Часть третья

Какие признаки истинной любви? Она, прежде всего, простирается до самопожертвования. «...Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16). «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13)... Добрые христиане такую любовь и стараются воспитывать в сердце своем. Поразительна была в этом отношении любовь первых христиан. Епископ Киприан Карфагенский²³ свидетельствует, что когда в Александрии появилась страшная болезнь – чума и жители от страха бежали от мертвецов, одни только христиане ухаживали за больными и хоронили умерших, и этим самопожертвованием приводили в удивление язычников, которые невольно начинали прославлять Бога христианского. Всегда ли будет самопожертвованием, если кто из-за ближнего и ради ближнего лишает себя жизни? Да, если кому-либо угрожает смерть и ты жертвуешь своею жизнию, например, спасаешь утопающего, бросаешься в огонь, чтобы спасти горящего, – это все проявления высокой любви христианской, простирающейся до самопожертвования. Но вот, если влюбленный лишает себя жизни от неудачи, невозможности брака и т.п. и другого вовлекает туда, якобы ради вечной любви, то это будет не самопожертвованием, а самоубийством и гнусным убийством другого. Вот, если бы ты все меры употребил спасти от подобного замысла человека, хотя бы тебе было необычайно трудно, – то была бы настоящая любовь, простирающаяся до самопожертвования.

Второй признак истинной любви тот, что она вечна, никогда не прекращается. Господь, раз возлюбив мир, не перестает его любить. Человек пал; кажется, оставалось его только истребить, но Господь Своего Единородного Сына посылает на спасение наше. И добрые христиане такую непрестающую любовь и возгревают в сердцах своих. Недавно нам Пришлось быть свидетелями этой любви. Был в Москве добрый пастырь отец Валентин^**. При жизни он многих привлек к себе, ибо помогал нуждающимся, утешал скорбящих, приводил к покаянию грешников. Теперь он умер. Кажется, можно было бы и забыть о нем. А нет: любящие его духовные чада продолжают ходить на его могилку и жить доброю памятию о нем. В этом любовь непрестающая.

Третий признак истинной, небесной любви тот, что она исключает совершенно нелюбовь к кому-либо, то есть нельзя, например, одних любить, а других нет. Кто имеет святую любовь, тот весь переполнен ею. Я могу скорбеть, жалеть, что такой-то полонен страстями, привержен злу, худо поступает, но не любить человека как Божие создание я не могу и должен быть готов при всяком случае проявить к нему эту любовь.

Четвертый признак истинной любви тот, что любовь эта в одно и то же время направляется к Богу и ближним, находясь в такой связи, что кто любит Бога, тот непременно любит и ближнего, и – наоборот: кто любит ближнего, тот непременно любит и Бога, как об этом и говорит святой апостол Иоанн Богослов (См.: 1Ин.4:20).

Мы наблюдаем в жизни, что многие оставили веру, забыли Бога, и это верный признак, что у таковых оскудела любовь к ближним. Правда, современные неверующие часто толкуют об уравнении прав людей, ратуют за бедных, словом, показывают вид, что они любят братьев. О, не верьте им! Такие люди только на словах любят, но не на деле. Напротив, они влекут ближних к несчастиям, потерям, скорбям, смутам, расстройству семейной и общественной жизни. Апостол Иоанн ясно сказал: Не любяй Бога, как может любить ближнего? (Ср.: 1Ин.4:20) – и это непреложная истина. А поэтому, хочешь проверить ближнего, действительно ли он тебя любит, – испытай его, любит ли он Бога и, если нет, то он и тебя не любит. Внутренним свойством истинной любви является то, что она свята, спокойна, мирна, безмятежна, смиренна, как и говорит святой апостол Павел, что «любовь долготерпит, милосердствует, не завидует» и т.д. (1Кор.13:4–7) и, как таковая, она возбуждается у нас Духом Святым, тогда как любовь низменная, естественная происходит от движения нашей плоти и крови и приносит нам одно только страдание.

* * *

Как смотреть на лечение? Лечиться можно, но так, чтобы не было в этом случае ущерба вере в Господа, не было бы пристрастия к лечению. Поэтому, болящий, имей такое расположение сердца: все в руках Божиих – и смерть моя, и жизнь. Но Ты, Господи, все дал на службу человеку: Ты даровал нам и врачебную науку, и докторов. Благослови же, Господи, обратиться к такому-то доктору и умудри его помочь мне! Твердо верю, что если Ты, Господи, не благословишь, то никакой доктор мне не поможет. Нужно при этом знать, что есть такие болезни, в которых ясно можно усматривать волю Божию. Мы имеем в виду неизлечимые болезни, хотя бы, например, рак печени и т.п. Спрашивается: можно ли в подобных болезнях решаться на предлагаемые операции? Кажется, не следует. Лучше бы верующему христианину в таких случаях примиряться с болезнями и смотреть на них как на посылаемое Господом Богом очистительное испытание.

* * *

Из дневника отца Иоанна Кронштадтского можно видеть, как он был внимателен к своему сердцу. Он постоянно следил за собою, следил за наплывом человеческих помыслов, чувств и желаний и немедленно всему этому давал отпор, именно: он не принимал ничего худого, и не только не принимал, но постоянно каялся в своих недочетах, сокрушался о своем несовершенстве. За такое вольное и постоянное исповедание Господь обвеселял его сердце, отец Иоанн видимо успокаивался духом, чувствовал, что ему прощаются все прегрешения, за что он далее и благодарил Господа.

* * *

Возлюби смирение, ибо посмотри, как оно велико. Смирение привлекает благодать Божию. Смирение убивает гнев и раздражительность. Смирение избавляет душу от всякой страсти и всякого искушения. Смирение дает возможность спокойно переносить скорби и несчастия. Смирение облегчает самые тяжелые труды. Смирение возгревает молитвенный дар. Смирение предохраняет от нравственного падения и воздвигает от падения тех, кои имели несчастие пасть. Смирение ведет к покаянию. Смирение – это корень для духовного преуспеяния: оно воодушевляет к добродетели и умножает ее. Смирение располагает к тебе людей. Смирение разрушает самомнение, тщеславие и бесовскую прелесть. Смирение порождает все дары Святого Духа: духовную опытность, мудрость, воздержание, терпение, любовь, благоразумие, обходительность, искренность, чистосердечие, милосердие. Смирение – путь к святости. Смирение наполняет душу радостью и покоем о Господе.

* * *

Мы, христиане, имеем обыкновение осенять себя крестным знамением. Но посмотрите: до какого небрежного отношения доведен этот обычай! Одни исполняют его как попало, по привычке, другие злоупотребляют им в том отношении, что крестятся, когда желают заверить нас в обмане, лжи, мошенничестве и других нечистых делах. Таким отношением к крестному знамению мы, конечно, оскорбляем Господа и Крест Его Честный и навлекаем на себя осуждение, ибо проклят всяк, творяй дело Божие с небрежением. А между тем крестное знамение имеет великую силу: оно дает душе крепость, смысл, божественную мудрость, отгоняет от нее супостата – врага рода человеческого, диавола. И это, конечно, в том случае, если мы творим крестное знамение истово, с страхом и трепетом, с благоговением и вниманием и, главное, с переживанием высокого и спасительного для нас таинства Креста.

