных зверей, а также раскрывает ранее неведомые истины через ангельских вестников.

Еще один пример апокалиптического текста – 1 Книга Еноха. В традиционный список апокрифов она не входит. Это длинный и несколько путаный текст, созданный несколькими авторами, жившими между 200 годом до н. э. и 100 годом н. э. Она содержит ряд откровений, которые якобы получил до потопа Енох относительно происхождения зла, ангелов и их судеб, природы геенны и рая, а также предсуществующего Мессии. Оригинальный текст был написан на еврейском или арамейском языке, однако в своем полном варианте книга сохранилась только в эфиопском переводе. До нас дошли также некоторые ее отрывки на арамейском, греческом и латинском языках.

Помимо 1 Книги Еноха, в 1 веке до н. э. – II веке н. э. были созданы и другие иудейские и иудеохристианские псевдоэпиграфы (т. е. книги, получившие хождение под ложными названиями). Сюда входят, например, Успение Моисея, Оракулы Сивиллы, Славянский Енох, Псалмы Соломона, Завещания 12 Патриархов, Книга Юбилеев, Истории Адама и Евы, Вознесение Исайи⁷.

Важность этих межзаветных апокрифов и псевдоэпиграфов состоит в информации, которую они дают о развитии иудейской жизни и мысли на рубеже нашей эры. Политические судьбы Иудеи после маккавейского восстания; возникновение «нормативного» иудаизма, отраженного в религии фарисеев; бурный рост народной веры в существование ангелов и бесов; разработка учения о первородном грехе и его взаимосвязи со «злым началом» в каждом человеке; расцвет апокалиптических упований на грядущего Мессию, воскресение тела и оправдание праведников – эти и многие другие темы открываются в новом свете благодаря межзаветной литературе.

Общая численность населения Палестины в I веке н. э., видимо, составляла примерно 1,5 миллиона человек. Из них приблизительно 500 ООО – 600 ООО были иудеями, преимущественно жившими в Иудее, южной части Палестины. Здесь был расположен Иерусалим, столица. О том, сколько народа жило в Иерусалиме, ученые спорят. Называются цифры от 25 ООО до 95 ООО человек. Северная часть страны, Галилея, где Иисус провел большую часть своей жизни, была населена в основном неиудеями. Ее даже прозвали «Галилея язычников» (Ис.9:1;

1 Макк 5:15; Мф.4:15). Иудейский историк Иосиф Флавий (37–100 н. э.) сообщает, что в Палестине существовали две главные религиозные секты: фарисеи, саддукеи и ессеи. Во дни Ирода Великого число взрослых мужчин-иудеев, принадлежавших к фарисеям, несколько превышало 6 ООО человек. Если сопоставить эту цифру с общим числом палестинских иудеев, станет ясно: вопреки популярному мнению, пропорция фарисеев по отношению к общему иудейскому населению была относительно маленькой. Большинство фарисеев, вероятно, жило в Иерусалиме и его окрестностях.

О происхождении и предшественниках фарисеев сведений не сохранилось. Обычно в фарисеях видят преемников тех, кто в прежние поколения именовался «хасидеями» (=«благочестивыми»), в отличие от своих более мирских и безразличных соотечественников. Как мы уже упоминали в главе 1, это движение, очевидно, возникло во времена маккавейского восстания или чуть ранее, как реакция против эллинизации, которую пытались навязать иудеям селевкидские правители. Когда маккавейское восстание перестало быть борьбой за религиозную свободу и стало соперничеством за политическое главенство, большинство хасидеев утратили к нему интерес. Впервые фарисеи появляются под этим именем во время правления Иоанна Гиркана (135– 105 до н. э.). Хотя об этимологии слова «фарисеи» ученые про должают спорить, наиболее распространенная версия состоит в том, что оно означает «отделенные».

Описание верований и обычаев фарисеев принято начинать с цитаты из Иосифа Флавия: «Фарисеи – иудейская партия, последователи которой почитаются благочестивыми и компетентнейшими толкователями законов» (Иудейская война 1.5.2). Именно тщательность в интерпретации и соблюдении Закона Моисеева была характерна для религиозности среднего фарисея.

Проводя различие между фарисеями и саддукеями, Иосиф обозначает несколько доктринальных расхождений между ними (Иудейская война 2.8.14; Иудейские древности 18.1.3). Они состоят в следующем.

1)Вопрос о предопределении. Фарисеи верили в предопределение, считая, однако, его совместимым со свободой воли. Саддукеи отрицали, что история находится под божественным контролем, и были уверены в свободе человека распоряжаться своей жизнью в частности и историей вообще.

2) Вера в воскресение. Фарисеи верили как в бессмертие души, так и в воскресение тела. По их мнению, в будущей жизни люди получат награду или наказание, в зависимости от того, праведно или нечестиво они жили в этой жизни. Саддукеи высмеивали такие взгляды.

3)Вера в ангелов. Фарисеям были присущи очень разработанные воззрения на ангелов и бесов. Саддукеи же отвергали такое представление о двух царствах, с иерархиями добрых и злых духов (ср. Деян.23:8).

4)Вера в авторитет устного предания. Высшим авторитетом в религии фарисеи считали Еврейские Писания и устную традицию, которая охватывала корпус высказываний иудейских учителей на протяжении поколений. Напротив, саддукеи признавали только Писание. Они отвергали все верования и обычаи, которым не учил Ветхий Завет.

Однако эти различия не составляют суть фарисейства. Фарисейство – конечный результат того представления о религии, согласно которому религия состоит прежде всего в подчинении Закону и обещает милость Божью только тем, кто соблюдает Закон. Именно тщательное соблюдение законов создало фарисейский этос. Сплошь и рядом, в самых разных религиях, можно видеть, как чисто внешним, формальным вещам отдается приоритет перед внутренней расположенностью сердца. В фарисействе эта естественная тенденция часто становилась столь сильной, что впоследствии, уже в наше времена, слово «фарисей» стало синонимом самодовольного формалиста, ханжи или лицемера.

Не стоит полагать, впрочем, что все фарисеи были сплошь ханжами. Поначалу, когда говорить о своей оппозиции эллинизму было опасно, фарисеи заявили о себе как о людях стойких и принципиальных в своем поклонении Богу. Впоследствии ситуация изменилась, фарисейство превратилось в популярную профессию, и в его ряды влилось множество людей менее героического склада.

Как и в других религиозных движениях, люди честные и искренние оказались в меньшинстве. Даже Иудейский Талмуд признает, что фарисеи бывали разными, далеко не всегда хорошими и добродетельными. Талмуд различает семь видов фарисеев, причем пять из них сопровождает насмешливыми эпитетами, (а) У фарисея «подожди немного» всегда наготове предлог не совершать доброе дело, (/5) Были также «ушибленные» фарисеи: чтобы не смотреть на женщину, они закрывали глаза и ушибались, натыкаясь на стены, (в) Фарисеи-«выстави плечо»: как бы клали себе добрые дела напоказ на плечи, чтобы все их видели, (г) Фарисеи «горбатые»: ходили, ссутулясь, демонстрируя свое смирение, (д) Фарисеи «вечно подсчитывающие»: постоянно подсчитывали баланс своих добрых и злых дел. (е) Фарисеи «богобоязненные»: стояли в страхе и трепете перед Богом, (ж) Фарисеи «боголюбивые»: таковы суть истинные сыновья Авраама и фарисеи истинные⁸.

Вспомним, что Иоанн Креститель называл фарисеев и саддукеев «порождениями ехидниными» (Мф.3:7), а Иисус сурово обличал фарисеев за самодовольство, ханжество и невнимание к самому главному в Законе Моисеевом, при скрупулезности в соблюдении мелочей (Мф.5:20:16:6, 11–12:23:1–39). Иногда эти обличения понимают в смысле: «Горе партии фарисеев! Все они никуда не годятся)» Однако, судя по всему, критика направлена в адрес тех фарисеев, которые были недостойны наследия хасидеев. Согласно Евангелиям, Иисус был в дружеских отношениях с некоторыми фарисеями. Один из них, Симон, даже устроил в его честь трапезу (Лк.7:37). В другой раз некоторые фарисеи предупредили его о замыслах Ирода его убить (Лк.13:31). Вместе с тем были и такие фарисеи, чей религиозный формализм и ханжество Иисус обличал столь резко, что они приняли активное участие в заговоре против него (Мк.3:6; Ин.11:47–57).

Слово «саддукеи» скорее всего происходит от имени Садок. Современные ученые обычно считают, что в данном случае имеется в виду первосвященник Садок, который жил еще во времена царя Давида (1Пар.16:39:24:3, 31): до политических смут маккавейских времен из его семьи выходили первосвященники.

Когда селевкидские правители стали навязывать Палестине программу эллинизации, саддукейские первосвященники оказались сговорчивыми. По мере того как росла их политическая власть, их благочестие уменьшалось, и автор 1 Книги Маккавей-ской объявляет таких вождей ренегатами и предателями отцовского наследия (1 Макк 1:15).

Во времена Иисуса саддукеи были численно небольшим движением. Однако они пользовались серьезным влиянием в политической и религиозной сфере. Судя по сообщению Иосифа Флавия, это были люди образованные и в основном занимавшие видное положение в обществе (Иудейские древности 18.1.4). В социальном плане саддукеи представляли собой утонченный городской класс, сосредоточенный преимущественно в Иерусалиме. Многие из них были богатыми землевладельцами. В народе они не имели популярности: народ сочувствовал скорее фарисеям (Иудейские древности 13.10.6).

О доктринальных расхождениях между саддукеями и фарисеями мы уже говорили. Основным из них было отрицание устных преданий, с помощью которых фарисеи толковали Закон Моисеев. В этом смысле саддукеев можно назвать богословскими консерваторами и политическими либералами.

Третья крупная иудейская секта, ессеи, в Новом Завете не упомянута. Судя по сообщениям Филона Александрийского, Иосифа Флавия и Плиния Старшего, их численность составляла приблизительно 4000 человек и они посвящали себя простой и умеренной жизни. Более строгие ессеи воздерживались от брака. Попасть в их общину можно было, только пройдя длительный испытательный срок (три года). Если человека принимали, он передавал в общинную казну все свое имущество. Среди основных религиозных обычаев ессеев были ритуальные омовения, фиксированные периоды для молитвы (начиная с восхода солнца), а также регулярное чтение и изучение Еврейских Писаний. Ессеи верили, что пророческие обетования исполняются в истории их общины.

В жертвоприношениях Иерусалимского Храма ессеи не участвовали. Причину тому следует искать не в особой одухотворенности богослужебных принципов, а в их точке зрения, что Храм осквернен. В знак собственной внутренней чистоты ессеи носили белые одежды. Их интерпретация заповеди о субботе была еще строже, чем у фарисеев.

Ессейские колонии были раскиданы по разным городам Иудеи. Главная из них – поселение в пустыне на западном берегу Мертвого моря. Примерно в середине XX века возле Кумрана были обнаружены руины поселения монашеского типа, а в окрестных пещерах – свитки, запечатанные в сосуды, а также сотни фрагментов с текстами Писаний и апокрифов, на еврейском, арамейском и греческом языках. Археологи и палеографы датируют поселения и свитки периодом примерно от 100 до н. э. до 100 н. э. Эти рукописи (известные миру как «свитки Мертвого моря») некогда принадлежали большой библиотеке, включавшей большинство ветхозаветных книг (некоторые из них, например, Пс, Втор. и Ис, сохранились более чем в десятке копий), ряд апокрифов и полдюжины произведений специфически сектантских. С помощью последних (особенно так называемого «Устава общины») можно довольно точно воссоздать верования и обычаи этого движения⁹.

В Новом Завете упомянуты некие «иродиане». Относительно того, кто они такие, существует не менее десятка научных гипотез. Согласно наиболее распространенной из них, иродиане – не религиозная секта и не политическая партия, а представители определенного мировоззрения, а именно влиятельные иудеи, поддерживавшие правление Иродов (а значит, и римлян, на чьей власти держалась Иродова династия). Соответственно по отношению к прочим иудеям иродиане были в явном меньшинстве, ибо большинство палестинских иудеев этот режим терпеть не могли.

В Евангелиях иродиане фигурируют как враги Иисуса: один раз в Галилее (Мк.3:6), другой раз в Иерусалиме (Мф.22:16; Мк.12:13). Согласно второму из этих отрывков, они вместе с фарисеями пытались поймать Иисуса в ловушку вопросом: «Законно ли платить подать кесарю?» Расчет был хитрый: если Иисус ответит «нет», он выставит себя националистом; если ответит «да», скомпрометирует себя подчинением чужеземной власти. Но Иисус повел себя следующим образом. Он попросил динарий. Когда ему динарий принесли, он сказал: «Дайте кесарю кесарево, а Богу – Божье».

Партию зелотов Иосиф Флавий описывает как «четвертую философию» у иудеев (Иудейская война 2.8.1; Иудейские древности 18.1.1, 6). Основал ее, возможно, Иуда Галилеянин, поднявший антиримское восстание в 6 году н. э. (Деян.5:37). Зелоты были против того, чтобы Израиль платил налоги языческому императору. По их мнению, это предательство Бога, истинного Царя Израиля. В религиозных верованиях они соглашались с фарисеями, а по духу возродили ревность, некогда выказанную Мат-тафией и его сыновьями во время маккавейского восстания. Римляне подавили бунт, Иуда был убит, но члены его семьи продолжали бороться за свободу и независимость своей страны.

Ряд современных ученых сомневаются, что зелоты Иудейского восстания, начавшегося в 66 году н. э., существовали как отдельная партия еще в начале I века. Так это или не так, ясно одно: в Израиле всегда были отряды воинственно настроенных патриотов, готовых поддержать борьбу за национальную независимость. Путаница возникает из-за употребления слова «зелоты» во многих туманных пассажах.

Примерно в середине I века другой патриот-агитатор из Египта собрал группу примерно из 4 ООО вооруженных иудейских националистов. Их основным оружием были спрятанные кинжалы, поэтому их прозвали «сикариями», то есть «убийцами» (Деян.21:38; Иосиф Флавий, Иудейская война 2.13.3). Зелоты развили большую активность во время войны 66–70 годов н. э. – войны, приведшей к гибели Иерусалима. Последним оплотом зелотского сопротивления была Масада у Мертвого моря, крепость, построенная некогда Иродом Великим как убежище для себя. Более трех лет продержались ее защитники. Наконец, в одну из апрельских ночей 73 года римляне прорвали оборону на верхней террасе. Тогда последние из оставшихся в живых защитников убили своих жен и детей, а затем и самих себя, предпочтя смерть плену (см. Иосиф Флавий, Иудейская война 7.8).

Среди близких учеников Иисуса были как бывший зелот (Лк.6:15; Деян.1:13), так и сборщик податей для римлян (Матфей). Это ярко демонстрирует, что Иисус увлекал за собой людей самых разных взглядов и слоев.

Подавляющее большинство палестинских иудеев (более 90%) не принадлежали ни к одной из вышеперечисленных сект и групп.

Они назывались «ам хаарец» («народ земли»). В более ранних книгах Ветхого Завета это выражение применяется к простым людям (в отличие от правителей и аристократии). Но после возвращения из вавилонского плена так стали обозначать палестинцев, чья принадлежность иудаизму была неполной или сомнительной и с кем более скрупулезные иудеи не вступали в брак (Езд.9:1–2; Неем.10:30–31). В новозаветные времена это понятие применялось ко всем, кто по невежеству или безразличию не соблюдал Закон Моисеев и его позднейшие дополнения. Антипатия фарисейской элиты к простонародью отражена в ремарке, приведенной в Ин.7:49: «Но народ этот невежда в Законе, проклят он». Презрение фарисеев к «ам хаарец», которых они считали безнравственными и неверующими, было укоренено столь глубоко, что фарисеи всячески избегали контактов с ними. Согласно одному раввинистическому закону, «ам хаарец» не должны призываться в качестве свидетелей на суде. Им нельзя было доверять секретов, и их нельзя было назначать опекунами сирот. Фарисеи не могли участвовать в трапезах с «ам хаарец». Осуждались и браки между этими двумя классами: как говорили фарисеи, «их жены – нечистые животные».