* * *

Преподобный Симеон Новый Богослов так говорит о нетлении и чудотворной силе мощей святых: «Душа, сподобившаяся стать причастницею Божественной благодати, будучи сама освящена, по естественному следствию освящает и все тело свое, потому что, будучи соединена с телом, она находится во всех членах его; почему и благодать Святого Духа как усвояет себе душу, так усвояет и тело ее. Впрочем, пока душа находится в теле, Всесвятой Дух не проявляет в этом теле всей славы Своей, потому что настоит необходимость, чтобы душа до конца жизни показывала самое доброе произволение свое, то есть последует ли она как должно благодати Святого Духа. Но когда придет конец и душа отделится от тела, тогда, поскольку кончен уже подвиг (состязание, как на ристалищах) и душа, одержав победу, исходит из тела в венце нетления, как добре совершившая подвиг свой, – тогда, говорю, благодать Святого Духа и в теле души сей проявляет свою освящающую силу, от чего кости голые и целые мощи святых источают исцеления и врачуют всякие болезни. Когда душа отделится от тела смертию, тогда она одна, без участия своего тела начинает пребывать со всем Божеством, то есть с Божественною благодатию; тело же остается одно, без души, только с Божеством, и проявляет для людей божественную силу в чудесах» (не чрез душу, а прямо от Божества) (Прп.Симеон Новый Богослов. Слово 4).

* * *

В описании Тихвинской иконы Божией Матери²⁴ говорится о высылке всех развратных из монастыря. Ясное указание, что обитель не может терпеть насельников нечистой жизни, и заявивших себя таковою надлежит удалять. Следи поэтому, настоятель, зорко за благоповедением братии, охраняй обитель, как святую, от всякой скверны и не бойся, если бы тебе пришлось недостойных изгонять из нее, ибо ты даже не имеешь права держать у себя нечистых: за это ты должен дать ответ Богу.

* * *

Граф Толстой умер²⁵. Болезнь и смерть его произвели необычайный шум в нашем неверующем обществе. Что же это за шум? Толстой слишком был известен, и не столько по своим сочинениям, сколько по проповеди, в которой он отверг Христа как Бога, отверг благодатные Таинства, отверг все, что только дорого православному христианину. Толстой был безбожник. Это-то и создало ему почитание в нашем неверующем обществе и вызвало шум при конце его жизни. Это тот шум, создаваемый нечестивцем-богоотступником, о котором говорит Псалмопевец: и «погибе память его с шумом» (Пс.9:7). И чем более человек отступает от Бога, тем более может быть сей шум. И погибе память... память о нечестивце погибает, уничтожается навеки, хотя, правда, и «с шумом». При жизни Толстого много о нем шумели, при болезни и смерти в особенности, но верим: пройдет немного времени, и погибнет память о нем, как она погибла уже о многих подобных Толстому неверах и богоотступниках. Но что сказать о нашем обществе, которое создало сей шум? Оно показало, насколько у нас пала вера, насколько мы удалились от Церкви Святой. Скажи ты мне: дорог ли тебе Господь, Спаситель, Искупитель от греха, Воскресший из мертвых и Вознесшийся на Небо? Скажи ты мне: дороги ли тебе Таинства, в которых ты получаешь благодать, спасающую тебя? Скажи ты мне: дороги ли тебе чудотворные иконы, святые мощи и все святое, чем богата наша Православная Церковь? Как же ты отнесешься к человеку, который все это ниспроверг, осмеял, поругал? Что-нибудь должно быть одно: или тебе дорога вера, тогда ты противника ее не будешь превозносить; или же ты потерял веру, она стала тебе не мила – ну, тогда, конечно, ты сдружишься и с богоотступником. Наше общество воздает необычайное почитание вероотступнику Толстому и этим самым показывает, как оно удалилось от веры и Церкви.

Толстой и его почитание – это знамение времени: по этому почитанию мы можем судить, как и при последнем времени христиане легко станут переходить на сторону антихриста. Пред Пришествием Христовым явится антихрист, который на свою сторону привлечет неимоверное количество христиан, прельстит, «аще возможно, и избранныя» (Мф.24:24). Знаешь это верование Церкви и удивляешься: неужели это будет, неужели почти все оставят Христа Спасителя? А вот вам уже начало этого отступления – почитание Толстого. И какой стыд и позор нам, русским, именуемым православными христианами! Мы начинаем устраивать похороны гражданские, служить панихиды не христианские, а какие-то языческие, ибо как, например, по Толстому во многих местах служили панихиды? – Ставили посередине комнаты на столе его портрет и воздавали ему почести... О, знамение времени, о, приближение последних христианских времен!! Но, однако, как трудно умирать без Бога: богоотступника при конце жизни мучит беспокойство. Это самое случилось, по-видимому, и с Толстым. Внезапное исчезновение его незадолго до смерти из дому, стремление к уединению, поездка в Оптину Пустынь и в Шамординский женский монастырь к сестре, – что все это значит? Несомненно, у Толстого явилось желание отвести, как говорится, душу. Вот что, например, сделалось известным о пребывании Толстого у сестры монахини Марии в Шамордине.

Встреча Толстого с сестрой, – пишет один насельник Оптиной Пустыни, – была трогательная: он обнял сестру, поцеловал и на плече рыдал не менее 5 минут. Потом долго сидели вдвоем, говорили много. Вот его слова: «Сестра! Я был в Оптиной, как там хорошо! С какою радостию я теперь надел бы подрясник, жил бы, исполняя самые низкие и трудные дела, но поставил бы условие не принуждать меня молиться; этого я не могу». Сестра отвечала: «Это хорошо, брат, но и с тебя взяли бы условие – ничего не проповедовать и не учить». – «Чему учить? Там надо учиться; в каждом встречном насельнике я видел только учителей. Да, сестра, тяжело мне теперь. А у вас – что, как не Эдем? Я и здесь бы затворился в своей хижине и готовился бы к смерти: ведь 80 лет и умирать надо», – сказал граф. Потом, наклонив голову, он задумался до тех пор, пока не напомнили ему, что он уже кончил обед. «Ну, а видел ты наших старцев?» – спросила его сестра. «Нет», – ответил граф. Это слово «нет» было сказано, по словам сестры, таким тоном, который ясно доказывал, что он сознает свою ошибку в жизни. «А почему же?» – спросила сестра. – «Да разве ты думаешь, что они меня примут: ты не забудь, что истинно-православные, крестясь, отходят от меня; ты забыла, что я отлучен, что я отлучен, что я – тот Толстой, о котором можно... Да что, сестра, – оборвал свою речь граф, – я взад не горюю; завтра же я еду в скит к отцам, только я надеюсь, как ты говоришь, что они меня примут».

Письмо Оптинского монаха Эраста // Колокол, №1389.

Не ясно ли из всего этого, что Толстой пред смертию почувствовал беспокойство и к чему-то стремился, у него начинался в душе какой-то перелом? Но, очевидно, было уже поздно. Господь не принял его, и Толстой умер в разрыве с Церковию. Говорят, что этому отчасти причиной были родные и друзья, такие же неверы, каким был и он, которые, боясь, как бы граф и в самом деле не покаялся, поспешили явиться в Оптину Пустынь, выхватили его оттуда, повезли его куда-то, но он на дороге умер... Нам же кажется: Господь не принял уже Толстого, ибо слишком он удалился от Господа... В этом случае исполнилось предсказание Кронштадтского пастыря отца Иоанна, который не раз говорил, когда его спрашивали, может ли Толстой покаяться и соединиться с Церковию: «Нет», ибо он чрезмерно виновен хулою против Духа Святого, а этот грех не прощается ни в сей век, ни в будущий, и при этом батюшка отец Иоанн предсказывал Толстому особенную кончину, как в действительности и случилось. Христос Спаситель однажды говорил неверующим иудеям: «различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете» (Мф.16:3).

То же сказал бы Спаситель и нам. Мы теперь умеем различать и ценить культуру, науку, сочинения, а что Божие – законы нашего духа, – мы не понимаем и упускаем из виду. Мы ценим Толстого за его писания, а того, что он богоотступник, предтеча антихристов, мы не хотим понять.

* * *

Простота и смирение – вот условия для того, чтобы мы были способны к воспринятию веры. «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, так однажды молился Господь наш Спаситель, что Ты утаил сие (веру) от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф.11:25). Теряя простоту и смирение, мы тем самым притупляем в себе чуткость к вере. Почему теперь наше общество, особенно интеллигенция, например, разные ученые и учителя, – неверующие? Да потому самому, что они утеряли простоту и смирение. Посмотрите, сколько у них теперь ученой гордости и самонадеянности...

* * *

Не только люди, предающиеся порокам и страстям, находятся в вражиих сетях, являются врага нашего спасения пособниками, но и те, которые поставляют себе задачею жить благочестиво, не оставляются в покое тем же врагом; он и этих христиан старается завлечь в свои сети, но уже на почве их благочестия, – именно вовлекает в так называемую прелесть. Прелесть – это извращенное, неправильное внутреннее наше настроение, якобы высокое, духовное, но на самом деле фальшивое, обманчивое, поддельное, показное, – это то внутреннее наше состояние сердца, о котором святой апостол Павел говорит, что можно иметь только образ благочестия и быть лишенным силы его.

Уже каждый человек при своей немощной, греховной природе бывает в большей или меньшей степени подвержен этой прелести. Ты подумал, что хорошо сказал, хорошо сделал, – вот уже и прелесть. Размечтался о своих дарованиях, способностях – опять прелесть. Принял похвалу, усладился ею – и это прелесть. Святые отцы различают при этом два рода духовной прелести в ее крайнем развитии. Первый вид – это когда человек начинает воображать, что он видит Господа, Божию Матерь, Ангелов, духов и считает себя достойным таких видений. Второй род прелести – это когда человек возомнит о себе, что он высокой духовной жизни, что он необычайный постник, прозорливец, чудотворец, что он способен нести большие подвиги, что он призван учить и руководить людьми. Этот род прелести называется мнением, потому что в этом случае человек мнит о себе.

Всякий род духовной прелести есть, однако же, пагубнейшее состояние нашего духа. Оно основывается на духовной гордости человека, то есть на том самом грехе, коим пал и первый ангел. Вот почему вовлекать в духовную гордость сатана так стремится и всех рабов Божиих. Духовная гордость – его грех. Возгордившись, сатана удален был от Господа и низвержен в преисподнюю. То же падение ожидает и всех нас, если мы будем вовлечены, чего не дай Бог, в духовную прелесть. Жизненный опыт и писания духовных отцов указывают массу тому примеров; при этом тех, которые вовлекаются в прелесть видения духов, обыкновенно ожидает постыдное посрамление, а вторых, возмечтавших о себе, – нравственное падение и часто даже самоубийство.

Приведем пример того и другого случая. В одной келии молился инок, и вот, ему начинает казаться, что с иконы выходит ангел и говорит ему: если ты хочешь быть бесстрастным, выжги огнем с лампады свои глаза, чтобы тебе не видеть уже суеты мира сего. И прельщенный инок делает это: выжигает сначала один глаз; тогда голос повторяется и велит ему выжечь второй глаз; но тут инок приходит в чувство: в нем пробуждается мысль, что он, как грешный, немощной человек, и без глаз может быть борим грехом, если не поможет ему Господь. И как только инок так смиренно о себе подумал, прелесть о своем совершенстве быстро у него рассеялась, а вместе с этим исчезло видение, и он услышал только как бы вдали громкий смех и обонял необыкновенный смрад.

А случаев нравственного падения и самоубийств от прелести духовной, когда человек возомнит о себе, необычайное множество. Есть сектанты, так называемые хлысты²⁶ и т.п., которые впадают именно в эту бесовскую прелесть и – знаете ли, чем дело их иногда оканчивается? – нравственным падением, развратом. Например, у хлыстов так называемые радения, как доказано, оканчиваются нередко повальным грехом. Или вот пример. Одна женщина говорила нам: «В настоящее время я нахожусь в сильной плотской брани, которая началась у меня после моего падения, тогда как до падения я была религиозна, часто посещала храм, исповедовалась и причащалась». – «А скажите: до падения, когда вы были религиозны, не мечтали ли вы о себе?» – «Да, было. Я по ночам, бывало, долго молилась и воображала себе: какая я счастливая – молюсь и не имею греха, тогда как, быть может, в эту самую ночь сколько совершается разврата, и мыслию о своей чистоте я услаждалась». – «Так вот и причина вашего падения: это – духовная гордость, или так называемая прелесть».

В одной пустыни жил схимонах, который отличался строгим образом жизни и был среди братии за это уважаем. Однажды он явился к настоятелю и объявил ему, что он был восхищен в рай, но, к сожалению, там увидел только себя и никого из братии. Настоятель по своей простоте не обратил внимания на то, что с этим иноком началась духовная прелесть, созвал братию и, передавая им видение схимонаха, убеждал их жить добродетельно, чтобы не лишиться рая. Но что потом случилось с схимонахом, вообразившим одного себя только достойным рая и никого из братии? Через несколько времени его нашли удавившимся в своей келии. Дело в том, что подвергшийся духовной прелести, будучи лишен благодати Божией, временами начинает испытывать страшное уныние, тоску, отчаяние, которое и увлекает прельщенных к самоубийству, а то и враг рода человеческого наталкивает на это самоубийство. Например, одному прельщенному отшельнику вообразилось, что ему хорошо себя распять на кресте, по примеру Христа Спасителя; другому показалось, что на нем могут осуществиться слова Святого Писания: «яко Ангелом Своим заповесть о тебе... На руках возмут тя» (Пс.90:11–12), и вот он однажды, доказывая правоту своих религиозных убеждений, бросается из окна, заявляя, что он останется при падении невредим, но к несчастию разбивается.