Иисус дружил с простыми людьми и свободно общался с ними. Хотя для фарисеев они были бесполезными изгоями, он сочувствовал их положению и называл «овцами без пастуха» (Мф.9:36). Поскольку Иисус встал на их сторону, да и сам отказался соблюдать тонкости фарисейских установлений (вроде ритуального омовения рук перед едой – Мк.7:1–5; Лк.6:1–5, 11:37–41), религиозные вожди относились к нему враждебно.

Резюме. Завоевания Александра Македонского дали мощный толчок распространению греческой культуры по всему Ближнему Востоку. Для иудеев это положило начало долгому периоду борьбы за свою национальную и религиозную самобытность. Господствовавший эллинизм грозил поглотить или уничтожить все специфически еврейские взгляды и обычаи. Поэтому среди иудеев в разные времена и под разными названиями возникала националистическая партия: она подчеркивала то, что отличало иудаизм от других религий, стремилась к сохранению древней изоляции и сопротивлялась внедрению языческих обычаев и идей. Во время этой борьбы между иудаизмом и эллинизмом родились основные иудейские секты и партии. Здесь были два аспекта: религиозный и политический. Например, фарисеи воплощали принцип строгого соблюдения Закона Моисеева с сопутствующими ему раввинистическими традициями; ессеям удалось даже перещеголять фарисеев, удалившись в маленькие общины. В политической сфере зелоты были экстремистской партией борцов за независимость, которые признавали своим Царем только Бога. И напротив, принцип умеренности и практика уступок встречались в религиозной области у саддукеев, а в политической – у иродиан. Взгляды основных сект и движений, упомянутых в Новом Завете, можно обобщить так:

С незапамятных времен на Ближнем Востоке профессиональные писцы исполняли полезную роль общественных секретарей. В древнем Израиле секретарь использовался для записи под диктовку другого человека (Иер.36:4,18, 32). Однако когда мы читаем о «писцах»/«книжниках» в Новом Завете, имеется в виду совершенно иной род деятельности. Переключение функции с преимущественно секулярной на религиозную произошло во времена вавилонского плена и после него. В Вавилоне священники стали специалистами по Закону Моисееву и стражами этого Закона Самым видным из таких ранних писцов был священник Ездра (Неем.8:9), «книжник, сведущий в Законе Моисеевом», который «расположил свое сердце к тому, чтобы изучать закон ГОСПОДЕНЬ и исполнять его, и учить в Израиле закону и правде» (Еад 7:6,10). В этом последнем отношении его можно назвать прототипом новозаветных книжников: они были профессиональными толкователями и учителями Еврейских Писаний.

В Евангелиях книжники иногда именуются «законниками», то есть экспертами в священном Законе Моисеевом, который теоретически был единственным гражданским и религиозным законодательством иудейского народа. Другое их название – «учителя закона», или просто «учителя». Неудивительно, что простой народ их глубоко уважал: их навыки были востребованы не только в Иерусалиме, но и повсюду в иудейских и галилейских деревнях (Лк.5:17).

О чрезвычайно популярности книжников свидетельствуют их титулы. Самый обычный из них – еврейское слово «рабби». Буквально оно означает «мой великий». В посленовозаветный период оно стало употребляться не только при обращении к книжникам, но и в разговорах о них (т. е. не просто, как в Новом Завете, «рабби, что скажешь..?», но «рабби сказал...»). Другие распространенные титулы – «господин» и «учитель».

Книжники требовали, чтобы их ученики относились к ним с абсолютным почтением (даже большим, чем к родителям). Они рассуждали так: отец приводит сына только в этот мир; учитель же, назидая ученика в божественной премудрости, приводит его в жизнь будущего века.

Интересный факт: любая работа книжников, будь то образовательная или юридическая, должна была делаться бесплатно. Поэтому, чтобы прокормиться, им приходилось не только учить Закону, но и наниматься на какую-то работу. Скажем, Павел делал шатры (Деян.18:3). Другие раввины были каменщиками, кожевниками, плотниками и т. д.

Большинство книжников принадлежали к партии фарисеев. Однако такие фразы, как «книжники из фарисеев» (Мк.2:16) и «книжники фарисейской стороны» (Деян.23:9), наводят на мысль, что среди книжников могли быть и представители других сект (например, саддукеев). Судя по стереотипному выражению «книжники и фарисеи» (частому в Мф.и Лк.), профессиональные члены фарисейской партии имели более высокий статус, чем непрофессиональные. Итак, не все фарисеи были книжниками, и не все книжники – фарисеями.

Профессиональная деятельность книжников была троякой: (а) тщательная теоретическая разработка Закона; (о) обучение Закону учеников; (в) практическое осуществление Закона в вынесении юридических решений. Разберемся с этими функциями подробнее.

(а) Теоретическая разработка Закона. Ветхозаветные заповеди не ограничены Декалогом. По подсчетам иудейских книжников, Пятикнижие (Тора Еврейской Библии) содержит всего 613 заповедей: 248 повелевающих и 365 запрещающих. Некоторые из них сформулированы в очень общем виде, и для их практического применения требуется конкретизация.

Например, Декалог запрещает работать в субботу (Исх.20:8–11). Чтобы соблюдать этот запрет, нужно знать, какие виды деятельности считаются работой. Ясно, что под это определение подпадают, скажем, молотьба и переноска грузов. Но есть более сложные случаи, которые необходимо оговорить во избежание прегрешений. Так, было решено: в субботу можно проходить через поле, если колосья по щиколотку, но нельзя, если колосья по колено. Почему? В последнем случае ноги будут ударять по спелым зернам, что волей-неволей приведет к каким-то случаям «молотьбы». Или еще: припарки можно ставить на нарыв, чтобы он не ухудшился, но нельзя в целях излечения. Запрещались даже некоторые действия, сами по себе законные, ибо они могли повлечь за собой совершение «работы». Например, смотреться в зеркало – само по себе не есть «работа». Но в субботу женщина не должна была этого делать. Почему? Вдруг она увидит седой волосок, и ей захочется его выдернуть, – а это уже работа.

Иногда, однако, изобретательность приходилось проявлять, чтобы снять чрезмерные ограничения. Какое расстояние, например, можно пройти в субботу (Деян.1:12)? От дома нельзя было удаляться более, чем на 2000 локтей (ок. 900 метров). Однако впоследствии книжники выдумали способ увеличить расстояние вдвое. Способ такой: до наступления субботы человек должен был положить на границе разрешенного расстояния еду на две трапезы. Тогда в субботу он мог дойти до этого места, счесть его своим жилищем, а затем пройти еще столько же.

Книжники предельно серьезно обсуждали даже сущие мелочи. Скажем, если человек подбросил в воздух какой-то предмет и поймал его той же рукой, он нарушил субботу. Но если он поймал его другой рукой, случай более спорный. Казалось бы, такие вещи вообще не заслуживают серьезного внимания. Однако не будем забывать: фарисеи стремились исполнить каждую заповедь как можно лучше и полнее. В этом контексте детальные уточнения имели смысл. Корпус таких устных решений именовался «преданиями старцев» (Мф.15:2; Мк.7:3, 5). До приблизительно 200 года н. э. они передавались устно, а затем были записаны в Мишну (см. ниже). Иисусу не раз приходилось вступать в конфликт с фарисеями, когда он отвергал устную традицию, рассматривая значительную ее часть как излишнюю или противоречащую первоначальному замыслу Божьему.

(б) Обучение Закону. Идеал фарисейского иудаизма состоял в том, что каждому израильтянину следовало профессионально знать Закон Моисеев. Если идеал был недостижим, то необходимо было возвысить до требуемого уровня максимально возможное число людей.

При синагогах существовали начальные школы. В них детей учили читать Еврейские Писания, писать, а также производить простые арифметические действия. Более глубокие знания Закона Моисеева можно было почерпнуть у известных книжников, собиравших последователей, учеников. Эти ученики были последователями не только в буквальном, но и в переносном смысле слова. Когда книжник шел по дороге, ученики следовали примерно в метре позади него: идти рядом с наставником не подобало. Споры и лекции о Законе проводились в комнатах, связанных с внешним двором Храма (Лк.2:46), или в одной из комнат синагоги. В этих школах не только совершался процесс обучения, но иногда проходили и публичные диспуты между самими учеными в присутствии учеников.

Метод обучения состоял в неустанном упражнении памяти. Ученик должен был тщательным образом вызубрить весь предмет в тысячах и тысячах подробностей. Для этого учителю приходилось повторять материал снова и снова. Поэтому в раввинистической терминологии «повторять» (евр. «шана») означало также «учить».