Да, желающим проходить духовную жизнь крайне нужно остерегаться прелести. Следует при этом помнить, что прелесть начинается часто незаметно для тебя самого. Не дай Бог возомнить о себе что-либо высокое, что ты, например, выделяешься от других, что на твои подвиги удивляются, что ты влияешь на людей и т.п. Поддаться этому чувству – это значит открыть дверь для прелести, которая потом пойдет быстро развиваться, и вот, ты скоро вообразишь, что тебя уже окружает сияние, что ты изгоняешь бесов, и выйдет, таким образом, что ты возведешь сам себя в особенного человека, посланника Божия, духоносца, чудотворца и т.п. Чтобы избежать этой духовной прелести, надо твердо помнить, что только покаянное чувство, смирение, соединенное со страхом Божиим, создает в нас здоровое, духовное настроение, спасает нас.

Правда, нелегко достигается такое настроение. Мы иной раз желаем сокрушаться, смиряться, а нас борет самомнение. Пусть борет, а мы все-таки будем усиленно искать покаяния и смирения, будем молиться, укорять себя, плакать, что у нас нет покаяния. Помни всегда, что только потом и трудами можно достигнут смиренного чувства. И пока мы не проломим стены гордости, самомнения, нет нам спасения. Будем так воспитывать свое сердце, чтобы все наши подвиги казались нам ничтожными и что они нужны для изглаждения нашей неимоверной душевной скверны. Тогда мы не будем замечать их и ими услаждаться, а станем считать их малыми и ничего не значащими.

Держи также в сердце своем такое чувство: все доброе, тобою совершаемое, ты делаешь не потому, чтобы заслужить венец у Господа, стать у него на первом плане, ибо у тебя тогда будет всегда опасность вообразить, что ты, кажется, уже достаточно потрудился и заслужил награды, но должен трудиться, чтобы не огорчить Господа, твоего Благодетеля, должен трудиться для спасения души. И знай: если мы имеем такое настроение, то у нас вырабатывается сильная чувствительность к своим грехам, так что всякое греховное пятнышко нам будет казаться уже тяжелым и глубоко огорчающим Господа делом. А так как ты никогда не будешь в состоянии избавиться от этих греховных пятнышек – греховных помыслов и чувств, то у тебя сама собой будет развиваться и укрепляться надежда только на Господа, могущего всю твою скверну очистить, себя же ты будешь представлять неключимым рабом, слабым и немощным.

* * *

Святая Православная Церковь часто именует чад своих «верными». Вот она поет: «Приидите вси, вернии, поклонимся святому Христову Воскресению...» Или в молитве на освящение хлебов читается: «...и вкушающия от них верныя освяти». И много, много раз еще можно встречать в песнопениях, стихирах и молитвах название «вернии». Кто же это верные и кто неверные? Все мы крещены в Православной Церкви, но далеко не все мы остаемся верными. О, как много среди нас неверных!! Неверные прежде всего те, кои остаются совершенно холодными, равнодушными к Святой Церкви. Они и не отпадают от нее, пожалуй, и не осуждают, но для них Церковь остается совершенно неведомой областию. Ни чина богослужения, ни устава церковного, ни святоотеческих писаний, – ничего этого они не знают, а живут лишь земными привычками, земными выгодами. Как особенность таких неверных – это то, что они склонны к ложному стыду в деле веры. Они стыдятся при свидетелях выказывать свою веру, например, перекреститься когда следует, сделать замечание кощуннику и т.п.

К неверным нужно, далее, отнести тех, которые осмеливаются уже и суд производить над Церковию и ее установлениями: и то их соблазняет, и другое, и то им не по духу, и это. И вот, такие неверные начинают много писать и говорить о непорядках церковных, о недостойных пастырях и т.д. А испытайте – сердце таковых далеко отстоит от веры. Такие люди легко продают Святую Церковь. Неверные, конечно, уже и те, которые, приняв крещение во Святой Православной Церкви, изменяют ей, оставляют ее и переходят в разные секты, расколы и общества. Таковы: баптисты²⁷, так называемые евангельские христиане, штундисты²⁸, молокане²⁹, «братцы» и т.п. Все они являются предателями Святой Церкви, изменниками ее.

Переходят в разряд неверных, наконец, люди, которые впадают в неверие. Таковых в настоящее время весьма много. Остановимся подробнее на неверии. Как смотреть на него? Неверие – это, несомненно, душевная болезнь. В жизни мы можем наблюдать, что каждый христианин в особенности чем-нибудь дурным обуревается: одного, например, борет грех блуда, другого – пьянства, третьего – гордости, четвертого – сребролюбия, властолюбия, честолюбия и т.д., и т.д. И вот, есть разряд людей, которых поражает именно дух неверия. А что неверие есть болезнь, пусть засвидетельствуют сами же неверующие. Последние часто испытывают сильные внутренние страдания от неверия, иной раз они уже желают верить, но не могут, и вот тут-то они начинают чувствовать всю свою беспомощность, готовы плакать и действительно плачут, готовы все отдать, только бы им избавиться от своего душевного недуга – неверия. Если бы неверие было нормальное, здоровое явление, то, скажите, переживали ли бы подобное состояние духа неверующие? Да, поистине, неверие есть тяжелая душевная болезнь, с которой надо всячески бороться!

К несчастию, тебя начинают посещать помыслы неверия. Тогда, возлюбленный брат, немедленно же вооружись на борьбу с неверием. Ты хорошо знаешь, что скука, тоска, уныние – болезни души, и стремишься избавиться от них. Знай прежде всякого неверия, что и сие последнее ненормально, и гони его от себя, если оно появится у тебя. Обрати внимание при этом на следующее. Вера нелегко дается; надо себя понуждать к вере, надо много внутренно трудиться, чтобы побороть в себе сомнения, колебания в вере. Что же это значит? Если, по мнению неверов, все от человека, то пусть неверующий, хотя бы для примера, так поступил: сегодня стал бы верить, а завтра – нет. Но попробуй-ка так сделать, и ты убедишься, что вера приобретается только с большим трудом и как бы с постороннею помощию, разумею, помощью Божиею.

Вера – это дар Божий, а тормоз в вере – это наше несовершенство, наша греховность. Если это так, то смотри на веру как на нечто такое, над чем следовало бы подумать, на что следует обратить внимание, смотри на веру как на серьезное, важное явление в духовной жизни человека. А один известный святитель, доказывая несостоятельность неверия, так убеждал никогда не терять веры. «Вы, неверующие, – говорил он, – ничего не потеряете, если будете верить, вас может ожидать даже вечное блаженство; и, наоборот, представьте себе: вы не верите, а в действительности все то есть и будет, что вы отвергаете, – что тогда вас ожидает? Вы отвергаете Бога, вы отвергаете мздовоздаяние, геенну, – хорошо, если, по-вашему, ничего этого нет, а если есть? – Ведь тогда ваше место в геенне, в тартаре, в вечном отлучении от Бога? Не относитесь поэтому так легко к вере!» (Филарет, митрополит Московский³⁰).