Более зрелым ученикам книжник предлагал несколько тем для обсуждения. В ходе обсуждения приводились ссылки на решения предыдущих книжников. В конце учитель резюмировал свое учение каким-либо афоризмом. Этот материал в свою очередь становился частью устной традиции, которая передавалась последующим поколениям учеников.

Поскольку всякое знание Закона носило строго традиционный характер, у ученика были лишь две обязанности: все точно запомнить и никогда не учить чему-либо такому, что ему не было бы передано. Раввины говорили, что идеальный ученик похож на смазанный известью (т.е. забетонированный) резервуар, который не теряет ни капли, попавшей в него. Задача ученика точно передавать следующему поколению слова учителя распространялась не только на идеи, но даже на манеру выражения и выбор слов. У более строгих ессеев ученик даже клялся «никому не сообщать доктрины иначе, чем сам получил» (Ипполит, Опровержение всех ересей 9.23).

Очевидно, что Иисус из Назарета во многих отношениях напоминал типичного иудейского книжника. Он собрал вокруг себя группу учеников, откликнувшихся на его зов: «Следуй за мной». Они обращались к нему как к «Рабби» (см.Ин.1:38:4:31:9:2; Мк.9:5:11:21:14:45 и др.). Однажды они попросили его составить молитву и научить ей их, как и Иоанн Креститель сделал для своих учеников (Лк.11:1–2). Чтобы ученикам было легче запоминать его учение, Иисус облек особо значимые части учения в ритмическую структуру.

Однако методы обучения у Иисуса не походили на таковые у современных ему учителей. Его слушатели скоро обнаружили: если книжники сплошь и рядом ссылаются на авторитет предыдущих книжников, Иисус учит «как власть имеющий» (Мф.7:28). Более того, у Иисуса мы находим особенность, которая, насколько нам известно, не имела параллелей у других еврейских учителей: свои высказывания он предварял словом «аминь» (обычно переводится как «истинно говорю вам...»). Далее нам еще предстоит увидеть, какое значение имеет эта черта для понимания его личности и власти. Пока лишь отметим, что эту черту добросовестно передали сначала (устно) первые поколения учеников, а затем – (письменно) евангелисты.

(в) Применение Закона. Книжники выносили суждения относительно законности тех или иных действий, а также разрешали своим авторитетом спорные вопросы.

Технические термины, обозначающие принятие авторитетных решений раввинами, – «связывать» и «разрешать». «Связывать» -значит объявлять действие незаконным, «разрешать» – объявлять его законным. Например, рабби Иоханан сказал: «Относительно сбора дров на праздник. Школа Шаммая связывает [т.е. запрещает] его, школа Гиллеля разрешает [т. е. дозволяет] его»¹⁰.

В Иудее местные суды, решавшие спорные вопросы, состояли как минимум из трех судей. Когда речь шла о преступлениях, за которые полагалась смертная казнь, собиралось не менее 23 судей. Великий совет, или Синедрион, Иерусалимский включал 70 человек, во главе которых стоял первосвященник. (Стало быть, общая численность – 71.) В новозаветные времена в великий Синедрион входило три вида членов: первосвященники (т. е. действующий и предыдущий первосвященники), старейшины (т. е. племенные и семейные представители мирянской аристократии); книжники (преимущественно из фарисейской партии).

Власть Синедриона зависела от присутствия или отсутствия национального монарха. При Ироде Великом он обладал лишь жалкой тенью власти. При римских наместниках, однако, Синедрион стал фактически главным правительственным органом в Иудее, который, хотя и в пределах установленных Римом границ, но все же вполне свободно регулировал религиозные и гражданские дела. У него под началом была стража, и он мог самостоятельно производить аресты (Мф.26:47; Мк.14:43). Смертные приговоры требовалось утверждать у римского наместника (Ин.18:31), но тот обычно не возражал.

Во время заседания члены Синедриона сидели полукругом, чтобы видеть друг друга. Возле каждого конца стояло по клерку: один считал оправдательные голоса, другой – обвинительные. Для оправдательного приговора требовалось просто собрать большинство, для обвинительного – большинство в 2/3 голосов. Ученикам книжников разрешалось ходить на заседания и высказываться в пользу оправдания, но не в пользу обвинения. Когда речь шла о преступлениях, наказываемых смертью, сначала приводились свидетельства в пользу оправдания, затем – свидетельства в пользу обвинения. Если человек выступал в пользу оправдания, он не имел права впоследствии изменить свое мнение; если он высказывался за осуждение, он мог затем отказаться от своей позиции.

Именно так судили Иисуса (Мф.26:59; Ин.11:47). Несколько позже этот совет допрашивал Петра и Иоанна (Деян.4:5–7, 15:5:27, 34). Сюда же привели и Стефана (Деян.6:12), хотя его смерть, вероятно, была просто результатом беззаконного линчевания. Несколько лет спустя здесь защищался Павел (Деян.22:30:23:15). Синедрион был упразднен после гибели Иерусалима в 70 году н. э.

После падения Иерусалима иудейские книжники продолжили работу по теоретическому развитию и кодификации Закона. Наконец, было решено, что постоянно держать в памяти множество деталей, постоянно пополняемых новыми высказываниями, слишком обременительно. Поэтому около 200 года рабби Иуда, один из крупнейших иудейских ученых, осуществил проект по письменной фиксации «предания старцев». Еврейское название этого материала – «Мишна». Мишна включает 63 трактата, сгруппированных по 6 основным разделам, охватывающим весь спектр Моисеева законодательства. Названия разделов: «Семена» (евр. «Зераим»), «Праздник» (евр. «Моэд»), «Женщины» (евр. «Нашим»), «Ущерб» (евр. «Незекин»), «Святыни» (евр. «Кодашим») и «Очищение» (евр. «Тохорот»)¹¹.

Запись предания, разумеется, не помешала ему развиваться. Новые традиции собирались в двух крупных раввинистических ; школах, палестинской и вавилонской, и передавались устно по арамейски. Называемые «гемарой», каждый из этих двух комментариев на Мишну (одновременно похожих и непохожих друг на друга), представляет собой настоящую энциклопедию по юриспруденции, богословию, философии, этике, естествознанию, математике, истории, легендам и фольклору. Темы постоянно чередуются: как предполагается, разнообразие способствует быстроте ума.

Снова возникла сходная проблема перегрузки памяти из-за постоянного накопления материалов, и в IV веке Гемара палестинской школы была записана. Она, вкупе с текстом Мишны, именуется Иерусалимским Талмудом. В V-VTвеках обрела письменную форму Гемара, развивавшаяся раввинистическими шко лами Вавилонии. Вкупе с Мишной она составила Вавилонский Талмуд. Вавилонский Талмуд примерно в четыре раза длиннее Иерусалимского.

Иерусалимский храм был центром иудейского поклонения Богу. Построенный Соломоном примерно за тысячу лет до н. э. (3Цар.6:1), он был разрушен в 586 году до н. э., когда иудеев депортировали в Вавилон. После их возвращения при Зоровавеле персидский царь Кир разрешил постройку нового храма (Езд. 6:3–5). Завершенный в 515 году до н. э., восстановленный храм был гораздо менее величественный, чем первоначальный (Езд. 3:12). Чтобы завоевать расположение иудеев, царь Ирод Великий развернул широкомасштабную программу по восстановлению храма.

Подробное описание мы находим у Иосифа Флавия (Иудейские древности 15.11; Иудейская война 5.5) и в мишнаитском трактате «Меры» («Миддот»). Храмовый комплекс, включавший, помимо собственно храма, дворы и помещения для священников, находился внутри территории под названием «Двор Язычников» (площадью приблизительно в 11 гектаров). Этот двор, который Ирод окружил прекрасными мраморными колоннадами, был одинаково открыт и для иудеев, и для язычников. В нем кипела жизнь. Внутри него находился второй, меньший по размеру, двор, отделенный каменной балюстрадой высотой в 1,5–1,8 метров. На ней была специальная надпись погречески и по латински, запрещавшая доступ всем неизраильтянам. Современные археологи обнаружили две такие надписи. Они гласили:

Ни один иноземец не смеет войти за решетку и ограду святилища. Кто будет схвачен, тот сам станет виновником собственной смерти.

Внутри этой территории, на возвышении, стоял собственно храм, выстроенный из огромных блоков белого камня. Его-внутренняя часть по ширине и длине соответствовала ширине и длине Соломонова Храма (3Цар.6:2). Однако высотой он был не 15 метров, а 20 метров (не считая верхней палаты).

Перед входом в храм стоял алтарь для всесожжении, сделанный из нетесаных камней. К северу от жертвенника находилось место, где закалывались и приготовлялись к всесожжению жертвенные животные. К западу от подхода к алтарю был умывальник для омовений священников. Внутри самого храма, как и в ветхозаветные дни, находились алтарь для курений, светильник, разветвляющийся на семь лампад, и стол из акациевого дерева для хлебов предложения, обложенный золотом (Числ. 4:7). После падения Иерусалима в 70 году Тит увез последние два предмета как добычу в Рим. Их изображение и поныне можно видеть на арке Тита в римском Форуме.

Во дни Иисуса главным актом иудейского ритуала в храме были ежедневные всесожжения. Они совершались дважды в день: утром около 9 часов и днем около 15 часов, от имени всего общества Израилева. Группа священников, которой выпадало совершать обряды, спала в соседних комнатах. Перед рассветом священники, желавшие участвовать в утреннем богослужении, омывались и облачались, а затем тянули жребий, кому служить (Лк.1:8–9). Существовали и другие обязанности, которые они исполняли поочередно по жребию: убирать пепел с алтаря для всесожжении, готовить дрова для огня, закалывать агнцев, очищать светильник, готовить предложение из муки и напитка.

На рассвете врата храмовой ограды отворялись, и во двор начинали стекаться люди из Иерусалима и окрестностей, а также иудеи, пришедшие издалека. Женщины занимали свое место во Дворе Женщин, который был несколько дальше от храма и несколько ниже его.

Священники собирались в комнату для краткого богослужения, после которого начинался торжественный ритуал, связанный с воскурениями и сожжением жертвенного агнца. Когда священники входили в храм с курильницей, молящиеся снаружи простирались ниц в поклонении и тихой молитве (Лк.1:10). Выйдя из храма, священник читал благословение со ступеней храмового крыльца, части жертвы возлагались на алтарь и сжигались. Возлияние винного приношения (приблизительно в 2–3 литра) служило сигналом для хора левитов, который начинал петь псалом дня (1Пар.6:31–32). Хор пел под аккомпанимент инструментальной музыки, в том числе арфы и псалтыри (гусли), а также некоторых духовых инструментов (ср. Пс.150:3–5). Время от времени два священника дули в серебряные рога, при звуках которых народ снова падал ниц.

По окончании псалма общественное богослужение завершалось, и наступал черед частных жертвоприношений. Это были различные искупительные и благодарственные жертвы, приносимые благочестивыми иудеями за свой счет. Одно из жертвоприношений, предписанное Законом Моисеевым, совершалось спустя 40 дней после рождения ребенка. Обычно оно состояло из годовалого ягненка для всесожжения и молодого голубя или горлицы для жертвы за грех, но семьям, которые не могли позволить себе покупку ягненка, разрешалось приносить вместо него второго голубя или горлицу (Лев. 12:6–8; Лк.2:22–24).

Дневное богослужение отличалось от утреннего только тем, что воскурение совершалось не до сожжения жертвенного животного, а после него. Для этой службы также зажигались лампады на семисвечнике.

Значение синагоги в формировании иудаизма трудно переоценить¹². Как ни странно, у нас почти нет информации о ее происхождении. Ни Ветхий Завет, ни межзаветная иудейская литература о синагогах не упоминают. Единственное возможное исключение составляет мимолетная ремарка в Псалме 73:8: «Они сожгли все места собраний Божьих на этой земле». Ученые обычно считают, что синагога появилась во времена вавилонского плена, после разрушения Иерусалимского храма в 586 году до н. э. По-видимому, благочестивые иудеи вдали от родины ощущали необходимость в особых местах, где они могли бы собираться для молитвы, особенно в субботу. Для религиозного наставления им было естественно собираться у дома пророка (Иез.14:1, 20:1). Существовали ли уже во времена плена специальные дома для таких встреч, сейчас трудно сказать. В любом случае, когда иудеи вернулись из плена, и в домаккавейский период, они, в дополнение к восстановленному храму в Иерусалиме, стали строить себе здания для религиозных собраний.

В начале нашей эры синагоги существовали практически во всех палестинских городах, а также во многих центрах по всему Средиземноморью. К тому времени иудеи уже считали синагогу институтом почти незапамятной древности, восходящим к самому Моисею (см. Иосиф Флавий, Против Аниона 2.18). Крупные города могли иметь много синагог. (Хотя талмудическое предание о 480 синагогах в Иерусалиме – большое преувеличение.) В них иудеи могли выбирать себе синагогу в зависимости от своего культурного происхождения и интересов.

Археологи обнаружили в Палестине развалины древних синагог раннехристианского периода. Синагоги не имели фиксированного размера или фиксированной формы, но большинство из них строились по прямоугольному плану и имели два ряда колонн, разделявших внутреннюю часть на центральный неф и два боковых придела. В соответствии с такой планировкой обычно было три входа: большая средняя дверь и две двери поменьше по бокам от нее. Синагога обычно строилась на самом высоком месте города, а входными вратами была обращена к Иерусалиму.

Из убранства синагоги самым важным предметом был ковчежец, в котором хранились еврейские священные свитки Закона и Пророков. Возле ковчега было возвышение, на которое становился чтец или глава собрания. В большинстве раскопанных древних синагог был один или два ряда скамеек, расположенных вдоль двух или трек стен. Люди, которые не пристроились сидеть, очевидно, стояли во время богослужения, или сидели на деревянных стульях или ковриках, разложенных в центре. «Лучшие места в синагогах», излюбленные книжниками и фарисеями (Мф.23:6; Мк.12:39; Лк.11:43, 20:46), – это места перед возвышением и лицом к собранию. Упомянутое в Евангелии от Матфея (23:2) «Моисеево седалище» было особым сиденьем, которое отводилось, очевидно, для самого видного ученого в общине.

За местной синагогой надзирали старейшины. Существовало также понятие о кворуме, минимуме присутствующих на собрании: такой кворум состоял из 10 человек. Никаких специальных священников или раввинов для проведения синагогальных богослужений не было. Вместо этого один из мирян общины назначался на роль «начальника синагоги» (Лк.8:41; Деян.18:8, 17). Он не только надзирал за зданием, но и отвечал за соблюдение порядка во время службы. Он также должен был еженедельно отбирать людей, которые будут читать отрывки из Писания или иным образом участвовать в богослужении.

Единственной должностью помимо «начальника синагоги» была должность «хазана», то есть «служителя». Он убирался в синагоге, следил за освещением, а во время самой службы приносил священные свитки из ковчега чтецу, стоявшему на возвышении, и уносил их по окончании чтения (Лк.4:17, 20). Был у него и ряд других обязанностей: например, дуть трижды в рог вечером при наступлении субботы, когда всякая работа прекращалась, или бичевать преступников, осужденных советом (Мф.10:17, 23:34; Деян.5:40).

Само синагогальное богослужение новозаветных времен, очевидно, состояло из следующих четырех частей.

1)Служба открывалась возгласом предстоятеля: «Благословен Ты, Господи, который благословен». Народ отвечал: «Благословен Господь, благословенный вовеки». Затем читался символ веры, называемый, по своему первому слову, «Шема» («Слушай!», «Внемли!»). Он включал три отрывка из Пятикнижия: Втор.6:4–9, 11:13–21; Числ. 15:37–41. Его начальные слова таковы: «Слушай, Израиль! ГОСПОДЬ – Бог наш, один ГОСПОДЬ».