Я сказал: наше несовершенство, наша греховность и главным образом гордость ума порождает болезнь неверия. Большое значение при этом имеет еще воспитание. Представьте себе: если наше воспитание проходит без руководства Церкви, вдали от нее, если в детстве не учат нас Закону Божию, то что можно ожидать от такого поколения? И наоборот, впечатления детства много могут нас предохранять от неверия и в трудную минуту даже спасать. Один человек нам рассказывал: «В детстве я был религиозным мальчиком. Меня мать часто водила в храм, где я пел даже на клиросе. По окончании курса в университете меня здесь же оставили на должности. Жизнь среди неверующих товарищей и вообще вся моя служебная обстановка отвлекли меня от храма и веры. Один год я не поговел, другой раз я осмелился осудить веру, другой раз... – а там и пошла моя безрелигиозная жизнь. Так прошло пятнадцать лет – без исповеди и Святого Причащения, при полном отрицании всего святого. Вместе с этим я стал испытывать внутреннее томление, какой-то душевный гнет, разочарование, пустоту. Временами я сильно душевно страдал. И вот однажды вечером, оставаясь дома один, я ходил по комнате в каком-то душевном забытьи, мрак наполнял мое сердце, – вдруг не помня себя я запел: «Воскресение Христово видевше». Пятнадцать лет я уже не слыхал этой святой песни. Сердце мое от пения екнуло, усладу какую-то я почувствовал, мне понравилось петь, и вот я весь вечер провел в пении. Вспоминались мне при этом впечатления детства, праздник Воскресения Христова, пасхальная заутреня, – светом и утешением все это наполнило мою душу, и много в тот вечер я поплакал... С этого момента началось мое возрождение. Скоро я с Божьей помощью укрепился в вере, стал ходить в храм, и когда вспомню пережитое за пятнадцать лет неверие, дрожь меня берет и слезы льются: так я боюсь снова потерять веру». Этого человека спасли впечатления детства. Но что будет с нашим новым поколением, которое и в детстве не приучается к храму, не воспитывается под покровом Церкви Святой? Таких ожидает страшное несчастие: безотрадная, тяжелая душевная болезнь – неверие с его вечной гибелью.

Кто такие «вернии»? Это – преданнейшие сыны Святой Церкви, которые ею живут, ею утешаются. Для таковых одно название: церковь, храм, святыня, мощи, обитель, пастырь – уже вызывают благорасположение, благоговение и уважение. Они далеки, далеки от того, чтобы осуждать, критиковать что-либо относящееся к Церкви и ее установлениям, а напротив, являются всегда и везде ее ревностными защитниками. Своим христианским благоразумием они умеют давать ответ всем порочащим, хулящим Святую Церковь. Воодушевимся же, братие, уже самым названием «вернии» и приложим все старание к тому, чтобы нам на деле оправдывать сие название. И как это должно быть утешительно! Вот Святая Церковь на Воздвижение Креста Господня поет: «Приидите, вернии, честному Древу поклонимся!» Пребывающему в храме Божием и слушающему сие божественное песнопение, как, я думаю, должно быть отрадно нашему сердцу, когда при этом совесть у нас спокойна на счет преданности нашей Святой Церкви, когда сознаем, что мы, слава Богу, «вернии», искренно преданные чада нашей Святой Православной Церкви! Да поможет же Господь нам быть всем «верными».

Мир Господь наш Иисус Христос принес на землю. Уже самое явление Спасителя сопровождалось ангельским пением: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». А вот Он, Спаситель наш, наставляет: «если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф.5:23–24). Или вот на Тайной Вечери Он говорит Своим ученикам: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга... По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:34–35). Посылая учеников на проповедь, Христос внушал им: «входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится» (Мф.10:12–13). Да и Сам Господь, являясь ученикам, всегда приветствовал: «Мир вам» (Ин.20:19–21).

Почему же Господь постоянно требовал иметь мир между собою и как бы поставлял его во главу всей христианской жизни, всякого богоугождения? Да потому самому, что мир и любовь есть основа, корень всякой добродетели. Посадите вы дерево без корня – и оно не будет расти; сорвите вы цветок и воткните в землю – и он засохнет. Так и без мира и любви не произрастает в нашем сердце ничего доброго. Вот ты, например, не мирствуешь с ближним, и посмотри, что у тебя в душе может развиться: тогда ты легко ближнего осуждаешь и презираешь и бываешь немилосердным к нему, легко тебе тогда ближнего и обмануть, и оговорить, и оклеветать, и обвинить, и досадить, и насмеяться, позавидовать и притеснить его. Но вот ты мирен с ближним, и посмотри: какое многоплодное дерево добродетелей тогда вырастает в твоем сердце.

На почве мирного, любящего сердца цветет смирение, когда ты себя одного обвиняешь, других ставишь выше себя; растет, далее, кротость, когда ты ни успехами не превозносишься, ни обидам не огорчаешься; вырастает и благодушие, когда ты довольствуешься тем, что Господь тебе дал, не завидуешь, не ревнуешь, а радуешься о ближнем. От мирного сердца исходит, далее, обходительность, учтивость, приветливость, ласковость, благовоспитанность, снисходительность, взаимопомощь и многое множество других добрых чувств, а от них и дел. Вот какая сила заключается в мире, любви... От них исходит всякое добро, и без них человек бывает пустым, и не только пустым, но часто исполненным всякой скверны и злобы. Не потому ли Господь не прощает тому, кто не мирен с ближним: «...если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:14–15).

В самом деле, как Господь, весь Мир и Любовь, может прощать нам, когда мы сами не прощаем? Прощение тогда нам бывает невозможно, ибо всепрощающая благодать Божия может изливаться только на такую почву, которая сродна ей, которая способна воспринять сию благодать. Может ли, например, камень воспринять семя и произрастить плод? Может ли вода удержать в себе медовые соты, не распустятся ли они? Так и немирное, жестокое сердце не может быть озаряемо, посещаемо всепрощающею благодатию Божиею, ибо оно не способно воспринять сию благодать и недостойно ее.

* * *

Воспрянем духом и начнем добрую христианскую жизнь. Для этого нужно, с одной стороны, наше собственное усилие, старание, а с другой – благодатная помощь. Наше старание должно проявляться в воздержании, в трудолюбивой жизни, во внимании к своему сердцу, а благодатная помощь всегда нам готова. Она подается нам в молитве и Святых Таинствах, и особенно в Исповеди и Святом Причащении. Частая Исповедь и Святое Причащение – это могучие и самые главные двигатели в нашей духовной жизни, только нужно правильно пользоваться сими Таинствами. Например, Исповедь для своей действенности требует, чтобы с сокрушением, с чистым раскаянием, без всякой утайки исповедовать свои грехи, с непоколебимым намерением впредь не повторять их. А чтобы Святое Причащение было для нас спасительно, нужно приступать к Святой Чаше с верою и любовию ко Господу, ища божественной помощи в нашей несовершенной, греховной жизни. Мы немощны, мы слабы, мы боримы страстями, мы больны, мы скорбны, мы несчастны: куда же нам идти за помощью, к кому припасть, как не к Господу, Спасителю нашему, и как не стремиться к соединению с Ним во Святом Причащении? Когда Господь жил на земле, за Ним следовали страждущее и обремененные и получали успокоение. Но – о, милость Божия! – и после Своего Вознесения Господь всегда с нами и Святых Своих Дарах Тела и Крови.

Говорят, однако: чтобы часто причащаться, нужно и жить хорошо. А разве христианам разрешено жить и не свято? Ведь вся задача наша в том и заключается, чтобы стремиться к жизни святой и богоугодной. Другие говорят: трудно часто исповедоваться и причащаться ввиду того, что это вышло из обыкновения, и редко где принимают на исповедь в обычное, непостовое время. На это нужно сказать: «ищите, и обрящете» (Мф.7:7). Лишь бы было доброе, искреннее желание, а найти по духу пастыря, духовника всегда Господь поможет. Есть и такие, которые не рекомендуют часто причащаться, дабы не привыкнуть и не охладеть к сему Таинству. Духовное руководство везде и всегда нужно. Но разве заповедано нам добра бежать из боязни его не достигнуть? Вот закон: твоя цель – добро, и всеми силами души ищи его. Так и относительно Святого Причащения. Это неоцененное и необходимое благо для христианина. А если оно таково, то и напрягай всегда все усилия к достижению его и не отклоняйся от него. Возревнуем же о доброй христианской жизни и Святом Причащении. Жизнь наша часто не дает нам утешения, она тяжела и скорбна; взыщем же духовного утешения в Господе нашем Иисусе Христе.

* * *

Все, кажется, должны согласиться с тем, что в Церкви Православной находят удовлетворение все ищущие покаяния и духовной жизни. Какие условия для покаяния? Смирение и молитва. И посмотрите, в каком обилии все сие дает Святая Православная Церковь! Весь чин богослужения, все обряды располагают нас к этому, так что войти во вкус нашего богослужения, пережить его, – это значит: проникнуться христианским смирением. А молитва? Где она сильнее, как не у нас? Какое обилие канонов, акафистов, стихов с разнообразием тональности при пении, – что все это, как не результат развития молитвенного духа православного христианина? А духовная жизнь – где она получила большее развитие, как не в Православной Церкви? Преподобный Ефрем Сирин³¹ и другие подвижники восточные, как все они – по духу нашему православному сердцу; и это потому, конечно, что Православная Церковь воспитывает в нас чуткость к духовной жизни. Отсюда и замечается такое явление. Люди разных христианских исповеданий, как только возбудится у них покаянное чувство и желание духовной жизни, непременно начинают тяготеть к Православной Церкви, и немало бывает случаев, когда это тяготение оканчивается присоединением, переходом их в Православие.

* * *

Ты признаешь Бога, Творца мира, Который, конечно, должен быть Всемогущим. Признай же возможным для Всемогущего Бога и акт воплощения от Пресвятой Девы Марии Сына Божия. Да, ты признаешь его не только возможным, но и бесконечно нужным для нас, если вникнешь в свое богоподобное призвание, вникнешь в свое нравственное назначение. Твоя цель – добро, твоя жизненная задача – нравственное возрождение, – и вот, как раз все это сделалось возможным вследствие искупления нас Богочеловеком, Который обновил нас и даровал нам все, яже к животу и благочестию.

При чтении писем епископа Феофана, Затворника Вышенского, пришлось мне остановить свое внимание на следующих его советах и мыслях:

– Стой на молитве, как на суде.

– Как почувствуешь усталость, лучше отдохни.

– Постоянно укоряй себя в немощах.

– Молитвенное правило не в количестве, а в качестве, все в сердце, в благоговеинстве.

– Начальник должен так себя в сердце поставить, чтобы душа его чувствовала себя последней послушницей.

– При всех хлопотах можно держать душу несуетящеюся, если все с толком делать.

– Кто обращается за советом, не отгоняй, но и не мечтай о себе.

– Надо терпеть и в непорядках, надо примиряться с положением; если охаешь, жалуешься – значит много ты еще не устроен в своем внутреннем делании.

– Можно причащаться запасными Святыми Дарами каждый день.

– Лечиться не грех.

– Замуж лучше не выходить.

– Читать Святое Евангелие можно сидя, но с благоговением.

– Молитва – барометр духовной жизни.

– Чувство ничтожества носи в сердце своем.

– За всякую неприятность благодари Бога, помня, что она послана ради твоей пользы.

– Гневливость проявляется, когда ты считаешь себя выше других; считай себя меньше, и ты избежишь этого.

– Когда чувствуешь охлаждение в сердце, бойся этого чувства, молись, взывай ко Господу, чтобы Он избавил тебя от этого охлаждения.

– Хорошо молиться своими словами, они скорее могут исходить от сердца, а дело молитвы именно в сердце.

– Беги самоцена как злейшего врага.

– Самость – это когда человек на себе останавливается, на своих достоинствах, а не на Боге.

– Хорошо молиться, когда является к этому позыв, не следует пропускать молитвенного момента.

– Молитвенное чувство подогревается внимательностию, богомыслием, частым кратким воззванием ко Господу. В этом отношении хороши 24 молитвы [святого Иоанна Златоуста], которые начинаются: «Господи, не лиши мене небесных Твоих благ». Здесь можно выбирать молитвы соответственно духовной нужде и настроению. Так, у тебя нет смирения, терпения – вот и молись: «Господи, дай мне смирение, терпение и кротость».

– Вычитывать правило в церкви во время службы – нехорошая привычка.

– Держи сердце в чувстве к Богу – всегда будешь в памяти Божией.

– Теплота в сердце может быть просто кровяная, которой нужно остерегаться, и чисто духовная.

– Не следует себя много вязать правилом, все в сердечности; нужно быть господином, а не рабом правила.

– Непрестанная молитва – это постоянное молитвенное настроение.

– Трудно знать причины болезней, но несомненно они заключены в промыслительных действиях Божиих.

– Кто чем немощнее, тем более надо возыметь к нему любовь.

– Начальнику как огня нужно бояться действовать по страсти.

– Все внешнее: пища, одежда, обстановка – безразличны для человека, если к ним нет пристрастия.

– Саможаление показывает, что у нас слабо богоугождение и сильно самоугождение.

– Осматривайся, как пришло падение, чтобы из этого осматривания можно было бы извлечь урок, как себя держать в подобных случаях.

– Кто смирен, тот не может видеть, чтобы кто-либо относился к нему ниже его достоинства.

– Старайся всегда писать разборчивее.

– Беды в том нет, кто носит имя Божией Матери. Запрета в Церкви на это нет.