2)Затем читались молитвы. Если в первой части службы принимали участие все, то здесь молитвы читал особый чтец, избранный для этой цели. На каждую молитву собрание отвечало: «Аминь». (Эту черту богослужения переняли ранние христиане; см. 1Кор.14:16.) Начиная с II века н. э. самой важной иудейской молитвой была молитва «Восемнадцать благословений» (евр. «Шмоне Эсре»). Всякому иудею надлежало читать «Восемнадцать благословений» трижды в день: каждым утром, днем и вечером. Уже в I веке н. э. частью синагогальной службы было не менее шести (а возможно, даже двенадцать) из этих благословений. В) Затем читался отрывок из Закона Моисеева. Пятикнижие (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие) было разделено на 154 (или больше) субботних отрывков, так что весь текст Торы прочитывался в течение 3-х или 3,5 лет. Перед богослужением хазан должен был приготовить свиток таким образом, чтобы чтец мог сразу его открыть на нужном месте. Субботним утром в чтении участвовало не менее семи человек, причем каждому доставалось не менее трех стихов. После каждого стиха чтец делал паузу, и толкователь давал арамейский перевод («таргум»), ибо простой народ классического иврита уже не понимал. За отрывком из Закона Моисеева шло чтение из ветхозаветных Пророков. Его чтец выбирал по своему усмотрению (см. Лк.4:16–21). Оно также сопровождалось арамейским переводом: переводчик переводил по три стиха за раз. Как ни странно, во время обычных синагогальных богослужений Псалмы, видимо, не читались. Если на собрании присутствовал компетентный человек, он мог дать толкование одного или двух отрывков (см. Лк.4:21). Если среди общины был сторонний человек, начальник синагоги обычно приглашал его сказать народу «слово наставления» (Деян.13:15).

4) Служба завершалась священническим, или Аароновым, благословением (Числ. 6:24–26). Если священника среди присутствующих не было, кто-либо из мирян читал благословение в форме молитвы. Народ отвечал: «Аминь».

Так выглядел полный чин синагогального богослужения. По нему совершали главную службу недели, которая проходила в предполуденное время в субботу. На других богослужениях (например, совершавшихся ежедневно в больших городах, а также на регулярных понедельничных или четверговых службах) те или иные части могли сокращаться или опускаться.

Влияние синагоги было широким и всеохватным. Иисус и его ученики, очевидно, в детстве ходили в синагогальную школу, а по достижении 13 лет участвовали в синагогальных богослужениях. То, что они знали из Писаний, они усвоили во время учебы в синагоге, а также из устных чтений и разъяснений.

Синагога повлияла на благочестие не только иудеев, но и некоторых язычников. Искренние ищущие люди, которых не удовлетворяли верования и культы язычества, обращались к иудейской синагоге и ее этическому монотеизму. Многие из них ходили в синагогу, участвовали в ее богослужении и даже иногда помогали в строительстве синагоги (Лк.7:2–5). Именно такие язычники часто радостно откликались на раннехристианскую проповедь (Деян.13:42–48:14:1–2).

Синагога сыграла важную роль в приготовлении пути христианству. Средиземноморские синагоги стали почвой, на которой взошло христианство. Более того, многие элементы синагогального богослужения (например, некоторые слова молитвы) вошли в христианское богослужение.

Первые ученики Иисуса выросли в палестинском иудаизме. Однако когда они принесли христианскую весть городам и селениям Средиземноморья, то столкнулись с широким спектром философий и религий греко-римского мира. В Афинах Павел проповедовал эпикурейцам и стоикам (Деян.17:18), а в Эфесе ему пришлось столкнуться с почитателями богини Артемиды (Деян.19:23–41).

Подлинная вера в реальность древних богов и богинь классической мифологии давно уступила место повальному агностицизму. Еврипид и Аристофан в своих пьесах высмеивали слабости и капризы олимпийцев, а Евгемер выдвинул теорию, что боги были изначально людьми, которые прославились как герои или благодетели человечества, а после смерти получили божественные почести от благодарных людей.

Однако, хотя рационализм расшатал основания веры, маятник качался и в другую сторону: от скептицизма многие перешли к легковерию. Развитие суеверий и астрологии, обращение к гороскопам и гаданиям, использование амулетов и заклинаний, уважение к экзорцистам и шарлатанам всех мастей – все это стало понятной реакцией на грубый и скептический материализм. Божественные почести воздавались не только покойным римским императорам: к концу I века н. э. император Домициан стал требовать, чтобы жертвы приносились и: перед его образом, а сам он именовался бы «Господином и Богом». Вместе с тем, хотя старые боги умерли, почитатели Й экзотических мистериальных религий принесли в греко-римский мир с Востока новых богов. Об их популярности свидетельствуют развалины храмов и мест для собраний, которые археологи находят на всей территории Римской империи – всей, кроме Иудеи. Многие люди, увлекшись надеждой на обещание ритуальное очищение и духовное спасение, получали инициацию сразу в нескольких таких культах, – подобно современному капиталисту, который желает обезопаситься на случай финансового кризиса, вкладывая деньги во многие предприятия. Такова была тайная болезнь мистериальных религий; их сторонники одновременно и верили, и не верили. В этом моральном и религиозном вакууме многие теряли присутствие духа, но не могли его вернуть, невзирая на рецепты хаотической массы конкурирующих учителей, философов, священников, астрологов и шарлатанов.

Среди многочисленных философских школ, процветавших в греко-римском мире, первенство чести принадлежит системе, связанной с великим Платоном (427–347 до н. э.), учеником Сократа. От Сократова учения Платон взял диалектический метод – способ ставить под сомнение расхожие предпосылки; от Сократова характера он взял убежденность в обязательном приоритете этической благости во всех сферах жизни. На протяжении 40 лет он преподавал в школе, учрежденной им на окраине Афин, возле рощи, посвященной герою Академу. (Отсюда «Академия», просуществовавшая до своего закрытия в 529 году н. э. императором Юстинианом.) За исключением небольшого собрания писем, дошедшие до нас произведения Платона – это диалоги. В диалогах обычно выведены Сократ (как главное действующее лицо), а также различные критики или ученики (по имени которых обычно диалоги и названы). Эти тексты отличаются непревзойденным литературным мастерством, интеллектуальным кругозором и нравственной серьезностью. Диалоги Платона оказали глубокое и всеохватывающее влияние на последующую западную культуру.

Основное учение платонизма заключается в представлении, что подлинная реальность – не в объектах, воспринимаемых чувствами, а в «идее» или «форме», которая лежит за каждым классом объектов, и по отношению к которой они лишь тени. Когда душа улавливает эту высшую реальность, становится ей причастной, она обретает свое подлинное благо и возвышается над потоком «становления». Тело со своей чувственной жизнью лишь пленяет душу, служит ей тюрьмой и могилой. Вечный дом души не в нем, а в мире, который находится за пределами чувственного восприятия. Поэтому нужно бежать от уз материального мира, взыскать подлинного и прекрасного блага, и прилепиться к божественному.

Греческий мыслитель Эпикур (342–270 до н. э.) был гораздо более глубоким человеком, чем можно подумать по тем ассоциациям, которые вызывает у нас слово «эпикурейство». Муж благожелательный, безупречного характера, он купил в Афинах сад и собирал там братство последователей – «философов Сада».

Эпикур не доверял платоновской диалектике и метафизике. Он считал, что все это одни слова. Недолюбливая абстракции, он апеллировал к здравому смыслу простого человека. По его мнению, только чувства, как единый и единственный источник всех наших идей, могут быть критерием истины. Соответственно, учил Эпикур, величайшее благо состоит в независимости от внешних вещей и опоре на внутреннюю жизнь, или характер. Мудрость состоит в поиске удовольствий. Но удовольствие Эпикур приравнивал к свободе от страдания и страха, – состояние, достигаемое через отказ от любых излишеств. Если боги и существуют, они живут в тихой отрешенности и к человеческому существованию отношения не имеют. Когда человек умирает, атомы, составлявшие его тело и душу, рассеиваются.

Среди известных последователей Эпикура был римский поэт Лукреций (ок. 99 – 55 до н. э.). В своей дидактической поэме «О природе вещей» (De Rerum natura) ему удалось изложить несколько неясную философию величественным гекзаметром потрясающей силы и красоты.

Основателем стоической школы был Зенон (ок. 336–263 до н.э.) из кипрского города Китион. Он читал лекции в расписном портике (греч. уфпЬ), крытой колоннаде в Афинах, украшенной разнообразными фресками. Отсюда пошло и название его философии: стоицизм. В отличие от эпикурейства, которое часто вело к атеизму и потворству собственным желаниям, стоицизм развивал в людях религиозную и нравственную силу. Согласно учению Зенона, наша вселенная отнюдь не бессмысленна; не довлеет в ней и слепой Рок. Все материальное устройство пронизывает божественный Разум (Логос), проявляющийся в упорядоченности и красоте мира. Жить надо в соответствии с этим Разумом. Душа есть божественная искра, или семя универсального Разума. Она заключена в тело как в тюрьму. Но благодаря этой душе, человек может возвыситься над враждебными обстоятельствами жизни, сохранить достоинство и невозмутимость перед лицом трудностей. (Отсюда современное употребление слов «стоик», «стоический».)