– Враг, склоняя на грех, внушает: Бог милосерд, простит, а впавших в грех он повергает в отчаяние.

– Проповеди хорошо писать в один присест и затем говорить. Нужно решиться на проповедничество.

– Грусть после разговора бывает оттого, что мы чрез него удалились от Господа.

– Нужно действовать строго, но без деспотизма, снисходительно, но без поблажек.

– Дело, которое в руках, до последней минуты не следует бросать.

– Не следует никогда кричать: «Просто беда».

– Когда кто делает вам неприятности, представляйте, что враг сзади их стоит и нашептывает это. Этим ты можешь несколько ослабить неприязнь к человеку.

– Норма сна: 6 часов ночью и 1 час после обеда.

– Закон: разумное содержание тела, но без поблажек.

– Когда стоите в полном недовольстве собою, то вы в добром чине.

– Преспеяние в духовной жизни означается все большим и большим сознанием своей негодности.

– При других можно себе послабления делать по какой-либо разумной причине, но наедине, скрыто – никогда.

– Как навыкнуть молитве Иисусовой? Стать пред иконами в молитвенное положение (можно сесть) и, низшедши вниманием туда, где место сердца, творить неспешно Иисусову молитву, при памятовании присутствия Божия. Так полчаса, час и больше. Сначала трудновато, а когда навык приобретется – это будет совершаться как бы натурально, как дыхание.

– Из самомнения выходят две вещи: трубление перед собою (самохвальство) и осуждение других.

– Когда найдет вялость и отяжеление, нужно думать, что таковы мы, сладость же духовную нужно принимать как незаслуженную милость Божию.

– Просящим надо давать потихоньку, чтобы не хвастать щедростью.

– Подарки можно принимать, но нужно быть к ним равнодушным и не ожидать их.

– Чем больше своей личной, усердной молитвы, тем лучше.

– Относительно мелких греховных движений сердца, помыслов и т.п. нужно заметить следующее правило: как только замечено что-либо нечистое, тотчас следует очищать это внутренним покаянием пред лицом Господа. Можно этим и ограничиться, и если нечиста, непокойна совесть, то потом еще на вечерней молитве помянуть о том с сокрушением, и – конец. Все такие грехи сим актом внутреннего покаяния и очищаются.

– Записывать грехи не для всех бывает полезно. Это может создавать беспокойство, что-де никак не могу побороть зло, а лучше записывать приходящие добрые мысли.

– В движениях порочных сердца и помыслах средство истреблять все это – непрестанная память о Господе и молитва к Нему.

– Страх Божий – корень духовной жизни.

– Бойся похвалы, ибо она рождает самовосхваление.

– Иногда полезна якобы грубость в отношении к людям.

– В борьбе со гневом хорошо: 1) молчать, 2) удаляться от возбуждающего гнев, 3) просить прощения и 4) внутренно взывать ко Господу об умиротворении сердца.

– Утром на молитве надо устанавливаться мыслию пред Богом – это запас на весь день.

– Тоска нападает, когда для нас, по нашему невниманию, затмятся пути Божии в устроении наших обстоятельств жизни. Молитва разгоняет этот мрак, и свет Промышления Божия о нас дает тогда нам ясно видеть все.

– Молитвенно высокие состояния бывают, как Божии посещения.

– Молитва других о нас бывает сильна только тогда, когда она есть сомолитва, то есть сопровождает молитву собственную нашу.

– Главный плод молитвы – не теплота и сладость, а страх Божий и сокрушение.

– Можно ли молиться за иноверцев? У них есть свои поминатели, туда пусть обращаются за поминовением.

– Рецепт. Терпения столько-то, смирения столько-то, уважения к делам других столько-то... Столочь все сие в ступе благоразумия, всыпать в стакан слез и – принимать по чайной ложке всякий раз, как только покажется ропотливость нетерпения.

– Действия душ одной на другую могут проходить, как электрический ток по телеграфной проволоке. Препарат телеграфный тут есть сердце.

– Спиритизм³² есть бесовщина. Следовательно, и общество спиритов – бесовское или бесопоклонническое.

– Действие Таинств не всегда отражается в чувстве, а действует и сокровенно.

– Определенным правилом себя лучше не вязать, а держать общее правило такое: никогда не делать угодия плоти – и в этом духе действовать, всякий раз составляя решения.

– Великое дело молиться ночью.

– Высшая молитва – славословия, низшая прошение, и просить нужно только о Царствии Божием.

– Как смотреть на детей некрещеных? – Они в руках Милосердного Господа.

– Чтобы избежать сомнений, вообрази истину и молись о ней, или ее во время молитвы вращай в уме и молитвы составляй из нее же. Придет момент, когда истина сия войдет в сердце и обымет все существо души, питая и обвеселяя ее. Это и есть сроднение души с истиной.

– Во избежание греха осуждения повторяй в сердце: все духом горят, только я, дурень, позволяю себе рассеиваться и быть хладным.

* * *

В письмах Преосвященного Феофана Затворника хорошо обрисовывается его характер. Он был смиренный, патриот, преданнейший сын Церкви Православной, не холодный аскет, как обыкновенно принято его считать, а любвеобильнейший, исполненный духовной свободы пастырь, носитель благодати Духа Святого, палата благоразумия. В частности, читая письма Преосвященного Феофана, заметили мы следующие мелкие черты из его жизни. Он допускал подлечивание и особенно восторгался гомеопатией, пользоваться которой советовал и другим. Много скорбел о болезни своих глаз (катаракте), по всей вероятности, ввиду своей необычайной любви к письменным трудам, и даже он тайно приезжал в Москву для операции. Рекомендовал лечение и сам практиковал его – пить одно только молоко в течение 6 недель, начиная порцию с 2 стаканов и доводя до 16. Это, он говорил, обновляет кровь и освежает весь организм. Преосвященный Феофан почитал отца Иоанна Кронштадтского, просил у него молитв и свидетельствовал о нем как об избранном Богом пастыре. О сочинениях епископа Игнатия Брянчанинова³³ отзывался в том смысле, что в них все правильно и душеспасительно, и только «Слово о смерти» и прибавление к сему слову оставляет сомнение. В письмах первых годов много он жалуется на лень и обычный образ жизни. Иногда разрешал тайный постриг, стеснялся надевать награды; не советовал удаляться на покой. «Пока Господь не выпряжет, – говорил он, – тяни». Умер Преосвященный Феофан 80-ти лет.

* * *

С Новым Годом! И еще один год прошел...

Такие моменты жизни, как настоящий, когда мы стоим пред неизвестным будущим и пережитым прошедшим, должны понуждать нас к размышлению, серьезному вниманию к себе. Мы прожили год. Что же он нам нового принес?.. Наверное, каждый скажет, что больше огорчений, скорбей, болезней и невзгод, чем радостей и утешений. Но такова уж жизнь человека на земле, где скорби и печали рассеяны, как листья в осеннюю пору по лесу, а радости, как поздний последний осенний цветок на лугу. Но что говорить о скорбях, когда есть более важное для человека, – это его душевный, внутренний мир, его вечное призвание. Что здесь мы усмотрим в своей душе в мимошедшее лето? О, здесь мы найдем целое море всяких грехов, всяких падений и беззаконий. И что получилось бы, если бы собрать все содеянные нами грехи в одно место?! Здесь мы нашли бы целые горы всякого зла, грехи нашей бренной плоти, грехи нашего испорченного сердца и несовершенного ума.