Этические учения поздних стоиков, например Сенеки (современника апостола Павла), Эпиктета и Марка Аврелия, содержат замечательные примеры нравственных максим. Однако поскольку личного Бога в нем нет, стоицизм, при всем своем благородстве и возвышенности, всегда оставался лишь философией и религиозного влияния на массы не оказывал.

Будучи человеком образованным, апостол Павел был отчасти знаком со стоическим учением. Чтобы установить контакт с аудиторией в Афинах, он включил в свою речь в ареопаге некоторые идеи, которых придерживались многие стоики: «Ибо мы им [Богом] живем, и движемся, и существуем... «мы его [Бога] и род"» (Деян.17:28). Некоторые фразы в посланиях Павла также имеют стоическое звучание, например: «Я научился быть довольным тем, что у меня есть» (Флп.4:11). Любой стоик узнал бы здесь родную ему мысль. Параллель, впрочем, имеет место больше на уровне слов, чем мировоззрения, ибо богословские предпосылки и истоки Павловых действий глубоко отличаются от таковых у стоических философов. Как он сам объясняет, его способность довольствоваться малым связана с его отношениями с личным и трансцендентным Божеством: «Все могу через того, кто укрепляет меня» (Флп.4:13).

1 Среди малых сократических школ очень интересны киники, чей основатель, Антисфен, был старшим современником Платона, в Самый известный из его учеников – неприветливый эксцентрик Диоген Синопский (ок. 412 – 323 до н. э.), живший в большой бочке или сосуде. Когда к нему пришел Александр Македонский и спросил, что он может для него сделать, Диоген ответил: «Не загораживай мне солнце!»

Киники учили максимальной простоте жизни. Путем крайней бережливости человек учился быть независимым от внешних обстоятельств, и тем самым достигать истинного счастья. Спасение – в возвращении к природе: давайте жить, как животные (слово «киник» означает «подобный собаке»), и нас не будут мучить условности мира сего, его амбиции, его хвала и хула. Будем встречать жизненные превратности с той оптимистической беспечностью, которая была присуща самому великому мудрецу: «Похороните меня, – сказал Диоген, – лицом вниз, ибо скоро все перевернется наоборот».

Выходя на улицы и в поля, странствующие киники несли свою философию простым людям. В своей проповеди и увещаниях они разработали литературную форму, называемую диатрибой. Сейчас это слово ассоциируется с осуждением, но первоначально это была гомилия, проповедь, отличавшаяся живым и ярким полуразговорным языком. Литературная форма Павловых посланий часто напоминает киническую диатрибу, особенно в использовании серий вопросов и ответов (например, Рим.3:1–4:12 и 1Кор.6:2–19, >с повтором «разве вы не знаете?..»).

В первые века нашей эры процветали и многие другие философские школы. Например, хотя величие Аристотеля (384–322 до н. э.) не постигалось древними во всей полноте, некоторые из его последователей попытались популяризировать его энциклопедическое учение.

Скептики считали своим основателем Пиррона из пелопонесского города Элиды (ок. S65–275 до н. э.). По их мнению, информация, которую дают чувства, противоречива, а всякому мнению можно противопоставить другое мнение; поэтому знания и убежденность недостижимы. Соответственно правильный подход к жизни – «воздержание от суждений», полная индифферентность к внешним вещам и конформизм по отношению к господствующим обычаям.

Эклектики, как это видно из самого их названия, пытались отобрать лучшее из разных философских систем. Они не считали своим наставником никакого отдельно взятого учителя.

Где-то на стыке между философией и религией (и с сильной примесью мистики) находилось пифагорейство. Пифагор Самосский, чья деятельность пришлась на конец VI века до н. э., уделял особое внимание числам и их применению к мерам и весам, а также к теории музыки (октав). Он собрал вокруг себя группу учеников, которым передал тайные символы и метафизические знания, включая веру в переселение душ. Члены пифагорейского братства были вегетарианцами и рассматривали тело как вместилище нечистых страстей. Каждый вечер они выделяли особое время для анализа собственной совести, возвращались к событиям минувшего дня и спрашивали себя: «В чем я прегрешил? Что мне не следовало делать из того, что я делал? И что осталось несделанным?»

В I веке до н. э. произошло возрождение интереса к пифагорейской символике и мистике. Даже стоический философ Сенека признавался, что эти учения ему очень интересны. Впоследствии некоторые аспекты пифагорейства были восприняты и адаптированы различными гностическими системами раннехристианского периода. Хотя гностицизм принимал самые разные формы, характерным учением всех гностиков была фундаментальная антитеза между материальным и духовным миром. Духовный элемент в человеке мог обрести искупление только через гнозис, «духовное просвещение», которое считалось данным свыше знанием о Боге, а также о происхождении и участи людей. Системы гностических учений варьировались от систем, включавших много подлинно философских размышлений, до систем, представлявших собой дикую смесь мифологии, астрологии и магических ритуалов, собранных понемножку отовсюду.

Как мы уже упомянули во введении к данной главе, вакуум, образованный массовым агностицизмом в отношении традиционных греко-римских богов и богинь, отчасти заполнялся растущей популярностью мистериальных культов¹³. Большинство таких культов были импортированы с Востока и имели обаяние новизны. Их привлекательность усиливалась клятвой, которую давали посвященные: им запрещалось рассказывать содержание ритуала или учения. Основные мистериальные культы – элевсинский, культ Митры, Исиды, Диониса и Кибелы («Великой Матери»).

Самым уважаемым культом античности, о котором даже Платон, обычно высказывавшийся о подобных вещах пренебрежительно, отзывался только почтительно, был элевсинский. Центром его был Элевсин, небольшой городок примерно в 22 км к западу от Афин. Там справлялся ритуал, связанный с древним мифом о Деметре, богине плодородия.

В общих чертах миф выглядит так. У Деметры была дочь, богиня Персефона. Как-то раз ее похитил Аид, владыка подземного царства, и увез к себе, сделав своей женой. Поначалу мать не знала, куда пропала ее дочь. Погрузившись в глубокое горе и отчаяние, она искала ее. Когда, наконец, она открыла тайну, то глубоко разгневалась. Она перестала давать рост урожаю. Плоды больше не произрастали, соответственно прекратились и приношения богам. Наконец, чтобы умилостивить ее, был заключен договор с Аидом. Часть года Персефоне разрешено проводить на земле с матерью, в остальное время она должна пребывать в подземном мире. В радости от того, что дочь нашлась, Деметра учредила элевсинские мистерии, в которых посвященный получал надежду на счастливую будущую жизнь. Но отныне, пока она находится с дочерью, злаки растут; дочь покидает ее, – растения увядают. (Как мы видим, этот миф дает объяснение ежегодной смене времен года.)

Существовали два вида элевсинских ритуалов: «Малые Мистерии» и «Большие Мистерии». «Малые Мистерии» праздновались в марте в Агре, пригороде Афин на берегу Илисса. На них давались вводные наставления. «Большие Мистерии» проходили в сентябре и включали разные ступени инициации, каждая из которых была торжественнее предыдущей. Омытые омовением в море и окропленные кровью жертвенной свиньи, кандидаты шествовали в праздничной процессии к городу. Там они по падали в Телестерион, огромный священный храм для инициации, где жрецы разыгрывали мистерию в память о Деметре. Люди, проходившие посвящение, взирали на нее, как зрители, разделяя эмоции богини.

О митраизме сохранилось больше археологических свидетельств, чем о каком-либо другом мистериальном культе. Первоначально Митру чтили древние индоарии. Митра обрел Важность в зороастрийском пантеоне как посредник между смертными и богом света (Ахура-Маздой). На запад его почитание впервые попало с персидскими войсками, а впоследствии его туда несли и римляне. Митраистский культ обретал все большую и большую популярность. В самом Риме он появился при императоре Траяне (98–117 н. э.) и вскоре стал основной религией римских легионеров. Отметим, что участниками культа были мужчины.

Почитатели Митры собирались в маленьких пещерных святилищах или полуподземных криптах. В центре апсиды стояла статуя, изображающая самое главное деяние Митры – тавроктонию. Изображение выглядело так: Митра, одетый в плащ и заостренную шапочку, левым коленом прижимает к земле быка, а левой рукой вонзает в горло быку кинжал. Из раны исходят три колоса. Здесь же можно видеть собаку (которая пытается лизать кровь, сочащуюся из раны), змею (на переднем плане), скорпиона (нападающего на гениталии быка) и часто ворона, несущего весть Митре. Многие тавроктонии вырезаны так, что изображают все эти фигуры в полукруглом гроте, причем по краю изображены другие подвиги Митры: его появление из скалы, унесение им быка, вознесение на небеса в колеснице, запряженной четырьмя лошадьми, с богом солнца, – и, конечно, знаки зодиака. Полное значение всего этого нам неизвестно, но можно предположить, что почитатели видели в центральном акте убийства быка победу Митры над злом и дары жизни и произрастания человечеству.

Согласно информации, сохраненной ранними отцами церкви, в митраизме существовал разработанный ритуал инициации, включавший семь ступеней: Ворон, Жених, Воин, Лев, Перс, «Гелиодром» (Посыльный Солнца), Отец. Во время церемонии празднующие надевали костюмы и маски, соответствовавшие степеням посвящения: например, большую птичью голову из папье-маше и крылья, которыми можно было хлопать; воинские доспехи; голову и шкуру льва; персидский наряд. Были у митраистов также обряд омовения и таинство с хлебом и водой.

Самым сложным митраистским ритуалом, усвоенным из культа Кибелы («Великой Матери»), был тавроболий, кровавая ванна. Кандидат раздевался и залезал в яму. На яму клалась решетка, а на решетку приводили быка, увенчанного цветами. Быка закалывали, и в яму на посвящаемого стекала кровь. Посвящаемый жадно глотал эту жизнетворную жидкость. Судя по надписям раннехристианского периода, связанных с этим обрядом, инициируемый верил, что он возродился на 20 лет (или, в некоторых случаях, для вечности).

Ключевые элементы мифа об Исиде и Осирисе, сохранившиеся в «Текстах пирамид» и в одном из трактатов Плутарха, выглядят так. Осирис, мудрый и добрый царь, пал жертвой заговора своего нечестивого брата Сета (или Тифона), который разрубил тело Осириса на 14 кусков и разбросал эти куски по разным концам Египта. Исида, жена и сестра Осириса, искала и нашла все куски расчлененного тела, кроме одного. Она собрала их воедино и тщательно набальзамировала. После церемониального плача над трупом (к которому присоединилась ее сестра Нефтида) и с помощью магических ритуалов Исида оживила Осириса, который отныне получил титул «Владыки подземного мира и Правителя мертвых».

В храмах, посвященных Осирису, разыгрывались миниатюрные пьесы его страстей. Считалось, что через них и через погребальные ритуалы, совершаемые над телом умершего человека, можно обрести духовное возрождение. Один из египетских текстов свидетельствует о надежде на будущее существование для того, кто участвовал в ритуалах Осириса:

Так же истинно, как то, что Осирис живет, и он будет жить. Так же истинно, как и то, что Осирис не мертв, и он не умрет. Так же истинно, как и то, что Осирис не уничтожен, и он не будет уничтожен.

В эллинистическую эпоху Птолемей I Сотер, правивший с 323 по 283 год до н. э., модифицировал культ, заменив Осириса новым, синкретическим богом по имени Серапис (Сарапис). Реформированная религия Исиды распространилась по всему Средиземноморью. Многие греческие и латинские авторы упоминают о теплом отношении людей к Исиде. Ее чтили как по дательницу безопасности и счастья как в этой, так и в следующей жизни. Исида – практически единственное древнее божество, которое выказывает по отношению к своим почитателям только любовь и заботу. Особенно привлекал ее культ женщин. Ее храмы часто располагались неподалеку от иитреумов. Римские монеты с изображениями Исиды и Сераписа, и с надписями в их честь, чеканились до IV века н. э.

Популярности культа Исиды способствовали впечатляющие обряды, одни из которых были публичными, а другие скрытыми и тайными. Подробные описания сложных процессий жриц Исиды и толп почитателей можно найти у латинских и греческих авторов II века н. э. (Апулей, Метаморфозы 11.8; Климент Александрийский, Строматы 22.4.35.1). Надев соответствующее облачение, участники несли различные предметы: светильники, веера, зеркала, пальмовые ветви, миниатюрный алтарь и т.д.

У нас есть и другие свидетельства, помимо письменных источников. Например, создатель замечательного изображения, живший в II веке, – сейчас оно хранится в Ватикане – визуально передает торжественность таких процессий. Первой выступает жрица Исиды; вокруг ее левой руки обвилась (живая?!) змея. За ней чуть поодаль следует священный писец; его лысая голова обвязана лентой, в которую воткнуты два пера. Он читает свиток, который держит прямо перед собой. Позади него идет пророк с сосудом в покрытых руках. За ним – служанка с длинными локонами; она несет ковш и создает «музыку» с помощью систра. (Систр – это своего рода трещотка. Она состоит из тонкой скобы, на которую нанизаны металлические пластинки. По-видимому, так отпугивали злых духов. Систр до сих пор используют в Нубии.)

Дионис (у римлян известный под именем Вакха) был богом вина и животной жизни. Чтобы пережить общение со своим богом, почитатели Диониса (вакханты, вакханки) пили вино до очень сильной степени опьянения. Другим реалистическим таинством было пожирание сырого мяса. Инициируемые кружились в диком и бурном танце, вызывавшем исступленное состояние, затем разрывали на части козла или оленя, и пожирали еще трепещущую плоть. Такие оргиастические ритуалы, называемые вакханалиями, праздновались на Крите еще в III–IV веках н. э. Греческий историк Геродот (450 до н. э.) описывает Диониса как бога, «который доводит людей до безумия» (История 4.79). У Еврипида есть знаменитая трагедия под названием «Вакханки». Ее главный герой – фиванский царь Пенфей, дело происходит в те времена, когда культ Диониса только появился в Элладе. Пенфей всячески противится нововведению, но гибнет: стая менад, среди которых была и его мать, разрывает его на части, приняв за льва. И только когда он убит, Дионис очищает ум женщинам, позволяя им увидеть, что они наделали.

Поначалу греки боялись этого культа и чинили ему помехи. Римский историк Тит Ливии (59 до н. э. – 17 н. э.) рассказывает о том, как вакхические ритуалы быстро распространялись по Италии. Но когда число их почитателей стало измеряться тысячами, Сенат запретил вакханалии (История от основания Рима 39.8–19). Этот указ вышел в 186 году до н. э. Римские власти расправились с сотнями приверженцев дионисийского культа, но полностью уничтожить его им не удалось. Вскоре он снова вышел на поверхность. Археологические раскопки отчасти позволяют нам понять, насколько он был силен и распространен.

Богиню Кибелу называли еще «Великой Матерью» (Magna Mater). Ее обряды зародились в центральной Малой Азии, а оттуда распространились на запад. Согласно мифу, Кибела полюбила пастуха Аттиса, и он стал ее спутником и возлюбленным; однажды он умер, но богиня вернула его к жизни. Празднества в честь Кибелы совершались весной. Их участники доводили себя до исступления, в котором наносили себе раны, кропили кровью алтари, а жрецы Кибелы даже кастрировали себя. Те, кто мог позволить себе расходы, проходил ритуал тавроболия (жертвоприношения быка). Культ Кибелы впервые появился в Риме в 204 году до н. э., когда город искал защиты от нашествия Ганнибала. Однако до времен императора Клавдия (41–54 н. э.) римлянам не разрешали становиться жрецами этого культа и участвовать в оргиях.

Как и в случае с другими мистериальными культами, миф о Кибеле и Аттисе отражает ежегодное умирание растительности осенью и пробуждение ее весной. Еще в IV веке н. э. римский император Юлиан Отступник написал сложную философскую интерпретацию этого культа¹⁴.

О том, в какой мере богословие апостола Павла могло испытать влияние мистериальных культов, мы поговорим ниже в главе 10.