Всякий грех – мерзость пред Господом, но я хочу сейчас напомнить о грехе нашего ума, именно неверии. Мало того, что мы дурно живем, нетрезво, невоздержно, мало того, что мы обманываем, завидуем, гордимся и т.д., – мы еще осмеливаемся идти против веры. Сколько у нас теперь появилось ересей, расколов, сект! Сколько у нас теперь так называемых неверующих! А между тем неверие есть самый пагубный, самый тяжелый грех. Согрешит человек от несовершенства плоти, покается, и Господь его простит, простит его скорее, чем когда он грешит неверием, ибо здесь он восстает против Самого Бога. И кто восстает?!. – Ты, ничтожная тварь, малая пылинка в великом мироздании Божием.

Погрузился я однажды в размышление о необъятности мирового пространства и бесконечности времени... Вот я представил себе необъятный мир, бесчисленное множество светил небесных. Многие из них так далеки от земли, что только в три года долетает к нам от них свет, так что, если бы они потухли, то мы могли бы это заметить только через три года. Многие звезды нам видны, а неизмеримое множество за пределами нашего зрения, да и где этот предел? Наше человеческое чувство и зрение требуют конца, предела, наш ум так ограничен, что не может вместить, представить беспредельного пространства, вечности времени...

В самом деле, можешь ли ты себе представить вечность, можешь ли уразуметь, что начала жизни Бога не было и не будет конца. Твой ум и сердце от таких размышлений приходит в смятение, в ужас и страх, он робеет, он съеживается, и из этого уразумевай все свое ничтожество. Подумал я об этом и пришел в трепет, великий страх напал на меня. Я глубоко почувствовал всю необъятную силу, всемогущество и величие Божие и свое крайнее ничтожество. Я сам себе показался каким-то малым, убогим, жалким, беспомощным существом и невольно взмолился Творцу мира: Господи, Всемогущий и Дивный, дай мне всегда Тебя помнить, дай мне всегда иметь Тебя пред собою, уничтожь во мне всякую гордость и высокомерие, ибо я глубоко понял, как всякая гордость человеческая пуста и бессмысленна!..

* * *

В христианской жизни одобряется духовное общение, или так называемая духовная любовь. Она бывает между добрыми христианами и в особенности между пастырем и его духовными чадами. В чем же проявляется это духовное общение и какой его смысл? В основе его должно лежать наше стремление ко Господу, наша любовь к Иисусу Христу. Господь Иисус Христос – все для нас: Он наше сокровище, наше спасение, наша радость, наша надежда, наша жизнь, наша сила и крепость, наш Бог и Спаситель! Всю жизнь свою мы должны направлять к Нему, всегда в уме, сердце Его держать, Им жить и дышать. И вот, на почве нашего шествия ко Христу и должно быть это духовное общение. И если это общение между простыми членами христианской Церкви спасительно, то неизмеримо большее значение имеет общение пастыря с духовными чадами. Оно порождает в нас высокие, духовные стремления, оно воодушевляет к доброделанию, оно отодвигает в сторону дурную, низменную, исполненную страстей жизнь и возбуждает к покаянию и исправлению.

Духовное единение пастыря с духовными чадами облегчает переносить земные скорби, несчастия и страдания. Поведаешь пастырю все, и легче на душе станет. Это духовное единение радует и веселит нашу часто трудную земную жизнь. Связь между пастырем и духовными чадами при этом часто бывает умилительна. Нет, кажется, никого на свете роднее, ближе духовного отца, и это оттого, что добрый пастырь духовных чад принимает в свое сердце. И бывает часто так. В семье никто тебя не понимает, ибо ты только один живешь духовными интересами, только для тебя жизнь – Христос, другими же членами твоей семьи Христос оставлен в стороне. Скажи, не сроднишься ли ты после этого с пастырем, добрым служителем Христа, и не будет ли он для тебя самым близким, самым дорогим сердцу человеком? И чем сильнее, ярче в уме и сердце пастыря и пасомых живет Христос, тем и духовное единение может быть выше, чище и спасительней.

Но на почве этого единения может быть и беда. Это когда мы останавливаемся много, часто сами себе не давая отчета, только на личности пастыря; его образ всегда предносится пред нами, сердце наше переполнено чувством к нему как к человеку, Христос же, наш Спаситель, остается как бы в стороне. Вот тогда-то и развивается среди пасомых ревность, зависть, соперничество, недоброжелательство. Тогда возможны и следующие явления. Умер любимый пастырь, и мы воображаем, что все потеряно, что нам не у кого теперь и исповедоваться и причащаться. А где же Христос? Был ли Он у тебя? – К сожалению, нет. Если бы Он был, не случилось бы с тобою такого малодушия и разочарования. Совместно молиться, совместно переносить скорби и страдания, совместно и радоваться, совместно духовно созидаться, словом – не терять Христа, а все больше и больше приобретать Его, – вот чему должно способствовать духовное единение пастыря с пасомыми.

* * *

В Деяниях святых апостолов говорится, что у первых христиан был такой порядок: если случалось какое-либо несчастие, узы, болезнь или иное что с кем-либо из членов первообщины, вся Церковь усиливала молитву о таковом, и по молитве Церкви несчастие проходило (См.: Деян.2:43–47). Случилось и мне, немощному, недавно заболеть, и что же? Вы, возлюбленные мои, поистине обнаружили первохристианскую любовь. Вы окружили меня необыкновенным вниманием и участием, вы усилили о мне, недостойном, молитву. И что же? – По вашей любви я, слава Богу, стал поправляться. Ах, любовь христианская! Как по достоинству тебя восхвалить, как тебя оценить! Ты, любовь, заставляешь всем все прощать, ты воодушевляешь к большему и большему самоотвержению и труду ради ближних, ты, любовь, очищаешь сердце от земных пристрастий и заставляешь духом возвышаться ко Господу. Когда я лежал в постели больной и узнавал о ваших молитвах и проявлениях любви ко мне, недостойному, то я думал и молился: Господи, дай же и мне чем-нибудь отплатить моим добрым друзьям за их любовь; и предносилось пред моим сознанием, что лучшим ответом с моей стороны на любовь вашу – это будет мое духовное обновление, очищение моего грешного сердца от всякой «скверны плоти и духа, мое ревностное служение Христу Спасителю. Помолитесь же Господу, мои любезные братие и сестры о Христе, за меня об этом, – да подаст Он, Господь, мне силы исполнить мое желание, ибо исполнение этого желания, еще раз скажу, и для меня будет спасительно, и для вас окажется лучшим вознаграждением за оказанную вами мне любовь.